Роман "Евгений Онегин"

Роман “Евгений Онегин” занимает центральное место в творчестве А.С. Пушкина. Это самое крупное произведение поэта, самое известное, оно в наибольшей степени повлияло на развитие русской литературы.

Роману были отданы восемь лет упорной работы (1823-1831).Это самый плодотворный период творчества Пушкина. То обстоятельство, что поэт работал над “Евгением Онегиным” долгие годы, сыграло свою роль. Шло время, совершались значительные события в мире, в стране, в жизни самого писателя. Заканчивал роман уже и тот, и не тот человек, который его начинал.

“Громаден труд Пушкина, создавшего первый русский роман да еще в стихах”, писал Белинский.

Почему роман в стихах? Стихотворная форма намного сильнее воздействует на читателя, чем проза, красота повествования достигается за счет строгой формы. Роману свойственны афористичность, образно-метафорическое воссоздание жизни, музыкальность.

Белинский назвал “Евгения Онегина” “энциклопедией русской жизни пушкинского времени”. По словам критика, впервые в русской литературе с такой широтой и правдивостью была воссоздана целая историческая эпоха. Многих изумляла формулировка критика: что же это за энциклопедия, если весь роман посвящен светскому франту и его окружению в Петербурге и в деревне? Само понятие “энциклопедия”, вызывавшее в сознании тяжелые увесистые тома, как бы вступало в противоречие с этим небольшим по объему произведением, которое, однако, оказалось “томов  премногих тяжелей”. Роман Пушкина по конкретному историз­му, по широте охвата русской жизни и масштабу поставленных в нем этических, социальных, национальных проблем был и остается, может быть, самым уникальным, но и самым загадоч­ным явлением всей русской литературы.

Портрет эпохи складывается в романе из множества деталей и подробностей, среди которых равно важными оказываются такие несопоставимые, на первый взгляд, вещи, как круг чте­ния и распорядок сельской жизни, быт молодого петербуржца и песня крестьянских девушек, особенности воспитания и образования и моды того времени, предметы российского импорта и экспорта и загадки природы, творческая биография автора и “наука страсти нежной”, разные лики русской природы и трагедия Наполеона перед пылающей Москвой. Кое-что Пушкин бросает вскользь, как бы между прочим, а на другом специально задерживается, чтобы привлечь внимание читателя. Но, повторив вслед за Анной Ахматовой слова о Пушкине - “авторе незаменимых слов”, — согласимся, что в картине России, созданной поэтом, нет ничего незначительного, всё важно и существенно.

Конечно, главное место в романе отведено Онегину, Лен­скому, Татьяне и Ольге. Именно в них, как писал Белинский, “отразилось русское общество в один из важнейших моментов своего развития”. Главные герои романа, принадлежащие к одному сословию, тем не менее несут разную содержательную нагрузку: Онегин — типичный петербуржец , получивший традиционное воспитание и, несмотря на яркую индивидуальность, ведущий традиционный для своей среды образ жизни. Ленский — поэт, романтик, который “из Германии туманной привез учености плоды”. Татьяна, “русская душою”, — само­бытная и сильная женская натура, впитавшая тем не менее все “привычки милой старины”. Ольга — почти дитя природы, если бы не ограниченность и пошлость того круга, к которому она принадлежит. Только соединив в романе судьбы героев, заставив их взаимодействовать, автор и мог дать обобщенный портрет русского дворянства начала XIX века. Все впечатления своей собственной жизни Пуш­кин осмысляет в романе и в форме лирических признаний, ли­рических отступлений, и в описании судеб героев.

Впрочем, подробности жизни главных героев не могут ус­кользнуть даже от самого невнимательного читателя, но ими далеко не исчерпывается энциклопедичность романа.

Уже в первой главе, целиком посвященной Онегину, мы уз­наем и о репертуаре русского театра (“Волшебный край! Там в юны годы, сатиры смелый властелин, блистал Фонвизин, друг свободы, и переимчивый Княжнин...”, и Озеров, и Катенин, и Корнель...), и о труде разносчика, извозчика, и об Адаме Смите, книгами которого увлекается главный герой, и об импорте в Россию (“Все, чем для прихоти обильной торгует Лондон щепетильный, что по Балтическим волнам за лес и са­ло возят к нам”), и о многих мелочах быта, без которых нельзя считать исторически точным изображение жизни в ее многоликости.

Быт поместного дворянства написан не менее подробно и точно:

Она езжала по работам,

Солила на зиму грибы,

Вела расходы, брила лбы,

 Ходила в баню по субботам,

Служанок била осердясь...

Однако не только мать Татьяны представлена в романе так подробно, но и все окружение Лариных, причем не только со­седи помещики, но и крестьяне, быт которых во многом совпа­дает с бытом хозяев:

Они хранили в жизни мирной

Привычки милой старины.

У них на масленице жирной

Водились русские блины …

Наивность и простота сельского быта трогают душу поэта, но вовсе не вызывают у него сентиментальных восклицаний и не заслоняют от Пушкина всей косности и неподвижности этой размеренной жизни.

А кроме Петербурга и деревни, есть еще Москва, которая входит в сюжет романа прежде всего как ярмарка невест, куда везут Татьяну. Но автор расширяет сюжетные рамки, напоминая читателям о подвиге Москвы в 1812 году:

Как часто в горестной разлуке,

В моей блуждающей судьбе,

Москва, я думал о тебе ...

Но и этого мало. Пушкин создает блестящий портрет московского барства, весь проникнутый ассоциациями со знаменитой грибоедовской Москвой. Полагаясь на читателя, который, конечно, вспомнит этот “старый образец”, воспетый Грибоедовым, Пушкин укладывает в одну строфу целый слой московского общества:

Но в них не видно перемены,

Всё в них на старый образец:

У тетушки княжны Елены

Всё тот же тюлевый чепец,

Всё белится Лукерья Львовна,

Всё то же лжет Любовь Петровна,

Иван Петрович так же глуп,

Семен Петрович так же скуп...

Пушкин не просто охватывает взглядом разные слои русского общества, но глубоко проникает в них, погружая читателя в неповторимый мир национальной стихии.

Конечно, широта охвата национальной жизни не могла быть полной и без сыновнего чувства поэта к родной природе:

Гонимы вешними лучами,

С окрестных гор уже снега

Сбежали мутными ручьями

На потопленные луга.

Улыбкой ясною природа

Сквозь сон встречает утро года ....

Может быть, именно эти особенности пушкинского романа имел в виду Белинский, когда говорил, что “Евгений Онегин” — в высшей степени народное произведение”, что это “первое ис­тинно национальное русское произведение”. Конечно, и чув­ство родной природы, и стихия русского языка, и природа рус­ского человека с его неудовлетворенностью — все это вместе складывается в единое понятие национальной сти­хии. И все-таки главное в самом понятии народность, когда мы размышляем над “Евгением Онегиным”, — это ясное осозна­ние отличия народности от простонародности. Именно поэто­му Белинский был готов услышать, что многие удивятся его мыс­ли о народности пушкинского романа. В эпоху Белинского еще господствовало странное мнение, “будто бы русский во фраке или русская в корсете уже не русские и что русский дух дает себя чувствовать только там, где есть зипун, лапти, сивуха и кислая капуста”. Отстаивая свое утверждение, Белинский ссылается и на Гоголя, считавшего, что “истинная национальность состоит не в описании сарафана, но в самом духе народа”.

Безусловно, пленительными, естественными и в высшей степени поэтическими являются в “Евгении Онегине” и сцены Татьяны с няней, которую поэт, конечно же, списал с Арины Родионовны, и описание дворового мальчика с Жучкой в ко­ляске, и знаменитая “Песня девушек”, которую должны петь крестьянки, чтобы не есть господской ягоды. Но народность романа не в этих превосходных сценах, или, во всяком случае не только в них, но прежде всего в изображении мыслящего человека и его среды.

В том-то и состояла гениальная “находка” поэта, что героем своего произведения он сделал не купеческого сынка и не потенциального бунтаря типа Чацкого, а светского человека, в котором автора привлекали типично русские черты: “мечтам невольная преданность, не подражательная странность и резкий охлажденный ум”. Только такой герой и мог держать автора в плену все долгие годы работы над романом. И, конечно, Татьяна Ларина, “русская душою”, “милый идеал” Пушкина. Показательно, однако, что и Татьяна, как Онегин, не сливается со средой скотининых, пустяковых и прочих соседей, ещё ярче оттеняющих самобытность любимой героини Пушкина.

“Собранье пестрых глав”, как насмешливо писал сам автор о своем романе, стало первым истинно национальным русским романом, “в котором отразился век и современный человек изображен довольно верно”.