Рапов О.М. "Русская церковь в IX–первой трети XII в."

Министерство общего и профессионального образования РФ

ВГПУ

 

Кафедра

истории России

 

Реферат

“Рапов О.М.

Русская церковь в IX–первой трети XII в.”

Исполнитель:

Руководитель

Волгоград, 1999

 

Книга О.М. Рапова посвящена важной исторической теме – принятию Киевской Руси крупнейшей мировой религии – Христианства.

Киевская Русь к этому времени уже почти два столетия существовала как могучая языческая держава, хорошо известная как в Европе, так и на Ближнем Востоке. Первобытное славянское язычество русской средневековой деревни, уходящее своими корнями в глубину далеких тысячелетий, перерастало в новых городах в государственную религию княжеских верхов.

в центре православной Византийской империи – Царьграде (Константинополе) – идол славянского Перуна был как бы демократическим покровителем русских князей, бояр и купцов; у его подножия священной клятвой на оружии скреплялись договоры двух государств. И все же принятие “греческой веры” – христианства – было тогда исторической необходимостью, так как уравнивало Русь с остальными европейскими государствами, где на язычников смотрели как на неполноправных. Вслед за Киевской Русью христианство приняли ряд славянских и скандинавских (“варяжских”) народов Северной Европы.

Уже в эпоху генезиса рус­ского феодализма языческая религия—прогрессивная для эпохи военной демократии—превращается в тормо­зящий фактор развития общества. Она не является свя­зующим звеном между отдельными социальными груп­пами нового общества, не служит делу объединения различных народов, входящих в состав государства Русь, не способствует сближению этих народов в хозяйственном, языковом и культурном аспектах. Язычество не обеспе­чивает формирующихся отношений господства и подчи­нения, толкает народные массы на выступления против нарождающегося класса феодалов, подрывая тем самым процесс становления русской государственности. Языче­ские жрецы оспаривают право на власть в стране у соб­ственников земли. Господство язычества приводит к напрасному уничтожению материальных и людских ре­сурсов. Оно пагубно сказывается на международной торговле, международных политических связях, развитии ремесел внутри страны (затрудняет приглашение на ра­боту на Русь иностранных мастеров-христиан), осложняет ознакомление с достижениями зарубежной культуры.

Христианство стало проникать в Восточную Европу, на территории, заселенные славянами, задолго до офици­ального крещения Руси при князе Владимире Святославиче, но не с I в. н. э., а гораздо позднее. Вопреки некото­рым свидетельствам “Повести временных лет”, а также утверждениям дореволюционных и современных бого­словов апостолы Андрей, Павел и Андроник не являлись распространителями христианства среди восточных славян. Легенды об их миссионерской деятельности среди славянских народов были созданы и включены в русскую летопись в разгар борьбы между Русью и Византией из-за крымско-таманских владений, принадлежавших Киев­скому государству, которые в это время византийская правящая верхушка стремилась включить в состав Ромей-ской державы. Легенды эти были созданы или князем Мстиславом Великим, или лицом, близким к нему, в проти­вовес византийской экспансии с целью доказать, что своим обращением в христианство Русь обязана лишь князю Владимиру и его мудрому окружению, но никак не визан­тийцам; русские князья, ведущие свое происхождение от Владимира Святого, не ниже по своему положению византийских василевсов, а потому именно они могут и должны диктовать свою волю высшим русским церков­ным иерархам, так же как ее диктуют ромейские государи константинопольским патриархам, византийским митро­политам и архиепископам.

Нет материалов, которые бы свидетельствовали о про­никновении христианства в IV—V вв. н. э. в южные восточнославянские территории из Византии, а также в IX в. из Хазарии, хотя в Х в. в Киеве и проживали хазары-христиане.

Не имеется оснований и для того, чтобы считать, что в конце VIII или в начале IX в. произошло крещение новгородского князя Бравлина и его бояр, хотя поход рус­ского князя на Сурож в этот промежуток времени, по всей вероятности, действительно состоялся.

Существующие документы не позволяют согласиться с мнением некоторых историков церкви, утверждавших, что еще при жизни Игоря его жена Ольга являлась “внутренней христианкой”. Анализ источников показы­вает, что Ольга приняла христианство после смерти мужа, в Царьграде, при дворе императора Романа I Лакапина в 944 г. В это время она остро нуждалась в помощи христиан, проживавших в Киевском государстве. Она также на­деялась, по-видимому, после крещения получить помощь у византийского императора (и получила ее) для захвата верховной власти на Руси.

В 988 г. Киевское государство и Византия заключили между собой договор о дружбе и взаимопомощи. По этому соглашению князь Владимир должен был ока­зать немедленную помощь византийскому правительству войсками для подавления восстания Варды Фоки, а визан­тийские императоры приняли на себя обязательство вы­дать свою сестру принцессу Анну замуж за русского властелина при условии, что он примет христианство, а также прислать на Русь миссионеров для крещения насе­ления страны. Этот династический брак уравнял бы князя Владимира в правах с византийскими василевсами, дал бы ему в руки христианскую церковную организацию, пол­ностью от него зависимую, которая бы стала проводить его замыслы в жизнь.

В 988 г. Владимир тайно принял христианство.

Вывод некоторых ученых о формальном принятии христианства населением Руси при Владимире как будто находит подтверждение в послании краковского епископа Матвея к видному деятелю римской церкви Бернарду Клервоскому, выступавшему за приведение населения всего мира к “истинной”, т. е. католической, вере. Послание написано на рубеже 40-х и 50-х годов XII в. В нем говорится следующее: “Народ же тот русский множеству ли бесчисленному, небу ли звездному подоб­ный, и веры правило православной, и религии истинной уставления не блюдет. Пренебрегая тем, что вне церкви католической нет места дароприношению истинному, [тот народ], известно, не только в дароприношении тела господня, но и в уклонении от брака церковного и [взрос­лых] повторного крещения, аюавно в иных церкви таинствах позорно колеблется. Так заблуждениями раз­личными [и] порочностью еретической от порога обраще­ния своего пропитанный, Христа лишь по имени при­знает, а по сути в глубине души отрицает. Не желает упомянутый народ ни с греческой, ни с латинской церковью быть единообразным, но, отличный от той и от другой, таинства не одной из них не разделяет”[1].

При чтении этого источника необходимо учитывать его антирусскую и антиправославную направленность. Автор призывает Бернарда Клервоского оказать помощь латин­ским миссионерам в обращении в католичество бесчи­сленный народ русов. Он верно подметил некоторые реалии религиозной жизни Руси XII в. Из русских нам также известно, что какя-то часть населения страны избегала посещать христианские храмы, уклоняясь от совершенияхристианской обрядности, в частности от крестин и церковного брака.

Таким образом, и русское православие также должно было заимствовать из славянского язычества отдельные элементы.

Однако не следует думать, что русское православие заимствовало у язычества буквально все его компоненты. Православная церковь терпела лишь те языческие тради­ции, которые не мешали развитию феодального строя. Например, православное духовенство в принципе не возражало против того, чтобы народ отмечал языческий праздник масленицу, или скрыто поклонялся скотьему богу Волосу, принявшему облик св. Власия, или Перуну, трансформировавшемуся в Илью Пророка, или Мокоши, трансформировавшейся в Параскеву Пятницу. Однако христианская церковь резко выступала против той обряд­ности, которая наносила ущерб классу феодалов. Так, она категорически запрещала принесение человеческих жертв божествам, ритуальные убийства жен или рабынь после смерти их мужей или господ. Церковь рассматри­вала эти явления как напрасную растрату человеческих ресурсов, необходимых для ведения производства и полу­чения прибыли классом феодалов. Она активно боролась с уклонением от церковного

брака, так как с его помощью церковники пытались укрепить моногамную семью — основную производительную ячейку феодального обще­ства. Православная церковь сурово осуждала те народные развлечения, которые уводили людей от повседневности в мир чувственного, сопровождались групповым “непо­требством”, пьянством и драками, доходившими до убийств. Церковники не без основания считали, что все эти явления пагубно отражаются как на семьях производителей материальных ценностей, так и на производ­ственном процессе[2].

Яго же практически получила Русь от принятия хри­стианства?

Прежде всего, ее население получило принципиально новую идеологию, с помощью которой правящий класс мог заставить подчиняться себе народные массы.

Христианская церковь способствовала окончательному становлению феодализма на Руси, формированию и раз­витию княжеских и боярских вотчин, а также появлению крупного церковного и монастырского землевладения.

Высшие представители церкви стали участвовать в политической жизни Руси. Они заседали в княжеских со­ветах, сотрудничали с князьями в деле создания обще­русского законодательства, в частности церковных уста­вов. Церковные иерархи получили также право осущест­влять собственные суды над жителями страны.

Обращение в христианство различных этнических групп, входивших в состав Киевского государства, приве­ло к их сближению с восточными славянами в хозяйст­венном, идеологическом, культурном и языковом отно­шении.

Довольно быстро после введения христианства пре­кратилась практика убийства жен, рабынь, слуг на похо­ронах мужей и господ, что способствовало увеличению населения Руси, благотворно сказалось на хозяйственном развитии.

Влияние церкви на русскую жизнь и быт уже на раннем этапе ее существования не было однозначным. Наряду с положительными чертами ее деятельности ясно прослеживаются и отрицательные. Будучи крупнейшим русским феодалом, русская церковь последовательно отстаивала интересы господствующего класса, активно участвовала в процессе закабаления свободных общин­ников, стремилась превратить принадлежащие им земли в свою собственность. Она выступила против классовой борьбы, умело покрывала темные дела отдельных пред­ставителей феодальных сословий, боролась с инакомысли­ем, не брезговала заниматься ростовщичеством, иногда злоупотребляла судебной властью.

Христианская церковь внесла важный вклад в разви­тие русской феодальной культуры. Она способствовала созданию многих великолепных памятников архитек­туры и живописи, распространению письменности, разви­тию летописания, появлению школ, развитию библиотек, проникновению на Русь произведений зарубежных авто­ров, содержащих в себе важные знания по целому ряду отраслей культуры и искусства. В то же время церковь подвергала остракизму многие произведения народной культуры, созданные на основе языческих представлений о реальном и загробном мире.

Двояким было влияние церкви и на семейные отно­шения. С одной стороны, она укрепляла моногамную семью, и это безусловно положительно отражалось на развитии производства. С другой—церковь стремилась к жесткой регламентации внутрисемейного быта, утверж­дала патриархальщину, требовала беспрекословного под­чинения жены мужу, а детей — отцу.

В целом же отход от язычества и принятие христи­анства Русью были важными и прогрессивными для того времени явлениями. Замена язычества христианством была обусловлена тем качественным скачком, который сделало восточное славянство, перейдя от строя военной демократии к феодализму.

Сложных вопросов в этой теме много. Источники неполны, отрывочны, разноречивы, и выявление истины достигается с трудом. О.М. Раповым сделано очень много интересных источниковедческих наблюдений. Путем скрупулезного анализа источников автор обрисовывает не только общую обстановку (что делалось неоднократно и ранее), но и детали процесса крещения русских земель. При этом выявляется хронология, разная для разных областей. Некоторые детали, возможно. гипотетичны, что неизбежно при данном состоянии источников (русских, греческих, болгарских, латинских, арабских, персидских). Впервые пересмотрены даты кре­щения в масштабе всей Руси: князь Владимир крестился в 988 г.; в 990 г. было крещено население Киева и Новгорода. Остальные русские области крещены позднее. Автором убедительно показано, что общепри­нятая дата крещения Руси—988 год, — признаваемая и православной церковью, и советской педагогикой (школьные хронологические таблицы), является лишь датой русско-византийского договора о военной помощи грекам, а также крещения киевского князя[3].

Книга О. М. Рапова является не только серьезным исследованием важной исторической проблемы, но и хорошим путеводителем по бесчисленной литературе вопроса, накапливавшейся с XI по XX столетие.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1.   Рапов О.М. Русская церковь в IX – первой трети XII в. – М.,1988. – С. 395.

2.   Смирнов М. Ягелло – Яков – Владислав и первое соединение Литвы с Польшею. – Одесса, 1868. – С. 161

3.    Щавелева Н.И. Послание епископа краковского Матвея Бернарду Клеровскому об “Обращении русских”. // Древнейшие государства. – М., 1976. – С. 114.

[1] Щавелева Н.И. Послание епископа краковского Матвея Бернарду Клеровскому об “Обращении русских”. // Древнейшие государства. – М., 1976. – С. 114.

[2] Смирнов М. Ягелло – Яков – Владислав и первое соединение Литвы с Польшею. – Одесса, 1868. – С. 161

[3] Рапов О.М. Русская цервовь в IX – первой трети XII в. –М.,1988. – С. 395.