Синтаксическая стилистика

урсовая работа

тема: синтаксическая стилистика

Содержание

Введение

Синтаксическая стилистика

Синтаксические средства экспрессивной речи

Стилистическое использование порядка слов

Стилистическое использование однородных членов

предложения

Стилистическая оценка

параллельных синтаксических конструкций

Стилистическое использование

различных типов простого предложения

Стилистическое использование

различных типов сложного предложения

Стилистическая оценка разных способов передачи чужой речи Стилистическое использование

вводных и вставных конструкций

 

Введение

Стилистика является разделом языкознания, посвященным изучению выразительных средств языка, занимая тем самым особое место среди других дисциплин языкознания. В отличие от других дисциплин, анализирующих наличный состав единиц и категорий конкретного языка, систему их взаимосвязей и соотношений, то есть изучающих «что есть» в языке, стилистика отвечает на вопрос «как?»: как используются единицы и категории данного языка для выражения мысли. Стилистика исследует проблематику «языкового употребления». Это и есть предмет ее внимания. В этом ее смысл и сущность как самостоятельной науки среди других отраслей лингвистики.

В связи с тем, что предмет стилистики сложен и неоднороден, естественны разные взгляды на выделение тех или иных разделов стилистики как самостоятельной научной дисциплины.

В зависимости от исследуемых задач различают:

1.    Лексическую стилистику;

2.    Фразеологическую стилистику;

3.    Функциональную стилистику;

4.    Синтаксическую стилистику.

5.    Фонетическую стилистику.

Каждый из разделов имеет свои специальные задачи, свои особые понятия и категории.

Также различают историческую стилистику и сопоставительную.

Историческая стилистика изучает развитие стилей в исторической перспективе, на протяжении определенного исторического отрезка. Сопоставительная стилистика соотносит стили разных языков.

Лексическая стилистика изучает использование лексических средств языка в контекстах и конкретных речевых ситуациях. Ведущая роль слова в системе языковых средств определяет его место в стилистике языка.

Функциональная стилистика изучает функциональные разновидности, или варианты (в том числе и стили), литературного языка.

Фразеологическая стилистика изучает вопросы создания образной речи. Главное внимание уделяется стилистическим свойствам и выразительным возможностям фразеологизмов, сложных по составу языковых единиц, имеющих устойчивый характер (например, «ломать голову», «сгущать краски», «кот наплакал» и т.п.).

Фонетическая стилистика (фоника) изучает звуковую сторону организации речи, то есть отбор и употребление языковых средств фонетического уровня с определенным стилистическим заданием. Для стилистической оценки текстов, рассчитанных на произведение вслух, фоника имеет первостепенное значение. От исполнителя зависят изменения и противопоставления высоты тона, длительность произнесения, громкость, рифма, акцент, ускорения и замедления, вообще темп речи, разрывы в произнесении, паузы, ритм, расстановка более или менее сильных смысловых и эмфатических ударений.

Синтаксическая стилистика

Синтаксические средства экспрессивной речи

Синтаксические средства создания экспрессии разнообразны. К ним относят стилистические фигуры, представляющие собой сильные средства эмфатической интонации:

Эмфаза[1] - это эмоциональное, взволнованное построение ораторской и лирической речи. Различные приемы, создающие эмфатическую интонацию, свойственные преимущественно поэзии и редко встречаются в прозе, причем рассчитаны не на зрительное, а на слуховое восприятие текста, позволяющее оценить повышение и понижение голоса, темп речи, паузы, то есть все оттенки звучащей фразы. Знаки препинания способны лишь условно передать эти особенности экспрессивного синтаксиса.

Поэтический синтаксис отличают риторические восклицания, которые заключают в себе особую экспрессию, усиливая напряженность речи. Риторические восклицания нередко сочетаются с риторическими вопросами: «Тройка! Птица-тройка! Кто тебя выдумал?». Риторическим восклицаниям часто сопутствует гиперболизация: «Пышный! Ему нет равной реки в мире!» (Н.В.Гоголь о Днепре).

Риторический вопрос – одна из самых распространенных стилистических фигур, характеризующаяся замечательной яркостью и разнообразием эмоционально-экспрессивных оттенков. Риторические вопросы содержат эмфатическое утверждение (или отрицание), оформленное в виде вопроса, не требующего ответа: «Не вы ль сперва так злобно гнали его свободный, смелый дар?». Риторический вопрос ставится не для того, чтобы побудить слушателя сообщить нечто неизвестное говорящему. Функция риторического вопроса — привлечь внимание, усилить впечатление, повысить эмоциональный тон, создать приподнятость. Ответ в нем уже подсказан, и риторический вопрос только вовлекает читателя в рассуждение или переживание, делая его более активным, якобы заставляя самого сделать вывод.

Совпадающие по внешнему грамматическому оформлению с обычными вопросительными предложениями, риторические вопросы отличаются яркой восклицательной интонацией, выражающей изумление, крайнее напряжение чувств. Не случайно авторы иногда в конце риторических вопросов ставят восклицательный знак или два знака – вопросительный и восклицательный.

Риторический вопрос в отличие от многих стилистических фигур, используется не только в поэтической и ораторской речи, но и в разговорной, а также в публицистических текстах, в художественной и научной прозе.

Более строгая, книжная окраска характеризует параллелизм – одинаковое синтаксическое построение соседних предложений или отрезков речи:

«В синем небе звезды блещут,

В синем море волны хлещут;

Туча по небу идет,

Бочка по морю плывет» (А.С.Пушкин).

Синтаксический параллелизм усиливает риторические вопросы: «Когда человек действительно любит, разве он может грациозничать? Разве может думать о мелочах внешнего изящества? Разве настоящая любовь колеблется? Разве она нуждается в каких-нибудь внешних пособиях места, времени, минутного расположения?» (А.Ф.Писемский).

Параллельные синтаксические конструкции нередко строятся по принципу анафоры (единоначатия). Классический пример анафоры являют лермонтовские строки: «Я тот, кому внимала Ты в полуночной тишине, Чья мысль душе твоей шептала, Чью грусть ты смутно отгадала, Чей образ видела во сне. Я тот, чей взор надежду губит. Я тот, кого никто не любит. Я бич рабов моих земных, Я царь познанья и свободы, Я враг небес, Я зло природы …».

Эпифора (концовка) повторение последних слов предложения – также усиливает эмфатическую интонацию: «Зачем уничтожать самостоятельное развитие дитя, насилуя его природу, убивая в нем веру в себя и заставляя его делать только то, что я хочу, и только так, как я хочу, и только потому, что я хочу?» (Н.А.Добролюбов). Автор может отчасти обновлять лексику эпифоры, варьировать ее содержание, сохраняя при этом внешнее подобие высказывания. Тавтологией же принято называть повтор, который ничего не добавляет к содержанию высказывания.

Повтором, или репризой, называется фигура речи, которая состоит в повторении звуков, слов, морфем, синонимов или синтаксических конструкций в условиях достаточной тесноты ряда: «Бьют, бьют барабаны! Слава героям! Слава!».

Периодом[2] называется гармоническая по форме сложная синтаксическая конструкция, характеризующаяся особой ритмичностью и упорядоченностью частей, а также исключительной полнотой и завершенностью содержания. В качестве примеров периода можно привести классические произведения «Когда волнуется желтеющая нива» Лермонтова (16 строк), «Когда порой воспоминанье» Пушкина (26 строк), «Когда мечтательно я предан тишине» Фета (20 строк).

Учение о периоде как о средстве эмфатической интонации разрабатывалось еще в античной риторике. Своим названием период обязан интонации в сложной синтаксической конструкции: в начале голос плавно поднимается, как бы описывая кривую линию, затем достигает высшей точки на главной части высказывания, после чего резко снижается, возвращаясь к исходной позиции, замыкая линию. Композиционно период распадается на две взаимно уравновешенные части: первая характеризуется повышением интонации, вторая – понижением, что определяет гармоничность и интонационную завершенность периода. По содержанию период представляет одно целое, развивает одну тему, раскрывая ее с известной полнотой и разносторонностью. Музыкальность и ритмичность периода достигается его структурой: он состоит из нескольких однотипных, соразмерных синтаксических единиц, часто имеющих одинаковые союзы, сходное грамматическое построение. Повторение их создает ритмический рисунок речи.

Чаще всего период строится как сложноподчиненное предложение с однородными придаточными, которые стоят вначале. Например: «Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидел сначала темные купола, кресты Новодевичьего монастыря, увидел морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекой и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок, и когда потом вдруг брызнуло светом с востока, и торжественно выплыл край солнца из-за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, - все заиграло в радостном свете, - Пьер почувствовал новое, неиспытанное чувство радости и крепости жизни» (Л.Н.Толстой).

В периоде употребительны придаточные времени, условия, причины, образа действия, сравнительные и др. Пример периода с уступительными придаточными: «Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, - заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им» (Л.Н.Толстой).

В композицию периода вовлекаются те или иные члены предложения, например, деепричастные обороты, выполняющие функцию обстоятельств: «Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство, войдя во все маленькие интересы полка и, почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте». Периодическая речь Л.Н.Толстого неизменно привлекает исследователей, потому что изучение ее дает ключ к пониманию особенностей стиля великого писателя. А.П.Чехов восхищался «силой периодов» Льва Толстого.

В числе ярких примеров экспрессивного синтаксиса следует назвать различные способы нарушения замкнутости предложения. Прежде всего, это смещение синтаксической конструкции: конец предложения дается в ином синтаксическом плане, чем начало: «А мне, Онегин, пышность эта, Постылой жизни мишура, Мои успехи в вихре света, Мой модный дом и вечера, Что в них?» (А.С.Пушкин). Возможна также незавершенность фразы, на что указывает авторская пунктуация: как правило, это многоточие: «Но те, которым в дружной встрече Я строфы первые читал… Иных уж нет, а те далече» (А.С.Пушкин). Пунктуация позволяет автору передать прерывистость речи, неожиданные паузы, отражающие душевное волнение говорящего: «Смотрите… Уже светает. Заря как пожар на снегу…Мне что-то напоминает.. Но что?…Я понять не могу» (С.Есенин).

Эмоциональную напряженность речи передают и присоединительные конструкции, то есть такие, в которых фразы не умещаются сразу в одну смысловую плоскость, но образуют ассоциативную цепь присоединения. Разнообразные приемы присоединения предоставляет современная поэзия, публицистика, художественная проза: «Вот и я в Быковке. Один. На дворе осень. Поздняя» (В.П.Астафьев). О таких присоединительных конструкциях профессор Н.С.Волгина замечает: «Синтаксически несамостоятельные отрезки текста, но предельно самостоятельные интонационно, оторванные от породившего их предложения, приобретают большую выразительность, становятся эмоционально насыщенными и яркими».

В отличие от присоединительных конструкций, которые всегда постпозитивны, именительные представления (изолированный номинатив), называющие тему последующей фразы и призванные вызвать особый интерес к предмету высказывания, усилить его звучание, как правило, стоит на первом месте: «Москва! Как много в этом звуке …». При столь своеобразной эмоциональной подаче мысли она разделяется эмфатической паузой. Как заметил А.М.Пешковский: «…сперва выставляется напоказ изолированный предмет, и слушателям известно только, что про этот предмет сейчас будет что-то сказано и что пока этот предмет надо наблюдать; в следующий момент высказывается сама мысль»[3].

Эллипсис – это стилистическая фигура, состоящая в намеренном пропуске какого-либо члена предложения, который подразумевается из контекста: «Мы села – в пепел, грады – в прах…» (В.А.Жуковский). Пропуск сказуемого придает речи особый динамизм и экспрессию.

От этого синтаксического приема следует отличать умолчание – оборот речи, состоящий в том, что автор сознательно недосказывает мысль, предоставляя право слушателю (читателю) догадаться, какие слова не произнесены. Умолчание и близкий к нему апозиопезис состоят в эмоциональном обрыве высказывания, но при умолчании говорящий сознательно предоставляет слушателю догадаться о недосказанном, а при апозиопезисе он действительно или притворно не может продолжать от волнения или нерешительности. Обе фигуры настолько близки, что их часто трудно различить.

Для интонационного и логического подчеркивания выделяемых предметов используется выразительная стилистическая фигура – многосоюзие (полисиндетон). Повторяются обычно сочинительные, соединительные союзы «и», «ни»: «Перед глазами ходил океан, и колыхался, и гремел, и сверкал, и угасал, и уходил куда-то в бесконечность…» (В.Г.Короленко). Большую выразительность обретают строки, в которых рядом с многосоюзием применятся обратная стилистическая фигура – бессоюзие: «Швед, русский – колет, рубит, режет, Бой барабанный, клики, скрежет, Гром пушек, топот, ржанье, стон, И смерть, и ад со всех сторон» (А.С.Пушкин). Как заметил Д.Э.Розенталь: «Отсутствие союзов придает высказыванию стремительность, насыщенность впечатлениями»[4]. Пропуск союзов также может быть продиктован требованиями ритма.

Использование бессоюзной связи приводит к тому, что синтаксическая цельность сложного единства оказывается выраженной соотношением основных конструктивных единиц и ритмомелодическими средствами, что придает речи большую сжатость, компактность и часто динамичность.

Нанизывание однотипных синтаксических единиц (например, однородных членов, придаточных предложений) часто создает градацию – то есть, такое расположение слов (словосочетаний, частей сложного предложения), при котором каждое последующее усиливает (реже ослабляет) значение предыдущего, благодаря чему создается нарастание интонации и эмоционального напряжения, речи: «Осенью ковыльные степи совершенно изменяются и получают свой особенный, самобытный, ни с чем не сходный вид» (С.Т.Аксаков).

Инверсия – стилистический прием, состоящий в намеренном изменении обычного порядка слов с целью эмоционального, смыслового выделения какой-либо части высказывания. Инверсия является сильным стилистическим средством создания эмфатической интонации. Если прямой порядок слов, как правило, не имеет стилистического значения, то инверсионный – всегда стилистически значим.

Инверсия возможна лишь в экспрессивной речи. Этот стилистический прием используют не только писатели, но и публицисты. В научном и официально-деловом стилях, как правило, порядок слов не используется в экспрессивной функции и потому инверсия не может быть оправдана. Большинство предложений в научной речи начинается не с подлежащего, а с обстоятельства. Конструкции с препозицией или постпозицией подлежащего выбирают, учитывая характер изложения материала. В официально-деловом стиле подлежащее, как правило, препозитивно, что способствует предельной ясности формулировок, служит достижению единообразия в изложении, стандартизации языковых средств, характерной для официально-делового стиля.

Также к синтаксическим средствам создания экспрессии относят обращения, вводные конструкции, прямую, несобственно-прямую речь, многие односоставные и неполные предложения и другие.

Стилистическое использование порядка слов

При стилистическом изучении порядка слов в предложении рассматривают разные аспекты – использование порядка слов для правильного и стилистически оправданного выражения мысли, усиления действенности речи с помощью инверсии, особенности словорасположения в разных функционально-смысловых типах речи. При этом важнейшее значение имеет изучение порядка слов как средства смысловой организации предложения.

Под актуальным членением высказывания понимается смысловое членение, существенное для каждого смыслового контекста или ситуации. При актуальном членении высказывание делится на две части: в первой содержится уже ранее известное - тема высказывания; во второй – то, что сообщается о ней – рема. Сочетание темы и ремы и составляет предмет сообщения.

Актуальное членение в отличие от грамматической организации предложения всегда двучленно, причем обе части высказывания могут объединять несколько членов предложения и включать в свой состав то главные, то второстепенные члены предложения в разных сочетаниях. Тема лишь устанавливает связь данного высказывания с предшествующими, а рема содержит основное сообщение. Любое высказывание должно иметь рему, а тема может быть и не указана. Тема может быть восстановлена из контекста, а может и просто отсутствовать. Например, она не выделяется в высказываниях, содержащих лишь сообщение о том или ином факте, событии: «Прошел год», «Снег идет».

Возможно и многоступенчатое актуальное членение высказывания: «Редактор прочитал рукопись внимательно и с большим интересом». Выделив как тему слово «редактор», мы можем в реме дополнительно выделить «вторую рему» – «внимательно и с большим интересом».

Порядок слов нельзя рассматривать в отрыве от актуального членения предложения. В свете учения об актуальном членении высказывания понятия прямой и обратный порядок слов означают не последовательность расположения грамматических членов предложения, а последовательность расположения темы и ремы. При прямом порядке слов тема стоит на первом месте в предложении, а рема – на втором. Рассмотрим на примере: задающий вопрос знает, что кто-то уже прочитал рукопись, и хочет уточнить, кто же это сделал (редактор или рецензент): - Рукопись прочитал редактор? – Рукопись прочитал редактор. Употребление подлежащего на втором месте соответствует норме, так как подлежащее является ремой, в нем заключена новая информация. Для аналогичного высказывания препозиция подлежащего была бы не оправдана. Однако подобное построение предложения возможно, и для данного конкретного примера оно будет инверсией и в нем необходимо интонационно выделить рему, компенсируя логическим ударением утрату актуализирующей функции порядка слов. Инверсия может придавать высказыванию необычность и тем самым эмоциональность и экспрессивность. Экспрессивная и функционально-стилистическая окраска инверсии характерна преимущественно для прозы, поскольку в стихах порядок слов подчиняется ритмико-интонационной структуре стиха, а расположение компонентов синтаксических конструкций относительно свободно.

Для синтаксического строя русского языка наиболее характерна препозиция подлежащего и такое положение соответствует и актуальному членению высказывания, так как подлежащее чаще всего является темой. Такой порядок слов – переход от темы к реме – традиционно рассматривается как прямой. В то же время следует иметь в виду, что в русском языке немало конструкций, в которых подлежащее постпозитивно, в которых сказуемое является темой: «Поймать леща или окуня – это такое блаженство!».

Возможны конструкции с препозитивным подлежащим, в которых, тем не менее, порядок слов обратный: «Только случайное обстоятельство уберегло его от падения» (А.А.Фадеев) - здесь рема занимает необычное положение – стоит вначале, ее подчеркивает интонация и усилительная частица «только», что компенсирует нарушение порядка слов.

Сказуемое обычно препозитивно в вопросительных и восклицательных предложениях: «Не заступится ли за меня тетушка?».

Предложение обычно строится из словосочетаний, которые используются с их привычным словорасположением: согласуемые слова предшествуют стержневому слову, а управляемые следуют за ним. Нарушение порядка слов в словосочетании лишает его единства или даже разрушает словосочетание: «В каждой детали из никеля делается отверстие» и «В каждой детали делается отверстие из никеля» - возникшие новые связи лишили выражение смысла.

В сочетаниях имен существительных с прилагательными последние обычно препозитивны: «хороший человек», «веселая прогулка». Постпозитивное прилагательное выделяется интонацией и часто несут основную смысловую нагрузку, являясь ремой высказывания: «Белинский был человек сильный и решительный» (Н.Г.Чернышевский), «В деревне жизнь началась днями мирными, очаровательными» (И.А.Бунин). Постпозитивные прилагательные могут и не иметь особого смыслового значения в контексте и, следовательно, не несут на себе логического ударения: «… сосенки курносые в рост человека и березки корявые на сотни верст вокруг».

Если в предложении нарушается цельность словосочетания и прилагательное отделяется от существительного глаголом, то независимо от тема-рематического членения высказывания такое прилагательное всегда сильно инверсировано: «Скука меня томила страшная», «Большие зеленеют почки», «Сильная крутила метель». В таких конструкциях глагол обладает незначительной информативностью.

Особый стилистический интерес представляет употребление нескольких определений, занимающих в предложении одинаковые синтаксические позиции: «…. шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска» (Л.Н.Толстой). Ближе к существительному ставятся прилагательные, называющие более важный признак.

В словосочетаниях из двух существительных зависимая словоформа, как правило, постпозитивна: «любовь матери», «путь к победе». В инверсированных конструкциях зависимое существительное препозитивно и получает в контексте особое смысловое значение а, следовательно, выделяется логическим ударением: «Целую неделю с турками перестрелка была» (В.М.Гаршин).

Порядок слов имеет важное смысловое значение в сочетаниях количественных числительных с существительными. При точном обозначении числа числительное препозитивно: «два часа», «сто рублей». Иной порядок слов указывает на приблизительность количества: «часа два», «рублей сто».

В глагольных словосочетаниях с зависимой падежной формой существительного оно, как правило, на втором месте: «люблю грозу», «пишу карандашом». Инверсия зависимой словоформы, подчеркнутой логическим ударением, создает яркую экспрессию: «Судьбы свершился приговор».

В сочетаниях глаголов с наречиями порядок слов зависит от смыслового членения высказывания: наречия постпозитивны, когда на них приходится основная смысловая нагрузка и, следовательно, логическое ударение: «Работал он артистически», «Костер горел жарко». Если же наречие исключено из состава ремы, то оно препозитивно по отношению к глаголу: «Издалека доносилась песня», «Быстро сохнет трава».

В конструкциях с употреблением инфинитива зависимый инфинитив всегда постпозитивен: «Я хотел бы жить и умереть в Париже, если б не было такой земли – Москва» (В.В.Маяковский). Препозитивное употребление инфинитива придает речи разговорную окраску: «… только ты плакать-то перестань».

Стилистическое использование

однородных членов предложения

При стилистическом изучении однородных членов предложения специальный интерес вызывают их функционирование в разных стилях речи, большие экспрессивные возможности, а также те трудности, которые возникают в речи при использовании однородных членов.

В книжных стилях часто употребляются однородные члены предложения, которые выступают как важнейшее средство подробного описания предметов, их свойств, а также различных явлений, процессов и т.п. Особая полнота и точность перечисления однородных понятий – обязательное требование к языку законов, постановлений в официально-деловом стиле.

Та же черта характеризует и научный стиль: при построении различных классификаций авторы стремятся к исчерпывающему перечислению признаков, действий, свойственных описываемому явлению или предмету. В книжных стилях перечисление нередко выглядит как длинная цепочка однородных членов, причем в их ряду, как правило, преобладает бессоюзная связь. Если и последний член ряда при перечислении дается без союза, то ряд однородных членов воспринимается как незаконченный, открытый для возможного дополнения (на что иногда указывают слова «и так далее», «и тому подобное»). Часто используются и «закрытые» ряды однородных членов с замыкающим союзом «и», который вносит значение исчерпанности, полноты охвата всех случаев: «Музыкальные звуки различаются по силе, высоте и тембру».

В книжных стилях при использовании однородных челнов особая четкость достигается их нумерацией, помогающей выделить и подчеркнуть каждый из перечисляемых предметов: «Речевой аппарат состоит из четырех главных частей: 1)дыхательного аппарата, 2) гортани, 3) полости рта, 4) полости носа».

В публицистической речи однородные члены не менее популярны, чем в научной и официально-деловой, причем к их смысловой функции здесь добавляется и эстетическая так как журналисты обращаются к перечислению не только как к испытанному средству стройного, логического изложения материала, но и как к яркому источнику речевой экспрессии. Последнее сближает публицистическую речь с художественной. В то же время в публицистической речи можно наблюдать и предпочтение однородным членам отдельных предложений: «Об отдыхе не думали. Работали без выходных. Работали по 12 часов. Работали в две смены. Трудились днем и ночью…». Такое синтаксическое построение усиливает эмоциональность. При использовании однородных челнов напряжение речи снижается: «Работали без выходных, по 12 часов, в две смены…».

В художественной речи использование однородных членов предложения является средством усиления ее выразительности. Не случайно в блоки однородных членов включаются синонимы и слова близкой семантики: «Гром перекатывается, грохочет, ворчит, рокочет, встряхивает землю» (К.Г.Паустовский).

Экспрессию однородных членов подчеркивает и антитеза, которую создает сопоставление антонимов: «Она [поэзия] говорит о бытии и небытии, верности и ревности, юности и старости, нежности и гневе, песчинке и планете, меде и яде». Такое столкновение антонимов, образуя дополнительные смысловые оттенки, разрушает привычную схожесть однородных членов предложения.

Яркий стилистический эффект создает и соединение в качестве однородных членов паронимов: «Народные избранники, предающие и продающие народные интересы…».

В художественной речи обращение к однородным членам может быть связано с реализацией самых ярких описаний (когда дается ряд красочных эпитетов и других тропов), с созданием динамических картин (если употребляются однородные глаголы-сказуемые), с наглядно-образной конкретизацией при детальном изображении природы, быта и т.д.

Обращение к однородным членам порой может осложнять, «утяжелять» синтаксическую конструкцию: слишком длинный их перечень делает предложение громоздким. Однако различные синтаксические структуры однородных членов помогают избежать однообразия при перечислении понятий, явлений. Для этого используются прежде всего различные союзы, оживляющие изложение, уточняющие характер связи однородных членов, которые могут объединяться в группы, сопоставляться, противопоставляться, образовывать двучленные сочетания с соединительными или разделительными союзами.

Употребление однородных членов предложения влияет и на интонационный рисунок фразы. В художественной речи перечисление порождает особую гармоничность звучания текста, создает его упорядоченность. Писатели, придающие эстетическое значение звуковому оформлению речи, стремятся к трехчленным построениям сочиненных рядов: «Наступила дождливая, грязная, темная осень» (А.П.Чехов), «Осенью ковыльные степи совершенно изменяются и получают свой особенный, самобытный, ни с чем не сходный вид» (С.Т.Аксаков).

В иных случаях вместо перечисления однородных членов писателя дают каждое и однородных понятий оторванным от предыдущих: «Людьми пустыми дорожил! …Об детях забывал!… Обманывал жену! Играл! Проигрывал!» (А.С.Грибоедов). Этот прием воспроизводит интонации живой речи, создавая эффект непринужденности.

Требование логической сопоставимости перечисляемых предметов, понятий нередко нарушается. Неоднородность перечисления может стать средством воссоздания разрозненных, случайных картин, отразить калейдоскопичность мелькания предметов перед глазами путешественника:

«Мелькают мимо будки, бабы,

Мальчишки, лавки, фонари,

Дворцы, сады, монастыри,

Бухарцы, сани, огороды,

Купцы, лачужки, мужики,

Бульвары, башни, казаки…» (А.С.Пушкин).

В юмористических текстах применяются особые стилистические приемы создания комизма, основанные на разрушении логичности перечисления однородных членов. Так, нередко в ряду однородных членов соединяются несопоставимые понятия, что делает высказывание смешным: «Лев Саввич Турманов, дюжинный обыватель, имеющий капиталец, молодую жену и солидную плешь…» (А.П.Чехов).

Другим приемом создания юмористической окраски речи является нарушение лексической сочетаемости в ряду однородных членов: «В продолжении всей двадцатилетней дружбы с Варварой Петровной он раза по три и по четыре в год регулярно впадал в так называемую между ними «гражданскую скорбь», то есть просто в хандру… Впоследствии, кроме гражданской скорби, он стал впадать и в шампанское…» (Ф.М.Достоевский).

Однако возникающая в подобных случаях ироническая окраска не всегда желательна.

Стилистическая оценка

параллельных синтаксических конструкций

Существование параллельных синтаксических конструкций связано преимущественно с разнообразием способов выражения действия в русском языке:

1.    Редактор прочитал рукопись и написал рабочую рецензию.

2.    Редактор, прочитав рукопись, написал рабочую рецензию.

3.    Редактор, прочитавший рукопись, написал рабочую рецензию.

4.    Редактор закончил чтение рукописи и приступил к написанию рабочей рецензии.

5.    Когда редактор прочитал рукопись, он смог написать рабочую рецензию.

6.    После прочтения рукописи редактор написал рабочую рецензию.

7.    Написание рабочей рецензии редактором стало возможным после прочтения рукописи.

Чаще всего действие обозначается спрягаемой формой глагола (1-й пример), но может быть выражено деепричастием (2-й пример), причастием (3-й пример), отглагольным существительным (4-й пример), инфинитивом (5-й пример), причем придаточная часть сложного предложения может заменить глагольное сказуемое (5-й пример). Подобные замены приводят не только к появлению новых оттенков значения, но и к изменению стилистической окраски высказывания: спрягаемые формы глагола не имеют функционально-стилевой закрепленности, причастия и деепричастия являются книжными формами, а отглагольные существительные, как и пассивная конструкция, придают речи канцелярскую окраску.

Немалое значение имеет и эстетическая сторона речи: ее не украшают отглагольные существительные, в особенности те, которые возникли в результате «расщепления» сказуемого (4-й пример), они придают высказыванию тяжеловесность.

Избирая ту или иную конструкцию, мы, конечно, исходим из ее конкретного значения, стилистической окраски и особенностей текста. Так, в 1 и 5-м примерах главное действие («прочитал») подчеркнуто. Преобразование конструкций приводит к утрате глагольности и, следовательно, во 2, 3-й, а тем более – в 6, 7-й конструкциях, действие отодвигается на второй план.

Причастие и деепричастие еще более или менее удерживают глагольные признаки (значение вида придает высказыванию большую определенность, значение времени, свойственное только причастиям, также важно для характеристики действия). Но если деепричастный оборот акцентирует внимание на дополнительном действии, то причастный оборот, выступающий как распространенное определение, усиливает, выделяет субъект действия: «Редактор, прочитавший рукопись, …».

Инфинитив, не обладающий важными глагольными признаками, только называет действие («… смог написать рецензию»), но не может дать полное о нем представление.

И, наконец, отглагольное существительное нейтрализует представление о действии, как о динамическом процессе, указывая лишь на сам факт его совершения.

Таким образом, несмотря на богатство и разнообразие синтаксических конструкций в русском языке, их параллелизм – весьма условное понятие. Параллельные синтаксические конструкции должны употребляться с учетом их семантических и стилистических особенностей, ролью в общей структуре текста, и было бы заблуждением считать их равноценными и взаимозаменяемыми.

Стилистическое использование

различных типов простого предложения

Синтаксическая стилистика изучает вопросы организации языковых средств внутри текста в соответствии с его содержанием, целями создания и композицией.

Синтаксические единицы характеризуются функционально-стилевой закрепленностью: одни используются в книжных стилях, другие – в разговорном. На синтаксическом уровне ярко проявляется экспрессивная окраска речи.

Стилистика начинается там, где начинается возможность выбора, а в русском языке такая возможность постоянно возникает при обращении к различным структурным типам предложений, употреблении параллельных синтаксических конструкций.

Важнейший аспект синтаксической стилистики представляет стилистическая оценка синтаксических средств языка, выявляющая их функционально-стилевую закрепленность и экспрессивные возможности. При этом, в центре внимания находится синтаксическая синонимия.

Изучение стилистического использования различных типов предложений выдвигает на первый план функционально-стилевой аспект. Для стилистической оценки того или иного типа предложений важно определить его употребительность в различных стилях речи. Каждому функциональному стилю свойственны свои особенности синтаксических построений, свои типичные конструкции, которые вводятся в художественное произведение и взаимодействуют в нем со специальным стилистическим эффектом. Функциональные стили характеризуются избирательностью употребления простых и сложных, односоставных и двусоставных предложений. Для научного стиля, например, показательно преобладание двусоставных личных предложений (их частотность – 88,3% от числа всех простых предложений), среди односоставных преобладают обобщенно- и неопределенно-личные (5,7%), безличные употребляются реже (4,7%). Для разговорной речи характерны избыточность синтаксического построения, перераспределение границ предложения, эллиптические предложения, смещенные конструкции, в которых конец предложения дается в ином синтаксическом строе, чем начало, и, наконец, обособленные друг от друга элементы одного и того же высказывания.

Личные конструкции всегда содержат элемент активности, проявления воли действующего лица, уверенности в совершении действия, тогда как безличным оборотам присущ оттенок пассивности, инертности.

При стилистическом анализе разных типов предложений важно также показать их экспрессивные возможности, от которых зависит обращение к той или иной конструкции в определенной речевой ситуации. Русский синтаксис предоставляет множество вариантов для выражения одной и той же мысли. Например, при соответствующей интонации стилистический прием тавтологического сочетания придает выразительность высказыванию «Учитель должен учить». Однако ее можно усилить, избрав более эмоциональные синтаксические конструкции:

1.    Обязанность учителя – учить.

2.    Учитель должен быть учителем.

3.    Учителю надо учить.

4.    Ты учитель - и будь учителем!

5.    Ты учитель – ты и учи!

6.    Что же учителю делать, как не учить!

7.    Кому и учить, как не учителю?

Степень интенсивности от первого предложения к последующим нарастает, что влияет на их использование в речи. Примеры 1-3 могут быть употреблены в книжных стилях (первая конструкция тяготеет к официально-деловому стилю). В 4-7 предложениях выделяется яркая экспрессия, придающая им подчеркнуто разговорный и просторечный характер.

Для русского языка характерна синонимия односоставных и двусоставных предложений:

Вот эта синяя тетрадь с моими детскими стихами.

Вот передо мной лежит эта синяя тетрадь с моими детскими стихами.

Нередко синонимируются разные типы односоставных предложений:

Определенно-личные – безличные:

Не мучь меня больше;

Не надо мучить меня больше;

Неопределенно-личные – безличные:

Близким говорят правду;

Близким принято говорить правду;

Обобщенно-личные – безличные:

Говори. Да не заговаривайся;

Говорить можно, да не надо заговариваться;

Номинативные – безличные:

Не нагнать тебе бешеной тройки;

Невозможно нагнать тебе бешеную тройку;

Богатство вариантов создает широкие возможности для стилистического отбора синтаксических конструкций. Синтаксические синонимы не равнозначны в стилистическом отношении.

Определенно-личные (односоставные) предложения в сравнении с двусоставными придают речи лаконизм, динамичность. Не случайно этот тип односоставных предложений ценят поэты.

Определенно-личные предложения придают экспрессию газетным заголовкам, например: «Не верь глазам своим!».

Определенно-личные предложения со сказуемым, выраженным формой 1-ого лица множественного числа, широко используются в научном стиле, например: «Проведем прямую». В таких предложениях внимание сосредоточено на действии безотносительно к его производителю, это сближает их с неопределенно-личными предложениями. Личная форма сказуемого активизирует восприятия читателя: автор как бы вовлекает читателя в решение поставленной проблемы, приобщает его к рассуждениям.

Лингвисты неоднократно отмечали преимущество определенно-личных односоставных предложений перед синонимичными двусоставными: указание лица в последних придает речи более спокойный тон, делает ее более вялой. Двусоставные предложениям с подлежащим, выраженным местоимением, используются, когда необходимо подчеркнуть значение 1-ого или 2-ого лица как носителя действия («Ты живешь в огромном городе» или «Он живет в огромном городе»). В подобных случаях подлежащее-местоимение выделяется в устной речи ударением.

Неопределенно-личные предложения не имеют особых экспрессивных качеств, которые бы выделяли их на фоне других односоставных предложений. Основная сфера употребления неопределенно-личных конструкций – разговорная речь (например, «Продают клубнику»), откуда они легко переходят в художественную речь, придавая ей живые интонации. Например: «Идет. Ему коня подводят» (А.С.Пушкин). Подобные односоставные предложения нейтральны в стилистическом отношении и могут быть использованы в любом стиле. Например, предложение из научно-популярной книги: «Рейн не раз отравляли промышленными отходами». Для употребления неопределенно-личных предложений нет функционально-стилевых ограничений.

Неопределенно-личные предложения интересны в стилистическом плане тем, что в них подчеркивается действие, например: «Сейчас за вами придут». Употребление таких предложений позволяет акцентировать внимание на глаголе-сказуемом, в то время как субъект действия отодвигается на задний план независимо от того, известен он говорящим или нет. Особенно выразительны в семантико-стилистическом отношении такие неопределенно-личные предложения, в которых носитель действия представлен как лицо неопределенное, например: «Меня в кино пригласили».

Подчеркнутая глагольность неопределенно-личных предложений придает им динамизм, создает благоприятные условия для использования в публицистическом стиле, например: «Сообщают из Киева…» или «Неугодных убирают».

В научном стиле использование неопределенно-личных предложений диктуется стремлением автора обратить внимание на характер действия, например: «Полученную массу охлаждают».

В официально деловом стиле неопределенно-личные предложения используются наряду с безличными: «У нас не курят», а также с инфинитивными: «Не курить!». При сопоставлении таких конструкций, очевидно, что неопределенно-личные предложения представляют более вежливую форму запрета, поэтому в известных условиях они оказываются предпочтительнее по этическим соображениям.

Обобщенно-личные предложения выделяются из всех односоставных личных своей экспрессией: «Сердцу не прикажешь», «Что имеем – не храним, потерявши – плачем». Строки из художественных произведений, в которых писатели прибегают к обобщенно-личным предложениям, обретают народно-поэтический оттенок.

Наиболее характерной формой сказуемого в таких конструкциях, придающей высказываниям яркость и экспрессивность, является форма 2-ого лица единственного числа: «Поспешишь – людей насмешишь». Афористичность и яркость таких высказываний ставит их в ряд высокохудожественных произведений – миниатюр русского фольклора. Действенность речи усиливается использованием формы давнопрошедшего времени: «Эх, бывало, заломишь шапку, да заложишь в оглобли коня…» (С.Есенин).

Наименее экспрессивны конструкции со сказуемым в форме 3-его лица множественного числа: «Льет дождь» или «… как только в раннем детстве спят». В последнем примере дается указание на действие, которое может принадлежать всякому (каждый в детстве так спит). Эта структурная схема находит применение и в научном стиле.

Яркая экспрессивность обобщенно-личных конструкций ограничивает их функционирование. Такие конструкции наиболее характерны для разговорной и художественной речи.

Безличные предложения отличаются особым разнообразием конструкций и их стилистическим применением в речи. Среди них есть характерные для устной речи конструкции: «Хочется есть!», «Больно!». Есть лирические по эмоциональной окраске, излюбленные поэтами конструкции: «И скучно, и грустно, и некому руку подать» (М.Ю.Лермонтов). Есть предложения, используемые в публицистической речи: «Строителям предстоит возвести новый жилищный комплекс». Отдельные типы безличных предложений постоянно используются в научном стиле: «Известно, что…», «Приходится признать, что…».

Инфинитивные предложения предоставляют значительные возможности для эмоционального и афористического выражения мысли: «От судьбы не уйти», «Быть бычку на веревочке!». Поэтому они используются в пословицах, художественной речи, эта конструкция приемлема также для лозунгов: «Работать без брака!». Однако основная сфера функционирования таких конструкций – разговорный стиль: «А не вернуться ли нам?», «Берега не видать».

Художники слова обращаются к инфинитивным предложениям как к средству создания непринужденно-разговорной окраски речи: «Ну, куда тебе со мною тягаться!».

Экспрессивная окраска препятствует использованию инфинитивных конструкций в книжных стилях. В художественной и публицистической речи эти предложения вводятся в диалоги и монологи, насыщенные эмоциями: «Светить всегда, светить везде!» (В.В.Маяковский). При соответствующем интонационном оформлении инфинитивные предложения несут огромный экспрессивный заряд и выделяются особой напряженностью.

Номинативные предложения по сути своей как бы созданы для описания: в них заложены большие изобразительные возможности. Называя предметы, расцвечивая их определениями, литераторы рисуют картины природы, обстановку, описывают состояние героя, дают оценку окружающему миру: «Золото холодное луны, запах олеандра и левкоя…» (С.Есенин). Подобные описания не отражают динамики событий, так как номинативные предложения указывают на статическое бытие предмета. Номинативные предложения отражают одно мгновение: «Бой барабанный, клики, скрежет, гром пушек, топот, ржанье стон…» (А.С.Пушкин). Линейное описание событий номинативными предложениями невозможно: они фиксируют только настоящее время.

Номинативные предложения могут звучать и с большим напряжением, выполняя экспрессивную функцию при соответствующем интонационном оформлении: «Какая ночь!».

Использование номинативных предложений стало важным художественным приемом. Номинативные предложения прекрасно передают динамизм, выхватывая из развернувшейся панорамы главные штрихи, детали обстановки, способные отразить трагизм событий: «Переправа, переправа… Берег левый, берег правый, Снег шершавый, кромка льда …» (А.Т.Твардовский). Описание, построенное из двусоставных предложений, будет казаться растянутым, обремененным несущественными подробностями. В таких случаях номинативные предложения явно предпочтительнее.

Номинативные предложения используются и журналистами, которые видят в них средство лаконичных и образных описаний обобщающего характера: «Тайга, рассеченная бетонными трассами. Мох и лишайник, содранные гусеницами. Раскрытый дерн под ногой». Такие протяженные описания, насыщенные номинативами, характерны в первую очередь для очерков, но этим не ограничиваются стилистические рамки использования этих конструкций. К ней обращаются и авторы научно-популярных книг.

Стилистические возможности русского синтаксиса расширяются и благодаря тому, что с полными предложениями могут успешно конкурировать предложения неполные, имеющие четкую функционально-стилевую закрепленность и яркую экспрессивную окраску. Неполные предложения, представляющие собой реплики и ответы в момент беседы, характерны только для синтаксиса устной речи. Неполные предложения, образующие диалогические единства, создаются непосредственно в процессе живого общения:

-     Проедешь одна?

-     С отцом.

-     Когда?

-     Завтра.

Однако обращение к контекстуально неполным предложениям в публицистическом стиле весьма ограничено, а в других книжных стилях практически невозможно. Здесь даже при диалогизации используются полные предложения, характерные для синтаксиса письменной речи.

Эллептические предложения являются средством передачи эмоциональности речи. Эллептические конструкции придают описаниям особый динамизм: «Назад, домой, на родину …» (А.Н.Толстой), «Я к ней, а он в меня раз из пистолета» (А.Н.Островский). Полные предложения, имеющие сказуемые со значением движения, побуждения, желания, восприятия, бытия и др. значительно уступают им в экспрессии.

Предложения с пропуском слов, не представляющие ценности в информативном отношении, получили большое распространение и в газетном языке: «К вашему столу», «Только для женщин». В таких неполных предложениях обозначены лишь целевые слова данного высказывания. Разнообразные эллипсы, используемые в заглавиях, формулируют мысль в предельно сжатой форме, обладают экспрессивной окраской, что останавливает внимание читателя. Однако увлечение подобными неполными предложениями таит в себе и опасность: может возникнуть неясность.

Стилистическое использование

различных типов сложного предложения

Употребление сложных предложений – отличительная черта книжных стилей.

В разговорной речи мы используем в основном простые предложения, причем очень часто – неполные, сложные предложения употребляются реже. Это преимущественно бессоюзные предложения. Отсутствие союзов компенсируется интонаций, приобретающей в устной речи решающее значение для выражения различных оттенков смысловых и синтаксических отношений. При письменном отражение разговорной речи в художественных текстах, прежде всего в драматургии, также используются бессоюзные сложные предложения. Союзные сложные предложения кажутся неестественными в обстановке непринужденной беседы. Сложноподчиненные предложения в художественной речи, отражающей разговорную, встречаются редко, их репертуар не богат.

В книжных функциональных стилях широко используются сложные синтаксические конструкции с различными видами сочинительной и подчинительной связи.

«Чистые» сложносочиненные предложения в книжных стилях сравнительно редки, так как не выражают всего многообразия причинно-следственных, условных, временных и других связей, возникающих в научном, публицистическом, официально-деловом текстах. Обращение к сложносочиненным предложениям оправдано при описании каких-либо фактов, наблюдений, констатации результатов исследований.

Значительно богаче и многостороннее по своим стилистическим и семантическим особенностям сложноподчиненные предложения, которые занимают достойное место в любом из книжных стилей. Сложноподчиненные предложения как бы «приспособлены» для выражения сложных смысловых и грамматических отношений, которые особенно свойственны языку науки: они позволяют не только точно сформулировать тот или иной тезис, но и подкрепить его необходимой аргументацией, дать научное обоснование.

Точность и убедительность конструкций сложноподчиненных предложений при этом во многом зависит от правильного использования средств связи в составе сложных предложений (союзы, союзные слова), которые устанавливают логические связи отдельных предложений в составе сложного синтаксического целого.

Научный стиль характеризуется преобладанием причинных и условных придаточных предложений, часто используются сопоставительные конструкции с двойным союзом. В официально-деловом стиле наиболее широко используются определительные и условные придаточные. В художественной речи широко используются придаточные времени.

По-разному используются в книжных стилях и художественной речи сложноподчиненные предложения с придаточной сравнительной частью. В научном стиле их роль состоит в выявлении логических связей между сопоставляемыми фактами, закономерностями. В художественной речи сравнительные придаточные части сложноподчиненных предложений обычно становятся тропами, выполняя не только лексико-синтаксическую, но и экспрессивную функцию.

Некоторые союзы (союзные слова) могут быть использованы в любом стиле: «что», «чтобы», «потому что», «как», но есть и сугубо книжные: «вследствие того, что» и разговорные: «коль» в значении «если», «раз» в значении «как». Ряд союзов имеет просторечную окраску: «кабы», «дабы». Стилистически мотивированное и грамматически точное употребление союзов делает речь ясной и убедительной.

Стилистическая оценка сложного предложения в разных стилях связана с проблемой критерия длины предложения. Слишком многочленное предложение может оказаться тяжеловесным, громоздким, и это затруднит восприятие текста. Однако неправильно считать, что в художественной речи короткие фразы предпочтительнее. Речь распространенная «плавная» дает читателю ясное представление о происходящем, о последовательности процесса. Мастером стилистического использования сложных синтаксических конструкций был Л.Н.Толстой. Простые, и в особенности короткие предложения, в его творчестве редкость: «Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Новодевичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекой и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок, и когда потом вдруг брызнуло светом с востока, и торжественно выплыл край солнца из-за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, - все заиграло в радостном свете, - Пьер почувствовал новое, неиспытанное чувство радости и крепости жизни». В то же время показательно, что в поздний период творчества Л.Толстой выдвигает требование краткости. «Короткие мысли тем хороши, что они заставляют думать. Мне этим некоторые мои длинные не нравятся, слишком в них все изжевано» – говорит писатель.

Стилистическая оценка

разных способов передачи чужой речи

Чужая речь может включать с текст по-разному. В книжных стилях обычно прибегают к цитации. Цитата точно воспроизводит часть текста из какого-либо сочинения или выступления оратора и, как правило, дается со ссылкой на источник.

Авторы научных произведений прибегают к цитатам для подтверждения своей мысли, разъяснения того или иного положения. В официально-деловых текстах иногда возникает потребность в цитатном изложении содержания каких-либо указов, положений, законов. При этом обеспечивается максимальная точность выражения информации, что имеет первостепенное значение для языка документов. В публицистическом стиле к чисто информативной функции цитаты добавляется эмоционально-экспрессивная: журналисты могут цитировать призывы, лозунги, подчеркивая важность своих утверждений, усиливая выразительность речи.

Структура цитата разнообразна – от словосочетания и простого предложения до значительного отрывка текста. По-разному они могут и вводиться в текст: следовать после авторских слов и включаться в текст как его относительно самостоятельные части, являться часть косвенной речи и присоединяться с помощью вводных слов и вставных конструкций.

Разные способы введения цитат обогащают структуры текста, позволяя живо сочетать чужую речь с авторским повествованием. Однако чрезмерное увлечение цитатами отрицательно сказывается на стиле изложения, обезличивая язык автора и лишая его самостоятельности. Недопустимо также искажение смысла цитат произвольным их сокращением или искусственным включением в чуждый контекст.

В художественной литературе и публицистических произведениях, близких к ней по стилю (очерках, фельетонах), используются иные, экспрессивные формы передачи чужой речи. Сравним ряд конструкций:

1.    Любовь Викторовна решила: «Добьюсь своего, чего бы это мне ни стоило!» (прямая речь)

2.    Любовь Викторовна решила: она добьется своего, чего бы ей это ни стоило! (несобственно-прямая речь)

3.    Любовь Викторовна решила, что любой ценой добьется выполнения своих намерений (косвенная речь)

4.    Любовь Викторовна решила, что добьется своего, чего бы ей это ни стоило (косвенная речь)

Варианты имеют значительные стилистические отличия. Прямая речь, как наиболее близкая к живой речи форма передачи чужого высказывания, выделяется особой эмоциональностью. Несобственно-прямая речь уступает прямой речи в экспрессивности, но все же отчасти сохраняет первоначальную экспрессию (этому способствует повторение лексики и интонационного рисунка чужой речи). Варианты косвенной речи могут с разной степенью приближенности отражать характер чужого высказывания, однако в этом случае более естественным представляется его авторская интерпретация, чем повторение «чужих слов» при трансформации личных форм глаголов и местоимений. В каждом случае предпочтение той или иной формы передачи чужой речи должно быть обусловлено решением определенных стилистических задач в конкретном тексте.

Наибольшей популярностью у писателей и журналистов пользуется прямая речь, выразительные возможности которой трудно переоценить.

Стилистические функции прямой речи в художественном тексте многообразны: она не только заключает в себе ту или иную информацию, необходимую для развития сюжета, но и выступает в изобразительной функции, рисуя облик героя, у которого своя манера речевого поведения. По тому, как он выбирает и произносит слова, мы много узнаем о персонаже. Прямая речь персонажа для художника – это и предмет изображения, и средство самовыражения героя. Диалоги, внутренняя речь героев – все это служит важнейшим средством изображения жизни в ее различных проявлениях.

Большое стилистическое значение имеет и способ введения прямой речи в авторское повествование. Как правило, писатели используют для этого различные ремарки, которые дополняют представление читателя о говорящем персонаже, уточняют его реплики, а в особых случаях помогают осмыслить их глубинный подтекст, понять скрытое в них значение. При всем разнообразии авторских ремарок у них много общего: в них часто используются глаголы, указывающие на сам факт речи, причем искусство писателей проявляется в предпочтении глаголов конкретно-образной семантики: «прошептал», «выпалил», «бормочет», «рявкнул», «отрезал», «сипит», и т.д. Их дополняют глаголы, вызывающие действия, которые сопровождают речь: «обернулся», «задумался», «растерялся», «удивился», «махнул рукой» и т.д., а также наречия и деепричастия, характеризующие поведение героя: «грубо добавил», «резко возразил», «небрежно произнес», «с улыбкой», «помолчав», «без запинки», «отвернувшись».

Особое стилистическое значение получает прямая речь в драматургии, где ее художественные достоинства определяют уровень мастерства драматурга; а также в публицистическом стиле (в интервью, где важны индивидуальные особенности речи участников беседы).

Косвенная речь в противоположность прямой передает лишь содержание речи другого лица, не отражая ее стилистических особенностей и индивидуальных отличий. Если прямая речь субъективизирует повествование, то косвенная выполняет в тексте объективизирующую роль, будучи несравненно беднее экспрессивными средствами, чем прямая речь, так как многие формы живой речи здесь не могут быть реализованы (обращения, междометия, модальные слова, частицы, формы повелительного наклонения и т.д.).

Главное отличие косвенной речи от прямой – использование форм 3-го, а не 1-го лица местоимений и глаголов. Различные модальные оттенки чужой речи при передаче ее в форме косвенной выражаются с помощью союзов и союзных слов: например, «будто», «будто бы» привносят оттенок неуверенности союз «чтобы» указывает на побуждение и т.п.

Неправильно было бы считать, что косвенная речь не представляет ценности для писателей, публицистов. Иногда они намеренно отказываются от включения в повествование отдельных реплик героев, разговоров, не имеющих художественного значения высказываний, считая более оправданным их обобщение и краткое изложение их содержания.

В форме несобственно-прямой речи обычно передаются невысказанные мысли героев. Главная особенность несобственно-прямой речи в том, что она двупланова: формально как будто принадлежит автору, но включает и элементы прямой речи персонажей. Речь автора преобразуется в несобственно-прямую незаметно для читателя: писатель рассказывает о своем герое, затем возникают новые интонации, характерные для этого героя словечки, и уже не понять, кто говорит – писатель или его персонаж, или тот и другой одновременно: «Ах, как хорошо было участковому Анискину! Поглядел на ситцевые занавески – эх, какие веселые! Потрогал ногой коврик – эх, какой важный! Вдохнул комнатные запахи – ну, как в детстве под одеялом!» (В.В.Липатов).

Несобственно-прямая речь дает возможность писателя освещать одно и то же явление с разных точек зрения одновременно – с авторской позиции и через восприятие героя. Благодаря этому несобственно-прямая речь приобретает большую выразительную силу, почему ее и включают в состав стилистических фигур экспрессивного синтаксиса.

Таким образом, для художников слова стилистически значимы все формы передачи чужой речи, хотя их экспрессивные возможности неравнозначны. Чужая речь, в особенности если она воплощена в форме прямой речи, диалога, - верное свидетельство жизни реальных людей, которые в произведении говорят и действуют. Поэтому использование чужой речи усиливает документальность публицистики и оживляет художественное повествование.

Стилистическое использование

вводных и вставных конструкций

Вводные слова и словосочетания, выражая те или иные оттеночные значения, придают экспрессивную окраску высказыванию и нередко закрепляются за функциональным стилем. Так, вводные слова и словосочетания, выражающие достоверность, уверенность, предположение: «несомненно», «разумеется», «вероятно», «возможно», - тяготеют к книжным стилям. Вводные слова и словосочетания, используемые с целью привлечь внимание собеседника, как правило, функционируют в разговорном стиле, их стихия – устная речь. К таким вводным единицам относятся, например: «послушайте», «согласитесь», «предоставьте», «вообразите», «знаете ли», «верите ли» «помнишь», «сделайте милость» и т.п. Однако писателя искусно вставляя их в диалоги персонажей, имитируют непринужденную беседу: «Люблю я его, глубоко ценю за талант, влюблен в него, но … знаешь ли? – эти деньги сгубят его» (А.П.Чехов).

Значительную группу составляют слова и словосочетания, выражающие эмоциональную оценку сообщения: «к счастью», «к удивлению», «к сожалению», «к стыду», «на радость», «на беду», «удивительное дело», «нечего греха таить» и т.п. Выражая радость, удовольствие, огорчение, удивление, они придают речи экспрессивную окраску и поэтому не могут быть использованы в строгих текстах книжной речи, зато часто употребляются в живом общении людей и в художественных произведениях.

Вводные предложения, выражающие примерно те же оттенки значений, что и вводные слова, в отличие от них стилистически более независимы. Это объяснятся тем, что они разнообразнее по лексическому составу и по объему. Но основная сфера их употребления – устная речь (которую вводные предложения обогащают интонационно, придают ей особую выразительность), а также художественная, но не книжные стили, в которых, как правило, отдается предпочтение более коротким вводным единицам.

Вводные предложения могут быть достаточно распространены: «Пока наш герой, как писали в романах в неторопливую добрую старину, идет до освещенных окон, мы успеем рассказать, что такое деревенская вечеринка» (В.А.Солоухин), но чаще они достаточно лаконичны: «ты знаешь», «надо вам заметить», «если не ошибаюсь» и т.п.

Стилистически не обоснованное использование вводных слов и словосочетаний наносит урон культуре речи.

Литература

1.    Голуб И.Б. Стилистика русского языка. М.: Айрис Пресс, 1999

[1] (от греч. эмфазис – указание, выразительность)

[2] Период – от греч. периодос – букв. обход.

[3] Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. – М. 1956. – С.405.

[4] Розенталь Д.Э. Практическая стилистика русского языка. – М. 1987. – С.387.