Церковь в социокультурном контексте белорусских земель в конце XVIII - начале XX вв.

Церковь в социокультурном контексте белорусских земель в к. XVIII - нач. XX вв.

Содержание

Введение

1. Источники и историография

2. Конфессиональная политика российского государства на присоединенных землях. Церковь в общественно-политическом движении в Белоруссии в конце XVIII - начале XIX вв.

3. Православная и католическая конфессии в белоруссии во второй половине XIX века. православная церковь и политика русификации

Заключение

Список использованных источников

Введение

Православная церковь и католический костел оказали большое влияние на историю белорусского народа. Исторически сложилось так, что Беларусь является поликонфессиональным государством. В ее истории, особенно начиная с XVI века, три основные христианские конфессии - православие, католицизм, протестантство - играли заметную роль в социально-политическом и культурном развитии, определили своеобразие церковно-религиозной жизни, этнического развития. Их положение в общественно-политической и культурной жизни не было неизменным, к концу XVIII века католическая церковь в обоих проявлениях - римо-католическом и греко-католическом - была господствующей, православная церковь находилась под угрозой исчезновения, немногие протестантские общины не играли уже никакой заметной роли в конфессиональной жизни Белоруссии.

Включение Белоруссии в Российскую империю привело к коренным изменениям в конфессиональной ситуации. С одной стороны, идеология нового российского государства находилась в тесной связи с православным вероисповеданием. С другой, - в осуществлении политики на присоединенных землях царское правительство руководствовалось не церковно-религиозными, а государственными интересами, стремясь обеспечить здесь политическое спокойствие. Столкнувшись с другими христианскими конфессиями - католицизмом и униатством, российское законодательство с первых десятилетий после первого раздела Речи Посполитой характеризовалось терпимым отношением в сфере религиозных вопросов. В последующее время законодательство, религия и культура находились под полным контролем царских властей. Эта политика не оставалась неизменной, она изменялась под влиянием, прежде всего, политических обстоятельств, влияла на нее и позиция католической церкви, и растущее понимание властей, какое важное значение имеет православная церковь для усиления российского влияния в Белоруссии.

Социальная структура населения являлась "зеркалом" религиозной. Богатая и средняя часть шляхты была католической, подавляющая же часть белорусов - обедневшая шляхта, мещане и крестьяне - до 1839 г. принадлежали к униатской конфессии. Религиозная пестрота населения Белоруссии, враждебные отношения между духовенством различных конфессий, давали возможность властям использовать ситуацию в своих целях. Борьба же между католической и православной церквями, которая то затухала, то вновь обострялась, шла на протяжении всего рассматриваемого периода.

Конфессиональная история Белоруссии конца XVIII - XIX вв. отображала противоречия и проблемы, которые были характерны для развития общества в целом, она породила ряд необратимых процессов во всех областях жизни белорусского народа, прежде всего в религиозной и культурной. В этот период одни конфессии постепенно утрачивали свою силу и влияние на жителей белорусских губерний, другие, наоборот, набирали силу.

Ярким примером этого явления стала отмена Брестской унии, которая являлась разграничительным барьером в конфессиональной жизни белорусов. Этим было покончено с одним из атрибутов уже не существовавшего государства. Униаты, которые по взглядам российских властей являлись коренными представителями российской народности и рассматривались как "заблудшие овцы", в течение столетий находившиеся под польским гнетом, таким путем должны были возвратиться не только в лоно православной церкви, но и в российскую народность.

Значительную роль играла церковь и в этнокультурных процессах. Если католическая церковь была одним из каналов полонизации белорусского населения, то православная церковь, особенно со второй половины XIX в. благодаря целенаправленной политике царских и местных властей, стала орудием русификации.

белоруссия церковь конфессия русификация

Изучение проблем соотношения политики и религии, религии и культуры, культуры и государственности помогают лучше понять те сложные общественно-политические и этнокультурные процессы, которые протекали в Белоруссии XIX - начала XX в. Изучение истории конфессий помогает более полно отобразить объективную историческую картину этого периода в истории белорусских земель. Эти же проблемы, история их возникновения и развития представляют интерес и в настоящее время. Этим определяется актуальность проблемы и выбор темы дипломной работы.

Цель работы: рассмотреть положение церкви в общественно-политическом и социокультурном процессе в Беларуси в конце XVIII - XIX вв. Задачи дипломной работы: изучить состояние и развитие христианских конфессий в Белоруссии (православия, униатства, католицизма), показать, насколько глубоким было проникновение в их структуру государственных органов Российской империи, какое влияние они оказали на развитие белорусского народа, раскрыть, насколько глубоко это влияние отразилось на Белоруссии.

1. Источники и историография

Исследование проблемы церковно-религиозной жизни конца XVIII - XIX в. западных белорусских губерний России велось несколькими поколениями отечественных и зарубежных исследователей. Наиболее значительный пласт работ принадлежит дореволюционным историкам, писателям, публицистам. В середине XIX в. вопросы истории Белоруссии затрагивали в своих исторических трудах С.М. Соловьев, В.В. Ключевский, М.И. Костомаров. Дворянско-клерикальная историография рассматривала процессы, проходившие в православной, униатской, католической церквях и общественно-политической и культурной жизни Белоруссии с точки зрения теории об освободительной миссии царской России и объединения трех ветвей русского народа - русского, белорусского и украинского.

Наиболее выразительно отрицательные черты такого подхода отражены в исследовании П.Д. Брянцева "История Литовского государства с древнейших времен" (1889 г.). Автор стремился показать благоприятное влияние на судьбу Западного края всего православного и русского и негативное, губительное - католического и польского.

Тогда же белорусская проблематика получила широкое освещение в российской периодической печати. Представители официального клерикального и дворянского направления пропагандировали идеи великодержавного и монархического характера о справедливости и законности государственного объединения белорусских губерний с Россией, поэтому и восстания 1830-1831 и 1863-64 гг. рассматривали как бунт польских помещиков. Таких взглядов придерживался редактор "Вестника Западной России", который с 1862 г. издавался в Вильно, историк и археолог К.А. Говорский. По данной теме он опубликовал много важных документов, оригиналы которых были утеряны. С этой же точки зрения рассматривались и вопросы положения католической и униатской церкви Белоруссии. В том числе и "воссоединение" униатов с православной церковью на соборе 1839 г. в Полоцке. Для современного исследователя многочисленная литература XIX - начала XX в. по рассматриваемой в дипломной работе проблематике представляет большую ценность, прежде всего, как источник для изучения господствовавших в то время взглядов на историю Белоруссии, положения ее народа в Российской империи, оценки современниками места основных религиозных конфессий, и в первую очередь православной, в общественно-политической и культурной жизни страны.

Советский период ознаменовался выработкой новой историографии, которая основывалась на классовом подходе марксистско-ленинской методологии. Вместе с тем в оценке роли и значения включения Белоруссии в состав Российской империи многое было взято из дореволюционной историографии. Исключение составляли некоторые работы 1920-х гг., в первую очередь работа А. Цвикевича "Западно-руссизм" (1929 г.), глубокое исследование идеологии и практики русификаторства в Беларуси. Эта книга стала попыткой раскрыть одно из проявлений общественной жизни в Беларуси в XIX - начале XX вв., которое им названо "западноруссизм", она не только исследует "западноруссизм" как определенную историко-политическую идеологию и практику, но и показывает те социально-экономические условия в Беларуси, от которых зависело его рождение и развитие.

В 1930 - 50-е гг. включение Беларуси в состав Российской империи в результате трех разделов Речи Посполитой оценивалось однозначно как осуществление извечной мечты белорусского народа, как воссоединение его с братским русским народом. Без всяких дискуссий был отброшен прежний тезис о колониальном положении Беларуси в составе Российской империи и о политике русификации. Проводилась мысль, что национальные, культурные и религиозные вопросы для белорусов после воссоединения были в основном решены и им оставалось только бороться вместе с русскими рабочими и крестьянами против царизма, помещиков и капиталистов за свое социально-классовое освобождение.

С этой точки зрения подобран материал в вышедшем в 1940 г. двухтомном издании "Дакументы i матэрыялы па Гiсторыi Беларусi (1772-1903)". В 50-е гг. был подготовлен обобщающий труд по истории Белоруссии - двухтомник "История БССР", второе, дополненное издание которого было осуществлено в 1961 г. Это было крупное достижение белорусской исторической школы. В первой половине 70-х гг. Институт истории Академии наук БССР издал на белорусском языке "Историю БССР" в пяти томах, в котором уже были преодолены крайности в оценках, характерные для прошлых десятилетий. Выход этого обобщающего труда явился значительным вкладом в историческую науку и культуру Белоруссии.

Если в 1960 - 1980 гг. появилось много исследований самых различных аспектов истории Белоруссии XIX - начала XX в., то история церкви в Белоруссии - православной, католической, униатской - белорусскими историками игнорировалась, а те отдельные работы, которые появлялись - например, М.С. Корзун "Русская православная церковь на службе эксплуататорских классов: X век - 1917 г. - Мн., 1984" - были в основном написаны на общероссийском материале и мало уделяли внимания деятельности церкви на белорусских землях. В исторических работах все внимание уделялось православной церкви, причем под углом зрения ее критики как составной части системы политического и социально-экономического угнетения трудящихся.

Разнообразная деятельность католической церкви, экономические, политические, организационные и идеологической стороны ее экспансии изучены в работах Я.Н. Мараша "Из истории борьбы народных масс Беларуси против экспансии католической церкви", "Ватикан и католическая церковь в Беларуси (1569-1795)", "Очерк истории экспансии католической церкви в Беларуси". В трудах Я.Н. Мараша в основу исследования положен историко-экономический аспект, и хотя они предшествуют рассматриваемому в дипломной работе периоду, их основные положения и некоторый фактический материал в ней использованы.

С конца 1980-х гг. резко усиливается интерес к религиозной проблематике, начинается изучение истории христианских конфессий в Белоруссии. Это объяснялось тем, что исторически она являлась поликонфессиональным государством. К тому же обретение Белоруссией национальной независимости потребовало глубокого и всестороннего изучения тех сторон ее истории, которые ранее не рассматривались вообще. Во второй половине 90-х гг. появляется все больше работ и по истории церкви в XIX - начале XX вв.

В журналах "Спадчына", "Беларускі гістарычны часопіс", "Беларуская мінушчына" и других периодических изданиях в это время появляется ряд научных и популярных статей по проблематике, прямо или косвенно связанных с темой дипломной работы и использованных в ней. Их авторы использовали новые источники и подходы к изучению истории, стремились выйти за рамки устоявшихся оценок религиозной ситуации и конфессиональной политики царских властей на территории Беларуси, объективно раскрывали рассматриваемую проблематику.

Статья Т.Р. Викса "Канец" уніатскае дзяржавы у Расеі: уз’яднанне 1875 г." посвящена ликвидации униатской церкви в Российской империи. Рассмотренные факты хорошо отражают конфессиональную политику царских властей в Российской империи и проецируют ее на белорусские земли. В статье дается отрицательная оценка наступлению царских властей на униатство и ликвидацию его в Беларуси в 1839 г. По мнению автора оно является наиболее близкой белорусам религией.

В исследовании В. Григорьевой "Каталіцкае і праваслаунае духавенства у паустанні 1863 г." показано отношение католического и православного духовенства к восстанию 1863 г. Автор статьи согласна с тем, что значительное количество ксендзов и монахов белорусских губерний участвовало в восстании. Показан накал борьбы между православием и католицизмом накануне, во время и после восстания, приведены примеры тяжелых последствий подавления восстания для католической церкви, жесткое давление на нее со стороны властей, усиление политики русификации. Это объективное исследование роли христианской церкви в общественной жизни Беларуси во второй половине XIX - начале XX вв.

В. Емельянчик в своей статье "За адну толькі шляхту ваяваць не буду" раскрывает ход восстания 1794 г. в Польше и литовско-белорусских землях, роль Т. Костюшки в его организации и проведении. Отмечается религиозная толлерантность Т. Костюшки, политика восставших в отношении православных священников и православного населения. Национал-демократическая позиция исследователя проявляется в сочуствии целям восставших и довольно резком отношениии к политике Екатерины II на присоединенных белорусских землях, осуждении ликвидации униатской церкви.

В. Космылев уже на протяжении многих лет занимается историей Белоруссии в составе Российской империи. В его исследовании - "Павел I. Я зауседы быу супраць падзелау Польшчы…" приведены документальные свидетельства противоречивых тенденций политики самодержавия в отношении крестьян, шляхетства, национальных меньшинств, религии. Они позволяют объективно отобразить картину этого сложного периода белорусской истории. Автор стоит на позициях разоблачения российского самодержавия и его представителей в Беларуси.

С. Куль-Сельвестрова в статье "Земля и грады, к Российской империи прилеглые" рассматривает религиозную ситуацию в Беларуси в конце XVIII - 60-х гг. XIX в., показывает всю ее сложность и противоречивость. Отмечает, что число переведенных в православие униатов (1,6 млн. человек) сильно завышено, так как, во-первых, в восточной Беларуси только через 50 лет проживало около 2 млн. человек всех вероисповеданий, а во-вторых, в 1861 г. в Беларуси проживало только 2,6 млн. православных. Автор приводит цифру Батюшкова в 307 тысяч, что более соответствует действительности.

В статье В.Н. Линкевича "Межконфессиональные отношения в Беларуси в 60-е гг. XIX в." рассматривается положение и взаимоотношения конфессиональных групп Беларуси в 1860-е гг. На основании анализа архивных документов и фактического материала, содержащегося в работах отечественных и зарубежных исследователей, автор пришел к выводу, что в этот период решающее влияние на конфессиональную ситуацию в регионе оказало польское восстание 1863 г. Связанные с ним общественные потрясения в Беларуси и Литве не только осложнили межконфессиональные отношения, но и привели к серьезному изменению конфессиональной политики и состояния основных групп верующих.

Интересным и новым в историографической литературе является вопрос, связанный с отношением населения к отмене Брестской церковной унии 1596 г. Историография Российской империи муссировала мысль о добровольном переходе белорусских униатов в православие, советская историческая наука вообще игнорировала эту проблему. С.В. Морозова в своей статье "Супраціу дэунізацыі на Беларуі у 1834 - 1838 гг." все внимание уделила процессу подавления униатской традиции в Белоруссии и сопротивления ему разных слоев белорусского общества. Она показала череду репрессий против "новоправославных" священников: понижение и отстранение от должности, удаление из прихода, эпитимия, тюремное заключение, депортация и т.п.

Проблеме взаимоотношения царских властей и католического населения России в XVIII - XIX вв., в том числе в белорусских землях, посвящена статья А.К. Тихонова "Власти и католическое население России в XVIII - XIX вв.". В этой работе использован интересный фактический материал, на основе которого автор делает заключение, что, несмотря на различия личностей русских царей, начиная с Екатерины II и до Николая II меры в отношении католиков сводились к их подчинению власти государя. Автор так же, как и В. Григорьева отмечает большую роль католического духовенства в качестве идейных вдохновителей восстания 1863-64 гг.

Конфессиональной политике России в Западном крае в XIX веке посвящена одноименная статья С.В. Римского. Автор отмечает, что она носила явно выраженный реакционный характер и весьма далеко отстояла от интересов православия. Описывая процесс материального обеспечения низшего духовенства, автор обращает внимание, что это способствовало имущественной дифференциации духовенства. "Политика поддержки православия, считает С.В. Римский, - способствовала интеграции края с другими частями империи".

Н. Смехович в исследовании "Узаемаадносіны самадзяржау’я з каталіцкай царквой на Беларусі з 1772 - 1867 гг." отмечает, что между самодержавием и шляхтой в Белоруссии развернулась борьба за белорусского крестьянина, так как крестьянсво составляло большинство и влияние на него через религию давало возможность управлять народом.Н. Смехович приходит к заключению, что борьба царизма с католицизмом была ничем иным, как борьба против революционного влияния Запада и французского массонства на общественную мысль в стране. Статья является хорошим подспорьем в понимании обозначенной проблемы.

Розыгрыш царской администрацией так называемой "белорусской карты" представляет собой интересную страницу нашей истории. Этому вопросу посвящена работа А. Смалянчука "Беларуская карта" у дзейнасці царскай адміністрацыі другая палова XIX - пачатак XX стст.". Автор делает заключение, что для российских властей не существовало белорусского языка, все мероприятия, проводимые ими якобы с целью "предотвращения гибели единокровных братьев" были фикцией, а их политика по отношению к шляхте и крестьянству являлась политикой колонизаторов, лозунгом которой был "Разделяй и властвуй!".

В. Сосна в статье "С благочестивым свирепством всекал униат в православие" рассматривает проблему ликвидации Брестской унии в деревне, где в конце XVIII в. проживало почти 90 процентов белорусов. Автор статьи отмечает, что в 1781 - 1783 гг. унию покинули около 120 тысяч человек, а в 1794 - 95 гг. еще более 200 тысяч, 1,5 млн. человек оставались в униатстве. Эти цифры схожи с цифрами, которые приводит С. Куль-Сельвестрова в своей упоминавшейся статье.

Проделанные белорусскими историками исследования создали возможность для выхода монографических работ по истории христианской церкви в Белоруссии. В коллективной работе "Канфесii на Беларусi (канец XVIII - XX ст.)" анализируются изменения в состоянии конфессий в Белоруссии с конца XVIII в. и до настоящего времени. На базе богатого материала, различных работ русских, польских, белорусских исследователей, изданных в XIX - XX вв., в книге показан исторический путь основных конфессий, их особенности, взаимоотношения между собой, влияние на общество.

В работе Л. Лыча и У. Навiцкого "Гiсторыя культуры Беларусi", написанной с национально-демократических позиций, показана связь происходивших культурных процессов в связи со сложной этноконфессиональной ситуацией XIX - XX вв. Авторы книги отошли от одностороннего показа истории, при котором полностью игнорировался национальный аспект исторического процесса. В работе приведены интересные факты, связанные с религией и культурой Белоруссии в составе Российской империи, некоторые статистические данные по национальному составу населения. В исследовании осуждается наступление царских властей на униатскую церковь и ее ликвидация.

Истории христианской церкви в Белоруссии больше внимания стало уделяться и в учебной литературе. Учебное пособие П.Г. Чигринова "Очерки истории Беларуси". - Мн., 2000 рассматривает важнейшие события белорусской церковной истории, в том числе и во время вхождения территории Белоруссии в состав Российской империи. Проблемы политической и церковной истории Белоруссии освещены в тесном единстве с социально-экономическим и культурным развитием.

Большой интерес у историков, как в прошлом, так и в настоящее время вызывает личность М.Н. Муравьва - ярого сторонника русификаторской политики в Северо-Западном крае. Официальные историки и публицисты XIX - начала XX вв. рисовали легендарный образ "успокоителя" Северо-Западного края. П.Д. Брянцев, А.О. Турцевич, А.И. Миловидов, И.П. Корнилов и другие воспевали муравьвскую преданность "русскому делу". Так, Брянцев отводил М.Н. Муравьеву место среди деятелей всемирной истории, подчеркивая, что "он не болел космополитизмом и излишним либерализмом".

Отлично характеризуют Муравьева и его политику "Воспоминания", принадлежащие перу генерал-адьютанта П. Черевина, размещенные на страницах журнала "Спадчына".П. Черевин более чем кто-либо другой был в курсе всех событий ликвидации повстанческого движения в крае. В своих "Воспоминаниях" он смотрит на Муравьва влюбленными глазами, по-рабски проникнут его взглядами, его психологией. Подробно показывая административную "мудрость" своего начальника, он выявляет ту идейную атмосферу, которую создали М.Н. Муравьев и его сотрудники. "Воспоминания" Черевина хороший источник по изучению революционного движения в России и Польше.

Белорусские историки поры национального возрождения: В. Ластовский, В.М. Игнатовский, А. Цвикевич показали М.Н. Муравьева исполнителем имперских стремлений властей. В их работах впервые сделан акцент на антибелорусской, русификаторской политике М.Н. Муравьева и его администрации в Белоруссии.

В современной исторической науке М.Н. Муравьев рассматривается как проводник царской политики репрессий и насилия, душитель освободительного движения белорусского, польского и литовского народов. Некоторые аспекты виленского генерал-губернатора в сфере культуры рассматриваются в работах М.Н. Улащика, М.Я. Цикотского, М.В. Бича. На таких же позициях стоит и автор статьи "Слуга цару.", Н. Гулак, которая на основе биографии М.Н. Муравьева, И. Семашко показала крайне отрицательное значение начатой ими шовинистической великороссийской политики. В таком же направлении написана работа С. Таляронка "Генерал Міхаіл Мураўёў - "вешальнік".

Для разработки темы дипломной работы были использованы коллективные издания: "Энцыклапедыя Гiсторыi Беларусi", а также энциклопедический справочник "Рэлiгiя i царква на Беларусi". - Мн., 2001. В нем размещено более 1000 статей по истории возникновения и развития религиозных верований в Белоруссии, деятельности организаций и объединений различных религиозных течений. В нем приводятся сведения о жизни и деятельности белорусских святых, церковных и религиозных деятелей, раскрывается история монастырей, монашеских орденов, духовных учебных учреждений.

В качестве источников для данной дипломной работы использованы: Архивные материалы Муравьевского музея, относящиеся к польскому восстанию 1863-64 гг. в пределах С-З края; Беларусь у эпоху феадалiзма (зборнік дакументау). - (Т.3. - 1961, Т.4. - 1979); Будилович А.С. По вопросу об окраинах России. - СПб, 1907.; Всеподданнейший отчет графа М.Н. Муравьева по управлению Северо-Западным краем (с 1 мая 1863 г. по 17 апреля 1865 г.) // Русская старина. - 1902. - № 6; Данилов Н.П. Будущность России. - СПб, 1866.; Извеков Н.Д. Исторический очерк состояния Православной церкви в Литовской епархии за время с 1839 по 1889 гг. - М., 1899.; Корнилов И.П. Русское дело в Северо-Западном крае. - СПб, 1907. Корнилов И.П. Русское дело в Северо-Западном крае: Материалы для истории Виленского учебного округа преимущественно в Муравьевскую эпоху. - СПб, 1908.; Кулаковский П.А. Польский вопрос в прошлом и настоящем. - СПб, 1907.; Литовские епархиальные ведомости за 1863 г. - Вильно, 1864.; Литовская церковная уния. - Т.2. - СПб, 1861.; Миловидов А.И. Заслуги графа М.Н. Муравьева для православной церкви в Северо-Западном крае. - Харьков, 1900.; Муравьев М.Н. Записка о некоторых вопросах по устройству Северо-Западного края (14 мая 1864 г.) // Русский архив. - 1885. - № 6; Отчет графа М.Н. Муравьева по управлению Северо-Западным краем с 1 мая 1863 г. по 17 апреля 1865 г. - Вильно, 1865.; Сборник распоряжений графа М.Н. Муравьева по усмирению польского мятежа в Северо-Западных губерниях 1863-1864 гт. - Вильно, 1866.; Уния в документах. - 1997.; Чихачев Д. Располячивание костела. - СПб, 1913. Все эти работы содержат большой фактический материал, в некоторых приводятся документы, не дошедшие до нас.

Эти источники, относящиеся ко второй половине XIX - началу XX века, дают субъективную оценку происходившим событиям, что обусловлено великодержавными взглядами авторов данных работ, поэтому их материал требует критического подъема. Но этот богатый материал отображает дух того времени, конфессиональную политику царских властей, общественно-политическую и культурную ситуацию, показывают сущность и последствия таких явлений как русификация и роль в ней православной церкви.

Cборник "Уния в документах" посвящен истории Брестской церковной унии 1596 г. В нем собраны документы, которые охватывают церковную историю Беларуси с середины 80-х гг. XIV до 40-х гг. XIX в. Особенностью данного сборника документов является то, что в этом издании впервые комплексно представлены материалы, раскрывающие предпосылки, причины, принятие и эволюцию церковной унии. Многие из опубликованных документов представляют большую библиографическую редкость или публикуются впервые. Хорошо написана и много дала при написании дипломной работы вводная статья В.А. Тепловой, в которой рассматриваются процессы развития униатской церкви на Беларуси, дается оценка этих процессов.

Сборник документов "Беларусь у эпоху феадалiзма (Т.3. - 1961, Т.4. - 1979" так же является богатым собранием источников по теме религиозной истории. В нем в хронологическом порядке представлены материалы по ключевым событиям истории белорусских земель. Правда, в них делается упор на экономический и социальный аспекты истории Белоруссии, и здесь немного материалов, отображающих сущность процессов, происходивших в области религии и культуры. В четвертом томе, посвященном культуре и общественно-политической мысли Белоруссии конца XVIII - XIX в., некоторые вопросы, касающиеся общественного движения в первой четверти XIX в., состояния народного образования, освещены слабо и однообразно.

Таковы источники и литература данной дипломной работы, посвященной влиянию церкви на общественно-культурную жизнь белорусского народа в конце XVIII - XIX вв.

2. Конфессиональная политика российского государства на присоединенных землях. Церковь в общественно-политическом движении в Белоруссии в конце XVIII - начале XIX вв.

 

В 1772 - 1795 гг., воспользовавшись политическим кризисом в Речи Посполитой и начавшимся распадом этого государства, Австрия, Пруссия и Россия совершили ее раздел. К России отошли Литва, Белоруссия и Правобережная Украина. Пользуясь этнической близостью белорусов и великорусов, Екатерина II так объясняла причины разделов Речи Посполитой: "Земля и грады к Российской империи прилеглые, некогда сущим ее достоянием бывшие и единоплеменниками ее населенные, православною христианскою верою просвещенные и по сие время ее исповедующие".

По второму разделу с молчаливого согласия польского сейма в Гродно 17 июня 1793 г. Россия получила всю Белую и Южную Русь за исключением западной части Волыни. После третьего раздела Речи Посполитой к Российской империи в 1795 г. были присоединены Виленщина и Гродненщина. "Таким образом, - отмечает профессор П.А. Кулаковский, - Россия при разделах и падении Польского государства взяла себе только русские земли и часть Литвы. Она лишь вернула русскому народу то, что принадлежало ему по природе, старым заветам истории и по праву, да и то далеко не все, на что имели бы право собиратели земли Русской". Это отражало официальную точку зрения, господствующую в большей части российского общества.

Достигнув провозглашаемой на протяжении предшествующих веков цели и присоединив эти земли, царское правительство теперь основное внимание уделяло обеспечению здесь политического спокойствия. Характерной особенностью Беларуси была национально-конфессиональная разнородность населения. Исторически сложилось так, что если в России преобладающим вероисповеданием было православие, то в Белоруссии - католицизм. По подсчетам некоторых дореволюционных российских исследователей на конец XVIII в. территорию бывшего ВКЛ населяло около 39 процентов униатов, 38 процентов католиков, 6,5 процента православных, 4 процента староверов, 1,6 процента протестантов (лютеран и кальвинистов). В социальном плане эти конфессии выглядели следующим образом: богатая и средняя часть шляхты была католической, подавляющая же часть белорусов (обедневшая шляхта, мещане и крестьяне) принадлежали к униатской конфессии (среди сельского населения униатов насчитывалось около 80 процентов).

Присоединив Украину и Белоруссию, Екатерина II теперь стала индеферентно относиться к религиозному вопросу на этих землях. Он для нее не только потерял свое прежнее значение, но и был подчинен основной цели политики правительства на присоединенных территориях - обеспечить здесь политическую стабильность, а для этого удовлетворить интересы местной ополяченной шляхты Беларуси, в первую очередь национально-культурные и религиозные.

В последней трети XVIII в. на территории Беларуси находилось 270 костелов, действовали 18 мужских и 8 женских монашеских орденов, множество монастырей. При первом разделе Речи Посполитой к Российской империи были присоединены земли, на которых проживало около 100 тыс. католиков, в основном шляхетского происхождения. Российские власти понимали, что польское население, в особенности польская шляхта, а также руководящие католические круги не смирятся с утерей государственности. Отношение их к католической церкви в обоих ее ответвлениях - римо-католической и греко-католической - в основном было лояльным, а иногда и благожелательным. Основные принципы политики по отношению к католической церкви были определены Екатериной II - за католиками сохранялись гражданские права, их храмы и право на религиозную жизнь. Разрешалось свободно исполнять католические обряды, имущество костелов и монастырей оставалось неприкосновенным. Но положение католической церкви в обществе и ее отношение с государством не могли оставаться прежними, такими же, как в Речи Посполитой. Деятельность католической церкви была взята под строгий государственный контроль. Сразу же перед российской властью встали две задачи: организовать управление католиками на своей территории и оградить их от влияния римского папы.

В результате первого раздела правящие архиереи остались в Речи Посполитой, руководя оттуда отошедшими к России деканатами и парафиями. Екатерина II не собиралась с этим мириться и, игнорируя существовавшие в католической церкви порядки, создала в январе 1782 г. для присоединенных католиков Белорусскую католическую епархию с центром в Могилеве, а епископом белорусской диоцезии без согласия Ватикана назначила ксендза С. Богуш-Сестренцевича. Новый епископ приобрел реальную административную власть.10 декабря 1783г. Богуш-Сестренцевича ввели в архиепископское достоинство, а Белорусская (Могилевская) католическая епархия стала архиепископией, что явилось первым шагом к созданию собственной католической организации в России. Во второй половине 1790-х гг. были организованы новые диоцезии в Вильно и Минске.

Все эти нововведения вызвали категорические возражения Ватикана, но ему пришлось примириться с этим, чтобы не вызвать репрессивные меры против католиков в России. Екатерина II в одном из писем к папе прозрачно намекнула на это: "Папа не ведает, что большая часть белорусских католиков испокон веков принадлежала к православной вере, что их предки приняли католическое вероисповедание по принуждению со стороны поляков… Они (католики) только и ждут подходящей минуты, чтобы вновь возвратиться на лоно православной церкви, которую покинули помимо своей воли и следы которой глубоко сохранились в их сердце". Ватикан вынужден был пойти на компромисс и признать проведенное назначение. Богуш-Сестренцевич не только был утвержден Римом в должности, но и в 1792 г. был возведен в сан митрополита римско-католической церкви в России. С 1795 г. папа римский был лишен права объявлять свои послания и буллы на землях империи без наивысочайшего на то разрешения. Следующим шагом российской власти было создание римо-католической коллегии в Петербурге, подчиненной департаменту иностранных исповеданий Министерства внутренних дел.

Внимательно следила Екатерина II и за деятельностью католических орденов. Так, иезуитов она сделала своими союзниками и решила использовать их в борьбе с Ватиканом. В 1773 г. папой Климентом XIV этот орден был ликвидирован в Западной Европе. В 1774 г. вышел указ Екатерины II о сохранении ордена, его имущества, освобождении его от налогов на территории Российской империи. Сыграло в этом свою роль главным образом то, что иезуиты первыми из католиков присягнули императрице, кроме того, оставив иезуитский орден, Екатерина II хотела показать Ватикану, что она никогда не позволит папе распоряжаться в своем государстве. Орден иезуитов даже увеличил свою численность и расширил влияние, в 1812 г. он открыл в Полоцке свою академию. Католическим орденам - иезуитам, пиарам, доминиканцам, францисканцам - принадлежали многие школы в Белоруссии. Политические перемены не отразились существенным образом на числе монастырей, но их организационная структура была разрушена, ограничено самоуправление, затруднена связь с находившимися за рубежом генералами своих орденов.3 февраля 1784 г. вышла грамота о власти С. Богуш-Сестренцевича над монахами римско-католического исповедания на всей территории России.

Перед началом разделов Речи Посполитой на ее территории было восемь униатских епархий. После первого раздела в 1772 г. на присоединенной территории оказались Полоцкое и Смоленская архиепископии, Гомельский и Рогачевский деканаты митрополичьей епархии. Главой белорусских униатов был назначен присягнувший Екатерине II полоцкий архиепископ Смогаржевский. В 1780 г. он стал митрополитом и управлял униатской церковью в сложный период ее разделения между двумя государствами. В указе от 16 августа 1772 г. Екатерина II подчеркивала, что высшее и низшее духовенство всех вероисповеданий должно принести присягу на верность императрице.24 сентября 1772 г. Полоцкий униатский архиепископ Смогаржевский объявил об этом своей пастве, предварительно перед этим уже присягнув.14 декабря 1772 г. Екатерина II подтвердила, что Смогаржевский являлся полоцким униатским архиепископом и, что "католическая и униатская церкви остаются при своих догматах и правилах".2 июля 1780 г. вышел указ об основании консисторий для управления униатскими церквями в Полоцком и Могилевском наместничествах.

После смерти Смогаржевского в 1788 г. его должность занял Феодосий Ростоцкий, холмский епископ, выходец из слонимской шляхты. Ярый полонофил, он пользовался поддержкой польского правительства и католической церкви и был введен в польский Сенат. После третьего раздела Польши Ф. Ростоцкий отказался присягнуть Екатерине II, в результате чего митрополичья и епископские кафедры, кроме Полоцкой, были закрыты, а все униаты бывшей Речи Посполитой подчинены Полоцкому архиепископу Ираклию Лисовскому.

Потеряв поддержку государства, униатская церковь, несмотря на терпимое, на первых порах, отношение к ней властей, стала неуклонно терять свои позиции в Белоруссии и на Украине. Она теряла своих прихожан, переходивших в православие и католичество, причем на рубеже XVIII и XIX вв. в Белоруссии в католичество перешло больше униатов, чем в православие. Остроту ситуации придавало то обстоятельство, что католический епископ Богуш-Сестренцевич стремился подчинить себе униатов и перевести в католицизм базилиан, монахов униатского ордена.

После присоединения Белоруссии к Российской империи среди униатов стали распространяться идеи объединения с православием. На этой основе начался довольно активный процесс присоединения униатских приходов к православным. Особенно это было характерно для восточной части Беларуси, где униатству так и не удалось прочно обосноваться. Уже 9 октября 1772 г. Белорусский православный епископ Георгий Конисский сообщал Священному Синоду, что униатские священники и целые приходы подают прошения с просьбами присоединения их к православию. В 1781-1783 гг. в восточной Беларуси унию покинули от 100 до 120 тысяч ее ненадежных последователей, что явилось обычным явлением на территории распространения православия.22 апреля 1794 г. был принят указ о ликвидации всяких преград для перехода униатов в православие. Так, могилевский чиновник Г. Добрынин в своих автобиографических записках отмечает: "По втором присоединении от Польши края … многие там униаты захотели и заохочены, или побуждены обратиться к церкви Грекороссийской. Вследствие сего, состоялось именное повеление государыни императрицы, чтобы и в наших белорусских губерниях присоединить желающих униатов к Грекороссийской церкви, а буде бы кто из помещиков оказался препятствующим, того имение брать в секвестр…". Отсюда видно, что власти довольно жестко относились к той части помещиков и населения присоединенных земель литовско-белорусских губерний, которые стояли к ним в оппозиции. Разумеется, такие открытые меры официальных властей не могли не встретить определенный отпор со стороны населения униатского вероисповедания. В 1795 г. начинаются волнения в Борисовском и Оршанском поветах. Белорусский генерал-губернатор П. Пасек 3 апреля 1795 г. приказал Полоцкому и Могилевскому наместническим правлениям, чтобы униатскому духовенству, которое осталось без приходов, было запрещено проживать в тех местах. Это был тяжелый удар, так как униатские священники были тесно связаны со своими приходами. Поэтому некоторые из священников были вынуждены сменить веру вместе со своими прихожанами.

Коренным образом изменилось положение православной церкви бывшей Речи Посполитой. После ее разделов православные епархии и приходы в присоединенных областях окончательно стали составной частью Русской православной церкви, система управления которой была создана при Петре I. Он после смерти патриарха в 1700 г. почти четверть века не разрешал избирать его преемника, а в 1723 г. вообще ликвидировал патриаршество, поставив во главе церкви государственный орган - Святейший Правительствующий синод. Указом от 4 августа 1799 г. было решено совместить границы всех епархий с границами губерний. После первого раздела Могилевская епархия в соответствии с новым административным делением была разделена на две - Могилевскую и Псковскую. В 1793 г. после второго раздела Речи Посполитой взамен Слуцкой была создана епископская кафедра в Минске. В 1833 г. была восстановлена древняя Полоцкая епархия. На присоединенных землях начала осуществляться политика унификации церковной структуры и постепенного становления православной церкви как доминирующей.

В государственных актах, касающихся присоединения, ничего не говорилось о православной церкви в Белоруссии, но это не имело значения - она и без того, став частью мощной организации, занимавшей привилегированное положение среди других конфессий, теперь избавлялась от дискриминации и преследований. В России законодательно был запрещен переход из православия в другую веру, а за обращение в нее православных предусматривались уголовные наказания, вплоть до высылки в Сибирь. Запрещение перехода из православия в другие конфессии было подтверждено указами Екатерины II от 22 апреля 1794 г. и 17 сентября 1795 г.

Но в положение православной церкви в Белоруссии это существенных изменений не внесло. Первые десятилетия православные по-прежнему составляли меньшинство населения. Православная церковь здесь не была ни такой многочисленной, как униатская, ни такой влиятельной, как католическая. Православное духовенство не играло какой-либо заметной роли в жизни края. Стала проблемой нехватка православных священников на местах. Усложнились также отношения между православным и униатским духовенством и внутри самого населения, которое относило себя к тому или иному вероисповеданию. Православные церкви рядом с католическими и униатскими церквями выглядели не лучшим образом, значительно отличаясь от них убранством. В начале XIX в. число их даже стало сокращаться. Строились лишь отдельные новые храмы и в основном во владениях русских вельмож. В 1808 г. начала строиться, в 1825 г. была освящена соборная церковь Петра и Павла в Гомеле. Многие священники были неграмотны и имели слабую профессиональную подготовку. Как правило, только настоятели заканчивали высшие духовные заведения. Возраст священнослужителей в среднем колебался от 40 до 70 лет. Прихожанами были в основном крепостные крестьяне и мещане. Это определяло бедность приходов, а последнее - бедность священников, которым приходилось обрабатывать землю, чтобы прокормить себя, нередко обращаться за материальной поддержкой к помещикам-католикам.

Сразу же после присоединения первых белорусских земель остро встал вопрос о судьбе бывших православных приходов и самих прихожан, ранее переведенных в униатскую церковь. Могилевский епископ Георгий Конисский добивался, чтобы в трактат о разделе Речи Посполитой было включено положение о разрешении покидать униатскую церковь тем, кто был приведен в нее силой. К 1775 г. у него уже собралось восемь десятков прошений о переходе в православие, и он стал обращаться в Петербург с просьбой о переводе этих униатов в православие. К середине 1780 г. Георгию Конисскому поступили новые просьбы, в том числе из Гомеля и Чечерска, и ему разрешили назначать на вакантные посты в униатские приходы православных священников, если об этом просили прихожане. Теперь появилась возможность обходным путем переводить униатов в православие, и дело сдвинулось с места. За три года было присоединено более ста приходов с 117 тысячами верующих, в том числе 112,5 тыс. в Могилевской губернии. Переход в православие проходил в основном во владениях русской знати и среди государственного крестьянства, и этот процесс стал быстро затухать (три четверти этих людей были присоединены в 1781 г.), а затем остановился до середины 90-х годов.

Во время правления Екатерины II Беларусь фактически стала передним краем в борьбе самодержавия и православия с католицизмом. По своему содержанию она была социально-политической, а по форме - религиозно-идеологической. Первым ее проявлением стало восстание под руководством Т. Костюшко. На территории Литвы и Белоруссии оно проходило с апреля по сентябрь 1794 г. и охватило значительную часть присоединенных к России белорусских земель.

Началось восстание провозглашением 24 марта 1794 г. Краковского акта восстания. В нем были обозначены основные цели повстанцев: освобождение от иноземной оккупации, борьба за полный суверенитет Речи Посполитой и воссоздание ее в границах 1772 г., гражданское равенство крестьянина и шляхтича, ксендза и мещанина, поляка и еврея. Так были подхвачены лозунги революционной Франции равенства общества и права каждого народа на независимость.

Социальный императив Т. Костюшко в восстании - свобода и равенство для всех - органически дополнялись религиозной толерантностью, повышенным вниманием к угнетенным католицизмом верующим. Характерной чертой восстания являлись подчеркнутая терпимость и поддержка разных вероисповеданий, которые существовали в речи Посполитой, стремление объединить представителей всех конфессий и вероисповеданий - католиков, униатов, православных, протестантов, мусульман и иудеев в борьбе за волю и независимость.

7 мая 1794 г.Т. Костюшко издал свой Полонецкий универсал. Согласно ему крестьяне объявлялись свободными от крепостной зависимости. В этот же день Т. Костюшко обратился с воззванием к православному духовенству. В обращении к православным священнослужителям он назвал их "московскими невольниками", подчеркнув, что при победе восстания, они станут "братьями и соотечественниками". Пытаясь привлечь на свою сторону православное духовенство, Костюшко стремился, таким образом, привлечь их паству и расширить число участников восстания. После обращения Костюшко к православному духовенству в июне был издан декрет Национальной Рады в Варшаве о воссоздании независимой от петербургского Синода православной иерархии в Речи Посполитой. Позиция Костюшко установления религиозного и общественного равенства нашла поддержку среди восставших в Литве и Белоруссии. Повстанческим руководством предпринимались также попытки по вовлечению в восстание еврейского и татарского населения.

Одной из причин поражения восстания на территории Беларуси являлось отсутствие единого командования, соответствующего взаимодействия в повстанческих войсках, неспособность военного руководства объективно оценивать обстановку. Сыграло роль половинчатость объявленных реформ, учитывавших, прежде всего, интересы шляхетства, которое не желало допускать революционных выступлений крестьянства и мещанства.

Не удалось Т. Костюшко получить поддержку церкви - ни католической, ни православной. Испытывая недостаток в материальных средствах, повстанческие власти вынуждены были обратиться к церквям и монастырям за серебром и иными ценностями. При этом, согласно указу Костюшко от 3 мая 1794 г., православные церкви и монастыри были полностью освобождены от этих займов, которые фактически носили характер конфискации. Такое отношение к православной церкви вызвало недовольство католического духовенства, которое и так достаточно прохладно отнеслось к восстанию. Не удалось привлечь и православное духовенство - попытки наладить отношения с православной церковью были запоздалыми и неискренними, православное духовенство ничего не могло получить от Т. Костюшко сверх того, что оно уже имело в Российском государстве.

Во время восстания Екатерина II сочла необходимым укрепить позиции православной церкви в крае. В апреле 1794 г. она сообщила Синоду о своем решении поощрять и оказывать помощь желающим перейти в православие. Вслед за этим последовал указ об устранении препятствий к переходу униатов в православную церковь. Возвращение униатов в православие объявлялось важнейшим средством достижения спокойствия в крае, снимались ограничения этому, противодействие воссоединению объявлялось уголовным преступлением. За полгода с небольшим к православию было присоединено 1,5 миллиона униатов, но девять десятых этого числа - на Украине.

Екатерина II умерла в 1796 г., а пришедший ей на смену Павел I стал проводить политику свободы совести и осуждал насилие по отношению к иноверцам, что практически остановило процесс пополнения православной церкви униатами. И хотя число православных приходов неуклонно росло (так, Могилевская епархия, насчитывала в 1803 г.380 приходов, а к 1831 г. в ней насчитывалось более 360 тыс. православных), численность православных в Белоруссии в это время по-прежнему значительно уступала численности униатов. Процесс присоединения продолжался и позже. После создания в 1833 г. Полоцкой православной епархии ее епископ Смарагд (Крыжановский) проводил активную политику по склонению в православие не только униатов, но и католиков. Так, в 1835 г. из католичества было переведено 932, из униатства - 71966 верующих с 53 церквями и 7 приходами.

Павел I продолжал придерживаться линии подчинения российских католиков власти государя. В отношении возрождения независимого польского государства он говорил польскоязычным подданным следующее: "Я всегда был против раздела Польши, признавая его делом настолько же несправедливым, как и не политическим, но сейчас это свершившийся факт. Для реставрации Польши необходимо содействие и согласие со стороны трех государств на возвращение захваченных частей. Не могу же я один вернуть принадлежащую мне часть и ослабить себя…". В связи с этим профессор П.А. Кулаковский в работе "Польский вопрос в прошлом и настоящем" отмечает: "…император Павел Петрович показал непонимание всей важности такого решения старой задачи: быть ли русскому государству или польскому? Он не понимал, что в этой борьбе поляков и русских боролись два мира, два начала, две государственности…".

При Павле I, монархе православного государства и одновременно главе католического мальтийского ордена, изгнанного Наполеоном и нашедшего пристанище в России, отношение к католической церкви было наиболее благоприятным. Он добился от римского папы Пия VII восстановления ордена иезуитов в России. Писатель-славянофил Ю.Ф. Самарин причины благосклонности императоров по отношению к иезуитам определил следующим образом: "Иезуиты - заклятые враги революции и неподкупные стражи престолов".1798 г. были пересмотрены границы католических епархий. Всего в Российской империи их было 6, 3 из них - Могилевская, Минская и Виленская - занимали территорию Беларуси.3 ноября 1798 г. Сенат при участии Богуш-Сестренцевича приготовил "Регламент для церквей и монастырей римско-католического исповедания в России". Монастырское руководство подчинялось епархиальному, а часть доходов монастырей шла на содержание больниц, училищ и пр. Монахам запрещалось собирать съезды для избрания различных чинов на монастырские должности. Это право передавалось епископам. В монахи запрещалось принимать молодых людей младше 22 лет.

В 1801 г. Павел I утвердил в Санкт-Петербурге римско-католическую коллегию во главе с архиепископом Могилевским. Коллегия взяла на себя все административно-управляющие функции, которые ранее принадлежали Ватикану. После этого шага католическая церковь в России приобрела фактическую автономию.

Униатскую церковь Павел I считал не как самостоятельное вероисповедание, а как ответвление католицизма. При нем униатская церковь дальше продолжала попадать в полное подчинение католикам - руководство ею было передано римо-католической коллегии в Петербурге. Не случайно в его царствование наблюдается особо массовый переход униатов в католицизм. Глава римско-католической духовной коллегии - епископ Я. Бениславский 15 апреля 1801 г. внес предложение о приемлемости перехода униатов в католицизм. В 1803 г. в Полоцкой униатской епархии в католицизм перешло около 100 тыс. прихожан.

Способствовала укреплению костела в Белоруссии, который здесь все более становился польским, и пропольская политика его преемника Александра I, на которую не повлияло даже участие части польской шляхты во вторжении Наполеона. Эта позиция отражена в письме к А. Чарторыйскому: "Государство, которое желает взять на себя возрождение Польши, есть Россия. Под этим возрождением понимаю объединение всего того, что ранее составляло Польшу с включением русских областей, за исключением Белоруссии (Витебщины и Могилевщины), так, чтобы ее границами была Двина, Березина и Днепр". Александром I допускалась определенная национально-польская власть, но при этом, чтобы Польское королевство было присоединено к России, император которой далее будет носить титул императора России и короля Польши. Католическая церковь расширяла свои ряды, создавала новые приходы, строила костелы (в 1822 г. граф Н.П. Румянцев построил в Гомеле вместо деревянного каменный костел).

В 1814 г. было создано Российское библейское товарищество, которое возглавил обер-прокурор Священного Синода князь А.М. Голицын. Активное участие в деятельности товарищества принял и католический митрополит Богуш-Сестренцевич. Комитет товарищества собирал средства на издание и распространение Библии на всей территории Российской империи. К концу 1816 г. отделения Российского библейского товарищества были открыты в Могилеве, Витебске, в 1817 г. - в Минске, Гродно. Католики играли в них, как и в Библейском обществе в целом, активную роль. Общество издало Библию на польском языке, что вызвало протесты папы.

При Александре I 13 ноября 1803 г. высшим органом управления католиками в Российской империи продолжала оставаться Римско-католическая духовная коллегия. Председательствовал на ней архиепископ могилевский. В 1805 г. коллегия была поделена на 2 департамента: для римско-католических и униатских дел. С августа 1804 г. архиепископу могилевскому предписывалось управлять российскими католиками без каких-либо отношений с римским папой.6 марта 1817 г. была учреждена комиссия для надзора над римско-католическим духовенством и его имуществом. Католическое духовенство, таким образом, было полностью подчинено судебной, административной и полицейской властям Российской империи.

В 1812 г. Полоцкая иезуитская коллегия была преобразована в академию иезуитского ордена. Она получала те же права, которыми обладали российские университеты. В ней работали теологический, философский и филологический факультеты. В академии издавался и свой журнал - "Месячник Польский". Кроме того, имелись в наличии 6 иезуитских коллегиумов. Образованием молодежи занимались и другие католические ордена, такие как: пиары в Лиде, Щучине, доминиканцы в Гродно, Новогрудке, францисканцы в Пинске и др.

В 1817 г. в пределах России был запрещен Мальтийский орден, в 1820 г. российские власти приняли решение об окончательной высылке из России иезуитов, но в целом отношение к католической церкви осталось прежним. Костел продолжал быть мощным средством полонизации населения Белоруссии. Светские училища, которые принадлежали католическим и униатским монахам были польскими по своей сущности, выполнили функции поветовых и являлись, фактически, единственными учебными учреждениями, где можно было приобрести образование. В 1807 г. на территории Белоруссии действовали 40 училищ, которые принадлежали пиарам, доминиканцам, францисканцам и другим католическим орденам.

Материальное положение католического духовенства на Беларуси было лучше, чем униатского и тем более православного. Это было обусловлено тем, что среди католических прихожан было много выходцев из богатого шляхетства, которые вносили значительные пожертвования костелам и монастырям, как землей, так и деньгами.

В 20-е гг. XIX в. по инициативе католического митрополита Богуш-Сестренцевича начинается формирование так называемого дополнительного капитала. Духовная коллегия приняла решение отсчитывать по 3 тыс. руб. в год со всех католических епархий Российской империи. В результате дополнительный капитал римско-католической духовной коллегии на 1 января 1842 г. составлял 1 595 309 руб. Однако на использование этих средств требовалось специальное разрешение министра внутренних дел или царя. Кроме того, этот капитал считался неприкосновенным, и тратить можно было только проценты с этой суммы. Согласно указу от 1842 г. в западных губерниях была проведена секуляризация духовных имуществ. Католическим костелам разрешалось иметь 33 десятины земли, а монастырям - 130 десятин.

При Александре происходят дальнейшие изменения в структуре униатской церкви. Были созданы две новые епархии, 16 июля 1805 г. последовал указ "римско-католическую коллегию разделить на два департамента, в одном должны быть ведомы дела католического, а в другом - Греко-униатского духовенства".24 июля 1806 г. Полоцкий архиепископ И. Лисовский был назначен митрополитом униатской церкви в России.

Для характеристики положения униатской церкви определенный интерес представляет "Записка обер-прокурору Священного Синода и решение о положении униатской церкви". Митрополит И. Лисовский отмечает в своем докладе те преграды, которые творит католическая церковь по отношению к униатской "1) римско-католическая коллегия наряжает без нужды следственныя и безполезныя комиссии, обременяющия епархиальных чиновников всегдашними разъездами;

2) в предписаниях своих делает ему (униатскому митрополиту Лисовскому) угрозы с презрением сана его и 3) постановлениями своими по разным униатским делам причиняет крайния обиды и невозможности в исполнениях". Затрагивается в этом документе и такая проблема, как переход униатов в католическую веру путем всевозможных "случайных" мер: "Далее, римско-католическое правительство послаблениями своими местному начальству, с прежним разглашением об уничтожении унии, совратило униатов во множестве по Белоруссии в обряд свой и удерживает разными непозволительными и противозаконными средствами в оном. При совращении народа обольстило и многих священников, которые преподают прихожанам требы и ныне по прежнему, когда напротив при истинном желании римского обряда не должны бы быть терпимы таковые священники, но удерживаются ими единственно для того, чтобы удобнее прельщать и уловлять по простосердечию народ". Так, на Виленщине и Гродненщине, где позиции католиков были особенно сильны, в конце XVIII в. более 200 тыс. униатов перешло в католичество. В 1813 г. по церковным книгам насчитывалось около 1,5 млн. прихожан-униатов. В 1814 г. число униатов, перешедших в католицизм, составило 197 690 чел. К католикам отошло также 16 церквей и 10 приходов без церквей.

Духовные и светские школы униатской церкви находились в руках базилианской провинции. Духовные училища подразделялись на 3 разряда: новициаты для юношей от 14 лет, которые поступали в монастыри, а также философские и богословские студии для дальнейшего образования.

Под влиянием идей Французской революции и событий войны 1812 г. активизируется общественное движение в Белоруссии. Его главной движущей силой была шляхта. Повсеместно создаются полулегальные и тайные общества. В конце ноября 1830 г. в Варшаве вспыхнуло восстание, ставящее целью восстановление Речи Посполитой в границах 1772 г. Несмотря на усилия царского правительства, восстание распространилось на Литву и Белоруссию. Многие представители белорусской шляхты, воспитанные на традициях католицизма и польской культуры, приняли активное участие в восстании.

Не осталось в стороне от восстания католическое духовенство и базилиане униатской церкви. Превращение католической церкви из господствующей в подчиненную, введенные ограничения ее деятельности вызывали недовольство и сопротивление католического духовенства. Оно не оставляло надежды на возрождение рухнувшей Речи Посполитой и возвращение утраченных привилегий. Это вовлекало ксендзов, преимущественно поляков, в национально-освободительное движение, польский костел превращался в оппозиционный политический клуб. Ксендзы входили в ряд повстанческих комитетов, многие костелы и монастыри стали опорными пунктами восставших, рупором повстанческой агитации, местами хранения оружия. Ксендзы в костелах зачитывали обращения и другие документы повстанцев, некоторые из них активно сражались в повстанческих отрядах. Например, пиары из Лиды были в отрядах Д. Хлаповского и Т. Тышкевича и т.д.

После поражения восстания 1830 - 1831 гг. меняется общая политика царской власти в Белоруссии - начинается ограничение и вытеснение польского влияния в крае. В первое десятилетие после восстания 1830-31 гг. идет насильственное введение русского языка во все сферы жизни. В школах на русский язык было переведено преподавание всех предметов. Преподавание русского языка было введено в Медико-хирургической академии. Одновременно сужается сфера польского языка: 10 февраля 1831г. было запрещено использовать польский язык в официальном делопроизводстве и даже на должностях шляхетского самоуправления. Под пристальным вниманием имперской власти находилась вся деятельность государственных учреждений. Одним из главных мероприятий в этом направлении стало закрытие Виленского университета (1 мая 1832г.). Это крайне негативно отразилось на политической и культурной ситуации в Беларуси и Литве.

Во многом отношения в различных сферах жизни белорусского населения были определены Комитетом по делам западных губерний. Это был высший совещательный орган при Николае I для выработки законоположений и мероприятий по ослаблению польского и укреплению русского влияния в границах Беларуси. Он был создан в связи с восстанием 1830-31 гг. и просуществовал до 1848 г. Комитет рассматривал проекты административных и политических мероприятий, которые поступали от министерств, губернаторов и генерал-губернаторов и подавал их на утверждение царю. В рамках разработанной им программы велись унификация законодательства, разбор шляхты, дальнейшее насаждение российского землевладения и чиновничества, издание документов ("Акты Западной России" и др.), которые обосновывали "истинно русский" характер края.

После восстания 1830-31 гг. Комитету западных губерний препоручалось разобраться с проблемами положения шляхты. "Патриотизм польского шляхетства является чисто эгоистическим и притом антипатриотическим чувством охраны узких, исключительных интересов своей касты, противных интересам большинства своих сограждан", - писал один из идеологов этой политики. По закону от 19 октября 1831 г. "О разборе шляхты в западных губерниях…", в котором отмечалось, что "многие шляхтичи были склонны к восстанию против законной власти", шляхетское сословие было поделено на дворян и однодворцев западных губерний и граждан западных губерний. Дворянами признавались только те лица, которые представили подлинники документов о своей принадлежности к сословию и которые были отмечены специальной Герольдией. На однодворцев распространялась рекрутская повинность, граждане могли избежать ее, заплатив 1000 руб. Дворянским собраниям также было запрещено выдавать документы о дворянстве без подтверждения герольдией.

В 1832 г. польский язык в судах был заменен русским. Государственное делопроизводство должно было вестись на русском языке. В 1840 г. полностью была отменено действие Статута ВКЛ 1588 г. Установился своеобразный "паритет" русского и польского языков, из которых первый опирался на российское самодержавие и реакционные имперские течения российского общества; второй - имел поддержку местного пропольски настроенного дворянства и католического духовенства. Царь утвердил постановление о переселении в Беларусь "выходцев из внутренних губерний, которые принесут с собой в сей край наш язык, обычай, приверженность русских престолу".

Меняется и политика властей в конфессиональном вопросе. Они понимали, что если не принять решительных мер, костелы и клештари и далее будут выполнять роль опорных пунктов антиправительственного движения, поэтому после поражения восстания было закрыто 191 из 304 клештарей - ведь именно за их средства в 1830-31 гг. приобреталось оружие, порох, свинец, олово. Еще 31 декабря 1829 г. Николай I запретил строительство костелов и каплиц без специального на то разрешения. Теперь же был закрыт и ряд костелов. Так, закрытие Белыничского костела привело к тому, что более 50 тысяч верующих-католиков вынуждены были посещать костелы, расположенные на большом расстоянии от места своего жительства. Указ 19 июля 1832 г. об упразднении целого ряда клештарей во многом являлся следствием записки М. Муравьева, поданной немного ранее Николаю I, в которой он отмечал, что католическое духовенство было основным элементом мятежа.

Царские власти стремились разными мерами ограничить влияние католического духовенства на местное население.28 апреля 1844 г. выходит приказ императора закрыть все типографии, которые принадлежали римско-католическому духовенству. Была усилена цензура, введенная после восстания 1830-31 гг. Усилился полицейский надсмотр за неблагонадежными в Виленской, Гродненской и Минской губерниях, где процент крестьян-католиков был выше, чем в остальных губерниях. Власти начали преобразования и в сфере образования. Запрещалось направлять юношей в Рим и Вильно, а те, кто в них обучались, были отозваны. Образование римско-католическое духовенство получало в духовных семинариях и до июля 1833 г. в Виленской католической духовной академии.26 ноября 1832 г. были утверждены правила приема в римско-католические семинарии. По договору от 27 июля 1847 г., заключенному с папой римским, наблюдение за воспитанием, наукой, внутренним воспитанием в семинариях было возложено на епархиальное руководство.

Изменилось отношение к униатской церкви. С первого раздела Речи Посполитой в 1772 г. и до Полоцкого Собора 1839 г. униатская церковь прошла сложный путь. Она оказалась как бы между молотом и наковальней, раздираемая с одной стороны православием, а с другой - католицизмом. Внутренний раскол, а также участие большинства базилиан в восстании 1830-31 гг. осложнили и без того ее тяжелое положение. К тому же бедное и зачастую слабо образованное униатское духовенство, мелкая шляхта и крепостные крестьяне не могли противостоять отлаженной политике царских властей.

Участие базилиан и части белого духовенства в восстании 1830 - 1831 гг. стало решающим фактором в определении ее судьбы. В начале 30-х гг. XIX в. отношение царских властей к униатам стало более жестким. Так, в 1831 г. вышел приказ о запрещении назначения униатских священников в римско-католические костелы. В конце 1834 г. Литовская и Белорусская униатские консистории получили служебники московского издания. В мае 1835 г. был основан Секретный комитет, целью которого было "обратить униатов с полуполяков в преданных сыновей нашей церкви и России". В секретном Уведомлении министра внутренних дел Блудова митрополиту Иосифу подчеркивалась правомерность вхождения белорусско-литовских земель в состав Российской империи как издревле русских с униатским населением, являвшимся носителем русских традиций: "Государь император, в отеческой заботливости своей о благе всех верных его подданных, обращая постоянное внимание и на особенное положение находящихся в империи униатов, издревле русских по языку и происхождению, всегда изъявлял твердую свою волю, чтобы сия народность их, не изменившаяся в течение столь долгого времени, несмотря на события веков минувших, была во всех отношениях охраняема и поддерживаема в полной чистоте и неприкосновенности от всякого чуждого влияния". О функциях комитета сообщалось: "Сей комитет, рассматривая предварительно все принимаемые по униатским делам меры, будет наблюдать за точным приведением их в действие, представляя о важнейших на высочайшее усмотрение".

1 января 1837 г. Греко-униатская коллегия была выведена из-под надзора министра внутренних дел и подчинена обер-прокурору Священного Синода.22 и 26 декабря 1838 г. состоялись заседания Секретного комитета. На них были утверждены следующие предложения:

1) Греко-униатские епископы вместе со старшим духовенством составят церковный сборный акт, в котором признают свое единство с восточной православной церковью.2) Акт будет подписан всеми, кто присутствовал при его составлении.3) Акт будет направлен императору и вместе с тем будет издан высочайший указ о подчинении Греко-униатской коллегии не Сенату, а Священному Синоду. По мере того, как становилось ясным, что дело идет к ликвидации унии, усиливалось сопротивление униатских священников, и комитет предложил в те уезды, в которых можно было ожидать волнения, ввести войска, переводить сопротивляющихся священников в южные приходы или в монастыри русских губерний.

В это время на политическую сцену Северо-Западного края выходит Иосиф Семашко, которому предстояло сыграть роковую роль в судьбе униатской церкви. Он входил в униатский департамент римско-католической коллегии и активно выступал против распространения католического влияния на униатскую церковь. Именно он обеспечивал идеологическую обработку населения белорусских и литовских земель, используя лозунг возрождения православной веры. "Необъятная Россия, объединенная одной верой, одним языком - признавался он, - стала для меня великой Родиной, служить которой я считал для себя святым долгом, - вот та сила, которая повела меня к присоединению униатов, отторгнутых от русского православного дерева".

Свою борьбу за православие Семашко начинает с "Записки о положении униатской церкви в Беларуси и Литве", поданной 5 декабря 1827 г. на имя министра образования. В ней подчеркивается, что униатское духовенство мало чем отличается от католического: "Оно имеет то же самое одеяние, те же наружные знаки отличия; оно служит в одних церквах, на алтарях и тех же священных облачениях". В богослужении используется славянский язык, но неохотно: "Остался единственною почти отличительною чертою славянский язык, в богослужении употребляемый, но и сей поставленными из Рима священниками, даже природными униатами ежедневно искажается и неохотно употребляется, в поучении народа по большей части употребляется польский язык, для него не внятный". Автор "Записки" сделал заключение, что не существовало никаких преград на пути католического духовенства для обращения униатов в свое вероисповедание: "И так, не имеется уже почти никакой преграды совершенному совращению униатов к римскому обряду. Не говорю о частных обращениях - это обыкновенно; но одного письма из Петербурга было довольно, и бесчисленное множество униатов целыми приходами и со своими священниками и восприняли римский обряд. Может быть, довольно одного благоприятного случая, и полтора миллиона русских по крови и языку своему отчуждены будут навсегда от старших своих братьев". Записка была положительно встречена в правящих кругах России и обратила на Семашко внимание Николая I. Его предложения были приняты. Хиротонизированный в 1829 г. викарным епископом при престарелом и пассивном митрополите Иосифе Булгаке, Семашко, который с 1831 г. был одновременно главой Литовской епархии, фактически стал руководителем униатской церкви. Оценивая его заслуги, Муравьев отмечал, что Иосиф первым создал основы сильной власти России на западных окраинах.

Правительственный указ 1827 г. запретил принимать в базилианские монастыри католиков, разрешал быть базилианским монахом только тому, кто знал старославянский язык и православное богослужение, поддерживал проводившиеся в церкви реформы в обрядах и т.п. В 1828 г. была открыта Жировичская семинария. Началось постепенное закрытие униатских монастырей, и к 1835 г. было ликвидировано 36 униатских монастырей, многие из-за участия базилиан в восстании 1830 - 1831 гг. В феврале 1834 г. руководство униатской церкви вынесло постановление о введении в обращение в церкви Служебника и других церковных книг, издаваемых Русской православной церковью, восстановлении прежних обрядов православной церкви. Началось переоборудование униатских церквей на восточный лад, в них восстанавливались иконостасы, выносились органы и скульптуры, менялись иконы, изменялся внешний облик духовенства.

После смерти И. Булгака Семашко возглавил униатскую церковь, что сняло последние препятствия для ликвидации унии. Соратниками Иосифа Семашко стали епископы Антоний Зубко и Антоний Лужинский. Эта идея завоевывала все больше сторонников среди духовенства. Тем не менее, среди части униатских священников, прежде всего на севере Белоруссии, где особенно далеко зашел процесс окатоличивания, было сильным враждебное отношение к идее присоединения, и там часть самых упорных униатов перешла в католичество. Накануне Полоцкого собора в Минской губернии дали согласие на переход в православие 834 униатских священника, 116 отказались это сделать. В Дриссенском уезде собрались 111 священников Витебской, Могилевской и Минской губерний и выступили против присоединения. Большинство священников - искренне, с безразличием, под нажимом или из корыстных побуждений - дали согласие на присоединение.

12 февраля 1839г. в Полоцке три униатских епископа - Семашко, Лужинский, Зубко - вместе с представителями высшего духовенства подписали Соборный акт об отмене Брестской унии и об объединении униатской церкви с православной. В Соборном акте подчеркивалась исконно-русская роль православной церкви в религиозной жизни присоединенных земель: "Церковь наша составляла нераздельную часть Грекороссийския Церкви, подобно, как и предки наши, по языку и происхождению, всегда составляли нераздельную часть Русскаго народа, …но хитрая политика бывшей Польской Республики и согласное с нею направление местного Латинского Духовенства, не терпевшия духа Русской народности и древних обрядов Православнаго Востока, устремили все силы свои к изглаждению, если бы можно было, и самых следов первобытного происхождения нашего народа и нашей Церкви. От сего сугубого усилия предки наши, по принятии Унии, подвергались самой бедственной доле". В итоге было постановлено: "Посему, в теплых сердечных молениях, призвав на помощь благодать Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа (который един есть истинный Глава единыя истинныя Церкви) и Святаго и всесовершающего Духа, мы положили и неизменно:

1) Признать вновь единство нашея Церкви с Православно-Католическою Восточною Церковию, и посему пребывать отныне, купно со вверенными нам паствами, в единомыслии со Святейшими Восточными Православными Патриархами и в послушании Святейшего Правительствующего Всероссийского Синода.2) Всеподданнейше просить Благочестивейшего Государя Императора настоящее намерение наше в Свое Августейшее покровительство принять и исполнению оного, к миру и спасению душ…".

26 февраля 1839 г. Иосиф Семашко передал обер-прокурору Священного Синода Протасову Соборный акт. Постановление Священного Синода "О принятии Греко-униатской церкви в нераздельный состав церкви Всероссийской" было подтверждено Николаем I.1,5 млн. униатов стали считаться православными. У них была взята подписка, что присоединяются они к православию "по добровольно высказанному ими желанию". На мемориальной медали, выбитой в ознаменование ликвидации Брестской унии, была сделана надпись: "Отторгнутые насилием (1596) возсоединены любовию (1839)".

Склоненные к отречению от унии уговорами, обманом и принуждением, новые православные причинили много хлопот местным и верховным властям. Социальную базу движения против воссоединения церквей составляло духовенство, базилиане, шляхта - люди образованные, социально активные, наиболее оппозиционно в то время настроенные. Отпор деунизации проявлялся в разных формах - от бойкота культовых новаций до применения силы в защиту своих сокральных ценностей, в изгнании миссионеров и комиссий по переводу новоправославного духовенства, в неприятии новых служебников, подаче коллективных протестов, апелляций на имя царя. В 1834-38 гг. поветовые суды были завалены делами об отделении их от униатской веры. Несогласие с решением Полоцкого собора выражалось и в форме перехода униатов в католичество. В связи с этим в 1842 г. Священный Синод предписал духовенству Литовской, Минской, Полоцкой и Могилевской епархий начать возвращение бывших униатов из католичества в православие.

И все же ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего сопротивление православной шляхты и горожан решениям Брестского собора 1596 г., в Белоруссии не было. Довольно быстрый переход из униатства в православие и связанные с этим особенности в области вероисповедания привели к тому, что белорусский крестьянин в большинстве случаев относился к официальной религии безразлично, хотя при проведении свадеб, крестин, похорон и т.п., следовал поверьям, обычаям и обрядам, в которых христианство сочеталось с древними верованиями восточных славян.

В результате решений Полоцкого собора положение православной церкви в Белоруссии укрепилось. После присоединения униатской церкви к православной в 1839 г. была создана новая Литовская православная епархия. С 6 апреля 1840 г. архиепископом Литовским и Виленским и архимандритом Троицкого Виленского монастыря стал Семашко. Все униатские приходы были преобразованы в православные, церкви и монастыри были поделены между прежними и новообразованной Литовской епархией. До конца века церковная структура не менялась, она включала Могилевскую, Минскую, Полоцкую и Литовскую епархии, в 1900 г. из Литовской епархии была выделена Гродненская. В Гомеле, Слуцке и Двинске были созданы кафедры викарных епископов. Число православных, особенно в Гродненской и Минской губерниях, росло и за счет католиков. Правда, часть их переходила в православие под нажимом властей, часть - стремясь избавиться от ограничений экономического и политического характера, и многие из них после царского указа 1905 г. вернулись в католическую церковь.

Православное духовенство после 1839 г. во многом состояло из бывших униатов. Семашко отрицательно высказывался в отношении принятия в епархию духовенства из других мест, особенно из великорусских губерний. Большинство бывшего униатского духовенства было малообразованным, знание церковнославянского языка находилось на низком уровне, либо вообще отсутствовало. Поэтому 6 марта 1855 г. Литовская консистория издала приказ о привлечении всех детей священнослужителей к обучению молитв на церковнославянском языке.

После секуляризации в 1841 г. церковных земельных владений православное духовенство было переведено на государственное жалованье, размер которого зависел от числа прихожан в приходе. Но только епархиальные владыки получали солидное жалованье, измеряемое тысячами рублей, имущественное положение основной массы приходского духовенства оставалось нелегким, хотя им были оставлены в пользование небольшие наделы.

20 июля 1842 г. было введено "Положение об обеспечении православного духовенства Западного края". Класс прихода определялся количеством прихожан. Это положение вызвало натянутые, а зачастую и негативные отношения между священниками и прихожанами, которые должны были обрабатывать их землю, строить дома и церкви, а так же делать много чего другого, чего не делали, когда находились в униатстве. В результате Священный Синод предписал епархиальным архиереям, чтобы они отменили некоторые повинности.

Процесс инкорпорации униатских приходов проходил нелегко. После ликвидации униатской церкви основную массу священников и во многих местах прихожан составляли присоединенные в 1839 г. униаты. В 1860 г. в Минской епархии было 535 православных приходов, из которых 322 были переведены из униатства в 1839 г. Это создавало сложную обстановку переходного периода. Непросто складывались отношения между прежнеправославным и вновь обращенным духовенством - вековая вражда не могла исчезнуть сразу. Недоброжелательность со стороны православных архиереев и некоторых государственных чиновников испытывал и Семашко - что говорить о простых священниках. Нелегким было положение их и в районах с преобладанием католиков.

Изменение облика бывших униатских церквей и приходов шло постепенно, на первых порах сотни священников служили по старым богослужебным книгам униатского происхождения. По просьбе руководства бывшей униатской церкви духовному ведомству позволялось унификацию проводить постепенно, не менять прежних обычаев, если они не противоречили догматам православной церкви, читать проповеди на простом языке - распространение старославянского языка шло с большими трудностями, униатские священники лучше знали польский язык. Тем не менее, руководство епархий добивалось, чтобы они не только богослужение вели на церковнославянском, но и проповеди читали не на польском, а на русском языке. После перевода униатов в православие Священный Синод предписал духовенству Западных губерний читать в церквях по выходным и праздникам молитвы на белорусском языке. Ревизия церквей Литовской епархии в 1850 г. показала, что многие церковнослужители не знали молитв на церковнославянском языке. Для униатского пополнения православного духовенства, плохо знавшего православную службу и молитвы на церковнославянском языке, были открыты семинарии и духовные училища, в которых к концу века прошли переподготовку почти все священники. Правление епархий боролось также за то, чтобы бывшие униатские священники окончательно порвали всякую связь с католичеством: не брили бороды, не имели жен, которые бы находились в католической вере. Сложные отношения были между исконно православным и присоединенным духовенством стимулировали отрицательное отношение прихожан - бывших униатов, которые больше склонялись к католическому костелу, чем к православной церкви.

В связи с присоединением униатской церкви к православной, царские власти тревожились по поводу обострения отношений между конфессиями. Это было вызвано тем, что часть бывших униатов не желая переходить в православие, самовольно переходили в католицизм.10 сентября 1839 г. были подтверждены указы Екатерины II о недопустимости перевода православных в другие вероисповедания и склонения к ним под угрозой строгого наказания. Ответственность за переходы возлагалась на настоятелей монастырей и приходских ксендзов. Помещикам и экономам имений, католикам по вероисповеданию, ставилось в наказ, чтобы крестьяне-православные по праздничным дням и в выходные ходили в православную церковь. Указом от 11 июля 1836 г. монастырям и католическому духовенству запрещалось держать православных в своем услужении.

3. Православная и католическая конфессии в белоруссии во второй половине XIX века. православная церковь и политика русификации

В царствование Николая I и Александра II целью конфессиональной политики в еще большей степени была интеграция так называемых возвращенных территорий с основной частью империи. Одно из главных препятствий в проведении такого курса Петербург видел в сохранении сильного польского элемента, опиравшегося на авторитет католической церкви. Отсюда стремление ослабить католицизм и вытеснить поляков - землевладельцев и чиновников, одновременно укрепляя православие и замещая влияние польское русским. "Россия может успешно для себя разрешить польский вопрос не иначе как двойным совместным путем нормализации своего быта и беспощадного искоренения из себя всего того, что враждебно или противно ее безграничной государственной целостности, как единственному залогу ее безмятежной будущности", - писал Н.П. Данилов.

В связи с этим основная задача политики царизма в Беларуси во второй половине XIX - начале XX вв. заключалась в уничтожении всех местных национально-культурных, религиозных особенностей и полной русификации края. Под нею понималось, прежде всего, вытеснение польского элемента с ключевых экономических и административных позиций.

Русификации способствовала централизация управления, унификация законодательства, административно-территориального деления и других сфер социально-экономической, политической и культурной жизни. Она предусматривала распространение русского языка как государственного с учетом местных языковых особенностей. Русификация, как процесс, была неотвратима и предопределена самим включением Белоруссии в состав многонациональной Российской империи.

Формы, содержание и направления русификаторской политики как средства борьбы против полонизации и польского влияния с течением времени изменялись. С конца XVIII в. и до 1830-31 гг., когда российские власти искали поддержки у полонизированной шляхты, интеграция в российскую государственную систему новоприсоединенных белорусских территорий проходила в мягких формах и сопровождалась продолжением полонизации. Ситуация начала меняться во второй четверти XIX в. в условиях роста оппозиционных общественно-политических настроений и движений. Власти Российской империи начали предпринимать меры, направленные на распространение русского влияния, образования, просвещения, культуры. Сам термин "русский" рассматривался как исходный от народностей великорусской, белорусской и малороссийской. При этом католиков относили к полякам, а православных к русским. В 1829 г. после реорганизации Виленского учебного округа была создана Белорусская с центром в Витебске. Предусматривалось включение в курс приходских училищ обучения местного, то есть, белорусского языка.

Направленная против полонизации русификация в определенной степени содействовала этническому самоопределению белорусов и активизации белорусского движения, предопределила появления в Белоруссии такого течения общественно-политической мысли как "западноруссизм". Рельефно обозначился он во времена правления Николая I при министре Уварове, во время борьбы с европейскими буржуазно-демократическими идеями. На протяжении XIX и начала XX вв. "западноруссизм" собрал вокруг себя значительное количество приверженцев, выработал свою собственную идеологию. Определенный импульс политике "западноруссизма" придало восстание 1830-31 гг. Все те в краю, кто считал себя не поляками, не принадлежал к польской шляхте, все, кто вел борьбу с польским влиянием, - служилый люд, мещане - все они были экономически заинтересованы в успешном проведении этой борьбы. Запрещение польского языка и образования, запрещение полякам поступать на государственную службу и занимать высокие должности, конфискация имений польских помещиков и др. мероприятия, которые были направлены на послабление польского влияния на Беларуси, открывали заманчивые перспективы перед всеми этими людьми. Идеология "западноруссизма" в основном была распространена среди городского населения (интеллигенции, государственных служащих, православного духовенства и др.). Представители консервативного направления (К. Говорский) считали этнические особенности белорусов итогом польско-католического влияния, которое препятствовало возрождению "истинно-русского характера края". Приверженцы либерально-умеренного направления (М. Коялович, А. Пщолка) признавали историко-этническое отличие белорусов, но вместе с тем отрицали возможность их национально-культурного и государственного самоопределения. Белорусы считались славянским племенем, которое органически входило в состав русского народа.

Главным критерием этнического разделения являлся конфессиональный фактор (и не только в то время: по мнению современного польского исследователя Р. Радика, основной чертой, которая четко выделяла белорусов среди славянских соседей (русских и поляков) была униатская церковь). В католической церкви власти видели основной источник ополячивания белорусских крестьян. А.И. Миловидов писал в своей работе, что вместо "здравствуйте" они говорили "нех бендзе похваленый Йезус Христус", в церквях крестьяне пели католические песни, после православной обедни шли в костел слушать ксендза, а в праздничные дни вместе с католиками участвовали в костельных процессиях, носили хоругвы и кресты. Личный секретарь Муравьева П. Червин писал: "…я ничего не могу сказать в пользу православного крестьянства в Западном крае. Как оно было по-настоящему католическим во время унии, таким и осталось после перехода в 1839 г. в православие". В таких условиях для полного обрусения белорусов Муравьев считал необходимым обеспечить между великороссами и белорусами единство религиозно-моральных убеждений и церковно-литургических обычаев, которые особенно сильно влияли на простой народ. Православие рассматривалось как важнейший инструмент русификации края. В 60-е гг. XIX - начале XX в. позиции православной церкви в белорусских губерниях значительно укрепились.

В 1859 г. появляется Записка Александра II Комитету при Синоде, которая содержала анализ сложившегося в епархиях западных губерний бедственного положения православного духовенства и проект первоочередных преобразований. Главнейшая, по выражению автора Записки, причина упадка духовенства "в его кастовой организации и замкнутости этого сословия в отношении его прав и образования". Автор записки считал, что нравственность духовенства можно повысить, предоставив ему больше гражданских прав, уничтожив сословную замкнутость. Учебу необходимо приблизить к жизни, поэтому преподавать в семинариях должно по преимуществу белое духовенство. Записка предлагала восстановить каноническое право, отменив условие обязательного вступления в брак тех, кто избирает миссионерскую деятельность. В предложенных им мерах автор Записки видел высшую, "более нравственную и политически важную в настоящее время цель: развитие в народе соревнования к изучению церковности и надежда быть на ближайшем служении церкви возвысит дух его, укрепит его в вере и положит в самом народе преграду соблазнам и проискам иноверных пропаганд и либеральных стремлений".

Таким образом, правительство вполне осознало необходимость предпринять в западных епархиях срочные меры по укреплению православия. Желание Александра II и его окружения решить эту проблему безотлагательно особенно подстегивали начавшаяся отмена крепостного права и заметное усиление активности польских пропагандистов.20 сентября 1862 г. Александр II образовал совещательный орган - Западный комитет (второй по счету в русской истории), ведавший русификацией западных губерний и подавлением польского сепаратизма. Одной из важнейших проблем, обсуждавшихся данным органом, стало положение православного духовенства.

Рубежом в политике насильственной русификации Северо-Западного края, в том числе и в религиозной сфере, стало восстание 1863-64 гг. в Царстве Польском и на белорусско-литовских территориях. Оно затронуло в той или иной мере все пласты населения, не оставило в стороне ни одну из конфессий. Это третье по счету польское восстание преследовало те же цели, что и первые два - восстановление Речи Посполитой в границах 1772 г., но в отличие от прежних оно в большей степени захватило белорусские земли.

Отношение православной части белорусского общества к восстанию было преимущественно негативным. Еще 19 декабря 1861 г. глава литовской православной епархии Семашко, чья роль в развитии "западноруссизма" велика, предвидя грядущие события, направил духовенству секретное предписание. Обратив внимание на то, что "польской партией" возбуждается смута, митрополит Иосиф призвал православное население (и, прежде всего, бывших униатов) не вступать в какие-либо отношения с восставшими и предлагал информировать его обо всех происшествиях. "…Злонамерные люди, - говорилось в документе, сеют неправду и между православными, стараясь совратить их с пути истины, смущают их ложными вестями и внушениями… Нам указывают на Польшу… Но какое дело нам до Польши… Мы родились в России, присягали на верность русскому царю. Нас стращают поляками! Не потому ли, чтобы напомнить нам вековые страдания отцов наших, присоединиться, быть может, доверчиво вместе с Литвою к Польше? Как будто была, или даже могла быть, униатская вера. Как будто уния не была лишь приманкой для отклонения отцов наших от России и от истинно православной восточной церкви? Не была ли эта злосчастная уния орудием тяжких терзаний и гонений, которые испытали наши предки в течении 300 лет?". Обращение литовского митрополита было с пониманием встречено как православными священнослужителями, так и прихожанами.

Иную позицию по отношению к восстанию заняли католики. К этому времени враждебность католического духовенства к российскому правительству не только не ослабла, она еще более усилилась, костел все больше сближался со шляхетской оппозицией. В Белоруссии католическое духовенство формировало в сознании верующих представление о тождестве религиозной и национальной принадлежности: католик - значит поляк. Накануне восстания 1862-1863 гг. костелы стали основным местом его идеологической подготовки, а с началом восстания католическая церковь открыто его поддержала, часть ксендзов приняла в нем активное участие, остальные сочувственно отнеслась к его целям. Оценивая роль, которую сыграло католическое духовенство в восстании 1863 г., генерал-губернатор Северо-Западного края Муравьев отмечал: "Римско-католическое духовенство, разжигая вначале народные страсти и тайно содействуя мятежу, дерзнуло наконец стать открыто во главе восстания; римско-католические монастыри, прикрываясь недоступностью светскому контролю, сделались центром революционной организации и пропаганды". О том, что католическое духовенство было основной идейной силой восстания писали в те годы многие российские историки и публицисты (П. Брянцев, М. Коялович, А. Миловидов и др.).

Роль католического духовенства в восстании была велика: оно поддерживало в народе идеи национальной независимости, возрождения былой славы и могущества Речи Посполитой. Идеологическая подготовка к восстанию в костелах Беларуси велась с начала 60-х гг. Особенно раздражало царские власти звучание в костелах польских патриотических гимнов. Когда началось восстание, многие католические священники открыто в костелах озвучивали манифесты центрального революционного комитета и с амвона призывали крестьян к борьбе против правительственных сил. Делалась попытка использовать униатские настроения, которые, как предполагалось, сохранились у крестьянства. Однако такое обращение к нему К. Калиновского в одном из номеров "Мужицкой правды" осталось безответным.

Если во время первого польского восстания 1794 г. делались попытки привлечь на свою сторону православное духовенство, то теперь о толерантности и стремлениях найти общие интересы не могло идти и речи. И с целью устрашения православных священнослужителей римско-католическое духовенство Польши обратилось в 1861 г. к православному духовенству Польши и Литвы с воззванием: "Не волнуйте сельских жителей, мы вам приказываем, потому, что знаем о ваших злых и тайных умыслах, поступайте с народом благоразумно, внушайте ему любовь к ближнему, потому что мщение поляков за свою веру ужасное".

Восстание ярко выявило противоречия между двумя христианскими конфессиями. Православное и католическое духовенство оказалось в разных, враждебных лагерях. Если католические священнослужители в основном находились на стороне повстанцев, то православные проводили политику официальных властей. Поддержка оказывалась разными способами: помощью правительственным войскам в поисках повстанческих отрядов, распространением среди крестьян слухов, что восстание - это борьба польских панов за возврат крепостного права и т.д. Такие действия, в свою очередь, вызвали ненависть среди повстанцев. Так, в ночь с 22 на 23 мая 1863 г. был убит священник православной церкви в местечке Сураж Гродненской губернии. Всего же от рук повстанцев пострадало, по некоторым сведениям, более 70 православных священнослужителей. Расправы над православными священнослужителями привели к росту антикатолических и антипольских настроений среди православного населения. К этому же времени относятся и первые физические расправы царских властей над католическими священниками. Первой их жертвой стал викарный ксендз Ишора (Лидский повет). Военный суд приговорил его к расстрелу за прочтение Манифеста Национального правительства в январе 1863 г. и призыв населения к восстанию. Приговор привели в действие 22 мая 1863 г.24 мая был расстрелян настоятель Виварского костела (Лидский повет) ксендз Зематский.

В скором времени приверженность католического духовенства повстанцам стала ослабевать. Как только стало ясным, что массовое восстание не удалось, высшее католические сановники обратились к населению с призывом сложить оружие и подчиниться "законному" правительству. Отступническая позиция католического духовенства нанесла большой вред восстанию в Беларуси и Литве, особенно в тех местностях, где население католического вероисповедания составляло значительную часть.

В мае 1863 г. пост генерал-губернатора занимает Муравьев. Под его руководством начинается жестокое подавление мятежного края. Ареной карательных акций стал город Вильно. "Бедных горожан рано будили барабаны и бряцание оружия царских войск, которые вели осужденных к месту наказания (Лукишки). Днем их беспокоило беспрерывное движение полиции, жандармов, вид тех, которых вывозили в Сибирь. Вечером никто спокойно не мог перейти улицу без фонаря. Ночью безустанно кого-то искали или забирали". К 1 января 1865 г. были приговорены к смертной казни 128 человек, из них 68 представителей привилегированного сословия. Более 21 тысячи человек было сослано на каторгу и поселение в Зауралье, Печорский и Омский края. Десятки ксендзов были переселены во внутренние губернии России. Имущество высланных конфисковывалось или подлежало секвестру. Из Беларуси, Литвы и Польши, иногда целыми деревнями, были высланы более 5 тысяч человек в наказание за вооруженное восстание Муравьев обложил всех помещиков-поляков 10-процентным сбором от дохода с имений. За шесть месяцев удалось пополнить казну на 3,5 млн. рублей.

Переход к решительным действиям в западных губерниях импонировал националистическим чувствам российской общественности, разыгравшимся из-за событий в Польше. Муравьев, которого еще вчера многие презирали или недолюбливали, стал героем дня, а его политика - предметом восхищения. "Множество и разнообразие мер, очень разумно задуманных, быстрота, настойчивость и прозорливость в их осуществлении, - писал в письме к Муравьеву Семашко, - все это ваше дело, и никто не может оспаривать у вас имя усмирителя здешнего края".

Репрессии обрушились и на католическую церковь: многие католические священники и монахи были осуждены за участие в восстании, семь ксендзов были расстреляны, 36 сосланы на каторгу, десятки выселены вглубь России, лишены сана или понесли иные наказания. Снова были закрыты 30 монастырей (всего с 30-х гг. по начало XX века был закрыто четыре пятых католических монастырей. Были введены новые ограничения, католические епископы не могли покидать свои епархии без разрешения властей, ксендзы штрафовались за самовольную отлучку в другие приходы и совершение там богослужения, ужесточилась цензура за проповедями, запрещались крестные ходы. После восстания общероссийские законы в отношении католического духовенства были дополнены рядом распоряжений местных властей: о запрещении назначать ксендзов без согласия губернатора на высшие духовные должности (циркуляры от 19 и 23 января 1865 г.); о запрещении заштатным ксендзам ведения богослужения и исполнения христианских обрядов (циркуляры от 13 января, 27 июня 1867г.). Были прерваны отношения с Ватиканом, в 1866 г. был объявлен недействительным конкордат 1847 г., по которому регулировались отношения святого престола со светским государством.

После восстания часть католической шляхты, стремясь продемонстрировать свою лояльность и избавиться от политического и экономического давления властей (так, дворянам-католикам теперь запрещалось приобретать землю), стала переходить в православие. В Литовской епархии, например, в первые годы после восстания в православие перешли ряд помещиков, князья Радивил и Любецкий и другие, много чиновников. За несколько лет после подавления восстания 1863 г. православными стали более 80 тыс. бывших католиков. Митрополит Семашко издал распоряжение, по которому священнослужители должны были вписывать в свои формулярные списки число переведенных ими в православие, для того чтобы можно было судить об их работе. Все это дало результат: в 1897 г. в пяти губерниях проживало уже 5114,7 тыс. православных и 1946,6 тыс. католиков. Последние преобладали только в Виленской губернии.

Опытный политик и администратор, Муравьев понимал, что одними репрессивными мерами спокойствия в крае не достигнешь. И он, с одной стороны, становится на путь подавления польско-католического влияния, с другой - принимает меры по укреплению православной церкви, не без основания видя в ней мощнейшее средство русификации местного населения. В начале 1864 г. он издает циркуляр, в котором разъяснялось, что в соответствии с законом без предварительного разрешения начальника края не разрешается строить новые костелы, алтари и каплицы и восстанавливать старые. Было решено закрыть те костелы, духовенство которых принимало участие в восстании или существование которых было вызвано не потребностями местного католического населения, а целями пропаганды католичества.

Именно при Муравьеве православие в реальности получило в крае статус государственной религии. Он был уверен, что укрепление православия на белорусских землях является одной из самых необходимых мер "ибо православие соединено с понятием о русской народности, как напротив того католик и поляк составляют одно". Православная церковь, ее священнослужители должны были убедить белорусов в том, что их родная земля - извечно русский край, а сами они ополяченные русские, которых необходимо возвратить в православную церковь и русскую народность.

Активно начал воплощать распоряжения Муравьева Семашко: он организовывает церковные советы, приходские попечительства, участвует в обновлении нескольких православных братств, приказывает конфисковывать и уничтожать католические молитвенники, которые были распространены среди народа.

Одной из важнейших забот Муравьева стало улучшение материального состояния западнорусского православного духовенства. Муравьев считал: "При настоящем положении (духовенства северо-западного края) все усилия Правительства утвердить в этом крае на прочных основаниях народную жизнь никогда не приведут к желательным результатам, пока не приняты будут меры посредством улучшения быта нашего духовенства к укреплению, поддержанию и расширению в стране православия, которое одно здесь может служить прочною основою владычества России и развития в русском духе".

Жалование православных священников возросло почти вдвое, на протяжении 1864 г. во всех белорусских губерниях были созданы губернские особые присутствия по улучшению быта православного духовенства, которые занимались наделением священнослужителей земельными угодьями и обеспечением их дровами. Финансовое положение православного духовенства улучшалось за счет контрибуции с ксендзов, шляхты, помещиков, которых считали поляками. Муравьев писал:". храмы православные всюду воздвигаются в крае на. контрибуционные и штрафные, изысканные с владельцев и римско-католического духовенства за их крамольные побуждения и манифестации".

Духовенству начали возвращать отобранные помещиками и ксендзами в предшествующие годы церковные земли. Для возвращения их церквям и монастырям в Вильно в 1864 г. Муравьевым была учреждена особая комиссия, которая, основываясь на собранных документах, отобрала от разных лиц незаконно, по ее мнению, присвоенные земельные участки, поступившие теперь во владение Виленского православного духовенства. В августе 1864 г. по предложению Муравьева Государственный Совет разрешил отдать в ведение некоторым церквям прилежащие к ним фермы и фольварки для устройства в них школ, в результате чего в пользование духовенству отошло большое количество земель из конфискованных имений польских помещиков и ксендзов. Все эти административные распоряжения создали вполне достаточное для своего времени обеспечение духовенства, положили конец их зависимости от прихожан и помещиков.

Еще одной вехой в деятельности Муравьева на благо западнорусскому делу и православной церкви было церковно-строительное дело. По всем западным епархиям ежегодно приводилось в порядок и освящалось несколько десятков церквей. За счет контрибуционных сборов Муравьев принимал меры по строительству новых и реконструкции старых православных церквей. Всего за время его правления было построено 98 церквей, 63 часовни, возобновлено и отремонтировано 126 церквей и церковных строений, из католических костелов было переделано 16 церквей. Муравьев требовал, чтобы вновь строящиеся церкви были похожи на великорусские не только по внешнему виду, но и по внутреннему устройству, например, чтобы иконы на иконостасах, характер живописи и фона соответствовали древнецерковным обычаям православных храмов. Этот процесс продолжался и после его отставки. Например, в Гродненской губернии за десять лет (с 1864 по 1874 г.) казна построила 59 новых приходских церквей, перестроила в православные храмы 10 костелов и произвела капитальный ремонт 29 церквей. К 1914 г. в Белоруссии были 3552 православные церкви, 470 часовни.

На протяжении второй половины XIX - начала XX в. наблюдается увеличение числа православных священников. Из центральных губерний России в Белоруссию переводили священников (а после восстания 1863 г. этот перевод принял массовый характер, к последней четверти XIX в. здесь не осталось ни одного архиерея из местных). Готовили священников духовные семинарии в Могилеве (основана в 1758 г.), Минске (1793 г.), Витебске (1806 г.). Давали начальное церковное образование и готовили к поступлению в семинарии Минское, Могилевское, Гомельское, Полоцкое духовные училища.

В 60-е гг. прошла реформа духовных учебных заведений. Поступить в семинарию могли выходцы со всех сословий православного вероисповедания. Серия законов 1867-1869 гг., из которых важнейшие - законы 16 апреля (О составе приходов и причтов) и 26 мая 1869 г. (Об устройстве детей лиц православного духовенства), вывела из состава духовного сословия всех домочадцев белого духовенства, одновременно открыла доступ в духовные учебные заведения, а, следовательно, и в причты, всем желающим. К концу XIX в. практически все священники в белорусско-литовских епархиях имели семинарскую подготовку.

Для обучения детей православного духовенства создавались епархиальные училища, в том числе и женские. Воспитанию в них дочерей православных священников уделялось большое внимание. На этот счет митрополит Семашко считал, что для окончательной русификации необходимо, чтобы и женский пол духовного сословия был воспитан в духе православия и русской народности, а не учился в пансионах для светских женщин другой веры.

Верными помощниками православной церкви были братства. При Екатерине II они прекратили свою деятельность. Во второй половине XIX в. с целью распространения православия было решено вновь вернуться к ним. Начало возрождению братств как альтернативы церковно-приходским советам, появившимся в разных областях империи по инициативе светской администрации и часто даже без согласования с церковью, положил киевский митрополит Арсений. Членом братства мог стать любой православный, руководство им осуществлялось священником. Братство занималось содержанием и украшением храма, поддержанием школы и госпиталя, "водворением добрых нравов и жития христианского", оказывало помощь обедневшим братчикам. Эти организации правительство пыталось использовать для русификации края, специальные правила о братствах (21 апреля 1864 г.) были выработаны Главным присутствием совместно с МВД и Вторым отделением. В 1880 г. в России существовало 63 православных братства, до конца века возникло еще 76. Часть их находилось на территории Беларуси (в Полоцке, Витебске, Могилеве), однако активной деятельности среди верующих братства не вели по причине своей бедности и слабости.

В целях усиления влияния православия на не православное население в белорусских губерниях были созданы миссионерские товарищества, главным в своей деятельности они считали проведение работы среди староверов с целью перевода в православие. Утверждению православных позиций служили и православные монастыри - к 1914 г. в Белоруссии действовали 21 мужской и 14 женских монастырей.

Таким образом, в 60-е гг. XIX - начале XX в. позиции православной церкви в белорусских губерниях значительно укрепились. Увеличилось количество православных храмов и прихожан, священников и монахов. Возросла материальная поддержка церкви со стороны царских властей, которые рассматривали ее как свою надежную опору. Православная церковь стала важнейшей пружиной в механизме осуществления целенаправленной политики русификации Белоруссии. Ярко это проявилось в системе образования.

О важности народного образования как средства укрепления "русских начал" Муравьев заявил в первый месяц своего правления. Наиболее революционные гимназии, например, такая, как Свислочская, сразу же прекратили свою работу. Летом 1863 г. попечитель Виленской учебной округи И.П. Корнилов ходатайствовал перед министром о закрытии ряда гимназий по причине их отдаленности от административного надсмотра: "Они стоят власти дорого, а создают только врагов народа". Муравьев одобрил инициативу, и Новогрудская, Молодечненская, Белостокская и некоторые другие гимназии были закрыты.

В 1864 г. была закрыта единственная в Беларуси высшая школа в Горках. И в последующем царские власти до конца своего существования отвергали все попытки основания в белорусско-литовских губерниях высшего учебного заведения. Понятно, что отсутствие подобного рода учреждений отрицательно сказалось на формировании национальной интеллигенции, на развитии общественно-культурного и политического движения.

Сразу после подавления восстания 1863 г. властями были приняты меры, направленные на то, чтобы поставить народное образование под контроль православной церкви. "Народные школы, - писал Корнилов, - имеют тут большое значение как проводники православия и вместе с тем народного сознания и языка".1 января 1864 г. Муравьев издал циркуляр, по которому вся система начального образования в сельской местности переходила в руки православного духовенства. Местные власти должны были следить, чтобы без разрешения начальства никто, кроме православного духовенства, не занимался обучением крестьян, чтобы крестьянам ни в коем разе не преподавался польский язык и не распространялись польскоязычные буквари и другие учебные книги. За нарушение данного приказа циркуляром предусматривались штрафы. Даже строения сельских школ теперь должны были размещаться вблизи православных церквей. В ведение православного духовенства передавались и городские народные школы, в них должны были наряду с грамотой и основными началами арифметики изучаться молитвы, основополагающие понятия о догматах православной веры, пение на клиросе. Языком обучения был русский, о белорусском языке не могло идти и речи. Рупор политики Муравьева в Белоруссии "Вестник Западной России" по этому поводу писал следующее: "При распространении российской письменности белорусы натурально и легко заговорят разговорным русским языком".

Для подготовки учителей начальных школ было открыто несколько учительских семинарий, в которых принимали детей православных крестьян. Администрация пристально следила за воспитанием их в духе верности царю, православной церкви и официальной народности. Неблагонадежных учителей заменяли выходцами из центральных губерний Российской империи, привлекая их увеличением оклада.

Большие надежды возлагались и на православные церковные школы, которые получили широкое распространение во всей России еще в 40-е, а в Белоруссии - с конца 50-х гг. XIX в. Большое внимание созданию церковных школ уделялось из-за того, что влияние католицизма в крае было еще достаточно сильно, шляхта, обучавшая своих детей в тайных польских школах, начала активно создавать небольшие школы для крестьян, и эти школы "считались враждебными православию и русской народности".23 марта 1863 г. царь утвердил временные правила для народных школ в северо-западных губерниях. В губернских городах создавались особые дирекции, а при них - училищные советы из представителей заинтересованных ведомств. Преподавание в школах предписывалось вести только на русском языке. В белорусско-литовских губерниях за четыре года управления учебной округой И. Корниловым, единомышленника и соратника М. Муравьева, количество церковно-приходских школ возросло до 1500. В последующем образование все больше принимает светский характер, и количество церковных школ уменьшается. К началу 80-х гг. церковные школы сохраняют свои позиции только в Могилевской епархии. Народные училища, которые пришли на смену церковным школам, не смогли в полной мере содействовать русификаторской политике царизма, как церковные школы.13 июня 1884 г. Александром III были утверждены новые правила о церковно-приходских школах и школах грамоты, было усилено их финансирование, что вызвало их дальнейший рост, причем более интенсивный на белорусских землях, чем в остальной части России. Для усиления русского влияния власти Западного края стремились использовать старообрядцев. Общины поповцев и беспоповцев имелись во всех губерниях, кроме Гродненской. В середине XIX в. официальная статистика насчитывала в Западном крае 110 тыс. староверов, однако в действительности их количество, по единодушному мнению современников, было намного больше. Самый большой массив старообрядцев, преимущественно беспоповцев, находился в Витебской губернии - она занимала в Российской империи второе место по числу раскольников после земель Войска Донского. В Минской и Могилевской губерниях они располагались компактно: в первой - в самом Минске, во второй - в Гомельском уезде, где проживали 70 процентов из 25 тыс. староверов Могилевской губернии. В Белоруссии, где шла борьба с польским влиянием, старообрядцы были представителями великорусской народности. Поэтому восстание 1863 г. заставило власть по-новому взглянуть на давнюю российскую проблему старообрядцев. Была оценена их стойкость к ополячиванию и окатоличиванию. Муравьев видел в старообрядцах опору русской цивилизации в полонизированном крае. Действия старообрядцев против польских повстанцев (отдельные случаи помощи им не меняли общей картины) еще более улучшили отношение к ним власти. И Александр II перешел от репрессивной к благожелательной политике. Было допущено некоторое послабление в проведении богослужений, организации собственных школ. Впрочем, реальных результатов в главном - в экономической сфере - старообрядцы так и не получили. Сочетание противоречивых инициатив центра и местных властей, различие мнений во взглядах на старообрядцев в Западном крае делало политику в отношении их неустойчивой, хотя в целом отношение к ним здесь улучшалось вплоть до конца XIX века. В отличие от позиций православной церкви во второй половине XIX - начале XX вв., которые значительно укрепились, католическая церковь продолжает их утрачивать. Принятые после подавления восстания 1863 г. ограничительные законы и распоряжения, новое закрытие костелов и монастырей в значительной степени ограничили влияние католического духовенства на население. Одной из мер, направленных на уменьшение этого влияния, было закрытие школ при костелах. Борьба с польским костелом как составная часть борьбы с польским влиянием в Белоруссии и Литве вылилась в так называемое располячивание костела - попытку перевести в нем богослужение на русский язык. В русском обществе эта идея вызвала неоднозначную оценку. Те, кто полагал, что костел должен остаться польскоязычным, считали, что введение русского языка сделает равноправным положение католичества и поляков с православными, что будет мешать православию и политике русификации. Таких позиций придерживались М. Коялович и И. Аксаков. Идею русификации костела активно отстаивали опекун Виленской учебной округи в 1868-69 гг.П. Батюшков, известный публицист Н. Катков и другие. Приверженцы располячивания костела утверждали, что белорусы-католики - это те же русские и их необходимо защищать от полонизации и постепенно русифицировать. В декабре 1869 г. указ Александра II одобрил использование русского языка в католических храмах. Отношение ксендзов к нему было неоднозначным - небольшая часть высказалась в поддержку такого предложения, большинство было против. Одним из активных сторонников такого перехода был каноник Ф. Сенчиковский, который еще до выхода царского указа читал проповеди на русском и белорусском языках, чем вызывал недовольство коллег и польской общественности. Он писал в Рим, что такой переход в интересах католической церкви - польского языка, на котором велось дополнительное богослужение и читались проповеди, многие белорусы-католики не понимают, а, значит, и истины римо-католической веры до них не доходят (кстати, именно это обстоятельство определило отрицательное отношение к располячиванию костела многих православных). Был начат перевод католических церковных книг на русский язык. Стремление части ксендзов и местных властей совпали, и царский указ о желательности использования в костеле русского языка стал трактоваться как обязательный, что и стало осуществляться на практике. Указ от 25 декабря 1869 г.Ф. Сенчиковский оценил как полумеру. Он делал все, чтобы толковать его как указ об обязательном введении русского языка в костел. Историк В. Григорьева считает, что власти фактически заставляли вводить русский язык во всех парафиях, за исключением тех, где население разговаривало на литовском языке. Ксендзы, которые пытались сопротивляться, высылались. В результате уже в начале 70-х гг. в Минской губернии в 32 костелах из 52 зазвучал русский язык. По мере того как деятельность приверженцев идеи русификации костела становилась более активной, росло и сопротивление со стороны тех ксендзов, которые видели в этом угрозу польской культуре и не поддерживали ее. Сопротивление ксендзов подогревалось отрицательным отношением Ватикана к такому нововведению. Были случаи, когда парафиане отказывались ходить в костел, в котором звучал русский язык. Успех оказался непрочным, и в начале 80-х гг. большинство ксендзов снова перешло на польский язык. Национальные интересы победили интересы церковные, костел уже прочно стал польским и отвергал все попытки, в том числе и внутренние, сделать его другим. На тех священнослужителей, которые употребляли русский язык, усилилось давление со стороны римско-католических властей.

В результате в конце 90-х гг. XIX в. из 47 костелов Минской губернии 18 остались без настоятелей. Во второй половине 70-х гг. Сенчиковский был вынужден оставить свой пост и выехать за пределы Белоруссии. В 1904 - 1907 гг. виленский бискуп Э. Рооп давал ксендзам указание об использовании литовского и белорусского языков в дополнительном богослужении, но духовенство по-прежнему игнорировало подобные предложения. В конце XIX в. положение католической церкви в России стабилизировалось. С одной стороны это было вызвано новой либерализацией политики властей по отношению к польскому населению, с другой - улучшением отношений Ватикана и России, в результате чего между ними были установлены дипломатические отношения. В это время в Северо-Западном крае насчитывалось 597 костелов и 8 монастырей. По переписи населения 1897 г. католики составляли 13,5 процентов населения пяти западных губерний, в Гродненской и Витебской губерниях они составляли до четверти населения. Расширила свои ряды католическая церковь в результате революции 1905 - 1907 гг. В апреле 1905 г. царем был издан указ под названием "Указ о веротерпимости", признававший, что отпадение от православной веры в другие христианские исповедания или вероучения не подлежат преследованию и не должны влечь за собой каких-либо невыгодных в отношении личных или гражданских прав последствий.

После указа в западных губерниях в католицизм перешло 40 тыс. православных, преимущественно бывших униатов. Начали открываться закрытые ранее костелы и монастыри, оживилась издательская деятельность католической церкви. В 1914 г. в пяти западных губерниях было 716 католических храмов: 229 в Витебской,172 в Виленской, 150 в Гродненской, 135 в Минской и 30 в Могилевской губернии.

Заключение

Со времени присоединения территории Белоруссии к Российской империи практически исчезнувшее православие стало постепенно возрождаться. На первых порах, несмотря на увеличение числа верующих, переходивших из униатской церкви, оно не было влиятельным. Верующими были в основном крепостные крестьяне, часть бедной шляхты и мещане. Слабо образованное, имеющее большие семьи православное духовенство не играло значительной роли в общественно-политической жизни.

Униатская церковь от первого раздела Речи Посполитой в 1772 г. и до Полоцкого собора 1839 г. прошла сложный путь. Она оказалась как бы между молотом и наковальней, раздираемая с одной стороны православием, а с другой - католицизмом. Внутренние противоречия, участие в восстании 1830-31 гг. усложнили и без того ее тяжелое положение. К тому же бедное и зачастую слабо образованное униатское духовенство, мелкая шляхта и крепостные крестьяне не могли противостоять отлаженной политике царских властей. Ликвидация Брестской церковной унии 1596 г. и униатства в целом с последующим присоединением к православию, как прихожан, так и имущества ликвидированной конфессии стало естественным результатом конфессиональной политики царского правительства.

Католицизм, который был основным вероисповеданием Речи Посполитой и главенствующим в Белоруссии, с вхождением ее в состав Российской империи стал испытывать ограничения, однако продолжал существовать наряду с другими конфессиями. Царским властям приходилось учитывать мнение магнатов и помещиков белорусских земель, которые в основном были католиками, католического духовенства, сохранявшего свое влияние на значительную часть населения. Ограничительные указы касались административных сторон руководства католической церковью со стороны Ватикана. Отношения царской власти с католичеством можно охарактеризовать как противоречивые. Во времена правления Екатерины II и Павла I, они были терпимыми, это был период наивысшего влияния костела и европейского масонства на правящие круги Российской империи.

В первой половине XIX в., во время правления Александра I и особенно Николая I, резко обострились политические отношения между царизмом и католицизмом. Они вступили в полосу конфронтации и противоборства. Это было обусловлено, прежде всего, участием католического духовенства в восстании 1830-31 гг. и переходом части униатов в католицизм. После подавления восстания 1863 г. в Польше и Белоруссии позиции католической церкви в белорусских губерниях ослабли, а православной церкви значительно укрепились. Увеличилось количество православных храмов и прихожан, священников и монахов. Возросла заинтересованность и материальная поддержка со стороны царских властей, которые рассматривали православную церковь как свою надежную опору, она заняла привилегированное положение.

Во второй половине XIX века конфессиональная политика царских властей в Северо-западных губерниях, направленная на поддержку государственной церкви, преследовала цели, весьма далеко отстоявшие от интересов православия. Ее отправной точкой было искоренение польского элемента и влияния католицизма. Считая православное духовенство важнейшим инструментом русификации края, правительство стремилось поднять авторитет и общественную значимость духовенства края. Сама конфессиональная политика государства носила явно выраженный реакционный характер. Отдельные ее элементы принесли русской православной церкви скорее вред, чем благо.

Процессу русификации способствовали централизация управления, унификация законодательства, административно-территориального деления и других сфер социально-экономической, политической и культурной жизни. Она предусматривала распространение русского языка как государственного с учетом местных языковых особенностей. Русский этнос в Беларуси был представлен учителями, чиновниками, военными. Русификаторская политика поощряла насаждение русского землевладения и выступала как средство борьбы против полонизации и польского влияния вообще. В то же время русификация препятствовала развитию формирования белорусского самосознания. Главное место в проведении русификаторской политики в Северо-западном крае принадлежит М.Н. Муравьеву - проводнику царской политики репрессий и насилия, душителю освободительного движения белорусского, польского и литовского народов. Именно при Муравьеве православие в реальности получило в крае статус государственной религии. Православная церковь сыграла важную роль в русификации.

Список использованных источников

1. Извеков Н.Д. Исторический очерк состояния Православной церкви в Литовской епархии за время с 1839 по 1889 гг. / Извеков Н.Д. - М., 1899.

2. Корнилов И.П. Русское дело в Северо-Западном крае / Корнилов И.П. - СПб, 1907.

3. Корнилов И.П. Русское дело в Северо-Западном крае: Материалы для истории Виленского учебного округа преимущественно в Муравьевскую эпоху / Корнилов И.П. - СПб, 1908.

4. Кулаковский П.А. Польский вопрос в прошлом и настоящем / Кулаковский П. А - СПб, 1907.

5. Литовские епархиальные ведомости за 1863 г. - Вильно, 1864.

6. Литовская церковная уния. - Т.2. - СПб, 1861.

7. Миловидов А.И. Заслуги графа М.Н. Муравьева для православной церкви в Северо-Западном крае / Миловидов А.И. - Харьков, 1900.

8. Муравьев М.Н. Записка о некоторых вопросах по устройству Северо-Западного края (14 мая 1864 г.) // Русский архив. - 1885. - № 6

9. Отчет графа М.Н. Муравьева по управлению Северо-Западным краем с 1 мая 1863 г. по 17 апреля 1865 г. - Вильно, 1865.

10. Сборник распоряжений графа М.Н. Муравьева по усмирению польского мятежа в Северо-Западных губерниях 1863-1864 гт. - Вильно, 1866.

11. Чихачев Д. Располячивание костела. - СПб, 1913

12. М.С. Корзун "Русская православная церковь на службе эксплуататорских классов: X век - 1917 г. - Мн., 1984