Социально-экономические отношения в Казахстане во второй половине XIX века

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В КАЗАХСТАНЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX В.

Завершение присоединения Казахстана к России внесло сущес­твенные перемены в политику империи в отношении казахского края. Военно-колониальными акциями присоединив Семиречье и Южный Казахстан, царизм вышел на среднеазиатский плацдарм, вытеснив английское влияние в регионе. Воспользовавшись бла­гоприятной международной обстановкой. Российская империя, руководствуясь своими далеко идущими политическими интереса­ми, установила в Казахстане колониальный режим.

Бурно развивавшаяся промышленность метрополии все более и более нуждалась в источниках сырья, рабочей силе. Богатый природными ресурсами, животноводческим сырьем Казахский край давно привлекал внимание российских предпринимателей. Однако освоение огромного региона с разными природно-географически-ми условиями требовало от правящих кругов проведения админис­тративно-территориальных, судебных и других нововведений'. Ус­тавы о сибирских, оренбургских казахах 1822—1824 гг., по существу ликвидировавшие ханство в Казахстане (за исключением Букеев-ской, или Внутренней орды), открыли простор для правительствен­ной и частной казачьей колонизации, но не смогли уничтожить веками сохранившиеся формы правления. Родоплеменная структу­ра казахского общества (суд биев, власть султанов) в основном продолжала сохранять былое значение, хотя создание окружной системы, вытеснение кочевников с веками насиженных мест стали подрывать основу политической системы и хозяйственного уклада автономного населения.

Проведению административной системы управления благопри­ятствовало и положение разросшейся в своих границах империи. Вслед за отменой крепостного права правительство России прове­ло ряд реформ, коренным образом изменивших течение социаль­

но-политической жизни: земских, судебных, городских и др. Разви­тие капитализма шло «в глубь» и вширь.

В этих условиях Россия выдвинула задачу коренной ломки прежней системы управления Казахстаном².

Для подготовки проекта Положения об управлении Казахской степью правительство в 1865 г. образовало так называемую Степ­ную комиссию. При подготовке реформы настроение широких масс не было принято во внимание. За проведение радикальных реформ, которые способствовали бы повышению материального благосостояния и благополучия казахов выступал Ч. Валиханов. Он предлагал вводить систему административного правления в Казах­стане на началах народного самоуправления. В «Записке о судеб­ной реформе» он считал наиважнейшим для казахского народа социально-экономические нововведения. 11 июля 1867 г. царь Александр II подписал проект Положения об управлении Семире-ченской и Сырдарьинской областями; 21 октября 1868 г. — проект Положения оо управлении Тургайской, Уральской, Акмолинской и Семипалатинской областями. Таким образом, «Временное положе­ние» об управлении Казахстаном было подготовлено царизмом на основе соображений правительственных чиновников при активном участии султанов Сейдалина, Чингиза Валиханова, Мусы Чормано-ва и др. Изменениям подверглись управления Семипалатинской, Акмолинской областями, открытыми в 1854 г., Семиреченской — 1866 г.³. Реформа впервые охватила весь Казахский край, хотя Букеевская (Внутренняя) орда, где ханская власть прекратила свое существование еще в 1845 г., согласно проекту Временного положе­ния отошла в состав Астраханской губернии.

В свою очередь, области делились на уезды, уезды — на волости. Кроме военной и гражданской власти, в обязанность Туркестан­ского генерал-губернатора вменялось ведение дипломатических отношений с соседними государствами — Китаем, Ираном и др.

Новая система управления расшатывала патриархально-фео­дальный уклад жизни кочевников, ограничивала власть султанов, биев и старшин. Осуществление реформ 1867—1868 гг. привело к ослаблению влияния родовой аристократии, что отразилось на их правовом, экономическом и политическом положении.

Административное управление носило ярко выраженный воен­ный характер. Во главе областей находились военные генерал-губернаторы (они же командующие военными округами), сосредо­точившие в своих руках полноту военной и гражданской власти. Неразделенность военной и гражданской властей было принципом административного устройства Казахской степи по новой реформе.

По Временному положению об управлении в степных областях 1868 г. и Положению об управлении в Туркестанском крае 1867 г. волостной управитель сосредоточивал в своих руках полицейскую и распорядительную власть. Он наблюдал за сохранением «спокой­ствия и порядка», за уплатой податей и всяких повинностей с населения. В его обязанности входили приведение в исполнение решения суда биев. Аульные старшины в пределах своей компетен­ции исполняли те же обязанности, что и волостные управители. Казахский шаруа на своих плечах нес еще непомерно тяжелую земскую повинность: содержал аульно-волостную администрацию, вносил средства на исправление мостов, почтовых трактов,лбеспе-чивал подводами воинские части.

Реформой 1867—1868 гг. были учреждены военно-судебные ко­миссии и уездные суды, действовавшие на основании общеимпер­ских законов. Вместе с тем были сохранены феодальные суды биев в аулах и суды казиев в кишлаках Сырдарьинской области. Преступления, совершенные вне степных областей, уголовные и гражданские дела казахов-скотоводов разбирались уездными судь­ями на основе российских законов.

Положения 1867—1868 гг. введены временно в виде опыта на два года. Однако этот «опыт» из-за возможной отрицательной реакции местного населения затянулся более чем на двадцать лет. Только в конце 80 — начале 90-х гг. XIX в. царские власти приступили к завершению внедрения административно-судебной реформы. 2 июня 1886 г. было принято Положение об управлении Туркестанским краем⁴. 21 марта 1891 г. — Положение об управле­нии Акмолинской, Семипалатинской, Семиреченской, Уральской, и Тургайской областями.

Еще большую силу приобрела власть генерал-губернатора. Об­ластное правление приравнивалось к губернскому правлению цен­тральных районов России. В крупных городах создавались полицей­ские управления, а в других — полицейские приставства. По Положению 1891 г. споры по земельным вопросам между аульны­ми старшинами в пределах волости решали волостные съезды, а между владельцами кибиток — аульные. Решающая роль принад­лежала волостным управителям и аульным старшинам. В связи с этим между общинами происходила жесточайшая борьба за прове­дение в волостные управления и аульные старшины своего канди­дата, которого избирали на три года.

Произошли существенные изменения и в области судебного устройства. Система российских судов складывалась, согласно Поло­жению об управлении Туркестанским и Степным краями, из таких звеньев, как мировые судьи, областные суды и Правительствующий сенат как высшая судебная инстанция. Был модифицирован и суд биев. По форме бий оказывался выборным народным судьей. Это нововведение также наносило удар по традиционному суду шариа­та.

Реформы 1867—1868 гг. и последующие нововведения вызвали протест .казахов. Уже в первой половине 60-х гг. XIX в. в Казахстане, особенно в Младшем жузе, колониальный гнет стал усиливаться. Это создавало предпосылки для роста недовольства трудящихся масс, которое могло вылиться в открытое выступление против царизма.

Изменения в территориально-административном устройстве и социально-экономическом развитии Казахстана обусловили при­нятие новой налоговой системы, отвечавшей интересам колони­альный империи. Несмотря на тенденцию роста оседлого и земле­дельческого населения, кочевники были основной массой нало­гоплательщиков: в 1880 г. они составляли 90,5, в 1897 г. — 82,0%.

Кибиточная подать представляла собой форму государственно­

го налога с казахского населения в размере 2 руб. 75 к. с кибитки в год в Семиреченской и Сырдарьинской областях, 3 руб. с кибитки в год в четырех степных областях. Во Внутренней Орде функциони­ровала особая система налогообложения. Ранее взимаемые сборы зякет и согум сливались в единый денежный сбор — подать со скота.

Налоговое законодательство вводило пропорциональную систе­му взимания налогов, устранялся даже формальный учет матери­ального благополучия различных групп. Оно носило ярко выра­женный политический характер. Новое административное деление не соответствовало веками сложившемуся порядку использования пастбищ. Летовки, зимовки одного рода зачастую оказывались в разных административно-территориальных делениях, что осложня­ло пользование землей. Все это послужило причиной восстания казахов Тургайской и Уральской областей в 1868 г.

Восстание возникло стихийно и длилось с декабря 1868 г. по октябрь 1869 г. Оно носило выраженный антиколониальный харак­тер.

Казахи, предводительствуемые крупными родоначальниками, бойкотировали правительственные комиссии, оказывали воору­женное сопротивление царским отрядам. Так, б мая 1868 г. вышедший с комиссией с Оренбургской линии отряд фон Штемпе­ля в составе 200 сабель и роты пехоты при озере Джаман-Сай подвергся нападению 20 000 казахов, которые продержали его в осаде в течение семи дней. Отряд возвратился на линию, растеряв весь фураж и продовольствие.

Особенно длительной была борьба казахских шаруа против своих феодалов. С марта по июнь 1869 г. был совершен 41 набег на аулы биев, султанов, волостных управителей, старшин. В них в общей сложности участвовали 3 000 человек. Размах восстания в Тургайской и Уральской областях встревожил местные власти и центральное правительство. На подавление восстания в степь были двинуты крупные карательные отряды. В Уральской области оперировали отряды подполковника Рукина, графа Комаровского, отряд под командой генерал-губернатора Веревкина и др. Вследст вие слабой организованности, стихийности, наличия разногласий между отдельными руководителями повстанцы потерпели пора­жение. И, конечно, как и в предыдущих выступлениях шаруа, непоследовательность и предательство временно принявших учас­тие в восстании биев и старшин способствовали сравнительно быстрому подавлению восстания.

Восстание крестьян на полуострове Мангышлак также было связано с введением Временного положения в 1869 г. в Уральской и Тургайской областях. Земельный вопрос у адаевцев с введением Положения встал еще более остро⁶. Возмущение введением новой системы налогов усилило их сопротивление проведению в жизнь Положения. Мангышлакский пристав подполковник Рукин с отря­дом в 38 казаков, при четырех орудиях и переводчике Бекметове в сопровождении бия Б. Маяева, управителей отделений (всего 60 человек), с обозом из 35 верблюдов 15 марта 1870 г. выехал в урочище Куруп навстречу откочевывающим аулам. Появление Рукина с отрядом в степи послужило поводом к восстанию. В Бузачи под руководством пастуха Досана Тажиева, Исы Тленбаева собралось около 200 казахов, вооруженных 30 ружьями. В теченле' недели (15—21 марта) царский отряд прошел колодцы Буурлы, Кунансы, Тубекудук, урочище Уманкол, колодец Усак беспрепят­ственно. Но далее во время схватки отряд Рукина был разгромлен, раненый Рукин застрелился. Победа воодушевила повстанцев.

Восстание распространилось на весь полуостров. Рабочие рыб­ных промыслов слободки форта Александровского и станицы Николаевской бросали работу, захватывали лодки. Из судов, отня­тых в Сарытасском заливе у рыбопромышленников, рабочие обра­зовали своеобразную флотилию, которая позднее участвовала в осаде Александровского форта. К рабочим-казахам присоедини­лись адаевцы, задержанные осенью 1869 г. царскими карательными отрядами, в Эмбенском уезде. Количество восставших достигло 10 тыс. человек. 5 апреля 1870 г. восставшие атаковали Александров­ский форт, Николаевскую станицу, сожгли маяки у форта, разгро­мили укрепление Нижнее, где хранились запасы войскового гарни­зона, дома, имущество торговцев. Однако артиллерийский огонь заставил их отойти. Восстание вызвало тревогу не только у местных колониальных властей, но и в Главном штабе в Петербур­ге.

В это время значительно усилилось влияние Англии в Иране. Царское правительство, готовясь к походу против Хивинского ханства, сосредоточивало войска в районе Красноводска. Центр Мангышлакского восстания оказался в тылу этих войск. Подавле­ние восстания было возложено на наместника Кавказа. В конце мая из Кавказа на Мангышлак были переброшены батальон Апшеронского полка, две стрелковые роты, две роты линейного батальона, четыре роты Дагестанского полка, две сотни терских казаков, при четырех орудиях. Несмотря на самоотверженное сопротивление казахов-адаевцев, восстание было подавлено. Цар­ские войска преследовали их: кавказские — на Мангышлаке, оренбургские — на северных летовках.

В три месяца Мангышлак был занят царскими войсками. Царское правительство сурово расправилось с «непокорными». В это время генерал-губернатор Н. А. Крыжановский получил распо­ряжение военного министра Милютина «примерно наказать мя­тежников». После поражения восстания его предводители И. Тленбаев, Д. Тажиев, И. Кулов со своими приверженцами и аулами и многие адаевцы, активно участвовавшие в восстании и опасавшиеся преследования царских карателей, в декабре 1870 г. перешли в пределы Хивинского ханства" В восстании на Мангыш­лаке антифеодальная борьба была выражена слабо, что объясняет­ся наличием родовых пережитков, тормозивших развитие классо­вого сознания кочевников. Главная особенность восстания состоя­ла в том, что в нем активно участвовали широкие слои трудящих­ся. Жестоко подавив восстание, кавказская администрация взыс­кала с оставшихся на Мангышлаке 8 тыс. кибиток кибиточную подать и разные сборы на сумму 57 901 руб. На адаевцев была наложена контрибуция в размере 90 тыс. баранов. Восстание на

Мангышлаке своим острием было направлено против колониза­торской политики царизма.

Отмена крепостного права не разрешила аграрного вопроса в России. В этих условиях царское правительство приняло ряд мер по отвлечению крестьян от революционного движения, в частнос­ти активизировало переселенческую политику. Путем колониза­ции Сибири, северных, западных и юго-восточных районов Казах­стана царизм рассчитывал переселить крестьян из внутренних губерний и создать в их лице социальную опору на национальных окраинах. Планомерное переселение русских и украинских кресть­ян почти во все области края началось в начале 70-х г. XIX в. и массовый характер приобрело в 80-х г.

Царское правительство разработало и утвердило 13 июля 1889 г. специальное Положение о добровольном переселении сельских обывателей и мещан на казенные земли и о порядке причисления лиц означенных сословий, «переселившихся в прежнее время». В Положении конкретно определялись районы переселения в Томской и Тобольской губерниях, а также Семиреченской, Акмо-линской и Семипалатинской областях. «Временные правила» 1893 г. конкретизировали отдельные статьи Положения 1889 г. Например, учитывались интересы переселенцев-старожилов, над­еленных землей в размере 15 дес. на душу. Переселение крестьян в Казахский край сопровождалось изъятием земель у казахов-кочев­ников. Только с 1885 г. по 1893 г. было изъято из пользования коренного населения Акмолинской области 251 779 дес. земли и образовано 24 переселенческих участка с населением 10 940 душ мужского пола, а в Семипалатинской области за этот же период было изъято 33 064 дес. пахотной земли у казахских шаруа. Особенно большой поток переселенцев шел в Семиреченскую область. За 12 лет (с 1868—1880 гг.) сюда переселились 3 324 семьи, из них 2 099 образовали селения, а 1 225 семей обосновались в городах.

В 1889 г. был принят Закон «О переселении сельских обывате­лей и мещан на казенный земли». В 1891 и 1892 гг. закон распространялся на Тургайскую и Уральскую области. Согласно ему, переселенческое движение сосредоточивалось в руках прави­тельства, а для переселения в восточные районы требовалось специальное разрешение; ограничивалось самовольное переселе­ние. Но стремление царских властей как-то урегулировать ставший стихийным процесс переселения не удалось. Самостоятельное занятие крестьянами казахских земель продолжалось. Неурожай 1891—1892 гг. побудил массу крестьян из европейской России двинуться на Восток в поисках свободных земель. В этот период за Урал перешло около 30, в Семиреченскую и Сырдарьинскую области — 12 тыс. крестьян.

Возможность соединения Казахстана через железнодорожные магистрали с Сибирью и Приволжским районом толкало прави­тельство ускорить переселенческое освоение Казахстана. С этой целью экспедиция под руководством Ф. А. Щербины тщательно обследовала 12 уездов Амолинской, Тургайской и Семипалатин­ской областей. Официально главной целью экспедиции Ф. А. Щербины было изучение состояния хозяйственного развития . местного кочевого населения. Естественно, экспедиция обратила-^ внимание и на переселенческие поселки. Материалы экспедиции были использованы царизмом для дальнейшей экспроприации «излишков» казахской земли, хотя работа экспедиции в целом была воспринята неудовлетворительно.

Однако самовольное присвоение царизмом казахских земель, вытеснение местного населения в пустынные, малопригодные земли, произвол царских чиновников вызывали сопротивление казахского населения, неоднократно выливавшееся в вооруженные столкновения с царскими карательными отрядами.

Колонизаторская направленность аграрной политики царизма привела к постепенному изменению соотношения численности кочевого и оседлого населения. Во второй половине XIX — нач. XX в. кочевое хозяйство казахов стало испытывать сильное воздействие внешних экономических факторов со стороны разви­вавшейся капиталистической России. Образовались новые формы хозяйства: оседло-скотоводческая и оседло-земледельческая. В процессе их сложения возникали самые разнообразные переход­ные формы хозяйства, одновременно изменялись и формы земле­пользования — увеличивался процент частного землепользования и частной земельной собственности. К концу XIX в. кочевое хозяйство сохранялось в отдаленных степных районах Казахстана:

в Присырдарьинских районах, в степях Центрального Казахстана, по окраинам Бетпак-Далы, на Мангышлаке, в Семипалатинской, Акмолинской областях. В северных районах уже редко можно было найти чисто кочевое хозяйство, не связанное с земледелием и сенокошением. Кочевничества придерживались в основном байские хозяйства старого феодального типа, еще устоявшие под натиском новых явлений, большей частью в силу вековых тради­ций. Но и эти кочевые хозяйства имели некоторые отличия от кочевого хозяйства прошлого.

Расширение взаимовыгодных контактов с рынком, ярмарками предопределило изменения и в структуре стада казахов. Русские купцы, особенно после отмены крепостного права^ проявляли повышенный интерес к лошадям. Казахские баи быстро уловили наметившиеся тенденции и увеличили табуны лошадей. Только в Кустанайском уезде за 1865—1879 гг. удельный вес овец в стаде упал с 86 до 44,6, а лошадей вырос с 6,8 до 37,7%.

Потребности крупных российских городов в говяжьем мясе обусловили рост поголовья крупного рогатого скота: в том же Кустанайском уезде Тургайской области крупный рогатый скот составлял в 1855 г. 17% всего поголовья, а в 1898 г. — уже 23. Основными скотоводческими районами были Семипалатинская, Тургайская области, а также Акмолинская, Уральская. Хотя основное поголовье скота сосредоточилось в руках кочевого насе­ления, тем не менее часть скота находилась в руках оседлых жителей.

Под влиянием развития капитализма и переселенческого дви­жения ускорился процесс оседания кочевников. В бассейнах р. Урала и Тобола, где выпадало достаточное количество осадков,

казахи распахивали степь сабанами (примитивными плугами), не прибегая к искусственному орошению. На берегах Сырдарьи, Эмбы, Иргиза, Тургая, Сарысу занимались поливным земледелием. Однако стремление колониальной администрации путем переселе­ния крестьян из внутренних губерний, казаков из Сибири, Орен­буржья создать новые экономические центры, производящие хлеб­ные продукты, вело к сужению земельного фонда аульной общины, ограничивало возможности казахов заниматься не только ското­водством, но и земледелием. Генерал-губернатор Туркестанского края граф Сухотелен считал вредным поощрять хлебопашество среди казахов и нередко запрещал им сеять на новых участках⁷.

Дальнейшая узурпация общинных земель и установление колони­альной системы управления сопровождались усилением социальной дифференциации казахского общества. Значительная часть хозяйств, расположенная близ русских селений и городов, постепенно стала втягиваться в рыночные отношения. Это создавало почву для разло­жения кочевого хозяйства. В 70—80 гг. XIX в. усиливается отход обедневших казахов на различные промыслы и в горнодобывающую промышленность в поисках заработка.

В конце XIX— нач. XX в. в Кокчетавском уезде джатаки составля­ли 4,6, в северных волостях Атбасарского уезда — 5,3, в южных 7,9% от общего количества казахских хозяйств⁸. По своему социально-экономическому положению джатачество было формирующимся сельским пролетариатом. Из среды джатаков выросла и часть город­ского пролетариата. Находясь вне казахских общин, они рано приоб­щились к более прогрессивным формам экономики, одновременно теряя традиционные родовые связи. Джатачество способствовало углублению хозяйственной дифференциации кочевого аула, было посредником между аульной общиной и русскими переселенческими селениями и городами⁹.

В последней четверти XIX в. в Казахстане зародилось промыш­ленное производство. Еще в середине XIX в. было известно наличие в Казахстане многих видов полезных ископаемых. Начиная с 60-х гг. XIX в. российские предприниматели стали вывозить капиталы в Казахский край и создавать на базе ряда месторождений полезных ископаемых промышленные предприятия. В 70—80-х гг. довольно интенсивно развивалась промышленность по переработке сельско­хозяйственного сырья — маслодельная, кожевенная, мукомольная и др. Основными центрами обрабатывающих предприятий были Севе­ро-Западный и Восточный Казахстан. Значительного уровня разви­тия достигла кожевенная промышленность.

Зачатком химической промышленности можно считать Шымкент-ский сантонинный завод. Основанный в 1882 г. завод успешно экспор­тировал свою продукцию в Англию, Америку, Германию, Индию и Японию. В южных районах, в Шымкенте и Туркестане в основном действовало несколько хлопкоочистительныхзаводов. Табачная про­мышленность была представлена двумя предприятиями небольшой мощности в г. Верном, основанными в 1875 и 1900 гг.

На Аральском море, на озере Карабаш, в Павлодарском уезде разрабатывались соляные месторождения. На Баскунчакском про мысле в 1867 г. было произведено 54 847, в 1870 г. — 1267 994, в 1880 — 2 800 000 пуд. соли.

В бассейнах р. Урал, Эмба, Иртыш, на Аральском и Каспийском морях значительного масштаба достигло рыболовство. Эта отрасль стала промысловой. Традиционными центрами рыбной ловли были озера Зайсан и Балхаш. Подавляющее большинство озер, где добыва­лась поваренная соль, находилось в северо-западной и западной части Казахстана. В Степном Северном округе (Акмолинская и северо-западная часть Семипалатинской области) соль добывалась на Большом Калкаманском, Малом Калкаманском, Джамантузском, Коряковских, Карасуйских, Чакчакских озерах'".

Сравнительно долго в Казахстане действовали мелкие, техничес­ки отсталые предприятия, которые по объему производства и коли­честву рабочих можно причислить к разряду ремесленных заведений. Но в конце XIX—нач. XX вв. на территории Казахстана действовали уже и относительно крупные предприятия, насчитывавшие по 300—500 рабочих: Спасский медеплавильный завод, Успенский рудник, Кара­гандинские копи, Экибастузские и Риддерские предприятия. Доста­точно развитой отраслью промышленности была горнодобывающая. Всего в Казахстане с 1855 по 1893 гг. было выплавлено 151 182 пуд. свинца, 883 пуд. серебра, 219 186 пуд. черновой меди, 484 542 пуд. чистой меди.

Промышленность Казахстана, особенно горнорудная, угольная и нефтяная стала объектом внимания иностранных капиталистов. Спасско-Успенские, Атбасарские медные, Риддерские рудники, Ка­рагандинские и Экибастузские каменноугольные копи, ряд нефтяных месторождений были проданы иностранным капиталистам. Держа­телями акций Акционерного общества Спасских медных руд были промышленники США, Германии, Бельгии, Швеции и др. стран.

С развитием промышленности связано и формирование местного рабочего класса.

Развитие российского капитализма вширь, его продвижение в национальные окраины, эксплуатация богатейших источников сырья, расширение рынков сбыта сопровождались созданием разветвлен­ной сети банковских филиалов и кредитных учреждений".

Кредитная система Казахстана как часть финансовой системы Российской империи состояла из отделений Государственного банка, филиалов коммерческих банков, банков среднекапиталистических слоев города (общество взаимного кредита и городских обществен­ных банков), а также кредитной кооперации и других учреждений мелкого кредита. Отделения Государственного банка на территории Казахстана возникали прежде всего в центрах торгово-промышлен­ной деятельности края: Уральске (1876 г.), Петропавловске (1881 г.), Семипалатинске (1887 г.), Омске (1895 г.), Верном (1912 г.). Из 57 филиалов Сибирского торгового банка в районах Казахстана функци­онировало семь, т. е. 12,3%. Второе место по числу филиалов на территории края занимал Русский торгово-промышленный банк, имевший большие вложения в кредитование торгового оборота. Им были открыты отделения в Петропавловске (1904г.), Верном (1908 г.), Кустанае  (1909 г.), Уральске (1909 г.), Павлодаре (1916 г.). Первое место среди областей Казахстана по количеству кредитных учрежде­

ний занимала Акмолинская область. Из девяти крупнейших петер­бургских коммерческих банков наибольшее число филиалов на тер­ритории Казахстана имел Сибирский торговый банк, учрежденный в 1879 г.¹²

Развитие капиталистических отношений оказало существенное влияние и на развитие торговли. Российский торговый капитал проникал в самые отдаленные районы края, еще теснее связывая местное скотоводческое хозяйство с рынками России, Средней Азии, Западной Европы. Основным объектом торговли оставался скот. Каждое лето только через Сарысуский уезд в центр России из Акмо-линского, Каркаралинского и Сарысуского уездов перегонялось до 60 тыс. голов крупного рогатого скота и до 200 000 овец. Во всевозраста­ющих размерах вывозился хлеб. Крупными центрами торговли хле­бом стали города: Уральск, Оренбург, Семипалатинск. В 80-х гг. XIX в. только в Семипалатинске скапливалось до 380 тыс. пуд. пшеницы и до 500 тыс. пуд. пшеничной муки, в Павлодаре — до 200 тыс. пуд. зерна. Принимая во внимание прибыльность продажи и вывоза в смежные районы хлеба местные капиталисты вкладывали свои средства именно в мукомольную промышленность, в которой в начале XX в. была достигнута наибольшая концентрация капитала.

Во второй половине XIX — нач. XX в. местные купцы стали практиковать новую форму торговли — ярмарочную. Наиболее круп­ными ярмарками считались Куяндино-Ботовская в Каркаралинском уезде, Таинчикульская в Петропавловском, Константиновская в Ак-молинском, Петровская в Атбасарском, Каркаринская в Верненском уездах, обороты которых достигали внушительных размеров. Объем торговых сделок в самой крупной из них Куяндино-Ботовской в конце XIX в. составлял до 3 млн. руб.¹³ Главными товарами привоза были скот и продукты животноводства. На крупных ярмарках Акмолин-ской области Константиновской и Таинчикульской — такие товары составляли в общем обороте 76 и 87,4%'⁴. По количеству ярмарок ведущее положение занимала Семипалатинская область". Стабиль­ность ярмарочной торговли объяснялась недостаточным развитием путей сообщения, препятствовавшим установлению более устойчи­вого торгового обмена между главными поставщиками скота — ко­чевниками и крупными «скотопромышленниками», а также сложив­шимися традициями ярмарочной торговли, с условиями торговли которых кочевник достаточно был знаком, кочевым образом жизни коренных обитателей степи.

Развитию промышленности и внутренней торговли во многом способствовало строительство железнодорожных линий, соединив­ших Казахстан с Сибирью и другими районами Российской империи. За последнее десятилетие XIX в. в Казахстане было построено 482 версты рельсовых линий.

Во второй половине XIX в. Казахстан вел традиционную торгов­лю с Узбекистаном. Ташкент, расположенный на стыке Казахстана и Средней Азии, был центром, в который стекались товары не только из южных районов края, но и из Китая, Индии и т. д. Большие базары Шымкента, Сайрама, Манкента, Туркестана притягивали торговцев из многих районов Центральной Азии.

Казахская степь была транзитом в торговле с Монголией. В I860 г. в Урге (Улан-Батор) учредили первую российскую коммерчес­кую фирму, с которой установили деловые контакты купцы Восточ­ного Казахстана. Центром торговли Казахстана с Монголией стал г. Семипалатинск.

Территориальная близость Казахстана с Синьцзяном и взаимная выгода в торговом обмене побуждали Россию и Китай поддерживать эти связи. Крупным центром торговли казахстанских купцов в Синь-цзяне стал г. Кульджа, владевший огромными караван-сараями в Джинхо, Урумчи, Манасе, Аксу, Карашаре, Хами, Турфанем Кашга-рс.

В торговле с западными районами Цинской империи немаловаж­ная роль принадлежала казахским купцам'⁷. Объем и формы казах­ско-китайской торговли во многом зависели от характера политичес­ких взаимоотношений России с Китаем и ситуации в пограничной зоне, хотя основные условия приграничной торговли были оговоре­ны Петербургским договором 1881 г.

Значительные изменения претерпели и города Казахстана, став­шие центрами общественно- и социально-экономической жизни. Во второй половине XIX в. большая часть городских поселений относи­лась к числу малых городов. Например, в Сырдарьинской области малые города составляли 71%.

По всеобщей переписи населения 1897 г. численность населения Казахстана по областям была следующей: Акмолинская — 1279 818;

Семипалатинская — 973 589; Сырдарьинская — 1166 116; Тургайская

— 728 057; Уральская — 801 975 тыс. чел. Самую многочисленную группу составляли казахи.

Русское население распределялось неравномерно: Акмолинская область — 56,7; Уральская — 40,8; Тургайская — 37,8; Семиреченская

— 23,5; Семипалатинская — 24,0; Сырдарьинская — 6,2%.

Данные переписи позволяют определить численность Сибирско­го, Уральского и Семиреченского казачества: Уральская область — 114 166; Акмолинская — 74 707; Семипалатинская — 28 717; Семире­ченская — 33 757 тыс. чел.

Наибольшую плотность населения имели Семиреченская, Сырдарьинская области — 14,4 и 3,7 человека на км².

В Акмолинской, Семипалатинской и Уральской областях плот­ность на 1 км² составляла 1,6; 1,4; 1,4 жителей. Наименьшая плотность населения была в Тургайской области — 1,1²¹⁸.

Данные переписи 1897 г. говорят о серьезных изменениях в дина­мике численности, этническом, половозрастном составе населения Казахстана в конце XIX в. Рост численности некоренного населения способствовал созданию в городах и других селениях новых типов учебных заведений, научных, культурно-просветительных обществ, организаций и учреждений, ускорению освоения природных богатств обширного края.

. В целом, социально-экономические процессы, происходящие во второй половине XIX в., глубоко затронули все сферы жизни Казах­стана, обусловив позитивные перемены в хозяйственной структуре аула, переселенческой деревни, в создании первых относительно крупных очагов обрабатывающей и горнодобывающей промышлен­ности, во внедрении в систему торговли элементов ростовщичества,

частного предпринимательства, в углублении взаимосвязей между городами и сельским окружением в условиях вступления России в стадию империализма, составной частью которой являлся колони­альный Казахстан.