Концепты «истина», «правда», «ложь» как факторы вербализации действительности: когнитивно-прагматический аспект

(на материале русского и английского языков)

Земскова Наталья Алексеевна

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Краснодар 2006

Работа выполнена на кафедре общего и славяно-русского языкознания Кубанского государственного университета

Общая характеристика работы

Проблема вербализации и определения структуры и содержания понятий «истина», «правда» и «ложь» издавна интересовала теологов, философов, психологов. Во второй половине ХХ и начале ХХI в., когда центральным объектом исследований теоретиков языка становится живой язык, функционирующий в речевом общении, когда развитие получает положение, впервые высказанное В. фон Гумбольдтом, о том, что в основе всех лингвистических исследований должен быть человек, но не просто как личность, а как «языковая личность», концепты «Истина», «Правда» и «Ложь» приобретают статус важнейших объектов изучения теории языка и лингвокультурологии. Рассмотрению этих концептов, языковых средств выражения истины, правды, лжи, обмана посвятили свои труды отечественные и зарубежные исследователи (Н.Д. Арутюнова, Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев, В.В. Знаков, М.И. Агиенко, Н.Н. Панченко, В.А. Лукин, Т.В. Топорова, Д. Болинджер, Х. Вайнрих, G. Lakkoff и др.). Эти концепты отражают сложную систему духовно-нравственного и морально-этического измерений языковой картины мира и внутренней, духовной жизни личности. В то же время, как показывают наши наблюдения, эти феномены, особенно в плане их соотношений, еще не получили достаточного освещения в рамках теории языка и лингвокультурологии и нуждаются в дальнейшем многоаспектном изучении. Этим в значительной степени и определен выбор темы нашего диссертационного исследования.

Термин «вербализация» применяется в работе для обозначения всех процессов, средств и механизмов использования языка для номинации и структурации различных единиц человеческого опыта.

Слова истина, правда и ложь рассматриваются в данном исследовании в двух основных качествах: 1) как лексемы – единицы языка со своей семантикой и комбинаторными возможностями; 2) как одноименные концепты, в смысловом пространстве которых функционируют различные единицы, ассоциативно-семантически связанные с феноменами «истина», «правда» и «ложь».

Актуальность работы, таким образом, заключается в том, что изучение процессов концептуализации мира в современной лингвистике является одним из перспективных направлений новой парадигмы теории языка. Концептуальные исследования объективируют новое толкование слов, особенно таких многозначных, семантически дифференцированных, имеющих определяющее влияние на философию и культуру социума, как правда, истина и ложь. Актуальным является также анализ вербализации данных концептов в когнитивно-прагматическом ключе.

Объектом исследования выступают лексические средства описания и концептуализации понятий «истина», «правда» и «ложь» в русской языковой картине мира и концептов «truth» и «lie» в английской языковой картине мира.

Предметом исследования являются лингвокультурологические особенности языковой реализации концептов «Истина», «Правда» и «Ложь», а также их когнитивно-прагматические характеристики в русском и английском языках.

Практическим языковым материалом исследования послужили лексемы «истина», «правда», «ложь», «truth», «lie», свободные и устойчивые выражения, конструкции, репрезентирующие данные концепты, а также слова, входящие в концептуальные пространства истины и лжи, дефиниции этих лексем, зафиксированные в словарях разных типов, что позволяет считать полученные результаты достаточно верифицированными.

Базу исследования составили более 3000 разноуровневых языковых единиц и конструкций, выбранных из авторитетных толковых, фразеологических, философских и других словарей (Большой толковый словарь русского языка под редакцией С.А. Кузнецова, 2002; Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского языка, 1996; Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка, 1980; Кондаков Н.И. Логический словарь, 1971; Молотков А.И. Фразеологический словарь русского языка, 1978; Кунин А.В. Англо-русский фразеологический словарь, 1984; Новейший философский словарь под редакцией А.А. Грицанова, 2001; Языкознание. Большой энциклопедический словарь, 1998; Collins COBUILD English Language Dictionary, 1995; BBC English Dictionary, 1993; Merriam-Webster's Collegiate Dictionary, 1998; The Oxford English Dictionary, 1992; The Concise Oxford Dictionary of English Etymology, 1996; Longman Dictionary of Contemporary English, 2005 и др.), из текстов русской и английской литературы (М. Ардов, М. Горький, Ф.М. Достоевский, И.С. Тургенев, И. Ильф, Е. Петров, С. Довлатов, У. Эко, O. Wilde, R. Tanenbaum, J. Grisham), а также высказываний выдающихся деятелей русской и мировой культуры о понятиях «истина», «правда» и «ложь». Языковой материал извлекался методом сплошной выборки.

Материалом исследования явились также работы по философии, психологии, культуроведению, рассматривающие понятия истины и лжи.

Выбор языкового материала обусловлен основными задачами теории языка и лингвокультурологии, связанными со спецификой представления русского и английского менталитета через язык и тексты национальной культуры.

Основной целью работы является изучение и описание лингвокультурных аспектов языковой реализации понятий «истина», «правда» и «ложь».

Для достижения поставленной цели необходимо было решить следующие задачи:

– рассмотреть концепт как лингвистический термин и как лингвокультурологическую категорию;

– проанализировать понятие языковой личности в качестве объекта и субъекта речевого общения;

– исследовать проблему определения концептуальной сферы в теории языка;

– изучить концепты «Истина», «Правда» и «Ложь» в интеллектуальном и эмоционально-экспрессивном аспектах реализации языковой личности;

– установить базовые составляющие концептов «Истина», «Правда» и «Ложь»;

– определить и описать их концептуальные признаки;

– сравнить языковые и концептуальные признаки, дифференцирующие концепты «Истина», «Правда» и «Ложь» в русской языковой картине мира и «Truth» и «Lie» в английской языковой картине мира.

Для решения указанных задач в диссертации использовались комплексные методы: описательный метод с применением приемов наблюдения, концептуальный метод анализа вербализации концептов «Истина», «Правда» и «Ложь» в русской и английской языковых картинах мира. В работе применялись также дополнительные методы изучения материала: изучение литературы по теме исследования, метод компонентного анализа, элементы этимологического анализа, интерпретации, сравнения, обобщения, а также метод выделения общих признаков, характеризующих изучаемые концепты. В исследовании также применялись методы анализа, синтеза, индукции (переход от менее общих представлений о концептах «Истина», «Правда» и «Ложь» к составлению общей, целостной структуры концептов); использовали методику изучения культурных доминант в языке (см.: А. Вежбицкая, Ю.С. Степанов).

Методологической базой работы служат основополагающие принципы и категории диалектики, отражающие всеобщую корреляцию языковых и внеязыковых явлений; методологические принципы понимания языка как культурно-исторической среды. В данном исследовании мы опирались также на соотношение рационального и эмоционального в мышлении и языке.

Теоретические положения работы базируются на фундаментальных концепциях отечественных и зарубежных лингвокультурологов, специалистов в области теории языка (Ю.С. Степанов, Н.Д. Арутюнова, А.А. Брудный, Л.Ю. Буянова, А.Г. Баранов, В.И. Карасик, В.И. Шаховский, Г.П. Немец, Г.И. Богин, В.А. Маслова, А.П. Бабушкин, Г.Г. Слышкин, Ю.Н. Караулов, А. Вежбицкая, Е.С. Кубрякова, Э. Сепир, О.А. Леонтович и др.).

Научная новизна исследования заключается в том, что концепты «Истина», «Правда» и «Ложь» впервые анализируются с позиций выявления фонда и специфики языковых средств их вербализации в русской и английской языковых картинах мира; выделены и описаны базовые социокультурные составляющие данных концептов в рамках современной теории языка. Научной новизной характеризуются положения работы, уточняющие спорные, полностью не параметрированные в теории языка понятия «концепт», «сфера концепта», «языковая игра» и др.; новым является также интерпретация сложных лингвофилософских феноменов «истина», «правда» и «ложь» в прагматическом ключе, разработка методики их концептуального анализа, систематизации и описания.

Теоретическая значимость работы заключается в выявлении и описании лингвокультурологических и лингвопсихологических аспектов проблемы презентации концептов «Истина», «Правда» и «Ложь», в установлении их лексико-семантических особенностей, концептуальной емкости и аксиологичности, что может служить моделью при выявлении и параметрировании различных концептов русского и других языков. Также разработан и дополнен круг теоретических вопросов, связанных с характеристикой языковой личности и ее эмоциональной и морально-нравственной составляющих, с отражением результатов концептуализации на вербальном уровне.

Практическая значимость диссертационного исследования определяется широкой возможностью применения его результатов, выводов, материалов в учебном процессе при подготовке спецкурсов и спецсеминаров по теме «Концепты "Истина/Truth" и "Ложь/Lie"» в современной теории языка», при чтении лекций в курсах «Теория языка» и «Лингвокультурология», «Лингвистический анализ художественного текста», «Психолингвистика», «Основы перевода» и др., а также на практических занятиях по английскому языку и по переводческой практике, при разработке методических пособий и дидактических материалов по сравнительному культуроведению, межкультурной коммуникации и т.п.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Концепты «Истина», «Правда» и «Ложь» являются важнейшими лингвокогнитивными структурами языковой картины мира, аккумулирующими соответствующие образы, понятия, представления, морально-нравственные и этические установки, оценки, которые реализуются в русском и английском языках с помощью системы языковых единиц. Их образная основа отражает и формирует эмоционально-символическое пространство личности, а понятийная составляющая связана с номинацией базовых и периферийных компонентов данного пространства.

2. Вербализованные концепты «Истина», «Правда» и «Ложь» выступают как динамичные культурные конструкты человеческого сознания и языка, лингвистически классифицирующиеся на центральные и периферийные составляющие. Доминантными средствами языковой концептуализации истины, правды и лжи как в русском, так и в английском языках являются существительное и глагол как основные части речи, что обусловлено прагматикой речевого общения в целом.

3. Лингвокультурное содержание (наполнение) концептов «Истина», «Правда» и «Ложь» в русском языке в процессе исторического развития претерпело значительные изменения, обусловленные социально-экономическими, политико-идеологическими причинами, этическим и эстетическим контекстом бытия, в то время как в английском языке концепты «Truth» и «Lie» в процессе исторической динамики не испытали серьезных изменений, отражая стабильность и устойчивость культурно-религиозного и социально-экономического устройства западной картины мира.

4. Концепты «Истина», «Правда» и «Ложь» отличаются национально-культурным своеобразием: для русского языка характерно более эмоционально окрашенное отношение к феноменам «истина», «правда», «ложь», богатство смысловых модификаций составляющих. Представители английской языковой культуры относятся к феноменам «truth» и «lie» более прагматично, что соответствующим образом фиксируется и вербализуется в языке (речи).

5. В основе культурно-философских концептов «Ложь» и «Lie» лежат метафорические образы, связанные с грехом, грехопадением, болезнью, падением, тьмой, блужданием, грязью, пищей, потоком воды, звуком, цветом, воздухом и др.

В основе культурно-философских концептов «Истина», «Правда» и «Truth» лежат такие метафорические образы, как Бог, ответ перед Богом, высота, открытость, чистота, явь, горечь, боль, глубина, недоступность.

При многих совпадающих параметрах концепты «Истина» и «Правда» дифференцируются по следующим ассоциативным векторам: истина – Бог, свет, справедливость; правда – душа, мать, горечь.

Работа прошла апробацию. Основные положения диссертации докладывались и обсуждались на заседании кафедры общего и славяно-русского языкознания Кубанского государственного университета.

Результаты исследования были представлены на различных международных, региональных, межвузовских, Всероссийских научных и научно-практических конференциях: «Владимир Даль и современная филология» (Нижний Новгород, 2001); «Взаимодействие языков в процессе перевода как фактор межкультурной коммуникации» (Краснодар, 2002); «Фразеология и миропонимание народа» (Тула, 2002); «Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения» (Краснодар, 2003, 2004, 2005, 2006); «Социальные варианты языка – II» (Нижний Новгород, 2003), «Социальные варианты языка – III» (Нижний Новгород, 2004).

По теме диссертации опубликовано 7 научных работ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх исследовательских глав, заключения и библиографического списка.

Содержание работы

Во введении обосновывается выбор проблематики и актуальность темы исследования, представлены объект, предмет, практический языковой материал работы, раскрывается её научная новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются цель и задачи, а также положения, выносимые на защиту, характеризуется общая методологическая база исследования, показана его апробация.

В первой главе – «Концепт как комплексная единица познания и отражения мира: когнитивный и лингвокультурный аспекты» прослеживается многогранность интерпретации концепта как лингвокультурологической категории, рассматривается его сущность, структура, характеризуются виды концептов, а также концептосфера языка как ментально-культурное пространство.

Установлено, что соответствующие дефиниции понятия «концепт» приводятся только в нескольких лексикографических изданиях: в Советском энциклопедическом словаре (1988. С. 625), в Философском энциклопедическом словаре (1989. С. 279), в Логическом словаре (1994. С. 91), в «Новейшем философском словаре» (2001. С. 503).

Для того, чтобы составить достаточно полное представление об имеющихся трактовках концепта, нами было проанализировано значительное количество словарных статей, монографических работ, а также научных статей, посвященных данной проблеме, среди которых следует отметить Новейший философский словарь, Философский энциклопедический словарь, Большой толковый словарь русского языка под редакцией С.А. Кузнецова; работы таких ученых, как Ю.С. Степанов, Д.С. Лихачев, С.А. Аскольдов, В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин, В.З. Демьянков, Е.С. Кубрякова, Л.Ю. Буянова, А. Вежбицкая, Н.Д. Арутюнова, С.Г. Воркачев и многих других.

В традиционной лингвистике концепт рассматривается как синоним понятия и трактуется как мысль, «отражающая в обобщенной форме предметы и явления действительности посредством фиксации их свойств и отношений» (БЭСЯ, 1998. С. 383).

Ю.С. Степанов считает, что концепт и понятие являются терминами разных наук: понятие употребляется главным образом в философии и логике, а термин «концепт», являясь термином математической логики, закрепился в последнее время в науках о культуре, языке, лингвокультурологии, культурологии.

Э. Сепир ставит понятие в один ряд с психологическими понятиями «восприятие» и «впечатление», так как оно является результатом многочисленных регистраций человеком действительности и открыто для дополнительных регистраций (Сепир, 1993). Более того, ученый сравнивает понятие с некоторым комплексом мысли, удобным для перекодировки в речевую деятельность.

Вопрос о соотношении терминов «концепт» и «понятие» остается по-прежнему во многом дискуссионным в современной теории языка.

О многоплановости понятия концепт свидетельствует дефиниция в Логическом словаре: «Концепт (от лат. conceptus - понятие) – целостная совокупность свойств объекта. В соответствии со сложившейся традицией в естественном языке под концептом понимается то абстрактное содержание, понимание которого является необходимым условием адекватного употребления данного имени. Различные имена могут обозначать один и тот же объект и при этом выражать разное абстрактное содержание, но не наоборот» (1994. С. 91).

Здесь концепт представлен как культурно-информационная единица, созданная в процессе редуцирования результатов опытного познания действительности до объемов, которые способна удержать человеческая память, и соотнесенная с культурно-ценностными доминантами, выраженными в религии, идеологии, искусстве, науке (Слышкин, 2000).

Концепты вступают в системные отношения сходства, различия и иерархии с другими концептами, образуя концептосферу.

Концепты образуют «своего рода культурный слой, посредничающий между человеком и миром» (Арутюнова, 1993. С. 3). Этот подход перекликается с этнографическим определением феномена культуры, сформулированным Э.Б. Тайлором: «культура ... слагается в своем целом из знания, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и некоторых других способностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества» (Тайлор, 1989. С. 18). В рамках такого подхода акцент делается на контекстуальной связи формирующегося в сознании индивида или коллектива концепта с уже усвоенными всеобъемлющими общественными ценностями данного социума. Такие абстрактные понятия, как истина, судьба, совесть, свобода, грех, труд, время, пространство, душа, дружба, скука являются ключевыми концептами культуры, обусловленными ею базовыми единицами картины мира (В.А. Маслова, А. Вежбицкая).

Определение термина «концепт» можно встретить в философии, лингвистике, психолингвистике, культурологии и др. Для того, чтобы понять концепт, не обязательно знать значение слова, зарегистрированное в словарях и служащее обозначением концепта, достаточно уметь обращаться с содержанием составляющих значения.

Использование того факта, что знаковая единица, взятая вне контекста, может быть ассоциативно связана со множеством различных концептов, является важным элементом коммуникативной компетенции, позволяющим создавать «изощренные речевые фигуры», основанные на двусмысленности: загадки, эвфемизмы, иносказания, подтексты, намеки и т.п. (эти явления примерно соответствуют тому, что В.В. Дементьев обозначает термином «непрямая коммуникация») (Дементьев, 1999). Так, писатель У. Эко, утверждая, что автор ни в коем случае не должен навязывать читателю собственную интерпретацию произведения, следующим образом объясняет свой выбор заглавия для романа «Имя розы»: «Заглавие "Имя розы" ... подошло мне, потому что роза как символическая фигура до того насыщена смыслами, что смысла у нее почти нет: роза мистическая и роза нежная, ... война Алой и Белой розы, ... роза есть роза, розенкрейцеры, роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет, rosa fresca aulentissima. Название, как и задумано, дезориентирует читателя. Он не может предпочесть какую-то одну интерпретацию» (Эко, 1989. С. 429).

Как показывает проведенный анализ научной литературы, сегодня выделилось два основных подхода к изучению концептов: лингвокогнитивный (Н.Д. Арутюнова, 1991; А.П. Бабушкин, 1996; Е.С. Кубрякова, 1996; Д.С. Лихачев, 1993; З.Д. Попова, 2001; Е.В. Рахилина, 2000; И.А. Стернин, 2001) и лингвокультурологический (С.Г. Воркачев, 2001; В.И. Карасик, 2002; Н.А. Красавский, 2001, С.Х. Ляпин, 1997; Ю.С. Степанов, 2001).

С точки зрения когнитивной лингвистики, концепт репрезентируется в языке готовыми лексемами, фразеологическими сочетаниями, свободными словосочетаниями, структурными и позиционными схемами предложений, несущими типовые пропозиции (синтаксические концепты), текстами и совокупностями текстов (при необходимости экспликации или обсуждения сложных, абстрактных или индивидуально-авторских концептов).

Когнитивный подход включает в число концептов лексемы, значения которых составляют содержание национального языкового сознания и формируют наивную картину мира носителей языка. Совокупность концептов, концентрирующих в себе всю культуру нации, образует концептосферу данного языка. Концептами, согласно такому подходу, могут быть любые лексические единицы, в значении которых просматривается способ (форма) семантического представления окружающего мира.

Лингвокультурологический подход относит к числу концептов семантические образования, отмеченные лингвокультурной спецификой, отражающие менталитет языковой личности определенной этнокультуры.

По мнению В.И. Карасика, базовой категорией лингвокультурологии, наряду с концептом, является языковая личность (Карасик, 2001).

В лингвистике термин «языковая личность» рассматривается в неразрывной связи с терминами «картина мира» и «культурные концепты». В рамках концептного подхода языковая личность – это личность, владеющая опытом человечества, специфическим опытом своего народа и опытом индивидуальным. Понятие концепта можно считать основой терминологического аппарата лингвокультурологии, адекватно сочетающей в себе лингвистические и культурологические истоки этой области знаний.

Культурные категории и установки отображаются и фиксируются в языке в виде ментальных моделей обыденной картины мира. Таким образом, в языке, опирающемся на контекст культурных традиций, опредмечивается менталитет, т.е. национальное мировидение и миропонимание.

В толковых словарях русского языка слово «менталитет» определяется как мировосприятие и умонастроение (С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. Толковый словарь русского языка, 2002. С. 350), образ, способ мышления и мировосприятия личности или социальной группы (Л.П. Крысин. Толковый словарь иностранных слов, 2001), «совокупность психических, интеллектуальных, идеологических, религиозных, эстетических и т.п. особенностей мышления народа, социальной группы или индивида, проявляющихся в культуре, языке, поведении» (Большой толковый словарь русского языка под ред. С.А.Кузнецова, 2002. С. 533).

Менталитет проявляется в виде картины мира, которую имеет отдельный индивид, разделяя свойственные коллективу, к которому он принадлежит, ценности, представления, установки. Менталитет определяет «способ мышления» индивида, но индивид это воздействие не осознает, а воспринимает как данность.

Когнитивная лингвистика считает менталитет специфическим способом восприятия и понимания действительности, определяемым совокупностью когнитивных стереотипов сознания, характерных для определенной личности, социальной или этнической группы людей (Попова, Стернин, 2001. С. 65).

В современной научной парадигме исследование концептов осуществляется с учетом их значимости и места в культуре, в культурной картине мира. В этой связи мы использовали методику изучения «культурных доминант» (наиболее нравственно значимых концептов) в языке, представленных в виде исследовательских процедур, направленных на освещение различных сторон изучаемых концептов, а именно роли и значения данных концептов в данной культуре, в виде наблюдения и эксперимента, сплошной выборки лексических и фразеологических единиц, прецедентных текстов из словарей, сборников пословиц, афоризмов, текстов художественной литературы и т.д., интервьюирования носителей языка, исследования анкет, имеющих целью выяснить оценочные суждения, связанные с определенными предметными областями (Карасик, 2002. С. 169 – 170).

Ключевые концепты культуры – это обусловленные ею базовые единицы картины мира. К ним относятся такие абстрактные понятия, как истина, судьба, совесть, свобода, грех, труд, время, пространство, душа, дружба, скука (В.А. Маслова, А. Вежбицкая) и т.п.

Концептуальный анализ, не ограничиваясь сферой когнитивной лингвистики (Е.С.Кубрякова, В.З. Демьянков, В.И. Карасик, А.Е. Кибрик, В.И. Голод, А.М. Шахнарович), сложился в особую форму научных изысканий (Фрумкина, 1995), выраженную в определенном типе лингвистических процедур, ориентированных на описание ключевых концептов ментального мира социума (В.В. Колесов, А. Вежбицкая, Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, Ю.С. Степанов, В.Н. Телия). В этой связи особую актуальность приобретает анализ концептуальной структуры текста, поскольку речевые произведения, в особенности художественные, репрезентируют концептуальную картину мира в ее базовых элементах, в сложной целостности образов и форм национального языкового мышления.

Результаты проведенного нами исследования показывают, что концепты «Истина», «Правда», «Truth», «Ложь» и «Lie» можно интерпретировать как «пучок» представлений, понятий, знаний, ассоциаций, который вербализуют слова истина, правда, truth, ложь и lie; данные концепты не только мыслятся, но и переживаются, являются особым предметом рефлексии и эмоций. В лексемах истина и правда, интегрированных в одно понятийно-смысловое целое и одновременно противопоставленных друг другу, в русской культуре концептуализирована своеобразная духовная ценность (Степанов, 2001).

На основании анализа имеющихся точек зрения мы выделяем следующие основные признаки концепта: абстрактность; единообразие в понимании представителями одной культурной среды, обладающими одинаковым менталитетом; концепт – продукт коллективного сознания, имеющий культурную значимость для носителей языка; он позволяет моделировать отраженную реальность.

Во второй главе – «"Истинность" и "ложность"» в прагматике: специфика текстовой актуализации» – рассматриваются вопросы, связанные с решением проблем истинности и ложности в прагматике. Современная теория прагматики основывается на понимании того, что человеческая речь на естественном языке является отражением взаимодействия языка и реальности. Особое значение приобретает тот факт, что в современной прагматике само слово субъект имеет два основных значения: во-первых, сам познающий и действующий человек, во-вторых, подлежащее, т.е. субъект предложения. Одной из основных линий прагматической интерпретации высказывания является «расслоение» Я говорящего на: Я как подлежащее предложения, Я как субъект речи, Я как внутреннее Эго, контролирующее самого субъекта (Степанов, 2001).

Стимулом к развитию лингвистической прагматики стала теория речевых актов, созданная в конце 40-х гг. XX в. оксфордским аналитиком Дж. Остином. В последующем П. Грайс выделил правила речевого общения, назвав их коммуникативными постулатами, или «максимами общения» (максима количества, релевантности, качества, манеры выражения, корректности).

Исследования, проведенные в рамках теории речевых актов, показали, что понимание в значительной степени связано не с языковыми правилами как таковыми, в соответствии с которыми предложению приписывается определенное значение, вытекающее из значений его компонентов, а с нашей способностью делать заключения о действительном намерении говорящего, которое зачастую не совпадает с тем, что буквально содержится в речевом акте.

Именно присутствие адресата и его роль в коммуникации заставляют говорящего особым образом строить свое высказывание, если его целью является понимание со стороны адресата.

Лесть, комплименты, все виды сознательной лжи и обмана, словесного притворства и лицемерия; упреки, угрозы, поучения; признания, жалобы, приносящие облегчение говорящему только в случае получения эмоциональной реакции адресата, Н.Д. Арутюнова относит к «коммуникативно-немаркированным» высказываниям.

Значение «фактора адресата» для речевой ситуации чрезвычайно важно еще и потому, что большая часть речевых актов, которые были выделены Дж. Остином и Дж. Серлем в теории речевых актов, конкретно адресованы и теряют смысл с устранением адресата.

Еще с середины XX в. понимание стало рассматриваться как нечто большее, чем одна из процедур человеческого мышления, как универсальная психическая способность и даже как способ бытия человека в мире (М. Хайдеггер, Х.-Г. Гадамер, П. Рикёр и др.). Исследователи этой проблемы пришли к заключению о том, что понимание – это вообще главное, что нужно человеку в мире. И.С. Алексеев предлагает рассматривать понимание как «универсальный способ духовного бытия человека в мире и мира в человеке» (Алексеев, 1986. С. 73). Человек попросту не может жить в непонятном для него мире — ни практически, ни теоретически. Понимание же мира обязательно связано с наличием у человека образа мира, в котором он живет, и понимание выступает как форма активного информационного взаимодействия личности с окружающим миром.

Язык, таким образом, воспринимается уже не просто как орудие коммуникации и познания, но и как феномен, представляющий ментально-культурный код нации, интерпретирующий окружающий мир, создающий особую реальность, в которой живет человек. Эта созданная языком реальность оказывает значительное влияние на то, каким образом человек воспринимает мир, окружающий его. Понимание представляет собой «особый, протяженный во времени и регулируемый особыми правилами и стандартами процесс», исходным моментом которого является восприятие «феноменов различной природы, правила которой могут быть как вполне осознанными, имплицитными, так и бессознательными, имплицитными, инкорпорированными в систему органов чувственной рецепции» (Ракитов, 1986. С. 72); выяснение или усвоение смысла того, что понимается. В связи с этим Р.Дж. Коллингвуд описывает необычное явление, называя его «коррупцией» сознания, так как извращается сама функция сознания, заключающаяся в том, чтобы «вырабатывать обобщенные знания о связях, отношениях, закономерностях объективного мира ... регулировать и контролировать эмоциональные, рациональные и предметно-практические отношения с действительностью, определять ценностные ориентиры своего бытия и творчески преобразовывать условия своего существования» (Новейший философский словарь, 2001. С. 950).

«Коррупция» сознания состоит в намеренном искажении явлений окружающей действительности при их непосредственном восприятии (Коллингвуд, 1999). Причины такого искажения могут быть разнообразными: нас что-то пугает, беспокоит, что-то происходит вопреки нашим желаниям.

Ложь коррумпированного сознания не принадлежит ни к одному из общеизвестных видов лжи, среди которых выделяются заблуждения и сознательная ложь. В первом случае мы совершаем ошибку без тени злого умысла, что, несомненно, отличается от намеренного сокрытия истины. Однако такая ложь также затрудняет адекватное восприятие окружающего мира.

Язык есть не только «дом бытия» (М. Хайдеггер), но и способ бытия человека, сущностное его свойство. Язык, понимаемый таким образом, становится условием познавательной деятельности человека, и понимание из свойства познания превращается в свойство бытия. Х.-Г. Гадамер считает понимание «моментом человеческой жизни». Такая его оценка ставит основной задачей герменевтики не методологическую направленность на феномен постижения смысла, а выяснение онтологического статуса понимания как момента жизни человека. Герменевтика как философская наука становится учением о человеческом бытии, своеобразной философской антропологией.

Понимание «возникает как индивидуальная реализация познавательных возможностей личности» (Брудный, 1998. С. 22), как адаптация «нашего концептуального мышления к совокупности новых явлений» (Гейзенберг, 1971. С. 77).

Как отмечают исследователи, для понимания не всегда нужно соответствие истинности, реальности, правильности. Необходимо соответствие только личным представлениям.

Понять – прежде всего означает, как считает А.А. Ивин, оценить, подвести под какую-то ценность. «Категория ценности является столь же универсальной и фундаментальной, как и категория истины» (Ивин, 1986. С. 49), и познание как специфическая форма деятельности без нее немыслимо.

Ценность, как и истина, выражает отношение между мыслью и действительностью. В случае истинностного отношения между ними основой является реальность, а мысль выступает как ее описание в терминах истинностных понятий. «Мысль истинна, если она соответствует описываемому ею фрагменту действительности, — это классическое определение истинности» (Ивин, 1986. С. 49). В случае ценностного отношения, наоборот, «исходным пунктом является мысль, функционирующая как проект, план, стандарт. Соответствие ей действительности рассматривается в оценочных понятиях» (Ивин, 1986. С. 49).

Понимание предполагает «встречу» субъектов (М.М. Бахтин), взаимодействие реальных позиций их сознания, их возможностей, поскольку понимание есть всегда понимание кем-то чего-то выраженного в «тексте» (в широком семиотическом смысле этого термина), за которым стоит кто-то, являющийся его создателем (Швырев, 1986. С. 52).

Текст, в нашем понимании, – это связующее звено между действительностью и сознанием, носитель когнитивной и модальной информации. Текст является исходной точкой всякой гуманитарной дисциплины (М.М.Бахтин). Язык как система имеет потенциальный характер, значение слова может быть определено только с помощью других слов того же (или другого) языка; отношение к понятию, художественному образу или к реальной действительности оно получает только в высказывании и через него (Бахтин, 1979).

Текст представляет собой связующее звено между действительностью и сознанием, он – носитель информации, которую А.Г. Баранов предлагает подразделять на когнитивную и модальную (1993).

Г.П. Немец рассматривает модальность текста как иерархическую систему, составляемую разными уровнями модальностей. «Каждый компонент, являясь, в свою очередь, сложной системной единицей, формирующей логически завершенный текст, условно отграниченный смысловыми рамками начала и конца, представляет конструкт (построение) вертикального контекста» (Немец, 1991. С. 67).

По И.Р. Гальперину, к средствам выражения модальности относят повтор, ретроспекцию / проспекцию, эпитет, аллюзию, сентенцию, цитацию, которые, по сути, являются результатом рефлексии высказывания в памяти реципиента в процессе восприятия целого текста.

Наше представление о тексте как статической, внутренне связной и цельной структуре позволяет определить его как последовательность языковых знаков, заключенную между двумя «остановками в коммуникации» (Т. Милявская).

Человек – не бесстрастный интерпретатор языковых и неязыковых текстов. Потребность ориентации в мире вынуждает его «выбрать» из множества текстов, с которыми он сталкивается и которые он способен осмыслить в своей концептуальной системе, такие, которые он полагает истинными, которые он принимает и которые поэтому являются для него значимыми, а не только осмысленными.

В третьей главе – «Особенности языковой репрезентации концептов «Истина», «Правда», «Ложь» в русском и английском языках» – осуществляется анализ концептов «Истина», «Правда», «Truth», «Ложь» и «Lie», определяются культурологические, философские, религиозные и психологические факторы, повлиявшие на формирование концептов, приводятся этимологические данные об образовании базовых лексем исследуемых концептов, выявляется комплекс способов их вербализации, устанавливается структура анализируемых концептов.

Феномен истины фундаментален для всех сфер знания, являясь важным элементом обыденного сознания людей. Данный концепт закреплен во всех языках в слове или нескольких словах, вокруг которых группируется определенный лексический континуум, необходимый для выражения истины в книгах Священного Писания, языке науки, художественных текстах, повседневной жизни.

Истина и правда вообще являются важнейшими ключевыми понятиями русской культуры. Достаточно обратить внимание на частотность их употребления в пословицах, поговорках, фразеологизмах. Истина, средства ее выражения или сокрытия представляют интерес для всех культур, но для носителей русского языка этот интерес эмоционально окрашен ярче.

В понимании истины как явления мы выделяем следующие оппозиции: противопоставление земной реальности миру Божественному, данному человеку в откровении (религиозная истина); оппозиция идеи и явления (философская истина); противопоставление доказанного факта и гипотезы (научная истина); оппозиция ложному высказыванию (логическая и лингвистическая истина).

В религии и философии оппозиция истина – ложь логически независима, и существование одного ее элемента не исключает существования другого. В логике, однако, члены оппозиции истина – ложь принадлежат к одному плану – миру суждений. Выбрав истинное суждение, мы должны отбросить все остальное. В лингвистике противопоставление истины и лжи носит прагматический характер и обусловлено природой человека как субъекта познания, с одной стороны, и как субъекта речи – с другой.

В рамках классической философии истина понимается как соответствие знания объективному положению дел (Аристотель, Ф. Бэкон, Б. Спиноза, Д. Дидро, К. Гельвеций, П. Гольбах, Л. Фейербах, В.И. Ленин), как соответствие знания характеристикам идеальной сферы: содержанию Абсолюта (Платон, Г. Гегель), врожденным когнитивным структурам (Августин, Р. Декарт); самоочевидности рационалистической интуиции (Теофраст); чувственным ощущениям субъекта (Д. Юм); априорным формам мышления (И. Кант) (Можейко, 2001. С. 446).

В трудах философов – Ф. Ницше, К. Маркса – появляется идея о том, что истина – это борьба. Ницше считал истину порождением стремления к могуществу; Маркс учил, что познание истины неразрывно связано с классовой борьбой. Критерием истины становится «возрастание могущества жизни» (Бердяев, 1999. С. 104). Это приводит к тому, что со временем начинают искать не истины как таковой, а силы.

Научное знание представляет собой некоторую модель действительности. Единственное, в чем мы можем быть уверены, – это в том, что наши представления о мире в каждый момент не свободны от ошибок, как заметил еще Ф. Бэкон, «наука часто смотрит на мир глазами, затуманенными всеми человеческими страстями» (Цит. по: Юревич, 1998. С. 275), и мы можем надеяться, что каждая последующая модель будет верно описывать больший круг явлений, чем предыдущая. Задача научных исследований состоит в том, чтобы описывать происходящие в мире явления, а не к пониманию этого мира или Божественного замысла его сотворения.

Различия в природе и познании религиозной и рациональной истины обусловливают различия в языковых средствах, используемых для их выражения. Религиозная истина предстает в виде откровения, веры, догмы; ее исповедуют, ею проникаются, о ней свидетельствуют, в нее можно уверовать, ей служат. Научная же истина – это гипотеза, доказательство, постулат, аксиома, загадка; ее можно доказать, подтвердить, постулировать, проверить, разгадать.

Большое влияние на формирование онтологического понимания истины оказала феноменология Э. Гуссерля, который определял истину как саму определенность бытия, т. е. как единство значений, существующее независимо от того, усматривает его кто-то или нет, – так и само бытие, «бытие в смысле истины»: истинный друг, истинное положение дел и т.д. В дальнейшем такая трактовка истины была развита в работах М. Хайдеггера, а также в системе французского и немецкого экзистенциализма. Главным объектом анализа здесь является экзистенциальный опыт самого исследователя и отражение этого опыта в создаваемых им произведениях (Зверева, 1999. С. 104–117). По мнению М. Хайдеггера, истина – это свобода, но свобода особого рода, которая заключается не в возможности не делать чего-либо, а в свободе как части раскрытия «сущего как такового». Вне существования человека даже не возникает вопрос об истинности и неистинности (ложности), в природе этого вопроса не существует. Только восприятие человеком окружающей действительности побуждает к возникновению мысли об истинности и неистинности (М. Хайдеггер).

В данном исследовании мы придерживаемся той точки зрения, что слова правда и истина, которыми обозначаются концепты «Истина» и «Правда», очень близки по своему общеупотребительному значению (действительность, верность, подлинность), но их нельзя рассматривать как полностью совпадающие смысловые единицы. В русском языке наблюдается четкая дифференциация между словами, представляющими концепты, рассматриваемые в данном исследовании: истина - «порядок вещей в мире, закономерность, закон»; правда - «частное суждение, главным образом о событиях и фактах» (Степанов, 2001. С. 441). Однако частотность употребления слова истина значительно ниже частотности употребления слова правда (66/468). Причем слово истина более характерно для научных, религиозных и философских текстов. Анализ этимологии слов также показывает, что правда тяготеет к знанию нормативного плана, в котором задается некая модель действия или стратегия долженствования, а истина ориентируется на знание, в котором описана определенная модель конкретного положения дел.

Об истине говорят в терминах религии и права. Истину называют божественной, святой, небесной и священной. Истине поклоняются, ей служат, приносят добровольные жертвы, ее жаждут, к ней стремятся, ее обретают и находят в ней блаженство. Этому же слову отдается предпочтение тогда, когда речь идет о человечестве, его идеалах и конечных целях. Проекция же Божественного мира на жизнь и речевую деятельность людей обозначается словом правда. «Правда – это отраженная истина, истина в зеркале жизни, преломившаяся в бесчисленных его гранях» (Арутюнова, 1990. С. 26).

Для русской языковой картины мира характерно представление, в соответствии с которым гораздо выше справедливости ценятся доброта и милосердие.

Противопоставление справедливости законности, для которого на многих языках невозможно подобрать даже словесного выражения, для русского языка и самоочевидно, и необычайно существенно. Уже на уровне этимологии обнаруживается, что правда тяготеет к знанию нормативного плана, в котором задается некая модель действия или стратегия долженствования. Истина ориентируется на знание, в котором описана определенная модель конкретного положения дел, модель сущего, и проблема соотношения правды и истины представляет собой проблему взаимоотношения должного и сущего в рамках данной культурной парадигмы.

Ассоциативное поле русского концепта «Правда» отличается от ассоциативного поля английского концепта «Truth». Так, русское слово «справедливость» восходит к концепту «Правда» (от общеславянского правый - истинный), что отличается от истоков английского justice (от латинского justus законный, заслуженный). «Для англо-американской ментальности, отраженной в слове justice, малопонятным кажется различие, если не противопоставление правосудия и справедливости, особенно на фоне неприемлемого для США российского нетождества между законом, судом и истиной, правдой, моральной справедливостью» (Костомаров, 1995. С. 53).

В английском языке концепт «Truth» представлен одним словом – truth. Слово verity, которое также можно рассматривать в рамках исследования данного концепта, не имеет столь четко выраженного смыслового отличия от слова truth, и частотность его применения в языке столь мала, что позволяет не принимать его во внимание. Даже в переводах Ветхого и Нового Заветов абсолютное предпочтение отдается слову truth (238). Случаи употребления слова verity единичны (2).

Мы наблюдаем определенные сходства и различия между концептами «Правда» и «Истина» в русском и «Truth» в английском языках. Как в русском, так и в английском языках слова правда, истина и truth неразрывно связаны с законом, нормой, порядком.

Выделяются основные значения, которые соответствуют в русском и английском языках ключевым словам концептов «Истина», «Правда» и «Truth»: 1) соответствие действительности; 2) справедливость, честность, правое дело.

Концепт «Ложь» мы рассматриваем как оппозицию концепту «Истина». Он также реализуется в тех сферах знания, в которых реализуется и концепт «Истина».

Религиозное понимание лжи сформировало негативное отношение к этому явлению и в философии (М. Монтень, В.С. Соловьев, И. Кант).

Еще в XVIII в. Фредерик Кастильон утверждал, что, принимая во внимание существующий в то время моральный и культурный уровень народа, его «обман или оставление в неведении относительно намерений, целей и поступков власть имущих является морально правильным при условии, что действительно служит причиной его счастья» (Цит. по: Запасник, 1991. С. 94).

«Обман – не только речевой акт, прагматический коррелят лжи («говорение неправды»), но и поведенческий акт, действие, посредством которого адресат вводится в заблуждение относительно состояния дел. ... Обман – всегда тайный акт, он совершается скрыто ...» (Толстая, 1995. С. 109). У С.М. Толстой находим описание ситуаций «ритуального обмана». Адресатом такого обмана является некая сила, находящаяся за пределами ‘этого’ мира. Совершаемое действие или произносимый текст является заведомо не соответствующим истине, для настоящего же адресата в силу его отнесенности к иному миру ‘сговор’ людей неизвестен и обманные действия принимаются им «за чистую монету» (ср. выражение слепая судьба). Так, например, у южнославянских народов существовали ритуалы защиты новорожденных в семьях, где умирали младенцы, когда ситуация изображалась так, что в семье родился волчонок. Представления о том, что первое лицо, входящее в новый дом, подвержено наибольшей опасности, явилось причиной появления ритуала замещения человека кошкой или другим животным при переезде в новый дом, с целью обезопасить человека. Имитация смерти в случае тяжелой болезни ребенка практиковалась у белорусов. Распространены запрет хвалить ребенка, особенно новорожденного, предписание называть его безобразным, уродцем и т.д. Можно предположить, что иносказательные фразы при сватовстве, такие, как у вас товар, у нас купец, – имели своей целью защитить невесту и жениха, которые были подвержены определенной опасности, вступая в новый период своей жизни. Некоторая дезинформация возникает при обмене информацией вследствие неадекватности средств для воспроизведения мыслей. Объективируясь во внешней форме, «мысль изменяет свое содержание и, следовательно, в определенном смысле становится в оппозиции к содержанию, обнаруживающему себя в субъективной форме, для субъекта. Отсюда и неудовлетворенность выраженной, «изреченной» мыслью, отсюда «муки слова», муки художественного и научного творчества» (Колеватов, 1990. С. 43).

Естественный язык как средство передачи информации, подобно другим знаковым системам, основан на принципе дискретности. «Люди членят мир, организуют в понятия и распределяют значения так, а не иначе, поскольку являются участниками некоторого соглашения, имеющего силу лишь для этого языка. Познание не имеет объективно общезначимого характера: сходные физические явления позволяют создать сходную картину Вселенной только при сходстве или, по крайней мере, при соотносительности языковых систем» (Уорф, 1960. С. 29). Таким образом, трудно говорить об абсолютной адекватности проекции внешнего мира на сознание человека.

Н.Бердяев выделяет несколько типов лжи: корыстную, для достижения эгоистических целей; бескорыстную, почти художественную, когда человек не делает различия между своей выдумкой и реальной ситуацией; ложь из сострадания, которая может послужить спасением жизни человека. Однако в России «...могут лгать совершенно даром самые почтенные люди и с самыми почтенными целями» (Достоевский, 1980. С. 117).

Структура концепта «Ложь» значительно сложнее, по сравнению с концептами «Истина», «Правда». Центральными лексемами репрезентации лжи являются ложь, кривда, неправда и обман. Остальные единицы отнесены к тому или иному концепту на основании использования центральных слов в качестве идентификаторов их толкования. В данном исследовании к концепту «Ложь» мы относим такие понятия, как полуправда, (у)молчание, заблуждение и ошибка, являющиеся периферийными элементами данного концепта.

Как в русском, так и в английском языках отсутствуют глаголы со значением «говорить правду, истину, truth», как, например, глаголы лгать в русском и lie в английском языках.

При увеличении «количества» основного признака лексемы семантического пространства лжи («несоответствие») переходят в новое качество: бессмыслица, бред, вздор, нелепость. Увеличение «количества» лжи ведет к тому, что ситуация перестает оцениваться по параметрам истины – лжи, таким образом, ложь – предельна. Увеличение же «количества» правды не изменяет ее сущность, правда остается правдой. Истина в русском языке осознается именно как максимум признака и носителями русского языка признается нормой.

В основе культурно-философских концептов «Истина», «Правда» и «Truth» лежат следующие устойчивые выражения, основанные на образных метафорах:

Истина и правда:

1) как перед Богом, истинный Бог, вывести на свет Божий, honest to God, to practice what God commands, take smth for gospel (Бог, ответ перед Богом);

2) правда возвышает человека, высшая правда, on the up and up (высота);

3) в открытую, снимать покров, голая правда, открывать сердце, the naked truth, open as the day, throw off one’s disguise (открытость);

4) чист как стеклышко, на чистую воду, чистая правда, make a clean breast of smth, come clean (чистота);

5) выворачивать душу наизнанку, вывернуть душу кому-л., как на духу, от всей души, с открытой душой, раскрывать душу, излить душу, говорить с душой, по душам, with all one’s heart, a heart-to-heart talk, an open heart (душа, сердце);

6) по-честному; честная игра; a fair deal, fair dincum, fair do’s, fair and square, for fair, fair play, a fair shake (честность);

7) облегчить душу, развязать язык, get smth off one’s chest, let down one’s hair (облегчение).

8) в сущности говоря, в самом деле, во плоти, так и есть, смотреть в глаза правде, a genuine article, as a matter of fact, show smb in true colours, hold the mirror up to smth, have the right ring about smth (звучать искренне, правдиво, быть настоящим, подлинным – настоящие монеты отличали от фальшивых по звуку) (явь, сущность).

Правда – горькая правда, правда глаза колет, bitter truth, nothing stings like truth (горечь, боль);

Правда – правда-матушка, правда-матка (мать);

Истина – truth lies at the bottom of the well (истина лежит на дне колодца) (глубина, недоступность).

В основе культурно-философских концептов «Ложь» и «Lie» лежат следующие метафорические образы:

Ложь:

1) прививка от лжи; воспаление хитрости; патологический лгун; pathological liar (болезнь);

2) унижать себя враньем; скатиться (опуститься) до вранья; низкий обманщик; get laid (падение);

3) темнить; врать по-черному; затемнять свет истины; мутить воду; наводить тень на плетень; напускать туману; cast a mist before smb’s eyes; darken counsel; cast a shade on smth (тьма);

4) отклонение от истинного пути: свернуть с дороги правды на стезю лжи, уйти от ответа, оступиться, ввести в заблуждение, сбить с толку, сбиться с толку, сбивать с пути истинного, сбивать с панталыку, a lost sheep, throw smb off the track, to lead smb. up the garden path, take smb for a ride, fly the track, off the track (блуждание);

5) нечист на руку, мутить воду, в мутной воде рыбу ловить, foul play, dirty pool, not the clean potato, to do the dirty on (somebody), dirty trick, fling dirt enough and some will stick (грязь) и другие.

6) строить отношения на обмане, возводить напраслину, огород городить, за фасадом красивых фраз, с три короба нагородить, place a false construction on smth (сооружение).

7) покупаться на ложь, платить за ложь, соврет – не дорого возьмет, sell smb. a pup (продать продольную половинку кирпича), sell smb. a gold brick, an eighteen-carat lie, to be economical with the truth, muck and money go together, sell smb short (продавать то, чего нет в наличии), sell the fort, wooden money, wooden nickels, be bought and sold, queer as $3 bill, not to like the colour of smb’s money, cheap liar/crook (объект купли-продажи).

Как истина, так и truth характеризуются Божественным происхождением, постоянством и непреходящей сущностью. Ее не создают, а только открывают.

Чистота, открытость, отражение реального положения дел, того, что есть на самом деле, облегчение, горечь и болезненность, прямота представлены как в концептах «Истина», «Правда», так и в концепте «Truth». Однако вербальные средства, используемые в русском и английском языках, только частично эквивалентны. Они совпадают по значению, близки по образности и грамматической структуре, но имеют расхождения в лексическом составе.

«Правда», «безгрешность», «честность», «добро» являются наиболее значимыми понятиями, представленными в паремиологическом фонде русского языка, что свидетельствует об их высоком положении в ряду ценностей представителей русской культуры. Среди большого количества рассмотренных нами пословиц и поговорок в английском языке (более 3000) только 64 посвящены аспекту истины и лжи. В русском языке этой теме посвящены более 300 единиц. Основные идеи, представленные в соответствующих паремиологических единицах, мы считаем возможным интерпретировать следующим образом.

Как в русской, так и в английской языковой культуре отношение к правде и истине неоднозначно: с одной стороны, истина и правда – ценность, которую невозможно переоценить, цель, к которой стремятся, с другой стороны, истина и правда – неприятность, которая даже причиняет боль, мешает жить. Однако в русскоязычной культуре отношение к истине и правде эмоционально окрашено ярче. Наличие в тематическом поле концепта таких фразеологических единиц, как излить душу, открыть душу, душа нараспашку, разговаривать по душам, подтверждает важность этого концепта для носителей русской языковой культуры. Английские эквиваленты этих фразеологизмов содержат слово heart (сердце), что, как можно предположить, способствует восприятию концепта «truth» более прагматично, не затрагивая эмоций носителей англоязычной культуры.

Вообще во многих языках семантические взаимоотношения между истиной и ложью сложны: они одновременно и диаметрально противоположны, и почти эквивалентны: Один волосок отделяет истину от лжи (персидская пословица); Во всяком заблуждении есть зерно истины, так же как и во всякой истине есть зерно заблуждения (Рюккерт); Истина, как и свет, ослепляет. Напротив, ложь – прекрасные сумерки, которые подчеркивают каждый предмет (А. Камю); Много заблуждений рождается от злоупотреблений истиной (Вольтер); Нередко заблуждение – та же истина, которой, однако, не дали созреть (Ж. Ромэн); Утопии часто оказываются лишь преждевременно высказанными истинами (Ламартин); Лгите, чтобы найти правду (испанская пословица); Шуба истины имеет подкладку из лжи (датская пословица).

То, что словом истина обозначается как факт существования истины, так и факт существования лжи (ложь существует, и это является истиной), что словом ложь невозможно обозначить факт существования истины, что предложения тождества типа Истина есть истина, Ложь есть ложь всегда оцениваются предикатом именно истина, позволяют предположить, что лексема истина обладает более аксиоматичным обобщающе-абстрактным значением, чем лексема ложь. Предлагая понимать абстрактность как синоним простоты, В.А. Лукин утверждает, что, чем абстрактнее значение, тем оно проще, иными словами, в нем можно выделить меньше семантических компонентов (Лукин, 1993).

Этим объясняется тот факт, что концепт «Ложь» ассоциативно-семантически представлен богаче, чем концепты «Истина» и «Правда» как на уровне лексики, так и на уровне фразеологических единиц.

Интересно отметить, что оправдание лжи находит отражение чаще в пословицах в области народной мудрости. В обыденной жизни люди вообще склонны прагматически относиться к «полезной» лжи и «бесполезной» истине.

В Заключении подводятся основные итоги исследования концептов «Истина», «Правда», «Truth» и «Ложь», «Lie» в лингвокультурном аспекте и намечаются проблемные направления дальнейшего изучения этих и других философско-этических концептов.

Основные положения и результаты исследования отражены в следующих публикациях:

1. Земскова Н.А., Буянова Л.Ю. Игра: экстралингвистическая и лингвистическая экзистенция // Владимир Даль и современная филология: Матер. Междунар. науч. конф. Н. Новгород: НГЛУ им. Н.А. Добролюбова, 2001. – С. 312-315.

2. Земскова Н.А., Буянова Л.Ю. Фразеологическая картина мира и культурный код нации: аспекты взаимокорреляции // Фразеология и миропонимание народа: Матер. Междунар. науч. конф.: В 2 ч. Ч. 2. Фразеология и межкультурная коммуникация. Тула: ТГПУ им. Л.Н. Толстого, 2002. – С. 18-23.

3. Земскова Н.А., Буянова Л.Ю. Язык как ментально-культурный код нации // Взаимодействие языков в процессе перевода как фактор межкультурной коммуникации: Сб. науч. тр. Краснодар: ИНЭП, 2002. С. 24-32.

4. Земскова Н.А., Тен О.В. Рекламный дискурс как средство манипулятивного воздействия: социально-психологические механизмы и тактики // Социальные варианты языка - II: Матер. Междунар. науч. конф. Н. Новгород: НГЛУ им. Н.А. Добролюбова, 2003. – С. 249-252.

5. Земскова Н.А. Концепт «Истина»: философское и лингвистическое понимание // Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения: Матер. 2-й межвуз. докторантско-аспирантской науч. конф.: В 2 ч. Ч. 1. Краснодар: КубГУ, 2003. – С. 126-131.

6. Земскова Н.А. Языковая личность и концепт «Ложь»: проблема интерпретации // Социальные варианты языка - III: Матер. Междунар. науч. конф. Н. Новгород: НГЛУ им. Н.А. Добролюбова, 2004. – С. 370-372.

7. Земскова Н.А. Особенности языковой репрезентации концептов «Истина» и «Правда» в русском и английском языках // Дискурсивное пространство: эволюция и интерпретации / Экологический вестник научных центров черноморского экономического сотрудничества (ЧЭС). – Прил. № 2. Краснодар: КубГУ, 2006. – С. 53