Государственно-политическое устройство Ирана и становление новых органов власти после революции 1979г.

 

I.    Теория исламского государства аятоллы Хомейни а) Источник и обоснование теории

Революция в Иране поставила на повестку дня вопрос о соз­дании системы органов государственной власти, которая бы смени­ла государственный аппарат шахского режима. Процесс создания системы этих органов оказался сложным и противоречивым. Как известно, в антишахском движении принимали участие разнород­ные социально-классовые силы, каждая из которых преследовала в революции собственные цели. Их борьба между собой за обла­дание властью или участие в ней во многом определяла как фор­му, так и конкретное социально-классовое содержание тех или иных органов новой власти. И поскольку в ходе революции иранское духовенство во главе с Хомейни стало общепризнанным лиде­ром и руководящей силой антишахского движения, его воздействие на процесс формирования новых органов власти оказалось решаю­щим.

Теоретическая модель формы государственного устройства и структуры органов власти была разработана аятоллой Хомейни еще в период его пребывания в изгнании в Ираке и изложена в работе «Образ правления в исламской республике». В ней Хо­мейни рассматривает два варианта исламского правления. В пер­вом варианте, когда на земле появляется «скрытый» имам Махди или имам, непосредственно назначенный им, то «он является аб­солютным владыкой над всеми членами общества и обладает все­ми достоинствами и условиями, необходимыми для вождя нации» (с. 3; здесь и ниже даются ссылки на упомянутую работу Хомейни). Для этого варианта Хомейни не считает нужным разраба­тывать какую-либо форму правления, поскольку сам Махди «единолично устанавливает законы, назначает исполнительные и судеб­ные органы, руководит армией и ее вооружением, организует фи­нансы. Он приводит в действие весь механизм власти, всю адми­нистративную и финансовую систему» (с. 9).

В период же отсутствия «истинного» имама (т.е. имама Мах­ди) шиитской общине необходима особая форма правления, кото­рой, по мнению Хомейни, является исламская республика. Он дает следующее определение республики: «Республика в современном понимании - это демократический строй, во главе которого стоит не монарх, а суверенитетом обладает весь народ, выражающий все­общую волю избрать государственные органы и вручить им власть» (с. 5). Следует заметить, что, выдвигая лозунг республики, пусть даже исламской, Хомейни вступает в противоречие с одним из ос­новных догматов шиизма о наследственном характере власти, ко­торой могут обладать лишь потомки Алии от его брака с дочерью пророка Мухаммеда Фатимой. Любой выборный глава государства или орган власти объявляется шиитским учением незаконным, узурпатором власти.

Обосновать законность выборных органов власти Хомейни стре­мится трактовкой следующих положений, содержащихся в Коране и сунне; а) положение о том, что «фетвы тех, кто соответствует условиям их вынесения и достоин того, чтобы выносить фетвы в со­ответствии с шариатом, основываясь на существующих текстах, провозглашать исламские постановления, должны исполняться те­ми, кто не обладает подобными достоинствами» (с. 4); б) положе­ние о совете, которое гласит, что в случае возникновения сомнений и колебаний по какому-либо вопросу «он ставится на обсуждение, чтобы в результате сопоставления и обмена мнениями выяснить истину, определить положительные и отрицательные стороны об­суждаемого вопроса» (с. 4); в) положение о «велайат-е факих-е муджтехид» (буквально: «наместническая миссия исламского законоведа высшего ранга»), согласно которому «тем, кто отвечает рангу муджтехида и обладает блестящими способностями толкова­ния основ и первоисточников [ислама], ислам дает право власти над частью имущества и гражданами общества» (с. 4). Хомейни под­черкивает, что эта власть не равнозначна власти «истинного» имама, но «вполне достаточна для управления делами общества» (с. 4); г) положение о необходимости «делать добро и удержи­ваться от дурного поступка». Хомейни не раскрывает содержания этого положения, отмечая, что «его детали изложены в книге фикхов, где рассматриваются условия, границы, область его при­менения и достоинства исполнителей» (с. 5).

б) Содержание теории

Руководствуясь этими положениями, Хомейни выделяет три группы, составляющие органы власти в исламской республике: 1) Группа принятия решений, основанных на шариате, 2) Совещательная группа и 3) Исполнительная группа (с. 5).

Группа принятия решений, разъясняет Хомейни, представляет собой законодательную власть и является аналогом учредительного собрания, «с той разницей, что члены такого собрания в других странах разрабатывают законы... исходя из своих идей и понятий и проявления собственного разума. В исламе же... Группа приня­тия решений в установленном порядке извлекает их из первоисточ­ников (Корана, сунны), упорядочивает их и приводит в действие» (с. 5). Группа принятия решений выносит свои решения в виде фетр, принимаемых единогласно. В случае отсутствия единогласия применяется принцип совета: фетва ставится на обсуждение и при­нимается точка зрения большинства или лица, или лиц «наиболее сведущих» (с. 7). Хомейни большое внимание придает единодушию воли этой группы, специально оговаривая, что после принятия решения по спорному вопросу «остальные [точки зрения] предаются забвению, причем последователям и приверженцам (того или иного муджтехида) необязательно звать, кому из членов труппы принадлежит принятая точка зрения» (с. 7).

Второй орган - Совещательная группа - имеет своим аналогом парламент. Хомейни не указывает принцип формирования Группы принятия решений, естественно, подразумевая, что ее составят наи­более уважаемые и влиятельные муджтехиды; в отношении же Со­вещательной группы он предусматривает, что ее депутаты «изби­раются народом» (с. 8). Основываясь на фетвах, выносимых Груп­пой принятия решений, Совещательная группа «обсуждает и рас­сматривает различные проекты государственных дел, утверждает их в соответствии с потребностями страны и передает Исполни­тельной группе» (с. 8). Не менее пяти членов Совещательной груп­пы должны быть муджтехидами и факихами, «с тем чтобы все законы утверждались под их надзором и не выходили за рамки предписаний ислама, находились и исполнялись в рамках законо­дательной программы Группы принятия решений» (с. 8).

И наконец, третья, Исполнительная группа является коллегией министров, в обязанности которой входят «назначение лиц на ни­зовые посты, исполнение программ, утвержденных высшими орга­нами, отдача исполнительных распоряжений, полный надзор за тем, как ответственные за то или иное дело выполняют свои обя­занности» (с. 10).

Хомейни не выделяет органы правосудия в отдельную группу, полагая, что в исламском обществе отправление правосудия лежит на духовенстве. Все сотрудники органов правосудия, подчеркивает он, начиная от министра юстиции и кончая последним городским или сельским судьей, должны быть обязательно муджтехидами или факихами. Из числа духовных лиц должны назначаться и те ми­нистры и их подчиненные, которые «распоряжаются гражданами страны» (с. II). К их категории Хомейни относит, например, на­чальника полиции, ответственного за мобилизацию, губернаторов .и большинство сотрудников этих и подобных им учреждений.

«При исламском строе, - пишет Хомейни, - вся нация - началь­ники и подчиненные, сотрудники учреждений и торговцы, рели­гиозные деятели и студенты, работодатели и рабочие - все будут братьями и равноправными. Совершенно очевидно, что между ни­ми будут господствовать искренность и братство, не будет сущест­вовать конфликтов по поводу постов, рангов, богатства и т. п.; имущество всех и каждого будет чистосердечно предоставлено в распоряжение всех и каждого» (с. 11).

в) Особенности модели будущего государства

Таким образом, разработанная Хомейни структура органов власти предполагает установление теократического образа правления, при котором светская и духовная власть нераздельны. При этом форма парламентской республики лишается своего содержа­ния, поскольку избираемый народом парламент не наделяется властью и представляет собой совещательный орган, обязанный беспрекословно выполнять распоряжения Группы принятия реше­ний. Вся законодательная и судебная власть сосредоточивается исключительно в руках духовенства. Светские лица допускаются в не обладающий властью парламент и исполнительные органы. При этом парламент действует под прямым контролем входящих в него и имеющих решающий голос духовных лиц. На наиболее важные посты в исполнительных органах также назначаются толь­ко духовные лица. Правда, Хомейни допускает участие граждан­ских специалистов в Группе принятия решений, поскольку «факих может быть несведущ в вопросах, например, современной экономи­ки» (с. 7). Однако их функции - давать лишь технические заклю­чения, чтобы фетва, не выходя за рамки исламских норм, в то же время отвечала современным условиям.

Таким образом, исламский образ правления с самого начала предполагает безраздельное господство духовенства и ни в коей мере не представляет собой суверенитет народа, поскольку един­ственный выборный орган руководствуется волей не избравшего его народа, а стоящих над ним исламских деятелей.

Другой важной особенностью теоретической модели Хомейни является то, что она не затрагивает вопросов социального аспекта власти, предполагая, что исламский образ правления будет «нало­жен» на существующую в стране социальную структуру. Провоз­глашение Хомейни «братства» работодателей и рабочих на деле означает призыв к классовому «миру» между буржуазией и про­летариатом, освящение господства буржуазии.

II. Начало революции и государственное управление в этот период.

а) Зарождение первых революционных органов власти

Практические шаги духовенства по воплощению в жизнь этой теории во многом определили характер политического развития Ирана после свержения монархии. Однако начало формированию новых органов власти было положено еще при шахе и не в соот­ветствии с разработанной Хомейни моделью.

В конце 1978 г., когда в результате забастовок промышленного пролетариата, и особенно нефтяников, вся экономическая жизнь страны оказалась парализованной, начался развал государственно­го аппарата. В результате невыхода на работу служащих его низ­ших и средних звеньев прекратилась деятельность большинства государственных учреждений, включая министерства. Практически самоустранилась полиция, перестав выполнять свои функции, в том числе даже регулирование уличного движения.

В этих условиях по инициативе снизу, в том числе и местных мулл, стали стихийно возникать различные комитеты, группы со­действия, советы, берущие на себя выполнение жизненно важных общественных функций. Эти группы вели практическую работу по организации демонстраций, осуществляли регулирование уличного движения во время демонстраций, несли охрану самих демонстран­тов, наблюдали за порядком в колоннах. В некоторых кварталах: Тегерана и других городов возникали добровольные группы само­обороны, охранявшие квартал от грабителей. Вооруженные группы патрулировали на некоторых участках шоссейных дорог, где осо­бенно участились случаи ограбления пассажиров автомашин и ав­тобусов, нередко сопровождавшиеся людскими жертвами. В связи с перебоями в снабжении группы добровольцев осуществляли контроль за поступлением продуктов и топлива в торговую сеть и за равномерным их распределением среди жителей квартала, т.е. явочным порядком вводили нормирование продуктов. Нередки бы­ли случаи, когда население громило лавки торговцев, припряты­вавших товары повседневного спроса с целью взвинчивания цен. Эти же группы следили за тем, чтобы лавочники не торговали тай­ком в те дни, когда духовенство призывало прекратить торговлю в знак протеста против действий шахских властей.

Эти разнообразные группы еще не представляли собой власти в полном смысле этого слова, но они были зародышем власти, вырастали из революционной инициативы масс, которые живо от­кликались на насущные потребности практики и выдвигали из своей среды наиболее инициативных представителей, обладавших качествами лидеров и способностями организаторов. Было бы ошибочным переоценивать роль духовенства в процессе возникно­вения этих зачаточных органов самоуправления. Организационная структура духовенства, основанная не на жестком административ­ном подчинении сверху донизу, а скорее на моральном авторитете религиозных вождей, была достаточно эффективной для идейного руководства массами, для агитации и пропаганды, для быстрого донесения до масс общих установок, призывов и лозунгов, выра­батываемых высшим духовенством. Но формальная независимость каждого муллы и религиозного деятеля более высокого ранга, ко­торая позволяет ему в повседневной деятельности руководствовать­ся не прямыми административными распоряжениями высших инстанций, а собственным пониманием и интерпретацией общих ис­ламских канонов и принципов; традиционное для ислама соперни­чество высших религиозных авторитетов, каждый из которых имеет собственных последователей и приверженцев, слепо идущих за «своим» религиозным вождем и критически относящихся к «чу­жому», - все это ослабляло способность духовенства как органи­зации непосредственно предопределять формы и методы револю­ционных действий масс.

Иными словами, духовенство несло в массы слово, и уже сами массы, выдвигая из своей среды практических организаторов, пре­творяли это слово в дело. В практически-повседневной револю­ционной деятельности духовенство шло за массами или по крайней: мере рядом с ними. Стихийность процесса возникновения «ни­зовых» органов власти подтверждается и тем фактом, что до поры до времени и сам Хомейни, и другие высшие религиозные деятели обходили полным молчанием эти уже существующие органы.

Также еще до победы революции началось становление и цент­ральных органов власти. По инициативе Хомейни, находившегося в Париже, был сформирован Исламский революционный совет (ИРС), состав которого содержался в тайне. Перед ним ставилась задача создания переходного, временного правительства, созыва Учредительного собрания и проведения выборов в Законодательное собрание - парламент.

Он же координировал действия оппозиции, требуя отречения шаха. 16 января 1979 года, используя то, что было официально названо выездом на отдых, шах бежал из Ирана.

б) Создание временного центрального аппарата. Двоевластие.

После того как Хомейни 1 февраля 1979 г. возвратился в Иран, он особым фирманом от 5 февраля 1979 г. назначил Мехди Базаргана, лидера близкой к Национальному фронту буржуазией организации «Движение за освобождение Ирана», премьер-министром Временного революционного правительства. На церемонии пред­ставления М. Базаргана в качестве премьер-министра Хомейни, в частности, отметил, что «его превосходительство инженер Мехди Базарган... человек превосходный с точки зрения религии, благо­честивый и не имеет склонности к чему-либо, - что противоречит установлениям шариата. Народ должен его слушаться. Это не обычное правительство, и его необходимо слушаться. Противодей­ствие этому правительству - это противодействие шариату. А наш закон предусматривает наказание за выступление против правительства, освященного шариатом».

С назначением правительства Базаргана в стране установилось двоевластие, а точнее - безвластие: назначенное шахом прави­тельство Шапура Бахтияра уже было бессильно, а назначенное Хомейни правительство Базаргана еще не получило власти. В этот период чрезвычайно ускорился процесс формирования ни­зовых органов власти, который приобрел качественно новый харак­тер. Из всего разнообразия возникавших групп, советов, отрядов самообороны выдвинулись два вида: революционные комитеты и отряды «стражей исламской революции».

Характерно, что высшее духовенство не рассматривало ревко­мы и отряды «пасдаров» («стражей») в качестве органов власти и не призывало их к захвату реальной власти «снизу» как средст­ва низложения правительства Бахтияра. Весь упор оно делало на то, чтобы путем переговоров с этим правительством, подкреплен­ных угрозой объявить ему «джихад» и в случае его неуступчивости, побудить Бахтияра добровольно передать свои полномочия прави­тельству Базаргана. Одновременно Хомейни вел через Базаргана переговоры с армейским командованием, стремясь получить от него согласие на нейтралитет армии.

Такая позиция Хомейни и высшего духовенства обусловлива­лась двумя важными моментами. Во-первых, они не ставили перед собой задачи революционного слома всей старой государственной машины, полагая путем смены правительства Бахтияра правительством Базаргана овладеть существующим государственным аппа­ратом и поставить его под свой контроль. Во-вторых, духовенство вовсе не стремилось к расширению революционной самодеятельно­сти масс и превращению ревкомов и отрядов «пасдаров» в органы действительного народовластия.

Однако духовенству не удалось удержать массы в рамках не­насильственных действий и договориться с Бахтияром и армией об условиях передачи власти. Стихийно начавшееся вооруженное вос­стание в Тегеране 10-12 февраля 1979 г., в котором главной ор­ганизующей силой стали отряды левой Организации партизан-федаев иранского народа (ОПФИН) и исламской леворадикальной Организации моджахедов иранского народа (ОМИН), смело прави­тельство Бахтияра.

Показательно, что духовенство до самого последнего дня, т. е. до 12 февраля, продолжало переговоры с Бахтияром и армией; одновременно оно неоднократно обращалось к восставшим с при­зывами прекратить вооруженные действия и покинуть улицы. На следующий же день, 13 февраля, Хомейни призвал сдать все оружие, захваченное восставшими в ходе боевых действий, что свидетельствовало о намерении духовенства разоружить народ (по неофициальным сведениям, в ходе восстания было роздано около 100 тыс. винтовок и другого оружия, захваченного в полицейских участках, казармах и армейских арсеналах). Однако призывы ду­ховенства сдать оружие практически игнорировались.

После победы восстания статус ревкомов и отрядов «пасдаров» приобрел новое качество. Теперь, когда их члены оказались пого­ловно вооружены, когда они осознали себя силой, свергнувшей монархию в ходе вооруженной борьбы, ревкомы и отряды «пасда­ров» из органов самоуправления превратились в действительных носителей революционной власти, в инструмент политической дик­татуры революционных масс. Неограниченная, внезаконная, опи­рающаяся на силу, в самом прямом смысле слова, власть - это и есть диктатура.

в) Развитие процесса становления органов власти.

С таким положением духовенство уже не могло не считаться. Молчаливо признав новый статус ревкомов и отрядов «пасдаров», оно предприняло целую серию действий с целью укрепить в них свое влияние и использовать их в собственных интересах. Подбор новых членов в ревкомы и отряды «пасдаров» стал осуществляться по рекомендации местных мулл. Под предлогом того, что в не­которые ревкомы и отряды «пасдаров» проникли с провокацион­ными целями бывшие саваковцы, началась их чистка от неугодных духовенству элементов, в основном левых взглядов и настроений. Духовенство взяло на себя финансирование деятельности ревкомов и отрядов «пасдаров», установило жалованье их членам. По ини­циативе ИРС были созданы Центральный революционный комитет и Корпус стражей исламской революции (КСИР), руководство ко­торым было возложено на аятоллу Махдави-Кяни.

Сразу же после падения монархии духовенством была создана еще одна система органов революционной власти—революцион­ные трибуналы. Следует заметить, что ни Хомейни, ни ИРС не отдавали распоряжения о создании ревтрибуналов: их вызвала к жизни практическая потребность судить тех, кого революционные комитеты и «пасдары» арестовывали по обвинению в сотрудничестве с шахским режимом, в преступлениях против народа и в контрреволюционной деятельности. Вполне естественно, что роль судей в соответствии с исламскими нормами отводилась местным муллам, хотя в состав ревтрибуналов входили и гражданские ли­ца. Уже после того как возникла широкая сеть ревтрибуналов, аятолла Хальхали самочинно провозгласил себя генеральным про­курором и сформировал Верховный революционный трибунал.

На фабриках и заводах, владельцы которых бежали за грани­цу, и на государственных предприятиях, лишившихся администра­тивного управления, рабочие начали создавать свои советы, стре­мясь по мере возможности снова пустить предприятия и установить рабочий контроль над производством. Рабочие советы стали воз­никать и на действующих предприятиях, владельцы которых не бы­ли непосредственно связаны с шахским режимом. Подобные же со­веты стихийно создавались в различных государственных учреж­дениях, оставшихся от шахского государственного аппарата.

г) Параллельность правительства и новых органов власти.

Таким образом, сложилась довольно стройная структура рево­люционных органов власти. Низовые ее звенья составили ревкомы, отряды «пасдаров», революционные трибуналы, рабочие советы на предприятиях и советы служащих в учреждениях. Центральный ре­волюционный комитет, штаб Корпуса стражей революции и Вер­ховный революционный трибунал представляли центральные ис­полнительные органы, а Исламский революционный совет олице­творял собой законодательную власть. Аятолла Хомейни, не заняв­ший определенного поста и формально не входивший в состав ИРС, являлся фактическим главой государства и последней инстанцией при решении важных вопросов.

В этой структуре Временное революционное правительство ока­залось «лишним». Составленное в основном из представителей бур­жуазии и буржуазно-демократической интеллигенции, в том числе из лидеров Национального фронта и ряда других буржуазных пар­тий, присоединившихся к революции и заявивших о поддержке курса Хомейни, оно, по существу, преследовало цели дальнейшего развития капитализма на национальной основе с сохранением эко­номического сотрудничества с западными странами при большем, чем прежде, соблюдении национальных интересов страны, и в частности, интересов национальной буржуазии. В этом отношении его цели резко расходились с объективными целями революции, которая являлась следствием обострения капиталистических про­тиворечий вообще и стихийного протеста мелкобуржуазных масс против крупного капитала, находившегося в привилегированном положении по сравнению с другими слоями буржуазии благодаря поддержке со стороны монархического государства, в частности. Поэтому вполне очевидно, что правительство Базаргана не поль­зовалось поддержкой низовых революционных органов власти, от­ражавших в большей или меньшей степени интересы мелкой бур­жуазии и частично пролетариата, и в среде которых были сильны стихийные антикапиталистические настроения. Ввиду этого призыв Хомейни «слушаться» правительство не был выполнен. Ни один орган революционной власти, включая и ее центральные исполни­тельные органы, не подчинялся правительству и не только игно­рировал его, но и активно вмешивался в его деятельность.

В то же время правительство Базаргана не могло опереться и на старый государственный аппарат (элементом которого оно, по существу, являлось), поскольку он в ходе революции был ча­стично разрушен и не мог функционировать. Практически от прежнего госаппарата остались лишь отдельные дезинтегрированные части. Руководящий состав его частично бежал за границу или был репрессирован в первые же месяцы после революции, а остав­шаяся часть попросту выжидала. Полиция и жандармерия, функ­ции которых взяли на себя отряды «пасдаров», тоже практически бездействовали. Армия, от четырехсоттысячного состава которой осталось около ста тысяч, объявила себя нейтральной.

д) Причины этого.

Возникает закономерный вопрос: зачем духовенству вообще понадобилось создавать временное правительство? Ведь ИРС вполне мог, опираясь на возникшие снизу и созданные им самим сверху революционные органы власти, осуществлять руководство страной до формирования «законных», конституционных органов.

Дело в том, что высшее духовенство еще до начала револю­ционного движения вступило в блок с определенными слоями бур­жуазии, представленных Базарганом и его «Движением за освобождение Ирана». Часть буржуазии, интересы которой выражал Национальный фронт, хотя и довольно долго колебалась между монархией и революцией, в конце концов, исходя из анализа ситуации, решила, что компромисс с духовенством ей более выгоден, и в ноябре 1978 г. лидер Национального Фронта Керим Санджаби заключил с Хомей­ни соглашение о поддержке. Лишь небольшая часть оппозиционной монархии буржуазии во главе с одним из лидеров Национального Фронта, Ш. Бахтияром, осталась на твердых антиисламских позициях, считая, что компромисс с монархией может дать ей больше, чем следование в опасном для нее фарватере политики духовенства, стоявшего во главе революционных сил. Если бы революционное движение вы­шло из-под контроля духовенства, под вопрос могло быть постав­лено само существование капиталистического строя. В случае прихода духовенства к власти буржуазия оказалась бы в политиче­ском подчинении у духовенства, провозглашавшего себя выразите­лем мелкобуржуазных интересов и защитником интересов «обез­доленных». И наконец, если бы Бахтияру удалось овладеть ситуа­цией и перехватить у духовенства инициативу (а он считал, что это ему удастся), то в этом случае уже не полицейско-бюрократически-чиновничий аппарат монархии диктовал бы национальной буржуа­зии свои условия, а сама буржуазия диктовала условия ослаблен­ной политическими потрясениями монархии.

Таким образом, Бахтияр наиболее последовательно отстаивал классовые интересы национальной буржуазии. Вполне естественно, что та часть буржуазии, которая пошла на сделку с духовенством, потребовала после победы революции вознаграждения за свою поддержку духовенства, т. е. допуска к государственной власти, ибо именно этим условием определялся компромисс буржуазии с духовенством.

III. Перерастание революции из народной в мелкобуржуазную. Постепенный переход к созданию государства согласно теории Хомейни.

а) Союз духовенства с буржуазией.

В непосредственное окружение Хомейни вначале в Париже, а затем в Иране входили такие гражданские деятели, как Базарган, Банисадр, Готбзаде, Чамран и др. За ними стояли такие организации, как «Движение за освобождение Ирана», Национальный фронт. За Национальным Фронтом, в свою очередь, стоял базар. Считается, аксиомой, что духовенство обладало сильным влиянием на базаре. Но при этом упускается из виду, что базар - это не только и не столько мелкие лавочники, сколько крупные оптовые торговцы, определяю­щие всю экономическую политику базара, подчинившие себе роз­ничную мелкую торговлю. Господствуя экономически, держа в за­висимости мелких лавочников, крупный торговый капитал базара определял и их социальное поведение. Без согласия и содействия представителей этого капитала духовенству вряд ли удалось бы самостоятельно повести за собой базарные массы. У светских лиц из окружения Хомейни был большой опыт политической деятельности, широкие связи в оппозиционных кругах; у них были контакты с иностранной прессой, с различными официальными, полуофи­циальными и неофициальными деятелями и организациями. Имен­но они в парижский период Хомейни служили главным связующим звеном между ним и революционными силами внутри страны, его рупором. Не случайно известность Хомейни резко возросла после его переезда из Неджефа в Париж, ибо именно деятели, искушен­ные во всех тонкостях политической игры, создавали ему то, что называется «паблисити». Хомейни не мог без них обойтись, они: были нужны ему, так же как и им нужно было его имя, его авторитет. В этом свете закономерным представляется то, что граждан­ские лица составили большинство в ИРС: из 15 его членов только 6 были духовными лицами.

Назначение Временного правительства не было следствием во­леизъявления Хомейни, оно родилось в результате острой полити­ческой борьбы внутри ИРС. Большинство духовных лиц - членов ИРС отстаивало принцип «велайат-е факих», т. е. верховенство религиозных деятелей. Буржуазные, пробуржуазные и мелкобур­жуазные деятели ИРС настаивали на передаче власти в руки свет­ских лиц либо на компромиссном решении раздела власти. Возник­новение наряду с ИРС Временного правительства означало победу компромисса и поражение сторонников «велайат-е факих», тем бо­лее что против этого принципа выступал такой авторитет, как аятолла Талегани, занимавший пост председателя ИРС. Против­никами «велайат-е факих» были и не входившие в ИРС аятолла Шариат-Мадари, фактический глава шиитской общины в Иране в период изгнания Хомейни, аятолла Гольпаегани и ряд других ме­нее известных религиозных деятелей. Таким образом, политическое противоборство сторонников и противников принципа «велайят-е факих» предрешило вопрос о появлении Временного правительст­ва, и Хомейни ничего не оставалось делать, как санкционировать его.

Свою роль здесь сыграл еще один фактор: хотя духовенство стремилось к единоличному господству, оно, во-первых, нуждалось в политическом опыте буржуазных деятелей в деле управления сложнейшим механизмом государства, а во-вторых, опасалось остаться один на один с революционными массами. Тот факт, что те вопреки воле духовенства поднялись на вооруженное восстание и пошли за левыми и леворадикальными организациями, игнорировав призывы духовенства свернуть вооруженную борьбу и отказав­шись выполнить прямое распоряжение Хомейни сдать оружие, так же как и то, что революционные органы власти саботировали правительство Базаргана, несмотря на предупреждение Хомейни, что «противодействие этому Правительству - это противодействие ша­риату», - все это было для религиозных деятелей тревожными симптомами того, что их авторитет и контроль над массами не без­граничны. В подобных условиях открытое выступление духовенства против буржуазии за полное обладание властью могло послужить для масс сигналом к перерастанию революционной стихии в осо­знанную классовую борьбу против капитализма. И в этой борьбе левые организации и пролетариат как наиболее классово сознательный и последовательно революционный класс могли увлечь за собой мелкую буржуазию с ее стихийным антикапитализмом. В об­становке революционного подъема масс, установившейся де-факто политической свободы, которой воспользовались левые силы для борьбы за свое влияние в массах, духовенству приходилось вести сложную политику лавирования. Элементом этой политики и явил­ся союз с буржуазией для подавления левого течения в революции, предотвращения возможности ее углубления.

б) Буржуазия и Временное правительство.

Но буржуазия, вступив в коалицию с исламскими деятелями, оказалась вынужденной вести такую же политику лавирования: для того чтобы не дать левому и мелкобуржуазному течению объ­единиться (хотя и с различными целями) на общей платформе борьбы против буржуазии, Временному правительству пришлось поддерживать мелкую буржуазию против левого тече­ния. Такого предательства своих классовых интересов не потерпела та часть буржуазии, которая входе революции колебалась между монархией и духовенством. Вначале в марте 1979 г. раскололся Национальный фронт. Из него вышло Общество социалистов на­ционального движения, создав собственный Национально-Демокра­тический Фронт под руководством внука Мосаддыка Хедаятоллы Матин-Дафтари. 1 апреля 1979 года, после внушительной победы на национальном референдуме (в котором предлагался только один выбор и голосование не было тайным), Хомейни провозгласил Исламскую республику; рухнули надежды буржуазии на республику свет­скую. Верный своему соглашательскому курсу, Базарган остался на посту премьер-министра, но его и без того непроч­ные позиции оказались еще больше ослабленными. На многотысяч­ном митинге, созванном НДФ, Матин-Дафтари заявил, что причина его отставки в том, что правительство не имеет реальной власти, что «безответственные элементы» (имелись в виду члены ислам­ского руководства) и революционные комитеты парализуют его деятельность, препятствуют проведению «экономических преобразо­ваний» (т. е. осуществлению экономической политики в интересах буржуазии). Санджаби высказался за передачу правительству всей полноты власти, а также за подчинение ему всех вооружен­ных формирований в стране.

Вот это обвинение К. Санджаби в адрес правительства служит ключом к пониманию того, почему даже тогда, когда вы­явилось полное бессилие этого правительства, когда оно осталось в одиночестве и даже буржуазия отступилась от него, исламские деятели не пошли на его роспуск. Все дело в том, что правительство играло роль своеобразного громоотвода. Все недовольство различных групп, партий, социальных слоев и классов тем, что революция не привела к удовлетворению именно их чаяний, на­правлялось против правительства. Оно служило мишенью для критики и справа и слева. На него, как на козла отпущения, возлагалась ответственность за то, что в стране не проводятся реформы, растет безработица, не хватает продуктов питания, постепенно урезываются свободы. Духовенство же при этом оставалось в тени, вне досягаемости критики. С этой точки зрения сохранение Временного правитель­ства было выгодно духовенству.

в) Лавирование политики духовенства по отношению к буржуазии.

Однако не все религиозные деятели были едины в подходе к Временному правительству. Хомейни санкционировал раздел вла­сти и объявил Временное правительство соответствующим шариа­ту: роспуск его был бы равносилен признанию аятоллы в собствен­ной ошибке; к тому же с высоты своего положения Хомейни не воспринимал правительство как конкурента в обладании властью. Иначе относилась к нему группировка Бехешти - Рафсанджани: потерпев поражение во фракционной борьбе внутри ИРС, она стре­милась взять реванш и, не обладая перевесом сил в ИРС, перешла к новым методам борьбы, стремясь обеспечить себе поддержку за пределами Совета. С этой целью она в апреле 1979 г. приступила к созданию массовой партии, получившей название Партии исламской республики (ПИР). Однако противоборство группировки Бехешти - Рафсанджани с буржуазным Временным правительст­вом не носило принципиально классового характера. Временное правительство не устраивало ее не потому, что оно было буржуаз­ным, а потому, что его существование урезывало власть тех ре­лигиозных деятелей во главе с Бехешти, которые стремились к ничем не ограниченному господству. Партия исламской республики и должна была стать политическим инструментом достижения этой цели. В сложившихся усло­виях борьба эта не могла вестись открыто. Создавая ПИР, Бехеш­ти рассчитывал обеспечить себе и своим единомышленникам боль­шинство на предстоящих выборах в учредительное собрание и парламент и «законным», конституционным путем отстранить бур­жуазных деятелей от власти. Создание ПИР преследовало и дру­гую цель: не особенно надеясь на ревкомы и «пасдаров», Бехешти под эгидой ПИР создавал собственные ударные силы для борьбы с выступлениями оппозиции - так называемую «Хезб-е Аллах» (Партию Аллаха), рекрутировавшую своих членов из самых тем­ных и фанатично преданных исламу низов общества. Партия Ал­лаха не имела ни собственного руководства, ни организационных рамок. По существу, это была толпа погромщиков, готовых по при­казу руководства ПИР выступить на разгон неугодных ему митин­гов и демонстраций левых сил и демократической буржуазии.

Однако, несмотря на острое соперничество по вопросу облада­ния властью, между Временным правительством и ИРС (или груп­пировкой Бехешти, что в принципе одно и то же) существовали и определенные отношения сотрудничества, когда дело касалось борьбы с левой и демократической оппозицией. В социально-эко­номической области между ними имелось своеобразное разделение труда. Буржуазное по духу Временное правительство силой обстоя­тельств вынуждено было осуществлять некоторые мелкобуржуаз­ные мероприятия, в том числе: установление контроля над неис­пользуемыми земельными участками в городах, что резко снизило цену на землю и дало возможность снизить арендную и квартир­ную плату; отмена для беднейших слоев платы за воду, электри­чество и транспорт; запрещение увольнения рабочих и повышение зарплаты независимо от того, работало предприятие или бездей­ствовало; повышение таможенных тарифов, ущемлявшее крупный торговый капитал, и т. п.

ИРС, провозгласивший себя защитником мелкобуржуазных ин­тересов, санкционировал национализацию банков и страховых ком­паний, но без конфискации вкладов. Таким образом, не дав бан­ковской системе окончательно развалиться, ИРС спас крупный капитал от разорения. Подобной же мерой фактического спасения крупного капитала явилась национализация промышленных пред­приятий. Она распространялась не только на предприятия верхуш­ки буржуазии, тесно связанной с шахским режимом и иностран­ными монополиями, но и на нерентабельные предприятия, задол­женность которых банкам превышали банковские активы; если же активы предприятий превышали их задолженность банку, то государство, как владелец банка, становилось совладельцем пред­приятия, спасая владельца в условиях экономического хаоса от неизбежного краха. «Выгодность подобной акции, - как отмечал С. Л. Агаев, - была настолько очевидной и для владельцев других фирм... что 24 июля 1979 г. Союз хозяев предприятий гражданско­го строительства 598 голосами против двух принял резолюцию, призывавшую правительство национализировать их предприятия без всякой компенсации».

г) Проблема контроля центральных органов за низовыми.

Таким образом, уже в этот период, т.е. несколько месяцев спустя после победы революции, вполне проявилась генеральная линия высших религиозных деятелей: господствовать над буржуазией политически, но не лишать ее возможности восстановить свое экономическое господство. Это логично вытекает из классового родства буржуазии и высшего духовенства, составляющего иму­щие слои общества.

Такие же сложные отношения противоборства и сотрудничест­ва наблюдались между высшими религиозными деятелями и низо­выми органами норой власти—ревкомами и отрядами «пасдаров». Используя их в качестве орудия в борьбе за отстранение от вла­сти буржуазии, против левых и демократических сил, исламские деятели одновременно всячески стремились ограничить их само­стоятельность. Эта задача облегчалась тем, что ревкомы и «пасдары», явившиеся, по существу, органами диктатуры мелкобур­жуазных масс, не имевших собственной программы и единых взглядов, оказались в положении, когда они смогли взять власть на местах, но не знали, что с ней делать дальше.

О неуправляемости их свидетельствовала, в частности, речь Хомейни, произнесенная на встрече с представителями «пасдаров». «Если вы совершаете ошибку, - говорил он, - она ложится не на вас, а на исламскую республику. Станут говорить, что такова са­ма исламская республика, что раньше нас угнетала организация безопасности (САВАК), а теперь исламские пасдары, и в результате наше великое учение будет похоронено». В той же речи он подверг критике мулл, входящих в низовые органы: «Если кто-либо натянет на себя религиозную личину, соберет четырех чело­век с винтовками в руках и начнет действовать во вред тому, что является задачей религии, ислам погибнет».

В интервью корреспонденту «Монд» премьер-министр Базарган сетовал на то, что центральные органы власти не способны конт­ролировать положение на местах: «Вы не можете себе представить, какой фантастический нажим оказывает на нас народ, на всех нас без исключения. Революционная лихорадка не уменьшилась после падения шаха, а, напротив, усилилась. Глубинная волна, которая смела шахский режим, продолжает безудержно катиться и все сметает на своем пути». А английский журнал «Ивентс» отмечал, что «перед властями в сегодняшнем Иране стоит задача, которая всегда возникает в послереволюционный период: каким образом контролировать силы, использованные для свержения старого ре­жима, но не желающие отказаться от самостоятельной власти, об­ладать которой им нравится».

д) Создание условий для перехода к теократической диктатуре.

Перед создаваемыми заново центральными исполнительными органами ставилась задача не столько руководить повседневной деятельностью низовых органов, сколько ограничивать ее и на­правлять в определенное русло. Этой же задаче служили неодно­кратные распоряжения Временного правительства и исламских деятелей из ИРС о запрещении самовольных арестов ревкомами, приостановка по указанию Хомейни деятельности революционных трибуналов впредь до выработки высшими органами власти опре­деленной судебной процедуры и процессуальных норм и ряд дру­гих мер. Создание центральных органов преследовало и другую цель: путем вертикального подчинения низших органов высшим: ослабить их горизонтальную связь и взаимодействие.

Сведение всех отрядов «пасдаров» в единый корпус и подчине­ние его центральному командованию, введение в них строгой дис­циплины по армейскому образцу отрывало «пасдаров» от ревко­мов, лишало последних вооруженной опоры.

Вся эта сложная, разноплановая, многосторонняя деятельность верхушки духовенства, в которой группировка Бехешти играла ве­дущую роль, имела своей целью создание таких условий, при кото­рых эта верхушка могла бы пользоваться безраздельной властью. Хомейни в этой обстановке противоборства трех центров власти занимал примиренческие позиции. Осаживая группировку Бехеш­ти, поддерживая Базаргана, увещевая ревкомы и «пасдаров», он способствовал сохранению неустойчивого равновесия между ними. Центры же, не будучи в состоянии вследствие примерного равен­ства сил самостоятельно разрешить возникающие между ними кон­фликты и противоречия, апеллировали к Хомейни как к третейско­му судье, что давало ему возможность доминировать над всеми группировками и органами власти и создавало впечатление его все­силия.

е) Дальнейшее развитие обстановки в стране.

Резкое обострение политической борьбы в стране вызвал во­прос о разработке конституции. Первоначальный проект ее под­вергся резким нападкам в печати со стороны левой и буржуазно-демократической оппозиции. В силу этого высшее духовенство не рискнуло созвать учредительное собрание и приняло решение сфор­мировать узкий Совет экспертов по окончательному рассмотрению конституции, не наделенный законодательной властью. Одновремен­но с целью подавить кампанию критики правительство разработа­ло Закон о печати, предусматривавший введение цензуры и тюремное заключение за публикацию «антиисламских» материа­лов.

В результате состоявшихся выборов в Совет экспертов боль­шинство в нем получили исламские деятели - члены Партии ис­ламской республики.

7 августа 1979 г. Верховный трибунал издал постановление о закрытии газеты «Аяндеган» за публикацию неугодных духовен­ству материалов, в частности разоблачений о злоупотреблениях ПИР в ходе выборов. 12 августа Национально-демократический фронт организовал многотысячную демонстрацию протеста против закрытия «Аяндеган» и принятия Закона о печати. Погромщики из «Хезб-е Аллах» напали на демонстрацию. В результате столкнове­ний сотни людей получили ранения. Хомейни выступил с резкой речью, обвинив оппозицию в злоупотреблении свободой и провоцировании беспорядков. Это послужило сигналом для широкой и от­крытой атаки на левые силы. «Хезб-е Аллах» разгромила штаб-квартиры НПИ, ОПФИН и ОМИН и редакции их газет. Разгрому подверглись также магазины и газетные киоски, продававшие оп­позиционную, особенно левую, литературу. В некоторых городах были отмечены случаи физической расправы над членами левых организаций. После этого Верховный трибунал издал постановле­ние о запрещении всех оппозиционных партий и организаций, за­крытии всех оппозиционных газет, запрещении не санкциониро­ванных властями митингов и демонстраций. Характерно, что «пасдары», как правило, в этих погромах не участвовали, наблюдая действия «Хезб-е Аллах» со стороны и молчаливо поддерживая их своим невмешательством.

Августовские события положили конец существовавшей де-фак­то с февраля 1979 г. политической свободе в стране. Левые и бур­жуазно-демократические организации были объявлены правитель­ством и исламскими деятелями вне закона, на них навесили ярлык контрреволюционеров и таким образом дискредитировали в глазах широких масс.

После победы Партии исламской республики на выборах в Со­вет экспертов и разгрома оппозиции положение Временного пра­вительства стало особенно шатким. Стремясь найти средство укреп­ления своего положения, Базарган начал искать контакты с США. Так, 1 ноября, находясь в Алжире по случаю празднования годов­щины Алжирской революции, он и министр иностранных дел И. Язди встретились с З. Бжезинским. Однако 4 ноября в ответ на прибытие шаха в США организация «Студенты-мусульмане - по­следователи курса имама» захватила американское посольство в Тегеране, захватив 66 американских граждан там и в министерстве иностранных дел. Позже 14 из них были отпущены, а остальные, несмотря на смерть шаха 27 июля 1980 года, удерживались в заложниках до 20 января 1981 года. Захват посоль­ства был использован исламскими деятелями для развертывания широкой антиамериканской кампании. В этих условиях Временно­му правительству, открыто обвиненному в связях с США, ничего не оставалось делать, как подать в отставку. 6 ноября Хомейни санкционировал роспуск правительства. Портфели министров были распределены между членами ИРС, а Базарган остался не у дел, хотя и продолжал числиться членом ИРС.

IV. Конституция ИРИ 1979 года.

а) Принятие Конституции и ее содержание.

15 ноября после четырехмесячных ожесточенных дебатов закон­чил свою работу Совет экспертов, представив окончательный текст проекта конституции. В ходе дебатов группировке Бехешти уда­лось отстоять принцип «велайат-е факих», в соответствии с кото­рым главой государства провозглашался наделенный широчайши­ми полномочиями факих, обладающий «явной поддержкой наро­да» (ст. 5). В проекте таким факихом прямо назван Хомейни.

Конституция ИРИ имеет преамбулу, в которой изложен ход истории Ирана и революционных событий и разъясняются принципы подхода в ИРИ к различным вопросам (метод правления в исламе, армия, женщина в обществе и др.)

Основной текст Конституции состоял из 12 разделов, объединяющих 175 статей. После поправок, внесенных в 1989 году, число разделов увеличилось до 14, а принципов – 177. В них нашли отражение следующие темы: общие принципы государственности, атрибуты государственной власти, права народа, экономика и финансы, права национального суверенитета и отрасли государственной власти, законодательная власть, Руководитель, исполнительная власть, внешняя политика, судебная власть, средства массовой информации.

В своей основе структура органов власти, предусмотренная проектом конституции, схожа со структурой в обычной президент­ской республике, представленной помимо президента парламентом, премьер-министром, министрами и властью на местах. Органы государственной власти подчинены сословно-религиозным органам. Однако в соответствии с проектом конституции эти органы власти оказывают­ся заключенными в исламскую оболочку.

1) Теократические институты власти

Создание целостной системы государственной власти «исламского образца» в Иране определяется созданием Собрания экспертов (Шоура-е хобреган) – государственного органа, призванного обеспечить преемственность верховного религиозно-политического руководства. Оно представляет высший форум духовенства, действующий независимо от других органов власти и призванный обеспечить сохранение политических позиций духовенства в кризисной ситуации. Полномочия Собрания экспертов в общей форме изложены в ст. 107 и 111 конституции. По закону Собрание состоит из 70-80 муджтехидов и должно проводить свои заседания по меньшей мере в течение 5 дней в году. В момент смены вождя Собрание экспертов призвано выбрать нового Рахбара. Если никто не подойдет на эту кандидатуру, то Собрание может провозгласить им какого-либо другого богослова или образовать Руководящий совет из трех-пяти человек. Собрание Экспертов также рассматривает и подготавливает изменения и поправки в Конституцию ИРИ, и только после его одобрения они выносятся на более широкое одобрение и могут быть приняты. Выборы в Собрание прошли в декабре 1982 года, а переизбрание – в 1990 году.

Права и обязанности Руководителя (Рахбара) Исламской Республики Иран изложены в ст. 5 и разделе 8, состоящем из ст. 107-112. В упомянутых статьях говорится, что «в эпоху сокрытого имама» руководство исламской общиной и ее управление становятся обязанностью обладающего высокими человеческими качествами факиха, «которого абсолютное большинство народа … признает и приемлет как своего руководителя». Таковым статья объявляет «великого аятоллу» и «марджа от-таклида», «вождя революции имама Хомейни». Согласно Конституции Руководитель берет «на себя управление делами страны и ответственность, вытекающую из этого» (ст. 107). Рахбар объявляет войну, заключает мир, объявляет мобилизацию вооруженных сил, он – верховный главнокомандующий, за ним – право амнистии и смягчения приговоров осужденным и помилования (ст. 110). Руководитель ИРИ, в частности, определяет факихов – членов Наблюдательного совета, «назначает на высшую судебную должность», назначает референдумы, назначает главнокомандующего КСИР и командующих тремя родами войск. Кроме того, в соответствии с новой, внесенной в 1989 г. Статьей, Руководитель назначает постоянных и временных членов Совета по определению блага строя. Никакой ответственности он не несет, предполагается лишь, что он не будет заниматься казнокрадством (ст. 142), но и об этом в конституции говорится как бы между прочим. Но на Руководителя республики распространяется принцип равенства граждан перед законом (ст. 112), подразумевая его гражданские права и обязанности.

Все решения парламента должны в обя­зательном порядке поступать на утверждение Совета хранителей Конституции (Наблюдательного совета) (Шоура-е негяхбан-э ганун асаси) (ст. 94). Ему предоставлено право вето. Он является высшей апелляционной инстанцией как при предварительном отборе кандидатов в депутаты Меджлиса, так и в отношении жалоб на проведение самих выборов Руководителя, Совета Экспертов, президента и в Меджлис. Совет при необходимости дает толкование Конституции. Деятельность парламента при отсутствии этого органа недействительна. Он состоит из 12 членов – 6 назначаются Руководителем, а 6 из числа лиц, рекомендованным Председателем судебной власти, выбирает парламент. Срок полномочий каждого – 6 лет.

Комитет Соблюдения Исламского Порядка, составленный из 6 юристов от Наблюдательного Совета и 6 отобранных правительством должностных лиц, решает споры между Советом и Меджлисом.

Высший Совет по культурной революции является одновременно высшим законодательным и исполнительно-распорядительным органом в сфере культуры и образования. Его полномочия адекватны полномочиям парламента и совета министров. Нормативные акты Совета вступают в силу с момента их принятия и не подлежат дополнительному утверждению. В его состав входят высшее руководство страны, министр культуры и высшего образования, министр просвещения, министр здравоохранения, эксперты по культуре.

2) Законодательная власть

270 членов однопалатного законодательного органа – Меджлиса или Собрания Национального Совета (Меджлис-е шоура-е мелли) - избираются на четырехлетний срок; признанные национально-религиозные меньшинства также имеют свое представительство. Парламент приобретает свои полномочия при наличии двух третей депутатов. Меджлис осуществляет все законотворчество и уполномочен на то, чтобы объявить импичмент президенту при наличии двух третей голосов. В его компетенцию также входит толкование светских законов. Законопроект может вноситься на рассмотрение группой из 15 депутатов. Все международные договоры, обязательства, соглашения и конвенции подлежат ратификации меджлисом. Кабинет министров, прежде чем приступить к выполнению обязанностей, должен получить вотум доверия в меджлисе. Депутаты в случае необходимости могут направлять интерпелляцию всему правительству или каждому министру в отдельности. Распустить меджлис может только Рахбар. Сейчас парламент называется Собранием исламского совета.

3) Исполнительная власть

Президент ИРИ, избираемый на четырехлетний срок, возглавляет исполнительную власть. Он должен быть только иранцем. Должность была в значительной степени формальна до июля 1989 года, когда национальный референдум одобрил конституционные поправки - включая отмену должности Премьер-министра, - что чрезвычайно увеличило президентские полномочия. Сейчас Президент формирует Кабинет или Совет министров, состоящий сейчас из 22 министров и одобряемый законодательным органом (до 1989 года этим занимался премьер), отвечает за его деятельность перед меджлисом и Рахбаром, назначает членов Наблюдательного Совета и вице-президентов, и одновременно является председателем Совета Национальной безопасности. Строго говоря, в условиях существования верховной теократической власти избрание президента с точки зрения элементарной логики излишне. Является ли президент главой государства? С одной стороны, за это говорят само наименование его должности («раис-е Джомхури-е Эслами-е Иран» – «глава Исламской Республики Иран») и его права: регулирование отношений между законодательной, исполнительной и судебной властью, руководство исполнительной властью (кроме вопросов, непосредственно отнесенных к компетенции Рахбара), реализация программ развития, бюджета, промульгация законодательных актов, выдвижение кандидатуры премьер-министра и утверждение его в должности после получения вотума доверия в меджлисе, подписание договоров и соглашений с другими государствами, назначение послов Ирана в других странах, награждение правительственными наградами (ст. 113, 123-126, 128-129 Конституции). С другой стороны, президент недвусмысленно ставится по старшинству после Рахбара (ст. 113), который, к тому же, утверждает избрание президента и может по рекомендации меджлиса или Верховного Суда отстранить его от должности. Причем причиной здесь может быть не только превышение им своих полномочий, но и его «политическая некомпетентность при исполнении своих обязанностей

Совет Национальной безопасности надзирает с 1989 года за действиями правительства по обеспечению защиты суверенитета и безопасности.

4) Судебная власть

Судебная власть состоит из Верховного Суда, Высшего Судебного Совета, и низших судов. Главный судья и генеральный прокурор должен быть шиитами-правоведами. Конституция не содержит требования о том, чтобы все судьи и прокуроры были служителями культа, однако смысл ст. 167, предписывающей судье руководствоваться шариатом, когда он не может решить дело на основе светского закона, предполагает, что судья должен обладать полномочиями шариатского судьи. Индивидуальные права – такие, как свобода печати, собрания, и выражения - гарантируются в пределах содержания шариата. Согласно конституции, все исламские судьи основывают свои решения на Шариате. В 1987 году для рассмотрения тяжб в среде духовенства был создан Специальный суд для духовных лиц.

Верховный судебный совет просуществовал с 1979 по 1989 г. В его состав входили Председатель Верховного Суда, генеральный прокурор и трое муджтехидов. За 10 лет он проделал огромную работу по созданию новой структуры органов юстиции и разработке судебных законопроектов. В 1982 его директивой были отменены все не соответствующие исламским принципам законы. Предписывалось судьям ссылаться на исламские тексты, а при сомнении обращаться в Наблюдательный Совет или в штаб-квартиру аятоллы Хомейни. В 1983 году Меджлис пересмотрел уголовный кодекс и установил систему кровной мести. Наказания, включая отрубание частей тела и телесные, могут быть исполнены членом семьи потерпевшей стороны или представителем государства. Отменена апелляция и введена полная конфискация. С 1989 года полномочия Верховного Судебного Совета возложены на Председателя Судебной власти, назначаемого Руководителем на 5 лет. Председатель назначает Председателя Верховного Суда, определяет Генерального Прокурора и предлагает президенту кандидатуру министра юстиции.

Задачей Верховного Суда – второго по значению органа судебной власти, является «контроль за правильным исполнением законов, унификация деятельности судебной системы, а также выполнение обязанностей, предусмотренных законом, в соответствии с процедурой, устанавливаемой Председателем Судебной власти (ст. 161).

Судебная система Ирана состоит из общих и специальных судов. Туда же входят и исламские революционные суды. К их компетенции отнесены политические преступления, частично экономические и дела, связанные с наркотиками. Кроме того, в судебную систему входят:

-     Суд административной справедливости (рассмотрение споров между населением и судебной властью)

-     Генеральная инспекция (специальный надзор за исполнением законов и постановлений)

-     Юридическая полиция (надзор юридической администрацией и работниками судебной системы)

5) Административно-территориальное деление

В настоящее время страна поделена на 23 остана – губернаторства, во главе которых стоят остандары (генерал-губернаторы). Второй уровень управления составляют шахрестаны (области), на которые делятся губернаторства. Во главе шахрестанов, которых насчитывается 472, стоят фармандары (губернаторы). Третий уровень управления – это районы – бахши, во главе которых стоят бахшдары. Насчитывается 499 бахшей. Сельские районы делятся на дехистаны, или группу деревень, под началом дехдара (старосты). Министр внутренних дел назначает генерал-губернаторов и губернаторов (ст. 103). На каждом уровне имеется совет, а Высшие Советы Областей формируются из представителей провинциальных советов (ст. 100). Министерство внутренних дел назначает мэра каждого города, а представители городской власти избираются на местном уровне. Староста деревни, рекомендованный высшими инстанциями, управляет сельской местностью.

Согласно конституции, выборы должны проводиться по крайней мере, каждые четыре года и должны контролироваться Наблюдательным Советом. Избирательное право универсально и действительно с возраста 16 лет. Все важные вопросы решаются на референдуме.

б) Принципы Конституции.

В конституции ничего не говорится о ревкомах и ревтрибуналах. Тем самым они объявлялись неконституционными и подлежали роспуску; их место должны были занять выборные местные советы и шариатские суды, подчиненные Верховному суду. Вместе с тем, поскольку духовенство продолжало настороженно относиться к ар­мии, которую ему так и не удалось полностью подчинить своему контролю, в Конституции был закреплен статус Корпуса стражей исламской революции с оговоркой, что его функции определит за­кон, в котором «будет подчеркнуто братское сотрудничество и скоординированность действий» армии и Корпуса (ст. 150).

Выработанный Советом экспертов проект конституции знамено­вал собой победу группировки Бехешти, поскольку политический смысл его заключался в законодательном закреплении верховенст­ва исламских деятелей в руководстве страной. Нормы религии поставлены над светским законодательством (ст. 4), а духовенству в лице шести назначаемых Рахбаром членов Наблюдательного совета предоставлено право вето в отношении законодательной деятельности парламента.

Социально-экономический же смысл новой конституции заклю­чался в провозглашенном принципе защиты частной собственности (ст. 44). Таким образом, конституция явилась очередным компро­миссом между исламскими деятелями и буржуазией. Теперь этот компромисс касался не раздела власти, а раздела сфер влияния. Духовенство закрепило свое господство в политической, идеологи­ческой и социальной областях, а буржуазии оставлялось господст­во в сфере экономики.

Совершенно очевидно, что закрепленные в Конституции положе­ния об ограничении крупной собственности (ст. 43), о недопусти­мости эксплуатации (ст. 43) в условиях победивших капиталисти­ческих отношений остаются пустой фразой. Ликвидация шахского режима и бегство за границу верхушки предпринимателей не толь­ко не уничтожили, но даже не подорвали основ капитализма. Са­ма мелкая буржуазия ежечасно, ежеминутно порождает капита­лизм. Заветная мечта каждого мелкого хозяйчика -–превратиться в среднего, а то и в крупного хозяина. Никакие парламентские законы и ограничения не способны остановить процесс естествен­ного выделения из мелкобуржуазной массы крупных предпринима­телей, крупного капитала, который неизбежно начинает господ­ствовать в социально-экономической жизни и прямо или опосре­дованно подчиняет себе и государственную власть.

V. Претворение в жизнь положений теории «велайат-е факих»

а) Избрание Президента ИРИ.

Исламское руководство начало формирование конституционных органов власти сразу же после одобрения проекта конституции ре­ферендумом 2-3 декабря. В декабре была объявлена избиратель­ная кампания по выборам президента, причем Хомейни призвал духовных лиц воздержаться от выставления своих кандидатур, так как боялся, что среди них есть много противников принципа «велайат-е факих». В результате состоявшихся 25 января выборов первым президен­том Ирана, получив 11 миллионов голосов из 14, стал Абольхасан Банисадр, человек из ближайшего окружения Хомейни, автор теории так называемой «тоухидной эко­номики», занимавший в правительстве пост министра экономики. Его избрание было обусловлено, с одной стороны, поддержкой Хо­мейни, с другой - тем, что главный упор он делал на необходимо­сти разрешения экономических проблем. Его теория «тоухидной экономики» весьма импонировала широким мелкобуржуазным мас­сам, что сыграло немаловажную роль в избрании его президентом страны.

В самом кратком виде эта теория сводится к следующему: ес­ли в своей экономической деятельности каждый человек станет добровольно и сознательно руководствоваться положениями исла­ма то тем самым будет создано некое «общество божественной гармонии», без насилия, угнетения и эксплуатации. Краеугольным камнем концепции Банисадра явилось неприятие «концентрации власти» в руках одного человека, группы лиц, партий, государства или группы государств. По его мнению, все пороки современного мира проистекают от того, что одни, опираясь на свое экономи­ческое могущество, господствуют, другие же вынуждены подчи­няться. В исламском обществе центрами принятия решений долж­ны стать общины административных единиц, а общегосударствен­ные дела должны решаться всем народом на основе принципов ислама. Хотя вся концепция Банисадра была пронизана ислам­ским духом, в ней практически не оставалось места для полити­ческой власти духовенства, которая оказывалась излишней, по­скольку каждый член общества обязан добровольно поступать со­образно законам ислама. Банисадр особо подчеркивал, что има­мат не должен превращаться в правительство, иначе вследствие концентрации власти в руках одной группы лиц возродятся все пороки современного общества.

б) Столкновение верхушки духовенства с президентом и его политическое устранение.

Поражение кандидата Партии исламской республики на выбо­рах предопределило неприязнь группировки Бехешти к президен­ту; со своей стороны, Банисадр отрицательно относился к сосредо­точению власти в руках ИРС и руководства ПИР. Сопротивление Банисадра давлению группы Бехешти вынудило его искать средст­ва усиления собственной власти. Пользуясь поддержкой Хомейни и с согласия последнего, он заявил о намерении назначить премьер-министра и сформировать правительство, не дожидаясь выборов в парламент. Однако ИРС и руководство ПИР заблокиро­вали это намерение, сославшись на то, что формирование правительства до созыва парламента является нарушением Конститу­ции, поскольку именно парламент должен одобрить состав прави­тельства.

На состоявшихся 14 марта парламентских выборах абсолютное большинство (т. е. более 50% голосов) получили лишь 97 кандида­тов, из них 50 - от ПИР. Для избрания остальных депутатов был назначен второй тур выборов, состоявшийся 9 мая. В итоге двух раундов было избрано 247 депутатов, причем фракция ПИР в парламенте составила 110 человек. В общей же сложности, учитывая и депутатов, не входивших в ПИР, сторонники Бехешти составили около 60% депутатских мест, тогда как сторонники Ба­нисадра - 20%.

Таким образом, орган законодательной власти и глава испол­нительной власти оказались противостоящими друг другу, что чрезвычайно обострило проблему формирования правительства. Предлагаемые Банисадром кандидатуры премьер-министра парла­мент неизменно отвергал. Лишь в конце августа, после неоднократ­ных призывов Хомейни положить конец разногласиям, Банисадр был вынужден согласиться на кандидатуру М. Раджаи, одного из лидеров ПИР. Однако предложенный Раджаи состав кабинета Банисадр полностью отверг. Снова пришлось вмешаться Хомейни, и после длительных переговоров стороны пришли к соглашению относительно кандидатур 14 министров. Но по вопросу таких важных министерских постов, как министры иностранных дел, торгов­ли, экономики и финансов, ни одна сторона не согласилась усту­пить, и эти посты остались вакантными.

В основе разногласий между Банисадром и Бехешти лежала обыкновенная фракционная борьба за власть. Банисадр не желал быть марионеткой в руках группировки Бехешти, а группировка Бехешти не намерена была терпеть самостоятельность светского президента. И тот и другой были выразителями мелкобуржуазных взглядов, оба были сторонниками исламизации иранского общест­ва. Единственным различием между ними было то, что Банисадр, стараясь привлечь на свою сторону экономически активный слой мелкой буржуазии, апеллировал к рассудку мелкого буржуа. В одном из своих выступлений он заявлял: «Говорят, что мы со­вершили переворот не ради экономики... Значит ли это, что мы совершили переворот ради того, чтобы держать нашу нацию в голоде и нищете? Я заявляю, что мы совершили революцию, чтобы улучшить нашу экономику и дать людям хлеб и кров. Наш пророк Мухаммед говорил, что нельзя сохранить веру, если желудок пу­стой». Он обвинял исламских деятелей, группировавшихся вокруг Бехешти, в противодействии попыткам наладить экономическую жизнь в стране, в волюнтаризме и невежестве, возлагая на них ответственность за экономический хаос и рост цен. Бехешти же обращался к предрассудку масс, проповедуя приоритет вопросов веры над насущными потребностями людей. Он заявлял, что ре­лигиозные деятели обладают во всех областях преимуществом пе­ред «профессионалами», поэтому при подборе кадров на государ­ственные посты необходимо в первую очередь руководствоваться благочестием кандидата, а не его профессиональной пригодностью. По словам Бехешти, «люди не должны быть рабами сиюминутных нужд. Они должны быть освобождены от оков природы и своих естественных потребностей».

Борьба за власть в верхах стимулировала размежевание масс на сторонников Банисадра и сторонников Бехешти. Банисадра поддержало большинство базарных торговцев, заинтересованных в активизации экономической жизни. В движение на стороне Банисадра включилась Организация моджахеды иранского народа, выступавшая против концентрации власти в руках духовенства. За Бехешти же шли в основном люмпенские массы и «Хезб-е Ал­лах». В декабре 1980 г., в марте 1981 г. и особенно в июне 1981 г. между сторонниками двух группировок происходили ожесточенные столкновения, сопровождавшиеся многочисленными жертвами.

Хомейни неоднократно безуспешно пытался примирить вражду­ющие стороны. В конце концов, он уступил группировке Бехешти. 11 июня указом Хомейни Банисадр был смещен с поста главно­командующего вооруженными силами. Верховный суд возбудил против него дело о «некомпетентности», и 21 июня парламент про­голосовал за смещение его с поста президента. Хомейни утвердил решение парламента. Банисадр был вынужден бежать во Францию, вместе с лидером оппозиции Масудом Раджави, объявленным вне закона за руководство организацией моджахедов. С ним он сформировал Национальный Совет Сопротивления для ниспровержения режима Хомейни.

в) Оппозиционная борьба в стране.

Устранив Банисадра, группировка Бехешти обрушила репрессии на его сторонников. В свою очередь, моджахеды начали ожесточенную борьбу против исламских деятелей. 28 июня в результате взрыва погиб Бехешти и с ним еще 73 государственных деятеля. 24 июля новым президентом был избран бывший премьер-министр Раджаи, а в начале августа премьер-министром был на­значен М. Бахонар, возглавивший после гибели Бехешти Партию исламской республики. Но уже 30 августа оба погибли в резуль­тате очередного взрыва. В сентябре 1981 г. новым президентом стал ходжат-оль-ислам Али Хосейни-Хаменеи, пост премьер-ми­нистра занял аятолла Махдави-Кяни, которого вскоре сменил Мир Хосейн Мусави. В 1985 году Хаменеи был вновь избран на пост президента.

Таким образом, методами политической борьбы и прямого на­силия религиозным деятелям удалось воплотить в жизнь модель исламского правления. Все руководящие посты в государственном аппарате, а также парламент полностью оказались в руках рели­гиозных деятелей.

VI. Ослабление теократической идеологии в стране и переход к главенству буржуазии.

а) Изменение направленности законодательной деятельности меджлиса.

О классовом же содержании государственной власти в Иране можно судить хотя бы на примере разработки таких важных ак­тов, как законопроекты о национализации внешней торговли и об аграрной реформе. Принятый парламентом Закон о национализа­ции внешней торговли Наблюдательный совет, состоящий из ду­ховных лиц, отказался утвердить на том основании, что некоторые его положения противоречат, по их словам, исламскому принципу неприкосновенности частной собственности. Так, члены Наблюда­тельного совета не соглашались со ст. 28, в которой говорится, что до тех пор, пока государственные экспортно-импортные учрежде­ния не возьмут на себя осуществление всех внешнеторговых опе­раций, они должны взять на себя регулирование торговли импорт­ными товарами, ввезенными в страну частными торговцами. Та­ким образом, мелкобуржуазные интересы (а в условиях Ирана на­ционализация внешней торговли - мера несомненно мелкобуржуаз­ная) оказались принесенными в жертву интересам крупного част­ного торгового капитала.

Законопроект об аграрной реформе парламент разрабатывал более двух лет, причем Наблюдательный совет неоднократно воз­вращал его на доработку. Камнем преткновения служил вопрос о разделе помещичьих земель. В «окончательном» варианте законо­проект предусматривал распределение в первую очередь государ­ственных, целинных и залежных земель. Земли помещиков под­лежали отчуждению за выкуп и распределению среди крестьян в последнюю очередь, да и то лишь в случае, если не хватит земель других категорий. Причем при разделе помещичьей земли преиму­ществом на получение участков пользуются дети самого помещи­ка. Помещичьи земли, обрабатываемые капиталистическими мето­дами, а также земли вакуфов (т. е. принадлежащие духовенству и мечетям) разделу не подлежат. Однако и этот значительно урезанный вариант законопроекта Наблюдательный совет не утвер­дил и вернул в парламент на доработку. Так что и в аграрном вопросе исламские государственные деятели стояли на страже ин­тересов крупных земельных собственников.

а) Усиление влияния буржуазии на жизнь в стране.

Такая законотворческая деятельность находит отражение и в реалиях экономической жизни. Торговля фруктами в Тегеране со­средоточена в руках 40 крупных оптовых торговцев, годовая прибыль которых составляет 4 млрд. риалов. Прибыль табачного «картеля», в который входит и государственная табачная компа­ния, достигает 180 млрд. риалов. В стране при острой нехватке товаров для распределения по карточкам процветает черный ры­нок. Торговля текстилем, сахаром и другими товарами носит открыто спекулятивный характер, причем цены монопольно вздува­ются оптовыми торговцами, сосредоточившими в своих руках боль­шую массу товаров.

Министр экономики Б. Набави, признав, что «государство не является хорошим коммерсантом и управляющим», высказался в пользу продажи частным владельцам конфискованных и национа­лизированных предприятий. В разрабатываемой правительством программе развития на двадцатилетний период предпочтение от­дается частному сектору. Государственные и частные капиталовло­жения в экономику планируются в соотношении 17% к 83%.

Все это позволяет сделать вывод, что для исламских деятелей защита мелкобуржуазных интересов не являлась целью, а служи­ла лишь средством привлечения на свою сторону мелкобуржуаз­ных масс в ходе антишахской революции и в процессе послерево­люционной борьбы за обладание всей полнотой государственной власти ради удовлетворения своих собственных религиозно-корпо­ративных интересов. Когда же эта цель оказалась достигнутой, мелкобуржуазные лозунги исламских деятелей стали все больше предаваться забвению, а теократическая форма правления - на­полняться откровенно буржуазным содержанием. С этой точки зре­ния замена революционных органов мелкобуржуазной диктатуры парламентской формой правления, пусть даже и исламизированной, выглядит логичной и закономерной.

в) Развитие политических событий в Иране после Революции.

В начале 1988 года для решения конфликта между парламентом и Наблюдательным Советом был сформирован Совет по определению блага строя (Маджма-е ташхис маслахат-е незам). Он формируется самим Руководителем и фактически состоит из руководителей высших властных учреждений страны. По своему месту в системе власти он является высшим политическим советом.

В августе 1988 года после того, как аятолла Хомейни указал на необходимость выработки единой экономической политики Ирана, был сформирован Совет по выработке политики реконструкции. Он является высшим экономическим советом, имеющим 7 подкомитетов по основным отраслям экономики.

Аятолла Хомейни умер от сердечного приступа 3 июня 1989 года. Переход власти в новые руки был удивительно гладок и быстр. Собрание Экспертов экстренное заседание 4 июня и выбрало Президента Хаменеи новым факихом и Рахбаром, одновременно введя его в сан аятоллы. Президентские выборы и референдум по конституционным поправкам были назначены на 28 июля, и ходжат-оль-эслам Али Акбар Хашеми Рафсанджани, спикер Меджлиса с 1980 года, был избран на этот пост, получив 95 процентов голосов; он победил, фактически не встретив сопротивления.

После одобрения Меджлисом состава сформированного им правительства, представляющего собой коалицию фракций, Рафсанджани начал процесс восстановления подорванной войной экономики. Известный как прагматик и умеренный политик, Рафсанджани начал проводить особую политику экономической либерализации, приватизации промышленности и восстановления отношений с Западом, что поощрило весьма необходимые зарубежные инвестиции.

28 июля 1989 года в Иране прошел референдум, на котором были одобрены изменения, внесенные в Конституцию. Было добавлено 2 новых раздела (Высший Совет Национальной безопасности и процедура внесения поправок в Основной Закон). Была юридически закреплена деятельность новых органов власти (Совет по определению блага строя и Совет по выработке политики реконструкции). Была упразднена должность премьер-министра, и его полномочия взял в свои руки Президент. Верховный Судебный Совет был заменен Председателем Судебной власти. Меджлис сменил название на Собрание исламского совета (Меджлис-е шоура-е эслами). Министерство по делам КСИР вошло в состав Министерства обороны. Был также введен пост Председателя Гостелерадио, назначаемого Рахбаром (ст.175).

На прошедших 23 мая 1997 года президентом Ирана был избран ходжат-оль-эслам Сейид Мохаммед Хатами. Первым вице-президентом назначен Хасан Хабиби. Рахбаром сейчас является аятолла Сейид Али Хаменеи. Правительство было сформировано вскоре после вступления нового президента в должность, 12 августа 1997 года и утверждено меджлисом 20 августа 1997 года. Президент сейчас проводит политику установления новых контактов со странами мира различной степени развитости. В частности, он стремится к постепенному потеплению отношений Ирана со странами «большой семёрки» и, конечно же, США как одной из сильнейших держав мира. После долгих лет идеологического противостояния президент Ирана нанёс в 1998 году первый дружественный визит в эту страну.