Концепции общественного развития

30206
знаков
0
таблиц
0
изображений

Концепции общественного развития

Этот вопрос является основным для уяснения сущности исторического процесса. Чтобы в нем разобраться, необходимо вновь обратиться к понятию общественного производства.

При всем огромном разнообразии природно-климатических условий, в которых протекала деятельность первобытных сообществ (равно как и современных примитивных общин, сохранившихся еще в ряде регионов), основным «двигателем» истории было разделение труда. Вначале оно носило характер полового и возрастного, а затем непрерывно усложнялось. Благодаря разделению и специализации трудовых операций люди смогли обеспечить выживаемость первобытной общины и каждого ее члена, превзойти в этом отношении сообщество животных. Развивая производство, человек все более и более воздействовал на окружающую среду, изменяя тем самым и свою собственную природу. Это было бы невозможно при примитивных формах общения; поэтому уровень v степень системной организации человеческих сообществ стали превосходить соответствующие структуры животного стада. Человеческий труд, как фактор, не только удовлетворяющий телесные потребности (пища, одежда, жилище и пр.), но и формирующий человеческое общество через систему общественных связей и отношений, выступает как основа всей истории. Развитие и усложнение трудовой деятельности людей сопровождалось эволюцией семейно-брачного поведения. Поэтому формы воспроизводства человека (деторождение, воспитание, социализация, инициации и пр.) неотделимы от собственно производства материальных благ, тем более на ранних стадиях развития общества, когда от физических возможностей человека, его здоровья и работоспособности зависело само существование общины.

Первым этапом взаимодействия становящегося человека и природы было присвоение готовых продуктов, когда орудия служат вспомогательными средствами для обеспечения жизнедеятельности. Эта присваивающая или «подбирающая» экономика заняла, видимо, не одно тысячелетие и сменилась производящей экономикой, прежде всего,, в формах земледелия и скотоводства. В этот период происходит первое крупное разделение труда — отделение земледелия от скотоводства. Далее последовали еще два разделения труда — отделение ремесла от земледелия и выделение торговли в самостоятельную сферу.

Для философского анализа центральным вопросом является анализ мотивов и побуждений к труду и деятельности, поскольку это во многом определяет отношение человека к миру и другому человеку. Выделяют несколько ведущих мотивов и стимулов деятельности.

Во-первых, это поддержание собственного существования, на выживание индивида. Вспомним ситуацию, которая складывается у героев различных «робинзонад», оставшихся один на один с природой.

Во-вторых, это продолжение жизни рода (особенно труд родителей ради поддержания жизни детей). В любом обществе есть немало людей, работающих и живущих ради семьи и детей, рода и клана. В периоды бурных социальных потрясений семья, родные и близкие зачастую оказываются единственной надеждой и опорой человека, смыслом его жизни и деятельности. Невнимание к проблемам семьи со стороны государства оборачивается, как правило, разрушением социальных связей и деградацией общества.

В-третьих, это необходимость удовлетворения самой потребности в труде, труд ради творчества, приносящий радость и ощущение полноты бытия. Такой труд перестает быть необходимостью, а является свободной игрой творческих сил человека. Разумеется, это возможно при удовлетворении определенного (и исторически изменчивого) уровня биологических потребностей человека.

В-четвертых, это борьба с другими людьми за присвоение продуктов труда или ради помощи людям. Соотношение этих двух компонентов — борьбы и помощи"— меняется в зависимости от этапа развития общества. Однако в любом обществе можно увидеть и острую непримиримую борьбу людей за удовлетворение своих потребностей за счет других и примеры бескорыстного служения людям вопреки даже собственным потребностям. Антагонизм и сотрудничество — два полюса взаимодействия людей в обществе, а между ними находится основная масса человеческих взаимоотношений по поводу труда и распределения его плодов.

Рассмотрение этого вопроса приводит к анализу понятий собственности и эксплуатации, труда и капитала. Нет той или иной религиозной системы, этического учения, социальной доктрины, которая бы не высказывала своего отношения к этим проблемам. Еще апостол Павел учил: «Не трудящийся" пусть не ест», Сен-Симон выдвинул девиз социализма: «От каждого по способности, каждому по труду», а Э. Кабе — лозунг коммунизма: «От каждого по способностям, каждому по потребностям». Благородный призыв «Манифеста Коммунистической партии» к построению ассоциации, «в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех», на практике часто оборачивался своей противоположностью.

Под собственностью понимается способ присвоения людьми продуктов материального и духовного производства, а также природных объектов. Собственность имеет вещное воплощение, но суть ее в общественных отношениях людей по поводу вещей. Понятие «собственность» возникает тогда, когда у человека появляется право распоряжаться принадлежащими ему вещами, включая и продукты духовною производства. Собственность распространяется и на личную жизнь человека, его телесные и духовные силы. Когда же человек, опираясь на силу, подкрепленную или законом, или беззаконным насилием, распоряжается другими людьми, возникает феномен власти. Очевидно, что соотношение власти и собственности представляет собой важнейшую характеристику общества, имеющую прямое отношение к каждому человеку. Через эти социальные институты (власть и собственность) так или иначе реализуется принцип справедливости, исторические модификации которого отражают эволюцию взглядов на соотношение общества и человека. Так, в разные эпохи считалось . справедливым распределение по статусу рождения (аристократия), по положению в обществе (бюрократия), по имущественному положению, по труду или его результатам, по едокам в семье и т. д. В реальном обществе, как правило, сосуществуют все или почти все виды распределения, хотя один из них занимает доминирующее положение.

История учений о собственности показывает, что почти у всех народов существовали мифы и утопии о золотом веке, когда ни у кого не было частной собственности, имущество считалось общим и это порождало мир и согласие, добрые нравы и уверенность в будущем. Наиболее характерной чертой мифов и утопий является идеализация примитивной общины, которая, как правило, отгорожена от других общин и внешнего мира (остров, горное ущелье и т. д.). При таком способе организации общества справедлива формула: «Всякий собственник есть либо вор, либо наследник вора», которую в XIX в. выразил Прудон в знаменитой фразе: «Собственность есть кража».

При общинном типе устройства и таком же отношении к собственности вполне оправдано стремление к максимальной замкнутости этого мира (отсюда образ «железного занавеса»), к постоянной переделке природы и человека и их «покорению». Человеку позволено делать то, что приказано и одобряется официально, и запрещено все то, что не приказано. Это общество жестко детерминировано и по сути дела исключает или сводит к минимуму случайность и свободную волю человека. Понятие производства вытесняется понятием распределения и присвоения, а произведенный прибавочный продукт рассматривается как источник потенциального зла (обогащения) и последующей эксплуатации человека человеком.

Тем не менее, властвующая в таком обществе элита (либо единоличный деспот, либо класс «номенклатуры») отчуждает в свою пользу этот прибавочный продукт, беря на себя роль «справедливого» распределителя. Очевидно, что такое положение долго существовать не может, поэтому вполне резонно, что общество сотрясают революционные потрясения, сопровождающиеся переделом собственности. Источником зла является не столько несправедливое распределение последней, сколько само богатство, порождающее жадность, роскошь, лень. Государства гибнут от «процветания», ибо, как писал еще Платон, «стать же очень богатыми, оставаясь добродетельными, невозможно». Всякий обогащающийся человек делает это за счет других. Цицерон в этом смысле сравнивал мир с театром, который принадлежит всем, а место в нем — каждому. Всякий, кто сидит более чем на одном месте, — захватчик, ибо нельзя поставить лишний стул, можно только отнять чужой. У человека практически так отбивается стремление к расширению производства, ибо главное — как распределить.

Эти идеи восходят к идеалу «божьей справедливости», так как создавая Вселенную и человека, творя день и ночь, солнце и воздух, землю и воду, Бог предусмотрел, что если все разделить поровну, то у каждого будет все необходимое, и ни у кого не будет излишка. Если же человек приобрел богатство, он обязан поделиться им, так как он делится не своим собственным имуществом, а принадлежащим всем людям и в конечном итоге Богу. Религия ислама вообще запрещает ростовщичество, а в христианстве оно сурово осуждается. В многочисленных (особенно в эпоху средневековья) коммунах имущество было общим, вводился всеобщий обязательный физический труд.

Следствием такого отношения к собственности является разделение общества на два антагонистических класса, борьба между которыми и является движущей силой исторических процессов. Отсюда выводится концепция уничтожения частной собственности, которая порабощает и закабаляет человека, допускает эксплуатацию в массовых масштабах.

В узком смысле слова эксплуатацию можно определить как форму социального паразитизма, когда человек (или группа людей) живет за счет другого (других). Следует различать экономическую форму эксплуатации и ее неэкономические формы. К последним могут быть отнесены такие явления, как расизм, национализм, т. е. то или иное ущемление прав людей другой расы, нации и пола. Можно говорить и о том, что нынешнее поколение людей эксплуатирует ресурсы Земли, загрязняя среду обитания будущих поколений (жизнь за счет детей и внуков). Однако основная форма эксплуатации складывалась в деятельности людей по поводу производства материальных благ. Она построена на той или иной форме присвоения прибавочного труда, т. е. труда избыточного, направленного не только на удовлетворение элементарных физиологических потребностей организма. Он появился при выходе общества из первобытного состояния, когда обмен товарами стал не эпизодическим, а постоянным феноменом. В определенном смысле размер и масштабы прибавочного труда характеризуют прогресс общества, ибо только он позволил создать элементы материальной и духовной цивилизации. На предшествующих этапах развития человечества преобладала самоэксплуатация по принципу: «Человек — раб своего желудка».

Развитие рыночного хозяйства позволило расширить производство, создать новые общественные отношения. Ф. Энгельс в свое время отметил, что без античного рабства как классической формы эксплуатации не было бы современной Европы и социализма. Рыночная экономика, развиваясь в течение ряда столетий, проходя различные фазы, приобрела в конечном итоге форму классического капитализма с высоким уровнем эксплуатации человека человеком. Однако уже в XIX в. эта форма эксплуатации стала постепенно вытесняться другой формой — эксплуатацией человека не другим человеком, а государством и обществом.

Государственный монополизм и опирающаяся на него мощная система бюрократического аппарата («номенклатура*) становится основным эксплуататором миллионов людей, отчуждая их и от собственности, и от власти. Разрешить это противоречие в принципе можно двумя основными путями: либо путем создания мощной системы социальных гарантий, пособий, выплат и т. д. с ростом «среднего класса», владеющего собственностью, либо путем, по которому пошли страны, пытавшиеся воплотить идеалы социализма в жизнь. В первом случае в обществе существует сравнительно небольшая группа крупных собственников, равно как и беднейший слой населения, но большинство людей находится в «золотой середине». Далеко не все из них владеют средствами производства, но многие становятся либо их совладельцами, либо имеют недвижимое имущество. За счет налогов, взимаемых с этой массы, государство осуществляет не только общенациональные проекты, но и оказывает помощь бедным, пенсионерам, больным, безработным, беженцам и т. д. Далеко не всегда при этом складывается «общество всеобщего благоденствия», но эта форма общественного устройства в основном гарантирует соблюдение прав человека и имеет разветвленную систему государственной и общественной помощи в случае ее необходимости.

Во втором случае экономическая модель основывается на сверхэксплуатации миллионов людей, плоды труда которых отчуждаются в пользу государства («общий котел», «закрома Родины» и т. д.). Затем государство перераспределяет эти фонды через систему социального обеспечения, дотаций нерентабельным предприятиям, искусственно занижает цены на ряд товаров и услуг. Внешне все выглядит достаточно справедливо и гуманно, и пока хватает природных ресурсов и «работает» трудовая этика стимулов к труду, такие общества еще могут развиваться. Вместе с тем набирают силу и такие критерии распределения и перераспределения, как должностной (распределители для номенклатуры), имущественный (теневая экономика, проценты по вкладам)," кровнородственный (в семейных кланах) и т. д. В этих условиях государство не может осуществлять справедливый контроль за мерой труда и мерой потребления, а резкое падение стимулов к труду и уравниловка в оплате приводят к закономерному финалу.

Как показало время, тоталитарные государства оказались неспособными удержаться на передовых рубежах мировой цивилизации и стали испытывать серьезные экономические трудности. Установка миллионов людей на то, что «власть должна кормить страну», оказалась пагубной и привела к массовому иждивенчеству. Миллионы людей оказались отчужденными от собственности и власти, а их роль свелась к функции исправного «винтика» в огромной государственной машине. Попытка преодолеть капиталистическую эксплуатацию этим путем привела к еще более примитивной, архаичной и антигуманной форме эксплуатации

В этой связи возникает вопрос — искоренима ли эксплуатация в принципе, или человечество может стремиться только к смене одних форм эксплуатации другими, более гуманными? Веками социалисты-утописты, а позже социалисты, апеллирующие к науке, пытались построить каркас будущего общества без эксплуатации, где были бы реализованы идеалы свободы, равенства и братства. У всех трех мировых религий (буддизм, христианство и ислам) есть свой духовный путь достижения тех же благородных целей. Современные футурологи, описывая модели будущего, делают упор на средства и методы преодоления эксплуатации, на обретение человечеством подлинной свободы.

Вопрос этот крайне сложен, но современная НТР может способствовать тому, чтобы труд миллионов людей перестал быть проклятием и приобрел черты творческого процесса. В обозримой перспективе человечество может преодолеть основную форму эксплуатации — экономическую, если найдет в себе силы для решения глобальных проблем современности, а также старых как мир проблем отношений полов, рас, наций и т. д. Это не означает, что «светлое будущее» неизбежно наступит. Развитие мирового сообщества имеет и другие альтернативы. Ясно, однако, что по этому пути следует идти большинству стран мира, а основой такого движения являются экономические и политические свободы. Для философского анализа важно то, что этот процесс должен быть саморегулирующимся и самоорганизующимся, ибо никаким самым точным и безупречным планом нельзя охватить все многообразие хода мировой истории. Очевидно также, что ведущая роль в этом движении будет принадлежать интеллектуальному и моральному потенциалу человечества.

В определенном смысле мировая экономика стоит на пороге новой Реформации, поскольку существующие экономические модели (даже в самых высокоразвитых странах) близки к своему исчерпанию. Человечество уже не может исходить только из своих эгоистических интересов и бесконечно расширять производство. Точка опоры человека и общества находится не внутри их, а вовне, что определяется логикой развития сложной системы, входящей как фрагмент в еще более сложную систему Космоса. Рассмотренные вопросы позволяют подойти к проблеме общественно-экономической формации.

Впервые термин «общественно-экономическая формация» появился в работе Маркса «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта* в декабре 1851 г. Впоследствии в работах Маркса и Энгельса он фигурирует более 40 раз; его многократно использовал В. И. Ленин. Кратко понятие формации определяется так: «Производственные отношения в своей совокупности образуют то, что называют общественными отношениями, обществом, и притом образуют общество, находящееся на определенной ступени исторического развития, общество со своеобразным отличительным характером. Античное общество, феодальное общество, буржуазное общество представляют собой такие совокупности производственных отношений, из которых каждая вместе с тем знаменует собой особую ступень в историческом развитии человечества».

Можно сделать вывод, что формация — это исторически конкретный тип общества и этап всемирной истории, представляющий собой социальную систему, детерминированную способом производства. Структура общественно-экономической формации понимается в марксизме как совокупность сущностных сторон общественной жизни, определяющую роль в которой играют производственные отношения, соответствующие наличному уровню производительных сил. "На основе разделения всех общественных отношений на материальные и идеологические можно выделить два крупных структурных образования — базис и надстройку.

Движение истории понималось как разрешение противоречий между базисом и надстройкой, которое наступает в эпоху социальной революции. Тогда происходит смена формаций и, согласно марксистской концепции, ход мировой истории, выраженный в виде строго последовательной смены одной формации другой — от первобытнообщинного строя до коммунизма, есть сущностная характеристика исторического процесса развития человеческого общества. Когда же речь шла о какой-либо отдельной стране, то общего формационного подхода было уже недостаточно для характеристики уровня и состояния ее развития, а кроме того использовалось понятие исторической эпохи. В целом формация как понятие служит для выражения сущности качественно определенной, отличной от другой, ступени развития человеческого общества, сущности, которая не лежит на поверхности явлений, а выявляется посредством теоретического анализа из громадного многообразия событий и фактов общественной жизни.

Развитие истории, равно как и обществоведческой мысли в XX в. выявило определенную ограниченность формационного подхода. Во-первых, достаточно очевидно, что во всемирной истории можно выделить по крайней мере 3 основные формации: примитивные общества с добывающей экономикой, традиционные аграрные и индустриальные общества. С другой стороны, не менее очевидно, что традиционная пятичленная схема (первобытность, рабовладение, феодализм, капитализм, социализм) непри-ложима ко многим обществам, в связи с чем обсуждался т. н. «азиатский» способ производства. Развитие послевоенной Японии дало пример рывка по преодолению по крайней мере двух этапов индустриальной формации и переходу в постиндустриальное общество.

Во-вторых, во второй половине XX в. набирал силу процесс глобализации экономики, что получило название «мир-экономика». В этом мировом конгломерате выделяют «ядро» и «периферию», что в целом образует «мир-систему», живущую по законам своеобразной суперформации. Суть этого феномена состоит в том, что главным товаром современного типа производства стала информация и все, что с ней связано. Это меняет представление о линейном типе прогресса, это характерно для формационного подхода к истории человечества. В-третьих, развитие России также однозначно не укладывается в рамки формационного подхода, что стало особенно очевидно в последнее десятилетие XX в.

труд капитал социализм

Формационный подход

Категория общественно-экономическая формация - это категория философии, истории, а специфика философских категорий состоит в том, что, будучи абстракциями самого высокого уровня, они отражают наиболее общие, сущностные черты объективной действительности. Формация имеет дело с общей логикой развития человеческого общества, абстрагируясь от частных явлений и случайностей. Ее философское понимание нельзя путать с интерпретацией в исторической науке. Такая путаница часто приводит к недоразумениям, когда историки берут понятие формации в чистом виде и накладывают его на реальный исторический процесс и когда не находят полного тождества формации и действительности, первая объявляется фикцией. Конечно, реальный процесс неизмеримо богаче и содержательнее, чем любая философская категория, феодализм, по выражению Энгельса, никогда не соответствовал своему понятию. То же самое можно сказать и о капитализме, и о рабстве и т. д.

Конечно, отсюда не следует, что категория формации -идеальная конструкция и не отражает реальной действительности. Она адекватно отражает эту действительность, но адекватность следует понимать как отражение сущности, а не явления. Исторический процесс — совокупность самых разных фактов, явлений, событий. Одни из них являются более важными для субъектов истории, другие менее важными, одни непосредственно связаны с логикой истории, другие нет. формация имеет дело с логикой истории, показывает ее единство и многообразие. Общественно-экономическая формация включает в себя все явления, которые имеются в обществе (материальные, духовные, политические, социальные, семейно-бытовые и т.д.). Стержнем формации является способ производства материальной жизни в единстве производительных сил и производственных отношений. Общественно-экономическая формация — это исторически конкретное общество на данном этапе его развития. Каждая формация — особый социальный организм, развивающийся на базе своих имманентных законов. Вместе с тем общественно-экономическая формация -это определенная ступень в развитии исторического процесса по восходящей линии.

Маркс разбил всю историю на пять формаций: первобытнообщинная, рабовладельческая, феодальная, буржуазная и коммунистическая. Правда, у Маркса есть еще и другое деление истории: первичная формация (первобытное общество), вторичная формация (рабство, феодализм, капитализм) и третичная формация (коммунизм). Причем, согласно Марксу, каждая последующая формация является более прогрессивной по сравнению с предыдущей.

Маркс употребил еще понятие азиатского способа производства. В литературе данное понятие вызвало острые дискуссии, начиная с 20-х годов, которые, в сущности, ни к чему не привели. Понятие азиатского способа обозначало такой общественно-экономический строй, в котором отсутствует частная собственность на средства производства, прежде всего на землю, нет класса эксплуататоров, есть общины, владеющие землей, но эксплуатируемые государством. Власть имеет деспотический характер. Монарх сосредоточивает в своих руках все рычаги власти — экономические, политические, юридические и т. д. Причинами возникновения на Востоке особого азиатского способа Маркс называл суровые климатические условия, необходимость ирригационных работ, которые под силу только государству.

Одни участники дискуссии утверждали, что азиатский способ встречался только на Востоке, что история его отличается от истории Запада, в частности, с их точки зрения, на Востоке не было рабства, а феодализм не заменил рабовладельческую общественно-экономическую формацию. Другие же отвергали азиатский способ, утверждая, что Запад и Восток, имеют общий путь развития, что рабство было везде, и что оно всюду было заменено феодальным способом производства.

Историк Б. В, Поршнев, тоже противник азиатского способа, пошел оригинальным путем. Он заявил, что во времена Маркса в исторической науке вместо понятия «первобытный» употреблялось понятие «азиатский». «...Эпитет «азиатский» под впечатлением открытия санскрита и признания Азии, особенно Индии, прародиной человечества, употреблялся в тогдашней научной литературе в значении «первоначальный», «архаичный». Описания индийской общины, вернее ее обломков, Маркс считал важным свидетельством в пользу вывода, что в самом начале человеческой истории находился бесклассовый общинный строй. Позже, когда развитие науки подтвердило эту мысль не только азиатскими, но и европейскими и американскими данными, Маркс уже не пользовался выражением «азиатский способ производства...»1.

Вопрос об отсутствии или наличии азиатского способа в истории Востока нельзя решить в рамках философии истории. Это задача конкретных, прежде всего исторических наук. С точки зрения философии важно общее положение, что во всей мировой истории ярко выражены определенные ступени, стадии, формации, свидетельствующие о том, что исторический процесс не стоит на месте и что каждая его ступень, стадия или формация качественно отличается от предыдущей,

Деление Маркса истории на определенные формации не лишено определенного схематизма, хотя, безусловно, является крупным вкладом в философско-историческую науку. И не случайно историки часто сталкиваются с трудностями, когда пытаются приложить общие схемы к конкретной действительности. Очень трудно выяснить, например, качественное отличие производительных сил рабовладельческой формации от производительных сил феодализма. Требует глубокого анализа и проблема перескакивания разными странами тех или иных формаций (Россия, как известно, не пережила рабовладельческого способа производства). Коренным образом отличается буржуазная общественно-экономическая формация от рабства и феодализма и поэтому требуется ее более фундаментальный анализ, что является задачей современных исследователей. Следует обратить внимание на межформационные периоды истории, на возможность возврата к предыдущей формации.

Любая форма производственных отношений существует до тех пор, пока она представляет достаточно стимулов и простора для развития производительных сил.

Как только производительные силы перестают расти в рамках определенных производственных отношений, и появляются тенденции деградации, в обществе обостряются социальные противоречия, свидетельствующие о конфликте между производительными силами и производственными отношениями. Требуется изменение, реформирование производственных отношений. Такая ситуация возникла в СССР в конце 60-х годов. Потребовались реформы.

Многие ученые отмечают ограниченность применения формационного подхода в вопросах развития общества. Основными «недостатками» формационного подхода ряд ученых считают: 1) схематизм, 2) утопичность понимания коммунистической формации,. 3) навязывание единого линейного пути развития. Утверждение, что мировая история начинается лишь с капиталистического рынка, спорно. Нам представляется, что довод явно неубедительный, ибо Александрия, Египет в целом, Греция, Индия и Китай НИКОГДА не пребывали в глухой изоляции. А. Македонский с целой армией бывал там. Естественно, купцы, мореходы, путешественники, монахи, ученые поддерживали эти общемировые контакты. Другое дело, что они были прерывисты, не всегда интенсивны, но рынок всегда был интегрирующим фактором.

Более конкретно несовершенство формационного подхода сводится к следующим утверждениям.

1. Социализм — формационно беспредпосылочное общество. Это значит, что все предыдущие формации вытекали одна из другой, а эта — искусственная, нелогичная фаза в развитии общества. У социализма нет истоков. Но ведь по сути «шведская модель» социализма, когда разница в уровне доходов населения равна 11% при общем высоком уровне благосостояния, а также жизненный уровень собственников в американском, японском и других обществах свидетельствуют, что процесс «социализации» идет иным путем, из недр капитализма, без пролетарской диктатуры.

Однако ясно, что кто держит контрольный пакет акций, тот и командует парадом. Этих «командиров» в развитых «цивилизованных» странах не более 8%. Акции мелких собственников существенной роли не играют. Дело в балансе социальных сил. Есть средний класс собственников. В этом вся проблема. В России его нет, ибо приватизация пошла по пути ограбления 90% населения в пользу 10%. И это создает ситуацию, при которой социальный взрыв возможен в любой день,

2. Идея о том, что капитализм достиг своего апогея" верна, отсюда учение о социалистической революции и диктатуре пролетариата несостоятельно. Но капитализм 100 лет назад был иным, более грубым, грабительским, варварским. И Октябрьская революция, и, рабочий класс всего мира именно своей борьбой обуздали капитализм. Заставили его заниматься социальной защитой личности. Ныне рабочих в развитых странах 17—19%. Идет трансформация капитализма в техногенную цивилизацию.

3. Переход от капитализма к социализму осуществляется через революционный переворот. В тот период, в начале XX века, этот призыв к свержению порочного общественного строя был оправдан, был моральным.

4. Между капитализмом и социализмом лежит переходный период. На практике был слом политической машины буржуазии. В экономической сфере проводится обобществление, означающее превращение средств производства в государственную собственность. Пролетариат захватывает власть, независимо от степени формационной зрелости общества приступает к его всестороннему насильственному преобразованию, руководствуясь идеологией. Но наука и идеология несовместимы.

5. Формационный подход не может быть использован для планирования и прогнозирования развития конкретных социальных организмов, на нем нельзя основывать тактику и стратегию политической деятельности и т. д. Ряд авторов говорят о том, что социализм нельзя трактовать как некую квазикультуру, входящую в историю, идущую своим путем, т. е. подготовленную не материально, а идеологически.

6. Пролетариат — носитель сущностных отношений будущего, а поэтому в своей преобразовательной деятельности прав.

Именно так, потому что речь идет о событиях в обществе средины XIX века, т. е. 150-летней давности. Тогдашняя ситуация с капитализмом уже обговаривалась выше. Естественно, что сейчас идет «сдача» позиций рабочим классом в пользу интеллигенции. Мир изменился. Эра техногенной цивилизации дает себя знать.

Мы разделяем точку зрения, что формационный подход к развитию общества существует наряду с цивилизационным и культурологическим.


Информация о работе «Концепции общественного развития»
Раздел: Социология
Количество знаков с пробелами: 30206
Количество таблиц: 0
Количество изображений: 0

Похожие работы

Скачать
27533
0
0

... . Он проявляется в различной степени. Исключительно жесткая детерминация в кольцевой концепции. Человек бессилен перед богами, диктующими развитие. Он - марионетка в их руках. Китайская концепция общественного времени позволяет отходить от социо-культурного инварианта, но фактически жестко детерминирована и реализовать потенциальную возможность в ее рамках очень сложно. Отходя от канона, ...

Скачать
21211
0
0

... . 7. Наличие пограничной ситуации, из которой, может быть, нет выхода, ставит проблему вероятностного развития общества во главу любых исследований и принятия любых общественно значимых решений. Это основная проблема для обществоведения. Каким образом человечество породило пограничную ситуацию? Насколько закономерно это явление? Есть ли выход? Каким образом создать организацию общества, ...

Скачать
34685
0
0

... одним народом другого (раннегерманские, венгерские и другие государства). Оценивая эту теорию следует отметить, что для осуществления подобного механизма необходим соответствующий уровень экономического развития общества, который позволил бы содержать государственный аппарат. Поскольку, в противном случае, если этот уровень не достигнут, завоевание и ассимиляция одного племени другим будет ...

Скачать
35036
0
0

... " и "политических антропологов" налицо тот же самый расистский бред, что и у Гобино, только без его романтики и без пессимистической концовки. В смысле же общественно-политической направленности нетрудно заметить, что концепция Гобино представляла собой попытку идейно оправдать господство европейцев над внеевропейскими народами, а концепция антропосоциологов, наряду с этим, - также и господство ...

0 комментариев


Наверх