Проблемы редакционной подготовки изданий Венедикта Ерофеева

Аннотация

Выпускная квалификационная работа на тему «Проблемы редакционной подготовки изданий Венедикта Ерофеева» состоит из трех частей: теоретической, практической и экономической.

В основе теоретической части лежит обзор русскоязычных изданий произведений Венедикта Ерофеева. В первой главе описана история публикаций и их основные характерные черты, во второй главе рассматриваются особенности редакторской подготовки поэмы «Москва – Петушки». В приложении представлены отличия текстологической подготовки двух изданий поэмы – одного из первых и одного из последних.

Библиография насчитывает 50 названий.

Практическая часть представляет собой редактирование рукописи «Шестёрка знатоков: почему?» (объем 2,6 авторских листа). К редакционному заключению и аннотации прилагается отредактированная рукопись.

Экономическая часть представляет собой расчет отпускной стоимости издания «Шестёрка знатоков: почему?».

Оглавление

Введение. 4

Глава 1. Опыт издания Венедикта Ерофеева. 6

§ 1. Прижизненные издания. 6

§ 2. Посмертные издания. 15

Глава 2. Особенности редакторской подготовки поэмы «Москва –
Петушки». 31

§ 1. Особенности подготовки основного текста. 31

§ 2. Особенности подготовки аппарата. 39

Заключение. 52

Список использованной литературы.. 56

Приложение 1. Библиография публикаций и изданий Венедикта Ерофеева. 58

Приложение 2. Текстовые разночтения в изданиях поэмы «Москва – Петушки» 62

Введение

Настоящая работа посвящена исследованию издательской судьбы Венедикта Васильевича Ерофеева (1938-1990), а также особенностей редакторской подготовки текста его главного произведения – поэмы в прозе «Москва – Петушки». Время появления первых полноценных публикаций творчества Ерофеева на родине совпало с последними годами существования советской власти, что наложило свой отпечаток на подготовку этих изданий. Хотя поэма появилась на свет в 1970 году, тогда о выпуске такого провокационного и нестандартного произведения как «Москва – Петушки» в СССР нельзя было и мечтать. Поэтому книга, называемая исследователями предтечей русского постмодернизма (или даже первым русским постмодернистским произведением), впервые пришла к читателям через самиздат, а первые официальные публикации состоялись за границей – в 1973 году в Израиле и в 1977-м – в Париже.

Сейчас можно найти множество различных книг Ерофеева, выпущенных несколькими издательствами (хотя в последние годы в связи с неоднократной передачей наследниками прав наиболее заметна была деятельность двух компаний – «Вагриус» и «Захаров»). Разобраться в этом многообразии непросто – причём как рядовому читателю, так и специалисту-исследователю. Казалось бы, рынок демонстрирует явное богатство ассортимента. Но, к сожалению, именно в данном случае количество за два десятилетия так и не перешло в качество, а издатели зачастую просто поражают отдельными ходами, сделанными для повышения продаж старой продукции в новой «упаковке». В совокупности с неудовлетворённостью читательских запросов это делает актуальным и важным исследование существующей ситуации.

Данное исследование выявило, что за долгие годы не проводилось новых подготовок текста и практически не строилась база для создания серьёзного справочного аппарата. Все действительно полезные и интересные появляющиеся материалы по-прежнему чаще всего ограничены форматом небольших статей. Именно поэтому массовые издания Ерофеева обычно просто показывают невысокий уровень качества, а довольно редко встречающиеся собрания сочинений так и не приблизились к уровню научно подготовленных. Всё это говорит о несомненной пользе представленной работы в целях выявления книг, подготовленных достойно и соответствующих запросам различных читательских аудиторий.

Задачи данного исследования состояли, в частности, в рассмотрении истории первых заграничных эмигрантских и дальнейших отечественных изданий текстов Ерофеева. Проведённая работа помогла определить их основные особенности и характерные недостатки. Этому посвящена первая глава, разделённая на параграфы, посвящённые публикациям, осуществлённым при жизни автора и после его смерти. Задачи второй главы обширнее – это рассмотрение вопросов редакторской подготовки текста поэмы, описание и анализ обоих существующих на сегодняшний день полноценных русскоязычных комментариев, а также сравнительный анализ двух изданий, подготовленных разными редакторами – одного из первых (Москва, «Интербук», 1990 – работа Владимира Муравьёва) и одного из последних (Москва, «Захаров», 2004 – работа Игоря Захарова). В приложении представлена таблица, подробно описывающая определённые различия в текстах этих изданий.

Так как основная часть научных исследований, касающихся творчества Венедикта Ерофеева, носит всё-таки литературоведческий характер, то, помимо результатов проведённого сбора материала и его анализа, главными источниками информации для данной работы стали различные интервью, воспоминания и критические статьи, в которых вопросы книгоиздания затрагивались лишь от случая к случаю. Это связано с тем, что количество литературы, освещающей подобные нюансы в контексте данной темы, ничтожно мало.

Глава 1. Опыт издания Венедикта Ерофеева

§ 1. Прижизненные издания

Израильский некоммерческий журнал «Ами», где состоялась первая официальная публикация поэмы «Москва – Петушки» отнюдь не отличался известностью и размахом. Вышли всего три номера, подготовленные Михаилом Левиным и Владимирмом Фромером. Владимир Фромер (ныне – известный историк и писатель) заявил в интервью газете «Известия»: «Мы никогда не претендовали на авторские права. Само собой подразумевалось, что они принадлежат Ерофееву. Да – печатали по самиздатовской фотокопии рукописи без формального согласия автора. А как было это согласие получить? 1973 год, “железный занавес”. “Петушки” к тому времени давно гуляли по самиздату, побывали практически во всех эмигрантских изданиях, но их нигде не брали – “похождения алкаша”, “клевета на русский народ”!»[1]. Точнее говоря, неназванный Фромером редактор одного из старейших русскоязычных изданий на Западе охарактеризовал шедевр Ерофеева как «яростную инвективу в адрес великого народа». В отличие от коллег, Фромер и Левин считали, что это уникальное произведение, не имеющее аналогов в русской литературе, и их долг – представить его читателю.

Первый номер «Ами» представлял собой, по сути, сброшюрованные материалы самиздата, изданные на средства полумифической молодежно-студенческой ассоциации выходцев из СССР. Второй появился только через полгода – исключительно благодаря поддержке «Генеральной федерации рабочих земли Израиля» (местного профсоюза). Ну а последний исторический Веничкин номер вышел благодаря израильской Независимой либеральной партии, участников которой журналисты убедили в том, что «…Петушки» принесут голоса русских избирателей.

Следует признать, что первая публикация поэмы Ерофеева – единственное, что выделило журнал и увековечило его в истории литературы. Владимир Фромер вспоминал, как реагировали его знакомые на третий номер: «”Ну а профессор Тальман, палиндромоны Гершуни, Лец?” – интересовался я. Друзья смотрели на меня округлившимися от изумления глазами: “Москва – Петушки”, – отвечали они с осторожной снисходительностью.

Один из моих приятелей, – человек ядовитый, сухой и обаятельный, – даже поинтересовался: “Что пришлет вам Ерофеев в следующий номер?” Все читали Веничку. Кто обращал внимание на Тальмана, Леца, Гершуни? На великолепный венок сонетов Радыгина? Все сразу хватались за гениальную прозу, игнорируя не только проникновенные речи раскошелившихся либералов, предваряющие журнал, но и все остальное. Как писал Ерофеев: "Даже не прочитав фразы: “И немедленно выпил…”"

<…> Но в том-то и дело, что Веничка поднял журнал на недосягаемую высоту и тем самым погубил его. Ошеломляющий успех связал нам руки. И очень скоро истина забрезжила перед нами. Мы поняли, что завоеванную высоту можно удержать лишь в том случае, если четвертого номера никогда не будет...»[2].

По иронии судьбы, не выдержав спонсорских расходов на печать мизерных (всего по 300 экземпляров) тиражей, сразу после издания соответствующих номеров прекратили своё существование и молодёжная ассоциация, и либеральная партия. Работа над журналом, действительно, тоже не возобновилась, но несколько экземпляров последнего выпуска удалось передать автору поэмы – разумеется, безо всякого гонорара.

В 1976 году «Москва – Петушки» попала в крупное французское издательство Albin Michel. В Париж из Москвы уезжали друзья Ерофеева – диссидент Вадим Делоне и его жена. Ерофеев дал генеральную доверенность Ирине Белогорской-Делоне, которая от его лица и подписала предложенный ей кабальный контракт. Издательство незамедлительно перевело поэму на французский и продало права на её публикацию на других языках в девятнадцать стран. Почти тридцать лет французы считали себя обладателями прав на поэму. Крупных сумм за публикации, переиздания и переводы на другие языки никто из наследников Ерофеева не получал; выплаты были очень нерегулярными и чрезвычайно скудными. Длительная судебная тяжба разрешилась в пользу жены сына писателя, Галины Ерофеевой.

Второе парижское издание – отпечатанная в 1977 году фотомеханическим способом отдельная книга. Она была выпущена эмигрантским издательством YMCA-Press на русском языке. Однако, её подтекст там умудрились истолковать самым примитивным образом: «Теперь почти как недоразумение воспринимается аннотация к поэме 70-х годов в каталоге почтенного издательства YMCA-Press. “Поэма-гротеск об одной из самых страшных язв современной России — о повальном, беспробудном пьянстве изверившихся, обманутых людей”»[3].

По словам художника-нонконформиста Вячеслава Калинина, чья картина «Жажда» была помещена на обложку парижского издания, он не знал, что его картину используют для оформления книги Ерофеева, но считает, что она идеально подходит под содержание книги. «Я впервые прочитал книгу за два года до этого – она ходила в рукописях и произвела на меня впечатление дикой радости. Это было похоже на глоток нашей жизни, которая кипела вокруг богемы». На одном из богемных вечеров на Трубной, у фотографа Сычева, где часто собирались поэты и художники, он познакомился с Ерофеевым. «Веничка человек был для меня интересный, но не могу сказать, что мы близко приятельствовали, встречались и выпивали – он был молчалив и немногословен. Это было такое время – в воздухе веяло сквозняком, и “Москва – Петушки” была как бальзам на душу, однако тогда никто и не думал, что у этого произведения будет долгая судьба»[4].

Никто не думал и о том, что именно книга «Имки» станет основой для канонического текста поэмы, ведь последняя авторская правка была внесена именно в один из экземпляров этого французского издания, и впоследствии именно его использовало издательство «Захаров» для последней на сегодняшний день публикации «…Петушков» в России.

В 1974 Ерофеев поселился в доме 5/6 на Пушкинской улице (ныне Большая Дмитровка), где к нему в гости охотно приходили художники, ученые, писатели, известные диссиденты и другие яркие личности. Ведь «уже через год после того, как Ерофеев заявил о себе со страниц “Амии” как власть имеющий, его книга была переведена на добрый десяток языков. Его печатали, переводили и грабили все, кто могли»[5]. С 1978 писатель жил в Химках-Ховрине (Флотская улица, дом 18), где написал трагедию «Вальпургиева ночь, или Шаги командора» (1985), документальный коллаж «Моя маленькая лениниана» и начал пьесу «Фанни Каплан» (не окончена, опубликована в 1991). В семейном архиве остались храниться записные книжки, блокноты, рукописи набросков и неоконченных произведений. Заслуживает отдельного упоминания «Антология поэтов общежития ремстройтреста» – отчасти, конечно, это произведения самого Ерофеева, но отчасти – настоящие стихи, которые под его влиянием начали писать простые рабочие из общежития, где Ерофеев жил во время работы грузчиком. Там же он провёл литературную обработку этих стихов и собрал антологию. В её составлении не было ничего преднамеренного – просто таким заразительным был неподдельный интерес Ерофеева к литературе.

Интересно, что издание пьесы «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора» состоялось незамедлительно после её создания – в 45 номере парижского литературного, общественно-политического и религиозного журнала «Континент» за 1985 год, а также в Югославии (Jerofejev, Venedikt. Valpurgijska noc ili Koraci Komandora. Prev. Aleksandr Badnjarevic. Novi Sad: Polja, 1985).

Главному произведению Ерофеева повезло несколько меньше. После многих лет публикаций за рубежом, наконец-то появившееся первое отечественное издание поэмы «Москва – Петушки» выглядело достаточно комично. В годы горбачевской антиалкогольной кампании (начавшейся, к слову, на следующий день после окончания Ерофеевым пьесы «Вальпургиева ночь») произведение, герой которого – хронический алкоголик, появилось в журнале «Трезвость и культура», в 12 номере за 1988 год и номерах 1, 2 и 3 за 1989 год. Журнальный вариант, содержащий множество ошибок и искажений, сопровождался статьей критика Сергея Чупринина «Безбоязненность искренности», объявлявшей произведение исповедью российского алкоголика, восходящей к традиции «низовой культуры», устного народного творчества (анекдоты, частушки, эпиграммы в духе черного юмора), где сатира породнилась с «нелегальщиной». Словом, состоялась попытка сделать из автора пропагандиста трезвого и правильного образа жизни. Этот случай подтверждает, что неписаный закон «маскировки» идеологически сомнительного текста предисловием, о котором писала Л. К. Чуковская в очерке «Процесс исключения», действовал и в перестроечное время. Рецензия В. Лакшина, одна из первых, тоже придерживалась подобного подхода: «Повесть написана почти два десятилетия назад. И водка уже к тому времени была грозным бичом страны. Беду подтверждала даже официальная статистика. В СССР на душу населения в 1950 году приходилось 3,4 литра спирто-водочных изделий, в 1960 г. – 6,7 литра, в 1970-м – 9,5, в 1973-м – 10,2 литра...»[6]. Позже над такими вульгаризациями от души поиздевались некоторые поклонники поэмы, а сам Ерофеев в интервью не раз упоминал, что все рецензии на его произведения и посвящённые им статьи – никудышные и совершенно пустые (кроме некой единственной научной диссертации, написанной в Швейцарии).

В 1989 году поэма «Москва – Петушки» (почти без купюр) появилась в альманахе «Весть» (М.: Книжная палата), который «прикрывал» своим авторитетом лауреат Сталинской премии, писатель Вениамин Каверин. Это был уникальный бесцензурный альманах, вышедший в СССР после долгой бюрократической борьбы.

Почти одновременно выпустило своё издание поэмы и московское издательство «Прометей». В роли составителя выступил А. Л. Лейкин, а предисловие и текстологическую подготовку выполнил Владимир Сергеевич Муравьёв – филолог, переводчик и литературовед. Он участвовал в диссидентских кружках рубежа 1950 – 60-х годов, был однокашником (на филологическом факультете МГУ), близким другом (а с 1985 г. – и крестным отцом) Венедикта Васильевича. У Муравьёва хранились многие рукописи Ерофеева, которые он готовил к изданиям после смерти автора – уже начиная с первого книжного издания. Личность Муравьёва вообще неразрывно связана с творческой и издательской судьбой Ерофеева, ведь писатель почитал друга как своего главного жизненного учителя, от сверхэрудированности которого при первой встрече просто кружилась голова.

Отличительной чертой выпущенного «Прометеем» издания стала краткая автобиография Ерофеева, данная в начале. Обладает определённым своеобразием и предисловие, начинающееся словами «Для начала, для пущей важности, для непрофессиональной искренности – надо признаться, что пёс его знает, зачем и для кого предисловия пишутся»[7]. Что касается цензуры, то и в этом случае она оставила в тексте следы из отточий и отдельных выражений, заменённых более приличными. Совсем непонятно расположение содержания не в начале или конце книги, а между основным текстом и дополнительными материалами. Последние представлены цитатами из изречений о Ерофееве Б. Ахмадулиной, В. Некрасова, В. Лакшина, Т. Толстой, а также четырёхстраничной записью речи Александра Величанского «Феномен Ерофеева», посвящённой пятидесятилетию писателя.

А в 1990 году в издательстве «Интербук» вышла отдельная книга, причем по ценам, установленным самим автором: первое издание – 3 рубля 62 копейки, второе – 4 рубля 12 копеек (именно столько в советских магазинах стоила бутылка водки). Издательство «Интербук» вознамерилось тогда издать все то, что раньше в СССР печатать было нельзя, поэтому появление там книги Ерофеева было вполне предсказуемо. Издание было подписано в печать 23.03.1990, и аннотация включала такие слова: «автор продолжает писать». Однако уже в мае Венедикта Ерофеева не стало.

Книга вышла в мягкой обложке с достаточно скромным оформлением. Оглавление, находящееся в начале, обладало стилизацией под железнодорожное расписание, однако представляло собой, скорее, просто список глав, поскольку определить номера страниц в огромном количестве цифр «расписания» было невозможно. Железнодорожная тема продолжалась и на шмуцтитуле, где была напечатана схема ветки «Москва – Петушки». Все выходные данные располагались на обороте титула, а первые 9 страниц были отведены под предисловие, написанное, опять же, В. С. Муравьёвым. Однако эти приятные оформительские мелочи не скрывали основных недостатков издания – дешёвой бумаги, маркой краски, некоторой цензуры и мелких ошибок набора вроде отсутствия пробелов при отбивке тире в названиях глав. Традиционное «Уведомление автора» о главе «Серп и молот – Карачарово» уже присутствовало и было представлено на одной странице дважды – в виде автографа автора и в виде набранного текста. На самом деле, никаких сокращений в главе «Серп и Молот – Карачарово», конечно же, никогда не было. Некоторые иностранные издатели даже пытались связаться с автором и редакциями в СССР, чтобы попробовать восстановить текст, «изуродованный проклятой советской цензурой», не понимая тонкого ерофеевского юмора. Зато тех немногих, кто впервые знакомился с поэмой по самиздатовской перепечатке рукописи, «Уведомление автора» веселило от души.

В 1990 году вышли и два сборника. Первый – «Исповедь порока» Ставропольского книжного издательства. Книга, согласно аннотации рассчитанная «на широкий круг читателей, но прежде всего – на молодых» включает произведения Венедикта Ерофеева, Елизаветы Михайличенко («За стеклянной стеной») и Ефима Феодориди («Ночные бабочки. Чума XX века»), посвящённые, соответственно, судьбам алкоголика, наркомана и проститутки.

Второй сборник – «Восемь нехороших пьес» московского издательства «Союзтеатр». Он включил драматические произведения писателей разных поколений – Венедикта Ерофеева, Евгения Сабурова, Олега Юрьева, Эдуарда Гареева, Алексея Шипенко, получивших возможность публиковаться одновременно в 1988 – 1989 годах. Аннотация сообщает о непривычности затрагиваемых тем, остроте поднимаемых проблем и своеобразии мышления авторов, которые позволили соединить в одном сборнике очень разные произведения. Вступительные слова к опубликованным произведениям принадлежат писателям Юрию Айхенвальду и Евгению Попову, искусствоведу и философу Евгению Барабанову, литературоведу Михаилу Шейнкеру и режиссеру Роману Виктюку.

В том же году эссе «Василий Розанов глазами эксцентрика» (на самом деле являющееся не совсем эссе и не совсем о Розанове, а, скорее, просто рассказом, ещё одним образцом ерофеевской прозы) было напечатано в первом выпуске альманаха «Зеркала». На этом довольно скудном списке публикаций и прервалась жизнь Венедикта Ерофеева – ещё в середине 1980-х у него развился рак горла. После длительного лечения и нескольких операций Ерофеев потерял голос и имел возможность говорить только при помощи электронного звукового аппарата. Несмотря на весьма разрозненную, даже эпизодическую творческую биографию, будучи уже признанным на Западе, именно в последние годы Венедикт Васильевич работал наиболее активно. 23 апреля 1990 года к нему в онкоцентр приезжал главный редактор журнала «Континент» Владимир Максимов с просьбой дать для публикации ещё неоконченную трагедию «Фанни Каплан». Ерофеев уже не мог доработать пьесу, но текст дал – он был опубликован уже после смерти автора.

Венедикт Ерофеев умер 11 мая 1990 года и был похоронен на Кунцевском кладбище в Москве. По словам драматурга Алексея Слаповского, «как многие русские писатели, Венедикт Ерофеев показал, скорее, не путь, а тупик, <…> и тупик жизненный, и тупик творческий»[8]. Однако, как оказалось, расцвет издания произведений Ерофеева и широкое признание на Родине были ещё впереди.

§ 2. Посмертные издания

В первой половине девяностых, после смерти, Ерофеева выпускали эпизодично, а информации об изданиях во многих случаях практически не сохранилось (как и самих книг, напечатанных в «лучших» традициях российского постперестроечного книжного дела – в мягких обложках, на газетной бумаге). Так, в 1991 году «Москва – Петушки» вышла в издательстве «Связь», а фрагменты неоконченной трагедии «Фанни Каплан или Диссиденты», как уже упоминалось – в журнале «Континент». В том же номере опубликовано обращение Ерофеева к сотрудникам журнала, почему-то не включённое позже ни в одно из собраний сочинений. 1994 год был отмечен выпуском очень неплохого «карманного» англоязычного издания «Москвы – Петушков» под названием Moscow to the End of the Line в переводе Fawcett Books Group, сделанном в 1980 году. Книга вышла в Northwestern University Press, в Эванстоне, штат Иллинойс, США (серия European Classics). Эту книгу характеризует высокое качество бумаги и печати, а также отличная вёрстка – в сочетании с полным отсутствием какого-либо аппарата. Все дополнительные тексты в книге – список произведений, вышедших в данной серии, и аннотация на обороте мягкой обложки, что, впрочем, вполне соответствует типу издания. Упомянуть это заграничное издание стоит хотя бы потому, что оно – одно из немногих, которые можно найти в отечественных библиотеках.

Сборник «Оставьте мою душу в покое. Почти всё» вышел в Москве, в издательстве АО Х.Г.С. в 1995 году и включал в себя почти все основные произведения Ерофеева. Предисловие (по мнению некоторых исследователей – блистательное) для этой книги написал философ, культуролог, литературовед и эссеист Михаил Эпштейн. В сущности, оно посвящено решению двух главных вопросов – какую же загадку разрешает Веня и какие крайности примиряет? В сборник вошли поэма «Москва – Петушки», эссе «Василий Розанов глазами эксцентрика», трагедия «Вальпургиева ночь, или шаги Командора», отрывки из записных книжек (нецензурная лексика в произведениях была заменён многоточиями, как и в более ранних изданиях). Дополнило книгу послесловие, написанное другом писателя, Игорем Авдиевым.

В 1996 году появились «Комментарии к поэме “Москва – Петушки” Венедикта Ерофеева», написанные московским семиотиком Юрием Левиным для западных читателей по просьбе австрийского слависта Хайнрика Пфандля, ставшего впоследствии автором предисловия к этому изданию (подробнее о комментарии – во главе 2). В русскоязычные издания поэмы данный комментарий впоследствии включён не был.

В том же году, в №18 журнала «Новое литературное обозрение», был опубликован последний дневник писателя (октябрь 1989 – март 1990 гг.) и библиографический список произведений и работ о нем.

1997 год был отмечен только одной скудной публикацией эссе «Василий Розанов глазами эксцентрика» в сборнике «Русские цветы зла», который был призвана дать представление о процессах, происходящих на момент издания в русской литературе и связанных с кардинальными изменениями социальной и политической обстановки. Сборник неоднократно переиздавался.

В 1999 году на свет появились одна книга Ерофеева («Москва – Петушки», выпущенная совместно издательствами «Вагриус» и «Х.Г.С.») и одна книга с воспоминаниями о нём («Во чреве мачехи, или Жизнь – диктатура красного» Натальи Шмельковой). Издание «Вагриуса» с красочным портретом Венички на обложке оказалось очень удобным карманным изданием, в котором, к тому же, многоточия цензуры наконец-то были упразднены и заменены полноценным авторским текстом. Однако заключённый в том же 1999 году договор между «Вагриусом» и наследниками писателя обернулся неожиданными сложностями.

Этот контракт предоставлял издательству все права на произведения Венедикта Ерофеева, их издание, экранизацию, театральные постановки, а также аудио- и видеозаписи сроком на пять лет. Но на протяжении всего этого периода наследники не получали своевременных отчетов о тиражах и публикациях; выплаты шли нерегулярно и не за каждое издание. Так, за первые 4 года выплаты составили около двух тысяч рублей, а в 2003 году (за год до обращения наследников в суд) они прекратились окончательно.

Несмотря на то, что договор не был продлён, «Вагриус» продолжил выпускать и распространять книги Венедикта Ерофеева и после 2003 года, уже не имея на это прав. Наследникам же был переслан англоязычный факс, являвшийся документом из деловой переписки с некоей фирмой, расположенной на Кипре. В документе выражались заверения в том, что все права на произведения Венедикта Ерофеева принадлежат этой компании, причём её хозяева напоминали о том, что передали «Вагриусу» лицензию на публикацию.

Продажа изданий Ерофеева, подписанных в печать в марте и феврале 2004 года, продолжилась, более того – появились и новые издания. Однако в итоге, после нескольких судебных заседаний, издательство предложило наследникам мировое соглашение.

К 2000 году, хоть и с ущербом для наследников, но наметилась тенденция к увеличению масштабов издания произведений Ерофеева. В течение года вышли:

- «Москва – Петушки» (с текстом по изданию 1989 года) и «Записки психопата» в издании «Вагриуса» – два тома с однотипным оформлением в карманном формате.

- «Москва – Петушки» в коллекционном издании санкт-петербургской «Невской книги» альбомного формата с иллюстрациями художника Сергея Семёнова, играющими значительную роль. Благодаря формату книги и количеству иллюстраций, смотреть её так же интересно, как и читать. Яркое и красочное оформление стилизовано под детскую книгу, что забавно, хотя и не очень хорошо вяжется с содержанием – тем более, что текст напечатан в данном случае без цензурной правки.

- «Москва – Петушки» в издании «Вагриуса» с предисловием писателя Евгения Попова и комментариями Эдуарда Власова. Комментарий содержит практически постраничный разбор поэмы и вскрывает различные пласты произведения: ссылки на источники цитат (прежде всего библейских, а также литературных), биографические справки упомянутых в книге политических и прочих деятелей культуры, географические справки и так далее. Комментарии превосходят по объему текст самой поэмы примерно в семь раз, однако их качество при ближайшем рассмотрении не выдерживает никакой критики (подробнее этот вопрос рассматривается в главе 2). Также присутствует подробная библиография. Первоначальное издание комментариев подготовлено по заказу японских академиков-славистов, что невольно придает комментариям некоторую комичность для русского читателя. Подготовка основного текста примечательна тем, что нецензурная лексика заменена многоточиями, но в комментариях пояснено (большей частью – весьма косноязычно и непрофессионально), что именно означает та или иная правка в авторском варианте.

- «Записки психопата» с отличающимся от предыдущего издания оформлением (на обложке – картина Василия Шульженко «Распятый»).

В книге «В. В. Ерофеев – Мой очень жизненный путь» Владимир Муравьёв пишет о «Записках психопата»: «…с одной стороны, это дневник, с другой – отработка слога. Такая экспериментальная проза юного гения. С этими пятью была очень смешная история: их у меня конфисковали при очередном обыске и забрали в КГБ, а потом вернули их обратно как материал, не представляющий интереса для органов»[9]. Благодаря такому стечению обстоятельств текст не был утерян, но Ерофеев, отдавший тетради на хранение Муравьёву, просил не издавать «Записки» до его смерти, а изначально и автор, и его друг и редактор сходились во мнении, что писался этот своеобразный дневник вовсе не для того, чтобы его читали. К 2000 году в читательской среде уже существовал достаточный интерес к юношеским сочинениям Венички, а экономическая ситуация на книжном рынке, своеобразное завещание автора и серийное издание Ерофеева «Вагриусом» сделали публикацию возможной. Однако в связи с определёнными особенностями текста первое издание оказалось сокращённым примерно на две трети относительно изначального объёма. Этот шаг можно расценить как попытку подготовки читателя к публикации полного текста. Всё-таки, несмотря на фактическую принадлежность текста к разряду художественных, многими читателями он воспринимался и воспринимается как реальная автобиография. Доказательством обратного служит наличие отредактированного чистового варианта со следами вырванных и целиком переписанных страниц. О сокращении первого издания было известно лишь Владимиру Муравьёву и главному редактору «Вагриуса» Алексею Костаняну. Второе издание (в мягкой обложке) уже имело пометку «текст представляет собой сокращённую версию юношеского сочинения». Тот же вариант вошёл и в напечатанный через год двухтомник.

В 2001 году «Вагриус» продолжил выпуск произведений Ерофеева – в том же серийном чёрно-белом оформлении появились отрывки из записных книжек под заголовком «Бесполезное ископаемое» и сборник «Вальпургиева ночь», включающий 3 произведения: «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора», «Василий Розанов глазами эксцентрика» и «Моя маленькая Лениниана». Важно отметить, что до сих пор возможна публикация лишь отрывков из записных книжек, поскольку ныне покойная жена В. Ерофеева Галина Носова передала в свое время часть рукописей и личных дневников итальянским и немецким издателям. Впоследствии переводчик Гарио Дзаппи вернул свою долю бумаг нынешним наследникам, но судьба рукописей, оказавшихся в Германии, до сих пор неизвестна.

В упоминавшееся выше двухтомное собрание сочинений вошли краткая автобиография, «Москва – Петушки» (по прометеевскому изданию), «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора» и фрагменты записных книжек – в 1 том; «Записки психопата», повесть «Благая весть», проза из журнала «Вече», «Моя маленькая Лениниана», интервью и фрагменты записных книжек – во 2 том. В подготовке собрания принимал активное участие В. Муравьёв, до выпуска книг, к сожалению, не доживший. В качестве предисловия к двухтомнику было решено использовать его статью «Высоких зрелищ зритель», уже бывшую предисловием для первого издания «Записок психопата». В аппарат первого тома также вошли оглавление и два подстрочных примечания редактора. Во второй же том не вошло ничего, кроме основного текста и оглавления. Кстати, известно неоднозначное отношение Муравьёва к отдельным текстам, опубликованным в этом собрании сочинений – например, в интервью и воспоминаниях он упоминал, что «Благая весть» чести автору не делает, поскольку является экспериментальной прозой худшего толка, декадантско-релизиозной тягомотиной, написанной явно в подражание кому-то. Тем не менее, задачи подготовки собрания сочинений ставились, конечно же, превыше литературных вкусов и пристрастий.

Также в 2001 году эссе «Василий Розанов глазами эксцентрика» вошло в сборник «Русские цветы зла», совместно выпущенный издательствами «Эксмо-Пресс» и «Зебра Е» и выдержавший ещё два переиздания под другими обложками в 2002 году. Тогда же был выпущен сборник «Вагриус-проза. 1992 – 2002», в который вошли повести, рассказы и отрывки из романов наиболее заметных авторов, публиковавшихся в этом издательстве. «Записки психопата» были включены в первый том. Ну а помимо издания произведений Ерофеева 2002 год ознаменовался изданием книги о нём. «Последние дни Венедикта Ерофеева» Натальи Шмельковой включают записи человека, находившегося рядом с писателем в последние несколько лет.

2003 год был отмечен большим количеством изданий. Скорее всего, это связано с шестидесятипятилетием писателя.

К этой дате, например, была приурочена книга «Мой очень жизненный путь», вышедшая в «Вагриусе» и ставшая своеобразным отчетом за пятилетие деятельности по изданию Ерофеева. Это издание представляет исключительный интерес – как для поклонников писателя, так и для исследователей его жизни и творчества. Помимо основных произведений (краткая автобиография, «Записки психопата», «Москва – Петушки», «Вальпургиева ночь или Шаги Командора», «Благая весть», «Василий Розанов глазами эксцентрика» под заголовком «Проза из журнала “Вече”», «Саша Чёрный и другие», «Об Иосифе Бродском» (позже опубликовано «Захаровым» под заголовком «Нобелевский комитет ошибается…»), «Моя маленькая лениниана», отрывки из записных книжек»), в сборник вошли интервью с автором («Сумасшедшим можно быть в любое время», «Если меня приговорят к повешению…», «Умру, но никогда не пойму…», «Мой антиязык от антижизни…») и воспоминания его друзей и родных (сестры Нины Фроловой, жены Галины Ерофеевой, друга и редактора Владимира Муравьёва, свидетеля последних лет жизни Натальи Шмельковой, Игоря Авдиева, Лидии Любчиковой, Александра Леонтовича, Ольги Седаковой) объёмом более ста страниц.

Также в книгу включены фотографии, подразделяющиеся на две категории – снимки из личного архива Ерофеева и снимки памятных мест, связанных с ним. На фото можно увидеть и семью писателя, и его родной Кольский полуостров, и избранные виды Москвы и Петушков, и многочисленные места учёбы, и не менее многочисленных друзей. Как дополнительные материалы, присутствую афиши спектаклей по произведениям Ерофеева, копии его рукописей и трудовой книжки. Все фотографии – чёрно-белые, что, впрочем, диктуется не столько экономическими соображениями издателя, сколько отсутствием качественных цветных снимков в архивах писателя.

В подготовке текстов можно заметить некоторую небрежность – например, в поэме «Москва – Петушки», как и в ранних изданиях, нецензурная лексика заменена многоточиями, несмотря на то, что в одном из напечатанных интервью мат представлен даже более разнообразно, чем во всей поэме. Это указывает на то, что цензура в художественном тексте – не признак консерватизма и пуризма издательства, а просто свидетельство нежелания тратить время на новую редакторскую подготовку поэмы с исправлением всех тянущихся ещё с советского времени правок.

Но нельзя не отметить, что публикация в одной книге такого объёма разнообразных материалов удобна и привлекательна для читателей. Огорчает же, в первую очередь, практически традиционная слабая подготовка аппарата, представленного лишь коротким предисловием от издательства и содержанием. Тем не менее, на момент издания это было самое полное собрание сочинений Ерофеева.

Также «Вагриус» переиздал «Бесполезное ископаемое» в двух вариантах оформления (соответствующих двухтомному собранию и сборникам в чёрно-белых обложках), «Вальпургиеву ночь» (в оформлении двухтомного собрания), «Записки психопата» (совместно с «Москвой – Петушками» и в отдельном томике), а также один новый сборник. Под заголовком «Со сна души» в этой книге были изданы «Москва – Петушки», «Благая весть», «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора», «Василий Розанов глазами эксцентрика», «Записки психопата», Записные книжки, интервью, краткая автобиография и «Моя маленькая Лениниана». В том же году были переизданы и «…Петушки» с комментариями Эдуарда Власова.

В филологический сборник «“Странная” поэзия и “странная” проза», выпущенный в том же году издательством «Пятая Страна» вошли статьи о Николае Заболоцком, Данииле Хармсе, Андрее Платонове и Венедикте Ерофееве. Нельзя не отметить издательство «МедиаКнига», выпустившее сразу две аудиоверсии «Москвы – Петушков» – полную, начитанную автором на магнитофон (в формате MP3, время звучания – 3 часа 40 минут) и отрывки в исполнении Алексея Дубровского (в формате MP3, время звучания – 1 час 5 минут).

В 2004 году «Зебра Е» и «АСТ» в очередной раз переиздали сборник «Русские цветы зла» – с новой обложкой и прежним содержанием.

Тогда же права на выпуск произведений Ерофеева полностью были переданы московскому издательству «Захаров», которое незамедлительно начало активную деятельность в этом направлении. Именно эта компания наконец-то предприняла работу по новой подготовке текстов Ерофеева к печати – точнее, полноценной новой подготовке подверглась лишь поэма. Удивительно, но все предыдущие отечественные издания использовали текст «Москвы – Петушков», подготовленный В. Муравьевым для «Прометея» ещё в 1989 году. В «Захарове» же за канонический текст был принят хранящийся в семье Ерофеева экземпляр журнала «Ами» 1973 года (в котором поэма печаталась по рукописи) с внесённой туда поздней авторской правкой.

Серия книг Ерофеева выходит в чёрно-красно-серебристом оформлении, на очень хорошей бумаге – и с аннотацией, напоминающей об эксклюзивном праве издания. На обложке каждой книги – свой символ (чернильница, рабочие инструменты – видимо, символизирующее законченные произведения, дневники и черновики). Впрочем, поскольку на обложке тома «Малая проза» был изображён ангел, а на поэме «Москва – Петушки» – паровоз, говорить что-либо о смысле пиктограмм и системе их подбора сложно.

Оформление части книг включает в себя также форзацы с напечатанными на них фотографиями, документами и автографами автора. Однако аппарат, в отличие от оформления, во всей серии оказался довольно бедным. Например, томик «Вальпургиевой ночи» (2004 г.) помимо основного текста обладает только оглавлением и письмом Ерофеева к Муравьёву, данным в дополнение к пьесе и призванным, видимо, заменить читателю комментарии к ней.

«Записки психопата» (2004 г.) также изданы с сохранением авторской орфографии и пунктуации. На форзаце присутствует копия списка записей в дневнике, где плюсом помечены сделанные в нетрезвом состоянии – всего их около четверти. К аппарату относятся «Записки редактора психопата», по сути – послесловие, разъясняющее читателю разницу между героем произведения и реальным автором. Недоумение вызывает отсутствие оглавления, разбивающего текст этого своеобразного дневника по годам; в заголовках же самих записок обозначены только число и месяц. Облегчить поиск могли бы колонтитулы с указанием дат, но их тоже нет. Имеющийся в книге именной указатель не содержит ссылок на текст, что сводит его функцию к разделению персонажей на вымышленных и реальных, о чём говорится в предшествующем ему примечании. Необходимость в таком указателе сомнительна, поскольку основных функций он не выполняет. Из примечания следует, что цель данного указателя – донести до читателя, что произведение является во многом вымыслом, а вовсе не реальным лирическим дневником восемнадцатилетнего юноши. Почему нельзя было сделать то же самое в гораздо более подходящем формате послесловия – неясно.

Такая подготовка просто преступна, если учесть, что это первое в мире издание «Записок…», позиционирующееся как полное, выверенное по авторской рукописи и избавленное от многочисленных ошибок и пропусков, допущенных в прежних публикациях. Хотя, несмотря на заверения издателя, действительно полная версия, абсолютно лишённая пропусков, вряд ли когда-либо увидит свет. Связано это с тем, что Ерофеев нередко брал тетради, хранящиеся у Муравьёва, вырезал оттуда довольно большие фрагменты, которые виделись ему на тот момент излишне откровенными, и возвращал рукопись уже в сокращённом виде, всё-таки понимая, что у него самого тетради рано или поздно пропадут.

Записные книжки на данный момент выпущены в двух томах (2005 и 2007 гг.), причём на первом почему-то не указан его номер – вероятно, продолжение изначально не предполагалось, либо же о нумерации томов просто забыли. Читателю предлагаются тексты в хронологическом порядке (без допущенных в предыдущих изданиях сокращений), начиная с 1959 года. Об их особенностях рассказывается в кратком предисловии Алексея Яблокова «Мелочи жизни Венедикта Ерофеева» (на четырёх страницах). Помимо прочего, там говорится и о неакадемическом характере выходящих в «Захарове» изданий Ерофеева, а также о том, что полноценные комментарии к его произведениям, равно как и академическое собрание сочинений, остаются делом будущего. Данный в конце справочный аппарат представлен комментарием, занимающим 20 страниц, именным указателем и содержанием. Пользоваться комментариями (как к «Запискам психопата», так и к записным книжкам) неудобно, поскольку их пункты связаны с конкретными местами в основном тексте, где, однако, не проставлены сноски или ссылки. Такой комментарий – это просто сборник цитат, имён, терминов и отсылок, данный в порядке комментируемых фраз. Таким образом, он читается как отдельный текст в полном отрыве от основного.

Во втором томе сообщается, что тексты выверены Венедиктом Венедиктовичем и Галиной Анатольевной Ерофеевыми, а подробный именной указатель по серии будет опубликован в последнем томе. Ну а на данный момент из всего возможного аппарата присутствует только содержание (по годам, без подробной рубрикации). Таким образом, найти конкретную информацию при необходимости очень сложно; книга явно предназначена издателем для сплошного чтения в полном объёме. В содержании обоих томов даже не обозначено разделение на части, которых всего пять – в соответствии с пятью обнаруженными к настоящему времени авторскими тетрадями.

В аналогично подготовленный том «Малая проза» (2005 г.) помимо уже известных произведений включены рассказ «У моего окна» (сочинение, написанное на вступительных экзаменах в институт), дополненный вариант «Благой вести» (включающий главы 1-5 и несколько строчек из 13-й), отрывки из несохранившихся произведений, неизвестная ранее публицистика Ерофеева (эссе «Саша Чёрный и другие»; посвящённая Иосифу Бродскому публикация «Нобелевский комитет ошибается…») и произведения, написанные не Венедиктом Васильевичем, но обработанные им. Последнее обычно характерно для научно подготовленных академических изданий, на которые издатели явно пытались ориентироваться – хотя и безуспешно. Но этот том всё же выпущен без серьёзной подготовки – с сохранением авторской орфографии и пунктуации и комментариями всего на 4 страницы – по абзацу на произведение.

Однако вызывает большое удивление публикация в томе с таким названием поэтических произведений – стихов из «Антологии поэтов общежития ремстройтреста» и сохранившихся отрывков изначально неозаглавленного автором «Подвига Асхата Зиганшина». Страдает и текстологическая подготовка, особенно в том, что касается названий – эссе «Василий Розанов глазами эксцентрика» обозначено первой строчкой «Я вышел из дому…», что номинально хоть и соответствует текстологическим канонам (поскольку общеизвестное название тексту было дано редакцией альманаха «Вече», где произведение было впервые опубликовано), но вводит в заблуждение читателя, за много лет привыкшего к старому варианту.

«Комментатор утверждает, что следует «текстологическим канонам», убрав «чужой заголовок». Допустим, хотя в полных собраниях сочинений часто в таких случаях указываются заглавия, данные редакцией. Но почему тогда неозаглавленное стихотворение о Зиганшине получило название «Подвиг Асхата Зиганшина» и даже не взято в угловые скобки, что обязательно по тем же «канонам»?

И совсем уж непонятно заглавие «Письменная работа». Ведь это стандартное название сочинения, написанного на вступительных экзаменах в институт. Не логичнее ли было озаглавить его по теме: «Личное и общественное в поэме Маяковского “Хорошо!”» или, следуя «текстологическим канонам», по первой строчке?»[10]

С ошибкой дано и название неоконченной трагедии «Фанни Каплан», «потерявшее» не только вторую половину «или Диссиденты», но и несколько достаточно крупных фрагментов текста (по сравнению с первоначальной публикацией в журнале «Континент»). В частности, помимо купюр в середине текста пьесы, почти целиком в «Малую прозу» не вошли страницы 297-314, напечатанные в «Континенте».

В комментариях не дается информации об упоминаемых людях, не переводятся латинские выражения, не комментируются исторические реалии – читателю лишь вкратце сообщается о происхождении того или иного текста, его содержании (если часть произведения утрачена и не публикуется) и причинах переименования, если таковое имеет место в данной книге. Причём часть предоставленной информации неверна – как было установлено исследователями творчества Ерофеева при помощи документов с места учёбы, публикуемое под заголовком «Письменная работа» сочинение было написано не в июле 1961 года, а 1 июня. А эссе «Саша Черный и другие» публиковалось в «Независимой газете» (1991, № 78), «Русской мысли» (1991, № 3878, 10 мая), журнале «Континент» (1991, № 67) и только потом – в журнале «Театр», указанном в комментариях как первое место издания этой работы.

Помимо недостатков излишне лаконичного комментария, книга содержит серьёзные опечатки в основном тексте. Зачастую это исправленные автором в рукописях, но почему-то воспроизведённые в наборе ошибки. Например, на странице 23, в тексте «Письменной работы» слово «партия» превращено в «Хартию» с большой буквы, несмотря на то, что в рукописи первая буква зачёркнута и исправлена на «п».

И всё же не все тексты вошли в изданные на сегодняшний день «Захаровым» тома собрания сочинений. Широкой читательской аудитории ещё не представлены неоконченные «История христианства», «Краткая история музыки», обращение к сотрудникам журнала «Континент», напечатанное в одном номере с пьесой «Фанни Каплан или Диссиденты», и несколько статей о любимых Ерофеевым скандинавских писателях. Это означает, что академическим ни одно собрание сочинений Ерофеева назвать не представляется возможным до сих пор.

В 2005 году появилось издание «Москвы – Петушков» в аналогичном чёрном оформлении и с теми же авторскими исправлениями, но в карманном формате – и в соответствии с желанием Ерофеева, по цене, соответствующей бутылке дешёвой водки. А в первом выпуске альманаха «Живая Арктика» за этот же год, посвящённом целиком Венедикту Ерофееву, была опубликована летопись его жизни и творчества, представляющая наиболее полную и подробную биографию писателя на сегодняшний день.

В 2007 году, несмотря на передачу прав издательству «Захаров», «Москва – Петушки» снова были опубликованы «Вагриусом» – в твёрдом переплёте с фотографией инсталляции Бориса Мессерера «Реквием по Венедикту». Традиционно – почти полное отсутствие аппарата. Нет ни оглавления, ни комментариев, а единственное данное редактором примечание находится на третьей странице. При этом нельзя не отметить достаточно высокое качество бумаги и вёрстки.

К семидесятилетнему юбилею Венедикта Ерофеева, в 2008 году была выпущена первая печатная книга издательского дома «Союз» – «Москва – Петушки», являющаяся коллекционным изданием, дополненным уникальными иллюстрациями. Ограниченный тираж составил всего 1000 экземпляров. Обложка соответствует серии аудиокниг того же издательства – в 2007 году на дисках (в упавовке DigiPack) вышли «Вальпургиева ночь» и «Москва – Петушки» в формате MP3, причём последняя – в том числе и в подарочных изданиях, (в комплекте с майкой, комиксом и двумя подстаканниками либо в комплекте с кружкой). Поэму Ерофеева в данном случае читает Сергей Шнуров, скандально известный лидер группы «Ленинград». Аудиокнига появилась на свет во многом благодаря стараниям невестки писателя, Галины Ерофеевой, и именно она выбирала исполнителя, поскольку магнитофонные записи, начитанные самим Ерофеевым, не устроили издателя своим качеством. «Судьба Венедикта Васильевича была тяжела. И так же, как запрещали концерты Сергея Шнурова, в свое время запрещали эту книгу», заявила Галина Ерофеева. Однако, аналогии по запрещению творчества в связи с использованием нецензурной лексики всё же недостаточно для того, чтобы подобрать удачного артиста. Многие поклонники поэмы остались недовольны результатом. «Вальпургиева ночь» с аналогичным оформлением также была издана в формате Jewel Case на трёх дисках – в полноценном качестве Audio CD. Понятно, что этот вариант пользуется меньшей популярностью – большая часть публики довольствуется качеством «ужатого» формата, а желающих переплачивать за три диска при возможности купить один ради малозаметной для неспециалиста разницы не так много.

Оформление «союзовских» изданий заслуживает отдельного разговора, поскольку иллюстраций к Ерофееву существует очень и очень немного. Помимо иллюстрированного издания поэмы издательства «Невская книга» существует разве что встречающееся в Интернете частное издание, оформленное Машей Грачевой в духе традиционных реалистичных акварельно-карандашных набросков. Ну а Антон Болкунов, алма-атинский художник из неформального объединения Machine Art Group, иллюстрировавший книги и диски для «Союза», выполнил 50 работ для четырёх произведений (помимо упомянутых – для «Запискок психопата» и малой прозы). Картинки получились забавными и жуткими одновременно. На них Веничка с чемоданчиком в компании ангелов смерти застыл в вечности где-то между Москвой и Петушками; лежит на койке, не выпуская из рук заветного чемоданчика, в окружении собутыльников, лежит в безымянном московском подъезде, в луже собственной крови под лампочкой Ильича – маленький человечек, один из главных образов русской литературы. Общий стиль – смесь коллажа и карикатуры.

Отличительной чертой этой серии стало указание на то, что авторские права принадлежат индивидуальному предпринимателю Воробьеву В. А. Видимо, вопрос с правами на тексты Ерофеева не разрешится ещё долго, и в ближайшие годы читатель всё ещё может ожидать появления книг, подготовленных несколькими разными издательствами. Парадоксально, что при явном нарушении существующего в области защиты авторских прав законодательства, с позиций потребителя подобные прогнозы можно расценивать как несомненное благо.

Практика последних лет показала, что передача исключительных прав на издание ряда произведений лишь негативно сказывается на качестве продукта, то есть самой книги. Отсутствие естественной конкуренции лишает издателя мотивации к добросовестному исполнению своих обязанностей, ведь если на прилавках можно найти только один вид продукта, при наличии спроса (а спрос на творчество Ерофеева с годами отнюдь не падает) читателю придётся покупать то, что ему предлагают. К сожалению, это правило действует, даже если в процессе подготовки издания были допущены серьёзные огрехи.

Глава 2. Особенности редакторской подготовки поэмы «Москва – Петушки»

§ 1. Особенности подготовки основного текста

Первым редактором Венедикта Ерофеева был известный филолог, переводчик и литературовед Владимир Муравьёв. Он участвовал в диссидентских кружках рубежа 1950 – 60-х годов, был однокашником (на филологическом факультете МГУ), близким другом, а с 1985 г. – и крестным отцом Венедикта Ерофеева. У Муравьёва хранились многие его рукописи, которые он готовил к печати после смерти автора – уже начиная с первого книжного издания. «Если говорить об учителе нелитературном, то – Владимир Муравьев. Наставничество это длилось всего полтора года, но все равно оно было более или менее неизгладимым. С этого все, как говорится, началось» – рассказывал сам Ерофеев в своём интервью газете «Московские новости».

Именно в подготовке Муравьёва выходил текст «Москвы – Петушков» вплоть до покупки прав на произведения Ерофеева издательством «Захаров». Он же является автором нескольких статей, которые не раз использовались в качестве сопроводительного аппарата книг – предисловий и послесловий. В его интерпретации поэма продолжает ряд произведений русской литературы, в которых мотив путешествия реализует идею правдоискательства («Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева, «Кому на Руси жить хорошо» Некрасова, «Чевенгур» Платонова и др.) и воскрешает традицию использования возведённой в степень абсурда иронии, восходящую в русской литературе к Козьме Пруткову, позднему Салтыкову-Щедрину, а в литературе мировой – в первую очередь к Франсуа Рабле и традициям европейской карнавальной культуры. Для Муравьёва такая, по его выражению, противоирония в сочетании с черным юмором является основой поэмы, которую, однако, в ней замечают не все. Алкоголь оказывается в поэме заменителем карнавала, питейные подвиги и сквернословие подаются в раблезианских масштабах и создают атмсферу особого трагикомизма, печальная сторона которого как раз обращена к радищевским традициям. Но, несмотря на авторитет Муравьёва-редактора, его подход, скорее, является исключительным.

Поэтому другие исследователи рассматривают поэму в контексте общественных умонастроений, вызванных крахом шестидесятнических иллюзий, и находят там противостоящие тоталитаризму сочетание культурной изысканности с вызывающей грубостью, превращение обыденного и бытового в художественное, свидетельства перемещения внимания поколения с общественного на частное. В большей или меньшей степени, но всё перечисленное действительно вполне можно отнести к тексту Ерофеева. И не только это. «Многочисленные обманки, симулакры постсентименталистов, противопоставляющих классицистскому единству смешение места, времени и действия, симультанность интерпретации, создают мелодраматический фон этого диссидентского крыла постмодерна», пишет Н. Маньковская. «Интерес к руссоизму, романтизму, дионисийским мотивам, пристальное изучение творческого опыта Коро, Пуссена, де Шовенна, Сезанна, Мане, Сёра, Гогена, Дега создают почву для развития лирической струи постмодернизма, чье кредо – благородство и серьезность творчества» [11].

Глубинная сложность структуры этого произведения, как и сложность всех предпосылок его создания, настолько высока, что ни один литературовед или текстолог не в силах обрисовать полную картину. В попытках объяснить текст быстро и просто высказывались и несколько абсурдные мнения. Например, в своей статье «Страсти по Ерофееву»[12] П. Вайль и А. Генис отстаивали мысль о том, что «Петушки» это «фантастический роман в его утопической разновидности. Вен. Ерофеев создал мир, в котором трезвость – аномалия, пьянство – закон, а Веничка – пророк его». И в определённой степени это тоже справедливо. Но ещё более интересную идею высказал Пётр Вайль в своей работе, написанной уже без соавтора: «Существует несомненная близость между Ерофеевым и Борхесом. Простодушное ерофеевское повествование так насыщено аллюзиями из истории, политики, богословия, литературы, музыки, что комментарий к книге «Москва – Петушки» во много раз превзойдет ее объем. С Борхесом Ерофеева сближают и страсть к классификациям (регистрация грибных мест, составление антологий, графиков температур), и бесконечные ассоциации в книге, которые выглядят оглавлением пособия по истории культуры»[13].

Всё перечисленное выше, а в особенности – последняя цитата, объясняет, почему же существует огромное множество работ, посвящённых главной книге Ерофеева, и при этом – почему она до сих пор публикуется без надлежащего справочно-сопроводительного аппарата. Правильнее даже ставить вопрос не столько о наличии и качестве комментариев к «…Петушкам», сколько о самой возможности их составления.

Если же говорить о вопросах редакторской подготовке самого текста поэмы, то, как ни странно, тут всё гораздо проще. Поистине энциклопедический ум автора и его природный литературный дар в сочетании с нетривиальной формой самого произведения позволили создать текст, практически не ставящий перед редакторами действительно сложные задачи. Да и сам Ерофеев остался доволен готовым текстом настолько, что когда в различных интервью ему задавали классический вопрос «что бы вы сейчас хотели поменять в вашей книге?» отвечал: «Ничего».

На данный момент существуют две основные редакции. Первая из них легла в основу всех отечественных публикаций с 1989 по 2004 год. Это текст, подготовленный Владимиром Сергеевичем Муравьёвым на основе экземпляра рукописи, отданного ему на хранение самим Ерофеевым. Никаких значительных изменений с редакцией Муравьёва на протяжении пятнадцати лет не происходило – только исправлялись случайные опечатки, а отдельные издательства отважились напечатать поэму без цензуры в отношении сниженной лексики, изначально заменённой многоточиями.

Яркий пример этой редакции – книга, вышедшая в 1990 году в издательсве «Интербук» в мягкой обложке с достаточно скромным оформлением. Первые 10 страниц в ней отведены под предисловие, написанное Владимиром Муравьёвым, указанным в выходных данных в качестве редактора.

Предисловие к этой книге начинается так: «Предисловие, автор которого не знает, зачем нужны предисловия и пишет нижеследующее по инерции отрицания таковых, пространно извиняясь перед мнимым читателем и попутно упоминая о сочинении под названием «Москва – Петушки».

Такое начало забавно для филолога, литературоведа и опытного переводчика, каковым и являлся Владимир Сергеевич. И, тем не менее, предисловие не столько исполняет функции ознакомления читателя с предлагаемым произведением, сколько является самостоятельным публицистическим текстом, своеобразным большим эссе на тему, которое довольно осторожно и изредка касается вопросов, напрямую связанных с поэмой Ерофеева. Среди прочих затрагиваются такие темы, как предисловие к первому журнальному советскому изданию «…Петушков», новизна подачи сюжета в поэме, параллели с творчеством Рабле и чёрный юмор. Подобное предисловие может являться своеобразным «противовесом» журнальному, обозначающему основную идею произведения как «исповедь советского алкоголика», однако же не несёт никакой действительно полезной информации ни для рядового читателя, ни для профессионала.

После предисловия начинается основной текст. Традиционное «Уведомление автора» о главе «Серп и молот – Карачарово» уже присутствует в этом издании и напечатано довольно оригинально: на одной полосе дана копия рукописи, после чего – обычный наборный текст, полностью повторяющий оригинал. Благодаря этому, можно заметить отличия, приобретённые новым изданием «Захарова».

По окончании основного текста читателю не предлагается даже оглавление. Последний разворот книги – это последняя страница поэмы на левой стороне и оборот обложки – на правой. Все выходные данные помещены на оборот титула, так как концевой титульный лист, разумеется, отсутствует. Таким образом, это типичное для начала 90-х массовое издание, практически лишённое аппарата, содержащее довольно большое количество опечаток и весьма слабое с точки зрения полиграфии.

Как уже упоминалось, вплоть до середины 2000-х за основу всех изданий бралась всё та же редактура Муравьёва. В частности, он помогал готовить книги Ерофеева, выходящие в издательстве «Вагриус» вплоть до своей смерти в 2001 году. Но особенности издания такого неординарного произведения в советских условиях вынуждали вносить определённую правку. К тому же, когда появилась возможность печатать произведения, много лет находившиеся под запретом, издательства стали торопиться удовлетворить спрос, вследствие чего качество готового продукта – книги – в целом серьёзно упало. Не исключение и описанное первое «интербуковское» издание Ерофеева, в котором допущено достаточно много чисто технических ошибок, различных опечаток и неточностей. В захаровском же издании сразу бросается в глаза пометка на титульном листе: «Первое в России издание полного авторского текста». Такое заявление обусловлено тем, что издательство «Захаров», по сути, впервые с момента первого издания провело новую комплексную подготовку текста к печати.

Наиболее полной за всю историю поэмы можно было считать её израильскую публикацию в журнале «Ами» 1973 года, выпущенную впоследствии также фотомеханическим способом отдельной книгой в парижском издательстве YMCA-Press в 1977 году. Один из экземпляров журнала попал домой к самому Венедикту Васильевичу, и он внёс туда рукописную правку. Этот журнал хранился в семье писателя, и именно он впоследствии лёг в основу для полного «захаровского» издания. Причём если другие произведения Ерофеева (малая проза, «Записки психопата») выходили в этом издательстве без какой-либо серьёзной работы над текстом (с пометкой «сохранены авторская орфография и пунктуация»), то «Москва – Петушки» удостоились редакторской подготовки самого Игоря Захарова. Её наличие осложняет (если не просто делает невозможным) процесс выявления авторской правки в сравнении с предыдущими изданиями. С другой стороны, сравнение книг издательств «Интербук» 1990 года и «Захаров» 2004-го (см. приложение) не выявило серьёзных разночтений вроде добавленных или убранных крупных фрагментов текста. При этом новая книга не получила практически никакого сопроводительного аппарата, что позволяет классифицировать издание только как массовое. К сожалению, аппарат во всей серии, в отличие от оформления, оказался довольно бедным. Практически все тома вызывают какие-либо нарекания, не стало исключением и издание «…Петушков», включающее помимо поэмы только содержание, аннотацию и выходные данные. Однако относительно соблюдения правил набора, отсутствия/наличия опечаток и вёрстки текст всё же подготовлен заметно лучше, чем в «Интербуке».

Есть, однако, у вопроса определения канонического текста поэмы и обратная сторона. В воспоминаниях Владимира Сергеевича Муравьёва приводится история его первого ознакомления с поэмой и дальнейшей работы с её текстом. История эта началась с того, что Ерофеев однажды принёс Муравьёву тетрадку с рукописью. Просмотрев выборочно несколько фрагментов, Владимир Сергеевич понял, что это уже не любительские пробы пера и даже не «исповедальная проза», а настоящая, серьёзная и взрослая работа. И неудивительно, что, зная характер друга, рукопись он отказался возвращать до того момента, пока она не будет перепечатана. Как показало будущее, это был мудрый шаг, ведь впоследствии одно произведение, роман «Дмитрий Шостакович» Ерофеев действительно потерял по рассеянности. Точнее, по его словам, авоську с рукописью романа и двумя бутылками бормотухи украли в электричке. Поэму же удалось благополучно перепечатать всего за сутки, но вычитать текст и сравнить его с оригиналом Муравьёв тогда не успел. В итоге эта работа была отложена на 30 лет, до начала подготовки книжного издания в «Прометее», где и вышел первый текст, который можно считать более или менее аутентичным. Ведь в альманахе «Весть» и книге, изданной YMCA-press, всего на 130 страницах Муравьёвым впоследствии было обнаружено 1862 неточности! Это были и простые опечатки, и смысловые ошибки, и неправильно расставленные знаки препинания, и несоответствующие оригиналу инверсии. Исправлены ли они в издании «Захарова», подготовленном по заграничной публикации – неизвестно, ведь доступа к оригиналу рукописи у исследователей нет.

В свете всего перечисленного остаётся лишь принять за канонический текст последнюю из опубликованных на сегодняшний день редакций поэмы, поверив издателю и правообладателю на слово.

Впрочем, различия в текстах книг, подготовленных Владимиром Муравьёвым и Игорем Захаровым большей частью малозаметны, хотя и разнообразны. Характерных особенностей немного – в первую очередь бросается в глаза замена в издании 1990 года наиболее «крепких» выражений на многоточия с соответствующими окончаниями, тогда как современной книги цензура не коснулась (в приложении эти отличия не указаны) Также можно заметить, что в наборе старого издания отсутствуют пробелы после кавычек, вопросительных и восклицательных знаков перед тире и отбивка тире в названиях глав. Прямая речь ангелов в новом издании дана диалогами – с абзацем и тире в начале каждой фразы, а также выделена курсивом. Это соответствует замыслу автора: «…всё, что они говорят – вечно живущие ангелы и умирающие дети, – всё так значительно, что я слова их пишу длинными курсивами, а всё, то мы говорим – махонькими буковками, потому что это более или менее чепуха». В старом же издании прямая речь в этих случаях заключена в кавычки, дана прямым светлым начертанием, причём – с разрядкой, сделанной обычными (не неразрывными) пробелами, что приводит к недопустимому переносу отдельных букв на другие строки – разумеется, без обозначения переноса. Впрочем, в отдельных местах в новом издании разрядка также сохраняется.

Остальные отличия можно разделить на:

- пропущенные/добавленные слова и фразы (проходил по Москве с севера на юг / проходил с севера на юг);

- неправильный выбор паронима в одном из изданий (в качестве утреннего декохта / в качестве утреннего декокта);

- пунктуационные отличия (поэтому, там же, на Каляевской / поэтому там же, на Каляевской);

- различные формы одного слова (никто этого не знает / никто этого не узнает);

- различия в наборе (г о с п о д ь м о л ч а л / господь молчал);

- разные грамматические построения (Нет. После охотничьей / Нет, после охотничьей)

- отсутствие запятых после сокращённых обозначений величин измерения в старом издании (Белая сирень – 50 г / Белая сирень – 50 г.)

и некоторые другие, не так часто встречающиеся.

Подробный список отличий в первой половине поэмы представлен в приложении в виде таблицы.

§ 2. Особенности подготовки аппарата

Первое наблюдение, бросающееся в глаза при работе с изданиями Венедикта Ерофеева – бедственное состояние аппарата практически в каждой книге. Причём справедливо это как для поэмы «Москва – Петушки», так и для книг, включающих менее известные произведения. Для художественной литературы такого рода (с ярко выраженной постмодернистской чертой центонного характера текста) первостепенными элементами аппарата являются предисловия и послесловия, комментарии, а также сопровождающие их указатели и библиографические ссылки.

Достаточно проглядеть первую главу данной работы, чтобы увидеть – наиболее часто роль предисловия выполняли статьи Владимира Муравьёва. В первой же из них читателю давалось понять, что наличие в книге предисловия – не столько попытка исполнения необходимых задач, сколько желание издателя просто «держать марку». Но этот подход, как оказалось позднее, был не так уж и плох, поскольку в последующие периоды даже такой мотивации не всегда хватало – если не для написания нового текста, то хотя бы для размещения в книге одной из уже существующих, подходящих для исполнения функций предисловия статей.

Другими авторами подобных сопроводительных текстов были Михаил Эпштейн, Евгений Попов, Алексей Яблоков, но их работы не удостаивались частых публикаций – возможно, потому что были сильнее связаны с конкретными изданиями, чем тексты Муравьёва, и рассказывали читателю не только об авторе и произведении, но и о конкретных книгах, а также целях и задачах, стоявших перед издательствами в процессе их подготовки. Связь эта, однако, во всех работах недостаточно сильна – во всяком случае, не настолько, как эссеистическое начало, присутствующее практически в каждом предисловии. Интересно узнавать из предисловий о параллелях в творчестве Ерофеева и Рабле и о противопоставлении чёрного юмора в русской поэме трагизму и безнадёжности антиутопии «1984» Оруэлла (как у Муравьёва в издании «Интербука»). Интересно – о букве «Ю», как главной составляющей слова «люблю» и созвучии имени «Веня» финскому слову, обозначающему в переводе «я – русский» (как у Попова в печально известном комментированном издании «Вагриуса»). Интересно – о деликатности русских алкоголиков и обаянии мифологии декаданса (как у Эпштейна в сборнике от издательства «Х.Г.С.»). Но действительно ли это – темы, достойные выноса на обсуждение с читателем, только открывшим книгу?

Пожалуй, в этом разрезе выгоднее всего смотрится предисловие к сборнику «Мой очень жизненный путь» 2003 года выпуска. На двух страницах, скромно озаглавленных «От издательства» (имеется в виду «Вагриус») представлена – причём не безвкусно и сухо, а достаточно занимательно – почти вся необходимая информация. Из текста предисловия можно узнать, что автор книги – большой писатель, проживший 52 года, создавший одну гениальную поэму и ещё несколько менее значимых и менее объёмных произведений, которые читатель также найдёт в этом издании. Что «Вагриус» на момент выпуска книги – обладатель исключительных прав на публикацию текстов Ерофеева, и что данный сборник приурочен к шестидесятипятилетию писателя. Что впервые представляются широкой публике «Записки психопата», и что недавно завершилась работа по расшифровке записных книжек, изданных отдельным томом. В целом же, данное предисловие – неплохой образец лаконичности и содержательности, которых так не хватает всем остальным.

Что касается послесловий, то они в издательской истории Ерофеева практически не прослеживаются. Вспоминаются лишь сомнительные «Записки редактора психопата» из подготовленного «Захаровым» издания, собственно, «Записок психопата» и воспоминания друга Ерофеева, Игоря Авдиева, посещённые в конце сборника «Оставьте мою душу в покое». Кардинальные различия этих двух текстов (а также предназначенных им функций) практически не позволяют выводить какие-либо закономерности кроме одной – послесловия для книг Ерофеева у издателей непопулярны. Причины тому – и отсутствие подходящих готовых материалов, и нежелание делать лишнюю, по мнению современных редакторов, работу. Непосредственно же для поэмы «Москва – Петушки» в этой категории существует разве что встречающийся иногда в Интернете текст под названием «Несколько малосвязных отрывков из послесловия к не увидевшему свет однотомнику Венедикта Ерофеева», написанный Игорем Авдиевым.

Отдельный большой вопрос – комментирование поэмы. Дело действительно нужное, серьёзное, и – увы – всё ещё бесконечно далёкое от завершения (хотя отдельные попытки всё-таки предпринимались).

В 1996 году появились первые полноценные «Комментарии к поэме “Москва – Петушки” Венедикта Ерофеева», написанные московским семиотиком, математиком, логиком, философом, лингвистом, литературоведом и кандидатом физико-математических наук Юрием Левиным по просьбе австрийского слависта Хайнрика Пфандля для западной аудитории и выпущенные издательством Graz. Комментарий Юрия Левина ценен не только для читателей, интересующихся творчеством Ерофеева – это ещё и первый в российской литературоведческой науке пример детализированной комментаторской работы с постмодернистским текстом.

Комментарий был предназначен для человека, читающего поэму в переводе и не знающего русского языка и реалий, ведь даже западные специалисты в области русистики, по свидетельству Пфандля, понимают Ерофеева с трудом. Таким образом, задача Левина была гораздо шире, нежели просто толкование отдельных межтекстуальных цитат и аллюзий – он должен был передать мироощущение русского человека соответствующей эпохи. Предметом комментирования стали лексика и фразеология, не нашедшая отражения в общераспространённых лексических и фразеологических словарях; реалии русской и советской жизни, культуры и истории; литературные цитаты, подтексты и отсылки. Комментариям предшествует краткое введение – «Вступительные замечания о поэме в целом», где отмечается парадоксальное несоответствие низкого предмета изображения и изысканного высокого стиля, а также отмечается использование центонного принципа в русской литературной традиции вне постмодернизма. Отдельно указывается на нетождественность лирического героя реальному автору и объясняется, почему же прозаический текст назван поэмой. Отмечается особенность кольцевой композиции.

Левин говорит о предметах поэмы – «низкой жизни» и «плебейском» антураже, сочетающихся с изысканным традиционным литературным стилем. Замечает он и характерную для постмодернизма «гипертекстовость» – многочисленные явные и скрытые цитаты, отсылающие читателя к другим произведениям. Такое противоречие поднимает низкое до высокого и снижает возвышенное до плебейского, и им проникнута вся поэма. При этом доминирует тенденция к порыву из низкого, грязного, телесного к чистому, высокому, духовному. Два главных полюса цитат в тексте поэмы – Библия (особенно Новый Завет, Песнь Песней и Псалтирь) и пропагандистская советская публицистика в сочетании с литературой соцреализма и взятыми на вооружение советской пропагандой цитатами из русской классики. А пространство между этими крайностями заполняют литература сентиментализма, русская поэзия и русская проза XIX века. Левин, изучавший литературу с позиций логики, заметил, что основу эрудиции писателя составляют имена, входящие в школьную программу по литературе и истории, на что наслоилось влияние советского радио и прессы, а также достаточно бессистемное «внепрограммное» чтение, круг которого имеет свой центр – Библия, и особенно Евангелие. Однако исследования Ю. И. Левина показывают, что Ерофеев читает, глубоко и бесконечно переживая литературу – гораздо глубже любых учебных программ. Особенно относится это к русской поэзии XIX-XX вв.

В соответствии с комментариями Левина, Библия является источником основных мотивов поэмы. Сквозь весь текст проходит евангельская тема смерти и воскресения – смерть и воскресение Иисуса, воскрешение Христом Лазаря и дочери начальника синагоги, а также чудесное исцеление больных. От сентименталистских источников идут такие черты, как сам жанр сентиментального путешествия; система названий глав по населенным пунктам; плавное перетекание текста из главы в главу; многочисленные отступления от основной линии повествования; игра на переходах высокого и низкого. Присутствуют многочисленные отсылки к произведениям Достоевского, наиболее заметными из которых являются способ повествования (внутренне диалогизированный монолог, разговор с самим собой, перебиваемый обращениями к читателю и предполагаемыми репликами читателя) и подача темы пьянства в торжественном тоне, характерном для Мармеладова из «Преступления и наказания». Нередко «достоевские» мотивы и стилистика переплетаются с библейскими. Причём именно на связь с творчеством Достоевского делает особый упор Ю. Левин. Временами складывается впечатление, что именно ради нахождения таких параллелей и была проделана вся его работа.

Что же касается качества предлагаемой читателю работы, то о нём наиболее ёмко отозвался лексикограф и фольклорист Алексей Плуцер-Сарно, занимавшийся, в том числе, и вопросами комментирования поэмы Ерофеева: Комментарий Левина в лучшем случае тавтологичен, то есть реалии интерпретируются через реалии, слова поясняются через самих себя. Например, «бакинские промыслы» определяются как «промыслы в Баку». В других случаях комментарий содержит грубейшие ошибки и неточности. Так, «сельпо» определяется как «сокращение от сельская потребительская кооперация». На самом деле это не «кооперация», а «общество» (нетрудно было бы проверить).

Иногда Юрий Левин демонстрирует полное незнакомство с реалиями жизни. Он даже не стал выяснять, где работает главный герой, расшифровывая предположительно ПТУС как "что-то вроде производственно-технического управления строительства", хотя Веничка Ерофеев, укладывая кабель, конечно же, работал в Управлении связи. Комментарий - не место для предположений, когда речь идет о легко проверяемом по общеизвестным источникам материале. Так, аббревиатура ПТУС имеется во всех изданиях «Словаря сокращений русского языка»[14].

Таким образом, после рассмотрения отдельных аспектов, становится понятно, что вид комментария – смешанный, поскольку в него включены различные аспекты – историко-литературный, литературный, лингвистический и реальный. При этом он не совсем полон, не всегда интересен для отечественного читателя и местами довольно схематичен.

Второй существующий комментарий к «Петушкам» принадлежит перу Эдуарда Власова и не только не идеален, но и попросту абсурден и комичен. Евгений Попов, автор предисловия к вагриусовскому «комментированному» изданию поэмы, отозвался о тексте Власова иронично: «Сочинение его живо, любопытно, хотя и грешит кой-какими неточностями, которые читатель пусть обнаружит (или не обнаружит) сам. И поспорит, хотя бы мысленно, с этим талантливым исследователем, который и сам не чужд (согласно русско-японской традиции) слегка уязвить за своемыслие и волюнтаризм других своих коллег – г-жу Гайсер-Шнитман, бывших тт., а ныне гг. Паперно, Гаспарова, Левина и других уважаемых, которые не покладая рук и перьев тоже разъясняли жедающим СМЫСЛ тайной ерофеевской свободы, но, к сожалению, не попали в этот том»[15].

Неточностей и несуразностей, однако, много. Во-первых, комментарий Эдуарда Власова, как и комментарий Юрия Левина, изначально был рассчитан на зарубежного читателя, причём даже не европейского, а японского – впервые данный текст был издан в Славянском исследовательском центре при Хоккайдском университете в 1998 году. Позднее он был перепечатан «Вагриусом» в качестве замены научного аппарата для русскоязычного издания поэмы. Некоторые наиболее очевидные ошибки и недостатки в отечественном издании были исправлены, но, например, в нём не оказалось информации для читателя – о структуре комментария и принципах работы с текстом поэмы. Предисловие, освещающее эти вопросы, осталось только в японском издании, причина чего, впрочем, вполне ясна. Там Власов открыто пишет: «Комментируемые места из “Москвы – Петушков” я цитирую по имеющейся у меня с незапамятных времен самиздатовской копии, где не хватает нескольких страниц, поэтому комментарий получился далеко не полный. Тотальной сверки цитат из Ерофеева по посмертным, официальным изданиям поэмы я не проводил...» и «Цитирую источники только с указанием номеров частей, глав, сцен, действий, актов – я сам в этом ничего не понимаю и часто путаю». О принципе подбора материала и его читательском адресе автор пишет так: «Короче говоря, я выкурил еще тринадцать трубок и решил запихнуть под одну обложку то, что должен знать и носить в своем сознании и своей памяти потенциальный автор очередных "Москвы – Петушков". Естественно, в разумном, то есть, увы, ограниченном, объеме. Прямой адресат книги этой, стало быть, не иностранный почитатель “Москвы – Петушков”, лезущий на стенку от непонимания аллюзий и цитат, а будущий Венедикт Ерофеев, так сказать, Ерофеев-2. Для него это обязательное чтение. Для всех остальных — факультативное»[16]. Такой ничем не оправданный подход стал причиной появления отдельных комментариев, поясняющих фрагменты, которых в каноническом тексте поэмы нет. При этом, по всей видимости, произведение в данном издании «подгоняли» под комментарий, поскольку отдельные комментируемые фрагменты не соответствуют каноническому на тот момент тексту – редактуре В. Муравьёва (Владимир Сергеевич скончался в июне 2001 года, когда книга уже вышла в свет, но, по всей видимости, активного участия в её подготовке принимать уже не мог). Например, Власов комментирует фрагмент «я выйду во всем черном, обаятельная такая, и тебе всю морду поцарапаю, собственным своим кукишем!»[17], тогда как и в старом тексте подготовки Муравьёва, как и в ныне каноническом подготовки Захарова (имеющим, к слову, самую тесную связь с первой самиздатовской копией, которую, собственно, комментирует Власов), можно прочитать: «а я выйду во всем черном, обаятельная такая, и тебе всю морду исцарапаю, безымянным пальцем!»[18] Разница же между редактурами Муравьёва и Захарова исчерпывается запятой перед словом «безымянный». Таким образом, становится непонятным, по какому источнику печатается сама поэма – или на каких основаниях её текст подвергся изменениям по воле комментатора.

Одними неточностями в тексте дело не ограничивается. Более того – указанные в комментарии цитаты часто отсутствуют в соответствующих источниках. Обращаясь к религиозному пласту поэмы, комментатор часто ссылается на Библию, но, например, фраза «Бог благ» отсутствует в 5 и 7 главах Второй Книги Царств, а также в 117-м псалме Псалтири; «Господи Боже наш: ибо мы на Тебя уповаем...» также нет во Второй Книге Царств, хотя Власов ссылается на неё. Цитата «Во имя Твое попрем ногами восстающих на нас» не принадлежит 43 или 62 псалму Псалтири. Все примеры взяты с двух соседних страниц комментария[19], что указывает не только на сомнительное качество работы его автора, но и на недобросовестность редакторов, не сверивших цитаты с первоисточниками. Подобные действия составителя комментария и издателя являются примером вопиющей профессиональной недобросовестности и совершенно недопустимы.

Состав комментариев в большей степени обусловлен личными ассоциациями автора и часто не соотносится с текстом Ерофеева; в частности приводятся цитаты из литературы 70-х, которая сугубо хронологически не могла оказать интертекстуальное влияние на поэму. Например: «…у Высоцкого: “Мы пили всё, включая политуру, – / и лак, и клей, стараясь не взболтнуть” [Летела жизнь, 1978]»[20] или «У Аксёнова читаем: “В метро. Гул. Шлёпанье подошв. Брехня. Смех. Лай. Смехолай. Голос книготорговца: новое о происках мирового сионизма! Естественно, первый покупатель – еврей. Советский еврей. Умный усталый хитрющий трудящийся еврей. Умный усталый хитрющий патриотически настроенный трудящийся еврей-специалист по космосу, по скрипке, по экономике, секретнейший по шахматам тренер коренного населения” [Аксёнов, 1980, 20]»[21]. Также приводятся цитаты, случайным образом скомпонованные из разных мест в одном источнике. «…при сверке приведенной Власовым цитаты с текстом романа Гамсуна “Голод” выясняется, что первая ее часть взята со страницы 128 (“Раздавленный, я признал, что это действительно гадко...”), вторая — со страницы 149 (“она обвивает рукой мою шею... другой рукой она начинает сама расстегивать пуговицы, еще и еще...”), и наконец реплика: “Но, моя дорогая! — сказал я в замешательстве. — Я никак не пойму... право, никак не пойму, что это за игра...” — находится на стр. 151 (Гамсун Кнут. Собр. соч. Т. 1. М., 1991). Так разрозненные цитаты вырываются комментатором из контекста, а затем свободно и смело компонуются»[22]. Отдельные наполненные иронией фрагменты поэмы поясняются буквально, тогда как другие, требующие серьёзного детального разбора, просто сопровождаются цитатой из мировой литературы на усмотрение Власова. При этом уход от предмета комментирования является осознанным и обусловлен своеобразной тенденцией «постмодернистскому произведению – постмодернистский комментарий». Бóльшая его часть только разрушает восприятие произведения. Те же комментарии, в которых автор действительно пытается дать толкование текста, обычно либо бессодержательны и примитивно прямолинейны («сучий потрох – крепкое ругательство»), либо неверны (праздник Ивана Купалы – народный православный праздник в честь библейского Иоанна Крестителя). Недостоверна информация по практически всем упомянутым алкогольным напиткам и многим закускам; зачастую она противоречит реальности, общедоступным словарям и просто здравому смыслу (например, исправленное у «Вагриуса», но присутствующее в японском издании упоминание о том, что овощные голубцы – это блюдо из мясного фарша).

Составляет неудобства и характер подготовки тома, включающего в себя поэму и комментарий Власова. Объём аппарата, превышающий комментируемый текст в четыре с половиной раза, не позволил расставить в основном тексте ссылки и сноски, что не даёт читателю заранее узнать, какие именно фрагменты были пояснены. Сквозной же поиск по комментариям осложнён отсутствием в них заголовков – они заменены на номера глав. Учитывая то, что в основном тексте рядом с заголовками эти номера не проставлены, а содержание в конце тома не включает в себя разбивку поэмы на главы, структурную подготовку книги можно расценивать как крайне неудовлетворительную. К тому же, сами комментарии неконкретизированы, расплывчаты и включают множество необязательных аллюзий, что делает их более пригодными для отдельного сплошного чтения, а вовсе не для получения справки по конкретному вопросу. Подобный характер самостоятельного сочинения, стилизованного под комментарий, объединяет работы Левина и Власова.

Забавно также, что в обоих существующих комментариях к такому произведению, как «Москва – Петушки», по мнению Алексея Плуцер-Сарно, практически не содержится достоверных и содержательных справок, относящихся к теме пития. Комментарий Левина, например, на слове «портвейн» отсылает читателя к вермуту и хересу, хотя этот сложнейший в приготовлении напиток с колеблющимся содержанием спирта от 17 до 20%, а сахара – от 5 до 14%, выпускающийся сотнями белых, розовых и красных сортов имеет с двумя другими очень мало общего. Другая серьёзная ошибка допущена в упоминании о реальном употреблении для выпивки всех компонентов веничкиных коктейлей кроме шампуня, указывающем на непонимание Левиным своеобразного ерофеевского юмора.

У Власова же и вовсе «Названия напитков даны неправильно или не полностью, крепость их не дана вообще или указана неверно, этимологии неправильны, о стереотипах поведения и традициях пития не сказано ни слова. Даже объем граненого стакана указан неправильно: “Что же касается стакана, то речь идет, без сомнения, о классическом советском граненом стакане из толстого дешевого стекла, объем которого равнялся 250 мл”. Конечно же, традиционный советский граненый стакан - 200-граммовый»[23].

Разумеется, пользоваться комментариями, искажающими смысл текста, лишёнными структуры, научного подхода к составлению, вдумчивого проникновения в содержание произведения и его толкования не представляется возможным. Авторы, опубликовав откровенно слабые работы, попросту дискредитируют себя в глазах не только специалистов, но и простых читателей.

Желающим серьёзно ознакомиться с поэмой «Москва – Петушки» по-прежнему можно рекомендовать только чтение отдельных фрагментов рассмотренных комментариев, а также различных многочисленных узкоспециализированных статей в прессе и тематических научно-исследовательских работ. Однако комментарий Левина не всегда легко найти; адаптировать и выпустить его, включив в одну книгу с самой поэмой, ни одно издательство не взялось, а комментарий Власова изобилует гораздо большим количеством неточностей и ошибок. В любом случае, на сегодняшний день доступного и достойного единого справочного аппарата к поэме не существует, и очевидно, что одному энтузиасту составить его практически невозможно – требуется работа коллектива профессионалов из различных областей языкознания, литературоведения и культурологи, что в нынешних условиях существования книгоиздательской отрасли и книготоргового рынка практически невозможно. Но именно эта сложность и многослойность текста, требующего к себе особого внимания, является наиболее яркой характеристикой таланта и эрудиции его автора.

Нельзя не отметить, что в дополнение к будущим полноценным комментариям (если таковые когда-нибудь появятся) понадобятся также качественные указатели и библиографические списки. Пример работы Эдуарда Власова показывает, что в случае с произведениями Ерофеева комментарии включают массу имён и названий. Это связано, в первую очередь, с высочайшим уровнем интертекстуальности. У читателя может возникнуть необходимость найти в основном или вспомогательном тексте (это важно – не только в самой поэме, но и в комментариях к ней) упоминание той или иной персоналии или отсылки к произведению искусства. Составление решающего эту проблему указателя – большой труд, но именно нехватка подобного элемента аппарата весьма заметна при работе с выпущенным «Вагриусом» комментированным изданием. Библиографический список, напротив, в нём присутствует, но является, скорее, просто перечнем источников, которыми пользовался Власов. К тому же вызывает нарекания грубое нарушение стандартов оформления библиографических ссылок.

Итак, список претензий и пожеланий к подготовке изданий Ерофеева очень велик, и именно аппарат является наиболее слабой частью практически всех книг, выпущенных на сегодняшний день. Озаботятся ли издатели исправлением ситуации – неясно, но сложившаяся ситуация показывает не только на отдельные допущенные промахи, но и на плачевное состояние отечественного книгоиздания в целом. Ведь просто сверстать и напечатать текст, спрятав его под красивую обложку, несложно. Гораздо труднее соблюсти профессиональную добросовестность и обеспечить читателя не только красивым, но и качественным продуктом, отвечающим как номинальным требованиям существующих стандартов, так и реальным нуждам.

Заключение

Подробный анализ выпущенных в СССР и России книг Венедикта Ерофеева показал, что за более чем 20 лет так и не появилось ни одного издания, способного в полной мере отвечать задачам научно подготовленного собрания сочинений, сборника или хотя бы моноиздания. На такую роль претендовала только одна книга с комментариями Эдуарда Власова, выпущенная «Вагриусом», но, к сожалению, выполненная работа оказалась халтурной.

Что же касается наиболее полного собрания сочинений Ерофеева, подготовленного издательством «Захаров» и состоящего из томов «Москва – Петушки», «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора», «Записки психопата», «Записные книжки 1960-х годов», «Записные книжки 1970-х годов» и «Малая проза», то его недостатки также вполне очевидны. «Малая проза» выпущена с комментариями всего на 4 страницы – по абзацу на произведение и с некорректно представленными названиями; именной указатель «Записок психопата» не содержит ссылок на текст, что сводит его функцию к разделению персонажей на вымышленных и реальных, о чём говорится в предшествующем ему примечании; комментарий записных книжек не связан с соответствующими фрагментами текста системой ссылок, а содержание не включает подробную рубрикацию, указывая только годы. В отдельных текстах присутствуют ошибки, авторское исправление которых в рукописях почему-то осталось незамеченным редакторами.

Проблемы подготовки действительно полноценного издания произведений Венедикта Ерофеева остаются нерешёнными. Спустя годы, приоритеты издателей не меняются, и попытки получить быструю прибыль сильно сказываются на качестве книг. Понятно, что в первую очередь для создания до сих пор отсутствующего качественного академического издания нужны соответствующие сопроводительные тексты – исследования произведений, комментарии и примечания, статьи. К сожалению, читательский интерес явно превышает интерес учёных-филологов и возможности издателей – поэтому до сих пор в качестве предисловий публикуются зачастую не предназначенные для такого использования статьи Владимира Муравьёва, а в качестве комментариев – ксерокопии рукописных текстов из личного архива писателя. Все остальные дополнительные тексты, встречающиеся в изданиях Ерофеева, включаются туда, скорее, ради соблюдения формальностей, и практически не несут полезной информации. Издателям же невыгодно привлекать исследователей и готовить аппарат «с нуля», так как подавляющему большинству потребителей интересны лишь сами тексты произведений. А серьёзных работ, которые при определённой переработке можно было бы использовать в качестве сопроводительных текстов, так и не появилось – найти можно лишь отдельные статьи, посвящённые, в основном, биографии писателя или небольшим исследованиям узкоспециальных вопросов, связанных с его творчеством.

Первостепенная задача обладателей прав на издание книг Ерофеева в настоящее время – не только окончательно избавиться от всё ещё встречающихся ошибок и опечаток, но и найти способ представить этого автора современному читателю наиболее подобающим сегодняшнему дню образом. Глубина текста поэмы, его феноменальная интертекстуальность подразумевают возможность и необходимость подробной трактовки и комментирования, хотя объём этой работы, несомненно, огромен. Другие произведения обладают сложной структурой и ещё более тесно, нежели «Москва – Петушки», связаны с реальной жизнью автора. Но целому пласту исследовательских работ ещё только суждено появиться. Поэтому формально новые издания отличаются от предыдущих лишь деталями (хотя и многочисленными), но – никак не подходом, который должен быть пересмотрен в самой основе.

Идеальное же научно подготовленное издание трудов Ерофеева должно включать помимо текстов произведений:

- биографию (более подробную, нежели встречающаяся в книгах и интернете краткая автобиография, поскольку именно в данном случае жизнь и творчество писателя максимально связаны между собой);

- предисловие к произведениям (раскрывающее роль Венедикта Ерофеева в отечественном литературном процессе конца XX века, как одного из первых русских постмодернистов, человека с необычной творческой судьбой, ставшего всемирно известным благодаря одному произведению, постоянно писавшего, но не оставившего после себя почти ничего оконченного);

- подробные комментарии к произведениям (в первую очередь историко-литературные, раскрывающие историю их создания и публикации (в случае с Ерофеевым – зачастую нетривиальную) и реальные, раскрывающие интертекстуальность произведений, а также разграничивающие часто встречающиеся у Ерофеева в одном произведении правду и вымысел), выполненные специалистами высокого уровня с изначальной ориентацией на отечественного читателя;

- подробный именной указатель с комментарием (в первую очередь – к записным книжкам и «Запискам психопата», где имена реальных людей зачастую встречаются наравне с вымышленными персонажами).

За всю двадцатилетнюю историю издания произведений Венедикта Ерофеева в России было выпущено около пятидесяти наименований книг, одинаково далёких от идеала и лишённых перечисленных элементов. К сожалению, процесс их публикации во многом затруднялся (и всё ещё затрудняется) ситуацией с авторскими правами, распорядиться которыми достаточно грамотно не удалось ни автору, ни его наследникам. После продолжительной борьбы с Albin Michel и «Вагриусом», практически не получив прибыли от многотысячных тиражей, потомки писателя передали права издательству «Захаров», что окончательно сделало невозможной публикацию книг Ерофеева другими издательствами и уничтожило возможность здоровой конкуренции, которая могла бы привести к повышению качества подготовки книг.

В связи с этим исследователям и любознательным читателям приходится довольствоваться редкими разрозненными статьями, небольшими комментариями и предисловиями, либо же изданиями, ориентированными на заграничную аудиторию. Более того – наиболее полные серийные издания последних лет лишены подчас даже необходимых широкому кругу читателей элементов аппарата.

К сожалению, нынешний правообладатель после работы над поэмой «Москва – Петушки» не спешит проводить новую подготовку остальных текстов и их комментирование, и даже текущий процесс публикации приостановлен около двух лет назад – в том числе из-за утраты той части записных книжек, которую предприимчивые родственники писателя продали за рубеж. Таким образом, подготовка полноценного собрания сочинений, сопровождаемого необходимым аппаратом, который не вызывал бы нареканий, всё ещё остаётся делом будущего.

Список использованной литературы

1) Бавин С. Самовозрастающий Логос (Венедикт Ерофеев) : Библиогр. очерк. М., 1995. – 45 с.

2) Богомолов Н. «Москва–Петушки»: историко-литературный и актуальный контекст // Новое литературное обозрение. – М.,1996. – № 38. – С. 302-319

3) Вайль П., Генис А. Страсти по Ерофееву // Кн. обозрение. – М., 1992. – № 7. – С. 8-12

4) Вайль П. Пророк в отечестве: Веничка Ерофеев... между прозой и позой // Независимая газета. – М., 1992. – № 90. – С. 14-15

5) Зорин А. Пригородный поезд дальнего следования // Нов. мир. – М., 1989. – № 5. – С. 14-16

6) Касаткина Т. Философские камни в печени: [Рец. на кн. Вен. Ерофеева «Оставьте мою душу в покое: почти всё»] / Т. Касаткина // Новый мир. – М., 1996, №7. – С. 228-232

7) Лакшин, В. Беззаконный метеор // М.: Знамя. – 1989, №7. – С. 225-227

8) Левин Ю. Комментарии к поэме «Москва – Петушки» Венедикта Ерофеева : [Предисловие Хайнрика Пфандля] / Юрий Левин. – М.: Мартис, 1996. – 94 с.

9) Липовецкий М. Паралогии: Трансформации (пост)модернистского дискурса в русской культуре 1920-2000-х годов. – М.: НЛО, 2008. – С. 285-325

10) Маньковская Н. Б. Париж со змеями (Введение в эстетику постмодернизма). – М.: ИФРАН, 1995. – 220 с.

11) Муравьёв В. Высоких зрелищ зритель // Ерофеев В. В. Записки психопата. – М.: Вагриус, 2000. – с. 5 – 12.

12) Муравьев В. С. Предисловие, автор которого не знает, зачем нужны предисловия, и пишет нижеследующее по причине инерции отрицания таковых, пространно извиняясь перед мнимым читателем и попутно упоминая о сочинении под названием «Москва – Петушки» // Ерофеев Вен. «Москва – Петушки»: Поэма. – М.: СП «Интербук», 1990.

13) Плуцер-Сарно А. Ю. Не надо смешивать портвейн с хересом: русский быт в комментариях к поэме Венедикта Ерофеева / Алексей Плуцер-Сарно // Ex libris НГ. – М., 1999, №5. – С. 16

14) Плуцер-Сарно А. Ю. Разве можно грустить, имея такие познания! (Комментарий к комментарию Э. Власова к поэме В. В. Ерофеева «Москва – Петушки») / Алексей Плуцер-Сарно // Новый мир. – М., 2000. – № 10. – С. 215-226

15) Скоропанова И. С. Русская постмодернистская литература: новая философия, новый язык / Ирина Степановна Скоропанова. – 2-е изд., доп. – СПб.: Нев. Простор, 2002. – 415 с.

16) Сушилина И. К. Современный литературный процесс в России : Учебное пособие. – М.: Изд-во МГУП, 2001. – 130 с.

17) Чуковская, Л. К. Процесс исключения / Лидия Корнеевна Чуковская. – М., 1990

18) Шмелькова Н. А. Последние дни Венедикта Ерофеева: Дневники. – М.: Вагриус, 2002. – 320 с.: фот.

19) Яблоков А. Записки редактора психопата // Ерофеев В. В. Записки психопата : впервые целиком. – М.: Захаров, 2004. – с. 256

20) Исполняется 70 лет со дня рождения писателя Венедикта Ерофеева [Электронный ресурс] // сайт «Правда.Ру». – Режим доступа: http://www.pravda.ru/news/culture/literature/24-10-2008/288973-venya-0/. – загл. с экрана (дата обращения: 14.10.2010)

21) «Москва – Петушки» : сайт, посвящённый творчеству Венедикта Ерофеева [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://moskva-petushki.ru/. – загл. с экрана (дата обращения: 14.10.2010)

22) Нехамкин С. Галина и Венички [Электронный ресурс] / Сергей Нехамкин // сайт газеты «Известия». – Режим доступа: http://www.izvestia.ru/russia/article40153/index.html. – загл. с экрана (дата обращения: 14.10.2010)

23) Партия, Хартия и Лжедмитрий [Электронный ресурс] // сайт журнала «Библиотечное дело». – загл. с экрана. – Режим доступа: http://www.bibliograf.ru/materials/news/1338/ (дата обращения: 24.10.2010)

24) Рыжков Л. Венедикт Ерофеев-младший: До «Петушков» еще надо дорасти [Электронный ресурс] / Лев Рыжков // Архивная версия газеты «Московский корреспондент». – загл. с экрана. – Режим доступа: http://www.nv-spravka.ru/stars/s_arbuzom_po_sugrobam/. – загл. с экрана (дата обращения: 14.10.2010)

25) Фромер В. Иерусалим – «Москва – Петушки» [Электронный ресурс] // сайт «Иерусалимская антология». – загл. с экрана. – режим доступа: http://www.antho.net/jr/1.1999/13.html (дата обращения – 15.05.2011)

26) Электронный каталог РНБ [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.nlr.ru/poisk/ (дата обращения: 13.10.2010)

Приложение 1. Библиография публикаций
и изданий Венедикта Ерофеева

1) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки / Венедикт Ерофеев // Трезвость и культура. – 1988, №12; 1989, № 1,2,3

2) Ерофеев, В. В. Москва–Петушки / Венедикт Ерофеев // Весть: сборник. Проза, поэзия, драматургия. – М.: Книжная палата, 1989. – С. 418 – 506

3) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки и прочее : поэма / Венедикт Ерофеев. – М.: Прометей, 1989. – 122 с.

4) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки и прочее : поэма / Венедикт Ерофеев ; [Предисл. и текстол. редактирование В. С. Муравьева ; Послесл. А. Величанского]. – М.: Прометей, 1989. – 126 с. : ил.

5) Исповедь порока : сборник Ставрополь: Ставропольское издательство, 1990. – 256 с.

6) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки : поэма / Венедикт Ерофеев ; [Предисл. В. С. Муравьева]. – М.: СП "Интербук", 1990. – 127 с.

7) Восемь нехороших пьес : сборник / [Составители З. К. Абдуллаева, А. Д. Михалева ; Худож. Т. Владова]. – М.: В/О «Союзтеатр», 1990. – 271 с. : ил.

8) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки и пр. : Роман-анекдот / Венедикт Ерофеев ; [Предисл. В.С. Муравьева]. – Петрозаводск : КАРЭКО, 1995. – 158 с.

9) Оставьте мою душу в покое : (Почти все) : сборник / Венидикт Ерофеев ; [Ст. М. Эпштейна, с. 3-30 ; Послесл. Черноусого (И. Авдиева) ; Худож. А. Капнинский]. – М.: Х. Г. С., 1995. – 407 с. : ил.

10) Оставьте мою душу в покое : (Почти все) : сборник / Венидикт Ерофеев ; [Ст. М. Эпштейна, с. 3-30 ; Послесл. Черноусого (И. Авдиева) ; Худож. А. Капнинский]. – М.: Х. Г. С., 1997. – 407 с. : ил.

11) Русские цветы зла : [Антол. / Сост. В. Ерофеев ; Ред. И. Трофимова. – 2-е изд., испр.]. – М.: Подкова, 1997. – 503 с.

12) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки : поэма / Венедикт Ерофеев. – М.: Х.Г.С. : Вагриус, 1998. – 199 с.

13) Ерофеев, В. В. Хибины. Москва – Петушки / Венедикт Ерофеев. – Кировск : ЦГБ, 1999. – 12 с. : ил.

14) Ерофеев В. В. Москва – Петушки : поэма / Венедикт Ерофеев : [Худож. С. Семёнов]. – СПб: Невская книга, 2000. – 104 с., ил.

15) Ерофеев, В. В. Записки психопата : сборник / Венедикт Ерофеев. – М.: Вагриус, 2000. – 444 с.

16) Ерофеев, В. В. Записки психопата ; Москва – Петушки / Венедикт Ерофеев. – М.: Вагриус, 2000. – 238 с. : ил.

17) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки / Венедикт Ерофеев ; [комм. Э. Власова]. – М.: Вагриус, 2000. – 573 с.

18) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки : поэма / Венедикт Ерофеев ; Худож. С. Семенов. – СПб. : Нев. кн., 2000. – 98 с. : ил., цв. ил.

19) Ерофеев, В. В. Собрание сочинений / Венедикт Ерофеев. – М.: Вагриус, 2001.
Т. 1: Краткая автобиография ; Москва – Петушки ; Вальпургиева ночь, или Шаги Командора ; Из записных книжек. – 2001. – 349 с. : портр. Библиогр. в подстроч. прим.
Т. 2: Записки психопата ; Благая весть ; Проза из журнала «Вече» ; Моя маленькая лениниана ; Интервью ; Из записных книжек. – 381 с. : портр.

20) Ерофеев, В. В. Вальпургиева ночь : пьеса и проза / Венедикт Ерофеев ; [подгот. текста В. Муравьева]. – М.: Вагриус, 2001. – 188 с.

21) Ерофеев, В. В. Бесполезное ископаемое : из записных книжек / Венедикт Ерофеев ; [подгот. текста В. Муравьева]. – М.: Вагриус, 2001. – 173 с.

22) Ерофеев, В. В. Русские цветы зла : [Проза конца XX в. : Сб.] / Авт.-сост. Виктор Ерофеев. – М.: Зебра Е : ЭКСМО-Пресс, 2001. – 558 с.

23) Ерофеев, В. В. Записки психопата ; Москва – Петушки / Венедикт Ерофеев. – М.: Вагриус, 2002. – 238 с. : ил.

24) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки : поэма / Венедикт Ерофеев ; [Худож. В. Гусейнов]. – М.: Вагриус, 2002. – 187 с. : ил.

25) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки / Венедикт Ерофеев ; [комм. Э. Власова]. – М.: Вагриус, 2002. – 573 с.

26) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки : поэма / Венедикт Ерофеев. – М.: Вагриус, 2003. – 187 с. : ил.

27) Ерофеев, В. В. Со дна души / Венедикт Ерофеев. – М.: Вагриус, 2003. – 558 с. : ил.

28) Ерофеев, В. В. Записки психопата / Венедикт Ерофеев. – М.: Вагриус, 2003. – 203 с.

29) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки : поэма / Венедикт Ерофеев. – М.: Вагриус, 2003. – 187 с.

30) Ерофеев, В. В. Вальпургиева ночь : Пьеса и проза / Венедикт Ерофеев. – М.: Вагриус, 2003. – 188 с.

31) Ерофеев, В. В. Мой очень жизненный путь : сборник / Венедикт Ерофеев. – М.: Вагриус, 2003. – 621 c., ил., портр., факс.

32) Ерофеев, В. В. Бесполезное ископаемое : Из записных книжек / Венедикт Ерофеев. – М.: Вагриус, 2004. – 173 с.

33) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки : поэма : Первое в России изд. полн. авт. текста / Венедикт Ерофеев. – М.: Захаров, 2004. – 140 c.

34) Ерофеев, В. В. Записки психопата : впервые целиком / Венедикт Ерофеев ; [ред., послесл., коммент. и указ. Алексея Яблокова]. – М.: Захаров, 2004. – 268 с.

35) Ерофеев, В. В. Вальпургиева ночь : [пьеса] / Венедикт Ерофеев. – М.: Захаров, 2004. – 87 с.

36) Ерофеев, В. В. Малая проза : сборник / Венедикт Ерофеев ; [коммент.: Алексей Яблоков]. – М.: Захаров, 2005. – 89 с.

37) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки : поэма / Венедикт Ерофеев. – М.: Захаров, 2005. – 140 с.

38) Ерофеев, В. В. Записные книжки : [первая публ. пол. текста] / Венедикт Ерофеев. – М.: Захаров, 2005. – 668 с.

39) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки : поэма / Венедикт Ерофеев ; Томск: ТомСувенир, 2006. – 384 с.

40) Ерофеев, В. В. Собрание сочинений : в 2 т. / Венедикт Ерофеев ; [вступ. ст. Владимир Муравьев]. – М.: Вагриус, 2007
Т. 1: Краткая автобиография ; Москва – Петушки ; Вальпургиева ночь, или Шаги Командора ; Из записных книжек. – 2007. – 349 с. : портр.
Т. 2: Записки психопата ; Благая весть ; Проза из журнала «Вече» ; Моя маленькая лениниана ; Интервью ; Из записных книжек. – 2007. – 381 с. : портр.

41) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки : поэма / Венедикт Ерофеев. – М.: Захаров, 2007. – 187 с. : ил.

42) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки : поэма / Венедикт Ерофеев. – 1-е в России изд. полного авт. текста. – М.: Захаров, 2007. – 140 с.

43) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки : поэма / Венедикт Ерофеев. – М.: Вагриус, 2007. – 187 с.

44) Ерофеев, В. В. Записные книжки : Кн. 2 / Венедикт Ерофеев. – М.: Захаров, 2007. – 474 с.

45) Ерофеев, В. В. Вальпургиева ночь : [пьеса и проза] / Венедикт Ерофеев. – М.: Вагриус, 2007. – 188 с.

46) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки / Венедикт Ерофеев ; [комм. Э. Власова]. – М.: Вагриус, 2007. – 573 с.

47) Ерофеев, В. В. Записки психопата ; Москва – Петушки / Венедикт Ерофеев. – М.: Вагриус, 2007. – 238, с.

48) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки : поэма / Венедикт Ерофеев. – М.: Вагриус, 2008 [т.е. 2007]. – 187 с.

49) Ерофеев, В. В. Мой очень жизненный путь : [сборник произведений] / Венедикт Ерофеев. – М.: Вагриус, 2008. – 621 c., ил., портр., факс.

50) Ерофеев, В. В. Москва – Петушки : поэма / Венедикт Ерофеев ; [ил. худож. Болкунова А.П.]. – М.: Союз, 2008. – 143 с. : ил.

---

[1] Нехамкин С. Галина и Венички [Электронный ресурс] // сайт газеты «Известия». – Режим доступа: http://www.izvestia.ru/russia/article40153/index.html. – загл. с экрана (дата обращения: 14.10.2010)

[2] Фромер В. Иерусалим – «Москва – Петушки» [Электронный ресурс] // сайт «Иерусалимская антология». – загл. с экрана. – режим доступа: http://www.antho.net/jr/1.1999/13.html (дата обращения – 15.05.2011)

[3] Сушилина И. К. Современный литературный процесс в России : Учебное пособие. – М.: Изд-во МГУП, 2001. – с 76.

[4] Исполняется 70 лет со дня рождения писателя Венедикта Ерофеева [Электронный ресурс] // сайт «Правда.Ру». – Режим доступа: http://www.pravda.ru/news/culture/literature/24-10-2008/288973-venya-0/. – загл. с экрана (дата обращения: 14.10.2010)

[5] Фромер В. Иерусалим – «Москва – Петушки» [Электронный ресурс] // сайт «Иерусалимская антология». – загл. с экрана. – режим доступа: http://www.antho.net/jr/1.1999/13.html (дата обращения – 15.05.2011)

[6] Лакшин, В. Беззаконный метеор // Знамя. – 1989, №7, с. 226

[7] Ерофеев В. В. Москва – Петушки М.: Прометей, 1990, с. 5

[8] Исполняется 70 лет со дня рождения писателя Венедикта Ерофеева [Электронный ресурс] // сайт «Правда.Ру». – Режим доступа: http://www.pravda.ru/news/culture/literature/24-10-2008/288973-venya-0/. – загл. с экрана (дата обращения: 14.10.2010)

[9] Ерофеев, В. В. Мой очень жизненный путь : [сборник произведений] – М.: Вагриус, 2008. – с. 575

[10] Партия, Хартия и Лжедмитрий [Электронный ресурс] // сайт журнала «Библиотечное дело». – загл. с экрана. – Режим доступа: http://www.bibliograf.ru/materials/news/1338/ (дата обращения: 24.10.2010)

[11] Маньковская Н. Б. Париж со змеями (Введение в эстетику постмодернизма). – М.: ИФРАН, 1995. – с. 131-132

[12] Вайль П., Генис А. Страсти по Ерофееву // Кн. обозрение. – М., 1992. – № 7. – С. 8-12.

[13] Вайль П. Пророк в отечестве: Веничка Ерофеев... между прозой и позой // Независимая газета. – М., 1992. – № 90. – С. 14-15.

[14] Плуцер-Сарно А. Ю. Разве можно грустить, имея такие познания! (Комментарий к комментарию Э. Власова к поэме В. В. Ерофеева «Москва – Петушки») // Новый мир. – М., 2000. – № 10. – С. 217

[15]

[16] Ввиду труднодоступности японского издания, данные фрагменты цитируются по данной статье:
Плуцер-Сарно А. Ю. Разве можно грустить, имея такие познания! (Комментарий к комментарию Э. Власова к поэме В. В. Ерофеева «Москва – Петушки») / Алексей Плуцер-Сарно // Новый мир. – М., 2000. – № 10. – С. 215-226

[17] Ерофеев, В. В. Москва – Петушки / Венедикт Ерофеев ; [комм. Э. Власова]. – М.: Вагриус, 2000. – С. 386

[18] Ерофеев, В. В. Москва – Петушки / Венедикт Ерофеев. – М.: Захаров, 2005. – С. 85

[19] Ерофеев, В. В. Москва – Петушки / Венедикт Ерофеев ; [комм. Э. Власова]. – М.: Вагриус, 2000. – С. 311 – 312

[20] Ерофеев, В. В. Москва – Петушки / Венедикт Ерофеев ; [комм. Э. Власова]. – М.: Вагриус, 2000. – С. 317

[21] Ерофеев, В. В. Москва – Петушки / Венедикт Ерофеев ; [комм. Э. Власова]. – М.: Вагриус, 2000. – с. 214

[22] Плуцер-Сарно А. Ю. Разве можно грустить, имея такие познания! (Комментарий к комментарию Э. Власова к поэме В. В. Ерофеева «Москва – Петушки») // Новый мир. – М., 2000. – № 10. – С. 217

[23] Плуцер-Сарно А. Ю. Не надо смешивать портвейн с хересом: русский быт в комментариях к поэме Венедикта Ерофеева / Алексей Плуцер-Сарно // Ex libris НГ. – М., 1999, №5. – С. 16