Идея панарабизма в региональном измерении

Реферат: Идея панарабизма в региональном измерении

 

Несмотря на сдвиги в материально-технической базе производства и существенные изменения в макроэкономических показателях, несмотря на реформы, которые существенно преобразовали воспроизводственные механизмы арабского мира в 60-е годы XX столетия, десятилетиями арабское сообщество не может преодолеть состояние отсталости, поскольку все эти меры оказались недостаточными для достижения его устойчивого роста. Исключением оказались лишь арабские нефтеэкспортеры. Но их успех лишь увеличил разрыв между капиталоизбыточными и капиталодефицитными странами региона, усилил их неравномерность развития и оттенил зоны застоя на арабском экономическом пространстве.

Арабское большинство, представленное бедными странами, также неоднородно по масштабам накопленного национального богатства, темпам роста, ресурсному обеспечению. Этот фактор дополнительно влияет на дифференциацию в арабском мире, закрепляя сложившееся здесь качество, суть которого в том, что арабский мир изначально существует как сообщество разобщенных государств, не познавших в полной мере выгод совместного выступления перед лицом мировых и региональных проблем. Растущие расхождения в экономическом положении разных стран только усугубляют общую неустроенность ближневосточного региона, разрывая потенциальное единство арабского мира и затрудняя процесс обретения им предпосылок для преодоления накопившихся и образующихся вновь проблем.

Единственным выходом в этой связи кажется интенсификация усилий разных государств, заинтересованных в поиске эффективных путей выхода из тупика. При этом интеграция может быть двоякого рода. Она может принимать характер тактического союза ради достижения сиюминутных целей либо иметь серьезную долговременную природу для реализации фундаментальных проектов перестройки структуры экономики.

Государствам, ориентирующимся на разные социальные ценности, крайне трудно найти точки соприкосновения не только в политическом плане, но и особенно в экономическом. Полномасштабная интеграция требует сходства в работе воспроизводственных механизмов, похожести ее субъектов с точки зрения наличия в них институциональных элементов, которые могли бы стыковаться в транснациональные комплексы, сохраняя работоспособность и имея запас прочности, потребный для компенсации усилий на соединение разных функциональных узлов. Кроме того, государство должно действовать в согласованном режиме со своими партнерами по интеграции и проводить целый комплекс селективных интервенционистских политик для достижения постепенного улучшения производственных и экспортных показателей, как это имело место с экономиками ЮВА1.

Чтобы добиться подобного сдвига в условиях арабского мира, отличающегося устойчивостью воспроизводственных традиций, склонного к длительному вынашиванию решений, стремящегося максимально долго эксплуатировать проверенные схемы и не желающего прибегать к новым ходам, требуется обеспечить много предпосылок, которых арабские страны в большинстве лишены частично или в значительной мере. «Эти предпосылки материализуются в виде наличия научной базы и профессиональной рабочей силы, соответствующей конкурентной среды, поощряющей применение технологических достижений, рационально устроенной структуры выдвижения инициатив параллельно с необходимостью временной защиты избранных отраслей, создающих существенные резервуары для поглощения наукоемких технологий, а также промышленной и технологической политики, компенсирующей рыночные сбои и поддерживающей благоприятный уровень технических знаний»2.

Другими словами, требуется совершенно иное качество управления воспроизводственными и общественно-политическими процессами, при-чем это качество должно быть сопоставимо в разных странах и соответствовать неким общим требованиям, что позволило бы создать с этой точки зрения гомогенное поле для интеграционной деятельности. Важным было бы и присутствие определенного научного потенциала, способного если и не инициировать полномасштабные НИОКР, то хотя бы проводить в жизнь зарубежные достижения или, по крайней мере, адаптировать их к местным возможностям (хотя подобное может снизить их значимость и ценность именно как прорывных достижений). Ныне же известно, если исходить из доли участия арабских стран в мировой торговле различными товарными группами, что удельный вес наукоемкой продукции в таких арабских странах, как, например, Марокко, Египет, Иордания, Ливия, Сирия и страны ССАГПЗ составлял в 1970 г. от 0,009 до 0,082%, увеличившись к 1993 г соответственно от 0,037 до 0,219%, что хотя и свидетельствует о росте использования результатов НИОКР в производстве, тем не менее указывает на отставание от показателей развитых стран, примером которых в регионе может служить Израиль. Его доля к середине 90-х годов составляла 0,375%. Близко же к приведенным данным стоят только те арабские страны, в которых велика доля продукции, поставляемой на мировой рынок, полученной в традиционной промышленности и в сфере специализированных поставок.

Если вернуться к тому, о чем говорилось выше, можно отметить, что многие исходные составляющие интеграции отсутствуют в арабском мире или только формируются. Ими обладают в той или иной степени только наиболее продвинутые арабские государства, входящие, например, в ССАГПЗ, но они же и наиболее консервативные, в которых экономические процессы, вызванные интеграцией с другими странами, менее богатыми, но обладающими более богатым социальным и политическим опытом, могут оказаться нежелательными с точки зрения правящих элит как способные генерировать предпосылки не-предсказуемых сдвигов в разных сферах и тем самым угрожать так или иначе национальной безопасности аравийских монархий. С этой точки зрения интеграция членов ССАГПЗ с какими-либо другими странами в арабском мире едва ли возможна. Сам же ССАГПЗ не является носителем интеграционной идеологии в том виде, в каком она понимается в окружающем мире на текущем этапе. Это больше политический союз для совместного выживания и обеспечения безопасности в узком регионе, нежели интегристская структура с торгово-экономическими целями, ориентирующаяся на полномерное вхождение в мировое экономическое сообщество на условиях, иных, чем поставка углеводородов.

Если брать за основу интеграции чисто хозяйственные составляющие, то они ничтожно малы как для ССАГПЗ, так и тем более для других арабских стран. Тип торгово-экономической специализации этого региона отличается примитивностью, поскольку, как отмечается в западной литературе, он систематически базируется на ресурсно-интенсивной продукции с малым компонентом в виде добавленной стоимости4. Кроме того, и торговая динамика, зафиксированная на межарабском экономическом пространстве, предстает как застойная, спровоцированная однородностью товаров и услуг.

Общее представление о том, что долгосрочный рост на Ближнем Востоке должен базироваться на экспорториентированной стратегии, не оспаривается в арабском мире. Однако существует большая проблема в том, чтобы мобилизовать для этого другие, помимо нефти, источники экспортной продукции и вообще инициировать производство в масштабах, способных доставлять странам внутренние источники инвестиций, стимулировать инновации и обеспечивать рост. С этой точки зрения интеграция, не являющаяся императивным фактором для капиталоизбыточных стран, возможно, рассматривается ими как завуалированная попытка перераспределения доходов в пользу менее развитых участников интеграционного процесса. Другой путь, – альтернативный интеграции, но не исключающий ее в принципе, – это программы структурной адаптации, которые призваны подтянуть арабские государства под единый ранжир в той или иной мере, что может создать некие предпосылки для объединения уже однородных членов в рамках взаимовыгодного процесса. Но очередная попытка в этом роде середины 80-х – начала 90-х годов не привела к однозначным результатам в восстановлении макроэкономической стабильности и в создании благоприятного климата для инвестиций и роста. Яркий пример этому Сирия – страна с потенциально большими возможностями, которые нивелируются бюрократией, старыми инвестиционными законами, стимулирующими отток капиталов и консервирующими застой в хозяйственной жизни.

В этих условиях интеграция САР с другими арабскими государствами едва ли может состояться. Гипотетически она возможна, но практически союз слабых государств дает слабый же результат их объединения, размываемого центробежными силами.

Конкретно в Сирии считают, что страна самодостаточна и не нуждается остро в объединении с другими, тем более, что в ближайшем ее окружении нет партнеров, которые могли бы сыграть в этом положительную роль. Иордания черпает доходы в перевалке грузов для Ирака и является хроническим клиентом международных финансовых организаций. Ирак находится в блокаде, Ливан – придаток Сирии со слабой экономикой. Политическая ситуация также не благоприятствует интеграции, часто ее воздействие бывает даже более весомым, чем экономические императивы.

Важный аспект состоит в том, что в ненефтяных арабских странах неудовлетворительно решается проблема накоплений. Мало того, что производственная сфера не обеспечивает их поддержание на необходимом уровне. В этих странах отмечена устойчивая тенденция к оттоку капиталов, интенсивность которой – одна из самых высоких в мире5. По некоторым оценкам, частный арабский капитал, размещенный в иностранных банках или инвестированный в международные финансовые рынки, достигает 150-200 млрд.долл.6 Эти цифры в 5-6 раз выше, чем объемы помощи, поступающей в регион. Трудно вычленить из этой цифры долю именно ненефтяных государств, но даже при всей ее незначительности она весьма чувствительна для них.

Между тем без финансовой подпитки едва ли можно вести речь об экономической стабильности в регионе как предпосылке интеграции. В цепочке финансы – реформы – интеграция отсутствует важнейший начальный компонент, что ослабляет все построение и делает его в крайних случаях гипотетической конструкцией.

Теоретически те или иные формы региональных соглашений и сотрудничества могли бы быть действенными для инициирования интеграционного процесса. Даже в рамках разных мнений об экономическом регионализме можно бы найти рациональное зерно, но в любом случае для этого нужна политическая воля не одного, а группы партнеров и, возможно, критическая ситуация, которая подвигла бы инициаторов к конкретным шагам. В противном случае на Ближнем Востоке центробежные силы гораздо сильнее, чем центростремительные, и преодоление их связано с длительным собиранием интеграционного потенциала и мобилизацией всех ресурсов объединения, чтобы иметь возможность отвечать на вызовы глобализации, к участию в потоке которой Ближний Восток как единый организм пока не готов.

В условиях дефицита капиталов, накоплений, переизбытка населения и обострения социальных проблем при ограниченном круге доноров помощи, которой все равно не хватает, арабские правительства не видят скорого решения в использовании механизмов интеграции. Арабским странам нужны немедленные результаты от создания региональных блоков, поскольку они не могут ждать долго на фоне переживаемых проблем. Скепсис относительно положительных сторон интеграции широко распространен, в связи с чем многие действия в этой области носят вербальный характер и воспринимаются как демонстрация намерений, своего рода дань вызовам, которые формируются не столько в пределах арабского мира, сколько за его границами, отчего они воспринимаются как отдаленные и имеющие косвенное отношение к Ближнему Востоку.

Тем не менее, региональное сотрудничество в той или иной форме в русле наступающей на широком фронте глобализации и сопутствующей ей регионализации – неизбежное условие выживания в нынешнем мире. Оно, как представляется, не может принести арабским странам сиюминутных выгод, но важно с той точки зрения, что может подготовить своего рода инфраструктуру для более глубоких сдвигов, которая сможет сыграть свою роль, когда для этого создадутся необходимые предпосылки и появятся соответствующие инициативы.

По крайней мере, ясно, что только в рамках таких инициатив и могут обкатываться разные проблемы взаимодействия, проверяться действенность отдельных решений, нарабатываться навыки взаимодействия, аккумулироваться конкретный опыт. На предварительных моделях могут прорабатываться общие действия по отдельным вопросам, имеющим универсальное значение для государств с разными системами воспроизводства и управления. То есть даже на такой стадии практические шаги могут быть весьма полезными, хотя и могут иметь исключительно прикладной характер.

В связи с этим трудно не согласиться с мыслью, что в данных обстоятельствах представляется более выгодным выступать в пользу ограниченных региональных соглашений или сотрудничества в конкретных сферах, а не в пользу многоцелевых проектов, построенных на протяженной во времени институциональной политике. Основным поводом к этому может быть возможность «эффективного управления процессами распределения прибыли и затрат в рамках каждого конкретного регионального соглашения, особенно применительно к инфраструктуре»7, тогда как фронтальная реализация интеграционных устремлений в несозревших условиях может обернуться дискредитацией их.

Однако даже такие ограниченные меры в области интеграции могут трактоваться как преимущественно эвентуальные. Поэтому во многом пути к созданию интеграционных арабских структур откладываются и переходят в разряд неких резервных действий на случай крайнего ухудшения обстоятельств для жизнедеятельности отдельных стран. При этом игнорируется факт, что чем дальше откладываются решения, тем сложнее будет организовать интеграционный процесс, поскольку к нужному моменту не будет апробированных методик.

В западной политологии распространена мысль о том, что только после урегулирования ближневосточного конфликта начнется реальная фаза интегрирования. Это первое. И второе это то, что ее продвижение может быть связано только с западной помощью. При этом подчеркивается факт, что обретение новых источников накопления и роста, предоставляемых интеграцией, «будет характеризоваться однозначно высокими первоначальными расходами и весьма неоднозначными поступлениями, в связи с чем возникает потребность в эффективной мобилизации поддержки на переходном этапе»8. При этом большая роль отводится западной помощи. Она должна учитывать, как минимум, два момента: «строиться с учетом экономической дееспособности реципиентов, определяемой рыночными реалиями в них, проводимой политикой и действующими институтами, и второе – условия помощи должны быть такими, чтобы конкретные страны поощрялись бы к строительству региональных и субрегиональных отношений, чтобы добиться сближения между собой»9.

Арабские страны сами дали повод для такого истолкования положения дел. Однако здесь четко просматривается ориентация Запада на то, чтобы содействовать реализации планов Израиля в регионе, который считает естественным для себя установить свое экономическое господство в регионе, используя технологическое превосходство и политическую, и экономическую помощь Запада.

Понятна идеологическая заостренность подобных расчетов. Но если внимательно рассмотреть арабский опыт в интеграции, то он не является отрицанием идеологии сближения на хозяйственной почве, хотя конкретные действия не имели успеха. Частично уже говорилось о причинах такого отношения арабских стран к этой проблеме. Здесь же в подтверждение и развитие отмеченного можно указать, что арабские правительства учитывают выгоды и издержки, сопутствующие интеграции. Сдерживающим моментом является то, что адаптация экономики требует пересмотра инвестиционного процесса согласно объективным условиям интеграции. «Издержки первоначально велики, поскольку производственная структура закрытой экономики изначально далека от того, что считается оптимальным в рамках интегрированного сообщества. Таким образом, перераспределение ресурсов может быть болезненным с точки зрения секторов, которые должны быть закрыты, и с точки зрения политического сопротивления изменениям... Минусы интеграции будут больше там, где степень протекционизма выше и где большая часть экономики закрыта от мировой конкуренции». И все же следует принять во внимание факт, что, хотя интеграционные возможности от страны к стране варьируются из-за различий в политических и экономических условиях, вполне возможно движение к интеграции, если ее выгоды будут осознаны в некоей группе стран. В этом случае даже те, для кого эти выгоды неочевидны, могут приступить к необходимым приготовлениям, которые будут задействованы позже10.

Дефицит ресурсов – то мощное материальное препятствие, которое сдерживает создание регионального союза в арабском мире. Существуют и другие обстоятельства, которые создают весомые препятствия к экономически и политически оформленному регионализму. Эти причины, в принципе, описаны в литературе. Но тот факт, что они сохраняют актуальность, подтверждается дискуссией по поводу материала египетского политолога М.С. Абу Амуда в журнале «Ас-сияса ад-даулийя» в январе 2000 г. Его оппонент Ас-Сейид Ясин вновь указывает, что межарабский баланс сил неустойчив, что не позволяет добиться решающих действий на межарабской арене как предпосылки интеграции.

Характер отношений между арабскими странами во многом порожден неоднородностью экономических структур и резко дифференцированным ресурсным обеспечением развития, что определяет и разные способности арабских стран решать задачи развития. Это порождает мощные противоречия между ними и служит серьезным фактором угнетения интеграционных связей. Еще один ограничитель интеграции – это повышенная сенситивность арабских государств по отношению к собственному суверенитету. Идея превращения странового государства в объединенное в соответствии с общественной мыслью 50–60-х годов лишь породило дополнительную заботу о собственной суверенности арабских стран, угроза которой может исходить от любой объединительной, интегристской идеологии. Межарабские отношения разъедаются также трениями и недоверием, из-за которых каждый прокламирующий идею интеграции подозревается в попытке встать над другими, присвоить их функции и узурпировать властные полномочия под прикрытием фраз об экономической целесообразности. В связи с этим проявления доброй воли в целях достижения согласия даже по вопросам, которые не могут служить камнем преткновения, как правило, нивелируются противоположными поползновениями, что выхолащивает позитивное начало во многих инициативах, интегристских по содержанию.

К числу сдерживающих интеграцию обстоятельств арабские политологи относят арабское понимание легитимности политических режимов, поскольку имеется некоторая связь между законностью арабских режимов и их деятельностью и ролью на межарабской арене. Проблема политической легитимности – сложная. Арабские исследователи различают разные варианты этого явления. Есть легитимность традиции, революции, политического плюрализма. Наличие этих категорий приводило к борьбе между арабскими странами. Очевидно, что отрицание легитимности какого-либо участника интеграции другим автоматически может привести к разрушению союза. Такой вывод представляется несколько умозрительным, но остается фактом, а построение – искусственным до определенной степени. Но очевидно то, что арабы не выработали до сих пор надежного механизма купирования противоречий и конфликтов, возникающих на этой базе, что чревато перерастанием любого недопонимания в антагонизм, а интеграция в подобной обстановке не может быть реализована.

Помимо многих негативных факторов, отрицающих идею интеграции, был и положительный момент, потенциально способствующий ей. Это арабское единодушие относительно приоритетного положения, которое занимает арабо-израильская борьба. Однако и по этой концепции был нанесен удар оккупацией Кувейта, что переместило дискуссии в плоскость арабо-арабского противостояния, снизив, во-первых, значение арабо-израильского конфликта как повода к межарабскому сближению, а во-вторых, создав новую волну недоверия в арабской среде к идее объединения11.

Положение усугубляется тем, что в арабском мире нет единого лидера, способного возглавить курс на региональное объединение, что особенно отражается на возможности интеграции в условиях растущего воздействия со стороны географически близких государств (достаточно сказать в этой связи хотя бы о членстве Турции в НАТО и о деятельных попытках турецко-израильского сближения), давления мировой среды и нестабильности в ряде арабских государств12.

В связи с этим арабская политология склонна рассматривать положение вокруг арабского мира и внутри него как исполненное вызовов и угроз, что требует немедленной реакции на острые раздражители посредством принятия новой стратегии, по поводу которой ведется оживленная дискуссия в связи с тем, что каждая арабская страна может оказаться под ударом.

Алармизм арабских стран четко сформулирован бахрейнской исследовательницей Фаузией Рашид, которая считает, что «глобализация в период после второй войны в Заливе и распада СССР стала капиталистическим и экономическим инфитахом, означающим углубление рыночной политики и всеобъемлющий контроль за товаропотоками как высшей ценностью, определяющей все стороны жизни сегодня, олицетворяя при этом высшую ступень победы капитализма... Это привело к тому, что мир, веками боровшийся за свободу и идеологический плюрализм, ныне подчинен единственной идее – идее капитализма... В этих условиях глобализация может лишь укрепить различия между странами и народами, сделав богатых еще богаче, а бедных – беднее»13. Другими словами, создаются основания считать, что глобализация в глазах арабских народов может восприниматься как новая фаза неоколониализма (хотя такая формулировка не произносится), как попытка подмять арабские интересы и встать над ними.

Характерно, что арабские страны не выступают против глобализации как таковой, считая ее объективным явлением. Они против идеологической заостренности явления, его политически и экономически однозначной сущностью, цель которой – преобразовать мир, в том числе и арабский, на принципах западного видения и трактовки мирового экономического устройства.

В этом случае арабские государства могут лишиться экономической самостоятельности, а не обладая таковой, они оказываются перед угрозой утраты и политического суверенитета. Отсюда и настороженное отношение к политическим последствиям глобализации как инструменту продвижения западных интересов за пределы западного мира.

Возможно, арабский мир проявляет пассивность перед новым явлением мирового порядка не только по причине своей разобщенности, но и потому, что не уверен полностью в своей возможности активно противодействовать наступлению нежелательных реалий, поскольку это борьба в неравных условиях. Ведь, если совокупный бюджет арабских государств составляет 400 млрд. долл., то бюджет одной только компании «Майкрософт» почти равен ему14. Результат борьбы в таком случае будет предопределен заранее, что угнетает потенциал противодействия, переводит его в пассивную форму.

Тем не менее, в этих условиях арабские страны ищут решения, которые могли бы помочь им выстоять в противостоянии с Западом и инспирированной им глобализацией, мобилизовать внутренние силы и ослабить тем самым негативное воздействие грядущего НМЭП на их экономику и социальную сферу. Арабские экономисты осознают важность момента и считают, что их страны переживают переломный момент, обусловленный либерализацией мировой торговли, нарастанием конкуренции, снятием экономических ограничителей и созданием предпосылок единой мировой системы, подминающей национальные, страновые экономические системы15.

На фоне распространяющегося пессимизма по поводу того, что нет средства от глобального наступления монополий, тем не менее рядом арабских авторов высказывается уверенность в том, что арабский мир может создать собственный лагерь, который заявит о своих правах и притязаниях. Они также признают, что арабские страны не всесильны, поскольку не могут мобилизовать свой экономический потенциал в такой степени, чтобы осуществить свои замыслы в экономике, социальной сфере и политике. Но есть предпосылки к этому в виде того, что арабская экономика подошла к новому этапу в своей эволюции. К концу XX в. сложились производительные силы, которые могут стать трамплином для наращивания в них нового качества. Возникла производственная инфраструктура современного типа, принесли определенный результат инвестиции в образование и в профессиональную подготовку, изменилась структура населения и занятости, которые в целом эволюционировали в направлении, соответствующем общей тенденции мирового развития16. Как следствие, совокупный ВВП арабских стран вырос с 28 млрд. долл. в 60-е годы до 500 млрд. в 90-е годы17.

Но вместе с тем мировые сдвиги в виде образования крупных региональных группировок и начавшейся глобализации экономики могут стать серьезным вызовом арабскому миру. С одной стороны, арабский мир может оказаться в изоляции, так как могущественные группировки, в которые он не входит, создают благоприятные условия для торговли между своими членами, с другой, – он не будет иметь широкого доступа к передовым технологиям, и возможности его жизнеообеспечения окажутся подорванными. Чтобы избежать этого, необходимо осознание всем арабским сообществом опасности отделения от общемирового процесса, каким бы неблагоприятным он ни казался в его начальной стадии. Тем более, что предпосылки для образования собственной региональной группировки на Арабском Востоке имеются. Этот район в целом (несмотря на огромные пострановые различия, о которых говорилось) располагает большими людскими ресурсами в 240 млн. человек, промышленной базой, преодолевающей в отдельных сегментах фабрично-заводскую стадию, сельским хозяйством, функционирующим в ряде отраслей на интенсивной основе, мощными природными ресурсами, что позволяет ему самообеспечиваться по ряду параметров и не испытывать по ним таких дефицитов, как то свойственно большинству развивающихся государств.

Поэтому арабские страны, хотя и медленно, но пытаются нащупать общие точки соприкосновения, чтобы создать свои институциональные структуры и консолидировать свой регион, чтобы быть готовыми взаимодействовать в рамках глобализации с другими региональными образованиями, хотя и заведомо более мощными, но не в одиночку, а в составе группы, что сулит большую степень сопротивляемости и адаптации к новым условиям.

В последнее время проявляется определенная активность в том, что касается своего рода организационного переустройства системы межарабских структур и их сближения с родственными в других странах. Не исключено, что обсуждаемые ныне проблемы, связанные с Европейско-средиземноморским партнерством, приведут к тому, что в нем будут как бы растворены два арабских образования – Магрибинская федерация, которая ныне фактически бездействует, и Совет арабского сотрудничества, образованный Египтом, Иорданией и Йеменом и заморозивший деятельность после оккупации Кувейта. При этом АРЕ и Иордания входят в Европейско-средиземноморское партнерство, в котором уже участвуют Израиль и Турция.

Имеется еще одна региональная группировка в виде ССАГПЗ, которая может инициировать дальнейшее развитие основ внутреннего сотрудничества в виде введения унифицированных таможенных тарифов и других мер, что способствовало бы успеху переговорного процесса с европейской структурой и ведению свободной торговли между ними. Если переговоры дадут положительный результат, и ССАГПЗ и европейские структуры договорятся о свободе торговли, то это может резко облегчить межарабскую торговлю через посредство Европы, т.е. устранит препятствия, которые разделяли арабских партнеров еще с момента образования ЛАГ и возникновения их региональных и субрегиональных структур с интеграционными задачами.

Подобный прорыв, возможно, будет способствовать тому, что будут созданы предпосылки для устранения противоречий между самими арабскими странами, ими и Израилем, Сирией и Турцией и т.п. Во всяком случае, Барселонское соглашение 1995 г. и создание партнерства планировались в широком смысле именно как средство преодоления разногласий и враждебности в районе Средиземного моря, а в узком смысле – как средство решения чисто европейских проблем и тех их аспектов, что были связаны с арабскими соседями. В русле этого ставились задачи – добиться свободы торговли между 27 странами, а также обеспечить безопасность, мир и стабильность, а в качестве сопутствующей цели выдвигалось стремление обеспечить и «экономическое сотрудничество и улучшение отношений между на-родами региона»18.

Барселонское соглашение преследовало и другие цели, в том числе требовало от подписавших его стран «либерализовать экономики, улучшить отношения друг с другом, отрегулировать финансовую ситуацию, гарантировать основные свободы и права человека в качестве предпосылки заключения соглашений с ЕС»19.

Однако это задача стратегического порядка, поскольку положение в периферийных странах не отвечает требованиям союза. В рамках партнерства с ЕС заключены соглашения еще с четырьмя региональными субъектами – Израилем, Палестинской автономией (принятой в противовес Израилю), Тунисом и Марокко. В то же время членство других арабских стран обставлено многими препятствиями. Они должны добиться темпов роста в 6%, тогда как по региону в целом они не превышают 3%, что не позволяет обеспечить занятость рабочей силы, увеличивающейся на 4% в год20. То есть арабским странам предстоит длинный путь, чтобы дорасти до сотрудничества с Европой в рамках одной региональной структуры.

Но на пути сближения стоят не только экономические причины. Внешнеполитические моменты также играют большую роль, представленные в виде членства Израиля, что исключает в нынешних обстоятельствах движение арабских стран к Европе. Кроме того, и Израиль не заинтересован в расширении арабского присутствия в европейской структуре, поскольку намеревается стать своего рода представителем Европы и США в регионе и служить посредником в отношениях своих арабских соседей с ними подобно тому, как это имеет место применительно к Палестине21.

В течение длительного времени в регионе муссируется идея создания ближневосточного проекта, в котором ключевая роль отводится Израилю. С экономической точки зрения, впрочем, как и с других, этот проект имеет выраженный произраильский характер, поскольку ориентирован именно на закрепление израильского превосходства за счет экономической экспансии. Арабским странам отводится роль поставщика дешевой рабочей силы на предприятиях с вредной экологией, которые будут выводиться из Израиля и размещаться в арабском мире. При этом выгоды арабов ограничатся только созданием рабочих мест, число которых не может быть велико. Арабские политологи считают, что подобный проект не даст возможности поднять прожиточный минимум арабских трудящихся, повысить душевой доход и вообще как-то заметно изменить картину экономического благосостояния в арабском регионе. Но это, возможно, завышенные требования, которые не могут быть реализованы по определению, поскольку для этого нужны совсем другие масштабы кооперации, сотрудничества и интеграции, о которых в таком ключе речь не идет, тем более для этого необходимы внутренние предпосылки в виде роста экономик, оптимизации производств, соответствующей макроэкономической политики.

Специалисты предсказывают неуспех этого предприятия главным образом по политическим соображениям. Израиль способен существовать на автономной основе, хотя его интерес к арабским возможностям велик. Ведь превращение арабских стран или даже части их в рынок для израильских товаров еще более увеличит региональное значение Израиля, увеличит и его ВВП, который уже сейчас превышает таковой же Египта, Сирии, Ливана и Палестины, вместе взятых, и составляет 70 млрд.долл.22

Возможно, последствия экономического сотрудничества арабских стран с Израилем и не будут однозначно отрицательными. По крайней мере, в литературе не приводятся расчеты, категорически указывающие именно на такой результат. Большую роль для арабской стороны играет политический фактор и психологическое неприятие любой инициативы со стороны Израиля в экономической или в любой иной сфере, хотя вполне ясно чисто умозрительно, что сильный партнер будет иметь и бόльшие выгоды от взаимодействия. Не случайно многими арабскими исследователями признается, что «негативизм арабов по отношению к израильскому правительству – это результат накопленного недовольства от поведения Израиля в эпоху Ликуда или Нетаньяху»23. В свете этого в огромной степени сотрудничество возможно только после нормализации отношений, но и тогда оно, бесспорно, будет подвержено серьезным испытаниям в силу инерции неприязни и враждебности.

Все вопросы восстановления контактов с Израилем «в обязательном порядке увязываются арабскими странами с тем, чтобы найти средства противодействия стремлению Израиля навязать свое видение процесса урегулирования и … получить односторонние выгоды от своей экономической политики в регионе»24. Арабские экономисты, вынужденно занимающие алармистские позиции, полагают, что Израиль стремится показать, что арабские государства не могут освоить иностранные инвестиции и найти рынки сбыта своей продукции вне рамок интеграции с ним. Арабы призывают к установлению в первую очередь межарабского сотрудничества в регионе, что следует хотя бы из деятельности Египта, который настаивает на создании общего арабского рынка, чтобы Израиль не мог стать центром регионального экономического взаимодействия, хотя за ним могло бы быть признано право равноправного партнера в сотрудничестве. Но для этого арабский мир должен добиться успехов на поприще интеграции, чтобы предстать если и не монолитным организмом, то хотя бы структурой с выраженным минимумом интересов, удовлетворяющих всех.

Однако в нынешних обстоятельствах практически невозможно представить, что арабские планы регионального сотрудничества предусматривают в какой-то степени участие Израиля в качестве партнера. Не случайно, и это можно повторить, в арабском мире широко отмечается, что арабский общий рынок должен быть создан прежде, чем встанет вопрос о реализации других идей в этой области, поскольку рынок одной нации должен иметь приоритет над рынком, где участвуют представители других.

Хотя объективно интересы региона требуют в целом взаимодействия всех стран, пока субъективный фактор (как арабский, так и израильский) обладает сильной инерцией. Даже урегулирование ближневосточной проблемы едва ли сразу откроет возможности для сотрудничества между евреями и арабами. Примером этому служит Египет, где по прошествии многих лет после Кэмп-Дэвида не отмечаются подвижки в сторону хозяйственного сближения с Израилем. Таково же положение и с Иорданией, в которой наблюдаются лишь отдельные проявления взаимодействия с израильским предпринимательством, но о широких контактах речь не идет даже в таких проектах обоюдной важности, как экологические и водноресурсные.

В целом же, видимо, следует указать, что для того, чтобы противостоять или использовать в своих интересах такие явления общего плана, как глобализация и регионализация или более частные проявления в виде, например, попыток сближения Израиля с арабским миром, этому последнему следует предпринять меры для превращения в организованную структуру с сильным интеграционным компонентом, а его представителям – выработать стратегию консолидации усилий в целях достижения интеграции и образования единого фронта для взаимодействия с внешними контрагентами. Только такой подход следует считать магистральным в нынешней обстановке стремления даже наиболее развитых стран к интеграции. Вероятно, что интегристские тенденции для них важны не как оружие против развивающихся стран (хотя это дополнительно усиливает позиции Запада в отношениях с развивающимся миром), а как средство перераспределения возможностей и оптимизации хозяйственных потенциалов в расчете на еще большее усиление факторов экономического роста.

В этих обстоятельствах арабским странам следует особо озаботиться сплочением на интеграционной основе, чтобы лучше осознавать свои экономические интересы и иметь возможность отстаивать их на коллективной основе.

В арабском мире широко распространено мнение, что предтечей арабской интеграции может стать формирование арабского общего рынка. В серьезной арабской прессе постоянно публикуются материалы, в которых муссируется необходимость создания общеарабской структуры, которая могла бы быть стержнем межарабского сотрудничества в его наиболее тесной форме и дать импульс консолидации арабских стран в масштабах, способствующих реанимации идеи общего рынка, способного быть антиподом уже народившихся международных экономических союзов и группировок. Ведь такой рынок мог бы, по словам крупного египетского экономиста, со временем «увеличить арабское производство, сделать более объемными их торговые связи, усилить инвестиционную активность капитала, создав альтернативное применение для свободных активов и сузив возможности их проедания и истощения в результате инфляции, экспроприации и замораживания»25.

Нынешний момент может считаться благоприятным с точки зрения возможностей для мобилизации экономических инициатив арабских стран в русле активизации идеи общего рынка, поскольку именно сейчас развертываются приватизационные процессы и обнаруживается тенденция к росту частного сектора, а арабские правительства все более ощущают необходимость снятия таможенных ограничений между родственными государствами26.

Действительно, арабские страны разобщены. Лишь экстремальные события типа арабо-израильского конфликта способны подтолкнуть их к некоторым совместным демаршам. Слишком же разные экономические интересы и финансовые возможности не дают им оснований к интегристским действиям и к такой организации регионального экономического пространства, которая позволила бы мобилизовать общие усилия хотя бы в отдельных нишах, обеспечивающих коллективизм усилий и их концентрацию на наиболее обещающих направлениях. Это борьба с бедностью, экологические проблемы, другие вопросы жизнеобеспечения арабских стран как разных частей не состоявшегося пока единого целого. Индивидуализм арабских государств столь высок, что они не могут принять решения даже при наступлении глобализации, воспринимаемой значительной частью арабских экспертов как угроза. Все еще для многих она ассоциируется с американизацией, а это мощный раздражающий фактор, который и ранее сплачивал арабов на прежних этапах в неприятии западной идеологии, к тому же несущей в себе элементы нового колониализма. Возможно, что такое неприятие подпитывается не столько идеологическими опасениями, сколько чисто прагматическими соображениями, поскольку арабское общество не чувствует в себе силы противостоять новому напору вестернизма и расценивает его наступление как заведомо неблагоприятное для себя.

К тому же, как отмечалось, внутри арабского сообщества не вызрели объективные предпосылки, чтобы естественным образом вписаться в новые мировые схемы организации торгово-экономических отношений. Между тем, по словам известного египетского философа С. ас-Сейида, «противостояние между противниками и сторонниками глобализации и неприятие тех и других многими арабскими мыслителями и аналитиками создает путаницу в умах арабов, большинство из которых не знает ныне, куда идти и к чему стремиться. Спекуляции вокруг явления, неясность его содержания, дробность мнений по вопросу создают неуверенность относительно того, как действовать в сложившихся обстоятельствах – принимать или отвергать, оценивать положительно или отрицательно глобализацию. По существу, идеологи, ответственные за просвещение нации, потерпели провал в своих попытках очертить рамки явления и показать, как следует с ним взаимодействовать на верной основе»27.

Только сейчас арабский мир начинает осознавать, что игнорирование глобализации, односторонняя ее трактовка может существенно ущемить арабские экономические и политические интересы уже в обозримом будущем по мере нарастания процесса и игнорирования его арабскими правительствами. Во всяком случае, на форуме в Бахрейне в апреле 2000 г. было заявлено, что «арабам следует определить параметры явления, дать его четкие характеристики и уяснить, наконец, каким образом можно вписаться в процесс, чтобы получить положительный эффект от этого, и как использовать во благо предоставляемые им возможности, избежав негативного опыта». И далее – «подобный подход неизбежен. Ведь глобализация – не химера, а факт, реалия, которую следует учитывать и принимать во всех ее проявлениях, при этом ошибочно пассивно ожидать развития событий или не брать их в расчет, поскольку такая позиция чревата изоляцией и крупными потерями»28. Другими словами, взвешенное отношение должно быть оптимальным при рассмотрении глобализации применительно к арабским странам. Но пока такая трактовка не закрепилась в общественном сознании арабского мира. Только небольшая часть стран региона вступила в ВТО, другие не могут приобщиться к глобализации и стать членами структуры в силу неустроенности своих экономических систем и неготовности принять правила, определяющие жизнеспособность развитых государств.

Ведя речь о необходимости региональной интеграции арабских стран (как предпосылке подключения к глобализации) в той или иной форме, следует четко представлять, что в итоге перед ними, видимо, нет иного выбора, кроме регионального объединения, несмотря на разницу в подходах, ситуациях и интересах. Логика развития должна быть такова, что арабские страны будут подталкиваться событиями к регионализации как важному инструменту взаимодействия с внешней экономической средой в условиях глобализации. Весь вопрос лишь во времени и в темпах осознания важности явления и выработки стратегий для включения в глобализационный процесс. Альтернативой этому может стать изоляция и выдавливание наименее гибких арабских стран на окончательную периферию мирового экономического движения. Воспрепятствовать этому процессу и содействовать процессу региональной интеграции, возможно, помогут новые явления в хозяйственной сфере арабских стран, возникшие в ходе движения их к рыночной экономике.

Список источников и литературы

 

1.   Guerrieri P. Globalism and Regionalism in the World Economy and me Middle East // The Middle East in Global Change. – L., 1997. – C. 163.

2.   Там же, с. 164.

3.   Там же, с. 166-167.

4.   Там же, с. 164.

5.   Там же, с. 168,.

6.   Там же.

7.   Там же, с. 169.

8.   Там же, с. 170.

9.   Там же.

10.   Padoan, P. The Political Economy of Regional Integration in the Middle East // The Middle East in Global Change. – L., 1997. – С. 197.

11.   Ясин, Ас-Сейид. Аль араб фи сияк ат-тагайюр аль-алямий // Аль-Ахбар аль-Халидж. 10.02.2000.

12.   Там же.

13.   Рашид, Фаузия. Хель якуну аль-араб дахая асри-ль-ауляма // Аль-Ахбар аль-Халидж. 07.02.2000.

14.   Там же.

15.   Аль-Вади, Ахмад Низар. Аль-ахамийя аль-истратиджийя ли танмия ат-таавун аль-иктисадий аль-арабий // Нидаль аль-Феллахин. 05.08.1998.

16.   Там же.

17.   Там же.

18.   Удван, Абдель Джабир. Ат-такаруб аль-арабий аль-арабий абра аурубба // Аш-Шарк аль-Аусат. 19.06.1998.

19.   Там же.

20.   Там же.

21.   Там же.

22.   Дияк, Маджд Абу. Аль-машруа аш-шарк аусатый ау аль вахм би айина // Аль-Хаят. 01.01.1997.

23.   Там же.

24.   Там же.

25.   Аль-Хаят. 31.01.1997.

26.   Там же.

27.   Ас-Сейид, Сами. Аль-ауляма бейна аль-аклянийя ва-т-таассуб // Аль-Ахбар аль-Халидж. 01.05.2000.

28.   Там же.