Западноевропейский вариант средневекового общественного устройства

Реферат по дисциплине «История мировых

цивилизаций»

на тему:

Западноевропейский вариант средневекового

общественного устройства

Научный руководитель:

Казань, 2006

Содержание

Введение

Глава 1. «Детство» Европы

Варварство против цивилизации

Разрушение или созидание?

Единство или многообразие Европы?

Глава 2. Государство и церковь

Идеал теократии

Церковь и мирская власть

Глава 3. Власть и общество

Западноевропейское общество в средние века

Диалоги власти и общества

Глава 4. Духовный мир средневековья

От веры к знанию

Церковь и массы

«Оппоненты» церкви

Глава 5. Европа на пороге нового времени

Когда закончилось средневековье?

Европа и мир: рождение глобальной цивилизации

К новым небесам и новой земле

Глава 6. Истоки «Европейского чуда»: Рождение капитализма

Капитализм в городе и в деревне

Монолог власти

Условия для появления капитализма

Глава 7. В поисках новой личности: Ренессанс и реформация

Ренессанс: победы и трагедии индивидуализма

Реформация: границы индивидуализма

Заключение

Список литературы

Введение

Западу, оскудевшему и варваризованному, суждено было на исходе Средневековья об­рести новые силы и вырваться на мировые просторы.

В истории цивилизации, как и в человече­ской жизни, детство имеет решающее значение. Оно во многом, если не во всем, предопределяет будущее.

Жак Ле Гофф, современный французский историк.

Глава 1. «Детство» Европы

«Детство» Европы протекало в катастрофической, бурной обстановке Великого переселения народов, столкновении двух совершенно противоположных и, казалось бы, несовместимых миров - мира варвар­ских германских племен и цивилизации Рима.

Варварство против цивилизации

Первое знакомство с германцами произошло еще в I в. до н. э. Тогда некоторые германские племена пере­шли через Рейн и пытались осесть в римской провин­ции Галлии. Но их натиск был отбит, и самый реши­тельный удар нанес знаменитый полководец Юлий Цезарь, отбросивший германцев за Рейн. К концу I в. н. э. по этой реке и пролегла граница, отделяющая римские владения от земель свободных германских племен. Дальше, до Дуная, шли пограничные укреп­ления, которые назывались Римским валом.

 

Вся их жизнь проходит в охоте и военных заняти­ях: с раннего детства они (закаляются), приучаясь к тяготам, их сурового образа жизни.

Юлий Цезарь о воинственных германцах в I в. до н. э.

 

Германские племена, жившие бок о бок с римляна­ми, конечно, впитывали римскую культуру и были го­раздо более «цивилизованными» по сравнению с теми племенами, которые были удалены от границы. Это мирное сосуществование было нарушено уже во II-III вв. н. э., когда в движение пришли восточ­ногерманские племена - готы. Поселившись в При­черноморье, они совершали оттуда набеги на импе­рию. В IV в. началось Великое переселение народов - массовые перемещения германских и негерманских племен. Под натиском гуннов - кочевников тюркского или монгольского происхождения, которые шли с востока на запад, вестготы осели на территории империи, в современной Болгарии, как союзники римлян. Но уже в начале V в. они вторглись в Италию, в 410 г. взяли Рим, а потом перешли в Галлию. Там, в районе совре­менного города Тулузы, в 418 г. было создано первое варварское королевство на территории Римской импе­рии. В начале V в. в Галлию хлынули и другие герман­ские племена (вандалы, аланы и свевы), воспользовав­шиеся тем, что Рим был занят борьбой с вестготами. Особенно опасными были вандалы. Дикие и агрессив­ные, они не шли на договоры с империей, предпочитая совершать набеги и грабить новые и новые территории. В 20-е гг. V в. вандалы разорили богатые приморские города восточного побережья Пиренейского полуостро­ва, а затем высадились в Северной Африке. Кроме германцев в том же V в. на территорию им­перии стали вторгаться гунны, во главе которых стоял знаменитый вождь Атилла, прозванный современни­ками «бичом Божьим». Племя бургундов, живших прежде на Среднем Рей­не, после победы римлян над гуннами было частично переселено к Женевскому озеру. Там в 457 г. появи­лось новое Бургундское королевство, которое вскоре расширилось к северу и вниз по реке Роне, в сторону Прованса. В этой бурной катастрофической обстановке прак­тически незамеченным прошло знаменательное собы­тие - в 476 г. варварами-наемниками был низложен последний римский император и Западная Римская империя прекратила свое существование. Впрочем, эта дата во многом условна: реально свою власть рим­ские императоры потеряли гораздо раньше. Между тем на территорию бывшей Западной Рим­ской империи продолжали вторгаться германские пле­мена. Одно за другим образовывались варварские ко­ролевства. В 439 г. вандалы создали королевство в Северной Африке. В 486 г. в Северную Галлию вторглись фран­ки, ранее жившие в нижнем течении Рейна. В VI в. Франкское королевство заняло земли в Южной Гал­лии и Бургундии. С середины V в. германские племе­на стали активно осваивать Британию, воюя с мест­ным кельтским населением. В результате к концу VI в. в Британии образовалось семь варварских коро­левств. Образование варварских королевств не создало об­становки стабильности. Новые государства вели меж­ду собой постоянные войны, их границы были непо­стоянны, а жизнь, как правило, недолговечной. Так, в 488 г. в Италию вторглись остготы, кото­рые вскоре свергли короля вестготов Одоакра и обра­зовали обширное Остготское королевство, включив­шее в себя Италию, Сицилию, часть Паннонии и Ил­лирии, а позднее - Прованс. Но в 555 г. его завоевала Византия, а затем эта территория была захвачена дру­гим германским племенем - лангобардами. Эта довольно хаотичная картина дополнялась не­прерывными перемещениями по Европе многочисленных германских, тюркских, иранских и славянских племен, еще не создавших собственной государствен­ности. Волны варварских нашествий постепенно успокаивались, но обстановка в Западной Европе еще дол­го оставалась напряженной. С VIII до середины XI в. на Западную Европу наводили ужас набеги воинст­венных норманнов - германских народов, населяв­ших скандинавские страны. В конце VII - начале VIII в. молодая исламская цивилизация повела наступление на европейский мир и утвердила свое гос­подство над Северной Африкой и большей частью Ис­пании.

Разрушение или созидание?

 

На Западе появился новый мир, возникший благо­даря слиянию римского и варварского миров.

Жак Ле Гофф. Цивилизация средневекового Запада

Какую роль сыграли варвары в становлении новой цивилизации? Казалось бы, ответить на этот вопрос легко. Варвары разрушили цивилизацию Рима, а вместе с ней и тот уровень цивилизованности, который создавался на протяжении многих веков. Не случайно первые века после гибели империи называют «темны­ми». Население страдало от жестокости завоевателей и голода; пустели города, разрушались бесценные про­изведения искусства, замирала торговля. Росло число запущенных, никем не обрабатываемых земель. Так вырисовывался облик Западной Европы в начале ее су­ществования: огромные пространства лесов и полей с редкими, разобщенными островками деревень. Современники с ужасом описывали бедствия, обру­шившиеся на некогда процветавшие земли.

 

На Испанию набросились варвары; с немень­шей яростью обрушились заразные болезни... Голод свирепствует столь жестокий, что люди пожирают человечину... В городах, деревнях, виллах, вдоль до­рог и на перекрестках, здесь и там - повсюду смерть, страдание, пожарища, руины и скорбь. Лишь дым остался от Галлии, сгоревшей во всеобщем по­жаре.

Современники о событиях V в.

Но, несмотря на эти страшные картины, название «темные века» не объясняет нам всего, что происходи­ло в ту эпоху, когда закладывался фундамент новой цивилизации. Степень варваризации была неодинако­ва; многое зависело от того, какие именно германские племена вторгались на территорию Римской империи. Например, вестготы, остготы, франки довольно долгое время жили на ее границах, и, разумеется, входили в контакты с местным населением, усваивая некоторые элементы цивилизованности. В Остготском королевстве продолжала действо­вать римская система образования, и варвары попол­няли ряды учащихся. Остготский король Теодорих покровительствовал искусствам и наукам, при его дворе творили римские философы, писатели и исто­рики. По приказу Теодориха в Риме, Вероне и Равенне были восстановлены многие древние сооружения и по­строены новые; возрождались цирковые и театраль­ные представления. Теодорих, очевидно, ощущал себя преемником, продолжателем римских традиций; он писал византийскому императору, что его единствен­ное желание - это сделать свое королевство «двойни­ком» «беспримерной» Византии. Остготское возрож­дение (так называют этот расцвет культуры историки) было уникальным для V-VI вв. и не слишком долго­временным явлением. Иначе к плодам цивилизации относились те варва­ры, которые не имели опыта общения с римлянами. Лангобарды, покорившие Италию, не были готовы к усвоению античных достижений и потому последст­вия вторжения этого племени оказались гораздо более разрушительными. Но важно было уже то, что варвары захватили цивилизованное пространство: в са­мой Италии и римских провинциях были выстроены акведуки и термы, возвышались древние города, ук­рашенные храмами и статуями. Это пространство не могло исчезнуть сразу, как и старые социальные отношения, и законы, как и люди, вскормленные куль­турой Рима. Но для становления будущей западноевропейской цивилизации имело значение не только культурное наследие Рима, которое в той или иной степени пере­нимали варвары. В эпоху ее детства произошел важ­нейший сдвиг - переход к феодализму. И этот слож­нейший процесс развивался при самом активном участии варваров. Некоторые элементы феодализма появились, правда, и в Римской империи накануне ее гибели (труд колонов), но окончательно новые соци­ально-экономические отношения утвердились на большей части территории Европы через взаимодей­ствие позднего римского общества с варварским. Такой путь развития феодализма называется синтезным. Каким образом происходил синтез? На террито­рии бывшей Римской империи частично были унич­тожены, а частично еще сохранялись большие по­местья римской знати. Но, как вы помните, их вла­дельцы в основном использовали труд колонов, а ра­бов сажали на землю и давали им возможность вести собственное хозяйство. И колоны, и рабы, посажен­ные на землю, фактически были арендаторами. Ря­дом с такими поместьями селились общины герман­цев. К V-VI вв. германская община уже начала рас­слаиваться: ее члены имели участки земли, которые можно было продавать, покупать, дарить или заве­щать, т. е. пользоваться ими как частной собственно­стью. В коллективной собственности общины оставались только леса, пустоши и пастбища. Благодаря расслоению общины и возможности покупать и про­давать землю среди германцев росло крупное земле­владение. Так зарождались два класса феодального общества: феодалы - собственники земли, и крестьяне, полу­чавшие землю от феодалов под определенные условия, т. е. зависимые крестьяне. Феодала и зависимого крестьянина связывало нечто вроде взаимного догово­ра: феодал не мог использовать свою землю без труда крестьянина, а тот не имел своей собственной земли, а, кроме того, остро нуждался в ту неспокойную эпоху в военной защите. Но феодализация общества проходила в разном темпе даже в тех регионах Западной Европы, где осу­ществился синтез римского и варварского миров. Бы­стрее всего становление феодализма шло там, где рим­ские и варварские начала были уравновешены (в Севе­ро-Восточной Галлии), медленнее - там, где варвары не сумели разрушить римские рабовладельческие вил­лы (Италия), и там, где римские начала были слиш­ком слабыми (Британия, Германия между Рейном и Эльбой) или отсутствовали вообще (Скандинавия). Соответственно в Северо-Восточной Галлии феодализм утвердился уже в VIII-IX вв., в Италии - к Х в., в Британии - к XI в., в Германии - только к XII сто­летию.

Единство или многообразие Европы?

 

Третья доля земли зовется, братья, Европой.

Много живет в ней племен: названьями, нравами, бытом,

Речью и верою в Бога они друг от друга отличны.

Средневековый поэт-монах Эккехарт, X в.

Западноевропейская цивилизация, какой мы зна­ем ее сейчас, - это сложный комплекс, состоящий из различных и весьма многочисленных государств, вполне самостоятельных и вместе с тем связанных друг с другом экономическими, политическими и культурными узами. Но эта особая форма союза сло­жилась не сразу. На первых порах Западная Европа состояла из ря­да разобщенных и довольно неустойчивых варвар­ских королевств. На их территориях, кроме самих варваров, жило местное римское население, резко от­личавшееся от завоевателей по уровню культуры. Германские племена не были едины: они отличались друг от друга по языку и обычаям, даже те, кто при­нял христианство, продолжали верить в своих старых богов. И все-таки идея политического единства Европы появилась достаточно рано - на рубеже VIII-IX вв. Ее родиной стало Франкское королевство, которое в ту неспокойную эпоху оказалось самым жизнеспособным и сильным государством. Достигнув наивысшего расцвета при короле Кар­ле Великом (годы правления 768—814), который ак­тивно вел завоевательную политику, оно превра­тилось в огромную империю, объединившую различ­ные племена. Ее границы простирались от Средней Италии на юге до Ютландии на севере, от Барселоны на юго-западе до Богемских гор и Венского леса на востоке. Карл Великий и его приближенные видели в своем новом государстве возрождение Римской империи. В 800 г. папа Лев III короновал Карла и провозгласил его римским императором. Но империя была непроч­ным образованием и распалась вскоре после смерти своего создателя. Согласно Верденскому договору 843 г. она была поделена между потомками Карла Ве­ликого на три большие части: Западно-Франкское, Восточно-Франкское королевства и империю, вклю­чавшую Италию и земли вдоль Рейна (империя Лотаря, одного из внуков Карла). Раздел положил начало истории трех современных европейских государств - Франции, Германии и Италии. Еще одна попытка утвердить преемственность За­падной Европы от Римской державы была предприня­та германским королем Оттоном I (годы правления 936-973). Совершив несколько военных походов в Италию, в 962 г. он добился коронации в Риме. Так была создана новая «Римская Империя», включавшая в свой состав Германию, а также Северную и Среднюю Италию. Позже она стала называться Священной Рим­ской империей. Это позволило германским императо­рам вмешиваться во внутренние дела европейских стран, оказывать влияние на папство, считать себя хо­зяевами Италии. Священная Римская империя была, по сути, доста­точно рыхлым образованием. Она не могла помешать основной тенденции политического развития Евро­пы - выделению самостоятельных национальных го­сударств. Это был длительный и мучительный про­цесс, сопровождавшийся войнами и переделами гра­ниц, процесс, который не завершился даже на исходе средневековья. И все-таки империи Карла Великого и Оттона I вы­полнили свою объединяющую роль, которая прояви­лась и в международных отношениях внутри Европы, и в утверждении идеи о связи молодой западноевро­пейской цивилизации с ее великим предшественни­ком - Римом. Идея единства западноевропейской цивилизации постепенно формировалась и под воздействием рим­ско-католической церкви, которая претендовала на роль высшего арбитра в политической жизни Европы. Кроме того, церковь вкладывала в сознание своей па­ствы идею о существовании особого христианского мира, отделенного от других стран исключительно­стью вероисповедания. Но главным источником единства в историческом развитии разноплеменной Европы были общие цивилизационные основы: наследие античности и варвар­ского германского мира. Огромное значение имели и контакты (политические, экономические, культур­ные) между европейскими странами: они связывали их в систему одной цивилизации. Разные регионы Европы не были одинаковы. Те или иные изменения возникали в них несинхронно, каждая страна имела свою специфику. Но эту несинх­ронность помогали выправлять связи и даже само со­седство с теми странами, в которых быстрее зарожда­лись новые тенденции. Различные европейские стра­ны вносили свой вклад в жизнь всей цивилизации. Некоторые историки считают, что в этом - одна из причин ее динамичности и долголетия. Западная Европа начала свою историческую жизнь в трудных условиях: экономика была разру­шена, уровень цивилизованности резко упал, старая централизованная государственность была уничто­жена. Попытки возродить Римскую империю при всем их значении не удались. Внутри отдельных ко­ролевств государственная власть долгое время оста­валась довольно слабой.

Глава 2. Государство и церковь

После того как христианство в 313 г. было при­знано государственной религией, церковь перестала быть только духовной общиной, объединяющей со­братьев по вере. В ту эпоху, когда Римская империя стояла на краю гибели, начался процесс превращения церкви в политическую силу, «государство в государ­стве Церковь получала в дар от императоров и римской знати земельные владения; оформлялась ее внутрен­няя организация. На вселенских соборах - высших «съездах» духовенства - разрабатывалась догматика христианского вероучения, и это, естественно, укреп­ляло идейное единство церкви. Начиная с VI в. в Западной Европе стали появлять­ся монастыри. Первый был основан святым Бенедик­том (ок. 480 - ок. 547) в Монтекассино. Им же был разработан и монастырский устав, который послужил образцом для последующих братств. Западная церковь не поощряла полного аскетизма восточных монасты­рей, но также требовала от монахов соблюдения обетов бедности, целомудрия и послушания. Монастыри бы­ли на протяжении нескольких веков единственными центрами просвещения. Монастырские школы готови­ли священнослужителей; особое значение придава­лось переписыванию рукописей, и в результате благо­даря усилиям монахов до наших дней дошли и богос­ловские труды, и множество произведений античной литературы.

Идеал теократии

Для церкви одним из важнейших был вопрос об отношении к мирской власти. От его решения зави­села ее дальнейшая судьба, та роль, которую ей предстояло сыграть в жизни западноевропейской ци­вилизации. Ответ был дан незадолго до гибели Рима, когда у современников стала исчезать вера в незыбле­мость и силу государства. В 413 г., после того как Рим был взят вестготами, Аврелий Августин (354-430), один из самых выдающихся отцов церкви, начал писать свое знаменитое произведение «О Граде Божьем». История человечества для Августина - это посто­янная борьба сообщества праведников, составляющих Град Божий, и грешников - себялюбцев, забываю­щих в своем ослеплении о Боге, которые образуют Град Земной, В земной жизни, где оба «града» су­ществуют вместе и праведники смешаны с грешника­ми, только церковь в какой-то степени близка к воп­лощению Града Божьего. Поэтому именно ей Авгус­тин отводил роль высшего арбитра не только в делах веры, но и в управлении государством. Хотя земная власть, по его теории, тоже исходит от Бога, но стоит гораздо ниже церкви, ибо слишком эгоистична и не­насытна в своем стремлении к господству и обогаще­нию. Следовательно, светская власть должна беспре­кословно подчиняться духовному руководству церк­ви. Такой тип управления государством называется теократией. Идеи Августина получили признание в западном мире, в то время как восточная церковь из­брала иной путь во взаимоотношениях с государ­ством. По мере того как росли разногласия в догматике и обрядах западной и восточной церквей, Рим превра­щался в центр западного христианства. «Вечный го­род», несмотря на все пережитые катастрофы, сохра­нил славу столицы некогда могущественной империи. Кроме того, Рим считался городом апостола Петра, хранителя ключей от рая. Уже в конце IV - начале V в. римские епископы присвоили 'себе право назы­ваться папами, т. е. главами церкви, и воспринима­лись как преемники апостола Петра, первого епископа Рима. Земли, находившиеся в руках папы, станови­лись вотчиной Святого Петра, а сам папа - их свет­ским правителем. В результате несколько позже, в VIII в., образовалось Папское государство, в которое входили земли Римской области и Равеннского эк­зархата. Экономическая мощь церкви возрастала: до XV в. духовенство владело третью всей обрабатываемой земли в большинстве стран Западной Европы. При Карле Великом была узаконена церковная десяти­на - налог, которым облагалось все европейское на­селение. Появление папства сплотило церковь; теперь она окончательно оформилась как иерархическая, жестко централизованная организация во главе со своим го­сударем» - папой.

Церковь и мирская власть

Вполне естественно, что на этом этапе она пред­ставляла собой гораздо большую силу, чем молодая, только зарождающаяся государственность. В неспо­койную эпоху варварских нашествий папы активно вмешивались в мирские дела. Например, Григорий Великий (годы правления 590-604), человек власт­ный и энергичный, взял в свои руки защиту Рима от нашествия лангобардов, снабжал население продо­вольствием.

 

...В хаосе варварских нашествий епископы и мона­хи... стали универсальными руководителями разва­ливающегося общества: к своей религиозной роли они прибавили политическую, вступая в переговоры с варварами, хозяйственную, распределяя продоволь­ствие и милостыню, социальную, защищая слабых от могущественных, и даже военную...

Жак Ле Гофф. Цивилизация средневекового Запада

Светская власть, когда это было необходимо, ис­пользовала авторитет церкви для утверждения своего престижа. Не случайно Карл Великий, стремясь воз­родить Римскую империю, короновался в Риме. Это произвело сильное впечатление на современников и как бы символизировало союз церкви и государства. Однако это был неустойчивый союз: церковь, видя в государстве свою опору, тем не менее претендовала на политическое лидерство. С другой стороны, светская власть, сила которой постепенно нарастала, стреми­лась подчинить себе папство. Поэтому взаимоотноше­ния церкви и государства в Западной Европе включа­ли в себя противоборство и неизбежные конфликтные ситуации. После смерти Карла Великого папство попало в большую зависимость от светских владык. Начи­ная с Оттона I императоры Священной Римской импе­рии стали по своему выбору назначать епископов и са­мих пап. Епископы и настоятели монастырей получа­ли от знати владения и иногда даже несли военную службу. Но церковь не смирилась с таким положением. Уже в X в. началась ее борьба за «очищение», за осво­бождение от влияния государственной власти. На­ибольших успехов церковь добилась в XI-XIII вв. Богатству пап могли позавидовать иные европейские короли. У церкви был свой суд, разветвленная бюрок­ратическая система. Папы римские активно вмешива­лись в дела европейских государств, а подчас и в лич­ную жизнь монархов. Во всех церковных вопросах их авторитет считался непререкаемым. В 1096-1270 гг. церковь организовала крестовые походы - религиоз­ные войны во имя освобождения Гроба Господня в Иерусалиме, обещав за это прощение грехов и сказоч­ные богатства.

 

Папы римские надеялись превратить беспрестан­ные войны в Европе в одну справедливую войну, в борьбу с неверными. ...Разумеется, церковь и папство рассчитывали благодаря крестовым походам... полу­чить одновременно средство господства на самом За­паде.

Жак Ле Гофф. Цивилизация средневекового Запада

Под лозунгом защиты христианского мира от «не­верных» шли войны против арабской Испании. Огнем и мечом обращались в католичество западные славя­не, венгры и жители Прибалтики. Одерживая победы в политической жизни, церковь теряла свой духовный авторитет: представители духо­венства часто напоминали ловких интриганов, а не ис­тинных служителей Бога. Осуждение многих верую­щих вызывала продажа индульгенций - отпущений грехов: получалось, что место в раю можно было ку­пить за деньги. О ненасытном стремлении церкви к власти и обогащению в то время говорили многие пи­сатели и поэты.

 

Возглавлять вселенную призван Рим, но скверны Полон он, и скверною все полно безмерной, Ибо заразительно веянье порока, И от почвы гнилостной быть не может прока.

Не случайно папу ведь именуют папой: Папствуя, он хапствует царствующей лапой. Он со всяким хочет быть в пае, в пае, в пае: Помни это всякий раз, к папе подступая.

Вальтер Шатилъонский, поэт, XII в.

Но и политическое могущество церкви было не слишком долгим. Уже в конце XIII и в XIV в. наби­рающая силу государственность дала отпор церкви. Начался закат папства. В XIV в. ослабление папства довершилось великой схизмой - расколом внутри католической церкви: из-за внутренних разногласий появились сначала два, а потом три папы, причем все они доказывали свои права на власть и объявляли друг друга антихриста­ми. После этого римско-католическая церковь уже не сумела вернуть прежние позиции, а на исходе средне­вековья, в XVI в., ей нанесла мощный удар Реформа­ция. Западная церковь, которая руководствовалась теократическим идеалом и сделала политику одной из важнейших сторон своей деятельности, была более «мирской» по сравнению с церковью православ­ной. Она создавала серьезный противовес государ­ству и вынуждала его идти на компромиссы. Бла­годаря церкви еще в раннем средневековье в Западной Европе начала создаваться обстановка диалога в политической жизни. А это было важней­шим условием для появления особого, европейского типа государственной власти - власти, вынужден­ной считаться с обществом и идти с ним на компро­миссы.

Глава 3. Власть и общество

Одно из важнейших достижений западноевропей­ской цивилизации - это современная демократиче­ская система. Многие историки считают, что ее осно­вы были заложены еще в средние века.

Западноевропейское общество в средние века

Средневековое европейское общество было иерархическим. Во главе его стоял король - вер­ховный сюзерен всех феодалов. На следующем уров­не располагались крупные светские и духовные фе­одалы - князья, графы, архиепископы и епископы, считавшиеся вассалами короля. Получая земли (не­редко это были целые области), они приносили прися­гу верности. Светские феодалы получали землю под условие несения военной службы и выполнения опре­деленных обязательств. Такие владения назывались феодами. Крупные феодалы могли, в свою очередь, иметь вассалов, отдавая свои земли феодалам более мелкого масштаба - баронам или рыцарям - на тех же усло­виях. Рыцари уже не имели своих вассалов, в их непо­средственном подчинении находились крестьяне, ко­торым они отдавали землю в держание. Феодальные крестьяне были главными производи­телями в эпоху средневековья и самым многочислен­ным классом средневекового общества. На получен­ных от феодалов наделах они вели собственное хозяй­ство, располагали собственными орудиями труда и скотом. Однако они не были собственниками земли, на которой трудились, даже в тех случаях, когда имели право передавать ее по наследству. «Расплатой» за землю была рента, которая су­ществовала в трех формах: в виде барщины, натураль­ного или денежного оброка. Означало ли это, что средневековый крестьянин в отличие, скажем, от раба был лично свободен? Си­туация складывалась по-разному в разные эпохи. В раннее средневековье поземельная зависимость крестьян постепенно дополнялась все более жесткими формами личной зависимости, ущемлением политиче­ских и гражданских прав. Феодал мог сам осуществ­лять суд над крестьянами, ограничивал их свободу в наследовании с помощью побора, который назывался право мертвой руки, взимал высокую брачную по­шлину, если невеста или жених принадлежали друго­му сеньору. С XII-XIII вв. формы личной зависимости стали смягчаться, барщина почти во всех странах Западной Европы уступала место оброку - сначала натурально­му, а потом и денежному. Но и в этот период крестьяне не были полностью лично свободными и юридически полноправными людьми. Еще одной прослойкой средневекового общест­ва, тоже противопоставленной феодалам, но гораз­до менее многочисленной по сравнению с крестьян­ством, были горожане. Многие средневековые горо­да располагались на землях феодалов и были вынуж­дены подчиняться им, т. е. являлись своего рода васса­лами. Таким образом, отношения между различными классами и слоями средневекового европейского обще­ства были сложными и чреватыми социальными конф­ликтами. Иерархическая структура общества затруд­няла переход с одной ее «ступени» на другую, хотя в принципе он был возможен. Однако в этом «разъединенном» обществе сущест­вовали крепкие связи внутри каждого социального слоя или класса. Средневековый человек всегда чувст­вовал себя частью целого, частью коллектива. Общ­ностей, которые объединяли людей по разным призна­кам, было великое множество. Общностями (еще их называют корпорациями) являлись сельские общины, монастыри, ремесленные цехи, воинские дружины, монашеские и духовно-рыцарские ордена, членами которых были воины-монахи. В средние века сущест­вовали даже корпорации нищих и воров. Большой общностью, объединявшей в себе много других, более мелких, был город. У корпораций, как правило, была собственная каз­на, недвижимость, имелись уставы, часто - даже осо­бая одежда и значки. Жизнь корпораций основыва­лась на принципах солидарности, взаимоподдержки и демократизма. Все проблемы решались на общих со­браниях, больным и бедным оказывали помощь, уст­раивали совместные трапезы. Корпорации не разрушали феодальной иерархии (не было корпораций, которые объединяли бы крестьян и феодалов), но придавали силу и сплочен­ность различным слоям и классам средневекового общества. На основе корпоративизма сложились и особые, уникальные для той эпохи отношения влас­ти и общества.

Диалоги власти и общества

Наиболее крупные социальные общности (горожа­не, светские феодалы, духовные феодалы), которые противостояли государственной власти и добивались определенных прав - юридически закрепленных и подтвержденных центральной властью, - образовы­вали сословие. В Западной Европе сформировались три сословия: духовенство, дворянство и городское со­словие. Положение их было неодинаковым: горожане не смогли уравняться в правах с дворянством. Что ка­сается крестьянства, то оно вообще не сумело стать со­словием, т. е. добиться признания своих прав на обще­государственном уровне. Как именно это происходило? Вернемся назад, к варварским королевствам, и посмотрим, как складывались отношения власти и общества с момента зарож­дения западноевропейской цивилизации. По мере того как уходило в прошлое общинное на­чало, на котором строилась жизнь германских пле­мен, возрастало значение королевской власти: король создавал законы, вводил налоги; его власть станови­лась наследственной и воспринималась как нечто свя­щенное. Уже на этом этапе у власти, как мы помним, был мощный соперник - церковь. Довольно скоро появи­лась и другая сила, оспаривавшая право первенства в государстве - феодалы. В Европе достаточно рано, с VIII-IX вв. (в регионах бессинтезного развития с IX-XI вв.), стала возникать крупная земельная собствен­ность. Крупные феодалы, формально подчинявшиеся королю как вассалы, на самом деле были вполне неза­висимы. Они имели право чеканить монету, вести вой­ны и нередко осуществлять суд в своих владениях. В их распоряжении были собственные вассалы. Пози­ции местной знати постепенно укреплялись, росли ее политическая независимость и военная сила, т. е. шел процесс, который неизбежно приводил к феодальной раздробленности и, следовательно, к ослаблению власти короля. Светская и духовная знать завоевывала все более прочные позиции в управлении государством, участ­вуя в королевском совете. Большие полномочия были у советов магнатов, которые собирались раз в год. Они давали согласие на налоги, имели законодатель­ные, а иногда и судебные права. Поэтому историки на­зывают раннефеодальные государства демократией знати. Но притягательность центральной власти не исчезала: крупные феодалы вели борьбу за трон, а пра­вящие династии всеми силами пытались сохранить принцип наследования, вплоть до того, что коронова­ли наследника при жизни отца. Между тем на политическую арену выходили го­рода. С X по XIII в. по всей Западной Европе нарастала волна городских движений, цель которых состояла в том, чтобы сократить поборы феодалов, получить тор­говые привилегии и, главное, добиться права на город­ское самоуправление. Интересно, что эта борьба не всегда выливалась в традиционные восстания; иногда городам удавалось за деньги выкупить привилегии, а сделка оформлялась в специальных городских хар­тиях. В то время вольности добились многие города Се­верной Франции (Авиньон, Бовэ, Суассон, Лан и др.); около ста лет был независимой аристократической республикой Марсель. В Италии, где центральная власть была крайне слабой, число городов-республик росло особенно быстро. Уже в IX-XII вв. стали неза­висимыми Венеция, Генуя, Сиена, Флоренция, Равен­на и многие другие города. В Германии этот процесс шел с некоторым опозданием, но и там в XII-XIII вв. появились вольные города, лишь формально подчинявшиеся императору: Любек, Нюрнберг, Франк-фурт-на-Майне. Независимые города управлялись соб­ственными городскими советами, имели право объяв­лять войну, заключать союзы, чеканить монету. Они назывались коммунами. Одновременно с городскими развивались и сель­ские коммунальные движения, участники которых добивались расширения прав общины в отношениях с феодалом. Иногда сельские и городские коммуны объ­единялись в своей борьбе, и такие союзы приводили к большим успехам. Один из ярких примеров - победы сельских общин в Италии в конце XII в. При поддерж­ке городов они получали самоуправление и освобожда­лись от некоторых феодальных поборов. В XII-XIV вв. такие самоуправляющиеся общины избирали должностных лиц, создавали свой финансовый и судебный аппарат, издавали законы, регулировавшие их внутреннюю жизнь.

 

...Сельские и городские общины... были основаны на принципах, заставлявших трепетать весь фе­одальный мир.

Ж. Ле Гофф

Конечно, не все города и сельские общины получа­ли автономию, а получив ее, имели силы удержать до­стигнутое. Сельские коммуны обычно попадали в за­висимость к городам, а для городов вовсе не исключа­лась возможность снова оказаться под властью феодала. Тем не менее коммунальные движения пред­ставляли собой значительную силу. Активность общества оказала воздействие на поли­тическую структуру. Новый тип государства, который стал появляться в большинстве европейских стран в конце XII-XIV в., получил название сословно-представительной монархии. В ту эпоху резко усилилась централизация, но при этом власть провозглашала, что она выражает «общую волю» и обеспечивает «об­щее благо». В сущности, это означало, что король был вынужден признать политические права сословий. Это касалось в первую очередь феодалов и городского со­словия. Результатом соглашения между властью и со­словием стали представительные собрания: парла­мент в Англии, Генеральные штаты во Франции, кортесы в Испании, риксдаг в Швеции. Сословные собрания обладали значительными правами, они мог­ли накладывать вето на дополнительные налоги и та­ким образом контролировать короля в финансовых вопросах. Кроме того, они участвовали в обсужде­нии государственных дел, редактировали проекты за­конов. В эпоху сословно-представительных монархий по­явилась знаменитая формула средневековой демокра­тии: «что касается всех, должно быть одобрено все­ми». Она не отражала, конечно, реального положения: истинного народоправства в сословных собраниях не было. Основную их часть составляли феодалы; кресть­янство обычно вообще не было в них представлено (только в кортесах Кастилии и в шведском риксдаге было достаточно много представителей крестьянства). И все-таки сословные собрания не давали центральной власти превратиться в деспотическую. С другой сторо­ны, сам король был заинтересован в поддержке сосло­вий и даже нуждался в ней. Итак, в появлении средневекового «демокра­тизма» большую роль сыграла особая ситуация, в которой оказалась европейская государственность. С самого начала ей приходилось сталкиваться с серьезными противниками - церковью, феодалами, городскими и сельскими коммунами. С этими про­тивниками или соперниками велась борьба или уста­навливалось сотрудничество; в результате основная линия развития состояла в постепенном ограниче­нии произвола власти.

Глава 4. Духовный мир средневековья

Культура средневековой Западной Европы была пронизана духом христианства. В интеллектуальной жизни главенствующее положение занимала теоло­гия, которую считали «царицей» всех наук.

От веры к знанию

Теология была достоянием избранных - духовной элиты общества, отличавшейся от основной массы вы­сокой ученостью, хорошим знанием древних языков. Теологи обосновывали важнейшие догматы веры, ком­ментировали Священное Писание, объясняли мир с позиций христианства. Теология была тесно связана с философией, но они выступали не на равных правах: долгое время философия считалась «служанкой богос­ловия». Безусловными авторитетами для богословов были Писание и труды отцов церкви - основоположников христианской доктрины. Но помимо этого теологи За­пада обращались и к античной философии. Начало этой традиции было положено еще в пер­вые века христианства; отцы церкви были людьми, получившими блестящее римское образование. Изучение античных философов разрешалось, но использовать из их сочинений следовало только то, что не противоречило догматам христианства. В ре­зультате связь с античностью не была порвана. По­скольку языком церкви была латынь, доступ к антич­ной литературе и философии оставался открытым для образованных людей. Особое влияние оказывали на западных теологов идеи древнегреческого философа Аристотеля, кото­рый считал, что с помощью разума человек может пра­вильно познать окружающий его мир. В западноевро­пейском богословии рано появились идеи о том, что путь к Богу лежит через познание человека и при­роды.

 

...Важнейший и едва ли не единственный путь к познанию истины - сначала познать и возлюбить человеческую природу... ведь если человеческая приро­да не ведает, что совершается в ней самой, как она хочет знать, что обретается превыше ее?

Иоган Скот Эриугена, ирландский богослов, IX в.

Особое распространение они получили к XII в. Большую роль в этом сыграли арабские и еврейские философы, жившие в Испании: Авиценна (Ибн Сина, 980-1037), Аверроэс (Ибн Рушд, 1126-1198), Мо­исей Маймонид (1135-1204). В мусульманской Испа­нии в то время процветали науки и искусства, активно переводились античные классики: Платон, Аристо­тель, Евклид, Птолемей, причем не только на араб­ский язык, но и на латынь. В христианскую Европу проникали и переводы, и самостоятельные сочинения испанских философов-ра­ционалистов. Попытки объяснить мир с помощью раз­ума, конечно, вызывали сопротивление. Против вы­ступали в первую очередь богословы-мистики, кото­рые считали, что верить надо вопреки разуму, даже если какие-то догматы кажутся нелепыми или неверо­ятными.

 

Вера благочестивых верит, а не рассуждает.

Бернар Клервоский, богослов-мистик, XII в.

Но развитие рационализма было невозможно при­остановить. В XIII в. появилась теория о двух исти­нах, или двойственной истине, автором которой был выдающийся французский теолог Сигер Брабантскии (1240-1281/84), работавший в Парижском универси­тете. Суть этой теории заключалась в том, что истины богословские и истины, которые открывает человек с помощью своего разума, могут не совпадать и даже противоречить друг другу. И не стоит отказываться от одной истины в пользу другой: обе имеют право на су­ществование. Теория двух истин была осуждена цер­ковью. Но вопрос о том, как соотносить разум и веру, оставался открытым. Защитить религию, примирить веру и разум поста­вил своей целью знаменитый теолог Фома Аквинский (1225 или 1226-1274). Он признавал ценность разума и его большие возможности, но считал, что есть и не­кие сверхразумные явления, логически объяснить ко­торые человек не в силах. Это относится к сотворению мира, воплощению сына Божьего в человеческом об­лике и т. д. В данном случае следует отдавать предпоч­тение вере - истинам, которые получают не с по­мощью знания, а через откровение. Фома Аквинский сделал большие уступки раци­онализму, но другие теологи пошли дальше. В XIV в. английский богослов Уильям Окнам про­возгласил, что теология вообще не должна вмешивать­ся в философию - царство разума. Надо сказать, что сторонники разделения веры и разума далеко не всегда сомневались в истинности дог­матов христианства и вообще были верующими людь­ми. Но их теории, в конечном счете, вели к разрушению религиозной картины мира. Рационализм, родившийся в недрах богословия, освобождал от воздействия религии естественные науки. С другой стороны, развитие медицины, алхи­мии (предшественницы современной химии), геогра­фии и других наук помогало установлению рациона­листического взгляда на мир.

Церковь и массы

Важнейшей задачей церкви было воспитание масс в духе христианства. Это был длительный и сложный процесс. Во все уголки Европы рассылались миссионе­ры. Новая религия постепенно овладевала варварским миром. Но само по себе обращение в христианство еще не означало, что вчерашние язычники примут новые представления о мире и Боге, усвоят новые нор­мы морали - одним словом, станут христианами на деле, а не формально. Тем более что крещение часто происходило насильственно и отношение к язычни­кам совершенно не соответствовало христианскому гу­манизму.

Конунг Олав... расследовал, как народ соблюдает христианскую веру. А если ему где казалось что-ни­будь неправильным, он учил народ истинной вере. Тех же, кто не хотел отступиться от язычества, он жестоко карал: одних изгонял из страны, другим по его приказу отрубали руки или ноги или выкалывали глаза, иных он велел повесить или зарубить.

Сага об Олаве Святом, норвежском короле, 1015-1028

Нужно было изменить сознание людей, и большую роль в этом сыграли приходские священники. В при­ходе, низовом звене церковной организации, священ­ник объяснял своим прихожанам смысл учения Хрис­та, внушал понятия о грехе и добродетели. Огромное цивилизующее значение имело таинство исповеди: оно заставляло человека оценивать свои собственные поступки и помыслы, приучало к самодисциплине и самоограничению. При этом церковь, как правило, шла на компро­миссы с массовым сознанием, стремясь привлечь к себе людей и сознавая, что далеко не всем доступны сложные теологические проблемы. Для «простецов» была создана специальная литература, в которой дог­матика христианства упрощалась и даже видоизменя­лась, приноравливаясь к народным верованиям. На­род наделял святых чудодейственными силами и обра­щался к ним с просьбами о благополучии. Приходские священники, отслужив службу в церкви, шли в поле и там заклинали природу, чтобы она дала богатый уро­жай, словно языческие жрецы. Но христианские иде­алы, пусть даже упрощенные, впитывались в созна­ние. Средневековый человек воспринимал мир иначе, чем мы. Одинаково реальными были для него мир ви­димый, окружающий его в повседневной жизни, и мир невидимый, в котором пребывают Бог и дьявол, ангелы и демоны. Считалось, что этот невидимый выс­ший мир иногда может открыться человеку и при жизни - в снах или видениях. Судьба, ожидающая человека после смерти, - это был важнейший и, наверное, самый мучительный во­прос. Страх перед смертью соединялся со страхом пе­ред Божьим судом, на котором предстоит лично отве­чать за свои грехи, перед наказаниями в аду. Церковь учила, что история конечна и должна завершиться Вторым пришествием Христа и Страш­ным судом, на котором каждому воздастся «по делам его». В Священном Писании не указана точная дата Страшного суда, и можно было только гадать, когда произойдет это событие. Несколько раз на протяже­нии средневековья ужас перед близким Страшным су­дом и возмездием охватывал большие массы людей. Это сопровождалось массовой истерией, по дорогам ходили толпы бичующих себя людей, появлялись «пророки» и «пророчицы», предрекавшие приближе­ние всемирной катастрофы. «Чувство неувереннос­ти - вот что влияло на умы и души людей средневе­ковья и определяло их поведение... Эта лежавшая в основе всего неуверенность, в конечном счете, была неуверенностью в будущей жизни... Творимые дьяво­лом опасности погибели казались столь многочислен­ными, а шансы на спасение столь ничтожными, что страх неизбежно преобладал над надеждой», - писал Ж. Ле Гофф.

«Оппоненты» церкви

Однако духовная жизнь Западной Европы, разуме­ется, не исчерпывалась только христианством. Духов­ная культура, созданная в средние века, поражает многослойностью и разнообразием. Догматы церкви оспаривались еретиками - ка­тарами (в переводе с греческого слово «катары» озна­чает «чистые»), альбигойцами, вальденсами, которые считали земной мир творением не Бога, а дьявола, обителью зла. Отрицая его ценность, еретики отверга­ли установления общества, государства и церкви, при­зывали к духовному совершенствованию и полному преодолению плотских желаний. В XII-XIII вв. ереси достигли такого размаха, охватив и низы, и верхи общества, что церковь учредила инквизиционные су­ды - священные трибуналы, подчиненные папе рим­скому. Иные идеалы, отличающиеся от тех, которые про­поведовала и церковь, и еретики, развивались в сред­ние века благодаря народной культуре и светской ли­тературе. Хранителями народной культуры (не только в За­падной Европе, но и в Византии, и в России) были бро­дячие актеры - жонглеры (скоморохи). Церковь еще в первые века своего существования осудила массовые зрелища за их греховность, за «неприличную» для христианина веселость, но не смогла искоренить их полностью. Народ долго хранил в памяти древние языческие праздники, которые по времени часто совпадали с христианскими: на Рождество и на Масленицу (перед Великим постом) по улицам деревень и городов ходи­ли ряженые, на площадях устраивались танцы, состя­зания и игры. Большой популярностью пользовались «праздники дураков», пародирующие церковную службу. Тогда низшее духовенство прямо в церкви, надев на себя чудовищные маски, пело разудалые песни, пировало и играло в кости. Все самое свя­тое для средневекового человека подвергалось осме­янию. Как же относились к этому представители высшего духовенства? Нельзя сказать, чтобы церковь поощряла такие явления, но в целом отношение к тра­дициям народной культуры было гораздо более терпи­мым, чем, скажем, к еретическим учениям. Церковь видела в этих взрывах необузданного, «мирского» веселья неизбежный и даже необходимый выход энергии. Устная народная культура проникала в пись­менную подчас в почти неискаженном виде. Цер­ковь, боровшаяся с язычеством, тем не менее со­хранила образцы древнего мифологического эпоса. Ирландские монахи записывали старинные кельт­ские саги (эпические сказания о богах и героях); в 1000 г. была записана англосаксонская поэма «Беовульф»; в XII-XIII вв. - исландский эпос «Стар­шая Эдда». Эпос продолжал развиваться в Западной Европе, приобретая новые, феодально-рыцарские черты. Французская «Песнь о Роланде» и испанская «Песнь о моем Сиде» воспевали вполне светские идеалы: муже­ство, верность долгу и патриотизм воинов. В письменной литературе светская тематика по­явилась достаточно рано, уже в XII в. Эту эпоху неко­торые историки называют средневековым ренессан­сом. На юге Франции, в Провансе, в то время расцветала изысканная поэзия трубадуров, прославлявших любовь к Прекрасной Даме, радости плотской жизни и красоту земного мира. Оттуда светская лирика распро­странилась в другие страны Европы. Одновременно зарождался рыцарский роман. «Ро­ман о Тристане и Изольде», одно из самых известных произведений этого жанра, описывает любовь «силь­нее смерти», которая преодолевает все препятствия, даже традиционные представления о грехе. Светское начало в целом, конечно, не разрушало в ту эпоху христианского мировосприятия; но в системе ценностей западноевропейского средневековья земные идеалы неуклонно завоевывали свое место.

- Владычица, дадите ли ответ?

Вот мой вопрос... Все смерть поглотит пастью.

Умрем: я - скоро, вы - чрез много лет.

(Ведь к жизни не подвержен я пристрастью;

Затем, что к вам горю напрасной страстью.)

Умрет ли и любовь за нами вслед?

Мир будет предан хладному ненастью?

- О нет, Тибо! Любовь бессмертна. Нет!
Вы шутите, страша такой напастью...

Но коль умрем мы с вами (да, к несчастью),

Любовь, как прежде, будет мучить свет

И прежней в мире пользоваться властью.

Из любовной лирики Тибо, графа Шампанского, XIII в.

Глава 5. Европа на пороге нового времени

Когда закончилось средневековье?

Трудно точно определить границу, отделяющую одну эпоху от другой. Когда средние века сменились новым временем? Для многих историков границей является английская буржуазная революция, во вре­мя которой была разрушена старая политическая сис­тема и открылся свободный путь для развития капита­лизма. Но закат средневековья начался гораздо рань­ше - с XV в. Не случайно это время называют эпохой великого прорыва. Географические открытия раздви­нули границы западной цивилизации, расширили кругозор европейца. Стремительно растущие научные знания ломали привычную картину мира. В XV в. стали закладываться основы буржуазно­го производства, появился новый социальный тип, представленный дельцом, предпринимателем. На­ступило время бурного роста производства, в котором все активнее использовались технические изобретения. Торговля связывала теперь целые континенты. В религии, литературе и искусстве происходили из­менения, разрушавшие средневековую систему цен­ностей. Это не означает, что средневековье отступило перед новыми веяниями: в массовом сознании традицион­ные представления сохранялись гораздо дольше, чем в сознании писателей, философов или художников. Церковь была достаточно сильна, чтобы дать отпор но­вым идеям. Она боролась с ними, используя вполне средневековое средство - инквизицию, или сама трансформировалась под их влиянием. Идея свободы человеческой личности продолжала существовать в обществе, разделенном на сословия. Не исчезала до конца феодальная форма зависимости крестьян, а в некоторых странах (в Германии, в Цент­ральной Европе) произошел возврат к крепостничест­ву. Феодальная система проявляла достаточно боль­шую жизнестойкость. Каждая европейская страна из­живала ее по-своему и в своих хронологических рамках. Капитализм долгое время существовал как уклад, охватывая лишь часть производства и в городе, и в деревне. Тем не менее с XV в. кардинальные изменения ох­ватили все области цивилизации. Иным стал сам темп ее жизни: патриархальная средневековая медлитель­ность стала отступать в прошлое. Эту эпоху историки называют или этапом перехода к новому времени, или ранним новым временем, ибо уже тогда закладывались основы современной запад­ноевропейской цивилизации.

 

...На Западе произошел тот единственный, зна­чимый, существенный для всего мира прорыв, чьи следствия привели к ситуации наших дней и чье окончательное значение все еще не проявилось полно­стью.

К. Ясперс. Истоки истории и ее цель, 1948 г.

Европа и мир: рождение глобальной цивилизации

XV век стал переломной эпохой в отношениях Европы с другими цивилизациями. Долгое время За­пад жил относительно замкнуто. Связи с Востоком и Россией ограничивались в основном торговлей. По­пытка массированного прорыва на Восток была пред­принята в XI-XIII вв., в эпоху крестовых походов. Однако это столкновение с Востоком закончилось не­удачей: Европа была вынуждена отступить; все земли, захваченные крестоносцами, снова перешли к мусуль­манам. В XV в. ситуация полностью изменилась: Европа стремительно развивалась. Расцвет торговли вызывал острую необходимость в драгоценных металлах. Куп­цов и путешественников манили наполовину фантас­тические, наполовину правдивые рассказы о несмет­ных богатствах и чудесах Востока. Европейские море­плаватели уже накопили достаточно большой опыт в навигации, поэтому длительные и трудные экспеди­ции стали вполне возможны. Первыми на поиск сказочных сокровищ Индии устремились португальцы, а несколько позже - ис­панцы. Целый ряд экспедиций шел вдоль побережья Африки. В 1456 г. португальские корабли добрались до Зеленого мыса, а в 1486 г. экспедиция Б. Диаса обогнула Африканский континент с юга, миновав мыс Доброй Надежды. Осваивая побережье Африки, пор­тугальцы одновременно посылали корабли в откры­тый океан, на запад и юго-запад. В результате на кар­тах появились неизвестные раньше Азорские острова и остров Мадейра. В 1492 г. свершилось великое собы­тие - X. Колумб, итальянец, перебравшийся в Испа­нию, в поисках пути в Индию пересек Атлантический океан и высадился у Багамских островов, открыв но­вый континент - Америку. Открытия следовали одно за другим: в 1498 г. испанский путешественник Васко да Гама, обогнув Африку, успешно привел свои корабли к берегам Индии. С XVI в. европейцы проникают в Китай и Японию, о которых раньше имели лишь самое смут­ное представление. С 1510 г. начинается завоевание Америки (Конкиста). В XVII в. была открыта Австра­лия. Английские путешественники и их соперники - голландцы - настойчиво искали путь к Молуккским островам вокруг Америки и Азии. На карте мира оставалось все меньше белых пятен. С нее стали ис­чезать фантастические страны, их место заняли вполне реальные, только что открытые земли. Из­менилось представление о форме земли: кругосвет­ное путешествие португальца Ф. Магеллана (1519-1522) подтвердило догадку о том, что она имеет форму шара. Границы мира как бы раздвинулись. Торговые пу­ти теперь пролегли через океаны, связывая между со­бой континенты. Так благодаря Великим географиче­ским открытиям были созданы основы для формиро­вания глобальной цивилизации. Не только жажда познания влекла европейца в не­ведомые страны; не менее сильны были жажда золота и стремление распространить идеалы христианства. Один из участников Великих географических откры­тий сформулировал свои задачи следующим образом: «Бог, слава и золото».

Христиане своими конями, мечами и копьями стали учинять побоище среди индейцев и творить чрезвычайные жестокости. ...Единственная и истин­ная причина того, почему христиане разорили и уничтожили множество ни в чем не повинных лю­дей, - это желание захватить их золото.

Бартоломе дг Лас Касас, 1474-1566, «апостол» индейцев.

Сталкиваясь с другими цивилизациями, европей­цы руководствовались именно этими целями. Поэтому встреча различных культурных миров принесла насе­лению вновь открытых земель мало хорошего. Племе­на майя, ацтеков и инков, жившие в Америке, уже имели свою государственность, но по уровню цивили­зованности неизмеримо отставали от Европы. В про­цессе колонизации, которая продолжалась пример­но до середины XVII в., эти древние цивилизации по­гибли. Из-за недостатка рабочих рук в Америку стали вво­зиться негры. Начиная с 1501 г. португальцы вели на­стоящую охоту на них, нередко вступая в союз с мест­ными вождями. Португалия, а вслед за ней Голлан­дия, Англия и Франция реанимировали, казалось бы, давно отжившее явление - работорговлю. Числен­ность населения Африканского континента резко сократилась, особенно в западных его районах; распа­дались сложившиеся внутри континента торговые свя­зи, замедлялось социально-экономическое и полити­ческое развитие. Несколько иначе сложились в ту эпоху отношения Запада с древними высокоразвитыми цивилизациями Китая, Японии и Индии. Китай и особенно Япония просто «закрыли» свои страны, практически полностью запретив въезд ино­странцам. В течение некоторого времени, пока сохра­нялся определенный баланс сил между этими стра­нами и Западом, европейцам приходилось мириться с такой ситуацией. Гораздо большего успеха португаль­ские, а потом английские, голландские и француз­ские купцы добились в политически раздробленной Индии, где приходила в упадок некогда сильная дер­жава Моголов. Европейские торговые компании проч­но утвердились там к середине XVII в., постепенно добившись и политического влияния, что во мно­гом определило дальнейшую судьбу древней цивили­зации. Первая стадия европеизации мира протекала в на­сильственных и подчас страшных формах, грозивших гибелью самобытным культурам и целым народам. Для самой Европы эта бурно развернувшаяся экспансия имела крайне важные последствия. Смес­тились торговые центры: Средиземноморье стало терять свое прежнее значение, уступая место Голлан­дии, а позже - Англии. Приток золота вызвал рево­люцию цен. Усложнились финансовая система и банковское дело. Новые рынки сбыта дали мощный импульс развитию промышленности и торговли, а, в конечном счете - складыванию капиталистических отношений.

К новым небесам и новой земле

В XVI-XVII вв. привычная средневековая карти­на мира стала разрушаться. Свой вклад в этот процесс внесли Великие географические открытия. Но глав­ное - научная мысль Европы переживала невидан­ный взлет. Перелом, происшедший на исходе средневековья, произвел своего рода революцию в умах. Мир рас­крылся перед человеком в иных красках, в ином измерении. Многие традиционные представления о нем были опровергнуты наукой; способность челове­ческого разума проникнуть в самые недоступные, ка­залось бы, области подтверждалась воочию. Такие изменения были бы невозможны без огромного рыв­ка, который произошел в технике и в естественных науках. Дальние морские путешествия поощряли развитие астрономии; географические открытия опытным пу­тем доказали, что Земля имеет форму шара; использо­вание компаса (европейцы заимствовали его в Китае) привело к изучению магнетизма. Изобретение линз для очков побудило обратить внимание на законы пре­ломления света. Ремесло совершенствовалось, и это создавало основу для изобретения новых сложных приборов: в конце XVI - первой половине XVII в. по­явились гидрометр, ртутный барометр, телескоп и микроскоп. Приборы расширили границы мира, от­крыв то, что раньше было невидимо глазу. Ручной труд стал вытесняться машинным, например, в горном деле. В ту же эпоху был изобретен печатный станок. Взлет материальной культуры шел рука об руку с развитием естествознания, оба процесса как бы подпитывали друг друга. Среди многочисленных открытий, которыми была так богата та эпоха, одно занимает особое место по своему воздействию на умы людей. Это гелиоцентри­ческая теория польского ученого Н. Коперника (1473-1543), которая дала новое видение Вселенной и новое понимание места в ней Земли и человека. Рань­ше центром мира считалась неподвижная Земля с об­ращающимися вокруг нее светилами. Теперь точка от­счета сместилась; Земля превратилась в ничтожную пылинку в космосе, повисшую в пустоте. Картина ми­ра стала пугающе сложной. Идею Коперника подтвер­дили его последователи - итальянский мыслитель Дж. Бруно (1548-1600) и астроном, физик Г. Галилей (1564-1642). Какое же впечатление произвели эти открытия на современников? Прежде всего, надо сказать, что новые представления утверждались не без борьбы. Смелые теории рождались в рамках средневекового общества, тяготевшего к традиционным, устойчивым схемам. Прорыв, сделанный наукой, углубил ее разрыв с цер­ковью. Конфликты с ней часто заканчивались для уче­ных трагически: вспомним судьбу Дж. Бруно, которо­го сожгли как еретика, и Г. Галилея, которого заста­вили отречься от своих взглядов. Произведения, в которых высказывались новые идеи, вносили в списки запрещенных книг. Огромное влияние естествознание оказало на фило­софию: новая картина мира требовала философского осмысления. Реакция мыслителей той эпохи была раз­ной. Подчас она граничила со страхом; открывавшая­ся бесконечность Вселенной внушала растерянность. Так, известный французский философ XVII в. Влез Паскаль писал: «Вечное молчание этих бесконечных пространств поражает меня ужасом». Человека, ка­завшегося особенно ничтожным на фоне этой величественной картины, Паскаль сравнивал с хрупким мыс­лящим тростником. Но возникали и другие, более оптимистичные те­ории. Были философы, для которых успехи науки яв­лялись подтверждением безграничных возможностей человека. Французский математик и физик Рене Декарт (1596-1650) создал новую картину мироз­дания и вывел законы, которые им управляют. При этом он основывался на данных естественных на­ук, вводя их в философию. Мир представлялся ему ог­ромным механизмом, движение которого определено Богом - «великим геометром», как называл его Де­карт. Английский ученый и политик Френсис Бэкон (1561-1626) в своем знаменитом труде «Новый Орга­нон» доказывал, что окружающий мир, природу сле­дует изучать, доверяя только опыту, научному экспе­рименту. Ему же принадлежит идея, которой сужде­но было сыграть ключевую роль в интеллектуальной жизни XVIII в., о том, что наука даст человеку власть над миром, изменит жизнь и даже общественные от­ношения. Европейский рационализм, пробудившийся еще в раннее средневековье, получил в XVI-XVII вв. не­вероятно мощный импульс. Пройдет еще немного времени, и мысли о познаваемости мира, о «механи­ческих» законах, управляющих им, о безграничной власти над природой и обществом, которую дает че­ловеку наука, станут едва ли не аксиомами в созна­нии европейцев.

Глава 6. Истоки «Европейского чуда»: Рождение капитализма

Западная Европа - первая цивилизация, в кото­рой зародились, обрели силу и в конце концов одержа­ли победу новые буржуазные отношения, то есть совершился еще один формационный сдвиг - от фе­одализма к капитализму. Впервые они появились в крупных торговых городах Италии (таких, как Фло­ренция, Генуя) еще в конце XIV в., в XV-XVI вв. рас­пространились во многих странах Западной Европы: в Германии, Франции, Англии, Испании и Португалии. С течением времени этот процесс охватил большую часть мира, но «втягивание» в него происходило уже в условиях разраставшейся европеизации мира и укреп­ления связей и экономической зависимости стран друг от друга.

Капитализм в городе и в деревне

Центрами развития буржуазных отношений были города. Там складывалась новая прослойка людей, со­стоящая в основном из купцов, ростовщиков и цехо­вых мастеров. Все они располагали капиталами (са­мый быстрый путь к их приобретению открывался че­рез торгово-ростовщические операции), которые не прятались в сундуках, а вкладывались в производст­во. Причем производство нового типа, более эффективное, дающее высокую прибыль. В эту эпоху на сме­ну цеху стала приходить мануфактура - крупное производство, основанное в отличие от цеха на внут­реннем разделении труда и наемном труде. Обслужи­вались мануфактуры при помощи наемной рабочей силы; во главе ее стоял предприниматель, владеющий средствами производства и организующий процесс производства. Существовало две формы мануфактуры: централизованная (купец-предприниматель сам создавал мастерскую, верфь или шахту, сам приобретал сырье, ма­териалы, оборудование) и гораздо более распростра­ненная - рассеянная (предприниматель раздавал сырье надомникам-ремесленникам и получал от них готовый товар или полуфабрикат). В буржуазные отношения гораздо медленнее, чем город, втягивалась и деревня - главный оплот феода­лизма. Там образовывались фермерские хозяйства, с наемным трудом крестьян, лишившихся своей зем­ли, т. е. переставших быть крестьянами в полном смысле этого слова. Этот процесс раскрестьянивания шел через разные промежуточные формы, как прави­ло, через переход на аренду, что означало отмену фик­сированных платежей и прав на наследственное дер­жание. В деревне в роли предпринимателей могли вы­ступать богатые крестьяне, купцы или иногда сами феодалы, так произошло, например, в Англии, где но­вые дворяне (джентри) сгоняли крестьян с земли и превращали ее в пастбища для овец, занимаясь прода­жей шерсти. Но, как правило, землевладельцы пред­почитали сохранять старые порядки. От быстроты проникновения буржуазных отноше­ний в деревню, гораздо более консервативную, чем го­род, но производившую основную часть продукции, зависели темпы развития капитализма. Быстрее всего процесс шел в Англии и в Северных Нидерландах, где бурный расцвет мануфактур совпал с обуржуазиванием деревни. В ту эпоху появился новый «герой времени», пред­приимчивый, энергичный человек, способный выдер­жать жесткую конкуренцию, создать капитал в бук­вальном смысле из ничего. Развитие капитализма сопровождалось техниче­ским прогрессом, разрушением традиционных корпо­ративных связей, складыванием единых рынков - национальных и общеевропейского. Но в XV-XVI вв. даже в тех странах, где успешно развивались буржуазные отношения, новый уклад все-таки существовал в «контексте» феодальных отно­шений, еще достаточно сильных и не желающих усту­пать свое место добровольно. База капитализма была слабой, поэтому оставались возможности для движе­ния вспять, что и произошло в ряде европейских стран. В их числе оказались Италия, Испания, Порту­галия, Германия.

Монолог власти

В переходную эпоху резко изменилась расстановка сил между властью и обществом. Их диалог стал сме­няться диктатом короля. Королевская власть добивается максимума центра­лизации и самостоятельности по отношению к общест­ву. Создаются огромный бюрократический аппарат (особенно во Франции), постоянное войско, находя­щееся на государственной службе. Король сам издает законы, по своему усмотрению распоряжается финан­сами. Сословные собрания или перестают созываться вообще, или оказываются в полной зависимости от власти. Такой вид монархии получил название абсолют­ной. Ее появление было возможным лишь в особой си­туации, когда буржуазия, выделившаяся из городско­го сословия, вступала в соперничество с дворянством. Это увеличивало маневренность власти, расширяло пространство ее свободы. Кроме того, складывание единого внутреннего рынка требовало централизации, ликвидации феодальных смут. Как правило, монархи стремились поддерживать некий баланс сил в обществе, лавируя между противо­борствующими социальными слоями, но оставаясь при этом формой власти дворянства. От избранной тактики нередко зависело и процветание страны, и долголетие самой монархии. Так, во Франции Генрих IV (1589-1610), с одной стороны, стремился поддержать разорявшееся кресть­янство (понизил налоги, освободил от недоимок, за­претил продавать за долги скот и орудия труда), с дру­гой - поощрял создание мануфактур и торговлю. По­литика оздоровления экономики страны и соблюдения баланса сил продолжалась и при кардинале Ришелье (фактически правил страной с 1624 по 1642 г.). В более сложном положении оказалась абсолютная монархия в Англии, где втягивание деревни в буржу­азные отношения было особенно бурным и приводило к большим потрясениям. В этой ситуации Тюдоры поддерживали новые процессы (давали льготы куп­цам, поощряли колониальные захваты, законами про­тив бродяг обеспечивали дешевизну наемной рабочей силы), но одновременно пытались приостановить их. Защищая цехи, они тормозили рост мануфактур, за­прещали огораживания, которые нанесли урон сель­скому хозяйству и подрывали социальную стабиль­ность в стране. В итоге стремление государства регули­ровать экономику довольно быстро закончилось кризисом власти и революцией. Иной пример дает нам Испания, где абсолютная монархия оставалась крайне консервативной, не под­держивала ремесло и торговлю, а, наоборот, душила города налогами, ориентируясь преимущественно на дворянство. В результате появлявшиеся уже в Испа­нии мануфактуры зачахли, торговля сокращалась, экономика приходила в упадок, и Испания, несмотря на огромный приток золота из колоний, превратилась в одну из самых отсталых стран Европы.

Условия для появления капитализма

Почему буржуазные отношения самозародились именно в Европе? Ведь и в других цивилизациях были возможности для появления капитализма, например в Китае, и особенно в Японии. Хотя наука еще не дала исчерпывающих ответов на эти вопросы, все-таки можно выделить некоторые особые черты западноев­ропейского варианта цивилизационного развития, ко­торые открывали путь для «европейского чуда». Западная Европа была прямой наследницей гре­ко-римского мира, мира с необычно высоким для древ­ности уровнем развития товарно-денежных отноше­ний, с правом на нерегламентированную собствен­ность, с ориентацией на активную созидательную личность. Становление капитализма было бы невозможно без городских коммунальных движений. В городе, кото­рый отвоевывал самоуправление и самостоятельность от государства, формировалась прослойка людей, рас­полагающая свободными капиталами, которая и дала жизнь будущей буржуазии. Оформление активных, отстаивающих свои пра­ва сословий заставило государство пойти на сотруд­ничество с ними. Возможности давления на общест­во, на экономические процессы, естественно, остава­лись (и использовались), но все-таки были ограни­чены. Важна была и позиция церкви по отношению к экономическим вопросам и коммерции. Уже с XIII в. она смягчает свои доктрины по поводу тех заня­тий, которые традиционно считались «нечисты­ми». Осуждая ростовщичество, церковь не осуждала векселя, залоги, капиталовложения. Это вело к то­му, что торговля в общественном сознании посте­пенно получала «права гражданства», а после Ре­формации стала считаться весьма достойным заня­тием.

Глава 7. В поисках новой личности: Ренессанс и реформация

В XV-XVI вв. два явления в культуре - Ренес­санс и Реформация - произвели своего рода револю­цию в духовной жизни Западной Европы. Казалось бы, между ними мало общего. Ренессанс - это воз­рождение античного наследия, мирского начала. Ре­формация явилась обновлением церкви и сопровожда­лась всплеском глубоких религиозных чувств. Тем не менее объединяет их то, что они разрушали старую средневековую систему ценностей и формировали но­вый взгляд на человеческую личность.

Ренессанс: победы и трагедии индивидуализма

Культура Ренессанса зародилась в Италии во вто­рой половине XIV в. и продолжала развиваться на про­тяжении XV и XVI вв., постепенно охватывая одну за другой все страны Европы. Современники воспринимали эту эпоху как «светлый» век, как пробуждение от «тьмы» средневековья. Само название «средние ве­ка» появилось именно тогда. Древняя Греция и Рим превратились в объекты страстной ностальгии и по­клонения. Возврат к античности, реанимация ее идеалов про­явились в самых разных сферах: в философии, литера­туре, искусстве. Культура Возрождения появилась сначала среди интеллектуалов и была достоянием не­многих, но постепенно новые идеи, пусть в упрощен­ном виде, просачивались в массовое сознание, меняя традиционные представления. Одно из важнейших достижений Возрождения - это появление гуманизма в философии. Ранние гума­нисты: поэт и философ Ф. Петрарка (1304-1374), пи­сатель Дж. Боккаччо (1313-1375) - хотели создать прекрасную человеческую личность, свободную от предрассудков средневековья, и поэтому, прежде всего, пытались изменить систему образования: ввести в нее гуманитарные науки, сделав акцент на изучении ан­тичной литературы и философии. При этом гуманисты отнюдь не ниспровергали религии, хотя сама по себе церковь и ее служители были объектами насмешек. Скорее, они стремились совместить две шкалы цен­ностей. В своей «Исповеди» Петрарка писал, что аскетиче­ская мораль христианства очищает душу, но не менее важно и осознание ценности земного бытия, унаследо­ванное от греков и римлян. Таким образом, устраня­лось средневековое противопоставление плоти и духа. Реабилитация земного проявлялась в ту эпоху, прежде всего в возвеличивании красоты мира и человеческого тела, плотской любви. Художники стали видеть мир иначе: плоскостные, как бы бестелесные изображения средневекового ис­кусства уступили место трехмерному, рельефному, выпуклому пространству. Рафаэль Санти (1483-1520), Леонардо да Винчи (1452-1519), Микеланджело Буонарроти (1475-1564) воспевали своим творчеством совершенную личность, в которой физическая и духовная красота сливаются воедино в соответствии с требованиями античной эстетики. Человек с его земными страстями и желаниями по­явился и в литературе. Запретная прежде тема плот­ской любви, натуралистические ее описания получили право на существование. Однако плотское не подавля­ло духовного. Как и философы, писатели старались со­здать гармонию двух начал, или, по крайней мере, их уравновесить. В знаменитом «Декамероне» Боккаччо озорные фривольные новеллы о сластолюбцах череду­ются с трагическими рассказами о безответной или са­моотверженной любви. В сонетах Петрарки, посвя­щенных прекрасной Лауре, небесной любви приданы земные черты, но и земные чувства возвышены до не­бесной гармонии. Рисуя идеал человеческой личности, деятели Воз­рождения подчеркивали ее доброту, силу, героизм, способность творить и создавать вокруг себя новый мир. Непременным условием для этого итальянские гуманисты Лоренцо Балла (1407-1457) и Л. Альберти (1404-1472) считали накопленные знания, кото­рые помогают человеку сделать выбор между добром и злом. Высокое представление о человеке было нераз­рывно связано с идеей свободы его воли: личность сама избирает свой жизненный путь и сама отвечает за свою судьбу. Ценность человека стала определяться его личными достоинствами, а не положением в обществе.

Благородство - словно некое сияние, исходящее от добродетели и озаряющее ее обладателей, какого бы происхождения они ни были.

Из «Книги о благородстве» Поджо Браччолини, итальянского гуманиста, XV в.

Наступала эпоха стихийного и буйного самоут­верждения человеческой личности, освобождающейся от средневековой корпоративности и морали, подчи­няющей индивида целому. Это было время титаниз­ма, который проявился и в искусстве, и в жизни. Достаточно вспомнить героические образы, созданные Микеланджело, и самого их творца - поэта, художни­ка, скульптора. Люди, подобные Микеланджело или Леонардо да Винчи, являли собой реальные образцы безграничных возможностей человека. Однако титанизм имел и свою обратную сторону, приводя не только к добру, но и ко злу. Эпоха Возрож­дения славилась и зловещими, тоже титаническими фигурами, такими, как Цезарь Борджиа или Лоренцо Медичи. С Лоренцо Медичи, представителем знатного флорентийского семейства, был связан расцвет искус­ства во Флоренции в XV в. Однако этот образованный утонченный покровитель прекрасного, казалось бы, воплотивший в себе идеал личности эпохи, не пренеб­регал интригами, а в борьбе с противниками использо­вал яд и кинжал. Сын папы римского Цезарь Борджиа был известен зверскими преступлениями. Стихийный безудержный индивидуализм имел свои издержки. Он порождал проблему личного выбора между добром и злом. Бремя индивидуальной свободы постепенно стало порождать трагическое отношение к жизни, которое особенно ярко проявилось в XVI в. - в эпоху позднего Возрождения. Не случайно в пьесах великого английского драматурга У. Шекспира (1564-1616) человек часто изображен и героически, и трагически. Таков Гамлет, в котором титанизм ума совмещается со слабостью, с ощущением своих ограни­ченных возможностей перед лицом окружающего ми­ра, полного злобы и страстей. Появился в его произве­дениях и другой тип индивидуалиста - эгоиста, рву­щегося к власти и встающего над моралью (Макбет). Иначе вопрос об индивидуальной свободе решала Реформация.

Реформация: границы индивидуализма

 

Родиной реформации стала Германия. Ее началом считают события 1517 г., когда доктор богословия Мартин Лютер (1483-1546) выступил со своими 95 тезисами против продажи индульгенций. С этого момента начался его длительный поединок с католи­ческой церковью. Реформация быстро распространи­лась в Швейцарии, Нидерландах, Франции, Англии, Италии. В Германии Реформация сопровождалась Крестьянской войной, которая шла с таким размахом, что с ней не может сравниться ни одно социальное дви­жение средневековья. Своих новых теоретиков Рефор­мация обрела в Швейцарии, где возник второй пос­ле Германии крупнейший ее центр. Там окончатель­но оформил реформационную мысль Жан Кальвин (1509-1564), которого прозвали «женевским папой». Реформация разрушала представления о незыбле­мой духовной власти церкви, о ее роли посредницы между Богом и людьми. Не таинства церкви приобща­ют человека к благодати, а личная вера. Единствен­ным авторитетным источником для христианина является Писание, а не декреты пап. Требуя реформи­ровать церковь, М. Лютер доказывал, что нужно секу­ляризовать церковное имущество, распустить мона­шеские ордена, а в монастырях разместить школы и больницы. Лозунг «дешевой церкви» был очень попу­лярен, но главное достижение Реформации было в той особой роли, которая придавалась личности в ее инди­видуальном общении с Богом. Лишенный посредниче­ства церкви человек теперь сам должен был отвечать за свои поступки, т. е. на него возлагалась гораздо большая ответственность. Реформация возвышала значение мирской жизни и деятельности. Кальвин учил, что знак Божественного благоволе­ния к человеку раскрывается в его практической де­ятельности: успех или неуспех - критерий, позво­ляющий понять, проклятие или благодать лежит на человеке. Трудовая этика Реформации освящала практицизм, предпринимательство.

 

Результатом Реформации... было, прежде всего, то, что в противовес католической точке зрения моральное значение мирского профессионального труда и религиозное воздаяние за него чрезвычайно выросли.

М. Вебер. Протестантская этика

И Реформация, и Ренессанс поставили в центр человеческую личность, энергичную, устремленную на преобразование мира, с ярко выраженным воле­вым началом. Но Реформация при этом имела более дисциплинирующее воздействие: она поощряла ин­дивидуализм, но вводила его в строгие рамки мора­ли, основанной на религиозных ценностях. Реформация оказала огромное влияние на массо­вое сознание европейцев. В Европе, быстро охваченной идеями Реформации, стали образовываться новые, ре­формированные церкви - англиканская, лютеран­ская, кальвинистская, не подчинявшиеся римско-католической. Нередко утверждение новых религи­озных идеалов влекло за собой кровопролитные гражданско-религиозные войны, такие как война протес­тантских князей с католическим лагерем во главе с императором Германии, война католиков и гугенотов (кальвинистов) во Франции.

Заключение

Средние века - важнейшая ступень в развитии западноевропейской цивилизации. В эту эпоху сло­жились и стали развиваться те особые черты, кото­рые выделили Европу среди других цивилизаций и одновременно повлияли (и продолжают влиять) на мировую цивилизацию в целом. Уже в средние века были заложены основы совре­менной европейской демократии, стали складываться представления о правах и ценности человеческой лич­ности.

На исходе средневековья в Европе в наиболее чис­той своей форме зародился новый тип социально-эко­номических отношений - капитализм. Вместе с тем в истории средневековой Европы есть немало мрачных страниц. Установление прогрессив­ных буржуазных отношений шло рука об руку с ата­вистической работорговлей. С XVI по XIX в. было об­ращено в рабство и вывезено с Африканского конти­нента около 10 млн. негров. Только в XIX в. во многих европейских странах был принят закон о запрете тор­говли рабами. Рост промышленности привел к обеззе­меливанию и разорению крестьянства. В Европе рано появились идеи гуманизма, но это не мешало инк­визиции и в XVII в. сжигать еретиков и «ведьм». Реформация дала Европе новый тип личности и новую систему ценностей, но еще одним ее результатом были Варфоломеевская ночь, жестокие религиозные войны. Очевидно, главное достижение Европы средневеко­вой и приближающейся к новому времени - это дина­мизм, мобильность, быстрая приспособляемость циви­лизации к меняющимся историческим условиям, уме­ние использовать собственные достижения.

Список литературы:

1.   В. М. Хачатурян. История мировых цивилизаций, уч., Москва 2001г.

2.   Вайнштейн О. Л., Западноевропейская средневековая историография, М. - Л., 1964г.

3.   Энгельс Ф., Франкский период, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 19.

4.   Энгельс Ф., Происхождение семьи, частной собственности и государства, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 21.

5.   Неусыхин А. И., Возникновение зависимого крестьянства как класса раннефеодального общества в Западной Европе VI–VIII вв., М., 1956г.

6.   Корсунский А. Р., Образование раннефеодального государства в Западной Европе, М., 1963г.