Проблема наркомании в повести М.А. Булгакова "Морфий"

Содержание

 

Введение…………………………………………………………………………...3

Глава 1. История употребления наркотиков…………………………………….4

Глава 2. Проблема наркомании в повести М.А. Булгакова «Морфий»……….7

Заключение……………………………………………………………………….14

Список источников литературы………………………………………………...15

Введение

В наше время число консоциальных, то есть общесоциальных проблем насчитывает не один десяток наименований. Среди них коррупция, бедность, терроризм, безработица, загрязнение окружающей среды, политическая нестабильность, распространение СПИДа, межэтнические конфликты и многие другие явления. Все они в той или иной мере, к сожалению, присущи и России. Но, мое внимание в данной работе обращено к проблеме наркомании, ставшей страшным бичом для российского общества, в особенности для молодежи.

В своем реферате хочу рассмотреть проблему наркомании, как консоциальную проблему, на примере повести Михаила Афанасьевича Булгакова «Морфий». Но для этого необходимо сказать несколько слов о самих наркотиках.

Наркомания давно пополнила ряды первостепенных социальных проблем. По сути это один из видов социального отклонения, девиантного поведение индивидов и групп, осуждаемое обществом.[1]  Но что же такое наркотики? В бытовом представлении некое зелье, порошок или раствор для шприца, одурманивающий наших граждан. На самом деле к классу наркотиков относится такое количество веществ, по разному действующих на людей, что определить это понятие не так уж легко. Всемирная Организация Здравоохранения в широком смысле определила наркотик как «вещество или смесь веществ, отличное от необходимых для нормальной жизнедеятельности (подобно пищи), прием которого влечет за собой изменение функционирования организма и, возможно, его структуры». Вообще термин «наркотики» понятие скорее правовое и социальное, чем медицинское. В Росси наркотиками считаются вещества, причисленные к таковым приказом Министерства Здравоохранения. В отличии от алкоголя, который считается пищевым продуктам и не относится к наркотикам.

Глава 1. История употребления наркотиков

Начиная со времен зарождения религии человечество начало употреблять компоненты психоактивных растений, как часть ритуалов. В руинах шумерских и месопотамских городов археологи находят таблички с рецептами изготовления опия из маковых головок. А Геродот свидетельствует о том, что скифы, наши предки, вдыхали некий наркотик, бросая в костер некие плоды.

В мифах Древней Греции головка мака- атрибут Бога сна Гипноса, выросшая из слез Венеры, выступает символом забвения, боли страданий.[2]

Ветхий Завет, Талмуд и другие священные книги также не обходит стороной мак, упоминания о маковых головках и соке, выжатом из маковых зерен, встречаются в них несколько раз.

Особенно опийная культура утвердилась в исламском мире, где наркотические вещества занятии место спиртных напитков, запрещенных Кораном. Во времена средневековых завоеваний арабов, традиция опия переместилась дальше на Восток и Запад. В Европе в то время, мак также был в почете. Король Карл Великий требовал, чтобы мак выращивали в каждом крестьянском дворе. А история медицинского применения мака берет свое начало со времен древнегреческого лекаря Гиппократа.

Однако, не взирая на такую распространенность мака, ни в одном из медицинских трактатов или других источниках, не упоминается об его токсических свойствах. Скорее всего, это обусловлено недостаточностью знаний или иным отношением общества к дурманящим веществам. Черты социальной проблемы наркомания начала принимать в XVIII веке, когда наркотики распространились за пределы Европы. Первым борьбу с гашишем начал Наполеон, чьи солдаты чрезвычайно увлекались его употреблением.

В 1840 году произошла первая массовая эпидемия наркомании в Европе. В Англии были приняты меры в «пользу трезвости». В связи с недостатком алкоголя спрос на опий вырос чрезвычайно. В Ирландии в тоже время началась эпидемия эфиромании, в результате чего был открыт общий наркоз. Во время Парижского восстания в 1848 году повстанцы требовали свободной продажи конопли. В дальнейшем массовой наркомании способствовали Крымская и Франко-Прусская войны. Боль ранений ликвидировалась морфием, к которому как считалось невозможно привыкнуть через инъекции. По такой же схеме развивался морфинизм и в США.

В начале девятнадцатого века стали появляться синтетические наркотики, созданные учеными искусственно. Спустя полвека в Европе стал популярен напиток – абсент, содержаний туанин, растительный наркотик из компонентов полыни. «Зеленая фея», так называли абсент, приобрела неслыханную популярность среди буржуазии и богемы. Напиток «кока-кола» также изначально содержал наркотические вещества из листов американского растения – коки. Именно оно дало миру кокаин.

Очередной всплеск употребления наркотиков в США и Европе относится к шестидесятым годам прошлого века. Она была в первую очередь связана с социальной «революцией» молодежи, увлекшейся беспорядочными связями, наркотиками и рок-музыкой.

В России наркотики также появились давно. Еще до Первой Мировой Войны и революции российская богема употребляла кокаин и морфин. Гражданская Война только усилила популярность этих веществ. После Второй Мировой Война также возник всплеск наркомании, но он был быстро подавлен. Постепенный рост употребления наркотиков в Советском Союзе начался в 70-х годах прошлого века, а в начале девяностых, после распада Союза, он стал угрожающим. Причин этого роста было несколько: психологический шок, политический шок, экономический шок, — наступившие после фундаментального слома государственного устройства.

В 2002 году Министерством здравоохранения был проведен опрос, в результате которого выяснилось, что 13 процентов молодых людей от 11 до 24 лет в России принимают наркотики, — и что самое страшное, где-то порядка 5 процентов принимают самые опасные внутривенные наркотики — героин или амфетамины. Причем пик смертности от наркотиков приходится на 26 лет.

Борьба с наркоманией в первую очередь должна быть направлена на профилактику, а лучшей профилактикой может стать чужой пример. Ведь не зря же говорил скифский мудрец Анахарсис «Чтобы не стать пьяницей, достаточно иметь перед глазами пьяницу во всем его безобразии».

Глава 2. Проблема наркомании в повести М.А. Булгакова «Морфий»

Повесть «Морфий»[3], входящая в цикл «Записей юного врача» обязательная для прочтения всем, особенно молодым людям. Она с поразительной точность и психологическими деталями описывает заболевание, передает страдания наркомана, приводящие к его гибели. Нужно заметить, что морфий как яд фигурирует и в других рассказах этого цикла.[4] Повествование происходит от имени доктора Владимира Михайловича Бомгарда, который раньше работал на отдаленном фельдшерском участке в Горелове, а затем волею судьбы перебрался на должность педиатра в больницу уездного города. Его очень радовало новое место, общение с коллективом и город, но когда доктор почти стал забывать свой участок, оттуда неожиданно приходит письмо, написанное рукой его старого знакомого Сергея Полякова. Этот несчастный, занявший мест Бомгарда в Горелове и сам тяжело заболел. Он просил помощи у коллеги, и в его мольбе звучало отчаяние. Владимир Михайлович чрезвычайно озадачился этим письмом, он не мог понять отчего Поляков не пишет о самой болезни ее симптомах, однако же решил прийти на помощь больному. Но, не успел выехать в Горелов, так как среди ночи пришла весть о том, что врач застрелился. Полякова доставили из Горелова в хирургическое отделение больницы, в который выполнял свои обязанности Бомгард. Но, все оказалось напрасно, от полученный раны он скончался. В руки Бомгарда попал завещанные ему дневник самоубийцы, и доктор с жалостью и страхом стал читая их, осознавать, что Поляков стал жертвой наркомании.

Чаще всего причинами наркозависимости становятся социальные и личные факторы.[5] Среди социальных причин можно упомянуть общественные неурядицы, распространенность наркомании в регионе, профессии, связанные с легким доступом к наркотикам. Из личных факторов главное место занимают семенные проблемы, недостаток внимания и любви, отсутствие гармонии во взаимоотношениях.

В случае, описанном Михаилом Булгаковым, доктор Поляков заболел вследствие сочетания социальных и личных причин. Он пережил личную драму, от него ушла горячо любимая жена, к тому же, находясь в состоянии депрессии, Сергей уезжает в глухую провинцию, замыкается в себе, и имея свободный доступ к наркотическим веществам, начинает делать инъекции морфия.

«И слава богу: чем глуше, тем лучше. Видеть людей не могу, а здесь я

никаких людей не увижу, кроме больных и крестьян» – начинает записи в своем дневники Поляков.

«…конечно, недостойно, доктор Поляков. Да и гимназически - глупо с площадной бранью обрушиваться на женщину за то, что она ушла! Не хочет жить

- ушла. И конец. Как все просто, в сущности. Оперная певица сошлась с молодым врачом, пожила год и ушла.

Убить ее? Убить? Ах, как все глупо, пусто. Безнадежно! Не хочу думать. Не хочу...» - с горечью восклицает он, обращаясь к самому себе.

Но, первая доза морфия не становится случайно. Расстроенные нервы будущего наркомана дали о себе знать физическими недугами. В первую очередь желудочными болями.

«Вчера ночью интересная вещь произошла. Я собирался ложиться спать, как вдруг у меня сделались боли в области желудка. Но какие! Холодный пот выступил у меня на лбу… Со стоном добрался до кухни, где ночует кухарка с мужем своим, Власом. Власа отправил к Анне Кирилловне. Та ночью пришла ко мне и вынуждена была впрыснуть мне морфий».

Таким образом, фельдшерица, желающая помочь страждущему, сослужила дурную службу, сделав первый укол, первый шаг на пути к страшной болезни. О чем позже она и жалела.

За первым уколом последовал и второй, сделанный самим Поляковым из

оставшегося сырья. После инъекции Сергей ощутил то обманчивое облегчение, уверенность в себе, своих силах и спокойный сон пришел к нему после многих бессонных ночей. Спустя еще четыре укола он стал забывать жену, разбившую ему сердце. Тайной женой Полякова стала Анна Кирилловна, продолжавшая делать уколы морфия.

«Но вот уже полмесяца, как я ни разу не возвращался мыслью к обманувшей меня женщине. Мотив из партии ее Амнерис покинул меня. Я очень горжусь этим. Я - мужчина.

Анна К. стала моей тайной женой. Иначе быть не могло никак. Мы заключены на необитаемый остров» - констатирует врач и описывает далее ощущения начинающего наркомана во время приема зелья.

«Первая минута: ощущение прикосновения к шее. Это прикосновение становится теплым и расширяется. Во вторую минуту внезапно проходит холодная волна под ложечкой, а вслед за этим начитается необыкновенное прояснение мыслей и взрыв работоспособности. Абсолютно все неприятные ощущения прекращаются. Это высшая точка проявления духовной силы человека. И если б я не был испорчен медицинским образованием, я бы сказал, что нормально человек может работать только после укола морфием».

Но, Анна Кирилловна, как человек с медицинским образованием, понимает все угрозу, тающуюся в морфее. Сергей убеждает ее в том, что силы воли у него достаточно, чтобы справится с привычкой. Не так ли делают и все остальные, кто болен наркоманией на ранней стадии.

Откуда такая удивительная точность описания, возникает вопрос? Не секрет, что сам Михаил Афанасьевич переболел наркоманией. Это лишнее подтверждение того, что болезнь эта социальная, охватывает все общество. Ни один человек, принадлежащий к самым разным классам, профессиям, и обладающий любым уровнем интеллекта и способностей может стать наркоманом.

После возвращения с фронта Булгаков работал земским врачом в маленькой деревеньке Сычевка под Смоленском, туда же отправилась и Татьяна. Пациентов было много, большинство из них умирали от голода и отсутствия лекарств, и молодой врач ничем не мог помочь своим подопечным. Именно тогда Булгаков пристрастился к морфию. Чтобы достать морфий, приходилось продавать семейные драгоценности, отказываться от самого насущного. В феврале 1917 года Булгаков все же поехал в Москву лечиться от своей зависимости. Однако избавиться от пристрастия к наркотикам Булгакову помогли не врачи, а верная жена Татьяна Лаппа. Весной 1918 года супруги вернулись в Киев, там по совету отчима Булгакова Татьяна начала разбавлять каждую дозу морфия дистиллированной водой. И в конце концов начала вкалывать мужу лишь воду. К 1919 году Михаил Афанасьевич окончательно выздоровел.[6]

Его опыт бесценен, ибо он как человек творческий сумел передать позже все муки наркомана на страницах свей повести. Однако доля его героя оказалось более трагичной. Возможно этим, писатель желал подчеркнуть всю опасность наркомании.

У Полякова наступает стадия более глубоко привыкания. Он постоянно, даже на работе находится в наркотическом бреду. На качестве работы, по его же словам, это не отражалось, но страшно представить врача, практикующего в состоянии токсического бреда.

После относительного спокойствия, подаренного морфием, у Полякова проявляется агрессия и крик.

Ночью у меня была ссора с Анной К.

- Я не буду больше приготовлять раствор.

Я стал ее уговаривать.

- Глупости, Аннуся. Что я, маленький, что ли?

- Не буду. Вы погибнете.

- Ну, как хотите. Поймите, что у меня боли в груди!

- Лечитесь.

- Где?

- Уезжайте в отпуск. Морфием не лечатся. (Потом думала и добавила). Я простить себе не могу, что приготовила вам тогда вторую склянку.

- Да что я, морфинист, что ли?

- Да, вы становитесь морфинистом.

- Так вы не пойдете?

- Нет.

Тут я впервые обнаружил в себе неприятную способность злиться и, главное, кричать на людей, когда я не прав».

Больной и далее отрицает свою зависимость. Возможно, где-то в глубине души, он начинает ее осознавать, но не в силах признать и начать борьбу. Именно в этот момент наркоману очень нужна поддержка близких и понимание общества.

Но, у Анны не находится моральных сил предпринять решительные меры. И ее тоже можно понять, ее законный муж в плену, и в этих бесконечных снегах и лишениях, Сергей – единственная отрада.

«- Я не сержусь на вас. Нет. Я теперь уже знаю, что вы пропали. Уж знаю. И я себя проклинаю за то, что я тогда сделала вам впрыскивание» - как вердикт звучит признание женщины.

Спустя время, больной уже не удовлетворяется только морфием, он переходит на кокаин, более тяжелый наркотик.

«Черт в склянке. Кокаин - черт в склянке.

Действие его таково:

При впрыскивании одного шприца 2%-ного раствора почти мгновенно наступает состояние спокойствия, тотчас переходящее в восторг и блаженство. И это продолжается только одну, две минуты. И потом все исчезает бесследно, как не было. Наступает боль, ужас, тьма» - продолжает описание следующей стадии наркомании Поляков в дневнике.

Еще откровеннее звучат сроки: «Я - несчастный доктор Поляков, заболевший в феврале этого года морфинизмом, и, предупреждаю всех, кому выпадет на долю такая же участь, как и мне, не пробовать заменить морфий кокаином. Кокаин - сквернейший и коварнейший яд. Вчера Анна еле отходила меня камфарой, а сегодня я - полутруп...»

В глубокой наркотической зависимости у Полякова возникает и не отпускает его ощущение, что кто-то кроме Анны может узнать тайну его болезни. Страх перед коллегами, которые могут заметить пропажу морфия и расширенные зрачки доктора, перед аптекарем, отпускающим большие дозы вещества, еще глубже разъедают психику. Стыд и страх – спутники больного наркоманией, но они не сильнее самой болезни.

Поляков пытается отказаться от употребления морфия вообще, но ему это не удается, ломка и последующие галлюцинации берут верх.

«Не тоскливое состояние, а смерть медленная овладевает морфинистом, лишь только вы на час или два лишите его морфия. Воздух не сытный, его глотать нельзя... в теле нет клеточки, которая бы не жаждала... Чего? Этого нельзя ни определить, ни объяснить. Словом, человека нет. Он выключен. Движется, тоскует, страдает труп. Он ничего не хочет, ни о чем не мыслит, кроме морфия. Морфия!»

Свое состояние Поляков уже сравнивает со смертью, а себя с трупом. Он принимает попытку лечения в Москве, в психиатрический клинике. Но совершает первый побег, после которого возвращается, чтобы покинуть лечебницу навсегда и … украсть немного морфия. Ему начинает казаться, что наркотика не хватает и больше нигде в Москве не найти морфий. В туалете больницы Сергей наспех делает инъекцию, заносит инфекцию, вызывающая нарывы на теле.

Страдает и душа и тела. Моральный распад личности наркомана продолжается и он сам уже не может осознать его глубину. Запущенная стадия наркомании усугубляется общественным непониманием.

«На другой день, сделав укол, ожил и вернулся к доктору N. Он встретил меня жалостливо, но сквозь эту жалость сквозило все-таки презрение. И это напрасно. Ведь он - психиатр и должен понимать, что я не всегда владею собой. Я болен. Что ж презирать меня?» - спрашивает измученный Поляков.

«Сегодня во время антракта на приеме, когда мы отдыхали и курили в аптеке, фельдшер, крутя порошки, рассказывал (почему-то со смехом), как одна фельдшерица, болея морфинизмом, …принимала по полрюмки опийной настойки. Я не знал, куда девать глаза во время этого мучительного рассказа. Что тут смешного? Мне он ненавистен. Что смешного в этом? Что?» - не перестает спрашивать он, когда ему все же приходится вернуться в Гореловский участок, и работать, несмотря на болезнь.

В операционные дни Поляков вводит морфий заранее, ночью. Анна заболевает и, сообщая о том, что фельдшер уже осведомлен о наркомании Полякова, просит его уехать и продолжить лечение. Доктор пишет записку Бомгарду, взывая о помощи. «Люди! Кто-нибудь поможет мне? Патетически я стал восклицать. И если кто-нибудь прочел бы это, подумал - фальшь. Но никто не прочтет» - звучит горечь в последних строках записок доктора.

Заключение

Прочтя дневник-исповедь наркомана, Бомгард спрашивает себя «…я прочитал эти записки Сергея Полякова. И здесь они полностью, без всяких каких бы то ни было изменений. Я не психиатр, с уверенностью не могу сказать, поучительны ли, нужны ли?» И сам же отвечает «По-моему, нужны».

Конечно, нужны. Они описывают психологическое состояние больного наркоманией на всех стадиях заболевания. И причины, побудившие впервые употребить наркотик, и потребность в поддержке, помощи и понимании сто стороны семьи, медиков и общества. Тот страх и стыд, отчаяние и агрессию, которые испытывает наркоман, и с которыми не в силах бороться самостоятельно. Наркомания – медицинская болезнь и социальная проблема. Она обусловлена не только и не столько физиологий, сколько психологией человека и обществом, в котором он живет. Так стоит ли подвергать больных наркоманией презрению и изоляции? Ведь, если мы часть общества, в котором живет заболевший человек, то его болезнь не может нас не касаться. Мы должны помнить об этой опасности, не поддаваться искушению ни в коем случае и быть готовыми протянуть руку помощи ближнему. Этому учит нас и повесть Михаила Булгакова «Морфий», посвященная проблеме наркомании.

 

Список источников литературы

 

1. Фролов С.С. Социология. Учебник. Для высших учебных заведений. М.: Наука, 1994 – 256 с.

2. И.Ю. Исаев. Зов бездны. Мистические механизмы наркомании. Диск.

3. Булгаков М.А. Морфий «Записки юного врача». – М.: Азбука, 2007. – 192 с.

4. Яблоко Е.В. Текст и подтекст в рассказах М. Булгакова )Записки юного врача). – Тверь, 2002. – 103 с

5. Ю.В.Пакин "Диагностика и лечение наркомании: основы в популярном изложении", Киев, 2002. – 64 с.

6. Булгаков М. А. Дневник. Письма. 1914-1940. - М., 1997. - 640 с.

[1] Фролов С.С. Социология. Учебник. Для высших учебных заведений. М.: Наука, 1994 – 256 с.

[2] И.Ю. Исаев. Зов бездны. Мистические механизмы наркомании. Диск.

[3] Булгаков М.А. Морфий «Записки юного врача». – М.: Азбука, 2007. – 192 с.

[4] Яблоков Е.А. Текст и подтекст в рассказах М. Булгакова )Записки юного врача). – Тверь, 2002. – 103 с.

[5] Ю.В.Пакин "Диагностика и лечение наркомании: основы в популярном изложении", Киев, 2002. – 64 с.

[6] Булгаков М. А. Дневник. Письма. 1914-1940. - М., 1997. - 640 с.