Гетман Петр Дорошенко

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ

ХАРЬКОВСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ

АКАДЕМИЯ ГОРОДСКОГО ХОЗЯЙСТВА

Факультет ЭОГ

Реферат

по истории Украины

на тему:

«Гетман Петр Дорошенко»

Выполнил: студент 1 курса

Группы СИС-2

Крохмаль Александр

Харьков 2001

Одним из выдающихся сынов нашего народа, гетманом - государственником, деятельность которого была направлена на борьбу за независимость Украины, - таким в истории возникает Петр Дорошенко. Походил он из казацкого рода: его дед Михаил Дорошенко был украинским гетманом, а отец — полковником времен Богдана Хмельницкого. Тогда же начал воинскую службу и Петр, а когда булава перешла к рукам И. Выговского, он уже был полковником, всесторонне поддерживал гетмана. Находясь в Чигирине, Дорошенко имел возможность познакомиться с многими государственными проблемами и выработать свой собственный взгляд на положение в Украине. А оно было очень тяжелым. После так называемого Черного совета в Нежине в 1663 г., где провозгласили гетманом Ивана Брюховецкого, Украина поделилась на два гетманата — Левобережный (с гетманом Брюховецким) и Правобережный (с гетманом Павлом Тетерей). Начался период кровавых мятежей и междоусобиц, которые подрывало силу народа, разрушали хозяйство, значительные пространства украинской территории превращали в пустыню. Историки это время называют Руиной. Оставшись без поддержки, Тетеря сложил в 1665 г. булаву и выехал к Польше. Вместо него гетманом было избрано Петра Дорошенко.

Человек несомненно способный, с железною энергиею, при более благоприятных условиях он мог бы создать нечто крупное, при данных же — только довел положение дел до крайности, до абсурда.

Устраняя Опару, Дорошенко имел в виду план более широкий, Пользуясь поддержкою Крыма и Турции, он рассчитывал создать себе прочную основу в Правобережной Украине, свободной от влия­ний и Москвы, и Польши. Опираясь на нее, он надеялся снова соеди­нить воедино Правобережную и Левобережную Украину, а так как последнюю слишком было трудно, как показали последние события поставить вне зависимости от Москвы, то Дорошенко имел в виду признать верховенство Москвы, но под условием прочных гарантий украинской автономии, к которым он надеялся принудить московское правительство страхом своего союза с Турциею и Крымом.

Провозглашенный на войсковой раде гетманом под протекциею крымского хана в августе 1665 г., Дорошенко входит затем в непо­средственные сношения с Турциею (1666). Разбив оставшиеся поль­ские отряды, он овладевает Браславщиной. Московских партизан в Правобережной Украине Дорошенко также рассеял и старался овладеть Левобережьем. С Брюховецким он вошел в сношения и по­давал ему надежду, что оставит ему гетманство, но одновременно упрекал Москву, что она поддерживает подобных авантюристов - причину украинских смут. Очевидно, против такого господина, как Брюховецкий, Дорошенко считал всякий способ борьбы позволи­тельным.

Рассчитывая на Дорошенко и татар, Брюховецкий в начале 1668 г. поднял восстание против Москвы. Старшина приняла в нем участие, московские гарнизоны изгонялись или избивались. Но сам Брюховецкий сделался слишком ненавистен на Украине, чтобы ею мог спасти этот поворот политики. Когда прибыл из-за Днепра До­рошенко и потребовал, чтобы Брюховецкий сложил гетманство, казаки объявили Брюховецкому, что не желают сражаться из-за него с Дорошенко; разграбили его лагерь, самого арестовали и при­вели к Дорошенко; и тут, как рассказывает современник, по ошибочно понятому жесту Дорошенко толпа бросилась на Брюховецкого и рас­терзала его. После этого Дорошенко, соединившись с татарскою ордою, прибывшею на помощь Брюховецкому против Москвы, двинулся против московского войска, под предводительством Ромодановского, вступившего в границы Украины для подавления восстания. Под натиском сил, которыми располагал Дорошенко, Ромодановский отступил за границу, и Украина, за исключением нескольких пунктов, где дер­жались еще московские гарнизоны, оказалась в руках Дорошен­ко.

Это был единственный по своему значению момент в политической деятельности Дорошенко. Трудно угадать, удалось ли бы ему удержать Украину в своем влиянии, наэлектризовать утомленную двадцатилетнею борьбою массу, взять в руки расшатанную и в значительной степени деморализованную старшину. Достаточно сказать, что представившимся ему благоприятным стечением обстоятельств Дорошенко воспользоваться не успел. Как раз в эту минуту наиболь­шего успеха он бросил армию и уехал в Чигирин, как передает современник,— вследствие известия об измене жены. Воспользовавшись его уходом, Ромодановский двинулся снова в Северские земли. Архиепископ черниговский Лазарь Баранович выступил с проповедью сорности Москве; оставленный Дорошенком в качестве заместителя («наказного гетмана») Демьян Многогришный с местною старшиною решил вернуться к московской власти. Но при этом и старшина, и Баранович хотели добиться уступок — вывода воевод, возвращения к статьям Богдана Хмельницкого, и Многогришный ставил ультиматум: или московское правительство восстановит «казацкие вольности», или он пойдет в подданство туркам. При этом он выступал уже не как представитель Дорошенко, а как самостоятельный «гетман северский».

Вывод воевод был, несомненно, всеобщим желанием. В том смысле, что это было общее пожелание украинского населения, доносил и воевода Шереметьев: «Черкассы» желают непременно, чтобы «русских» людей не было на Украине в городах, и жить с ними не хотят. Вообще это был момент, когда стремления гарантировать Украину от вмешательства московского правительства и администрации проявились особенно сильно и широко в украинском обществе. Возможно, что их популярностью, тем что это было всеобщее и непременное условие дальнейших отношений, объясняется та значительная твердость, с которою Многогришный и старшина отстаивали свои требования. Но московское правительство, очевидно, возлагало надежды раскол, выразившийся в отделении Многогришного от Дорошенко, и решило все-таки не уступать украинским требованиям. Оно позондировало Дорошенко, которого продолжали еще держаться южные левобережные полки, но когда и Дорошенко поставил то же требование о выводе воевод, московское правительство решило дер­жаться Многогришного. Оно могло рассчитывать, что последний в своем фальшивом положении между Дорошенком и Москвою окажется уступчивее и, не имея духа отказаться от гетманской булавы, отступится от своего ультиматума.

Действительно, уже к марту 669 г. Многогришный уступил. На раде в Глухове, хотя и не без значительной оппозиции, были приняты «статьи» — договор между Украиною, собственно, украинскою старшиною, и московским правительством, составленный в стиле международного трактата (так наз. уховские статьи). После этого Многогришный был еще раз подтвержден на гетманство и получил знаки власти от московского легата.

В окончательно принятой редакции этих Глуховских статей по­становлялось, что московские воеводы, кроме Киева, будут назна­чаться в Переяслав, Нежин, Чернигов и Остер, но они не будут иметь права вмешиваться в суд и управление,— им будут подчиняться только московские ратные люди их гарнизонов. Таким образом, после обнаруженного народом неудовольствия московское правительство отказалось от введения московской администрации и податного оклада на Украине. За гетманом не признавалось право сношений с иностранными государствами, но сохранялось на будущее время участие казацких делегатов в московских дипломатических конфе­ренциях.

Это был очень чувствительный удар для планов Дорошенко, но он не смутил его, и — к чести Дорошенко нужно сказать — он не стал тратить сил и энергии на борьбу с Многогришным. Хотя он смотрел на последнего свысока как на самочинного «покутного гетманчика», но поддерживал с ним добрые отношения, тем более что и без того имел достаточно забот, а общность национальной программы сближала его с Многогришным: мы уже видели, что их пожелания в сфере отношений к Москве более или менее были оди­наковы.

Вопрос о передаче Польше Киева, остав­ленного перемирием 1667 г. только на два года под властью Москвы, возбуждал тогда большую тревогу на Украине. Москву обвиняли в пренебрежении к национальным интересам Украины и излишней уступчивости в от­ношениях к Польше. Подозрения росли тем более что казацкие деле­гаты вопреки обещаниям не были допущены к конференциям, проис­ходившим между уполномоченными Москвы и Польши. Эти общие заботы и огорчения сближали Дорошенко с Многогришным, очень огорченным поведением московских политиков. И в конце концов жа­лобы на поведение московского правительства, которые заявлял Многогришный, послужили поводом к скорому его падению.

Многогришный вообще не умел поставить себя в хорошие отно­шения к старшине. Последняя была склонна смотреть на него свы­сока как на человека нового, «мужичьего сына» и притом довольно простодушного. Постоянно подозревая старшину в интригах, Много­гришный позволял себе временами резкие выходки против нее. Недо­вольные действительно устроили заговор в марте 1672 г. и по соглашению с московским отрядом, находившимся при гетмане, схватили его и отослали в Москву, обвиняя в измене московскому правитель­ству и прося разрешения выбрать нового гетмана. Обвинения были совершенно ложны, а насколько все это имело характер личной инт­риги, доказывает страх заговорщиков, что войско и население выступят против них: поэтому раду для выбора нового гетмана они даже не решились устроить на украинской территории, а перенесли за московскую границу под охрану московского войска (на урочище Козацька Диброва). Но несмотря на очевидную ложность обвинений, московское правительство сочло за лучшее придать им значение.

Над Многогришным был наряжен в Москве суд; гетмана подвергли пыткам, и хотя никаких улик против него не найдено, тем не менее его с семьею и ближайшими сторонниками сослали в Сибирь, где Многогришный в весьма тяжелых материальных условиях жил еще первых годах XVIII в.

Среди всеобщего возмущения и паники, вызванной на Украине таким произволом и жестокостью, кружок заговорщиков с разрешения московского правительства, благоволение которого он старался обрести крайнею угодливостью, под охраною московского войска решил произвести выбор нового гетмана. Избран был генеральный судья Самойлович, настоящий кандидат старшины, исполнитель Социально-экономической программы, человек ловкий, искательный, но ничем особенным себя не загрязнивший, а по отношению к Москве очень лояльный. Он также был человеком новым — сын священника, он и позже носил кличку «Поповича», которою хотели черкнуть его позднейшие аристократические замашки и высокомерие, возбудившее потом всеобщее неудовольствие. При его избрании возобновлены были Глуховские статьи 1669 г., за исключением только права участия украинских делегатов в дипломатических конференциях: это право, составлявшее последнюю тень государственной самостоятельности Украины, было теперь отменено . Кроме того, старшина выговорила себе разные гарантии от гетманского самовластия.

С Дорошенко Самойлович не поддерживал уже таких тесных и солидарных отношений, как Многогришный, и раздвоение Украины чувствовалось вполне осязательно. Была еще и третья политическая группа — Запорожье с соседними южными территориями на обеих Кронах Днепра, в это время не подчинявшееся ни Самойловичу, ни Дорошенко, а выставлявшее своих собственных гетманов, довер­ивших тогдашнее расчленение Украины. Правда, эти гетманы не имели большого значения; наоборот, за Дорошенко чувствовалась все еще большая нравственная сила, и Самойлович постоянно боялся, что московское правительство может пожертвовать им для соглашения с Дорошенко. Поэтому он усиленно старался рассорить с ним Москву и по возможности всячески ослабить. Московское правительство действительно было очень озабочено Дорошенко и не нашло способа поладить с ним. Южные полки все еще стояли большею частью вне зависимости от Москвы, тяготея к Дорошенко или гетманам, которые один за другим всплывали на Запорожье. С другой стороны, московское правительство заботил союз Дорошенко с Турцией, приобретавший все более осязательное значение и грозивший большими осложнениями.

В сношения с Турциею Дорошенко вошел уже вскоре после того как стал гетманом. В 1669 г. он вступает в окончательный договор с Портою, признав себя вассалом султана, за что последний обещал ему помощь для освобождения Украины в ее этнографических границах — по Перемышль и Самбор, по Вислу и Неман, по Севск и Путивль (т. е. до московской границы). Но союз с Турциею и Крымом, даже помимо признания их верховенства, был весьма непопулярен среди казачества. Свое подданство султану Дорошенко по возможности маскировал перед народными массами, но им достаточно претили уже и союзные отношения с «неверными», вековечными врагами: тем более что приход на Украину «союзников»-татар сопровождался опустошениями самой союзной террито­рии и уводом в плен жителей. Хотя Дорошенко в своем трактате с Тур­цией и поставил условием, что такие бесчинства впредь не должны иметь места, но все его представления в том смысле турецкому и крымскому правительству оставались бесплодными. Среди населения Правобережной Украины под впечатлением этих татарских опусто­шений начинается форменное бегство; развившаяся уже перед тем эмиграция в Левобережную Украину все усиливается, доходя до размеров массовых. А против самого Дорошенко ввиду непопуляр­ности его политики выступают все новые и новые претенденты, осо­бенно со стороны Запорожья, враждебного союзу с Крымом. В 1669— 72 гг. Дорошенко приходилось вести постоянную борьбу с такими запорожскими гетманами — Суховием, Ханенко.

Но несмотря на эту непопулярность и тревожные симптомы, Дорошенко упорно держался союза с Турциею. При помощи ее он прежде всего хотел окончательно покончить с претензиями Польши на Украину и призывал турецкое правительство к активным выступ­лениям. Но Порту нелегко было склонить к решительному шагу, и Дорошенко, не решаясь с собственными силами вступить в откры­тую борьбу с Польшею, заключал трактаты, тянул переговоры, пода­вал надежды, пока наконец польское правительство не потеряло терпения и, так как Дорошенко ставил очень высокие требования,— обратилось к Ханенко. С этим более податливым авантюристом оно заключило в 1670 г. договор, признав его гетманом. Ханенко удов­летворился ничего не стоящими обещаниями относительно свободы православной религии, неприкосновенности казацких земель и т. п. Но договор не имел никакого значения уже потому, что Ханенко признавали гетманом только небольшие территории в южной чести Правобережной Украины. Зато Дорошенко этот договор не мог вну­шить добрых чувств к Польше, и он с удвоенною энергиею понуждал турецкое правительство к походу на Украину.

Наконец султан Магомет IV решил двинуться на Польшу. В конце 1671 г. он начал готовиться к походу и выслал польскому правитель­ству извещение, что вследствие нападений поляков на территорию его вассала Дорошенко он, султан, решил предпринять поход на Польшу. В мае 1672 г. султан действительно двинулся в поход с ог­ромною армиею. Хан со своей ордой выслан был вперед и вместе с Дорошенко рассеял находившиеся на Украине польские отряды и казаков Ханенко. Турецкая армия осадила Каменец, плохо вооруженный и сдавшийся после недолгой осады, затем двинулась на Галичину и осадила Львов. Никто в Польше не думал о сопротивлении. Польские комиссары, прибывшие в турецкий лагерь во время осады Вова, согласились на все условия турок, уступив Турции Подолию и обязавшись, кроме того, платить ежегодную дань. «Украина в давних границах» отдавалась Дорошенко, и польские гарнизоны, какие еще там оставались, польское правительство обязывалось вывести оттуда. На этих условиях был подписан договор под Бучачем 7 октября 1672 г., и турецкая армия, заняв Подолию, ушла обратно.

 Таким образом, первая половина плана Дорошенко, по-видимому, была исполнена. Недалеким казалось и его дальнейшее осуществле­ние. Московское правительство, озабоченное союзом Дорошенко с Турциею и предостережением, какое давало ему нашествие турок на Польшу, готово было идти на всяческие уступки, лишь бы обезопасить себя от турок. По Украине ходили слухи, что визирь обещал на следующий год привести войско для покорения Левобережной Украины, и это вызвало здесь общую панику, настраивавшую очень тревожно правительственные сферы. Правительство и земский собор решили принять Дорошенко с Правобережною Украиною под московскую протекцию ввиду того, что по Бучачскому договору Польша отказалась от прав на Правобережную Украину, и перемирие с Польшею не связывало больше московское правительство по отношению Украине. Московское правительство готово было пойти на уступки требованиям Дорошенко.

Каковы были условия Дорошенко, узнаем из одного несколько более позднего его письма (1673). Он требовал, чтобы на всей Украине в пределах Киевского, Браславского и Черниговского воеводств был один гетман; его власти должно было подчиняться Запорожье, также и Киев, то есть московские воеводы должны быть выведены даже из Киева, и их нигде не должно было быть; но московское правительство возьмет на себя обязательство охранять Украину. Это было повторением программы 1668 г., и она была теперь очень близка к осуществлению. Но успех Дорошенко был весьма непрочен, так как был результатом только преходящей паники, наведенной турками, и эта непрочность не замедлила обнаружиться.

Прежде всего планы московского правительства встретили препятствия со стороны Польши. Польское правительство заявило, что но не отказывается от прав на Правобережную Украину и не намерено исполнять Бучачский договор, поэтому принятие Дорошенко под московскую протекцию сочтет нарушением перемирия. Действительно, Польша не вывела своих гарнизонов из Правобережной Украины и продолжала поддерживать Ханенко против Дорошенко. Это остановило Москву. Между тем страх, наведенный турками, скоро рассеялся. На следующий год турки похода не повторили, Польша осмелилась перейти в наступательную войну, и под Хотином Собеский одержал над турками победу. Самойлович, старавшийся всеми мерами помешать соглашению московского правительства с Дорошенко, так как оно лишило бы гетманства его самого, советовал не дове­рять Дорошенко и действовать оружием. Московское правительство в конце концов решилось следовать этому совету.

В начале 1674 г. Самойлович и Ромодановский получили приказ двинуться за Днепр. Им было поручено повести военные действия только в таком случае, если бы не удалось прийти к соглашению с Дорошенко, но Самойлович умышленно не вступал с ним ни в какие переговоры, а постарался привлечь на свою сторону правобережное войско и население.

Действительно, почти все население Правобережной Украины перешло на сторону Самойловича, когда он явился здесь со своими и московскими войсками. Обстановка, в которой происходил турецкий поход 1672 г.,— превращение христианских церквей Подолии в ме­чети, набор мальчиков в янычары, случаи насильственного обращения в магометанство,— все это еще более обострило негодование против Дорошенко за его союз с Турцией, так что оно проявлялось даже среди его приближенных. За отсутствием турок единственною опо­рою и надеждою Дорошенко были татары, но и они не пришли на его призыв. Хан был недоволен тем, что Дорошенко помимо его вошел в непосредственные сношения с Турцией, и неохотно исполнял при­ходившие оттуда приказы помогать гетману. Когда явились войска Самойловича, полное отсутствие сочувствия к Дорошенко — собст­венно, к его политике — обнаружилось среди украинского населения во всей наготе, и по реакции все обратилось к Самойловичу и Москве.

Дорошенко увидел себя оставленным всеми. В его резиденции — Чигирине с окрестностями — осталось с ним, как говорили, всего 5000 казаков, среди которых также было много недовольных. Самой­лович занял гарнизонами Поднепровье, депутаты десяти правобе­режных полков, явившись к нему, признали верховенство Москвы. По приглашению Самойловича, после оккупации Поднепровья воз­вращавшегося за Днепр, они явились в Переяслав и здесь по предло­жению Ромодановского признали гетманом Правобережной Украины Самойловича и еще раз приняли протекцию Москвы. На этой же раде сложил знаки гетманского достоинства Ханенко, и они были переданы также Самойловичу, который, таким образом, был признан единым гетманом для всей Украины (15 августа 1674 г.).

Сам Дорошенко поколебался и готов был капитулировать, но его удержал Сирко, проникшийся ненавистью к Москве с тех пор как побывал в московской ссылке, и в этом же направлении влияв­ший теперь на Запорожье.

Когда после ухода московского войска на помощь Дорошенко пришли крымские татары, он попытался вернуть отпавшую Украину, действуя террором и экзекуциями. Но его приобретения были утрачены снова, когда появился здесь отряд, высланный Самойловичем. Наконец пришли турки, на которых возлагал всю надежду Дорошенко, но они не кинулись на Киев и Левобережную Украину, а занялись экзекуциями в Подолии и Браславщине, так что и этот поход их не принес желательных для Дорошенко результатов. Страх перед Турцией окончательно исчез. Однако и предпринятый Самойловичем с Ромодановским новый поход в Правобережную Украину не отличался энергией. Положение оставалось неопределенным. Следующий 1675 год прошел в мелкой войне. К экзекуциям Самойловича и Дорошенко, московским, татарским и турецким присоединились еще и польские: Польша, сначала не опротестовавшая присоединения Правобережной Украины к Левобережной, выступила теперь с претензиями выслала войска.

Эта бестолковщина, экзекуции со всех сторон, постои татар и турок и т. п. привели наконец население к полному отчаянию. Когда оказалось, что и московское верховенство не доставляет покоя и безопасности, население Правобережной Украины начинает поголовно выселяться. Эмиграция, чрезвычайно развившаяся уже с 1660-х годов, переходит в поголовную в 1674—76 гг. Правобережное Поднепровье и Браславщина совершенно опустели; движение охватило и территории, лежавшие далее к западу; поляки и Дорошенко напрасно старались его остановить. Дорошенко это запустение Украины наносило последний удар; напрасно он прибегал к крайним мерам террора — громил ватаги переселенцев, отдавал их в неволю татарам,— эмиграция шла со стихийной силой, и уже в 1675 г. Самойлович доносил в Москву, что за Днепром осталось очень мало населения. Так как в левобережных полках уже было мало свободных земель, то переселенцы шли дальше, за московскую границу, в округа Ахтырский, Сумской и др.

Дорошенко окончательно сознал безнадежность своего положения. Необычное зрелище представлял этот «последний казак», всеми валенный, без войска и запасов сидевший на своей Чигиринской горе и все еще служивший предметом тревог для соседних государств, дипломатических переговоров и политических комбинаций. Дорошенко пытался теперь добиться у московского правительства, чтобы оно признало его гетманом хотя бы для известной части Украины; но московское правительство уже упорно стало на том, что единственным гетманом украинских земель должен быть Самойлович, и не обещало Дорошенко ничего, кроме амнистии. Но признать «регимент» Самойловича не хотелось ни Дорошенко, ни Сирко — его един­енной опоре на Украине. Сирко выступил с теорией, что выбор гетмана принадлежит Запорожской Сечи. Дорошенко сложил перед ее представителями свои гетманские «клейноды» — знаки власти, и Сирко носился с планом созвать новую раду для выбора гетмана. Переговоры об этом затянулись на несколько месяцев. Между тем, после долгих проволочек, Самойлович с Ромодановским по поручению московского правительства двинулись снова к Днепру. Дорошенко призывал на помощь турок и татар — они не пришли. Передовой корпус украинско-московской армии подошел к Чигирину. Дорошенко решил, что час его пробил: он вышел навстречу передовому полку со старшиною и духовенством и принес присягу, а затем с двух­тысячным отрядом, оставшимся при нем, явился в лагерь Самойловича и Ромодановского, расположенный на левом берегу Днепра, и сло­жил клейноды, которые и были переданы Самойловичу (сентябрь 1676 г.).

Этим закончилась политическая карьера Дорошенко. Свой век он намеревался дожить на Украине в качестве частного человека, но его скоро потребовали в Москву. Самойлович пытался противиться, видя в этом нарушение своей присяги Дорошенко относительно свободы и неприкосновенности его личности и опасаясь, что общест­венное мнение обвинит его в этом нарушении. Но московское пра­вительство настояло, и Дорошенко вынужден был повиноваться. Из Москвы на Украину, несмотря на все его просьбы, Дорошенко уже не отпустили, а держали в почетном заключении. Позже он был назначен воеводою в Вятку, а после двухлетней службы получил поместье Ярополче в Волоколамском уезде, где и окончил свои дни (умер в 1698 г.).

Капитуляция Дорошенко была очень важным симптомом в украинских отношениях. Это был последний сподвижник Хмельницкого, последний представитель кружка автономистов, взлелеявших идею самостоятельного государства, но своей настойчивостью и непреклонностью в глазах современников свел эту идею до абсурда.

Список литературы

1.   Грушевский М.С. Очерк истории украинского народа. – К.: Лыбидь. 1990г. – 400 с.

2.   Ефименко А.Я. История украинского народа.-К.:Лыбидь.1990.-512с.

3.   Український історичний календар’95. Додаток до журналу “Київська старовина” - К.: Україна. 1994. – 224 с.