Маньяки ХХ века. Геннадий Михасевич

Маньяки ХХ века. Михасевич Геннадий

Российско-украинско-белорусская "святая троица" маньяков - Чикатило, Оноприенко, Михасевич. Причём "героями нашего времени" являются первые двое, а «незаслуженно» забытым по сравнению с ними остаётся белорусский маньяк Геннадий Михасевич. О важности «Витебского дела» (Михасевич жил и орудовал в Витебской области Белорусской ССР) говорит такой факт: после пришествия к власти Андропова в 1982 году новый министр внутренних дел Федорчук, изучивший реальную статистику преступлений, потребовал как можно скорее прекратить два основных в Советском Союзе дела — одно в РСФСР, в Ростовской области (дело «Лесополоса», Чикатило), другое — в БССР, в Витебской области (Михасевич). И это всё притом, что прожил маньяк всего 40 лет!

Геннадий Модестович Михасевич родился в 1947 году в деревне Ист Витебской области Белорусской ССР.

В детско-юношеском формировании Гены необходимо отметить 2 обстоятельства. Во-первых, мальчиком Гена был скромным и малообщительным, за свою робость часто подвергался цинизму девушек и страдал комплексом сексуальной неполноценности. Во-вторых, его отец в пьяном угаре гонял свою жену, маму Гены, по двору, о чём знали друзья Гены и усмехались над ним, сыном агрессивного алкоголика.

В армии Геннадий не дослужил - был комиссован по причине гепатита.

В 1970 году Геннадий по направлению Дисненского совхоза поступил на учёбу в Городокский техникум механизации сельского хозяйства (не путать с Городком, который фигурирует в деле Оноприенко в Украине). За время обучения в техникуме он неоднократно навещал родителей в родной деревне и совершил свои первые 5 убийств и 1 покушение.

Первое убийство произошло 14 мая 1971 года. Жертвой стала Людмила Андаралова. Вот как вспоминал об этом сам маньяк: "Это было давно, я задушил девушку... Встретил ее в темное время. Было это в мае. Девушка была загорелая, как будто она приехала с юга, а у нас к тому времени еще не загорали. При себе у нее были две сумки. Эту девушку я задушил прямо на дороге, потом оттащил ее в сторону, там было поле и посажены яблони. Вещи я забрал с собой. В сумке у нее была одежда, ее я бросил в Двину".

На одном из последующих допросов он рассказал об этом более подробно: "В ночь на 14 мая 1971 года я как раз приехал из Витебска в Полоцк поздно, и автобусов в сторону Ист, где жили мои родители, не было. Тогда у меня было тяжелое состояние из-за того, что я порвал отношения со своей любимой девушкой Леной, я очень переживал это и даже хотел покончить жизнь самоубийством, для чего срезал в Полоцке бельевую веревку. С таким намерением я и пошел из Полоцка в ту ночь пешком в направлении деревни Экимань. Когда я проходил мимо фруктового сада, мне попалась навстречу девушка. Когда я ее увидел, то у меня тогда впервые и возникла мысль задушить ее".

А вот фрагмент из уголовного дела: "16 мая 1971 года... в 48 метрах от грунтовой дороги, отходившей от шоссе Полоцк - Новополоцк, в борозде, вблизи посаженных в том месте яблонь, был обнаружен труп, ноги и туловище которого были покрыты кусками дерна, а лицо присыпано землей. От указанной грунтовой дороги до места обнаружения трупа вел след волочения, проходивший по пашне, а затем по лугу. В начале его находились туфли и брошка потерпевшей, а на шее трупа разорванная цепочка. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, смерть наступила в результате механической асфиксии, вследствие сдавления органов шеи руками. При этом отмечалось, что оно производилось правой рукой. Множественные ссадины на лбу, щеках и губах давали основания для вывода о том, что рот потерпевшей закрывался руками нападавшего. На руках в нижней их трети были обнаружены следы, свидетельствующие о привязывании в этих местах веревки, с помощью которой производилось перемещение трупа. Это подтверждается также наличием ссадин как на спине, так и на нижних конечностях".

Ещё в тот раз Михасевич подумал так: "Зачем же я буду давиться из-за бабы, лучше сам какую-нибудь удавлю" (так он объяснил своё поведение позже на допросе), но спустя полтора десятка лет следствие установило, что с девушкой Леной Геннадий расстался почти годом раньше - летом 1970 года: девушка не дождалась Геннадия из армии и сообщила ему, что вышла замуж за другого. Михасевич впоследствии отрицал, что насиловал жертву, а её раздевание объяснял так: "Может быть, одежда сбилась, когда я ее тащил?", но в действительности изнасилование имело место. И ещё характерная деталь - у первой жертвы, как и у последующих, он снял с ног обувь. Зачем - была ли для Михасевича, как и для Сливко, обувь фетишем (но, в отличие от Сливко, он с обувью жертв ничего не делал, а только снимал с ног), или чтобы жертва не могла убежать, или просто для удобства при изнасиловании - это осталось неизвестным.

Следующая попавшая в руки Михасевичу женщина была единственной, кому удалось уцелеть. Вот что она рассказала милиции: "29 октября 1971 года, в пятницу, на окраине Витебска за керамзитовым заводом на меня совершил нападение неизвестный мужчина. Внешность преступника я не рассмотрела. Он молодой, рост выше среднего, одет в серое пальто. Сначала он обогнал меня и прошел вперед, потом пошел навстречу. Поравнявшись со мной, остановился, спросил, который час. Я наклонилась, чтобы посмотреть на часы, и почувствовала, что у меня на шее оказалась веревка, которую преступник стал затягивать. Я успела рукой перехватить ее изнутри и не давала затянуть петлю. Преступник одной рукой удерживал шнур, но затянуть не мог, второй рукой закрывал мне нос. Мне попали в рот его пальцы, и я их кусала. В ходе борьбы я упала лицом вниз. Он продолжал меня давить. Я кричала. Преступник неожиданно оставил меня и убежал. Оказалось, что мои крики услышали школьники и бежали с фонариком ко мне".

Школьники, услышав женский крик, в приступе страха стали петь, Михасевича появление свидетелей вспугнуло, впоследствии школьники рассказали, что видели высокого парня в пальто, бежавшего им навстречу. А в руки следователям попала верёвка с кровью 1 группы, принадлежавшей укушенному женщиной Михасевичу.

Однако очередную женщину он изнасиловал и убил в тот же день! Автобусом вернулся в Витебск, затем ехал другим автобусом, вышел на остановке и последовал за приглянувшейся девушкой. Результат: "Утром 30 октября 1971 года в ельнике, в 12 метрах от грунтовой дороги, которая вела из поселка Руба к поселку Новый, был обнаружен труп гражданки К., который находился в положении сидя под елкой, опираясь спиной на ее ветку. В рот трупа был вставлен кляп из части шарфа потерпевшей. По заключению судебно-медицинской экспертизы, смерть наступила от механической асфиксии, вследствие закрытия дыхательных путей кляпом".

А Михасевич впоследствии скажет, что он "почувствовал от этого облегчение".

Следующие 2 убийства он совершил в следующем 1972 году - 15 апреля и 30 июля (эту жертву он задушил жгутом из стеблей ржи). Следующее - 11 апреля 1973 года. Эти убийства были совершены на окраине Витебска, район станции Лучеса.

Одно из ранних убийств Михасевича произошло так. После танцевального вечера он уединился с девушкой в укромном месте, но она стала насмехаться над его робкими ласками. Уязвлённое самолюбие спровоцировало физическую реакцию — Геннадий вцепился руками в горло обидчицы и задушил её. Дома он с волнением ждал ареста, но вскоре узнал, что за это убийство задержан другой человек, и успокоился.

В июне 1973 года Михасевич окончил техникум, вернулся в Ист и начал работать в Дисненском совхозе.

Вот признания Михасевича: "В то время у меня возникало желание напасть на какую-либо женщину, чтобы ее задушить. Поэтому, когда я бывал в Витебске, то ездил по его окраинам, где и нападал на первых попавшихся мне женщин, после чего я испытывал большое облегчение. Мое состояние и настроение от этого сразу улучшалось".

В 1974 году он не убивал.

В 1975-м он стал посещать Полоцк и серия продолжилась - в этом году Михасевич совершил ещё 2 убийства: одно - 17 мая близ деревни Зуи (про эту жертву он скажет: "Она была, наверное, моложе всех моих жертв"), другое - днём 28 сентября около дороги, ведущей от шоссе Полоцк-Глубокое к деревне Нача: "На этой дорожке я встретил женщину лет двадцати пяти. Она шла от автобусной остановки, в руках у нее была сумка. Я стал душить ее руками за шею, женщина сопротивлялась. Я ее задушил и оставил лежащей на земле. Отойдя от нее, повернулся, увидел, что она поднимается. Когда она сопротивлялась, упала ее сумка и выпало все, что в ней было. Я схватил... ножницы и стал наносить женщине удары, бил куда придется, и не один раз". Бить он стал потому, что: "Давить руками я мог только однократно".

28 апреля 1976 года Михасевич перешёл на работу мастера-наладчика ремонтных мастерских в племсовхозе "Двина" Полоцкого района. В мае, уже женившись, Михасевич переехал в деревню Солоники. Деревня эта состоит всего из пары десятков дворов, находится она в 2-х километрах от Полоцка, лежит в туманной лощине, но заметна издали. Покосившийся обветшалый знак с надписью «Солоники» стоит сразу за железнодорожным переездом. Говорят, что проехать в деревню можно только через Полоцк.

Вот как характеризует Михасевича в своей известной книге о русских маньяках Николай Модестов: "Не отличалась от среднестатистического мужчины и его личная жизнь: женился, имел двоих детей - девочку и мальчика. Даже встречался с любовницей, жившей в том же районе под Полоцком. Как и положено, вступил в партию, был избран секретарем партийного комитета. Работал по специальности техником-механиком по эксплуатации сельскохозяйственных машин, активно занимался общественной работой - был народным дружинником. В небольшом поселке Солоники (его даже не на каждой карте можно отыскать) Михасевича уважали и ставили в пример. Он был скромен, редко выпивал, не курил, не любил похабных анекдотов и краснел, если при нем начинали откровенничать на сексуальные темы. Никто не подозревал, что этот симпатяга четырнадцать лет упражнялся в убийствах...".

Можно добавить, что фотография Михасевича висела на доске почёта.

Также, например, соседка Михасевича вспоминала его как заботливого отца, который водил в садик свою дочь Алёну вместе с ней и постоянно ухаживал за дочкой - то бантик поправит, то спросит, не хочется ли ей чего. "Когда стало известно, что Генка - убийца женщин, я изумилась" - примерно так впоследствии говорила эта женщина.

Сменились места жительства и работы - сменилась и локация убийств. Вот как Михасевич говорил про территорию между городами Полоцк и Новополоцк и деревнями Коптево, Ропно и Перханщина: "Там я удушил четырех женщин. В тот район я специально приезжал и сходил на автобусной остановке, чтобы потом подкараулить какую-нибудь женщину. Туда без затруднений можно проехать и уехать на автобусе. Когда у меня удачно произошло первое удушение, я посчитал это место вполне подходящим и меня влекло туда".

2 июля 1976 года в той местности Михасевич убил одну женщину (задушил руками и петлей из ремня сумки, а рот жертвы заткнул кляпом из плавок потерпевшей), в ночь с 24 на 25 июля - ещё одну (изнасиловал и задушил пучком стеблей клевера), 22 октября - ещё одну (изнасиловал и задушил руками, петлей-удавкой и кляпом из перчатки жертвы). 1 ноября он изнасиловал и задушил женщину в деревне Ветрино.

У убитых женщин Михасевич забирал деньги, причём иногда - немало. Различные вещи, украденные у жертв, Михасевич приносил домой. У одной из женщин в сумке он нашёл даже пассатижи и импортные кусачки (сказал жене, что ему их выдали на работе). Попадались и ценности - 2 золотых обручальных кольца, например, одно из которых Михасевич пустил на изготовление зубного протеза и коронок для жены.

После долгого перерыва 26 августа 1978 года Михасевич задушил уже четвёртую жертву в той местности.

Затем - снова длительный перерыв более чем на год.

В 1979 году, 9 сентября, Михасевич убил одну жертву в Полоцке.

И снова - перерыв более чем на год.

В 1980 году новый эпизод: 18 октября ещё одна жертва в районе деревни Ропно.

И опять - перерыв, но уже менее продолжительный.

15 июля 1981 года Михасевич задушил руками и поясом куртки жертвы студентку, которую подвозил на рабочей машине "Техпомощь". Украл у мёртвой обручальное кольцо.

С этого момента он избрал новую тактику - похищение жертв, для чего стал использовать обаяние и личный и служебный транспорт (обзавёлся "Запорожцем" красного цвета и имел в своём распоряжении 2 автомобиля, принадлежавших его совхозу), на котором "подвозил" попутчиц в укромные места. Впоследствии рассказал, что неоднократно его жертвы, почувствовав неладное, пытались отвести похоть маньяка словами о месячных или недавнем лечении от венерического заболевания. А в конце рабочего дня за чаепитием Михасевич говорил своим коллегам-женщинам: "Эх, девчонки, покатал бы я вас." Они, естественно, не знали, что он имеет ввиду на самом деле. И кто он на самом деле.

Продолжался 1981 год. 12 сентября и 23 октября - ещё 2 жертвы.

Наступил 1982 год и летом - ещё 5 жертв, 4 из которых в такие дни: 7 июля, 22 июля, 14 августа и 23 августа.

И в очередной раз - перерыв почти на год.

В следующие 3 года Михасевич убил ещё много жертв, причём 12 из них - в одном 1985 году.

Как видим, с каждым годом количество жертв увеличивалось. Примерно десяток трупов Михасевич оставил недалеко от дороги на маршрутах от Витебска и Лепеля к Полоцку (эти 3 города образуют треугольник в Витебской области).

Однажды Михасевич подсадил к себе попутчицу, остановил машину возле лужайки, улыбаясь, позволил женщине собрать букет полевых цветов, взял нежно за руку и увлёк в лес. Но вместо страстного дорожного приключения женщина испытала удушение руками маньяка и осталась в чаще навсегда...

Николай Модестов цитирует такое признание маньяка: "Когда душил, то через свои руки от женщин силу почёрпывал. Был сам себе врач. После убийства становилось легче. Особое удовольствие получал, когда жертва трепещется. Оно усеивалось если женщина сопротивлялась, царапалась, боролась". А Исса Костоев - такое: "Время от времени, когда я оставался сам с собой, на меня находило какое-то состояние, которое меня побуждало выискивать женщину с тем, чтобы сначала пообщаться с ней, прикоснуться к ее телу, попытаться совершить с ней половой акт. Когда же я входил в контакт с женщиной, мной овладевало какое-то умопомрачение, в котором я женщин давил и убивал. Я считал, что женщину нужно непременно задавить и в таких случаях ничего не мог с собой поделать. После убийства у меня наступало облегчение, о том, что совершил, я не сожалел".

Михасевич не был сексуальным маньяком "в чистом виде": хотя его убийства сопровождались насилием или попытками такового, но "высшее" удовольствие и удовлетворение он получал от процесса убийства.

Вот ещё "прямая речь" Михасевича: "В 1983 году, летом, мне захотелось изнасиловать или убить женщину. Чтобы подыскать подходящий для этого объект, я на личной автомашине "Запорожец" поехал в сторону Витебска и, не доезжая до Шумилине, свернул на Городок. Недалеко от автостанции, на обочине шоссе, стояла девушка, которая подняла руку. На вид ей было лет 20-22, молодая. Я поехал на Невель, поскольку девушка сказала, что ей нужно ехать в том направлении... Свернул с шоссе вправо, там был съезд на поле и какие-то кусты вдоль дороги... Предложил выйти из машины, стал обнимать, свалил на землю... Извержение спермы произошло в мои же брюки. Мне больше от нее уже ничего не было нужно, единственное желание было ее задушить, что я и сделал, удавив руками за шею. Убитую оттащил в глубь кустарника, положил лицом вверх и засыпал землей, листьями. Сумку девушки забрал с собой".

Однажды удушение женщины привиделось Михасевичу во сне и он, не просыпаясь, взял руками за шею спящую рядом жену — без последствий, ведь человек во сне слаб. Жена не насторожилась — мало ли что может присниться, а заставила вспотевшего мужа пойти в ванную и подставить голову под струю холодной воды.

Вечером 13 января 1984 года его жертвой стала студентка Татьяна Кацуба. Она направилась из общежития к станции Лучеса, что в 2-х километрах от Полоцка. Её труп нашли 2 февраля под железнодорожной насыпью. По подозрению задержали молодого шофёра Олега Адамова, работавшего в тех местах во время убийства. На следствии его сломали и, хотя он не мог объяснить, куда пропала сумка убитой, приговорили к 15 годам лишения свободы. В тюремной камере Адамов пытался наложить на себя руки. Работник прокуратуры Валерий Сороко, который в этом эпизоде оправдывал Михасевича и обвинял Адамова, был осуждён на 4 года за превышение служебных полномочий и впоследствии написал об этом 2-томник "Витебское дело, или двуликая Фемида" (1993-94).

Всего за преступления Михасевича после 11-ти судебных заседаний были осуждены 14 (!) человек. Пострадал при этом не только Адамов — другой был казнён, третий ослеп в тюрьме и был выпущен на свободу как "не представляющий опасности", четвёртый безвинно отсидел 10 лет. За первое убийство был осуждён некто Глушаков, получивший 15 лет. Так Михасевич стал одним из серийных убийц, которые влекут за собой не только кровавую череду убитых жертв, но и череду невинно осуждённых за их злодеяния людей. Вот как пишет об этом Исса Костоев: "...а что же делали органы правопорядка? Как могли допустить, чтобы убийца действовал среди бела дня, при массе свидетелей, практически безнаказанно? Ну, с этим проблем не было. Вы же знаете, как у нас принято работать, - и дело Михасевича не стало исключением. Начальство приказало разобраться - разберемся. Начальство велело найти виновных - найдем, притом немедленно и в любых количествах. Такие подозреваемые очень быстро в умелых руках становятся обвиняемыми. В связи с убийством одной из первых жертв были привлечены к ответственности Ковалев, Пашкевич и Янченко. За убийство Г. сел Мацкевич. За удушение Ш. расплачивался Бакулин. В убийстве Т. обвинили Орла. После гибели М. схватили Францевича, а после смерти А. - Лушковского. В убийстве К. обвинили Блинова, а еще позже за смерть следующей гражданки К. будет невинно расплачиваться некто Адамов."

30 августа 1984 года Михасевич убил двух женщин в один день. Сначала "подвозил" из Витебска одну, но не был полностью удовлетворён, поэтому вернулся в Витебск и "подвёз" ещё одну, возрастом постарше. Два трупа остались в одном месте.

Помогала Михасевичу работа дружинником (этим же с 1970-х годов занимался и Чикатило, что ему тоже помогало). Он был командиром отряда добровольных дружинников и обо всех планируемых действиях против себя он узнавал одним из первых. Более того - возникла правильная версия, что профессия убийцы связана с передвижной техникой, - Михасевич регулярно привозил запчасти в автомастерскую, которой заведовал, - и он же сам, будучи внештатным милиционером, проверял водителей фургонов и красных «Запорожцев»! Эта работа была трудоёмкой так как "Запорожец" был истинно народным автомобилем и красных "Запорожцев" в Витебской области насчитывалось приблизительно 7 тысяч.

Молодой следователь Витебской прокуратуры Николай Иванович Игнатович первый понял, что убийства женщин на трассах между Лепелем, Витебском и Полоцком совершает один человек, и, вопреки давлению свыше, Игнатович сумел отстоять свою версию. Эти убийства были объединены в серию, что имеет первостепенную важность для расследования. Это и было началом осознания проблемы серийных убийств в отечественной криминалистике - исторический момент, так сказать. И результат был достигнут немаловажный - было понято, что нужно искать одного человека. Именно этот успех следствия стал причиной положительного результата.

В числе прочих, следователи вышли на Михасевича (подробнее об этом будет сказано ниже), чем заставили его нервничать и допустить ошибку: он отправил в редакцию газеты «Витебский рабочий» письмо, написанное от имени вымышленной организации "Патриоты Витебска", якобы состоящей из мужчин, которым неверны жёны и которые мстят женщинам убийствами. Письмо было получено редакцией 16 августа 1985 года.

Прошло некоторое время и 27 октября в той же местности Михасевич убил следующую жертву - изнасиловал, задушил её головным платком, а в рот всунул записку со словами “За измену – смерть. Борьба с легавыми и коммунистами” и подписью "Патриоты Витебска".

Вот как о дальнейшем рассказывает журналист Оксана Яновская: "В 1985 году серийного маньяка и убийцу Геннадия Михасевича именно по почерку “вычислил” тогда молодой эксперт-криминалист, а ныне заместитель начальника ЭКЦ ГУВД Мингорисполкома Михаил Букато. При расследовании очередного убийства оперативники вышли на след Михасевича. Свидетели рассказали, что жертва садилась в красный “Запорожец”. Начали проверять всех владельцев автомобилей этой марки. Допросили и Геннадия Модестовича Михасевича. При проверке его алиби подтвердилось. Но, испугавшись, он начал писать “отводные” письма. В редакцию газеты “Витебский рабочий” пришло письмо, в котором рассказывалось о существовании в городе фашистской организации “Патриоты Витебска”, которая борется с существующим режимом, и все убийства вокруг Витебска – дело их рук. Были проверены почерка практически всего взрослого населения Витебска: изучались заявления в отделах кадров, карточки в паспортных столах и другие документы, а результата все не было. 7 ноября 1985 года возле витебской кольцевой дороги снова обнаружили труп женщины. Во рту жертвы была записка: “За измену – смерть. Борьба с легавыми и коммунистами”. Стало очевидно, что письмо в редакцию и записку написал один и тот же человек. В город на Двине командировали более 100 человек со всех правоохранительных структур БССР и всего Союза, включая Прокуратуру СССР и КГБ СССР. Все пришли к однозначному выводу, что для совершения преступления необходим транспорт. И тогда под самыми разными предлогами милиционеры отобрали более 200 тысяч образцов почерка владельцев частного транспорта и водителей государственных автомобилей Витебска и области. Все эти бумаги свозились в УВД Витебского облисполкома. Там работали 17 экспертов-почерковедов со всего СССР. Пожалуй, все эксперты наизусть знали все особенности почерка автора письма и записки. Но отобранный милиционерами образец почерка серийного убийцы, проживавшего в Витебской области, попал в руки Михаила Букато. Безусловно, преступник старательно менял свой почерк, но индивидуальные особенности так и бросались в глаза."

Таким образом, Михаил Букато - второй человек после Н. Игнатовича, которому белорусы обязаны избавлением от маньяка. Всего эксперты-графологи Управления КГБ проверили 556 тысяч почерков, но результата поначалу не достигли. А потом было замечено разительное сходство почерков «Патриотов Витебска» и заявления Михасевича в местком ОВД. Когда подозрение пало на него, подтвердились и другие поисковые признаки.

На задержание маньяка отправились 3 группы захвата. Но Михасевича дома не оказалось, на работе — тоже. Нашли его в соседнем селе в гостях у родственников, с упакованными чемоданами и билетом на самолёт в Одессу. Было это 9 декабря 1985 года. В момент задержания Михасевич был невозмутим и сказал жене: «Это ошибка, я скоро вернусь». Его доставили в прокуратуру, в кабинет к Николаю Игнатовичу. Следователь спросил: «Так вы и есть „Патриот Витебска“?». Михасевич молчал, не зная что ответить.

Позже сделали обыск в доме подозреваемого, обнаружили вещи убитых женщин.

Вот рассказ следователя Мечислава Гриба: "В январе 1985 года я стал «самым главным милиционером Витебской области». Сразу же начал заниматься «витебским делом». Официально считались нераскрытыми 22 убийства. Вначале изучил материалы, а потом лично объехал все места преступлений. Каждый день первый секретарь обкома партии, председатель облисполкома и министр внутренних дел докладывали по убийствам, в Москве это было «на контроле». Все «стояли на ушах». Толком никто ничего не знал; действует маньяк-одиночка или группа, люди боятся, паника. В Витебске очень много было женщин. Они работали в третью смену, не хотели возвращаться «по темноте». «Подключили» буквально всех. Выяснили, что одна из потерпевших садилась в «запорожец» красного цвета. Через месяц ее нашли убитой. Проверили все «запорожцы» области. В числе прочих «вышли» и на заведующего гаража из совхоза «Полота» Полоцкого района Геннадия Модестовича Михасевича. С ним беседовал инспектор по делам несовершеннолетних. Отчет он направил в мой штаб. Штаб располагался в моем кабинете, стулья были мягкими с красной обивкой. Ее пришлось менять, за время работы они стали «черными». Милиционер ничего не понял, а Михасевич понял все и здорово испугался. Он написал анонимное письмо в редакцию газеты «Витебский рабочий» о том, что некие патриоты Витебска выступают против коммунистов и «легавых» и скоро придут к власти. А если кто не станет помогать, то будет то, что произошло 30 августа (1984 года; - примечание автора). Именно в этот день на участке дороги Витебск-Бешенковичи нашли трупы сразу двух девочек. Это письмо передали в КГБ. Майор Швачко видимо не нашел помощи у своего начальства и пришел ко мне. В принципе ничего экстраординарного в нем не было, ибо о происшествии 30 августа оповещалось население. Смущало только точное место преступления. Письмо решили проверить. Если первый раз опрашивали владельцев машин, то в этот раз я попросил представить их собственноручные объяснения. К Михасевичу тоже пришли. Он написал. В принципе на него никто не думал – коммунист, секретарь местной партийной организации, дружинник, трезвенник, который вообще не пьет, жена работает в магазине, двое несовершеннолетних детей. Таких не подозревают. Хочу сказать, что мы провели довольно большую работу, сделали графологическую экспертизу 600 тысяч образцов, у меня работало 22 графолога. Много было разных курьезных случаев. Подозрение пало на дежурного Первомайского отдела милиции. Дело в том, что именно 30 августа 1984 года он приехал в отделение связи, пошел в туалет и повесился. Его откачали и по причине психической неуравновешенности уволили из милиции. Кстати, у него тоже был красный «запорожец». Почерк тоже был похож. Так посчитал один из «кэгэбэшников». На меня и прокурора очень сильно «давили», в том числе и из Москвы, но арестовывать мы не стали. Женщин, которые работали в милиции, уговаривали быть «живцами». Риск был колоссальным, и я радовался, насколько смелые у нас сотрудницы. Графологи пришли ко мне и сказали, что по некоторым признакам почерк Михасевича «подходит». Я попросил их молчать и послал привести еще образцы из совхозной конторы и из Городка, где Михасевич учился в техникуме. Они вернулись и сказали, что никаких сомнений быть не может. На следующий день в воскресенье мы поехали его арестовывать. На месте его не оказалось. Решили дождаться понедельника, когда он пойдет на работу. Выяснилось, что он «взял отпуск» и собирался куда-то уехать. Мой давний друг выяснил, что Михасевич может быть у брата его жены в деревне Горяни, где есть железнодорожная станция. Там мы его и «взяли». Никакого сопротивления он не оказал. Единственный «нюанс». Пока мы шли несколько сотен метров к машинам, он раз пятнадцать останавливался мочиться. Вскоре он во всем сознался. Вместо 22 нераскрытых убийств, он рассказал о 43. В том числе назвал 13 считавшихся раскрытыми, по которым были осужденные, а один Тереня расстрелян. Кое-кто намекал, что лучше будет Михасевича «убрать». Дескать, все «концы в воду», но мы решили отдать его правосудию. Охраняли, как «зеницу ока». Прежде всего, от родственников и знакомых убитых. Невинноосужденных освободили, слепых, больных, кому-то из них купили телевизоры, холодильники, кому-то дали квартиры. К наградам нас не представили, хотя и обещали. «Витебское дело» постарались побыстрее забыть. В некотором роде мы даже стали «виноватыми». Мне генеральское звание задерживали. Министр так и сказал, что в Совмине и ЦК «колет глаза» «мое «витебское дело». Через три года из бюллетеня КГБ я узнал, что за него кого-то наградили, но выяснить, кого конкретно не удалось."

А вот как это выглядело официально: "В 1971-1985 годах на территории Витебской области БССР были совершены убийства многих женщин, трупы которых обнаруживались, в основном, в различных безлюдных местах. Большинство из них было забросано ветками, хворостом, мхом, дерном, листьями, засыпано землей, а в зимнее время снегом... Причиной смерти погибших являлась, как правило, механическая асфиксия, вызванная сдавливанием шеи жертвы руками, затягиванием на ней петель-удавок, в большинстве случаев из различных вещей потерпевших, и заталкиванием в полость рта кляпов из таких же предметов. На некоторых из жертв имелись признаки, указывающие на совершение половых актов. Почти всегда деньги, вещи и ценности, находившиеся у них, оказывались похищены. Кроме того, имели место факты исчезновения на той же территории женщин, трупы которых обнаружены не были и их розыск не давал положительных результатов. Как было установлено, некоторые из потерпевших пользовались попутным транспортом. Используя это обстоятельство, в результате проведения дальнейших следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий среди владельцев автомашин "Запорожец" красного цвета, был установлен житель деревни Солоники Полоцкого района Михасевич Г. М., который в 1981-1985 годах по роду своей работы в совхозе "Двина" пользовался также автомашинами "Автотехуход" и "Техпомощь"... При исследовании почерка Михасевича оказалось, что именно им и были исполнены эти письмо и записка".

Сначала задержанный Михасевич заявил, что двое незнакомцев заставили его помочь им нести труп и написать письмо и записку. Но уже на втором допросе через 2 дня он не смог противоречить уликам и свидетельствам и признался в последнем убийстве, а затем начал рассказывать и о других. Всего в декабре он рассказал о 19-ти убийствах (включая первое), в январе наступившего 1986 года - ещё о 14-ти, позднее, в апреле - ещё о 5-ти. Его вывозили на места для проведения следственных экспериментов и всегда Михасевич подробно описывал убийства, совершённые им даже много лет назад. 5 трупов не были ранее обнаружены, эти женщины числились пропавшими без вести, пока Михасевич не указал следователям на их захоронения.

Таким образом, всего Михасевич убил 38 девушек и женщин. В различных источниках информации указывается число от 33-х до 52-х (!), а кое-где даже говорится, что он "переплюнул Чикатило" и т.п.

Вот заключение судебно-психиатрической экспертизы, произведенной в институте им. Сербского (в "Серпах"): "Михасевич психическим заболеванием не страдает, у него имеются психопатические черты характера и склонность к сексуальным перверсиям. Эти особенности личности сопровождаются наличием половых извращений в виде проявления садизма... не сопровождаются нарушениями мышления, памяти, эмоциональности и критики. В период, относящийся к инкриминируемым ему деяниям, у Михасевича признаков какого-либо болезненного расстройства психической деятельности не наблюдалось, он мог отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими, его следует считать вменяемым".

Также одной из характерных особенностей Геннадия Михасевича как маньяка является то, что он относится к маньякам-"однолюбам", скажем так, - он был последователен в выборе жертв и убивал только девушек и женщин возрастом от полового созревания до угасания сексуальной привлекательности. Маленьких девочек, пожилых женщин и, тем более, мужчин любого возраста в его "рационе" не было. Для сравнения в этом отношении: Чикатило и Оноприенко (хотя и не только они) убивали людей обоих полов и более широкого спектра возрастов.

Ещё один любопытный момент. Уже в 2005 году криминалист Владимир Вацисо, увлекающийся хиромантией, а точнее - дерматоглификой (наука, изучающая линии на руках), сказал в интервью: "Когда я увлекся искусством чтения по руке, мне попалась статья кандидата наук, который изучил дактилокарты семнадцати серийных убийц вроде Чикатило. И у 80% нашел общее – сложные узоры на пальце левой руки. Меня это, конечно, заинтересовало. Я отобрал дактилокарты преступников-убийц и начал изучать отпечатки. И тоже нашел у 95% общий признак, о котором до этого нигде не говорили. Это преобладание радиальной петли. Обычно петля на пальцах «обращена» к мизинцу. По такому принципу на месте преступления мы определяем, остался след от пальца правой или левой руки. А у этих людей петля, как правило, уходит к большому пальцу. В дактилокарте Михасевича, который убил больше 30 женщин, тоже был такой признак."

Поимка Геннадия Михасевича — одного из первых отечественных серийных убийц «классического» типа совпала с началом перестройки и гласности. Оказалось, что в СССР есть не только секс, но и сексуальные маньяки. Ведь до ареста Михасевича и Сливко в отечественной криминалистике не было даже такого понятия, как "серийный убийца" и эти двое маньяков всколыхнули общественное мнение ещё при советской власти (Чикатило и Оноприенко - уже после). Теперь же серийные убийцы были замечены и отделены от прочих преступников (как это было в США после разоблачения Теда Банди, когда в ФБР даже создали специальное подразделение). Сливко и Михасевич - первые отечественные преступники, получившие "честь" именоваться "серийными убийцами" (в США таковыми были Тед Банди и Дэвид Берковиц.)

А в посёлке Солоники дурная слава их земляка подхлестнула прежде спокойных и мирных, по утверждению старожилов, жителей и теперь там совершается слишком много для такого посёлочка тяжких преступлений. Заговорили даже об аномальной зоне, проклятии над деревней и духе покойного маньяка, которого в 1987 году расстреляли.