Логика права и правосознание

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

РЕФЕРАТ

По дисциплине: Проблемы теории права

Логика права и правосознание

2009

Большое влияние на написание данного реферата оказали лекции, прочитанные в нашем вузе проф. В. О. Лобовиковым по курсу "Логико-математическое моделирование естественного права".

Как выяснилось в ходе работы, современное состояние рассматриваемой проблемы в целом тесно связаны с историей взаимоотношений логики и права. На уровне общеупотребительном многие логические принципы использовались уже в древних правовых системах XV-VIII вв. до н.э. Сознательное развитие логики как отдельной науки во многом обусловлено возникновением писаного права: появилась общественная потребность в совершенствовании техники рассуждения и аргументации, в контексте судебных разбирательств формировалась идея доказательства. Цивилизации того времени отождествляли правопорядок с правдой и справедливостью. И это понятно: ведь и в русском языке "право" и "правда" - слова одного корня! Именно заботясь об общественном благе (т.е. правде и справедливости), Парменид, автор одного из первых писаных кодексов, призывал к отбрасыванию субъективного чувственно-мотивированного мнения в пользу непоколебимого теоретического знания.

Дальнейшее развитие теории доказательства связано с деятельностью школы софистов. Появление этой школы тоже связано с политико-правовыми реалиями древнего мира VI-IV вв. до н.э., однако конечной целью предложенных систем аргументации была уже не правда и справедливость, а победа в споре любой ценой. Борясь с учением софистов, Аристотель создает формальную логику, которая позволила заменить сомнительное "мнение" точным знанием. "Благодаря Аристотелю логика получает собственный предмет, методы и категориальный аппарат и на долгий период уже не требует дополнительных импульсов от правосознания"³.

В юридической технике римского права (при всей ее практической направленности) логика становится уже неотъемлемым, базовым элементом. Применение формальной логики при аналитической проработке догм права, отмечает С. С. Алексеев, дает возможность раскрыть детализованную юридическую картину того или иного фрагмента законодательства, судебной практики, отработать "наиболее целесообразные приемы и формы юридических действий"[1].

Средневековая схоластика, закаленная в теологических спорах, привнесла в юридическую логику систематичность и пунктуальность.

В XVII в. проявились первые проекты собственно математизированной юридической логики (Шикхард и Лейбниц). Эти проекты были встречены скептически, хотя сам Лейбниц - знаменитый математик и философ - по основному роду занятий был юристом и, надо полагать, знал, что делал. В следующем веке с предложениями формализации (математизации) юридических рассуждений выступили Бернулли и Вольтер, но безрезультатно.

В дальнейшем подобные попытки осуществлялись неоднократно, предпринимаются они и сейчас. Необходимо отметить следующий факт: с конца XIX в. намечается тенденция принижения и даже полного отрицания значения логики для правовой теории и практики. Изменилось и правосознание. Представители психологического направления утверждали, что "самое право есть величина чисто психологическая", а представители прагматического направления говорили: "То, что решает судья, и есть право". То есть представители этих направлений уже не ведут речь о поисках истинной "правды и справедливости". В результате под вопросом оказалась сама необходимость существования юридической логики. В России, например, эта дисциплина не читалась на юридических факультетах большинства вузов несколько десятилетий, ее преподавание возобновилось лишь недавно.

На западе, правда, были и противовесы такому подходу к праву. Родоначальник и крупнейший представитель нормативистской школы Г. Кельзен писал, что современные юристы обращаются к проблемам социологии и психологии, этики и политической теории, пренебрегая изучением своего собственного предмета[2]. Кельзен был убежден, что юридическая наука призвана заниматься не социальными предпосылками или нравственными основаниями правовых установлений, а специфически юридическим (нормативным) содержанием права. Под влиянием нормативизма правоведы стали больше уделять внимания противоречиям в праве, формированию стройной системы законодательства.

Пока на западе шла дискуссия о природе права (не прекращается она и сегодня), Россия попала под влияние диалектической логики. Формальная же логика определялась энциклопедическим словарем как орудие классового врага, кулака и подкулачника. Конечно, это сдерживало развитие и применение формально-логических методов в юриспруденции. Отрицание дедуктивной техники вывода, абсолютизация идей диалектики и распространение индуктивного (т.е., в конечном счете, вероятностного) подхода в сочетании с принижением значения логики для права вообще приводили к тому, что юридические рассуждения все больше становились похожи на рассуждения софистов. Впрочем, автор реферата вовсе не сомневается в эффективности диалектического метода при интерпретации синергетических процессов развития в природе и обществе. Речь идет о применении именно диалектической логики Гегеля и именно в праве.

А логика не стояла на месте, она развивалась, пыталась приспособиться к праву, к естественному языку, расширяя свое предметное поле, учитывая специфику "оценочных понятий". С развитием вычислительной техники работы по моделированию права получили новый импульс - были предложены различные формы представления знаний, от логических структур в виде фреймов и семантических сетей до совсем уж не дедуктивных систем на базе метафор. На западе в продолжающейся дискуссии о природе права появились новые направления; например, интенсивно начали обсуждаться вопросы применения искусственного интеллекта в юридической практике. В России же вопросами логико-математического моделирования права занимались энтузиасты-одиночки, повсеместно встречая (по меньшей мере) непонимание[3]. И ни классическая логика высказываний, ни символическая математическая логика (двух и трехзначная), ни деонтическая (нормативная) логика, ни логика предикатов, ни логика отношений или модальная логика уже не устраивали юристов-практиков. На этом мы прекратим может быть несколько затянувшийся обзор истории вопроса. Прикладная и казавшаяся вполне реальной задача, которую ставил перед собой автор (формализация норм позитивного права с целью создания юридической экспертной системы) стала казаться практически неразрешимой. За две с половиной тысячи лет интенсивного развития формальная логика, продвигаемая лучшими философскими и математическими умами человечества, так и не смогла удовлетворить запросы права[4], прогресс которого за тот же период далеко не столь очевиден! Что же это за предметная область такая, в которой со времен Аристотеля все предложения теоретиков постоянно остаются невостребованными практикой? И что еще следует изучить или создать, чтобы все-таки принести пользу многочисленной армии практикующих юристов?

Первая пробная программа, написанная на языке Prolog, состояла всего из нескольких десятков строк исходного текста. В свете вышеизложенного результат ее работы ожидался с почти мистическим чувством: вот сейчас компьютер зависнет, выдаст сообщение об ошибке, перегреется и откажет процессор... Но все шло своим чередом: в ответ на введенную фабулу на экране монитора была выведена информация о квалификации действий фигурантов. Конечно, речь шла о достаточно очевидной ситуации (квартирная кража, совершенная группой лиц), но ведь это только начало. К тому же, целью работы отнюдь не являлась разработка "электронного судьи" - задача сводилась лишь к формальной квалификации преступлений на основе норм УК, а интерпретацию и ввод исходных данных осуществлял человек. Тем более непонятны причины неприятия методов формальной логики юридическим сообществом... Почему?

Может быть, юридические феномены, как и "душа, исторические события, предметы искусства и произведения литературы, короче, область гуманитарных наук, исключают возможность наложения формальных структур"[5]? Но правовые нормы представляют собой относительно легко формализуемые правила, а юридический язык превратился уже в своеобразный жаргон: "В некотором смысле юридический язык демонстрирует нам "списочную семантику", доведенную до безрассудства"[6]. То есть стремление к формализации заложено в самой природе этого языка.

Тогда быть может причина в том, что недостаточно определены и противоречивы сами юридические понятия, входящие в эти правила? Но, как отмечалось выше, и сам процесс формализации реальной жизненной ситуации, и интерпретация результатов (перевод на естественный язык) осуществляются человеком; именно он берет на себя ответственность за результат, а формальная логика - только инструмент для выполнения рутинных мыслительных операций.

Представляется, что болезненное отношение к внедрению формальных методов в юриспруденцию является проявлением главным образом застарелого непонимания, существующего в отношениях между "физиками" и "лириками", которое и побуждает последних отвергать юридический позитивизм, считая его дисциплиной "низшего теоретического порядка"[7]. Как отмечает С. С. Алексеев, подобные представления глубоко ошибочны: "...юридический позитивизм как дисциплина, изучающая догму права, вырабатывает данные, которые... представляют для юридических знаний единственную исходную реальность, а главное и в своем элементарном виде несут значительный интеллектуальный потенциал, потенциал разума, давая порой отчетливые свидетельства "юридических глубин""[8].

Есть, однако, еще одна причина неприятия формальной логики в праве, которая лежит далеко за пределами когнитивных проблем. Собственно, именно она и явилась поводом для подготовки этой статьи.

Одно время был форум на сайте bankir.ru с темой дискуссии: "Логика права... А есть ли она?". Участники, судя по контексту, - юрисконсульты и адвокаты. Они обсуждали порядок решения юридических вопросов и сошлись во мнении ведущего (модератора), что алгоритм должен быть примерно следующим.

1. Постановка проблемы.

2. Понимание того, как должна эта проблема решаться.

3. Поиск нормативного обоснования решения проблемы.

4. Выдача готового решения.

Иначе говоря, правосознание и опыт подсказывают решение проблемы, а уже потом ведется поиск подходящего нормативного обоснования. Возразить здесь нечего. Даже в логически безупречной математике теоремы редко выводятся дедуктивно: сначала ученый на основе интуиции, озарения, системного видения проблемы и предметной области в целом (полученных в результате предшествующего опыта) предугадывает результат, а затем старается вывести его логически из известных постулатов. Собственно, в этом и заключается творческая часть его работы. И, кстати, это не противоречит идее формально-логического подхода к квалификации деяний: ведь в этом случае мы не предлагаем теорему, а наоборот, доказываем ее, а эта, вторая задача вполне решается формальными средствами[9].

Однако в ходе дискуссии категоричность высказываний некоторых ее участников быстро нарастала, в результате чего были выдвинуты и поддержаны большинством следующие тезисы[10]:

"от юриста ждут правового, правого решения, а он выдает нужное. Цинизм юриста в том, что юрист знает и слабые места своей позиции, но молчит о них";

"справедливость - иллюзия, [которая] существует лишь как философская категория";

"суть профессиональной деятельности юриста - не поиск справедливости, не поиск истинной... законности, а решение проблем под маской законности данного решения";

".. .юрист может предложить несколько (даже противоположных) способов решения проблемы в зависимости от того, на кого работает";

"...выполнить заказ - вот главная цель юриста, практикующего юриста. Не будем путать его с ученым-правоведом... Над юристом-практиком довлеет примат цели, а не правомерности";

"...судебный процесс, трансформируясь из строгих формул римского права, есть ни что иное, как действо, спектакль с заранее обозначенными амплуа (судья, защитник, обвинитель, истец, ответчик). В процессе веруют в справедливость, очевидно, лишь тяжущиеся стороны". Вот так, честно и откровенно. Попытки отдельных участников напомнить о правосознании и справедливости в целом не нашли отклика в ходе этого интересного форума.

Вне всяких сомнений, буква закона иной раз не успевает за реалиями быстротечного времени, и тогда слепое следование этой букве может привести к результату, сходному с "забастовкой по-итальянски". Как говорил Фаусту Мефистофель

 "Иной закон из рода в род

 От деда переходит внуку;

 Он благом был, но в свой черед

 Стал из благодеянья мукой".

Кроме того, в процессе правотворчества нередки ошибки, коллизии. И тогда на первый план выходит дух закона, правосознание. Правосознание юриста, в первую очередь. И если это правосознание находится в гармонии с духом закона и естественным правом, то проблема решается и право продолжает ассоциироваться со справедливостью. И обществу все равно, кто (логик, психолог, прагматик, нормативист и т.п.) сидит внутри "черного ящика", именуемого машиной правосудия, если на его выходе - справедливость. Однако какое отношение вышеприведенные высказывания имеют к правосознанию? А также к истине и логике? Что, если "ящиком" управляет человек с правосознанием циника? Тогда уж лучше робот...

Каждый имеет право на свою позицию. Цинизм приведенных высказываний объясняется спецификой профессиональной деятельности участников и даже является предметом их особой гордости. Работа у них такая, и работа востребованная - "столпами мира", которых "не любят обыватели". Почему-то не любят, а "должны понимать. И никогда не ждать от них жалости или "справедливости". У юристов своя справедливость"¹⁵.

Потребность в такой деятельности возникла, как было сказано выше, еще во времена школы софистов. Но тогда софисты-профессионалы не допускались к представительству интересов участников судебного процесса, они только обучали клиентов созданию видимости аргументации. Позднее, когда резко возрос объем нормативной документации, и граждане уже не справлялись с собственной защитой, платная адвокатура была легализована.

Так что участники нашего форума, а вместе с ними, видимо, и немалая часть их коллег, являются последователями древнейшей философской школы, в борьбе с которой и была создана классическая логика высказываний.

И вырисовывается следующая идеальная модель реальности. Есть юристы и юристы. Доминантой правосознания одних (судей, следователей, правоведов) должна быть идеальная установка на достижение истины, справедливости. "Pereat mundis et fiat justitia" -это именно их лозунг. Веруя в существование справедливости, они объективно на стороне логики. В другую группу необходимо отбирать людей с необычайно гибким, пластичным правосознанием, способным принимать любое агрегатное состояние по желанию заказчика.

Их деятельность объективно необходима, так как, в частности, способствует выявлению прорех в законодательстве и процедурных ошибок. Во взаимодействии этих различных правосознании и развивается право. Вот такая диалектика.

Но вернемся к формальной логике. Есть ли у нее будущее в сфере права? По мнению многих исследователей, есть.

Писаные законы все-таки не должны содержать логических ошибок, иначе поток юридических коллизий дезориентирует общество. Работа в этом направлении идет, разрабатываются системы автоматизированного анализа юридических текстов, призванные способствовать повышению качества нормативных документов[11].

Нормативное право в целом движется в направлении формализации и детализации своих гипотез и диспозиций, а значит, уходит от субъективизма и идет навстречу логике. Поэтому и в деятельности судей открываются возможности по автоматизации рутинных операций логического вывода[12].

Огромные возможности предоставляет формальная логика для обработки свидетельских показаний, выдвижения версий, о чем свидетельствуют разработки экспертных систем криминалистического, криминологического и розыскного назначения[13].

Что касается возможностей формального моделирования правовых ситуаций, то в перспективе представляется вполне возможным создание экспертных систем, способных (во взаимодействии с человеком, естественно) просчитывать допустимые траектории движения действующего субъекта к той или иной цели в заданном нормативном пространстве[14]. Наука имеет свои законы, и один из них состоит в том, что потенциальные возможности когда-нибудь обязательно реализуются. И, может быть, создание общедоступных консультирующих систем такого рода будет способствовать росту правосознания населения, его правовому самообразованию.

К сожалению, логический инструментарий права, который рано или поздно будет создан, как и любое оружие, может быть использован в разных целях, в том числе и для обоснования "расширительного толкования" закона, его свободной интерпретации и т.д.

Тут уж ничего не поделаешь, с этим придется мириться, пока мы не научимся (или "не захотим?") выражать дух закона в его букве. Поэтому специализированные системы для профессионалов с аморфным правосознанием вряд ли придется создавать.

Список литературы

Андреев А. М., Березкин Д. В., Кантонистов Ю. А. Экспертные юридические системы: миф или реальность? // Мир ПК. 1998. N 9.

Титов В. Д. Взаимосвязи логики и права: история и современность // Homo philosophians. Сер. "Мыслители". Вып. 12. СПб., 2002. С. 404 - 422.

Алексеев С. С. Восхождение к праву. Поиски и решения. М., 2001. С. 6.

История политических и правовых учений / Под ред. О. Э. Лейста. М., 1997.

Кузьмин С. В. Использование экспертных систем в раскрытии убийств на почве сексуальных извращений // Правоведение. 1994. N 2.

Костылёв В. М. О проблеме формализации правовых норм // Вестник ВЭГУ. N 6. Юриспруденция. Уфа, 1998. С. 70 - 72.

Lenta.ru. Издание Rambler Media Group. 27 апреля 2000 г.

Позер Х. Математика и книга природы. Проблемы применимости математики к реальности // В кн.: Эпистемология и философия науки. Т. 1. 2004. N 1. С. 51.

Романов Ю. Scientia potentia est. // Компьютеры. 2000. N 23.

Филлмор Ч. Дж. Об организации семантической информации в словаре // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 14. Проблемы и методы лексикографии. М., 1983. С. 52.

Туманов В. А. Буржуазная правовая идеология. М., 1971. С. 168.

Алексеев С. С. Право. Азбука. Теория. Философия. М., 1998.

[1] Алексеев С. С. Восхождение к праву. Поиски и решения. М., 2001. С. 6.

[2] История политических и правовых учений / Под ред. О. Э. Лейста. М., 1997.

[3] В 1962 г. секция права Научного совета по кибернетике, созданного при АН СССР, начала работу по созданию информационного языка права (см.: Керимов Д. А. Кибернетика и право // Сов. гос. и право. 1962. N 11. С. 98 - 104.), однако, судя по всему, эта работа осталась незаконченной.

[4] Костылёв В. М. О проблеме формализации правовых норм // Вестник ВЭГУ. N 6. Юриспруденция. Уфа, 1998. С. 70 - 72.

[5] Позер Х. Математика и книга природы. Проблемы применимости математики к реальности // В кн.: Эпистемология и философия науки. Т. 1. 2004. N 1. С. 51.

[6] Филлмор Ч. Дж. Об организации семантической информации в словаре // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 14. Проблемы и методы лексикографии. М., 1983. С. 52.

[7] Туманов В. А. Буржуазная правовая идеология. М., 1971. С. 168.

[8] Алексеев С. С. Право. Азбука. Теория. Философия. М., 1998.

[9] Там же.

[10] http://archive.bankir.ru/m.php/13115.htm. Логика права... А есть ли она? // Банковский форум Банкир. Ру. 3 - 19 декабря 2001 г.

[11] Андреев А. М., Березкин Д. В., Кантонистов Ю. А. Экспертные юридические системы: миф или реальность? // Мир ПК. 1998. N 9.

[12] Суд по-бразильски: приговор выносит искусственный интеллект // Lenta.ru. Издание Rambler Media Group. 27 апреля 2000 г.

[13] Кузьмин С. В. Использование экспертных систем в раскрытии убийств на почве сексуальных извращений // Правоведение. 1994. N 2.

[14] Романов Ю. Scientia potentia est. // Компьютеры. 2000. N 23.