Тема подвига в одном из произведений русской литературы

Герой — это тот человек, который в решительный момент делает то, что нужно делать в интересах человеческого общества.

Юлиус Фучик

Герой, героизм, героическое... Эти слова с детства входят в нашу жизнь, формируя в человеке черты гражданина и патриота. Важная роль в этом процессе принадлежит русской литературе, в которой изображение подвига человека было и остается традиционным еще со времен “Слова о полку Иго-реве” и “Задонщины”. В русской литературе XX века подвиг человека оказывается тесно связанным с темой Великой Отечественной войны, ставшей поистине “народной войной” для наших соотечественников.

Среди прошедших эту войну было много будущих писателей: Ю. Бондарев, В. Быков, В. Закруткин, К. Воробьев, В. Астафьев и др.

Добровольцем Великой Отечественной, прошедшим ее от начала до конца, стал и Борис Львович Васильев, автор многих книг, посвященных этой святой для каждого теме.

Наибольшей известностью пользуется повесть Б. Васильева “А зори здесь тихие...”, в которой с особой проницательностью выражена мысль о несовместимости войны с природой человека, тем более женщины, призванной дарить жизнь.

Но мне хотелось бы в своем сочинении обратиться к роману Б. Васильева “В списках не значился”, который был опубликован в журнале “Юность” в 1974 году.

В центре романа — судьба молодого лейтенанта Николая Плужникова, прибывшего к месту службы — в Брестскую крепость — поздним вечером 21 июня 1941 года, а потому и не успевшего попасть в список состава гарнизона, но ставшего впоследствии последним защитником героической крепости.

“В списках не значился” — это история становления героического характера, мужающего в огне войны.

Роман композиционно делится на три части, хронологически продолжающих друг друга.

Итак, Коля Плужников прибывает в Брестскую крепость в ночь на 22 июня 1941 года. Он почти еще мальчик, очень наивный и непосредственный. Но в этой наивности заключена, мне кажется, большая правда времени, которое Б. Васильев рисует, избегая и намека на модернизацию, осовременивание прошлого в угоду моде, власти и т. п.

Коля искренне уверен, что известное сообщение ТАСС, в котором слухи о начале войны названы провокацией, исчерпывает все проблемы: “У нас с Германией договор о ненападении. Слухи о концентрации немецких войск у нашей границы... являются результатом происков англо-французских империалистов”. А на вопрос о том, будет ли война, юноша быстро отвечает: “Это будет быстрая война. Самое главное — это решающая мощь Красной Армии. На вражеской территории мы нанесем врагу сокрушительный удар”. Нам, людям начала XXI века, знающим о тяжких отступлениях Красной Армии в 1941 году, о страшном харьковском окружении 1942 года, эти слова героя невозможно читать без горькой улыбки.

Но не для того, чтобы посмеяться, Б. Васильев вводит на страницы романа своего Колю Плужникова. Это, если хотите, исходный момент в развитии героя.

Война резко меняет жизнь и сознание Николая. Ценой тяжких ошибок, познав высокую любовь и низкое предательство, Плужников приходит к пониманию того, что от его личного участия зависит многое.

Не сразу удалось пройти Николаю ту “науку ненависти”, о которой писал М. А. Шолохов. Во второй части романа совершается переход героя в новое состояние: превращение мальчика в воина, в “товарища командира”.

Однако мне кажется, что первая и вторая части являются своеобразной завязкой к третьей части. Вот когда погибли все друзья Плужникова, когда он остается единственным действующим бойцом в занятой, но непобежденной крепости, разворачивается основное действие романа. Резко меняется тон и даже ритм повествования, уходят драматические ноты военного сюжета, исчезают описания боевых эпизодов; возникает высокий психологический накал, на смену драме приходит высокая, превращающая юношу в Героя трагедия, кульминацией и развязкой которой одновременно становится последняя глава романа. Отсюда и торжественность, и особый, значимый смысл каждой фразы.

Непокоренный сын непокоренной родины не чувствует себя побежденным. Брестская крепость не пала, а просто истекла кровью, и Плужников — последняя ее капля. Он выше смерти, значит, выше забвения.

Полуживого, голодного Плужникова боятся фашисты: “У входа в подвал стоял невероятно худой, уже не имевший возраста человек..., длинные седые волосы касались плеч. Он стоял, строго выпрямившись... и, не отрываясь, смотрел на солнце ослепшими глазами. И из этих немигающих, пристальных глаз неудержимо текли слезы”.

Подвиг Плужникова столь высок, что он поражает даже врагов. Когда он шел к санитарной машине, “вдруг немецкий генерал, щелкнув каблуками, вскинул руку к козырьку. Солдаты вытянулись и замерли”. Но тот, кому отдавали честь враги, уже ничего не видел. Он был выше славы и выше смерти. “Он шел гордо и упрямо, как жил, и упал только тогда, когда дошел”.

Невозможно читать без слез эту последнюю главу романа, в которой автор ни разу не назвал своего героя по имени. В начале романа он был для нас Колей Плужниковым, потом “товарищем командиром”, а прощаемся мы с неизвестным русским солдатом, чье имя навеки осталось в народной памяти, хотя сам он и в списках не значился.

Я думаю, что тема подвига вечно будет существовать в русской литературе не только потому, что память о героях не умирает в наших сердцах, но и потому, что в наши дни, к сожалению, вновь погибают девятнадцатилетние ребята, а матери вновь надевают траурные одежды.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.coolsoch.ru/