Социолингвистическая характеристика речи русских, говорящих на адыгейском языке

(фонетико-фонологический и акцентологический уровни)

Волкова Марина Орестовна

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Краснодар – 2007

Работа выполнена на кафедре русской филологии Адыгейского государственного университета

Общая характеристика работы

Данная работа посвящена исследованию проблемы становления русско-адыгейского двуязычия в Республике Адыгея и выявлению интерферентных явлений в речи русских, говорящих на адыгейском языке, на фонетико-фонологическом и акцентологическом уровнях.

Актуальность исследования. Российская Федерация (РФ) – полиэтническое и многоязычное государство, в котором нормой сосуществования народов стало взаимодействие культур, двуязычие и многоязычие. Процесс становления и развития двустороннего двуязычия в различных регионах РФ протекает неодинаково. Каждый регион отличается собственной спецификой, содержанием, уровнем развития, сложившейся практикой и культурой двуязычия.

Законы о языках различных субъектов РФ четко определяют задачи дальнейшего развития национально-русского двуязычия и культур народов, проживающих на их территории. В Республике Адыгея (РА) наряду с развитием национальных языков, повышением их статуса, государственная языковая политика предопределяет новые подходы к развитию русского и адыгейского языков.

Среди наиболее существенных проблем современного адыгейского языкознания, требующих дальнейшей теоретической и практической разработки, важное место занимает проблема становления русско-адыгейского двуязычия. На современном этапе развития языковых отношений и в связи с изменившимися общественными функциями государственных языков в РА заметно возрос интерес неадыгоязычного населения к языку, культуре, обычаям и традициям адыгов. По оценке лингвистов и социолингвистов (Блягоз З.У., Берсиров Б.М., Хагуров А.А., Багироков Х.З., Цыпленкова Л.Х.), динамика развития от одностороннего к двустороннему двуязычию в РА будет сохранять устойчивую тенденцию к росту.

Актуальность исследования определяется не только его особой значимостью в социальном и теоретическом аспектах для решения общелингвистических проблем, но и неразработанностью в целом проблемы русско-адыгейских языковых контактов в плане выявления, с одной стороны, общих и частных закономерностей и, с другой, – определения уровня владения фонетико-фонологическими и акцентологическими нормами адыгейского языка как неродного.

В РА, многонациональной по составу населения, проблематика взаимодействия языков нашла отражение в ряде исследований. Однако в данных работах доминирующее положение занимают вопросы, связанные с влиянием русского языка на внутриструктурное развитие адыгейского литературного языка и отражающие адыгейско-русские языковые контакты (З.У. Блягоз, Ю.А. Тхаркахо, М.Х. Шхапацева, Х.З. Багироков и др.). Что касается проблемы русско-адыгейских языковых контактов на фонетико-фонологическом и акцентологическом уровнях, то научные изыскания в данных областях практически отсутствуют. Отдельные, небольшие по объёму статьи не раскрывают ни истоков, ни причин, ни существа функционирования речи русских на адыгейском языке.

Таким образом, насущной задачей адыгейского языкознания следует считать комплексное исследование становления и развития двустороннего двуязычия.

Социолингвистический анализ представленных уровней русско-адыгейского двуязычия, с одной стороны, поможет восполнить пробел в адыговедении, а с другой, – должен выполнить социальный заказ: исследовать речь русских, говорящих на адыгейском языке, в целях определения оптимальных путей и методов преподавания адыгейского языка в неадыгоязычной аудитории.

Объектом исследования является речь русских, говорящих на адыгейском языке.

Предметом исследования выступили интерферентные явления фонетико-фонологического и акцентологического уровней в устной речи русских, говорящих на адыгейском языке.

Материалом для анализа различных интерферентных явлений послужили диктофонные записи с речью русских респондентов на адыгейском языке (приложение №2), данные различных филологических словарей: Лингвистический энциклопедический словарь (под ред. В.Н. Ярцевой), Русское литературное произношение и ударение: словарь-справочник (под ред. Р.И. Аванесова), Адыгейско-русский словарь (Ю.А. Тхаркахо), Русско-адыгейский разговорник (З.У. Блягоз) и т.д. Общий объем проанализированных интерферем составил около 950 единиц.

Цель данного исследования − обосновать целостную социолингвистическую характеристику и лингвистическую типологию интерферентных явлений фонетико-фонологического и акцентологического уровней русско-адыгейского двуязычия в РА для определения оптимальных путей и методов преподавания адыгейского языка как неродного.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1) изучить характер функционирования адыгейского языка в русскоязычной среде и установить условия функционального и внутриструктурного развития речи русских, говорящих на адыгейском языке, в аспекте становления и развития двустороннего двуязычия в РА;

2) определить функционирующие в республике типы и формы двуязычия;

3) проанализировать экстралингвистические факторы, способствующие становлению русско-адыгейского двуязычия на фонетико-фонологическом и акцентологическом уровнях;

4) на основе анализа речи русских, говорящих на адыгейском языке, выявить закономерности и определить степень трудности восприятия и воспроизведения речевых звуков русскими на различных ступенях становления русско-адыгейского двуязычия;

5) выявить типичные интерферентные явления в речи русских, говорящих на адыгейском языке, в области вокализма, консонантизма и акцентологических норм адыгейского языка.

При выработке теоретических подходов и в процессе решения практических задач в работе использовались следующие методы: теоретический, сопоставительно-типологический, социолингвистический, статистический.

Методологической основой исследования послужили труды известных ученых по теории языковых контактов (У. Вайнрайх, Е.М. Верещагин, Ю.Д. Дешериев, А. Дибольд, И.Ф. Протченко, В.Ю. Розенцвейг и др.); труды по комплексному исследованию конкретных типов билингвизма в различных субъектах РФ (К.А. Аликберов, М.М. Аренов, Н.С. Бабушкина, Г.М. Магомед-Касумов, В.Ю. Михальченко, Р.И. Хашимов, и др.), в том числе и в РА (Х.З. Багироков, З.У. Блягоз, Л.Х. Цыпленкова и др.); работы, посвященные сопоставительному исследованию различных ярусов адыгейского и русского языков (Б.Х. Балкаров, З.У. Блягоз, М.А. Кумахов, Ю.А. Тхаркахо и др.); работы по теории и методике преподавания русского и адыгейского языков в неадыгоязычной аудитории (А.Ю. Каратабан, Н.И. Кесебежева, Н.А. Панеш, М.Х. Шхапацева и др.).

Научная новизна работы состоит в том, что впервые проводится комплексное исследование речи русских, говорящих на адыгейском языке, с целью выявления интерферентных явлений на фонетико-фонологическом и акцентологическом уровнях.

Теоретическая значимость исследования. Полученные факты, обобщения и выводы могут способствовать более глубокому освещению проблем билингвизма, функционирования адыгейского языка в русскоязычной среде, созданию теоретической базы для построения методики взаимосвязанного преподавания контактирующих языков в образовательных учреждениях РА.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов при создании сопоставительной грамматики, учебников и учебных пособий по адыгейскому языку для различных образовательных учреждений РА, где адыгейский язык изучается как неродной, в переводческой практике, а также при написании студентами курсовых и квалификационных работ.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В связи с изменившимся статусом адыгейского языка в РА прослеживается динамика становления русско-адыгейского двуязычия. Существенные изменения, происходящие в численном соотношении односторонних и двусторонних билингвов, оказывают влияние на процесс развития двустороннего двуязычия, когда билингвами становятся носители обоих контактирующих языков: русские и адыгейцы;

2. Функционирующее в РА русско-адыгейское двуязычие с точки зрения степени и характера владения вторым языком является соотнесенным, т.к. абсолютное большинство русских усваивают адыгейский язык на базе родного, русского; с точки зрения времени и способа приобретения билингвизма – позднее; с точки зрения способа овладения неродным языком – контактное; с точки зрения степени распространенности – индивидуальное, групповое.

3. Компактность проживания русских с коренным, исконно национальным населением во многом определяет реальные возможности применения языков в разных сферах общения, а также уровень развития русско-адыгейского двуязычия в том или ином районе РА. Наиболее высокая степень владения адыгейским языком отмечается у русских, проживающих в тех районах РА, где адыгоязычное население представлено в количестве более 50 %.

4. Процесс становления русско-адыгейского двуязычия от субординативного к координативному типу предполагает наличие нескольких переходных ступеней билингвизма: (суперферентная, полиферентная, диферентная, метаферентная, мезоферентная, трансферентная, эндоферентная и адептивная), которые характеризуются особенностями проявления различных типов интерферентных явлений в речи русских, говорящих на адыгейском языке, на фонетико-фонологическом и акцентологическом уровнях.

5. Особенности проявления различных видов интерферентных явлений на фонетико-фонологическом и акцентологическом уровнях зависят непосредственно от степени сложности воспроизведения адыгейских звуков и восприятия адыгейской интонации. Для русских, говорящих на адыгейском языке, при использовании гласных фонем наибольшую трудность представляет произношение дифтонгов [о] – [у+э], [у] – [у+ы], [и] – [й+ы]; при использовании согласных – произношение адыгейских фонем, обозначенных двухсложными, трехсложными литерами [лъ], [лI], [шI], [жъу], [шъу], [шIу].

Апробация. Материалы диссертационного исследования были представлены на Студенческой конференции 24-25 апреля 2001 года, ежегодно излагались на научно-практических конференциях молодых ученых и аспирантов АГУ: 2003–2006 гг., Международной научной конференции «Язык. Этнос. Сознание» (г. Майкоп, 24-25 апреля 2003 года).

По теме диссертации опубликовано пять статей.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, приложения. Работа содержит 1 таблицу и 4 диаграммы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы и ее актуальность, определяются цель, объект и предмет исследования, ставятся задачи, раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования, определяются методы, формулируются выносимые на защиту положения.

В первой главе «Концептуальные основы изучения двуязычия» исследуются и анализируются различные подходы к определению понятия «билингвизм», определяется его сущность, рассматриваются методы и приемы исследования билингвизма, раскрываются экстралингвистические факторы, влияющие на становление русско-адыгейского двуязычия.

Проблема двуязычия всегда представляла интерес для лингвистов. Различные мнения по данному вопросу отражают их позиции, рассмотренные с разных точек зрения, что в итоге привело к наличию множества определений явления «двуязычие».

Некоторые лингвисты называют билингвизмом такое явление, когда человек совершенно свободно владеет двумя языками и у него стирается грань между понятиями «родной» и «неродной» язык. «Иногда изучающий иностранный язык овладевает им настолько хорошо, что его нельзя отличить от говорящего на данном языке как на родном… В тех случаях, когда совершенное усвоение иностранного языка не сопровождается утратой родного языка, возникает билингвизм (двуязычие), заключающийся в одинаковом владении двумя языками» (Блумфилд 1968: 516).

Того же мнения придерживается и Ю.Д. Дешериев, который считает, что «двуязычие, как это вытекает из самого термина, предполагает знания в совершенстве как исконного, родного, так и второго языка» (Дешериев 1977: 325).

Следует отметить, что двуязычие – это категория не статическая, а постоянно развивающаяся, изменяющаяся. Абсолютно одинаковое совершенное владение двумя языками невозможно, т.к. степень владения вторым языком может быть различной. Поэтому, из представленных номинаций двуязычия в контексте нашего исследования наибольший интерес представляют определения, которые исходят из общественной (социологической) функции языка.

Широкое распространение получила точка зрения В.Н. Ярцевой, согласно которой под двуязычием понимается «способность отдельного индивидуума, или народа в целом, или его части общаться (добиваться взаимопонимания) на двух языках» (Ярцева 1974: 5).

А.Е. Супрун также понимает двуязычие как «возможность владения носителем одного языка другим языком в различной мере, а, следовательно, и возможность двуязычия разных степеней» (Супрун 1974: 7). Согласно позиции лингвиста, двуязычие начинается тогда, когда человек в состоянии высказать различные мысли (и понять некоторое сообщение) на двух языках. Важно отметить, что двуязычие редко выступает как некая данность или абстрактная возможность отдельного человека, групп людей или целого народа общаться на двух языках. Безусловно, оно предполагает стремление к достижению взаимопонимания на двух языках, причем степень взаимопонимания может быть различной. Однако это обстоятельство характеризует лишь одну из граней, хотя и существенных, двуязычия, которое представляет собой сложный историко-культурный феномен, обусловленный целым рядом как объективных, так и субъективных факторов и обстоятельств.

Справедливо утверждение З.У. Блягоза, который считает, что центральной фигурой создания речи на родном и неродном языках является человек и рассматривает двуязычие как: «умение, навык, позволяющие человеку или народу в целом или его части попеременно пользоваться (устно или письменно) двумя разными языками в зависимости от ситуации и добиваться взаимного понимания в процессе общения» (Блягоз 2006: 44). Данное определение учитывает не только социальную и психологическую, но и лингвосоциологическую стороны рассматриваемого явления.

Таким образом, определений двуязычия может быть еще больше, так же как и его классификаций: все зависит от аспекта исследования, выдвигаемого на передний план, конкретного содержания двуязычия, условий его функционирования, значения его для носителя двух языков. Двуязычие редко существует в чистом виде. Поэтому, говоря о двуязычии, необходимо иметь в виду его условный характер.

Социолингвистический аспект двуязычия вызван необходимостью выполнения общественных функций родным и изучаемыми языками, условий возникновения двуязычия, сфер применения каждого из контактирующих языков, установление границ максимального и минимального проявления интерференции.

В языкознании интерференция входит в круг основных проблем языковых контактов и непрерывно исследуется лингвистами, которые до сих пор не могут прийти к единому мнению при определении данного явления. Объясняется это, возможно, тем, что интерференция изучается не только лингвистикой, но и целым комплексом смежных наук. Однако мнения ученых совпадают в одном: двуязычие не может существовать без интерференции.

Исследование интерференции при изучении языков имеет огромное значение. В данной работе языковая интерференция толкуется как явление, возникающее в результате контакта двух языковых систем (в условиях естественного билингвизма) и приводящее к появлению в речи говорящего отклонений от нормы изучаемого языка, обусловленных влиянием родного языка. Родной язык оказывает негативное влияние на изучаемый язык, потому что его правила и нормы, усвоенные носителем языка с детства, и неприменимые для другого языка, вызывают неизбежное появление ошибок в речи на изучаемом языке.

Интерференция на исследуемых нами фонетико-фонологическом и акцентологическом уровнях проявляется как иноязычный акцент в речи человека, владеющего двумя языками. Характер интерференции, степень ее проявления и распространения зависит от различных факторов: способа приобретения двуязычия, от структуры и системы контактирующих языков и т.д.

В целях исследования двуязычия, процесса овладения и владении двумя языками могут быть применены разные методы. Одним из важнейших из них, по-нашему мнению, является сравнительно-типологический метод. «Сравнение – важное средство человеческого познания. Оно позволяет выявить общее и специфическое, сходства и различия в исследуемых объектах. В языках обнаруживаются типологические схождения и расхождения, которые отражаются в языковом сознании, в актах сознания» (Дешериев, Протченко 1968: 38-39).

Среди методов исследования билингвизма в социолингвистическом аспекте необходимо выделить метод конкретно-социологического исследования двуязычия, который мы определяем как систему научно-исследовательских приёмов, используемых для изучения картины сосуществования, функционирования двух языков в какой-либо этнической, территориальной или социальной общности людей.

Наиболее распространенным методом исследования двуязычия является также и анкетирование. При помощи этого метода исследователь получает в своё распоряжение конкретные факты использования родного и изучаемого языков индивидом или определенным социумом. Результаты анкетирования необходимо подкреплять методами как лингвистического, так и статистического характера.

С целью сохранения соотношения опрашиваемых с данными официальной статистики сплошному и выборочному анкетированию и опросу в аспекте нашего исследования были подвергнуты 100 человек русскоязычных взрослых и учащихся, проживающих в разных районах РА и в различной степени владеющих адыгейским языком.

При сборе эмпирического материала нами были использованы организованные способы порождения речи респондентов (на уроках и занятиях в различных типах учебных заведений) и спонтанные способы порождения речи (выступления, реплики, диалог и т.д.). При этом использовалась как методика фиксирования устной речи от руки, так и диктофонная запись.

В лингвистической части анкеты были подобраны специальные задания-вопросы (произнести звуки, составить из данных звуков слова, словосочетания, предложения, поставить в словах ударение, нарисовать интонационный рисунок предложения и т.д.), направленные на выявление степени владения адыгейским языком на фонетико-фонологическом и акцентологическом уровнях. Использование данных методов в неразрывной связи с методом конкретно-социолингвистического исследования дает возможность воссоздать и проанализировать истоки возникновения того или иного типа двуязычия, формы его проявления и выявить интерферентные явления в речи русских, говорящих на адыгейском языке.

На характер возникновения, развития и функционирования двуязычия большое влияние оказывают экстралингвистические факторы: статус контактируемых языков, структура и система соприкасающихся языков, состав населения, психологический настрой, способ и время приобретения двуязычия, компактность проживания людей, говорящих на том или ином языке и т.д.

В РФ русский язык со сложившимися историко-культурными традициями является основным средством межнационального общения. Однако в связи с преобразованием Адыгейской автономной области в РА, в целях рассмотрения перспектив развития и функционирования адыгейского языка и становления двустороннего билингвизма, 31 марта 1994 года был принят закон «О языках народов Республики Адыгея», который определил статус адыгейского и русского языков как государственных и внес существенные изменения в количественное соотношение русских-билингвов.

Факторами, положительно влияющими на становление русско-адыгейского двуязычия, являются: возрождение интереса к адыгейскому языку и культуре, к обычаям и традициям; межнациональные браки; стремление расширить социальные функции адыгейского языка в разных сферах общения; функционирование печатных и электронных СМИ; дальнейшее распространение национально-русского и русско-национального двуязычия с преимущественной ориентацией на второй тип билингвизма и т.д.

К факторам, отрицательно влияющим на развитие русско-адыгейского двуязычия, следует отнести: ограниченное функционирование адыгейского языка в сфере государственного управления, общественно-политической жизни, сфере образования, делопроизводства и обслуживания; отсутствие педагогических кадров, учебно-методической литературы, недостаточное комплектование школьных библиотек; незнание или даже нежелание изучать государственный язык (адыгейский) из-за «социальной непрестижности» (языковой нигилизм) и т.д.

Во второй главе «Парадигма русско-адыгейского двуязычия» представлены лингвистическая и социолингвистическая типологии интерферентных явлений в речи русских, говорящих на адыгейском языке.

Деление билингвизма с социолингвистической точки зрения на координативное (обеспечивающее порождение правильной речи на неродном языке) и субординативное (порождающее нарушение языковой системы неродного языка) в языкознании является общепризнанным. Процесс овладения адыгейским языком, становление русско-адыгейского двуязычия состоит из ряда последовательных этапов, которые отражают соотношения родного и изучаемого языков и степень владения фонетико-фонологическими и акцентологическими нормами адыгейского языка. Вслед за учеными-лингвистами Е.М. Верещагиным, Р.И. Хашимовым, Х.З. Багироковым мы признаем наличие нескольких переходных форм билингвизма, которые характеризуются особенностями проявления различных типов интерферентных явлений в речи русских, говорящих на адыгейском языке, при субординативном и координативном двуязычии.

В работе представлено восемь ступеней становления русско-адыгейского двуязычия на фонетико-фонологическом и акцентологическом уровнях: субординативный тип (суперферентное, полиферентное, диферентное, метаферентное, мезоферентное) и координативный тип (трансферентное, эндоферентное, адептивное).

Наличие нескольких переходных ступеней интерферентных отклонений в речи русских, говорящих на адыгейском языке, даёт возможность квалифицировать реальную второязычную речь на основе лингвистических дифференциальных признаков. Единицей измерения различных степеней интерференции является интерферема, которая может быть простой, сложной, разноуровневой, синкретичной и множественной и содержать в себе нарушения на одном или на разных уровнях речи.

По нашим наблюдениям, ступени становления русско-адыгейского двуязычия и особенности проявления различных типов интерферентных явлений на фонетико-фонологическом и акцентологическом уровнях зависят непосредственно от степени сложности восприятия и воспроизведения адыгейских звуков и адыгейской интонации.

Трудности усвоения литературного произношения в зависимости от их лингвистической природы и особенностей соответствия с родным языком неодинаковы, вследствие чего обнаруживаются различные по характеру, устойчивости и распространенности отклонения в речи русских, говорящих на адыгейском языке. Важно определить, какой из выявленных типов несоответствий на самом деле представляет наибольшую сложность, и какой – наименьшую. С другой стороны, те или иные трудности и связанные с ними ошибки, типичные для носителей русского языка, могут проявляться в разной степени на разных ступенях становления русско-адыгейского билингвизма.

Суперферентная ступень неизменно присутствует в самом начале изучения адыгейского языка русскими, когда в их речи на адыгейском языке отмечается наибольшее количество отклонений от произносительных норм адыгейского языка. На данной ступени практически все ошибки в речи на изучаемом языке являются существенными с точки зрения восприятия и произношения адыгейских звуков, звукосочетаний, слов и предложений.

Таким образом, при суперферентном двуязычии использование адыгейского языка приводит к максимальной интерференции, которая носит регулярный характер и может быть коммуникативно-значимой. Акцент на данной ступени русско-адыгейского двуязычия преобладает в наибольшей степени.

Каждая последующая ступень субординативного двуязычия характеризуется заметным уменьшением интерферентных явлений в речи русских на адыгейском языке до коммуникативно-незначимой и нерегулярной интерференции минимального типа. Уже на пятой ступени становления русско-адыгейского двуязычия (мезоферентной) влияние фонетико-фонологической и акцентологической систем русского языка на изучаемый язык снижено настолько, что носители русского языка практически все звуки адыгейского языка воспроизводят точно и чувствуют адыгейскую интонацию. Отклонения от произносительных норм адыгейского языка заметны при произношении русскими тех адыгейских звуков, которые являются для них наиболее трудными. К ним относятся лабиализованные согласные: [жъу], [шъу], [шIу] и абруптивный латеральный [лI]. По своему образованию все вышеперечисленные звуки по степени сложности произношения выходят на первое место. Высшей формой проявления координативного типа двуязычия мы считаем адептивное двуязычие, то есть владение неродным языком в совершенстве, предполагающее точное воспроизведение всех звуков изучаемого языка.

Сопоставительно-типологический анализ звукового строя контактирующих языков и данные эмпирического исследования свидетельствуют о том, что речь русских, говорящих на адыгейском языке, на разных ступенях становления русско-адыгейского двуязычия может колебаться от речи с сильной интерференцией до безукоризненных форм ее реализации. Однако, речь большинства русских, говорящих на адыгейском языке, соотносится с диферентной ступенью субординативного типа двуязычия.

Среда, в которой живет человек, влияет на его речевые навыки. В аспекте исследования становления русско-адыгейского двуязычия нами отмечается, что причины нарушения произносительных норм адыгейского языка в речи русских обусловливаются не только расхождениями между фонетико-фонологическими системами контактирующих языков, но и социолингвистическими факторами, которые способствуют созданию речевой среды: способ овладения неродным языком, демографическая принадлежность, образовательный уровень, этническое окружение билингва и т.д.

Критерии, которые имели бы свой собственный социолингвистический статус, обусловили различные виды и типы двуязычия: 1) наличие двух и более наций, народностей и их представителей на данной территории или в данном коллективе; 2) существование двух языков (русский и адыгейский), служащих средством общения людей; 3) наличие различных демографических групп; 4) соотнесенность двух речевых механизмов – чистый (комбинированный) и смешанный (соотнесенный); 5) время приобретения двуязычия – раннее и позднее; 6) способ овладения индивидом, группой людей неродным языком – контактный и неконтактный тип двуязычия; 7) направление действия контактирующих языков в той или иной двуязычной общности людей – одностороннее и двустороннее двуязычие; 8) степень охвата носителей одного народа тем или иным типом двуязычия – индивидуальное, групповое, массовое, всеобщее, семейное; 9) ареал распространения – двуязычие города и двуязычие сельской местности; 10) степень активности проявления интерференции на различных уровнях языка – высокое, среднее и низкое.

Компактность проживания русских с коренным, исконно национальным населением оказывает влияние на развитие русско-адыгейского двуязычия и на уровень владения русскоязычных билингвов неродным (адыгейским) языком. Вследствие реальных возможностей применения неродного языка в разных сферах общения, наиболее высокий уровень владения адыгейским языком отмечается у русских, проживающих в тех районах Республики Адыгея (Теучежский, Шовгеновский, Кошехабльский) и в г. Адыгейске, где адыгоязычное население представлено в количестве более 50 %. Именно в этих районах отмечается высокая степень функционирования различных типов и видов двуязычия.

Русско-адыгейское двуязычие с точки зрения степени и характера владения вторым языком является соотнесенным, т.к. абсолютное большинство русских усваивают адыгейский язык на базе родного, русского языка; с точки зрения времени и способа приобретения билингвизма – позднее; с точки зрения способа овладения неродным языком – контактное; с точки зрения степени распространенности – индивидуальное, групповое.

В третьей главе «Состояние исследования интерферентных явлений фонетико-фонологического и акцентологического уровней русско-адыгейского двуязычия» рассмотрена проблема функционирования русско-адыгейского двуязычия и выявлены интерферентные явления в речи русских, говорящих на адыгейском языке, в области вокализма, консонантизма и акцентологических норм адыгейского языка.

До недавнего времени только отдельные русские, выросшие в адыгейской языковой среде или дети от смешанных браков, говорили на двух контактирующих языках. На современном этапе развития языковой политики РА и в связи с расширением функций государственных языков ситуация изменилась. Русских, знающих и изучающих адыгейский язык, т.е. билингвов с двусторонним двуязычием, стало намного больше. Таким образом, в РА прослеживается динамика развития русско-адыгейского двуязычия.

Для лингвистического аспекта становления двустороннего билингвизма важным является исследование интерференции в речи русских, говорящих на адыгейском языке. Этот аспект сближается с сопоставительным описанием языков, с теорией языковых контактов, где дается лингвистическое объяснение причин возникновения интерференции как на уровне речи, так и на уровне языка; предсказываются возможные интерферентные явления.

Формирование и развитие речи русских, говорящих на адыгейском языке, тесно связано со звуковой стороной, с особенностями восприятия и воспроизведения звуков адыгейского языка. Без усвоения произносительных норм невозможно овладеть языком, так как это – основа основ практического усвоения неродного языка.

Рассмотренные нами особенности восприятия и воспроизведения звуков адыгейского языка свидетельствуют о том что, что в процессе формирования навыков произношения первостепенное значение приобретает воспитание фонематического слуха, т.е. способности четко различать и правильно воспроизводить все звуки адыгейской речи в речевом потоке. В речи русских, говорящих на адыгейском языке проявляются отклонения от произносительной нормы, фонологические и фонетические ошибки, называемые звуковой интерференцией.

Межъязыковая интерференция обусловливается тем, что носители русского языка звуки второго (адыгейского) языка воспринимают, опираясь на имеющийся у них опыт восприятия и воспроизведения, подгоняют их под шаблоны своего родного языка. Они слышат и произносят не то, что есть в действительности, а то к чему способен имеющийся у них опыт, механизмы анализа и синтеза. Таким образом, произношение адыгейских звуков русскими-билингвами связано со специфическими психолого-физиологическими процессами, которые вытекают из необходимости выработки совершенно новых слуховых и речедвигательных навыков.

Все виды межъязыковой интерференции в парадигматическом и синтагматическом аспектах представляют собой закономерные нарушения орфоэпических норм адыгейского языка, обусловливаемые влиянием фонетико-фонологической системы русского языка.

Согласно концепции У. Вайнрайха, фонологические и фонетические ошибки, связанные с влиянием парадигматических факторов, приводят к четырем видам интерференции: 1) недодифференциация фонем; 2) сверхдифференциация; 3) звуковая субституция; 4) реинтерпретация.

Недодифференциация происходит в результате того, что билингв не замечает дифференциальные признаки фонем вторичного языка, которые не являются характерными для его родного языка и воспринимает их, исходя из фонологической системы русского языка, как иррелевантные (лишенные семантической значимости), избыточные. Примером недодифференциации фонем является произношение русскими всегда твердой переднеязычной шипящей аффрикаты [чъ] и всегда мягкого адыгейского звонкого латерального спиранта [л’], который в русском языке противопоставляется по твердости-мягкости. Сравните: [чъыгы] – дерево – [чъ’игы]; [л’агъэ] – тарелка – [лагъэ].

Сверхдифференциация определяется как результат перенесения фонемных различий русского языка в изучаемый язык. Русские-билингвы фонологизируют такие различительные признаки фонем адыгейского языка, которые вовсе отсутствуют в русском или являются лишь позиционными. Указанный вид интерференции широко проявляется в речи русских, говорящих на адыгейском языке, на начальных ступенях овладения адыгейским языком, т.е. при субординативном двуязычии.

В данном случае одна фонема адыгейского языка отождествляется с несколькими фонемами русского языка, так как фонемный «репертуар» русского языка на данном участке фонологической системы шире, чем в неродном (адыгейском) языке. Данный тип интерференции широко представлен в области согласных. Например, адыгейский абруптивный латеральный звук [лI] русские-билингвы произносят как сочетание русских звуков [т+л’] или как близкое к адыгейскому звукосочетанию [лъ+и]. Сравните: [лIы] – мужчина – [т+ли], [лъ+и].

Звуковая субституция (подстановка) возникает в речи русских, говорящих на адыгейском языке, в результате отождествления фонем адыгейского языка с близкими звуками русского языка, в какой-то степени сходными с ними. Произношение русскими-билингвами вместо адыгейских заднеязычных спирантов [гъ], [хъ] русских звуков [г] и [х] является примером таких ошибок. Например: [гъатхэ] – весна – [гатхэ]; [хъэдэн] – тряпка – [хэдэн].

Реинтерпретация связана с переразложением билингвом дифференциальных признаков фонем вторичной системы на самостоятельные звуки. В этом случае вместо одного звука произносится два. Примером этого вида интерференции может служить произношение переднеязычной мягкой шипящей аффрикаты [дж]. Данный звук русские-билингвы заменяют сочетанием самостоятельных звуков [д+ж] или [д+жь]: [джанэ] – платье – [д+ж]анэ, джэгу – игра – [д+жь]егу.

В потоке речи звуки видоизменяются иногда до неузнаваемости. Поэтому при анализе ошибок необходимо учитывать звуковое окружение, синтагматические законы, особенности реализации фонем в виде конкретных звуков в зависимости от фонетической позиции.

Для каждого из сопоставляемых языков характерны свои специфические законы сочетаемости фонем. Нарушение синтагматических законов не всегда связано со смыслоразличением. Однако несоблюдение этих правил ведет к произносительным ошибкам в сочетании звуковых единиц. При этом они характеризуются следующими фонетическими процессами: протеза (присоединение добавочной фонемы к началу слова), эпентеза (вставка гласной фонемы между согласными в слове), эпитеза (подстановка гласной фонемы после сочетаний согласных фонем в конце слова), апокопа (сокращение последней фонемы), метатеза (перестановка фонем) и др.

Данные сопоставительно-типологического анализа звукового строя контактирующих языков и наблюдения за речью русских, говорящих на адыгейском языке, позволили выявить особенности восприятия и произношения русскими звуков адыгейского языка в различных фонетических позициях.

Русский и адыгейский языки являются разносистемными. Русский язык принадлежит к группе флективных языков. Адыгейский язык – к агглютинативным и полисинтетическим языкам. Русская и адыгейская фонетические системы отличаются друг от друга количественно и качественно, притом наибольшие различия наблюдаются в их консонантных системах.

Сопоставлению фонемных систем контактирующих языков способствует тот факт, что графические базы алфавитов адыгейского и русского языка совпадают, обе основаны на кириллице. Адыгейский алфавит включает все буквы – литеры русского алфавита, притом все они совпадают или близки русскому произношению этих фонем. Данные адыгейские звуки русские легко усваивают и безошибочно воспроизводят. Звуки, обозначенные двух- и трехлитерными буквами, а также гортанный звук [I], обозначенный посредством знака единицы, являются совершенно новыми, необычными для русского слуха. Следовательно, на их произношение следует обратить особое внимание.

Анализ фактического материала, собранного в ходе социолингвистического исследования, позволил выделить трудные для воспроизведения русскими звуки адыгейского языка.

Все звуки адыгейского языка отражены в диаграмме №1. Последовательность их определяется степенью сложности их произношения русскими респондентами.

Диаграмма №1

Классификация звуков адыгейского языка относительно сложности их произношения русскими-билингвами

В связи с тем, что в области гласных фонем, их реализации в речи, контактирующие языки имеют существенные расхождения, на начальных ступенях становления русско-адыгейского двуязычия, т.е. при субординативном типе двуязычия, при произношении гласных звуков в речи русских, говорящих на адыгейском языке, наблюдается наибольшее количество отклонений от произносительных норм изучаемого языка, затрудняющих правильное восприятие.

Результаты социолингвистического исследования свидетельствуют о том, что значительное интерферирующее влияние родного языка в своей речи русские испытывают в области тех гласных адыгейских звуков, которые графически обозначаются так же, как и в русском языке, но произношение их отличается. Вместо звуков адыгейского языка русские-билингвы используют более привычную артикуляцию своего родного языка.

В качестве примера приведем небольшие отрывки из речи респондентов, записанные на диктофонную запись: Мы [у]нэр [и]ны, дахэ вм. Мы [у+ы]нэр [й+ы]ны, дахэ – «Этот дом большой, красивый»; [IА]щ [о]рэдхэр [и]кIасэх вм. [А]щ [у+э]рэдхэр [й+ы]кIасэх – «Ему нравятся песни»; Ч[е]ты[у]м цыгъор [Iы]убытыгъ вм. Ч[э]ты[у+ы]м цыгъор [ы]убытыгъ – «Кошка поймала мышь».

Произношение адыгейских гласных русскими отличается некоторыми специфическими особенностями. Нами отмечается своеобразное произношение гласных [а], [э], [ы] и дифтонгов и [й+ы], о [у+э], у [у+ы]. В начале или в середине исконно адыгейских слов звуки [а], [э] русскими произносятся с ларингальным началом, а дифтонги произносятся как простые гласные. Сравните: [Iа]пч вм. [а]пч – стекло, [и]лъес вм. [й+ы]лъэс – год, [о]сы вм. [у+э]сы – снег, [у]ты вм. [у+ы]ты – утюг и т.д.

Похожее явление наблюдается при произношении и правописании следующих гласных: [а], [и], [о], [у] и звукосочетаний: [Iа], [Iи], [Iо], [Iу]. Русские-билингвы заменяют данные звуки знакомыми им фонемами: т.е. адыгейские слова с этими гласными произносят с ларингальным началом: [Iа]най вм. [а]най – клён, [Iи]ны вм. [й+ы]ны – большой, [Iо]рэд вм. [у+э]рэд – песня, [Iу]нэ вм. [у+ынэ] – дом, или наоборот: в адыгейских словах, где присутствуют буквосочетания [Iа], [Iи], [Iо], [Iу] в начале или в середине произносят без абруптивного ларингального смычного звука [I]: [а]жэ вм. [Iа]жэ́ – санки, [й+ы]ман вм. [Iи]ма́н – рел. вера, [у+э]фы вм. [Iо]фы – работа, мэ[у]шъашъэ вм. мэ[Iу]шъашъэ – шепчет. Такая недодифференциация и сверхдифференциация фонем в речи русских, говорящих на адыгейском языке, иногда может привести к изменению лексического значения слов. Сравните: я[Iа]пэхэр – их пальцы и [а]пэхэр – их носы, я[Iа]нэхэр – их столы (треножники) и [а]нэхэр – их глаза.

В произношении гласных [е], [ё], [ю], [я] русские-билингвы не испытывают особых затруднений, так как эти звуки в контактирующих языках произносятся почти одинаково.

Кроме неправильного произношения фонем, в речи русских, говорящих на адыгейском языке, наблюдаются случаи смешения гласных [и] и [ы], [е] и [э]: тх[и]лъ вм. тх[ы]лъ – книга, гъатх[е] вместо гъатх[э] – весна и т.д. Это явление можно объяснить тем, что звуки [ы] и [э] в словах русского языка встречаются довольно редко по сравнению со звуками [и] и [е].

В потоке речи на адыгейском языке русские-билингвы не только искажают звуковой облик слов, но и могут допустить другие отклонения от произносительных норм изучаемого языка, вызванные синтагматическими законами фонологических систем: 1) опущение гласного звука в тех словах, где присутствуют трёхсложные фонемы: шыузтес вм. шыуз[э]тес – всадник, [шъ]ущы[гъ] вм. [шъо]ущы[гъу] – сахар, жъоны[гъ]акI вм. жъоны[гъу]акI – май и т.д., или при скоплении двух-трех гласных в слове: къэубытын вм. къэу[у]быты́н – поймать, сыдэщтэу вм. сыдэ[у]щтэ́у – как, угъоин вм. у[у]гъои́н – собрать что-либо и т.д.; 2) вставка гласных звуков при стечении двух-трёх согласных: тхьакIум[ы]кIыхь вм. тхьакIумкIыхь – заяц, къант[ы]хъурай вм. къантхъурай – укроп и т.д.; 3) случаи неправильного произношения стечения гласных в слове: ку[Iо]у вм. ку[оу] – глубокий, [вуа]тэ вм. [уа]тэ – молоток и т.д.

Речь русских, говорящих на адыгейском языке, при субординативном типе двуязычия достигает коммуникативных целей, однако отклонения от норм адыгейского произношения могут стать коммуникативно-значимыми, т.е. ошибки в речевых произведениях билингва на адыгейском языке могут исказить смысл всего высказывания. Сравните: Шъэжъи́ир (нож) еджа́пIэм ма́кIо вм. Шъэ[о]жъыер (мальчик) еджапIэ́м макIо́ – «Мальчик идет в школу». В данном высказывании ошибка в слове «шъэожъыер» произошла вследствие выпадения из слова гласного [о], что привело к лексико-семантической интерференции.

Некоторые из этих интерферентных явлений в области гласных звуков могут присутствовать и при координативном типе двуязычия, но не в таких масштабах.

При координативном типе русско-адыгейского двуязычия отклонения от норм адыгейского произношения у русских-билингвов проявляются в незначительной мере и совершенно не отражаются на коммуникативной функции. В данном случае имеет место минимальная интерференция.

Таким образом, при произношении гласных звуков и их сочетаний в речи русскоязычных респондентов фонетико-фонологические ошибки, обусловленные фонетической интерференцией, неизменно присутствуют, но в меньшей степени по сравнению с согласными звуками. Это объясняется тем, что гласные сами по себе достаточно звучны, легко произносятся и выделяются из слова, являясь слогообразующими звуками. Согласные же менее звучны, артикулируются значительно сложнее, в речевом потоке подвергаются более значительным изменениям.

Как отмечалось выше, звуковой состав адыгейского языка отличается сложной системой согласных. Ошибки в произношении согласных и их сочетаний обусловливаются существенными различиями между консонантизмами контактирующих языков. Основные трудности связаны с произношением сложных адыгейских звуков, отсутствующих в русском языке, которых русские не различают на слух. Между разными согласными звуками они не могут определить разницу в звучании, поэтому часто путают звуки [чъ] и [чI], [лI] и [лъ], [хь] и [хъ], [шI] и [шъ], [шIу] и [шъу].

Некоторые, отсутствующие в русском языке согласные звуки, такие, как [л], [дж], [дз], [жь], [ку], [I], [Iу], русские-билингвы усваивают легче и произносят более точно, чем остальные. Так, всегда мягкий звонкий латеральный звук [л’] может звучать в речи русского на адыгейском языке как твердый: [л]эныст – ножницы, чэты[л]ы – курятина; а аффрикаты [дз] и [дж] в речи русских, говорящих на адыгейском языке, произносятся двуфонемными сочетаниями [д+з] и [д+ж], [д+жь]: [д+з]ыо – мешок, [д+жь]ыбэ – карман. Но такое произношение характерно для начального этапа становления двуязычия.

При произношении согласных адыгейских звуков [гъ], [чъ], [чI,] [кI], [шъ], [шI], [къ], [жъ], [хъ], [хь], [ц] русские в своей речи на адыгейском языке употребляют близкие им по артикуляции звуки русского языка [гъ]-[г], [чъ]-[чI]-[ч], [кI]-[ч], [шъ]-[шI]-[щ], [къ]-[к], [жъ]-[ж], [хъ]-[хь]-[х], [ц]-[ц].

Особые затруднения наблюдаются при произношении согласных, которые не имеют аналогов в русском языке. Большую трудность вызывает усвоение произношения букв-слогов: [хъо] – [хъу], [жъо] – [жъу], [тIо] – [тIу] и т.д. Это объясняется тем, что произношение букв-слогов не совпадает с их правописанием: шъо [щъу+э] шъофы – степь; гъо [гъу+э] гъожьы – желтый; дзо [дзу+э] хьан[дзо] – скирда; жъо[жъу+э] жъогъобын – созвездие и т.д. Вследствие интерферирующего влияния родного языка русскоязычные респонденты заменяют данные звуки адыгейского языка знакомыми им звуками родного языка (звуковая субституция): [сё]фы – степь, [го]жьи – желтый, а если не находят аналогов в русском языке, то сильно искажают их в потоке своей речи на адыгейском языке (сверхдифференциация): хьан[цзо] – скирда, [зжо]гъобын – созвездие и т.д.

Все остальные согласные: [б], [в], [г], [д], [ж], [з], [к], [м], [н], [п], [р], [с], [т], [ф], [х], [ц], [ч], [ш], [щ], которые встречаются и в русском языке, не вызывают особых затруднений.

Кроме этих, наиболее типичными отклонениями от произносительных норм адыгейского языка в области согласных звуков являются интерферентные явления, вызванные синтагматическими законами фонологических систем.

Очень часто русские, говорящие на адыгейском языке, затрудняются произносить несвойственные их родному языку сочетания звуков типа: тигъогогъу – наш спутник, гъогур къыуегъэлъэгъу – показывает дорогу, шъэфыбэхэр къеIуатэ – много тайн рассказывает. В тех адыгейских словах, где имеются скопления двух-трех согласных фонем, русскоязычные респонденты опускают один из звуков и произносят: гъолэн вм. гъо[н]лэн – вянуть, чахнуть, цIэлъэн вм. цIэ[н]лъэн – скользить, цIэнхъун вм. цIэн[т]хъун – скрести и т.д. В отдельных случаях в таких словах появляются гласные фонемы [ы] или [э]: ар бэу цэгъ[э]дэн вм. ар бэу цэгъдэн – он очень скупой; ар бэу хъор[ы]шэр вм. ар бэу хъоршэр – он (она) очень лукавый(ая) и т.д. Или, наоборот, данные фонемы опускают. Сравните: гощтхьан вм. гощт[ы]хьан – примёрзнуть с боку.

Иногда интерферирующее влияние родного языка при произношении адыгейских согласных звуков может оказаться существенным для общего смысла высказывания. Сравните: гъунэгъухэр дэ[гу]х – глухие соседи и гъунэгъухэр дэ[гъу]х – хорошие соседи. В данных высказываниях лабиализованные согласные фонемы [гу] и [гъу] являются смыслоразличительными. Лексическое значение слов меняется вследствие неправильного произношения одной из них.

Анализ исследуемого материала свидетельствует о том, что адыгейские слова, в которых присутствует большое скопление аффиксов -зэрэ, -щт, -гъэ, -р, -рэ и т.д. и сложных звуков [дз], [дзо], [дзу], [кI], [кIо], [кIу], [пI], [пIо], [пIу], [тI], [тIо], [тIу], [цо], [цу], [цI], [чI], [шI], [шIо], [шI], [лъ], [лI], [л], русским-билингвам произнести слитно сложно. Поэтому в их речи на адыгейском языке в некоторых случаях наблюдаются небольшие паузы, которые не ведут к искажению смысла высказываний, однако препятствуют восприятию и создают акцент: «Джэгуным зы – зэрэ – фэбгъэ – хьазыры – щтыр» – «Подготовка к игре».

Акцентологическими интерферентными явлениями, встречающимися в речи русских, говорящих на адыгейском языке, являются: нарушение норм ударения и интонационного рисунка адыгейского предложения.

В русском и адыгейском языках ударение является динамическим, но не интенсивным. Однако ударение в русском языке является подвижным и разноместным, а в адыгейском языке – в основном закреплено на последнем и предпоследнем слоге. Подобное различие в характере словесного ударения контактирующих языков само по себе обусловливает отклонения от норм орфоэпии в речи русских, говорящих на адыгейском языке.

Наиболее типичными акцентологическими отклонениями в речи русских, говорящих на адыгейском языке, возникающих вследствие интерферирующего влияния родного языка являются: а) случаи неправильного определения ударного слога в односложных словах: къалэ вм. къалэ – город, да́хэ вм. дахэ́ – красивый (красивая), (красивое) и т.д.; б) случаи неправильной постановки ударения в глагольных основах: кIощты́гъэ вм. кIо́щтыгъэ – шел (шла), седжэ́щтыгъэ вм. седжэщтыгъэ́ – я читал (читала), я учился (училась) и т.д.; в) случаи неправильной постановки ударения при образовании множественного числа существительных: чъыгы́ – дерево, чъыгхэ́р – деревья; шы́пхъу – сестра, шыпхъухэ́р – сестры и др.

Неправильное определение в слове ударного слога в адыгейском языке иногда может иметь смыслоразличительное значение: о́хы – ты косишь, охы́ – низменность; о́щы – ты доишь (корову), ощы́ – топор; щалъэ́ – ведро, ща́лъэ – одевает и т.д.

Самым трудным для усвоения и воспроизведения двуязычными русскими является адыгейская интонация.

Интерференция интонационного характера в речи русских, говорящих на адыгейском языке, наблюдается на всех этапах овладения адыгейским языком, что свидетельствует о её устойчивости.

Русский-билингв, как правило, неправильно определяют интонационный центр фразы: Зэ ощх къещхы, зэ тыгъэр къепсы, вм. Зэ ощх къещхы, зэ тыгъэр къепсы – «То дождь идёт, то солнце светит».

Наблюдаются случаи нарушения движения мелодики голоса. Например, русские-билингвы понижают тон голоса после каждого однородного члена, делают большие паузы: КъыпцIэхэри //, къужъхэри //, чэрэзхэри //джыри шхъуантIэх. «И сливы //, и груши //, и вишни // ещё зелёные».

Неправильно интонируют повествовательные, вопросительные и побудительные предложения. Хотя в контактирующих языках повествовательные предложения имеют сходный мелодический рисунок (разумеется, не совсем тождественный), билингвы склонны произносить данный тип предложения с нисходяще-восходящей интонацией. Сравните:

 Тэ нэшэбэгухэр кIэтчыщт. «Мы будем собирать огурцы».

Вм. Тэ нэшэбэгухэр кIэтчыщт. «Мы будем собирать огурцы».

Побудительные предложения интонируют как повествовательные:

Ир, уипчэдыжь шIу! – «Ира, доброе утро»! Вм. Ир, уипчэдыжь шIу!

Нередко без вопросительной интонации произносятся вопросительные предложения, что мешает достижению коммуникативных целей.

Хэта пцэжъые ешэрэр? – «Кто ловит рыбу»? Вм. Хэта пцэжъые ешэрэр?

Интонационные интерферентные отклонения в речи русских, говорящих на адыгейском языке, особенно заметны на начальных ступенях становления двуязычия – при субординативном типе, т. к. неверная постановка словесного ударения, длительные паузы между речевыми тактами и неправильное интонационное оформление обусловлены мысленным переводом смысловых единиц с русского языка на адыгейский язык. При координативном типе двуязычия в речи русских, говорящих на адыгейском языке, сохраняется общая интонационная стройность высказывания, но заметней становится интерференция на уровне актуального членения высказывания, что связано, во-первых, с синтаксической структурой, и, во-вторых, с актуализацией, с логическим ударением отдельных членов высказывания.

Данные, полученные в результате социолингвистического исследования, позволили воссоздать и проанализировать истоки возникновения того или иного типа двуязычия, формы его проявления и выявить типичные фонетико-фонологические и акцентологические интерферентные явления, присутствующие в речи русских, говорящих на адыгейском языке, на различных ступенях становления русско-адыгейского двуязычия.

На примере русского и адыгейского языков еще раз подтверждается гипотеза о том, что если вследствие длительного и целенаправленного процесса изучения неродного языка интерферентных явлений в речи русских, говорящих на адыгейском языке, на фонетико-фонологическом и акцентологическом уровнях удается избежать, то акцент сохраняется на протяжении всей жизни. Исключение составляют лишь те русские-билингвы, у которых овладение двумя языками происходит параллельно в раннем возрасте, т.е. неродной язык усваивается благодаря тем же механизмам, что и родной язык.

В заключении формулируются общие выводы и результаты исследования, намечаются перспективы дальнейшей разработки проблемы.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Проблема межъязыковой интерференции контактирующих языков / М.О. Волкова // Научная конференция молодых ученых и аспирантов АГУ (22-25 апреля 2003 года). – Майкоп: изд-во АГУ, 2003. – С. 160-163.

2. Явление интерференции при изучении фонетики адыгейского языка как неродного / М.О. Волкова // Наука. Образование. Молодежь: Материалы научной конференции молодых ученых АГУ (6 февраля 2004 года). – Майкоп: изд-во АГУ, 2004. – С. 42-44.

3. Лингвистическая сущность понятия русский язык – средство межнационального общения / Х.З. Багироков, М.О. Волкова // Билингвизм в теории и практике: сборник научных трудов. – Майкоп: изд-во АГУ, 2004. – С. 53-72.

4. Диафонические соотношения гласных в русском и адыгейском языках / М.О. Волкова // Вестник АГУ. – Майкоп: изд-во АГУ, 2006. – С. 185-187.

5. Социолингвистический и собственно лингвистический аспекты становления русско-адыгейского двуязычия / М.О. Волкова // Механизмы интенсификации социально-экономического развития региона: Известия вузов Северо-Кавказского региона. – Спец. выпуск. – 2006. – Ростов-на-Дону, 2006. – C. 119-