Балканский кризис

Содержание

Введение. 3

1. Балканский кризис как катализатор структурных преобразований в системе международных отношений. 5

2. Агрессия НАТО против Югославии. 11

Заключение. 16

Список литературы.. 18

Введение

Современники и участники событий далеко не всегда отдают себе полный отчет в масштабности переживаемых событий и их общественно-политических послед­ствиях. Не стало исключением и последнее десятилетие, принесшее столь глубокие перемены в жизнь стран Центральной и Восточной Европы. Внутренние изменения в них в течение 1989-1991 гг., вылившиеся в крушение коммунистических режимов, распад многонациональных государств - Советского Союза и Югославии, а также последовавший вскоре "бракоразводный процесс" чехов и словаков знаменовали собой начало новой эпохи не только в их историческом развитии, но и в развитии всего мира. Эти эпохальные сдвиги и связанная с ними повсеместная демократическая эйфория в известной мере завуалировали второй процесс, протекавший одновременно с первым, а именно - глубокий сдвиг в расстановке сил на мировой арене и станов­ление новой конкретно-исторической системы международных отношений. Этот процесс имел глобальные последствия, особенно с учетом европоцентризма, еще до конца не преодоленного в мире.

Кризис в Югославии вызревал уже давно. Будучи социалистическим государством, многонациональная СФРЮ была скроена точно по советскому образцу и насчитывала шесть республик - Сербия, Хорватия, Словения, Босния и Герцеговина, Черногория, Македония - и две автономные обла­сти формально в составе Сербии - Воеводина, Косово, которые по своим правам мало чем отличались от республик. Но Югославия не входила в Варшавский Договор и на международной арене занимала позицию неприсоединения. На Европейском конти­ненте она играла роль "серой" нейтральной зоны между сферой ответственности НАТО и Варшавским Договором. В аналогичном положении на Балканах находилась и Албания.

Развитие событий в СССР в период "перестройки" и в других восточноевропейских странах, особенно после победы там "бархатных революций", оказывало на Югосла­вию чрезвычайно сильное воздействие, ускоряло созревание государственно-полити­ческого кризиса, который во все большей мере приобретал характер борьбы между этнократическими кланами в республиках и областях, притом с возраставшим сепаратистским уклоном в ряде из них. В 1990 г. во всех республиках прошли выборы в законодательные органы власти, впервые на многопартийной основе. Новые представительные органы принимали новые республиканские конституции, в ряде случаев - декларации о независимости, оговаривали приоритет республиканских зако­нов перед федеральными. В их действиях наблюдался далеко идущий параллелизм с одновременно протекавшими процессами в Советском Союзе. Наибольшим ради­кализмом отличались действия Словении и Хорватии, не скрывавших своего стрем­ления к отделению. На проходивших с конца 1990 г. между республиками переговорах они выдвигали заведомо неприемлемые предложения. Самые большие противоречия наблюдались между Сербией и Хорватией, в которой был принят ряд антисербских законов и велась шовинистическая антисербская пропаганда. Но и эти переговоры были прерваны, когда по взаимному согласованию между собой Словения и Хорватия 26 июня 1991 г. провозгласили в одностороннем порядке свою независимость. Это положило начало этногражданскому конфликту на территории Югославии.

Цель данной работы – рассмотреть балканский кризис.

Для достижения поставленной цели, мной будут решены следующие задачи:

-                    рассмотреть Балканский кризис как катализатор структурных преобразований в системе международных отношений;

-                    рассмотреть агрессию НАТО и США против Югославии.

1. Балканский кризис как катализатор структурных преобразований в системе международных отношений

Руководители Словении и Хорватии сознательно шли на обострение обстановки, чувствуя поддержку из-за рубежа. На первых порах они получали ее главным образом со стороны Германии, которая после объединения проявила неожиданно большой интерес к Юго-Востоку Европы. Ощущение поддержки позволило словенскому руко­водству начать военные действия против Югославской Народной Армии (ЮНА), части которой по распоряжению федерального центра перемещались по территории Словении, не имея патронов и снарядов. Солдаты ЮНА и понесли основные потери при нападении на них отрядов территориальной самообороны, созданных еще в титовские времена как часть системы обороны страны. В новых условиях они стали вооруженной опорой республиканских этнократических кланов.[1]

Первые же сведения о кровопролитии в Югославии привели к интернационали­зации внутриполитического конфликта. Инициатива шла с разных сторон. Создава­лось впечатление, что многие международные организации как будто ждали под­ходящего повода, чтобы проявить инициативу. Было естественным ожидать действий со стороны СБСЕ, которое создало в начале июля 1991 г. специальную комиссию по Югославии. Но эта комиссия не смогла проявить себя, хотя проблема входила именно в ее компетенцию. Она вскоре была оттерта на второй план действиями Европей­ского Союза (ЕС), давно уже следившего за развитием событий и принимавшего различные декларации. ЕС проявил огромную активность. Им была направлена специальная "тройка" европейских министров с целью посредничества между феде­ральным центром и мятежными республиками и сразу же принято решение о пре­кращении экономической помощи Югославии - т.е. на практике все тем же федераль­ным органам. Действия этой организации с первых же шагов приняли однобокий антиюгославский и антисербский характер. Такой же характер приобрела и развер­нувшаяся в западной прессе мощная пропагандистская кампания, вскоре переросшая в настоящую информационно-психологическую войну. Одновременно становилось ясно, что СБСЕ постепенно оттирается на обочину событий и начинает терять свой былой авторитет.

Характерен поворот, происшедший в деятельности ЕС после подписания 8 декабря 1991 г. Беловежских соглашений, провозглашавших прекращение существования СССР. Реакция ЕС была мгновенной. 17 декабря министры иностранных дел стран-членов ЕС, собравшиеся в Брюсселе, под мощнейшим давлением германской дипломатии приняли Декларацию о критериях признания новых государств в Восточ­ной Европе и Советском Союзе. Процедура предусматривалась упрощенная: факти­чески достаточно было заявить о своей независимости и соблюдении норм между­народного права. Отдельные положения были уточнены в принятой в тот же день специальной Декларации о Югославии, в которой заявлялось о решении ЕС и вхо­дивших в него государств признать независимость югославских республик и открытии этого процесса с 15 января 1992 г. Обе эти декларации как бы связывали воедино дезинтеграционные процессы, происходившие в Советском Союзе и в Югославии, хотя и содержали некоторые нюансы в подходе к ним. По отношению к бывшим советским республикам они носили скорее поощрительный, рекомендательный характер, тогда как по отношению к югославским республикам - императивный.[2]

Сконцентрировав внимание на западных державах, прежде всего на США, российс­кая дипломатия в первой половине 90-х годов почти утратила интерес к средним и малым государствам Центральной и Юго-Восточной Европы. Это относилось и к Югославии, а может быть, и в первую очередь к ней. Югославский кризис вызывал среди новоявленных российских "демократов" особое раздражение как некая досадная помеха, непредвиденно возникшая на пути в "цивилизованный мир". Более того, российская дипломатия восприняла западную оценку власти в новой Югославии как "национал-коммунистического режима" и следовала в фарватере политики западных держав. Отсюда - непродуманное и поспешное признание независимости отколов­шихся от югославской федерации республик, а затем согласие на введение эконо­мических санкций против СРЮ. При оценке такой линии следует иметь в виду, что в первые годы внешняя политика оставалась фактически монополией МИД во главе с Козыревым, пользовавшимся доверием Ельцина. Никакого механизма выработки и принятия внешнеполитических решений в стране тогда не было: старые механизмы были разрушены, а новые - не созданы. В таким условиях все зависело от личных установок "дипломата № 1" - самого Ельцина.

Крупнейшим просчетом во внешней политике России было полное отсутствие представлений о том, чем можно заменить пустоты, образовавшиеся после окончания "холодной войны". Уход со сцены Организации Варшавского Договора настоятельно ставил вопрос об обеспечении системы европейской безопасности. Существовали предпосылки, что ее можно было организовать на базе СБСЕ (несколько позднее он был переименован в Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе - ОБСЕ). Однако этого не произошло, и значительная доля вины за это лежит на России. Она не подняла своего голоса в защиту этой организации, хотя уже на первых этапах югославского кризиса ее откровенно стали теснить вначале ЕС, а затем НАТО. Такие искажения в структуре международных отношений проходили под воздействием этого кризиса и в его ходе. История не донесла до нас ни одной попытки российской дипломатии противостоять наметившимся тенденциям.[3]

Прикрываясь словами о новомодной "концепции партнерства", западные державы развернули активную деятельность по втягиванию стран Восточной Европы в сферу своего влияния. Мощный толчок этому процессу был дан подключением НАТО к миротворческим операциям ООН на территории бывшей Югославии. Впервые НАТО вышла за пределы своей территории и привлекла к содействию своим операциям Венгрию и Албанию. Начались разговоры и появились статьи в средствах массовой информации о новых угрозах безопасности и нестабильности "на территории между Россией и Германией". Они особенно усилились после прихода к власти в январе 1993 г. в США администрации президента Клинтона. Послышались голоса о двух "кризисных дугах" в Европе - на ее южном и восточном флангах, а также открытые призывы к включению в НАТО Польши, Венгрии и Чехословакии. Югославский кризис, несомненно, стал катализатором происходивших перемен. И, как это ни пока­жется странным, именно российская дипломатия дала дополнительный импульс наме­тившимся сдвигам. Во время государственного визита президента Ельцина в Варшаву в августе 1993 г. он в беседе с польским президентом Валенсой при обсужде­нии проблем, связанных с НАТО, неожиданно заявил, что присоединение к этому альянсу - внутреннее дело самой Польши. Характерно, что в подготовленных для Ельцина документах для этого визита таких пассажей не содержалось и сделанное заявление было его импровизацией, скорее всего с подачи сопровождавшего его Козырева. По разрушительным последствиям это заявление можно сравнивать разве что с печально знаменитой тирадой Ельцина, обращенной к главам автономных республик Российской Федерации во время его внутриполитической борьбы за власть с Горбачевым: "Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить". Не удивительно, что его новое откровение было немедленно подхвачено всей мировой прессой и повсеместно расценено как согласие российского руководства с планами расширения НАТО, тогда еще только обсуждавшимися.[4]

Уже во второй половине 1993 г. началась раз­работка программы "Партнерство во имя мира", ставшая своего рода подготови­тельным классом для ряда стран Центральной и Юго-Восточной Европы в процессе последующего присоединения к НАТО. Вскоре были названы и первые кандидаты на прием - страны Вышеградской группы: Польша, Венгрия, Чехия и Словакия. Все эти действия развивались на фоне быстрого расширения участия НАТО в миро­творческих операциях в Боснии и Герцеговине, которые стали вскоре принимать форму участия войск НАТО, особенно авиации, в борьбе против боснийских сербов и односторонней поддержки мусульман и хорватов. Именно под американским патро­натом в марте 1994 г. в Вашингтоне было подписано рамочное соглашение мусульман и боснийских хорватов о федерации, а фактически — о союзе двух этнических групп против боснийских сербов. Но главное заключалось в другом: НАТО на деле превратилась в соучастника этногражданского конфликта не только на территории Боснии и Герцеговины, но и на всей территории бывшей Югославии. Это был решительный поворот к открытому вмешательству во внутренние дела других государств. Термин "миротворчество" стал быстро заменяться термином "принуждение к миру".[5]

В течение 1995 г., используя военные, политические и экономические рычаги, НАТО и США сумели добиться перелома в этногражданской войне на территории Боснии и Герцеговины. Перевооружив армии боснийских мусульман и хорватов, объединив их усилия, применив авиацию НАТО, дав согласие на проведение операций вооруженных сил Хорватии против сербских анклавов на ее территории, формально находившихся под защитой ООН, альянс навязал боснийской Республике Сербской свои условия в мирном соглашении, подписанном в Париже 14 декабря. Характерно, что под ним поставили подписи президент Боснии и Герцеговины А.Изетбегович, президент Хорватии Ф.Туджман и президент Сербии С.Милошевич. Последний поставил свою подпись по настоянию американской дипломатии, чтобы избежать контактов с главой Республики Сербской Р.Караджичем, который был объявлен Международным три­буналом по военным преступлениям на территории бывшей Югославии военным преступником. В этом еще раз проявилась политика "двойных стандартов", поскольку Изетбегович и Туджман несли, по крайней мере, равную долю ответственности за все эксцессы, имевшие место в ходе межэтнических конфликтов. Запад, в частности, закрыл глаза на одну из самых крупномасштабных этнических чисток, совершенных хорватской армией, главнокомандующим которой по конституции был Туджман, против сербского населения Сербской Крайны и восточной Славонии на территории Хорватии. Воспользовавшись услугами Милошевича, личная неприязнь которого к Караджичу была общеизвестна, Запад вскоре стал рассматривать его как одного из главных противников "мирного урегулирования" на Балканах.

В соответствии с условиями Дейтонского мирного соглашения на территории Боснии и Герцеговины расположился значительный контингент войск НАТО. Эта бывшая югославская республика, считавшаяся номинально независимым государ­ством и даже членом ООН и ОБСЕ, на деле превратилась в "международный про­текторат", а точнее - в плацдарм НАТО на Балканах. Последнее имело особое значение для дальнейшего развития как обстановки в Европе, так и в целом для структуры международных отношений.[6]

Нарастало возмущение немотивированной под­держкой действий НАТО в Югославии и отсутствием продуманного курса в таком важном регионе для внешнеполитических интересов России, как Балканы. Эта критика растянулась во времени. Особое значение имело мнение ряда ключевых ведомств государства - Министерства обороны, Службы внешней разведки, внешне­торгового ведомства и др. - о недопустимом монополизме МИД в определении внешнеполитического курса страны. Эта борьба завершилась вскоре после подпи­сания Дейтонского соглашения, подведшего черту под первым, как выяснилось впоследствии, этапом югославского кризиса.

2. Агрессия НАТО против Югославии

Весной 1997 г. в Албании было свергнуто правительство, в стране воцарились хаос и анархия, рух­нули прежняя армейская структура и правоохранительные органы, были разграблены оружейные склады. События в Албании развивались под сильным воздействием из-за рубежа. Известно было о существовании в стране военных баз НАТО. Там действо­вал сильный германский разведывательный центр. Примерно с этого времени на севере страны, вне зоны правительственного контроля начали активную работу три тренировочных лагеря албанских террористов, главный из которых находился в местечке Тропое, вблизи югославской границы. Уже в ходе последующих событий выяснилось, что они были созданы при помощи американских спецслужб, точнее - организации отставных офицеров разведки и спецназа. Эта организация действовала ранее в Боснии и Герцеговине. Инструк­торами там были американские и германские специалисты. Основные кадры боеви­ков набирались из оставшихся не у дел офицеров бывшей албанской армии и спец­служб, из крайне радикальных националистов и лиц, завербованных национали­стическими организациями. Вскоре прошедшие курс обучения террористы присвоили себе имя "Освободительная армия Косова" и приступили к действиям.[7]

В конце декабря 1997 г. в одной из албанских деревушек на территории Косова появились люди в масках и заявили о себе как о представителях Освободительной армии Косова (ОАК). А с января 1998 г. появились и первые жертвы. Ими стали югославские полицейские и лица албанской национальности, которые, по мнению террористов, сотрудничали с югославскими властями. С самого начала западные СМИ заняли при освещении этих событий антисербскую позицию. Все действия югославских властей и сил безопасности получали только негативную оценку. Это было тем более странно, поскольку уже были хорошо известны факты поддержки албанских террористов финансами и вооружением из-за рубежа: в западноевро­пейских странах и США албанские эмигрантские общины собирали значительные денежные средства и снабжали боевиков оружием и другими необходимыми мате­риалами. Большие средства на их поддержку шли из арабских государств Ближнего Востока. Несколько позднее стало известно, что "благотворительную помощь" так называемой Освободительной армии Косова в деле пропагандистской поддержки ее действий оказал фонд "Открытое общество" Дж. Сороса. Не удивительно, что в западных СМИ сразу же появилось много "экспертов", которые взяли под защиту все бесчинства терриористов. Их деятельность умело направлялась пиаровским агентством, создававшим совершенно искаженную картину реального положения дел.

Политические цели албанских террористов полностью раскрылись. Летом 1998 г. их официальные представители опубликовали в западной прессе ряд статей, в которых открыто заявляли, что их основная задача заключается в объеди­нении всех населенных албанцами земель в единое государство - "Великую Албанию" и откол Косова от Югославии является первым шагом на этом пути. Одновременно они разрекламировали то, что на территории Косова действует отряд "добровольцев", пришедших из Македонии (из районов Тетово и Куманово), однако скромно умолчали о наличии в их рядах моджахедов из арабских стран. Но даже то, что они предали гласности свои сепаратистские планы, поставило их покровителей в неловкое положение. Албанских террористов одернули, но только в сфере пропаганды. Оказа­ние помощи им продолжалось, хотя к тому времени стало ясно, что их ставка на массовое народное восстание албанского населения в Косове провалилась. Албанское население в массе не поддержало их, а многие даже сдали то оружие, которое боевики принудительно распространяли в городах и селах.[8]

Когда стало ясно, что албанские террористы терпят поражение и их планы не реализуются, на сцену выступила американская дипломатия. С начала июля 1998 г. развернулось длительное турне специального представителя США на Балканах Р. Холбрука, получившего прозвище "бульдозера американской дипломатии". Он слыл основным "архитектором" Дейтонского мира. Теперь ему предстояло организо­вать "второй Дейтон". В июле - августе он посетил балканские страны, добиваясь международной изоляции Югославии и оказания давления на ее руководство. Его усилия поддерживала НАТО, принявшая 12 августа 1998 г. принципиальное решение о возможности нанесения военного удара по Югославии и рассмотревшая три варианта вторжения на ее территорию. С этого времени развернулся усиленный нажим на Юго­славию не только со стороны НАТО, но и со стороны Европейского Союза и ОБСЕ.

Одновременно предпринимались усилия, чтобы поставить под контроль НАТО другие балканские государства, для чего была использована программа "Партнерство ради мира". 26 сентября 1998 г. в Скопье был подписан учредительный документ о создании "Многонациональных миротворческих сил Юго-Восточной Европы". В эту новую военно-политическую комбинацию вошли три участника НАТО - Италия, Греция, Турция - и четыре балканские страны - Болгария, Румыния, Македония, Албания. Чтобы не было сомнений относительно ориентации этого сообщества, на подписании учредительного договора присутствовал министр обороны США У. Коэн. Уже тогда, осенью 1998 г., Болгария и Румыния сделали заявление, что в случае военных действий против Югославии они предоставят свое воздушное пространство для авиации НАТО. Осенью 1998 г. в Македонии прошли маневры войск НАТО, на территории этой страны стали располагаться войска альянса, уже имевшего здесь ранее военную базу в местечке Криволак. Той же осенью ЦРУ расположило во всех постюгославских республиках свои центры и аналитические службы. В западной прессе открыто писали, что конечной целью НАТО являются отстранение Мило­шевича от власти и смена его режима, установление в Белграде лояльного прави­тельства и размещение на территории Югославии американских баз.[9]

Нажим на Югославию продолжал нарастать. Были ужесточены экономические санкции. В сентябре 1998 г. Европейский Союз ввел запрет на полеты югославских самолетов в страны ЕС. Подключился так называемый Международный трибунал по бывшей Югославии, пославший в Совет Безопасности ООН письмо о нарушении прав человека на территории Косова. На той же стороне оказалась и ОБСЕ. Антиюго­славская кампания в западных СМИ приняла характер настоящей травли. На этом фоне в начале октября 1998 г. последовал визит Холбрука в Белград. Его переговоры с Милошевичем превратились в девятидневный марафон, в ходе которого Холбрук в дополнение к уже выдвинутым требованиям добивался полного вывода сербских ар­мейских и полицейских подразделений из Косова, а также размещения там войск НАТО, что с самого начала было требованием албанских сепаратистов. Его требо­вания были подкреплены беспрецедентным решением Совета НАТО, принятым в ночь с 12 на 13 октября, о нанесении бомбовых ударов по Югославии по истечении 96 часов. Под такой аккомпанемент 13 октября 1998 г. в Белграде было заключено соглашение, вошедшее в историю как "соглашение Холбрук - Милошевич", носившее в известной степени компромиссный характер. Формально признавая территориаль­ную целостность Сербии и Югославии, соглашение предусматривало вывод значи­тельной части сербских сил с территории Косова и прекращение военных действий, а также размещение там международных наблюдателей, в обязанность которых входил контроль за соблюдением условий соглашения, а главное - за достижением промежуточного соглашения между Белградом и представителями Косова о предо­ставлении краю широкой автономии и проведении референдума о будущем статусе провинции.[10]

В реализации условий соглашения на первый план вышла ОБСЕ, ставшая провод­ником политики НАТО. 16 октября между ОБСЕ и правительством Югославии было заключено соглашение об учреждении миссии ОБСЕ в составе 2 тыс. человек с дополнительным обслуживающим персоналом, формально для верификации вы­полнения положений Резолюции Совета Безопасности ООН № 1199. Но чтобы было ясно, "кто в доме хозяин", генеральный секретарь НАТО X. Солана сделал заявление, что в случае невыполнения условий соглашения против Югославии будет применена сила. Для осуществления деятельности миссии наблюдателей был выделен годовой бюджет в 200 млн. долл. На конференции Совета министров иностранных дел ОБСЕ, состоявшейся в Осло в начале декабря 1998 г., подчеркивалось, что операция в Косове - самая масштабная за весь период существования организации. Особенно же важно, отмечалось в ее документах, что Косово превратилось в полигон для отра­ботки механизмов урегулирования конфликтов. Другими словами, складывавшуюся практику предлагалось ввести в международную практику как образец для будущего.

24 марта 1999 г. стало началом злодеяния, невиданного в Европе после окончания второй мировой войны: авиация и ракетные войска НАТО начали бомбардировки югославской территории. Движущей силой всех последующих действий были США. Впервые в послевоенное время, после самого длительного мирного периода в истории континента - 54 года (события в Боснии и Герцеговине были этногражданской войной и даже, несмотря на активное вмешательство извне, явлением иного рода), Европа вновь превратилась в арену военных действий против суверенного государства. Это была первая война, которую затеяла НАТО, причем на территории Европы и за пределами зоны своей ответственности. Тем самым был нарушен даже устав НАТО. Но это было самое малое нарушение. Действия США и НАТО попрали основопо­лагающие нормы международного права. Они нарушили все без исключения пункты Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 г. "Об определении агрессии". Предприняв такие действия без санкции Совета Безопасности ООН, они продемонстрировали пренебрежение этой международной организацией, равно как и ОБСЕ. Фактически НАТО попыталась взять на себя функции вершителя судеб всего мира.

Заключение

Агрессия против Югославии замышлялась как краткосрочная военная кампания, своего рода телевизионное кибернетическое шоу "точечных бомбардировок" без участия наземных войск с тем, чтобы, быстро поставив противника на колени, под звуки победных фанфар провести юбилейные торжества по случаю 50-летия НАТО и принять новую концепцию блока, закрепляющую его господствующее положение в мире. Однако стойкость и выдержка сербского народа, сплотившего свои ряда против иностранной агрессии, скомкали планы США. Последующие дни породили чудовищный термин - "гуманитарные бомбардировки". Западная пропаганда трубила о гуманитарной катастрофе на территории Косова. На деле такой катастрофы до развязывания натовской агрессии там не было. Она возникла только после начала агрессии под влиянием ряда факторов. Во-первых, действий албанских террористов, подстрекавших местное албанское население и запугивавших его утверждениями о предстоящих "сербских зверствах". Во-вторых, действительным продвижением югославских сил безопасности и армии и вытеснением ими албанских террористов с территории Косова, где их дальнейшие действия в условиях внешней агрессии становились недопустимыми. И, в-третьих, самими "гуманитарными бомбардиров­ками" НАТО, от которых страдало и мирное население. В результате десятки, а затем и сотни тысяч албанских беженцев устремились за пределы Косова, главным образом на территорию Албании и в Македонию, что было дополнительно использо­вано западной пропагандой против Югославии и в оправдание действий НАТО. О бедственном положении сербского народа, выдерживавшего массированные бомбардировки мощнейшего военного блока в условиях жесточайшей эконо­мической блокады и несшего серьезные потери среди мирного населения, никто не думал.

Варварские "гуманитарные бомбардировки" не принесли немедленного и желан­ного результата. Однако, помимо человеческих жертв, они нанесли огромный ущерб югославской экономике. Шло целенаправленное уничтожение инфраструктуры, путей сообщения и особенно мостов - железнодорожных и автодорожных, нефте­перегонных заводов, передовых промышленных предприятий. Проходила неделя за неделей. Намеченный сценарий 50-летнего юбилея НАТО был испорчен. И хотя новая концепция НАТО была принята, от наиболее одиозных формулировок при­шлось отказаться. Несмотря на яростную пропагандистско-психологическую войну против Югославии, дальнейшее продолжение "гуманитарных бомбардировок" стало приносить отрицательные результаты. Они сказались на настроении широких масс населения даже самих стран НАТО. Гораздо более решительные голоса раздавались в странах, принадлежавших к движению неприсоединения, например в Индии. Все политические силы и движения - кроме прозападных защитников "прав чело­века" - в России дали заслуженно резкие оценки агрессивным действиям альянса. После попадания "гуманитарной бомбы" в китайское посольство в Белграде и ги­бели нескольких его сотрудников дали трещину американо-китайские отношения.

Список литературы

1.       Актуальные проблемы новой и новейшей истории России XIX - XX веков / Под ред. Смирнова С.Ю. – М.: Владос, 2002.

2.       Военные тайны XX века / Под ред. Волкова В.Р. – М.: Вече, 2000.

3.       Волков В. «Новый мировой порядок» и балканский кризис 90-х годов: Распад ялтинско-постдамской системы международных отношений // Новая и новейшая история. – 2002. - №2. – С.11-50.

4.       Новейшая история зарубежных стран.  XX век. 10-11 классы / Под ред. К.С.Гаджиева, Л.А.Макеевой, М.В.Пономарева. - М.: Владос, 2000. - 400с.

5.       Пономарёв М.В., Смирнова С.К. Новая и новейшая история стран Европы. 3 части. - М.: Владос, 2000.

6.       Пономарев М. Взгляд в историю // Новая и новейшая история. – 2001. - №6. – С.23-45.

7.       Сергеев Е.Ю. Новейшая история. Подробности 1945-1999. – М.: «АСТ, ОЛИМП, Астрель», 2000.

8.       Смирнов В. Сквозь призму времени // Новая и новейшая история. – 2002. - №1. – С.18-26.

9.       Сороко-Цюпа О.С. Новейшая история. 1918-1999. М.: Просвещение, 2000.

10.    Сороко-Цюпа О.С., Смирнов В.П., Строганов А.И. Мир в XX веке. 11 класс. - М.: Дрофа, 2000. - 336 с.

[1] Волков В. «Новый мировой порядок» и балканский кризис 90-х годов: Распад ялтинско-постдамской системы международных отношений // Новая и новейшая история. – 2002. - №2. – С.13.

[2] Смирнов В. Сквозь призму времени // Новая и новейшая история. – 2002. - №1. – С.18

[3] Пономарев М. Взгляд в историю // Новая и новейшая история. – 2001. - №6. – С.23

[4] Волков В. «Новый мировой порядок» и балканский кризис 90-х годов: Распад ялтинско-постдамской системы международных отношений // Новая и новейшая история. – 2002. - №2. – С.15.

[5] Волков В. «Новый мировой порядок» и балканский кризис 90-х годов: Распад ялтинско-постдамской системы международных отношений // Новая и новейшая история. – 2002. - №2. – С.17.

[6] Волков В. «Новый мировой порядок» и балканский кризис 90-х годов: Распад ялтинско-постдамской системы международных отношений // Новая и новейшая история. – 2002. - №2. – С.21.

[7] Военные тайны XX века / Под ред. Волкова В.Р. – М.: Вече, 2000. – С.109.

[8] Волков В. «Новый мировой порядок» и балканский кризис 90-х годов: Распад ялтинско-постдамской системы международных отношений // Новая и новейшая история. – 2002. - №2. – С.25.

[9] Пономарев М. Взгляд в историю // Новая и новейшая история. – 2001. - №6. – С.30.

[10] Смирнов В. Сквозь призму времени // Новая и новейшая история. – 2002. - №1. – С.24.