Имморализм Фридриха Ницше

В V— IV вв. до н.э. в работах древнегреческих ученых впервые появляется имя иранского мудреца Заратуштры (древние греки называли его Зороастром, отсюда современное название основанной им религии — зороастризм). Подлинные священные книги зороастризма не достигли Европы в античное время. Даже точное время жизни Заратуштры было неизвестно древним грекам: у них существовала фантастическая версия, что Заратуштра жил за 6 тысяч лет до Платона, который стал как бы новым его воплощением. На рубеже нашей эры на Западе стали известны кое-какие подробности об учении Зороастра. Но все это были сведения из вторых рук. В средневековой Европе осталось только смутное воспоминание о великом восточном мудреце и учителе жизни. Интерес к Заратуштре и зороастризму вновь пробудился в Европе во второй половине XVIII в.

К этому времени зороастрийская религия, давно вытесненная на своей родине, в Иране, исламом) исповедовалась только в Западной Индии несколькими десятками тысяч парсов (потомков иранцев, не принявших мусульманства и покинувших свою страну). Парсы сохранили часть священных книг зороастризма, носивших общее название — Авеста. Община парсов жила очень замкнуто, и не только европейцам, но и индийцам был закрыт доступ на ее богослужения.

Однако прибывшему в 1757 г. в Индию молодому французскому ученому Анкети-лю Дюперрону удалось преодолеть недоверие парсийских жрецов. Он выучился у них мертвому языку) на котором были написаны основные зороастрийские книги. В марте 1762 г. Дюперрон вернулся в Париж со 180 древними манускриптами. После многолетней работы в 1771 г. он издал перевод текста Авесты и комментарии к нему. Но гигантский труд, проделанный Дюперро-ном, не принес ему ни славы, ни признания. Интеллигенция того времени не могла поверить, что перед ними подлинная книга великого мудреца Зороастра. „Чепуху, которую господин Дюперрон пытается представить нам как мудрость Зороастра, — писал Воль-тер, - нельзя читать без отвращения". Даже такой крупнейший английский востоковед, как Вильям Джонс (будущий основатель Королевского Азиатского Общества), так

реагировал на труд Дюперрона: „Или Зоро- астр не писал того, что ему приписывают, [ или у него не было здравого смысла. Если у него не было здравого смысла, его следу ет предать забвению, а если он не писал этой книги, бесстыдно публиковать ее под его именем". Анкетиль Дюперрон умер в 1805 г. в нищете и безвестности.

Исследования Анкетиля Дюперрона были оценены по заслугам позже, когда выросло новое поколение востоковедов. Дело в том, что манускрипты, сохраненные парсами и привезенные в Европу Дюперроном, содержали, в сущности, лишь обломки древней [ Авесты. Из двадцати одной книги Авесты 1 до нас целиком дошла лишь одна. От остальных сохранились только фрагменты, перемешанные Друг с другом. Кроме того, авестийские тексты в течение многих веков ! сохранялись только в устной традиции, а когда их наконец записали, разговорный

язык стал совсем другим, и писцы неизбежно наделали при записи массу ошибок. При последующих переписываниях на протяже- нии еще многих веков число ошибок все

умножалось и умножалось. К этому надо добавить, что основные части Авесты уже изначально отличались сложным аллегори-

ческим языком. Поэтому дошедшие до нас священные книги зороастрийцев никак не могли стать предметом легкого чтения для

- широкой публики.

Только многолетняя кропотливая работа ученых-востоковедов позволила прояснить

многие места Авесты, выявить определен- ную систему религиозно-философских воз- зрений, отделить древнейшие слои, в частно- сти созданные самим Заратуштрой (ему безусловно принадлежат так называемые Гаты, или песнопения), от более поздних.

В сущности, работа по дешифровке Авесты не завершена еще и по сегодняшний день, однако многое в ней сейчас стало неизмери мо более ясным, чем во времена Анкетиля Дюперрона. Трудность Авесты для понимания уже

в XIX в. стала источником разного рода фи- лософских спекуляций. В 1883—1884 гг. немецкий философ Фридрих Вильгельм

Ницше выпустил в свет книгу „Так говорил Заратустра". В ней якобы от имени Заратуштры Ницше выстраивает глубо- ко реакционную философскую систему, в центре которой стоит сильная личность,находящаяся „по ту сторону добра и зла", так называемый сверхчеловек, которому все дозволено, лишь бы он обладал „волей к власти". В XX в. философия Нищие стала одной из важнейших составных частей идеологии германского фашизма. Имя За-ратуштры, которым потрясали нацистские идеологи, оказалось, таким образом, скомпрометировано.

На самом же деле между учением Зара-туштры и учением Нищие нет буквально ничего общего. Заратуштра отнюдь нс стоял „по ту сторону добра и зла". Напротив, весь пафос его учения заключался в непримиримой борьбе сил добра против сил зла. Ниц' шс отрицал какую бы то ни было закономерность в развитии человеческого общества и так же решительно отрицал исторический прогресс. Заратуштра же был первым философом в истории человечества, который сформулировал — пусть в наивной, идеалистической, форме - понятие прогресса как движения через многовековую борьбу добра и зла к окончательной и бесповоротной победе добра. Наконец, Ницше проповедовал безграничное презрение к женщинам, Авеста же призывает к заботе о „возлюбленных женщинах".

Чтобы разобраться в том, что представлял собой зороастризм и какое место он занимал в истории идей, надо прежде всего представить себе тот социально-экономический фон, на котором возникло это своеобразное духовное явление.

В Х11-Х1 вв. до н. э. на Переднем Востоке, в Закавказье и в Восточном Средиземноморье началась так называемая железная революция. Здесь впервые было освоено массовое и дешевое производство железа. До этого оно было известно только как драгоценный металл, ценившийся дороже серебра и золота. В начале 1 тысячелетия до н. э. „железная революция" охватила территорию Средней Азии и значительную часть Ввропы, на рубеже УТП-УПвв. - Индию, а в ¥1в.дон.э.— Китай. Наступил период, в котором,как писал Ф.Энгельс, „все культурные пароды переживают свою героическую эпоху, - эпоху железного меча, а вместе с тем железного плуга и топора... Железо сделало возможным полеводство на более крупных площадях, расчистку под пашню широких лесных пространству оно дало ремесленнику орудия такой твердости и

остроты, которым не мог противостоять ни один камень, ни один из других известных тогда металлов" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 162-163). Но появление железа не только расширило возможности сельского хозяйства и территорию пригодных щ[я земледелия областей, не только дало огромный толчок развитию ремесел, оно также резко удешевило производство оружия и изменило организацию вооруженных сил. Небольшие профессиональные тяжеловооруженные армии бронзового века, обычно сражавшиеся на колесницах, теперь сменились поголовным вооружением всего мужского населения легким железным оружием, а колесничное войско сменилось кавалерией. И не случайно именно на начало железного века падает в старом свете максимальный расцвет так называемой военной демократии.

Ф.Энгельс писал: „Военачальник, совет, народное собрание образуют органы родового общества, развивающегося в военную демократию. Военную потому, что война и организация для войны становятся теперь регулярными функциями народной жизни. Богатства соседей возбуждают жадность народов, у которых приобретение богатства оказывается уже одной из важнейших жизненных целей. Они варвары: грабеж им кажется более легким и даже более почетным, чем созидательный труд. Война, которую раньше вели только для того, чтобы отомстить за нападения, или для того, чтобы расширить территорию, ставшую недостаточной, ведется теперь только ради грабежа, становится постоянным промыслом. Недаром высятся грозные стены вокруг новых укрепленных городов: в их рвах зияет могила родового строя, а их башни достигают уже цивилизации" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 164).

Описанный Ф. Энгельсом строй господствовал в начале железного века не только на обширных территориях варварской периферии, окружавших старые государства, возникшие в бронзовом веке. Он в значительной части захлестнул и территорию этих древних государств. Масса мелких по-лугосударств, полуродовых обшин боролась между собой повсюду. Сокровищницы могущественных парей были разграблены, сборщики налогов уничтожены, социальные отношения повсеместно упростились.

Но этот видимый исторический регресс был лишь необходимым откатом перед новым наступлением классового общества, которое вскоре не только отвоевало временно утраченные территории, но и распространилось далеко в глубь бывших варварских земель. Этот исторически прогрессивный процесс на практике осуществлялся в очень мучительной, кровавой форме. Чтобы заново приучить народные массы на территориях старых государств к жесткой дисциплине классового общества, а тем более чтобы подчинить такой дисциплине свободных варваров, никогда ее не знавших, нужна была сила. несоизмеримая с силой старых государств бронзового века. Поэтому по прошествии трех-четырех веков после начала „железной революции" в трех основных регионах Старого Света - на Переднем Востоке, в Индии и в Китае - возникают государства нового типа - империи, организации достаточно мощные, чтобы решить поставленные временем задачи'. Но эти изменения в политической сфере нс могли стать прочными, пока не произошел еще один переворот, подготовленный „железной революцией", - переворот в области идеологии.

Необходимость такого переворота отчетливо проявилась в судьбе Ассирии, первого в мировой истории государства имперского типа. В IX—VIII вв. до н. з. Ассирия, опираясь на грубое насилие, объединила под своей властью большую часть Персднсвосточпоги региона (включая и Западный Иран). Ее правители, однако, нс смогли создать никакого идейного обоснования своей власти, доступного пониманию покоренных пародов. Каждая страна, каждая область имела свою религию, своих локальных богов. Боги Ассирии почитались только на ее коренной терригории. Время поставило задачу: заменить локальные религии религией универсальной, которая апеллировала бы в принципе ко всем людям, независимо от их этнической принадлежности, происхождения и социального положения. Но п Ассирии данная задача не была решена. И это послужило одной из причин относительной недолговечности империи. Покоренные „кро-

вавой Ассирией" народы поднялись и свергли ее ярмо. В конце VII в. до н. э. на развалинах Ассирии образовались два больших государства - Мидия и Вавилония. А в середине VI в. до н. э. оба они были поглощены Персией, власть которой распространилась на весь Передневосточный регион.

Кир II (558-529 гг. до н. э.) -основатель Персидской державы (которую также называют Ахеменидской по имени правившей в пей династии) на первых порах также нс имел в своем распоряжении универсальной религии. Но в отличие от ассирийских правителей он прекрасно понимал значение идеологии в деле управления империей. Кир объявил себя покровителем всех религий, существовавших в его державе, и даже оказывал материальную помощь разным религиозным общинам.

Политика религиозной терпимости в соединении с известным снижением норм эксплуатации, упорядочением сбора налогов, ликвидацией внутренних войн и охраной торговых путей поставила власть Персидской державы на довольно прочное основание. Однако потребность единой религии для единого государства продолжала стоять в повестке дня.

В связи с зтим, по-видимому, уже в конце правления Кира либо при его преемнике Камбизе персидские правители обращают внимание на существовавшую в восточной части Персидской державы по крайней мере уже несколько десятилетий религию нового типа - зороастризм.

Новая религия возникла в УП-У1 вв. до п. з. на северо-восточной окраине Переднего Востока. В этом проявилась определенная закономерность: буддизм возник на периферии Индии, близ границ современного Непала. христианство - на периферии Римской империи, ислам -- на южной периферии того же Псреднсвосточного региона. Старая, отживающая для данного этапа истории религия обычно слишком прочно держится в центрах и подавляет здесь зародыши новых идеологий.

Обласгью возникновения зороастризма стала контактная зона между миром кочевников, занимавших степи нынешнего Казахстана и севера Средней Азии, и миром оседлых земледельцев и скотоводов на юге Средней Азии и на территории современного Ирана и Афганистане.

Оседлые земледельцы были потомками ираноязычных конных воинов, которые сравнительно незадолго до появления зороастризма пришли из восточноевропейских степей. Они называли себя ариями, а свою страну — Ариана (отсюда произошло название Иран). Кочевники, которые атаковали их едва сложившуюся цивилизацию с севера, были выходцами из тех же степей. Греки называли этих кочевников скифами, ахеме-нидские персы - саками, а оседлые жители Восточного Ирана и юга Средней Азии -тура (древний эпос о бесконечных войнах Ирана с Тураном - землей тура — дошел до нас в изложении великого иранского поэта Х в. Фирдоуси). Существует мнение, что Заратуштра тоже был тура, который покинул свою родину и перебрался в Иран, после того как его проповедь не нашла отклика в кочевой среде. На иранском языке имя Заратуштра означает „обладающий старым (или желтым) верблюдом" и характерно для кочевых скотоводов.

В исторической литературе долгое время существовало мнение, что Заратуштра - это лишь собирательный образ, что такого человека в действительности не существовало. Однако пристальный анализ зороастрийских текстов говорит о другом.

В Гатах, стихотворных проповедях, по мнению подавляющего большинства ученых, созданных самим Заратуштрой) можно найти некоторые сведения о реальной жизни этого человека. Так, в одном месте Заратуштра жалуется на свою бедность. Из других мест становится очевидным, что он имел семью, дочерей, зятьев. Перед нами эпизоды жизни человека, который много выстрадал и боролся в конкретной социальной среде. Яркая индивидуальность Зара-туиттры, его несомненная талантливость проявляются в богатых образами стихах Гат. Пророк глубоко страдал от непонимания и вражды окружающих его людей:

„В какую землю бежать, куда бежать я пойду? Удаляют меня от воинов и жрецов. Не утешает меня община,

Не прини.'яают приверженные друджам^ тираны в стране".

В Гатах Заратуштра не совершает ни чудес, ни сверхъестественных подвигов, - все это ему было приписано только в поздних книгах зороастризма.

Согласно преданию, Заратуштра проповедовал за 258 лет до Александра Македонского. Советский востоковед И.М.Дьяконов считает, что в предании просто имелось в виду, что Заратуштра жил примерно за 10 поколений до македонского завоевателя (42 года - возраст Заратуштры, когда он достиг успеха, плюс 258 лет, что дает круглую цифру 300 лет). Иными словами, Заратуштра жил в VII в. до н. з.

Религия Заратуштры выросла из индоиранской племенной религии. Во главе индоиранского пантеона стояли два бога — Варуна и Митра. Варуна был в этой паре тем, кто карал нарушителей норм поведения в обществе. Митра же стоял ближе к людям, он был богом договора и дружбы между людьми. При распаде индоиранской общности у индийцев Варуна сохранил свое имя, а у иранцев стал почитаться под именем-эпитетом Ахурамазда (мудрый господь).

Заратуштра, отбросив всех остальных богов, сделал Ахурамазду единственным богом, создателем Вселенной и всех живых существ, духов, людей и животных, которым этот бог предоставил свободный выбор между добром и злом, правдой и ложью. Необходимо отметить, что здесь впервые в истории идеологии (хотя и в религиозной форме) была поставлена проблема социального зла. Религии бронзового века знали и добрых и злых богов. Последних надо было ублаготворять жертвоприношениями, чтобы они не навредили еще больше. Добрым, само собой, тоже приносили жертвы, чтобы получать от них больше добра. Но идеи вселенского добра или зла еще не существовало. Люди в древнеклассовых обществах покорялись судьбе, не пытаясь ее изменить. Заратуштра заявил о возможности борьбы с социальным злом, в которой каждый, и дух и человек, должен сделать свой выбор.

Согласно Заратуштре, первыми сделали этот выбор два непосредственно стоящих ниже Ахурамазды могучих духа - близнецы Спэнта-Майнью и Ангро-Майнью, а за ними последовали все остальные.

Заратуштра в Гатах говорит: „Я хочу сказать о двух духах в начале бытия, из которых светлый (Спэнта-Майнью. - Э. Б.) сказал злому (Агро-Майнью. - Э. Б.)-. „Не согласуются у нас ни мысли, ни ученье, ни воля, ни убежденья, ни слова, ни дела, ни наша вера, ни наши души"... Из этих двух духов дух Друджа (лжи, беспорядка. -Э. Б.) выбрал дело зла, Арту же (правду, порядок. -Э. Б.) выбрал святейший дух, носящий небесную твердь как одежду, и тех, кто правильными делами ублаготворяет Ахурамаз-ду... Оба изначальных духа явились, как пара близнецов, добрый и дурной - в мысли, в слове, в деле. И между ними благомыслящие сделали правильный выбор, не зломыс-лящие".

В этой вселенской борьбе добра и зла на стороне добра выступают шесть Амэша Спэнта („бессмертные святые"), абстрактные сущности ипостаси бога, созданные За-ратуштрой взамен упраздненных младших богов. Исследователи их иногда называют архангелами. Это - Воху Мана (добрая мысль), Арта (правда), Хшатра Варья (лучшая власть), Спэнта Арамати (святой мир), Харватат (целостность, т. е. здоровье) и Амэрэтат (бессмертие). Эти шесть сущностей считались соответственно покровителями скота, огня, металла, земли, воды и растений. На стороне зла выступают шесть зловредных сущностей. Например, Аки Мана (злая мысль). Заратуштра создал также посредника между святым духом, любимцем Ахурамазды, и людьми еще одну абстрактную сущность, Срауша (послушание, дисциплина). Ему противостоит Айшма (разнузданность, гнев).

На стороне зла выступает также целый легион дайвов (или дэвов). Судя по именам некоторых из них, это древние иранские боги (Индра, Нанхатья), разжалованные Зара-туштрой в демоны.

Все люди, по Заратуштре, добровольно делают выбор между лагерем добра и лагерем зла. В этой свободе морального выбора отразилось раскрепощение личности, характерное для моментов исторического перелома, перехода от одного уклада жизни к другому.

В чем же заключалась правда, т. е. правильный образ жизни, по Заратуштре? В мирном труде. Заратуштра учил, что благоволения надприродных сил в этой жизни и счастливой жизни за гробом нельзя достигнуть обильными жертвоприношениями.

Более того, истребление скота ради жертвоприношений преступно. „Из всего, что создано Ахурамаздой, — говорит Заратуштра, -на первое место поставлен скот... Славословить Ахурамазду и давать корм скоту — это мы считаем самым лучшим". В более поздней книге Авесты - „Вендидат" („Закон против дайвов") говорится: „Когда хлеб взращитвается, тогда дайвов бросает в пот; когда провеянное зерно приготовляется, тогда дайвы обессиливают; когда мука приготовляется, тогда дайвы вопят... Всегда да будет иметься в доме мучная пища, для того, чтобы поражать дайвов, — в пасти у них станет очень горячо из-за нее, и их увидят обращающимися в бегство". Таких гимнов труду нельзя, пожалуй, найти ни в одной другой религии.

Между тем обстановка в обществе, в котором жил и проповедовал Заратуштра, отнюдь не благоприятствовала мирному труду. Высшей доблестью в нем считался не труд, а удачливость в военных набегах. Добыча, захваченная при набеге (в основном это был скот), потреблялась в бесконечных пирах, так красочно описанных в эпических песнях многих народов. Так как все захваченное сразу съесть было невозможно, князья — их называли восточноиранским словом „кави" (певец, прорицатель) - щедрой рукой приносили скот и другие богатства в жертву богам. Ведь князья совмещали функции военных вождей и священнослужителей. Бережливость в этом обществе считалась большим пороком. Кави, даже если бы хотели, не могли проявлять скупость, так как воины, которыми являлись практически все мужчины племени, требовали немедленного раздела всей добычи.

Эти нравы, особенно устойчивые у кочевых народов, широко распространились и среди оседлых народов юга Средней Азии, Восточного Ирана и Афганистана. Здесь существовала масса мелких государств, которые постоянно вели войну не только с кочевниками, но и друг с другом. Изредка они объединялись в более крупные государственные образования (обычно благодаря завоеванию их кочевниками, пришедшими с севера). Но эти объединения были нестойкими и быстро распадались на составные элементы.

Колоссальное разрушение производительных сил в результате постоянных войн вело к обшему обнищанию населения. Рядовые труженики не были уверены в завтрашнем дне. В любой момент очередной набег враждебного племени или просто налет разбойничьей банды мог лишить их последнего достояния.

Строй военной демократии явно переживал кризис. И здесь, как всегда в переломные моменты истории, резко повышается роль идеологии, которая создает новую программу действий. Время требовало пророка, и таким пророком стал Заратуштра.

Мирный труд, накопление богатств, бережливость и твердая власть, которая охраняет эти ценности, — вот содержание Арты (правды, порядка) Заратуштры. Сторонники же военно-демократической морали для него - приверженцы Друджа (лжи, беспорядка). „От века существуют установления о пастушеской жизни, которые никто не должен нарушать, — говорит Заратуштра. — Нарушители этих установлений - карапаны (буквально — алчные, хищники — презрительное название жрецов традиционного культа, требовавшего массовых жертвоприношений. - Э. Б.) да будут ввергнуты в жилище Друджа... Поклонники дайвов стали злейшими врагами мирных скотоводов. Они говорят с поношениями о скоте и о Солнце, опустошают пастбища и поднимают оружие против людей Арты. Они не находят себе жизни без насилия над мирным пастухом, хотя тот не делает никакого зла ни скоту, ни людям. Нищету и разорение несут они дому, и селению, и области, и стране. С ними надо бороться силой оружия".

Таким образом, как мы видим, Заратуштра не только сулит врагам правды загробную кару, но и призывает сторонников своего учения к реальной борьбе с ними в этой жизни.

„Приверженец Друджа не хочет, чтобы скот в области и стране процветал... Кто отнимет у него власть или жизнь, тот обеспечит путь правой вере", — энергично восклицает Заратуштра. Далее он переходит к мысли, что реальную защиту мирному ведению хозяйства может обеспечить только сильный монарх. .Душа скота сетует по поводу того, что у нее нет сильного защитника. Она не хочет довольствоваться в качестве радетеля пророком, не имеющим другого оружия, кроме слова. Она желала бы иметь покровителем могущественного правителя,

который бы помог Заратуштре вооруженной рукой... Добрый правитель понесет смерть и истребление в лагерь врагов и таким образом воздвигнет мир для радостных селений".

По мнению ряда ученых, Заратуштра начал свою проповедь в Средней Азии, но на родине он успеха не имел и вынужден был ее покинуть. После долгих странствий он нашел приют у князя (кави) Виштаспы, который, как полагает советский историк И. М.Дьяконов, правил в Дрангианс (на границе нынешних Ирана и Афганистана). Виш-гаспа стал ревностным сторонником учения Заратуштры, Вскоре к ним примкнули некоторые другие князья. В течение 25 лет они вместе боролись за осуществление идеалов Заратуштры, но в конечном счете потерпели поражение, 77-летний Заратуштра погиб в сражении с кочевниками-тура. Государство Виштаспы, видимо, было завоевано ими же. Члены зороастрийской общины разбрелись в разные стороны, некоторые, возможно, перебрались в Мидию (Западный Иран).

Дело Заратуштры, казалось, было полностью проиграно. Однако его идеи продолжали исподволь распространяться. В одном из разделов авестийской книги „Вендидат", в котором описывается положение, сложившееся не позже середины VI в. до н.э., перечисляется 16 стран на территории Средней Азии, Ирана и Афганистана, уже принявших зороастризм. Самая северная из них — Хорезм - лежала у берегов Аральского моря, самая южная - Арахозия - находилась сравнительно недалеко от Аравийского моря и границ Индии.

В созданных не позже этого времени частях Авесты Заратуштра из простого смертного уже превращается в божественного чудотворца. Происходит (и, видимо, довольно быстро) процесс мифологизации этой реальной исторической личности.

Между 545 и 530 гг. до н. э. Кир II подчиняет своей власти все эти зороастрийские страны. Переход Восточного Ирана и значительной части Средней Азии под власть Ахе-менидской Персии, несомненно, облегчил и ускорил проникновение зороастрийских идей на запад Ирана. Проводниками религии зороастрийского типа на Западе стали маги - мидийское племя, промышлявшее в Иране жречеством.

Уже при дворе сына Кира II - Камбиза II (529-522 гг. до н. э.) маги, по-видимому, играли заметную роль. Их тайное влияние выявилось во время драматических событий 522 г. до н. э.

Согласно официальной персидской летописи и свидетельству Геродота, также восходящему к персидским источникам, Камбиз II, отправляясь в далекий поход на Египет, велел тайно убить своего брата Бардин). Воспользовавшись этим, некий маг по имени Гаумата совершил переворот в столице, выдавая себя за Бардию. По мнению некоторых современных историков, человек, захвативший трон Персии II марта 522 г. до н. э„ был не магом, а самим Бар-дией. В любом случае, независимо от того, кто восстал против Камбиза И — родной брат или самозванец, — этот человек, бесспорно, опирался на жрецов, которые диктовали его политику. Первым делом новый царь отменил подати и воинскую повинность на три года (это соответствовало идеям Заратуштры, осуждавшего агрессивные войны). Благодаря подобным мерам Бар-дия-Гаумата вскоре стал весьма популярным среди разных народов империи. Кам-биз II поспешил с войском назад, но в дороге погиб при таинственных обстоятельствах.

После этого, насколько можно судить по дошедшим до нас источникам, новый царь энергично приступил к внедрению в стране единобожия (по-видимому, на первых порах только в иранской части империи), к разрушению храмов местных богов, объявленных дайвами. Однако правление Бардии-Гауматы было внезапно прервано. 29 сентября 522 г. до н. э. дальний родственник царей правящей династии Дарий совершил новый переворот, убив Бардию-Гаумату и окружавших его магов. (Именно от Дария и исходит версия, что он убил самозванца на троне.)

Дарий 1, правивший с 522 по 486 г. до н. э., с гордостью написал в своей знаменитой надписи на Бехиступской скале: „Святилища, которые Гаумата-маг разрушил, я восстановил". Но контрреформа Дария 1 не встретила всеобщего одобрения. Среди многочисленных восстаний, которые по различным причинам поднялись против Дария 1 после его восшествия на трон. выдающийся советский историк академик В. В. Струве особо выделил восстание в области Маргиа-на (на территории современной Туркмении). Маргиана, судя по авестийским источникам, была в то время одним из основных бастионов зороастризма. В. В. Струве обратил внимание на то, что число убитых повстанцев в Маргиане согласно Бехиступ-ской надписи превышало 55 тысяч человек. В. В. Струве пришел к выводу, что в Маргиане в 522 г. до н. э. произошло мощное народное восстание под зороастрийскими лозунгами, направленное не только против врагов зороастрийской религии, но и против господства знати. Ведь ранний зороастризм с его культом физического труда, несомненно, заключал в себе сильную демократическую тенденцию. Лозунг: „Сильный монарх и трудовой народ — против хищной знати" - довольно часто встречается в социальных утопиях древности и средневековья.

Подавив восстание и прочно усевшись на троне, Дарий 1 примирился с магами. (Впрочем, возможно, Бардию-Гаумату поддерживала не вся каста жрецов, а лишь наиболее радикально настроенная их группа.) С помощью магов Дарий 1 разработал новый, более пригодный для нужд его династии вариант зороастрийской религии. Прежде всего из этой религии был вытеснен сам ее основатель - Заратуштра. Место Заратупп-ры в роли пророка и спасителя (саошьянтз) со времен Дария 1 заняли ахеменидские цари, которые присвоили себе исключительное право говорить от имени Ахурамазды. Были внесены и другие поправки в религию Заратуштры. Поскольку население отдельных стран, входивших в Ахеменид-скую державу, еще крепко цеплялось за своих богов, религиозная реформа была проведена лишь в ираноязычных областях империи и осуществлялась поэтапно. Дарий 1 в своих надписях называет Ахурамаз-ду верховным богом и созидателем Вселенной) но допускает существование рядом с ним других богов.

Сын Дария 1 - Ксеркс (486—465 гг. до н. э.) попытался более последовательно провести принцип единобожия. В 1935 г. при раскопках в Персеполе была обнаружена надпись Ксеркса, в которой говорилось: „Когда я стал царем, была среди стран, которые выше написаны, такая, где было волнение. Поюм Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды эту страну я сокрушил и поставил ее на место. И среди этих стран была такая, где прежде дайвы почитались. Потом по воле Ахурамазды я этот притон дайвов разгромил и провозгласил: „Дайвы да не почитаются!" Там, где прежде поклонялись дайвам, там я совершил поклонение Ахурамазде вместе с Артой в Бразмане. И другое было, что делалось дурно, я сделал, чтобы было хорошо. Все, что я совершил, я совершил по воле Ахурамазды. Ахурамазда мне помог, пока я нс выполнил дело. Ты, который со временем подумаешь: „Чтобы мне быть счастливым при жизни и чтобы мне по смерти быть приобщенным к Арте", следуй тому закону, который установлен Ахурамаздой, чти Ахурамазду вместе с Артой в Бразмане. Человек, который следует тому закону, который установлен Ахурамаздой, и чтит Ахурамазду вместе с Артой в Бразмане, он и при жизни будет счастлив и по смерти приобщится к Арте. Говорит Ксеркс-царь: „Меня да хранит Ахурамазда от всякой скверны, и мой дом, и эту страну. 06 этом я прошу Ахурамазду. Это мне Ахурамазда да подаст".

Этот самый пространный из дошедших до нас религиозных документов Ахеменид-ской Персии вызвал много споров среди ученых. Спорили и о том. какие именно хоа-

мы разрушал Ксеркс (большинство считает, что были разрушены только храмы локальных богов на ираноязычных территориях, а храмы Вавилонии, Египта и других стран в западной части империи уцелели), и о значении термина „Бразман" (В. В. Струве переводит его как „священный огонь"), и о датировке надписи (наиболее убедительной представляется датировка В. В. Струве — 485 г. до н. э.), и о соотношении религиозной политики Ксеркса с зороастризмом (В. В. Струве считает, что почти одновременно с надписью „против дайвов", в 484 г. до н. э., Ксеркс принял авестийский календарь, который действовал в Иране до VII в н. з.).

Религиозная реформа Ксеркса была осуществлена в момент наивысшего могущества Ахеменидской державы, за пять лет до похода персидской армии на Грецию, который кончился полным крахом и знаменовал начало постепенного упадка Персидской империи.

И все же, несмотря на все свое могущество, Ксеркс не смог довести свою религиозную реформу до идеала Заратуштры -полного единобожия. Подобно тому как его отец употреблял в своих надписях выражения „Ахурамазда и другие боги, кото-рые сушествуют") „Ахурамазда со всеми богами", Ксеркс говорил о „великом боге Ахурамазде, который величайший из всех богов".

Тем не менее реформа Ксеркса была очень большим шагом на пути к внедрению единой централизованной религии. Из свидетельства Геродота, посетившего Персию в середине Ув. до н.э., ясно, что после смерти Ксеркса храмы местных богов не были восстановлены, а поклонение Ахура-мазде в соответствии с принципами Зара-туштры, отвергавшего всякие культовые излишества, осуществлялось под открытым небом. „Воздвигать статуи, храмы и алтари у персов не принято, - пишет Геродот. -Тех же, кто это делает, они считают глупцами, потому, мне думается, что вовсе не считают богов человекоподобными существами, как это делают эллины. Зевсу (т. е. Ахурамазде. - Э. Б.) они обычно приносят

жертвы на вершинах гор и весь небесный свод называют Зевсом".

Культ в Персии во времена Геродота находился под строгим контролем государства. ^Приносящему в жертву, - пишет греческий историк, — не дозволяется просить о даровании благ только себе одному: он молится за всех персов и за царя, так как и сам принадлежит к персам". При жертвоприношении обязательно было присутствие государственного жреца - мага. „Ведь без мага совершать жертвоприношение у них не положено". В стране существовал культ Арты - правды в зороастрийском смысле слов^, т. е. культ установленного порядка.

Но долго удержать в своих руках строгий контроль над осуществлением культа единого бога даже в иранских областях Ахеменидам, однако, не ужалось. Уже Геродот отмечает наличие там традиционных

жертвоприношений солнцу, луне, огню, воде и ветрам, а также культа Митры. При преемниках Ксеркса снова стали возводить храмы древним иранским богам. Да и сам Ксеркс неоднократно совершал массовые жертвоприношения скота в нарушение принципов раннего зороастризма. Древнее персидское общество еще не созрело для строго монотеистической религиозной системы Заратуштры.

Одновременно (а возможно, и раньше) процесс приспособления учения Заратуштры к конкретным историческим условиям происходил и в общине прямых наследников Заратуштры в Восточном Иране. Анализируя поздние части Авесты, можно сделать вывод, что был восстановлен культ Митры и некоторых других иранских богов. Существовал и культ хаомы) растения с дурманящим соком, который пили при совершении ритуала богослужения. Этот обряд Зара-туштра отвергал так же, как и жертвоприношения скота. Но роль 'Заратуштры как великого пророка Ахурамазды была здесь полностью сохранена.

Интересная метаморфоза произошла в поздней Авесте с Ахурамаздой. Он теперь слился со святым духом (Спэнта-Майнью) и стал непосредственным антагонистом злого духа (Ангро-Майнью). Таким образом, зороастризм из первоначально монотеистического религиозного учения стал дуалистическим. Дело в том, что здесь впервые в истории религии была совершена попытка примирить существование благого бога-творца с наличием зла в созданном им мире. Ахура-мазда-де создал только хорошие вещи," все же плохое — это творение Ангро-Майнью (Ахримана). Одна из сект зороастрийцев, стремясь снова привести мир к одному знаменателю, ввела в свою религиозную систему нового творца - бога бесконечного времени Зурвана, существо с нейтральной этической оценкой, который якобы сотворил и Ахурамазду и Ахримана. Но, как бы то ни было, основным содержанием зороаст-рийской религии теперь стало противоборство Ахурамазды и Ахримана, которое якобы должно продолжаться 12 тысяч лет.

Заратуштра считал, что вековая борьба добра и зла должна завершиться в его время и он лично приведет своих последователей к победному концу. Он говорил в Га-тах: „Пройдя через испытания в красном

огне и расплавленном металле, друджевцы войдут в царство мрака, а артовцы в царство света".

Здесь Заратуштра использует очень старое, еще времен индоевропейской общности, представление, что в конце каждой эпохи вся Вселенная поглощается огнем) а потом зарождается новая Вселенная. Но в представлении людей первобытного общества этот цикл повторялся бесконечно, как все в природе. Заратуштра же представлял историческое развитие как линейный процесс. После вселенского пожара цикл уже не повторится, земля не возродится) а будет вечное царство света для праведных. После гибели Заратуштры, когда стало ясно) что „царство света" в ближайшее время не наступит, была выработана новая концепция. Момент окончательной битвы с силами зла был отсрочен на 3 тысячи лет. По прошествии этого времени явится спаситель (саощьянт), сын Заратуштры, который будет рожден от девственницы, и возглавит силы добра. Затем наступит страшный суд. Все живое пройдет через поток расплавленного металла. Праведникам он покажется теплым молоком, а злодеи погибнут в нем мучительной смертью.

Наряду с идеей страшного суда у Заратуштры и его последователей существовало и представление о рае и аде, куда души умерших попадают непосредственно после смерти. „В будущей жизни, — учил Заратуштра, - каждого ждет воздаяние. Те) кто дружит с Арамати (миром. — Э. Б.), будут в царстве Ахурамазды и Арты". Его преемники говорят о загробной судьбе более пространно. По их мнению, душа после смерти должна перейти через мост Чинват, висящий над пропастью. Для праведных душ он окажется широким и удобным, а для злых душ он будет не толще волоса) и они низвергнутся с него в ад. Эта идея впоследствии перешла в мусульманскую мифологию.

После завоевания Ирана Александром Македонским, который, по преданию, сжег священные книги Авесты, в течение нескольких веков о зороастрийцах ничего не было слышно. Однако после возникновения в Иране в III в. н.э. Сасанидской империи они вновь появляются на исторической арене. Зороастризм в Иране переживает новый взлет. Он становится государственной религией империи Сасанидов, которая огнем и мечом внедряется во всех ее частях. Христиане и манихеи' Ирана и подвластных ему стран подвергаются при этом жестоким гонениям.

Зороастризму, однако, не суждено было стать мировой религией. В VII в. Иран был завоеван арабами, принесшими с собой новую религию — ислам. С этого времени весь Передний Восток становится мусульманским. Ислам сравнительно быстро вытеснил зороастризм, потому что он был моложе его более чем на тысячу лет и его учение лучше отвечало требованиям времени. Он не признавал, в частности, кастового строя, освященного в Иране поздним зороастризмом: все верующие, согласно исламу, равны перед богом. Ислам учитывал и давал религиозное обоснование развившимся на Переднем Востоке товарно-денежным отношениям, которых зороастризм совершенно не учитывал. Наконец, он был более прост в плане культа. Все это и помогло ему относительно легко победить зороастризм. Лишь небольшая часть населения Ирана) не пожелавшая принять новую религию, эмигрировала, как уже было сказано, в Индию. И в настоящее время в Индии живет около ста тысяч парсов, потомков иранских зороастрийцев.

В наше время, несомненно, зороастризм следует отнести к религиям, находящимся на закате своей истории. Однако идеи, впервые выработанные внутри него, занимают очень важное место в существующих поныне мировых религиях — христианстве и исламе. Идея дьявола, отца всяческого зла на земле, идея ада и рая, идея страшного суда. принцип свободного выбора каждым человеком между добром и злом — все эти важнейшие религиозные положения мировых религий заимствованы ими у зороастризма. Передаточной инстанцией здесь служил в основном иудаизм. Иудеи, видимо) познакомились с зороастризмом еще в VI в. до н.э. во время так называемого „вавилонского пленения" и соприкасались с ним, когда Иудея входила в состав Ахеменидской империи. Характерно, что представление о рае и аде) о страшном суде и воскресении мертвых появляется в Ветхом завете впервые

только в книге пророка Даниила) который, по преданию, был министром царя Дария 1. Зороастризм первых веков нашей эры мог оказывать и непосредственное влияние на формирующееся христианство, а затем и на ислам. Так, судя по всему, идея священной войны против „неверных" была заимствована Мухаммедом из зороастризма. В первые же века новой эры зороастризм оказал влияние также и на буддизм, в котором именно тогда появилась фигура грядущего спасителя — Будды Майтреи.

История зороастризма еще раз свидетельствует о земном происхождении всех религий, об обусловленности их характера конкретными историческими и социальными факторами) о том, что с исчезновением условий, породивших ту или иную религию, постепенно исчезает с исторической арены и сама эта религия. Однако в истории религии, как и других форм идеологии, проявляется преемственность идей; и некоторые идеи зороастризма продолжают жить в религиозных учениях, сохраняющих влияние в наше время.