Процесс глобализации культуры: характер, противоречия, последствия

Федеральное агентство по образованию

Саратовский Государственный Университет им. Н.Г. Чернышевского

Заочное отделение социологического факультета

«Процесс глобализации культуры:

характер, противоречия, последствия»

 

 

 

Курсовая работа по дисциплине «Общая социология»

 

Выполнил: студент 1 курса

специальности ПИВС

Шмакина Анастасия

Научный руководитель: Ситникова С.В.

Саратов 2007

Содержание

 

Введение. 3

Классическая социология культуры.. 7

Социологическая концепция культуры: современный взгляд. 16

Глобализация и ее социокультурные последствия. 20

Литература. 34

Введение

 

В настоящее время известно более пятисот вариантов использования термина «культура» в самых различных отраслях науки и практики. Наиболее удачное для социологической науки определение этого термина дано английским этнографом Э. Тейлором: «Культура – то некоторое сложное целое, которое включает в себя знания, верования, искусство, мораль, законы, обычаи и другие способности и привычки, приобретаемые и достигаемые человеком как членом общества».[1] В самом широком контексте синонимом слова «культура» является «цивилизация». Когда мы говорим о культуре, то прежде всего имеем в виду те явления человеческой жизни, которые качественно отличают человека от природы или даже не встречаются в природе. Например, изготовление орудий труда, политическая организация общества и т.п. Хотя, конечно, в культуре всегда отмечается влияние природы. В узком смысле слова под этим термином понимается художественная, духовная культура. В социологическом контексте – характерный для данного общества, человека образ жизни, мысли, действий, система ценностей и норм. Культура – это то, что объединяет людей в целостность, в общество. Японец, европеец, представитель малых народов Севера – они различаются между собой, прежде всего, определенным типом культуры.

Феномен культуры заключается и в отборе определенных видов поведения и опыта людей. Поэтическое выражение «Обычай – деспот средь людей» показывает, что люди сами создают такие культурные образцы, которым впоследствии подчиняются, принимают их за само собой разумеющееся. Когда культура указывает на то, как и что мы должны делать или не делать, говорят, что она нормативная, то есть такая, которая дает нам образцы необходимого поведения. Культура как феномен сознания является и способом, методом ценностного освоения действительности. Активная деятельность человека, общества по удовлетворению своих потребностей требует определенной позиции. Надо считаться с интересами других людей, других сообществ, без этого нет сознательного социального действия. Это определенная позиция человека, сообщества, которая прослеживается в отношении к миру, в оценке реальных явлений, выражается в ментальности, менталитете.

Культура как способ ценностного освоения действительности выражается в практической деятельности людей – и внешней, и внутренней. Понятно, что в процессе внутренней деятельности формируются мотивы, ценностные ориентации, отбираются цели, технологии будущих действий. Именно менталитет человека, сообщества составляет суть и смысл внутренней деятельности. Культура – виновник содержания, стиля всей практической жизни людей. Разумеется, она испытывает активное воздействие внешней среды, социально-экономических обстоятельств, модифицируется. Как показывает анализ данных социологических исследований, в современном российском обществе сложилось несколько основных менталитетов:

· советско-социалистический менталитет как результат прежнего общественного строя, сохранения советских социалистических традиций;

· прозападно-капиталистический менталитет как результат изменения общественно-политического строя, проведения рыночных реформ, воздействия культурных норм, характерных для Северной Америки и Западной Европы;

· православно-российский менталитет, имеющий глубокие корни в тысячелетней православной традиции;

· криминально-мафиозный менталитет, расцветающий пышным цветом в новых социально-экономических условиях;

· мозаично-прагматический псевдоменталитет, порождение массовой культуры, конгломерат осколков нескольких менталитетов.

Ценности – определяющий элемент культуры, ее ядро. Для того, чтобы оценить, что значимо и полезно, а что – нет, что есть добро, а что есть зло, и человек, и общество постоянно применяют определенные мерки, критерии. Культура в ценностном аспекте – это своеобразный социальный механизм, который выявляет, систематизирует, упорядочивает, сохраняет, передает ценности в обществе. Другими словами, ценности ориентируют человека, сообщество в окружающем мире, побуждают к конкретным действиям или бездействию. Мир ценностей в обществе также организован определенным образом. Если основные ценности выстроены в определенную доктрину, теоретически аргументированы, то мы имеем дело с идеологией. Кроме того, ценности выражаются и в стихийно сложившихся представлениях, мнениях людей, которые находят отражение в обычаях, традициях, обрядах. Любое достаточно развитое общество имеет определенную идеологию. Другое дело, что эту идеологию часть общества может не воспринимать и даже бороться против нее. Это особенно характерно для обществ переходного типа.

Целостность культуры всегда предполагает известный синтез между общечеловеческими ценностями и национальной культурой. Для России уже в течение нескольких веков характерен конфликт между западниками (славянофобами) и славянофилами, русофилами, между коллективистской, общинной ориентацией, нравственными принципами и ставкой на индивидуализм западного, протестантского типа.

Одно из самых удивительных свойств культуры заключается в том, что при любом прогрессе, при любом приобщении к общечеловеческим ценностям она способна, развиваясь, сохранять свою национальную самобытность. В условиях современных интеграционных процессов сохраняются западная культура, в основе которой лежит христианская религия, а также исламская, восточная культура и т.п.

Для современного мира свойственны открытость культурных систем, их многообразие. Жить в таком мире интересней, да и ответы на вызов времени проще находить. Сегодня можно говорить о культурных суперсистемах, их многообразии. Здесь две основные культурные тенденции, идущие из глубины истории, обогащающие друг друга, сохраняющие свою целостность и самобытность: Запад и Восток.

Культура современного общества – совокупность самых различных пластов культуры, то есть она состоит из доминирующей культуры, субкультур и даже контркультур. В любом обществе можно выделить высокую культуру (элитарную) и народную культуру (фольклор). Развитие средств массой информации привело к формированию так называемой массовой культуры, упрощенной в смысловом и художественном отношении, технологически доступной для всех. Массовая культура, особенно при ее сильной коммерциализации, способна вытеснять и высокую, и народную культуры. Современной российской культуре присуще и такое явление, которое социологи назвали вестернизацией культурных потребностей и интересов, в первую очередь, молодежных групп населения. Ценности национальной культуры вытесняются или подменяются образцами массовой культуры, ориентированной на достижение стандартов американского образа жизни в его самом примитивном и облегченном восприятии.

Для многих русских, и опять же, в первую очередь, молодых, характерно отсутствие этнокультурной или национальной самоидентификации, они перестают воспринимать себя как русских, утрачивают свою русскость. Социализация молодежи происходит либо на традиционно-советской, либо на западной модели воспитания, в любом случае, вненациональной. Русская народная культура (традиции, обычаи, обряды, фольклор) большинством молодых людей воспринимается как анахронизм. Отсутствие у русской молодежи национальной самоидентификации как раз и приводит к более легкому проникновению в молодежную среду вестернизированных ценностей.

Целью этой работы является исследование понятия глобализации культуры, ее влияние на общество в целом, и, в частности, понятия "американизации". Социологических исследований по последней теме практически не проводилось, поэтому я попытаюсь самостоятельно выявить особенности проникновения американской культуры в русскую, определить последствия этой "ценностной замены", так что можно считать эту работу "частичной подготовкой материала" для проведения соответствующего исследования.

Классическая социология культуры

 

В настоящей работе при всем желании не удастся рассмотреть всю историю развития научной мысли в области социологии куль­туры. Остановимся на идеях и взглядах некоторых ее представите­лей, чьи концепции составляют основу социологии культуры.

Основоположник социологии Огюст Конт процесс развития об­щества рассматривает как «прогресс духа», «прогресс человеческого разума» и говорит о трех стадиях: теологической, метафизической и научной. По мнению Л.Г. Ионина, «система Конта содержит одно­временно две тенденции: объективистскую, связанную с идеей про­гресса социального познания, а поэтому разделяющую общество и культуру, и культурно-аналитическую...».[2] Обе эти тенден­ции присутствуют в дальнейшем развитии социологической мысли. Объективизм проявился в практике как признание объективных об­щественных фактов, существующих вне и независимо от идей, взгля­дов, убеждений, представлений, мировоззрения индивидов. В нашей стране это привело к недооценке личности, подчинению индивиду­альности общественному, к жесткому навязыванию общественных норм и ценностей.[3] Социокультурный аспект в объективизме представляет Эмиль Дюркгейм.

Культурно-аналитическая тенденция наиболее отчет­ливо проявляется в трудах Макса Вебера и Георга Зиммеля. В осно­ву их теории легло учение о ценностях, ставящее своей целью исследовать высшие смыслообразующие принципы. Понятие "цен­ности" употребляется в повседневном обиходе, в политэкономическом и философском смыслах. В нашу задачу не входит показ их целостной социологической концепции, важно раскрыть, как, с их точки зрения, происходит взаимодействие людей с объектив­ными общественными процессами.

В основе учения Э. Дюркгейма (1858–1917), создавшего фран­цузскую социологическую школу, лежит концепция так называе­мого социологизма. Согласно этой теории, социальная реальность рассматривается как в корне отличающаяся от биологической и индивидуально-психической и, следовательно, от человеческой субъективности. «Коллективные представления», «коллективное сознание» считаются господствующими над индивидуальным. Э. Дюркгейм в 1894 г. сформулировал свой основной постулат: «Первое и основное правило состоит в том, что социальные фак­ты нужно рассматривать как вещи». А вещь — это «всякий объект познания, который сам по себе непроницаем для ума».[4] Социальные факты (вещи), по его мнению, существуют вне человека и оказы­вают на него принудительное воздействие. Только подобным обра­зом можно объяснить, почему человек действует так, а не иначе, почему люди вступают в те или иные отношения, связи. К соци­альным фактам он относит, в том числе, коллективные представле­ния и факты психической реальности и имеет в виду их принуди­тельное воздействие на отдельного индивида.

Индивид при рождении находит готовыми законы и обычаи, нормы и правила поведения, религиозные верования и обряды, язык, денежную систему, т.е. социальные факты, функционирую­щие самостоятельно, независимо от него. Они оказывают на него давление, каждый человек испытывает определенное социальное принуждение, например юридических, моральных и других пра­вил. Такое понимание не могло не вызвать споров социологов, поэтому в последующие годы Дюркгейм уточняет свою позицию. Социальные нормы (социальные факты) он стал рассматривать как влияющие на индивидуальное поведение не непосредственно, а через определенные механизмы их опосредования. В качестве таких механиз­мов оказываются ценностные ориентации самих индивидов, когда социальные факты действуют не только принудительно, но и в зависимости от их желательности.

Дюркгейм рассматривает структуру общества как совокуп­ность социальных фактов, "внутреннюю социальную среду обще­ства", состоящую из двух элементов. Первый – это материальные и духовные ценности: право, нравы, искусство, которые влияют на социальную эволюцию. Второй – люди как коллективная сила, человеческая среда. Главную свою задачу он видит в том, чтобы объяснить, как эти два элемента внутренней социальной среды влияют на различные социальные процессы. Дюркгейм считал, что нравственные ценности, нормы морали, духовные факторы вообще способны глубоко воздействовать на инди­видуальную сущность человека, расширяя его социальные устремления. Проблемы ценностной ориентации, нравственного идеала, мораль­ных ценностей и сегодня остаются основой французской социоло­гической школы.

Культурно-аналитическое направление в социологии представ­ляет немецкий ученый Макс Вебер (1864–1920). Его концепция "понимания", в отличие от объективизма Э. Дюркгейма, стремит­ся заглянуть за объективную грань видимого, воспринимаемого. Он стремится понять, как устроен этот мир, почему человек вос­принимает его как объективный, почему он кажется не завися­щим от человека, его идей и мнений.

Свою социологию Вебер называет «понимающей», поскольку изучает поведение человека, вкладывающего в свои действия субъек­тивный смысл. Действие же обретает характер социального, если «по предполагаемому действующим лицом (или действующими лица­ми) смыслу соотносится с действием других людей и ориентируется на него».[5] Таким образом, субъективная мотивация, намерение, ориентация на других составляют основу его «понимаю­щей» социологии. Именно они, по Веберу, подлежат изучению как нечто, находящееся между социальным действием и средой. Важно понять, действует ли человек по плану, каков его план, каковы мотивы, какое значение эти действия имеют для него самого.

Такая социология не может изучать просто объективность со­циальных явлений. Ее задача — объяснить саму эту объективность, показать, как она возникает и формируется из действий, субъективно ориентированных по своей природе. Но тогда меняется и само понимание человеческого общества, его уже не следует рас­сматривать как продолжение природы, как объективную реаль­ность, подобную той реальности, которую изучают естественные науки. Оно, общество – «продукт человеческих действий, искусст­венное, созданное людьми явление, т.е., иначе говоря, культур­ный продукт».[6] У Вебера не только общество – культурный продукт, но и человек – культурное существо. Наряду с понятием субъективного смысла действия предметом социального анализа является все многообразие идей, мнений, убеждений, представлений, образов мира. Но понимание никогда не может быть полным, оно всегда приблизительно, даже в ситуациях взаимодействия людей. Социо­лог анализирует социальную жизнь ее участников на основе эмпи­рических сведений. Он имеет дело не только с материальными, но и с идеальными объектами, старается понять субъективные значе­ния, существующие в сознании людей, их отношение к тем или иным ценностям. Как все это понять, если человек не отдает отче­та своим действиям? Чтобы ответить на этот вопрос, Вебер конструирует четыре идеальные модели действия индивидов. Он считает, что социальное действие может быть целерациональным, ценностно-рациональ­ным, аффективным и традиционным. Целерациональное – это иде­альный случай, когда совпадают смыслы действия и действующе­го. Ожидание определенного поведения предметов внешнего мира и других людей используется в качестве условий или средств дос­тижения своих целей. Ценностно-рациональное действие основано на вере в безусловную, собственную ценность этического, эстети­ческого, религиозного и другого поведения. Социальное действие может быть и аффективным, эмоциональным, т.е. обусловленным актуальными аффектами, чувствами. Традиционное поведение осно­вано на длительной привычке.

Первые два типа непосредственно связаны с социологией куль­туры, с пониманием человека как культурного существа. Вебер связывает свои идеальные типы с развитием общества. Он пишет, что в ранних типах общества преобладают традиционные и аффек­тивные действия, а в индустриальном обществе – целе- и ценно­стно-рациональные с тенденцией доминирования первого. Рацио­нализация выступает как всемирно-исторический процесс. Рацио­нализируются хозяйство, экономика, политика, образ жизни людей, их мышление.

Концепцию понимания выстраивает и другой немецкий ученый – Георг Зиммель (1858–1918). Основополагающими для его социоло­гии явились понятия формы и содержания. Они нашли выражение в понимании им истории общества как истории психических явлений. Каждое психическое явление рассматривается в двух аспектах:

1)        как психический акт (форма), представляющий собой, например, желание, припоминание, утверждение;

2)        как то, что в каждом из этих актов желается, вспоминается, утверждается (содержание). Если изолировать последнее от психического акта, то получим, как пи­шет Зиммель, «объективное содержание сознания».[7]

Происходит противопоставление формы и содержания, т.е. культурно-исторически обусловленных продуктов человеческого духа, целей, стремлений, потребностей индивидов и культурно-исторических событий, явлений. Задачу социологии он видит не в том, чтобы разделить социальные образования на две части, а в том, чтобы рассмотреть общество как межчеловеческое, межинди­видуальное явление и изучать отношения между индивидами. При этом социология должна стремиться вычленить сферу ценност­ную, т.е. желания, переживания и мотивы, от тех объектов, кото­рые их вызывают.

Исследуя отношения между индивидами во всех областях и сферах человеческого существования, он открывает «стилевое един­ство» современного общества. Объективность – вот стиль совре­менной культуры, объективность форм, существующих независи­мо от содержания, отрыв формы от содержания, превращение ее в самодовлеющий фактор. Индивид оказывается отчужденным от объективности человеческого духа.

Сравнивая положение в современной ему культуре с тем, что было сто лет назад, Зиммель отмечает, что окружающие нас вещи, машины, приспособления, средства транспорта, продукты науки и техники, произведения искусства стали богаче, разнообразнее, изощ­реннее. Однако индивидуальная культура не демонстрирует особого прогресса, наоборот, налицо свидетельства ее падения. Причиной подобного, на его взгляд, является разделение труда как в произ­водстве, так и в потреблении. На производстве происходит отчужде­ние рабочего от орудий труда, его продуктов и рабочей силы от человека. Для Зиммеля это является скорее культурно-психическим процессом, чем социально-экономическим, означает несоответствие объективной и субъективной культуры. Выделение труда и специа­лизация ведут к возникновению объективного мира вещей, все больше отрывающихся от субъективности производителей.

Оба рассмотренные нами направления в социологии – объек­тивистское и культурно-аналитическое развивались в стремлении выделить особенность со­циологии в отличие от естественных наук. При этом одно направ­ление признавало объективные социальные факты, в том числе, коллективные представления, коллективное сознание, что дает возможность рассматривать эту позицию в рамках социологии куль­туры. Другое направление, представленное немецкими учеными, склонялось к психологизму, субъективизму, что особенно ярко выражено в концепции Зиммеля.

Интегральная социокультурная система Питирима Сорокина

Питирим Сорокин (1889 – 1968) — крупнейший русский, а за­тем американский социолог. Американцы, безусловно, относят его к числу основателей американской социологии. На исторической родине имя ученого сравнительно недавно запрещалось даже про­износить. Два периода его творчества непохожи друг на друга, но работы интегрируют их, так как все его мировоззрение было про­низано «философией интегрального синтеза».[8]

П. Сорокин, разработав систему социологии, в сущности высту­пил против предшествующей социологии, изучавшей «психические реальности». Он считал, что «социология должна строиться по типу естественных наук», но в смысле объективности методов, а не тож­дества предметов исследования. Ни о каком противопоставлении «наук о природе» и «наук о культуре» не может быть и речи.[9] Освобождение социологии от психологизма и субъективизма возможно, если она будет изучать только акты поведения, доступные наблюдению и из­мерению. При этом социология должна опираться на объективные методы, на измерение и качественные процедуры получения факти­ческого материала. Приемы интроспекции и «понимания» следует признать побочными, вспомогательными методами. В связи с этим он выступил против нормативно-ценностного подхода в социологии (который "должен быть изгнан", ибо при таком подходе объек­тивным мерилом становится сам исследователь, заменяющий изу­чаемые явления собственными представлениями).

Центральной в творчестве Сорокина является тема социокультурной динамики, в разработке которой основное понятие – «ценность». Он пишет, что «именно ценность служит основой и фундаментом вся­кой культуры».[10] В своих работах он дает определение и описа­ние таких понятий, как «культурная интеграция», система культур: идеациональная (умозрительная), чувственная, идеалистическая и смешанная; социальные процессы: их формы, социокультурные флуктуации. Он исследует флуктуации в системе культуры: в сфере искусства, науки, этики и права, соотношение между типами куль­тур и типами личности, почему и как происходят социокультурные изменения.[11]

В широком смысле социокультурным он называет весь этот мир, который создан Человеком. Его составные части обобщенно можно отнести к духовной, материальной и социальной культуре. При этом он использует интегрирующее их понятие «смыслы».[12] Духов­ная культура представлена как идеологическая вселенная смыслов, материальная – как их воплощение, социальная культура – как действия и поступки, в которых индивиды и группы индивидов при­меняют эти смыслы. Основными культурными качествами в его социокультурной сис­теме или суперсистеме являются такие понятия, как значение, норма, ценность. Изучение искусства, науки, религии, права и др. приве­ло Сорокина к выводу, что существуют три суперсистемы, отли­чающиеся присущими им ценностями. В истории они периодически сменяют друг друга: идеациональная (умозрительная), идеалистичес­кая и чувственная. Каждая из типов культуры характеризуется следующими признаками:

1)  тем или иным пониманием реальности;

2)  природой потребностей;

3)  степенью удовлетворения потреб­ностей;

4)  способом их удовлетворения.[13]

Каждой суперсистеме свойственны свои детерминирующие культурные качества. В культуре Запада средних веков, которую он называет идеациональной (умозрительной), главной ценностью был Бог, ориентация на трансцендентное (сверхчувственное, потусто­роннее). Появление новых ценностей – чувственности, видимос­ти, слышимости, осязаемости объективной реальности - приве­ло в конце XII в. к распаду этой системы. В соединении с ценностя­ми первого типа они дали новый тип культуры – идеалистический. Он просуществовал до XIV столетия и был переходным. Третий тип культуры – чувственный. Он базируется на эмпирических ценностях, на признании смысла объективной действительности, преобладающими являются ценности материального мира. Суще­ствует еще один, "смешанный" тип культуры. Органически интегрируясь, он эклектически соединяет в себе характеристики всех предыдущих, которые сосуществуют в определенные периоды ис­тории. Этот тип культуры связан с эпохой упадка.

Культурную динамику Сорокин видит в циклической смене со­циокультурных типов. Современную ему культуру он относит к «чув­ственному» типу, но констатирует ее кризисное состояние, обус­ловленное переходом от одного типа к другому. Им предлагается нравственно-религиозное возрождение, переход к новой, более творческой «умозрительной» культуре и разрабатывается целая программа преобразования системы ценностей, значений, норм.

Всякая социокультурная система, по Сорокину, – это тво­рение человека. Но и сам человек является существом интеграль­ным, продуктом социокультуры, усвоившим определенные цен­ности. Любой человек вписан в социокультурную систему. Люди вступают в систему социальных отношений под влиянием бессоз­нательных (рефлекторных), биосознательных (чувство голода, жаж­ды) и социосознательных (значения, нормы, ценности) регуля­торов. При этом бессознательное и биосознательное контролиру­ется и регулируется социосознательным.

Любое общество можно понять и описать лишь через призму присущей ему системы цен­ностей, значений, норм, которые составляют единовременное культурное качество. Оно проявляется во всех сферах человеческой деятельности, порождая образцы культурной жизни.[14]

Сорокин делает вывод[15] о том, что с помощью социоэмпирических исследований культурных качеств (значений, ценностей, норм), скрытых в социосознании индивидов и проявляющихся в их деятельности, можно обнаружить периоды человеческой исто­рии, отличные друг от друга, т.е. различные цивилизации. Таким образом, он разработал цивилизационную теорию, в которой социокультура и цивилизация оказываются синонимами. В современной социологической теории наметилась тенденция чет­кого разграничения этих двух понятий, что во многом обусловле­но новыми качествами, характеризующими исторический прогресс.

 

Социологическая концепция культуры: современный взгляд

 

Учитывая последние достижения отечественной и зарубежной научной мысли относительно социологического видения культу­ры, можно сформулировать ряд тезисов, на которые сегодня опи­раются в своем научном поиске практически все современные ученые. Некоторые из них таковы.

1.         Культура возникает в результате деятельности людей и в силу этого факта является продуктом функционирования и развития социума как системы. Она отражает (и выражает) деятельное, субъек­тивное начало, присущее человеку как роду.

2.         Культура социальна по своей природе и вне общества существовать не может, точно так же общество не может существовать
без культуры. Постоянно видоизменяясь, социальная система про­дуцирует исторически преходящие формы культуры, культурно-
творческой деятельности, системы культурных ценностей и норм,
поэтому культура исторична, как историчны любые социальные
феномены.

3.         Исторические формы культуры, в которых она предстает пе
ред взором исследователя, отнюдь не означают отсутствия у культу­
ры признака целостности. Видоизменяясь, она сохраняет свое смы­словое ядро, которое и обеспечивает ее качественную определен­ность, постоянство, преемственность при переходе с одной стадии
развития общества на другую.

4.         Аналогично существующим обществам, отличающимся друг от друга уровнем экономического развития, сложившейся полити­ческой организацией, установившимся политическим режимом, формами социального контроля, пройденным историческим путем, главенствующей религией и т.д., существуют и различные культуры. Говоря другими словами, мировая культура представляет собой "мир культурных миров", где культуры разных народов находятся в процессе постоянного взаимодействия.

5.         Процесс взаимодействия культур весьма сложен и противоре­чив. В ходе взаимодействия различных культур сплошь и рядом
возникает ситуация, когда происходит не эквивалентный обмен
ценностями, ведущий к взаимообогащению культур, а подавление
одной культуры другой. Взаимосвязь и взаимовлияние культур существовали всегда, однако сегодня, когда возникло единое информационное простран­ство, когда в результате появления принципиально новых средств передвижения стали доступны самые отдаленные уголки мира, когда возник ряд международных организаций, взявших на себя функции орга­нов управления и контроля за отдельными аспектами человеческого бытия (ООН, ЮНЕСКО), взаимодействие культур прибрело ряд специфических черт.

6.         Предельно обострилась проблема сохранения культурной идентичности, выдвинувшаяся на первый план в социо­логии культуры. Культура любого общества представляет собой сложную систему, где в качестве элементов можно выделить разные культуры: этническую; национальную; массовую; элитарную т т.д. Нельзя оставить без внимания культуру жителей села, города, мегаполиса и т.д.

7.         В классовом обществе, где различаются виды труда, размеры
и формы его оплаты, общественные богатства, которые присваиваются тем или иным социальным группам, образ жизни различных
классов и слоев и т.д., существуют также различные культуры:
крупной буржуазии; мелкой буржуазии; наемных работников, в том
числе и "пролетариев умственного труда"; деклассированных элементов (маргиналов), не идентифицирующих себя ни с одной социально-классовой группой. Наличие культур различных классов и слоев, а также культур социально-профессиональных и социально-демографических групп в культуре общества вовсе не означает, что нельзя говорить о русской, немецкой, французской, итальянской и других националь­ных культурах. Своеобразие любой национальной культуры прояв­ляется: в языке; традициях; обычаях; особенностях религиозного, философского, научного сознания; выборе форм проведения досу­га; организации процесса труда; существующих представлениях о прекрасном и безобразном, допустимом и недопустимом с точки зрения этических норм; сложившемся образе жизни; представлени­ях о взаимосвязи личности и общества, общества и государства и т.д. Высшие достижения национальной культуры входят в набор ценностей мировой культуры. Более того, национальная культура, как писал И.О. Лососий, «приобретает известность во всем мире только тогда, когда ценности, развитые в ней, становятся достояни­ем всего человечества...».[16]

8.         Исходя из того, что культура – это результат человеческой деятельности, а человеческая деятельность в реальности, в зависимости от предмета, результата и самого процесса деятельности, выступает как деятельность экономическая, политическая, правовая, эстетическая, моральная, научная, образовательная и т.д., представляется возможным вести речь о культуре экономической, политической, правовой, моральной, эстетической, научной, философской и т.д. Выделенные виды культуры – это элементы системы культуры, которые находятся в сложной взаимосвязи. Раскрытие этой системы взаимосвязей представляет одну из важнейших задач, которая должна ставиться и решаться в ходе социологического исследова­ния культуры того или иного общественного субъекта.

9.         Развитие культуры возможно только тогда, когда существует преемственность культурных ценностей и способов культурно-творческой деятельности. В том случае, если связь между данным и прошлым состоянием культуры отсутствует, нельзя говорить о культурном прогрессе, ибо его непременным условием является наличие "связи времен". Любая культура имеет, образно говоря, мощную корневую систему, уходящую в отдаленные исторические пласты. Если они отсекаются, то возникают реальные предпосыл­ки для умирания той или иной культуры, подавление данной культуры иной, более мощной и не утратившей своих историче­ских корней. Влияние культуры прошлого на состояние культуры настоящего и будущего далеко неоднозначно. С одной стороны, это приводит к более объективной оценке возникающих новаций в культурной жизни, с другой – способствует закреплению отживших традиций, обычаев, создает предпосылки для нигилистического отношения к новым культурным образцам. Преемственность культуры не есть только процесс активного использования новыми поколениями того духовного богатства, кото­рое было накоплено их предшественниками. По своей сути, преемст­венность – это процесс диалектического отрицания, в ходе которого не только сохраняются, но и отбрасываются те или иные культурные ценности, отвергаются нормы, переставшие играть регулятивную роль, переосмысливаются достижения предыдущих эпох. Благодаря преемственности, сохраняется самое ценное, самое значимое из культурного наследия, оставленного нашими предшественниками, и прежде всего то, что имеет важное значение для нового поколения. В зависимости от наличных общественных потребностей постоянно происходит переосмысление культурного наследия предыдущих ис­торических эпох: из тьмы забвения извлекаются одни культурные ценности, другие, перестав быть актуальными, исчезают с историче­ской сцены до той поры, пока не сложатся соответствующие истори­ческие условия. Особенно интенсивно этот кругооборот культурных ценностей происходит в период кардинальной ломки сложившейся системы общественных отношений, на "грани веков", в период формационных или цивилизационных катаклизмов.

Глобализация и ее социокультурные последствия

Глобализация культуры – ускорение интеграции наций в мировую систему в связи с развитием современных транспортных средств и экономических связей, формированием транснациональных корпораций и мирового рынка, благодаря воздействию на людей средств массовой информации. Термин "глобализация культуры" появился в конце 80-х гг. в связи с проблемой сближения наций и расширением культурных контактов народов.

Глобализация является одним из отличительных признаков со­временного этапа общественного развития. Этот факт отмечают практически все исследователи, которые подчеркивают, что исто­рическая эпоха на рубеже веков характеризуется прежде всего рас­ширением и углублением глобализационных процессов.

Феномен глобализации осмысливается во множестве работ как известных, так и начинающих авторов, которые посвятили прояс­нению ее сущности и описанию особенностей не одну тысячу стра­ниц. О глобализации писали М. Кастельс, И. Валлерстайн, Дж. Стиглиц и У. Бек, 3. Бжезинский и Н. Хомский, Дж. Сорос и Ж. Бове, М.И. Войейков и Н.М. Римашевская, А.И. Уткин и М.Г. Делягин и др. Однако большинство из тех, кто писал (и пишет) о глобали­зации, касался в основном экономиче­ских, политических или демографических аспектов данной про­блемы. Вопросов же, связанных с воздействием глобализации на про­цесс развития как мировой культуры, так и культур отдельных на­ций и народов, они касаются постольку-поскольку, практически не акцентируя на них своего внимания. Как же сказывается глобали­зация на развитии культуры?

Большинство из тех, кто исследует социокультурные последст­вия глобализации, оценивают ее исключительно как феномен, не­сущий в себе ярко выраженное отрицательное начало. Однако очевидно, что глобализация способствует формирова­нию представления о взаимосвязанном мире, где существование различных народов и культур является возможным только тогда, когда они в качестве императива принимают принцип культурного плюрализма. Глобализация явно увеличивает плотность "информационного потока", дает шанс различным культурам вырваться за пределы своей этнической или национальной ограниченности, об­рести динамику собственного развития. В то же время глобализация вызывает перемены не только в экономической, политической или правовой сфере жизни общества, но и самым непосредственным образом отражается на тех процессах, которые протекают в сфере культуры, в таких ее отраслях, как искусство, науки, образование, воспитание.

С одной стороны, глобализация явно способствует ускорению процесса «социодинамики культуры» (А. Моль).[17] Под ее воздействием резко возрастают темпы производства, распространения и потребления культурных ценностей. Время цикла производства и потребления культурных ценностей резко сокращается, что приводит к увеличению объема информации, получаемой индивидом, расширению его кругозора, повышению интеллектуального уровня. Благодаря новым информационным технологиям, человек глобального общества получил возможность познакомиться с целой совокупностью артефактов, которые были недоступны людям индустриального и постиндустриального общества из-за отсутствия у значительной их части возможности совершать экскурсионные поездки в различные страны, путешествовать по миру, пользоваться услугами, предоставляемыми знаменитыми хранилищами культурных ценностей, где сосредоточена значительная часть мирового культурного наследия. Виртуальные музеи, библиотеки, картинные галереи, концертные залы, существующие в "мировой информационной паутине", дают возможность познакомиться со всем тем, что был создано гением того или иного художника, архитектора, композитора, независимо от того, где находятся те или иные шедевры: в Петербурге, Брюсселе или Вашингтоне. Для миллионов стали доступны хранилища крупнейших библиотек мира, в том числе библиотек Конгресса США, Британского музея, Российской государственной библио­теки и многих других библиотек, фондами которых на протяже­нии столетий пользовался узкий круг лиц, занимающихся зако­нотворчеством, преподавательской и научно-исследовательской деятельностью.

Глобализация узаконила существование определенного культур­ного стандарта, в соответствии с которым человек информационно­го общества должен владеть несколькими иностранными языками, уметь пользоваться персональным компьютером, осуществлять про­цесс коммуникации с представителями иных культурных миров, понимать тенденции развития современного искусства, литературы, философии, науки т.д.

Глобализация усилила интенсивность культурных обменов, рез­ко расширила круг тех, кто совершает бесконечный процесс пере­хода из одного культурного мира в другой. По сути, она сделала прозрачными границы для талантов, сняла практически ограниче­ния на перемещение из страны в страну выдающихся исполните­лей, дирижеров, художников, режиссеров, многие из которых ныне проводят за рубежом значительно больше времени, чем у себя на родине. Результаты творчества в условиях глобализации пе­рестают быть достоянием той или иной нации, а становятся дос­тоянием всего человечества. Сегодня никого уже не удивляет, если на сцене Большого или Мариинского театров осуществляется по­становка спектакля французским или американским балетмейсте­ром; если на Красной площади поют величайшие теноры мира и т.д. Не будет преувеличением утверждение, что глобализация спо­собствует культурной универсализации, сходной по своим характе­ристикам с универсализации античного времени, когда Зенон и Ар­химед, Протагор и Софокл, Гомер и Пракситель воспринимались не как эллины, а тем более граждане Афин или Спарты, а как но­сители ценностей, значимых в границах Ойкумены — всего циви­лизованного мира.[18]

Глобализация создает предпосылки для выхода культуры за пре­делы общинно-племенных и локально-территориальных образова­ний. Благодаря новым информационным технологиям идеи, симво­лы, знания и умения, накопленные тем или иным этносом, и т.д., получают широкое распространение в других культурных мирах, способствуя формированию у различных народностей более точно­го представления о том, что собой представляет та или иная культура, какое место она занимает среди множества национальных и этнических культур.

В то же время нет никакого сомнения в том, что глобализация способствует стремительному углублению культурного неравенства между странами и народами. Сегодня по уровню образования, обеспеченности персональными компьютерами на душу населе­ния, наличию личных библиотек, частоте посещения различных учреждений культуры, доле средств, выделяемых из бюджета на нужды культуры и т.д. страны "золотого миллиарда" на порядок опережают страны-аутсайдеры. На это обстоятельство обращают внимание практически все исследователи феномена глобализации, а также ведущие эксперты ООН и других широко известных меж­дународных организаций гуманитарной направленности. В частно­сти, как указывается в докладе ЮНЕСКО по коммуникациям и информации, в конце 90-х г. XX в. в странах ЕЭС на приобрете­ние телевизоров, видеомагнитофонов и видеокамер населением тратится более 50% средств, используемых на приобретение элек­тронного оборудования. Немногим меньше (40%) тратится на приобретение персональных компьютеров и программного обес­печения. Оставшаяся доля средств идет на покупку бытовой тех­ники (кухонных комбайнов, стиральных машин и т.д.). В странах Азии и Латинской Америки, не говоря уже о странах Африки, со­отношение долей средств, расходуемых на приобретение товаров культурного и бытового назначения прямо противоположное. Ес­ли сегодня количество персональных компьютеров в США состав­ляет более 100 млн., а активными пользователями Интернета в Северной Америке являются более 240 млн. человек, то в России количество тех, кто пользуется услугами Интернета хотя бы раз в неделю составляет 8,2 млн., или 7% от общей численности насе­ления. В Африке же Интернет стал локально доступен в столицах африканских государств только в 1998 г. Им пользуется в лучшем случае один из 9 тыс. жителей, тогда как среднемировой показа­тель составляет 1:38.[19] Практически ни одна из стран «третьего мира» (кроме Индии) не имеет собственного национального кинематографа, собственного национального театра и т.д. В индустрии развлечений этих стран в основном используются технологии и продукция, производимые членами "глобального клуба".

Глобализация привела к коренным изменениям в системе взаи­моотношений между народной, элитарной и массовой культурой, она понизила статус не только первых двух, но и культуры как та­ковой, которая сегодня многими воспринимается отнюдь не как конечная цель человеческого рода, о чем неоднократно говорили И. Кант, М. Вебер, Г. Зиммель и другие, а как средство, способствующее достижению жизненного успеха и материального благополучия. Одновременно она возвеличила мас­совую культуру, превратив ее в ведущий элемент системы культуры постиндустриального общества. О массовой культуре как квазикультуре, как некоем эрзаце, за­менителе, рассчитанном на удовлетворение невзыскательных вкусов плохо образованной части населения, пишут многие отечествен­ные и зарубежные исследователи.

Я "опросила" своих ровесников и выяснила, что среди ценностей досуг и развлечения у них идут на втором месте после получения высшего образования (если не учитывать таких общепринятых ценностей как семья и личная свобода). При этом 20 человек из 20 "опрошенных" постоянно смотрят в кинотеатрах американские фильмы, по телевизору – развлекательные каналы и передачи (только трое иногда смотрят канал «Культура» и пятеро – научно-популярные программы и репортажи). 16 человек постоянно посещают «Макдоналдс», причем 4 человека сказали: «В «Макдоналдсе» на самом деле вредная пища и мы не сторонники США, но мы все равно продолжаем туда ходить, потому что так делают наши друзья»! 10 из 10 подростков от 12 до 15 лет сказали, что половину литературы из школьной программы "читали" в кратких изложениях, а читают они в основном молодежные журналы, в которых много всевозможных картинок и фотографий. Таким образом, на чтение детей незаметно, но очень значительно влияет телевизионная культура.

Глобализация резко обострила проблему национально-культурной идентичности, которая сегодня превратилась в одну из важнейших проблем, тревожащих не только культурологов, но и политиков, обще­ственных и религиозных деятелей, прогрессивно мыслящих представи­телей естественнонаучного знания. Как подчеркивают многие ис­следователи, ныне «даже экономические проблемы отходят на вто­рой план в сравнении с невозможностью для представителей ос­новных социальных групп найти приемлемый для себя ответ на во­прос «Кто мы такие?».[20]

Как показывает практика и результаты многочисленных социо­логических исследований, индивид, не идентифицирующий себя ни с цивилизаций, в рамках которой разворачивается его деятельность, ни с культурой той нации, к которой он принадлежит по факту своего рождения, ни с той точкой географического пространства, называемой "малой родиной", ни с тем периодом времени, который обозначается как определенная историческая эпоха, оказывается вне системы сложившихся связей и отношений, сформировавшихся в данном социуме в процессе его исторического развития. Он пре­вращается в автономного субъекта, отличительной чертой которого, если использовать термин Г. Федотова, является "отщепенчество".[21] Появление значительного числа личностей, утративших представ­ление о своей национально-культурной принадлежности, приводит к дестабилизации общественной системы, резко повышает уровень социальной напряженности, ставит под вопрос способность той или иной страны сохранять свой суверенитет и территориальную целостность, противостоять давлению как извне, так и изнутри, на­ходить необходимые ресурсы и эффективно их использовать в кон­фликтных ситуациях, которые сплошь и рядом возникают между различными странами, народами и государствами.

Необходимо подчеркнуть, что кризис идентичности сегодня ис­пытывают практически все страны. Однако наибольшую глубину и масштаб он получил в тех странах, которые в недавнем прошлом принадлежали к мировой социалистической системе, и прежде все­го в России, где на протяжении почти двух десятилетий сознательно расшатывали базовые структуры национального сознания и самосознания, где средствами массовой информации настойчиво внушалась (и внушается) идея об отсталости русской нации, о необходимости при выборе стратегии и тактики дальнейшего развития страны исходить из приоритета не национальных, а общечеловеческих ценностей.

По мере превращения России в страну, занимающую определенное место в системе международного разделения труда, усиливается процесс десакрализации базовых ценностей национальной культуры, быстрыми темпами возрастает число тех, кто считает себя "гражданином мира", кто склонен рассматривать отечественную историю как сплошную череду несуразностей, ошибок и преступлений. Нет необходимости доказывать тот факт, что принятие подобных установок широкими массами (а именно к этому стремятся идеологи глобализации) чрезвычайно опасно, ибо история не знает примеров того, чтобы нация, признавшая свое духовное поражение, сохранила бы свой креативный потенциал и смогла превратиться в активного исторического субъекта, оказывающего влияние на процессы, протекающие в различных сферах жизни общества.

Глобализация утвердила в качестве базового принципа сосуще­ствования различных культурных миров принцип мультикультурализма, который ее идеологами рассматривается как императив го­сударственной культурной политики, осуществляемый в информа­ционном обществе. Однако, по мнению западных исследователей, реализация на практике идеи мультикультурализма оборачивается множеством негативных последствий, которые явно усугубляют и без того сложную социокультурную ситуацию, сложившуюся прак­тически во всех развитых странах Запада. Мультикультурализм проявляется в попытках обосновать требо­вания представителей тех или иных групп не их индивидуальными качествами, а статусом членов этих сообществ, стремлением сделать ту или иную культурную идентичность группы основанием для вы­движения разнообразных требований политического и экономиче­ского толка. Примерами таких проявлений насыщена жизнь совре­менных западных обществ. Характерная для начала XX в. цель ас­симилировать представителей иных культурных традиций в лоно доминирующей культуры сегодня нередко воспринимается как сви­детельство расизма или национализма.

Сейла Бенхабиб, которую сегодня счи­тают одной из наиболее вдумчивых и оригинально мыслящих ис­следователей феномена мультикультурализма, анализируя опыт реализации на практике доктрины мультикультурализма в США, пришла к выводу, что мультикультурализм как политическая доктрина и как течение практической политики основывается на банальном смешении нескольких принципов, иногда утратой их первоначального значения (например, как принцип самоопределе­ния), права на культурную идентичность, идеи равенства, а также некоторых положений теории гражданства. Бенхабиб отмечает, что «право народа на са­моутверждение должно рассматриваться и оцениваться в свете его приверженности всеобщим правам человека»,[22] так как наделение одной группы людей особыми правами неизбежно происходит в ущерб всем остальным. Стоит подчеркнуть, что мультикультурализм как базовый прин­цип функционирования культуры не предполагает позитивное взаимодействие, а тем более диалог культурных миров. Он исходит из молчаливой предпосылки существования культур, способных иг­рать роль лидера, и культур, периферийных по своему значению, которым судьбой предназначено быть ведомыми. Те, кто рассмат­ривает мультикультурализм как базовый принцип функционирова­ния культуры в постиндустриальном обществе, признают, что его принятие в качестве императива культурной политики не является идеей о равенстве культурных миров. Мультикультурализм, по сути, фиксирует распад единства и гомогенности национальных культур, размывание границ между ними, переосмысление самого понятия «национальная культура». Иными словами, глобализация ведет к фрагментации, дроблению, локализации. Культурная поли­тика, проводимая теми, кто принял идею мультикультурализма и руководствуется ею, неизбежно приводит к росту этноцентризма, резко замедляет интеграционные процессы в культуре, которые все­гда идут параллельно с процессами дифференциации в любом об­ществе независимо от того, какова его экономическая основа и ус­тановившийся политический строй.

Легитимизируя принцип мультикультурализма, глобализация в то же время способствует росту культурной гомогенности. Однако, как справедливо указывает В.А Кутырев, формирующийся одинако­вый образ жизни – не равновесное смешение всех существующих форм. Это не сплав этносов, культур и политических институтов с заимствованием в каждом лучшего и включением его в общую це­лостность. С точки зрения содержания, в глобализме выражается победа западной, в особенности американской, культуры над всеми остальными.[23] «Россия и Америка. Мы плохо живем. Они хорошо функционируют. У нас, чтобы ни болтали нынешние демагоги, была культура. Мы хотим цивилизации. К ней стремится весь мир. От культуры – к цивилизации. От Духа – к Разуму. В этом смысл эпидемии американизма. Или "западнизма"».[24] Мир, возникающий в результате глобализации, это монокуль­турный мир, отличительной чертой которого является отсутст­вие развития, бесконечное вращение по кругу без всякой надежды вырваться за пределы "дурной бесконечности". Возникновение по­добного мира таит в себе огромную опасность. Это осознается сегод­ня всеми трезвомыслящими учеными и политиками, в том числе и экспертами ЮНЕСКО, считающими, что сохранение культурного разнообразия представляет одну из важнейших стратегических за­дач, без решения которой вести речь об общественном прогрессе, о развитии человечества как целостности невозможно.[25]

Глобализация ведет к понижению статуса национальных язы­ков, утверждению в качестве единственного средства межкультур­ного взаимодействия английского языка, хотя он является родным языком лишь 380 млн. жителей планеты. Сегодня на английском языке издается большая часть книг, газет и журналов. Более 80% материалов, размещенных в Интернете, представляют собой анг­лоязычные тексты. То же можно сказать и об аудиовизуальной про­дукции, находящейся в Сети, которая практически вся создана анг­лоязычными авторами. Знание английского языка стало непремен­ным требованием, которое ставится перед теми, кто рассчитывает получить работу в крупных фирмах, банках, страховых компаниях и т.д. Английский язык является средством общения между диплома­тами, авиационными диспетчерами, работниками правоохранительных органов, таможенных служб и т.д. Как показывает практика, другие языки, в том числе и те, которые являются официальными языками ООН, в том числе и русский, постепенно теряют свою значимость, ареал их распространения сужается, число носителей данных языков уменьшается, активно используемый словарный за­пас становится все более и более скудным, разговорная речь и письменные тексты стремительно насыщаются чужеродными заим­ствованиями, представляющими, образно говоря, кальку с англий­ского и бессмысленными, с точки зрения норм русского литератур­ного языка, например, выражений: "любовь с первой ложки", "фейерверк из других вкусов" и др. Этот процесс нарастает год от года, и если сохранятся те тенденции, о которых речь шла выше, то недалек тот день, когда боль­шинство жителей прежде всего развитых стран будут говорить на английском, а не на языке своих предков. Однако, как было сказано еще Гердером, «всякий язык – это сосуд, в котором отливаются, сохраня­ются и передаются идеи и представления народа. Особенно, ес­ли народ привязан к своему языку и всю свою культуру выво­дит из языка».[26]

Из моего "опроса": все мои ровесники (20 человек) вместо слова "песня" говорят слово "track", вместо "путешествия" – "trip", и подобных примеров очень много. Те из них, кто не ругается матом по-русски, употребляют в речи американские ругательства.

Разрушение структур языка, обеднение синонимического ряда, исчезновение из оборота лексических формул, выработанных пре­дыдущими поколениями, для Гердера – это показатель деграда­ции культуры, свидетельство ее грядущей гибели. Об этом писали многие ученые, например Эдвард Сепир, доказавший, что возникновение языка предшество­вало самому начальному развитию материальной культуры, и само развитие культуры не могло, строго говоря, иметь места, пока не сформировался язык – инструмент выражения значения.

В процессе глобализации исчезает многообразие типов культур­ного взаимодействия. По мере ее углубления и расширения доми­нирующим типом взаимодействия между различными культурными мирами становится экспансия, в ходе которой происходит насиль­ственное внедрение в систему ценностей одной культуры ценностей другой культуры. Сегодня является очевидным, что на протяжении последних десятилетий происходит массированное насыщение культурного пространства различных стран образцами американ­ской массовой культуры, что вызывает тревогу не только у ради­кально настроенных фундаменталистов и консерваторов, но и у трезвомыслящих политиков, общественных, религиозных деятелей, хорошо представляющих последствия переориентации широких слоев населения на ценности американского масскульта.

Средствами, с помощью которых осуществляется культурная экспансия, выступают кино, телевидение, музыка, Интернет. Как свидетельствуют органы статистики, сегодня 85% наиболее посе­щаемых фильмов – американские (а в таких странах, как Велико­британия, Бразилия, Египет, Аргентина, – 100%). Электронная почта и Всемирная паутина позволяют Соединенным Штатам до­минировать в глобальном перемещении информации и идей. Спут­ники переносят американские телевизионные программы на все широты. Информационное агентство США (ЮСИА), как прежде "Голос Америки", использует эти же технологии. По сути, получая доступ к информации, находящейся в Сети, каждый пользователь Интернета знакомится прежде всего с точкой зрения, выработанной интеллектуальной и политической элитой Соединенных Штатов. Базирование CNN в г. Атланта, штат Джорджия, обеспечивает США благоприятное для них освещение основных мировых собы­тий. Американские же специалисты указывают на то, что если бы арабы в начале 90-х гг. владели каналом CNN, то события вокруг Кувейта и Ирака получили бы иной мировой резонанс.[27]

Соединенные Штаты закрепили господство в мировой науке. Мировая элита воспитывается в американских университетах, где многие тысячи иностранцев получают образование. В США учатся примерно 450 тыс. иностранных студентов. Как показывает практи­ка, после возвращения домой по завершении обучения практически все они становятся в той или иной степени проводниками идей, сформировавшихся под влиянием американской профессуры, аме­риканского образа жизни, американского искусства, американских СМИ. Это создает исключительно благоприятные возможности для распространения американского влияния.

Представители американской политической, деловой и интел­лектуальной элиты не скрывают, что культурная агрессия, навязы­вание ценностей американской массовой культуры представителям других цивилизационных миров осуществляются сознательно. Один из крупнейших западных идеологов сегодняшнего дня Бжезинский в своей нашумевшей книге «Великая шахматная доска» писал, что американская массовая культура излучает магнитное притяже­ние, особенно для молодежи во всем мире.[28]

Интересно, что среди "опрошенных" мною 20 молодых людей в возрасте от 28 до 38 лет, распространено такое же мнение. Все они нейтрально относятся к американской культуре (не к политике США), хотя сами недавно увлекались ее идеалами. Причем те из них, у кого есть дети (15 человек), стараются оградить своих детей от сильного влияния американской культуры, воспитывают их "на русских сказках и советских мультиках", ограничивают доступ к компьютеру и телевизору. Таким образом, можно сделать вывод, что молодежные увлечения впоследствии теряют свою силу и на смену им приходит осознание негативного влияния Запада на Россию.

Однако, демократические идеалы, связанные с американскими полити­ческими традициями, еще больше укрепляют то, что некоторые воспринимают как американский "культурный империализм" (гегемонию развитых стран в различных сферах общественной жизни и принудительное распространение западных ценностей).

Глобализация дискредитировала идеалы Просвещения, проде­монстрировав на практике, что в глобальном мире неприемлемо существование ни индивидов, ни государств, руководствующихся принципами свободы, равенства и братства. Она создала предпо­сылки для превращения интеллигенции в сообщество интеллектуа­лов. Ее идеологами были предложены новые критерии значимости этносов – не по культуре, а по способности вписаться в глобаль­ную экономику, найти свою нишу в системе разделения труда.

Но самое главное негативное последствие превращения глоба­лизации в мировой феномен состоит в том, что глобализация на­несла мощный удар по базовым структурам практически всех на­циональных культур.

Между тем «культура народа, — пишет Гердер, — это цвет его бытия, изящное, но бренное и хрупкое откровение его сущности».[29] Об этом писал и Кант, который доказал, что создание культуры представляет собой высшую цель, которую способен поставить че­ловек перед собой. Высшей же целью культуры является создание человека морального. Таким образом, разрушая культуры, мы ли­шаем человечество конечной цели и обрекаем его на пребывание в "до-моральном" состоянии.

Именно с отмеченными негативными последствиями и связа­но неприятие того варианта глобализации, который осуществляет­ся в настоящее время. С этим связан и интенсивный поиск ее аль­тернативных моделей, который ведется сегодня учеными, полити­ками, общественными деятелями многих стран мира.

Литература

 

1.         Бенхабиб С. Притязания культуры. М., 2004.

2.         Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

3.         Гердер Й.Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1977.

4.         Зиммель Г. Философия культуры. М., 1996.

5.         Кутырев В.А. Культура и технология: борьба миров. М., 2001.

6.         Кутырев В.А. Разум против человека (Философия выживания в эпоху постмодернизма). М., 1999.

7.         Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.

8.         Ионин Л.Г. Социология культуры. М., 1996.

9.         Михайлова Л.И. Социология культуры: Учебное пособие. М., 1999.

10.      Шендрик А.И. Социология культуры: Учебное пособие для студентов. М., 2005.

11.     Очерки по истории теоретической социологии XX столетия. М., 1994.

12.    Постмодернизм. Энциклопедия. Мн., 2001.

13.    Социологическая энциклопедия. // Под ред. В.Н Иванова и др. М., 2004.

14.     Социологи­ческие исследования, 1991, №2.

15.     Человек, 2003, №6.

16.     www.bpress.ru

[1] Постмодернизм. Энциклопедия. Мн., 2001.

[2] Ионин Л.Г. Социология культуры. М., 1996.

[3] Михайлова Л.И. Социология культуры: Учебное пособие. М., 1999.

[4] Дюркгейм Э. «Ценностные» и «реальные» суждения // Социологи­ческие исследования, 1991, №2.

[5] Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

[6] Ионин Л.Г. Социология культуры. М., 1996.

[7] Зиммель Г. Философия культуры. М., 1996.

[8] Михайлова Л.И. Социология культуры: Учебное пособие. М., 1999.

[9] Очерки по истории теоретической социологии XX столетия. М., 1994.

[10] Там же.

[11] Там же.

[12] Михайлова Л.И. Социология культуры: Учебное пособие. М., 1999.

[13] Очерки по истории теоретической социологии XX столетия. М., 1994.

[14] Михайлова Л.И. Социология культуры: Учебное пособие. М., 1999.

[15] Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.

[16] Шендрик А.И. Социология культуры: Учебное пособие для студентов. М., 2005.

[17] Шендрик А.И. Социология культуры: Учебное пособие для студентов. М., 2005.

[18] Шендрик А.И. Социология культуры: Учебное пособие для студентов. М., 2005.

[19] Доклад ЮНЕСКО о коммуникации и информации // www.bpress.ru

[20] Федотова Н.Н. Кризис идентичности в условиях глобализации // Человек, 2003, №6.

[21] Шендрик А.И. Социология культуры: Учебное пособие для студентов. М., 2005.

[22] Бенхабиб С. Притязания культуры. М., 2004.

[23] Кутырев В.А. Культура и технология: борьба миров. М., 2001.

[24] Кутырев В.А. Разум против человека (Философия выживания в эпоху постмодернизма). М., 1999.

[25] Шендрик А.И. Социология культуры: Учебное пособие для студентов. М., 2005.

[26] Гердер Й.Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1977.

[27] Шендрик А.И. Социология культуры: Учебное пособие для студентов. М., 2005.

[28] Шендрик А.И. Социология культуры: Учебное пособие для студентов. М., 2005.

[29] Гердер Й.Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1977.