Отношения Древней Руси и Византии

ВВЕДЕНИЕ

Значительный рост в последние годы интереса образованных кругов российского общества к истории и культуре Византийской империи очевиден. Несомненно, существенную роль в усилении этого интереса сыграло широко отмеченное в 1988-1989 гг. российской и мировой научной и культурной общественностью тысячелетие крещения Руси. Внимание к судьбам Византии, более полутысячи лет назад исчезнувшей с карты мира, и к ее давним связям с Древней Русью не затухает ни в России, ни за рубежом. Имел некоторое значение также и проведенный в августе 1991 г. в Москве 18-й Всемирный конгресс византиноведческих исследований, в котором приняли участие около 700 ученых почти из 40 стран мира и на котором проблема отношений Руси и Византии была одной из самых приоритетных.

Главная же причина, сделавшая модной «византийскую тему», состояла и состоит в том, что Русь снова, как и тысячелетие назад, оказалась ныне перед судьбоносным выбором дороги в будущее. Снова на самом разном уровне знаний и культуры в обществе обсуждается вопрос о якобы открывавшихся некогда перед Русью альтернативных и «упущенных» предками путях развития и о возможных глубоких и давних причинах часто поражающих Россию бедствий и крутых поворотов в ее истории. Снова, как некогда в спорах славянофилов и западников, поминается Византия - причем нередко в отрицательном смысле, с предвзятых, а еще чаще - попросту невежественных позиций.

Как считает русский византивист Литаврин: «из мрака язычества вывела Русь именно Византия, самая культурная в то время страна Европы. Именно она, Византия, содействовала также Руси в обретении ею своего государственного достоинства и равноправия в семье европейских народов». Кроме того, Византия была источником славянской грамоты, ставшей главным фактором быстрого и всестороннего прогресса древнерусской культуры. Наконец, именно Византия дала нам само наименование нашей страны в принятой ныне нами форме – «Россия».

Главная цель моего реферата – показать, что, несмотря на все перипетии и сложности в отношениях с Византией, все-таки, со слов Литаврина: «Весь ход развития и становления Российского государства и само его геополитическое положение обусловили ту историческую закономерность, которая сделала именно Византию «крестной матерью Древней Руси»

ГЛАВА 1. Могущество Древнерусского государства

В IX в. в Византии начался подъем крупных городских центров. Укреплялись и расширялись экономические связи с соседними народами. В то же время IX столетие было переломным и в экономической и политической истории восточных славян. Улучшалось ремесленное производство, прогрессировало пашенное земледелие, росли города. Происходила политическая консолидация восточнославянских племен, создалось единое Русское государство.

Рост могущества Древнерусского государства вызвал тревогу у византийских политических деятелей. Тяга господствующей верхушки «варварских государств» к богатствам империи была хорошо изведана в Византии. Империя готова была из соображений безопасности границ пренебречь торговыми выгодами от сношений с «варварами-язычниками». Во многом эти опасения были основательными. Купцы «варваров» еще соединяли торговлю с грабежом, а правители молодых государств, стремясь утвердить свои права на международной арене, не останавливались перед чисто грабительскими походами в чужие земли.

Инициатором в развитии связей с Византией стало Русское государство. Чрезвычайно заинтересованное в установлении регулярных отношений с Константинополем, оно силой оружия шаг за шагом преодолевало преграды, созданные усилиями византийской дипломатии.

Первым этапом в развитии византийско-русских отношений было установление связей Руси с византийской колонией в Крыму - Херсоном, торговля которого с «варварами» Причерноморья была главным источником его существования и процветания. Позднее появилась тенденция к установлению прямых связей с империей, минуя посредничество херсонитов. В этом, однако, не были заинтересованы ни Херсон, ни Константинополь: первый - по экономическим, второй - по политическим мотивам. Херсон стал военным форпостом, препятствовавшим продвижению русских к южным берегам Черного моря. Устье Днепра было издавна освоено херсонитами. Чтобы вывести из Днепра в море большой купеческий караван или провести войско, необходимо было доброе согласие херсонитов.

Второй этап византийско-русских отношений характеризуется попытками русских установить непосредственные связи с городами прибрежных черноморских провинций Византии. Византийцы знали русских задолго до их появления под стенами Константинополя.

«Таврические скифы» уже в середине IX в. служили в императорской гвардии: вполне вероятно, что это были русские наемники. Согласно легенде о захвате Киева Олегом, путешествие купцов с товарами по Днепру в Византию - обыденное явление. Во всяком случае нападение русских на Константинополь с многочисленным флотом не могло быть предпринято без достаточного знакомства с особенностями дальнего пути и без знания политической обстановки в империи и на ее границах.

Третий этап византийско-русских отношений - начало непосредственных контактов с Константинополем. 18 июня 860 г. русские на 20 судах напали на Константинополь. Окрестности столицы были опустошены. Нападение русских было совершенно неожиданным для византийцев. Вестники херсонитов не сумели опередить русских, чтобы сообщить в столицу о нашествии. Император срочно вернулся из похода против арабов, с трудом пробившись в осажденный город. По-видимому, русские не думали о штурме стен Константинополя. Так же внезапно, как напали, они 25 июня сняли осаду и ушли из-под города. Обстоятельства этого отступления остаются неизвестными. По одним данным, внезапно поднявшаяся буря разметала русские корабли, и только немногие из них уцелели. По другим - русские с триумфом возвратились домой. Согласно свидетельству Фотия, очевидца нашествия, русские ушли неожиданно для византийцев. Нападение русских произвело большое впечатление на жителей Константинополя.

Источники ничего не сообщают о каких-либо переговорах русских с греками перед их уходом из-под стен Константинополя. Однако вскоре какие-то переговоры были завязаны. В «Жизнеописании Василия I», составленном его внуком, Константином Багрянородным, утверждается, что Василий добился дружбы языческого народа русских, заключил с ними соглашение и склонил к принятию христианства.

Вероятно, попытки обращения русских в христианство предпринимались неоднократно. Принятие христианства Болгарией не могло не оказать влияния на господствующие круги Русского государства. Повышение международного авторитета новообращенной Болгарии, выгодные торговые отношения с Византией, усиление центральной власти - все это должно было привлечь внимание правителей Русского государства.

Договоры русских с греками 907 и 911 гг. свидетельствуют об уже сложившейся системе дипломатических и торговых отношений, которые сохранялись, по всей вероятности, до конца IX в. Торговля с Византией способствовала увеличению экономического могущества правителей Руси - сюда они сбывали часть дани и военной добычи (меха, воск, мед, лен, шкуры, рабов). На константинопольском рынке можно было приобрести дорогие ткани, ценное оружие, изделия роскоши, изысканные яства.

Торговля и политика были связаны теснейшими узами. Только правитель государства с его аппаратом власти был в состоянии обеспечить выгодные условия торговли е соседней страной и безопасность торговых караванов на огромном протяжении сухопутного и морского пути. В IX-X вв. внешнюю торговлю Руси осуществляла непосредственно правящая верхушка Русского государства. Конвой сопровождал купцов на всем пути до Константинополя. Купцы, не имевшие печатей или грамот, выданных князем, лишались права на льготы, обусловленные договорами с Византией. Недружелюбное отношение к «гостям», нередко выполнявшим и дипломатическую миссию, рассматривалось как прямое оскорбление отправившего их монарха.

В начале X в. внутреннее и внешнеполитическое положение Византии вновь стало тяжелым. Именно в это время, в 905-907 гг., русский флот и сухопутное войско снова появились под Константинополем. Очевидно, дело не дошло до серьезных военных столкновений, поэтому рассказ о походе не попал в византийские летописи. Однако смутный намек на набег «руси-дромитов» можно усмотреть в одном из испорченных мест хроники Псевдо-Симеона. По всей вероятности, византийцы предпочли переговоры военным действиям против русских. Как это следует из русской летописи, византийцы богато одарили русских, выплатили контрибуцию и согласились уплачивать дань.

Важнейшим подтверждением известий летописи об удачном походе на Византию являются договоры русских с греками, в подлинности которых ныне едва ли можно сомневаться. Договоры свидетельствуют, что в Константинополе проживали русские купцы и воины; русские служили наемниками в императорских войсках; в Византию бежали с Руси невольники; русские суда терпели бедствия близ византийских берегов, а византийские - неподалеку от владений русских. Случались и недоразумения, споры, драки и тяжбы между русскими и византийцами. Иногда русские полувоины-полукупцы творили грекам «пакости в селах». Свидетельствует договор и о том, что эти мирные отношения были прерваны незадолго перед походом и заключением договора.

В 907 г. под стенами Константинополя было достигнуто соглашение, важнейшие статьи которого сообщает русская летопись. Русские получили право беспошлинной торговли в столице империи. Во время пребывания в столице русским послам предоставлялось особое «посольское» довольствие, а купцам - месячина в течение 6 месяцев: хлеб, вино, мясо, рыба, овощи. На обратный путь их снабжали якорями, парусами, канатами, продуктами. Местом пребывания русских устанавливалось предместье Константинополя близ храма св. Мамы.

В сентябре 911 г. был заключен еще один договор, торжественно скрепленный взаимными клятвами. Договор устанавливал порядок урегулирования конфликтов, обмена и выкупа пленных, возвращения беглых рабов и преступников, охраны и возвращения имущества, находившегося на судах, потерпевших кораблекрушение, касался вопросов наследования и др. В момент заключения договора. 911 г. 700 русских принимало участие в военной экспедиции византийцев против критских арабов. Существенные перемены в характере отношений с русскими внесло укрепление Византийской империи в 20-30-х годах X в. и вторжение в причерноморские степи полчищ печенегов. С этого времени печенежская угроза становится важнейшим фактором антирусской политики империи. Однако дружественными отношения между Византией и Русью оставались в 20-х годах X в. Еще в 30-х годах X в. русские служили в византийской армии и принимали участие в войнах в Италии. В договоре 944 г. как бы признается и вина Византии за происшедший разрыв - взаимная неприязнь объясняется происками «враждолюбца-дьявола». Византия, по-видимому, не желала более соблюдать условия договоров 907 и 911 гг. Встревожило, по всей вероятности, империю и постепенное укрепление русских на берегах Черного моря. Русские пытались обосноваться в устье Днепра, оставаясь там и на зимнее время. Очевидно, речь шла о попытке русских использовать днепровское устье и другие районы Причерноморья в качестве плацдарма для подготовки весенних и летних военных экспедиций в бассейне Черного моря.

По договору 944 г. русские должны были защищать Херсон от нашествия черных болгар, занимавших степи между Доном и Кубанью. В договоре также решительно подчеркивается, что русский князь не имеет права распространять свою власть на владения империи на северных берегах Черного моря. Результатом византийско-русских противоречий, выявившихся после заключения договора 911 г., был поход Игоря 941 г. На этот раз поход не был неожиданностью для византийцев. Узнав о приготовлениях Игоря, херсониты и болгары тотчас известили императорский двор. Молва о нашествии русских распространилась в Константинополе еще до официального оповещения херсонского стратига. 8 июня у входа в Босфор бесчисленные однодеревки Игоря были встречены византийскими кораблями, снабженными греческим огнем. Легкие суда Руси были рассеяны. Русские высадились на берегах Босфора, главные силы флота отошли в мелководье близ малоазийского побережья. Русские разорили Вифинию и берег Понта до Ираклии и Пафлагонии. Лишь в сентябре, стянув значительные силы из Малой Азии, Фракии и Македонии, византийцы вытеснили русских. Византийский флот напал на отходившие суда русских и нанес им поражение. Захваченные в плен были обезглавлены.

Несмотря на неудачу, русский князь, едва вернувшись на родину, принялся готовиться к новому походу. В 943 или 944 г. Игорь, заключив союз с печенегами, выступил по суше и по морю против Византии. Однако императорские послы встретили русское войско на Дунае и сумели склонить Игоря к миру. Вскоре был заключен новый договор, более благоприятный для византийцев, чем договор 911. г. В договоре уже не говорилось о беспошлинной торговле русских в Константинополе. Русским купцам запрещалось приобретать шелковых тканей более, чем на 50 номисм, русские обязывались помогать Византии, защищать ее крымские колонии.

Среди русской знати, скреплявшей договор 944 г., была довольно многочисленная группа христиан, принесших клятву в церкви св. Ильи. Согласно арабским авторам, русские приняли христианство в 912/913 г., т. е. вскоре после заключения договора 911 г. Можно предполагать, что христианская община на Руси постепенно росла и становилась все более влиятельной. Недаром в 972 г. папа Иоанн XIII считал русских христианами.

В течение четверти века после заключения договора 944 г. отношения Византии и Руси были мирными. Русские купеческие караваны ежегодно прибывали в Константинополь. Одновременно русские продолжали вести торговлю с Херсоном. Участвовали русские и в военных предприятиях Византии. В 954 г. они были в составе войск империи в Азии. Гарнизоны из русских воинов стояли по крепостям Византии.

В 957 г. Русь сделала шаг навстречу империи: русская княгиня Ольга в сопровождении большой свиты, половину которой составляли купцы, совершила путешествие в Константинополь и была принята Константином VII Багрянородным. По-видимому, в Константинополе она крестилась под христианским именем Елены.

Однако уже в это время в отношениях Руси с империей проскальзывают черты настороженности и враждебности. Константин Багрянородный видел в Руси потенциального врага и делал ставку на печенегов как на союзников против русских. Русская летопись сохранила предание о недовольстве княгини Ольги приемом, оказанным ей в Константинополе. Правительница крупнейшего государства Восточной Европы была принята в соответствии с церемониалом приема мелких владетельных князьков Востока. По возвращении Ольга пыталась завязать переговоры с германским королем об организации христианской церкви на Руси.

Дело, тем не менее, не дошло до открытого разрыва с Византией. По-видимому, ни та, ни другая сторона не выполняли всех условий договора 944 г. Русская летопись сообщает, что Константин VII просил у Ольги «вой в помощь», но оскорбленная приемом в столице империи княгиня ответила отказом. Русские, правда, продолжали служить в византийской армии. В 960-961 гг. отряд русских принимал участие в отвоевании Крита у арабов, но не известно, были ли это войска, посланные из Киева по просьбе императора, или отряд вольных русских наемников.

Противоречия, нараставшие между Византией и Русью, вылились в конце 60 - начале 70-х годов в крупное военное столкновение. Оба государства достигли к тому времени значительных успехов на международной арене. Византия вела успешные войны с арабами. Болгарский двор находился под ее политическим влиянием. Одновременно, в 964-966 гг. князь Святослав значительно расширил пределы Русского государства. Он победил вятичей, разгромил волжских болгар и хазар, взял крепость Саркел, подчинил ясов и касогов. Владения русских теперь охватывали византийские колонии в Крыму с севера и востока.

Византийский двор, несомненно, был осведомлен о победоносных походах Святослава. Когда в 965-967 гг. возник новый острый конфликт с Болгарией, Никифор Фока решил столкнуть болгар и русских, чтобы ослабить их взаимной борьбой. Обращение к Святославу с просьбой о походе против болгар не было, однако, простой реализацией соответствующей статьи договора 944 г. Чтобы добиться выступления Святослава в поход, ему было послано 15 кентинариев золота.

В августе 968 г. Святослав с союзными печенежскими отрядами появился на Дунае, разгромил высланные против него болгарские силы и занял города по Дунаю. Обстановка, сложившаяся в Болгарии в течение первого полугодия пребывания в ней русских, и перемены в отношениях между Русью, Болгарией и Византией, происшедшие в это время, к сожалению, не нашли отражения в источниках. Вероятно, в результате дипломатических маневров Византии печенеги весной 969 г. осадили Киев. Святославу пришлось покинуть Болгарию. По-видимому, уже тогда империя окончательно убедилась, что Святослав преследует на Балканах собственные интересы, отнюдь не совпадающие с интересами империи. Святослав хотел укрепиться на Дунае и перенести сюда, в Переяславец, даже столицу своего государства. В июле - августе 969 г., отогнав печенегов от Киева, Святослав снова появляется в Болгарии, и его действия сразу же принимают ярко выраженную антивизантийскую направленность.

Никифор поспешил возобновить союзные отношения с Болгарией, опасаясь начинать войну одновременно «против двух народов» (русских и болгар). Очевидно, между Святославом и определенными кругами болгарской знати сложился союз, к которому примыкали венгры и часть печенегов. Никифор старался отколоть болгар от Святослава. Этот замысел, как видно, увенчался успехом лишь в отношении непосредственно правящей группировки болгарской знати во главе с Борисом (Петр умер еще в январе 969 г.).

Цимисхий, один из крупнейших полководцев X в. весной 971 г. быстрым маршем вторгся в Болгарию. Одновременно флот, вооруженный греческим огнем, был направлен в устье Дуная, чтобы отрезать русским путь к отступлению и помешать подходу подкреплений с левого берега реки. 12 апреля Цимисхий осадил Цреслав. 14 апреля византийцы вошли в город. Только группе воинов удалось прорвать кольцо врагов и достигнуть Доростола, где находился Святослав с главными силами. Царь Борис с семьей попал в плен. Болгарская казна оказалась в руках Цимисхия.

Император и его окружение развернули широкую кампанию против русских, выступая в роли освободителя болгар от «тирании» Святослава. Борису оказывались знаки почтения как царю Болгарии. Часть болгарской знати, деморализованная падением столицы и пленением царя, отошла от Святослава. Многие города и крепости Болгарии без сопротивления сдавались Цимисхию. Святослав срочно отозвал в Доростол русские гарнизоны из других городов и крепостей. Антирусские настроения проявились и среди знати Доростола. Святослав прибег к репрессиям: часть знатных бояр была казнена, часть брошена в тюрьмы.

В конце апреля армия Цимисхия окружила крепость. Византийский флот блокировал Доростол с Дуная. Венгерские и печенежские союзники, по-видимому, к этому времени покинули Святослава. Осада продолжалась три месяца, в течение которых русские совершали частые вылазки. Осажденные терпели голод. К Цимисхию между тем непрерывно прибывали подкрепления. 21 июля Святослав дал последнее сражение. Русские сначала теснили греков, но Цимисхий бросил в бой тяжелую конницу и отбросил русских внутрь стен. Святослав был ранен. Византийцы считали победу достигнутой «сверх всякого ожидания».

Святослав прекратил сопротивление и завязал с Цимисхием переговоры. Цимисхий с готовностью пошел на установление мира. По заключенному под Доростолом договору Святослав должен был покинуть Болгарию и никогда впредь не посягать ни на эту страну, ни на византийские колонии в Крыму. В случае необходимости русский князь обязался оказывать империи военную помощь. Византийцы в свою очередь предоставляли русским свободный выход из Болгарии, снабжали каждого из 22 тыс. воинов Святослава продовольствием и обязывались впредь относиться «как к друзьям» к русским, прибывавшим в Константинополь по торговым делам. Император должен был также убедить печенегов не нападать на дружину Святослава, когда она будет возвращаться на родину. Попытка русского князя распространить свое господство на часть Болгарии не увенчалась успехом. Однако авторитет Руси в глазах византийцев, составивших отчетливое представление о силах Русского государства, повысился, несмотря на поражение русских.

После Доростольского договора торговые и дипломатические отношения Византии с Русью возобновились. Русская летопись сохранила предание о переговорах князя Владимира с империей о принятии христианства в качестве государственной религии.

В 986 (987) г. теснимый в Европе болгарами, а в Азии мятежником Вардой Фокой, Василий II обратился к Руси за военной помощью. Обращение Василия было актом, подготовленным предшествующими дипломатическими сношениями. В завязавшихся переговорах Василий был вынужден принять встречные условия русских, а именно - выдать за русского князя порфирородную царевну, свою сестру Анну. Русские, и прежде всего сам князь, обязались принять христианство.

В условиях того времени тесное родство с императорским константинопольским двором означало значительное повышение международного авторитета Руси. Согласие Василия на брак Анны с Владимиром было дано только под давлением чрезвычайно тяжелых обстоятельств. Что касается согласия русского князя принять христианство, то оно явилось не только следствием «дипломатической победы» Византии, но и закономерным итогом предшествующего развития Русского государства. Византийское влияние не могло бы привести к христианизации Руси, если бы там не созрели для этого социально-политические предпосылки. Процесс христианизации Руси ко времени княжения Владимира длился уже более столетия. Русская знать успела убедиться, что христианство сулило и повышение авторитета Руси в сношениях с другими государствами, и оформление социального господства феодальной верхушки, и приобщение к культурным традициям Византии. Экономические и политические связи с империей, ее значительное культурное влияние обусловили принятие христианства из Византии, однако это было не столько делом византийской дипломатии, сколько глубоко продуманным государственным актом дальновидного русского князя.

Весной 988 г. (а может быть, в конце лета или осенью 987 г.) из Руси на помощь Василию прибыл 6-тысячный корпус. Летом 988 г. русские принимали участие в разгроме войск Фоки под Хрисополем. Положение Василия значительно укрепилось. Император, по всей вероятности, не спешил с выполнением достигнутого соглашения - Анна не была отправлена на Русь. Чтобы принудить Василия к этому, Владимир весной следующего, 989г., осадил Херсон (который был взят в начале лета). В те же дни русский корпус способствовал разгрому основных войск Варды Фоки под Авидосом. Опасаясь углубления конфликта с ними и желая вернуть крымские колонии, император распорядился отправить порфирородную сестру к Владимиру. Брак, которому предшествовало принятие христианства Владимиром, состоялся, по-видимому, летом 989 г. Владимир приступил к крещению языческого населения своего государства. Среди духовных лиц, принимавших в этом участие,находились митрополиты и епископы, отправленные Василием из Византии.

Политика христианизации в руках византийских дипломатов являлась испытанным средством политической экспансии. Болгария, сперва принявшая христианство от греков, была в дальнейшем подчинена Византией. В отношениях с Русью планы империи не могли простираться столь далеко. Однако византийское правительство, несомненно, рассчитывало на политическое верховенство. Но возможность этого не стала действительностью. Ни христианизация, ни родственные узы не привели к подчинению Руси интересам империи. Русь не следовала в фарватере внешней политики Византии, но русская угроза ее северным границам временно исчезла. Гораздо больше выиграла от этого союза Русь, ставшая в один ряд с крупнейшими христианскими державами средневековой Европы. Попытки византийских дипломатов представить Русь как часть Романии, как народ, подчиненный империи, не принесли ни вреда Русскому государству, ни выгод Византии.

ГЛАВА 2. РУССКО-ВИЗАНТИЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В XI-XII ВВ.

После заключения соглашения между Василием II и Владимиром отношения между Русью и Византией вступили в новую фазу. Ни с каким другим независимым государством Европы Византия не была тогда столь связана, как с Русью. Обе правящие династии были связаны тесными родственными узами. С согласия Владимира русский шеститысячный корпус остался на императорской службе и стал постоянной боевой единицей византийского войска. Число русских наемников на военной службе в Византии стало весьма велико.

В Византии сложилось два центра, к которым тяготели все русские, по той или иной причине оказавшиеся в империи. Одним из них стал русский монастырь на Афоне, основанный, по-видимому, на рубеже X-XI или в самом начале XI в. Первое упоминание об этом монастыре, носившем имя Ксилургу («Древодела»), относится к 1016 г. Русский монастырь на Афоне возник, несомненно, в силу особой договоренности между правителями обеих стран. Русские поддерживали монастырь вкладами и пожертвованиями. Русские паломники стали частыми гостями на Афоне, а также в Константинополе и в далеком Иерусалиме.

Гораздо большую роль играл русский центр в столице империи. Здесь создалось своеобразное землячество, объединявшее не только купцов и дипломатов, но и военных, служивших в византийском войске, паломников, путешественников, духовных лиц. Русская колония в столице империи была, по всей вероятности, многочисленной и составляла, с точки зрения византийских государственных деятелей, определенную политическую и военную силу. В 1043 г., когда стало известно о походе русских против Константинополя, император, опасаясь мятежа внутри города, распорядился выселить в разные провинции проживавших в столице русских воинов и купцов. С русскими в Константинополе находились в тесном общении норманнские купцы и воины. Норманнские наемники входили, по-видимому, в состав русского корпуса.

На Руси, прежде всего в Киеве, в свою очередь появилось греческое население: штат греческого митрополита, возглавившего русскую православную церковь, византийские архитекторы, живописцы, мозаичисты, стеклоделы, певчие. Многие епископские кафедры Древнерусского государства были заняты греками.

Значение русского корпуса в военных силах империи ромеев было особенно велико именно в период между 988 и 1043 гг. Русский отряд принимал участие в войнах Василия II за завоевание Болгарии; в 999-1000 гг. русские участвовали в походе в Сирию и на Кавказ; в 1019 г. они защищали византийские владения в Италии от норманнов; в 1030 г. благодаря мужеству русских телохранителей Роман III Аргир избежал плена во время похода в Сирию. В 1036 г. русские входили в состав войска, взявшего крепость Перкрин на армянской границе; в 1040 г. они были в составе армии Георгия Маниака, посланного в Сицилию.

Отношения между Византией и Русью не претерпели существенных изменений и после смерти Владимира в 1015 г., несмотря на новое столкновение между византийцами и русскими. В конце царствования Василия II перед византийской столицей появился на однодеревках отряд русской вольницы во главе с родственником Владимира неким Хрисохиром. Прибывшие заявили о своем желании поступить на византийскую службу. Однако на требование императора сложить оружие и явиться для переговоров Хрисохир ответил отказом, прорвался к Авидосу, разгромил отряд стратига Пропонтиды и появился у Лемноса. Здесь русские были окружены превосходящими византийскими силами и уничтожены. Набег Хрисохира не отразился заметно на отношениях между обоими государствами.

До войны 1043 г. мирные дипломатические и торговые сношения Византии с Русью развивались непрерывно. Более того, можно предполагать, что в это время постепенно возрастала не только военная, но и политическая роль русских в Византии. Вполне вероятно, что русские были среди тех «варваров», которых приблизил к своей особе родной брат русской княгини Анны Константин VIII. С ними он решал важнейшие вопросы, возводил их в высокие достоинства и щедро награждал. Не изменилось отношение к русским и при Романе III Аргире. В начале 30-х годов XI в. совершившие набег на Кавказ русские возвращались домой с добычей через земли империи, выйдя к Черному морю. При Михаиле IV Ярослав Мудрый заложил в Киеве храм св. Софии с помощью византийских архитекторов. В это время собранные Ярославом «письце многы» переводили на славянский язык греческие книги. При Михаиле IV явился на службу к императору с 500 воинов друг, а впоследствии зять Ярослава Гаральд Гардар. Михаил V окружил себя «скифами»: «одни из них были его телохранителями, другие служили его замыслам». Русских и болгар отправил Михаил V против патриарха, приверженца сосланной императором Зои. Иноземная гвардия защищала дворец, когда уже весь город был охвачен восстанием против Михаила V.

Резкие перемены в отношениях с русскими произошли с приходом к власти Константина IX Мономаха. Враждебность нового правительства отразилась на положении всех слоев русского населения империи. Должны были пострадать все, кто пользовался расположением Михаила IV и Михаила V. Немилость императора - ставленника столичной гражданской знати отразилась особенно сильно на командном составе византийского войска. Мономах удалил не только советников Михаила V, но и военные контингенты. Важное значение для политического курса Константина по отношению к русским имел, несомненно, факт участия русского корпуса в мятеже Георгия Маниака .

Мономах воцарился в июне 1042 г. Антирусский курс Мономаха достаточно явно проявился уже в 1042 г. К этому времени следует относить и ссору на константинопольском рынке между русскими и греками. В результате ссоры был убит знатный русский и русским был причинен материальный ущерб. Убийство знатного русского в Константинополе, конечно, не могло быть подлинной причиной последовавшего военного столкновения. Ярослав Мудрый, весьма дороживший международными связями и авторитетом Руси, использовал этот факт лишь как повод к походу, причины которого лежали в изменении общей политики Византии по отношению к Руси. У Мономаха были все основания остерегаться войны с русскими.

В мае или июне 1043 г. флот русских во главе с сыном Ярослава Владимиром достиг болгарского побережья. Кекавмен препятствовал русским высаживаться на берег. В составе русского войска находились и норманские союзники Ярослава. В июне 1043 г. множество русских судов появились у Константинополя. Мономах пытался завязать переговоры, обещая возместить ущерб, понесенный русскими, и призывая «не нарушать издревле утвержденного мира». Владимир был непреклонен. Однако в завязавшемся морском сражении русские потерпели поражение. Византийские суда жгли русские однодеревки греческим огнем и опрокидывали их. Поднявшийся ветер выбросил часть русских ладей на прибрежные скалы. Спасшихся на берегу встречало византийское сухопутное войско. Русские отступили, однако посланные вдогонку византийские военные корабли были окружены ими в одной из бухт и понесли тяжелые потери.

По-видимому, вскоре после похода между русскими и византийцами начались переговоры. Обе стороны желали мира. Очевидно, Византия пошла на уступки. Новый договор был скреплен в промежуток между 1046 и 1052 гг. браком сына Ярослава Всеволода с дочерью Мономаха, которая носила, может быть, имя Марии. Вероятно, в 1047 г. на помощь Константину IX прибыл русский отряд, принимавший участие в подавлении восстания Льва Торника. Таким образом, дружественные отношения русских с империей были восстановлены.

Новые осложнения возникли в 1051 г. Русь в это время находилась в дружественных отношениях с западноевропейскими странами и с папством. Вероятно, непомерные политические притязания Кирулария, попытавшегося через киевского митрополита воздействовать на внешнюю политику Древней Руси, получили отпор. Ярослав был недоволен митрополитом-греком, и в 1051 г. вопреки воле Константинополя возвел на митрополичий престол русского церковного деятеля Илариона. Конфликт был, однако, вскоре улажен. Митрополитов на Русь по-прежнему поставляла Константинопольская патриархия.

После смерти Ярослава ослабла власть великого князя. Разные княжеские центры Руси стремились к независимой внешней политике. Глухое соперничество вылилось в междоусобицы, захлестнувшие Русь после 1073 г. Отношение к Византии утратило характер единой государственной политики. В борьбе за политическое преобладание важное значение приобрел вопрос о взаимоотношениях между епископскими центрами, обострились отношения отдельных епископий с Киевской митрополией. Князья мечтали об учреждении автокефальной церкви или собственной митрополии, независимой от киевского митрополита. Все это позволило византийской дипломатии вести тонкую и сложную игру на Руси. Наибольшее внимание Византии привлекал, как и прежде, Киев, затем Тмуторокань и Галицкая Русь.

В торговых отношениях Византии и Руси в XI-XII вв., очевидно, не произошло особенно глубоких перемен. Русские купцы торговали на рынках империи, а греческие приезжали на Русь. Вероятно, непосредственная зависимость торговли от политики, характерная для IX-X вв., постепенно ослабевала. Падало значение русских военных сил в византийской армии. Экономический прогресс местных русских центров и возрастание потребности соперничавших друг с другом князей в военной силе обусловили сокращение потока русских наемников в Константинополь. В 50-70-х годах XI в. русские наемники еще служили в византийском войске. Однако к концу XI в. сведения о них становятся редкими. С 1066 г. место русских в византийской армии постепенно занимают англичане, С середины XI в. взоры византийских императоров все сильнее привлекает Тмуторокань. К 1059 г. Византия владела Восточным Крымом (Сугдеей). Между населением греческих колоний в Крыму и жителями Тмуторокани установились дружественные отношения. Экономическое значение Херсона падало, и овладение богатой и удаленной от основных русских земель Тмутороканью становилось для Византии все более заманчивым делом. Однако Византия соблюдала осторожность. Случай представился лишь в царствование Алексея I. В 1079 г., еще при Вотаниате, по соглашению с византийским двором великому князю Всеволоду удалось сослать в Византию тмутороканского князя Олега. Олег и стал орудием замыслов Алексея I. Он прожил в Византии четыре года. Там он женился на знатной гречанке. В 1083 г. Олег вернулся и, видимо, с помощью империи снова утвердился в Тмуторокани, которой владел, может быть, до своей смерти в 1115 г. С 1094 г. упоминания о Тмуторокани исчезают из русских летописей. Разгадку этого, по всей вероятности, следует видеть в том, что, помогая Олегу вернуться, Алексей обеспечил себе верховные права на Тмуторокань.

До 1115 г. между Киевом и Константинополем сохранялись тесные дружественные связи, заключались династические браки, члены семьи киевского князя путешествовали в Константинополь, ширилось паломничество. И совершенно неожиданно в 1116 г. русские войска великого князя приняли участие в походе против Византии на Дунай. Эти действия могли быть ответом на захват Тмуторокани Алексеем I. Владимир Мономах даже попытался удержать за собой несколько византийских городов на Дунае.

Мирные отношения были, однако, вскоре восстановлены и сохранялись почти до середины XII в. В 40-х годах этого столетия Русь оказалась втянутой в конфликт между Венгрией и Византией. Киевская Русь вступила в союз с враждебной Византии Венгрией. Галицкая и Ростово-Суздальская Русь были, напротив, врагами Венгрии и Киевской Руси и союзницами империи. Таким образом, тылам каждого участника одной из этих обширных коалиций угрожал участник другой коалиции.

Эта расстановка сил не замедлила сказаться на отношениях между Киевом и Константинополем. Шурин венгерского короля Гейзы II киевский князь Изяслав в 1145 г. прогнал греческого митрополита. На митрополичий престол был возведен русский иерарх Климент, который занимал этот пост дважды, в 1147-1149 и в 1151- 1154 гг. Став великим князем, ростово-суздальский князь, союзник Византии, Юрий Долгорукий вернул русскую церковь под византийское верховенство. Однако через несколько лет после его смерти греческий митрополит был снова изгнан из Киева. Киевский князь Ростислав отказался в 1164 г. принять нового греческого митрополита. Лишь с помощью богатых даров Мануил I смог заставить Ростислава уступить. Великий князь требовал, чтобы патриарх впредь назначал митрополита с его согласия, и, может быть, постепенно этот порядок стал неофициальным правилом в отношениях Руси и Византии.

В 60-х годах XII в., таким образом, наметился союз между Византией и Киевской Русью. Галицкая Русь, напротив, разорвала при Ярославе Осмомысле дружественные связи с империей, вступила в союз с Венгрией и оказала поддержку сопернику Мануила I - знаменитому авантюристу Андронику Комнину. Но императору удалось не только упрочить союз с Киевом, но и отколоть Галицкую Русь от Венгрии. Свидетельством тесных дружественных связей Византии с Русью в это время является быстрый рост числа русских монахов на Афоне. В 1169 г. афонский протат уступил русским большой запустевший монастырь Фессалоникийца со всеми его владениями, сохранив за русскими и обитель Ксилургу. Монастырь Фессалоникийца, или Русский монастырь св. Пантелеймона, скоро стал одним из крупнейших монастырей Афона, и в течение многих веков играл значительную роль в развитии культурных русско-византийских и русско-греческих связей. Существовал к концу XII в. и в Константинополе специальный русский квартал.

Дружественные отношения Византии с русскими сохранялись при представителях династии Ангелов. Политика доброго согласия с Русью стала с середины XI в. традиционной для византийских государственных деятелей, несмотря на все превратности внутренней политической жизни империи. Можно предполагать, что в какой-то степени эта политика обусловливалась общей половецкой опасностью, угрожавшей и Руси и Византии. Борьба русских с половцами отвечала интересам империи. Иногда русские князья оказывали прямую военную помощь Византии против половцев.

Постепенно в тесные отношения с империей втягивались и другие русские центры (Новгород, Ростов, Суздаль, Владимир, Полоцк, Перемышль). Именно в XI-XII вв. сложились и окрепли те культурные русско-византийские связи, которые оставили глубокий след в духовном развитии Руси. Падение Константинополя в 1204 г. и завоевание европейских владений империи латинянами временно нарушило нормальное развитие русско-византийских отношений.

ГЛАВА 3. ПРОБЛЕМЫ КУЛЬТУРНЫХ ОТНОШЕНИЙ ДРЕВНЕЙ РУСИ И ВИЗАНТИИ

 

В русской литературе на этот счет нельзя указать установленного и господствующего мнения. Чаще, впрочем, раздаются порицательные приговоры о Византии и высказываются неблагоприятные мнения начет качеств наших заимствований от греков.

Очень незначительное меньшинство ученых и литераторов говорят и византийском влиянии на Россию со всею сдержанностью, ссылаясь на то, что у нас очень мало сделано для оценки этого влияния. В самом деле, прежде чем составить себе понятие о количестве и качестве византийских влияний на Россию, нужно предпринять ряд отдельных исследований по специальным вопросам: о влиянии Византии на древне русскую литературу, о заимствованиях из Византии по части художественных идеалов, нашедших применение в искусстве, об обмене в области юридических понятий, в устройстве государственности, в домашнем быте и т. п. В X в. Россия не могла не быть вовлеченной в общий исторический поток; для всех европейских новых народов представлялась одна и та же альтернатива: или принять христианство и тем положить начало к созиданию государственности, или уступить свое место другому. В этом отношении заслуги византийской империи бесспорны и никакая научная теория не вычеркнет их из истории.

По преимуществу на долю Византии выпала воспитательная роль новоевропейских народов. Признавая ее заслуги, оказанные человечеству тем, что она имела благодетельное влияние на дикие орды варваров, воспитанные ею в исторические народы, мы не должны забывать и понесенных ею великих жертв на пользу всей Европы. Следует ли перечислять последовательный ряд варварских вторжений в Европу, которым Византия ставила преграды и полагала пределы? Мало того что, устояв против врагов, она долгое время оставалась очагом и светочью просвещения, она старалась частью убеждением, частью проповедью христианства и цивилизующим влиянием укротить и облагородить дикарей, приучив их к выгодам гражданской жизни. Под ее влиянием разрозненные славянские колена и племена, равно как болгарская и мадьярская орда, выросли в исторические народы. Словом, она сослужила для восточноевропейского мира ту же благодетельную миссию, и Рим - для галлов и германцев. Восточные народы обязаны ей верой, литературой и гражданственностью.

Русский византинист С.Д. Сказкин опровергает мнение, которое в корне исторически не верно, что мы приняли из Византии не настоящее просвещение и, не разобрав хорошего от дурного, стали слишком рабски воспроизводить испорченные идеалы византинизма. Прежде всего, иных организующих начал нам неоткуда было принять, кроме того, Западная Европа того времени была ниже Византии и сама пользовалась плодами эллинской культуры.

Византия исполняла свою миссию с полным самоотвержением в этом величайший успех греческого духовенства и разнообразных и влияний Византии между восточноевропейскими народами. Она не налагала тяжелого и неудобоносимого ярма на новопросвещенных, отличаясь значительною терпимостью в делах веры: припомним хоть то, греческое духовенство на Руси не имело политического значения и не стремилось к организации, ограничивающей светскую власть.

Принятием христианства Русь становилась в ряды европейских государств и вместе с тем обнаружила желание занять твердое положение на Дунае и Черном море. Расширение политического кругозора, как следствие предыдущих сношений с империей, должно было привести русских князей к сознанию, что в старой вере отцов нельзя иметь влияния ни между болгарами, ни между греками. Христианскую веру и сопутствующую ей письменность на славянском (родном для древних русов) языке Древняя Русь получила от Византии, первую - непосредственно от империи, вторую - в основном через посредство болгар, принявших крещение раньше Руси на столетие с четвертью, а едва через полвека после этого освоивших и усовершенствовавших славянскую грамоту.

Культурный обмен далеко не всегда подвергался строгому контролю и регламентации со стороны официальной власти. Культурные связи с Византией и южнославянскими странами стали уже в XI в. настоятельной потребностью расширяющегося круга просвещенных людей русского общества, и удовлетворение этой потребности далеко не всегда целиком зависело от политических акций высшей власти обеих сторон. Устойчивости культурных связей способствовали, разумеется, никогда не прерывавшиеся официальные связи между русской и Византийской церквами. Даже в периоды резкого обострения отношений в политической сфере русская церковь должна была функционировать как неотъемлемая часть Константинопольской патриархии.

С рубежа X-XI вв. в Древней Руси в течение длительного времени проживали представители культурных кругов империи: священнослужители, архитекторы, живописцы, мозаичисты (они концентрировались в основном в подворье киевского митрополита-грека), а в Византии часто и подолгу пребывали русские послы, воины, купцы, паломники. В Константинополе существовала русская колония, обладавшая определенными юридическими правами; русы жили и близ столицы империи постоянно, ежедневно вступая в тесное общение с греками.

Взаимная отдаленность двух стран затрудняла общение, но она же и исключала осложнения, вызываемые обычно пограничными конфликтами. Древняя Русь приняла крещение, не испытав на себе, в отличие от балканских стран, никакого военного или политического давления со стороны Византии, как не знала она и ее притязаний на непосредственное господство над неофитами. Атрибуты византийской цивилизации никогда не были на Руси символами иноземной власти.

Разумеется, более или менее точная датировка начала культурных связей невозможна.

Первые контакты со славянами Восточной Европы уходят в глубокую древность. В письменных источниках они фиксируются с VI в. Начало проникновения на Русь христианства относится уже к рубежу VIII-IX вв. Русские стремились к регулярным связям с Византией, а имперская дипломатия никогда не упускала случая, чтобы не попытаться крестить желавших общения с империей «варваров». За 100 лет контактов до крещения десятки тысяч русов из самых разных социальных слоев ознакомилась с византийскими формами жизни, с бытом богатых и бедных византийцев, нормами морали и основами их религии. Во всяком случае, число христиан на Руси к 980 г. и число осведомленных об основах христианского учения был, по всей вероятности, гораздо значительнее, чем это признано в историографии.

Крещение от Византии было исторически обусловлено всей совокупностью геополитических условий и обстоятельств жизни восточного славянства в VI-X вв. Формы язычества и мусульманство племен, давивших на Русь с востока и юго-востока и чаще всего ей враждебных, были совершенно чужды русам, как и сам образ их жизни: это были по преимуществу кочевники и полукочевники. Русь стала страной европейской культуры задолго до ее крещения.

Гораздо менее предопределен был выбор Руси между восточным и западным христианством, хотя вся предшествующая история связей Руси с христианским миром вела ее скорее в хорошо знакомый Константинополь, чем в далекий Рим. Однако не был совершенно чужд Руси в X -первой половине XI в. и христианский Запад. «Католицизм» еще не воспринимался как принципиально иной, противостоящий византийскому вариант христианства. Не случайно византийцы рассматривали опасность перехода Руси под супрематию папства как вполне реальную даже в XI в. опасность, что и нашло отражение в деятельности греческих митрополитов на Руси. Отданное Константинополю предпочтение было, несомненно, результатом обстоятельного анализа и внутренней борьбы в правящих кругах Руси.

Как решение принять крещение, так и обращение с этой целью к Константинополю, а не к Риму целиком зависели от самих русов. Ни та, ни другая христианская столица не имела возможности оказать на Русь какое то ни было внешнее давление. Не Русь согласилась на крещение на предложенных императором условиях, а, напротив, уступила Византия, дав согласие крестить Русь на условиях, поставленных Владимиром.

Данные о проникновении на Русь христианства до официального крещения вполне различимы. Сколь ни длителен был этот процесс, и в самом Киеве и на периферии крещение совершалось в целом без масштабных социальных потрясений.

Без учета культурных связей Руси с Византией в дохристианский период невозможно объяснить последовавший уже через полвека после крещения бурный расцвет самых разных сфер древнерусской культуры.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В отношениях с Русью Византия искала такие формы связей которые соответствовали бы ее целям, но не вызывали раздражения Руси. Хотя договоры с ней обязывали партнеров оказывать империи союзную помощь, ее политическая независимость признавалась как факт.

Византия весьма редко обращалась к христианской Руси с просьбой об экстраординарной военной помощи, тогда как у языческой Руси просила ее неоднократно. Крещение Руси не внесло, на первый взгляд, коренных перемен в ее политические отношения с империей. Сохранение контактов с Византией стало на Руси древней традицией, питаемой исторической памятью не только о том, что именно Византия избавила руссов от язычества, но и вступила одновременно с Русью в кровное родство через брак князя-крестителя с порфирородной царевной.

Языческая Русь ходила походами против Византии, но она же часто оказывала ей и военную помощь.

Имелись, однако, три коренных отличия в отношениях Византии с Русью после ее крещения, сравнительно с отношениями империи с Болгарией и Сербией в христианскую эпоху их истории. Во-первых только крещеная Русь не ставила цели овладеть Константинополем (разоряя его окрестности, русы ни разу не штурмовали его стен). Во-вторых, только князья Руси никогда официально не посягали на титул василевса. Русь находилась вне борьбы за престижное преобладание в ойкумене.

В-третьих, наконец, наиболее тесными были действительно только узы между Византией и Русью. Именно христианская Русь (и только она) оказывала империи военную помощь в течение почти столетия, шеститысячный русский отряд стал постоянным союзным подразделением византийского войска. Со времен крещения Руси правительство империи рассматривало воинов-русов не как частных наемников, а как представителей дружественного (союзного) Древнерусского государства, условия службы которых были установлены межгосударственным договором.

То обстоятельство, что Русь никогда не была (и не могла быть) в какой-либо политической зависимости от Византии, обусловило ее более лояльную в течение почти полутысячелетия позицию в отношении к империи. Используя затруднения империи, Русь вынудила ее к крупному вкладу в утверждение своего имиджа на мировой арене в период упрочения Древнерусского государства. Заключив почетный династический союз с правящим в империи домом, получив от нее христианство, а вместе с ним ( в основном - через посредство болгар) и изобретенную в Византии письменность на родном для славян языке и другие феномены высокой культуры, Русь испытала, как до нее Болгария в первое полустолетие после крещения, бурный расцвет культуры и искусства. Используя богатый опыт древней христианской державы, правители Руси укрепили центральную власть и систему управления огромной страной с разным уровнем развития ее регионов, с этнически разнородным населением и крайне трудными коммуникациями. Русь усматривала огромные выгоды в том, чтобы не только поддерживать, но и демонстрировать перед другими странами свои связи с империей в качестве ее друга и союзника. Наконец, ныне широко признано в историографии, что русские князья до середины XII в. никогда (кроме спорного случая с Илларионом) не возражали против поставления во главе русской церкви митрополитов - греков и никогда эти митрополиты не были в чужой и далекой стране проводниками выгодной империи политики.  

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бибиков М.В. Византийские источники по истории Древней Руси и Кавказа. – СПб.: Алетейя, 2001. – 314 с.

2. Васильев А.А. История Византийской империи: В 2 т.Т.1. – СПб.: Алетейя, 2000. – 512 с.

3. Георгиева. Русская культура: история и современность.- М.: Юрайт, 1998. – 576 с.

4. Литаврин Г.Г. Византия, Болгария, Древняя Русь. – СПб.: Алетейя, 2000. – 415 с.

5. Рапов О.М. Русская церковь в IX – первой трети XII в. Принятие христианства. – М., Мысль, 1998. – 324 с.

6. Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. IX – первая половина X в. - М.: Мысль, 1980. – 426 с.

7. Сказкин С.Д. История Византии. – М.: Наука, 1967.- 523 с.

8. Успенский Ф.И. История Византийской империи. – М., 1997. – 527 с.