Экномическое развитие России в 1943-1956 годы: военные приоритеты мирного времени

Ижевский государственный технический университет

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

по дисциплине «История экономики»

на тему: «Экономическое развитие России в 1943 – 1956 годы: военные приоритеты мирного времени»

Выполнил: студент гр. ВВ – 11

Корепанов А. А.

Проверил: Перевозчикова А. В.

2002 год

Во второй половине 1940-х годов СССР обрел статус великой державы, способной отстаивать свои внешнеполитические интересы. Победа над фашизмом, повышение международного престижа страны создавали благоприятные предпосылки для мирного сосуществования социалистических и капиталистических государств. Однако напряженность во взаимоотношениях со странами Запада не только н е спадала, а, наоборот, росла, приняв форму «холодной войны». Советское правительство готовилось к войне за выживание, прогнозируя агрессию со стороны бывших союзников по антигитлеровской коалиции. Так, в ходе выборов в Верховный Совет СССР в 1946 году практически все высшие руководители партии и правительства в своих предвыборных выступлениях неизменно подчеркивали угрозу полномасштабного военного конфликта. Такие же настроения преобладали и в США.[1]

Несмотря на окончание военных действий и наступление мирного времени, главным содержанием экономического развития страны оставалось военное строительство.

Наиболее четко формат экономического развития СССР сформулировал И. Сталин. Он выделил четыре основополагающие для народного хозяйства позиции: металл – для производства вооружений и оборудования для предприятий; топливо – для поддержания работы заводов, фабрик и транспорта; хлопок – для производства обмундирования; хлеб – для снабжения армии. Разумеется, Сталин не мог упустить столь удобный политический аргумент – военную угрозу. В своем докладе он намекнул на всевозможные «случайности» подобного рода, от которых необходимо застраховаться быстрым промышленным ростом. Причем речь шла о сферах производства, связанных с выпуском военной, а не гражданской продукции.

Милитаризация экономики и наращивание военного производства происходили в государстве, западные территории которого очень сильно пострадали от военных действий.

Однако, несмотря на сложность экономической ситуации, во второй половине 1940 – х годов в СССР было осуществлено практически полное техническое переоснащение вооруженных сил. В авиационной промышленности после войны создано более 20 типов самолетов, 30 новых моторов и реактивных двигателей. В результате удельный вес реактивных самолетов в производстве авиационной техники увеличился с 1% в 1946 году до 65 % в 1950 году.[2] Возросли объемы производства боеприпасов. Например, в военное время производство взрывателей и дистанционных трубок не превышало 13 млн. шт. в месяц, а в конце 40 – х годов – в мирные годы – достигало 35 – 40 млн. шт. в месяц.

Таким образом, рассматривая послевоенное экономическое развитие страны, правомерно говорить не столько о послевоенной конверсии, сколько о переориентации производства на нужды военно-промышленного комплекса. Руководство страны не смущало, что этот процесс противоречил насущным экономическим задачам восстановления народного хозяйства и сдерживал рост уровня жизни населения. Как и в ряде других случаев, экономика оказалась подчинена внешнеполитическим и идеологическим программам. Невзирая на катастрофическое положение в стране, Сталин стремился извлечь из победы максимальные политические выгоды.

Именно поэтому восстановление экономики происходило не на основе высвобождения ресурсов ВПК, а за счет материальных жертв населения, представление о необходимости которых активно внедряли в коллективное сознание средства массовой информации. Оправдывались жесткая налоговая политика, ограбление людей посредством государственных займов, убытки граждан от денежной реформы.

Специфика экономической политики власти в первые послевоенные годы была обусловлена особенностями ведения хозяйства и финансов во время войны. По данным ЦСУ СССР, за первых три года войны доля потребления в национальном доходе увеличилась с 80 до 99 %. В условиях сокращения общего объема производимого национального дохода и части, направляемой на накопление, наращивание производства военной продукции осуществлялось преимущественно за счет уменьшения объемов конечной продукции, потребляемой населением, то есть материальных лишений граждан страны.

После победы массовые настроения и ожидания подталкивали руководство страны к решительным экономическим действиям. Денежную реформу и отмену карточной системы планировалось провести одновременно. Выжидательная позиция власти, скорее всего, объяснялась стремлением сохранить пайковую систему контроля за обществом в неблагоприятной экономической ситуации первых послевоенных лет.

Кроме того, большая часть населения страны материально и психологически была не готова к отмене карточек, а тем более к обмену денег. Постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) от 14 декабря 1947 года «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары» для многих стало полной неожиданностью. В обществе сохранялись надежды на сохранение пайкового снабжения вплоть до преодоления дефицита. Ожидания лучшей жизни и отмены карточек причудливым образом сочетались с боязнью потерять паек как последнюю надежду на выживание. Благодаря централизованному распределению хлеба людям удалось пережить рост цен на продовольствие в 1946 – 1947 годах. Урожай 1947 года пополнил рынки основными продуктами питания, однако связанное с этим понижение цен было непродолжительным. Скачки цен создавали атмосферу нестабильности. В конце 1947 – начале 1948 гг. в продажу поступило больше хлеба и других продуктов питания, но этих товаров было недостаточно, чтобы удовлетворить потребности горожан и тем более сельских жителей, поскольку на селе хлеб продавался по спискам по 200 – 500 грамм в руки.

Руководство страны стремилось максимизировать государственную выгоду от проводимой реформы, поэтому пострадавшей стороной оказалось население. Подобный вывод можно сделать на основе анализа текса соответствующего постановления. Настораживает уже то, что в нем особо подчеркивалось, что «в СССР ликвидация последствий войны и денежная реформа проводятся не за счет народа». Обращалось внимание и на «преимущества» социализма: «У нас нет и не будет безработицы. Размеры заработной платы рабочих и служащих не только не снижаются, а наоборот, увеличиваются, ибо в несколько раз снижаются коммерческие цены, а на хлеб и крупу снижаются и пайковые цены, что означает повышение реальной заработной платы рабочих и служащих». Хотя, конечно, декларировалась и необходимость жертвенного энтузиазма масс: « Все же при проведении денежной реформы требуются известные жертвы. Большую часть жертв государство берет на себя. Но надо, чтобы часть жертв приняло на себя и население, тем более что это будет последняя жертва».[3]

Свидетельством недоверия людей к финансовой политике служит тот факт, что после реформы денежные накопления населения, особенно в сельской местности, хранились преимущественно в наличной форме. Естественно, наиболее болезненным обмен наличных денег стал для низкооплачиваемых категорий трудящихся. В то же время денежная реформа принесла известные выгоды вкладчикам сберегательных касс.[4] Вклады размером до 3 тысяч рублей включительно были оставлены без изменения, от 3-х тысяч до 10 тысяч рублей переоценены в соотношении 3 : 2, свыше 10 тысяч рублей – в соотношении 2 : 1. Переоценка вкладов населения принесла дополнительный доход казне в 3,6 млрд. рублей.[5]

После денежной реформы был осуществлен переход к открытой торговле, сопровождавшийся установлением единых государственных розничных цен. Пайковые цены повышались в среднем в 3 раза и, таким образом, приближались к коммерческим. Вопреки ожиданиям населения сохранялись высокие розничные цены на промтовары в городах и сельской местности. Ясно, что реформа была направлена на решение военно – политических, а не социальных задач. Поэтому не случайно, что при её проведении психологический подтекст превалировал над экономической стороной вопроса.

Высвобожденные в результате денежной реформы финансовые средства, а на самом деле фактически изъятые у населения деньги в большинстве случаев направлялись не на реализацию социальных программ и нужды людей, пострадавших от войны, а на остановку экономического спада в стратегически важных отраслях промышленности. К концу войны во всех базовых сферах производства, кроме ВПК, наблюдалось абсолютное падение.

В послевоенный период основная доля национального бюджета по – прежнему уходила на реализацию военных программ. Обратная сторона официальной конверсии заключалась в том, что затраты на военно-промышленный комплекс поглощали почти все финансовые ресурсы.

Структура отечественного ВПК складывалась вокруг трех специальных комитетов, образованных решением высшего руководства страны для работы в новейших сферах военного производства. Спецкомитет № 1 занимался созданием атомного оружия, его возглавлял Л. Берия, Спецкомитет № 2 – производством реактивной техники (Г. Маленков), Спецкомитет № 3 – разработкой радиолокационных систем (М. Сабуров). Эти специальные комитеты представляли собой своего рода суперминистерства, для нужд которых жертвовали всем.

Значительное отставание от США в научно – практической разработке заставило пойти на рискованный шаг. Было принято решение совершенствовать технологию в условиях уже действующих предприятий. Фактически ядерное оружие было получено на экспериментальном промышленном уровне. Значительные задержки в развитии новой отрасли могли возникнуть в связи с отсутствием в СССР разведанных запасов урановой руды. Проблема была решена за счет использования сырья, добытого в дружественных социалистических странах. Лишь в 1950 – е годы оказалось возможным полностью перейти на отечественную руду.

Западные специалисты считали, что в условиях послевоенной разрухи СССР сможет создать свою атомную промышленность и наладить производство ядерного оружия в небольших масштабах не раньше, чем через 7 – 10 лет. Однако первая советская ядерная бомба прошла успешные испытания через 4 года после принятия решения о создании атомной промышленности. Исследователи связывают это с тем, что Урановый проект приобрел статус общенациональной программы.[6]

Для Советского Союза во второй половине 1940 – х годов существовало два пути разрядки международной напряженности: либо достижение военно-промышленного (ядерного) паритета с капиталистическими странам, либо коррекция государственной идеологии. Поскольку второй путь был принципиально неприемлемым для Сталина, послевоенное историческое развитие характеризовалось крайне жесткой социально – экономической политикой. Только такой курс мог обеспечить необходимые темпы роста ВПК. Гражданское строительство превратилось во второстепенную задачу.

Объективный анализ показывает, что сталинская коллективизация сельского хозяйства в большей степени изменила лицо России, нежели сама революция. На протяжении всего советского периода сельское хозяйство оставалось «донором» для развития остальных сфер экономики, прежде всего тяжелой индустрии, а с точки зрения материального благосостояния колхозники находились на самой нижней ступеньке советского общества. Лишним подтверждением этого являются послевоенные годы.

Тяжелое положение крестьян, кормившихся почти исключительно за счет своих личных подворий,[7] осложнялось действием правительственных постановлений, принятых за годы войны и до предела ужесточивших систему трудовой повинности колхозников государству. Колхозники, не выполнявшие установленный минимум без уважительной причины, привлекались к уголовной ответственности и приговаривались к исправительно-трудовым работам на срок до шести месяцев с удержанием 25 % заработка в пользу колхоза. Если в годы войны чрезвычайные меры были понятны и не вызывали резкого осуждения населения, то их сохранение после победы часто становилось причиной общественного недовольства. Тем не менее постановлением правительства от 31 мая 1947 года практика военных лет, установившая повышенный минимум трудодней и судебную ответственность за его невыполнение, была сохранена и на последующие годы.

Наиболее тяжелым для крестьян оказался первый послевоенный 1946 год, так как расчет с колхозниками по зерну в этом году был хуже, чем в военном 1943 году – самом неблагополучном для сельского хозяйства.

По данным И. Волкова, в среднем по стране урожайность зерновых культур в 1946 году составила вдвое меньше, чем в 1940 году, и существенно меньше показателей 1945 года.[8] Однако по мнению многих специалистов, не только потеря значительной части урожая стала причиной голода. Власти, стремясь не допустить сокращения государственного резерва хлеба, пошли по пути организации дополнительных хлебозаготовок, когда колхозы и совхозы уже после выполнения плана сдачи хлеба в порядке обязательной разверстки получили так называемую надбавку к плану. По сути, государство отбирало хлеб, предназначенный для распределения среди крестьян в форме натурплаты за трудодни, что и стало причиной голода в деревне. «Относительно 1945 года, - считает, например, В. Зима, - сокращение валового сбора было в пределах допустимого и не давало никаких оснований для чрезвычайщины в проведении заготовительной компании».[9] Причины надбавки к плану хлебозаготовок становятся понятными, если учесть внешнеполитические задачи, которые советское руководство решало в 1946 году.

Несмотря на продовольственные трудности в стране, Советский Союз оказывал значительную помощь хлебом Болгарии, Румынии, Польше, Чехословакии, то есть своим ближайшим геополитическим союзникам. Таким образом, закрепление успехов на международной арене лидерам партии казалось более предпочтительной задачей, нежели сохранение приемлемого уровня жизни своего народа.

Положение дел в деревне не являлось для властей секретом, об этом крестьяне регулярно информировали вышестоящие инстанции в своих жалобах и письмах. Но в подавляющем большинстве случаев просьбы населения оставались без ответа: интересы крестьянства не входили в «круг интересов» коммунистической «верхушки».

Справедливость подобного вывода подтверждает и государственная политика в области налогообложения. В 1946 году было принято решение о повышении налогов на личные крестьянские хозяйства, а в 1948 и 1952 годах увеличивался главный налог с крестьян – сельскохозяйственный. Размер налога крестьянских хозяйств определялся на основании нормы доходности – с каждой головы скота и с каждой сотой гектара приусадебной земли. Нормы доходности устанавливались произвольно и далеко не всегда соответствовали реальному доходу, получаемому с имеющегося земельного надела. Кроме этого, действовали зональные нормы налогов на производство животноводческой продукции.

Налоговая политика свидетельствовала, что власть, активно боровшаяся с «мелкобуржуазной» сущностью крестьянства, не была заинтересована в развитии личного животноводства. Именно из – за роста налогов во второй половине 1940 – х годов значительно сократилось поголовье скота в личной собственности граждан. Попытки сокрытия скота от государственного учета пресекались переписью поголовья, как, например, в январе 1949 года. Не имея возможности рассчитаться с государством, крестьянам приходилось забивать скот.

Таким образом, в налоговой политике второй половины 1940 – х годов можно выявить две важнейшие тенденции: увеличение размеров обязательных поставок сельскохозяйственных продуктов государству и увеличение количества индивидуальных хозяйств, привлеченных к этим поставкам.

Необходимость реформирования сельского хозяйства на рубеже 1940 – 1950 – х годов остро ощущалась на всех уровнях властной вертикали. Проблема состояла лишь в том, что для тогдашнего руководства сущность и конечная цель любой реформы должны были заключаться в еще большем подчинении экономики централизованному управлению. В этом русле следует рассматривать политику по объединению мелких хозяйств. Оно было продиктовано, скорее, административной, нежели экономической, целесообразностью и позволило еще больше укрепить вертикаль государственного управления, установить контроль за наличными средствами производства. Руководство не смущали низкие результаты работы колхозов, объединенных без учета региональных особенностей (разбросанность населенных пунктов, чрезмерное многоземье, пестрота производственной специализации) и часто против желания колхозников. Преимущества централизованного управления отодвигали на второй план экономические показатели развития сельского хозяйства.

ВЫВОД

 

Курс на военное противостояние с Западом был определяющим для внутренней жизни Советского Союза. Такая четкая нацеленность оказала существенное влияние на экономическое развитие страны. Как это ни парадоксально, окончание Великой Отечественной войны стало отправной точкой тотальной милитаризации советского общества. Фактически в 1945 – 1953 годах закладывается фундамент советского военно-промышленного комплекса. Обслуживание его потребностей превращается в главную цель народного хозяйства СССР. Источником развития военно-промышленного комплекса становятся все ресурсы страны. Ограниченность производства товаров народного потребления, разоренное сельское хозяйство, низкий уровень жизни людей, голод – все это следствие особого положения военной промышленности, обеспечивавшей баланс противостояния с капиталистической системой на международной арене. Поддержание статуса «супердержавы» было достигнуто очень дорогой ценой для советской экономики – путем прямого административного перераспределения скудных финансовых и материальных ресурсов в пользу постоянно растущих военных отраслей.

Данная экономическая модель, заложенная Сталиным в первые послевоенные годы, определила хозяйственную структуру страны на десятилетия вперед. В последующем руководители коммунистической партии и советского государства развивали и совершенствовали эту военизированную модель, ориентируясь в первую очередь на нужды и запросы военно-промышленного комплекса, что во многом являлось залогом устойчивости их власти.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1.  Киссинджер Г. Дипломатия. – М., 1997.

2.  Симонов Н. Военно – промышленный комплекс в СССР в 1920 – 50-е годы. – М., 1996.

3.  Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. Сборник

документов. В 4-х т. Т. 3, 1946 – 1952 гг. М., 1958.

4. Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам.

5. Попов В. Экономическая политика советского государства. 1946 – 1953 гг. Тамбов, 2000.

6.  Новоселов В. Создание ядерной промышленности на Урале. Диссертация на соискание

степени доктора исторических наук. Челябинск, 1999.

7.  Безнин М. Крестьянское хозяйство в Российском Нечерноземье. 1950 – 1965 гг. Вологда,

1990.

8.  Волков И. Засуха, голод 1946 – 1947 годов. – История СССР, 1991, № 4.

9. Зима В. Голод в СССР 1946 – 1947 годов: происхождение и последствия.

[1] Киссинджер Г. Дипломатия. М., 1997, с. 446.

[2] Симонов Н. Военно – промышленный комплекс в СССР в 1920 – 50-е годы. М., 1996, с. 202 – 203.

[3] Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. Сборник документов. В 4-х т. Т. 3, 1946 – 1952 гг. М., 1958, с. 254 – 256.

[4] Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам, с. 259.

[5] Попов В. Экономическая политика советского государства. 1946 – 1953 гг. Тамбов, 2000, с. 90.

[6] Новоселов В. Создание ядерной промышленности на Урале. Диссертация на соискание степени доктора историче-ских наук. Челябинск, 1999, с. 256.

[7] Безнин М. Крестьянское хозяйство в Российском Нечерноземье. 1950 – 1965 гг. Вологда, 1990, с. 11.

[8] Волков И. Засуха, голод 1946 – 1947 годов. – История СССР, 1991, № 4, с. 3 – 9.

[9] Зима В. Голод в СССР 1946 – 1947 годов: происхождение и последствия, с. 20.