Проблема свободы в антиутопиях двадцатого века

Министерство общего и профессионального

образования Российской Федерации

Нижегородский государственный университет

им. Н.И. Лобачевского

Кафедра философии

реферат

 

на тему

"ПРОБЛЕМА СВОБОДЫ В АНТИУТОПИЯХ ДВАДЦАТОГО ВЕКА"

Руководитель:

доцент, к. ф. н.

В.Г. Артемова

Исполнитель:

студент 6 курса д/о

химического факультета гр. 26 М

П.А. Крестьянинов

Нижний Новгород

2009

Содержание

Введение

1. Антиутопии. Анализ и размышления

1.1. Тоталитарное общество

2. Корни тоталитаризма

Заключение

Список литературы

Введение

Двадцатый век заставил многих задуматься как о своем будущем, так и о будущем существующих государств.

Процесс активного преобразования политического строя, государственных институтов, систем управления и власти начался в Европе и, отчасти, в России еще в девятнадцатом веке. Этот мятежный век был отмечен революциями во Франции и Германии, попыткой декабрьского переворота и отменой крепостного права в России и т. д.

Девятнадцатый век характеризовался взлетом не только естественнонаучной, но и гуманитарной мысли, в частности, социальной. И идеологи всех крупных революций, несмотря на различие подходов, имели совершенно благие намерения: построение общества социальной справедливости.

На смену веку мятежному пришел страшный, железный век - двадцатый. Прокатились две мировые войны – самые кровавые и разрушительные в истории человечества. Уже в начале века стали формироваться тоталитарные государства, в которых человека пытались превратить в контролируемый "винтик" государственной машины. Словно подчиняясь какому-то закону превращения добра во зло, свобода и демократические принципы породили тиранию (например, нацисты в Германии пришли к власти путем выборов).

Многие думающие, неравнодушные к будущему люди испытали разочарование в прежних общественных идеалах. Писатели двадцатого века стали размышлять о возможности образования "негативных" социальных систем в своих произведениях, называемых антиутопиями.

1. Атиутопии. Анализ и размышления

Обратимся к более точному определению антиутопии.

"Антиутопия – идейное течение современной общественной мысли…, которое в противоположность утопии ставит под сомнение возможность достижения социальных идеалов и установления справедливого общественного строя, а также, как правило, исходит из убеждения, что произвольные попытки воплотить в жизнь справедливый общественный строй сопровождаются катастрофическими последствиями."

К этому определению можно добавить, что современные антиутопии в определенном смысле продолжают традиции более ранних произведений (Дж. Свифта, М. Е. Салтыкова-Щедрина и др.), вместе с тем рассматривая затрагиваемые проблемы более глубоко и остро.

Рассмотрим теперь ряд известных антиутопий двадцатого века, попытаемся найти общие черты в описываемом ими обществе, а также выделим и раскроем проблемы, поставленные в них.

1.1. Тоталитарное общество

К первой четверти двадцатого века основные черты тоталитарного государства уже во многом сформировались (к сожалению, не обошлось без горького примера России). Однако, государство и общество – вещи разные. И создатели антиутопий в той или иной степени описывают тоталитарное общество, в которой идеология несвободы, не ограничась реализацией внутри государственного аппарата, проникла на все уровни общественной и частной жизни. Каков же общий портрет подобного общества?

Первая, сразу же бросающаяся в глаза черта тоталитарного общества – всеобъемлющий контроль определенной его части над всеми аспектами жизни людей. Так, у Дж. Оруэлла ("1984") этот контроль осуществляет полиция мысли с помощью "мониторов" и микрофонов, установленных не только в общественных местах и квартирах, но и в парках и лесах вокруг Лондона. В романе Е. Замятина "Мы" дело обстоит еще проще: все дома изготовлены из прозрачного стекла.

Но дело даже не в технике "шпионажа". За приборами стоят мощные, закрытые от посторонних организации ("Полиция Мысли" у Оруэлла, "Хранители" у Замятина), имеющие право не только следить, но и карать. Именно наличие подобных организаций, выслеживающих и пресекающих инакомыслие, является характерным признаком тоталитарной системы.

Однако, по мнению авторов антиутопий, данная проблема глубже активного государственного надзора. Несвобода не только реализуется внешними силами, она закладывается в души людей.

…Есть много мнений о сущности свободы. Можно придерживаться точки зрения экзистенциалистов и понимать свободу как индивидуальную и данную человеку уже постольку, поскольку он есть. Можно считать, что, поскольку человек продукт биологических и социальных процессов, то он ими детерминирован, и, таким образом, свободы нет. Я считаю односторонними и не совсем корректными вышеперечисленные подходы к этой проблеме. Не надо пытаться искать однокачественную свободу. Есть много различных, несводимых друг к другу ее видов.

Я бы выделил три вида свободы. Во-первых, это свобода общественная, понимаемая как возможность человека быть полноценным членом нормального общества и реализовывать общественные функции, служащие человеку, развивающие его. Во-вторых, это свобода личностная, то есть свобода человека быть личностью, быть самим собой. И, в-третьих, стоит отметить существование еще одного вида свободы, связанного со здоровьем и материальным благополучием. Назовем эту свободу "материальной".

Тоталитарная система, описываемая в антиутопиях двадцатого века (равно как и любая реальная), стремится уничтожить все три вида свободы. Как это происходит?

Общественная свобода устраняется искажением общества, причем это искажение достигается не только карательными механизмами, но и направленным формированием общественного мнения. Для этого используется ложь, политкорректно называемая некоторыми писателями дезинформацией. Созданием многомерной лжи о всех сторонах общественной жизни занимаются специальные организации типа "Министерства Правды" у Оруэлла, "БУМЛИТа" у Войновича и т. д.

Распространение лжи немыслимо без контроля над средствами массовой информации. Вспомним И. Ефремова. "Здесь существует чудовищная система фильтрации. В каждом Доме Зрелищ, на телевидении, радио у ни сидят "глаза владыки". Они вправе остановить любое зрелище, выключить всю сеть, если кто-нибудь попробует передать неразрешенное."

Контроль над общественным мнением был бы неполным без фальсификации истории, и это понимают все антиутописты. Документы, несущие информацию о прошлом, сжигаются в "дырах памяти" (Дж. Оруэлл), изымаются из библиотек и топятся в море (И. Ефремов), в лучшем случае, укрываются за семью замками в "Отделе предварительной литературы" (В. Войнович). Вместо уничтоженной или спрятанной реальной истории создается новая история, угодная правителям. Этот процесс описан во многих антиутопиях (и, к сожалению, мы имели и имеем печальную возможность наблюдать его в действительности), однако наиболее ярко подобное описание удалось Оруэллу, изобразившему в романе "1984" "динамичную", подвижную историю.

"…После того, как все необходимые поправки к какому-либо номеру "Таймс" собирали вместе и сличали, газета перепечатывалась, оригинал уничтожался, а исправленный экземпляр занимал свое место в подшивке. Этот процесс непрерывных изменений применялся не только к газетам…, к любой литературе…Каждый день, практически каждую минуту прошлое приводилось в соответствие с сегодняшним днем…Вся история стала всего лишь пергаментом, с которого соскабливали первоначальный текст и по мере надобности писали новый".

Зачем прибегать к подобным сложностям? Да затем, что если лишить людей прошлого, будет разрушена культура. А обществом, отторгнутым от собственной культуры, легко управлять. Впрочем, ответ на этот вопрос содержится в том же романе Оруэлла. Известный лозунг Партии гласит: "Кто контролирует прошлое - контролирует будущее".

Процесс разрушения тоталитарным режимом поля культуры, присущего обществу, усугубляется искажением языка.

…Вопрос о том, что сделало человека человеком, открыт и по сей день. Согласно одной версии, это был труд, причем на заре цивилизации этот труд был в подавляющем большинстве случаев физическим. По другой версии, толчком развития высоких уровней человеческой психики стало некое мистическое приобщение к высшему, или по крайней мере стремление к нему приобщиться (в самом деле, объяснение на основе трудовой деятельности поэзии, музыки, живописи, самого феномена вдохновения будет выглядеть натянутым). Есть точка зрения, согласно которой развитие человека обусловила коммуникация и основное ее средство – речь.

Наверное, на самом деле на развитие человека и общества оказывала влияние сложная совокупность факторов и, на мой взгляд, роль речи, языка в этом процессе часто недооценивается.

Язык – основной носитель устной культуры, первоначальной и "живой". Именно она поддерживает ту совокупность знаний, понятий и норм, которая на светском языке называется духовностью. Печатная или объективированная иным способом "культурная" информация таким свойством не обладает.

В самом деле, можно быть диким человеком и жить в деградировавшем обществе, в то время как в хранилищах будут пылиться книги, кассеты и лазерные диски (объективные носители) с осколками прошлой высокой культуры. За примерами далеко ходить не надо…

Жива и действенна лишь та культура, что живет в душе человека. И чтобы подчинить человека (а через него и общество), надо уничтожить живую культуру. А для этого нужно исказить и примитивизировать язык. Чем любой тоталитарный режим и занимается.

Дисторсия языка отражена во многих антиутопиях ("Мы" Е. Замятина, "Москва 2042" В. Войновича, "Час Быка" И. Ефремова, "1984" Дж. Оруэлла). Кроме того, мы имели возможность наблюдать этот процесс в реальности (все эти пролеткульты, верхтрибы, Владлены, Догнары, наркоматы, диаматы и т. п.). Однако наиболее глубоко, на мой взгляд, данный процесс исследован и описан Оруэллом в романе "1984". Обратимся к тексту.

"Цель Новояза (курсив мой) не только том, чтобы последователи Ангсоца имели необходимое средство для выражения своих мировоззренческих и духовных пристрастий, но и в том ,чтобы сделать невозможными все иные способы мышления … На новоязе редко удавалось проследить еретическую мысль дальше осознания того, что она и есть еретическая, за этой гранью нужных слов как бы не существовало… Новояз не расширял, а свертывал сферу мысли, и опосредованно эта цель достигалась сведением к минимуму выбора слов…

…С отменой старояза раз и навсегда порвется последняя связующая нить с прошлым. История уже переписана, но кое-где еще сохранились небрежно отцензурированные фрагменты литературы прошлого, и, пока кто-то сохраняет знания старояза, их можно прочесть. В будущем эти фрагменты, даже если они сохранятся, станут непонятными …"

Страшная картина. Будем надеяться, что это никогда не будет претворено в жизнь.

В заключение необходимо добавить, что искажение языка затрагивает не только ту свободу, которую я назвал "общественной", но и личностную свободу.

Перейдем теперь к подавлению индивидуальной свободы в "обществах будущего", рассматривая, наверное, извечную проблему взаимодействия (противостояния? сосуществования?) человека и общества.

Тоталитарная система, а точнее, определенная прослойка людей, стоящая за этим названием, вовсе не заинтересована в развитии многогранных и ярких личностей, сводя разнообразие людей к различиям, обусловленным общественно полезными профессиями. Это не удивительно. Ведь чем духовно богаче человек, тем сложнее внушить ему достаточно примитивные идеологические догмы, уверовав которые он будет жить, и поступать во вред себе и в духовном, и в материальном смысле.

…Любопытно проследить взаимное проникновение двух творческих процессов. Не только люди творят культуру, но и поле культуры оказывает воздействие на людей, приводя к формированию определенных личностных качеств. Все гении с малых лет обладали свободолюбием и упорством в отстаивании своих убеждений (это возможно благодаря генетически обусловленным типам темперамента). Подобные качества во многом определили их жизненный путь. Но, с другой стороны, приобщение к ценностям высокой культуры с обязательной их творческой переработкой воспитывает в человеке любовь к свободе, независимость мысли…

Да, носители духовной культуры являются людьми свободными. Согласно логике тоталитарного режима, таких людей надо устранить. Для этого используется направленный физический и психический террор.

Физическая расправа с инакомыслящими описана во всех антиутопиях. Истребление буржуев и "полубуржуев" в "Чевенгуре", убийство с помощью Машины Благодетеля в романе "Мы", масштабное уничтожение неблагонадежных в романе "1984" отличаются лишь уровнем технического исполнения, но не сущностью. Расправа с людьми происходит быстро, без суда, следствия, без соблюдения элементарных правовых норм. Да и о каких нормах можно говорить в данном случае? Бессмысленно требовать и ожидать соблюдения прав человека и условиях тоталитарной власти, для которой человек не представляет ценности.

"Схватят ночью – арестовывали всегда ночью. Внезапное пробуждение, грубая рука, трясущая тебя за плечо, свет, бьющий в глаза, кольцо суровых лиц вокруг постели. Почти всегда не было ни суда, ни сообщения об аресте. Люди просто исчезали, и непременно ночью. Имя исключалось из всех списков…жизнь твоя отрицалась и забывалась." Достаточно яркая характеристика методов работы карательных органов.

…Удивительно, как мог Джордж Оруэлл, никогда не бывший в СССР тридцатых годов, так верно описать все "прелести" сталинского террора. Видимо, этот человек проник в самую суть тоталитаризма.

Кроме физического устранения людей, неугодных режиму, писатели-антиутописты поднимают в своих произведениях другую, не менее важную проблему: проблему преступного вмешательства в человеческую психику, ведущего к ее разрушению. "Чтобы воспрепятствовать возрождению вольности олигархи ставили задачей сломить волю своих подданных, искалечить их психически…". Не только Ефремов заметил это. Пытки физические и психические, равно ставящие своей целью искажение психики и подчинение человека системе, описывают Дж. Оруэлл (действия О'Брайена в подвалах Министерства Любви), Е. Замятин (Газовый Колокол). Пытали и в подвалах НКВД в печально известные времена…

Интересен и показателен тот факт, что в тоталитарном государстве в карательные структуры (впрочем, и на вершины "тихой" чиновничьей власти) часто попадают люди психически неполноценные. Наиболее полно на этом остановились Дж. Оруэлл и И. Ефремов, писатели очень разные, но единые в неприятии тоталитаризма и в понимании его опасности. Обратимся к словам О'Брайена.

"Так вот подлинная власть, власть, за которую нам приходится бороться день и ночь, это не власть над материальным миром, это власть над людьми…Властвовать - значит мучить и унижать…В нашем мире не будет других чувств, кроме страха, ярости, победного ликования, самоунижения. Все остальное мы уничтожим – все…всегда будет опьянение властью, и оно будет расти и становиться все более и более изощренным. Всегда будет дрожь победы и наслаждение от брошенного под ноги, поверженного и беспомощного врага…Всегда найдется лицо, на которое можно наступить сапогом…Всегда в наших руках будет инакомыслящий, кричащий от боли, сломленный и призираемый, кающийся в конце концов…Мир победы за победой, мир, где мы будем торжествовать и давить, давить властью и торжествовать…"

Как это можно прокомментировать? Слова психопата с огромным комплексом неполноценности, породившим агрессию…

Подобные люди в силу своих склонностей попадают в карательную систему и действуют, но, с другой стороны антигуманные нормы системы формируют таких людей. Процесс двойственен, зато результат его единообразен: происходит умножение зла.

…В нашем мире существует адресное направленное зло и ненаправленное добро. В этом причина многих его трагедий…

Психически неполноценные люди, дорвавшиеся до власти над себе подобными, не руководствуются в своих действиях ничем, кроме своих извращенных желаний.

"Фанатик или одержимый собственным величием психопат без колебаний и совести вмешивается во все. В индивидуальные судьбы, в исторические пути народов, убивая направо и налево во имя своей идеи, которая в огромном большинстве случаев оказывается порождением недалекого ума и больной воли параноика."

Вмешательство тоталитарного общества в жизнь человека завершается (по крайней мере, в антиутопиях) государственным контролем над половыми отношениями (?!) В описании этой проблемы писатели достаточно единодушны. Это и Розовые билетики у Е. Замятина ("всякий из нумеров имеет право – как на сексуальный продукт – на любой нумер"), и прозрачная, регламентированная сексуальная жизнь членов Партии у Дж. Оруэлла, имеющая своей целью только "воспроизводство" винтиков государственной машины. Дальше всех в доведении ситуации до абсурда пошли В. Войнович и А. Платонов. У коммунян в Москорепе секс не для всех, а чевенгурцы вообще пытаются обойтись без него.

Зачем тоталитарной системе реализовывать сложное и трудоемкое вмешательство в половую жизнь людей? Здесь может быть два направления ответа, и, вероятно, они оба содержат часть правды.

Во-первых, для режима гораздо более опасной, чем физическая близость, является та духовная близость, что может возникать между мужчиной и женщиной и порождать доверие и взаимопонимание более высокого порядка, чем, например, дружеское. Естественно, что такого развития событий тоталитарный режим допустить не может. "Разделяй и властвуй": людей нужно разобщить, чтобы ими можно было легче управлять.

Во-вторых…обратимся к цитате из романа "1984".

"Дело, оказывается не только в том, что половой инстинкт создает свой собственный мир, неподвластный Партии, и поэтому его следует, по возможности, уничтожить. Гораздо важнее другое – половое воздержание порождает истерию, и это очень хорошо, потому что истерию можно трансформировать в милитаристский угар, в культ вождя…Партии надо загнать могучий инстинкт в бутылку и использовать его как источник энергии. Иначе как еще может она поддерживать на должном уровне столь необходимые ей в членах Партии страх, ненависть и безрассудную преданность?"

Для полноты исследования осталось отметить еще одну очень важную особенность тоталитарного общества. Большинство людей в нем обязательно должны быть бедными, если не нищими. Эта тема красной нитью проходит почти через все антиутопии. Зачем это нужно? На мой взгляд, объяснение достаточно просто. Материальное благосостояние является неотъемлемым компонентом человеческой свободы, чтобы ни говорили большинство христианских и коммунистических идеологов. Чтобы управлять человеком, нужно сделать его несвободным, то есть отнять у него все компоненты свободы. Наиболее эффективно людей можно контролировать только в условиях "равенства в нищете".

В заключение хотелось бы привести слова известного публициста Виктории Чаликовой, посвятившей много времени и сил изучению антиутопий. Ее мысли перекликаются с моими соображениями по поводу материального достатка. "Если люди будут жить хорошо материально, то терпеть тотальное управление они будут очень недолго. Они сбросят власть. Чтобы человек не сбросил узду власти, он должен быть полуголодным, он должен замордованным, затурканным, униженным, плохо одетым…принимающим все как подарок. Вот это прозрение подтвердилось…".

2. Корни тоталитаризма

Рассмотрев тоталитарное общество, описанное в антиутопиях, во всей его "красе", а также учтя опыт реально существовавших и существующих социальных структур подобного типа, интересно и, я бы даже сказал, необходимо поразмышлять о корнях тоталитаризма и причинах его возникновения.

Безусловно, появление такого уродливого общества обусловлено многими факторами и среди них важная роль принадлежит объективным сторонам общественного развития. Так, расширяющееся и усложняющееся освоение материального мира требует от современного общества большей по сравнению с предыдущими веками профессиональной специализации и большего ограничения их личностной свободы. При определенных условиях это может стать предпосылкой тоталитаризма.

Однако я полагаю, что причиной этой общественной болезни, особенно сильно развившейся в двадцатом веке, следует искать в первую очередь в психике отдельных людей, а не в обществе. Ничего не абсолютизируя, я бы переставил акценты с общественного на индивидуальное.

…В самом деле, мы слишком привыкли рассматривать общество и "общественное сознание" как некую силу, независимую от человека и лепящую его как угодно от рождения из так называемого состояния "чистого листа". Откуда могло возникнуть столь одностороннее убеждение? Это неизбежный вывод материализма на определенном этапе его развития, помноженный на вульгаризацию этого философского учения в нашей стране, неизбежную при превращении философии в идеологию. Попробуем проследить этот путь.

"Общественное бытие определяет общественное сознание". Слегка вульгаризируем этот тезис марксизма, что неизбежно при популяризации и идеологизации. Если верно это высказывание, верно и другое: "Общественное бытие определяет любое сознание, и общественное и индивидуальное". Вспомним теперь об уровне развития наук о человеке в начале века, когда психику пытались представить через совокупность условных рефлексов. Также учтем выгоду подобных социальных идей для пришедших к власти и получим объяснение всего спектра идей о примате общества над личностью.

Но ведь теперь, в конце века, мы ясно понимаем, что эти идеи не совсем верны. Человек – не чистый лист, ему от рождения присущи уникальные генетические особенности, подчас оказывающие прямое влияние на формирование личности, например, тип темперамента. Далее, ряд потребностей психики, например, потребности в коммуникации и творчестве, не являясь генетически обусловленными, не являются обусловленными и социально. Эти потребности, равно как и закономерности самой ранней адаптации ребенка в мире, суть следствие внутренней логики развития психики как живой информационной системы.

Я полагаю, что преемственная духовная культура оказывает на человека гораздо более сильное воздействие, чем воспитание через общественные институты. Передача этой культуры как бы "малообщественна", а подчас просто личностна…Пример близких людей, с которыми мы контактируем непосредственно, оказывает на нас (особенно на неосознаваемую часть психики) гораздо большее влияние, чем прочие факторы. А ведь при подобном перенятии образа жизни, мыслей и чувств поток информации идет от человека к человеку, минуя общественные структуры.

Учитывая вышеизложенное, с трудом верится в то, что общественное определяет личностное и утверждение "каковы мы, таково и общество" кажется более верным, нежели обратное (хотя и не абсолютно верным). Но если все это правда, если люди обладают большой индивидуальностью и, в принципе, могут жить, свободно развиваясь, откуда же берется тоталитаризм? Неужели этот вопрос открыт?

Заключение

Нет, я не считаю данный вопрос открытым. В том, что общество таково, каковы мы, есть большая доля правды. Учитывая то, что пенять на зеркало при кривой физиономии бессмысленно, посмотрим на себя и себя же вопросим: "Каковы мы?"

Мне видится любопытная и удручающая картина. Двадцатый век с его ускорившейся и усложнившейся жизнью породил в людях, пожалуй, самое страшное из того, к чему может привести жизненный путь: страх перед жизнью и, в частности, страх перед личностной свободой.

Страх перед свободой ведет к бегству от нее, и это бегство реализуется делегированием личной свободы властителям, царям и т. д., а также общественным структурам. Передача части прав и свобод не плоха, а подчас даже необходима для обеспечения нормального сосуществования людей. Однако стоит нарушить меру, перейти грань, и мы покатимся в безусловно подчиненный верхушке человеческий муравейник. В двадцатом веке эта мера была нарушена, породив тоталитаризм, который, развиваясь, привел к еще большему отделению свободы от людей. А насколько страшно духовное рабство, понимали еще задолго до двадцатого века, и даже до самой европейской цивилизации.

Моисей сорок лет водил евреев по пустыне, ожидая, пока в результате естественной смены поколений умрет последний, рожденный в рабстве. Моисей был мудрым человеком и любил свой народ. Он понимал, что рабство в душах гораздо страшнее рабства фараонова, и что покуда люди духовно несвободны, нормальное общество образовать невозможно.

Как же бороться с тоталитарными тенденциями?

Во-первых, надо понять, что свобода и несвобода в первую очередь в нас, и строго пересмотреть соотношение ценностей коллективного и индивидуального. Сначала – люди, потом – поле духовной культуры, порожденное ими (структура, соприкасающаяся и с общественным, и с личностным), затем общество, а затем государство.

Во-вторых, следует осознать, что нужно делегировать как можно меньше личностной свободы кому бы то ни было. Очень актуально это для русских людей. Я считаю, что чрезмерный коллективизм – это наш бич, а не достоинство. Мы должны перешагнуть рубеж, разделяющий две эпохи, гораздо в большей степени индивидуализированными, чем век назад, иначе последствия могут быть только плохими. Можно долго спорить, какое будущее ожидает общество индивидуалов, однако совершенно ясно то, что у общественной массы будущего нет.

И наконец, нужно как-то научить людей личной ответственности перед жизнью. Вот мысль, которую принять трудно, но, на мой взгляд, необходимо: "Если человек не умеет жить, он в этом виноват."

Список литературы

1.  Оруэлл Джордж. 1984. Роман. Скотный двор. Сказка. /Пер. с англ. Д. Иванова, В. Недошивина.-Пермь:Изд-во "КАПИК", 1992 –304с.

2.  Оруэлл Джордж. "1984" и эссе разных лет: Пер. с англ. /Сост. В.С. Муравьев;Предисл. А.М. Зверева; Коммент. В. А. Чаликовой.-М.: Прогресс, 1989 –384с., ил.

3.  Замятин Е. Избранное.-М.: Изд-во "Правда", 1989

4.  Войнович В. Сказки для взрослых.-М.: Вагриус, 1997

5.  Платонов А.П. Чевенгур:[Роман]/ Сост., вступ. ст., коммент. Е.А. Яблокова.-М.: Высш. шк.; 1991.-654 с.

6.  Ефремов И.А. Час Быка: научно-фантастический роман. Рассказы.-Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1990.-592 с., ил.

7.  Виктория Чаликова, Вячеслав Недошивин. Неизвестный Оруэлл (Диалог)// Иностранная литература, №2, 1992.-М.: Иностранная литература, 1992.-С. 215-223

8.  История философии: Учеб. пособие для вузов/ А.Н. Волкова, В.С. Горнев, Р.Н. Данильченко и др.; Под ред. В.М. Маппельман и Е.М. Пенькова. – М.: "Изд-во ПРИОР", 1997.-464 с.

9.  Артемова В.Г., Горлянская М. Н., Горлянский В. А. Философская мысль: от истоков до наших дней. Часть I. Древний мир, средневековье и новое время: Хрестоматия. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 1997, 264 с.

10.  Дженни Тейчман, Кэтрин Эванс Философия. Руководство для начинающих: Пер. с англ. – М.: ИНФРА-М, Издательство "Весь Мир", 1998. – 248 стр.

11.  Философский энциклопедический словарь /Редкол.: С.С. Аверинцев, Э.А. Араб-Оглы, Л.Ф. Ильичев и др. – 2-е изд. –М.: Сов. энциклопедия, 1989.-815 с.