Политико-правовое учение Ж.Ж. Руссо (1712 - 1778 гг.)

Министерство образования Российской Федерации

Курганский государственный университет

Кафедра общеправовых дисциплин

Курсовая работа по истории политических и правовых учений

на тему:

Политико-правовое учение Ж.-Ж. Руссо (1712 - 1778 гг.)

Выполнил студент гр. 2030 Иванов А.

Проверил преподаватель к.ф.н. Чертова Л.Н.

Курган, 2004

План:

Введение......................................................................................................... 3

1.   Причины происхождения неравенства, его виды, этапы развития. 4

2.   Учение Руссо о государстве и праве............................................... 9

3.   Учение о народном суверенитете.................................................. 18

4.   Закон как выражение общей воли................................................. 21

Заключение.................................................................................................. 24

Список использованной литературы:..................................................... 25

Введение

Жан-Жак Руссо (1712 – 1778) – крупнейший представитель демократического левого фланга Просвещения, страстный поборник социальной справедливости. Произведения Руссо вызывали в памяти потомков либо ненависть, либо восхищение, но только не равнодушие или академический интерес. Общепризнанный глава и самый авторитетный представитель сентиментализма в литературе стал идейным и духовным вождем революционной диктатуры якобинцев, ввергавший в небытие всех, кто пытался встать на ее пути. Марат, Сен-Жюст, Робеспьер клялись его именем. Робеспьер не расставался с книгами Жан-Жака. “Эмиль” был его Библией, а трактат “Об общественном договоре” – Евангелием. Во время Реставрации не только аристократы, но и либеральные буржуа с ужасом произносили имя Руссо, оно вызывало образ гильотины. Недаром историк А.Т. Дворцов в своей монографии «Ж. - Ж. Руссо» отмечает: « во Франции в свое время не без основания говорили, что, если бы не было Руссо, не было бы и Великой Французской революции 1789 – 1794 гг.[1]»

Жан-Жак Руссо родился в Швейцарии, в Женеве в семье чиновника. Чувствительный, самолюбивый мальчик в раннем возрасте фактически стал сиротой. Он рано начал самостоятельную жизнь, перепробовал различные профессии (был писцом у нотариуса, служил лакеем, учился у гравера). Не найдя соответствующего применения своим силам и способностям стал на путь бездомных скитаний. В эти годы Руссо попадал в самые разнообразные жизненные положения. Он переменил веру, учился музыке и т.д. Руссо в своих странствиях познал лишения и невзгоды простых людей, но в то же время изучил элиту парижского общества. Он, - как отмечает известный историк А.З. Манфред – «изучал окружающий мир, он познавал жизнь не из книг, не из отвлеченных рассуждений писателей. Он сам ее видел, чувствовал, слышал такой, какая она есть[2]». Постепенно Руссо пришел к осознанно-критической оценке современного ему общества. Он подошел вплотную к тем идеям, которые как закономерный итог предшествующего пути был сформулированы им в трактатах “Рассуждение по вопросу: способствовало ли возрождение наук и искусств улучшению нравов?”, получившем в 1750 г. премию Дижонской академии; “Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми” (1754), “Об общественном договоре, или Принципы политического права” (1762 г.; это – главное произведение мыслителя), принесших их автору громкую известность

Ни одно другое имя не было окружено уже в 18 веке таким ореолом славы, как имя Руссо. Он был самым знаменитым писателем Франции, Европы, мира. Все, что сходило с его пера немедленно издавалось и переиздавалось , переводилось на все основные языки; его читали в Париже и Петербурге, Лондоне и Флоренции, Мадриде и Гааге, Вене и Бостоне. Но он пренебрег славой несмотря на всеобщее признание его обществом.

1. Причины происхождения неравенства, его виды, этапы развития.

В своем социально-политическом учении Руссо исходил, как и многие другие философы XVIII в., из представлений о естественном (догосударственном) состоянии. Его трактовка естественного состояния, однако, существенно отличалась от предшествующих. Ошибка философов, писал Руссо, имея в виду Гоббса и Локка, заключалась в том, что “они говорили о диком человеке, а изображали человека в гражданском состоянии[3]”. Было бы также ошибкой предполагать, что естественное состояние когда-то существовало на самом деле. Мы должны принимать его лишь в качестве гипотезы, способствующей лучшему пониманию человека, указывал мыслитель. Впоследствии такая трактовка начального этапа человеческой истории получила название гипотетического естественного состояния.

По описанию Руссо, сначала люди жили, как звери. У них не было ничего общественного, даже речи, не говоря уже о собственности или морали. Они были равны между собой и свободны. Неравенство здесь вначале лишь физическое, обусловленное природными различиями людей. Руссо показывает, как по мере совершенствования навыков и знаний человека, орудий его труда складывались общественные связи, как постепенно зарождались социальные формирования – семья, народность. Период выхода из состояния дикости, когда человек становится общественным, продолжая оставаться свободным, представлялся Руссо “самой счастливой эпохой”.

Дальнейшее развитие цивилизации, по его взглядам, было сопряжено с появлением и ростом общественного неравенства, или с регрессом свободы.

Первым по времени возникает имущественное неравенство. Согласно учению, оно явилось неизбежным следствием установления частной собственности на землю. На смену естественному состоянию с этого времени приходит гражданское общество. “Первый, кто, огородив участок земли, придумал заявить: “Это мое!” и нашел людей достаточно простодушных, чтобы тому поверить, был подлинным основателем гражданского общества”. С возникновением частной собственности происходит деление общества на богатых и бедных, между ними разгорается ожесточенная борьба. Вслед за уничтожением равенства последовали, по словам Руссо, «ужаснейшие смуты – несправедливые захваты богатых, разбои бедных», «постоянные столкновения права сильного с правом того, кто пришел первым». «Нарождающееся человеческое общество пришло в состояние самой страшной войны: человеческий род, погрязший в пороках и отчаявшийся, не мог уже ни вернуться назад, ни отказаться от злосчастных приобретений, им сделанных; он только позорил себя, употребляя во зло способности, делающие ему честь, и сам привел себя на край гибели». Богатые, едва успев насладиться своим положением собственников, начинают помышлять о “порабощении своих соседей”. Итак, установление права собственности и законов стало первой ступенью в развитии неравенства.

На следующей ступени в общественной жизни появляется неравенство политическое. Для того чтобы обезопасить себя и свое имущество, кто-то из богатых составил хитроумный план. Он предложил якобы для защиты всех членов общества от взаимных раздоров и посягательств принять судебные уставы и создать мировые суды, т.е. учредить публичную власть. «Давайте объединимся, - сказал он им, - чтобы оградить от угнетения слабых, сдержать честолюбивых и обеспечить каждому обладание тем, что ему принадлежит. Словом, вместо того, чтобы обращать наши силы против самих себя, давайте соединим их в одну высшую силу – власть, которая будет править нами согласно мудрым законам, власть, которая будет оказывать покровительство и защиту всем членам ассоциации, отражать натиск общих врагов и поддерживать среди нас вечное согласие». Все согласились, думая обрести свободу, и “бросились прямо в оковы”. Так было образовано государство. На данной ступени имущественное неравенство дополняется новым – делением общества на правящих и подвластных. «Если один человек выделялся среди всех могуществом, доблестью, богатством или влиянием, то его избирали магистратом, и Государство становилось монархическим. Если несколько человек, будучи примерно равны между собой, брали верх над остальными, то этих людей избирали магистратами, н получалась аристократия. Те люди, чьи богатства или дарования не слишком отличались и которые меньше других отошли от естественного состояния, сохранили сообща в своих руках высшее управление и образовали демократию. Время показало, какая из этих форм была более выгодной для людей. Одни по-прежнему подчинялись только лишь законам; другие вскоре стали повиноваться господам». Принятые законы, по словам Руссо, «наложили новые путы на слабого и придали новые силы богатому, безвозвратно уничтожили естественную свободу, навсегда установили закон собственности и неравенства, превратили ловкую узурпацию в незыблемое право и ради выгоды нескольких честолюбцев обрекли с тех пор весь человеческий род на труд, рабство и нищету».

Наконец, последний предел неравенства наступает с перерождением государства в деспотию. Деспотизм, пожирая все, что увидит он хорошего и здорового во всех частях Государства, в конце концов он начнет попирать и законы и народ и утвердится на развалинах Республики. В таком государстве нет больше ни правителей, ни законов – там только одни тираны. Отдельные лица теперь вновь становятся равными между собой, ибо перед деспотом они – ничто. Круг замыкается, говорил Руссо, народ вступает в новое естественное состояние, которое отличается от прежнего тем, что представляет собой плод крайнего разложения.

Таким образом, по Руссо, закономерным следствием развития неравенства в обществе является установление диктаторских форм политического правления. Однако в появлении тирании виновен и народ, в конечном счете впадающий в своего рода коллективный “самообман”, так как и самому ловкому политику не удастся поработить людей, которые не желают ничего другого, как быть свободными. Возникновение деспотизма – следствие политической пассивности масс, своекорыстия и властолюбия правителей. Руссо провозгласил право народа на насильственное свержение тиранического режима. Если деспота свергают, рассуждал философ, то он не может пожаловаться на насилие. В естественном состоянии все держится на силе, на законе сильнейшего. Восстание против тирании является, поэтому настолько же правомерным актом, как и те распоряжения, посредством которых деспот управлял своими подданными. “Насилие его поддерживало, насилие и свергает: все идет своим естественным путем”. Пока народ вынужден повиноваться и повинуется, он поступает хорошо, писал мыслитель. Но если народ, получив возможность сбросить с себя ярмо, низвергает тиранию, он поступает еще лучше. Приведенные высказывания содержали оправдание революционного (насильственного) ниспровержения абсолютизма.

Итак, Руссо различал два вида неравенства: одно, которое он назвал естественным или физическим, потому что оно установлено природою и состоит в различии возраста, здоровья, телесных сил и умственных или душевных качеств; другое, которое было названо им неравенством условным или политическим, т.к. оно зависит от некоторого рода соглашения и потому что оно устанавливается или, по меньшей мере, утверждается с согласия людей. Это последнее заключается в различных привилегиях, которыми некоторые пользуются за счет других. «Неравенство почти ничтожное в естественном состоянии, усиливается и растет за счет развития человеческих способностей и успехов человеческого ума и становится, наконец, прочным и узаконенным в результате установления собственности и законов». Таким образом «если мы проследим поступательное развитие неравенства во время этих разнообразных переворотов, то обнаружим, что установление Закона и права собственности было здесь первой ступенью, установление магистратуры – второй, третьей же и последней было превращение власти, основанной на законах, во власть неограниченную ».

Учение Руссо о происхождении неравенства не имело аналогов в предшествующей литературе. Используя терминологию и общую схему теории естественного права (естественное состояние, переход к гражданскому обществу и государству), Руссо разрабатывает совершенно иную доктрину. Абстрактные построения философии рационализма он наполняет историческим содержанием. Руссо стремится проследить возникновение и развитие общества, объяснить внутреннюю динамику этого процесса.

2. Учение Руссо о государстве и праве

В противовес ложному, порочному и пагубному для человечества направлению развития общества и государства, показанному в «Рассуждении о происхождении неравенства», Руссо в трактате «Об общественном договоре или принципы политического права» развивает новую концепцию создания Политического организма как подлинного договора между народами и правителями. Следует сказать, что в «Общественном договоре» почти совершенно отсутствуют черты исторического реализма. В этом отношении «Общественный договор» значительно отличается от «Рассуждения о происхождении неравенства». Это абстрактное, строго рационалистическое рассуждение[4].

Ставя перед собой задачу выяснения и исследования принципов политического права Руссо подразумевает под этим исследование принципов законного и надежного правления, а не закономерностей исторической действительности, определяющей конкретные, исторически существующие формы права. Иными словами, Руссо интересует не то, что есть, а то, что должно быть. Вместе с тем он показывает также как свобода превратилась в законную несвободу. Система «Общественного договора» - не обобщение существующего, не философия истории, а идеал, облеченный в одежды естественно-правовой теории. Противоречие между этим политическим идеалом и политическое действительностью Руссо прекрасно понимает.

Общественный строй не есть нечто, данное человеку природой, утверждает Руссо. Если это так, если нормы общественного порядке не могут быть выведены непосредственно из природы, то возникает вопрос, что же лежит в их основе. Ни один человек не имеет естественной власти на себе подобным. Свобода – следствие природы человека, она должна сохранять силу и в общественных условиях. Власть не может поэтому основываться на так называемом праве сильнейшего. Самый термин «право сильнейшего» страдает внутренним противоречием. Сила – это физическая мощь, и из ее проявлений не может быть выведено никакого права. Силе приходится повиноваться, но когда нас заставляют повиноваться силой, незачем уже прибавлять к этой силе слово «право»; оно в этом случае уже ничего не обозначает. Человек обязан повиноваться только законной власти. Т.к. основанием законной власти не может быть ни природа, ни сила, то остается прийти к заключению, что таким основанием является соглашение, договор. Народ становится народом в результате договора, только этот акт создает общество. «Одно лицо может подчинить себе множество других лиц и господствовать над ними. Это будет скопление людей, в котором можно различить господина и рабов. Но такое скопление людей нельзя считать ни народом, ни ассоциацией, ни политическим телом».

Общественный договор – необходимое условие законной власти, необходимая предпосылка нормальной политической системы. Но в то же время для Руссо заключение договора есть определенный момент исторического развития, момент, отмечающий переход из естественного состояния в состояние гражданское. Эта теория договорного происхождения гражданского общества в «Происхождении неравенства» стоит в центре внимания автора. В «Общественном договоре» она занимает подчиненное положение, понятие договора как политической нормы оттесняет на второй план понятие договора как исторической гипотезы. В связи с этим изменением основного интереса Руссо происходит, однако, любопытное изменение в исторической оценке договора. В «Происхождении неравенства» договор является результатом обмана, актом, закрепляющим неравенство, дающим новую силу богатым, подчиняющим человеческий род труду, рабству и нищете. Такую характеристику договора было трудно согласовать с системой, в которой договор кладется в основу всех политических норм. Не удивительно, что Руссо подчеркивает в своем политическом трактате другие стороны первоначального договора, дает ему иное освещение. В связи с этим иное освещение получает и переход от естественного состояния к общественному.

В естественном состоянии человек противопоставляет враждебной ему среде только свои индивидуальные силы. Но наступает момент, когда этих индивидуальных сил оказывается уже недостаточно для преодоления препятствий, вредящих существованию людей. Тогда естественное состояние не может уже более сохраняться: «…род человеческий погиб бы, если бы не изменил образа своего существования». Люди оказываются вынужденными соединить свои силы, образовать сумму сил, которая могла бы повинуясь единому двигателю, обеспечить жизнь человечества. Это соединение сил и достигается путем общественного договора. Т.о. переход в гражданское состояние спасает род человеческий от гибели . Но это еще не все , что может сказать Руссо в защиту договора и гражданского состояния. Договор производит в человеке замечательные превращения. Его поступки приобретают впервые нравственный характер. Справедливость заменяет место инстинкта, голос долга – место физического импульса, право – место вожделения. «Человек должен был бы без конца благословлять тот счастливый момент, – пишет Руссо - когда он вышел из естественного состояния, когда он из тупого и ограниченного животного превратился в разумное существо и человека». Эта реабилитация гражданского состояния не превращает, конечно, Руссо в апологета существующих общественных отношений. Он по-прежнему признает, что человек в гражданском состоянии зачастую бывает низведен ниже того положения, из которого он вышел (т.е. ниже положения человека в естественном состоянии) но в новой теории Руссо, в отличие от старой, факты этого рода относятся целиком за счет злоупотреблений гражданского состояния, но не его существа.

Задача, которую должен разрешить общественный договор дана у Руссо как задача, вытекающая из некоторых гипотетических потребностей определенного исторического момента. Но его условия формулированы так, что в них уже содержаться основные положения нормального, с точки зрения Руссо, политического порядка: « … найти форму ассоциации, которая всеми общими силами охраняет и защищает личность и имущество каждого своего члена и в которой каждый, соединяясь со всеми, повинуется все-таки только себе самому и остается таким же свободным, как раньше». Этими положениями определяются природа и содержание общественного договора. Сущность общественного договора сводится к следующему: «… каждый из нас отдает свою личность в общее владение и всю свою силу подчиняет верховному распоряжению общей воли; мы получаем организм, каждый член которого составляет неразрывную часть целого». [5]Каждое лицо отчуждается в пользу общины целиком со всеми своими правами. Но, отдавая себя целиком всем, человек не отдает себя никому. Эквивалент того, что личность теряет, уступая общине господство над собой, она получает как член общины в виде права общины господствовать над всеми другими. В результате рождается моральный и коллективный организм, имеющий свое «я», свою жизнь и волю. Это и есть гражданская община, или республика. Верховная власть не есть нечто отличное от гражданской общины; это та же община в активном состоянии.

Верховная власть по существу своему неограниченна. Никакое решение не может обязать ее по отношению к ней же, ибо она тождественна с народным организмом. Не может быть никакого основного закона, связывающего народный организм. Народ вправе отменить даже общественный договор. С другой стороны, нет никакой нужды в гарантиях , защищающих подданных от верховной власти. Невозможно, чтобы политическое тело пожелало вредить своим членам. Наоборот, необходимы гарантии, обеспечивающие выполнение подданными их обязательств по отношению к верховной власти, так как у индивида есть частные интересы, которые может не совпадать с интересами общими. Поэтому общественный договор молчаливо предусматривает, что верховная власть принуждает подчиниться общей воле гражданина, который отказывается повиноваться «это означает, - говорит Руссо, - лишь то, что его заставят быть свободным».

«Общественный договор дает политическому телу неограниченную власть над всеми его членами». Эта власть распространяется и на самую жизнь гражданина. Жизнь в гражданском состоянии не есть уже простой дар природы она – условный дар государства. Целью общественного договора является сохранения жизни договаривающихся. Но для сохранения своей жизни при помощи других, человек должен быть готов также и отдать ее за других, когда это понадобится. Если гражданину говорят : для государства необходимо , чтобы ты умер , - он должен умереть. Отдавая себя целиком общине, индивид тем самым отдает ей и принадлежащее ему имущества. Руссо утверждает, что в силу общественного договора государства является хозяином всего имущества всех своих членов. Но, принимая имущество частных лиц, государство не отнимает его у них, а обеспечивает за ними законное владение. Только государство превращает захват в право, а пользование – в собственность. Право собственности – создание государства; и оно всегда подчинено верховному праву на все земли, которое остается за общиной. Руссо заканчивает этот ряд рассуждений о собственности выводом, еще раз свидетельствующим об его отказе от позиций, которую он занимал в отношении гражданского состояния в «Происхождении неравенства». «Основной договор, - утверждает Руссо, - отнюдь не разрушает естественного равенства. Наоборот, он замещает физическое неравенство природы моральным и законным равенством. Если люди могут быть не равны по силе и по уму, то они становятся равными по договору и праву».

Вместе с тем Руссо отмечает, что “при дурных Правлениях это равенство лишь кажущееся и обманчивое; оно служит лишь для того, чтобы бедняка удерживать в его нищете, а за богачом сохранить все то, что он присвоил”. Не отрицая самой частной собственности, Руссо вместе с тем выступает за относительное выравнивание имущественного положения граждан и с этих эгалитаристских позиций критикует роскошь и излишки, по­ляризацию богатства и бедности. В общественном состоянии, считает Руссо, “ни один гражданин не должен обладать столь значительным достатком, чтобы иметь возможность купить другого, и ни один— быть настолько бедным, чтобы быть вынужденным себя продавать; это предполагает в том, что касается до знатных и богатых, ограничение размеров их имущества и влияния, что же касается до людей малых— умерение скаредности и алчности”.

В основе общественного договора и правомочий формируемо­го суверенитета лежит общая воля. Руссо при этом подчеркива­ет отличие общей воли от воли всех: первая имеет в виду общие интересы, вторая — интересы частные и представляет собой лишь сумму изъявленной воли частных лиц. “Но,— поясняет он,— отбросьте из этих изъявлений воли, взаимно уничтожаю­щиеся крайности; в результате сложения оставшихся расхож­дений получится общая воля”.

Целью государства является общее благо; направлять государство поэтому может только общая воля. Общая воля направляет верховную власть в государстве. Понятие верховной власти у Руссо целиком отождествляется с понятием законодательной власти. Верховная власть или общая воля принимает решения имеющие общее значение. Именно такие решения называются законами. Но политическое тело должно обладать как волей, так и силой. Последняя есть власть исполнительная. Ее действия не имеют всеобщего значения, они состоят из отдельных актов, которые не входят в компетенцию верховной власти. Агент общественной силы, приводящий ее в действие согласно решениям общественной воли, - такова исполнительная власть. Ее нельзя смешивать с верховным властелином, по отношению к которому она является простым исполнителем. Отправление исполнительной власти называется правительством; человек или орган, на который возложена, называется государем или магистратом. Акт, которым учреждается правительство, не есть договор между народом и государем. Немыслим договор, в котором одна сторона обязуется повелевать, а другая повиноваться. Есть лишь один договор – договор, образующий гражданскую общину. Всякий договор, который ограничивал бы верховную власть народа, уничтожил бы основной общественный договор. Носители исполнительной власти не начальники народа, а его чиновники; он может назначить и сменять их, когда ему угодно; их функции основываются не на договоре, а на повиновении долгу, возложенному на них государством.

Говоря о формах правления Руссо отмечает, что они представляют из себя лишь формы организации исполнительной власти. Верховная власть остается за народом при любой форме правления. Но народ может вручить исполнительную власть большей части народа, или небольшому числу людей или одному человеку. В первой случае получается демократия, во втором – аристократия, в третьем – монархия. Руссо утверждает, что каждая из этих форм может быть наилучшей при одних условиях и наихудшей при других. Для государства при данных отношениях может быть хорошей только одна форма правления, но при изменении этих отношений изменяется и наилучшая для этого государства форма правления. Народ всегда вправе отменить существующую форму правления и учредить новую. К числу условий, определяющих форму правления, Руссо, - следуя трафарету, предложенному Монтескье, - относит климат, размеры государства, плотность его населения. (Так, в странах с богатой плодородной почвой наиболее целесообразна монархия, в странах со средним избытком свободный строй. Демократия подходит для небольших государства, аристократия – для средних, монархия – для небольших. Следует однако отметить, что Руссо, как и Монтескье, знает способ соединения могущества большого государства с гражданским строем небольшого – эту проблему разрешает федеративная система.

По количеству магистратов в Правительстве Руссо выделяет три вида форм правительства: демократию, аристократию и монархию. Демократию как организацию исполнительной власти, Руссо считает практически невозможной. Она «никогда не существовала и никогда не будет существовать». Народ вручает правление самому себе или большей его части. Чтобы больше стало граждан-магистратов, чем граждан частных лиц должно быть тотальное политическое участие в делах государства. Однако нельзя представить, что народ все время собран для отправления функций исполнительной власти. К тому же занятие правительственными делами может отвлечь внимание народа как законодателя от общих целей. Демократический способ правления пригоден не для людей, а для богов – делает вывод Руссо. Монархия – самая мощная форма правления. В ней все пружины государственного механизма сосредоточены в одной руке. Но зато ни при какой другой форме частная воля не обладает такой большой силой. Частная воля может легко все себе подчинить и направить силу администрации во вред государству. Монархи никогда не довольствуются той властью, которую им дает любовь народа. Они всегда отдают предпочтение принципу, который приносит им непосредственную пользу. Поэтому они стремятся не к тому, чтобы народ был процветающим и грозным, а к тому, чтобы он был слаб и беден, чтобы он не мог им противостоять. Главный недостаток монархии состоит в том, что при ней возвышаются обычно плуты и интриганы, которые, достигнув своими происками высоких должностей, сразу же обнаруживают перед обществом свою глупость. Т.о. бесспорно отрицательное отношение Руссо к монархии.

Наилучшей формой правления Руссо считает ту, при которой должностные лица избираются народом. Общественное уважение создается честностью, просвещением, опытом. Поэтому народное избрание гарантируют мудрость правительства. Такое правление Руссо называет выборной аристократией. Он знает конечно и другие виды аристократии : патриархальную и наследственную. Патриархальная, или власть старейших, годится только для первобытных народов; наследственная, при которой власть переходит от одного к другому в пределах богатых патрицианских фамилий, - наихудшая форма правления. Выборная аристократия есть аристократия в настоящем смысле слова, т.е. правление лучших.

Правительство, даже избранное народом, осуществляет исполнительную власть в пределах существующих законов. Правительство получает свое существование от верховного властелина – народа. Господствующей волей правительства как органа подчиненного должна быть всеобщая воля, т.е. закон. Когда правительство управляет государством не по законам, оно захватывает верховную власть. А захват правительством верховной власти есть нарушение общественного договора и разрушение государства. Чтобы противодействовать опасности захвата верховной власти правителями, Руссо рекомендует установить законом определенные сроки для особых периодических народных собраний, - сроки, которые никто не мог бы отменить и отложить. Указанные собрания имеют по отношению к форме правления учредительные функции. На каждом таком собрании должны быть прежде всего поставлены два вопроса: угодно ли верховному властителю сохранить существующую форму правления? Угодно ли народу оставить заведование ею в руках тех, на кого оно возложено в данное время?

Т.о. Руссо стремится поставить исполнительную власть в условия, которые затруднили бы для нее вторжение в сферу компетенции народа-законодателя. Тем не менее он признает, что бывают исторические моменты, когда исполнительной власти могут быть предоставлены полномочия управлять, не считаясь с законами, и приостановить на время деятельность верховной власти народа, приостановить священную силу законов, и особым актом возложить заботу об общественной безопасности на «достойнейшего», т.е. учредить диктатуру и избрать диктатора. При этом Руссо подчеркивал краткосрочный характер такой диктатуры, которая ни в коем случае не должная быть продлена.

Итак, в зависимости от того, кому вручена исполнительная власть Руссо различает такие формы правления, как демократия, аристократия, монархия. Вместе с тем в реальной жизни чаще встречаются смешанные формы правительства. Эти различия в учении Руссо играют подчиненную роль, поскольку предполагается, что во всех формах правления суверенитет и законодательная власть принадлежит всему народу. При этом всякое правление посредством законов Руссо считает республиканским правлением. Народ, по Руссо, имеет право изменить форму правления, т.е. Правительство подотчетно народу.

  3. Учение о народном суверенитете

В целом общественное соглашение, по словам Руссо, дает политическому организму (государству) неограниченную власть над всеми его членами. Эту власть, направляемую общей волей, он именует суверенитетом. По смыслу концепции Руссо, суверенитет един, и речь может и должна идти об одном-единственном суверенитете – суверенитете народа. При этом под “народом” как единственным сувереном у Руссо имеются в виду все участники общественного соглашения (т. е. взрослая мужская часть всего населения, всей нации), а не какой-то особый социальный слой общества (низы общества, бедные, “третье сословие”, “трудящиеся” и т. д.), как это стали тракто­вать впоследствии радикальные сторонники его концепции народного суверенитета (якобинцы, марксисты и т. д.)[6].

Народный суверенитет имеет, согласно учению Руссо, два признака – он неотчуждаем и неделим. Провозглашая неотчуждаемость суверенитета, автор “Общественного договора” отрицает представительную форму правления и высказывается за осуществление законодательных полномочий самим народом, всем взрослым мужским населением государства. По мнению Руссо, в нормальном государстве граждане всегда отдают предпочтение общественным делам перед частными. Упадок интереса к общественным делам есть симптом охлаждения патриотизма, роста влияния частных интересов, роста богатства, - вообще разложения государства. Тогда-то и изобретается народное представительство. Граждане утрачивают сознание гражданского долга.Вместо того чтобы идти на войну, они нанимают солдат, вместо того, чтобы самим законодательствовать, они выбирают депутатов. Закон , утвержденный представителями и не утвержденный народом, - не закон. Английский народ считает себя свободным и очень ошибается; он свободен только во время выборов членов парламента; как только они избраны, он – раб, он ничто. Верховенство народа проявляется также в том, что он не связан предшествующими законами и в любой момент вправе изменить даже условия первоначального договора.

Подчеркивая неделимость суверенитета, Руссо выступил против доктрины разделения властей. Народоправство, считал он, исключает необходимость в разделении государственной власти как гарантии политической свободы. Для того чтобы избежать произвола и беззакония, достаточно, во-первых, разграничить компетенцию законодательных и исполнительных органов (законодатель не должен, например, выносить решения в отношении отдельных граждан, как в Древних Афинах, поскольку это компетенция правительства) и, во-вторых, подчинить исполнительную - власть суверену. Системе разделения властей Руссо противопоставил идею разграничения функций органов государства.

Как уже отмечалось, законодательная власть как собственно суверенная, государ­ственная власть может и должна, по Руссо, осуществляться только самим народом-сувереном непосредственно. Что же касается исполнительной власти, то она, “напротив, не может принадлежать всей массе народа как законодательнице или суверену, так как эта власть выражается лишь в актах частного характера, которые вообще не относятся к области Закона, ни, следовательно, к компетенции суверена, все акты которого только и могут быть, что законами”.

В основе общественного договора и правомочий формируемо­го суверенитета лежит общая воля. Руссо при этом подчеркива­ет отличие общей воли от воли всех: первая имеет в виду общие интересы, вторая — интересы частные и представляет собой лишь сумму изъявленной воли частных лиц. “Но,— поясняет он,— отбросьте из этих изъявлений воли, взаимно уничтожаю­щиеся крайности; в результате сложения оставшихся расхож­дений получится общая воля”.

Отстаивая господство в государстве и его законах общей воли, Руссо резко критикует всевозможные частичные ассоциации, партии, группы и объединения, которые вступают в неизбеж­ную конкуренцию с сувереном. Их воля становится общей по отношению к своим членам и частной по отношению к государ­ству. Это искажает процесс формирования подлинной общей воли граждан, поскольку оказывается, что голосующих не столько, сколько людей, а лишь столько, сколько организаций. “Наконец, когда одна из этих ассоциаций настолько велика, что берет верх над всеми остальными, получится уже не сумма незначительных расхождений, но одно-единственное расхождение. Тогда нет уже больше общей воли, и мнение, которое берет верх, есть уже не что иное, как мнение частное” В этой связи Руссо присоединяется к мнению Макиавелли о том, что “нали­чие сект и партий” причиняет вред государству. “Если же имеются частичные сообщества, то следует увеличить их число и тем предупредить неравенство между ними”. Проводимое Руссо различие воли всех и общей воли по-своему отражает то обстоятельство, что в гражданском состоянии имеется различие между индивидом как частным лицом (со своими частными интересами) и тем же самым индивидом в Качестве гражданина — члена “публичной персоны”, носителя Общих интересов. Данное различение, которое в дальнейшем легло в основу концепции прав человека и гражданина и сыграло значительную роль в конституционно-правовом закреплении результатов французской буржуазной революции, по сути дела, имеет в виду раздвоение человека на члена гражданского общества и гражданина государства.

В своей идеализированной конструкции народного суверени­тета Руссо отвергает требования каких-либо гарантий защиты прав индивидов в их взаимоотношениях с государственной властью. “Итак,— утверждает он,— поскольку суверен обра­зуется лишь из частных лиц, у него нет и не может быть таких интересов, которые противоречили бы интересам этих лиц; следовательно, верховная власть суверена нисколько не нужда­ется в поручителе перед подданными, ибо невозможно, чтобы организм захотел вредить всем своим членам”.

Соответствующие гарантии, согласно Руссо, нужны против подданных, чтобы обеспечить выполнение ими своих обяза­тельств перед сувереном. Отсюда, по мысли Руссо, и проистека­ет необходимость принудительного момента во взаимоотноше­ниях между государством и гражданином. “Итак,— отмечает он,— чтобы общественное соглашение не стало пустою фор­мальностью, оно молчаливо включает в себя такое обязательст­во, которое одно только может дать силу другим обязательст­вам: если кто-либо откажется подчиниться общей воле, то он будет к этому принужден всем Организмом, а это означает не что иное, как то, что его силою принудят быть свободным”.

 

5.  Закон как выражение общей воли.

Суверенитет народа проявляется в осуществлении им законодательной власти. Вступая в полемику с идеологами либеральной буржуазии, Руссо доказывал, что политическая свобода возможна лишь в том государстве, где законодательствует народ. Участие всех граждан в законодательной власти исключает принятие решений, которые нанесли бы ущерб отдельным лицам. «Подданные не нуждаются в гарантии против суверенной власти, ибо невозможно предположить, чтобы организм захотел вредить всем своим членам». Свобода, по определению Руссо, состоит в том, чтобы граждане находились под защитой законов и сами их принимали.

Руссо различает четыре рода законов: политические, граж­данские, уголовные и законы четвертого рода, “наиболее важ­ные из всех”, — “нравы, обычаи и особенно мнение обществен­ное”. При этом он подчеркивает, что к его теме общественного договора относятся только политические законы.

Руссо подчеркивает, что предмет политического закона имеет общий характер, т.е. закон рассматривает подданных как целое (а не как индивидов), а действия как отвлеченные (но не как отдельные поступки). Закон вполне может установить, - утверждает он, - что будут существовать привилегии, но он не может предоставить таковые никакому определенному лицу. Закон есть непосредственное волеизъявление народа. «Все распоряжения, которые самовластно делает какой-либо частный человек, кем бы он ни был, никоим образом законами не являются». Народ не ошибается относительно своих интересов, он просто не умеет их правильно выразить, сопоставить различные мнения и т.д. В связи с этим на первых порах, при переходе к новому строю, потребуется мудрый законодатель, которому предстоит раскрыть народу его же собственные интересы и подготовить граждан к осуществлению суверенной власти. Исходя из этого, можно вывести следующее определение политического закона. Закон (политический) – решение общего характера, непосредственно утвержденное народом.

Закон – выражение общей воли, которая всегда стремится к общему благу. Следовательно, и всякое законодательство (система законов) должно вести к этой цели. Общее благо выражается в первую очередь в двух вещах – в свободе и в равенстве. Свобода и равенство должны быть, следовательно, руководящими принципами хорошего законодательства. Свобода, подчеркивает Руссо, вообще не может существовать без равен­ства. “Именно потому, что сила вещей всегда стремится уничто­жить равенство, сила законов всегда и должна стремиться сохранять его”. Однако из этого не следует, что законодательство должно быть одинаковым для разных стран. Наоборот, оно должно приспосабливаться к местному положению и к характеру обитателей каждой страны. Законодательная система неизбежно содержит ряд правил, общих для всех, но наряду с этим в ней должны быть особенности, делающие ее пригодной именно для данного народа.

В духе Монтескье и других авторов Руссо говорит о необхо­димости учета в законах своеобразия географических факторов страны, занятий и нравов народа и т. д. “Кроме правил, общих для всех, каждый народ в себе самом заключает некое начало, которое располагает их особым образом и делает его законы пригодными для него одного”. И следует дождаться поры зрелости народа, прежде чем подчинять его законам: “Если же ввести законы преждевременно, то весь труд пропал”. С этих позиций он критикует Петра I за то, что он подверг свой народ “цивилизации чересчур рано”, когда тот “еще не созрел для уставов гражданского общества”; Петр “хотел сначала создать немцев, англичан, когда надо было начать с того, чтобы созда­вать русских”.

В случаях крайней опасности, когда речь идет о спасении государственного строя и отечества, “можно приостанавливать священную силу законов” и особым актом возложить заботу об общественной безопасности на “достойнейшего”, т. е. учредить диктатуру и избрать диктатора. При этом Руссо подчеркивал краткосрочный характер такой диктатуры, которая ни в коем случае не должна быть продлена.

Т.о. закон (политический) есть акт общей воли, предметом которого является решение общего характера. Вводить законы имеет право только народ. Только власть закона может легализовать силу и сделать ее применение справедливым.

  Заключение

Таким образом, в учении Жан-Жака Руссо проблемы общества, государства и права рассматривались с позиций обоснования и защиты принципа и идей народного суверенитета, что отразилось в трактовке закона как выражения общей воли, законодательной власти как прерогативе народа, идее о подотчетности Правительства народу и т.д. Главное условие, при котором возможна реализация его теории народного суверенитета – единое сильное государство. Пока люди смотрят на себя как на единое целое и одна воля во всем государство будет крепким и прочным, а его принципы ясными и прозрачными. В таком государстве нет и не может быть противоречивых интересов, следовательно, мир, единство, равенство – вот враги всех политических ухищрений.

Его доктрина стала одним из основных идейных источников в процессе подготовки и проведения французской буржуазной революции, особенно на ее якобинском этапе. Так, Декларация прав человека и гражданина 1789 года, Конституция ФР 1791 года находились под заметным влиянием идей Руссо (право народа на сопротивление угнетению, принадлежность верховной власти народу, трактовка закона как выражения общей воли)

  Список использованной литературы: Волгин В.П. Развитие общественой мысли во Франции в XVIII в.-М..: Наука, 1977, с.183-220. Дворцов А.Т. Ж.-Ж. Руссо.- М.:Наука, 1980.-112 с. История политических и правовых учений: XVII – XVIII вв.Отв.ред. В.С. Нерсесянц.-М.: Наука, 1989. с116-143 Манфред А.З. Три портрета эпохи Великой Французской революции. – М. Мысль, 1989. с.21-90. Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре , или Принципы политического права.- М.

[1]Дворцов А.Т. Ж.-Ж. Руссо.- М.:Наука, 1980.- с.3

[2] Манфред А.З. Три портрета эпохи Великой Французской революции. – М. Мысль, 1989. с.44.

[3] Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре , или Принципы политического права.- М.1976

[4] Волгин В.П. Развитие общественой мысли во Франции в XVIII в.-М..: Наука, 1977, с.183-220.

[5] Следует сказать, что Руссо разграничивает «общую волю» и «волю всех». Воля всех – сумма воле изъявлений частных лиц. Если же отбросить из этих волеизъявлении взаимоуничтожающие крайности, то в результате сложения оставшихся получается общая воля.

[6] История политических и правовых учений: XVII – XVIII вв.Отв.ред. В.С. Нерсесянц.-М.: Наука, 1989. с.130