История отношений Китая и России

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1. Установление контактов России и Китая

1.1. Движение России на Восток

1.2. Русские посольства в Китай

2. Первые вооруженные столкновения России и Китая

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

 
ВВЕДЕНИЕ

Россия и Китай – две крупнейшие, соседствующие друг с другом мировые державы, имеющие почти четырехвековую историю взаимных контактов и связей. Взаимодействие двух держав было объективно обусловлено их географической близостью. Изменить это положение или просто его игнорировать – невозможно. На Россию самой судьбой исторически была возложена функция служить мостом и одновременно форпостом между Востоком и Западом, соединять воедино весь огромный Евроазиатский материк.

Несмотря на свое соседство, Россия и Китай исторически олицетворяют собой совершенно различные цивилизации: славянско-православную и конфуцианско-китайскую. Отличия между двумя государствами и цивилизациями огромны и проявляются в различии национально-этнического состава, несхожести национального характера и менталитета, абсолютной несопоставимости культурно-исторического развития. Различия между двумя цивилизациями настолько разительны, что любые попытки их сопоставления и выявления общих черт обречены на неудачу.

Однако волею судьбы поставленные в положение ближайших соседей, Россия и Китай неизбежно взаимодействовали, взаимодействуют и будут взаимодействовать. У каждой стороны есть свои интересы, выражающиеся во внешней и военной политике. Каждая из стран пытается находить и сопоставлять слабые и сильные стороны, как свои, так и соседа, и на это основе строить свою внешнеполитическую стратегию.

Стоит отметить, что в истории взаимоотношений двух государств были как периоды конфронтации, так и эпохи мирных и добрососедских отношений. Исследование уроков этих взаимоотношений, путей преодоления разногласий и недоверия, укрепления взаимопонимания в военной области – важная и актуальная задача, поставленная временем. В отношениях между Россией и Китаем за долгие столетия накопилось много проблем, от решения которых во многом зависит нынешнее и будущее состояние российско-китайских военно-политических отношений. Другими словами, отношения между двумя державами не могут строиться «с чистого листа», как бы привлекательна ни была эта идея. Недооценка или хотя бы частичное игнорирование многовекового опыта российско-китайских взаимоотношений чреваты ошибками сегодня, которые завтра могут обернуться самой трагической стороной. В этом, на мой взгляд, и заключается актуальность предлагаемой работы.

Целью настоящего исследование является рассмотрение процесса установления первых контактов между Россией и Китаем, а также их подробная характеристика.

1. УСТАНОВЛЕНИЕ КОНТАКТОВ РОССИИ И КИТАЯ 1.1 Движение России на Восток

Первые контакты между Русью и Китаем восходят к XIII веку. Сведения о Руси, славянских землях и народах Восточной Европы в целом доходили до китайских земель по основной трансазиатской торговой магистрали – Великому шелковому пути. Длительное господство монголов на огромных пространствах Азии и их завоевательные походы на Запад, в земли славян, способствовали установлению первых контактов между Русью и Китаем.[1]

Отправляя в поход на запад Субэдэ-багатура, Чингисхан в числе стран, которые тому предстояло покорить, указал и страну «Оросат» (Русь), а в качестве пункта, до которого надлежало дойти монгольскому войску, им был назван «город Хий-э, обнесенный стеной» – Киев.

Стратегическое вторжение и многочисленные тактические набеги монгол на славянские земли сопровождались захватом в плен десятков тысяч русских воинов. Монголы из покоренных ими племен и народов отбирали молодых крепких юношей и формировали специальные отряды для ханской гвардии.

В 1330 году в составе Пекинской гвардии взошедшего на престол хана Тутемура был сформирован особый «русский отряд». К северу от Пекина на выкупленных правительством у крестьян землях для русских пленников, ставших ханскими воинами, было организовано специальное поселение. Русские пленники жили компактно, занимались обработкой земли и при необходимости привлекались на военную службу.

После распада империи монголов между Русью и Китаем поддерживались эпизодические связи через Среднюю Азию, на рынках которой русские купцы встречались с купцами, приезжавшими из Индии и минского Китая.

Российские контакты с Китаем, в отличие от «открытия» Китая Западом, изначально строились на других основах и принципах. Русское движение шло по суше, по необъятным и неисследованным просторам Сибири. Без преодоления этих пространств невозможно было войти в контакт с далеким Китаем. В отличие от европейских колониальных держав Россия следовала своему цивилизаторскому влечению, а не стремлению захватить в Китае новые земли и рынки.

Уникальное геостратегическое положение России на Евроазиатском континенте объективно создавало предпосылки и условия для неизбежного обращения ее на восток, в сторону Сибири. Проживавшие там народы находились на более низкой ступени развития, тактически не имели никаких контактов с Европой, что в тех конкретно-исторических условиях означало, что их необходимо было «открыть».

Россия начала свое продвижение в поисках богатств Востока в направлении Средней Азии и Индии еще с XV века. Она вышла на контакты со странами Средней Азии: Хивой, Бухарой, Кокандским ханством, умело совершая политические маневры в этом регионе, подводя новые земли и народы под юрисдикцию России.

Оживление интереса к Китаю на Руси произошло в XVI веке и было связано с историей длительных поисков северного пути (морского или сухопутного) из Европы в Китай.[2] В международных связях Русского государства, в первую очередь с Англией, с середины XVI века вопрос о путях в Китай и Индию начинает играть значительную роль. Москва оказалась для западноевропейских торговцев воротами в Центральную и Северо-Восточную Азию и на Дальний Восток. Но ни представители западных держав, ни сами русские не имели точного представления о громадных территориях, лежавших между восточными границами Русского государства и Минской империей.

Первой попыткой русского правительства самостоятельно разведать пути в Монголию и Китай явилось отправление в 1608 году по указу царя Василия Шуйского группы томских казаков во главе с И. Белоголовым на поиски Алтына-царя и Китайского государства.[3] Эта экспедиция закончилась безрезультатно, однако казаки привезли сведения о Китае, полученные ими от енисейских киргизов.

В 1615-1617 гг. тобольский воевода И.С. Куракин направил два посольства – Т. Петрова к калмыкам и В. Тюменца в Западную Монголию. Сведения, привезенные ими, показали, что пределы Китая вполне достижимы для казачьих экспедиций.

В это время английское правительство предприняло активные попытки оказать влияние на Москву с целью получить разрешение на организацию английской экспедиции для поисков дороги в Китай через Сибирь. Но русское правительство решительно отклонило эти домогательства как несовместимые с интересами русской торговли на Востоке и дало указание тобольскому воеводе отправить торгово-разведывательную миссию, имевшую целью узнать путь из сибирских городов в Китай и выяснить, как богато и велико Китайское государство.[4]

Таким образом, первая русская экспедиция в Китай была отправлена не в последнюю очередь вследствие стремления русского правительства не допустить транзитной торговли иностранцев со странами Востока, и в частности с Китаем, через территорию Русского государства. Непосредственной причиной, ускорившей организацию поездки такого рода, явился нажим английской дипломатии на царское правительство. Успешное развитие русско-монгольских связей обеспечило реальную возможность проезда русских через Западную Монголию до границ Минской империи.

9 мая 1618 года из Томска было направлено первое русское посольство в Китай. Оно состояло из группы казаков во главе с Иваном Петлиным. 1 сентября того же года посольство достигло Пекина, где оно пробыло четыре дня. Китайское правительство восприняло прибытие русской экспедиции как первое посольство из Русского государства, но посольство не от равного государства, а от пославшего дань пекинскому двору. Однако, поскольку никакой «дани» у казаков с собой не было, они не попали на аудиенцию к императору Чжу Ицзюню, но получили составленную от его имени грамоту, разрешавшую русским приходить с посольствами и торговать в Китае.

Грамота (послание китайского императора), привезенная И. Петлиным в Москву, осталась непрочтенной из-за незнания языка, а правительство Михаила Федоровича проявило известную осторожность в развитии связей с далеким Китаем в период когда Русское государство, разоренное долгими годами внутреннего кризиса и польско-шведской интервенции, не набрало еще достаточно сил и средств для расширения торговли с Востоком. Поэтому миссия в Пекин И. Петлина, увенчавшая блестящими географическими открытиями длительный период поисков северного пути из Европы в Китай, завершила первый этап в становлении ранних русско-китайских связей, не ставших регулярными, поскольку в тот период они стимулировались скорее внешними факторами, чем внутренней необходимостью.

Лишь к началу второй половины XVII века создаются необходимые политические и экономические предпосылки для установления официальных и регулярных взаимоотношений между Москвой и Пекином. Главную роль в этом играли рост могущества, а также расширение пределов Русского государства в Восточной Сибири и присоединение к Китаю значительных территорий в Маньчжурии, бывших родовыми владениями новой Цинской династии, подчинившей Китай.

В XVII веке началось освоение русскими Восточной Сибири. В 1619 году был основан Енисейск, в 1628 году – Красноярск. В 1632 году сотник П. Бекетов на реке Лене основал Якутский острог, ставший центром новых земель, административным центром обширной территории в Восточной Сибири.

Именно оттуда партии русских землепроходцев отправлялись на север, восток и юг в поисках новых земель, приведения в русское подданство местных народов и племен. На реках – главных транспортных артериях Сибири и Дальнего Востока – возникали новые русские остроги и поселения.

Продвигаясь на Дальний Восток, организуя экспедиции из Якутска в далекие земли, русские землепроходцы стремились найти пути в Китай. Одним из первых, кто проведал о близости Китайского государства, был енисейский служилый человек Максим Перфильев. Вернувшись летом 1640 года в Якутск с Витима, он сообщил, что в устье реки Шилки живут некие «килонцы», «люди хлебные», у которых и «всякого скота много».» А те же люди, – добавил землепроходец, – съезжаются с китайскими людьми и меж себя торгуют».[5]

Попытки разведать пути в Китай продолжались на протяжении 40-х годов XVII века неоднократно. В 1641–1642 гг. из Якутска направляются отряды казаков во главе с М. Васильевым, С. Скороходовым и К. Ивановым, имевшие целью узнать, «в Китайское государство которою рекою ходят и сколько судового ходу или сухим путём до Китайского государства городов».

Партии русских землепроходцев из Якутска направлялись не только на юг, но и на восток, к берегам далекого моря. В 1638 году на восток отправилась экспедиция, возглавленная казачьим пятидесятником И.Ю. Москвитиным. Долгие и трудные странствия небольшой партии казаков привели к тому, что русские люди в 1639 году впервые достигли берегов Тихого океана. Летом 1641 года Москвитин вернулся в Якутск и доложил о своих географических открытиях и богатствах Приморского края. Русские узнали о существовании рек Амура, Зеи, Сунгари, в бассейне которых жили племена дауров и дючеров, занимавшихся хлебопашеством и скотоводством. Их земли слыли богатыми серебром, медью, свинцом а также тканями и пушниной. Как пишет Г.И. Невельской, «этих известий было достаточно, чтобы двинуть нашу вольницу в те неведомые и далекие страны»[6].

В июне 1643 года якутский воевода П.П. Головин снарядил в тот богатейший район отряд численностью в 130 казаков под руководством В.Д. Пояркова. Главной задачей экспедиции было, помимо сбора сведений о новых землях, привести в русское подданство новые народы, собрать с них соответствующий ясак. С самого начала экспедиции стало ясно, что предварительные сведения о новых землях во многом соответствуют действительности. Встретившиеся казакам земли были плодородны, многочисленные поселения местных народов были действительно богатыми. Однако отношения казаков с местным населением с самого начала не сложились, и прежде всего по вине самих русских землепроходцев. Действия казаков отличались грубостью, вероломностью, сопровождались насилиями и грабежами. Русский штабс-капитан Христиани в своем «Очерке наступательного движения русских на Восток, к берегам Великого океана» в 1901 году описывал это следующим образом: «Встреченные жителями весьма гостеприимно, казаки скоро успели озлобить их своими насилиями; начались серьезные затруднения в продовольствии отряда, приведшие, наконец, к страшному голоду, от которого 40 человек умерли и были съедены оставшимися в живых товарищами. В живых осталось лишь 50 человек. Голод прекратился, когда подошли на помощь остальные казаки, оставленные раньше на зимовье, и привезли с собой провиант».[7]

Тем не менее, уже весной 1644 года Поярков вышел к берегам Амура. Вниз по течению великой реки его отряд спустился до Охотского моря, питаясь по пути почти одной только рыбой. Зиму 1644/1645 года казаки провели в низовьях Амура в селении гиляков (нивхов). Подчинив их России и собрав с них ясак в количестве 12 сороков (480 шкурок) соболя и 16 собольих шуб, Поярков с открытием навигации пустился по Охотскому морю к северу. Очередную зимовку провели казаки в устье реки Ульи в зимовье, построенном еще Москвитиным. Весной 1646 года оставшиеся в живых после трехлетнего скитания 60 казаков отправились в дальний путь домой. 12 июля того же года Поярков с остатками своего отряда прибыл в Якутск.

Долгое и длинное путешествие Пояркова и его товарищей было трудным и опасным. Своими действиями они озлобили местное население Приамурья. В.Д. Поярков подробно доложил якутскому воеводе о богатствах нового края, названного им Даурией. Главный вывод из его доклада состоял в том, что местные народы были независимыми и должны были быть окончательно приведены в русское подданство. Для этого необходимо было установить и закрепить в Приамурье русское влияние, прежде всего военное.

Поярков, исходя из своего опыта, считал, что новый край можно было подчинить русскому владычеству, имея всего 300 человек хорошо вооруженного войска. Половину этих сил он предлагал оставить в трех или четырех ключевых острогах, а остальных 150 человек использовать в качестве подвижных отрядов для «усмирения тех из иноземцев, которые окажутся непокорными и не будут платить ясак». По мнению Пояркова, серьезного сопротивления русской силе в Приамурье вряд ли стоило ожидать. Однако реальная ситуация была несколько иной. Г.И. Невельской в связи с этим пишет: «Такое мнение о легкости приобретения Амура было весьма естественно, ибо Поярков, незнакомый еще с краем, упустил из виду самое важное обстоятельство: что по реке Шунгулу (Сунгари) местное население могло ожидать на помощь появления военных сил из соседней с этим краем Маньчжурии, тем более что в это время вместо монгольской династии вступила на престол Китая династия маньчжурская»[8].

В первой половине XVII века, когда русские землепроходцы искали пути в бассейн Амура, маньчжурское влияние здесь было весьма значительно. В течение всего XVI века шла консолидация маньчжурских племен, постоянно тревоживших границы Минской империи. К 1616 году большая часть территории нынешнего Северо-Восточного Китая была захвачена маньчжурами. Основоположник Цинской династии Нурхаци создал здесь государство Цзинь и провозгласил себя ханом. В 1626 году Нурхаци перенес столицу в Мукден. Сын его, хан Абахай, в 1636 году принял титул императора, дав своему государству новое название – Цин. В 1636–1643 гг. он вел непрерывные войны с Минской империей.

Ко времени проникновения русских в XVII веке в Приамурье там проживали независимые племена дауров, дючеров, эвенков, натков и нивхов, находившихся на стадии разложения родового строя. Общая их численность была невелика и составляла, по подсчетам отечественного ученого B.C. Мясникова, всего 40,7 тыс. человек (в Приамурье – 32,3, в Приморье – 4,0 и на острове Сахалин – 4,4 тыс. человек)[9]. Местные племена до прихода русских не были подвластны ни Цинской империи, ни каким-либо другим государствам. В тех областях Приамурья и Приморья, куда пришли русские поселенцы и власти, не было маньчжурских или китайских властей, не было ни китайского, ни даже маньчжурского населения. Не существовало также постоянных экономических связей местного населения с Китаем.

Более того, главной целью эпизодических походов маньчжурских войск в Северной и Северо-Восточной Маньчжурии был захват живой силы – рекрутские наборы в состав маньчжурской армии, а не оккупация и освоение занятых земель. Захваченные территории не включались в состав маньчжурской империи, местные племена и народы не приводились в маньчжурское подданство. Они, как правило, откупались от эпизодических набегов маньчжур данью, и то лишь на правом берегу Амура, так как река служила естественным непреодолимым препятствием для маньчжурских отрядов. Фактически, власть маньчжур к моменту проникновения в Приамурье русских отрядов распространялась лишь на центральную и южную часть Маньчжурии.

Северные пределы Цинской империи к середине XVII века ограничивались построенной только в 1678 году по приказу императора Канси линией укреплений, носившей название «Ивовый палисад». Эта 900-километровая линия пролегала приблизительно в 600–800 км к югу от Амура и значительно западнее Уссури. «Ивовый палисад» представлял собой сплошную систему вбитых в землю в два ряда ивовых кольев с глубокими рвами перед ними. Вдоль линии были построены заставы и поставлены караулы. Проезд в обоих направлениях осуществлялся по пропускам.

Основное внимание и главные военно-политические усилия Цинского государства были обращены на юг, на Китай. В 1636–1643 гг. шли непрерывные войны с Минской империей. В 1644 году пал Пекин, и маньчжуры перенесли туда свою столицу. В поход на южные провинции Минского Китая были выведены все маньчжурские Восьмизнамен-ные войска, почти все мужчины, способные носить оружие, что вызвало резкий упадок хозяйственной жизни в Маньчжурии.

Именно поэтому в момент появления на берегах Амура отряда В. Пояркова племена Приамурья фактически не имели ни политических, ни экономических связей с империей Цин.

Итак, XVII век стал в истории России периодом расширения на Восток к берегам Тихого океана и рубежам Цинс-кой империи. «Наступательное движение» России на Восток носило в основном стихийный характер, а главную роль в этом играли казаки. «Открытые» русскими народы, находившиеся на значительно более низкой ступени общественно-экономического развития, приводились в русское подданство с сохранением присущего им уклада жизни и системы местного самоуправления. В этом было принципиальное отличие освоения русскими просторов Сибири и Дальнего Востока от колонизаторской политики западных держав в Азии, Африке и Америке. Вместе с тем этот «русский стиль» колонизации новых земель не исключал применения грубой (военной) силы со стороны казацких отрядов по отношению к местному населению.

Постепенное освоение Сибири и Дальнего Востока русским» привело к созданию на этих обширных пространствах острогов, поселений и городов, которые последовательно становились форпостами русского проникновения далее на восток и на юг. Огромные и малонаселенные пространства Приамурья были своеобразным «вакуумом», который на протяжении всего XVII века постепенно «заполнялся» проникавшими в бассейн Амура русскими и маньчжурскими воинскими контингентами. Состояние «вакуума» продолжалось достаточно долго и для России, и для Китая, хотя и по разным причинам.

Россия традиционно сосредоточивала свои военно-политические усилия на Западном направлении. Сибирь, Дальний Восток и тем более «полумифический» Китай не рассматривались в России как направления или источники возможной опасности. Эти земли слыли бескрайними, безлюдными, но чрезвычайно богатыми. У России в XVII веке не было ни сил, ни средств, ни даже политической воли и решимости заниматься Востоком. Поэтому освоение и колонизация Сибири и Дальнего Востока шли крайне медленно и во многом неэффективно.

Для Китая XVII век характеризовался укреплением Маньчжурского государства и завоеванием Цинской династией собственно Китая. Древнюю империю сотрясали войны и восстания. Военно-политические усилия Цинов были обращены на юг, на окончательное и полное покорение Китая. Неизвестная Россия долго не воспринималась Нинами как реальная военная угроза. Результатом этого явилось достаточно долгое и в определенной степени «пассивное» движение России и Цинского Китая навстречу друг другу в Приамурье. Более того, ни в России, ни в Китае не имели никакой реальной информации друг о друге, а наличные сведения были во многом искаженными. Россия активно пыталась найти пути в «Китайское царство», в то время как Китай, следуя своей политике самоизоляции, стремился не допустить установления каких-либо контактов с Россией.

  1.2 Русские посольства в Китай

В исторической литературе по-разному объясняются непосредственные причины отправления посольств в Китай. Чаще всего их связывали со стремлением русского правительства урегулировать положение на Амуре. Однако после столкновения у Ачанского острога ясность в «амурский вопрос» должно было внести специально отправленное с Амура в Маньчжурию посольство Т.Е. Чечигина, которое погибло в пути, о чем в Москве не знали до весны 1655 г. До этого же времени царскому правительству не было известно ни о новых сражениях с маньчжурскими войсками на Сунгари, ни об осаде Кумарского острога. Решение об организации первого официального посольства в Цинский Китай принято годом ранее – 2 февраля 1654 г.[10] Не случайно ни о какой связи с амурскими событиями не говорилось и в секретном наказе Ф.И. Байкову.

Н.Ф. Демидова и М.И. Сладковский связывают решение о направлении Ф.И. Байкова в качестве официального посла с усилением интереса царского правительства к торговле с Китаем и стремлением установить для обеспечения этой торговли нормальные дипломатические отношения.[11]

В Москве теперь уже знали, что столицей Китая является г. Ханбалык (монгольское название Пекина), а правит страной богдыхан. Правда, еще не были известны полные титулы богдыхана, но это было специально оговорено в грамоте к нему. А пока что цинский император именовался как «богдыхан царь, города Канбулука и всего Китайского царства владетель». Обращаясь к Шуньчжи, царь Алексей Михайлович сообщал: в Москве стало известно, «что ты, богдыхан царь, со окрестными своими соседи, которые r Китайскому государству поблиску, держишь дружбу и ссылку, и послы и посланники меж вами о дружбе и о любви по обе стороны ходят».

Если побудительными причинами для отправки Байкова в Тобольск и организации там «китайского торга» были привоз китайских товаров в Москву и сообщения о возможностях развития торговли с Китаем, то для превращения Байкова в посла, направляемого в Пекин, импульсом послужила эта новая информация о реальном статусе Китая.

Весь 1653-й и начало 1654 г. – это период, когда внешняя политика Русского государства, творцами которой были ближайшие советники молодого Алексея Михайловича патриарх Никон и князь А.Н. Трубецкой, достигла наивысших успехов. Еще в январе-феврале 1653 г., когда обсуждалась идея о «китайском торге» в Тобольске, оба советника, очевидно, активно поддерживали меры по организации торговли с Китаем, видя в ней средства для пополнения казны. 2 февраля Трубецкому следует царский указ об отправлении Ф.И. Байкова в Сибирь. В наказной памяти из Приказа Большой казны от 4 февраля, содержавшей инструкции Байкову, подчеркивалось, что по царскому указу ответственными исполнителями всего «государева дела» являются А.Н. Трубецкой и дьяки Г. Протопопов и Т. Васильев.[12]

1 октября 1653 г. в Москву прибывает посольство от Богдана Хмельницкого с просьбой к московскому царю от Украины «с городами и с землями принять под свою государеву высокую руку». Воссоединение Украины с Россией должно было стать актом огромного исторического значения, и при Московском дворе сразу же осознали это. В тот же день последовал указ В.В. Бутурлину и В. Васильеву отправиться послами для принятия украинских земель в состав Русского государства, а 4 октября об этом царском указе Алмаз Иванов объявил послам Богдана Хмельницкого.

В октябре 1653 г. царское правительство принимает решение об объявлении войны Польше. Казна, разумеется, должна была изыскивать новые средства. Вероятно, в какой-то мере возлагаются надежды и на прибыли от торговли с Китаем.

Хроника событий при Московском дворе позволяет осветить тот политический микроклимат, в котором созрело решение об установлении дипломатических отношений с Китаем. В самом конце декабря в Москву прибыл грузинский царевич Николай Давыдович с матерью царицей Еленой Леонтьевной. В Москве им была оказана пышная встреча: 1 января 1654 г. грузинских монархов принимали в Грановитой палате, причем в числе присутствовавших на третьей большой встрече и на обеде был и А.Н. Трубецкой. После обеда он вместе с А. Ивановым ездил потчевать грузинского царевича. 6 января последовал новый большой прием, и вновь А.Н. Трубецкой и А. Иванов играют в нем заметную роль. 17 января Алексей Михайлович вместе с грузинским царевичем отправился в Звенигород, в свой излюбленный Саввино-Сторожевский монастырь, а на следующий день в селе Хорошеве праздничный царский выезд догнали гонцы – они привезли от В.В. Бутурлина известие о том, что 167 городов Украины приняты в состав Русского государства. Нетрудно представить себе ликование, которым был охвачен царский двор. Именно в эти дни было получено известие, описывавшее Китай как могущественное государство, имеющее широкие посольские связи с соседями. У творцов русской внешней политики эта весть не могла не вызвать соблазнительной мысли попытаться самим сделать первый шаг и вступить в дипломатический контакт с великим государством. Превалирующую роль в этих планах играли престижные и меркантильные соображения. С одной стороны, установление посольских связей с далеким Китаем поднимало престиж московского царя в глазах тех европейских и восточных политиков, с которыми уже имелись дипломатические отношения, с другой – дипломатические связи с великой восточной державой сами по себе помимо торговых отношений сулили и немалые материальные выгоды для царского двора. В Москве спешили: подготовку посольства начали, не дожидаясь возвращения каравана П. Ярыжкина, что, вероятно, было связано с русско-польской войной и планами царя лично принять участие в походе, о чем в Москве было объявлено уже 14 февраля 1654 г. Составлением наказа было поручено заниматься дьякам Посольского приказа, но, наверное, потому, что организацией отправления Ф.И. Байкова в Тобольск как царского уполномоченного по установлению русско-китайской торговли ведал Приказ Большой казны, то и его миссию в качестве посла продолжал курировать тот же Приказ. Из Посольского и Сибирского приказов были затребованы необходимые документы. Например, образцом для грамоты цинскому императору послужила взятая из Посольского приказа царская грамота, посланная в 1646 г. индийскому падишаху Шах-Джахану. Из Сибирского приказа забрали, очевидно, не всю отписку В.И. Хилкова о посольстве Г. Ушакова к Аблаю, а лишь ту ее часть, в которой содержалось сообщение о Китае. Но после использования эта часть документа, вероятно, так и осталась в Приказе Большой казны. Вот почему в подлиннике отписки, хранящейся в делах Сибирского приказа, оказались утраченными как раз те два листа, которые, судя по контексту, должны заключать в себе информацию о Китае, отразившуюся в наказе Байкову и царской грамоте богдыхану.

Таким образом, идея отправления официального посольства в Цинский Китай зародилась у ближайших сподвижников царя и была ими реализована. Придворные круги исходили прежде всего из престижных и экономических интересов. Объективные условия – развитие производительных сил Русского государства, его географическое сближение с Цинской империей благодаря освоению Сибири и Приамурья, развитие дипломатических отношений с великими государствами Востока (Турцией, Ираном и Индией), расширение посольских связей с монгольскими ханствами – создавали благоприятные возможности для начала прямых контактов Русского государства с Цинским Китаем. Особое значение в восточной политике Московского двора в этот период приобретает необходимость поисков на Востоке новых рынков для русских товаров, главным образом пушнины. Развитие внешнеторговых связей отвечало как интересам влиятельного слоя купечества, так и господствовавшим идеям меркантилизма.[13]

Байков и его спутники, прибывшие в Пекин 3 марта 1656 г., были встречены в столице Цинской империи исключительно холодно. Маньчжурские дипломаты различными способами пытались унизить достоинство русского посла и помешать выполнению им главной цели его миссии – вручить богдыхану грамоту от русского царя с предложениями установить нормальные дипломатические и торговые отношения между двумя государствами. Проявив настойчивость, дипломатический такт и большую выдержку в стремлении выполнить возложенные на него задачи, Байков в то же время решительно отверг поползновения маньчжурской стороны трактовать его посольство как очередной привоз «дани» от «вассального» государства. Твердость посла была использована цинским правительством как предлог для изгнания русских представителей из пределов империи. Покинув Пекин 4 сентября 1656 г., посольский караван лишь в конце июля 1657 г. вернулся в Тобольск.

В момент нахождения Байкова в столице Цинской империи столкнулись две – скорее сходные, чем противоположные – концепции мирового порядка. Но в данном случае чем ближе было сходство, тем труднее была совместимость. Маньчжуро-китайская внешнеполитическая доктрина исключала равенство в отношениях с Русским государством, а внешнеполитические взгляды московских дипломатов не менее строго исключали для Русского государства неравенство во взаимосвязях с кем-либо. Задачи, стоявшие перед Байковым, были практически неразрешимы, что и подтвердили результаты его посольства.

Неудача Москвы в установлении дипломатических отношений с Пекином для царского правительства в известной мере компенсировалась тем, что был сохранен престиж Русского государства в отношениях с другими дальневосточными соседями, получена достоверная и обширная информация о Цинском Китае и, наконец, торговые операции, проведенные Федором Исаковичем Байковым и его людьми в столице Поднебесной, утвердили мнение о выгодности и перспективности торговли с Китаем. Даже фактическая высылка русского посольства из Пекина не закрывала возможностей направить к цинскому двору новую миссию.

2. ПЕРВЫЕ ВООРУЖЕННЫЕ СТОЛКНОВЕНИЯ РОССИИ И КИТАЯ

Можно сказать, что первые контакты между Россией и Китаем, сразу переросшие в военные столкновения, произошли в конце XVII века. Казаки-землепроходцы в 1632 году основали Якутск, через семь лет достигли Тихого океана. И стали спускаться на юг, к Амуру.

Китай в это время переживал один из наиболее драматичных периодов в своей истории: в страну с севера вторглись варвары-маньчжуры. Маньчжуров было всего 300 тысяч, а китайцев – 300 миллионов. Тем не менее в 1644 году пал Пекин, где маньчжуры основали новую китайскую императорскую династию – Цин.

В это время северной границей самого Китая была Великая стена, а границей Маньчжурии – уже упомянутый нами Ивовый палисад, система укреплений, проходившая в 600–800 км южнее Амура. На пространстве между палисадом и Якутском жили только местные племена, не подчинявшиеся никому. Маньчжуры изредка совершали на них набеги с целью захвата пленных и дани. Именно сюда и пришли русские. Маньчжуров земли у Амура не интересовали, но появление русских встревожило их очень сильно. Поэтому, несмотря на продолжающуюся кампанию по усмирению Китая, они отправили войска на север.

В марте 1652 года около Ачанского острога (недалеко от нынешнего Хабаровска) произошло первое в истории военное столкновение вооруженных сил Китая и России.[14] Объединенному войску маньчжуров и местных племен численностью 2100 человек противостояло всего 206 казаков. Русские одержали полную победу. Они потеряли убитыми 10 человек, противник – около 700. В течение нескольких следующих лет казаки ходили по Амуру, Уссури и Сунгари, контролируя не только весь левый берег Амура, но и часть правого берега. Это было совершенно неприемлемо для Цинов. В 1682 году они построили свою первую крепость на Амуре – Айгунь (ныне – Хэйхэ, стоящий напротив Благовещенска).

Основные события развернулись вокруг главного опорного пункта русских на Амуре – Албазинского острога (он был расположен на территории нынешней Амурской области). Он стал центром воеводства, в которое вошел весь Приамурский край, и одновременно главной целью действий маньчжуров. Русские пытались вести с Пекином дипломатические переговоры, причем этим вопросом озаботилась даже далекая Москва. Однако маньчжуры и китайцы вели переговоры в характерном для них стиле, исходя из концепции Срединного государства (все некитайцы по этой концепции воспринимались как варвары, обязанные платить императору дань, изъявляя полную покорность). В начале 1685 года император Канси издал указ-ультиматум, в котором от русских требовалось «побыстрее вернуться в Якутск, который и должен служить границей». В Айгуни было сосредоточено более 15 тыс. солдат и 150 орудий. Большая часть этих сил в середине июня подошла к Албазину и начала его штурм. Гарнизон острога насчитывал всего 450 человек без единой пушки. Хотя взять острог штурмом противник не смог, но и выдерживать осаду гарнизон был не способен и ушел в Нерчинск. Нерчинский воевода Иван Власов немедленно предпринял действия по возвращению Албазина, и к концу августа он снова был русским. Весной 1686 года Канси приказал своим войскам захватить и Албазин, и Нерчинск. В июле пятитысячное войско противника с 40 орудиями вновь подошло к Албазину, гарнизон которого составлял чуть более 800 человек, включая крестьян. К маньчжурам постоянно подходили подкрепления, к октябрю их численность достигла 10 тыс. человек. Русских в Албазине к декабрю осталось не более 150 человек. Тем не менее маньчжуры, потери которых превысили 2,5 тыс. человек, в мае 1687 года отошли от Албазина, а в августе ушли в Айгунь, так и не сумев захватить острог. Но в августе 1689 года Албазин был оставлен русскими, его укрепления уничтожены. Это стало следствием подписания между Москвой и Пекином Нерчинского договора о русско-китайской границе. С русской стороны его подписали глава московского посольства Федор Головин и воевода Власов. Цинский посол, участвовавший в переговорах с китайской стороны, пришел к Нерчинску со «свитой» в виде пятитысячного войска. Русские имели здесь втрое меньше войск. Поэтому договор был в значительной степени навязан русским силой. Граница устанавливалась по рекам Аргуни и Горбице, а от ее верховьев – по вершинам гор (Становому хребту) до моря. Китай получил огромное приращение территории, о чем после подписания договора и написали императору китайские чиновники: «Земли, лежащие на северо-востоке на пространстве нескольких тысяч ли и никогда раньше не принадлежавшие Китаю, вошли в состав Ваших владений». В середине XIX века цинский Китай постепенно вошел в кризис из-за «опиумных войн» с Англией и Францией и восстания тайпинов. [15]Земли, отнятые у России по Нерчинскому договору, за почти два века никто и не пытался осваивать, на площади почти 1 млн кв. км проживало тогда не более 3 тыс. человек. Тем временем Россия, освоившая Камчатку, начала осваивать Сахалин и заходить в Приморье с востока, где, по сути, никакого разграничения с Китаем проведено не было. Данный процесс подтолкнула Крымская война, во время которой англо-французский флот совершил набег на Петропавловск-Камчатский. Было понятно, что удерживать столь отдаленные пункты крайне сложно. Русским был необходим Амур в качестве транспортной артерии для снабжения Камчатки, кроме того, в Петербурге всерьез опасались, что Приморье захватят англичане и французы. Поэтому русские начали использовать Амур «явочным порядком». Энергичные действия генерал-губернатора Восточной Сибири Муравьева принесли успех. В 1858 и 1860 годах были подписаны Айгуньский и Пекинский договоры, установившие российско-китайскую границу по Амуру и Уссури, где она проходит и сейчас. В начале ХХ века в Китае развернулось восстание под руководством тайного общества «Ихэтуань» (в Европе восставших называли «боксерами»). Не способные справиться с восстанием Цины направили гнев восставших на «дьяволов-иностранцев» и сами начали поддерживать ихэтуаней, жестоко расправлявшихся с иностранцами и китайцами-христианами. Под прямой угрозой оказались иностранные посольства в Пекине. В мае 1900 года в Китае начали высаживаться войска Австро-Венгрии, Великобритании, Германии, Италии, России, США, Франции и Японии. 1 августа Пекин был ими взят, находившиеся в осаде посольства освобождены. Потери убитыми у союзников составили 84 человека, в том числе 21 русский. В 1898 году Россия на условиях концессии начала строить через Маньчжурию Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД), благодаря которой можно было срезать угол на пути из Забайкалья во Владивосток. Русский инженерно-технический персонал составлял более 300 человек, охранная стража, состоящая в основном из казаков, к середине июня 1900 года насчитывала около 5 тыс. человек. Они и стали главными объектами для нападения ихэтуаней. С большими потерями русские пробились в главный город КВЖД Харбин. Атаке из Китая подверглась и территория самой России. 2 июля китайская артиллерия открыла огонь по Благовещенску, в ночь с 4 на 5 июля китайский отряд с 18 орудиями форсировал Амур в районе устья Зеи.

Ситуация для русских складывалась крайне тяжелая. Надо было и защищать собственную территорию, и спасать осажденный Харбин, имея крайне ограниченные силы. Более 90% русской армии находилось в европейской части страны, Транссиб еще не был построен. Поэтому пришлось не только мобилизовать резервистов, но и раздавать оружие населению. Основную роль в дальнейших событиях сыграло подавляющее превосходство русских войск над китайскими в боевой подготовке. В ходе развернувшихся на территории Маньчжурии боевых действий русские, неизменно существенно уступая противнику в численности, не проиграли ни одного сражения. 18 сентября был взят Мукден (Шэньян), что в целом означало окончание активной фазы войны. Общие потери русских в Китае убитыми, умершими от ран и пропавшими без вести с лета 1900 до весны 1901 года достигли 565 человек. Потери китайцев оценить очень сложно, очевидно, что они превысили наши не менее чем в 10 раз.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Необходимость знания и учета исторического опыта взаимоотношений наших двух держав еще более актуальны для развития военно-политических связей сегодняшней России со своим великим северным соседом. Именно поэтому столь важно для нас объективно и непредвзято, на основе реальных документов и материалов проанализировать историю становления военно-политических отношений России и Китая, выявить сформировавшиеся за несколько веков тенденции и особенности их развития, сформулировать выводы для дня сегодняшнего и завтрашнего.

Эта задача приобретает особую сложность и в связи с отмеченными цивилизационными, духовно-культурными, национально-психологическими различиями между нашими двумя странами. Игнорирование этого ведет к трагическим ошибкам, взаимонепониманию и конфликтам. Это также необходимо максимально учитывать при развитии военно-политических отношений России с Китаем. В свое время генерал-лейтенант Д.И. Суботич, командовавший российскими войсками в 1900 году в Маньчжурии, отмечал: «Помните, что в Азии надо быть всегда начеку».

Как мы увидели в данной работе, проблема российско-китайских отношений в военно-политической области берет свое начало фактически с первых контактов между двумя странами – с конца XVI-начала XVII века. Все первые дипломатические контакты, как по форме, так и по содержанию, в полной мере можно охарактеризовать как военно-политические.

В целом, можно сказать, что национальные и государственные интересы России и Китая не противоречат друг другу. Это подтверждается почти 400-летним опытом истории взаимодействия двух стран. Однако в массовом сознании китайского народа сохраняются негативные стереотипы России и русских. Это связано с представлениями о том, что Россия по русско-китайским договорам приобрела ряд территорий, которые Китай мог бы рассматривать в качестве утраченных. Так, на проходившей в конце января 1994 года конференции Института Дальнего Востока РАН и Китайского института современных международных отношений заместитель заведующего сектором исследований мировой ситуации Чжан Бучжэнь заявил, что Россия благодаря трем известным договорам о дружбе присоединила 3 млн. кв. км китайской территории. Конечно, без устранения такого рода стереотипов трудно говорить о возможности долгосрочного добрососедства в контактной зоне двух религиозных конфессий.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Базилевыч К.В. Элементы меркантилизма в экономической политике правительства Алексея Михайловича. – Уч. зап. МГУ, 1941, вып. 41.

2. Демидова Н.Ф., Мясников В.С. Первые русские дипломаты в Китае. – М., 1966.

3. Ермаченко И.С. Политика маньчжурской династии Цин в Южной и Северной Монголии в XVII в. – М., 1974.

4. История Китая: Учебник / Под редакцией А.В. Меликсетова. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Изд-во МГУ, 2007.

5. Мясников В.С. Новые данные о подготовке посольства Ф.И. Байкова в Китай [Электронный ресурс] / В.С. Мясников. – Режим доступа: http://subscribe.ru/archive/history.chinawar/200710/24011336.html

6. Невельской Г.И. Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России 1849–1855. – М.: ОГИЗ, 1947.

7. Попов И.М. Россия и Китай: 300 лет на грани войны / И.М. Попов. – М.: Издательство «АСТ-Астрель», 2004.

8. Россия и Китай: международные контакты двух величайших религиозных конфессий [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.erudition.ru/referat/printref/id.31574_1.html

9. Русско-китайские отношения в XVII веке. В 2-х томах: материалы и документы. 1608-1683. – М., Т.1. 1969.

10.      Храмчихин А. Медведь и дракон [Электронный ресурс] / А. Храмчихин. – Режим доступа: http://www.chaskor.ru/article/medved_i_drakon_-_1_839

11.      Яковлев П.Г. Первый русско-китайский договор 1689 года / П.Г. Яковлев. – М., 1958.

[1] Попов И.М. Россия и Китай: 300 лет на грани войны / И.М. Попов. – М.: Издательство «АСТ-Астрель», 2004.

[2] История Китая: Учебник / Под редакцией А.В. Меликсетова. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Изд-во МГУ, 2007.

[3] Попов И.М. Россия и Китай: 300 лет на грани войны / И.М. Попов. – М.: Издательство «АСТ-Астрель», 2004.

[4] Русско-китайские отношения в XVII веке. В 2-х томах: материалы и документы. 1608-1683. – М., Т.1. 1969.

[5] Россия и Китай: международные контакты двух величайших религиозных конфессий [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.erudition.ru/referat/printref/id.31574_1.html

[6] Невельской. Г. И. Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России 1849–1855. – М.: ОГИЗ, 1947. – С.54.

[7] Попов И.М. Россия и Китай: 300 лет на грани войны / И.М. Попов. – М.: Издательство «АСТ-Астрель», 2004.

[8] Невельской. Г. И. Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России 1849–1855. – М.: ОГИЗ, 1947. – С.68.

[9] Демидова Н. Ф., Мясников В. С. Первые русские дипломаты в Китае. – М., 1966.

[10] Яковлев П.Г. Первый русско-китайский договор 1689 года / П.Г. Яковлев. – М., 1958.

[11] Демидова Н.Ф., Мясников B.C. Первые русские дипломаты в Китае. – М., 1966, с. 87-91.

[12] Мясников В.С. Новые данные о подготовке посольства Ф.И. Байкова в Китай [Электронный ресурс] / В.С. Мясников. – Режим доступа: http://subscribe.ru/archive/history.chinawar/200710/24011336.html

[13] Базилевыч К.В. Элементы меркантилизма в экономической политике правительства Алексея Михайловича. – Уч. зап. МГУ, 1941, вып. 41.

[14] Храмчихин А. Медведь и дракон [Электронный ресурс] / А. Храмчихин. – Режим доступа: http://www.chaskor.ru/article/medved_i_drakon_-_1_839

[15] Храмчихин А. Медведь и дракон [Электронный ресурс] / А. Храмчихин. – Режим доступа: http://www.chaskor.ru/article/medved_i_drakon_-_1_839