О народной фразеологии

1

Когда мы говорим "народный язык", то с некоторым пафосом нелицемерных демократов думаем обо всем богатстве и разнообразии проявлений и вариаций языка своего народа - от фольклора и диалектальной речи до высших образцов ораторского и писательского мастерства. А наряду с этим иногда применяем выражение "народный язык", чтобы отличить все то, что создается в народных массах, от книжного, ученого, космополитического, чуждого народу в национальном языке.

Вследствие такой двусмысленности нельзя считать выражение "народный язык" точным научным термином. Оно относится к области приподнятого, торжественного стиля нашей публицистики, критики, филологии. Оно употребляется и будет употребляться и в широком, и в более узком смысле, хотя именно поэтому и не удовлетворяет строгим требованиям терминологичности.

Те же достоинства и те же недостатки имеет и выражение "народная фразеология". В этом докладе мы будем понимать его в более узком и дифференцирующем значении: это та часть богатейшей фразеологии национального языка, которая и создается и живет в речи народных масс, - в отличие от специально книжной, например библейской, античной и индивидуально-писательской фразеологии. Наряду с этим мы не можем избежать и употребления слова фразеология во втором значении: 'наука о фразеологических словосочетаниях'.

Теперь, как мне кажется, ясно, что изучение народной фразеологии в первом узком смысле - одна из задач диалектологии и одна из ее еще не разработанных отраслей. Диалектология имеет большие перспективы даже в эпоху отмирания диалектов, так как это молодая дисциплина, еще далеко не развернувшая своих потенций и владеющая даже сейчас неисчерпаемыми материалами для будущих исследований. А накопление диалектологических материалов, как известно, проводится сейчас в неслыханных масштабах.

Но так как диалектология везде начиналась гораздо позже возникновения науки о литературном языке и с некоторым опозданием повторяла главные этапы развития этой науки, то она была и остается дисциплиной несколько отстающей в теоретическом отношении. Пройден этап господства историко-сравнительного метода. Проходит одностороннее увлечение фонетикой и дескриптивными крайностями в диалектологии. В разработке грамматического материала диалектология до сих пор ограничивается морфологией, и порог синтаксиса для диалектологов все еще существует. Робкие и неполные описания синтаксических явлений ведутся на основе записанных диалектальных текстов по всем правилам и методам анализа синтаксиса литературных памятников. А разве этого достаточно? При этом упускается из виду глубокое принципиальное различие книжно-литературного языка и устной речи.

В устной речи синтаксическими средствами являются не только грамматические формы, построение, но также интонация и паузы, типы силовой акцентовки, особые "аффективные" осложнения речи при некоторых ее модальностях. Все это почти не принимается во внимание или слишком мало принимается во внимание при изучении синтаксиса литературного языка, следовательно, работа над диалектным синтаксисом требует обогащенной и самой сложной современной методики исследования. А диалектологи в своих монографиях обычно уделяют синтаксису очень мало внимания и работают "кустарными" методами. Поэтому и приходится говорить об отставании диалектологии.

Точно так же и в изучении диалектальной лексики до сих пор идут протоптанными путями, не вырабатывая своих специфических приемов исследования. Областные словари в подавляющем большинстве у нас строятся по образцу словарей нормированного литературного языка, и еще нет теоретических работ, которые отчетливо показали бы черты такого различия в словарном составе и словоупотреблении устной народной речи и литературного языка, в силу которого должны быть кое в чем различны и приемы составления областных словарей, с одной стороны, и литературного языка - с другой. Я касаюсь этого вопроса только в связи с установочными понятиями народной фразеологии, поэтому не могу углубляться, но все же для большей ясности этой вводной части укажу на два таких различия.

1. В словарях литературного языка писательские цитаты играют определяющую роль, так как именно мастера литературы в первую очередь определяют нормы литературного словоупотребления. В областных же словарях весь цитатный материал из фольклора, который функционально соответствует иллюстрациям из писателей, должен быть обработан отдельно от цитат бытового разговорного языка крестьян, т. е. последовательно обособлен, так как он не определяет норм диалекта и не вбирается, не поглощается диалектом.

2. В словарях литературного языка относительная неологичность языка каждого мастера литературы, относительная свобода его языковых построений позволяет сосредоточить внимание именно на свободном употреблении слова в нестойких сочетаниях и лишь дополнительно, как привесок словарной статьи, давать устойчивые словосочетания. В областных словарях надо учесть гораздо большую выдержанность традиции, наличие гораздо большей массы языковых штампов (устойчивых словосочетаний). Поэтому каждое слово в областном словаре только тогда будет правильно разработано, если будут собраны и систематизированы по возможности все употребительные сочетания заглавного слова. Доля "свободных сочетаний" здесь гораздо меньше, и все внимание, все усилия лексикографов должны быть сосредоточены именно на устойчивых словосочетаниях диалекта.

Читателю теперь, надеюсь, понятно, почему я сделал такое отступление от темы своего доклада. Фразеология занимается одной из наиболее важных и интересных групп устойчивых словосочетаний. Фразеология остается одной из наименее изученных сфер языка со стороны синтаксической. Фразеология литературная, как раздел науки о литературном языке, и народная фразеология, как часть диалектологии, еще не стали самостоятельными науками, но должны ими стать. Сейчас это лишь ясно осознанная очередная задача языковедов, и разрабатываются пока только основные ее понятия и план ее построения.

В изучении литературного языка уже проведено размежевание исторической грамматики и истории литературного языка, нормативной и стилистической грамматики; а стилистической грамматике все более неоспоримо противопоставляется изучение стиля писателя, стиля литературной школы, стиля литературного памятника.

В диалектологии аналогичная дифференциация еще не начиналась, хотя и сейчас можно утверждать, что история диалектов (историческая диалектология) и история языка фольклора развиваются в две самостоятельные дисциплины, что мы стоим у порога диалектальной стилистики, а стилистика фольклора самостоятельно изучается, и не со вчерашнего дня. Хорошо бы диалектологам поставить своим девизом - догнать и перегнать науку о литературном языке!

Фразеология литературного языка - как наука о фразеологических словосочетаниях - возникла в XX в. на базе грамматической стилистики, с одной стороны, и обогащения методики лексикографии - с другой.

При первых набросках не была осознана важность и необходимость ее разработки как исторической, точнее как историко-лингвистической дисциплины. Не была осознана в полной мере и связь фразеологии с исторической поэтикой, хотя еще А. А. Потебня и в книге "Мысль и язык", и в лекциях по теории словесности оставил важные суждения по этому вопросу. Не ставился до сих пор и вопрос о разграничении литературной и народной фразеологии, о необходимости их параллельного, а не огульного изучения. Как только диалектологи примут на себя еще и эту новую задачу, наступит конец "первобытному синкретизму" во фразеологии как науке и само собой осуществится размежевание двух фразеологий.

Обоюдная связь, обоюдное обогащение народной и писательской, или книжной, фразеологии бесспорны и будут широко проиллюстрированы в этом докладе. Та и другая дисциплины, конечно, будут встречаться, кроме того, и на общей, или "ничейной", почве, так как есть фразеологизмы загадочного происхождения. Но это так же мало может задержать самостоятельное развитие двух параллельных фразеологии, как неоспоримая связь и взаимообусловленность народных говоров и литературного языка не мешает самостоятельному развитию диалектологии, с одной стороны, и науки о литературном языке - с другой.

В этом докладе я буду исходить из украинского материала, но нет сомнений, что общие положения о задачах и принципах диалектальной фразеологии могли быть основаны и на русском, белорусском или на болгарском, чешском материале и т. д. Существенные различия возникли бы только тогда, когда мы обратились бы к языкам другого исторического типа, например к фразеологии санскрита, или средневековой книжной латыни, или старославянского языка, т. е. языков, утративших непосредственную связь с народной речью, с диалектами.

2

Фразеологизмы - ощутимы и выделяются по своей иррегулярности или, как выражаются математики, - по своему "безобразию" в языке. Фразеологизмы обычно чем-то "неправильны".

Наиболее очевидный случай - непонятные словосочетания. В древних памятниках мы часто не понимаем фразеологизмов из-за непонятности отдельных его компонентов, мы не всегда умеем расчленить текст на слова.

Как пример - одно из темных мест "Слова о полку Игореве":

"Всю нощь с вечера бусови врани възграяху у ПлЬсньска на болони бЬша дебрь кисаню и несошася к синему морю". Здесь загадочно дебрь кисаня. Предлагали читать: дебрьски сани (сани - 'змеи'), или с недавнего времени: дебрь кияня. Однако ни одна из этих поправок не проясняет текста, связь двух загадочных слов с остальной частью фразы остается невосстановимой.

Но и в устной традиции изредка сохраняются "темные" словосочетания. Вот пример из записи украинской думы:

 

Як вiн сее зговорив, так баздер добри учинив -

Ногами не пiйде, руками не здiйме.

Голови казацкоi молодецкоi вiн уж не пiдниме.

(д. Вьюнище, близ Сосницы).

 

Вариант:

 

Як сее казак згаварив, так барске избаяв -

Ногами не пийде, руками не знiме,

Галави ж завсiм не зведе.

(д. Змитнив, бл. Сосницы).

(См. Курило Ол. Матерiали до украiнськоi дiалектологii та фольклористики. Киiв, 1928, с. 107.)

 

Второй вид иррегулярности фразеологизма - когда все слова известны, но смысл целого остается неясным.

Картежник у Карпенко-Карого ("Суета", V, 11. - Твори, II, 123) говорит: "Грати так грати, нiчого постоли морщити".

Или фразеологизм на ножi скипiти, означающий 'быть зарезанным' (с. Мироновка, Белоцерковск. окр. - Курило Ол. Maтepiaли..., с. 100). Как это объяснить?

Непонятное слово, непонятная форма, непонятная синтаксическая конструкция - все эти разновидности "безо'бразия" фразеологизмов таят в себе предвестие их отмирания. Они повторяются в силу языковой инерции ("традиции") или сохраняются в песне, сказке, пословице, бережно передаваемой из поколения в поколение, несмотря на невразумительность, но в этой непонятности - их обреченность. Они должны уступить и уступают полноценным формам выражения мысли и постепенно уходят из языка, из диалектов. Однако разная степень несводимости неизвестного к известному, неправильного к правильному, разная степень иррегулярности, а также и разная широта употребления дают одним фразеологизмам большую, другим меньшую "сверхжизнь" в языке.

В песне:

 

У лЬсi, лЬci, у недобою,

У недобою, у недобору,

Ходило-блудило сЬмсот молодцув.

Выведи ж ти нас

ис сього лЬсу,

из недобою, из недобору.

(пос. Баба, Конотоп. окр. - Курило Ол., Матерiали..., с. 119).

 

Может быть, Недобой, Недобор - название урочища; может быть, это испорченное слово, аналогичное по значению широко употребительному слову нетрi. Эта песня не кажется совсем непонятной, смысл в ней "брезжит", и она может сохраняться так или будет подправлена в неясном месте.

В Думе о трех братьях:

 

А старши брат невелике усердiе мае,

Гойстру шаблю винимае,

На тавмак накладае

Да свайму меншему брату голову стинае.

(с. Змiтнiв, Сосницк. окр. - Курило Ол., Матерiали..., с. 127).

 

Мы можем догадываться, что фразеологизм на тавмак накладае означает что-то близкое к 'кладет (голову) на плаху', но слово тавмак остается загадочным.

В широко употребляемом выражении: пiде (полетить) шкереберть ('перевернется вверх ногами', 'пойдет вверх дном') слово шкереберть несводимо, но фразеологизм живуч, так как смысл целого ясен, а неразложимое слово лучше выполняет роль эмоционального передатчика. Сопоставьте "пiде шкереберть" и "пiде до горы ногами" - и эмоциональный эффект первого выступит яснее.

В областном фразеологизме: джосу дать - 'дать взбучку' несводимо первое слово, а оно явилось вследствие той эффективной силовой акцентовки произношения, о которой я говорил выше, - из чёсу дати.

Гораздо больше таких фразеологизмов, в которых неправильные слова сохраняют осмысленность, только несколько затрудненную, не сразу очевидную: "А воно було - пiзнi лягма" (варианты: у пiзнi лягови; облягома npиixaв).

Когда-то словом лягмо или лягомо (страдательное причастие от глагола лягати) обозначали время дня, т. е. время, когда ложатся спать; теперь это слово остается только в составе фразеологизма.

Последний случай подводит нас к третьему виду иррегулярности - в синтаксической неподатливости фразеологизма: он вторгается в синтаксическую конструкцию, не приспособляясь к ней: "Вона, знаете, нi до холодноi води". Эта особенность синтаксического плана связана с семантическим единством фразеологизмов, по которому она часто сближается с простыми словами, как особого рода сложные слова.

А такое семантическое единство и целостность фразеологического словосочетания были бы невозможны без метафоричности употребления тех слов, или хотя бы одного из тех слов, какие вошли во фразеологизм. Поэтому характерным и определительным признаком фразеологизма большинство исследователей признает вторичный (переносный или образный) его смысл.

Метафоричным или образным фразеологизм остается до тех пор, пока не разрушается соотношение первого и второго смыслового плана, иными словами, "прямого" и "переносного" значения.

В большинстве случаев первый смысловой план фразеологизма исключается, и потому чаще всего фразеологизмы семантически одноплановы. Наличие или отсутствие, возможность или невозможность "образности" фразеологизма определяется не только его соотношением с нормальным языковым фоном, но еще и ситуацией, контекстом.

"Чого це ти сьогоднi на однiй нiжцi скачеш?" Если бы этот вопрос был обращен к девочке-попрыгунье лет трех-пяти, он был бы одноплановым по прямому смыслу слов. Но когда мы слышим этот вопрос Явдохи в пьесе Карпенко-Карого "Суета" (I, 2. - Твори, V, с. 61), обращенный к Василине, сестре ее мужа, девушке на выданье, то этот фразеологизм оказывается одноплановым уже не в прямом, а в переносном смысле. На однiй нiжцi скачеш становится здесь фразеологизмом и означает 'счастлива' или 'игрива, весела'.

Если бы выражение нi до холодноi води характеризовало отношение молодой женщины к домашним хозяйственным хлопотам, то прямое значение его оставалось бы, и фразеологизм был бы образным, двуплановым, основным его значением было бы: 'она ни за какие хозяйственные дела не хочет приниматься'. Но когда в той же "Суете" (I, 2. - Твори, V, с. 62) подобные слова относятся к старшему писарю корпусного штаба в запасе Ивану Барыльченко: "...лежить i за холодну воду не вiзьметься...", то прямой смысл исключается, и этот фразеологизм имеет одно лишь простое значение: '(он) бездельничает'.

Итак, семантическая структура фразеологизмов может быть и осложненной, и простой, в зависимости от контекста в широком смысле этого термина.

3

Если лингвисты сближают фразеологические сочетания с простыми словами как складывающиеся лексические единства, то литературоведы включают их в состав ресурсов образности, повышенной выразительности, т. е. считают их конструкциями с живой экспрессивной функцией, а потому вполне обоснованно относят фразеологию писателя к средствам его поэтики.

Народная фразеология лишь частью "поэтична". Другая немалая часть народных фразеологизмов должна быть отнесена к словосочетаниям, утратившим образность, т. е. семантически опрощенным, одноплановым. Однако с поэтикой сближает фразеологию не столько возможность глубокой семантической структуры, сколько ее идеологичность.

Должен оговориться, что включение в сферу фразеологии грамматических перифраз, сложных описательных замен прямого (или основного) выражения грамматических категорий, что принято у наших романо-германистов в некоторых зарубежных работах, - всегда представлялось мне недоразумением, основанным и на бедности терминологии, и на неразработанности теоретических основ фразеологии как науки. Грамматические перифразы внешне напоминают фразеологизмы как устойчивые словосочетания, но по своей семантической структуре, а главное, по своим функциям резко от них отличаются.

Если мы исключим из фразеологии все грамматические перифразы, относящиеся к грамматической стилистике, то можно утверждать, что фразеологизмы в собственном (строгом) смысле термина всегда косвенно отражают воззрения народа, общественный строй, идеологию своей эпохи. Отражают, как свет утра отражается в капле росы. Фразеологические словосочетания не являются формальными средствами языка, не являются его элементами, а представляют собой готовые, хотя и наименьшие языковые конструкции, т. е. представляют собой целостное выражение содержания, а не частичное элементарное средство выражения. Поэтому они менее устойчивы, менее долговечны, чем звуки и формы и чем элементы словарного состава.

Лишь наиболее деформированные и в связи с этим десемантизированные фразеологизмы имеют настолько обобщенное значение, что приближаются к служебным словам и лишены исторического и социального колорита. Большинство фразеологических сочетаний носит печать своей эпохи и социальной среды, а потому в ходе столетий они утрачивают широкую применимость, начинают вызывать отрицательные ассоциации и потускневшие представления, становятся анахронистическими, и тогда свойственный им привкус "пыли веков" заставляет избегать их, выводить их из активного фонда языка, если они не подвергаются обновляющему преобразованию в произведении какого-нибудь мастера слова.

С другой стороны, свободные словосочетания, утрачивающие свой прямой смысл и закрепляемые в метафорическом употреблении, становятся фразеологизмами.

Выражения: сидiти в порогах, пасти заднiх, пiсно проживати - стали фразеологизмами лишь с той поры, как перестали обозначать 'сесть на пороге', 'быть последним подпаском', 'поститься', а стали выражать новые значения:

сидiти в порогах - 'проявлять излишнюю скромность, унижаться';

пасти заднiх - 'оставаться в тени, примиряться со своей неудачей';

пiсно проживати - 'жить бедно, плохо питаться'.

Пахне брагою - когда-то говорилось о готовившихся поминках по умершем, а теперь значит 'плохи ваши дела' (из записей А. П. Могилы в диссертации "Среднечеркасские говоры", Киев, 1958).

В сказке (см.: Гнатюк Вол. Народнi казки. Львiв, 1913, с. 76) ведьма говорит: "Ти мене вивiв у поле - в значении 'ты надул, провел меня'. А истоком этого фразеологизма было очень древнее выражение феодальной эпохи, означавшее 'ты вызвал меня на судебный поединок (на суд божий)'.

Когда-то ненавистные народу палачи выходили на место казни под маской (в глухом капюшоне). Тогда выражение катова личина было только обозначением всем известной реалии. Сейчас это бранный фразеологизм с потерянным значением, однако достаточно выражающим отвращение или ненависть к тому, кого так бранят (из записи А. П. Могилы в диссертации "Среднечеркасские говоры", Киев, 1958).

В редких случаях старая письменность сохранила народные фразеологизмы, теперь исчезнувшие, и еще реже мы можем установить какой-нибудь эквивалент исчезнувшего, новый фразеологизм. Приведу один из таких .примеров исторической смены фразеологизмов.

Владимир Мономах начал свое завещание потомкам выражением СЬдя на санЬх, что означало 'готовясь к смерти'. Уже тогда, в начале XII в., это было метафорическим выражением мысли, так как содержало намек на древний обычай увозить покойника к месту погребения на санях в любое время года. Это выражение бесследно исчезло из украинского, как и из русского языка. Но исчезнувший фразеологический оборот заменен другим. В русском - одной ногой в могиле, в украинском, например, на столi лежа (из записи А. И. Филипповой в диссертации "Говори Прилуччини", Xapкiв, 1958).

Наши церковные схоласты в XVII в. (а старообрядцы и до наших дней) рассуждают о различении ангелов - как вестников божьих и аггелов - как вестников дьявола. Отсюда сложилось словосочетание бiгають мов агели (записано в с. Вел. Токмак Мелитоп. окр. - Курило Ол. Матерiали..., 27). Теперь это фразеологизм, означающий 'мечутся как угорелые'. С церковными традициями связан и фразеологизм на cвiт благословляеться.

Немало народных фразеологизмов прочно вошло в литературный язык через творчество писателей XIX в.

1) "Пече раки, бiдний" (зап. А. И. Филипповой, "Говори Прилуччини", Харюв, 1958); "Нашi дiвки ракiв печуть" ("Суета" Карпенко-Карого, III, 7. - Твори, V, с. 89);

2) "Се така, кожному квiтку пришие (Гринченко Б., Словарь украинского языка, т. II, с. 233); "...дiвчата... часом пришивали квiтки йому прилюдно" (Мирний П. Хiба ревуть воли, 66);

3) "По греццi скакатиме" (А. И. Филиппова. Говори Прилуччини);

 

I до пiвночi там гуляли,

I в гречку деколи скакали

(Iв. Котляревський, Енеiда, III, 112.)

 

4) "Мати за дiтьми да побиваеться" (Труды этнографическо-статистической экспедиции в Западно-русский край, собр. П. П. Чубинский, т. V, с. 712); "Терешко, чуеш, вилупок, як мати та батько побиваються за дiтьми" ("Суета", II, 8. - Твори, V, с. 92).

В приведенных примерах народная фразеология вводится писателями в качестве языковой характеристики персонажей в диалогах, реже в авторской речи, преимущественно с комическим эффектом.

Более сложный и "артистический" способ транспозиции народных фразеологизмов в литературный язык - их творческое использование, обогащение, переделка и приспособление к новому контексту, что связано иногда и с переосмыслением.

В с. Вел. Токмак Мелитопольск. окр. записано: Зайшли зашпори - 'онемели, одеревенели (руки, ноги, или уши, нос)' (Курило Ол., Матерiали..., 28). У Панаса Мирного ("Повiя", I, 117); "Велики зашпори загоняло життя у серце Прiсьцi" - здесь слово зашпори получает новое значение 'шипы, занозы', какого оно не имело в народной речи.

В "Говорах Прилуччины" записано: спорюсь до ножа. У Карпенко-Карого в "Суете" (1, 5. - Твори, V, с. 69) Иван говорит: "Слухай, Васочко! Ми все балакаем з ножа".

Примеры усвоения народной фразеологии писателями можно перечислять долго и долго, но всегда следует помнить, что лишь незначительная доля народных фразеологизмов вошла в литературный язык. А потому законным будет вопрос, что же предопределяет возможность или невозможность выхода фразеологизмов из узкой среды в широкий общенародный обиход?

Можно предположить, что некоторую роль играет частотность употребления, постепенно нарастающая, но точное решение этого иопроса станет возможным лишь тогда, когда математические (статистические) методы, уже применяемые при исследовании литературных и государственных языков, начнут применяться и в диалектологии.

Излишество в уснащении текста народной фразеологией свойственно только начальным этапам демократизации литературного языка. Котляревский, Квитко-Основьяненко густо заправляли народной фразеологией свои литературные произведения.

Современная украинская драматургия и художественная проза свободны от этнографизма в воспроизведении фразеологии народной речи, - она вводится экономно и более свободно.

Примером мастерского использования целого комплекса фразеологизмов - народных и книжных, с некоторым изменением их функций и приспособлением их к контексту, может служить следующий отрывок из монолога Карпа в "Суете" (III, 6. - Твори, V, 104): "(природа)... забула покласти iм у голову хоч грудочку доброго, простого мужицького мозку, а через те вони крутяться все життя мов у ополонцi... в головi макiтриться, все ходить вверх ногами i вiн сам ходить у тьмi та стукаеться лобом то об той, то об другий чужий одвiрок". Ср. у М. Шолохова, "Они сражались за Родину", 1959, с. 225 (говорит старшина Поприщенко): "Они хотят свою родную часть кинуть и болтаться на фронте, как ковях в проруби". В народной речи: "вертиться, як вьюн в ополонцi", "голова макiтриться", "свiт макiтриться" (см.: Гринченко Б., Словарь украинского языка, т. II, с. 339). Тобилевич смягчил один глумливый оборот, слегка перестроил два других и создал словесный шарж, клеймящий хулителей и отщепенцев своего народа. Фразеология бытового и созерцательного свойства приобрела в новом контексте яркую обличительную силу.

4

До сих пор мы наметили только одно разграничение: народную и книжную фразеологию. Но каждый из этих двух рядов нуждается в дальнейшем членении на разряды. Не задерживаясь в этом докладе на классификации литературной фразеологии, я намечу разряды народных фразеологизмов.

По критерию их усвояемости, употребительности надо выделить два основных разряда: 1) общенародные фразеологизмы; 2) областные. В том и другом разряде необходимо выделить еще подгруппы профессиональной фразеологии.

Нужны длительные и умелые поиски и записи фразеологического материала по всей территории украинского языка, чтобы наполнить эту классификационную схему богатым и точно разграниченным материалом.

А сейчас приходится подбирать примеры со всяческими оговорками о возможных неточностях. Далеко не часто обнаруживаются и надежные признаки для приурочивания фразеологизмов к основным периодам истории народа.

Рассмотрим несколько примеров. Выражение химера гонити сложилось еще в период непосредственных связей украинского народа с греками, притом не через церковников, т. е. в эпоху раннего феодализма. Что греч. khimaira - 'мифическое чудовище с двумя головами (льва и серны) и хвостом-змеей' - пришло в украинский язык очень давно, ясно из того, что оно произвело богатое гнездо производных слов, вошедших в общенародный фонд: глагол химерити, прил. химерний, сущ. химерник и несколько фразеологизмов.

Из греческого языка (и тоже не от церковников) вошло в украинский язык и слово халепа (от греч. ta khalepa - 'тягости, трудности'), которое тоже стало опорой для ряда фразеологизмов: халепи натворила, халепа спiткала и бранного: нехай йому халепа!

Можно думать, что к далекой феодальной эпохе относятся и такие фразеологические сочетания, как: за царя Хмеля - 'давным давно', кадук (т. е. 'болезнь') тобi в ребро, (не хоче) як старець (т. е. 'нищий') гривни, (колись) пiд школою ночував (о неуче).

Внимательные поиски народных фразеологизмов в старой письменности помогут приблизительному хронологическому приурочению их. Фразеологические сочетания изредка заносились и в деловые документы, в повествовательную литературу, даже в виршах их можно найти. Приведу пример из Климентия Зиновьева: "Бо багач судам очи мздою забивает"; "...из мосту да в воду". (См. Хрестоматiя давньоi укр. лiтер. Вид. 2. Киiв, 1952, с. 207, 209.)

Более органично внедрялись фразеологизмы в сатирическую литературу (интермедии, фрашки, жарты) и, наконец, в сборники пословиц и поговорок, появляющиеся на Украине с XVI в. Молодые исследователи должны посвятить свои работы этим нетронутым богатствам средневековой письменности.

Вернемся теперь к разграничению общенародных и областных, общеупотребительных и профессиональных фразеологизмов. Прежде всего, надо заметить, что современное распределение известного материала по этим разрядам не будет отражать их первичных исторических отношений. Многие древние фразеологизмы, когда-то общенародные, сохранились только в одном-другом периферийном, более изолированном от влияния литературного языка говоре. Например, фразеологическое сочетание: "Рiчка взялась полинем" (т. е. 'под тонким слоем льда уже разлилась талая вода') - засвидетельствовано в записи О. Курило (с. Гречана Гребля - "Матерiали...", 19), но нет его в словаре Б. Гринченко, нет и слова полин в этом значении. Параллели к этому слову находим в записях Ричарда Джемса начала XVII в. и в современных архангельских говорах. Из этого можем заключить, что когда-то оно было общим восточнославянским.

Еще труднее выделять с научной точностью областную фразеологию. Только карты распространения фразеологизмов, когда они будут составлены на основании широкого обследования, дадут четкое решение этого вопроса. А пока их нет, каждый будет исходить из своего субъективного и ограниченного опыта и недостаточных словарных картотек.

Возможно, что к областной фразеологии относятся: по гамалику заробимо (Гринченко Б., Словарь, т. I, с. 311; Мирний П., Хiба ревуть воли, 59) или духопелу дати (Гринченко Б., Словарь, т. I, с. 501).

5

Профессиональная фразеология украинского языка до сих пор так мало привлекала внимание, что можно говорить о ней как о самой манящей или устрашающей безвестности. Старые работы этнографов, как, например, Василенко, современные работы, например М. Кривчанской, являются только первыми шурфами разведчиков, которые пока даже не позволяют "оконтурить", как говорят геологи, запасы профессиональной лексики и фразеологии. Из исследований по другим языкам мы знаем, что всякая система лексики, даже арготическая, обогащается своей фразеологией. Поэтому там, где имеются запасы профессиональной лексики без фразеологии, надо продолжать поиски: она не зарегистрирована, не описана скорей всего только по недостаточному умению или вниманию собирателя.

Существующие словари и диалектологические работы содержат некоторое количество профессиональной сельскохозяйственной фразеологии, например: жито вибилось з краски; жито квiтуе, коноплi курять; гупати коноплi - 'бить коноплю'; брати льон; выбирати картоплю и т. д.

В диссертациях П. А. Дзендзелевского и А. А. Берлизова обработаны материалы по профессиональной фразеологии рыбаков на Нижнем Днестре, а в диссертации М. Ф. Кривчанской - по фразеологии гончаров на Полтавщине. Я приведу примеры из последней работы.

Точити посуд - 'виробляти посуд на гончарному крузi'.

Посiдали миски - 'разпалися вiд поганоi глини пiд час ix обжигания'.

Тягнути полотно - 'надавати глинi форми усiченого конуса пiд час виготовлення посудини на крузi'.

Зводити пелюстку - 'вiддiляти верхнiй край горщика виглядi пояса пiд час його вироблення'.

Гнатi пучок - 'рухати пучками пальцiв знизу вгору по глинi пiд час виготовлення посудини на крузi'.

Бросается в глаза образность профессиональной фразеологии. Составители областных словарей и исследователи профессиональной терминологии должны искать и записывать сохранившиеся остатки этой производственной фразеологии, которая отражает то древние приемы работы, то специальные формы общения участников коллективной работы, то воззрения ремесленников или промысловиков на свои занятия. Она исчезает особенно быстро, так как отмирают старые ремесла и промыслы, вытесняемые фабрично-заводской промышленностью и механизированными государственными промыслами.

Большой интерес представляет и разработка источников и происхождения профессиональной фразеологии, в основном производимой путем специализации, приспособления областной или общенародной фразеологии. Следует осветить и обратный процесс заимствования и обогащения общей фразеологии из фондов профессиональной.

Как видим, встают перед нами новые и нелегкие задачи. Нива - неоглядная, она ждет своих тружеников. Любовь к яркому, образному слову, глубокий интереско всем видам народного "меткого словца" - всегда будет привлекать новых и новых исследователей в область народной фразеологии.

Список литературы

Б. А. Ларин. О НАРОДНОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ.