Защита владения от изъятия административным порядком

Представим себе ситуацию, которая уже была предметом рассмотрения в Конституционном Суде. Собственник автомашины, приобретенной за рубежом, при ввозе не выплатил положенных таможенных платежей и на основании статьи 131 Таможенного кодекса РФ, которая прямо запрещает продажу «нерастаможенных» вещей, фактически лишился своего транспортного средства. Но автомашина еще раньше была продана третьему лицу, которое теперь ею владеет и чистосердечно полагает, что его право полноценно. Но таможенный орган в соответствии со статьей 338 ТК изъял транспортное средство у покупателя. Таким образом, приобретатель имущества, который, в отличие от декларанта, ничего не нарушал, лишился машины. Получается, что наказанным стал не нарушитель таможенных правил, а покупатель, случайно оказавшийся владельцем вещи.

Вопрос о защите такого владельца еще совершенно новый для нашего права. Чтобы понять пути выхода из ситуации, мы должны будем последовательно решить ряд проблем.

Начнем с выяснения последствий совершенной сделки по продаже транспортного средства. Едва ли можно сомневаться в том, что налицо основания считать ее ничтожной в силу прямого нарушения запрета, установленного статьей 131 ТК РФ. Но если сделка ничтожна (недействительна), то это означает, что она не имеет никакого юридического эффекта. А это, в свою очередь, нужно понимать так, что переход права собственности, который и составляет эффект действительной купли-продажи, в данном случае не произошел, и покупатель, получив автомашину во владение, собственником не стал (им остался продавец). Такой покупатель известен праву как незаконный владелец. Если он не знал, что вещь нельзя продавать, он предполагается добросовестным владельцем, пока это предположение (презумпция) не опровергнуто надлежащим образом.

Следующий вопрос касается права таможенных и иных административных органов применять изъятие, то есть обращение на имущество меры насильственного характера - против лиц, не рассматриваемых как правонарушители.

Еще столетие назад известный в России знаток полицейского права И.Т. Тарасов подчеркивал, что «аресты, секвестры, конфискации, запрещения и другие лишения или ограничения права пользования имуществом имеют место не только для пресечения преступлений и проступков или устранения опасности, ни еще и в видах ограждения казенного интереса». Понятно, что при жестком толковании защита «казенного интереса» позволяет вторжение в имущественную сферу не только нарушителя, но иного лица.

Признав правомерность в нашем случае административного насилия, выразившегося в изъятии имущества у третьих лиц, мы тем самым уже сделали вывод о бесперспективности защиты полученного владения в рамках административной юрисдикция, поскольку не допущено нарушения собственно порядка изъятия. Иными словами, у нас нет оснований оспаривать в принципе право органов власти - таможенных, налоговых, судебных - изымать вещи нс только у нарушителей или должников, но и у третьих лиц, у которых оказались вещи, ставшие объектом взыскания.

Мы должны заметить, что, конечно, проблема выходит за рамки деятельности таможенных органов и затрагивает вообще сферу полицейских, административных отношений, в том числе, например, наложение ареста или опись имущества судом или судебным приставом-исполнителем. Здесь имеется подобное правилу статьи 338 ТК РФ прямое указание на то, что допускается обращение взыскания на имущество должника, находящееся не у самого должника, а у иных лиц (статья 48 Закона об исполнительном производстве, статья 391 ГПК РСФСР).

Конечно, этим третьим лицам, у которых изъяты вещи, предоставляется хорошо известное средство защиты - иск об исключении имущества из описи (освобождении от ареста). Условием удовлетворения этого иска служит подтверждение права собственности или иного законного права на вещь на стороне третьего лица.

Но ведь мы уже сказали, что и приобретатель вещи по ничтожной сделке, даже и вполне добросовестный, не получает на вещь никакого права.

Так что же, владелец вещи не имеет вовсе никакой защиты? Такому предположению противится не только чувство справедливости, но и сам закон.

Ведь иск об освобождении имущества от ареста предъявляется не к судебному приставу, а к должнику и взыскателю (статья 429 ГПК РСФСР). Это означает, что сам судебный пристав, а также и иные органы власти - таможенные, налоговые и другие, - не имеют гражданского, частного права на те вещи, которые они изъяли. Лица эти, впрочем, никак не страдают от отсутствия такого права, имея всегда возможность изъять вещь в административном, полицейском порядке и удерживать ее по тем же основаниям.

Действительно, представим, что опечатанную, описанную и арестованную уже недвижимость заняли третьи лица, пусть даже заявившие о своем праве на вещь. Если, как мы утверждаем, судебный пристав иди иной административный орган не вправе применить для защиты вещи исковые средства, которые даны лишь обладателю права, то как же производить выселение (изъятие) вещи? Ответ оказывается однако весьма простым: выселение производится точно так же и на том же основании, что и вообще у третьих лиц. Административный орган объявляет о том, что вещь подлежит изъятию и осуществляет его всеми предоставленными ему средствами, включая и допускаемое законом насилие, причем, как говорили дореволюционные юристы, «возражения третьих лиц игнорируются».

Но это обстоятельство - отсутствие у органов власти права на изъятую вещь - имеет далеко идущие практические последствия. Оно приобретает значение, когда сталкиваются позиции органа власти, который изъял вещь по публично-правовым основаниям, вытекающим из таможенного, налогового, процессуального законодательства, и добросовестного владельца - фигуры, известной только частному праву.

Наиболее типичным примером в этом случае считается как раз позиция покупателя вещи по ничтожной сделке. В этом случае он начинает владение, которое, при наличии указанных условий (статья 234 ГК) дает ему по истечении названного там же срока право собственности. Закон уважает давностное владение и до приобретения на имущество права собственности предоставляет владельцу защиту владения против третьих лиц, не являющихся собственниками, а также не имеющих прав на владение в силу иного предусмотренного законом или договором основания (статья 234 ГК РФ).

Административные органы не имеют права на владение изъятым имуществом. Следовательно, лицо, владеющее имуществом по приобретательной давности, имеет против них защиту по иску об истребовании вещи из их владения.

Понятно, что условием удовлетворения иска, предъявленного в силу пункта 2 статьи 234 ГК РФ, будет подтверждение добросовестности приобретения. Тем самым снимается всегда ожидаемое от административных органов возражение против такого иска, сводящееся к тому, что сделка купли-продажи, в силу которой вещь оказалась у приобретателя (покупателя), была совершена специально с целью укрытия имущества от взыскания. В выяснении добросовестности приобретения решающую роль играет система регистрации сделок, прав (на недвижимость) и самих объектов сделок.

Если отказать владельцу в возможности заявления иска об истребовании изъятой вещи, что при отсутствии убедительных аргументов из сферы частного права может быть обосновано лишь заботой о казенном интересе, то будут созданы предпосылки для серьезных злоупотреблений. Например, собственник, пропустив срок для предъявления иска или проиграв процесс об истребовании своего имущества по мотивам добросовестности ответчика (статья 302 ГК), указывает на это имущество своим кредиторам, которые выставляют его на торги в порядке исполнительного производства. Нет нужды говорить, что запрет владельцу в этом случае отстаивать свое владение не только был бы несправедлив, но и прямо вступил бы в противоречие со всей логикой Гражданского кодекса.

Учитывая, что вопрос практически не разработан и не известен судебной практике, может быть, имеет смысл резюмировать все изложенное путем определения сути заявленного требования: незаконный владелец вещи, не оспаривая ничтожности сделки, по которой он получил владение, требует от органа власти (таможенного, налогового, судебного пристава) возврата ему вещи, изъятой административным порядком, в связи с обязательствами или правонарушением, совершенным собственником вещи (должником по обязательству), причем истец в этом иске ссылается на свою добросовестность и требует применить к нему защиту, предусмотренную пунктом 2 статьи 234 ГК.

Теперь вернемся к нашей исходной ситуации. Если автомашина изъята у покупателя, купившего ее у нарушителя таможенных правил, то покупатель, не оспаривая того, что продавец не вправе был продавать автомашину, требует, однако, от таможенного органа вернуть ему владение, ссылаясь на то, что он - добросовестный приобретатель и начал владение для давности (статья 234 ГК).

Последний практический совет состоит в следующем: поскольку защищается фактическая позиция, фактическое владение, а не право, то нужно успеть заявить иск до продажи вещи с торгов. Если момент упущен, то вернуть вещь нельзя и остается только взыскивать убытки.

Список литературы

Константин СКЛОВСКИЙ, член Ставропольской краевой коллегии адвокатов, кандидат юридических наук. Защита владения от изъятия административным порядком.