Религиозная система Древнего Египта

Московский Государственный Университет Культуры

Факультет МиСИТ

 

 

 

 

 

 

Реферат по религиоведению

на тему:

 

 

Религиозная система Древнего Египта

 

 

 

 

 

 

Выполнил студент 1 курса 112 группы

Мещеряков О. И.

Преподаватель Романов И. Н.

 

 

 

 

 

 

Москва, 1999

Введение

Казалось бы, что может быть более далёким от современной жизни России, чем религия Древнего Египта? Традиционно большинство людей нашей страны связаны, как правило, с христианством, исламом, буддизмом или иудаизмом; немного знают о богах Древней Греции и Рима. А Египет — это уже экзотика, таинственный Восток.

Однако искони сложилось так, что для россиян Египет всегда обладал особой привлекательностью. Несмотря на то что Древняя Русь после принятия христианства воспринимала страну фараонов сквозь призму Библии, где Египет представлен языческим государством, которое преследует почитателей единого Бога, в народных духовных стихах содержатся упоминания о Египте как средоточии древней премудрости. В некоторых из них уцелело даже название «страна Кеми» — именно так называли Древний Египет сами египтяне.

А в XVIII столетии Египет вновь «пришёл» в Россию — уже на волне западноевропейской культуры. Тогда ещё не были расшифрованы египетские иероглифы, и знания о богах Египта в толковании греческих, римских и арабских авторов носили ска­зочный и довольно причудливый характер. Однако это не помешало русским зодчим украсить дворянские усадьбы стилизованными фигурами сфинксов, статуями египетских богов и фараонов, росписями «под Египет». Правда, этот «Египет» скорее напоминал росписи вилл в знаменитых Помпеях, с которыми тогда знакомилась Европа.

Настоящее «египетское возрождение» пережила русская культура в XIX в. В Западной Европе к тому времени уже научились читать египетские письмена, египтология стала на­стоящей наукой — и одновременно образы египетских богов и религиозных таинств буквально хлынули в русскую литературу. Среди знаменитых писателей и поэтов, отдавших дань Египту, можно назвать таких, как Константин Бальмонт, Валерий Брюсов, Иван Бунин. Максимилиан Волошин, Николай Гумилев. Египетская символика становится достоянием не только учёных и элитарных литераторов. Стихи н повести о таинственной стране на берегах Нила стали печатать и в уютных «домашних» журналах для семейного чтения.

Именно олицетворением тайны, вечной загадки Сфинкса стал тогда для России Египет. А некоторые представители русской интеллигенции, которые придерживались теософских взглядов и полагали, что человек живёт на Земле не один раз, а душа после смерти тела обретает новое воплощение, называли Россию местом перевоплощения древних египтян, дождавшихся в загробном царстве подходящего времени для исполнения своей земной миссии. Эти идеи были популярны и в духовном подполье советской эпохи.

Сейчас в связи с возрождением традиций духовной культуры часто обращаются к Египту. Причём не только как к родине древних мистерий и сокрытой глубинной мудрости. Например, при изучении античных корней российской культуры нередко обнаруживается, что даже самые обычные вещи (в частности, многие предметы мебели и быта, не говоря уже о священных предметах) зачастите восходят через античность к Египту. Получается, что для правильного понимания своей культуры иногда необходимее возвратиться в прошлое по крайней мере на пять тысяч лет.

Древнейшие местные культы и следы тотемизма

Большинство исследователей признает, что древнейшей формой религии Египта, насколько ее можно проследить по историческим памятникам, было почитание местных номовых божеств-покровителей. Номы были, несомненно, остатками древних племен, объединенных в конце четвертого, тысячелетия до н. э. под общей властью царя. Однако культ номовых богов оказался чрезвычайно устойчивым: он держался до самого конца истории Древнего Египта, уже сочетаясь с поклонением общеегипетским божествам.

В этих местных номовых культах сохранялись глубоко архаические черты, каждый ном чтил свое священное животное, связывавшееся так или иначе с местным богом. Последний изображался нередко или в виде этого животного, или в смешанном, зооантропоморфном образе. Примеры можно приводить без конца. Почти любой представитель египетской фауны почитался в той или иной области (а некоторые и по всей стране). Так, в самом южном номе— Элефантине почитали барана, в Дендере — корову, в Сиуте — шакала, в Гермополе — ибиса и павиана, в Бубастисе - кошку. Покровительницей Нехена, откуда исходило древнейшее объединение Южного Египта, считалась богиня-коршун, а рядом в Нехебе чтили водяную лилию. Древнейший центр объединений Северного Египта— Буго почитал священную змею, а соседняя община Пе — пчелу. Иероглифы, изображающие четыре последних существа, впоследствии стали символизировать объединенный Египет.

Во многих местностях (особенно в Фаюмском оазисе) даже крокодил считался священным и неприкосновенным властителем речных вод, и охота на него строго воспрещалась. Маленьких крокодильчиков помещали в храмовых прудах, откармливали медовыми пирогами и в случае преждевременной смерти мумифицировали, окутывали погребальными пеленами и с почетом погребали.

Огромным почитанием пользовались такие птицы, как ибис, кобчик, коршун, а из насекомых особенно навозный жук (т. н. скарабей).

Иногда из бесчисленных представителей какого-либо вида животных отбирался один представитель и объявлялся богом. Так, например, со многими сотнями и тысячами быков в Египте не особенно церемонились. Их пасли, погоняли бичами, запрягали в плуги и т. д. Зато одного-единственного быка выбирали соответственно особым приметам (он должен был быть черным, но с белым круглым пятном на лбу, с особыми волосками на хвосте и т. д.). Когда такого исключительного быка после долгих обследований находили, то его приводили в Мемфис, в специальный храм и объявляли священным и неприкосновенным. Когда кончалась его счастливая жизнь, его погребали в специальном склепе (обнаруженном при археологических раскопках) и город погружался в траур. Затем начинались поиски нового Аписа (название божественного быка), и, когда его находили, траур сменяли ликованием.

По-видимому, здесь перед нами остатки древнего тотемизма. Многие исследователи, правда, скептически относятся к такому предположению, так как культ животных в Египте был локальным, а не родовым. Между тем этнография Африки дает нам убедительные примеры перерастания классического родового тотемизма в территориальное почитание животных: так было, например, у племен Южной Нигерии.

Почти все исследователи зато признают, что в почитании местных богов-покровителей происходил процесс антропоморфизации священных животных. По крайней мере, в отношении очень многих богов это не подлежит сомнению: так, кошка превратилась в богиню Бастет, изображавшуюся с кошачьей головой; сокол—в бога Гора. Изображения Тота с головой ибиса, Анубиса с головой собаки, Собека с головой крокодила, богини Сохмет с головой львицы, Хатор с головой коровы и пр. служат очевидным указанием на происхождение этих зооантропоморфных образов от священных животных.

Следует обратить внимание на большое количество женских божеств в числе местных покровителей: богини Нехебт, Хатор, Нейт, Сохмет, Нефтида и др. Это связано, по-видимому, с сохранением очень сильных пережитков матриархата у древних египтян.

Номовые божества были вначале, несомненно, племенными божествами. Надо думать, что и каждая община, входившая в ном, чтила своих общинных покровителей (как это известно, например, у ряда земледельческих народов Западной Африки). Но следов этих местных куль­тов до нас не дошло.

 

Объединение страны и общеегипетские боги

Возможно, что еще в эпоху до объединения Египта наметилось начало культа общеегипетских богов: это можно предположить потому, что известные черты культурной общности Египта прослеживаются еще в додинастическую эпоху. Но те божества, культ которых в эпоху фараонов был распространен по всему Египту, получили всеобщее признание лишь да глазах истории. Когда какой-нибудь ном становился центром государственного объединения Египта, его бог-покровитель делался предметом общегосударственного культа. Централизация культа была выражением и в то же время орудием централизации государственной власти.

Древнейшим из общеегипетских богов был сокол Гор, которому вначале поклонялись в Иераконполе и в Эдфу. Вышедшие из этой области цари, «почитатели Гора», были первыми объединителями Египта (1-я и 2--я династии, конец четвертого тысячелетия до н. э.); они и превратили свое племенное божество в общеегипетского бога солнца. Со времени перенесения столицы царства в Мемфис главным официальным богом Египта становится мемфисский бог Птах, о чем свидетельствует Мемфисский богословский трактат. Приход к власти 5-й династии (около 2700 г. до н. э.); связанной с городом Оном (Гелиополем), повлек за собой распространение культа местного бога Атума (Ра), прев­ратившегося в верховное божество Египта. Возвышение Фив как центра нового объединения Египта в эпоху 11-й и 12-й династий привело к тому, что местный, дотоле мало кому известный божок Амон занял место во главе всеегипетского пантеона и был сближен с прежним верховным богом Ра (Амон-Ра). Со времени 26-й Саисской династии (VII в. до н. э.) видное место в культе заняла местная саисская (может быть, ливийская по происхождению) богиня Нейт.

Но всеегипетскими богами становились не только те, которые были богами-покровителями политического центра страны и которые имели шансы занять место во главе пантеона. Другие местные божества в связи с объединением страны тоже приобретали себе почитателей за пределами области первоначального поклонения. Как это бывало и в других странах, подобные божества получали определенную функцию и рассматривались как покровители того или иного вида человеческой деятельности, профессии. Так, гермопольский бог Тот (ибис) стал покровителем писцов и ученых, сиутский Анубис — богом загробного царства, латопольская Сохмет — богиней войны, коптосский Мин — покровителем иностранцев и пр. Многие божества были привязаны к космическим явлениям, причем, конечно, возможно, что некоторым из них космические черты были присущи и тогда, когда они еще были чисто местными покровителями. Большинство богов так или иначе связывалось с солнцем: гелиопольский Атум-Ра, гиераконпольский Гор, бусирисский Осирис, фиванский Амон, абидосский Анхер, файюмский Собек, гермонтский Менту. С луной были связаны Тот, Исида, Хонсу. С небом — Хатор, Нут. С землей — Мин, Геб. Впрочем, некоторые из этих богов, как Геб и Нут, не имели связи с местными культами.

Создание общеегипетского пантеона повлекло за собой установление богословско-мифологических связей между отдельными божествами. Так появились известные триады и эннеады божеств, неодинаковые, впрочем, в разных местностях. Фиванская троица — Амон, Мут, Хонсу; мемфисская — Птах, его супруга. Сохмет и их сын Нефертум. Из эннеад (девятибожий) наиболее распространена была гелиопольская, состоявшая из четырех пар богов во главе с Ра: Ра, Шу и Тефнут, Геб и Нут, Осирис и Исида, Сет и Нефтида. Все эти божественные группы составляли частью продукт слияния местных культов, частью поро­ждение чисто теологических спекуляций жрецов.

С другой стороны, сближение богов вело подчас к их отождествлению. Жрецы отождествили, например, гелиопольского Атума с Ра, позже, в эпоху Среднего царства, с тем же Ра отождествили фиванского Амона и крокодила-Собека, с Осирисом был отождествлен Хентиементиу, с богиней Хатор — Тефнут.

Так складывался всеегипетский пантеон. Вероятно, последствием такого же процесса было и общеегипетское почитание священных животных: местные священные животные, древние тотемы. делались предметом всеобщего поклонения. Так, в историческую эпоху по всей стране считались священными кошка, ястреб, ибис, крокодил. Помимо целых видов чтились отдельные особи: известный бык Апис бога Ра в Мемфисе, баран Осириса в Мендесе и другие животные, связанные с наиболее чтимыми богами. Тотемическое происхождение и этого общеегипетского культа животных весьма вероятно. Однако некоторые исследователи вообще относят формирование настоящей зоолатрии к поздней поре истории Египта.

Земледельческие культы

Одним из древнейших пластов комплекса египетской религии являются народные земледельческие верования и обряды. Они известны сравнительно плохо, так как в египетских письменных источниках отразилась, естественно, не народная, а государственная религия. Однако и на последнюю влияли народные культы. Следы этого влияния заметны на образах нескольких божеств официального культа: божествами плодородия были, вероятно, вначале коптосский Мин, фиванский Амон, элефантинский Хнум, богиня Дельты Исида и др. Но центральной фигурой народной земледельческой религии был несомненно Осирис. Образ Осириса чрезвычайно сложен, и разобраться в нем нелегко. Будучи вначале местным богом-покровителем Бусириса в Дельте, он в то же время был тесно связан с культом плодородия. Осирис постоянно изображался с растительными атрибутами; с лотосом, в кустах виноградника и т. ï. Особенно интересны найденные при раскопках изображения Осириса, делавшиеся в виде силуэта человеческой фигуры из посеянного зерна на слое земли, которую насыпали на особую деревянную раму: проросшие злаки создавали как бы живое изображение бога. На одном характерном рисунке хлебные колосья растут из тела лежащего Осириса, которое орошает из сосуда жрец. Население Египта ежегодно праздновало смерть и воскресение Осириса. Судя по одной надписи, празднества эти (устраивавшиеся по лунному календарю и, следовательно, в разное время года) длились 18 дней и включали в себя ритуальную пахоту и посев, а также обряды с фигурой Осириса, изготовлявшейся из земли и зерна. Осирис выступает в этих обрядах в качестве непосредственного олицетворения хлеба. Существовал миф о смерти и воскресении Осириса (дошедший до нас в отрывках). По этому мифу, бог Осирис был царем Египта, предательски убит своим братом богом Сетом (Сетхом), тело Осириса было разрублено на куски и разбросано по всем частям страны; сестра-жена Осириса богиня Исида после долгих поисков нашла и собрала куски тела бога и родила от него сына — бога Гора; последний одолел Сета и воскресил своего отца.

Этот миф есть не что иное, как образный рассказ о превращениях посеянного и проросшего хлебного зерна. Это типично культовый миф, пояснявший совершаемый обряд. Сами египтяне, по крайней мере в позднейшую эпоху, хорошо отдавали себе в этом отчет, о чем свидетельствует Плутарх в своем трактате «Об Исиде и Осирисе»: «Говорят, что Осирис погребен, когда закапывают посев в землю; что он возвращается к жизни и снова приходит, когда ростки начинают всходить». Сам Плутарх считал подобное объяснение мифа нелепым, но по существу оно совершенно верно передает и смысл мифа и характер образа Осириса как олицетворения хлебного зерна. Народный культ Осириса представлял собой один из вариан­тов широко распространенного древнего земледельческого культа умирающего и воскресающего духа растительности. Правда, сам образ Осириса был в дальнейшем весьма осложнен различными более поздними наслоениями.

С образом и с культом Осириса была тесно связана Исида, тоже местное по происхождению божество, ставшее затем самой популярной в Египте богиней плодородия. В эллинистическо-римскую эпоху культ Исиды широко распространился по всему Средиземноморью, соперничая одно время с христианством.

Если Осирис и Исида были главными фигурами народной религии, то в центре официального культа со времени 5-й династии находился образ солнечного бога: сначала Ра, а потом сближенного с ним фиванского Амона. Солнечный культ составлял главную часть государственной религии Египта. При 5-й династии начали строиться храмы богу солнца с характерным обелиском — символом солнца. С солнцем жрецы старались связать так или иначе и разные местные божества: Гора, Анжера, Собека, Менту, того же Осириса и др.

Обожествление царя

Ни в чем так не сказалась роль египетской религии, как в обожествлении фараона— высшего носителя государственной власти. Уже древнейшие цари-объединители, именовавшие себя почитателями Гора, находились как бы под особым покровительством этого божества и даже прямо принимали его имя. Начиная со времени 5-й династии фараон рассматривается как сын солнечного бога Ра. Вера в то, что царь есть сын бога, живое божество, господствовала с самого начала и до самого конца политической истории Египта, вплоть до победы христианства. Царь самолично выполнял важнейшие религиозные обряды: он основывал храмы, он один мог — по крайней мере в теории — входить в святилище бога и приносить ему жертву; жрецы действовали лишь как бы от его имени. Священный церемониал, которым была окружена вся придворная жизнь: падение на живот перед царем и целование земли у его ног, запрет произносить имя царя, употребление им религиозных эмблем,— отражал и в то же время поддерживал и усиливал веру в божественное происхож­дение царской власти.

 

Погребальный культ

Тот же классовый смысл получило и характерное, можно сказать, гипертро­фированное развитие погребального культа в Египте. Погребения додинастической (то есть доклассовой) эпохи в Египте ничем особенным не выделяются из числа аналогичных памятников в других странах: покойников хоронили в небольших овальных ямах в скорченном виде на боку, с небогатым инвентарем; иногда рассекали тело на части. Но со времени первых династий погребальный ритуал заметно меняется, и прежде всего для царей. Могилы-гробницы постепенно делаются более обширными и сложными, возвышаются над уровнем земли, принимают форму каменной мастабы (невысокой усеченной пирамиды), а с 3-й династии — форму огромной пирамиды. Тело умершего царя стали подвергать сложной операции бальзамирования и превращать в мумию. Существовали более дорогие и более дешевые способы препарирования трупов. Особые специалисты удаляли внутренности и помещали их в особые сосуды (канопы), а выпотрошенное тело наполнялось тщательно подобранными смолами и благовониями. Затем в течение 70 дней производилось обезвоживание тела сухими солями натрия (возможно, срок мумификации объясняется тем, что священный для египтян Сириус именно на 70 дней исчезает с небосклона, чтобы потом опять «воскреснуть»). Мумии обматывались многометровыми лентами тонкого полотна, между которыми вкладывались амулеты, нередко из драгоценных материалов. В дальнейшем мумификации стали подвергаться и тела приближенных фараона, сановников, а позже и людей среднего социального слоя; мумифицировались даже священные животные, жившие при храмах. Сложная техника мумификации, постепенно совершенствовавшаяся, имела целью предохранить тело от гниения и сохранить его возможно более продолжительное время. Насколько хорошо удавалось это жрецам, в руках которых находилось данное искусство, видно из того, что по крайней мере от эпохи Нового царства (с XVI в. до н. э.) множество мумий прекрасно сохранилось до наших дней. Но количество их было бы гораздо больше, если бы в Средние века не имело место массовое использование мумий в медицине, вероятно, из-за смол и благовоний, которыми они были пропитаны. Поэтому мумии вывозили из Египта и целиком, и разрубленными на части, оскверняя тем самым покои древних могил.

Царские мумии в эпоху Древнего царства хранились в специально сооружавшихся пирамидах, особенно грандиозных при царях 4-й династии. Мумии знатных лиц хоронили обычно в мастабах. В эпоху Среднего царства—11— 12-я династии—царские пирамиды стали гораздо скромнее по размерам; позже их вообще перестали строить, заменив высеченными в скалах погребальными храмами — гробницами. Люди среднего достатка хоронили своих покойников —по крайней мере в эпоху Нового царства — в общих гробницах, а тела бедняков попросту зарывали в песок.

Каковы бы ни были первоначальные мотивы мумифицирования трупов (об этом есть разные предположения, и возможно, что вначале туг религиозные представления были ни при чем), но в фараоновском Египте высокоразвитая техника бальзамирования и вообще сложность погребального ритуала уже несомненно были тесно связаны с весьма раз­работанными религиозно-магическими верованиями, в частности с верованиями о посмертной судьбе души человека. И в самом деле, мало найдется на земле таких народов, у которых до такой степени, как у египтян, были развиты погребальный культ и все связанные с ним представления о загробном мире.

По египетским верованиям, со смертью человека умирает только его тело, тогда как остаются жить другие составные части его существа: имя (рен), душа (ба), вылетающая из тела в виде птицы и уносящаяся на небо, и, наконец, таинственный двойник человека (ка), занимающий главное место во всем этом комплексе верований. Ка — своеобразная душа, невидимый двойник человека, посмертная судьба которого таинственно связана с судьбой самого тела. Ка не бессмертен, он может погибнуть от голода и жажды, если при погребении покойник не будет снабжен всем необходимым; ка может быть съеден загробными чудовищами, если не защитят его магические формулы. В благоприятном случае, при сохранении мумии или хотя бы статуи умершего, ка может надолго пережить его.

О посмертной судьбе ка у египтян в разное время существовали различные представления, которые жрецы тщетно пытались связать в единую систему. В эпоху Древнего царства преобладало поверье, что покойник или его ка попадает на «поля Иалу», расположенные где-то на западе, и продолжает вести там ту жизнь, какую вел в этом мире. Знатные и богатые покойники пользуются всеми благами жизни, наслаждаются в тенистых садах, окруженные свитой и слугами, занимаются любимым охотничьим спортом. Сцены из этой счастливой жизни на полях Иалу изображены в гробницах аристократии времен 5-й и 6-й династий. Здесь перед нами традиция древнего и широко распространенного у отсталых народов представ­ления о загробной жизни как о простом продолжении земной, но представление, осложненное классовыми отношениями: всеми благами в загробном мире пользуются те, кто обладает ими и в здешнем. С другой стороны, обеспечивалась эта счастливая загробная жизнь магическими средствами: изображением ее сцен на стенах гробниц, могильными приношениями, волшебными формулами. В этих формулах содержатся, между прочим, следы варварских каннибальских обычаев. «N ест людей, живет богами,— говорится, например, в одном из текстов.— Он варит из них кушанье в котлах своих вечерних... Их великие идут на его утренний стол, их средние идут на его вечерний стол, их малые идут на его ночной стол... Он хватает сердца богов, он ест красное, он пожирает зеленое...»

Еще в древнейшую эпоху у египтян сложилось и представление об особых божествах — покровителях умерших. Известно много таких заупокойных божеств, чтившихся в разных местностях: Анубис в Сиуте, Сокар в Мемфисе, Хентиементиу в Абидосе и др. Но в период Древнего царства на первое место в качестве покровителей умерших выдвигаются два божества, с образами которых отныне и связывается погребальный культ: солнечный бог Ра и умирающий и воскресающий бог растительности Осирис. Центром, откуда распространялись солярные представления о царстве мертвых, был Гелиополис, средоточие культа Ра. Согласно этим представлениям, души умерших стремятся попасть в солнечную лодку Ра и вместе с ним совершать ежесуточное движение по небу. Исходной точкой этих верований о связи души покойника с солнцем, очевидно, служила идея о западе как о стране умерших: уходящее на запад солнце озаряет своим светом эту страну (отсюда известная теория Фробениуса о «солярном периоде» в истории религии, когда сложилась идея о связи солнца с умершими и о стране душ на западе). У египтян было смутное представление о таинственной стране мрака - дуат, куда нисходит солнце ночью и где пребы­вают души умерших.

Но гораздо большую важность получила в египетском погребальном культе связь его с образом Осириса. Вначале он не имел отношения к погребальным обрядам и верованиям. Но уже в Текстах пирамид (5-я династия) имя его упоминается в заупокойных формулах. В дальнейшем Осирис превратился в повелителя загробного мира и в посмертного судью душ. Связующим звеном культа Осириса с верой в загробную жизнь послужило представление о нем как об умирающем и воскресающем боге. Будучи по мифу первым умершим, Осирис стал изображаться как владыка умерших, а его ежегодное воскресение давало верующим надежду на то, что именно с его помощью душа умершего может спастись от окончательной гибели. Осириса просили о покровительстве покойнику. Больше того, пытались магически отождествить покойника с Осирисом. Вначале удостаивался такого отождествления лишь царь: в Текстах пирамид умерший царь прямо именуется Осирисом. Позже стали называть Осирисом и других умерших, знатного, а впоследствии и простого происхождения. «Осирис такой-то» — так обычно именуется покойник в погребальных текстах. Идея такого отождествления проста: надо магически обмануть враждебные силы, выдав умершего за великого бога. Главной фигурой погребального культа стал Осирис, в особенности со времени Среднего царства. В Абидосе — втором, после Бусириса, средоточии его культа — стали чтить «гробницу Осириса» (в действительности это была гробница Джера, одного из фараонов 1-й династии), и каждый верующий египтянин желал после смерти быть похороненным возле этого святилища, под защитой Осириса, или хотя бы поставить там свою могильную плиту.

 

Вера в загробное воздаяние

В эпоху Среднего царства складывается и наиболее характерная идея египетского заупокойного культа — идея суда над душами умерших. Этой идеи еще нет в Текстах пирамид, а в памятниках Среднего царства она уже есть. Судьей душ считался сам Осирис, а помощниками его—боги 42 номов, а также боги Анубис, Тот и адское чудовище, пожирающее осужденные души. На этом страшном суде взвешивается сердце покойника и в зависимости от добрых и дурных дел, совершенных им при жизни, определяется судьба его души. Здесь перед нами вера в загробное воздаяние, противоречащая более ранней идее о посмертной жизни как о простом продолжении земной.

Представления египтян о посмертных злоключениях души, о суде над ней, об угрожающих ей опасностях и о средствах избавиться от них изложены подробно в так называемой Книге мертвых. Это обширный (более 180 глав) сборник магических заупокойных формул. Древнейшие из этих формул восходят к Текстам пирамид (5-я и 6-я династии), их писали тогда на стенах гробниц фараонов: в переходное время эти тексты писались на саркофагах вельмож, а позже эти все более разраставшиеся погребальные тексты стали писать на папирусах и класть их на грудь мумии умершего. Так и составилась эта знаменитая Книга мертвых с весьма противоречивым содержанием. В одних главах содержатся обращения от имени покойника к различным божествам с просьбой о защите от разных опасностей; порой умерший прямо называет себя именами этих божеств. Особенно интересна в этом отношении 17-я глава, где покойник говорит о себе: «Я— Атум, будучи единым. Я — Ра при его первом восходе Я — великий, создавший себя сам...» и т. д. В других главах, напротив, отчетливо проводится идея загробного воздаяния за земные дела, идея, связанная с представлением о моральной ответственности. Такова особенно знаменитая 125-я глава, в которой умерший, как бы находясь уже перед судом Осириса, оправдывается, отрицая за собой различные грехи и дурные поступки.

Я не чинил зла людям.

Я не нанес ущерба скоту.

Я не совершил греха в месте Истины...

Я не творил дурного...

Я не кощунствовал...

Я не поднимал руку на слабого.

Я не делал мерзкого перед богами...

Я не был причиной недуга.

Я не был причиной слез.

Я не убивал.

Я не приказывал убивать.

Я никому не причинял страданий.

Я не истощал припасы в храмах.

Я не портил хлебы богов.

Я не присваивал хлебы умерших.

Я не сквернословил...

Я не отнимал молока от уст детей...

Я не довил в сидки птицу богов.

Я не ловил рыбу в прудах их.

Я не останавливал воду в пору её.

Я не преграждал путь бегущей воде.

Я не гасил жертвенного огня в час его...

Я не чинил препятствий богу в его выходе.

Я чист, я чист. я чист!

Впоследствии именно египетское религиозное учение о страшном загробном суде повлияло на развитие такого же учения в христианстве. Впрочем, эта идея посмертного воздаяния за добрые и злые дела далеко не господствовала в египетских верованиях. Преобладало все-таки представление о возможности обеспечить благополучие души на том свете чисто магическими средствами. Одним из таких средств было употребление самого текста Книги мертвых, в том числе той же 125-й главы, текста, которому самому по себе приписывалось магическое значение. Помимо этого, вместе с Книгой мертвых на грудь мумии и около, нее клались и другие колдовские предметы (так называемые ушебти), которые должны были застраховать душу покойного от всяких опасностей. Некоторые формулы Книги мертвых имели целью дать душе покойника способность превращаться в разных животных; другие представляют собой заклинания-обереги. Магические представления в цикле заупокойных верований египтян еще преобладали над религиозно-нравственными идеями.

 

Мифология

Египетская мифология была, по-видимому, очень богата, но до нас дошла сравнительно небольшая ее часть. В ней отразились религиозные представления египтян. Мифология лает возможность лучше всего проследить постепенное развитие самой египетской религии, ее последовательные наслоения, а также выделить в ней местные культы, боровшиеся между собой за преобладание.

Космогонических мифов у египтян было, видимо, много, и они противоречили один другому. Возможно, что в каждой местности существовал свой миф о начале мира, где главная роль отводилась местному божеству. Древнейший из таких мифов, дошедший до нас, содержится в Мемфисском богословском трактате, относящемся, как считают, ко времени 3-й или 4-й династии, когда Мемфис был столицей. В этом трактате создание мира приписывается местному богу Птаху (Пта), который вытеснил Гора, Тота и других богов и как бы сам создал их: «И он родил богов, он создал города, он основал номы, он поставил богов в их святилища, он учредил их жертвы, он основал их храмы, он создал их тела (статуи) по желанию их сердец...». Птах выполняет здесь, таким образом, функции не только творца и демиурга, но и культурного героя. Гелиопольское же жречество приписывало создание мира своему солнечному богу Ра (Атуму). По гелиопольской космогонии, сам Ра был порожден отцом своим, первобытным хаосом Нун; из этого хаоса Ра, совокупившись сам с собой («упало семя в мой собственный рот»), создал одно за другим высшие божества, людей и животных. Он «изрыгнул» бога Шу (олицетворение воздуха) и Тефнут (его женское дополнение), а от этой божественной пары родились в свою очередь Геб (земля), Нут (небо) и другие боги, составившие «великую девятку»; «и родили они потомство многочисленное на земле этой». Людей создал Ра из своих слез. Солнце-—око Ра, луна—-его другое око. Гелиопольская космогония представляет собой, следовательно, цепь олицетворении, соединенных идеей взаимного порождения и магического творения. Здесь есть известная доля и эволюционной идеи. По другому мифу, Геб и Нут, земля и небо, вначале были плотно слиты и держали друг друга в объятиях. Бог Шу (воздух) отделил их друг от дру­га, подняв Нут высоко вверх. Сохранилось наглядное изображение этого мифа. Подобное представление поразительно напоминает известный маорийский миф об отделении неба от земли, только у маори эту работу выполняет не воздух, а бог Тане -олицетворение древесной растительности. Но очень характерно, что в божественной паре земля — небо египтяне, в отличие от большинства народов, небо считали женщиной, а землю мужчиной. В этой особен­ности сказались, очевидна, взгляды, порожденные матриархатом, хотя в целом гелиопольская солнечная мифология отражает уже преимущественно патриархальную идеологию.

Существовали и совсем иные космогонические и антропогонические представления. Почитатели бога Хнума в Южном Египте верили, что этот бог-горшечник вылепил людей на гончарном круге. Это представление сложилось под влиянием развития ремесла. Есть также намеки на существование мифа о мировом яйце, из которого родилось солнце, а может быть, и весь мир; это, вероятно, одно из самых архаичных космогонических предсгавлений египтян.

В мифологических олицетворениях явлений природы у египтян одно из первых мест вообще занимает солнце. Солярные мифы египтян были очень разнообразны. В одном мифе солнце в образе великого кота борется с огромным змеем. Содержание другого мифа — борьба Ра (солнце) с подземным змеем Апопом — отражает, конечно, суточное движение солнца и его нисхождение за западный горизонт. Ходячее мифологическое представление египтян заставляло солнце совершать свой ежедневный путь в б арке (ведь лодка была вообще главнейшим средством передвижения в Египте, стране, вытянутой вдоль узкой долины реки). Олицетворялось солнце и в виде разных животных: жука-скарабея, сокола, змеи, кота, ранее уже говорилось о мифологической связи дневного светила с космогонией, а также с представлениями о загробной жизни.

Небо олицетворялось египтянами или в виде женского образа — богини Нут (ее изображали опирающейся пальцами рук и ног на землю, с телом, выгнутым дугообразно вверх), или в виде коровы; на теле этой коровы изображены лодки солнца и луны и россыпи звезд.

Олицетворялись мифологически у египтян и многие другие небесные и земные явления природы: луна, воздух, земля, Нил, пустыня. В отличие от благодетельной природы Нильской долины, олицетворявшейся в образах добрых божеств, все связанное с губительными силами пустыни порождало образы враждебных демонических божеств: Сета (Сетха), Сохмет.

Злой Сет занимает видное место в египетской мифологии. В мифе об Осирисе он коварный и завистливый брат последнего, подстраивающий его гибель. Один новонайденный (1931 г.) обширный миф повествует о споре Сета с Гором за наследие Осириса. В этом мифе отражается не только известное явление природы — борьба злых сил пустыни с плодородием долины,— но и социальные мотивы: сын Осириса оспаривает его наследие у брата (семейное начало против родового).

Мифы о культурных героях имели также широкое хождение, но у египтян культурными героями были сплошь боги. В числе их надо упомянуть гермопольского бога — ибиса Тота, покровителя писцов и ученых, которому приписывали изобретение письма, наук, составление священных книг. Черты культурного героя отчетливо видны и в сложном образе Осириса: миф рассказывает, что Осирис был царем Египта и научил людей земледелию, садоводству, ви­ноделию. Образ культурного героя и образ бога плодородия и земледелия сливаются тут воедино.

Из других мифов интересен миф о наказании людей богами. Идеологический смысл подобных мифов в том, что они оправдывают бедствия людей ссылкой на гнев богов и на грехи самих людей. Но если у народов Передней Азии мотив наказания людей связан был с мифологическим мотивом потопа, то в Египте это было не так. Миф о потопе был чужд почти всем народам Африки, в том числе и египтянам. Для египтян разливы Нила были благодеянием, и они не могли себе представить, что подъем воды может быть бедствием. По египетскому мифу, кара богов насылается на людей в другой форме. Бог Ра, разгневанный злыми делами людей, посылает против них свое «око» — дочь свою Хатор, а потом богиню Сохмет — свирепую богиню войны с головой львицы. Кровожадная богиня с таким рвением принимается за истребление людей, что сам Ра вынужден прибегнуть к хитрости, чтобы ее унять: он приказывает опоить богиню пивом, и Сохмет, опьяневшая, засыпает и прекращает свое кровавое дело.

 

Магия

Очень крупную роль играла в египетской религии магическая практика. По многочисленным текстам, изображениям и вещественным остаткам нам известно о применении магии во всех областях жизни народа и во все периоды египетской истории. Лечебно-предохранительная магия была, как это обычно и бывает, тесно связана с медициной. Египетская медицина, особенно рецептура, стояла на сравнительно высоком уровне, тем не менее она была вся пропитана магическими представлениями. Даже в наиболее рациональном по своему духу медицинском трактате -- так называемом Папирусе Эберса (эпоха 12-й династии, около 2000 г. дон. а.) имеется наряду с рецептами немало заговоров от болезней; в других медицинских сочинениях магии еще больше. В эпоху Нового царства (с XVI в. до н э.) египетская медицина, как бы закостеневши, вся насытилась магическими представлениями и приемами; возможно, это объясняется тем, что лечебная практика попала преимущественно в руки жрецов. К лечебной магии примыкала предохранительная. Особенно много было в ходу магических средств и заговоров от укусов змей и ядовитых насекомых, от крокодилов и разных хищников. Для лечебных и апотропеических целей применялись различные амулеты, снадобья, магические изображения. Практиковалась и магия погоды, например колдовские средства борьбы с врагами солнца. Один из таких ритуалов описан в Книге повержения Апопа, врага Ра, которую жрецы фиванского храма читали ежедневно, сопровождая чтение мифа заговорами и магическими обрядами, «чтобы сияло солнце». Известны и различные приемы вредоносной магии: колдование над восковой фигуркой врага, магические изображения и заговоры. Наконец, широко известна египетская заупокойная магия — система магических средств для снискания покойнику благополучия в загробном мире, о чем уже говорилось. Магические представления существовали у египтян зачастую не в чистом виде, а осложненные образами богов.

 

Рост жречества

Огромную роль в религиозной жизни Египта играло жречество, особенно в поздний период. Оно сложилось не сразу. В эпоху Древнего царства жречество было немногочисленно и несамостоятельно. Религиозные обряды исполнялись главным образом светскими лицами— вельможами, правителями областей, а в центре государства — фараоном: жрецы действовали как бы от имени царя, заменяя его особу. Более влиятельное положение занимали только корпорации жрецов главных храмов — мемфисского Птаха, гелиопольского Ра. Из этих жре­ческих корпораций вышли древнейшие известные нам богословские тексты. Но уже в ту эпоху существовали культовые центры, владевшие крупными имуществами за счет царских пожалований. Это были прежде всего святилища при гробницах. Так, гробница князя Некура, сына царя Хафра, получала доходы с 12 городов.

В эпоху Среднего царства положение жрецов оставалось тем же. Их было немного, и это были преимущественно выходцы из знати. Например, в одном из крупных храмов — в святилище Анубиса в Кахуне — был один «храмовый староста» из местной знати, один «главный чтец» и девять помощников из простых общинников, сменявшихся через месяц, уступая свое место следующей группе служителей .

В эпоху борьбы с гиксосами (примерно 1700—1570 гг. до н. э.), видимо в связи с обострением национальных чувств в египетском населении, отсутствием или ослаблением власти собственных царей, жречество усилилось и сделалось в известной мере независимым от светской власти. После изгнания гиксосов, при 18-й династии (XVI—XIV вв. до н. э.), жреческие должности впервые стали наследственными. Жреческие корпорации отдельных храмов вступают между собой в связь и сплачиваются под главенством наиболее сильной из них — жречества фиванского храма Амона: ведь Фивы вновь стали столицей возрожденного государства. Верховный жрец Амона, глава столичного храма, занимает видное место в политической иерархии. В годы смут и борьбы Тутмосов с царицей Хат-шепсут фиванское жречество вмешивается в дворцовые отношения и усиливает свои политические позиции. Великие завоевания царей 18-й династии принесли обильный поток добычи, значительная часть которой доставалась храмам: цари, стремясь опереться на жречество в своей борьбе со светской аристократией, задабривали его щедрыми дарами и вкладами. Они деятельно строили и расширяли храмы, особенно в Фивах. В результате азиатских походов Тутмоса III фиванский храм Амона получил в собственность три завоеванных в Южном Ливане города и сверх того много земель в самом Египте. При Аменхотепе III могущество жрецов возросло настолько, что и цари начали их опасаться. Его сын—Аменхотеп IV (1419—1402 гг. до н. э.) сделал смелую и почти беспримерную попытку освободиться от опеки жрецов и сокрушить их мощь. Сначала он попытался опереться, в противовес жрецам .Амона, на гелиопольское жречество, но, встретив в этом противодействие, перешел к более решительным мерам: он отменил культ всех богов в государстве, приказал закрыть их храмы и выдвинул нового бога — Атона — солнечный диск.

Объявив самого себя верховным жрецом этого нового и единого божества, переименовав себя в связи с этим в Эхнатона (угодный Атону), царь покинул Фивы и перенес свою резиденцию в новый городок Ахетатон (горизонт Атона). В своей политике Эхнатон опирался на часть сред­них слоев населения, страдавших от засилья аристократии и жречества. Подкладка этой религиозной реформы была политическая, и сама реформа граничила с настоящей рево­люцией. Но почва для последней была слабая. Старое жречество, выступая в союзе со знатью и опираясь на широкие слои населения, среди которого оно продолжало пользоваться большим авторитетом, организовало глухое, но упорное сопротивление царю-реформатору. Новый централизованный официальный культ существовал лишь при жизни Эхнатона. Его преемники вынуждены были вновь подчиниться влиянию несломленного фиванского жречества, восстановить культ старых богов я прекратить культ Атона. Самое имя царя-еретика было скоро предано проклятию. Одержавшее победу жречество после этой борьбы лишь усилилось.

Усиление жречества пошло в дальнейшем все более быстрыми темпами — параллельно ослаблению светской власти. Фараоны 19-й и 20-й династий (середина XIV в.— середина XI в. до н. э.), постепенно терявшие свою власть, вынуждены были опираться на жрецов и все более одаривать их земельными вкладами и разными пожертвованиями. Особенно много дал жрецам Рамсес III. В большом Папирусе Харриса перечисляются его огромные пожалования храмам! К концу царствования этого фараона египетские храмы владели почти 3 тысячами квадратных километров культурной земли — около 15 процентов всей годной для обработки площади; в том числе одним фиванским храмам принадлежало 2393 квадратных километра земли. Храмы имели 103175 рабов или крепостных (в том числе 81322 было у фиванских жрецов), более 490 тысяч голов скота. Со своих рабов и крепостных жрецы Амона ежегодно получали около 310 тысяч мешков зерна, 25 тысяч сосудов вина, сотни голов скота, сотни тысяч штук дичи, около тысячи килограммов серебра, 52 килограмма золота и многое другое. Кроме царских пожалований и доходов со своих имений, жрецы собирали, конечно, и большую доброхотную дань с молящихся. Храмы превратились в могущественнейшую экономическую силу в стране, и политический авторитет жречества продолжал расти. Цари 20-й династии были марионетками в руках фиванского верховного жреца, должность которого уже давно была наследственной. Около 1050 г. до н. э. фиванский жрец Херихор формально принял верховную светскую власть: правда, она, в связи с общим распадом Египта, ограничивалась фактически только областью Фиванского княжества: в Нижнем Египте появились свои правители, фиванская иерократия просуществовала с перерывами около 400 лет — до ассирийского завоевания (671 г. до н. э.).

Культовые функции жрецов были довольно разнообразны, особенно в поздний период. Жрецы выполняли религиозные обряды, жертвоприношения. В фиванских храмах ежегодно совершалось 60 религиозных церемоний.

Помимо обслуживания культа богов, жрецы держали в своих руках сложный погребальный ритуал: мумификация трупов, обряды захоронения, заупокойная магия с ее сложными и длинными формулами, с особой письменностью, заведование гробницами и некрополями, выполнение поминальных обрядов. Все это было в руках жрецов важным орудием укрепления влияния на население.

 Жрецы, господствуя в области идеологии, оказывали могущественное воздействие на все стороны умственной жизни Египта. Искусство находилось под сильнейшим влиянием религии. Именно этим объясняется в значительной мере господство косной традиции, сковывавшей свободное творчество в живописи, скульптуре, архитектуре. Художники, в особенности находившиеся при храмах, принуждены были подчиняться раз навсегда установленным канонами В области письменности влияние жрецов выразилось в обилии чисто религиозной, мифологическо-богословской литературы. Что касается отношения жречества к существовавшим в Египте зачаткам науки, то по этому вопросу есть разные взгляды. Греческие путешественники, Геродот и др., преувеличивая знания египетских жрецов, говорили о какой-то их тайной науке. Но это мнение, доныне кое-кем разделяемое, в сущности мало на чем основано. Египетские жрецы имели, конечно, соприкосновение с такими областями знания, как медицина, но они скорее повредили ее развитию, заполнив ее магическими представлениями и приемами. В области астрономии жрецы обладали значительными познаниями. Однако математика с ее разными отраслями, по-видимому, не находилась в руках жрецов, по крайней мере в классический период. Вообще традиционное мнение о якобы высокой сокровенной мудрости египетских жрецов следует, видимо, заменить более трезвым представлением о жрецах, как о реакционной силе, тормозившей развитие и науки и искусства в Египте.

Изменения в египетской религии

Египетская религия отличалась необычайным консерватизмом. Однако и в ней по мере изменения исторических условий не все оставалось неизменным. Общая линия развития состояла, во-первых, в постепенном слиянии местных культов и объединении их в общегосударственный и общенародный культ с общеегипетскими богами и организованным жречеством; но наряду с этим до самого конца сохранялись и обособленные местные культы с их локальными божками, святилищами, обычаями и верованиями. Во-вторых, общая линия развития состояла в том. что по мере роста социальных противоречий все более заострялась классовая, угнетательская роль религии, усиливалось жречество, превращавшееся в замкнутую касту, как часть господствующего класса. В-третьих, постепенно сказывалась тенденция, хотя и слабая, к преодолению национальной замкнутости египетской религии; в этом отражалось расширение международных политических и культурных связей Египта.

В самом деле, еще с эпохи Среднего царства по мере экспансии Египта, соприкосновения его с соседними народами в египетском пантеоне появляются боги чужеземного проис­хождения. Таковы, например, нубийские божества Дедун, Бес, ливийская богиня Нейт. В эпоху великих завоеваний 18-й династии в Египте появились боги семитических народов Азии: Ваал, Астарта. и др. При Садсской (26-й) династии, проводившей политику национальной реставрации, чужеземные культы подверглись преследованию и правительство стремилось восстановить почитание чисто египетских богов. Это, однако, ненадолго приостановило процесс интернационального смешения богов и культов. Наряду с проникновением чужих богов в Египет имело место и обратное — распространение почитания египетских богов в других странах: Амона, Осириса, Исиду и др. чтили в Финикии, Сирии, даже в Греции. Это явление, ведшее к религиозному синкретизму, с особой силой сказалось в эллинистическую и римскую эпохи.