Россия между двумя революциями

§ 1. Положение в стране после поражения революции 1905—1907 гг. Личность П. А. Столыпина.

К лету 1907 года расстановка классовых сил в стране изменилась в пользу правительства. В правительственных кругах все более укреплялось мнение, что с неуправляемой II Государственной думой невозможна никакая конструктив­ная работа. Нужно было найти предлог, чтобы разогнать неугодную Думу. Совет министров приступил к разработке нового избирательного закона.

В этот период черносотенцы развернули пропагандист­скую деятельность, направленную на дискредитацию Думы. Главный совет “Союза русского народа” направил циркуляр местным отделам: “С того момента, как в органе Союза “Русском знамени” на первой странице появится знак крес­та, тотчас же начать обращаться с настойчивыми телеграм­мами к Государю Императору и председателю Совета мини­стров Столыпину и в телеграммах настойчиво просить и да­же требовать: немедленного роспуска Думы и изменения во что бы то ни стало избирательного закона”'.

14 марта 1907 года на первой странице “Русского зна­мени” появился черный крест, а в столицу хлынул поток те­леграмм, требовавших разгона Думы. 2 июня 1907 года бы­ло опубликовано состряпанное на основе подложных доку­ментов правительственное сообщение о раскрытии заговора 55 членов Государственной думы от социал-демократической фракции. В тот же день Столыпин разослал губернаторам и градоначальникам секретную телеграмму, в которой было предписано принять все меры к поддержанию порядка. 3 ию­ня 1907 года царским манифестом II Государственная дума была распущена. Многие члены социал-демократической фракции Думы были арестованы и приговорены царским су­дом к каторге или ссылке в Сибирь. Был опубликован новый избирательный указ царя по выборам в III Государствен­ную думу.

' История политических партий России. М., 1994. С. 76—77.

80

Таким образом, самодержавие грубо нарушило Мани­фест 17 октября 1907 года, в котором оно обещало не изда­вать законов без одобрения Государственной думой. Эти со­бытия вошли в историю под названием третьеиюньского “го­сударственного переворота”. Они ознаменовали поражение революции и положили начало новому, послереволюционно­му периоду в рэссийской 'истории, который продолжался до первой мировой войны.

Министры и сам Николай II называли новый избирате­льный закон “бесстыжим”, так как он без всяких прикрытий обеспечивал преобладание в Думе представителей помещи­ков и верхов торгово-промышленной буржуазии. Этим зако­ном предусматривались сословные выборы, так как выбор­щики 'на губернские избирательные собрания избирались по куриям: землевладельческой, первой и второй городской, крестьянской и рабочей. Правительство увеличивало по но­вому закону число выборщике” от помещиков и буржуазии. Права же крестьянства, а также мелкобуржуазных элемен­тов города и рабочих были сильно урезаны и количество выборщиков от них было значительно сокращено.

По новому избирательному закону 30 тыс. помещиков выбирали 2647 выборщиков из 5176, то есть 51% от общего их количества. Первая городская курия — верхи буржуазии и купечества, — насчитывавшая 149 тыс. избирателей, изби­рала 688 выборщиков,, 15 млн. крестьян, наделенных изби­рательными правами, 1149, а 759 тыс. избирателей — рабо­чих лишь 116.

Из этих цифр видно, что, несмотря на абсолютное боль­шинство избирателей из крестьян и рабочих, они посылали на губернские собрания незначительную часть выборщиков:

рабочие лишь 2%, а крестьяне — 22 процента.

Новый избирательный закон, как и прежде, отстранял от участия в выборах женщин и студентов. Не имели изби­рательных прав беднота и батраки, а также военнослужа­щие. В выборах могли участвовать лишь те крестьяне, кото­рые были домохозяевами. Особенно были урезанны права не­русских народов. Народы Средней Азии н народности Сиби­ри были совершенно лишены избирательных прав. Вследст-

81

вие указанных ограничений на основе нового избирательного закона в выборах могли принять участие только 13% взрос­лого населения России.

Проведенная летом и осенью избирательная кампания в III Государственную думу дала царскому правительству те результаты, на которые оно и расчитывало. В Думу бьито •избрано: дворян — 201 человек (45%), духовенство — 45 че­ловек (10%), купцов и почетных граждан — 54 человека (12%), крестьян — 98 человек (22%), мещан к прочих со­словий — 48 человек (11%). Среди депутатов насчитывалось только 11 рабочих и ремесленников. Такой состав Думы в наибольшей степени соответствовал интересам царского пра­вительства и позволял решительно расправляться со всеми революционными силами.

Значительная часть послереволюционного периода рос­сийской истории была связана с деятельностью П. А. Сто­лыпина — личности неординарной, яркой и весьма противо­речивой.

Столыпин являлся представителем древнего дворянско­го рода, довольно влиятельного на Руси. Он родился в апре­ле 1862 года в Дрездене, детство и раннюю юность провел в Литве, окончил Виленскую гимназию и поступил на физико-математический факультет Петербургского университета. Не курил, не употреблял спиртное. П. А. Столыпин оказался чуть ли не единственным женатым студентом в университе­те. Его жена Ольга Борисовна принадлежала к влиятельно­му при дворе роду Нейгардтов. Прежде она была невестой его старшего брата, убитого на дуэли. С убийцей стрелялся и сам Петр Аркадьевич, получив при этом ранение.

В научном плане Столыпин явно подавал надежды. Его блестящие ответы на экзамене отмечал Д. И. Менделеев. 'По­сле окончания университета Петр Аркадьевич служил в Ми­нистерстве земледелия и государственных имуществ, затем — в Министерстве внутренних дел. В 1902 г. он становится Гродненским губернатором, а через год — Саратовским гу­бернатором. На этой должности он проявил себя как верный ставленник власти, решительно расправлявшийся с револю­ционным движением. В апреле 1906 года П. А. Столыпин

82

был назначен министром внутренних дел, а в июле — Пред­седателем Совета Министров с сохранением прежней долж­ности.

Столыпин был убежденным монархистом, смелым и ре­шительным в своих взглядах и действиях человеком. За это его не любили представители левых и левацких течений. В то же время он выступал и как сторонник цивилизованной России, инициатор прогрессивных реформ. Поэтому его не­долюбливали и представители реакционных кругов.

На его жизнь было совершено несколько покушений, что несомненно повлияло и на его политику в отношении ле-ворадикальных, экстремистских сил. Самое страшное из них было осуществлено на даче на Аптекарском острове 12 ав­густа 1906 г., то есть всего через месяц после назначения Столыпина на пост премьер-министра. Неизвестные лица проникли на дачу и бросили портфель со взрывчаткой. От взрыва погибло около 27 человек, включая и самих терро­ристов, были ранены трехлетний сын и 14-летняя дочь Пет­ра Аркадьевича. По чистой случайности сам Столыпин ока­зался 'в комнате, которая единственная в доме не постра­дала.

После злополучного взрыва он переехал в Зимний дво­рец, где его надежно охраняли. Спустя 12 дней, 24 августа 1906 г., по его настоянию в чрезвычайном порядке был при­нят указ о военно-полевых судах, которые унесли около ты­сячи ж'из'ней. В 1907 году указ утратил силу, но казни про­должались. Ради справедливости следует отметить, что чис­ло казненных по этому указу было меньше, чем 1600 губер­наторов, генералов, солдат и жандармов, убитых бомбами и пулями террористов.

Таким образом, политическая жизнь страны была весь­ма противоречивой. С одной стороны, правительство стреми­лось сохранить и укрепить существующий монархический режим, применяя жесткие репрессивные меры, но, с другой стороны, наличие Думы, провозглашение свободы печати, союзов и собраний объективно способствовало развитию де­мократических .начал.

83

Противоречивость была присуща внутренней политике П. Столыпина и в целом. В ней сочетались зримые проявле­ния реакции с элементами ощутимого прогресса в социаль­но-экономической сфере.

В период так называемой третьеиюньской монархии самодержавное правительство применяло массовые репрес­сии по отношению к революционным организациям и отдель­ным революционерам. С 1907 по 1909 годы было осуждено по политическим делам более 25 тыс. человек, пяти тысячам 'из них были вынесены смертные приговоры. В 1908 году чис­ло смертных казней в России в 21 раз превысило их общее количество во всех европейских странах'. С протестами про­тив массовых репрессий выступали писатели В. Г. Короленко, М. М. Пришвин, а также около 500 прогрессивных деятелей Западной Европы. Л. Н. Толстой написал по поводу массо­вых репрессий статью “Не могу молчать^”.

Наибольшим преследованиям подвергались рабочие ор­ганизации. За 1908—1910 г.г. правительство запретило дея­тельность 500 профсоюзов и отказало в регистрации более 600 профсоюзам. Количество членов легальных профсоюзом упало с 250 тыс. в 1907 г. до 13 тыс. в 1909 году.

Рабочий класс 'испытывал двойной удар — месть само­державия, с одной стороны, и политическое и экономическое наступление капиталистов, стремящихся' свести на нет скром­ные завоевания трудящихся в области труда и заработной платы, — с другой. Рабочий день был увеличен до 10—12 часов, а в ряде отраслей до 15 часов. Заработная плата бы­ла снижена на 30—40%, снова возросли штрафы. Фабрикан­ты и заводчики применяли массовые- увольнения рабочих, особенно участников революции. Росла безработица. В ме­таллообрабатывающей промышленности Московского про­мышленного района, например, каждый четвертый рабочий в 1'907 г. оказался без работы¹. В Петербурге в 1910 г. былл зарегистрировано около 100 тыс. безработных.

• Дубровский С М Столыпинская земельная реформа. М., 1963. С. 6.

' История Коммунистической партии Советского Союза. В 6 т. Т. 2. М. С. 239—240.

84

Для организованного нажима 'на рабочий класс еще бо­лее энергично, чем прежде, .создавались общества фабрикан­тов, которые вырабатывали единую тактику по отношению к требованиям рабочих, содержали тайных осведомителей, штатных охранников и штрейкбрехеров. Общества брали на заметку рабочих, известных своей “неблагонадежностью”, участием в стачках и митингах. Их увольняли с предприя­тий, заносили в “черные списки”, обрекая на безработицу и нужду.

В послереволюционное время рабочее движение по по­нятным причинам резко пошло на убыль. Так, в 1907 г. бас­товало 740 тыс. рабочих, в 1908 г. — 176 тыс., в 1909 г. — 64 тыс., а в 1910 г. — только 46 тыс.'.

Еще во время революции в царском дворце появился так называемый богомольный старец (хотя ему было 30—32 года) Григорий Ефимович Распутин. Алексей Толстой в ро­мане “Хождение по мукам” достаточно образно и точно опи­сал это событие. Пришел из тайги во дворец, дошел до им­ператорского трона “и глумясь и издеваясь, стал шельмо­вать над Россией неграмотный мужик с сумасшедшими гла­зами и могучей мужской силой”². Его влияние на царскую чету, особенно на императрицу, было о-промным. Дело в том, что Распутину удавалось успешно лечить маленького царевича Алексея. Мальчик, наследник престола, от рожде­ния страдал редкой и опасной болезнью гемофилией (не­свертываемостью крови). Малейший ушиб, порез или цара­пина, обычно пустяковые для здорового ребенка, грозили престолонаследнику смертью. Распутин сумел внушить ему и его родителям, что -он является единственным и незамени­мым лекарем и спасителем.

Со временем авторитет и влияние Распутина при дворе возросли настолько, что почти каждый важный государст­венный документ или идея так или иначе связывались с име­нем этого проходимца. Он активно участвовал в решении политических вопросов, оказывал протекцию своим привер­женцам при выдвижении на государственные должности.

' Там жа. С. 372. 2 Толстой А. Н. Собр. соч. в 10 т. Т. 5 М., 1959. С. М.

85

В России, в состав которой входили более ста нации и народностей, национальные отношения всегда играли веду­щую роль в политической жизни страны. Революция 1905— 1907 гг. оказала огромное влияние на сплочение трудящихся различных национальностей. После поражения революции царское правительство, стремясь воспрепятствовать сближе­нию народов России в их освободителыной борьбе, усилило политику великодержавного шовинизма и разжигания враж­ды между национальными меньшинствами.

Так, с целью укрепления самодержавного аппарата в западных губерниях и усиления здесь позиций русских поме­щиков правительство Столыпина внесло в Думу законопро­ект о введении земств в этом регионе. В основе этого зако­нопроекта лежало земское положение 1890 года. Но в него были внесены существенные изменения: во-первых, устанав­ливались для выборов две национальные курии — польская |[ русская (к русской курии причислялись украинцы и бело­русы) ; во-вторых, указывалось, что число гласных в земских собраниях от поляков не должно превышать 30% всего со­става; в-третьих, председателем земской управы должен быть только русский.

В 1910 г. Государственная дума утвердила введение земских учреждений в 6 западных губерниях из девяти, предлагавшимся правительством: Витебской, Волынской, Киевской, Минской, Могилевской и Подольской. В 3 губер­ниях — Виленской, Гродненской и Ковенской — земства не были введены, так как в них почти не было русских помещи­ков. В 1911 г. закон вступил в силу.

В 1909 г. царское правительство внесло в Думу зако­нопроект о выделении из Царства 'Польского Холмской гу­бернии. Население этой губернии было преимущественно ук­раинское, и оно подвергалось бесконечным преследованиям со стороны польских и русских помещиков. Этот акт еще бо­льше обострил межнациональные отношения в Польше, по­скольку был рассчитан на укрепление позиций русского дво­рянства. И недаром социал-демократическая фракция в Ду­ме заклеймила его как своеобразный четвертый раздел Польши.

86Не менее жесткую националистическую политику царизм проводил и в отношении Финляндии. Назначив генерал-губернатором Финляндии активного члена “Со­юза русского народа”, организатора еврейских погро­мов, прибалтийского барона, генерала Зейка, царское пра­вительство повело широкое наступление на права финского народа. В 1910 г. в Думу был внесен законопроект, фактиче­ски лишавший Финляндский сейм' его прежних прав, превра­щая Финляндию в обычную провинцию России.

Сугубо националистическую политику царское прави­тельство проводило и в отношении кавказских народов. Са­модержавие получило полное одобрение буржуазных пар­тий в Думе грабительских законов, касающихся народов Закавказья: о выпуске крестьянских повинностей в Грузии и Армении; об отторжении у азербайджанских крестьян земли на Апшеронском полуострове; об отводе земель, при­надлежащих кавказским народностям, для русских пересе­ленцев. К тому же правительство проводило здесь политику насильственной “христианизации мусульман”. Царские мис­сионеры во многих районах с мусульманским населением распространяли православную религию с помощью полиции.

Националистический 'курс царского правительства осв-бенно заметно проявлялся в гонениях против евреев. Анти-семистская политика выливалась в кровопролитные еврей­ские погромы во многих западных губерниях страны. Так, в Белостоке и Полоцке в ходе этих чудовищных акций было уничтожено почти все еврейское население. В 1909—1911 гг. из Москвы, Киева и ряда других городов были выселены по­чти все евреи-ремесленники.

§ 2. Реформы Столыпина..

В послереволюционные годы царскае правительство стало осуществлять ряд экономических и политических мер по расширению и упрочению своей социальной базы. Это нашло свое отражение, в частности, в аграрной реформе, инициатором которой был С. Ю. Витте, предшественник Сто­лыпина на посту премьер-министра. Именно он убедил Ни­колая II создать специальный 'комитет для разработки буду­щей земельной реформы. В этом комитете и был разработан

87

проект, предусматривающий “частичное отчуждение частно­владельческих земель за справедливое вознаграждение”. Однако, царь был непреклонен: “Частная собственность дол­жна оставаться неприкосновенной”. В мае 1906 г. на первом съезде уполномоченных дворянских обществ были определе­ны контуры будущей аграрной реформы: свободный выход крестьян из общины, юридическое закрепление крестьянской частной собственности на землю, свободная продажа кре­стьянами надельной земли. Эти идеи и обобщил в своей пра­вительственной программе Петр Аркадьевич Столыпин.

Аграрную реформу он связывал с ликвидацией кресть­янской общины и созданием в деревне широкого слоя зажи­точных крестьян-собственников. 9 ноября 1906 года был из­дан указ, имевший скромное название “О дополнении неко­торых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования”. В даль­нейшем, дополненный и переработанный в Думе, он стал действовать как закон 14 июня 1910 года. В мае 1911 г. при­нят еще один закон “О землеустройстве”. Эти три законода­тельных документа и составили юридическую основу серии мероприятий, известных под названием “Столыпинская аг­рарная реформа”.

В соответствии с принятыми законами каждый крестья­нин мог выйти из общины и потребовать закрепления в лич­ную собственность надела, находящегося в его пользовании. Закрепленный надел можно было предать, полностью или частично, или же потребовать соединить все разбросанные в разных местах полосы в один участок, называемый отруб. При этом крестьяне-единоличники могли оставаться жить в деревне, 'на прежнем месте, или же выехать и обустраивать­ся на новом месте — на хутора. Этими мерами царское пра­вительство стремилось нарушить единство крестьянской об­щины. Отруба разъединяли крестьянские наделы, а хутора уничтожали деревню, а вместе с ней и тысячелетний кресть­янский “мир”.

Почему же правительству нужно было сокрушить общину?

 

88

Дело 'в том, что оно хотело во что бы то ни стало сохра­нить свою опору в деревне — помещичье землевладение и расколоть крестьянство. Отдельное крестьянское хозяйство по сравнению с помещичьей латифундией было настолько малой величиной, что между ними невозможен был сколько-нибудь равный диалог. Все переговоры крестьянина с поме­щиком, как правило, 'осуществлялись через общину. Именно она торговалась с помещиком насчет аренды, а потом рас­пределяла арендные участки и отработки. Без общины по­мещик мог бы окончательно смять и поработить крестьяни­на. Как могла, община отстаивала интересы крестьян, вы­ступала в роли своеобразного 'крестьянского “профсоюза”, а во время революции — в роли “стачкома”.

В период революции 1905—1907 гг. помещики в один голос заговорили о необходимости скорейшей ликвидации общины. Ведь именно она была организатором разгрома по­мещичьих усадьб, захвата или уничтожения помещичьего имущества.

Каким же образом осуществлялась столыпинская аг­рарная реформа?

Не следует полагать, будто бы на хутора и отруба вы­ходили лишь “крепкие мужики” — кулаки. Землеустроитель­ные комиссии часто предпочитали не возиться с отдельными домохозяевами, а выселять на хутора и отруба поголовно все население общины. В среде крестьян метко называли эти комиссии “землеграбительскими”, а само столыпинское зем­леустройство — “землерасстройством”. Часть крестьян упор­но сопротивлялась выходу из общины не только по невеже­ству, а исходя из здравых житейских соображений. Земледе­лие на большей части территории России в значительной ме­ре зависело от погоды, особенно в условиях низкой агрокуль­туры. Имея земельные полосы в разных частях обществен­ного надела, крестьянин худо ли бедно обеспечивал себе ежегодный средний урожай. Получив же закрепленный на­дел в одном отрубе, он невольно оказывался во власти сти­хии без помощи собратьев-общинников. И разорялся в пер­вый же засушливый год, если отруб был на высоком месте. А в следующий год, дождливый, черед приходил к соседу. Только достаточно большой отруб, расположенный в разных

89

рельефах, мог гарантировать успех. Но в деревне преоблада­ла беднота, которая не могла позволить себе выкупить боль­шие участки земли. Поэтому беднейшее крестьянство пред­почитало продавать свои участки.

Часто земли скупали зажиточные крестьяне, которые не спешили с выходом .из общины. Иногда покупателем ока­зывалось крестьянское общество, и з“мля возвращалась в мирской котел. Так, в руках одного и того же хозяина ока­зывались земли единоличные и общинные. Возникала такая путаница, в 'которой не мог разобраться ни один суд. Вот почему хутора и отруба, несмотря на все старания и усилия правительства, не получили такого широкого распростране­ния в стране, на которое рассчитывало правительство.

Каковы же были итоги столыпинской аграрной рефор­мы? Насколько удалось разрушить общину?

По подсчетам историка В. С. Дякина, всего из общины вышло около 3 млн. домохозяев, что составляло примерно третью часть их численности в тех губерниях, где проводи­лась реформа. Но некоторые из выделившихся крестьян фактически давно уже не были домохозяевами, поскольку постоянно жили в городе, а закрепляли свой заброшенный надел только для того, чтобы его продать. Из общинного оборота было изъято 22% земель.

Распродав свои земли, многие бедняки устремлялись в город, пополняя бездомных и безработных людей. Та'ким об­разом, властям не удалось ни разрушить общину, ни соз­дать устойчивый и достаточно массовый слой крестьян-соб­ственников. В результате реформа 'не только не сняла соци­альную напряженность, но и усилила ее до предела.

Важной составной частью аграрной реформы Столыпи­на являлась переселенческая политика, рассчитанная на то, чтобы ослабить земельный “голод” в центральных губерни­ях России, а главное — отправить миллионы безземельных и бунтующих крестьян в Сибирь, подальше от помещичьих имений.

Переселенцы были освобождены на длительное время от налогов, получали в собственность участок земли (15 де-

90

сятин на главу семьи и 45 на остальных членов семьи) и де­нежное пособие — 200 рублей на семью.

Однако переселенческое ведомство плохо подготовилось к перевозке и обустройству на новых местах огромной мас­сы людей. Тысячи крестьян, переживая неимоверные лише­ния, направились в Сибирь, Среднюю Азию, на Дальний Восток и Южный Урал. И хотя процент закрепившихся на новом месте был довольно высок, часть людей возвратилась назад. С 1906 по 1914 год в Сибирь переселились 3 млн. 40 тыс. человек, а возвратились обратно 524 тыс., что составля­ло лишь 17 процентов'.

Хотя правительству и не удалось достичь поставленной цели — уменьшить малоземелье крестьян за счет переселе­ния (естественный прирост крестьянского населения был на­много выше числа переселенцев), в целом эта политика имела прогрессивный характер. Стало быстро расти населе­ние тех регионов, где обосновались переселенцы, было осво­ено более 30 млн. десятин пустующей земли и построено не­сколько тысяч сел. Тем самым был дан толчок для развития производительных сил в необжитых местах огромной им­перии.

Следует отметить, что окончательные итоги аграрной реформы подвести нельзя, так как она была прервана преж­девременной трагической смертью ее инициатора Столыпина и начавшейся вскоре первой мировой войной².

Многие историки видят прогрессивность столыпинской реформы в том, что она разрушала общину и заменяла от­жившие хозяйственные структуры более рациональными, от­крывая тем самым возможности для быстрого роста произ­водительных сил в земледелии. Однако при этом забывается, что это вело к ликвидации традиционного уклада россий­ской крестьянской жизни.

' См.: История России IX—XX вв. Курс лекций. М., 19&6. С. 391—392.

² Столыпин вместе с императорской семьей прибыл в Киев на от­крытие памятника Александру II. 1 сентября в театре агент огранки Д. Г. Богров по невыясненным пока причинам выстрелом в упор смер­тельно ранил Столыпина. 5 сентября он скончался, а 9 сентября был похоронен в Киево-Пачерюкой лавре.

91

Прогрессивность же этой реформы состояла в том, что она ликвидировала чересполосицу, предоставляла крестья­нам право выхода из общины и свободного распоряжения землей.

Столыпинская аграрная реформа привела к дальней­шему разорению крестьян, обострила социальные проблемы в деревне п городе. Она не уничтожила главного противоре­чия между крестьянством и помещиками.

Столыпинский план преобразований в России не огра­ничивался аграрной реформой. Он включал в себя целый 'комплекс законопроектов, которые, по словам кадета В. А. Маклакова, были призваны “превратить Россию в правовое государство и тем самым подрезать революции корни”.

В тесной связи с аграрными преобразованиями стояли задуманные Столыпиным реформы системы местного само­управления, административного управления и суда. Фунда­ментом государственной пирамиды должно было стать бес­сословное волостное земство, в котором ключевой фигурой являлся бы крепкий крестьянин-предприниматель. Расширя­лась компетенция органов местного самоуправления, а ад­министрации оставалась лишь функция надзора “за закон­ностью их действий”.

Предполагалось упразднить институт земских началь­ников и лишить уездных предводителей дворянства админи­стративных функций, заменив тех и других назначаемыми Министерством внутренних дел участковыми комиссарами и начальниками уездных управлений.

Планировалось создание административного суда для рассмотрения жалоб на должностных лиц. С жандармов снимались обязанности по производству политических до­знаний. Вместо земских начальников и сословного волостно­го суда вводился упраздненный ранее мировой суд. Преду­сматривалась европеизация уголовного процесса: допущение защиты на стадии предварительного следствия, установление процедуры условного досрочного освобождения и '<г. п.

Рабочий вопрос предполагалось решить как посредст­вом легализации экономических стачек и профсоюзов, так и

92

при помощи государственного страхования и законодатель­ного упорядочения условий труда.

Реформа образования основывалась 'на идее преемст­венности низшей, средней и высшей школы. При этом пред­полагалось постепенно ввести всеобщее начальное образо­вание.

Намечалось введение подоходного налога и некоторое усиление налогообложения состоятельных классов.

Особое внимание уделялось восстановлению военного могущества Российской империи, подорванного неудачной войной с Японией.

Наиболее спорной частью столыпинской программы ре­форм являлась так называемая “политика русского нацио­нализма”, подвергавшаяся критике как справа, так и слева. По мнению Столыпина, эта политика должна была предо­хранить реформируемую Россию от распада.

Она предполагала, что все государственные учрежде­ния должны быть “русскими по духу”, т. е. в абсолютном большинстве состоять из русских людей. Предполагалось также положить в основу всех законов о свободе совести принципы христианского государства, в котором Православ­ная Церковь, как господствующая, должна пользоваться особой поддержкой со стороны правительства.

Однако осуществлены были лишь немногие из этих ре­форм — страхование от несчастных случаев, реорганизация местного суда, введение волостных земств в некоторых ре­гионах. Все остальные еще при жизни Столыпина застряли в Государственном Совете, а после смерти премьер-минист­ра и вовсе были забыты.

§ 3. Политические партии в послереволюционные годы.

Политическая борьба не прекращалась и после револю­ции. Она только приобрела другие формы, как бы была за­гнана вовнутрь. К 1907 году в России действовало около 50 политических партий проправительственнвй, либеральной и революционно-демократической ориентации.

98

В сложных политических и экономических условиях, когда царское правительство стало проводить буржуазное реформирование страны жесткими, силовыми методами, по­литические партии должны были определить свое отношение к происходящим событиям и в соответствии с их оценкой разработать новую та'ктику.

В этот период во всех партиях наблюдалось существен­ное сокращение партийных рядов. Это явление было законо­мерным, связанным с различной оценкой итогов революции. Часть людей восприняла ее как состоявшуюся буржуазную революцию и прекратила активную политическую деятель­ность. Некоторые граждане вышли из партий, разочаровав­шись в революционном движении, другие — испугавшись жесткого, репрессивного курса правительства. Были и такие, которые выходили из крайне правых партий, перестав полу­чать за свое членство денежные субсидии. Процесс выхода из партий охватил прежде всего местные, низовые организа­ции, что привело к распаду связей центра с массами на пе­риферии. Это свидетельствовало об организационном кризи­се большинства политических партий.

Новый избирательный закон'1907 г. вызвал в лагере крайне правых монархических партий полное удовлетворе­ние. Он рассматривался ими 'как первый шаг на пути вос­становления неограниченной монархии.

Третья избирательная кампания сложилась для черно­сотенцев удачно. Благодаря новому положению о выборах, а также разочарованию части населения в возможности ре­волюционной борьбы, монархисты провели в Думу около 140 депутатов. Они составили две фракции — умеренно пра­вых и крайне правых. Лидером крайне правых был В. М. Пуришкевич.

Он был членом “Русского собрания”, первой черносотен­ной организации в России, одним из учредителей “Союза русского народа”, который при его активном участии превра­тился в массовую партию. Как депутат II—IV Государствен­ных Дум, являлся одним из лидеров фракции крайне пра­вых. Его бурный темперамент приводил к постоянным стыч­кам с политическими противниками, вплоть до участия в ду-

94

эЛях. В глазах либеральной общественности Пуришкевич с его ди.кими выходками и скандалами был изгоем. Однако более проницательные наблюдатели понимали, что за Пу-ришкевичем — “шутом” скрывался изощренный, хитроумный политик.

Крайне правые партии не во всем устраивал столыпин­ский политический курс, который, несмотря на все “зигза­ги”, был шагом по пути к буржуазной монархии. Главными пунктами разногласий стали вопросы об отношении к разру­шению общины и о законосдательных функциях Думы.

В ноябре 1907 г. В. М. Пуришкевич образовал новую монархическую партию под названием “Русский союз Миха­ила Архангела”. Программа новой партии почти не отлича­лась от программы “Союза русского народа”. Она твердо стояла за самодержавную монархию, за усиление полицей­ской власти, за сохранение всей помещичьей земли. Отличия заключались лишь в том, что “Союз Михаила Архангела” допускал наделение Думы законодательными полномочия­ми, а “Союз русского народа” — лишь совещательными. Пу­ришкевич и его соратники по партии поддерживали Столы­пина в стремлении разрушить крестьянскую общину.

Название партии отражало ее социальный состав. В ней было меньше представителей “низов”, основу партии со­ставило духовенство. Число членов “Союз Михаила Архан­гела” достигало 20 тыс. человек. Главной задачей новой партии В. М. Пуришкевич считал предотвращение револю­ции путем идеологической обработки масс в монархическом духе.

В 1908 г. возникла новая правая партия националистов с центром в Киеве. Деятельность этой партии, лидерами ко­торой стали В. В. Шульгин и В. А. Бобровский, ограничива­лась исключительно рамками Думы. Столыпин пытался со­здать из националистов правительственную партию в Думе. Однако националисты, лишенные поддержки масс, не смог­ли стать такой партией.

Крупной неудачей черносотенцев стало так называемое дело Бейлиса. В течение двух с половиной лет крайне пра­вые раздували обвинение против приказчика киевского кир-

95

пичного завода Менделя Бейлиса, который якобы совершил убийство мальчика с целью жертвоприношения. Заручив­шись поддержкой министра юстиции И. Г. Щегловитова, черносотенцы затеяли судебный процесс осенью 1913 года. Инсценированный властями суд вызвал огромную волну протеста не только в России, но и далеко за ее пределами. Однако даже специально подобранный свстав присяжных заседателей оправдал подсудимого.

Перед первой мировой войной крайне правые партии переживали глубокий 'кризис. Их союзы распались на враж­дебные течения, начался раскол по социальному признаку.

Не 'избежала организационного кризиса и партия ок­тябристов, вставшая, в основном, на путь открытой и после­довательной поддержки столыпинских реформ. Благодаря третьеиюньскому “государственному перевороту”, который они признали государственной необходимостью, им удалось провести в III Думу 154 депутата, то есть на 112 больше, чем во II Думу. 1

По заявлению А. И. Гучкова, октябристы заключили с властью обязательство провести через Думу широкую про­грамму реформ, направленных на дальнейшее развитие ос­нов конституционного строя. В реализации своего политиче­ского курса в III Думе они ориентировались на умеренно правых.

В течение длительного времени октябристы отвергали попытки кадетов заключить с ними соглашение о создании в Думе работоспособного конституционного центра для про­ведения либеральных реформ. Под влиянием правых они от­казывались ввести представителей кадетской фракции в со­став думского президиума, не позволяли им иметь своих представителей в комиссии государственной обороны.

Когда стало ясно, что из-за противодействия ее сторо­ны реакционных дворцовых кругов Столыпину не удастся реализовать свои планы, октябристы были вынуждены изме­нить тактическую линию партии. А. И. Гучков объявил о разрыве “договора” между партией и правительством, дея­тельность которого стала представлять “прямую угрозу кон­ституционному принципу”. Октябристы решились поднять

96

оппозиционный тон выступлений в Думе, вплоть до отклоне­ния правительственных законопроектов и отказа голосовать ло статьям бюджета.

Намеченная Гучковым оппозиционная тактика вызвала резкое неприятие в рядах октябристской партии. Вскоре фракция в Думе распалась на три самостоятельные группы, а затем произошел раскол и самой партии.

В период третьеиюньской монархии существенно изме­нились политические устремления либеральной буржуазии. Она стала приспосабливать стратегию и тактику 'к правите­льственному курсу, отказываясь от ряда программных поло­жений. I

Буржуазные партии переживали глубокий организаци­онный кризис. Наиболее заметно распад организационных связей наблюдался в партии кадетов. Центральные и особен­но местные органы власти активизировали репрессии против этой партии. В декабре 1908 г. состоялся судебный процесс над членами I Думы, подписавшими Выборгское воззвание, направленное против решения царя о роспуске Думы. Участ­ники процесса получили сравнительно мягкое наказание — три месяца тюремного заключения, а также лишение права быть избранными в III Думу. В ряде уездов и губерний ка­деты были устранены от выборных должностей в земствах, исключены из дворянского сословия. Против них началась компания в правительственной прессе. Всех этих мер оказа­лось достаточно, чтобы усилить организационный кризис партии, социальную основу 'которой составляла городская интеллигенция, наименее устойчивая в идеологическом отно­шении часть населения.

Организационный кризис конституционно-демократиче­ской партии сопровождался изменением ее идеологической и политической ориентации. Правые кадеты призывали встать на путь “последовательных компромиссов с исторически сло­жившейся властью”. Эта позиция получила отражение в сборнике “Вехи” (сборник статей о русской интеллигенции). Среди авторов сборника были видные лидеры кадетской пар­тии, известные ученые и публицисты Струве, Булгаков, Бер­дяев, Изгоев и др. Авторы в принципе отрицали революцию, они считали, что до тех пор, пока не произойдет духовного очищения и возрождения личности, революционный перево­рот бессмыслен. Веховцы утверждали, что главной виновни-

97

цей русской революции является интеллигенция. Вместо то­го, чтобы вести систематическое воспитание народа в духе легализма и парламентаризма, она сознательно разжигала “темные”, разрушительные инстинкты, провоцируя его на ре­волюционные выступления. В то же время интеллигенция проявила полную неспособность к конструктивному государ­ственному творчеству.

Официальному руководству партии пришлось открещи­ваться от столь одиозных откровений правого крыла партии. Руководство партии заявило, что оно не собирается отрекать­ся от традиций освободительного движения, хотя и решило еще резче, чем прежде, обозначить грань, отделявшую либе­ралов от левых партий. По мнению Милюкова, врагами сле­ва для кадетов являлись большевики и анархисты.

Лидеры кадетской партии заявляли о необходимости проводить гибкую тактическую линию, не исключающую оп­ределенной оппозиции царскому правительству. Но оппози­ционность понималась теперь в ином ключе. Летом 1909 г. на обеде у лорд-мэра Лондона лидер кадетов П. Н. Милю­ков заявил: “Пока в России существует законодательная па­лата, контролирующая бюджет, русская оппозиция останет­ся оппозицией его величества, а не его величеству”. Заявле­ние Милюкова было одобрено конференцией кадетов "в нояб­ре 1909 г.

В III Думе кадеты провели только 54 депутата, на 38 меньше, чем во II Думу. Пятый съезд партии, состоявшийся в октябре 1907 г., определил новую думскую тактику, кото­рая заключалась в отказе от самостоятельной разработки за­конопроектов и перенесения центра тяжести на критику про­ектов правительства. На всем протяжении деятельности III Думы кадетская фракция продолжала выступать с довольно резкой критикой правительственного курса.

Вместе с тем кадеты не спешили с внесением в III Думу собственных законопроектов. В ходе прений по столыпинской аграрной реформе кадеты перенесли акцент с основного сво­его программного требования — принудительного отчужде­ния помещичьих земель за выкуп — на необходимость повы­шения производительности труда в сельском хозяйстве. Уме­ньшилось и число кадетских запросов в адрес правительства.

98

В ходе избирательной кампании в IV Думу кадеты вы­двигали три лозунга: демократизации избирательного закона, коренной реформы Государственного совета, формирования ответственного думского министерства.

Необходимо отметить, что, наряду с работой думской фракции, кадеты активно использовали и другие формы ле­гальной деятельности. Основное внимание они уделяли чте­нию публичных лекций, созданию просветительских обществ и организаций — Общества грамотности, Общества образо­вания, студенческих землячеств и т. д.

Тенденция на сближение позиций 'кадетов и октябристов привела к созданию в 1912 году новой либеральной организа­ции — Прогрессивной партии, в которую вошли крупные мос­ковские промышленники во главе с А. И. Коноваловым, С. Н. Третьяковым, братьями Рябушинскими. В программе прогрес­систов провозглашалась необходимость утверждения консти­туционного монархического строя с ответственностью минис­терств перед народным представительством. В целом их про­грамма вобрала в себя многие положения как кадетской, так 'и октябристской программ. Практическая деятельность про­грессистов не выходила за рамки Думы.

Партия эсеров долго 'не могла смириться с тем, что ре­волюционный порыв масс стал делом прошлого и изо всех сил пыталась его реанимировать. Третьеиюньский “государст­венный переворот” и столыпинская аграрная реформа всту­пили в противоречие с программными положениями эсеров. Поэтому после разгона II Думы они призвали всех ее депу­татов к неповиновению, а народные массы — к оказанию им революционной поддержки. Однако этот призыв не был под­держан.

Тогда ЦК партии был вынужден сделать вывод об от­сутствии в стране необходимых предпосылок для подготовки вооруженного восстания в ближайшее время. В связи с этим

эсеры рез'ко изменили свое отношение к Думе, выдвинув так­тику ее бойкота,

Новая тактика ЦК вызвала волну критики как слева, так и справа.

ристические элементы, так и появившиеся приверженцы ис­ключительно легальных форм деятельности партии.

Сторонники терроризма в партии заявили о несостояте­льности старых взглядов о революционности крестьянства и ориентации на вооруженное восстание как основного метода свержения самодержавия. Они считали, что вывести деревню из состояния инертности сможет только серия террористиче­ских актов, совершенных «инициативным меньшинством». Та­ким путем можно совершить и политический переворот пу­тем внезапного массированного удара по центральной влас­ти. Не соглашаясь с этими крайними взглядами, ЦК партии тем не менее продолжал рассматривать террор как важней­шее средство дестабилизации правительства и подготовки ре­волюции.

В 1909 г. вопрос о терроре стал центральным в связи с разоблачением провокаторской деятельности Е. Азефа. Он возглавлял Боевую организацию партии эсеров, руководил подготовкой и проведением нескольких террористических ак­тов (убийство министра внутренних дел В. К. Плеве в 1904г. и великого князя Сергея Александровича в 1905 году). Е. Азеф был старейшим членом партии, членом ЦК и в то же время являлся агентом Департамента полиции.

С помощью Азефа властям удалось ликвидировать Ле­тучие боевые отряды партии. Гибель этих отрядов и бездея­тельность Боевой организации вызвали подозрения в нали­чии провокаторов в центре партии. В ЦК уже поступали пре­дупреждения о провокаторстве Азефа, однако его авторитет в партии был настолько высок, что эти предупреждения счи­тались ложными и руководство партии не принимало ника­ких мер по их проверке. Осенью 1907 г. этим вопросом непо­средственно занялся В. Л. Бурцев, который к тому времени разоблачил несколько провокаторов.

Провокаторство Азефа было признано лишь после того, как Бурцеву удалось организовать в Лондоне встречу деле­гации ЦК с бывшим директором Департамента полиции А. О. Лопухиным, который подтвердил, что Азеф является аген­том. 7 января 1909 г. ЦК партии официально объявил Азефа провокатором.

100

Центральный орган партии «Знамя труда» констатиро­вал, что «дело Азефа» нанесло партии серьезный политичес­кий и моральный удар, подорвало доверие к ЦК и Боевой организации. Было объявлено о роспуске боевиков и пред­стоящей отставке ЦК. Но состоявшийся в мае 1909 г. пятый Совет партии выступил за продолжение террористической де­ятельности. Попытка Б. В. Савинкова возродить Боевую ор­ганизацию окончилась неудачей. В начале 1911 г. боевая группа самоликвидировалась.

Поражение революции выявило в российском анархиче­ском движении два совершенно различных направления. Не­которые сторонники анархии, .которые и раньше не считались с общепринятыми нормами поведения, активизировали свою деятельность: в большом количестве появились заурядные шайки грабителей-налетчиков с экзотическими названиями— «Анархисты Вороны», «Кровавая рука», «Л'ига красного шну­ра» и т. п. В то же время отдельные организации начали по­иски выхода из тупика. В соответствии с призывами своего кумира Петра Кропоткина они пытались объединить анархи­ческие силы для борьбы с правительственным режимом. В октябре—ноябре 1907 г. анархисты различных групп, гото­вясь к Всероссийскому съезду, провели городские конферен­ции. Но попытка созвать съезд не удалась из-за начавшихся раздоров в а'нархистской среде.

Период третьеиюньской монархии меньшевики, как и все революционеры, переживали очень тяжело. Рухнули на­дежды на сравнительно быструю победу над самодержавием. Престиж РСДРП в глазах общества резко упал. В пролетар­ской среде чувствовались апатия, усталость, разочарование. Сохранение Думы и реформы Столыпина давали основания полагать, что в России начинается новый, эволюционный пе­риод капиталистического развития.

В результате спада рабочего движения, отхода от пар­тии бывших попутчиков революции, а также правительствен­ных репрессий численность партии резко снизилась. Значите­льная часть меньшевистской интеллигенции отошла от ак­тивной революционной работы, предпочитая в это трудное время работать в профсоюзах, кооперативах и культурно-просветительских обществах. Некоторые из них открыто за-

101

явили о необходимости ликвидации нелегальных партийных организаций. Меньшевиков, выступавших против сохранения РСДРП в старом виде, стали называть ликвидаторами.

Ликвидаторские 'идеи поддерживали А. Н. Потресов, В. О. и С. О. Цедербаумы, Н. Череванин и др. Идейными центрами ликвидаторского течения были журналы «Возрож­дение» (1908—1910, Москва) и «Наша заря» (1910—1914, Петербург).

В ликвидаторстве отчетливо выразилась тенденция к превращению меньшевизма в российскую разновидность тред-юнионизма и социал-реформаторства. Однако острота соци­альных противоречий в России, негибкость царизма и буржу­азии, наличие сильных революционных традиций в россий­ском рабочем движении, а также оппозиция в рядах самого социал-демократического движения не позволили ликвида­торству взять верх в меньшевистской среде.

С 1908 г. вокруг Г. В. Плеханова стали собираться сто­ронники партийного меньшевизма (меньшевики-партийцы), выступавшие за сохранение нелегальных социал-демократи­ческих организаций и революционного подполья. Это созда­вало почву для временного, хотя и далеко не полного, сбли­жения между меньшевиками-партийцами и большевиками. Однако сколько-нибудь крупной силой партийный меньше­визм так и не стал.

Полному расколу в меньшевистской среде препятство­вала стабилизирующая роль заграничного меньшевистского центра, который возглавляли Ю. О. Мартов, П. Б. Аксель-род, Ф. И. Дан, А С Мартынов. Они издавали газету «Голос социал-демократа» (1908—1911, Женева—Париж). Разделяя некоторые идеи ликвидаторов, стремясь сгладить разногласия внутри меньшевиков, «голосовцы» никогда не доходили до полного отречения .от идеи революции я отказа от нелегаль­ной деятельности РСДРП.

Мартов и его окружение считали, что третьеиюньский режим будет неизбежно разрушен в результате столкновения

буржуазии с помещиками и царизмом. Ближайшее будущее России они связывали с полевением буржуазии, причем осо-(102

бые надежды возлагали на средние слои, значительную часть интеллигенции и обуржуазившиеся слои крестьянства, образо­вавшиеся в результате столыпинской аграрной реформы. Оп­тимальный вариант развития политической ситуации в Рос­сии представляли «голосовцам» так: конституционный кризис (столкновение буржуазии со старым режимом) — подъем рабочего движения и активизация средних городских слоев — приобщение к борьбе крестьян — новая революция.

Что касается организационных вопросов, то Мартов, Ак-сельрод и их соратники мечтали о новой, более демократич­ной рабочей партии или по крайней мере о «коренном само-реформ'ировании» старых партийных структур. Это была ре­акция на большевистский сверхцентрализм и тяготение к не-чаевщине, на культ профессиональных революционеров.

Существовала и так называемая группа «внефракцион-ных меньшевиков» во главе с Л. Д. Троцким. На страницах издаваемой 'им в Вене в 1908—1912 гг. нефракционной газе­ты «Правда» он настойчиво пропагандировал идею объедине­ния всех фракций и групп, которую Ленин с присущей ему резкостью и нетерпимостью заклеймил как скрытую и наибо­лее опасную форму л'иквидаторства.

В августе 1912 г. в Вене Троцкий провел своего рода контр-конференцию ряда организаций РСДРП, в том числе и национальных. Это был своеобразный демарш в отношении большевиков, предпринявших еще в январе этого года попыт­ку воссоздания РСДРП. На Венской конференции была вы­двинута идея постепенной легализации социал-демократиче­ской партии и рассмотрены вопросы, связанные с предстоя­щей кампанией по выборам депутатов в IV Государственную думу. Созданное здесь объединение палучило название Ав-р густовского блока. Однако оно оказалось непрочным (просу-;:. ществовало менее двух лет) и не оказало серьезного влияния

на деятельность социал-демократии.

Кризисные явления не обошли стороной и леворадикаль-ную часть социал-демократии. В рядах большевиков появи­лась группа, недовольная думской тактикой социал-демокра­тов, по их мнению, явно расплывчатой, уклончивой, приспо-

103

сабливающейся к верхам.' Эта группа требовала отозвать их из Думы, прекратить работу в легальных организациях, а центр тяжести 'перенести в нелегальную сферу. В итоге пар­тию стали делить на ликвидаторов и отзовистов.

К отзовистам примыкали и более умеренные А. А. Бог­данов, М. Н. Лядов, А. В. Луначарский, Г. А. Алексинский и др. Они предложили поставить перед думской фракцией уль­тиматум: если она не изменит свою тактику с оппозиционной на революционную, то отозвать ее. Отзовисты и ультиматис­ты объединились в группу «Вперед» и стали выпускать газе­ту с одноименным названием. Этой группе противостояли большевики-ленинцы.

Ленин, Каменев, Зиновьев и др. доказывали, что до но­вой революции еще далеко, а следовательно надо вести рабо­ту по восстановлению и укреплению партийных организаций. Ленинская группа выступала за сочетание нелегальной рабо­ты с легальной, в том числе, используя и думские возможно­сти. Между «впередовцами» и ленинцами, еще недавно вмес­те боровшимися с меньшевиками, разгорелась настолько силь­ная борьба, что в 1909 г. «впередовцы» выделились в само­стоятельную фракцию.

В 1910 г. от ленинцев откололась еще одна небольшая группа, принявшая название «большевиков-партийцев» или примиренцев, в которую входили С. А. Лозовский, А. И. Ры­ков, В. П. Ногин, А. Я. Дубровинский и др. Эта группа стоя­ла за тесный блок с меньшевиками-партийцами, терпимее относилась к ликвидаторам и центристским идеям Троцкого.

' Социал-демократическая фракция в III Государственной думе насчитывала сначала 20, а потом 14 депутатов, половина которых шла за меньшевиками.

104

ренция обратилась ко всем социал-демократам с призывом бороться за восстановление нелегальных партийных органи­заций и вновь подтвердила приверженность революционной социал-демократии, основным требованиям программы-мини-мум: демократическая республика, 8-часовой рабочий день, конфискация всех помещичьих земель. Ликвидаторы были исключены из партии.

В избранный на конференции Центральный Комитет во­шли В. И. Ленин, Г. Е. Зиновьев, Г. К. Орджоникидзе, С. С. Спандарян, Виктор (Ордынский), Р. В. Малиновский и Ф. И. Голощекин. На первом заседании ЦК в его состав были ко­оптированы Коба (Джугашвили-Сталин) и Белостоцкий, быв­ший рабочий Путиловского завода. Были сформированы За­граничное бюро в лице Ленина и Зиновьева, а для работы непосредственно в России — Русское бюро ЦК.

Основная часть меньшевихов отказалась признать ре­шения Пражской конференции. Не поддержал их и Плеханов со своими сторонниками.

Таким образом, в период третьеиюньской монархии большинство политических партий Россия не выдержали ис­пытания на теоретическую, политическую и организационную прочность. Одни из них прекращали существование, другие отрекались ет своих программных положений и приспосабли­вались к политике царского правительства, третьи метались в поисках новой тактической линии. Кризис охватил все по­литические партии, что свидетельствовало о кризисе полити­ческой системы России.