Иеромонах Серафим (Роуз) как выразитель святоотеческого отношения к вопросу об эволюции

Иером. Дамаскин (Христенсен)

Когда пишущий эти строки впервые встретил отца Серафима в Калифорнийском университете в Санта Круз в 1981 году, отец Серафим предсказал падение атеистического коммунизма в России вместе с созданием новой системы глобализации, которая будет построена на фундаменте, заложенном коммунизмом. Ничего не остается добавить к точности этих предсказаний, основанных на Священном Писании и наследии святоотечества, кроме того, что они удивительнейшим образом подтвердились в годы, последовавшие за его кончиной, и все еще продолжают сбываться. Когда марксизм пал, его неотъемлемой части, дарвинизму, приходит та же участь. Но, как учил отец Серафим, с их собственной смертью их смысл сам по себе не кончается. В богоотступничестве, властно направляемом врагом нашего спасения, они всего лишь двигательная сила, с помощью которой намереваются разрушить веру в Бога традиционного Христианства и таким образом проложить путь для того, что отец Серафим называл "религией будущего". Ломка традиции и ломка Христианства марксистским коммунизмом и дарвиновским эволюционизмом служат лишь подготовкой для чего-то худшего: антитрадиции и лжехристианства для того, чтобы прельстити, аще возможно, и избранныя (Мф. 24, 24).

Мышление Святых Отцов

Духовный руководитель отца Серафима святитель и чудотворец архиепископ Иоанн (Максимович) начал читать богословские курсы, которые отец Серафим посещал несколько раз в неделю в течение трех лет. Хотя отец Серафим был американским обращенным, а все курсы проходили на русском языке, он окончил их лучшим в классе. Среди многих предметов преподавалась патристика епископом Нектарием (учеником Оптиной Пустыни, который позднее и рукоположил его и священство) и Ветхий Завет архимандритом Спиридоном (старцем-прозорливцем, близким архиепископу Иоанну). Здесь, в отличие от рационалистических эволюционных идей, которые ему преподавались в юношеские годы, отец Серафим изучал откровения Самого Бога о сотворении вселенной и природе первозданного мира, как о том сообщает Писание и Боговидцы святые Отцы на протяжении столетий. Преподаватели отца Серафима — архиепископ Иоанн, епископ Нектарий и архимандрит Спиридон — сами были святыми Отцами нашего времени, и поэтому отец Серафим имел возможность воспринимать учение свв. Отцов не только из книг, но и от самих носителей его. Именно устами живых хранителей святости открылся ему смысл Бытия.

В 1969 году отцы Герман и Серафим перебрались в горы Северной Калифорнии, где они, став монахами, продолжили свою православную миссию написанием, переводами и изданием православных материалов. Там, в лесной пустыни, отец Серафим паки питал свою душу истиной Святого Писания и учения свв. Отцов.

За годы учения он приобрел обширные знания в святоотеческом учении, которые теперь были помещены в соответствующий контекст благодаря курсам, которые он посещал в Сан-Франциско.

Обращаясь к какой-либо проблеме в своих работах, он часто пользовался большим выбором источников патристики как древних, так и современных, Восточного и Западного Православного Христианства, многие из которых были малопонятны и никогда не переводились на английский язык.

Однако стать ученым со специальностью святые Отцы не было целью отца Серафима. Подобные эксперты, он писал, часто "совершенно чужды традиции истинного святоотеческого писания, но всего лишь живут за его счет". Как всегда, он должен был углубиться, чтобы увидеть полную картину. Он должен был постигнуть учение свв. Отцов не только силою интеллекта, но скорее перенять их мышление, научиться думать, чувствовать и смотреть на все так, как они. Он добивался того, чтобы их отношение стало бы его собственным. Слишком часто проявляется тенденция современного человека интерпретировать веру так, чтобы приспособить ее к собственному мышлению. Отец Серафим осознавал, что он должен двигаться в противоположную сторону: изменить свое сознание по мышлению Отцов, полностью проникнуться непрерывным двухтысячелетним опытом Христианства.

Он, конечно же, сильно ревновал, горячо обращаясь в молитве к Богу. Он молился и древним святым Отцам как братии Тела Христова и проводникам Божественной мудрости, чтобы ему открылось, как они воспринимали реальность. Он чувствовал особую близость к святому четвертого века Василию Великому, который среди других своих основных творений составил ясные святоотеческие комментарии на Шесть Дней Творения мира.

Знакомя читателей наших дней с жизнеописаниями и творениями свв. Отцов, отец Серафим писал об их неоценимости: "Не существует такой проблемы нашего запутанного времени, из которой нельзя найти выход, внимательно и смиренно читая святых Отцов: будь это сложные философские вопросы, такие как "эволюция", будь это прямые нравственные вопросы об абортах, эвтаназии или "контролем над рождаемостью..." По всем этим вопросам святые Отцы или живущие ныне Отцы, которые следуют им, — наши несомненные руководители".

Эволюция и хилиазм

Работая над книгой "Царство человеческое и Царство Божие", отец Серафим определил веру современного человека как секулярную форму хилиазма: веру в неизбежность прогресса и совершенствование этого падшего мира. Эволюционизм, со своей ерой в постепенное развитие от низшего к высшему, был тесно связан с хилиазмом. По словам отца Серафима, "почти неизбежное его следствие".

Вместе с хилиазмом эволюция была тем, что отец Серафим назвал "глубокосидящей первичной силой, которая, казалось, захватила человека в плен, независимо от его сознания и способности здраво рассуждать. (Существует причина этому: с самой колыбели о ней настойчиво твердят, и поэтому ее очень трудно выделить и взглянуть на нее рационально.)" Перефразируя выражение Джулиана Хаксли, который на Дарвиновском юбилее отозвался об эволюции как о "модели мысли", отец Серафим назвал ее "соперничающей моделью мысли" для Православия, а не просто новой идеей.

И эта модель мысли, по его наблюдению, последовала курсу "совсем противоположному тому, чему учит Христианство":"Эволюционная философия с ее направлением "вверх от животного", конечно, выглядит несовместимой с христианским учением о "падении и изгнания из рая", а весь наш взгляд на историю будет, конечно же, зависеть от того, во что и как мы верим!"

Именно хилиастическая эволюционная модель мышления породила такие политико-религиозные движения, как международный социализм, глобализм и экуменизм. Все подобные движения разделяют одну и ту же цель хилиазма: грядущий "новый порядок", в котором все предшествующие постулаты, рассматриваемые как относящиеся к определенной стадии прогресса, должны быть совершенно изменены на ее следующей стадии. Так же как различия между организмами размыты в идее биологической эволюции — так как организмы переходят один в другой за период времени в миллионы лет — таким же образом все различия между нациями и религиями размыты в хилиастическом "новом мировом порядке".

"Традиционалисты" поддерживают эволюцию

Таким образом, для отца Серафима стало очевидно, что эволюционизм, со всеми его многочисленными следствиями в современной мысли и жизни, был прямо противоположен православному мироощущению, ставшему ему лично близким. Он писал: "Я всегда рассматривал эволюцию со всеми ее ответвлениями как важную составляющую часть современного интеллектуального багажа, который я оставил, когда стал православным, и мне никогда не виделось, что вопрос об эволюции можно считать неважным для любого сознательного православного христианина, особенно сейчас, когда многие ученые отказались от нее (исключительно по научным соображениям), так как псевдорелигиозные посылки ее последователей слишком очевидны и так как она связана с масонским экуменизмом и псевдорелигиозным взглядом на мир".

Насколько православные христиане с готовностью принимали эволюционизм, стало понятно отцу Серафиму в 1973 году. В феврале того же года он помог и воодушевил школьного учителя А.Е. написать и опубликовать православную статью против эволюционизма. Эта статья, отец Серафим писал позднее, "затронула что-то очень глубокое". Она говорила о той неуловимой теме, которую ранее большинство православных христиан на Западе предпочитали не обсуждать. Вскоре после появления статьи стали появляться публикации в поддержку эволюционизма в основных известных православных журналах (особенно в издаваемых Американской Православной Церковью и Архиепископией Греческой Церкви).

Это не удивило отца Серафима, который после своего обращения понял, что большинство православных в Америке капитулировало перед духом мира сего и его интеллектуальной модой. Однако искренне удивляло, что братское "традиционное" Православие, которое, как и он, отвергало экуменизм, оказалось на стороне эволюционизма и выступило со строгой официальной критикой против А.Е. за его статью! "Откровенно говоря, — писал отец Серафим, —нас очень удивляет, что люди так хорошо осведомленные в церковных вопросах, экуменизме и т.д., казалось, совершенно не задумываются о такой важной проблеме, как эволюция; очевидно это потому, что она, видимо, выходит за пределы церковных проблем".

Одному из таких "традиционалистов" Православия отец Серафим писал: "Мы полностью согласны с А.Е., что "эволюция — одна из самых опасных концепций, стоящей перед православными христианами сегодня" — это ключевое (интеллектуальное) направление нападок на Церковь, сама философия (и это реальное явление!) грядущего антихриста".

Принимая все это во внимание, он призывал А.Е. написать брошюру о эволюционизме. В то же время он занялся глубоким исследованием как научной теорией эволюции, так и учением свв. Отцов о творении, первозданном мире и первом человеке. Он обнаружил, что древние Отцы, которые хотя и не опровергали эволюцию рег sе (так как до недавнего времени о ней еще ничего не было известно), но зато предоставили ясное опровержение ее основных положений. Они подробно писали о различии между "свойствами" организмов во время их сотворения и их состоянии впоследствии и ясно выступали против любой философии, которая игнорировала бы это различие. Их учение допускало изменения внутри отдельного вида, что наблюдаемо и может быть научно продемонстрировано, но резко отвергали мысль о том, что один вид может трансформироваться в другой (что и на сегодняшний день не имеет научных подтверждений).

Изучив догмат свв. Отцов о сотворении человека и мира, отец Серафим нашел его положения такими ясными, что был "просто поражен тем фактом, какую власть имеет "эволюция" над образованными умами Православия. Такова власть мира сего и его модных идей".

Все живые представители святоотеческой традиции, с которыми был знаком отец Серафим, осознавали, что эволюционная теория была скорее верой, чем научным знанием. Критики статьи А.Е. настойчиво причисляли имя традиционного православного писателя доктора Александра Каломироса к представителям проэволюционизма. Не будучи в состоянии прочитать статью Каломироса по-гречески, отец Серафим был разочарован, что имя ученого противопоставляют его собственному таким образом.

Он относился с уважением к сильной критике Каломиросом экуменизма, вышедшей в английском переводе под названием "Against False Union" — "Против ложного единения", и не мог себе представить, как тот же автор мог поддерживать эволюцию. Он написал Каломиросу письмо с просьбой прояснить свои взгляды, и последний обещал выслать подробный ответ на английском языке с цитатами из свв. Отцов. "Мы ждем с большим нетерпением и интересом! — писал отец Серафим. — Мы надеемся получить подтверждение нашим подозрениям, что его совсем неправильно характеризовали и использовали как приверженца эволюции". Несколько месяцев спустя отцы Герман и Серафим получили послание от Каломироса на сорока страницах. "Должен признаться, — писал отец Серафим, — что это шокирует выше всех ожиданий — так бесхитростно и неквалифицированно подтверждать "эволюционное" учение такими выражениями как "эволюционировавший зверь Адам" и "тот, кто отрицает эволюцию, отрицает и Священное Писание". С другой стороны, мы вполне удовлетворены, потому как только теперь впервые столкнулись с уважаемым православным "эволюционистом", который оказался совершенно откровенен в вопросах, которые другие, я думаю, боязливо обходят стороной".

Отец Серафим приложил всю свою энергию в составление ответа, который оказался таким же длинным, как и письмо доктора Каломироса. Письмо отца Серафима — на самом деле, трактат - шедевр мысли патристики, и сегодня мы можем быть благодарны, что переписка с Каломиросом вдохновила его это написать. До сегодняшнего дня это самое ясное и полное опровержение эволюции в патристике, когда-либо известное.

Научная сторона вопроса <…>

Переписка отца Серафима с доктором Каломиросом показалаему необходимость быть в курсе всех научных дискуссий на предмет эволюции. Доктор Каломирос гордился тем, что считал себя выше этих дискуссий, так как они являлись "западными" и поэтому "не православными". Но как отец Серафим отметил, "Вопрос эволюции не может быть обсуждаем вообще, если нет основного понимания научной стороны его ("научных доказательств"), так же как и обоснованной ими обширной философии эволюции (Тейяр да Шарден и др.)... Тем самым я не имею в виду, что нужно быть ученым для того, чтобы обсуждать научную сторону вопроса — научная сторона не является самой важной и ученые слишком много теряют времени, концентрируя свое внимание на них; но если недостаточно быть информированным с научной стороны, невозможно будет охватить вопрос в полном его объеме. Невозможно будет определить с уверенностью, например, возраст человека на земле как семь или восемь тысяч лет ("или около того",как говорят часто Отцы), если совершенно игнорировать вопросы радиометрического датирования, геологических пластов и т.д., которые "доказывают", что возраст человека насчитывает "миллионы лет". И такие знания вовсе не эзотеричны — основные принципы радиометрического датирования могут быть изложены в довольно короткой статье... (этого будет достаточно для ознакомления с сильной и слабой стороной метода). Это всего лишь пример тому, что для того, чтобы разобраться в этом вопросе, необходимо иметь общие представления о научных свидетельствах за и против эволюции. Если быть достаточно объективным и не преследовать цель "доказать свою точку зрения" любыми средствами, обсуждение подобных вопросов не будут вызывать страстных споров. Основным принципом, конечно, мы должны принять положение, что научная истина (в отличии от различных мнений и предрассудков) не может противоречить истине, полученной в откровении, если мы понимаем оба выражения правильно".

В первой половине двадцатого столетия, как мы убедились, ученые наотрез отказывались ставить под сомнение эволюционную модель. Они проверяли каждую гипотезу, за исключением этой — на ней покоилось все, вся классификация научных данных. Те немногие из них, включая нескольких самых известных, которые осмеливались сомневаться в этой догме, причислялись к "еретикам" и заносились в черный список. Когда доктор Каломирос посещал школу в 1950-ых годах, было не только не популярно, но и определенно считалось анафемой не верить в эволюцию; отсюда и его попытки как исследователя патристики представить учение древних Отцов не противоречащим ей.

После 1950-ых ситуация начала меняться. "Молчащие несогласные", упомянутые на Дарвиновском юбилее, один за другим стали подавать голоса. Авторитетные ученые высказывали серьезные сомнения по поводу эволюции, и невозможно было уже игнорировать такое большое количество высказанных мнений. Открытия в "точных науках", молекулярной генетики, эмбриологии и др. и полученные новые научные данные очень трудно вмещались в рамки неодарвиновской модели. Выходили в свет научные труды, критически рассматривающие дарвиновскую теорию, такие как Значения эволюции (1961) Г.А. Керкута, профессора физиологии и биохимии университета Саусхэмптон, Англия, и Эволюция всего живущего (1973) Пьера П. Грассе, одного из величайших в мiре ныне живущих биологов и экс-президента французской академии наук.

П. Грассе закончил свою книгу уничтожающим обвинительным приговором дарвиновской эволюции: "Псевдонаука была создана, опираясь на использование и злоупотребление скрытых постулатов, методом дерзких, необоснованных экстраполяции. Она пускает свои корни в самое сердце биологии и ведет по пути заблуждения многих биохимиков и биологов, которые искренне верят в достоверность ее фундаментальных концепций, что совсем не так".

Несмотря на такие заявления фундаментальных ученых, споры об эволюции, является ли она псевдонаукой или нет, в основном велись в стенах научных учреждений и не были известны широкой публике. Что касается американской общественности, то эволюция все еще оставалась таким же "неопровержимым фактом" в 1970-ые годы, какой она была и в 1950-ые, когда и отец Серафим, и доктор Каломирос учились в колледже. Люди, имеющие желание знать, что в действительности происходило в научных сообществах, должны были знакомиться со специальными книгами и научными журналами.

Испытывавший искреннее желание знать, что современная наука могла сказать о эволюции - что было действительно доказано, а что являлось предположением — отец Серафим занимался изучением как основной научной литературы, так и популярными толкованиями "доказательств" эволюции и происхождения человека. Он также беседовал с учеными, работавшими в ведущих научных учреждениях, которые рассказывали, как сами эволюционисты признавали, что не существовало доказательств как таковых, но были распространены такие доводы, как "это более разумно" или "альтернатива не посягаема разумом" - то есть наводила на мысль о Божием творении. Для правдивого ученого они означали, что истинная теория эволюции — это удобный способ классифицирования, и любая другая равнозначная научная модель могла бы быть смело принята.

Благодаря своим исследованиям и знакомству с научными кругами отец Серафим, хотя и не обладающий научными степенями, стал разбираться лучше в текущем положении эволюционной теории, чем доктор Каломирос. Уверяя Каломироса, что он вовсе не "против науки", он писал ему: "Вы, кажется, не знакомы с тем великим множеством научной литературы последних лет, которая очень критически относится к эволюционной теории, и которая относит ее скорее к области поэзии и метафорам, чем к научной теории (проф. Констанц, преподаватель ботаники в Калифорнийском университете в Бэркли), или вообще отвергает ее обоснованность. Если желаете (но это было бы совсем излишне!), я мог бы составить список сотен (если не тысяч) авторитетных ученых, которые либо вообще отвергают эволюцию, либо утверждают, что это весьма сомнительная научная теория".

В своих исследованиях отец Серафим отдавал должное трудам научной группы приверженцев теории сотворения мира, христиан протестантов — профессиональных ученых. Это движение возросло и катализировалось в Америке с публикацией учебного тома Потоп книги Бытия докторов Генри Морриса и Джона Виткома в 1960 году (всего лишь год спустя после Дарвиновского юбилея), и его популярность возрастала одновременно с растущими сомнениями в истинность эволюционной теории среди научного истэблишмента. Стратегией движения с самого своего зарождения не было показать, насколько эволюция противоречит Библии, но насколько она противоречит научным фактам. Его ранний успех и влияние заставили эволюционистов перейти в наступление, изображая сторонников сотворения мира в карикатурах и обвиняя их в религиозных предрассудках, в то же время не признавая своих ошибок. Доктор Генри Моррис писал: "Ответ эволюционного истэблишмента на аргументы сторонников сотворения мира не был научным ответом, но эмоциональной реакцией. Ставка делается на запугивание. Американский союз борьбы за гражданские свободы либо подает, либо угрожает подать в суд, когда в школьном округе практикуется двухмодельный подход [сотворение мира / эволюция] преподавания. Настоящий поток тирад против сторонников сотворения мира хлынул из либеральных источников средств массовой информации, также как и со страниц научных журналов и книг образовательного/научного истэблишмента. Эволюционисты публично злорадствуют по поводу малейшего намека на неверную цитату или искажение, которые им удалось отыскать в изобилующих документами литературе сторонников сотворения мира, в то время как их собственные работы полны цитат, оторванных от контекста, и скандальных искажений, приведенными из аргументов своих оппонентов".

Так, к тому времени, когда отец Серафим проводил всестороннее изучение этого предмета в начале 1970-ых, движение сторонников сотворения мира было сделано предметом насмешек в умах широкой публики. Сначала отец Серафим сам относился скептически к этому движению, не потому, что его взгляды были поколеблены общественным мнением (которому он абсолютно не доверял), но потому, что он видел, что движение скорее было основано на рационалистической интерпретации протестантизмом Писания "с точки зрения здравого смысла", чем на толковании Божественных откровений святыми Отцами Православия. Однако, когда он приступил к изучению книг ведущих ученых движения - в особенности Потоп книги Бытия и Научный креационизм, обе написаны доктором Генри Моррисом, — на него произвела впечатление тщательная исследовательская работа и трезвое, вдумчивое преподнесение материала. "Их изложение "Модели Творения", — писал он, — можно рассматривать как обещающий переход к более объективному взгляду на весь вопрос".

Отец Серафим не ждал от научных работ сторонников сотворения мира разрешения вопросов богословия и философии. В этих вопросах, конечно, он обращался к святым Отцам, также как к традиционным православным философам, таким как Иван Киреевский, епископ Игнатий (Брянчанинов) и Константин Леонтьев. Скорее он использовал работы этого научного движения исключительно для рассмотрения вопросов, поднятых современной наукой, чтобы поддержать учение, которое он уже нашел в богословии святоотеческого учения. Хотя и этим ученым действительно не хватало понимания святых Отцов природы человека и первозданного мира (и в целом всего собрания толкований святых Отцов на Бытие), их книги изобилуют фактами, указывающими на неподвижность "видов" животных, всемирный потоп и (сравнительно) недолгую историю существования мира — все это отец Серафим нашел недвусмысленно изложенным в учении святых Отцов. Таким образом, не подозревая того, эти протестантские ученые во многом служили активными защитниками православия святых Отцов.

Отец Серафим высоко оценивал деятельность Института Исследований Сотворения Мира, и это хорошо заметно в его последней речи о сотворении мира/ эволюции, которую он произнес за несколько недель до своей кончины, где он подробно говорил об институте и его трудах.

Мировое значение книги "Бытие: сотворение мира и первые и ветхозаветные люди"

Уникальность этой книги совсем не кроется в обсуждении научных проблем. Как мы уже знаем, сейчас существует множество превосходных материалов как сторонников сотворения мира, так и множество материалов тех, кто придерживается других взглядов.

Эта книга скорее вносит новое измерение в современный мир споров о сотворении мира и эволюции, представляя проницательно, подробно и в то же время просто сознание иного мира — мира свв. Отцов, постигающих творение, первозданный мир, природу сотворения и природу первозданного человека.

Преодолевая искушение распространенного мнения, преследовавшее с самого детства, о том, что, мол, нового могут сказать древние? — отец Серафим открывает, как благородно, как совершенно драгоценно сознание свв. Отцов. Из его работы становиться ясно видно, что это не обыкновенный человеческий ум, но нечто Божественное.

Пророк Моисей, написавший Бытие, получил свои знания о творении в Божественном откровении — theoria по-гречески. Святые Отцы, толковавшие Писание, также были соучастниками Божественной theoria, и поэтому они являются единственными несомненными толкователями текста Моисея. Отец Серафим, погрузившись в сознание святых Отцов, представил современному миру святоотеческое ведение космоса и таким образом поднял дискуссию на уровень высший, чем просто рациональный или научный.

Все последователи творения как Библейского, так и не Библейского найдут много нового для себя в откровениях у отца Серафима. Не Библейские последователи творения почувствуют в учении Отцов мистическое освещение книги Бытия, и поэтому смогут взглянуть на эту книгу более внимательно как на вдохновенное Божественным Светом "пророчество о прошлом". Библейские последователи также обнаружат, что свидетельство Отцов открывает в их понимании Библии новые измерения: новые уровни значения, которых они никогда не смогли бы достигнуть обычными средствами экзегетики.

Достигнув понимания разума Отцов, как это сделал отец Серафим, невозможно будет рассматривать книгу Бытия как всего лишь аллегорию; но даже более этого, нельзя смотреть на современный мир прежними глазами. Почему? Потому что свв. Отцы, также как и пророк Моисей, постигли мир в его первозданном виде. Они учили из своего опыта, что мир первоначально не был подвержен тлению, был более высокого порядка, чем материальный мир, пришедший ему на смену после человеческого падения. Святой Отец современности преподобный Варсонофий Оптинский (1845 — 1913) так об этом говорит: "Прекрасное в этом мире — только намек ту красоту, которой был наполнен первозданный мир, как видели его Адам и Ева. Эта красота была разрушена грехом первых людей. Представьте чудную скульптуру великого мастера — и вдруг кто-то расколол ее будто ударом молнии. Что останется? Обломки. Нам остается только собирать их; можно распознать шею, часть руки или лица. Признаки красоты линий присутствуют и в этих отдельных обломках, но они больше не создают для нас былой гармонии, былой цельности и красоты. Так падение в грех первых людей разрушило красоту Божьего мира, и вот остались нам только обломочки, по которым мы можем судить о первоначальной красоте".

Однажды, стоя у окна ночью, преподобный Варсонофий указал на луну и сказал своим духовным чадам: "Посмотрите — что за картина! Это оставлено для нас в утешение. Не удивительно, что пророк Давид сказал: Яко возвеселил мя еси, Господи, в творении Твоем (Пс. 91, 5). Яко возвеселил мя еси — говорит он, хотя это только лишь намек на ту чудесную красоту, непостижимую для человеческого ума, которая была создана изначально. Мы не знаем, какая луна тогда была, какое солнце, какой свет... Все это изменилось после падения".

Ведение свв. Отцами первозданного мира было одновременно взглядом в будущее. Как говорил преп. Варсонофий: "Придет время мирового катаклизма, и весь мир сгорит в огне. Земля, солнце и луна сгорят — все сгорит; все исчезнет, и новый мiр поднимется, еще более прекрасный, чем тот, который созерцали первые люди. Тогда наступит вечная, радостная жизнь, полная благодать во Христе. И этой благодатной жизни человеческая душа и жаждет здесь, на земле".

Постигнув разумение свв. Отцов, отец Серафим жил с этим образом перед собой. Утром, до службы в церкви, он имел обыкновение обходить всю территорию монастыря. Когда золотое сияние утреннего света пробивалось через густую крону дубовой листвы, можно было видеть, как отец Серафим благословляет и даже целует деревья.

"Что это? — Однажды спросил его отец Герман. — Целуешь деревья!" Отец Серафим поднял голову, взглянув на него, радостно улыбаясь, и продолжил свой путь. Отец Серафим знал как никто другой, что эта старая земля, согбенная под греховностью человека, скоро умрет, что она "исчезнет во мгновение ока", преобразуется в новую землю. И все же, как понял отец Герман, наблюдая за ним, как он делает свой обход, отец Серафим целовал те самые "обломочки" утерянной красоты наального творения. "Он желал умереть, — говорит отец Герман, — слиться с землей, которая будет преобразована... Он принадлежал к иному мiру, когда целовал дерево, ведь деревья изначально были созданы нетленными в раю, как говорит о том учение св. Григория Синайского".

В толкованиях на Бытие отца Серафима можно найти откровение, подтверждающее такой взгляд на мир: "В мирном шелесте лесов (где так много подвижников-аскетов нашли себе убежище) неужели нельзя не увидеть остатки того райского растительного мира, который изначально предполагался для нашего укрытия и пищи, и все еще сохраняется для тех, кто способен вознестись духом, как св. Павел, чтобы лицезреть его?"

Отец Серафим любил также сильно и царство зверей: как тех многих диких зверей, которые свободно бродили вокруг монастыря, так и многих монастырских домашних животных. Он имел это чувство с самых детских лет, оно вдохновляло его, еще мальчика в младших классах, три года подряд в летние каникулы изучать зоологию в летней школе науки в Сан-Диего. Позже, когда он был православным монахом, подвизаясь в пустыне, он рассматривал животных в более возвышенном свете, хотя и понимал, что первородный грех человеческий коснулся и их тоже. Отец Герман вспоминал, как однажды в тихую минуту одно из монастырских животных подошло к ним. "Как ты думаешь, — спросил отец Герман задумчиво, — что особенного есть во всех животных?"

"В них есть что-то от рая", - ответил отец Серафим. Природа человека Согласно отцу Серафиму, "наиважнейший вопрос для православного богословия, на который наталкивала современная теория эволюции, — это природа человека и, в особенности, природа первого человека Адама". В рационализме и особенно в эволюционизме современный светский человек утратил сознание того, каким он был до падения, когда он, как и сам рай, был беспорочен. Как убедился отец Серафим, сами современные христиане, включая православных христиан, также утратили это сознание — и это одна из самых больших проблем Христианства сегодня. Без осознания нашей первоначальной природы нам не известно, к чему нам следует вернуться; нам не известно, для чего мы созданы. Единственный путь вернуть это осознание — это овладеть мировоззрением святых Отцов. Поэтому эта книга ведет к живительному источнику не только для выяснении истины в современных спорах о сотворении мира/эволюции, но буквально для всех аспектов человеческого бытия.

"Когда открылись их глаза через падение, — писал отец Серафим, — жизнь в раю для Адама и Евы была уже потеряна... И теперь их глаза будут открыты для всего низкого и земного, и только с большим трудом им будет открываться высокое Божие. Они больше не бесстрастны, но положили начало страстной жизни на земле, которая перед нами и сегодня".

Через молитву и аскетические подвиги добиваясь бесстрастия, православные святые сквозь столетия восстанавливали, хотя и оставаясь в тленном теле, отчасти то состояние, в котором Адам пребывал до грехопадения. Как и он, они оказывались недоступными для стихий; как и он, они были и господами, и рабами творения, и вся тварь поклонялась им.

"Адам находился в состоянии цельности, — отмечал отец Серафим в другом месте. — Он смотрел на все и видел окружающее таким, каким оно было на самом деле. Не было "двойственности мысли", как в нашем греховном состоянии... смотрим мы на окружающее, а представляем что-то другое".

Через Христа святые возвращались к состоянию цельности и трезвения до грехопадения (nipsis по-гречески). Чистым, открытым сознанием они постигали не только первоначальную природу человека, но также и особенности природы тварного мира — "идеи" создания Божиего замысла.

Отец Серафим, читая жития этих святых (особенно пустынножителей), был поражен этими образами почти непосредственного восприятия того, каким был человек создан, и того, каким он будет в будущем веке, когда будет воскрешен "в теле нетленном. Идя по их стопам, отец Серафим много молился, взращивая возвышенные добродетели целомудрия и бесстрастия, и возносился над тленной землей вместе со святыми.

"Я замечал, — вспоминает отец Герман, — что не только его ум был вовлечен, но и сердце, и его сердце постигало то, что нам недоступно разумом, из книг. Что открывалось ему, о том он не мог рассказать, потому что другие бы не поняли. Поэтому он говорил так мало, даже когда я и побуждал его открыть результаты своих размышлений...В этом мире для него не было дома, у него не было жажды жизни; поэтому он смог достичь таких высот — подняться выше привычного сознания".

С таких высот отец Серафим разделял опыт святых в стремлении разглядеть природу первозданного человека и природу тварного мира. В результате он понимал, что эволюция не жизнеспособна, не только потому что святые Отцы так говорили (хотя для него было достаточно и этого) или потому, что не было подлинных научных доказательств, но и потому, что увидел внутренним взглядом, что эволюция отрицает существование первозданной человеческой природы, лишает человека сознания рая и осознания своего падения и разрушает Божественно установленный порядок и различия в природе тварного мира.

Через откровение свыше пророк Моисей писал о творении и первозданном мире. Благодатью Христа, действующей в них, святые Отцы освещали слова Моисея. И наконец, по той же действующей благодати, святой Отец нашего времени иеромонах Серафим (Роуз), пробираясь сквозь тьму эволюционизма, пролил свет на учение святых Отцов для тех, кто ищет Истину в наши