Влияние сказки на развитие личности

КУРСОВАЯ РАБОТА ПО ОБЩЕЙ ПСИХОЛОГИИ

"ВЛИЯНИЕ СКАЗКИ НА РАЗВИТИЕ ЛИЧНОСТИ"

Введение

Сказка, неизменный, как бы обычный спутник детства, давно привлекала внимание психологов. Различные научные школы по-разному представляют её психологический смысл. Но сходятся все в одном: сказка является необходимым средством в постижении ребёнком мира, как внешнего, так и внутреннего. Она позволяет сделать процесс эмоционально-нравственного развития ребёнка контролируемым и целенаправленным. Велика её роль и в плане эстетического развития личности. Исследования, проведенные как отечественными так и зарубежными психологами показали, что правильно организованное эстетическое восприятие оказывает огромное влияние на духовное развитие ребенка, приводя к приобретению отдельных знаний и умений, формированию отдельных психических процессов, способствуя возникновению новых мотивов деятельности ребенка. Сказка может оказывать влияние как на сознательные, так и на бессознательные стороны личности, формируя определённые образцы поведения. Следует отметить, что несмотря на большое количество исследований, посвященных проблеме сказки, методические вопросы, связанные с механизмами ее влияния на личность и ряд теоретических вопросов, в настоящее время разработаны недостаточно. Всё это говорит об актуальности изучения сказок.

Цель данной работы – изучить понятие сказки, а также её значение в развитии личности.

Задачи:

1.Рассмотрение понятия «сказки» и её видов.

2.Знакомство с различными представлениями психологов о сказке и её взаимосвязь с бессознательным человека.

3.Изучение значения сказки в детском возрасте.

4.Рассмотрение использования сказок в психокоррекционной работе.

1. Понятие сказки и её виды

Сказка – это вид устного народного творчества. Сюда также относятся мифы, легенды, метафоры, пословицы и прочее. Сказка – это одна из форм эстетического творчества у детей. Один из ее корней – это работа детской фантазии: будучи органом эмоциональной сферы, фантазия ищет образов, чтобы выразить в них детские чувства. Существует несомненная и глубокая связь между играми и сказками; можно было бы даже сказать, что всякая сказка, в своей сущности, есть не что иное, как фабула игры – независимо от того, была ли эта игра сыграна или нет. Слушая сказки, ребенок наслаждается той же свободой в игре образов, какой он наслаждается в игре движений. Игра – это есть воплощенная, драматизированная, инсценированная сказка, а сказка – это игра до своей инсценировки. Но как игра психологически отлична, так сказать, «действенным мифологизмом», живым преображением чего-либо действительного, что должно быть налицо, так и сказка, могущая обойтись даже без капли реальности, отлична общим мифологическим сознанием, общей мифологической перспективой, в которую глядит здесь детская душа[6]. Но необходимо сказать о различии мифа, как такового, от сказки.

Обычно считают, что различие заключается в том, что, слушая сказку, мы сознаем, что в ней говорится о чем-то недействительном и «сказочном», тогда как миф есть лишь наивная форма научного объяснения, принимаемая совершенно серьезно. В этой характеристике показано различие сказки и мифа в их зрелую пору; правильно выдвигается на первый план различная психическая установка в обоих случаях. Однако было бы ошибкой не замечать именно генетической близости сказки и мифа – и это имеет особое значение для того, чтобы войти в понимание детского мира. Миф и сказка растут из одного корня, взаимно влияют друг на друга, и их различие связано с более определенным сознанием различия мира действительности и мира фантазии [там же].

Сказка не есть для ребенка чистая выдумка, герои сказки живут для ребенка своей особой жизнью, как и для нас, взрослых, было бы не точным сказать, что любой художественный образ «выдуман». Различие между «сказочной» и «познавательной» установкой идет не по линии действительного и недействительного, наоборот, само это различие является продуктом психического развития под влиянием игры (и сказки). Сказочный мир, сфера игры возникает в итоге психической работы, опирающейся на «установку на игру». [там же].

Говоря о сказке вообще, нельзя не вспомнить о первых сказках, в которых происходит тесное переплетение действительного и чудесного. Первые сказки, связаны с личностью самого ребенка: матери, няни хорошо это чувствуют и начинают первые сказки так: «жил-был мальчик такой, как ты…». В этих сказках невольно повествуется о том, что переживает дитя – сказка как бы воплощает в образе то, что есть в душе ребенка. В сказочном материале выступают люди, животные, вещи – знакомые ребенку – и эти сказки звучат для ребенка, как рассказ о чем-то вполне реальном.

Сказки всецело связаны с работой фантазии, именно как органа эмоциональной сферы: сказочный мир объективирует для ребенка те или иные чувства, и в этом тайна живучести в нашей душе сказочных образов и тайны их влияния на детскую душу. Задача сказки – дать образы, в которых выражаются, которыми питаются чувства. Сказка допускает значительные отступления от буквальной передачи реальности, открывая простор для творческого воображения.

В настоящее время существует два основных вида сказок: народные и авторские. И народные, и авторские сказки в свою очередь могут быть разделены на сказки о животных, бытовые, страшные и волшебные сказки. Помимо этого авторские сказки могут иметь дидактический, психокоррекционный, психотерапевтический и медитативный характер.

Остановимся подробнее на каждом из этих видов сказок, а также их влиянии на развитие личности.

1. Народные сказки:

Наиболее древние народные сказки в литературоведении называются мифами. Мифология складывалась у разных народов в период бронзового века и начала разложения первобытных отношений. Древнейшая основа мифов и сказок – единство человека и природы. Для нашего далекого предка природа была живой и процесс «мифосложения» и «сказкотворчества» был связан с принципом «ожитворения». Именно этот принцип используют сегодня, создавая новые сказки.

В народных сказках тема края как границы между домом и внешним миром очень подробно психологически проработана. Даже из небольшого репертуара сказок, известных современному городскому младшему дошкольнику, он может узнать, как по-разному можно пересекать эту границу в зависимости от обстоятельств и степени готовности главного героя к выходу за пределы родного дома. Приобщение ребенка к фольклорному пониманию темы края поднимало его личный опыт (опыт собственных падений и переступаний через край, неустойчивость поставленных на краю предметов, обоснованность родительских запретов, связанных с реальным нахождением ребенка на краю чего-либо), поднимало этот опыт на высоту культурно-символического обобщения и придавало этому понятию еще и магический смысл. Такие смысловые оттенки способен уловить ребенок старше двух-трех лет – в этом возрасте начинается активное становление символической функции сознания[11].

Можно выделить общие для всех народных сказок чрезвычайно важные для нас идеи:

1.         Окружающий нас мир – живой. В любой момент все может заговорить с нами. Это идея важна для формирования бережного и осмысленного отношения к тому, что нас окружает. Начиная от людей, и заканчивая растениями и рукотворными вещами.

2.         Ожившие объекты окружающего мира способны действовать самостоятельно, они имеют право на собственную жизнь. Эта идея важна для формирования чувства принятия другого.

3.         Разделение добра, зла, победа добра. Это идея – важное для поддержания бодрости духа и развития стремления к лучшему, т.е. для морально-нравственное развития.

4.         Самое ценное достается через испытание, а то, что далось даром, может быстро уйти. Эта идея важна для формирования механизма целеполагания и терпения.

5.         Вокруг нас множество помощников. Но они приходят на помощь только в том случае, если мы не можем справиться с ситуацией или заданием сами. Эта идея важна для формирования чувства самостоятельности, а также доверия к окружающему миру. Наша жизнь многогранна, поэтому сюжеты народных сказок многообразны.

2. Сказки о животных:

Дети до 5 лет идентифицируют себя с животными, стараются быть похожими на них. Поэтому, сказки о животных лучше всего передадут маленьким детям жизненный опыт. Представители животного царства знакомы ему либо как товарищи по играм, либо как промелькнувшие в зоопарке фигуры, внушающие то ужас, то восхищение, либо как полувоображаемые существа с непонятными свойствами, о которых он только слышал или читал. Может быть, все они «сходят» к нему с телевизионного экрана, где в этом возрасте даже реклама излучает волшебный свет.

3. Бытовые сказки:

Они рассказывают о превратностях семейной жизни, показывают способы разрешения конфликтных ситуаций, формируют позицию здравого смысла и здорового чувства юмора по отношению к невзгодам, рассказывают о маленьких семейных хитростях. Поэтому бытовые сказки незаменимы в семейном консультировании и при работе с подростками, направленной на формирование образа семейных отношений.

4. Страшные сказки:

Эти сказки рассказывают про нечистую силу. В современной детской субкультуре различают также сказки – страшилки. По-видимому, здесь мы имеем дело с опытом детской самотерапии: многократно моделируя и проживая тревожную ситуацию в сказке, дети освобождаются от напряжения и приобретают новые способы реагирования. Что такое страшилка? Это интереснейший психологический материал, позволяющий увидеть сокровенные уголки мира детей. Городские страшилки мало «испорчены» прямым влиянием современной культуры взрослых и несут на себе яркую печать детскости: детской логики, детских страхов и возрастных проблем. Содержание страшных рассказов очень зависит от культурных и социальных традиций окружения, в котором растет и воспитывается ребенок. Эти истории у детей разных стран имеют несомненные черты сходства в сюжетах, поэтических особенностях, манере исполнения. Сходство заложено как в общих фольклорных сказочных корнях страшных рассказов, так и в психологии маленьких рассказчиков и слушателей, в коллективной жизни которых страшилкам принадлежит особое место и значение. Герои страшилки условны и безымянны. Характеры их не раскрываются, а поступки почти не мотивируются. Они просто олицетворяют столкновение сил добра и зла. В страшилке всегда можно найти персонажей страдающих – это члены сказочной семьи. Именно с героем-ребенком отождествляет себя рассказчик. Разнообразие сюжетов страшилок невелико. Как и в сказке, они монтируются из традиционных смысловых кирпичиков – мотивов, ситуаций. Практически все они ясно несут на себе печать психологических проблем детства[10].

5. Волшебные сказки:

Эльконинова Л.И. и Эльконин Б.Д. [18] в своей работе полагают, что форма субьектности, представляемая в волшебной сказке, «заложенная» в ней, – это форма инициативного действия. То есть, субъект, который задан в волшебной сказке – это субъект, олицетворяющий место сомой задачи в мире. Его субъектность выражается в принятии на себя труда и решения задачи, заботы и работы по выполнению действия. Это субъект поступка (в том смысле, в каком об этом писал М.М. Бахтин), субъект инициации действия [там же]. В сказке представлена форма инициативного отношения к миру. Инициация действия – это основное событие, в котором рождается субъект слушания сказки. Волшебные сказки и близкие к ним художественные формы часто используются в исследовательской и педагогической практике [13, 20]. С их помощью у дошкольников пытаются выстроить желательное «морально-правильное» поведение.

6. Авторские сказки:

Они более трепетны, образны, чем народные. Если мы хотим помочь пациенту осознать свои внутренние переживания, мы, наверное, выберем авторскую сказку, несмотря на большое количество личностных проекций (они-то и ценны на тот момент). Некоторые авторские сказки формируют негативный жизненный сценарий, но он складывается в том случае, если философский, духовный смысл сказки был не понят (т.е., было доминирующее чувство, которое повлекло за собой выбор определенного момента) [5]. Тогда работа с жизненным сценарием должна быть начата с переосмысления философского смысла сказки.

Такой вид авторских сказок, как дидактические сказки создаются педагогами для «упаковки» учебного материала. При этом абстрактные символы (цифры, буквы, звуки, арифметические действия и пр.) одушевляются, создается сказочный образ мира, в котором они живут. Эти сказки могут раскрывать смысл и важность определенных знаний. В форме дидактических сказок «подаются» учебные задания.

Другой вид сказок – психокоррекционные – создаются для мягкого влияния на поведение ребенка. Под коррекцией здесь понимается «замещение» неэффективного стиля поведения на более продуктивный, а также объяснение ребенку смысла происходящего. Применение этих сказок ограничено по возрасту (примерно до 11–13 лет) и проблематике (неадекватное, неэффективное поведение).

Создавая психокоррекционные сказки, важно знать скрытую причину «плохого» поведения.

Психокоррекционную сказку можно просто прочитать ребенку, не обсуждая ее. Это дает ему возможность быть наедине с самим собой и подумать. Если ребенок хочет, можно обсудить с ним сказку, сформулировать «сказочный урок», проиграть ее с помощью кукол, рисунков, песочницы, миниатюрных фигурок.

Помимо психокоррекционных выделяют и психотерапевтические сказки. Однако, учитывая сферу компетенции психолога, можно рассматривать психотерапевтические и психокоррекционные сказки как идентичные. К психотерапевтическим относят «сказки, врачующие душу». В них раскрывается глубинный смысл происходящих событий; приводятся истории, помогающие увидеть происходящее с другой стороны, со стороны жизни духа. Они не всегда однозначны, не всегда имеют «традиционно» счастливый конец, но всегда глубоки и проникновенны. Эти сказки часто оставляют человека с вопросом, что стимулирует процесс личностного роста.

Многие психотерапевтические сказки посвящены проблемам жизни и смерти, отношению к потерям и приобретениям, повторяющимся событиям, любви и пути. Эти сказки помогают там, где нам нужно перейти в область философии событий и взаимоотношений. Психотерапевтические сказки создаются в процессе поиска смысла происходящих событий и проблемных ситуаций.

Психотерапевтические сказки могут быть адресованы детям, если нужно объяснить проблему жизни и смерти, в случае психотравмы (смерть близкого человека, развод родителей и прочее).

Создавая эти сказки, как правило, клиента представляют в образе сказочного героя, и фантазируют, какие события могли бы с ним произойти. Задача психолога – помочь клиенту принять ситуацию, разобраться в смысле происходящего. В зависимости от ситуации и стоящих психотерапевтических целей, можно обсуждать сказки или оставить пациента в размышлении, изготавливать кукол и ставить спектакли. [там же].

Медитативные сказки создаются для накопления положительного образного опыта, снятия психоэмоционального напряжения, создания лучших моделей взаимоотношений с окружающим миром, другими людьми. Отсюда их особенность – отсутствие конфликтов и злых героев.

Т.о. можно прийти к обобщенному понятию сказки как важнейшего проводника эстетической жизни ребенка, особой реальности мира чувств, позволяющей познать сложнейшие явления действительности, «сгустка человеческой мудрости, опыта, результата работы сознания и подсознания». Несмотря на то, что единой классификации сказок не существует, выделяется два общих вида сказок: авторские и народные, каждый из которых имеет свое психологическое значение.

   
2. Роль сказки в развитии личности   2.1 Сказка и бессознательное

Влияние различных видов устного народного творчества на жизнь человека велико. Оно может проявляться как на сознательном, так и на бессознательном уровне. О влиянии сказок и мифов на бессознательное человека говорили такие великие психологи и философы, как З. Фрейд, Э. Фромм, К.Г. Юнг, Э. Берн. [1, 15, 16, 19.]

В частности, Э. Берн[1] писал, что различные формы социального действия способствуют структурированию времени, помогают избежать скуки, а также дают возможность извлечь максимально возможное удовлетворение из каждой ситуации. Большинство людей, кроме того, подсознательно имеют свой жизненный план, или сценарий, который формируется еще в раннем детстве в основном под влиянием родителей. Этот психологический импульс с большой силой толкает человека вперед, навстречу его судьбе, и очень часто независимо от его сопротивления или свободного выбора. Сцены в жизненном сценарии человека обычно определяются и мотивируются заранее, точно так же как и театральные. Жизненные сценарии основываются в большинстве случаев на Родительском программировании, которое ребенок воспринимает по трем причинам. Во-первых, оно дает жизни цель, которую в противном случае пришлось бы отыскивать самому. Все, что делает ребенок, чаще всего он делает для других людей, обычно для родителей. Во-вторых, Родительское программирование дает ему приемлемый способ структурировать свое время (т.е. приемлемый для его родителей). В-третьих, ребенку надо указывать, как поступать и делать те или иные вещи. Учиться самому интересно, но не очень-то практично учиться на своих ошибках.

Первая и самая архаичная версия сценария – это первичный «протокол», который воспринимается сознанием ребенка в том возрасте, когда окружающий мир для него еще мало реален. Можно предположить, что родители являются ему гигантскими фигурами, наделенными магической властью, вроде мифологических титанов только потому, что они намного выше и крупнее его [там же].

С годами малыш становится старше и мудрее. Он как бы перемещается в более романтический мир. Он делает из своего сценария первый палимпсест и дорабатывает его, приводя в соответствие с новыми представлениями о мире. В нормальных условиях ребенку помогают в этом волшебные сказки и истории о животных, которые сначала читает ему мать, а потом он читает их сам в часы досуга, когда можно отпустить на волю воображение. В сказках есть своя магия, хотя и не столь потрясающая. Они дают ребенку целый ряд новых действующих лиц, исполняющих роли в его фантазиях. Представители животного царства знакомы ему либо как товарищи по играм, либо как промелькнувшие в зоопарке фигуры, внушающие то ужас, то восхищение, либо как полувоображаемые существа с непонятными свойствами, о которых он только слышал или читал. Может быть, все они «сходят» к нему с телевизионного экрана, где в этом возрасте даже реклама излучает волшебный свет.

На первой стадии своего развития малыш имеет дело с «магическими» людьми, которые могут в его воображении при случае превратиться в животных. На последующей стадии он просто приписывает животным некоторые человеческие качества. Эта тенденция до определенной степени сохраняется и в жизни некоторых взрослых людей, особенно связанных в своей работе с животными.

В отрочестве подростки обозревают свой сценарий как бы для адаптации его к той реальности, какой она им представляется: все еще романтичной и сияющей или с искусственно наведенным глянцем, возможно даже позолоченной с помощью наркотиков. Постепенно человек движется к завершающему «представлению». Задача психотерапевта в том и заключается, чтобы этот путь был бы для людей по возможности спокойнее и интереснее.

Одну из целей сценарного анализа Э. Берн видит в соотнесении жизненного плана пациента с грандиозной историей развития человеческой психологии с самых пещерных времен вплоть до наших дней.

Он исходит из необходимости искать именно тот миф или ту волшебную сказку, которым следует пациент. И чем более мы к ним приближаемся, тем лучше для пациента.

Волшебная сказка может открыть элементы сценария, без которых трудно докопаться до сути.

Э. Берн считает сценарием то, что человек еще в детстве планирует совершить в будущем. А жизненный путь – это то, что происходит в действительности. Жизненный путь в какой-то степени предопределен генетически, а также положением, которое создают родители, и различными внешними обстоятельствами. Болезни, несчастные случаи, война могут сорвать даже самый тщательный, всесторонне обоснованный жизненный план. То же может случиться, если «герой» вдруг войдет в сценарий какого-нибудь незнакомца, например, хулигана, убийцы, автолихача. Комбинация подобных факторов может закрыть путь для реализации определенной линии и даже предопределить трагичность жизненного пути.

Судьба каждого человека определяется в первую очередь им самим, его умением мыслить и разумно относиться ко всему происходящему в окружающем его мире. Человек сам планирует собственную жизнь. Только свобода дает ему силу осуществлять свои планы, а сила дает ему свободу осмысливать, если надо их отстаивать или бороться с планами других. Даже если жизненный план человека определен другими людьми или в какой-то степени обусловлен генетическим кодом, то и тогда вся его жизнь будет свидетельствовать о постоянной борьбе. Каждый человек еще в детстве, чаще всего бессознательно, думает о своей будущей жизни, как бы прокручивает в голове свои жизненные сценарии. Повседневное поведение человека определяется его рассудком, а свое будущее он может только планировать. Например, каким человеком будет его супруг (супруга), сколько в их семье будет детей и т.п. В жизни, однако, может случиться не так, как человек хочет, но главное в том, что он очень желает, чтобы его мечты сбылись.

Существует множество сил, влияющих на человеческую судьбу: родительское программирование, поддерживаемое внутренним «голосом», который древние звали «демоном»; конструктивное родительское программирование, подталкиваемое течением жизни, с давних времен именуемой physis (природа); внешние силы, все еще называемые судьбой; свободные устремления, которым древние не дали человеческого имени, поскольку они были привилегией богов и королей. Продуктом действия этих сил и оказываются различные типы жизненного пути, которые могут смешиваться и вести к одному или другому типу судьбы: сценарному, не сценарному, насильственному или независимому. Мысль о том, что человеческая жизнь порой следует образцам, которые мы находим в мифах, легендах и волшебных сказках, основана на идеях К.Г. Юнга и З. Фрейда.

З. Фрейд [15] соотносил многие аспекты человеческого существования с драмой Эдипова мифа. С точки зрения психотерапевта, можно представить пациента Эдипом, что должно проявиться в его реакциях. «Эдип» – это нечто происходящее в голове пациента. В сценарном же анализе Эдип – это драма, реально развертывающаяся в действительности, разделенная на сцены и акты, с экспозицией, кульминацией и финалом. Очень важно, чтобы пациент видел, как окружающие его люди играют свои роли. Ведь он знает, о чем следует говорить с людьми, чьи сценарии пересекаются или стыкуются с его собственными.

Последователи Фрейда считают, что «Эдип» – это драма, а не просто разбор реакций, другие психологи придерживаются мнения о том, что самые важные мифы и волшебные сказки происходят из одного фундаментального сюжета, который реализуется в фантазиях или в действительной жизни многих людей всего мира. Самые ранние сценарные психоаналитики были в Древней Индии. Они строили свои предсказания в основном на астрологических идеях. Об этом любопытно говорится в «Панчатантре» [1].

В толковании мифов и сказок З. Фрейд следует тому же принципу что и в толковании снов. Наличие символов в мифах З. Фрейд [15] рассматривает как регрессию к ранним стадиям развития человечества, когда такой род деятельности, как земледелие или добывание огня, имел форму сексуального либидо. В мифах это древнее и ныне подавленное удовлетворение либидо выражается в «замещающем удовольствии», которая позволяет человеку ограничивать удовлетворение инстинктивных желаний областью фантазии.

В мифах, как и сновидениях, инстинктивные желания выражены не явно, а в замаскированном виде. В них речь идет о желаниях, которые как предполагал Фрейд, характерны для периода детства; это прежде всего, инцестуальные устремления, сексуальное любопытство и боязнь кастрации. В мифе, как и в сновидении, рассказывается о событиях, происходящих в пространстве и во времени. В этом повествовании на языке символов выражаются религиозные и философские идеи, передается внутреннее состояние человека, и в этом подлинное значение мифа.

О языке символов и понимании его значения писал Эрих Фромм[16]. Он говорил, что это такой язык, с помощью которого внутренние переживания, чувства и мысли приобретают форму явственно осязаемых событий внешнего мира. Это единственный универсальный язык, изобретенный человечеством, единый для всех культур во всей истории, который нужно понимать, если хочешь понять смысл мифов, сказок и снов. Умение понимать этот язык позволяет соприкоснуться с глубинными уровнями нашей собственной личности. Фактически это помогает психологу проникнуть в специфический человеческий пласт духовной жизни, общий для всего человечества как по содержанию, так и по форме.

Еще одну точку зрения в толковании сказок и мифов высказывает К.Г. Юнг[19]. Он говорит, что в сказках душа высказывается о себе самой, а архетипы обнаруживаются в своей естественной сыгранности. Архетип духа, то есть старик, всегда возникает там, где герой пребывает в безнадежной отчаянной ситуации, из которой его могут вызволить только основательное размышление или счастливый случай, то есть духовная функция, являющаяся в форме персонифицированной мысли, а именно в образе приносящего совет и оказывающего помощь старика.

Представляется, будто бы вмешательство старика, то есть спонтанная объективация архетипа, совершенно неизбежна. Объективное заступничество архетипа, который усмиряет чисто аффективное реагирование, связывая в единую цепь процессы внутренней конфронтации и реализации, необходимо не только в сказке, но и в жизни вообще. Это дает возможность познать как нынешнее положение, так и цель.

Архетип имеет еще один особенный способ его проявления – животная форма. Животный облик указывает на то, что обсуждаемые содержания и функции пребывают во вне человеческой области, то есть по ту сторону человеческого сознания.

Обе противоположные троичности – одна, заклинающая зло и другая, представляющая его силу – похоже, так сказать, как две капли воды на функциональную структуру нашей психики – сознание и бессознательное. Сказка как спонтанный, наивный и не рефлексируемый продукт души не может высказывать ничего другого, кроме того, что же собственно из себя представляет душа.

Слушая сказку, ребенок «впитывает» философские смыслы, стили взаимоотношений и модели поведения, потом разыгрывает это с друзьями. Причем, все процессы осмысления протекают на бессознательно-символическом уровне. Многократно проживая события сказки, ребенок косвенно приобретает значимые для себя жизненный опыт [там же].

2.2 Значение сказки в детском возрасте

Говоря о влиянии различных видов устного народного творчества на жизнь человека в целом, нельзя не отметить их особую роль, которую они играют в детстве. Особенно хочется сказать о влиянии сказки.

Чтобы понять сложную и влиятельную роль сказок в эстетическом развитии детей, необходимо понять то своеобразие детского миропонимания, которые мы можем охарактеризовать, как детский мифологизм, который сближает детей с первобытным человеком и художниками. Для детей, для первобытного человека, для настоящего художника вся природа жива, полна внутренней богатой жизни, – и это ощущение жизни в природе не имеет в себе, конечно, ничего надуманного, теоретического, а является непосредственно интуицией, живым, убедительным воспитанием. Это чувство жизни в природе все более нуждается в интеллектуальном оформлении – и сказки как раз, и отвечают этой потребности ребенка. Есть еще другой корень сказок – это работа детской фантазии: будучи органом эмоциональной сферы, фантазия ищет образов, чтобы выразить в них детские чувства, то есть через изучение детских фантазий мы можем проникать в закрытый мир детских чувств[5].

Сказки играют большую роль в плане гармонического развития личности. Что же такое гармоническое развитие? Гармония – это соотношение всех частей целого, их взаимопроникновение и взаимопереходы. Сильные стороны личности ребенка как бы подтягивают слабые, поднимая их на более высокие уровни, заставляя всю сложнейшую систему – человеческую личность – функционировать более гармонично и целостно. Нравственные представления и суждения людей не всегда соответствуют их нравственным чувствам и поступкам. Поэтому недостаточно только знать, понимать «головой», что такое быть нравственным, а также только высказываться в пользу нравственных поступков, надо воспитывать себя и своего ребенка так, чтобы хотеть и уметь им быть, а это уже область чувств, переживаний, эмоций[6].

Сказки помогают развить в ребенке отзывчивость, доброту, делают контролируемым и целенаправленным эмоционально-нравственное развитие ребенка. Почему именно сказки? Да потому, что искусство, литература – богатейший источник и побудитель чувств, переживаний и именно высших чувств, специфически человеческих (нравственных, интеллектуальных, эстетических). Сказка для ребенка – это не просто вымысел, фантазия, это особая реальность, реальность мира чувств. Сказка раздвигает для ребенка рамки обычной жизни, только в сказочной форме дошкольники сталкиваются с такими сложнейшими явлениями и чувствами, как жизнь и смерть, любовь и ненависть, гнев и сострадание, измена и коварство и тому подобное. Форма изображения этих явлений особая, сказочная, доступная пониманию ребенка, а высота проявлений, нравственный смысл, остаются подлинными, «взрослыми».

Поэтому те уроки, которые дает сказка, – это уроки на всю жизнь и для маленьких, и для взрослых. Для детей это ни с чем не сравнимые уроки нравственности, для взрослых это уроки, в которых сказка обнаруживает свое, порой неожиданное воздействие на ребенка.

Слушая сказки, дети глубоко сочувствуют персонажам, у них появляется внутренний импульс к содействию, к помощи, к защите, но эти эмоции быстро гаснут, так как нет условий для их реализации. Правда они как аккумулятор, заряжают душу нравственной энергией. Очень важно создать условия, поле активной деятельности, в котором нашли бы свое применение чувства ребенка, испытанные им во время чтения художественной литературы, чтобы малыш мог содействовать, сочувствовать реально.

Хочется обратить внимание на образность, глубину и символику сказок. Родителей часто волнует вопрос, как быть со страшными сказками, читать или не читать их детям. Некоторые специалисты предлагают вообще исключить их из «репертуара чтения» для маленьких детей. Но наши малыши не живут под стеклянным колпаком, они не все время находятся под спасительной защитой папы и мамы. Они должны вырасти смелыми, стойкими и отважными, иначе они просто не смогут отстаивать принципы добра и справедливости. Поэтому, их надо рано, но постепенно и обдуманно учить стойкости и решительности, умению преодолевать собственные страхи. Да дети и сами стремятся к этому – об этом свидетельствует «фольклор» и страшные истории, которые сочиняют и пересказывают друг другу дети старшего дошкольного и младшего школьного возраста [там же].

Ребенок, воспитанный на народной сказке, чувствует меру, которую воображение не должно переходить в искусстве, и вместе с тем у дошкольника начинают складываться реалистические критерии эстетических оценок.

В сказке, особенно в волшебной, многое дозволено. Действующие лица могут попадать в самые необычайные положения, животные и даже неодушевленные предметы говорят и действуют, как люди, совершают всевозможные проделки. Но все эти воображаемые обстоятельства нужны лишь для того, чтобы предметы обнаружили свои истинные, характерные для них свойства. Если типичные свойства предметов и характер производимых с ними действий нарушаются, ребенок заявляет, что сказка неправильная, что так не бывает. Здесь открывается та сторона эстетического восприятия, которая имеет важное значение для развития познавательной деятельности ребенка, поскольку художественное произведение не только знакомит его с новыми явлениями, расширяет круг его представлений, но и позволяет ему выделить существенное, характерное в предмете.

Реалистический подход к сказочной фантастике вырабатывается у ребенка на определенной ступени развития и лишь в результате воспитания. Наблюдения Т.И. Титаренко [2] показали, что малыши, не обладая соответствующим опытом, часто готовы согласиться с любым вымыслом. Только в среднем дошкольном возрасте ребенок начинает уверенно судить о достоинствах сказки, исходя из правдоподобности изображенных в ней событий. Старшие дошкольники настолько укрепляются в этой реалистической позиции, что начинают любить всякие «перевертыши». Смеясь над ними, ребенок обнаруживает и углубляет свое правильное понимание окружающей действительности.

Эстетическое восприятие, однако, не сводится к пассивной констатации известных сторон действительности, хотя бы очень важных и существенных. Оно требует, чтобы воспринимающий как-то вошел внутрь изображаемых обстоятельств, мысленно принял участие в действиях героев, пережил их радости и печали. Такого рода активность чрезвычайно расширяет сферу духовной жизни человека, имеет важное значение для его умственного и нравственного развития. Слушание сказки наряду с творческими играми имеет важнейшее значение для формирования этого нового вида внутренней психической активности, без которой невозможна никакая творческая деятельность. Четкая фабула, драматизированное изображение событий в сказке способствуют тому, чтобы ребенок вошел в круг воображаемых обстоятельств стал мысленно содействовать героям произведения.

В свое время С.Я. Маршак [там же] писал в «Большой литературе для маленьких»: «Если в книге есть четкая незаконченная фабула, если автор не равнодушный регистратор событий, а сторонник одних своих героев и противник других, если в книге есть ритмическое движение, а не сухая, рассудочная последовательность, если вывод из книги не бесплатное приложение, а естественное следствие всего хода фактов, да еще ко всему этому книгу можно разыграть, как пьесу, или превратить в бесконечную эпопею, придумывая к ней новые и новые продолжения, то это значит, что книга написана на настоящем детском языке».

Л.С. Славина показала (1947) [там же], что при соответствующей педагогической работе уже у малыша – преддошкольника можно вызвать интерес к судьбе героя повествования, заставить ребенка следить за ходом событий и переживать новые для него чувства.

У преддошкольника можно наблюдать лишь зачатки такого содействия и сопереживания героям художественного произведения. Более сложные формы восприятие произведения приобретает у дошкольника. Его восприятие художественного произведения носит чрезвычайно активный характер: ребенок ставит себя на место героя, мысленно действует вместе с ним, борется с его врагами. Деятельность, осуществляющаяся при этом, особенно в начале дошкольного возраста, по психологической природе очень близка к игре. Но если в игре ребенок реально действует в воображаемых обстоятельствах, то здесь и действия, и обстоятельства воображаемые.

В течение дошкольного возраста развитие отношения к художественному произведению проходит путь от непосредственного наивного участия ребенка в изображенных событиях до более сложных форм эстетического восприятия, которые для правильной оценки явления требуют умения занять позицию вне их, глядя на них как бы со стороны.

Итак, дошкольник в восприятии художественного произведения не эгоцентричен. Постепенно он научается становиться на позицию героя, мысленно ему содействовать, радоваться его успехам и огорчаться из-за его неудач. Формирование в дошкольном возрасте этой внутренней деятельности позволяет ребенку не только понять явления, которые он непосредственно не воспринимает, но и отнестись со стороны к событиям, в которых он не принимал прямого участия, что имеет решающее значение для последующего психического развития.

Ребенок дошкольного возраста любит хорошую сказку: мысли и чувства, вызванные ею, долго не угасают они проявляются в последующих действиях, рассказах, играх, рисовании детей.

Что привлекает ребенка в сказке?

Как справедливо указывает А.Н. Леонтьев (1972) [таи же], для правильного понимания тех или иных частных психических процессов необходимо учитывать характер мотивов, побуждающих ребенка действовать, то, ради чего он совершает данную операцию. Эти вопросы очень мало освещены в традиционной психологии. С точки зрения, например, психоаналитиков, интерес ребенка к сказке обусловлен темными, асоциальными влечениями, которые из-за запрета взрослых не могут проявиться в реальной жизни и поэтому ищут себе удовлетворения в мире фантастических построений. К. Бюлер [там же] полагает, что в сказке ребенка привлекает жажда необычного, неестественного, примитивное стремление к сенсации и чуду.

Такого рода теории находятся в противоречии с действительностью. Огромное влияние правильно организованного эстетического восприятия на духовное развитие ребенка заключается в том, что это восприятие не только приводит к приобретению отдельных знаний и умений, к формированию отдельных психических процессов, но и изменяет общее отношение к действительности, способствует возникновению новых, более высоких мотивов деятельности ребенка.

В дошкольном возрасте деятельность усложняется: то, на что она направлена, и то, ради чего она производится, оказывается уже не тождественным, как было в раннем детстве.

Новые мотивы деятельности, формирующиеся в общем ходе развития ребенка в результате его воспитания, впервые делают возможным настоящее понимание художественных произведений, проникновение в их идейное содержание. В свою очередь, восприятие художественного произведения влияет на дальнейшее развитие этих мотивов. Конечно, маленького ребенка увлекает красочность описаний или занятность внешних положений, в которые попадают действующие лица, но уже очень рано его начинает занимать также внутренняя, смысловая, сторона повествования. Постепенно перед ним открывается идейное содержание художественного произведения.

Художественное произведение увлекает дошкольника не только внешней стороной, но и внутренним, смысловым, содержанием.

Если младшие дети недостаточно осознают мотивы своего отношения к персонажу и просто заявляют, что тот хороший, а этот плохой, то старшие дети уже аргументируют свои оценки, указывая и на общественное значение того или иного поступка.

Здесь уже сознательная оценка не только внешних поступков, но и внутренних качеств человека, оценка, исходящая из высоких социально значимых мотивов.

Для осознания чего-либо ребенку-дошкольнику необходимо действовать в отношении познаваемого предмета. Единственная форма деятельности, доступная преддошкольнику, – это реальное, фактическое действование. Для того чтобы познакомиться с предметом, маленький ребенок должен взять его в руки, повозиться с ним, засунуть его в рот. Для дошкольника кроме практического контакта с действительностью становится возможной и внутренняя деятельность воображения. Он может действовать не только реально, но и мысленно, не только в непосредственно воспринимаемых обстоятельствах, но и в воображаемых.

Игра и слушание сказки создают благоприятные условия для возникновения и развития внутренной деятельности воображения ребенка. Здесь имеются как бы переходные формы от реального, фактического действования с предметом к размышлению о нем. Когда ребенок начинает овладевать этой формой деятельности, перед его познанием открываются новые возможности. Он может осмыслить и пережить ряд событий, в которых не принимал непосредственного участия, но за которыми следил по художественному повествованию. Иные положения, которые не доходят до сознания ребенка, будучи преподнесены ему в сухой и рассудочной форме, понимаются им и глубоко его трогают, когда они облекаются в художественный образ. Замечательно показал это явление А.П. Чехов в рассказе «Дома» [там же]. Нравственный смысл поступка, если он выражен не в форме абстрактного рассуждения, а в форме реальных, конкретных действий, становится очень рано доступным ребенку. «Воспитательное значение произведений искусства, – как справедливо отмечает Б.М. Теплов, – в том прежде всего и заключается, что они дают возможность войти «внутрь жизни», пережить кусок жизни, отраженной в свете определенного мировоззрения. И самое важное, что в процессе этого переживания создаются определенные отношения и моральные оценки, имеющие несравненно большую принудительную силу, чем оценки, просто сообщаемые и усваиваемые» [там же].

  2.3 Использование сказок в психокоррекционной работе

В последнее время развивается такое направление как сказкотерапия. Так что же это такое? Первое, что приходит в голову – лечение сказками. Сказка – это «слоеный пирог». В каждом слое свой смысл. Когда мы читаем сказку, следим за увлекательным сюжетом, наше бессознательное уже «обнюхивает» «слоеный пирог смыслов» и выбирает самый «вкусный» для себя, то есть тот смысл, который наиболее созвучен мироощущению на данный момент, тот, который может дать ответ на внутренний вопрос. В этом секрет «вечной молодости» сказок – в любом возрасте в них можно открыть нечто сокровенное и волнующее, поэтому сказкотерапия – это процесс поиска смысла, расшифровка знаний о мире и системе взаимоотношений в нем; это символический банк жизненных ситуаций; это процесс объективации проблемных ситуаций; это процесс активизации ресурсов, потенциала личности.

Сказкотерапия прошла 4 этапа в своем развитии [6]:

1.         устное народное творчество (его начало затеряно в глубине веков, но процесс устного (а потом и письменного) творчества продолжается по сей день);

2.         собирание и исследование сказок и мифов (К.Г. Юнг, М.-Л. фон Франц, Б. Беттельхейм, В. Пропп и другие).

3.         психотехнический (современные практические подходы применяют сказку как технику, как повод для психодиагностики, коррекции и развития личности.);

4.         интегративный (связан с формированием концепции комплексной сказкотерапии, с духовным подходом к сказкам, с пониманием сказкотерапии как природосообразной, органичной человеческому восприятию воспитательной системы, проверенной многими поколениями наших предков).

Сегодня сказкотерапия синтезирует многие достижения психологии, педагогики, психотерапии и философии разных культур – все это «упаковано» в сказочную форму, в форму метафоры.

Так что же такое сказкотерапия? Созерцание и раскрытие внутреннего и внешнего мира, осмысление прожитого, моделирование будущего, процесс подбора каждому клиенту своей собственной сказки.

В психологической практике используется разнообразный литературный материал. «Сгустком человеческой мудрости, опыта, результатом работы сознания и подсознания» называют народные сказки. На метафорическом уровне по происхождению и механизму действия они сопоставимы с генным аппаратом человечества [12]. Психологи, работающие в технике М. Эриксона и НЛП, используют не только народные сказки, в том числе, восточные притчи, но и создают свои «истории», работающие с определённой проблемой, ли обращённые к конкретному человеку [8].

Сказка может помочь решить следующие задачи в психолого-педагогической деятельности [14]:

1.         Прежде всего, это установление контакта с ребёнком, создание комфортной, соответствующей возрастным особенностям среды. Будучи эмоционально включён в происходящее, ребёнок с готовностью принимает задачи на разнообразную познавательную деятельность. Это активно использует, например, система ТРИЗ, где сказочный сюжет выступает и как канва некоторого занятия (в которое включены упражнения на мелкую моторику, образное мышление и т.д.), и как материал для преобразования, экспериментирования, экспериментирования со словами, предложениями, ситуациями (т. о. развития речевого, словесно-логического мышления).

2.         Идентифицируясь с героями литературного произведения, сопереживая их приключениям, ребёнок получает возможность отреагирования многих чувств: страха, стыда, обиды и т.д. Это происходит и при обычном слушании сказки. Усиление же терапевтического эффекта достигается при проигрывании сказочных сюжетов. Игры – драматизации доступны детям уже с 3-летнего возраста. При соответствующем участии взрослого они приближаются к психодраме, т. к. ребёнок не переживает нечто, но и выражает чувства в реальном взаимодействии. Поэтому игры – драматизации на сказочные сюжеты могут входить в программу психотерапевтической работы.

3.         Сказки разговаривают с ребёнком на эмоционально насыщенном, близком ему языке метафор, без прямого наставления. Они не только «дают ребёнку почувствовать, что он не одинок в своих страхах и переживаниях», но и предлагают в образной форме аналогичные обучающие ситуации, т.е. позволяют ребёнку «видеть» новые ролевые позиции, новые способы действия. НЛП опирается на бессознательный уровень этого процесса. Многие психолого–педагогические подходы делают акцент на осознание ребёнком морально–этических норм, т.е. влияют на расширение поведенческого репертуара.

4.         В осознании нуждаются не только этические нормы, но и собственно чувства. Сказка, с одной стороны, вовлекает ребёнка в мир переживаний, с другой стороны – сохраняет способность видеть происходящее «извне».

Складывание эмоционального словаря ребёнка происходит стихийно. Ребёнок владеет основными понятиями (страх, боль, радость, удивление, и т.д.), но здесь мало семантических оттенков, мало выражаются особенности переживания. Поэтому в методике, которую предлагает Толстикова М.А. [там же], привлекая слово к обозначению чувства, она использует и цвет. Если называние словом есть средство социализации, так как позволяет уточнить, сопоставить значения употребляемых слов, то цвет – это способ самовыражения, индивидуализации. Идея работы с цветом имеет разные воплощения, как в арттерапии, так и в педагогической практике. Очень близка к предлагаемой методике игра – занятие из цикла Л. Стрелковой [13], в которой дети закрашивают фон на сюжетных картинках к сказке. Однако иной стимульный материал, не имеющий на чувственном уровне ничего общего с отражаемой реальностью, несёт большую знаковую нагрузку, и поэтому представляет другие возможности для работы. Таким образом, предлагаемая методика с одной стороны, обращается к чувствам ребенка, оказывает терапевтический эффект, представляя свободу самовыражения. С другой стороны, способствует развитию произвольных функций (внимание, память, речь).

В последнее время получила распространение коррекция страхов и тревожности у младших школьников с использованием метафор [7]. Проблема эмоционального неблагополучия у детей, в частности, проблема детских страхов и тревожности, несмотря на давнюю историю, не теряет своей актуальности.

Известно, что страх и тревога могут являться источниками многих нарушений здоровья в физической и психической сфере. Особенно вредно их действие тогда, когда они возникают в детстве и препятствуют гармоничному развитию и самореализации личности, (страхи, принимая устойчивый и длительный характер, не только лишают ребенка психологического комфорта, радости жизни, но и способствуют возникновению многих психосоматических заболеваний, развитию детских неврозов).

Проблемой детской тревожности занимались многие зарубежные и отечественные авторы, принадлежащие к разным психологическим школам и направлениям. Этим обусловлено различие в их взглядах на природу страха и тревоги, а также причины их возникновения [там же].

Следует отметить, что, несмотря на достаточно полное и глубокое теоретическое освещение проблемы детских страхов и тревожности, методические вопросы, связанные с их коррекцией, в настоящее время разработаны недостаточно.

Существует гипотеза, что терапевтические метафоры могут стать основой для настроения эффективной коррекционной программы, направленной на преодоление страхов и тревожности у детей.

Возможности использования метафор в детской психотерапии отражены в работах достаточно многих авторов [там же].

Под терапевтической метафорой подразумевается история, предназначенная для влияния на мышление, чувства или поведение, в которой некая истина предъявляется в иной, менее прямой или узнаваемой форме. Основной механизм преобразующего воздействия метафоры основывается на идентификации ребенка с героем в сказке, который испытывает те же затруднения, что и ребенок, и с успехом преодолевает их [там же]. Чтобы сказка оставила отпечаток в реальной жизни ребенка, должен образоваться мостик понимания между ребенком и событиями повествования. Удачная терапевтическая метафора достигает этого предельно точным изложением проблемы ребенка (чтобы он перестал ощущать свое одиночество), но оно должно быть не слишком прямым, чтобы не вызвать у ребенка чувства смущения, стыда или сопротивления.

Терапевтические сказки позволяют ребенку воспринимать свои трудности и бороться с ними действенным способом. Многие дети чувствуют себя виноватыми в беспокоящих их страхах или испытывают смущение в связи с ними. Им трудно говорить о них открыто. Слушать сказку – совсем другое дело. В этом случае детям не читают наставлений, их не обвиняют и не принуждают говорить о своих затруднениях. Терапевтическая сказка создает для ребенка зону безопасности, в которой он имеет возможность узнать что-то новое, что-то сопоставить, сравнить без боязни вмешательства во внутренний мир.

Кроме того, терапевтические сказки позволяют ребенку почувствовать, что он не одинок в своих страхах и переживаниях, что другие дети испытывают то же самое. Это оказывает успокаивающее воздействие, укрепляет уверенность в себе и помогает бороться с трудностями.

Способ общения через сказку ценен еще и тем, что в этом случае в познании нового ребенок чувствует себя в определенной степени независимым. Он может потратить столько времени, сколько ему надо, чтобы усвоить содержание рассказа и понять его идею. Ничто не навязывается ему насильно и, самое главное, все новое, что он узнает, воспринимается им как результат самостоятельных усилий. Таким образом, ребенок получает возможность испытать чувство своей собственной значимости, свою способность взвешивать ситуацию и самостоятельно принимать решения.

Таким образом, терапевтические метафоры позволяют детям накопить необходимый для перемен опыт. Когда дети «распаковывают подарок» в виде увлекательной истории, созвучной их личному опыту, и обнаруживают скрытый в ней смысл, в них открывается способность к изменениям и росту.

В литературе по применению метафор в детской психотерапии выделены основные принципы и этапы построения терапевтических сказок [8].

Говоря о детских страхах, нельзя не отметить важную терапевтическую роль страшилок, которые дети передают друг другу из поколения в поколение по всем правилам бытования фольклора без посредства взрослых. Зачем ребенку страшилка? Раз она упорно живет в нашем детстве, передается из поколения в поколение – значит, она нужна. Есть у нее своя социальная функция. Рассказывают истории все, кто помнит. Но есть и признанные сказители. Именно в вечерние часы невзрачная девочка или робкий мальчик-очкарик, проигрывающие в дневных забавах и состязаниях, имея дар слова, способны оказаться в центре заинтересованного внимания всей группы и поднять себя в глазах сверстников и своих собственных. Рассказчик упивается своей властью над переживаниями слушателей. Захочет – замрут от страха, а может оставить всех в дураках, рассказав ужасную историю со смешным концом. Итак, здесь часто самоутверждаются дети, лишенные другой возможности для этого; они находят признание и свое место в группе.

Страх, пережитый вместе с другими, заставляет ребенка сильнее ощутить присутствие товарищей, важность дружеской поддержки, чувство локтя. Сплоченность и солидарность детской группы в такие минуты крепнет. Недаром ребячьи компании периодически устраивают себе такие эмоциональные встряски, позволяющие почувствовать свое единство перед лицом иллюзорной опасности и неизвестности.

Еще важнее психотерапевтическая роль страшилок. Страхи занимают особое место в жизненном опыте ребенка, вступающего в большой неизведанный мир. Как известно, многие из них возникают у ребенка только в определенном возрасте, например, страх чужих людей, темноты, которого нет у самых маленьких детей. В каком-то смысле они могут служить показателем взросления. Научиться переживать страх и изживать его необходимо для становления личности. Родители, оберегающие детей от любой опасности и напряжения, так же, как и те, кто обвиняет своих детей в трусости и насильно толкает их на подвиги, бывают мало способны помочь в этом своему сыну или дочери. Ребенку важно увидеть, что и другие дети боятся так же, как и он. Вместе с ними он может узнать, прочувствовать состояние страха, научиться с ним справляться. То, что пугает и с чем трудно совладать в одиночку, может стать знакомым, опасным и даже смешным, если устрашающий предмет обсуждается и развенчивается в группе. Недаром страшные истории исполняются обычно в компании. Здесь, в заведомо безопасной обстановке, с кругу товарищей, когда напряжение выплескивается активной разрядкой, ребенок как бы тренируется переживать страх. Важно, что в компании – дети разного возраста, и старшие ребята уже смеются над тем, чего боятся младшие.

Кроме того, страшные истории позволяют многим детям выразить в традиционных формах и образах те индивидуальные для каждого страхи, которые, не находя соответствующего выхода, могут быть мучительны. Ребенок делит свой собственный страх на всю компанию, и доля его эмоционального бремени становится меньше.

Когда страх не слишком силен, он приятно возбуждает, обостряет все чувства, позволяет по-новому увидеть окружающую обыденность. А контраст между переживаемым страхом и уверенностью в своей безопасности («Я в своей теплой постельке, а за окном…») порождает особое удовольствие, которое любят переживать все дети. Итак, перед нами еще одна сторона детского фольклора, объясняющая его «живучесть», его необходимость для нормального развития маленького человека[10].

Таким образом, сказка играет огромную роль в развитии личности. Оказывая большое влияние как на сознательные, так и на бессознательные стороны личности, сказка косвенно позволяет приобрести значимый для человека жизненный опыт. Особенно велика роль сказки в детском возрасте. Она помогает сделать процесс эмоционально-нравственного развития ребенка контролируемым и целенаправленным, оказывает влияние на общее психическое развитие, формирование умственной, эмоциональной и волевой сферы. Все это приводит к широкому использованию в психологической практике разнообразного литературного материала и в частности сказок. Возможности использования сказок в психокоррекционной работе позволяют выделить отдельный вид психотерапии – сказкотерапию, открывающую способность к изменениям и росту, способствующую принятию своих трудностей и борьбе с ними действенным способом.

Заключение

На основании вышеизложенного можно сделать следующие выводы:

Сказка – это одна из форм эстетического творчества у детей. Один из её корней – это работа детской фантазии. Существует глубокая связь между играми и сказками. Всякая сказка в своей сущности – фабула игры, независимо от того, была ли эта игра сыграна, или нет. Говоря о сказке вообще, нельзя не вспомнить о первых сказках, в которых происходит тесное переплетение действительного и чудесного. В этих сказках невольно повествуется о том, что переживает дитя – сказки как бы воплощают в образе то, что есть в душе ребёнка. Сказки – это сгусток человеческой мудрости, опыта, результат работы сознания и подсознания. На метафорическом уровне по происхождению и механизму действия они сопоставимы с генным аппаратом человечества. Сказка для ребёнка – это реальность мира чувств, раздвигающая рамки обычной жизни, позволяющая на доступном для детей уровне познать сложнейшие явления, это символический банк жизненных ситуаций. Сказочные уроки – это уроки на всю жизнь и для больших, и для маленьких. Для детей – это ни с чем не сравнимые уроки нравственности, для взрослых – это уроки, в которых сказка обнаруживает своё воздействие на ребёнка. Сказка – это важнейший проводник эстетической жизни ребёнка.

Единой классификации сказок не существует, однако большинство авторов выделяет 2 основных вида сказок: народные и авторские. Каждый из видов сказок имеет своё психологическое значение.

Сказка оказывает огромное влияние как на сознательные, так и на бессознательные стороны личности. О влиянии сказки на бессознательное человека писали такие психологи, как Э. Берн, К.Г. Юнг, Э. Фромм, З. Фрейд. В частности, Э. Берн говорил, что сказка – это ролевое взаимодействие, складывающееся в сценарий, т.е. это то, что человек ещё в детстве планирует совершить в будущем. Мысль о том, что человеческая жизнь порой следует образам, которые мы находим в мифах, легендах и волшебных сказках, основана на идеях К.Г. Юнга и З. Фрейда. Согласно их взглядам, ребёнок «впитывает» философские смыслы, стили взаимоотношений и модели поведения, потом разыгрывает это с друзьями. Многократно проживая события сказки, ребёнок косвенно приобретает значимый для себя жизненный опыт.

Говоря о влиянии различных видов устного народного творчества на жизнь человека в целом, нельзя не отметить их особую роль, которую они играют в детстве. Особенно хочется сказать о влиянии сказки. Сказка – это очень важный проводник эстетической жизни ребенка. Именно в дошкольном возрасте происходят глубокие изменения в развитии эстетического восприятия. Оно требует, чтобы воспринимающий как-то вошел внутрь изображаемых обстоятельств, мысленно принял участие в действиях героев, пережил их радости и печали. Такого рода активность чрезвычайно расширяет сферу духовной жизни человека, имеет важное значение для его умственного и нравственного развития. У дошкольника начинают складываться реалистические критерии эстетических оценок. Слушание сказки наряду с творческими играми имеет важнейшее значение в развитии творческой деятельности ребенка. Вместе с тем восприятие прекрасного в жизни и в искусстве оказывает влияние на общее психическое развитие ребенка, на формирование его ума, чувства и воли. Правильно организованное эстетическое восприятие оказывает огромное влияние и на духовное развитие ребенка. Оно не только приводит к приобретению отдельных знаний и умений, к формированию отдельных психических процессов, но и изменяет общее отношение к действительности, способствует возникновению новых, более высоких мотивов деятельности ребенка.

Таким образом, устное народное творчество оказывает огромное влияние на развитие личности. Это привело к широкому использованию в психологической практике разнообразного литературного материала, и в частности сказок. Возможности использования сказок в психокоррекционной работе значительно расширились, что в последнее время позволяет выделить отдельный вид психотерапии – сказкотерапию.

Сказкотерапия – это процесс поиска смысла, процесс объективации проблемных ситуаций, процесс активизации ресурсов, потенциала личности. Сегодня сказкотерапия синтезирует многие достижения психологии, педагогики, психотерапии и философии разных культур – все это «упаковано» в сказочную форму, в форму метафоры, позволяющей ребенку воспринимать свои трудности и бороться с ними действенным способом, открывающей способность к изменениям и росту.

Не вызывает сомнений перспективность и плодотворность дальнейших исследований по данной проблематике, а именно по вопросам:

·     Теоретической проработки проблемы психологического понимания содержания понятия сказки, классификации сказок, выделения конкретных механизмов ее влияния на личность с точки зрения различных психологических школ;

·     Практических исследований с целью диагностики механизмов воздействия на развитие и поведение личности для решения теоретических вопросов и применения в психотерапевтической и коррекционной работе;

·     Прикладных аспектов теоретического и практического исследования в психотерапии, психокоррекции, семейном консультировании, психолого-педагогической деятельности и различных отраслях психологии;

Литература

1.   Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. М., 1988.

2.   Запорожец А.В. Избранные психологические труды. М., 1986.

3.   Захаров А.И. Как предупредить отклонения в поведении ребенка. М., 1993.

4.   Зеленкова Т.В. Функционально-статистический анализ сказок, сочиненных детьми // Вопросы психологии. 2001. №6.

5.   Зеньковский В.В. Психология детства. Екатеринбург, 1995.

6.   Зинкевич-Евстигнеева Т.Д. Практикум по сказкотерапии. СПб.:Речь, 2000.

7.   Камбурова М.А. Коррекция страхов и тревожности у младших школьников с использованием метафор // Знание-сила. 2002. №1.с. 33–36.

8.   Миллс Д., Кроули Р. Терапевтические метафоры для детей и «внутреннего ребенка». М., 1996.

9.   Обухова Л.Ф. Детская психология. М., 1996.

10.      Осорина М.В. «Черная простыня летит по городу», или зачем дети рассказывают страшные истории // Знание-сила. 1986. №10.с. 43–45.

11.      Прусс И. Сила слабости и слабости сила // Знание-сила. 2002. №1.с. 97–103.

12.      Соколов Д. Сказки и сказкотерапия. Обнинск, 1997.

13.      Стрелкова Л.П. Уроки сказки. М., 1989.

14.      Толстикова М.А. Сказка в цвете // Знание-сила. 2002. №1.с. 29–32.

15.      Фрейд З. Психоанализ. СПб., 1996.

16.      Фромм Э. Душа человека. М., 1998.

17.      Эльконин Д.Б. Психология игры. М., 1984.

18.      Эльконинова Л.И. Эльконин Б.Д. // Вестник МГУ, сер. 14. Психология. 1983. №2.с. 62–70.

19.      Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1998.