Украинская литература конца XIX и начала XX ст.

Л. Подгайный

Конец XIX и начало XX ст. ознаменовались необычайным ростом промышленности на Украине. В сельском хозяйстве шла усиленная диференциация, концентрация земель в руках кулачества, повышался рост числа малоземельных крестьян, батраков и сезонников («заробітчан»). Усиливалась эксплоатация трудящихся в городе и деревне. Обострялась классовая борьба. В связи с этим росло революционное сознание рабочих масс.

Широкое революционно-демократическое движение достигло своего зенита в революции 1905. Однако трусливое, а затем прямо контрреволюционное поведение буржуазии, вступившей на путь открытого предательства народных интересов, отразилось и на мелкой буржуазии, в особенности на мелкобуржуазной интеллигенции, среди которой начался отход от революции либо к анархизму, либо к контрреволюционному национализму.

Эти социальные процессы сказались и в литературе данного периода, выдвинувшей целую плеяду писателей, из которых следует выделить таких выдающихся представителей, как Коцюбинський, Леся Українка.

Коцюбинський М. М. [1864—1913] — крупнейший представитель революционно-демократического направления — в своем развитии проделал два этапа. Первый (приблизительно 1891—1897) — под влиянием Нечуя-Левицького, П. Мирного, Марко Вовчка и др. Для ранних произведений этого периода («Христя», «Ялинка», «П’ятизлотник», «Маленький грішник») характерны рационализм и морализация в духе народнического гуманизма.

Хождение в народ, просветительская деятельность, организация школ, больниц, касс взаимопомощи и покупка земли у помещика — такова программа, выдвинутая писателем как средство борьбы с социальным злом и получившая выражение в целом ряде дальнейших произведений Коцюбинського этого периода («Хо», «Посол від чорного царя», «Для загального добра»). Но в то же время в этих произведениях чувствовалось и тяготение к реалистическому изображению действительности: писатель чутко прислушивался к жизни бедного крестьянства. Из наиболее реалистического рассказа этого периода («Ціпов’яз») видно, что Коцюбинський в это время уже отчетливо замечал нищету, процесс обезземеления крестьян, рост кулачества, противоположность интересов богачей и бедняков. В образе главного героя — Семена Ворона — Коцюбинський показал активнейшего представителя пролетаризующегося крестьянства, ищущего разрешения наболевших вопросов, жестоко разочаровывающегося во всей системе царизма. Однако выхода автор еще не нашел: герой его застрял на перепутьи.

Описательность, статика, бытовизм, отсутствие углубленного психологического анализа — таковы особенности прозы Коцюбинського раннего периода. Сравнения, эпитеты либо заимствованы у народнической поэтики, либо скомпанованы по их образцу на материале крестьянского быта.

Рост мастерства Коцюбинського начался с рассказов: «В путах шайтана» [1899], «Лялечка» [1901], «На камені», «Цвіт яблуні» [1902] и последующих, ознаменовавших новый этап в творчестве. Художественное мастерство здесь сочеталось с углубленным реалистическим отображением действительности.

Уже в первом из перечисленных рассказов — «В путах шайтана» — писатель явно избегал внешнего бытового описательства; через призму тонкого психологического анализа настроений и переживаний татарской девушки он показал процесс разрушения старых патриархальных устоев села, упадок религиозных чувств. Лучшее реалистическое произведение Коцюбинського — повесть «Fata morgana» [1903—1910] и ряд высокохудожественных новелл — «Сміх», «Він іде» [1906], «Невідомий», «Persona grata», «В дорозі» [1907], «Intermezzo» [1908] — окончательно определили Коцюбинського как первоклассного художника-реалиста и мастера художественного слова. Особенно благотворное влияние на идейно-художественное развитие Коцюбинського оказал А. М. Горький, в течение многих лет друживший с Коцюбинським и состоявший с ним в переписке. Импрессионизм, почерпнутый у европейских и русских писателей, поэтику его Коцюбинський трансформировал, подчинил социальным заданиям. Так, в новелле «Він іде» с необычайной силой выражена ненависть к черносотенным погромщикам; устами героини Эстерки писатель протестовал против зверского издевательства и насилия над еврейской беднотой, протестовал против царизма. Новелла «Невідомий» тонко построена из отрывочных воспоминаний, настроений и переживаний заключенного в тюрьму «неизвестного» революционного борца. Из мастерски поданного узора импрессионистически использованных речевых деталей, элементов действия и субъективных настроений вырисовывается реалистический образ смелого, бескомпромиссного революционера, стремящегося подорвать основу самодержавия.

В произведениях «Fata morgana», «Persona grata», «Подарунок на іменини» Коцюбинський пел гимны самоотверженной смелости и героизму революционеров, жертвующих жизнью в борьбе с царизмом («Невідомий»); он сатирически изобличал либеральную интеллигенцию («Сміх») и либеральное дворянство («Коні не винні»), бичевал уставших от революции и изменивших ей представителей мелкой буржуазии, опустившихся до уровня мещан-обывателей («В дорозі»), клеймил позором и ненавистью кулачество, не гнушавшееся провокаций, лишь бы послужить царю и полиции («Як ми їздили до криниці»), боролся с душевной усталостью, упадочничеством во время реакции («Intermezzo»).

В замечательном произведении «Fata morgana» художнику — полноценному реалисту — удалось многообразно выявить социальные сдвиги и классовую борьбу на Украине в эпоху буржуазно-демократической революции. Для этого произведения характерны: большая художественная выразительность, эмоциональная и драматическая насыщенность и революционная целеустремленность.

Значение Коцюбинського в истории У. л. огромно. Коцюбинський не только поднял прозу на высшую идейную ступень, но и в художественном мастерстве достиг уровня европейских и русских классиков. Он был революционным преобразователем украинской прозы, борцом с ее отсталостью и ограниченностью в предшествовавшую эпоху, на деле преодолевшим примитивизм народнической литературы.

Несколько иным, но характерным представителем революционно-демократического течения был Архип Тесленко [1882—1911]. Рисуя крайнюю нужду, безземелье, безработицу, эксплоатацию и издевательства помещиков и царских чиновников и вообще жизнь беднейших крестьян и интеллигенции, Тесленко не видел революционного выхода в борьбе с самодержавием, считая смерть единственной избавительницей от бедствий («Да здравствует небытие», «Тяжко», «Прощай, життя», «Страчене життя» и др.). Несмотря на крайнее проявление отчаяния и пессимизма, Тесленко являлся, после Коцюбинського, крупнейшим реалистом-прозаиком. Чувство социальной справедливости, ненависть к панам и любовь к беднякам выражены у него особенно ярко; социальный антагонизм Тесленко изображал с обостренной непримиримостью. Манера письма Тесленко — скупой, отрывистый диалог, полный недоговоренностей и намеков, сказовая форма, простой, лаконичный язык. Уступая Коцюбинському в силе и яркости художественного мастерства и понимании революционной перспективы, Тесленко дополнил его глубоко верными, типичными картинами бедственной жизни интеллигенции и доведенного до крайней степени нужды жестоко эксплоатируемого крестьянства.

Непосредственным продолжателем революционно-демократических тенденций и лучшим учеником Коцюбинського являлся Степан Васильченко (фамилия — Панасенко, 1878—1932), начавший свою лит-ую деятельность в 1910. Любимый жанр его — короткая лирико-импрессионистическая новелла, проникнутая любовью к обездоленным массам и ненавистью к угнетателям — помещику, кулаку, самодержавию («Осіння казка», «Мати», «Крамольна ніч», «Петруня»). С острой душевной болью Васильченко рисовал крайнюю нужду крестьянства и беспросветную жизнь их детей («Дома», «Волошки», «Дощ»), сельских учителей («Вечеря», «Над Россю»), гибель народных талантов («Талант», «У панів»). Вера в грядущую революцию, в лучшее будущее народа, стремление к свободе отражено в новеллах «На свитанні», «За мурами» и в одной из лучших новелл «Мужицька арифметика», где крестьяне говорят о необходимости экспроприации помещичьих земель. Подобно Коцюбинському («Він іде»), Васильченко выступал против еврейских погромов («Про еврея Марчика, бідного кравчика»), а в «Чорні маки» и «Отруйна квітка» — против империалистической войны.

Подавляющее большинство новелл и повестей Васильченко посвящено изображению жизни и психологии детей, в особенности учеников. С большим мастерством он нарисовал целую галлерею живых, талантливых детских натур, трагически гибнущих в одуряющей атмосфере старой школы, в условиях материальной нужды.

Освоив лучшие достижения украинской (Шевченко, Мирный, Франко, Коцюбинський), русской (Горький, Чехов, Короленко) и мировой литератур и фольклора, Васильченко разработал жанр лирико-импрессионистической по форме и реалистической по содержанию новеллы, иногда с уклоном в фантастику. Богатство и красочность языка делают его одним из лучших прозаиков в У. л. Коцюбинський, Тесленко, С. Васильченко, вместе взятые, глубоко и всесторонне отразили революционно-демократическое движение народных масс, их борьбу против самодержавия и социального неравенства в конце XIX и нач. XX ст. К ним примыкала и Леся Українка (см.) [1871—1913] как страстный борец против колониального порабощения Украины царской Россией. Ее стихи и драмы отличались «энергичной дикцией» (по выражению Франко), общественно-проблемной устремленностью, публицистичностью. Идея национального освобождения сильно звучала во всем ее творчестве.

С необыкновенной стойкостью, решимостью и энергией она выступила против тех малодушных сетований, которыми полна была поэзия ее современников. Борьба, пропаганда активного выступления с оружием в руках, непримиримость, героизм и смелость, презрение к смерти — таковы мотивы и настроения ее стихов, поэм и драм. Вопрос поэтического призвания и самоопределения приобретал для Л. Українки в этой связи особенное значение, и она решала его в том смысле, что поэзия должна разить врагов, как меч («Слово, чому ти не твердая криця?»), должна «жечь, но не вялить, действовать, резать, даже убивать, но не быть осенним дождичком» («Де поділися ви, голоснії слова»). И действительно, ни в стихах, ни в драматических произведениях Л. Українки нет ни сентиментальной созерцательности, ни «чистой» лирики субъективных переживаний; мотив любви почти отсутствовал в ее лирике: ее поэзия мужественна, общественно-устремленна и действенна.

В своих произведениях Л. Українка гневно бичевала инертность, покорность, пассивность, христианскую мораль, соглашательство, измену в борьбе за национальное освобождение.

Ее ненависть к национальному порабощению еще более усилилась после разгрома революции 1905. Непримиримая ненависть к самодержавию у нее выливалась иногда в отрицание культурного сближения интеллигенции побежденной нации с представителями власти победителя, но отрицательное отношение к самой культуре другой нации ей было чуждо. Пьесы Леси Українки аллегоричны или символичны. Сюжеты драмы и многих поэм Леся Українка брала из всемирной истории, ища в них аналогий и параллелей и вкладывая в них свое идейное содержание. Лесе Українке было свойственно расширительное, обобщающее понимание национально-освободительного движения, охватывающее народ вообще, хотя свои симпатии, чаяния и надежды она отдавала преимущественно интеллигенции, считая ее передовой силой, долженствующей осуществить ее мечты. Но в то же время, как трезвый реалист-наблюдатель, она видела слабость, никчемность, малодушие и равнодушие большинства этой интеллигенции и не жалела ни огня, ни красок, чтобы разжечь в ней активное стремление. Особенно большие надежды она возлагала на революционный подъем 1902—1905. Произведения этого времени отличались тонким предвидением наступающей революции («Кассандра»), высоким революционным подъемом и пафосом, ненавистью к рабству, порабощению и лицемерию, общественному неравенству («У катакомбах»).

Революционно-демократические настроения и взгляды Л. Українки наиболее четко выражены в поэме «Осіння казка», где писательница с особой силой отобразила свою ненависть к царскому деспотизму и буржуазной интеллигенции, ставшей на путь измены. Эта поэма ярко запечатлела не только демократические симпатии Л. Українки, но и ее веру в грядущую победу революции.

Однако с поражением революции ее надежды на интеллигенцию пошатнулись. В ее творчестве сильнее и чаще стали звучать уже ранее изредка проявлявшиеся мотивы одиночества и мечта о героической личности, но эти мотивы у нее, в отличие от индивидуализма декадентов, не были самодовлеющими: поэтесса страстно искала и воспевала сильную личность, вождя, способного повести за собой массы инертной интеллигенции. Разочарованность в революции и осуществлении надежд усилили тяготение Л. Українки к романтизму, особенно сказавшемуся в драматической сказке-феерии («Лісова пісня», 1911), на тему о верности и измене, о подчинении и свободе, о любви к природе. В этой сказке, построенной на фольклорном материале, мечта и действительность, поэзия бескорыстного, искреннего, глубокого чувства и примитивная проза низменных интересов сталкиваются в трагическом конфликте.

Л. Українка впервые в У. л. создала яркий тип женщины-борца за общественную и личную свободу. Ее лирика, давшая высокие образцы социального пафоса, энергии, борьбы и героического порыва, положила конец сентиментально-народническому эпигонству и примитивизму ее современников и возродила лучшие традиции общественной поэзии в У. л.

В период реакции, после поражения революции 1905, украинская буржуазия и мелкобуржуазная интеллигенция, за исключением некоторой демократической ее части, спешно отмежевались от революции. Выразителем капитулянтских настроений и взглядов, идеологом тактики измены и предательства украинских эсдеков-меньшевиков был Винниченко.

В годы революционного подъема Винниченко много писал о беднейшем крестьянстве («Голота», «Біля машини», «Голод», «Хто ворог», «На пристані»). Игнорируя идейную суть этих рассказов и ссылаясь на тематику, националисты провозглашали Винниченко певцом пролетариата. На самом же деле Винниченко в своих произведениях искажал реальную действительность с националистических позиций.

Наиболее типичным выразителем идей Винниченко является образ «Мефистофеля» («Записки кирпатого Мефистофеля») — циничного ренегата-обывателя, для которого «нет ничего не только святого, а даже дорогого, ценного в жизни». Да и сам о себе он говорит довольно удачно: «Я хищник-адвокат, который кормится падалью закона, глупостью, беспомощностью и жадностью своих жертв». Разрушитель общепринятой морали, он считает семью анахронизмом. Скептик и нигилист, не веря ни в честность, ни в неподкупность, будучи сам жадным к наживе, он верит только в деньги как в единственную всемогущую силу.

Проблематика у Винниченко — проблематика старой буржуазно-мещанской морали, доведенной им до крайностей цинизма, оголенного эгоизма, анархического индивидуализма и национализма.

Решая политические и моральные проблемы на показе жизни украинских с.-д., Винниченко невольно разоблачил отрицательные качества меньшевистско-националистической интеллигенции.

Анархический индивидуализм, культ сильной личности, проповедь «безбуржуазности» украинской нации, расовой теории представляют собой ту систему взглядов национализма, которая вдохновляла и обучала тактике двурушничества и измены позднейших контрреволюционных националистов-террористов.

Последние произведения Винниченко «Солнечная машина» [1924] и пьеса «Над» [1926] развивают его националистические взгляды. «Солнечная машина» — омерзительный пасквиль на социализм, революцию и социалистическое движение масс. Таков гнусный конец этого эмигранта — врага народа, предводителя украинской контрреволюционной националистической буржуазии.

Формальным началом украинского декаданса считается обращение М. Вороного к украинским писателям («Літерат.-науков. вістник», 1901, № 9) и стихотворное послание к І. Франко в альманахе «З над хмар і долин» [1903], где он призывал писателей отойти от примитивизма народнической литературы и «приблизиться к новейшим течениям и направлениям в современных литературах европейских».

М. Вороний [1871—], поэт трагической любви, социального одиночества, тоски, бессилия, поклонник «чистой красоты» и националистический трубадур, был в сущности эпигоном Верлена, Бодлера, Мережковского и др., старательно перенося в У. л. формы западноевропейского декаданса; сам же он дальше версификаторства не пошел; его поэзия, лишенная подлинного чувства, не пережила даже его юности.

К декадентам принадлежали также: Олесь, Чупринка, Філянський, Гнат Хоткевич, критики — Сріблянський (Шаповал), Євшан; из галицких писателей Ольга Кобилянська, Катря Гріневичевна и др. Часть молодых галицких декадентов объединилась вокруг издательства «Молода муза» (1906), получив имя «молодомузцев». В эту группу входили: Петр Корманський, Василий Пачовський, Богдан Лепкий, Михаил Яцків и др. Органом декадентов был журнал «Українська хата» [1909—1914], хотя они охотно печатались и в других журналах (напр. в органе группы Винниченко «Дзвін»).

Являясь эпигонами западноевропейских и русских декадентов, украинские декаденты проповедывали индивидуализм, культ избранной личности, идеи «чистого» искусства, рафинированный эстетизм с характерным для него отвращением к общественности. Уход от жизни в абстрактную символику, мистику, эротику, упадочничество характеризуют их поэзию.

Ощущение гибели, обреченности, смерти, разочарованность, тоска, одиночество, отчаяние, бесперспективность, отвращение к демократизму, мечты о независимой буржуазной Украине, воспевание аристократического быта, националистическая идеализация прошлого — таковы главные мотивы поэзии этих рахитичных националистических поэтов.

Украинские декаденты отличались от европейских и русских прежде всего тем, что их погоня за «чистой красотой» и рафинированной формой сочеталась с духом воинствующего национализма. Вороний призывал прекратить внутренние распри и объединиться «всей нацией» на борьбу («Мишача сварка»). Националистические и антидемократические «идеи» проводили в своих произведениях Філянський, Чупринка. Особенно сильно разжигал националистические чувства Олесь («Десять літ», «Прокляття, розпач і ганьба», «Не нам осміяним сміятись»). Проникнутые сильным националистическим духом и стремлением к возрождению буржуазной Украины, общедоступные по форме, без заумной символистики и европейской утонченности, ранние стихи Олеся («З журбою радість обнялась», 1907) были восторженно приняты в среде националистической интеллигенции и кулачества. Революцию 1905 и 1917 Олесь приветствовал с энтузиазмом («Яка краса відрождення країни», «Воля, воля»), ожидая осуществления своих националистических мечтаний.

Однако годы реакции после 1905 усилили упадочнические, индивидуалистические и пессимистические настроения среди украинских декадентов, углубили мотивы ухода от жизни в далекий мир туманных символов. Так, если Черкасенко [1876—] сначала изображал жизнь шахтеров («Вони перемогли», 1907), то в годы реакции, под влиянием «Потонувшего колокола» Гауптмана, он написал символистическую «Казку старого млина» [1914], где оплакивал патриархальную поэзию степей, уничтожаемую безжалостным наступлением капитализма.

Растерянность и пессимизм, тоска и печаль, вера в неведомую силу-спасительницу, ужас перед темным будущим овладели умами украинских декадентов в годы реакции. Появился ряд сходных в отношении тематики и жанра произведений, с характерным символистическим мечтательством о недостижимых идеалах (Олесь — «По дорозі в казку», «Над Дніпром» и др.). Украинские декаденты, отрицая примитивизм народнической литературы и ратуя за новейшие европейские образцы, дальше эпигонства европейских и русских декадентов не пошли ни в идейном, ни в формальном смысле, подлинными новаторами не были, своей поэтики не создали. Социальная и идейная выхолощенность и убожество приводили их к культивированию абстрактного формализма, доходившего часто до пустой словесной игры.

Понятно, почему многие украинские декаденты оказались либо в лагере империализма, в эмиграции, либо оказались просто кулацкими бандитами, как Чупринка.

Галицким декадентам противостояли представители демократического направления — М. Черемшина (см.), отчасти Лесь Мартович. М. Черемшина изображал в своих рассказах ужасы нищеты крестьянства, разорение его империалистической войной и самодержавием. Он дал высокохудожественные образцы украинской импрессионистической новеллы.

В некоторой оппозиции к декадентам была группа так наз. «нацдемовцев», по существу с ними единая. Стремясь сообща с декадентами к одной и той же цели — господству капитализма и «своей», национальной буржуазии, — нацдемовцы (С. Єфремов, Б. Грінченко и др.), в отличие от декадентов, ориентировались гл. обр. на сельскую буржуазию, на кулака. Отсюда их маскировка под демократизм, проповедь «безбуржуазности украинской нации», ориентация, с одной стороны, на сельскую тематику, быт и язык, этнографизм, а с другой стороны — нападки на эстетизм, индивидуализм и символистические «теории» декадентов. Декаденты в свою очередь обвиняли нацдемовцев в отсталости, примитивизме, провинциализме, тематической и культурной ограниченности. Но это были разногласия в одном и том же лагере националистической буржуазной интеллигенции, единодушно боровшейся против революционного и демократического направления в литературе, а также против рабочего движения. Литература украинских декадентов и нацдемовцев свидетельствует об упадке и разложении украинской буржуазной культуры в эпоху империализма.

Украинская буржуазно-националистическая литература эпохи империализма стала на путь измены народу, на путь предательства и контрреволюции. Яростно борясь против революционного движения рабочего класса, против революционно-демократической литературы и после Великой Октябрьской социалистической революции, она в результате оказалась в лагере самой отъявленной буржуазно-националистической контрреволюции.

Наиболее плодотворным и художественно доминирующим течением данной эпохи было подлинно демократическое, представленное Коцюбинським, Л. Українкой, С. Васильченко, Грабовським, Тесленко, освоившими лучшие образцы народного творчества, унаследовавшими революционные традиции предыдущей эпохи (Т. Шевченко). Эти писатели следовали лучшим традициям революционно-демократической литературы братского русского народа, а позднее испытали большое благотворное влияние русской пролетарской литературы в лице величайшего ее представителя — А. М. Горького. Именно такие писатели, как Коцюбинський, Л. Українка, Тесленко, отчасти М. Чернявський (см.), а в Галиции М. Черемшина, были творцами новых форм в литературе, критически освоившими новейшие стилевые искания передовых русских и западноевропейских писателей. Именно Коцюбинський и Л. Українка в 900-х гг. создали свои наиболее зрелые в идейно-художественном отношении произведения. В 900-х же годах начали свою деятельность А. Тесленко и С. Васильченко, что знаменовало дальнейшее развитие подлинно демократической украинской литературы.

Представители революционно-демократического движения в У. л. внимательно и чутко относились к революционным стремлениям широких народных масс, принимали активное участие в освободительной борьбе, отражали эту борьбу в своих выдающихся произведениях. Литература революционной демократии, в противовес символизму и мистическому романтизму декадентов, утверждала критический реализм, подняв его на высшую ступень; эта литература составляет ценнейшую часть украинского литературного наследства, положительно влиявшую на развитие многих украинских советских писателей.

Список литературы

Пыпин А. Н. и Спасович В. Д., История славянских литератур, т. I, 2 изд., СПБ, 1879

Петров Н. И., Очерки истории украинской литературы XIX столетия, Киев, 1884

Дашкевич Н., Малорусская и другие бурлескные (шутливые) Энеиды, «Киевская старина», 1898, сентябрь

Каллаш В., Из истории малорусской литературы 20-х и 30-х годов XIX века, там же, 1900, май, сентябрь, ноябрь.

Петров Н. И., Очерки истории украинской литературы XIX столетия, Киев, 1884

Антонович В., К вопросу о галицко-русской литературе, «Киевская старина», 1900, март

Франко І., З останніх десятоліть XIX в., «Літературно-науковиї вістник», Київ, 1902, кн. 7—9

Его же, Матер’яли до культурної історії Галицкої Руси XVIII и XIX вв., Львов, 1902

Его же, Українське письменство 1866—1873 років, «Літературно-науковиї вістник», Київ, 1902, кн. 10—12

Грабовський П., Автобіографія, там же, 1903, кн. 4

Русова С. Ф., Гражданские мотивы в малорусской современной поэзии, «Русская мысль», 1904, кн. 8

Фабрикант Н., Краткий очерк из истории отношений русских цензурных законов к украинской литературе, «Русская мысль», 1905, кн. 3

Чернышевский Н. Г., Полное собрание сочинений, издание М. Н. Чернышевского, т. VIII, СПБ, 1906 [см. ст. «Национальная бестактность»]

Драгоманов М., Шевченко, українофили й соціялізм, Львов, 1906

Его же, Собрание политических сочинений, т. II, Paris, 1906 [см. ст.: «По вопросу о малорусской литературе»]

Стешенко І., Історія української драми, I т., Київ, 1908

Драгоманов М. П., Политические сочинения, т. I, Москва, 1908 [см. ст. «Литературное движение в Галиции», стр. 343—417

Франко І., Нарис історії українсько-руської літератури до 1890 р., Львов, 1910.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://feb-web.ru/