Внутренняя политика англичан в Индии в XIX в. Факторы колонизации

  Внутренняя политика англичан в Индии в XIX в. Факторы колонизации

План

1.  Принятие новых Хартий. Изменение статуса Ост-Индской компании

2. Последствия культурной политики англичан в Индии. Рам Мохан Рой

3. Сопротивление народов Индии британскому колониальному гнету. Индийское народное восстание 1857—1859 гг.

4. Аграрная политика англичан в Индии во второй половине XIX в.

5. Формирование идеологии национального обновления Индии. Индийский национальный конгресс и Мусульманская лига

1. Принятие новых Хартий. Изменение статуса Ост-Индской компании

Экономический фактор играл не менее значимую роль в колониальном подчинении Индии, чем военный. Использование индийских ресурсов являлось одним из важных источников первоначального накопления капитала для английской экономики. Средства, получаемые от эксплуатации Индии, играли значительную роль и в период промышленной революции в Англии. Механизмы извлечения прибыли, изначально использовавшиеся колонизаторами — налоги с крестьянства, монопольная торговля, ростовщические займы, навязываемые Ост-Индской компанией индийским князьям, военная добыча, дань с вассальных территорий — не потеряли своей значимости в первой половине XIX в. Однако к ним прибавились и новые возможности извлечения доходов.

В 1813 г. истекал очередной срок действия Хартии Ост-Индской Компании. Окрепшая к тому времени английская буржуазия начала наступление на монопольные права Компании и потребовала введения свободы торговли с Индией. В результате активных прений в парламенте и при поддержке общественного мнения индийские территории были провозглашены зоной свободной торговли. За Компанией сохранялось право монопольной торговли с Китаем и возможность иметь в Индии свои торговые конторы. Ее Хартия продлевалась до 1833 г. На подвластных Компании территориях была сохранена система «двойственного управления», введенная парламентским актом 1784 г., и существующий административный аппарат. Несмотря на провозглашение «свободы» торговых операций, в Индию по-прежнему не допускались не имевшие отношения к службе в Компании лица иначе, как по письменному разрешению Совета Директоров. Исключение составили лишь англиканские священники и христианские миссионеры различных конфессий.

Совет Директоров сумел сохранить за собой право патронажа, зачастую за деньги распределяя вакансии в англо-индийской администрации. Продажа должностей приносила директорам немалые доходы (до 14 тысяч фунтов стерлингов в год), однако она причиняла и немалый вред английским интересам в Индии, являясь тормозом для улучшения эффективности работы колониального аппарата. Она способствовала росту коррупции на всех уровнях и произволу в отношении местного населения.

Несмотря на половинчатый характер, Хартия 1813 г. сыграла существенную роль в расширении колониальной эксплуатации Индии. Она прежде всего способствовала ближайшим интересам британских промышленников, стремившихся к овладению индийскими рынками, и правящей верхушки Англии, желавшей де-факто управлять Индией на средства Компании.

В первой половине XIX в. шел процесс превращения индийских территорий в сырьевой придаток метрополии. Хартия 1833 г. была очередным шагом на этом пути. Она окончательно открыла двери в Индию широким слоям населения Англии, пополнивших армию предпринимателей, рассчитывавших обогатиться на индийской земле. Основные рычаги власти Британской Индии отныне были сконцентрированы в руках генерал-губернатора, подчинявшегося строгому контролю из Лондона. Состав его советников, который формировался из английских чиновников, участвовавших в разработке законопроектов, был увеличен до 12 человек. Полномочия генерал-губернатора значительно расширялись.

В момент принятия Хартии этот пост занимал либерально настроенный и имевший значительный опыт работы в Индии Уильям Бентинк (1828—1835). Под его руководством проводились реформы, одним из главных итогов которых стало активное привлечение местных жителей к работе на низших должностях в англо-индийской администрации. В результате образовательной реформы 1835 г. началась подготовка необходимых для этой цели кадров. Англичане в подавляющем большинстве, типичным представителем которого был и автор проекта указанной реформы известный британский историк Маколей, с пренебрежением относились к современным обычаям Индии и к ее самобытной культуре. Лишь единицы всерьез занимались изучением древнейшей индийской истории и культуры. Желание либеральных реформаторов дать молодежи Индии европейское образование было продиктовано не только рационализмом, но и высокомерным стремлением продемонстрировать ей превосходство западной цивилизации над восточной, сделать из нее опору колониального режима. В период правления Бентинка англичане запретили старинный обычай самосожжения вдов (сати) и фактически уничтожили секту тхагов (душителей), поклонявшихся богине Кали и совершавших ритуальные убийства по религиозным мотивам. Важным экономическим мероприятием этого времени являлась отмена внутренних таможен на территории Индии. Определенные изменения претерпела также судебная система и организация колониальной полиции. Все эти меры способствовали укреплению стабильности британского колониального правления и сокращению средств на содержание англо-индийского административного аппарата.

Хартия 1833 г. лишила Компанию права монопольной торговли с Китаем и запретила ей вести торговые операции на территории Индии. Впрочем, акционеры продолжали получать дивиденды от средств, поступавших в казну Компании. О слагаемых той «дани», которую приходилось нести Индии, позволяют судить следующие цифры. За пять лет (1834—1839) в Англию из индийских источников только по официальным каналам поступило 15 408 тысяч фунтов стерлингов. Из этой суммы дивиденды акционеров составили 3 160 тысяч, пенсии отставных военных англо-индийской армии — 2 495 тысяч, проценты по «индийскому долгу» Компании — 1 828 тысяч фунтов стерлингов, остальное шло на оплату пенсий служащих колониального аппарата и т. п. К колониальной дани относились и деньги, выручаемые в Китае при сбыте индийского опиума и хлопка, а затем расходуемые там на закупку чая и шелка.

Однако основная масса поступлений из Индии осуществлялась благодаря налоговой системе, которая по сути и раньше являлась главным источником доходов британских колонизаторов. В первой половины XIX в. в Индии были распространены четыре основные земельно-налоговые системы: «постоянного заминдари» в Бенгалии, «временного заминдари» в Северной Индии, «райятвари» в части Мадрасской провинции, Бомбейском президентстве и Ассаме, а также система «маузавар» («махалвари» или «малгузари») в Центральных провинциях, Панджабе, Атре и некоторых других районах.

Система «заминдари» была введена генерал-губернатором английских владений Ч. Корнуоллисом в 1793 г. Она устанавливала налог на землю, передаваемую в наследственную собственность заминдарам, которые являлись не только откупщиками налогов, но и местной феодальной элитой. Его размер соответствовал сумме налога, полученного в момент издания закона и фиксировался навечно, вне зависимости от урожая и иных условий. Часть собираемых средств владельцы земли оставляли себе, однако, в случае недоимок государство имело право изъять поместье заминдара и продать его с аукциона. Последнее происходило достаточно часто, благодаря чему эти земли оказывались в руках налоговых чиновников и ростовщиков. Заминдары имели возможность извлекать дополнительные доходы, отдавая часть пустующих земель в аренду, предоставляя право сбора налога субарендаторам или увеличивая размер запашки и т. п. В результате введения нового налогообложения англичанами был создан класс неопомещиков, ставший социальной опорой британского колониального режима.

Система «временного заминдари» называлась так потому, что земельные налоги не были фиксированы на вечные времена, а подлежали пересмотру через определенные сроки. Она отличалась от бенгальской тем, что право на землю предоставлялось не отдельному помещику, а семье, общинам или группе семей. В северо-западных провинциях размер земельного налога менялся властями каждые 3—5 лет, а его ставка составляла 85% ренты, уплачиваемой заминдару его крестьянами. Размер налога устанавливался окружным коллектором (служащим налогового аппарата Ост-Индской компании) после тщательного анализа объема запашки и стоимости полученного урожая.

Наделение заминдаров земельной собственностью неизбежно вызывало наступление на наследственные права райятов, у которых после уплаты феодальной ренты сохранялось право лишь на долю собственного урожая.

При системе «райятвари» верховным собственником земли становилось государство, а владельческие права на нее закреплялись за крестьянами и мелкими феодалами в бессрочную и наследственную аренду на условиях оплаты земельного налога, равного половине стоимости урожая с суходольных и трех пятых — с орошаемых земель. Эта система была введена колониальными властями в ответ на сопротивление райятов введению «заминдари» в Мадрасской провинции, а позднее она была распространена и на Бомбейское президентство.

Необходимо отметить, что в районах «райятвари», как и в районах «постоянного заминдари», господствующей формой получения доходов в аграрном секторе в XIX в. по-прежнему оставалось взимание феодальной ренты. Кроме того, из общинных земель исключались луга, пастбища, пустоши, реки — все, чем пользовались сообща.

Система «маузавар» в общих чертах напоминала систему «райятвари». Здесь налог собирался с отдельных земледельцев, но за его своевременный взнос отвечала вся община по принципу круговой поруки. В данном случае община являлась и фискальной единицей, и формальным владельцем земли. В районах распространения «маузавар», так же как и в других регионах, подвергнутых той или иной форме налогообложения в пользу англичан, шел процесс обезземеливания индийского крестьянства. Земли общинников обычно скупались судейскими или налоговыми чиновниками, которые превращались таким образом в заминдаров, отличавшихся от бенгальских лишь тем, что их взносы в казну периодически увеличивались. Таким образом, земельно-налоговые системы англичан привели к укреплению феодальной и полуфеодальной эксплуатации крестьянства.

Еще в конце XVIII в. Ост-Индская компания добилась монополии на производство селитры в Бенгалии, добычу соли, опиумной монополии. Все это приносило в ее казну огромные средства. Возросшая потребность метрополии в колониальных продуктах привела к тому, что в первой половине XIX в. в Индии появились первые плантации по разведению кофе и чая, на которых использовался полурабский труд законтрактованных рабочих. Колониальные власти предпринимали различные, в том числе внеэкономические, меры и для расширения посевов технических культур индиго и опиума, пользовавшихся большим спросом в Европе. Однако наибольшей эффективности в этом удалось достичь только снизив ставку поземельного налога и удлинив срок его взимания до 30 лет. Отныне он исчислялся не от размера полученного урожая, а с количества земли в зависимости от качества облагаемого участка. Кроме того, колониальная администрация обложила пустующие земли специальным налогом, что создавало предпосылки для расширения посевных площадей.

Указанные мероприятия стимулировали рост товарного производства на селе. Увеличение срока взимания налогов позволило части крестьянства несколько интенсифицировать способы ведения хозяйства — использовать более качественный посевной материал, обустраивать системы орошения, поднимать целину. В результате экспорт сельскохозяйственной продукции из Индии с середины 30-х до середины 50-х годов XIX в. вырос в два раза.

Однако в целом производительность труда на селе была низкой в сравнении с XVII в. Производство сельскохозяйственного сырья на экспорт подрывало натуральную замкнутость индийской сельской общины, что нашло отражение прежде всего в социальной сфере. Ускорился процесс имущественной дифференциации крестьянства, зачастую отдававшего свою землю либо налоговым органам за долги, либо закладывавшего ее местным ростовщикам под большие проценты, что в конце концов вело к ее потере. В Индии появился новый слой мелких арендаторов, получавших землю на условиях издольщины у колониальных властей. Крестьянство стремительно разорялось. Это приводило к голоду и гибели миллионов людей и делало фактически невозможным сбор налогов в размерах, установленных англичанами. Чтобы обеспечить процесс поступлений средств в казну, сборщики налогов применяли жесточайшие пытки, не щадя

даже женщин: райятов били палками, оставляли связанных без воды и пищи умирать под лучами палящего солнца и т. п. Однако и это не приносило необходимых результатов. Тогда власти вынуждены были пойти на введение новых налогов, в частности, с инамов.

Существенные изменения претерпела в этот период индийская торговля. В первой половине XIX столетия местные купцы фактически были вытеснены из крупной торговли. Однако мелкая торговля в Южной Индии даже в 40-х годах XIX в. еще сохранялась в руках индийцев. Шло также закабаление ткачей, им запрещалось работать на частного купца или на рынок. Происходил общий упадок ремесла. Родина хлопка фактически перестала экспортировать готовые ткани из этого сырья. Снизился вывоз и других высококачественных тканей ручной выделки. Сырье постепенно становилось основной статьей экспорта из Индии. Кроме этого английские торговцы стремились наполнить внутрииндийский рынок готовой продукций ланкаширских фабрик, хотя она по-прежнему мало покупалась местным населением. Можно сказать, что индийский рынок был открыт, но англичанам многое еще предстояло сделать для его окончательного освоения.

Постепенное превращение Индии из поставщика тканей для Европы в их покупателя объяснялось не только техническим превосходством фабричной системы, но и таможенной политикой британского правительства, установившего грабительские 75% пошлины на ввозимые в Англию индийские ткани. В период 1836—1844 гг. пошлины на хлопок были отменены, и его стали ввозить в Англию в более значительных размерах, но (что немаловажно) преимущественно в качестве сырца или пряжи. Администрация Ост-Индской компании тоже внесла свою лепту в таможенную дискриминацию индийских ремесленников. В 30-е годы XIX в. был введен 5% налог на потребляемое сырье, 7,5% — на пряжу, по 2,5% — на ткани и на их окраску вне мастерской. Все это удорожало стоимость индийских ручных тканей на 15—17% и, в конечном итоге, приводило к их проигрышу на рынке при конкуренции с дешевой английской продукцией. В 50-е годы XIX в. хлопчатобумажные ткани составили 2/3 английского экспорта в Индию и свыше 1/4 всего экспорта товаров из Великобритании. Дискриминационная политика в отношении ткачей вела к упадку городов. Значительно снизилась численность населения таких известных в прошлом традиционных центров ремесла и торговли, как Масулипатам, Муршидабад, Дакка.

Денежная система Индии также постепенно оказалась в руках англичан. В 1805 г. был создан Мадрасский правительственный банк (объединивший несколько более мелких банков), который выдавал кредиты и выпускал банкноты. Развитию национально-банковской системы Индии препятствовало господство торгово-ростовщического капитала, который по существу превратился в агентуру британского капитала. Местные ростовщики нередко кредитовали торговые фирмы англичан, активно участвуя в вывозе сырья и сбыте английской продукции.

Становление капиталистических отношений шло в Индии крайне медленно и неравномерно. Ведущими регионами стали подвластные англичанам провинции. Особую роль в этом процессе играло развитие здесь текстильной промышленности, преимущественно в области производства пряжи. Первую хлопчатобумажную фабрику в 1854 г. построил в Бомбее гуджаратец Давар. Это была, пожалуй, единственная отрасль, в которой превалировал индийский капитал, в то же время ряд других отраслей, в частности, чайная и джутовая промышленность, возникли и развивались как монополии английского капитала.

Как и в других странах мира, генезис капитализма в Индии был невозможен без создания транспортной системы и других средств коммуникации. В этом английская инициатива сыграла безусловно прогрессивную роль для Индии несмотря на то, что упомянутые нововведения имели своей целью удовлетворение прежде всего колониальных нужд. Изначально строительство железных дорог осуществлялось частными британскими компаниями, наживавшими на этом большие капиталы. Первая железнодорожная линия была пущена на территории Бомбея в 1853 г., а к 1856 г. было построено уже более 600 км железных дорог. В 1855 г. первая телеграфная линия связала столицы президентств, а также Калькутту с Агрой и Аттоком. Более быстрыми темпами пошло развитиекоммуникационных систем на территории Индии уже во второй половине XIX в.

В целом экономическая политика англичан в Индии не только нарушила равновесие традиционных укладов, но и уничтожила зачатки тех рыночных отношений, которые начали складываться здесь еще до рокового вмешательства Запада. Колонизаторы стремились приспособить индийскую экономику к нуждам индустриального общества метрополии. После разрушения сельской общины при их непосредственном участии в Индии началось развитие капиталистических отношений, но уже на новой основе.

  2. Последствия культурной политики англичан в Индии. Рам Мохан Рой

К началу XIX столетия сказались первые последствия британского влияния на общественную жизнь Индии. Результаты этого воздействия были весьма противоречивыми. С одной стороны, был нанесен непоправимый ущерб не только индийскому традиционному земледелию и ремеслу, но наметился и общий упадок в сфере национальной культуры. Англичане с самого начала своего проникновения не представляли себе Индию в качестве единого целого ни в экономическом, ни в этническом, ни в социокультурном отношениях. Она таковой и не являлась. Однако британцы всячески поддерживали исторически сложившуюся пестроту индийского субконтинента, консервируя кастовую систему и ряд других традиционных установлений.

В колониальной администрации были люди, начинавшие смутно осознавать опасность сложившейся ситуации и попытавшиеся исправить положение, исходя из патерналистских настроений и европоцентристских представлений о прогрессе. Свое идеологическое оружие англичане направили в первую очередь на старейшее приобретение Ост-Индской компании — Бенгалию. Сюда в первую очередь и отправлялись европейские миссионеры, надеявшиеся «спасти» несчастных туземцев, «погрязших во грехе и невежестве». Помимо проповедей и надежды на обращение в христианство они несли с собой сведения о европейской науке, культуре и просвещении. Именно миссионеры открыли в Индии первые школы, в которых преподавание осуществлялось на английском языке и по европейскому образцу, они основали и первую газету на бенгальском языке (1818 г.).

Постепенно образовательная политика в Индии стала проводиться англичанами более целенаправленно. В 30-е годы ими были открыты десятки средних школ с европейской программой обучения, а в 1857 г. появились и три университета в столицах президентств. В результате этих мероприятий сложилась вначале немногочисленная, но продолжавшаяся увеличиваться, прослойка индийской интеллигенции, воспитанная в европейском духе и на средства колонизаторов. Последние рассматривали ее в качестве будущей интеллектуальной опоры режима. Индийцы получили возможность познакомиться с новейшими естественнонаучными открытиями и достижениями европейской культуры, литературными произведениями таких авторов, как Мольер, Байрон, Мильтон и др. Это открыло им новый мир европейских ценностей, с его рационализмом и критическим подходом к анализу окружающей действительности. Стало возможным и знакомство с книгами многих восточных авторов, и с произведениями древности в английских переводах. Наконец, английский язык по существу стал средством общения для европейски образованных выходцев из различных регионов Индии.

Однако проанглийская направленность образовательной системы имела для колонизаторов и нежелательные последствия. Политика так называемого «языкового колониализма», проводимая ими как на гражданской службе, так и в армии (где команды отдавались на английском языке), в конце концов обернулась против британцев. Она дала миру такой феномен, как англоязычная литература Индии, благодаря которой проблема развития родного языка и родной литературы в XIX в. приобрела для индийских писателей социальную остроту и политическую окраску. Получаемое индийцами европейское образование порождало у них критическое отношение к иноземным хозяевам и способствовало пониманию необходимости изменений в общественной жизни. Новая интеллигенция стала резервом и питательной средой бенгальского Просвещения и буржуазного национализма в Индии.

Ярким представителем новой интеллигенции был религиозный реформатор и общественный деятель Индии Рам Мохан Рой (1772—1833). Выходец из семьи брахмана, юные годы он провел при дворе Могольских императоров. Получив образование в мусульманской школе в Патне, он не только изучил догматику ислама, но овладел персидским и арабским языками, был знаком с геометрией Евклида и читал Аристотеля в арабских переводах. Позднее к ранее изученным им языкам прибавились английский, греческий, латинский, древнееврейский и санскрит. Знание последнего позволило Рам Мохан Рою углубиться в изучение индусской философии и заняться переводами Веданты.

Рам Мохан Рой 10 лет провел на службе в административном аппарате английской Ост-Индской компании и только, выйдя в отставку, получил возможность, наконец, заняться общественной деятельностью. Цель своей жизни он видел в преодолении отсталости родины и приобщении индийского общества к культуре и знаниям буржуазной Европы. Эта задача нашла у него религиозное воплощение. Рам Мохан Рой известен нам как один из реформаторов индуизма, противник кастовой системы и ряда индийских кровавых обычаев — сати, убийства девочек в радж-путских кастах и т. п. На рационалистической основе он разработал универсальную религиозную систему, признававшую бога в качестве первопричины вселенной и утверждавшую равенство между людьми, в том числе — между мужчинами и женщинами. Критикуя основы индуизма и феодального строя, Рам Мохан Рой опирался на взгляды индийских средневековых религиозных реформаторов — бхактов, — и развивал их идеи в естественно-правовом ключе, говоря о природном и гражданском равенстве. К 1815 г. вокруг него сплотился кружок единомышленником, на основе которого в 1828 г. в Калькутте было основано общество монотеистов «Брахмо Самадж», что в переводе означает «Общество Брахмы». Члены этого кружка занимались пропагандой новой религии, пытаясь предложить ее в качестве основы для объединения разобщенных народов Индии. Однако сам Рам Мохан Рой не был последовательным противником индуизма: до конца жизни он так и не снял брахманского шнура и повсюду возил с собой слугу, готовившего ему «чистую» пищу. В 1831 г., нарушив традиции своей касты о запрете морских путешествий, он посетил Англию, где нашел покровителя в лице лорда Бентама и был принят при дворе. Однако попытки Рам Мохан Роя обратить внимание британской общественности на реальные проблемы индийской жизни не увенчались успехом. В1833 г. он умер вдали от родины, и был похоронен в г. Бристоле.

Вслед за «Брахмо Самаджем» в Калькутте в 30—50-е годы XIX в. начали возникать и другие общественно-политические и литературные организации просветительского толка: «Литературное общество», «Общество познания истины», «Бенгальское общество Британской Индии», «Общество поощрения бенгальского языка», «Общество Бетюна», «Собрание, стимулирующее изучение наук». Среди крупнейших просветителей того времени выделяются имена соратников Рам Мохан Роя — Дварканатха Тагора (1794—1846), его сына Дебенд-ронатха Тагора (1817—1905), пропагандиста народного образования Ишшорчондро Биддегишагора (1820—1891), редактора журнала «Познание истины» (печатного органа общества «Брахмо Самадж») Окхойкумара Дотто. Сторонником и пропагандистом взглядов французских просветителей был современник Рам Мохан Роя и организатор группы «Молодая Бенгалия» Генри Вивьен Дерозио (1809—1831). Все они видели в науке двигатель общественного прогресса и выступали за развитие народного образования в Индии.

С именем Рам Мохан Роя связано также появление национальной публицистики — нового для Индии жанра. Его считают реформатором бенгальского литературного языка. В 1821— 1823 гг. при активном участии Рам Мохан Роя в Бенгалии было открыто две газеты — «Луна новостей» («Шомбад коумуди»)на U бенгали и «Зеркало новостей» («Мират-ул-ахбар») на персид- f ском языке, — которые он редактировал и в которых публиковал собственные статьи на религиозные и острые социальные темы.

Рам Мохан Рой являлся поборником просвещения и отстаивал необходимость преподавания естественных наук. При его содействии в 1817 г, в Калькутте была открыта первая светская школа — Индусский колледж. Он также написал ряд учебников по геометрии, географии и астрономии, а в 1833 г. опубликовал «Грамматику бенгальского языка». Большой поклонник европейского образования, Рам Мохан Рой считал необходимым не только повсеместно ввести его в Индии, но и сделать доступным для женщин.

Несмотря на передовые взгляды ни Рам Мохан Рой, ни члены его кружка, ни другие представители молодой индийской интеллигенции никогда не выступали против английского колониального режима, однако их просветительская деятельность, прежде всего, благодаря яркой антифеодальной направленности способствовала делу индийского национального возрождения.

3. Сопротивление народов Индии британскому колониальному гнету. Индийское народное восстание 1857—1859 гг.

Наиболее существенным негативным последствием укрепления британского колониального могущества в Индии стало ухудшение уровня жизни коренного населения. Обнищание крестьянства приводило к голоду, который периодически охватывал то одну, то другую провинцию и приводил к многомиллионным смертям. В 1806 г. произошло первое вооруженное выступление сипаев в Веллуре, подавленное с помощью специально вызванных из Арката английских войск. В 1816 г. вспыхнуло кровопролитное восстание в Рохилканде, в котором участвовало не менее 10 тысяч человек, также жестоко подавленное властями. В 1817 г. началось крестьянское движение в Ориссе, вызванное усилением английского налогового гнета и длившееся более 7 лет. Волнения охватили также юг Деканского полуострова, где основными выразителями недовольства стали феодалы, чьи частнособственнические права на землю были ущемлены колониальными налогами.

В 20-е годы XIX в. в Северной Индии развернулось движение так называемых индийских ваххабитов, призывавших к джихаду против «неверных». Также они выступали за очищение ислама и требовали равноправия членов мусульманской общины. Вождем ваххабитов стал Сейид Ахмед, ранее служивший в войсках князя Индора. Под его знамена стекались тысячи крестьян-мусульман, из которых он сумел сколотить военизированную организацию. В 1831 г. Сейид Ахмед погиб в стычке с сикхами на границе Панджаба, и центр движения переместился в г. Патну. Однако выступление ваххабитов также, как и все прежние антианглийские восстания, было обречено на поражение, поскольку их организация носила изолированный, сектантский характер. Это оттолкнуло от них не только других мусульман, но и адептов индуизма. Но деятельность ваххабитов продолжалась, и их проповедники сыграли определенную роль накануне и в ходе Индийского народного восстания.

В 30—50-е годы XIX в. по стране прокатилась новая волна антиколониальных выступлений. В 1838 г. вспыхнуло восстание в Колхапуре, в 1839—1846 гг. антианглийские движения охватили также север Бомбейской провинции. В 30— 40-х годах значительные волнения были зарегистрированы и на территории Мадрасского президентства. Крупные выступления, среди которых одним из самых массовых было восстание мусульман-фараизитов, охватили старейшее владение англичан — Бенгалию. Накануне индийского народного восстания самым крупным проявлением недовольства местного населения колониальным режимом стали волнения племени санталов в Бихаре в 1855—1857 гг.

Крупнейшим движением против колониального режима в Британской Индии стало народное восстание 1857—1859 гг. Его основной причиной была жестокая и грабительская политика Ост-Индской компании, восстановившая против себя не только народные низы, но и многих представителей местной феодальной знати, вынужденной отказываться от власти и части доходов в пользу англичан.

При генерал-губернаторе английских владений Дальхаузи (1848—1857 гг.) обстановка в Индии накалилась. Помимо присоединения Ауда, Панджаба и Пегу (в 1852 г.), владениями Компании в этот период стал ряд вассальных государств, правители которых умерли, не оставив прямых наследников. Следующим шагом стал отказ Дальхаузи в 1851 г. платить приемным сыновьям пенсии, которые получали их знатные родители — наваб Карнатика, раджа Танджора и пешва. Колониальные власти значительно урезали и привилегии духовных феодалов. Часть их земель была конфискована, а остальная обложена налогом на общих основаниях. Таким образом, число врагов английского колониального режима значительно увеличилось. В 1853 г. в очередной раз была продлена Хартия Ост-Индской компании, лишившая директоров права патронажа и вводившая конкурсные экзамены при занятии вакантных должностей. Она улучшала колониальный аппарат, но ничем не ограничивала его политического и экономического произвола. Несмотря на ряд положительных преобразований — снижение податей в присоединенных территориях, проведение телеграфных линий, начало прокладки железных дорог, завершение в 1854 г. строительства Большого Гангского канала, упорядочение пароходного сообщения между Англией и Индией — недовольство индийцев нарастало. Антибританские настроения подогревались горячими проповедями ваххабитов, призывавших мусульманское население к войне против «неверных». Центром организованного сопротивления британскому колониальному режиму стали си-пайские отряды.

В середине 50-х годов XIX в. в индийской английской армии насчитывалось около 45 тыс. европейцев и более 230 тыс. туземцев разных каст и различного вероисповедания. Сипаи занимали приниженное положение по сравнению с белыми офицерами: они получали гораздо меньшее жалование (порядка 8 рупий в месяц), доступ к офицерским должностям был закрыт для них. Англичане высокомерно, а подчас и презрительно относились к сипаям, в обиходе используя оскорбительное обращение «ниггер». Кроме того, колониальная политика Дальхаузи и религиозная пропаганда британских миссионеров породили в сипайских частях страх насильственного обращения в христианство. Индийские правители, пострадавшие от английских властей, подстрекали сипаев к бунту.

Бенгальская армия, ставшая ядром восстания, формировалась из мусульман и представителей высших каст брахманов, раджпутов и джатов, относившихся к числу мелких феодальных землевладельцев и верхушки крестьянства. В процессе обезземеливания, вызванного налоговым гнетом, интересы этих слоев населения сильно пострадали. Накануне восстания в армии были отменены надбавки к жалованию за службу за пределами Бенгальской провинции и введен новый воинский устав, предписывавший использовать эти части не только в Бенгалии, но и за пределами Индии. Последнее было недопустимо для индусов высших каст, которым запрещалось пересекать море.

Непосредственным поводом к восстанию послужила раздача в сипайских частях патронов к новым ружьям Энфилда, смазанных коровьим салом. Этим грубо оскорблялись религиозные чувства индусов. Вера предписывала им изгонять из касты всякого, чьи губы коснутся вещества, взятого от животного, в особенности, от коровы, считавшейся в Индии священной. Сипаи отказывались не только надкусывать патроны, но и прикасаться к ним руками. Недовольство росло также и в рядах сипаев-мусульман, которые надеялись на восстановление исламского государства с центром в Дели.

В апреле—мае 1857 г. колониальная администрация приняла решение распустить два полка, отказавшихся использовать новые патроны. 9 мая суд в Мируте (ключевая крепость в северо-западных провинциях) приговорил к каторжным работам 80 сипаев, не подчинившихся решению английских властей. 10 мая вспыхнуло вооруженное восстание. Сипайская конница освободила арестованных и двинулась на Дели. Присоединившееся к повстанцам мусульманское население города уничтожило около 500 европейцев и провозгласило падишахом потомка Великого Могола Бахадур-шаха, бывшего до этого времени пенсионером Компании. Созданное падишахом правительство оказалось неспособным грамотно организовать сопротивление англичанам, и в конце концов реальная власть в Дели перешла в руки нового повстанческого органа — административной палаты, состоявшей из 10 человек, 6 из которых избирались сипаями. Палату возглавил прибывший из Рохилканда некто Бахт-хан. Однако и этому органу, несмотря на все усилия, не удалось обеспечить ни должной организации движения, ни существенно улучшить жизнь местного населения. По городу поползли небезосновательные слухи о предательстве среди членов военного руководства, и часть повстанческого войска к сентябрю 1857 г. покинула Дели.

Почти одновременно, начиная с июня 1857 г., восстание охватило и такие важные центры, как Канпур и Лакхнау (столица Ауд а). Движение в Канпуре возглавил Нана Сахиб (настоящее имя Данду Пант), приемный сын пешвы, лишенный английской администрацией наследственных привилегий. Восставшие окружили находившихся в городе европейцев и их семьи; после 19-дневной осады гарнизон сдался на милость победителя. Правительство Нана Сахиба попыталось установить порядок в Канпуре, по мере сил организуя доставку продовольствия и препятствуя стычкам между мусульманами и индусами. Стремясь обеспечить себе опору среди состоятельных слоев населения, оно активно наделяло новой землей местных заминдаров, чем вызвало недовольство крестьянства, отказывавшегося платить земельные налоги, громившего поместья феодалов и сжигавшего долговые расписки. В результате к концу месяца в городе начала ощущаться острая нехватка продовольствия. Купеческая верхушка, используя факт коронации Нана Сахиба на престоле пешв, распускала слухи о том, что он мечтает только о безграничной власти. Тем временем англичане концентрировали свои силы по подавлению восстания. Из Ирана была отозвана армия, переброшенная туда для участия в англо-иранской войне, а английская флотилия, направлявшаяся в Китай, взяла курс на индийские берега.

Движение в Ауде, подогреваемое проповедями Маулави Ахмадуллы (Ахмад Шаха), призывавшего к джихаду против неверных, началось еще в январе 1857 г. В начале июня в Лакхнау восстал сипайский гарнизон, и было создано правительство во главе с Хазрат Махал, регентшей юного наваба, возведенного на престол. Сипайские части, расквартированные в большинстве городов Ауд а и Бенгалия, присоединились к восставшим, однако мадрасские и бомбейские полки остались верными англичанам и в дальнейшем использовались колониальными властями для подавления мятежа. Таким образом, восстание охватило территорию, находившуюся преимущественно в долине Ганга. Такие индийские государства, как Хайдарабад и Маратхские княжества не поддержали повстанцев. Англичанам также удалось склонить на свою сторону сикхов только что присоединенного Панджаба, используя их антимусульманские настроения. В Центральной Индии к движению примкнуло лишь несколько местных князей.

Британская администрация попыталась подавить восстание, направив для этой цели отряды на Дели, Канпур и Лакхнау. 14 августа начался штурм делийских укреплений, длившийся целую неделю и закончившийся успешно для англичан. Против 30 тыс. сипаев сражалось 8 тыс. английских солдат и отряд панджабских сикхов; половина наличного состава европейского отряда при этом погибла. После взятия Дели все туземное население на некоторое время было изгнано из города. Англичане жестоко расправились с мятежниками, многие из которых были казнены, после чего город еще целый год оставался на осадном положении. Бахт-хан отошел к Ауду, а Бахадур-шах был сослан колониальными властями в Бирму, где и умер в 1862 г.

Операция по подавлению восстания в Канпуре и Лакхнау затянулась. В июне-июле 1857 г. англичане под командованием генерала Нила и сменившего его затем Хэвлока, двигаясь на Канпур, жестоко расправились с повстанцами Бенареса и Аллахабада, устроив там чудовищную резню мирного населения. Высланное вперед войско Нана Сахиба потерпело поражение у Фахитпура и вынуждено было отступить. После длительного перехода английский отряд в составе приблизительно 1 тысячи человек заняли Канпур, покинутый накануне Нана Сахибом, который отошел к Битхуру, а затем в Ауд. Часть повстанческих войск отделилась и во главе с Тантия Топе отправилась в Кал пи. Отступая, повстанцы уничтожили находившихся в их руках европейских заложников — детей и женщин. Английский гарнизон в Лакхнау выручили английские части под командованием Хэвлока, в конце сентября с трудом пробившиеся к городу. Столица Ауд а осталась в руках восставших, однако осажденных в крепости европейцев удалось спасти.

Весной 1858 г. началась полномасштабная операция по подавлению восстания, возглавляемая приехавшим для этой цели из Англии главнокомандующим генералом Колином Кэм-пбеллом. Его 30-тысячная армия, состоявшая из прибывших на помощь из метрополии регулярных войск, в которую влились и освободившиеся после разгрома делийского очага восстания английские части, непальские гуркхи и сикхи-наемники, захватила Ауд. Ауд екая княгиня вместе с Маула-ви Ахмадуллой и остатками войска отступили в Рохилканд, куда стекались и поредевшие части отрядов других вождей. Последняя вспышка возмущения в Ауде была связана с решением генерал-губернатора Каннинга о конфискации адуских земельных владений. Однако местные феодалы прекратили сопротивление после того, как этого решение было отменено.

Героями национально-освободительной борьбы народов Индии против колониального гнета стали участники партизанской войны, которая развернулась уже после подавления основных очагов восстания. Ахмад Шах (Ахмадулла) дрался с англичанами в Рохилканде и погиб в результате предательства одного из аудских тулукдаров (землевладельцев).

Тантия Топе (1814—1859) — бывший военачальник Нана Сахиба — возглавил большой отряд, действовавший в Центральной Индии. Вместе с ним сражалась юная Лакшми Баи — вдова князя Джханси, командовавшая кавалерийским отрядом и павшая 18 июня 1858 г. в бою под стенами Гвалио-ра. Тантия Топе совершил ряд удачных рейдов в Бунделк-ханд и Раджпутану, а в начале 1859 г. безуспешно пытался поднять антианглийское восстание в Махараштре, откуда его измученный боями отряд вновь отступил на север. Как и Ахмадулла, он был схвачен в результате предательства одного из заминдаров 7 апреля 1859 г. и повешен колониальными властями.

Весной 1859 г. сопротивление мятежников было окончательно сломлено. Нана Сахиб погиб на границе с Непалом при; невыясненных обстоятельствах/Отдельные очаги восстания в центральных областях Индии были уничтожены бомбейскими войсками в течение 1858—1859 гг.

Одной из причин поражения народного движения в Индии 1857—1859 гг. было отсутствие у повстанцев четкого плана действий. Большинство офицерских должностей в англо-индийской армии занимали англичане, не принимавшие участия в востании. Лишившись их руководства, сипайские полки потеряли ряд военных преимуществ. Их новые командиры, за исключением редких эпизодов, в частности, захвата Гвали-орской крепости отрядами Тантия Топе и Лакшми Баи, ничего не смогли противопоставить хорошо организованным британским регулярным войскам. Среди восставших не было и идейного единства. Лидеры движения в различных частях Индии выдвигали противоречивые требования и лозунги, облеченные преимущественно в религиозную форму. Если мусульмане хотели восстановления государства Великих Моголов, то у индусов были совершенно иные чаяния. Многие индийские государства (прежде всего, маратхов и сикхов), обладавшие наиболее организованной армией и воинскими традициями, вообще оказались в этом противостоянии на стороне англичан.

Не поддержала народных требований и новая индийская интеллигенция. Ассоциируя англичан с «прогрессом», ее представители полагали, что победа восставших приведет к возрождению в Индии «мрачного феодализма». Достаточно частыми были и случаи предательства в повстанческой среде, а позиция крестьянства и феодалов в ходе восстания являлась крайне непоследовательной. В этот период экономическая мощь Англии и ее военно-стратегическое преимущество были неоспоримыми в сравнении с тем, что могла предложить раздробленная и ослабленная вторжением британцев Индия. Все это обрекло народное восстание на поражение.

Его прямым последствием стало упразднение в 1858 г. Ост-Индской компании. «Актом об улучшении управления Индией» от 2 августа 1858 г. устанавливалось непосредственное коронное управление страной. Функции упраздненных Контрольного Совета и Совета директоров были переданы назначенному члену английского кабинета — статс-секретарю (министру) по делам Индии, при котором был создан совещательный орган — Индийский совет, состоявший из крупных военных и гражданских чиновников англо-индийской службы. Вместо должности генерал-губернатора был введен пост Вице-короля с аналогичными полномочиями. Манифестом королевы Виктории от 1 ноября 1858 г. была объявлена амнистия участникам мятежа, не замешанным в убийстве английских подданных. 8 июля 1859 г. был провозглашен мир на территории теперь уже в полном смысле слова «Британской» Индии, а индийские правители вынуждены были присягнуть на верность англичанам.

  4. Аграрная политика англичан в Индии во второй половине XIX в.

политика колониальная индия восстание

Начиная со второй половины XIX в. в социальном, экономическом и политическом развитии Англии все явственнее начинают проявляться характерные черты империалистического развития, свидетельствующие о ее переходе к империализму. Это повлияло на новые формы и методы колониального управления в Индии. В первую очередь это отразилось на земельно-налоговых мероприятиях, проведенных англичанами в Индии в 50—70-х годах XIX в. В этот период завершается проведение земельного кадастра и земельно-налоговой системы. Это было особенно важно для стабильности земельных отношений в регионах недавнего восстания. Права на земельную собственность были юридически подтверждены законами, изданными в 1869 и 1870 гг.

Сохраняя известное дробление владельческих прав между различными группами феодальных землевладельцев, англичане имели в виду расширение и укрепление социальной базы колониальной администрации.

Аграрная политика колониальных властей была внутренне весьма противоречивой. С одной стороны, земельно-налоговые преобразования, проведенные англичанами с конца XVIII в., способствовали завершению процесса становления частной феодальной и парцеллярной крестьянской собственности (в районах райятвари), разрушив систему общинного землевладения и землепользования. С другой стороны, сохранение в системе сбора земельного налога пережитков государственной земельной собственности и ограничение в законодательном порядке возможностей хозяйственного использования земли (на это было объективно направлено, в частности, арендное законодательство 50—80-х годов XIX в.) обусловили консервацию аграрного строя Индии на стадии, предшествовавшей конечному этапу разложения феодальной собственности.

Укрепляя феодально-помещичье землевладение заминдарского типа, колониальные власти оказались также вынужденными учитывать интересы верхней прослойки прежней сельской общины в Панджабе. Поэтому верхние группы панджабских феодальных землевладельцев (например, талукдары и ала-малпки) превратились в пенсионеров казны. При оформлении владельческих прав привилегированных в налоговом отношении групп феодальных землевладельцев (джагирдаров и инамдаров) их собственность была даже урезана.

Джагирдары в некоторых провинциях превратились в землевладельцев привилегированного типа, уплачивавших земельный налог, как и инамдары, по пониженным ставкам (например, в Бомбее и Бераре). В Синде джагирдары (ранее держатели условных пожалований) были утверждены англичанами в правах собственности на сохраненные за ними земельные владения. Однако большинство джагирдаров, а также некоторые другие группы феодалов были постепенно отстранены от участия в сборе земельного налога. Более того, в процессе работы комиссий по инамам и джагирам часть инамдаров и джагирдаров лишилась своих земельных и денежных пожалований. Это было характерно для тех районов, где колониальный режим подвергся наименьшему испытанию во время восстания 1857—1859 гг. и где поэтому англичане чувствовали себя относительно более прочно (Панджаб, Синд, Западная и Южная Индия). Особенно уменьшилось число инамов и джагиров в Бомбейском президентстве. Сокращение земельных держаний инамдаров и джагирдаров явилось одной из причин недовольства и оппозиционных настроений среди части маратхских мелких и средних помещиков и помещичьей интеллигенции в последней трети XIX в.

Английская аграрная политика была обусловлена не только необходимостью экономически укрепить феодально-помещичье сословие Индии, опору колонизаторов, но и изменениями в системе колониальной политики в стране. Усиление эксплуатации страны, как аграрно-сырьевого придатка капиталистической Англии, потребовало создания более благоприятных условий для роста сельскохозяйственного производства и особенно повышения его товарности, что в свою очередь предполагало закрепление частновладельческих прав на землю.

Во второй половине XIX в. в основном было завершено превращение Индии в аграрно-сырьевой придаток Англии.

В результате постепенной утраты Англией роли «мастерской мира», а также усиления германской и французской экспансии в Африке, Юго-Восточной Азии и Океании, ограничивавшей позиции Англии как крупнейшей колониальной державы, повысилось значение Индии в деле развития британской экономики. Этому процессу способствовал хлопковый бум 1860-х годов, когда английские капиталисты резко увеличили вывоз из Индии сырья, в первую очередь хлопка. Гражданская война в Соединенных Штатах (1862—1865 гг.) вызвала сокращение экспорта американского хлопка на европейский рынок, что сразу подняло спрос на индийский хлопок. Удельный вес его по отношению ко всему ввозимому в Англию хлопку увеличился в 1860—1868 гг. втрое. Индия становилась главным поставщиком хлопка для Англии.

Рост производства хлопка в стране был вызван в первую очередь потребностями экспорта. В 1860-е годы Центральная и Западная Индия (Бомбей, Синд, Раджпутана, княжества Центральной Индии, Берар, Центральные провинции и Хайдарабад) превратились в районы производства товарного хлопка на экспорт.

Завершение гражданской войны в США обусловило окончание хлопкового бума и падение цен на индийский хлопок, однако рост производства хлопка в стране продолжался. В 1870—1890-е годы новая хлопковая база стала создаваться в Панджабе и Синде, особенно на орошаемых землях. Развитие торговли между Индией и Англией углубляло процесс дальнейшего разделения труда между английской обрабатывающей промышленностью и индийским сельским хозяйством, между английским городом и индийской деревней.

Начиная с 60-х годов XIX в. английская буржуазия увеличила вывоз из Индии сельскохозяйственного сырья. Главными статьями индийского экспорта были хлопок, шерсть, джут, пальмовое волокно, рис, пшеница, маслосемена, пряности, индиго, опиум. Основная часть всего экспорта (например, 80% хлопка) шла в Англию. Индия становится главным поставщиком продовольствия в Англию. Общая стоимость товаров, вывозимых ежегодно из Индии, увеличилась в 1860— 1890-е годы втрое. За этот период ввоз английских товаров в Индию увеличился в 5 раз. Основную часть ввоза составляли ткани, металлическая посуда и утварь, а также другие виды потребительских товаров.

Колониальный характер внешнеторгового оборота Индии виден из следующих данных: в 1879 г. готовые изделия составляли только 8% всего индийского экспорта, но зато 65% импорта. Вместе с тем в системе колониальной эксплуатации Индии значительную роль продолжало играть налоговое ограбление трудящегося населения страны, в первую очередь крестьянства.

С середины 60-х годов были введены новые налоги на сельское население, начали повышаться ставки земельного налога. При этом, как признавали сами чиновники колониального аппарата, «земельный налог пунктуально взимался с держателей земли как в урожайные, так и в неурожайные годы».

Доходы английского колониального государства, основным источником которых было прямое и косвенное налогообложение, увеличились с 361 млн рупий в 1859 г. до 851 млн рупий в 1890 г. Рост налогового бремени свидетельствовал о превращении страны в аграрно-сырьевой придаток. Налоги заставляли индийского крестьянина выносить на рынок значительную часть продукции своего хозяйства. Так создавались условия, облегчавшие англичанам выкачку из страны сельскохозяйственного сырья.

Таким образом, старые методы колониальной эксплуатации с наступлением новой исторической эпохи стали служить и новым целям — выкачке сырья для нужд метрополии.

Усиление эксплуатации Индии как источника сырья и рынка сбыта промышленных товаров вело к дальнейшему развитию товарно-денежных отношений как в индийском городе, так и в деревне. Рост простого товарного производства в период, когда капиталистический уклад находился в процессе формирования, обусловил дальнейшее внедрение в сельскохозяйственное и ремесленное производство торгового и ростовщического капитала.

Представители торгово-ростовщических каст, еще в феодальной Индии монополизировавших торговые и кредитные операции в стране (банъя, Марвари и др.), устремились в новые районы экспортных монокультур, в особенности в Панд-жаб, Западную и Центральную Индию. Индийский торгово-ростовщический капитал образовал нижние и средние звенья индийской товаропроводящей системы — от крупного английского или индийского оптовика, ведущего экспортно- импортные операции, до потребителя и товаропроизводителя — индийского крестьянина и ремесленника. Накопление денежного капитала индийскими торговцами и ростовщиками имело два важных социально-экономических последствия: внедрение торгово-ростовщических каст в землевладение, с одной стороны, и образование предпосылок для формирования национальной промышленности — с другой,

В 1860—1870-х годах в районах райятвари были завершены начатые еще до восстания 1857—1859 гг. пересмотр и изменение ставок земельного налогообложения. В процессе проведения нового земельного кадастра были окончательно юридически оформлены частновладельческие права райятов.

Укрепление частновладельческих прав на землю в условиях усилившегося развития товарно-денежных отношений привело к тому, что земля приобрела ценность и стала интенсивно вовлекаться в рыночный товарооборот. Цены на нее росли довольно быстро, опережая общий рост цен на сельскохозяйственную продукцию. Покупка земли в условиях неразвитого капиталистического предпринимательства в стране представляла наиболее выгодную форму вложения денежных накоплений торгово-ростовщических и феодальных элементов.

Поскольку земля стала рассматриваться как наилучший вид обеспечения ростовщического кредита, выдача ссуд под заклад земли стала основным каналом захвата торговцами, ростовщиками и феодалами крестьянской земельной собственности.

Так, в Северо-Западных провинциях в 1840-х — начале 1870-х годов к «неземлевладельцам» перешло около 1 млн акров земли и их доля в землевладении увеличилась с 10 до 27% в Пенджабе; в 1860-х — начале 1870-х годов торговцы и ростовщики владели 45% всей проданной земли. Особенно интенсивно процесс обезземеливания шел в Махараштре, где, например, в округе Сатара к концу 1870-х годов к ростовщикам перешло около одной трети всей обрабатываемой земли.

Таким образом, в районах райятвари и Панджабе помимо помещиков-феодалов появились помещики — выходцы из торгово-ростовщической среды.

Переход земли в руки ростовщиков, торговцев, помещиков не приводил к изменению экономического базиса индийского земледелия. Крестьянин, лишавшийся прав собственности на свой участок, продолжал его обрабатывать на худших условиях мелкокрестьянской кабальной аренды. Площадь земли под арендой у крестьян-арендаторов увеличилась. В то же время возросло число лиц, основным доходом которых была земельная рента; увеличилась численность феодально-помещичьего сословия (в 1881—1891 гг., по данным переписи, с 2,5 млн до 4 млн человек).

Нараставшее в 40—60-х годах XIX в. недовольство крестьянства, и особенно восстание 1857—1859 гг., заставило представителей колониальной администрации издать в 1860— 1880-х годах законы об аренде в Бенгальском президентстве, Северо-Западных провинциях, Панджабе, Центральных провинциях. Эти законы формально ограничивали феодальную эксплуатацию помещиками-заминдарами привилегированных групп арендаторов. Однако на деле помещики повсеместно взимали с крестьян арендную плату, равную половине и более урожая. Кроме того, крестьяне несли многочисленные феодальные повинности.

Колониальное арендное законодательство, направленное на ослабление недовольства индийского крестьянства, фактически закрепляло феодально-помещичьи методы эксплуатации крестьян. Вместе с тем укрепление прав наследственной аренды у верхних прослоек арендаторов, превращение этих прав в объект купли-продажи, некоторое ограничение роста арендной платы и стимулирование ее перевода из натуральной формы в денежную способствовали выделению прослойки зажиточных крестьян.

Имущественная дифференциация крестьянства, начавшаяся еще в недрах феодальной сельской общины, происходила теперь на новой социально-экономической основе, когда переход земли в руки крестьянской верхушки и владельцев денежного капитала создавал предпосылки будущего развития в сельском хозяйстве Индии капиталистических отношений. Это являлось важным элементом дальнейшего обострения внутренних противоречий в феодальном обществе.

Развитию капиталистического уклада в экономике Индии способствовал переход представителей английской буржуазии к новым методам эксплуатации с помощью вывоза капитала.

С середины XIX в. Индия становится сферой приложения английского капитала. Первым крупным объектом английских капиталовложений в Индии были железные дороги. Освоение Индии как источника сырья и рынка сбыта потребовало современных средств связи и сообщения. В 1860—1890-е годы протяженность железнодорожных линий возросла с 1300 до 25 600 км. Направленность железнодорожной сети, веером расходившейся от главных портов в глубь страны и связывавшей основные опорные пункты англичан в Индии, была обусловлена, прежде всего, задачами военно-стратегического характера.

Железнодорожное строительство было подчинено целям эксплуатации страны английским капиталом. Это особенно ярко проявилось в установлении тарифов на грузовые перевозки. На линиях, соединявших внутренние районы страны, тарифы были выше, а на ведущих из глубинных районов к портам — ниже. Этим стимулировались экспортно-торговые перевозки и затруднялось развитие товарооборота внутри страны. Железные дороги строились в трех различных колеях — широкой, метровой и узкой, что также значительно удорожало внутренние перевозки, поскольку приходилось перегружать товары на узловых перевалочных станциях.

Железнодорожное строительство оказалось настоящим «золотым дном» для английских дельцов, так как колониальные власти гарантировали компаниям максимальную прибыль независимо от фактических расходов. Расточительство английских подрядчиков оплачивалось кровью за счет индийских налогоплательщиков.

Вторым важнейшим объектом английских капиталовложений было ирригационное строительство. Ирригационные сооружения строились в тех районах, где выращивались экспортные культуры (например, в Синде и Пенджабе, где была создана главная база экспортного хлопка и пшеницы). Используя водный налог, англичане не только покрывали за счет крестьян все затраты на ирригационное строительство, но и получали громадные прибыли. Оросительные сооружения и железные дороги являлись, как правило, собственностью метрополии.

Важнейшей сферой приложения частного капитала с середины XIX в. становится плантационное хозяйство. Английское колониальное государство в Индии поддерживало развитие плантаций чая, кофе, каучука, продавая пригодные для возделывания этих культур земли в полную собственность или сдавая их в аренду плантаторам на льготных условиях.

Британские капиталы стали также вкладываться в строительство предприятий фабрично-заводской и горнодобывающей промышленности. (Английские капиталисты владели джутовыми фабриками в Калькутте, хлопчатобумажными в Канпуре.) Толчком к этому послужило железнодорожное строительство: для рельс требовался металл, для паровозов — уголь. К концу XIX в. в Калькутте действовал принадлежащий англичанам небольшой металлургический завод; уголь, сжигавшийся в топках паровозов, стал добываться в самой Индии. Эксплуатация открытых железнодорожных линий потребовала создания ремонтных мастерских и небольших чугунолитейных и механических предприятий. Английские колониальные власти использовали все методы эксплуатации региона — налоги, ввоз промышленных товаров, вывоз сырья, экспорт капитала. Появление в стране крупных капиталистических предприятий (фабрики, железные дороги, плантации и пр.) стимулировало развитие национального капитализма. Расширение сферы деятельности торговцев и ростовщиков способствовало накоплению денежных капиталов в стране. Крупные денежные накопления были сделаны индийским купечеством в посреднической (компрадорской) торговле.

В этот же период начал складываться и рынок рабочей силы. Разорявшиеся ремесленники и пауперизировавшиеся крестьяне стали источником пополнения первых отрядов рабочего класса (на плантациях, строительстве, первых фабричных и мануфактурных предприятиях).

Таким образом, во второй половине XIX в. в Индии имели место два главных условия для развития капиталистического уклада: появились «свободные» от средств производства работники и было произведено первоначальное накопление капитала (индийскими купцами-компрадорами).

Развитие капитализма в Индии шло двумя параллельными путями. На базе ремесленного производства стала развиваться капиталистическая мануфактура, которая могла противостоять конкуренции фабричного производства благодаря, во-первых, сверхэксплуатации рабочих, где капиталистические методы сочетались с ростовщической кабалой и кастовым гнетом, и, во-вторых, использованию дешевых импортных или местных полуфабрикатов. Именно на базе использования фабричной пряжи в этот период началось быстрое возрождение ручного ткачества в рамках мануфактурного производства. В различных районах Индии (особенно в Махараштре, Мадрасе, Северо-Западных провинциях) сложились крупные центры специализированного кустарного производства. По переписи 1891 г., в кустарной промышленности было занято (с членами семей) 45 млн человек. В конце 90-х годов в кустарном ткачестве перерабатывалось в 2,5 раза больше хлопчатобумажной пряжи, чем на хлопкоткацких фабриках. Гнет колонизаторов особенно ощущался ремесленниками, а также владельцами и рабочими мануфактур. Они страдали от конкуренции английских товаров, налогообложения, насилий колониальной администрации. Массы городских и сельских ремесленников, рабочие мастерских и мануфактур, мелкие предприниматели и торговцы были крупнейшей после крестьянства силой в национально-освободительном движении Индии.

Наряду с ручным производством в середине XIX в. возникли первые фабрично-заводские предприятия. Важнейшим центром индийской фабрично-заводской промышленности стал Бомбей. У бомбейских купцов-компрадоров (главным образом из общины парсов и торгово-ростовщической касты марьари) в результате торговли появились крупные денежные накопления. Они вели операции с большим размахом и, участвуя в посреднической торговле опиумом, неплохо познали как китайский, так и дальневосточный рынок вообще.

В 40—60-е годы XIX в. крупные бомбейские торговые фирмы имели своих представителей в Англии и могли ознакомиться с развитием фабрично-заводской промышленности.

В этих условиях бомбейские купцы приступили к строительству хлопчатобумажных фабрик, которые вплоть до начала XX в. ориентировались в основном на производство пряжи для Китая и других дальневосточных рынков.

В 1854 г. была построена первая текстильная фабрика в Бомбее, а в 1861 г. — в городе Ахмадабаде, который стал вторым по значению текстильным центром страны.

В последней трети XIX в. были открыты и хлопчатобумажные фабрики, принадлежавшие английским предпринимателям в Бомбее, Канпуре. Однако цитаделью английского частного капитала оставались джутовые предприятия, сосредоточенные в Калькутте и ее окрестностях. Кроме того, английскому капиталу принадлежали многочисленные предприятия по первичной обработке сельскохозяйственного сырья.

К концу XIX в. в крупном производстве (фабрично-заводские предприятия и плантации) 2/3 всего акционерного капитала принадлежало англичанам и только 1/3 — индийцам, что свидетельствует о господстве англичан в крупнокапиталистическом предпринимательстве в Индии.

Развитие капитализма в стране положило начало формированию наемного труда. Неравномерное развитие крупной промышленности определило концентрацию основной ее части в наиболее развитых провинциях страны: Бомбее и Бенгалии. Общая абсолютная численность рабочих, занятых на фабрично-заводских предприятиях, железных дорогах и шахтах, составляла к концу XIX в. около 800 тыс. человек. Среди рабочих преобладали текстильщики.

Условия жизни и труда индийских рабочих были ужасными. Заработная плата рабочих на фабриках была настолько низка, что они, как правило, не могли содержать на нее членов семьи. Поэтому в первые десятилетия развития фабрично-заводской промышленности среди рабочих преобладали выходцы из крестьян-собственников или арендаторов мелких клочков земли. Именно этим объясняется также широкое внедрение на фабриках и шахтах женского и детского труда.

Капиталистическая эксплуатация дополнялась различными формами внеэкономического принуждения и ростовщической кабалой.

В последней трети XIX в. рабочая неделя на индийской фабрике составляла 80 часов (на английской — 56 часов). Рабочий день достигал 16 часов: он начинался обычно за 15 минут до восхода и кончался через 15 минут после захода солнца, так как в цехах не было электрического освещения.

Сверхэксплуатация индийских рабочих была основой конкурентоспособности индийских фабрикантов в их борьбе за рынок с английскими промышленниками. Английские фабриканты-текстильщики, стремясь ослабить конкурентоспособность индийских промышленников путем повышения издержек производства, через своих представителей в парламенте Англии стали требовать введения в Индии рабочего законодательства. Однако этому противились не только фабриканты-индийцы, но и англичане-владельцы фабрично-заводских предприятий в Индии. Принятие законодательства существенно не повлияло на степень эксплуатации индийских наемных рабочих. Законы 1881 и 1891 гг. вводили возрастной ценз для найма — сначала семь, а затем девять лет. Ограничивался также рабочий день для детей и подростков. Это законодательство, кстати очень плохо выполнявшееся, само по себе свидетельствовало о тяжелом положении рабочих в Индии.

Английские предприниматели взимали с развивающейся национальной промышленности в Индии тяжелую дань, поставляя оборудование и материалы по монопольно высоким ценам. Значительно выше, чем в Англии, была также оплата инженерно-технического персонала. Источником для покрытия этих дополнительных затрат была сверхэксплуатация индийских рабочих, которые, таким образом, подвергались двойному гнету — со стороны своей и иностранной буржуазии.

Английская буржуазия, используя свое политическое господство в Индии, всемерно тормозила самостоятельное экономическое развитие страны. В 1879 г. фабриканты Ланкашира добились отмены пошлин на импортные хлопчатобумажные ткани в Индии, что ставило в неравное положение молодую индийскую и самую мощную в мире английскую текстильную промышленность. В 1882 г. отменены пошлины и на другие товары. В 1894 г. по фискальным соображениям пошлина на ввозимые ткани была восстановлена, но одновременно введен акцизный сбор на индийские фабричные ткани.

Серьезным тормозом было также отсутствие организованного капиталистического кредита. Английские банки в Индии кредитовали лишь колониальный аппарат, английские торговые и промышленные предприятия и занимались главным образом внешнеторговыми операциями. В этих условиях индийские фабриканты попадали в зависимость от так называемых управляющих агентств — дочерних компаний крупных английских монополий. Управляющие агентства предоставляли необходимый кредит, поставляли промышленное оборудование, а после пуска предприятия нередко руководили его работой, обеспечивая снабжение сырьем и сбыт готовой продукции. В пользу управляющих агентств производились значительные отчисления от прибылей индийских фабрикантов.

Господство в сельском хозяйстве феодальных пережитков, преобладание в деревне и мелком промышленном производстве торгово-ростовщического капитала весьма ограничивали возможности капиталистического развития страны.

Молодая индийская буржуазия с самого начала своего формирования как класса столкнулась с экономическим и политическим гнетом англичан. Однако в наибольшей степени этот гнет в сочетании с феодальной и торгово-ростовщической эксплуатацией ощущался в мелкотоварном секторе, в сельскохозяйственном и ремесленном производстве.

Колониальная, феодальная и торгово-ростовщическая эксплуатация вызвали массовое разорение крестьян и ремесленников, обнищание трудящихся масс, в неурожайные годы сопровождавшееся массовым голодом. Если в 1825—1850 гг. голод дважды поражал страну и унес 0,4 млн человеческих жизней, то в 1850—1875 гг. — 6 раз, а в 1875—1900 гг. — 18 раз, причем смертность увеличилась соответственно до 5 млн и 26 млн человек.

Усиление колониальной эксплуатации, сопровождавшееся утяжелением феодального и ростовщического гнета, развитие капитализма в стране, вызванное формированием буржуазного общества, привели к обострению социальных противоречий внутри страны, к столкновениям с английскими колониальными властями.

Капиталистический сектор являлся островком среди моря полунатуральных хозяйств крестьян и ремесленников, представлявших докапиталистические уклады. Этим определялись особенности социально-классовой структуры колониально-феодального общества.

  5. Формирование идеологии национального обновления Индии. Индийский национальный конгресс и Мусульманская лига

Образованию антиколониальных политических организаций в Индии предшествовала своеобразная «революция идей», Очагами распространения новых веяний становились религиозно-реформаторские центры в наиболее развитых провинциях Индостана.

Наибольшую известность в качестве распространителей идей национального обновления в Индии и за рубежом получают Рамакришна Парамахаса и его ученик Свами Вивекананда.

Важнейшим положением моральной проповеди Парамахаса был не уход от мира, а моральное обновление через разумное самоограничение жизненных потребностей, участие в общественной жизни. В своих «беседах» он осуждал власть англичан над Индией, критиковал деятельность слуг чужеземцев индийцев, пособников англичан, тех, кто подражал колонизаторам и предавал национальные традиции.

Вивекананда пошел дальше своего учителя, очистившись от неприятия западных культурных и идейных заимствований. В нем органически сочеталось европейская образованность и глубокое знание древнеиндийской религиозной традиции. Вивекананду отличала поистине подвижническая деятельность по разъяснению идей национального обновления индийского общества. Роль Вивекананды в развитии идеологии индийского освободительного движения не раз подчеркивали

его признанные лидеры. По оценке Махатмы Ганди, Вивекананда был одним из основателей современного национального движения в Индии.

Развитие буржуазно-демократического, политического движения современного типа в Индии во многом было обусловлено социальной политикой британского колониального правительства в этой стране на протяжении XIX в. Видный британский колониальный чиновник Маколей призывал соотечественников через приобщение определенной части индийского традиционного общества к морально-политическим ценностям западной культуры, через англизированное образование, нормы быта, политическую идеологию сформировать «прослойку, состоящую из людей, способных быть посредниками между нами и миллионами индийцев, которыми мы управляем, прослойку, состоящую из людей с индийской кровью и темным цветом кожи, но с британскими вкусами, убеждениями, моральными нормами и методом мышления». Такая политика вскоре дает заметные результаты. С середины XIX в. формируется англизированное сословие интеллигенции и чиновничества. Однако британская корона не получила в полной мере того, что хотела. В новой социальной среде под влиянием британского либерализма и прагматизма, идейного заимствования других западных систем политической философии начинает развиваться идеология и политическая организация индийского национально-освободительного движения.

В 70—80-е годы XIX в. в Индии начинается движение по возрождению древних индийских этических и духовных ценностей на основе синтеза культур Востока и Запада. Формируются центры этой идеологии в Бенгалии, Махараштре, на Северо-западе Индостана. Появляются и страстные проповедники нового понимания культурного взаимодействия разных народов. Это Рамакришна Парамахаса, Даянанда Сарасвати и бенгальский брахман Свами Вивекананда, который вынес новые идеи за пределы своей родины во время длительного лекционного турне по США и Западной Европе во второй половине 1890-х годов. Проблема социально-политического положения Британской Индии, ее национального освобождения становится одной из международных проблем того времени. Идеи индийских религиозных возрожденцев, пропагандистская и культурно-просветительская деятельность таких общественных организаций, как «Брахмо Самадж» (Общество Брахмы) и «Арья Самадж» (Общество ариев), способствовали формированию первого поколения индийских политиков и общественных деятелей.

В 80-е годы XIX в. социально-политическая обстановка в Индии и вокруг нее в британских правящих кругах поставила вопрос о создании политической организации индийских патриотов. Либеральный вице-король Индии лорд Рипон (1880—1884) поддержал в этом деле инициативу группы индийских общественных деятелей. В своем меморандуме (25 декабря 1882 г.) он призвал провести сверху политические преобразования в Индии в конституционных рамках. «Эти мероприятия не только будут иметь сегодняшний результат, — заявил глава британской администрации, — выразившийся в постепенном и безопасном внедрении политического образования среди населения, которое само по себе есть объект политики, но и проложат пути дальнейшему прогрессу в этой сфере по мере того, как это образование станет более полным и распространенным».

По доброму согласию индийской и британской сторон в декабре 1885 г. в Бомбее состоялся учредительный съезд Индийского национального конгресса (ИНК), первой в истории древней страны нерелигиозной, по существу, парламентской, общенациональной организации. В своем обращении к участникам этой сессии ее председатель Б.Ч. Банерджи по вопросу главных задач новой партии высказал следующую мысль: «Искоренение всех расовых, религиозных и национальных предрассудков среди патриотов нашей страны через прямое дружественное, личное общение друг с другом, а также развитие и консолидацию настроений национального единства, которые берут свое направление во временах незабвенного правления лорда Рипона». В постановлениях форума индийских патриотов были сформулированы основные требования конгрессистов к британскому правительству и парламенту: ликвидация действующего Совета по делам Индии в Лондоне, расширение состава действующего в Индии Центрального законодательного совета при вице-короле за счет индийцев, необходимость провести те же самые нововведения в провинциальных советах. Такие частично выбранные органы должны получить право обращаться с запросами и протестами в британскую палату общин, где необходимо сформировать постоянный комитет для рассмотрения проблем Индии. Кроме того, делегаты бомбейской сессии ИНК предложили, чтобы индийские соискатели получили право на замещение должностей на индийской гражданской службе в Индии не только в Лондоне, но и у себя на родине. Можно увидеть, что в этих претензиях лидеров ИНК к британскому правительству конгрессисты были весьма скромны и не выходили за рамки действующих в их стране законов.

Основатели Конгресса — Г.К. Гокхале, Ф. Мехта, С. Банерджи, Д. Наороджи — были отнюдь не против сохранения колониального господства. Они преклонялись перед идеологами британского либерализма Берком, Маколеем, Глад-стоном, а также перед столпами английского утилитаризма Бентамом и Миллем. Руководство ИНК развернуло бурную политическую деятельность в Индии, а также в Объединенном королевстве, добиваясь конституционных уступок. Использовались различные формы парламентской легальной деятельности, личные связи. В 1892 г. британская палата общин утвердила новый избирательный закон, расширявший права индийцев на участие в выборах на куриальной основе в центральный и местные законодательные органы Британской Индии. Теперь индийская оппозиция требовала права ввести своих представителей в состав нижней палаты британского парламента и добиваться через этот представительный орган для Индии статуса, близкого к статусу британского доминиона, через серию политических реформ в течение длительного периода времени. От либеральной партии Британии баллотировался на депутатское место Д. Наороджи. Во время избирательной кампании 1893 г. в Англии ему удалось войти в состав палаты общин. Его страстное осуждение действующей системы управления Индией не раз слышали британские парламентарии. Представитель бомбейской торговой общины парсов выступал за установление равноправных и гармоничных индийско-британских отношений.

Несмотря на определенные политические успехи Национального конгресса в конце XIX — начале XX в., стала очевидной недостаточность одного только политического диалога партии с британской политической системой для дальнейшего продвижения по пути конституционных реформ Индии. В такой ситуации в конгрессистских рядах происходит определенное идейно-политическое размежевание. На политической арене Индии появляется группировка радикалов, которых современники называли «крайними». Это были Б.Г. Тилак, Б.Ч. Пал, Л. Рай и др. Они не отказывались от парламентских конституционных целей и методов политической деятельности, но считали их недостаточными, предлагая опереться на массовое движение индийского народа. Активизировать и политизировать крестьян и жителей городов радикалы собирались через апелляцию к национальной религиозно-этической традиции индийцев. Это были близкие индусскому большинству древние методы «ненасильственной борьбы» против власти. Выдвигались лозунги «сварадж» (самоуправление), «свадеши» (собственное производство) и бойкот иностранных товаров населением, главным образом английских. «Крайние» добивались утверждения своих основополагающих принципов в программе и политике ИНК. В период подъема антиколониального движения в Индии в 1904—1908 гг. такие методы применялись конгрессистами-радикалами. Однако умеренное руководство партии не решилось пойти на развертывание массового движения в масштабах всей страны. Бойкот британских товаров осуществлялся только на территории Бенгалии. В дальнейшем идейно-политический конфликт между двумя фракциями достиг фазы острого противостояния, и на годичном съезде ИНК 1907 г. в Сурате произошел окончательный раскол. Радикалы во главе с Тилаком вышли из партии. Параллельно британские колониальные власти развернули политические репрессии против патриотов. На шестилетний срок тюремного заключения в 1908 г. в Бомбее был осужден Тилак. Были вынуждены эмигрировать Л. Рай и Б.Ч. Пал. У руля ИНК остались либералы, сторонники исключительно парламентско-политических методов политической борьбы.

Одновременно британское колониальное правительство поддерживало политическую консолидацию мусульманской общины Индии, надеясь в будущем использовать в своих политических интересах индусско-мусульманские противоречия. В 1906—1907 гг. была образована легальная партия индийских мусульман — Мусульманская лига. Но в начале XX в. она не имела серьезных расхождений по вопросу парламентских реформ и будущего политического статуса Индии с Национальным конгрессом.

После событий политической забастовки в Бомбее (1908 г.) сложились благоприятные условия для достижения ИНК целей углубления конституционных реформ системы колониального управления в Индии. Развивались международные противоречия Лондона с его военно-политическими соперниками. В таких условиях возрастала экономическая и военная роль Индии как надежного тыла Британской империи. Под влиянием просьб и петиций конгрессистов колониальное правительство решило продолжить политику реформирования системы управления Индией. Вице-король Индии Минто и министр по делам Индии Морли прекрасно осознавали, что промедление с конституционными уступками растущей индийской политической элите может привести к радикализации позиции ИНК и других политических организаций индийской националистической оппозиции.