"Земледельческий закон" Византии, система хозяйства, формы собственности и аренды византийской общины

Министерство образования Республики Беларусь

Учреждение образования Белорусский Государственный Педагогический Университет имени Максима Танка

Курсовая работа

“Земледельческий закон” Византии, система хозяйства, формы собственности и аренды византийской общины

Студент, 403 группы

Борисов Денис Владимирович

Проверил преподаватель:

Шупляк С.П.

Минск, 2008

Содержание

 

1. Введение

2. Глава 1. «Земледельческий закон» и система хозяйства византийской общины

3. Глава 2. Формы собственности и аренды, экономика Византии

4. Заключение

5. Источники и литература

Введение

 

Тема моей курсовой работы “Земледельческий закон” Византии, система хозяйства, формы собственности и аренды византийской общины. В данной работе будут подробно рассмотрены различные аспекты экономической жизни Византийского государства. Особое внимание будет уделено “Земледельческому закону”, а так же вопросам, связанным с византийской общиной, а именно особенностям сельского хозяйства и быта.

Цель: подвергнуть рассмотрению «Земледельческий закон» Византии и систему хозяйства византийской общины.

Задачи: разобрать «Земледельческий закон» Византии, рассмотреть основные экономические отношения в византийской общине, проанализировать формы собственности и аренды и систему хозяйства Византии.

В данной курсовой работе использованы следующие источники: Г. Г. Литаврин «Как жили византийцы», А. П. Каждан «Деревня и город в Византии IX—Х вв. Очерки по истории византийского феодализма», История Византии т. 1—3, «Сборник документов по социально-экономической истории Византии» и другие. Основной материал я брал из книги Литаврина Г.Г. «Как жили византийцы». Там очень подробно рассмотрены различные стороны жизни византийского общества, хорошо описана система хозяйства общины, основанная на выращивании различных культур. В других источниках авторы тоже уделяют внимание экономическим аспектам Византии, но в большинстве книг эти моменты повторяются. Главная точка зрения на основные моменты экономики у всех авторов совпадает. Из «Сборника документов по социально-экономической истории Византии» я взял статьи «Земледельческого закона», на основе которых сделал выводы по главным вопросам.

В первой главе «Земледельческий закон» и сисема хозяйства византийской общины подробно рассматривается как сам закон, так и основные моменты касающиеся общины. А именно сельское хозяйство, быт, социальные отношения. Статьи этого документа носят и юридический характер, так как в них подробно описаны наказания за различные нарушения. Также в статьях описываются арендные отношения, и указывается на различные формы собственности.

Во второй главе «Формы собственности и аренды, экономика Византии» рассматриваются отношения между собственниками земли и арендаторами, между городом и деревней, социальные и экономические отношения.

Глава 1. «Земледельческий закон» и система хозяйства византийской общины

В данной главе будет рассмотрен “Земледельческий закон” Византии, (начало 8 в.), в котором отображены некоторые особенности жизни византийцев. Здесь будут приведены статьи вошедшие в этот закон, а так же анализ некоторых из них.

1. Земледельцу, возделывающему свое поле, следует быть справедливым н не переступать, межи соседа; если же кто-либо переступит и умалит долю соседа своего, то, если он сделал это во время распашки нови, лишается своей нови, если же он сделал это нарушение во время посева, то лишается и посева, н пашни, и урожая переступивший границу земледелец. Из первой статьи закона можно сделать вывод, что частная собственность на землю специально закреплялась законодательно, чтобы избегать дальнейших разногласий по поводу размеров и границ земельных участков, и следовательно количество урожая.

2. Если какой-либо земледелец без ведома хозяина земли войдет и распашет новь н засеет, то не получит он не только за труд по распашке нови, но ни урожая за посев, ни даже семени, уже засеянного. Так же мы видим, что в законе регламентируется наказание, тоесть четко отображено, что будет за то или иное нарушение.

3. Если договорились друг с другом два земледельца перед двумя или тремя свидетелями обменятся землями и договорились бы окончательно, пусть остается их обмен законным, прочным и непоколебимым.

4. Если два земледельца договорились обменяться землями на время посева и одна сторона отступится, то, если семя засеяно, пусть не расторгают договора; если же не засеяно, пусть расторгнут. Если отступившийся не вспахал нови, другой же вспахал, пусть распашет и отступившийся, и тогда расторгнут [договор].

5. Если два земледельца обменялись землями, либо на время, либо навсегда и обнаружено, что одна доля меньше другой, и если о том не договаривались, пусть отдаст имеющий больше соответствующее количество земли имеющему меньше, если же так договорились, пусть не отдает ничего.

6. Если бы земледелец, имеющий тяжбу о поле [ниве], вошел без ведома засеявшего и самовольно сжал, то, если притязание справедливо — ничего не получит из этого; если же его притязание еще и несправедливо — отдаст вдвойне столько плодов, сколько было сжато.

7. Если два села спорят о границе или поле [ниве], пусть обследуют сведущие люди [судьи] и признают право за владеющим в течение более долгого срока; если же есть и старая граница, пусть будет старое владение непоколебимым.

8. Если был произведен раздел несправедливо для некоторых в жребиях и в местоположении, пусть позволено будет аннулировать произведенный раздел.

9. Если земледелец-мортит сжал без ведома земледавца и собрал снопы его, то, ках вор, будет лишен всех своих плодов. Мортит – арендатор, в данной статье видно что в Византии существовала землепользование на основе аренды.

10. Доля мортита – девять снопов; доля же земледавца - один сноп. Разделивший иначе да будет проклят богом. Из статьи следует, что форма платы за аренду земли имела натуральный характер.

11. Если кто-либо взял землю у обедневшего земледельца, чтобы засеять, и, договариваясь, договорился бы только распахать новь и разделится, пусть соблюдает договор; если же договорились и о посеве, пусть придерживаются договора.

12. Если земледелец возьмет землю, чтобы засеять исполу, и к требуемому времени не распашет нови, но разбросает семя по поверхности, пусть ничего не получит из плодов, потому что, обманув, надсмеялся над хозяином земли.

13. Если земледелец взял у какого-либо обедневшего земледельца виноградник для обработки исполу и не обрезал его, как полагается, не окопал и не обнес его частоколом, пусть не получит ничего из плодов.

14. Если взявший поле исполу у бедного [неимущего] земледельца, находящегося в отсутствии, раздумав, не возделает поля, — вдвойне столько отдаст плодов.

15. Если взявший в обработку поле исполу до времени возделывании, раздумав, заявит хозяину поля, что не в состоянии [возделать его] и хозяин поля не озаботится этим, пусть будет не ответственен испольщик.

16. Если земледелец, ваявшийся возделать виноградник или землю, договорился с хозяином и, взяв задаток, приступил к работе, но, отступившись, оставил его, пусть отдаст справедливую цену поля и поле хозяину его.

17. Если земледелец пойдет и возделает поросшую лесом землю [лядину] другого земледельца, то три года будет пользоваться ее плодам, затеи отдаст ее хозяину ее.

18. Если не имеющий средств для обработки своего поля земледелец бежал и ушел в чужие края, то пусть ответственные перед казной за подати собирают плоды, и не имеет права возвратившийся назад земледелец взыскивать с них что-либо.

19. Если земледелец, убежавший с своего поля, платит [платил] ежегодно казенные экстраординарные налоги, то пусть собирающие плоды и пользующиеся его полем понесут ответственность в двойном размере.

20. Вырубающий чужой лес без ведома его хозяина и возделывающий и засевающий ничего не получит из плодов.

21. Если бы земледелец построил дом или посадил виноградник на чужой пустоши и со временем вернулись бы хозяева ее, то они не имеют права разрушить дом или вырыть виноградники, но должны взять равноценный участок, где бы ни захотели. Если же откаэался бы поселившийся или посадивший на чужом и не дал бы равноценного участка, то имеет право хозяин участка и виноградник вырыть и дом разрушить.

22. Если земледелец украдет во время пахоты лопату или мотыгу и со временем опознан будет, то отдаст за это в день по двенадцать фоллов. Равным образом и укравший в самую пору садовый нож или во время жатвы серп или во время рубки леса топор.

23. Если пастух поутру взял быка у земледельца и пустил его в стадо и если случилось [бы] быку быть зарезанным волком, пусть покажет тушу хозяину его и сам будет считаться невиновным.

24. Если пастух принявший быка, потеряет [его] и в самый день потери быка не даст показания хозяину быка, что, мол, «быка до такого-то места видел, а что же случилось не знаю», то будет ответственен за убытки: если же даст показание, пусть считается неответственным.

25. Если пастух примет утром от земледельца быка и бык, отбившись от стада, уйдет и войдет на возделанные земли или виноградники и причинит ущерб [потраву], то не будет лишен пастух наемной платы, нп возместит весь ущерб.

26. Если пастух принял быка у земледельца и бык пропал без вести, то пусть поклянется [пастух] именем господа, что не поступил с ним злонамеренно, что не причастен к гибели быка, и не будет нести ответствен за убытки.

27. Если пастух утром принял у земледельца быка невредимого и здорового и случится ему пораниться или ослепнуть, пусть поклянется пастух, что не поступил с ним злонамеренно, и да будет неответственным за убытки.

28. Если пастух поклялся, что он неповинен в гибели, ранении или ослеплении быка, а затем был изобличен двумя или тремя достойными доверия свидетелями, что убил он, то да будет у него обрублен язык и пусть он возместит убытки хозяину быка.

29. Если пастух находящейся в его руках дубиной убил, поранил или ослепил быка, то будет [считаться] виновным и ответит за убытки; если же сделал это камнем, будет считаться неответственным.

30. Если кто-либо обрезал колокольчик у быка или овцы и опознан, пусть будет высечен, как вор: если же и скотина пропала, то отдаст ее совершивший кражу колокольчика.

31. Если дерево находится на участке возделанной земли [в вариантах: села] и если соседний участок — сад и на сад падает тень от соседнего дерева, то пусть обрубит его ветви хозяин его, если же нет сада, пусть не обрубает.

32. Если дерево взращено кем-либо на неразделенном месте и затем при проведении раздела досталось в долю другому, пусть не имеет права распоряжения деревом никто, кроме взрастившего его. Если же взывает хозяин участка, что я, мол, терплю неудобства от дерева, пусть отдаст вместо этого дерева другое вырастившему и получит это.

33. Если захвачен садовый сторож ворующим в охраняемом им месте, то пусть будет лишен наемной платы и пусть 6удет сильно избит.

34. Если захвачен наемный пастух доящим скот тайком от хозяина его и продающим [молоко], пусть будет избит и лишен своей наемной платы,

35. Если кто-либо захвачен ворующим чужую солому, в

двойном количестве пусть отдаст се.

36. Если кто-либо возьмет быка, или осла или другую какую-либо скотину без ведома ее хозяина и уйдет по делам, пусть отдаст в двойном размере за наем его. Если же издохнет скотина по дороге, то отдаст двоих за одну, какая бы то ни оказалась.

37. Еслн кто-либо возьмет быка для работы и бык издохнет, то пусть обследуют сведущие люди [судьи]; и если он издох на той работе, для которой его спрашивали,— пусть будет не оштрафован [взявший быка]. Если же издох на другой работе, то пусть отдаст вполне здорового быка.

38. Если кто-либо найдет быка в виноградинке или поле или в другом месте, делающего потраву, и не передаст его хозяину его с намерением потребовать с него все погибшие плоды, но убьет или ранит быка, то отдаст быка за быка или осла за осла, или овцу за овцу.

39. Если кто-либо, рубящий с чаще леса дерево, не обратит внимания и оно упадет и убьет быка или осла или какую-либо другую скотину, отдаст голову за голову.

40. Если кто-либо рубящий дерево в неведении сбросит топор н убьет чужую скотину, отдаст ее.

41. Если кто-либо украдет быка или осла и будет уличен, отдаст его и всё сработанное и.

42. Если кто-либо захочет украсть одного быка из стада и угнанное стадо будет съедено зверями, виновный будет ослеплен.

43. Если кто-либо вышел, чтобы привести своего быка или осла, и, загоняя своего, загнал вместе с ним и другого и не присоединил его к своему и погиб тот или зарезан волками, пусть отдаст душу за душу хозяину быка или осла. Если же заявит и укажет места, оправдываясь, что был не в силах его удержать, не будет нести ответственности эа убытки.

44. Если кто-либо захватит в чаще леса быка, зарежет его и присвоит тушу его, то карается отсечением руки.

45. Если какой-либо раб зарежет быка или барана, или свинью в чаще леса, то господин его отдаст скотину.

46. Если какой-либо раб, желая совершить ночью кражу, угонит из загона овец и если они погибнут или будут съедены дикими зверями, то пусть будет казнен на фурке, как убийца.

47. Если какой-либо раб, часто крадущий по ночам скот, причинит гибель стада, хозяин его понесет ответственность за погибшее, как знающий о виновности раба. Сам же он будет казнен на фурке.

48. Если кто-либо нашел быка делающею потраву, и не передаст его хозяину его, но обрежет ему уши или ослепит, или обрежет ему хвост, то пусть не принимает его хозяин его, но возьмет взамен его другого.

49. Если кто-либо нашел поросенка, делающего потраву, или овцу, или собаку, пусть в первый раз передаст животное, затем, во второй раз, передавая, пусть сделает предупреждение хозяину его, в третий же раз пусть обрежет уши или убьет его и будет считаться невиновным.

50. Если бык, намереваясь войти в виноградник или сад, свалится в ров виноградника или сада и издохнет, то пусть неответственным будет считаться хозяин сада или виноградника.

51. Если бык или осел, намереваясь войти в виноградник или сад, напорется на колья изгороди, пусть неответственным будет хозяин виноградника или сада.

52. Если кто-либо поставил западню во время [сбора] плодов и если в нее попала собака или свинья и издохла то неответственным будет хозяин западни.

53. Если кто-либо после первой или второй оплаты за потраву убьет н не передаст животного хозяину его, чтобы получить, за потраву, — отдаст то самое, что убил.

54. Если кто-либо запер поросенка или собаку чужую и убил в двойном размере заплатит.

55. Если кто-либо убьет пастушескую собаку и не сообщит об этом и произойдет нападение диких зверей на загон, затем же будет опознан убийца собаки, то отдаст все погибшее стадо вместе со стоимостью собаки.

56. Если кто-либо развел огонь в своем лесу или поле и случились, что огонь распространился н сжег дома или плодоносные поля, то не осуждается, если не сделал этого при сильном ветре.

57. Сжигающий чужой холм [границу] (в вариантах: лес] или срубающий чужие деревья присуждается в двойном размер.

58. Сжигающий ограду виноградника не только подвергается сечению и клеймению руки, но и ответит вдвойне за ущерб.

59. Срубающий чужие плодоносные виноградине лозы или вырывающий [с корнем] подвергнется отсечению руки и ответит за убыток.

60. Входящие во время жатвы в чужие границы а ворующие [в вариантах: срезающие] снопы или колосья, или бобы будут одежд и высечены.

61. Входящие в чужие виноградники и смоковничные рощи ради потребления [плодов] будут безнаказанны. Если же ради покражи — буду высечены и лишены одежд.

62. Ворующие плуг или сошник, или ярмо понесут ответственность за убытки по числу дней от того дня, когда произошла кража, за каждый день по двенадцати фоллов.

63. Сжигающие чужую повозку или ворующие пусть заплатят в двойном размере.

64. Бросающие в гумно или стога огонь из вражеской мести пусть, будут преданы сожжению.

65. Бросающие огонь в сарай для сена или шелухи [соломы] пусть подвергнутся отсечению руки.

66. Разрушающие чужие дома самовольно или делающие непригодной ограду, намереваясь огородить или построить свои, пусть подвергнутся отсечению руки.

67. Если взяли поле в рост и обнаружено, что пользовались плодами с него более семи лет, пусть судья произведет расчет от семилетия и до него и со всего дохода половину засчитает в счет капитала.

68. Захваченный в амбаре ворующим чужое зерно пусть будет высечен в первый раз сотней плетей и возместит убытки обкраденному; если же и вторично обнаружен, пусть будет высечен и оштрафован двойным возмещением покражи; если же и в третий раз - пусть будет ослеплен.

69. Ворующий ночью вино из бочки или чана подлежит тому же наказанию.

70. Имеющие уменьшенную меру для жита и иина пусть, будут высечены как нечестивые.

71. Если рабу передана для пастьбы скотина без ведома хозяина его [раба] и затем ( вариантах: поэтому) раб продаст ее или как-либо иначе сделает ее непригодной, пусть не ответственен будет и раб и хозяин его

72. Если с ведома хозяина примет раб каким бы то нибыло образом животных и съест или как-либо иначе уничтожит их, хозяин рбСа возместит убытки хозяину животных.

73. Если проходил кто-либо по дороге и нашел изувеченную или: убитую скатмну и, сжалившись, донес, хозяин же скотины имеет подозрение, что повреждение было нанесено тем, кто донес, пусть поклянется о увечье; о погибели же пусть никто не расследует.

74. Обнаруженный убивающим чужую скотину по какому бы то ни было поводу возместит убытки хозяину ее.

75. Убивающий необходимую для стада собаку ядом пусти получит сотню плетей и отдаст двойною цену собаки ее хозяину; если же последовала и гибель, стада, то убийца возместит весь ущерб, как виновник гибели сторожевого пса. Да будет освидетельствована соОака, и если это был зверобойный пес, пусть будет, как мы сказали ранее; если же и простой, какие встречаются обычно, то [пусть отдаст] дену собаки и только.

76. Если грызутся две собаки и хозяин одной ударил другую мечом или палкой, или камнем и если от этого удара она ослепла или сдохла, или как-либо иначе пострадала, то убийца отдаст возмещение ее хозяину.

77. Если кто-либо, имеющий сильную собаку, разъяренную против других, натравил сильную собаку против более слабых и случилось, что какая-либо собяка изувечена или сдохла, то возместит ущерб хозяину ее и получит 12 плетей.

78. Если кто- либо сжал свою долю в то время, как доли соседей еще не сжаты, и привел свой скот и причинил ущерб соседям, то получит 50 плетей и отдаст возмещение за ущерб потерпевшему.

79. Если кто-либо снял урожай в своем виногряднике и в то время, когда на многих полях плоды еще не сняты, приведет свой скот, то получит 30 плетей и отдаст возмещение за ущерб потерпевшему.

80. Если кто-либо самовольно, имея с кем-либо тяжбу срубит виноградное или какое-либо другое дерево, наказывается отсечением руки.

81. Если кто-либо живущий в селении определил, что об-щинная земля [букв.: общее место] пригодна для сооружения мельницы, и займет ее и если затем после окончания сооружения сельская община [в вариантах: члены общины] заявит хозяину мельннцн, что он присвоил себе общинную землю [букв.: обшее место], пусть отдадут ему все причитающиеся платежи за издержки по устройству и станут сотоварищами с прежде сделавшим. В данной статье показана форма коллективной собственности – мельница, так как все имушество приобритаемое обшиной или принадлежащее ей является коллективным.

82. Если после раздела земли в селении кто-либо найдет на своей доле место, пригодное для пострроения мельницы, и озаботится этим, то не имеют права земледельцы с других доль возражать что-либо против этой мельницы.

83. Если вода, идушая к мельнице, опустошает возделан-ные земли и виноградник, то отдаст возмещение за ущерб (в вариантах: вставка — хозяин мельницы); если же нет — пусть будет упразднена мельница.

84. Если владельцы возделанных земель не желают, чтобы вода проходила через их участки, пусть имеют на то право.

85. Если земледелец нашел чужого быка, творящего по-траву в чужом винограднике, и не заявил хозину его (быка), но, желая прогнать, убил или вообще изувечил, возместит его здоровым. Таким образом, можно сделать вывод, что «Земледельческий закон» - это довольно прогрессивный документ для Византии. Так как он регулировал различные моменты в земельных отношениях, а так же экономические и социальные отношения. Была развита аренда, арендатор платил одну дестяую часть уражая (морту) хозяину земли. Некоторые статьи носят судебный характер, так как предусматривают различные виды наказаний за разные нарушения.

 

Глава 2. Формы собственности и аренды, экономика Византии

По численности городского населения Византия 11 - 12 вв. превосходила другие страны средневековой Европы. Однако и здесь сельские жители преобладали над городскими. Деревни, будто ореолом, окружали каждый сколько-нибудь значительный город. Большие села встречались редко. Обычно (особенно на Балканах) в деревнях насчитывалось 10, 20, 30 дворов, а в хуторах (проастиях, метохах, зевгилатиях), принадлежавших частным лицам, церквам и монастырям, и того меньше.

Не только размеры, но и социальный статус сельских поселений были весьма различны. В наиболее привилегированном положении среди свободных поселений находились деревни стратиотов (IX-XI вв. ) — крестьян, внесенных в воинские списки и обязанных по первому зову властей являться с конем, оружием и телегой. Были деревни, жители которых служили гребцами и воинами-матросами на военных судах; были деревни, приписанные к ведомству дрома (почты и внешних сношений), жители которых следили за состоянием государственных дорог и были обязаны обслуживать следовавших по ним официальных лиц. Жители некоторых деревень привлекались к строительству казенных судов, мостов, крепостей, к выжигу угля для железоплавильных печей и т.п. Подавляющая же масса свободных поселян платила государству многочисленные налоги и выполняла иные разнообразные повинности.

Жители свободных деревень составляли Общину. Они сообща решали вопросы пользовании лугами, лесами, угодьями, вопросы найма общественного пастуха или сторожа полей, распределения воды, строительства мельницы, моста, устройства водоема. Сообща они праздновали и хоронили, участвовали в крестном ходе, вымаливал дождь, и вели тяжбу с соседней деревней или крупном собственником. На общинной сходке распределялись внеочередные штрафы и налоги, повинности и взносы в казну. С конца IX в. ускорился процесс феодализации. Стало быстро расти число несвободных сел, феодально-зависимое население которых чаще всего называлось париками н проскафименами. Зависимые поселения представляли собой и небольшие поместья, и крупные села с господским домом, и проастии-хутора, где крестьяне не только вели земледельческое хозяйство, но и разводили скот. Имелись здесь нередко сыроварня, гончарная мастерская, пасека и т. п. Жители больших деревень, зависевших от крупного землевладельца, также составляли общину; они платили подати господину и исполняли повинности в его пользу, а иногда одновременно и в пользу казны, если их хозяину не предоставлялись налоговые льготы.

Пахотные участки передавались по наследству; их разделяли межи, канавы, изгороди из жердей и камней, ряды посаженных деревьев. К крестьянскому дому примыкали сад и огород. Дома строили чаще всего из камней или камыша, крыши покрывали черепицей, тростником, либо соломой, близ дома находились хозяйственные постройки, погреба или ямы и большие, врытые в землю кувшины-пифосы, в которых хранили зерно, вино, оливковое масло.

Вплоть до конца XI — начала XII в. магнаты-землевладельцы редко проживали сколько-нибудь значительное время вне города. Но постепенно земельная аристократия стала все более заботиться об устройстве своих сельских усадеб и даже о снабжении их оборонительными сооружениями. Сохранилось подробное описание господской усадьбы XI в, в Малой Азии. Вокруг дома с куполом, опиравшимся на колонны, шла открытая веранда. Рядом располагались баня с мраморными полами (как и в доме), амбар из двух отделений (в нижнем, включая подвал, хранились скоропортящиеся продукты, печеный хлеб), особый склад для зерна, соломы и мякины, конюшни, хлева, помещения для работников и слуг. В усадьбе имелась церковь с куполом на восьми колоннах, хорами, мраморным полом, золоченой алтарной преградой. В конце X в. Василия II Болгаробойцу поразили богатство н размеры усадьбы малоазнйского магната Евстафия Малеина, пригласившего на отдых все войско императора. Согласио житию Филарета Милостивого, у этого святого было некогда 600 быков, 100 валов, 800 копей, 80 выезженных лошадей и мулов, 12 тыс. овец, и размещались они по 48 проастням. Еще богаче был полководец Алексея I Комнина Григорий Бакуриани, многочисленные владения которого находились и под Филиппополем, и в округе Фессалоники.

Основными посевными культурами в Византии являлись пшеница н ячмень. Крестьяне нередко предпочитали сеять ячмень как менее прихотливый злак, дававший более стабильный урожай. В славянских провинциях выращивали просо, но знать считала пшено дурной пищей: по мнению писательницы XII в. Анны Комнин, дочери Алексея I, оно вызывало желудочные болезни. Сажали в Византин и бобовые (горох, чечевицу, бобы). Цепной культурой считался лен (тонкие льняные ткани стоили дороже шерстяных), но он требовал обильного орошения, а воды было мало; льна в империи не хватало — его ввозили.

Самые большие доходы приносил виноград. Земля под ним ценилась при продаже вдесятеро дороже, чем паотная нива. Виноград возделывали и горожане (как в самом городе, так и в пригородах). Считалось, что даже пять модиев виноградника (50-60 соток) могут обеспечить семье скромный достаток. Разводили в Византии и фруктовые сады, но соперником винограда по доходности в Малой Азии и в южно-балканских провинциях были оливки. Оливковое масло, и также соленые оливки являлись одним из оеновных видов питания ромеев. В годы неурожаев вывоз оливкового мосла за границу находился под запретом.

Лошадь в крестьянском хозяйстве обычно была редкостью. Она стоила в Х в. 12 номисм — золотых (цена трех-четырех коров). Свободный крестьянин держал ее только потому, что без лошади не мог отбывать воинскую службу. Коней разводили преимущественно в имениях зпати и в императорских поместьях. Коня или целую конюшню имел каждый сановник в городе. Доброго коня откармливали ячменем. Славились арабские кони. Однако Михаил Атталиат, автор XI в., много лет проведший в походах, предпочитал коней ромейских: арабские, по его мнению, быстры, но скоро утомляются. Кони использовались и для гонцовой службы.

Мул тэк же, как и конь, был «привилегированным» животным: на нем ездили верхом, на него грузили поклажу (до десяти модиев зерна—около пяти пудов). Гораздо чаще крестьянин имел осла, который порой составлял все имущество бедного сельского углежога иля торговца дровами. Но главным трудягой в крестьянском хозяйстве был вол. Степень благосостояния семьи определялась не только размерами ее земельного участка, но и числом волов: дизевгаратом называли крестьянина, имевшего две пары (упряжки) волов, зевгаратом — имевшего одну пару, а воидатом — имевшего одного вола. Молочных коров крестьяне обычно пе держали, да и в имениях знати мясной рогатый скот всегда преобладал над молочным. Зато в каждом хозяйстве были овцы и козы. Они давали и молоко, и мясо, и шерсть и не требовали особых забот. Обедневшие обладатели единственного вола иногда припрягали к нему при пахоте козла. Неприхотливы были также свиньи, но разводили их там, где росли дубовые рощи, так как кормили свиней в основном желудями. Лишь поросят к празднику откармливали отрубями и мукой,

Держали селяне н домашнюю птицу. Митрополит Навпакта Иоанн Апокавк (XIII в. ), вынужденный сбежать в деревню, жаловался в письме, что живет в пристройке у церкви, а рядом — кони, свиньи, собаки, овцы, голуби, гуси, утки, куры, и он оглушен их ревом и криком. Среди различных провинций Византии, отличавшихся друг от друга по природным условиям, существовала своего рода естественная специализация. Киликия, Крит. Фракия, Южная Македония и Фессалия славились хлебом; Вифиния — лошадьми; долины Меандра и Скамандра, как и Лакедемон, — оливками; Эпир н Паристрион — скотом; Евбея — вином. Аттика — медом. Но специализация, чаще вынужденная (наличие рабочих рук и тяглового скота, состав имущества, качество земли и т. д.), была характерна и для хозяйства внутри одной деревни: некоторые дворы владели виноградником или садом, другие — десятком овец или пасекой.

Перегонным овцеводством занимались в империи почти исключительно влахи — прежде всего в Фессалии, Эпире, Македонии., Паристрионе. Летом (начиная с мая) они кочевали со стадами по горным пастбищам, преодолевая порой сотни километров, следуя от кошары-загона (по-гречески «мандра») к кошаре, где перерабатывали продукты своего хозяйства: изготовляли масло, сыр (влашскую брынзу уже тогда хорошо знали за границей), делали пряжу, копры, войлок и пр. В сентябре они возвращались для зимовки в долины. Перегонное овцеводство было издревле известно также в Малой Азии и в Северной Сирии.тСерьезную роль в жизни сельского населения играли разного рода подсобные промыслы: рыболовство — у крупных рек, озер и морского побережья; охота, бортничество, выжиг угля и заготовка дров.

Особое значение в климатических условиях большей части византийских провинций имело орошение полей и удаление из почвы камней (мелкие участки бывали нередко разбросаны по склонам гор, меж оврагов, скал, болот кустарников, рощ). Воды часто не хватало, из-за нее вспыхивали ссоры и драки, затевались тяжбы. Карликовые участки в горных районах можно было обрабатывать только вручную. Очищали землю от камней из поколения в поколение. Некоторые нивы буквально создавались руками человека: из низины носили землю и высыпали на голые камни. На себе зачастую доставлял на поле крестьянин и удообрение (навоз), Зато во многих областях удавалось собирать два урожая в год. Страшным бичом поселян были стихийные бедствия: засухи, горячие ветры с юга и востока в мае и ледяные — с моря в апреле, наводнения во время разлива горных рек, град и, наконец, периодические, продолжавшиеся по нескольку лет подряд налеты саранчи.

В обслуживании крестьянского хозяйства была занята вся семья, в том числе и дети. Рабочий день начинался с восхода солнца (а иногда с рассвета) и длился до заката. Редкий крестьянин пользовался трудом мистиев — наемных работников (ими чаще всего становились обедневшие соседи -односельчане). Порой, после крупных побед над арабами, пленные в качестве рабов появлялись и на поле состоятельного крестьянина. Но рабы и мисти, как правило, были плохими работниками. Немало сил у крестьянина отнимали государственные трудовые повинности (ангарн), в особенности экстраординарные (перевозка грузов на твоих животных, расчистка дороги проходов для войска, ремонт и строительство мостов, судов, укреплений и т. п.) Непредвиденные ангарии срывали сроки сезонных работ и часто ставили хозяйство на грань разорения.

Обедневшие поселяне перебивались случайными заработками, нанимались плотниками, дровосеками, углежогами, сезонными работниками. Иногда они организовывали переходившие с места на место артели виноградарей или строителей. Документы 11–12 вв. сообщают о множестве запустевших деревень, жители котярых вымерли или разбежались. Византийское крестьянство страдало от малоземелья, несмотря на наличие огромных пространств невозделанных н пригодных для обработки государственных земель. Правительство охотно селило на своих землях безземельных крестьян, и иногда даже пленных или союзник арабов, печенегов, узов, половцев, заставляя их нести военную службу н платить налоги. Но свободной земли оставалось много. Дело в том, что в то время освоение целины представляло для селян огромные трудности. Не имевший тяглового скота и инвентаря обнищавший крестьянин освоить целину в одиночку был не в состоянии. Поэтому он оставался в деревне: общинники-крестьяне приходили иногда на помощь друг другу, соседи объединяли усилия в обработке земли. Выделившийся на хутор бедняк был обречен на гибель. Крестьянская аренда, о которой говорится в документах, являлась чаще всего признаком беды: нуждавшийся в земле арендовал пашню соседа, не способного ее возделывать, или, напротив, обнищавший сдавал свои земли богатым соседям.

Патриарх Фотий (IX в.) писал. как к нему в сумерках, во время, «когда уже лампады зажигают», явился бедняк, в синяках, в разорванном хитонишке, в слезах: богатый сосед отнял у него землицу — последнюю надежду на жизнь. Но иногда бедствием была не потеря земли, а ее насильственное прибавление: государство заставляло поселян платить налоги за запустевшие соседние участки, разрешая их обрабатывать. Выигрывал состоятельный, а бедняк, с трудом справлявшийся с возделыванием своей земли, разорялся еще быстрее. Эта повинность называлась аллиленгием, или «круговой порукой»: жители деревни-общины были ответственны друг за друга в уплате налога в казну. Аллилелнгий тяжело отражался на крестьянах. Привилегированные стратиоты, беднея, переводились в разряд простых налогоплательщиков, свободные налогоплательщики продавали свои участки или становились париками частных лиц — крупных собственников, которые обычно пользовались разными налоговыми льготами.

Центральная власть, пытаясь воспрепятствовать сокращению налоговых поступлений в казну, неоднократно объявляла недействительными сделки о продаже крестьянами своей земли богатым и знатным лицам. Василий II конфисковал владения многих магнатов, захвативших крестьянские земли. Этот василевс сделал аллиленгий повинностью и крупных землевладельцев, заставив их платить налоги за соседние покинутые и обедневшие крестьянские хозяйства. Но эти меры не изменили положения: разбогатевшие поселяне имели полное право покупать участки своих соседей: сама казна через 30 лет после того как крестьянин переставал обрабатывать участок, конфисковывала его и продавала всякому желающему; от аллиленгия знатные люди и духовенство вскоре после смерти Василия II были избавлены.

Крестьяне должны были подчиняться запрету покидать свои общины. Образовалось новое общественное явление — парики — крепостные, которые были закреплены за крупными хозяйствами. Причем не землевладельцы закабаляли крестьянство, а государство законодательным путем превращало свободных крестьян в зависимых. Высшие должностные лица в армии (единственной силовой структуре в то время) нередко скупали земли свободных крестьянских общин. По сути, это было не чем иным, как переделом собственности. По мере развития хозяйственной системы Империи богатые становились еще богаче. Каждая засуха, каждый неурожай, каждый падеж скота приводили к росту количества стратиотов, желающих вернуться в подчинение и под защиту амбициозных преуспевающих крупных землевладельцев. Страх перед налоговыми службами преследовал мелких сельских производителей, которых отделял от банкротства один неурожай или потеря нескольких голов скота. Если крестьянин бросал землю и убегал, причитавшиеся с него платежи, как правило, взимались с его соседей. И многие мелкие землевладельцы предпочитали переходить в разряд арендаторов. Неуклюжие попытки властей переломить эту тенденцию не возымели успеха.

Положение париков в поместьях феодалов было нелегким, однако не всегда просто определить, сколь лучше жилось свободным налогоплательщикам: налоги были ниже частных рент, но сборщики сплошь и рядом, как мы увидим, не соблюдали законов. И все-таки в конце XI - в XII в. крестьяне страшились парикского состояния: человек жил надеждой достичь успеха в жизни, а зависимость от частного лица не давала таких перспектив. Доля господина достигала и трети, и половины крестьянского урожая. Один из типиков (монастырских уставов) XI в. предписывал: если парик стал жить лучше ввиду доброго урожая, надо потребовать с него больше взносом в житницу и казну обители. А что часается мистиев, то данные об их бедствиях нередки в житнях. В одном из них говорится, что уже 15 лет мистий служит у богача, который дерет с него три шкуры, заставляет трудиться и днем, и ночью, хотя не уплатил за все годы ни обола. Такие мистий, особенно обремененные семьёй, становились по сути дела безгласными холопами, выполнявшими самую трудную и грязную работу в имении землевладельца. Нередко их положение было хуже, чем положение рабов и рабынь, прислуживавших в доме господина.

Существенными особенностями отличалось монастырское хозяйство. Монахи, как правило, делились на несколько разрядов, низший из которых являлся самым многочисленным. Экономы, ключники, казначеи, при-вратники, каллиграфы, иконописцы, библиотекари находились в привилегированном положении, а пахари, кузнецы, плотники, ткачи, седельники, башмачники, конюхи, скотники, мельники, шерстобиты, огородники, садоводы, гончары, портные, корзинщики, мойщики одежд, пекари, повара еле успевали перемежать труд молитвой и бдениями. Как и в поместьях светских господ, в монастырях иногда применялась некоторая механизация: тесто замешивалось с помощью ходящего по кругу вола, вода подавалась по трубам водопровода, имелись мельница, водяная или приводимая в движение животными, кузница, гончарня и т. п.

Но монастырь не распылял своих богатств, подобно светскому богачу, между наследниками, не тратился на поддержание престижа, содержание отряда оруженосцев и пышной свиты, на дорогое оружие и доспехи, на снаряжение для участия в походах и т, д. Поэтому в житницах монастырей чаще залеживались большие запасы зерна, а в подвалах застаивались амфоры с вином и олпиковым маслом. Монахи умели лучше светских магнатов мирным путем прибирать к рукам н соседскую землю, обольстив ее религиозного и невежественного хозяина. В монастырям также трудилось немало мистиев (чаще всего в соответствии с уставом обители они должны были быть бессемейными). В одном из житий рассказывается, как выгнанный монахами за ничтожный проступок мистий пытался в отчаянии сжечь монастырские житницы, ак как он, негодует составитель жнтив, был -мужланом и холопом, во всех своих чувствах ничем не лучше неразумного скота.

Различил в положении крестьян к господ отражались на всем их жизненном укладе и прежде всего — на покрое и качестве одежды, составе пищи, внешнем виде жилищ и их интерьере. Одежда простых поселян почтли не претерпевала изменении на протяжении веков: короткий плащ, перекинутый через плечо, рубашка-хитон из грубого полотна или шерсти, заправленная в штаны из такой же ткани, перевязанные крест-накрест ремешком сапоги. Андроник I Комнин велел изобразить себя в одежде поселянина с косой в руках: на нем длинная синяя рубаха и белые сапоги до колен. По словам крупного деятеля духовенства IX столетия Феодора Студита, он, совершая в юности монашеские подвиги, носил навоз на пола ночью или в полдень, когда его никто не мог увидеть: в полуденный зной крестьяне, видимо, соблюдали сиесту. Ложем бедняка был матрац, набитый соломой. Мрак в его хижине разгонялся угольями, факелом либо лучиной.

Состав пищи крестьянина целиком определялся его возможностями. Чаще всего это были хлеб, разбавленное водой вино и овощи. Признаком крайней бедности считалось употребление в пищу мякины, отрубей, желудей и мяса «морской свиньи» (дельфина). Досыта крестьянин старался наесться утром, перед началом трудового дня; в обед он ел «в меру», а перед сном — лишь овощи н фрукты. Немало бедняков ели вообще один раз в день. Недаром у них, как говорится в сказании о Стефаните и Ихнилат, глаза разбегались, когда доводилось увидеть на столе в непосредственном соседстве и хлеб, н вино, и 6обы, и сыр, и фрукты. Одежда богача состояла из тонкого льняного или шелкового хитона, штанов из дорогой шерстяной ткали. Пояс его был шит золотом, украшен инкрустациями я уложен в щегольские складки, воротник — надушен. Сапоги богачи носили с загнутыми носками. Плащ эпического героя Дигениса Акрита был расшит изображениями грифонов, шапка опушена дорогим мехочн платок выткан золотом. Мехом были оторочены и одежды воительницы Максимо, а нижняя рубашка ее просвечивали насквозь, словно паутинка.

Богато отделывались благородными металлами н драгоценными камнями оружие, седельный прибор и попоны коней и мулов магната. Для знатных дам изготовлялись особые седла, они украшались жемчугом и золотыми бляхами в виде Зверей и птиц. Седло имело роскошный чехол, а с крупа коня или мула свисало покрывало из шелка. Интерьер дома богача в сельской местности был великолепен. В спальнях стояли золоченые кровати с дорогими покрывалами, в гостиных — столы, инкрустированные слоновой костью, золотом и серебром (у филарета Милостивого за такой стол садилось 36 человек). Вечером горели светильники на чистом оливковом масле, у ложа курились мускатный орех, камфора, касия, амбра и мускус. Когда сельский магнат собирался в дальнюю дорогу, сборы продолжались несколько недель: для него и многочисленной свиты готовились запасы провизии н походное снаряжение всех видов.

Достаточно здоров, говорится в анонимной сатире «Тимарион», тот, кто сидит в седле и способен съесть курицу. Но курица и дичь на столе бедняка была лишь залетной праздничной гостьей. Богачи же из-за неумереннго потребления жирной пищи и вина не редко стрддали от ожирения и подагры (медики советовали им побольше за обедом есть кресс-салата, мальвы и асфодели). Некоторые гурманы могли безошибочно определить по вкусу, откуда, приведены мед и вино и сколько дней было зажаренному целиком молочному поросенку. Лакомством считалось мясо пятимесячного ягненка, трехгодовалой особо откормленной курицы, вымя молодой свиньи. Свинину подавали с фригийской капустой, ее доставали из жира в горшке прямо рукой или вилкой о двух рожках.

Мешду деревней и городом в Византии всегда ощущалась глухая постоянная вражда, в особенности свойственная жителям деревни и обусловленная глубокими экономическими, социальными и политическими причинами. Об истоках вражды провинциальной землевладельческой аристократии к константинопольской сановной знати речь пойдет ниже. Что же касается простых поселян, то их ненависть к городу объяснялась прежде всего тем, что в Византии (в отличие от стран «классического феодализма» на западе Европы), не взамок сеньора, а город властвовал над деревней: в нем проживали и сами магнаты-землевладельцы, и представители имперских властей, Неприязнь крестьян к городу распространялась и на рядовых горожан, и причины этого коренились в особенностях византийской налоговой системы.

Уплачиваемые крестьянами налоги были По-преимуществу денежными. Деньги же крестьянин мог добыть главным образам в городе: даже через руки нищего поденщика, буквально все покупавшего на рынке, проходило в год раз в пять больше денежных знаков, чем через руки крестьянина, эпизодически обретавшего несколько монет для уплаты налога и покупки самого необходимого. Но в городе, пытаясь выручить деньги, крестьянин часто терпел убытки от государственной политики фиксированных цен на продукты, от высоких торговых пошлин, и также оттого, что продавать свои товары он должен был не непосредственно потребителю, а перекупщикам-оптовикам, членам торговых корпораций. Кроме того, хотя случаи увеличения налогов в городе бывали, все-таки рост платежей в пользу казны касался, как правило, только крестьян, и от него выигрывали горожане.

Крестьяне избегали города, появляясь там лишь в случае крайней необходимости (торговля, поиск заработка, бегство от вторгшегося врага). Они презирали горожан за развязность, распущенность нравов; они знали, что плоды их тяжелого труда стекаются в город, а сами они живут хуже горожан. Писатель конца XII— начала XIII в. Никита Хониат рассказывает о случившейся на его глазах характерной сценке: ограбленные крестоносцами весной 1304г. беженцы из Константинополя тайком пробирались к портовым городам и, предлагая крестьянам остатки денег и ценностей, просили их продать продукты. Поселяне же забирали у горожан вещи почти даром и со злорадством приговаривали: «Вот и мы обогатились!» Горожане в свою очередь высмеивали грубую, испачканную землей одежду поселян, их невнятную речь, растерянность на шумных улицах и площадях; они потешались над молчаливостью крестьянина, неспособного связать двух слов, ибо овцы, быки да собаки составляли его единственное постоянное «общество».

В науке часто спорят о содержании понятия города. Для крестьянина той пары город был олицетворением безумной роскоши, жестоких властей, праздным и шумным торжищем, гнездом всяких пороков. Поселянина поражало обилие ремесленных мастерских в городе, но вряд ли могло удивить искусство ремесленников-горожан, ибо в какой-то мере каждый земледелец был ремесленником, самостоятельно изготовлявшим многие из нужных ему орудий и предметов быта. Деревня знала искусный гончаров, кузнецов, портных, сапожников, бочаров, плавильщиков металла.

Производство в деревне посуды, кож, войлока, льняной и шерстяной пряжи, циновок н корзин было рассчитано порой и на городской рынок. Создававшиеся в сельских местностях артели строителей (каменщиков, штукатуров, плотников и столяров) возводили крепости, церкви, крупные монастыри, а порой строили водопроводы и цистерны в самой «царице городов» — в Константинополе. (Такие артели, по мысли анонима Хв., являлись примером доброго согласия меж людьми.). Однако и большинство городов империи сохраняло в то время полуаграрный характер. Сады, огороды, виноградники располагались и вне, и внутри городских стен. На соседних с городом пастбищах пасся круглый, год скот горожан. Славившиеся своим шелкоткацким производством жители Фив в XII в. в засуху вымаливали дождь не менее горячо, чем крестьяне окрестных деревень. Стратиг Лариссы в конце X в. полагал, что в случае осады при экономном расходовании одного урожая с пригородных хозяйств можно продержаться три-четыре года.

Вывод: вместе с государственной собственностью существовала частная и коллективная (общинная). Общинная собственность распространялась на леса, пастбища или мельницы, но никогда не распространялась на землю. В целом в Византии была довольно развита экономика. Но некоторые негативные моменты такие как: разница в уровне жизни между городским и сельским населением, высокие налоги, феодализм, круговая порука – тормозили ее развитие.

община византия закон земледелие

Заключение

 

В данной курсовой работе были подробно рассмотрены “Земледельческий закон” Византии, а также система хозяйства общины и некоторые аспекты экономики. Главным собственником земли в Византии было государство. Однако обширные казенные земли собственностью императора, как в более ранних обществах, не являлись. При этом существовало несколько форм отношений между государством и землепользователями. Самая распространенная — передача земли общине за обязательство выплачивать налоги. Также земельные участки предоставлялись в аренду частным лицам. Бывших рабов византийские власти “сажали на землю” — передавали им в пользование пекулии. Происходило что-то наподобие известной нам приватизации — возможно, единственно верной экономической политики в условиях децентрализации управления державой. Правительство даже применяло такую своеобразную форму стимулирования производства общинников, как эпиолу, — налог на заброшенные земли.

Широкое распространение получила также митрокомия, так называемая соседская община, отличительной особенностью которой было индивидуальное распределение податей между ее членами. Первые массовые случаи выкупа земель в частную собственность наблюдались именно в данных общинах.

В VI веке при императоре Юстиниане I (527-565 гг.) был принят свод законов, который значительно упростил судебные тяжбы крестьян-арендаторов с землевладельцами, регламентировал максимально допустимые ставки налогов и утвердил незыблемость частной собственности. Отныне Империя брала на себя обязательства не пересматривать однажды приобретенные права гражданина на владение землей и любым имуществом. Новое законодательство, таким образом, защищало интересы инвесторов и способствовало развитию новых производственных отношений.

Источники и литература

1. А. П. Каждан. «Деревня и город в Византии IX—Х вв. Очерки по истории византийского феодализма». М., 1960.

2. Г. Г. Литаврин. «Болгария и Византия в XI—XII вв.» М.. 1960.

3. Г. Г. Литаврин. «О составе и относительных размерах имущества византийской провинциальной аристократии в XI—XII вв.» — «Византийские очерки». М., 1971.

4. А. П. Каждан. «Из экономической жизни Византии XI—XII вв. Натуральное и денежное хозяйство.» — «Византийские очерки». М., 1971.

5. Е. Э. Липшиц. «Очерки истории византийского общества и культуры. VIII—первая половина IX в.» М.—Л., 1961.

6. Р. А. Наследова. «Ремесло и торговля Фессалоники конца IX—начала Х в.», «Византийский временник», 1956.

7. К. А. Осипова. «Система класов в Византии в Х—Х1 вв.» — «Византийские очерки». М., 1961.

8. М. Я. Сюзюмов. «Борьба за пути развития феодальных отношений в Византии.» — «Византийские очерки». М., 1961.

9. «История Византии», т. 1—3. М., 1967.

10. Литаврин Г. Г. «Византийское общество и государство». М., 1993 .

11. Литаврин Г.Г. «Как жили византийцы». СПБ, Алетея, 1997.

12. «Сборник документов по социально-экономической истории Византии», М., 1951.