Уголовная ответственность за преступления против собственности

Оглавление

Введение

Глава I. Система преступлений против собственности

§1.Классификация преступлений против собственности как предпосылка дифференциации уголовной ответственности

§2. Корыстные и некорыстные преступления против собственности

Глава II. Уголовно-правовая характеристика некорыстных преступлений против собственности

§1. Неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения

§2. Повреждение и уничтожение чужого имущества

Заключение

Библиография

Введение

Актуальность темы исследования. Российское государство, признав человека, его права (в том числе право собственности) и свободы высшей ценностью, призвано обеспечить надежную их уголовно-правовую охрану. Естественно-правовая доктрина происхождения прав и свобод человека позволяет вести речь о защите не только прав потерпевших от преступлений, но и лиц, совершивших эти преступления, о необходимости максимальной дифференциации их уголовной ответственности.

Дифференциация уголовной ответственности - одно из важнейших направлений российской уголовной политики современного периода. В Основах государственной политики борьбы с преступностью в России подчеркивается, что строгость уголовной репрессии необходимо сочетать с оправданным либерализмом. Достижению определенного равновесия между ними способствует дифференциация уголовной ответственности. Однако в действующем российском уголовном законодательстве наблюдается крен в сторону излишне суровых уголовно-правовых санкций, а возможности дифференциации уголовной ответственности зачастую сведены к минимуму.

В настоящее время особую актуальность приобретают вопросы дифференциации уголовной ответственности за конкретные виды преступлений. Это пласт науки, который еще предстоит глубоко исследовать.

Своей задачей мы определили исследование законотворческих, теоретических и правоприменительных проблем дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности. Причин тому много. Главная из них заключается в том, что вопрос о собственности - основной вопрос движения общества. По мысли Гегеля, «лишь в собственности лицо выступает как разум»[1].

Для современной России данное суждение не только не утратило своей актуальности, но и приобрело особые звучание и значимость, поскольку утверждение рыночных отношений сопровождается процессом борьбы за объекты права собственности, за сферы влияния, а материальное благосостояние во многом определяет и положение личности в обществе.

Охрана собственности от преступных посягательств — одна из задач уголовного закона (в ст. 2 УК РФ она по праву занимает второе место[2]), а пресечение корыстной противоправной деятельности олигархов, вытеснение криминально-теневой экономики — важнейшие приоритеты современной российской правовой политики[3].

Однако в решении вышеназванной задачи не все благополучно. Состояние дел усугубляется тем, что интересы криминальной среды устремились в сферу экономики, где возникли и продолжают сохраняться огромные возможности для противоправного обогащения, безнаказанного паразитирования на трудностях и издержках экономических реформ. Скоротечная либерализация экономической деятельности, передача государственной и общественной собственности в частные руки нередко по необоснованно заниженной стоимости, при отсутствии надежного механизма контроля и защиты от преступных посягательств, создали благоприятные условия для внедрения в экономику откровенно криминальных элементов, бесконтрольного распоряжения национальными богатствами со стороны коррумпированного чиновничества. Сегодня крайне важно обеспечить разумное дистанцирование государственного и частного секторов экономики, исключить возможность перекачки с корыстной целью государственных средств в частнопредпринимательские структуры, дать правовую оценку результатов приватизации объектов, имеющих стратегическое значение для интересов экономической безопасности страны.

Степень научной разработанности темы. Проблеме борьбы с преступлениями против собственности посвящены работы таких ученых, как А.Г. Безверхов, А.И. Бойцов, Г.Н. Борзенков, Ю.И. Бытко, Ю.В. Бышевский, В.А. Владимиров, Б.В. Волженкин, В.В. Векленко, Р.Р. Галиакбаров, И.М. Гальперин, Л.Д. Гаухман, М.А. Гельфер, С.А. Елисеев, А.Э. Жалинский, А.А. Жижиленко, А.Н. Игнатов, Г.А. Кригер, ГЛ. Кригер, А.Н. Круглевский, СМ. Кочои, В.Н. Литовченко, Н.А. Лопашенко, Ю.И. Ляпунов, В.П. Малков, В.В. Мальцев, З.А. Незнамова, А.А. Пинаев, А.И. Рарог, Б.Т. Разгильдиев, СИ. Сирота, Н.С Таганцев, Э.С. Тенчов, И.С. Тишкевич, В.И. Ткаченко, Ю.М. Ткачевский, В.С Устинов, И.Л. Фойницкий, В.И. Холостов, В.М. Хомич и др. Между тем не все аспекты изучены достаточно полно.

Объект исследования составляют отношения, возникающие в процессе совершения преступлений против собственности и решения проблемы дифференциации уголовной ответственности за данные преступления.

Предметом исследования являются различные понятия и категории, связанные с преступлениями против собственности и дифференциацией ответственности за них, ее основания и средства; тенденции развития идеи дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности в отечественном законодательстве, уголовно-правовой теории и судебно-следственной практике по делам о преступлениях против собственности.

Названные цели обусловили необходимость решения следующих задач:

- выяснить особенности системы преступлений против собственности в разные периоды существования российского законодательства;

- дать уголовно-правовую характеристику объективных и субъективных признаков некорыстных преступлений против собственности с позиции выполняемой ими функции средства дифференциации уголовной ответственности;

- изучить правоприменительную практику квалификации некорыстных преступлений против собственности с целью выявления типичных ошибок и разработки рекомендаций по их устранению;

- показать значимость классификации преступлений против собственности как предпосылки дифференциации уголовной ответственности;

- разработать предложения по совершенствованию уголовно-правовых норм о некорыстных преступлениях против собственности.

Методологическая основа исследования - комплекс философских воззрений, в том числе материалистической диалектики, на процесс познания и познаваемость явлений. В работе над дипломной работой автором применялись историко-правовой, формально-догматический, системно-структурный, сравнительно-правовой, логико-семантический, грамматический, конкретно-социологический, аналитический, статистический и другие методы научного исследования.

По структуре работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

Глава I. Система преступлений против собственности § 1. Классификация преступлений против собственности как предпосылка дифференциации уголовной ответственности

Классификация преступлений — один из видов их градации с учетом различных критериев, способствующей установлению дифференцированной ответственности. По мнению А. П. Чугаева, научно обоснованная классификация деяний, предусмотренных уголовным законом, является базой исследования проблемы дифференциации уголовной ответственности[4].

В уголовно-правовой литературе отмечается также, что деление преступлений на виды как предпосылка дифференциации уголовной ответственности создает основу для построения санкций[5], служащих одним из важнейших средств дифференциации уголовной ответственности.

Преступления против собственности — это совокупность общественно опасных, уголовно-противоправных, виновных и уголовно наказуемых деяний, посягающих на собственность. Описание объективных и субъективных признаков составов названных преступлений дано в диспозициях статей гл. 21 Особенной части УК РФ. Это могут быть умышленные (как правило) и неосторожные, корыстные и некорыстные деяния, соединенные с завладением имуществом, а следовательно, с нарушением права владения, и не соединенные с таковым, т. е. характеризующиеся иными способами причинения собственнику или иному законному владельцу имущественного ущерба или создания угрозы причинения такого вреда.

Преступления против собственности — один из элементов системы, образованной преступлениями в сфере экономики. В этой системе преступлениям против собственности отведено первое место. Если же рассматривать всю Особенную часть Уголовного кодекса, то следует отметить, что преступления в сфере экономики помещены на второе место вслед за преступлениями против личности, В уголовно-правовой литературе бытует мнение, что расположение разделов и глав свидетельствует об общественной значимости охраняемых законом благ, интересов, отношений. Если сравнивать право собственности с правом на жизнь, правом на здоровье, то приоритетной ценностью является жизнь человека, следовательно, преступления против жизни занимают первое место в системе Особенной части УК РФ.

Однако существует и другой подход. Сравним месторасположение преступлений против собственности и преступлений против общественной безопасности, которым отведено третье место в системе Особенной части Уголовного кодекса, так как они помещены в разделе IX «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка». Думается, утверждения типа «кража представляет большую общественную опасность, нежели терроризм, поскольку занимает более высокую ступень в иерархической лестнице составов преступлений, иными словами, названа раньше в УК», нельзя признать верными. Такое рассуждение не учитывает, в частности, особенностей уголовно-правовых санкций; максимальное наказание за особо квалифицированную кражу — 10 лет лишения свободы с конфискацией имущества, а за особо квалифицированный терроризм — 20 лет лишения свободы, что соответствующим образом говорит и об общественной опасности этих преступлений.

Законодатель по-разному подошел к расположению составов преступлений внутри главы Уголовного кодекса. При сравнении порядка расположения преступлений против личности и против собственности можно заметить, что он использовал два противоположных метода. Преступления против личности размещены в главе с учетом убывания их степени общественной опасности, преступления против собственности, наоборот, — с учетом возрастания таковой, ибо вначале названа кража, значительно позже — грабеж и разбой.

Противоречива позиция законодателя по вымогательству. С одной стороны, данный состав преступления помещен между разбоем и хищением предметов, имеющих особую ценность, иными словами - между двумя разновидностями хищений. Такое решение может привести к ошибочному выводу о признании вымогательства хищением. С другой стороны, применительно ко всем формам хищения (краже, мошенничеству, присвоению, растрате, грабежу и разбою) в законе назван особо квалифицирующий признак «совершение преступления лицом, ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство». Это подчеркивает то, что вымогательство имеет много общего с хищением, но им не является. С.А. Елисеев по поводу месторасположения состава преступления «вымогательство» заметил, что статью, предусматривающую ответственность за него, следует разместить вслед за статьями о хищениях[6].

На наш взгляд, статья о вымогательстве должна находиться в Уголовном кодексе после статьи о разбое, так как оба названных состава преступления имеют много общего и по степени общественной опасности, и мотивационной направленности, и, что очень важно, по способу причинения вреда собственности: разбой и вымогательство — преступления, ставящие собственность в опасность причинения вреда. Поскольку состав преступления «хищение предметов, имеющих особую ценность», мы предлагаем выделить в новую главу Уголовного кодекса «Преступления против культурного наследия», постольку расположение состава преступления «вымогательство» вслед за разбоем не будет нарушать систему хищений. Подобный подход к месторасположению в уголовном законе вымогательства наблюдается в законодательстве ряда зарубежных стран, в частности, в Испании[7] и ФРГ[8].

В уголовно-правовой литературе можно встретить различные классификации преступлений против собственности, в качестве критериев избирают признаки объективной и субъективной сторон преступления. Например, В.В. Мальцев такими критериями называет способ совершения преступления и наличие (отсутствие) корыстной цели. С учетом названных признаков все преступления против собственности он делит на три вида: 1) хищения чужого имущества (деяния, предусмотренные ст. 158, 159, 160, 161, 162, 164 УК РФ); 2) корыстные преступления против собственности, не являющиеся хищениями (деяния, предусмотренные ст. 163, 165 УК РФ); 3) некорыстные преступления против собственности, связанные с неправомерным завладением, уничтожением или повреждением чужого имущества (деяния, предусмотренные ст. 166, 167, 168 УК РФ)[9]. Такая классификация выделяет хищение в особую группу, при определении которой автор не делает акцента на корыстной направленности этих преступлений. Конечно, все хищения — преступления корыстные, однако выделение отдельно корыстных преступлений, хотя и не являющихся хищениями, некорыстных преступлений и хищений свидетельствует о том, что, помимо корыстных и некорыстных преступлений против собственности, есть еще один вид преступлений, которые нельзя отнести ни к корыстным, ни к некорыстным преступлениям против собственности.

По мнению Ю.И. Ляпунова, все преступления против собственности с учетом особенностей проявления их объективных и субъективных свойств следует классифицировать на три подгруппы: 1) хищение чужого имущества: кража (ст. 158 УК РФ), мошенничество (ст. 159 УК РФ), присвоение или растрата (ст. 160 УК РФ), грабеж (ст. 161 УК РФ), разбой (ст. 162 УК РФ) и хищение предметов, имеющих особую ценность (ст. 164 УК РФ); 2) преступления, причиняющие (или могущие причинить) имущественный вред отношениям собственности: вымогательство (ст. 163 УК РФ), причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165 УК РФ), неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (ст. 166 УК РФ); 3) уничтожение или повреждение имущества (ст. 167 и 168 УК РФ)[10]. Данная классификация не отражает специфики каждой из выделенных групп. Так, ко второй группе преступлений, причиняющих или могущих причинить имущественный вред отношениям собственности, с таким же успехом можно отнести преступления, объединенные в первую и третью группы. Указанные преступления имеют своим объектом собственность, поэтому причиняют или могут причинить вред отношениям собственности. Эта классификация основана на неверном выводе о том, что хищения и уничтожение или повреждение имущества не только не причиняют, но и не могут причинить имущественный вред отношениям собственности. Поэтому мы не можем разделить позицию Ю.И. Ляпунова.

Л.Д. Гаухман также подразделяет преступления против собственности на три группы. К первой группе, как и Ю.И. Ляпунов, он относит хищения, а к третьей — уничтожение или повреждение имущества. Во вторую группу Л.Д. Гаухман объединяет те же преступления, что и Ю.И. Ляпунов, но в отличие от него называет их «иными видами неправомерного завладения или пользования чужим имуществом». К ним исследователь относит вымогательство, причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием и неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения. Причисление к этой группе вымогательства представляется не совсем удачным, поскольку вымогательство является формальным составом преступления и признается оконченным в момент предъявления требования передачи чужого имущества, права на имущество или совершения других действий имущественного характера. Ни пользование, ни завладение не признаются обязательными признаками объективной стороны преступления «вымогательство». Завладение также отсутствует при причинении имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием. Ущерб имеет форму упущенной выгоды.

Наиболее приемлема, на наш взгляд, классификация, предложенная С.М. Кочои, подразделяющего преступления против собственности на корыстные и некорыстные. В свою очередь, среди корыстных преступлений он выделяет подгруппы хищений и корыстных преступлений против собственности, не содержащих признаков хищения, среди которых преступления, предусмотренные ст. 162, 163 и 165 УК РФ. Хищением С.М. Кочои признает кражу, мошенничество, присвоение или растрату, грабеж и хищение предметов, имеющих особую ценность. Группа некорыстных преступлений представлена угоном и уничтожением или повреждением чужого имущества[11].

Однако и эта классификация не лишена недочетов. Во-первых, нельзя согласиться с категоричным отрицанием того факта, что разбой — одна из форм хищения, хотя законодательное определение разбоя следует признать не совсем удачным. Разбой стал определяться как нападение с целью хищения чужого имущества в связи с принятием Закона РФ от 1 июля 1994 г, «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР». Это понятие сохранилось и в УК РФ 1996 г. До 1 июля 1994 г. под разбоем уголовный закон понимал нападение с целью завладения чужим имуществом. Если разбой не признавать хищением, то в случае фактического завладения имуществом требуется дополнительная квалификация содеянного, например как грабеж. Такая рекомендация по квалификации в уголовно-правовой литературе практически не встречается, в том числе и у авторов, отрицающих признание разбоя хищением[12].

Согласно действующему уголовному законодательству России, наиболее правильным представляется выделение разбоя в особую группу преступлений против собственности, ставящих собственность в опасность причинения вреда. К данной группе следует отнести и вымогательство.

А.А. Бакрадзе не последователен в своих суждениях относительно характера преступления «неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (угон)» с учетом его мотивационной направленности. Классифицируя преступления против собственности, автор относит угон к преступлениям некорыстным, однако анализ этого состава дает в своей работе в главе «Иные корыстные преступления против собственности»[13], что нелогично.

Принимая во внимание теоретические исследования по вопросу классификации преступлений против собственности, с учетом ряда корректировок эти преступления, на наш взгляд, следует подразделять, прежде всего, по мотивационной направленности на корыстные и некорыстные. К корыстным преступлениям относятся все формы и виды хищения, вымогательство, причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием. Среди корыстных преступлений особый вид представляют корыстно-насильственные преступления. К их числу относятся; разбой, вымогательство, насильственный грабеж. Группа некорыстных преступлений против собственности представлена неправомерным завладением автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения, умышленным уничтожением или повреждением имущества и уничтожением или повреждением имущества по неосторожности.

Корыстные преступления в зависимости от способа (соединенного с нарушением права владения и не соединенного с таковым) посягательства на право собственности или право законного владения делятся на хищения и иные корыстные преступления против собственности.

К хищению относятся кража, грабеж, разбой, мошенничество, присвоение или растрата, хищение предметов, имеющих особую ценность.

Иные корыстные преступления — это вымогательство и причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием. Однако и хищения не всегда сопряжены с нарушением права владения. Такой особенностью обладает разбой. Завладение имуществом служит целью разбойного нападения. Для признания же разбоя оконченным фактического завладения имуществом не требуется. Завладение имуществом не является обязательным признаком объективной стороны и вымогательства. Оно признается оконченным в момент предъявления требования передачи имущества. Поэтому в зависимости от причинения вреда основному непосредственному объекту преступления все преступления против собственности следует подразделять на преступления, причинившие фактический ущерб собственности, и преступления, ставящие собственность в опасность причинения вреда. К последней группе относятся разбой и вымогательство.

Завладение транспортным средством, в отличие от хищения, характеризуется временным фактическим обладанием предметом при отсутствии цели обращения имущества в пользу виновного или других лиц. При угоне транспортного средства возможно временное его использование виновным или другими лицами[14].

В отличие от УК РСФСР 1960 г. (в редакции Закона РФ от 1 июля 1994 г.), действующий уголовный закон не содержит специальной нормы, которая предусматривала бы уголовную ответственность за неправомерное завладение чужим недвижимым имуществом. Законодатель осуществил декриминализацию присвоения найденного или случайно оказавшегося у виновного чужого имущества.

Таким образом, УК РФ 1996 г. закрепил новую систему преступлений против собственности, сохранив идею равной ответственности независимо от формы собственности.

Теоретический и практический интерес представляет степень восприятия Уголовным кодексом РФ идей Модельного Уголовного кодекса.

В Модельном Уголовном кодексе преступлениям против собственности посвящена глава 28 раздела XI «Преступления против собственности и порядка осуществления экономической деятельности». Система преступлений против собственности представлена следующим перечнем преступлений: кража (ст.240), присвоение или растрата (ст.241), хищение, совершенное путем злоупотребления служебным положением (ст.242), хищение, совершенное путем использования компьютерной техники (ст.243), мошенничество (ст.244), грабеж (ст.245), вымогательство (ст.246), разбой (ст.247), хищение предметов, имеющих особую ценность (ст.248), завладение автомобилем или иным ценным имуществом без цели хищения (ст. 249), причинение имущественного ущерба путем обмана, злоупотребления доверием или модификации компьютерной информации (ст.250), приобретение или сбыт имущества, добытого преступным путем (ст.251), умышленное уничтожение или повреждение имущества (ст,252) и неосторожное уничтожение или повреждение имущества (ст.253).

В отличие от Модельного Уголовного кодекса, Уголовный кодекс Российской Федерации не закрепил в качестве преступления хищение, совершенное путем использования компьютерной техники, а приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем, включил в систему преступлений в сфере экономической деятельности (ст. 175, гл.22). Хищение, совершенное путем злоупотребления служебным положением, в УК РФ не выделено в самостоятельный состав преступления, но, по сути, представлено в качестве квалифицирующего признака присвоения и растраты, в роли которого выступает специальный субъект преступления — лицо, использующее свое служебное положение (п. «в» ч.2 ст. 160 УК РФ).

В УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения. Предмет завладения, по Модельному Уголовному кодексу, значительно шире. В его роли выступает не только автомобиль, но и иное ценное имущество, какое - не конкретизируется. Способом причинения имущественного ущерба, помимо названных в УК РФ обмана и злоупотребления доверием, по Модельному Уголовному кодексу является модификация компьютерной информации. Есть различия в квалифицирующих признаках. Например, в качестве одного из квалифицирующих признаков кражи, грабежа, разбоя Модельный УК называет использование виновным условий общественного бедствия. По действующему российскому уголовному закону совершение преступления в условиях общественного бедствия признается обстоятельством, отягчающим наказание[15].

Сравнительный анализ показал, что в Модельном Уголовном кодексе содержатся положения, которые не нашли реализации в действующем УК РФ.

Предложенная нами классификация преступлений против собственности, полагаем, будет способствовать более детальной дифференциации уголовной ответственности.

§ 2. Корыстные и некорыстные преступления против собственности

Сравнительный анализ уровня общественной опасности корыстных ненасильственных преступлений и некорыстных посягательств на собственность показывает существование в праве трех подходов к оценке этих явлений. Рассмотрим существующие точки зрения подробнее.

1. Согласно наиболее устоявшемуся из подходов, ненасильственные хищения опаснее посягательств на собственность, не содержащих корыстного мотива, например, уничтожения или повреждения имущества.

Повышенная общественная опасность корыстных преступлений против собственности имеет, прежде всего, криминологическое основание: указанные посягательства количественно преобладают как в общей массе преступности, так и среди имущественных преступлений. Согласно официальной статистике, корыстные преступления против собственности доминируют по сравнению с некорыстными.

Этот подход базируется также на положениях действующего уголовного законодательства. В главе 21 УК РФ нормы о преступлениях против собственности расположены по принципу от более опасного - к менее опасному виду.

Наличие или отсутствие признака, характеризующего корыстную мотивацию и целенаправленность преступного деяния в имущественной сфере, является базовым основанием деления имущественных посягательств на некорыстные и корыстные. Уголовное законодательство рассматривает корыстную мотивацию в качестве обстоятельства, повышающего уровень опасности посягательств в имущественной сфере и соответственно усиливающего наказание за совершение этих деяний. Санкции статей УК РФ, предусматривающих ответственность за ненасильственные хищения (ст. 158-160), несколько строже, чем за умышленное уничтожение и повреждение имущества (ч. 1 ст. 167).

Законодательное деление преступлений против собственности по признаку корысти получило широкое признание в советской науке уголовного права. Так, В.Ф. Кириченко выделял из всей массы преступлений против "социалистической" собственности корыстные посягательства на собственность и противопоставлял им некорыстные нарушения отношений собственности[16]. Г.А. Кригер различал преступные посягательства на социалистическую собственность, связанные с обогащением и не связанные с таковым[17]. В современной уголовно-правовой теории ряд исследователей продолжает придерживаться указанного подхода[18].

Повышенная опасность корыстных посягательств по сравнению с некорыстными прослеживается и при анализе признаков, содержащихся в основных составах указанных преступлений. Например, по действующему уголовному законодательству ответственность за умышленное уничтожение и повреждение имущества наступает только в случае, если эти деяния повлекли причинение значительного ущерба (ч. 1 ст. 167 УК РФ). Основание же уголовной ответственности за ненасильственное хищение не связано со значительностью ущерба; основной состав указанного вида преступного посягательства образуется, даже если ненасильственные формы хищения не повлекли причинение значительного ущерба.

В УК РФ с конструктивным признаком состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 167, - "причинением значительного ущерба" - коррелирует такой квалифицирующий признак кражи, мошенничества, присвоения и растраты,как "причинение значительного ущерба гражданину". Ряд авторов считают, что поскольку понятие значительного ущерба применительно к ст. 167 УК РФ в законе не раскрыто, то при уничтожении и повреждении имущества частных лиц следует руководствоваться теми же критериями, что и при определении значительного ущерба гражданину от хищения[19]. Следственная и судебная практика складывается также исходя из данного подхода.

При этом, конечно, правы и те юристы, которые утверждают, что такой подход противоречит закрепленному в ст. 3 УК РФ принципу законности, запрещающему применение уголовного закона по аналогии. В самом деле, "значительный ущерб" и "значительный ущерб гражданину" - это разные правовые категории, которые в законе выполняют не всегда одинаковые функции. Вместе с тем, эти категории "родственные", используются в одной главе УК РФ, имеют весьма близкое содержание в части стоимостных критериев. Таким образом, в статьях главы 21 УК РФ о ненасильственных хищениях и умышленном уничтожении и повреждении имущества фигурирует категория значительного ущерба. И хотя она несет несколько различную смысловую нагрузку в сравниваемых нами статьях, с учетом тематики исследования не будет большой методологической ошибкой следующее утверждение: если значительный ущерб в составе ненасильственного хищения является квалифицирующим признаком, то в составе умышленного уничтожения (повреждения) имущества - это признак конструктивный. Санкции статей УК РФ о хищении с причинением значительного ущерба гражданину гораздо выше, чем в случае уничтожения или повреждения имущества, повлекшего значительный ущерб.

Более высокая опасность корыстных преступлений против собственности по сравнению с некорыстными следует из законодательной конструкции статей УК РФ, связанной с обеспечением дифференциации уголовной ответственности за эти преступления. К примеру, если умышленному уничтожению и повреждению имущества в уголовном законе посвящена статья, содержащая две части, то ненасильственным хищениям - статьи, включающие четыре части. Таким образом, конструируя статьи о ненасильственных хищениях, законодатель использует четырехступенчатую градацию. С учетом квалифицирующих признаков ненасильственное хищение признается преступлением небольшой тяжести, средней тяжести и тяжким преступлением, тогда как умышленное уничтожение и повреждение имущества - небольшой и средней тяжести.

2. Законодательный подход к корысти как к усиливающему ответственность обстоятельству нельзя в целом признать последовательным. При определении наказаний за умышленные уничтожение (повреждение) и хищение чужого имущества как административных правонарушений используются существенно отличающиеся оценки опасности (вредоносности) правонарушения. Так, в соответствии со ст. 7.17 КоАП РФ умышленные уничтожение или повреждение чужого имущества, если эти действия не повлекли причинение значительного ущерба, влечет наложение административного штрафа в размере от 300 до 500 рублей. При этом мелкое хищение (ст. 7.27 КоАП РФ) наказывается штрафом лечет наложение административного штрафа в размере до пятикратной стоимости похищенного имущества, но не менее одной тысячи рублей или административный арест на срок до пятнадцати суток.

Существует также мнение о том, что уничтожение и повреждение имущества при прочих равных условиях опаснее хищения чужого имущества, "поскольку при этом из экономического оборота и потребления общества (законного и незаконного) имущество изымается навсегда либо оно в такой оборот вовлекается лишь при условии существенных затрат на его восстановление, а сохранность имущества с точки зрения социально-экономического подхода является не только фактором благополучия конкретного собственника, но и общества в целом"[20].

3. Согласно третьему суждению о соотношении опасности рассматриваемых правонарушений, необходимо законодательно обеспечить относительно равную ответственность за некорыстные и корыстные ненасильственные имущественные преступления[21]. Это положение обосновывается рядом обстоятельств.

Прежде всего, рост мотиваций личной выгоды в легальном секторе рыночной экономики и соответственно признание личного интереса основным мотивом и регулятором экономического поведения, а максимизации личных доходов (прибыли) - правилом экономической деятельности частных лиц и организаций обусловливают снижение уровня опасности корыстного поведения в сфере теневой экономики.

Далее, новая экономическая парадигма, отражающая связь собственности с ограниченностью ресурсов социума, не дает достаточных оснований для оценки корыстных и некорыстных имущественных посягательств как преступных деяний, существенно различающихся по уровню общественной опасности. Для экономической системы, основными целями функционирования которой являются предупреждение истощения необходимых для жизнедеятельности людей ограниченных ресурсов путем наиболее эффективного их распределения, обмена и потребления, а также развитие материально-технической базы общества, представляют одинаковую опасность как корыстные преступления, так и посягательства, не связанные с обогащением виновного или других лиц. Равным образом для участников экономических процессов в целом не имеет принципиального значения, какой характер - корыстный или некорыстный - имеют преступные посягательства на их имущественные интересы.

Наконец, корыстные имущественные посягательства не исключают истребования собственником своего имущества из чужого незаконного владения, тогда как в результате уничтожения чужих вещей не может быть и речи о возможности возврата потерпевшему незаконно изъятого у него имущества. Корыстные имущественные преступления не являются основанием прекращения права собственности. Право собственности на уничтоженное имущество прекращается (п. 1 ст. 235 ГК РФ), поскольку при этом исчезает сам объект этого права.

Доктринальный вывод о равной опасности корыстных и некорыстных противоправных деяний опирается и на действующее законодательство. Так, участвующий в комплексной охране имущественных отношений Гражданский кодекс РФ (ст. 1064), исходит из равной вредоносности указанных правонарушений. Также согласно подп. "г" п. 6 ст. 81 Трудового кодекса РФ основанием расторжения трудового договора работодателем является совершение по месту работы хищения (в том числе мелкого) чужого имущества, умышленного его уничтожения или повреждения, установленных вступившим в законную силу приговором суда или постановлением органа, уполномоченного на применение административных взысканий.

На наш взгляд, с учетом особой социальной ценности собственности уничтожение и повреждение имущества не уступает по уровню опасности кражам и другим ненасильственным хищениям. В связи с этим полагаем, что требует критической оценки подход, согласно которому отсутствие корысти в имущественном преступлении признается обстоятельством, уменьшающим общественную опасность преступления против собственности и соответственно снижающим жесткость санкций за него.

В ходе дальнейшей научной и законотворческой деятельности необходимо акцентировать внимание на ряде проблем.

Во-первых, следует оценить сходство и различия законодательных подходов к вопросу о соотношении опасности (вредоносности) корыстных и некорыстных посягательств на собственность в уголовном, административном, трудовом и гражданском законодательстве. Как представляется, в силу системного строения права законодатель в смежных областях правового регулирования и в условиях межотраслевого комплексного взаимодействия не должен придерживаться диаметрально противоположных позиций.

Во-вторых, надо рассмотреть возможность трансформации конструктивного признака умышленного уничтожения и повреждения имущества "значительный ущерб" в квалифицирующее обстоятельство.

В-третьих, целесообразным представляется последовательное обеспечение строгой дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности, включая их некорыстные виды. Полагаю, что следует поддержать высказанное в современной уголовно-правовой науке предложение об усилении ответственности за умышленное уничтожение и повреждение в крупном и особо крупном размерах, а также за неосторожное уничтожение и повреждение имущества в особо крупном размере[22].

Глава II. Уголовно-правовая характеристика некорыстных преступлений против собственности §1. Неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения

Неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения есть, иными словами, их угон. Это деяние относится к категории самых, пожалуй, небесспорных видов преступлений против собственности. Достаточно напомнить, что до 1994 г. угон транспортных средств квалифицировался по ст. 212¹ УК РСФСР и относился к разряду преступлений против общественной безопасности, т. е. рассматривался законодателем как типичный вид транспортного преступления.

Законом РФ от 1 июля 1994 г. данная норма была перемещена в главу о преступлениях против собственности и приобрела вид ст. 148² УК РСФСР (неправомерное завладение транспортным средством, лошадью или иным ценным имуществом без цели хищения). В УК 1996 г. законодатель практически воспроизвел в слегка модифицированном виде бывшую ст. 212¹ УК РСФСР, но сохранил ее при этом в главе о преступлениях против собственности.

Отмеченные колебания законодателя обратили на себя внимние ряда ученых. Осуществленная декриминализация неправомерного завладения лошадью и иным ценным имуществом, по мнению С. В. Максимова, противоречит принципу равенства граждан перед законом, ибо не могут быть «найдены сколько-нибудь значимые аргументы в пользу приоритетной защиты имущественных интересов собственников или иных владельцев транспортных средств по отношению к имущественным интересам иных собственников или владельцев»[23].

Забота о сохранении ценного имущества (включая вьючное животное) сама по себе похвальна. Однако дело, конечно, не в лошади. Суть проблемы состоит в том, что считать основным непосредственным объектом угона.

Многообъектный характер преступления, предусмотренного ст. 166 УК, очевиден. Лицо, совершающее неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством, посягает одновременно на целый комплекс общественных отношений.

Истинность последнего утверждения сомнений не вызывает, но это отнюдь не означает еще, что невозможно выделить такое целостное, системно-структурное общественное отношение, которое включало бы в себя все характерные признаки непосредственного объекта рассматриваемого преступления. В свое время нами была высказана мысль, что таким системным образованием выступают общественные отношения в сфере безопасного функционирования (движения и эксплуатации) всех видов механических транспортных средств. Подобным же образом определял непосредственный объект угона В. М. Хомич. Под ним он понимал систему общественных отношений, создающую необходимые условия для организации безопасного пользования транспортными средствами[24].

Отличительная особенность угона заключается в том, что вред при совершении этого преступления причиняется общественной безопасности, точнее — безопасности функционирования (движения и эксплуатации) транспортных средств. Дело в том, что угон зачастую совершается лицами, не имеющими или лишенными водительских прав, находящимися в состоянии опьянения (от 70 до 80% виновных совершают угон в нетрезвом виде), не обладающими необходимыми навыками езды, не знающими технических особенностей транспортных средств. К тому же угон осуществляется, как правило, в экстремальных условиях: угонщик вынужден действовать поспешно, нередко ему приходится скрываться от преследования, двигаться с выключенными световыми приборами, игнорировать сигналы светофора, не подчиняться знакам и указателям, не соблюдать установленную скорость, нарушать другие правила движения, не убедившись предварительно в технической исправности угоняемых транспортных средств. По данным зарубежных исследователей, на угнанных автомобилях в расчете на 1 км пробега совершается в 200 раз больше дорожно-транспортных происшествий, чем на всех остальных автомобилях[25].

Нельзя, конечно, отрицать и тот бесспорный факт, что угоном причиняется вред и интересам собственности, ибо угоняемый автомобиль (или иное транспортное средство) на какое-то время неправомерно изымается из владения и пользования собственника. Квалифицированные виды угона причиняют вред личности потерпевшего. Но не эти отношения, как нам думается, определяют юридическую природу анализируемого преступления. Общественная опасность угона обусловлена вовсе не тем, что при его соверше­нии имеет место посягательство на собственность или личность, а тем, что создается состояние неконтролируемого использования транспортных средств, т. е. нарушаются отношения в сфере безопасного функционирования транспорта.

Законодатель, как видим, с данной точкой зрения не согласился: он отнес угон автомобиля к преступлениям против собственности, а угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава (ст. 211 УК) - к преступлениям против общественной безопасности.

Во-первых, угоны автомобилей (равно как и воздушных судов) традиционно считаются классическими видами транспортных преступлений. Не случайно поэтому в УК РСФСР 1960 г. ответственность за многие транспортные преступления, включая и угоны, была предусмотрена компактной группой рядом расположенных норм (ст. 211, 211¹, 211²,211³, 212¹, 213,213¹, 213²УК).

Во-вторых, выведя угоны за рамки понятия транспортных преступлений, законодатель оказался непоследователен в выборе для них места в новом УК РФ. Если угон автомобиля он отнес к преступлениям против собственности, то почему он не поступил точно так же с угоном воздушного и прочих судов: разве угон самолета или морского судна причиняет интересам собственности вред меньший, чем угон автомобиля или мотоцикла. И наоборот: если угон воздушных, морских, речных судов, железнодорожного подвижного состава расценен законодателем как посягательство на общественную безопасность, то что мешало ему оценить таким же образом и угон иных механических транспортных средств. Ведь неправомерное завладение городским скоростным трамваем может таить в себе гораздо большую угрозу общественной безопасности, нежели угон железнодорожной дрезины.

Предметом посягательства при угоне (с учетом редакции ст. 166 УК) является автомобиль или иное транспортное средство. Автомобиль есть самоходное транспортное средство на колесном или полугусеничном ходу, оборудованное двигателем и предназначенное для перевозки пассажиров и (или) грузов по безрельсовым путям. Обращает на себя внимание, что законодатель, опустив эпитет «механическое» в словосочетании «транспортное средство», дал тем самым основание чрезвычайно широко трактовать предмет рассматриваемого преступления. Согласно ст. 2 Закона РФ от 10 декабря 1995 г. № 196-ФЗ «О безопасности дорожного движения»[26], под транспортным средством понимается «устройство, предназначенное для перевозки по дорогам людей, грузов или оборудования, установленного на нем». Этот термин охватывает не только трамваи, троллейбусы, трактора, иные самоходные машины (комбайны, грейдеры, скреперы, бульдозеры и т.п.), мотоциклы и другие механические транспортные средства (мотороллеры, мотосани т.п..), но и немеханические виды, транспорта, вплоть до таких экзотических, как велосипеды, мокики, гужевой транспорт, детские коляски и пр. Попытки ряда авторов ограничить предмет угона лишь механическими видами транспортных средств (по аналогии с примечанием к ст. 264 УК), строго говоря, не основаны на законе и могут быть не восприняты судебной практикой[27].

С тем, однако, чтобы не доводить ситуацию до абсурда и не вводить правоприменителя в искушение привлекать к уголовной ответственности лиц за неправомерное завладение подобными видами «транспорта», было бы желательно на законодательном уровне ограничить предмет преступления, предусмотренного ст. 166 УК, лишь механическими транспортными средствами.

В этом случае предметом угона признавались бы только те транспортные средства, которые отвечают определенным требованиям. Они должны: а) обладать способностью к самостоятельному автономному движению за счет установленного на них двигателя (объемом более 50 см³); б) подлежать обязательной регистрации и учету в соответствующих органах; в) эксплуатироваться в соответствии с действующими правилами безопасности. А. И. Бойцов добавляет к данному перечню еще два признака: эти транспортные средства должны а) признаваться гражданским законодательством в силу своей технической мощности источниками повышенной опасности; б) требовать для управления ими достижения определенного возраста (как правило, 16 лет), специального медицинского заключения о пригодности к управлению, специального обучения и получения прав на их управление[28]. В то же время несомненным остается тот факт, что воздушные, морские, речные суда, а также железнодорожный подвижной состав находятся за рамками предмета данного преступления. Угон названных видов транспортных средств влечет ответственность по ст. 211 УК. По этой же норме (а не по ст. 166 УК, как ошибочно полагают некоторые ученые) следует квалифицировать действия лиц, угоняющих маломерные морские или речные суда (моторные лодки, катера, яхты и т. п.)[29].

Объективную сторону преступления образует совокупность двух взаимосвязанных действий: самовольный неправомерный захват транспортного средства (завладение им) и поездка на нем. Способы захвата (завладения) могут быть различными — тайный, открытый, путем обмана или злоупотребления доверием, с применением насилия или угрозой его применения. Но цель при этом всегда преследуется одна — воспользоваться транспортным, средством вопреки воле собственника или владельца. Некоторым из перечисленных способов угона, учитывая их повышенную общественную опасность и относительную распространенность, законодатель придал роль признаков квалифицированного состава.

Угон может быть совершен в форме только активных действий. По мнению Д.Л. Гаухмана и С.В. Максимова, объективная сторона рассматриваемого преступления допускает и бездействие. Неправомерное завладение как бездействие - это противоречащее предписаниям закона, иного нормативного акта либо договора временное удержание виновным ранее переданного ему под залог, на хранение, под надзор, для ремонта, оценки или иного подобного обращения, отличного от передачи транспортного средства в собственность или иное владение[30].

С приведенным утверждением можно было бы согласиться, если бы законодатель в диспозиции ч. 1 ст. 166 УК не употребил термин «угон» как синоним «неправомерного завладения». Этимология же слова «угон» исключает форму пассивного поведения.

Угон считается оконченным, когда налицо не только захват механического транспортного средства, но и использование его по целевому назначению, т.е. поездка на нем. Моментом окончания преступления является начало движения. Продолжительность поездки на квалификацию не влияет. Возникает, правда, вопрос: можно ли признавать угоном случаи захвата транспортных средств и переме­щения их без включения двигателя (посредством буксировки, при помощи толкания, путем транспортировки в кузове другого автомобиля и т. п.)? В законе нет никаких указаний на этот счет. Очевидно, следует прийти к выводу, что угон будет оконченным с момента начала перемещения механического транспортного средства с места, где оно находилось, независимо от характера и энергетического источника такого перемещения. Многие криминалисты склоняются к такому решению проблемы (Н. И. Ветров, А. И. Рарог, 3. А. Незнамова и др.). На тех же позициях стоит и судебная практика. Вот почему ошибочным представляется утверждение Е. Нагаева о том, что с принятием УК РФ 1996 г. угон «выражается во временном завладении чужим автомобилем или иным транспортным средством и его уводе с места нахождения (т.е. перемещении без посредства двигателя)»[31].

Так, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 9 декабря 2008 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения» прямо указано, что под неправомерным завладением транспортным средством без цели хищения понимается завладение чужим автомобилем или другим транспортным средством (угон) и поездку на нем без намерения присвоить его целиком или по частям. Оконченным же это преступление должно считаться с момента отъезда транспортного средства с места, на котором оно находилось[32].

В отдельных случаях один лишь факт неправомерного завладения транспортным средством для совершения поездки (проникновение в кабину автомобиля, безуспешная попытка включить двигатель и т.п.), а тем более — неудавшаяся попытка захвата транспортного средства должны рассматриваться как покушение на преступление, предусмотренное ст. 166 УК. В ряде случаев можно говорить о приготовлении к угону. Оно будет иметь место, когда действия виновного, направленные на подготовку к захвату транспортного средства, пресечены на стадии, например, проникновения на территорию автопредприятия или взлома замка на дверях гаража.

Судебная практика иногда сталкивается с действиями лиц, которые после завладения транспортным средством и поездки на нем возвращают его на прежнее место. Содержат ли указанные действия признаки угона? Поскольку рассматриваемый состав является формальным, подобные действия следует расценивать как оконченный угон транспортного средства. Факт его добровольного возвращения может быть учтен судом как обстоятельство, смягчающее ответственность, но не исключающее ее.

Те же исследования показывают, что классические угоны транспортных средств уже почти ушли в прошлое. То, что на практике по инерции все еще квалифицируется как неправомерное завладение автомобилем (угон), на самом деле чаще всего является завуалированной формой хищения транспортных средств. О том же свидетельствует и неуклонное сокращение числа зарегистрированных угонов. Так, если в 2000 г. в России в целом было зарегистрировано 58 704 случая угонов автомобилей без цели хищения, то в 2001 г. — 51 590, в 2002 г. — 44 399, в 2003 г. — 38 357, в 2004 г. — 29 773, в 2005 г. — 31 256, в 2006 г. — 28 231, в 2007 г. — 26 673, в 2008 г. — 31 689[33]. С конца 2008 г. и на начало 2009 просматривается тенденция на увеличения количества угонов, при этом по сравнению с предыдущими годами преступники стали обращать не только на достаточно дорогие модели и только новые автомобиле, но и на дешевые марки и старые, сильно подержанные автомобили. Аналогичные тенденции зафиксированы и в отдельных регионах страны.

Уголовно наказуемым угоном может быть признано лишь неправомерное завладение транспортным средством. Неправомерность как признак объективной стороны преступления означает завладение чужим транспортным средством. Таковым оно является, если не принадлежит виновному (или членам его семьи), не находится в его правомерном владении, не закреплено за ним по роду работы, он не вправе им распоряжаться. Следовательно, не всякое самовольное использование транспортного средства в целях совершения поездки на нем может рассматриваться как преступление, предусмотренное ст. 166 УК. Завладение транспортным средством при наличии любого из названных выше оснований исключает состав угона.

Прежде всего, не будет угона в самовольных действиях членов семьи владельца индивидуального транспортного средства, а также лиц, которым владелец разрешал прежде пользоваться им. Упомянутые лица исходят в своем поведении из действительного или предполагаемого права на пользование транспортным средством. С этой точки зрения явно несостоятельна позиция Ф. А. Гусейнова, который полагает, что состав угона может быть даже тогда, когда «собственник тайно совершил угон автомобиля, переданного по доверенности во владение и пользование другому лицу, не являющемуся собственником»[34].

Не подлежат, далее, ответственности за угон должностные лица, наделенные правом оперативного управления или распоряжения транспортными средствами, принадлежащими соответствующим государственным, муниципальным или общественным организациям, или обладающие организационно-распорядительными функциями, связанными с работой транспорта, если они самовольно использовали транспортное средство в личных целях. К таким лицам относятся руководители транспортных организаций и автохозяйств, их заместители, главные инженеры, главные механики, завгары, прорабы, руководители погрузочно-разгрузочных работ и т. п. В эту же категорию следует включить и лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих или иных организациях.

Не будет угона и в действиях водителя, за которым транспортное средство закреплено по работе, если он самовольно (без разрешения администрации) завладевает им для совершения поездки. Судебная практика расценивает такие действия как дисциплинарные проступки. Верховный Суд России по делу М. указал, что использование закрепленного за водителем транспортного средства для поездки в личных целях не образует состав преступления — угон транспортных средств, а влечет ответственность в дисциплинарном порядке[35]. В ряде случаев при причинении существенного вреда в результате самовольного использования водителем закрепленного за ним транспортного средства эти действия могут быть квалифицированы как самоуправство по ст. 330 УК.

Ситуация меняется, когда аналогичные действия совершают работники транспортных предприятий, имеющие по характеру работы лишь доступ к транспортным средствам (диспетчеры, механики, слесари, электрики, сторожа и т.п.). К этой категории следует отнести и водителей, которые используют для поездки транспортные средства, не закрепленные за ними непосредственно, но принадлежащие организаций, где они работают. Того же мнения придерживаются и другие исследователи (М. М. Геловани, П. М. Зуев, В. М. Хомич).

Транспортные средства не закрепляются за указанными работниками, они не наделены правом оперативного управления или распоряжения ими, не обладают и организационно-распорадительными функциями. Поэтому их нельзя исключать из круга субъектов пре­ступления, предусмотренного ст. 166 УК. Указанные лица в рассматриваемых ситуациях не просто совершают самоуправные действия, но нарушают условия контролируемого пользования в сфере движения конкретным транспортным средством. За самовольное завладение транспортным средством и совершение на нем поездки такие лица подлежат ответственности по ст. 166 УК. Так, шофер К., отстраненный от работы на автомашине и совершивший ее угон в личных целях, обоснованно признан виновным в этом преступлении. Суд в приговоре указал, что К. не имел ни действительного, ни предполагаемого права на пользование транспортным средством. Он даже был лишен доступа к автомашинам, поскольку закрепленный за ним автомобиль был передан другому лицу[36].

К сожалению, Верховный Суд России в последнее время стал отходить от этой правильной, с нашей точки зрения, линии. Самовольная поездка X. на автомашине, вверенной ему для охраны, Верховным Судом РФ не признана уголовно наказуемой только на том основании, что X. «имел свободный доступ к ней по службе (являлся охранником гаража)». В другом случае, но по тем же мотивам Верховный Суд не усмотрел признаков данного преступления в действиях Н., работавшего слесарем и угнавшего автомашину ЗИЛ-130 из гаража предприятия, где он работал[37].

В то же время нельзя признавать субъектами угона лиц, участвовавших в поездке на угнанном автомобиле в качестве пассажира. В литературе практика признания соучастниками угона таких лиц справедливо признана сомнительной[38].

Угон транспортных средств является формальным составом в том смысле, что для признания преступления оконченным не требуется наступления каких-либо иных последствий, помимо рассмотренных. Вот почему угон, сопряженный с последующим нарушением правил безопасности движения и эксплуатации транспорта и наступлением соответствующих последствий (а такие случаи встречаются в судебной практике довольно часто), требует дополнительной квалификации по ст. 264 УК.

Также по совокупности должны квалифицироваться действия лиц, которыё в целях сокрытия совершенного преступления уничтожают или повреждают угнанное транспортное средство. Одно время, например, участились случаи угона с последующим поджогом транспортного средства. Поскольку такого рода действия не охватываются составом угона, требуется дополнительная квалификация по ст. 167 (умышленное уничтожение или повреждение имущества). Уничтожение или повреждение угнанного транспортного средства по неосторожности влечет дополнительную ответственность по ст. 168 УК.

Субъективная сторона преступления выражается только в форме прямого умысла. Виновный сознает, что самовольно, неправомерно завладевает транспортным средством с целью поездки на нем, и желает этого. Мотивами угона чаще всего бывают желание покататься, доехать домой, проехать в другой населенный пункт, продемонстрировать свои навыки вождения автомобиля друзьям или знакомым, хулиганские побуждения, стремление использовать транспортное средство для облегчения совершения другого преступления и т. д. Однако в любом случае необходимо установить, что у виновного отсутствовала корыстная цель, что преступник не стремился обратить транспортное средство в свою собственность, незаконно обогатиться таким путем, распорядиться транспортным средством как имуществом по своему усмотрению.

Умысел виновного при угоне направлен не на обращение чужого имущества в свою пользу или пользу другого лица, а на противоправное временное пользование транспортным средством без согласия собственника или другого владельца[39].

Поскольку рассматриваемый признак (временное пользование) обычно не поддается количественному подсчету, в теории уголовного права предпринята попытка определения верхней границы длительности временного пользования чужим имуществом, с превышением которой незаконноё временное пользование становится незаконным обращением в собственность, т.е. хищением. «Такой границей может служить истечение шестимесячного срока с момента фактического выбытия транспортного средства из законного владения. Например, согласно ст. 228 ГК, если в течение шести месяцев с момента заявления о находке не будет установлен законный собственник (уполномоченный или получатель имущества), нашедший вещь приобретает на нее право собственности»[40].

Мы полагаем, солидаризируясь в этом вопросе с С. М. Кочои, что шестимесячный срок, установленный для случаев находки вещи, не может быть распространен (в силу своей исключительности и неуниверсальности) на ситуации неправомерного завладения транспортным средством. Нельзя, кроме того, не учитывать, что при таком подходе нарушался бы принцип субъективного вменения: по формальным основаниям пришлось бы квалифицировать как хищения действия, не охватывающиеся умыслом виновного.

Еще более оригинальную позицию по данному поводу занимает С.В. Скляров. Он предлагает признать целью хищения цель распоряжения чужим имуществом по усмотрению виновного. В этом случае, полагает исследователь, отпадает необходимость в составе неправомерного завладения автомобилем без цели его хищения. Такие действия будут квалифицироваться как хищение, так как виновный при совершении анализируемого преступления всегда преследует цель распоряжения чужим имуществом по своему усмотрению[41].

Любопытно, что на гораздо более радикальный вариант решения проблемы пошел законодатель Украины. В ст. 289 украинского УК предусмотрена ответственность за незаконноё завладение транспортным средством с какой-либо целью. Термин «угон» вообще не упоминается в данной норме (хотя, напомним, она и размещена в разделе «Преступления против безопасности движения и эксплуатации транспорта»). В примечании к ст. 289 УК Украины приводится законодательное определение незаконного завладения транспортным средством. Под ним понимается «совершенное умышленно, с любой целью противоправное изъятие каким-либо способом транспортного средства у собственника либо пользователя вопреки их воле.

Такое законодательное определение объединяет в одном составе и хищение транспортного средства (с корыстной целью), и его угон (с любой другой некорыстной целью), упрощая задачу правоприменителя при квалификации содеянного, что, на взгляд уже белорусского коллеги А. И. Лукашова, представляет собой интересный «материал» для заимствования[42].

Нам все-таки кажется, что объективно существующие трудности в установлении (и доказывании) признаков субъективной стороны анализируемого преступления не должны преодолеваться за счет искусственного стирания граней между двумя самостоятельными видами преступного поведения: с одной стороны — хищения транспортных средств, с другой — их угона.

Угон транспортного средства с целью его хищения меняет квалификацию содеянного. В зависимости от обстоятельств дела будет иметь место уже кража, грабеж или разбой, т. е. преступление против собственности. Дополнительная квалификация по ст. 166 УК исключается, так как угон транспортного средства в подобных ситуациях является способом хищения.

Об умысле на хищение может свидетельствовать тщательное сокрытие угнанного транспортного средства, разукомплектование машины с последующей продажей отдельных деталей и узлов, изменение ее цвета, перебивка номеров двигателя и шасси, замена номерных знаков, изготовление поддельного технического паспорта на нее и т. п.[43]

В то же время за угон транспортного средства без цели его хи­щения, но с последующим незаконным безвозмездным завладением отдельными приборами, деталями, узлами, частями транспортного средства или находящимся в нем имуществом ответственность наступает по совокупности преступлений: по ст. 166 УК и статьям о преступлениях против собственности. В данном случае виновный посягает на различные непосредственные объекты. Это, несомненно, повышает степень общественной опасности содеянного и требует соответствующих изменений в его юридической оценке. Квалификация угона и хищения по совокупности не будет зависеть от того, в - какой момент у виновного возник умысел на хищение деталей, грузов, вещей и т. п. — до угона или после его совершения.

В отдельных случаях самовольный угон транспортных средств совершается в таких целях и при таких обстоятельствах, что исключает уголовную ответственность лица[44]. Имеется в виду состояние крайней необходимости.

Субъектом преступления может быть лицо, достигшее 14-летнего возраста.

Помимо простого угона закон выделяет квалифицированные и особо квалифицированные его виды. Квалифицированным признается угон, совершенный группой лиц по предварительному сговору; с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия.

Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в упомянутом выше постановлении от 9 декабря 2008 г., при неправомерном завладении транспортным средством без цели хищения несколькими лицами по предварительному сговору действия каждого из них в зависимости от содеянного должны рассматриваться как соучастие в совершении преступления либо как соисполнительство. Действия всех соисполнителей следует квалифицировать по ст. 166 УК независимо от того, кто из участников преступной группы фактически управлял транспортным средством.

Квалифицированным признается угон, соединенный с насилием, не опасным для жизни или здоровья потерпевшего, или е угрозой применения такого насилия. Необходимо иметь в виду, что до января 1983 г. самовольный угон транспортных средств с применением насилия или угрозой его применения рассматривался обычно как хулиганство и даже разбой. Такая квалификация не была основана на законе и не отражала в полном объеме общественную опасность насильственного угона. Поэтому законодатель поступил совершенно правильно, введя в норму данный квалифицирующий признак.

Под насилием, не опасным для жизни и здоровья, следует понимать побои и иные насильственные действия, причинившие физическую боль потерпевшему либо связанные с ограничением свободы, если эти действия не повлекли причинение вреда здоровью и не создавали опасности для его жизни и здоровья (связывание, удержании за руки, затыкание рта, запирание в помещении и т. п.). По п. «в» ч. 2 ст. 166 УК квалифицируются и случай угона, сопровождающиеся угрозой применения указанных форм физического насилия. Преступление считается совершенным с насилием и тогда, когда сам факт завладения транспортным средством насилием не сопровождался, но в дальнейшем для его удержания оно все-таки было применено к потерпевшему.

При этом необходимо помнить, что насилие при угоне используется виновным как средство завладения тем или иным видом транспорта (либо его удержания) с целью поездки на нем. Насилие в указанных целях может быть применено как к собственнику или владельцу транспортного средства, так и к лицам, охраняющим его, а также к посторонним гражданам, которые пытались воспрепятствовать угону. Применение насилия к потерпевшему для завладения транспортным средством с целью его хищения меняет квалификацию содеянного: ответственность наступает уже за грабеж или разбой.

Квалифицированным видом преступления признается угон, совершенный организованной группой или причинивший особо крупный ущерб. Организованной считается группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких угонов. Особо крупный ущерб как квалифицированный признак угона не содержит в себе ничего специфического и определяется исходя из примечания к ст. 158 УК РФ и составляет сумму свыше 1000000 рублей.

Особо квалифицированным следует считать угон, совершенный с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия (ч. 4 ст. 166 УК). Под данной разновидностью насилия понимается такое насилие, которое повлекло причинение потерпевшему тяжкого, средней тяжести либо легкого вреда здоровью.

Таким образом, наказуем как угон, сопровождаемый реальным причинением потерпевшему телесных повреждений различной степени тяжести, так и угон, связанный только с угрозой их причинения. Вопрос, однако, в том, будет ли правильной квалификация таких действий только по ст. 166 УК.

В литературе советского периода некоторые исследователи отвечали на поставленный вопрос отрицательно. Нам представляется, что реальное причинение при угоне различных видов телесных повреждений, а тем более - лишь высказывание угрозы их причинения не требует дополнительной квалификации по статьям о преступлениях против личности. Насилие (будь оно физическим или психическим) в данном случае выступает как способ совершения преступления и входит в качестве обязательного признака в объективную сторону состава угона. Лишь причинение при угоне смерти потерпевшему (в том числе и в ситуациях, когда она явилась результатом тяжкого вреда здоровью) дает основание для квалификации преступлений по совокупности, так как такой вид вреда понятием насильственного угона не охватывается. В этом случае дополнительно вменяются ст. 105 или ч. 4 ст. 111 УК. Указанным путем идет и судебная практика.

Определенный ориентир для правильной квалификации подобных действий можно выработать с учетом указаний, содержащихся в ряде постановлений Пленума Верховного Суда РФ. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда России Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» разъясняется, что поскольку лишение жизни потерпевшего не охватывается составом разбоя, умышленное убийство, совершенное при разбойном нападении, надлежит квалифицировать по совокупности преступлений[45].

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 12 марта 2002 г. № 5 «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств» говорится: «Хищение огнестрельного оружия, комплектующих деталей к нему, боеприпасов, взрывчатых веществ, или взрывных устройств путем разбойного нападения (п. «б» ч. 4 ст. 226 УК РФ) следует считать оконченным с момента нападения с целью завладения этими предметами, соединенного с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, или с угрозой применения такого насилия»[46].

В приведенных разъяснениях речь идет о квалификации преступлений, затрагивающих интересы личности, общественной безопасности и здоровья населения. В разъяснениях наблюдается общая линия, которой придерживается Верховный Суд РФ в сходных ситуациях. В этой связи, сформулированные в них положения, как представляется, можно распространить на квалификацию и других категорий преступлений, в частности на угон.

Анализ рассмотренных постановлений на только убеждает в необходимости квалификации насильственного угона лишь по ст. 166 УК без ссылок на статьи о преступлениях против личности (за ис-ключением случаев угона, соединенного с причинением смерти по-терпевшему), но и наводит на мысль о целесообразности трактовать насильственный угон оконченным (по аналогии с разбоем) с момента нападения с целью завладения транспортным средством, соединенного с насилием, опасным для жизни или здоровья потерпевшего, или с угрозой применения такого насилия.

Насильственный угон не есть, конечно, разновидность разбоя, поскольку при угоне виновный не преследует цели хищения транспортных средств. В остальном (особенно по своим объективным признакам) угон, соединенный с насилием, опасным для жизни или здоровья потерпевшего (ч. 4 ст. 166 УК), ничем не отличается от разбойного нападения. Думается, что законодатель, конструируя разбой по типу «усеченного» состава, учитывал повышенную общественную опасность именно способа совершения этого преступления, т.е. признаки его объективной стороны, а не направленность умысла виновного. Нет поэтому никаких оснований не учитывать опасность данного способа в других составах преступления[47]. Отсюда следует, что и угон транспортных средств, соединенный с насилием, опасным для жизни или здоровья потерпевшего, должен считаться оконченным с момента нападения, а не с момента завладения транспортным средством и начала поездки на нем. Очевидно, Пленуму Верховного Суда РФ следовало бы дать соответствующие разъяснения по данному вопросу в одном из своих постановлений.

Не меньшие трудности в судебной практике вызывает квалификация угона, соединенного с насилием, но не сопровождающегося непосредственным управлением захваченным транспортным средством со стороны виновного.

Так, В. на остановке общественного транспорта выскочил перед ехавшей автомашиной, управляемой потерпевшей, и та вынуждена была остановить автомобиль. Воспользовавшись этим, В. сел на переднее сиденье и предложил следовать далее. В ответ на требование потерпевшей выйти из машины В. вытащил нож, приставил лезвие к ее шее и, угрожая причинением насилия, опасного для жизни и здоровья, заставил проехать к определенному месту и там изнасиловал. Действия В. были квалифицированы судом по п. «в» ч. 2 ст. 131 и ч. 4 ст. 166 УК РФ.

Доводы протеста о том, что поскольку у В. не было умысла на угон автомобиля, то его осуждение по ч. 4 ст. 166 УК РФ необоснованно, признаны Судебной коллегией неубедительными по следующим основаниям.

В соответствии с требованиями закона (ст. 166 УК РФ) под неправомерным завладением автомобилем понимается увод автомобиля или иного транспортного средства против воли владельца. То обстоятельство, что при неправомерном завладении автомашиной, управляемой потерпевшей, последняя оставалась за рулем, никак не влияет на правильность вывода суда, так как потерпевшая была лишена свободы передвижения вопреки ее воле, управлять автомаши­ной в данной ситуации ее заставил под угрозой ножа В. для облегчения совершения другого преступления[48].

§2. Повреждение и уничтожение чужого имущества

Статья 167 УК РФ определяет данное преступление как умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, если эти деяния повлекли причинение значительного ущерба.

Видовой объект - общественные отношения собственности. Предметом рассматриваемого преступления может быть только чужое имущество, имеющее меновую, товарную стоимость. Уничтожение и повреждение специальных видов имущества или природных богатств в естественном состоянии, прямо указанных в уголовном законе, требуют квалификации по другим статьям УК, например по ст. 243 УК (уничтожение или повреждение памятников истории и культуры); ст. 259 УК (уничтожение критических местообитаний для организмов, занесенных в Красную книгу РФ); ст. 261 (уничтожение или повреждение лесов); ст. 267 (приведение в негодность транспортных средств или путей сообщения). Уничтожение или повреждение материальных объектов собственности может быть также результатом терроризма (ст. 205) и вандализма (ст. 214). Во всех перечисленных случаях для виновного наступают самостоятельные основания уголовной ответственности, отличные от ст. 167 УК.

С объективной стороны преступление выражается в уничтожении или повреждении чужого имущества.

Уничтожение предмета - это полная утрата им своих потребительских свойств и экономической ценности, приведение его в такое состояние, при котором он вообще не может быть использован по назначению, а утраченные им свойства не подлежат восстановлению.

Повреждение - это частичная, неполная утрата предметом своих потребительских свойств и экономической ценности, существенное снижение возможности использования его по назначению. При этом при необходимых трудовых и финансовых затратах на ремонт и восстановление поврежденной преступником вещи она способна вновь обрести временно и частично утраченные полезные качества и свойства, позволяющие с той или иной степенью эффективности использовать ее по прямому функциональному назначению.

Уничтожение или повреждение чужого имущества в качестве своих вредных последствий приводит к причинению собственнику существенного материального ущерба, размер которого именно в качестве значительного должен определяться по тем же критериям, что и аналогичный признак, применительно к составам хищений.

С субъективной стороны уничтожение или повреждение чужого имущества могут совершаться как с прямым, так и с косвенным умыслом. Мотивы и цели деяния не имеют квалифицирующего значения и на применение ст. 167 влияния не оказывают. Однако, если уничтожение или повреждение чужого имущества (например, дорогостоящего банковского сейфа) совершается с целью преодоления преград к хранилищу материальных ценностей в целях их похищения, содеянное требует дополнительной квалификации по соответствующей статье УК об ответственности за хищение как оконченное и неоконченное посягательство (ст. ст. 29, 30 УК). Этот вопрос требует специальных пояснений.

Действительно, преступление, предусмотренное ст. 167 УК, нередко сочетается с хищением чужого имущества чаще всего в форме кражи, что не всегда учитывается органом, применяющим уголовный закон. В результате этого ст. 167 дополнительно по совокупности совершенных виновным преступлений не вменяется ему в уголовную ответственность. Так, проникновение преступников в хранилище материальных ценностей с проломом стен, потолочных или половых перекрытий, взломом контейнеров, дорогостоящих стальных сейфов, не подлежащих восстановлению (например, воры разрезали боковые стенки автогенным аппаратом), надлежит квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 158 (кража) и ст. 167 (умышленное уничтожение чужого имущества).

Вместе с тем такие преступления, как терроризм, диверсия, в составах которых присутствуют взрыв, поджог, иные действия, которые направлены на разрушение или повреждение материальных (имущественных) объектов и составляют их конститутивные признаки, сами являются значительно более общественно опасными деяниями, чем умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, и не требуют дополнительной квалификации по совокупности еще и по ст. 167, так как она поглощается названными выше особо опасными преступлениями.

Разумеется, во всех случаях материальный ущерб, связанный с уничтожением имущества, может быть взыскан собственником с преступника в гражданско-правовом порядке, однако уголовно-правовых последствий последующее уничтожение или повреждение похищенного ранее имущества не влечет. Следовательно, отвечая на поставленный выше вопрос, следует ответить, что в рассмотренной ситуации совокупность названных преступлений отсутствует.

По ч. 1 ст. 167 УК могут нести ответственность вменяемые лица, достигшие 16-летнего возраста, а по ч. 2 - 14-летнего возраста.

Часть 2 ст. 167 УК конструирует квалифицированный состав преступления, если уничтожение или повреждение чужого имущества совершено из хулиганских побуждений, путем поджога, взрыва или иным общеопасным способом либо повлекло по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия (например, невозможность осуществлять производственную деятельность в течение длительного периода времени в связи с уничтожением оборудования или необходимого сырья и материалов, срыв сроков исполнения коммерческого контракта хозяйствующим субъектом и т.д.).

Хулиганские побуждения означают желание виновного уничтожить или повредить имущество с грубым нарушением общественного порядка и с пренебрежением к общественной морали и нравственности.

Как разъясняется в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 5 июня 2002 г. "О судебной практике по делам о нарушении правил пожарной безопасности, уничтожении или повреждении имущества путем поджога либо в результате неосторожного обращения с огнем" к тяжким последствиям, предусмотренным ст. 167 и ст. 168 УК РФ, следует относить также "причинение тяжкого вреда здоровью хотя бы одному человеку или средней тяжести вреда здоровью двум или более лицам, оставление потерпевших без жилья или средств к существованию"[49].

Наиболее распространенные и, видимо, более всего общественно опасные способы уничтожения чужого имущества - это, конечно, поджоги, взрывы или иные общеопасные способы, которые приносят колоссальный материальный ущерб экономике и отдельным гражданам, а потому несут в себе исключительно высокую степень социальной вредоносности.

Причинение по неосторожности смерти человеку - это преступление, совершенное с двумя формами вины, в котором сочетается умышленная вина по отношению к уничтожению или повреждению чужого имущества и неосторожная вина в виде легкомыслия или небрежности по отношению к смерти человека.

Уничтожение или повреждение имущества по неосторожности (ст. 168 УК РФ). Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. внес существенные изменения в диспозицию ст. 168 УК, которая в новой редакции звучит так: "Уничтожение или повреждение чужого имущества в крупном размере, совершенные путем неосторожного обращения с огнем или иными источниками повышенной опасности". Это означает, что все иные способы уничтожения или повреждения имущества законодателем декриминализованы и в настоящее время не являются преступлением. Более того, в силу требований ст. 10 УК РФ положения ст. 168 УК в новой редакции имеют обратную силу и распространяются на все случаи уничтожения или повреждения чужого имущества любыми способами, не указанными в данной норме и совершенными до вступления ее в действие, например по причине ненадлежащего хранения, складирования, перевозки товарно-материальных ценностей.

Объективные признаки данного преступления, если не считать его общественно опасных последствий в виде причинения материального ущерба в "крупном размере", полностью совпадают с признаками рассмотренного выше деяния. Важным признаком объективной стороны данного преступления является способ уничтожения или повреждения чужого имущества - обращение с огнем или иными источниками повышенной опасности, например с взрывчатыми веществами[50].

Крупным размером в соответствии с п. 4 примечания к ст. 158 УК признается стоимость уничтоженного или поврежденного движимого либо недвижимого чужого имущества, превышающая 250 тыс. руб.

Субъективная сторона преступления выражается в неосторожной форме вины в виде легкомыслия или небрежности. Ввиду неосторожного характера преступления его мотивация и целенаправленность не имеют никакого уголовно-правового значения.

При совершении преступления по легкомыслию субъект предвидит возможность уничтожения или повреждения чужого имущества именно в крупном размере, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывает, что этого не произойдет.

При совершении преступления по небрежности субъект не предвидел возможности наступления таких общественно опасных последствий своих действий, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог предвидеть указанные последствия.

Субъектом преступления может быть вменяемое лицо, достигшее 16 лет.

Общеопасным считается такой способ совершения преступления, который заведомо для виновного представляет реальную опасность для жизни или здоровья людей, имущественных или иных правоохраняемых интересов. Использование виновным такого способа влечет возникновение угрозы одновременного поражения нескольких объектов уголовно-правовой охраны. Соответственно, при этом имеет место реальная опасность возрастания объема причиняемого преступлением вреда[51]. В связи с этим полагаем, что использование общеопасного способа подчеркивает своеобразный характер объективной стороны состава преступления.

Как представляется, понятие общеопасного способа базируется на категории "опасность", а точнее "общая опасность". Данная категория в узком смысле подразумевает под собой реальную (действительную, конкретную, настоящую) угрозу всеобщего характера, но не исключает и более широкого ее понимания, т.е. как потенциальной (возможной, вероятной, абстрактной) общей угрозы. Уместно вспомнить по этому поводу интересные размышления Франца фон Листа: "Так как всякое изменение во внешнем мире влечет за собой дальнейшие изменения, то мы должны различать ближайшие и дальнейшие последствия... В этом лежит ключ к пониманию понятия опасности. И опасность есть сама по себе последствие, состояние, наступающее во внешнем мире. Но это последствие получает значение лишь вследствие своего отношения к другому, предполагаемому нами, но не наступившему состоянию. Таким образом, мы можем сказать: опасность есть состояние, в котором, по беспристрастному суждению, заключается близкая возможность (вероятность) и которым, таким образом, вызывается основательное опасение, что при данных и в момент осуществления воли выступающих или хотя бы одному действующему лицу известных обстоятельствах может последовать наступление вреда"[52].

Уголовное право знает два вида опасности - абстрактную и реальную. Общеопасный способ тесно связан с опасностью реальной. Правовая конструкция "общеопасного способа" включает в себя две составляющие: 1) использование объектов (предметов, источников) повышенной опасности при наличии; 2) определенной обстановки, свидетельствующей о создании реальной угрозы для множества правоохраняемых интересов. Соответственно, под общеопасным способом (применительно к ст. 167 УК) следует понимать такой способ умышленного уничтожения (повреждения) имущества, который заведомо для виновного представляет реальную опасность для жизни или здоровья людей, другого имущества (помимо того, на которое было направлено преступление) или иных правоохраняемых объектов. Рассматриваемый способ обычно характеризуется созданием опасности для неопределенного круга охраняемых законом благ и интересов.

При этом следует подчеркнуть, что умышленное уничтожение (повреждение) имущества квалифицируется как совершенное общеопасным способом независимо от того, был ли причинен вред другим объектам уголовно-правовой охраны. Особенность рассматриваемого способа уничтожения имущества состоит в том, что его использование создает реальную угрозу наступления тяжких последствий, хотя фактически они могут и не наступить[53]. Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п. 6 Постановления от 5 июня 2002 г. № 14 "О судебной практике по делам о нарушении правил пожарной безопасности, уничтожении или повреждении имущества путем поджога либо в результате неосторожного обращения с огнем" разъяснил, что умышленное уничтожение или повреждение отдельных предметов с применением огня в условиях, исключающих его распространение на другие объекты и возникновение угрозы причинения вреда жизни и здоровью людей, а также чужому имуществу, надлежит квалифицировать по ч. 1 ст. 167 УК.

Обобщение опубликованной и местной практики позволяет утверждать, что данный вопрос относится к числу неоднозначно решаемых. Так, следователем прокуратуры Волжского района Самарской области было возбуждено уголовное дело по признакам преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 166 и ч. 2 ст. 167 УК, в отношении неустановленных лиц, которые совершили неправомерное завладение автомобилем ВАЗ-2110, принадлежащим П., без цели хищения этого автомобиля. Однако затем они умышленно уничтожили данный автомобиль путем его поджога в поле на расстоянии 300 м от дороги. В ходе предварительного следствия действия виновных были справедливо квалифицированы по ч. 1 ст. 167 УК. При этом было указано, что поджог автомобиля в поле, вдали от каких-либо населенных пунктов, построек и иного имущества в зимнее время не создавал реальной опасности причинения вреда людям или ущерба другому имуществу и потому не может быть признан общеопасным способом совершения данного преступления[54].

При решении исследуемого вопроса суды последовательно придерживаются подхода, согласно которому умышленное уничтожение или повреждение отдельных предметов с применением огня или других источников опасности в условиях, исключающих их распространение на другие объекты и возникновение угрозы причинения вреда жизни и здоровью людей, а также чужому имуществу, надлежит квалифицировать по ч. 1 ст. 167 УК, если потерпевшему причинен значительный ущерб. В частности, справедливо указывалось на то, что сожжение мотоцикла, не создавшее угрозы уничтожения или повреждения другого имущества, а равно причинения вреда гражданам, следует квалифицировать как умышленное уничтожение имущества, совершенное при отсутствии общеопасного способа[55]. Действия лица, совершившего поджог похищенной им автомашины в районе свалки, что исключало возможность причинения вреда чужому имуществу или распространение огня на иные объекты, следует квалифицировать по ч. 1 ст. 167 УК, если потерпевшему причинен значительный ущерб.

Умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, совершенное путем поджога, взрыва или иным общеопасным способом, влечет ответственность по ч. 2 ст. 167 УК только в случае реального причинения потерпевшему значительного ущерба[56]. Если в результате указанных действий предусмотренные законом последствия не наступили по причинам, не зависящим от воли виновного, то содеянное при наличии у него прямого умысла на причинение значительного ущерба должно рассматриваться как покушение на умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества и квалифицироваться по ч. 3 ст. 30 и ч. 2 ст. 167 УК (п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 июня 2002 г. № 14). Так, Камелин в состоянии алкогольного опьянения умышленно поджег навес над крыльцом дома, сундук с фуражной мукой, находящийся в сарае, и ворота, ведущие на дачный участок. Камелина, ее дочь и зять, находившиеся в доме, почувствовали запах дыма, выбежали во двор, где им удалось погасить очаги возгорания. Потерпевшим был причинен ущерб на сумму 1500 рублей. Действия Камелина следователем и судом квалифицированы как покушение на умышленное уничтожение и повреждение имущества, совершенное путем поджога[57].

Субъективная сторона уничтожения и повреждения имущества, совершенного общеопасным способом, характеризуется осознанием виновным того факта, что избранный им способ совершения данного преступления угрожает причинением вреда личности, собственности или другим правоохраняемым объектам.

Согласно уголовному закону анализируемые преступления, предусмотренные ч. 2 ст. 167 УК, могут состоять в уничтожении или повреждении имущества путем поджога либо путем взрыва, а равно иным общеопасным способом.

Выделяя поджог среди иных способов умышленного уничтожения или повреждения имущества, законодатель принимает во внимание его наибольшую распространенность и относительную легкость использования в силу общедоступности средств добывания огня. Высокая степень общественной опасности уничтожения или повреждения имущества путем поджога определяется тем, что при этом, как правило, причиняется существенный материальный ущерб гражданам, создается угроза или наносится вред жизни и здоровью людей. Вызвав к действию разрушительные силы огня, виновный в дальнейшем утрачивает контроль и возможность управлять ими, не может остановить их стихийное развитие. Поджог представляет собой преднамеренное деяние (обычно в виде действия), которое совершается с целью вызвать пожар, как неконтролируемое распространение огня на другие объекты, создающее угрозу причинения вреда жизни и здоровью людей, собственности, другим правоохраняемым благам.

По мнению А.Б. Барихина, поджог есть умышленное поджигание предметов таким образом, что пожар в состоянии распространяться дальше самостоятельно после удаления средств воспламенения[58]. А.В. Мишин считает, что поджог следует определять как общеопасный способ умышленного уничтожения или повреждения имущества, осуществляемый различными средствами и приемами, вызывающими появление открытого огня, перерастающего, как правило, в пожар как неконтролируемый процесс горения[59].

В свете сказанного следует заметить, что категория "поджог" имеет легальное определение. В соответствии с Приказом МВД России от 7 июля 1995 г. № 262 "О реализации статьи 41 Федерального закона "О пожарной безопасности"[60] поджог есть умышленные действия по уничтожению (повреждению) имущества, нанесению вреда здоровью человека при помощи огня.

Взрыв - еще одна разновидность общеопасного способа уничтожения или повреждения чужого имущества, которая указана в законе. Взрыв представляет собой процесс освобождения большого количества энергии (химической, внутриядерной, электромагнитной и пр.) в ограниченном объеме за короткий промежуток времени, который сопровождается образованием сильно нагретых, с высоким давлением газов, при расширении оказывающих механическое воздействие (разрушение) на окружающие объекты[61]. Образовавшиеся газы с большой силой воздействуют на окружающую среду, вызывая ее движение или разрушение. Анализируя разрушительные последствия взрыва, следует указать на многообразие его поражающих факторов, к числу которых относятся: механическое воздействие взрывной волны, воздействие разлетающихся во все стороны продуктов взрыва при отсутствии среды (взрыв в вакууме), световое излучение, вызывающее у людей и животных ожоги различной степени и ослепление, а также оплавление, обугливание или возгорание различных предметов, возможное радиоактивное заражение местности и различных объектов в районе взрыва и т.д.

Согласно закону общеопасный способ уничтожения или повреждения имущества может быть и иным. В уголовном законе не предусмотрен исчерпывающий перечень его видов. Этот перечень является открытым, что представляется правильным, поскольку в условиях развития науки и техники в законе невозможно предусмотреть все многообразие таких способов. К иному общеопасному способу в смысле ст. 167 УК практика и доктрина относят уничтожение (повреждение) чужого имущества путем затопления, обвала, схода лавин, совершения массовых отравлений домашних животных, аварий, разрушения строений в местах, где находятся люди, применение ядовитых веществ и т.д.

Использование при совершении "общеопасного" уничтожения или повреждения имущества оружия, боевых припасов, взрывчатых, ядовитых или радиоактивных веществ либо взрывных устройств охватывается объективной стороной преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 167 УК. По этой причине их использование не может быть признано обстоятельством, отягчающим наказание (п. "к" ч. 1 ст. 63 УК).

Как свидетельствуют результаты обобщения следственной и судебной практики, поджог, взрыв и тому подобные общеопасные действия нередко совершаются виновными с целью сокрытия другого преступления. Исходя из положений действующего законодательства, указанная цель уничтожения и повреждения имущества по общему правилу не влияет на квалификацию содеянного. Однако эта цель должна учитываться судом при назначении наказания, так как в соответствии с п. "е.1" ч. 1 ст. 63 УК (в редакции Федерального закона от 24 июля 2007 г. № 211-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму"[62]) совершение преступления с целью скрыть другое преступление признается обстоятельством, отягчающим ответственность.

Как отмечалось ранее, умышленное уничтожение (повреждение) имущества квалифицируется как совершенное общеопасным способом независимо от того, был ли причинен вред другим объектам уголовно-правовой охраны помимо тех имущественных ценностей, на которые было направлено посягательство. В случаях его причинения ориентиром для правовой оценки содеянного могут служить разъяснения, данные в абз. 2 и 3 п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 г. № 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)"[63]. Согласно последним, если в результате примененного виновным общеопасного способа убийства наступила смерть не только определенного лица, но и других лиц, содеянное надлежит квалифицировать, помимо п. "е" ч. 2 ст. 105 по п. "а" ч. 2 ст. 105, а в случае причинения другим лицам вреда здоровью - по п. "е" ч. 2 ст. 105 и по статьям УК, предусматривающим ответственность за умышленное причинение вреда здоровью. В тех случаях, когда убийство путем взрыва, поджога или иным общеопасным способом сопряжено с уничтожением или повреждением чужого имущества либо с уничтожением или повреждением лесов, а равно насаждений, не входящих в лесной фонд, содеянное, наряду с п. "е" ч. 2 ст. 105, следует квалифицировать также по ч. 2 ст. 167 или ч. 2 ст. 261.

Применительно к рассматриваемой проблеме приведем разъяснение Пленума Верховного Суда Российской Федерации, данное им в п. 9 Постановления от 5 июня 2002 г. N 14: "...если при уничтожении или повреждении имущества путем поджога или иным общеопасным способом виновный предвидел и желал либо не желал, но сознательно допускал наступление таких последствий своего деяния, как смерть человека либо причинение вреда здоровью потерпевшего, содеянное представляет собой совокупность преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 167 УК и, в зависимости от умысла и наступивших последствий, п. "е" ч. 2 ст. 105 или п. "в" ч. 2 ст. 111 либо ст. ст. 112, 115 УК". Однако в то же время заметим, что если в результате уничтожения или повреждения чужого имущества, совершенного общеопасным способом, была умышленно уничтожена или повреждена другая чужая собственность, на которую первоначально виновным не было направлено посягательство, содеянное независимо от числа потерпевших (собственников и законных владельцев) подлежит квалификации по ч. 2 ст. 167 УК. Такая квалификация обосновывается тем, что в данном случае речь идет о единичном преступлении, посягающем на один и тот же видовой объект. Кроме того, в спорных ситуациях сомнения относительно квалификации толкуются в пользу обвиняемого[64]. Иной подход означает, что содеянное есть не что иное, как идеальная совокупность предусмотренных ч. 2 ст. 167 УК преступлений, общее число которых зависит от количества пострадавших, что, на наш взгляд, не соотносится с принципом справедливости.

При квалификации общественно опасных деяний против собственности довольно часто в правоприменительной деятельности возникают трудности, связанные с разграничением посягательств. Это происходит в случаях, когда разные составы преступлений характеризуются, с одной стороны, рядом общих для них признаков, а с другой - отдельными признаками, различающими их. Подобные составы преступлений в теории уголовного права принято называть смежными.

Правильное понимание и уяснение признаков предмета посягательства является важным моментом при отграничении умышленных уничтожений или повреждений чужого имущества от составов преступлений, расположенных в других главах УК. Предметом посягательства, закрепленного ст. 167 УК, является как движимое, так и недвижимое имущество, за исключением специальных видов имущества, уголовная ответственность за уничтожение и повреждение которого предусмотрена иными нормами уголовного закона (ст. ст. 214, 215.2, 243, 244, 261, 267, 325, 326, 346).

Одним из сложных и зачастую неоднозначно решаемых в судебно-следственной практике является вопрос о разграничении уничтожения и повреждения имущества и некоторых посягательств в сфере общественной нравственности. Рассмотрим особенности отграничения ст. 167 УК от ст. ст. 243 и 244 УК.

Преступление, предусмотренное ст. 243 УК, отличается от посягательств против собственности, связанных с уничтожением и повреждением чужого имущества. В соответствии с диспозицией этой статьи им являются памятники истории, культуры, природные комплексы или объекты, взятые под охрану государства, а также предметы или документы, имеющие особую историческую или культурную ценность.

Определение памятников истории и культуры содержится в ст. 3 Федерального закона от 25 июня 2002 г. № 73-ФЗ "Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации" - это объекты недвижимого имущества со связанными с ними произведениями живописи, скульптуры, декоративно-прикладного искусства, объектами науки и техники и иными предметами материальной культуры, возникшие в результате исторических событий, представляющие собой ценность с точки зрения истории, археологии, архитектуры, градостроительства, искусства, науки и техники, эстетики, этнологии или антропологии, социальной культуры и являющиеся свидетельством эпох и цивилизаций, подлинными источниками информации о зарождении и развитии культуры[65].

Природный комплекс в соответствии со ст. 1 Федерального закона от 10 января 2002 г. № 7-ФЗ "Об охране окружающей среды" представляет собой комплекс функционально и естественно связанных между собой природных объектов, объединенных географическими и иными соответствующими признаками[66].

К объектам, взятым под охрану государства, относятся движимые и недвижимые объекты и территории, связанные с историческими событиями (составные части и фрагменты архитектурных, исторических, художественных памятников и памятников монументального искусства, археологические раскопки и др.)[67].

Наконец, предметом преступления, предусмотренного ст. 243 УК РФ, являются предметы или документы, имеющие особую историческую или культурную ценность. Такими предметами могут быть предметы религиозного или светского характера, имеющие значение для истории и культуры (культурные ценности); предметы, связанные с историческими событиями в жизни народов, развитием общества и государства, произведения материального и духовного творчества, представляющие историческую, научную, художественную или иную культурную ценность (памятники истории и культуры).

Примерный перечень предметов, относящихся к культурным ценностям, определен и в ст. 7 Закона РФ "О вывозе и ввозе культурных ценностей"[68]. Это редкие рукописи и документальные памятники; архивы; уникальные и редкие музыкальные инструменты; почтовые марки; старинные монеты, ордена, медали; предметы, представляющие интерес для таких наук, как палеонтология, минералогия, археология, в том числе копии, взятые под охрану государством как памятники истории и культуры.

Таким образом, в преступлении, ответственность за которое предусмотрена ст. 243 УК, предметом посягательства выступают не рядовые вещи, обладающие признаком материальной стоимости, а такие, которые имеют специфические, порой не поддающиеся стоимостной оценке признаки, ставящие их в особый, обособленный ряд среди других предметов, охраняемых законом (старина, уникальность, редкость, государственная значимость и др.). Подобными чертами согласно закону обладает предмет преступления, предусмотренного ст. 164 УК.

Представляется, что позиция законодателя, предусмотревшего ответственность за хищение предметов, имеющих особую ценность, в рамках гл. 21 УК, а за уничтожение или повреждение предметов или документов, имеющих историческую или культурную ценность, - в гл. 25 УК, не совсем последовательна.

Предметом преступления, предусмотренного ст. 244 УК, являются: 1) тела умерших; 2) места захоронения - отведенные в соответствии с этическими, санитарными и экологическими требованиями участки земли с сооружаемыми на них кладбищами для захоронения тел (останков) умерших, стенами скорби для захоронения урн с прахом умерших (пеплом после сожжения тел (останков) умерших), крематориями для предания тел (останков) умерших огню, а также иными зданиями и сооружениями, предназначенными для осуществления погребения умерших; 3) надмогильные сооружения - памятники, склепы, ограды, цветники, скульптуры; 4) кладбищенские здания, предназначенные для церемоний в связи с погребением умерших или их поминовением, - церкви, часовни, костелы, кирхи и др.

Как известно, предметом преступлений против собственности может быть только имущество, которое находится в чьей-либо собственности - государственной, муниципальной, частной и др. Считается, что вещи, находящиеся в могиле или на могиле, не могут быть предметом указанных деяний.

Однако в уголовно-правовой литературе отсутствует однозначное мнение относительно квалификации общественно опасных деяний в отношении вещей, находящихся на трупе. Так, С.П. Матвеев утверждает, что "после захоронения, когда родственники или иные наследники добровольно исключили оставленные при умершем вещи из своего имущества, ответственность за хищение невозможна"[69]. При этом похищение находящихся в могиле предметов предлагается оценивать наряду с осквернением мест захоронения как преступление против общественной нравственности по ст. 244 УК.

По мнению В.В. Векленко, данный подход является сомнительным ввиду того, что вещи, оставленные при умершем, чаще всего обладают всеми признаками предмета хищения и не являются выброшенными за ненадобностью. Кроме того, они выступают чужими по отношению к похитителю, а диспозиция и субъективная сторона ст. 244 УК не отвечают условиям привлечения к уголовной ответственности в случаях, когда завладение таким имуществом не сопровождалось осквернением могилы[70].

Авторы одного из учебников по уголовному праву предложили различать две ситуации: хищение вещей, находящихся на трупе после захоронения, и вещей, имевшихся на трупе до момента захоронения (в месте наступления смерти, в прозекторской и т.д.). Так, "вещи, оставшиеся при трупе после захоронения, не могут рассматриваться как... собственность ввиду того, что субъекта права собственности не существует". Что же касается вещей, находившихся при трупе в момент смерти человека, то "они в силу права наследования имеют собственника", вследствие чего являются предметом преступлений против собственности[71].

Гроб, одежда на умершем и иные предметы, положенные в гроб, являются ничьим имуществом, поэтому завладение ими необходимо квалифицировать не как кражу, а как надругательство над телом умершего и местом его захоронения. В то же время разрушение или повреждение надгробий, памятников, крестов, оград и иных надмогильных сооружений и тем более их изъятие помимо морального вреда родным и близким умершего причиняет и материальный ущерб. В подобных случаях надо ставить вопрос об ответственности виновных лиц по совокупности преступлений, предусмотренных ст. ст. 244 и 167, 158 (164) УК РФ[72].

Правовая оценка содеянного меняется, если похищаются, уничтожаются или повреждаются предметы из могилы. Захороненные в могиле предметы ничьей собственностью уже не являются, поскольку собственники сознательно отказались от этих предметов. При этом неправильно исходить в данной ситуации только из стоимости предметов, использованных для погребения. Стоимость выброшенной вещи, не нужной конкретному собственнику, может быть значительной, однако завладение ею не становится от этого преступным. Важно волеизъявление собственника. В нашем случае оно таково, что позволяет сделать совершенно однозначный вывод: собственник (законный владелец) раз и навсегда отказался от своих правомочий (всей триады) в отношении имущества, которое находится в могиле.

Данная точка зрения представляется небесспорной. Возникает вопрос: почему уничтожение и повреждение надмогильных сооружений посягает на общественную нравственность (ст. 244 УК), а хищение таких предметов - на отношения собственности. На наш взгляд, имущество, находящееся на могиле, не отторгнуто его владельцем или собственником, а поэтому для всех остальных оно является чужим. Поэтому и посягательства на такого рода предметы следует рассматривать по нормам гл. 21 УК. В этой связи необходимо изменить редакцию ст. 244 УК "Надругательство над телами умерших и местами их захоронения", изложив ч. 1 в следующей редакции: "1. Надругательство над телами умерших либо осквернение мест захоронения, надмогильных сооружений или кладбищенских зданий, предназначенных для церемоний в связи с погребением умерших или их поминовением, - наказываются..."

При этом под осквернением нужно понимать нанесение на надмогильных сооружениях или кладбищенских зданиях непристойных надписей, совершение в местах захоронения циничных действий, связанных с поруганием, глумлением, унижением памяти умершего, его близких (срывание и уничтожение венков, вытаптывание могилы и т.п.).

Таким образом, уничтожение и повреждение кладбищенских зданий и сооружений, как предназначенных, так и не предназначенных для церемоний в связи с погребением или поминовением умерших, при наличии соответствующих признаков необходимо квалифицировать по ст. 167 УК.

Заключение

Проблема дифференциации уголовной ответственности стоит в ряду актуальнейших проблем современной уголовно-правовой теории и законодательной практики. Мы изложили свое видение проблемы дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности (ее уголовно-правовые, криминологические и историко-философские аспекты) и пути ее решения.

Сущность концепции нашего исследования заключается в необходимости детальной дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности с помощью уголовно-правовых норм не только Общей, но и Особенной частей УК РФ. Дифференциацию уголовной ответственности, осуществляемую на законодательном уровне, мы понимаем как ее градацию в зависимости от степени общественной опасности, преступлений, личности преступника, объективных и субъективных признаков преступления, как принцип уголовного права. На наш взгляд, в нормах Особенной части УК РФ заложены большие потенциальные возможности дифференциации уголовной ответственности, реализация которых является объективной необходимостью.

Анализ конструктивных и квалифицирующих признаков составов преступлений против собственности будет способствовать совершенствованию уголовно-правовых норм и практики их применения. Предложенные новые редакции статей уголовного закона преследовали ту же цель.

Классификация и квалификация преступлений - важнейшие предпосылки дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности.

Считаем необходимым принять во внимание позицию ученых, предлагающих отказаться от нечеткой формулировки субъективной стороны в хищениях, и руководствоваться в определении хищения мотивом использования имущества в соответствии с его потребительскими свойствами.

На основании изложенного нам представляется, что для устранения пробела необходимо изменить название ст. 166 УК РФ на "Неправомерное завладение автодорожным транспортным средством или маломерным водным судном без цели хищения", диспозицию части первой изложить подобным же образом и в примечании к статье определить понятие автодорожного транспортного средства и маломерного водного судна. Это, на наш взгляд, будет способствовать формированию единой судебной практики и вынесению законных приговоров.

В связи с изложенным считаем целесообразным в перспективе исключить данный состав преступления из УК, по крайней мере, в существующей редакции, в силу того, что закон не выделил регистрируемые транспортные средства как источник повышенной опасности, не назвал действии, отличных от деяний при хищении, предложив практически недоказуемый в жизни критерий разграничения данных преступлений — хотел ли угонщик обогатиться за счет изъятого или только попользоваться транспортным средством, установил не соответствующие общественной опасности санкции за них.

С учетом современных социально-экономических и политико-правовых оснований целесообразно обеспечить в уголовном и административном законодательстве относительно равную ответственность за некорыстные и корыстные ненасильственные имущественные правонарушения, совершаемые в форме кражи, мошенничества, присвоения, растраты, уничтожения и повреждения чужого имущества без отягчающих обстоятельств.

Это положение обосновывается рядом обстоятельств. Во-первых, новая экономическая парадигма, отражающая связь собственности с ограниченностью ресурсов социума, не дает достаточных оснований для оценки корыстных и некорыстных имущественных посягательств как противоправных деяний, существенно различающихся по уровню общественной опасности. Для экономической системы, основными целями функционирования которой являются предупреждение истощения необходимых для жизнедеятельности людей ограниченных ресурсов путем наиболее эффективного их распределения и обмена, а также развитие материально-технической базы общества, представляют одинаковую опасность как корыстные правонарушения, так и посягательства, не связанные с обогащением виновного или других лиц. Равным образом для участников экономических процессов в целом не имеет принципиального значения, корыстный или некорыстный характер носят противоправные посягательства на их имущественные права и интересы. Во-вторых, понимание объекта указанных правонарушений как имущественных отношений по обеспечению оптимального удовлетворения потребностей людей при рациональном использовании экономических благ также непосредственно не определяет различный уровень опасности корыстных и некорыстных посягательств в имущественной сфере.

Концептуальный подход о равной опасности ненасильственного хищения и умышленных уничтожения, повреждения имущества опирается и на действующее законодательство.

Предлагаем ст. 7.17 КоАП изложить в следующей редакции: "Статья 7.17. Умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества в незначительном размере

Умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества в незначительном размере -

влечет наложение административного штрафа в размере до трехкратной стоимости похищенного имущества, но не менее ста рублей или административный арест на срок до пятнадцати суток.

Примечание. Умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества признается совершенным в незначительном размере, если стоимость уничтоженного имущества или стоимость восстановления поврежденного имущества не превышает 2500 рублей";

Любое учение требует своего дальнейшего развития, не является исключением и проблема дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности, учитывая ее столь многогранность.

Библиография

Нормативно-правовые акты

1.  Конституция Российской Федерации от 12.12.1993 г. // Российская газета. – 1993. – № 237.

2.  Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ (в ред. от 13.02.2009) // Собрание законодательства РФ. – 1996. – № 25. – Ст. 2954.

3.  Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 г. № 174-ФЗ (в ред. от 14.03.2009) // Собрание законодательства РФ. – 2001. – № 52 (ч. I). – Ст. 4921.

4.  Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации от 08.01.1997 г. № 1-ФЗ (в ред. от 14.02.2009) // Собрание законодательства РФ. – 1997. – № 2. – Ст. 198.

5.  Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 г. № 195-ФЗ (в ред. от 30.12.2008) // Собрание законодательства РФ. – 2002. – № 1 (ч. 1). – Ст. 1.

6.  Федеральный закон от 24.07.2007 г. № 211-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму» // Собрание законодательства РФ. – 2007. – № 31. – Ст. 4008.

7.  Федеральный закон от 25.06.2002 г. № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» (в ред. от 23.07.2008) // Собрание законодательства РФ. – 2002. – № 26. – Ст. 2519.

8.  Федеральный закон от 10.01.2002 г. № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды» (в ред. от 14.03.2009) // Собрание законодательства РФ. – 2002. – № 2. – Ст. 133.

9.  Федеральный закон от 10.12.1995 г. № 196-ФЗ «О безопасности дорожного движения» (в ред. от 30.12.2008) // Собрание законодательства РФ. – 1995. – № 50. – Ст. 4873.

10.  Закон РФ от 15.04.1993 г. № 4804-1 «О вывозе и ввозе культурных ценностей» (в ред. от 23.07.2008) // Ведомости СНД и ВС РФ. – 1993. –№ 20. – Ст. 718.

11.  Приказ МВД РФ от 07.07.1995 г. № 262 «О реализации статьи 41 Федерального закона "О пожарной безопасности" (в ред. от 09.04.2003)// Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. – 1996. – № 3. – С. 39.

Научная литература

12.  Бакрадзе, А.А. О предмете хищения / А.А. Бакрадзе. // Российский следователь. – 2008. – № 22. – С. 16-17.

13.  Барихин, А.Б. Большой юридический энциклопедический словарь. / А.Б. Барихин. – М., Книжный мир. 2007. – 1086 с.

14.  Безверхов, А., Шевченко, И. Умышленные уничтожение и повреждение имущества путем поджога, взрыва и иным общеопасным способом / А. Безверхов, И. Шевченко. // Уголовное право. – 2008. – № 1. – С. 31.

15.  Безверхов, А.Г. Имущественные преступления. / А.Г. Безверхов. – Самара., Изд-во СГУ. 2006. – 698 с.

16.  Бойцов, А.И. Преступления против собственности. / А.И. Бойцов. – СПб., Юридический центр Пресс. 2008. – 824 с.

17.  Борбат, А.В., Завидов, Б.Д., Ендольцева, А.В., Милевский, А.И. Состав преступления как основание уголовной ответственности / А.В. Борбат, Б.Д. Завидов, А.В. Ендольцева, А.И. Милевский. // Юридический мир. – 2009. – № 3. – С. 26.

18.  Братенков, С.И., Широков, В.А. Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, неправомерное завладение автомобилем или транспортным средством: криминологический анализ и судебная практика / С.И. Братенков, В.А. Широков. // Российская юстиция. – 2008. – № 9. – С. 13-14.

19.  Векленко, В.В. Квалификация хищений: Монография. / В.В. Векленко. – Омск., Омская академия МВД России. 2007. – 562 с.

20.  Ветров, Н.И. Уголовное право. Особенная часть. / Н.И. Ветров. – М., Норма. 2007. – 786 с.

21.  Власть: криминологические и правовые проблемы / Под ред. Долговой А.И. – М., Юрайт. 2008. – 782 с.

22.  Гаухман, Л.Д., Максимов, С.В. Ответственность за преступления против собственности. / Л.Д. Гаухман, С.В. Максимов. – М., Юрайт. 2007. – 674 с.

23.  Гегель, Г.В.Ф. Философия права. / Г.В.Ф. Гегель. – М., Наука. 1990. – 802с.

24.  Гусейнов, Ф.А. Автомобиль и безопасность. / Ф.А.Гусейнов. – М., Росич. 2009. – 476 с.

25.  Елисеев, С.А. Преступления против собственности по уголовному законодательству России (историко-теоретическое исследование) / С.А. Елисеев. – М., Юнити. 2009. – 598 с.

26.  Камнев, Р.Г. Обстановка совершения преступления и ее уголовно-правовое значение / Р.Г. Камнев. // Уголовное судопроизводство. – 2008. – № 4. – С.24.

27.  Колесников, Р.В. К вопросу о предмете преступления "неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения" / Р.В. Колесников. // Общество и право. – 2008. – № 1. – С. 25.

28.  Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. Радченко В.И. – М., Проспект. 2008. – 876 с.

29.  Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Радченко В.И., Михлина А.С. – М., Проспект. 2008. – 902 с.

30.  Корма, В.Д. Проблемные вопросы уголовно-правовой и криминалистической характеристик угона и кражи транспортных средств / В.Д. Корма // Транспортное право. – 2009. – № 1. – С. 28.

31.  Коробеев, А.И. Транспортные преступления. / А.И. Коробеев. – СПб., Юридический центр Пресс. 2007. – 498 с.

32.  Кочои, С.М. Ответственность за корыстные преступления против собственности. / С.М. Кочои. – М., Волтерс Клувер. 2008. – 652 с.

33.  Кругликов, Л.Л., Васильевский, А.В. Дифференциация ответственности в уголовном праве. / Л.Л. Кругликов, А.В. Васильевский. – СПб., Юридический центр Пресс. 2008. – 686 с.

34.  Лесниевски-Костарева, Т.А. Дифференциация уголовной ответственности: Теория и законодательная практика. / Т.А. Лесниевски –Костарева. – М., Юрайт. 2008. – 734 с.

35.  Лист, Ф. Учебник уголовного права. Общая часть / Ф. Лист. / - М., Статут. 2005. – 834 с.

36.  Лопашенко, Н.А. Преступления в сфере экономики: авторский комментарий к уголовному закону (раздел VIII УК РФ) (постатейный) / Н.А. Лопашенко. – М, Волтерс Клувер. 2008. – 422 с.

37.  Лукашов, А.И. Уголовное право Республики Беларусь: состояние и перспективы развития. / А.И. Лукашов. – Минск., Тесей. 2002. – 798 с.

38.  Малышев, В.В. Ответственность за преступления против собственности: Учебное пособие. / В.В. Малышев. – М., Юстицинформ. 2008. – 526 с.

39.  Мальцев, В. Ответственность за неправомерное завладение имуществом / В. Мальцев. // Законность. – 2009. – № 3. – С. 12.

40.  Матвеев, С.П., Шишкин, Н.А. Отграничение умышленного уничтожения или повреждения чужого имущества от преступных посягательств на общественную нравственность / С.П. Матвеев, Н.А. Шишкин. // Общество и право. – 2008. – № 3. – С. 42.

41.  Матузов, Н.И. Общая концепция и основные приоритеты российской правовой политики / Н.И. Матузов. // Правовая политика и правовая жизнь. – 2008. – № 5. – С. 35.

42.  Мирончик, А.С. К вопросу о толковании словосочетания "те же деяния" в контексте ст. 167 УК РФ / А.С. Мирончик // Законы России: опыт, анализ, практика. – 2008. – № 9. – С. 25.

43.  Мишин, А.В. Расследование и предупреждение поджогов личного имущества граждан. / А.В. Мишин. – М., Юнити. 2006. – 328 с.

44.  Нагаев, Е. Угон и кража автотранспорта: вопросы разграничения составов преступлений / Е. Нагаев. // Российская юстиция. – 2009. – № 3. – С. 44.

45.  Настольная книга судьи по уголовным делам / Отв. ред. Рарог А.И. – М., ТК Велби. 2007. – 672 с.

46.  Наумов, А.В. Уголовный кодекс Российской Федерации. Научно-практический комментарий. / А.В. Наумов. – М., Проспект. 2008. – 876 с.

47.  Научно-практическое пособие по применению УК РФ / Под ред. Лебедева В.М. – М., Норма. 2008. – 782 с.

48.  Организованный терроризм и организованная преступность / Под ред. Долговой А.И. – М., Юнити. 2008. – 498 с.

49.  Ошерович, Б.С. Очерки по истории русской уголовно-правовой мысли (вторая половина XVIII века - первая четверть XIX века). / Б.С. Ошерович. – М., Статут. 2006. – 698 с.

50.  Панова, Ю. Угон автомобиля или иного транспортного средства без цели хищения / Ю. Панова. // Российская юстиция. – 2008. – № 7. – С. 26.

51.  Плютина, Е.М. Уничтожение или повреждение имущества: проблемы квалификации и соотношения со смежными составами преступлений (по материалам судебной практики) / Е.М. Плютина. // Законность. – 2009. – № 2. – С. 8-9.

52.  Преступность, статистика, закон / Под ред. Долговой А.И. – М., Юрайт. 2007. – 672 с.

53.  Российское уголовное право: В 2 т. Т. 2: Особенная часть [Текст] / Под ред. Рарога А.И. – М., Проспект. 2006. – 698 с.

54.  Российское уголовное право: Курс лекций. Т. 4. / Под ред. Коробеева А.И. – М., ГроссМедиа. 2008. – 432 с.

55.  Скляров, С.В. Вина и мотивы преступного поведения. / С.В. Скляров. – СПб., Юридический центр Пресс. 2008. – 396 с.

56.  Скляров, С.В. Мотивы индивидуального преступного поведения и их уголовно-правовое значение. / С.В. Скляров. – М., Юрайт. 2007. – 312 с.

57.  Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. Прохоров А.М. – М., Наука. 1983. – 984 с.

58.  Советское уголовное право: Особенная часть. / Под ред. Кригера Г.А., Куринова Б.А., Ткачевского Ю.М. – М., Изд-во МГУ. 1981. – 786 с.

59.  Суд присяжных: квалификация преступлений и процедура рассмотрения дел: научно-практическое пособие / Под ред. Галаховой А.В. – М., Норма. 2006. – 632 с.

60.  Сулейманов, Т.А. Конституционно-правовые основы реализации уголовно-правовой нормы в форме соблюдения / Т.А. Сулейманов. // Российский судья. – 2006. – № 10. – С. 28.

61.  Тенденции преступности, ее организованности, закон и опыт борьбы с терроризмом / Под общ. ред. Долговой А.И. – М., Проспект. 2006. – 478 с.

62.  Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник / Отв. ред. проф. Кругликов Л.Л. – М., Волтерс Клувер. 2008. – 728 с.

63.  Уголовное право России: Учебник: В 2 т. Т. 2: Особенная часть / Под ред. Игнатова А.Н., Красикова Д.А. – М., Юрайт. 2007. – 764 с.

64.  Уголовное право Российской Федерации: Особенная часть: Учебник / Под ред. Борзенкова Г.Н., Комиссарова B.С. – М., Юристъ. 2005. – 762 с.

65.  Уголовное право. Общая и особенная части: учебник для вузов / Под ред. Кадникова Н.Г. – М., Городец. 2008. – 986 с.

66.  Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. Ветрова Н.И., Ляпунова Ю.И. – М., Юрайт. 2006. – 632 с.

67.  Уголовный кодекс Испании / Под ред. и с предисл. Н.Ф. Кузнецовой, Ф.М, Решетникова. – М., Норма. 2004. – 562 с.

68.  Уголовный кодекс ФРГ / Пер. с нем. и предисл. Серебренниковой А.В. – М., Юрайт. 2001. – 732 с.

69.  Файзрахманова, Л.М. Уголовная ответственность за уничтожение или повреждение чужого имущества по УК России / Л.М. Файзрахманова. // Российская юстиция. – 2009. – № 2. – С. 4-5.

70.  Хомич, В.М. Угон транспортных средств. / В.М. Хомич. – Минск., 1982. – 376 с.

71.  Чугаев, А.П. Основы дифференциации и индивидуализации наказания: Учеб. пос. / А.П. Чугаев. – Краснодар., 1985. – 328 с.

 

Судебная практика

72.  Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.12.2008 г. № 25 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения» // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2009. – № 2. – С. 24.

73.  Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» (в ред. от 06.02.2007) // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2003. – № 2. –С. 6.

74.  Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 05.06.2002 г. № 14 «О судебной практике по делам о нарушении правил пожарной безопасности, уничтожении или повреждении имущества путем поджога либо в результате неосторожного обращения с огнем» (в ред. от 06.02.2007) // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2002. – № 8. – С. 24.

75.  Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 12.03.2002 г. № 5 «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств» (в ред. от 06.02.2007) // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2002. – № 5. – С.34.

76.  Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» (в ред. от 03.04.2008) // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1999. – № 3. – С. 43.

77.  Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 24.10.2006 г. № 871п06пр // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2007. – № 6. – С. 36.

78.  Определение Верховного Суда РФ от 13.11.2007 г. № 15-О07-33-СП // Бюллетень Верховного Суда РФ.- 2008. – № 9. – С. 42.

79.  Определение Верховного Суда РФ от 24.07.2007 г. № 52-Дп07-2 // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2008. – № 5. – С. 57.

80.  Определение Верховного Суда РФ от 24.09.2007 г. № 19-О07-28-СП // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2008. – № 7. – С. 14.

81.  Архив отдела внутренних дел Волжского района Самарской области за 2008 г. Уголовное дело № 200754892.

82.  Архив отдела внутренних дел Волжского района Самарской области за 2007 г. Уголовное дело № 200754228.

[1] Гегель, Г.В.Ф. Философия права. / Г.В.Ф. Гегель. – М., Наука. 1990. – С. 101.

[2] Матузов, Н.И. Общая концепция и основные приоритеты российской правовой политики / Н.И. Матузов. // Правовая политика и правовая жизнь. – 2008. – № 5. – С. 35.

[3] Ошерович, Б.С. Очерки по истории русской уголовно-правовой мысли (вторая половина XVIII века - первая четверть XIX века). / Б.С. Ошерович. – М., Статут. 2006. – С. 228-229.

[4] Чугаев, А.П. Основы дифференциации и индивидуализации наказания: Учеб. пос. / А.П. Чугаев. – Краснодар., 1985. – С. 13.

[5] Лесниевски –Костарева, Т.А. Дифференциация уголовной ответственности: Теория и законодательная практика. / Т.А. Лесниевски –Костарева. – М., Юрайт. 2008. – С. 378.

[6] Елисеев, С.А. Преступления против собственности по уголовному законодательству России (историко-теоретическое исследование) / С.А. Елисеев. – М., Юнити. 2009. – С. 104.

[7] Уголовный кодекс Испании / Под ред. и с предисл. Н.Ф. Кузнецовой, Ф.М, Решетникова. – М., Норма. 2004. – С. 78 - 79.

[8] Уголовный кодекс ФРГ / Пер. с нем. и предисл. Серебренниковой А.В. – М., Юрайт. 2001. – С. 142-143.

[9] Малышев, В.В. Ответственность за преступления против собственности: Учебное пособие. / В.В. Малышев. – М., Юстицинформ. 2008. – С. 126.

[10] Уголовное право. Особенная  часть: Учебник / Под ред. Ветрова Н.И., Ляпунова Ю.И. – М., Юрайт. 2006. – С. 201-202.

[11] Кочои, С.М. Ответственность за корыстные преступления против собственности. / С.М. Кочои. – М., Волтерс Клувер. 2008. – С. 68.

[12] Российское уголовное право: Курс лекций. Т. 4. / Под ред. Коробеева А.И. – М., ГроссМедиа. 2008. – С. 205-206

[13] Бакрадзе, А.А. О предмете хищения / А.А. Бакрадзе. // Российский следователь. – 2008. – № 22. – С. 16-17.

[14] Колесников, Р.В. К вопросу о предмете преступления "неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения" / Р.В. Колесников. // Общество и право. – 2008. – № 1. – С. 25.

[15] Камнев, Р.Г. Обстановка совершения преступления и ее уголовно-правовое значение / Р.Г. Камнев. // Уголовное судопроизводство. – 2008. – № 4. – С. 24.

[16] Тенденции преступности, ее организованности, закон и опыт борьбы с терроризмом / Под общ. ред. Долговой А.И. – М., Проспект. 2006. – С. 112.

[17] Советское уголовное право: Особенная часть. / Под ред. Кригера Г.А., Куринова Б.А., Ткачевского Ю.М. – М., Изд-во МГУ. 1981. – С. 102-103.

[18] Уголовное право Российской Федерации: Особенная часть: Учебник / Под ред. Борзенкова Г.Н., Комиссарова B.С. – М., Юристъ. 2005. – С. 177; Уголовное право России: Учебник: В 2 т. Т. 2: Особенная часть / Под ред. Игнатова А.Н., Красикова Д.А. – М., Юрайт. 2007. – С. 181.

[19] Российское уголовное право: В 2 т. Т. 2: Особенная часть [Текст] / Под ред. Рарога А.И. – М., Проспект. 2006. – С. 214.

[20] Файзрахманова, Л.М. Уголовная ответственность за уничтожение или повреждение чужого имущества по УК России / Л.М. Файзрахманова. // Российская юстиция. – 2009. – № 2. – С. 4-5.

[21] Безверхов, А.Г. Имущественные преступления. / А.Г. Безверхов. – Самара., Изд-во СГУ. 2006. – С. 243.

[22] Плютина, Е.М. Уничтожение или повреждение имущества: проблемы квалификации и соотношения со смежными составами преступлений (по материалам судебной практики) / Е.М. Плютина. // Законность. – 2009. – № 2. – С. 8-9.

[23] Гаухман, Л.Д., Максимов, С.В. Ответственность за преступления против собственности. / Л.Д. Гаухман, С.В. Максимов. – М., Юрайт. 2007. – С. 138, 139.

[24] Хомич, В.М. Угон транспортных средств. / В.М. Хомич. – Минск., 1982. – С. 12.

[25] Коробеев, А.И. Транспортные преступления. / А.И. Коробеев. – СПб., Юридический центр Пресс. 2007. – С.160-170.

[26] Собрание законодательства РФ. – 1995. – № 50. – Ст. 4873.

[27] Ветров, Н.И. Уголовное право. Особенная часть. / Н.И. Ветров. – М., Норма. 2007. – С. 161; Наумов, А.В. Уголовный кодекс Российской Федерации. Научно-практический комментарий. / А.В. Наумов. – М., Проспект. 2008. – С. 317.

[28] Бойцов, А.И. Преступления против собственности. / А.И. Бойцов. – СПб., Юридический центр Пресс. 2008. –С. 741.

[29] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. Радченко В.И. – М., Проспект. 2008. – С. 98.

[30] Гаухман, Л.Д., Максимов, С.В. Указ. соч. – С. 143.

[31] Нагаев, Е. Угон и кража автотранспорта: вопросы разграничения составов преступлений / Е. Нагаев. // Российская юстиция. – 2009. – № 3. – С. 44.

[32] Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2009. – № 2. – С. 24.

[33] Преступность, статистика, закон / Под ред. Долговой А.И. – М., Юрайт. 2007. – С. 199, 207; Власть: криминологические и правовые проблемы / Под ред. Долговой А.И. – М., Юрайт. 2008. – С. 371; Организованный терроризм и организованная преступность / Под ред. Долговой А.И. – М., Юнити. 2008. – С. 289.

[34] Гусейнов, Ф.А. Автомобиль и безопасность. / Ф.А.Гусейнов. – М., Росич. 2009. – С. 168.

[35] Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 24.10.2006 г. № 871п06пр // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2007. – № 6. – С. 36.

[36] Определение Верховного Суда РФ от 13.11.2007 г. № 15-О07-33-СП // Бюллетень Верховного Суда РФ.- 2008. – № 9. – С. 42.

[37] Определение Верховного Суда РФ от 24.07.2007 г. № 52-Дп07-2 // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2008. – № 5. – С. 57; Определение Верховного Суда РФ от 24.09.2007 г. № 19-О07-28-СП // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2008. – № 7. – С. 14.

[38] Лопашенко, Н.А. Преступления в сфере экономики: авторский комментарий к уголовному закону (раздел VIII УК РФ) (постатейный) / Н.А. Лопашенко. – М, Волтерс Клувер. 2008. – С. 165.

[39] Корма, В.Д. Проблемные вопросы уголовно-правовой и криминалистической характеристик угона и кражи транспортных средств / В.Д. Корма // Транспортное право. – 2009. – № 1. – С. 28.

[40] Панова, Ю. Угон автомобиля или иного транспортного средства без цели хищения / Ю. Панова. // Российская юстиция. – 2008. – № 7. – С. 26.

[41] Скляров, С.В. Мотивы индивидуального преступного поведения и их уголовно-правовое значение. / С.В. Скляров. – М., Юрайт. 2007. – С. 11; Скляров, С.В. Вина и мотивы преступного поведения. / С.В. Скляров. – СПб., Юридический центр Пресс. 2008. – С. 14.

[42] Лукашов, А.И. Уголовное право Республики Беларусь: состояние и перспективы развития. / А.И. Лукашов. – Минск., Тесей. 2002. – С. 55,56.

[43] Мальцев, В. Ответственность за неправомерное завладение имуществом / В. Мальцев. // Законность. – 2009. – № 3. – С. 12.

[44] Научно-практическое пособие по применению УК РФ / Под ред. Лебедева В.М. – М., Норма. 2008. – С. 327.

[45] Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2003. – № 2. –С. 6.

[46] Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2002. – № 5. – С. 34.

[47] Настольная книга судьи по уголовным делам / Отв. ред. Рарог А.И. – М., ТК Велби. 2007. – С. 109.

[48] Братенков, С.И., Широков, В.А. Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, неправомерное завладение автомобилем или транспортным средством: криминологический анализ и судебная практика / С.И. Братенков, В.А. Широков. // Российская юстиция. – 2008. – № 9. – С.13-14.

[49] Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2002. – № 8. – С. 24.

[50] Борбат, А.В., Завидов, Б.Д., Ендольцева, А.В., Милевский, А.И. Состав преступления как основание уголовной ответственности / А.В. Борбат, Б.Д. Завидов, А.В. Ендольцева, А.И. Милевский. // Юридический мир. – 2009. – № 3. – С. 26.

[51] Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник / Отв. ред. проф. Кругликов Л.Л. – М., Волтерс Клувер. 2008. – С. 33 - 34.

[52] Лист, Ф. Учебник уголовного права. Общая часть / Ф. Лист. / - М., Статут. 2005. – С. 127 - 128.

[53] Безверхов, А., Шевченко, И. Умышленные уничтожение и повреждение имущества путем поджога, взрыва и иным общеопасным способом / А. Безверхов, И. Шевченко. // Уголовное право. – 2008. – № 1. – С. 31.

[54] Архив отдела внутренних дел Волжского района Самарской области за 2008 г. Уголовное дело № 200754892.

[55] Суд присяжных: квалификация преступлений и процедура рассмотрения дел: научно-практическое пособие / Под ред. Галаховой А.В. – М., Норма. 2006. – С. 130-134.

[56] Кругликов, Л.Л., Васильевский, А.В. Дифференциация ответственности в уголовном праве. / Л.Л. Кругликов, А.В. Васильевский. – СПб., Юридический центр Пресс. 2008. – С. 176.

[57] Архив отдела внутренних дел Волжского района Самарской области за 2007 г. Уголовное дело № 200754228.

[58] Барихин, А.Б. Большой юридический энциклопедический словарь. / А.Б. Барихин. – М., Книжный мир. 2007. – С. 443.

[59] Мишин, А.В. Расследование и предупреждение поджогов личного имущества граждан. / А.В. Мишин. – М., Юнити. 2006. – С. 10.

[60] Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. – 1996. – № 3. – С. 39.

[61] Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. Прохоров А.М. – М., Наука. 1983. – С.217.

[62] Собрание законодательства РФ. – 2007. – № 31. – Ст. 4008.

[63] Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1999. – № 3. – С. 43.

[64] Мирончик, А.С. К вопросу о толковании словосочетания "те же деяния" в контексте ст. 167 УК РФ / А.С. Мирончик // Законы России: опыт, анализ, практика. – 2008. – № 9. – С. 25.

[65] Собрание законодательства РФ. – 2002. – № 26. – Ст. 2519.

[66] Собрание законодательства РФ. – 2002. – № 2. – Ст. 133.

[67] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Радченко В.И., Михлина А.С. – М., Проспект. 2008. – С. 492.

[68] Ведомости СНД и ВС РФ. – 1993. –№ 20. – Ст. 718.

[69] Матвеев, С.П., Шишкин, Н.А. Отграничение умышленного уничтожения или повреждения чужого имущества от преступных посягательств на общественную нравственность / С.П. Матвеев, Н.А. Шишкин. // Общество и право. – 2008. – № 3. – С. 42.

[70] Векленко, В.В. Квалификация хищений: Монография. / В.В. Векленко. – Омск., Омская академия МВД России. 2007. – С. 78.

[71] Уголовное право. Общая и особенная части: учебник для вузов / Под ред. Кадникова Н.Г. – М., Городец. 2008. – С. 750 - 751.

[72] Сулейманов, Т.А. Конституционно-правовые основы реализации уголовно-правовой нормы в форме соблюдения / Т.А. Сулейманов. // Российский судья. – 2006. – № 10. – С. 28.