Знаменское-Садки

Коробко М.Ю.

Проезд: ст. метро "Теплый Стан", далее автобусом № 37до остановки "Зона отдыха "Битца"" или автобусами №281 и 781, троллейбусами № 72 и 81 до остановки "Проезд Карамзина"; либо ст. метро "Ясенево", далее автобусами № 769 и 781 до остановки "Проезд Карамзина" или автобусами №710 и 202 до остановки "Зона отдыха "Битца""; при любом варианте - далее пешком через зону отдыха.

Далеко не все подмосковные усадьбы, оказавшиеся на территории столицы, открыты для свободного посещения. К их числу принадлежит усадьба Знаменское-Садки, относительно недавно включенная в черту Юго-Запада Москвы. Эта усадьба уникальна своими интерьерами - одними из немногих, уцелевших от классицистической эпохи. Благодаря их высокому художественному достоинству господский дом Знаменского приобрел особую ценность. До сих пор эта усадьба не ощущается частью современного индустриального города благодаря своей огромной территории и соседству с лесным массивом зоны отдыха.

Происхождение названия

Первоначально на месте усадьбы находилась небольшая деревня, называвшаяся Садки, или Верхово. Первое название происходит от садков для рыб, устраиваемых на речке Битце (Обитце или Анбитце), на которой и находилась деревня. Такого типа топонимы, данные исключительно по функциям какого-либо объекта, существовавшего в конкретной местности, не часты, но тем не менее встречаются. Например, аналогичного происхождения одно из ранних названий Кузьминок - Мельница по существовавшей в этой местности мельнице; севернее Люблина находилась еще одна усадьба, также называвшаяся Садки (Чесменка) и т.п. Название Верхово, скорее всего, как и большинство названий усадеб, имеет "владельческое" происхождение, то есть, образовано от прозвища кого-то из ее владельцев.

Впоследствии по церкви Садки получили еще одно название - Знаменское, которое со временем трансформировалось в формы: Знаменская вотчина и уже знакомое нам Знаменское-Садки.

Владельцы и гости

Большую часть XVII в. деревня Садки, документально известная с 1617 г., принадлежала различным представителям рода Ладыженских. Согласно книге "Древний Сосенский стан Московского уезда", написанной бароном Д.О. Шеллингом, владельцем соседней усадьбы Никольское (Хованское), деревня Садки "была за Леонтием Ладыженским и сыновьями его Обросимом и Евстратием". Однако ниже им же отмечено, что Обросим (Абросим или Абрам) все-таки был не сыном, а племянником Леонтия Ладыженского, поскольку деревня Бачурино, тогда составлявшая единое целое с Садками, считалась "поместьем Абросима Ивановича и Евстрата Леонтьевича Ладыженских, а прежде была за их отцами", соответственно Иваном и Леонтием Ладыженскими. Этому не противоречит писцовая книга Московского уезда 1627-1628 гг., в которой описана "деревня Садки, Верхово тож, на речке Обитце, - поместье Обросима Иванова сына Ладыженского, в деревне двор помещиков, дв[ор] приказчиков, дв[ор] людской, да крестьянских 3 дв[ора], в них 3 человека]", то есть впервые упоминается усадьба. Поскольку "...писано за ним Обросимом то поместье по ввозной грамоте [7] 125 [1617] г.", то, надо думать, приведенные Д.О. Шеппингом сведения относятся к более раннему времени, что позволяет считать Садки несколько старше.

В 1631 г. Садки перешли к сыну предыдущего владельца Федору Обросимовичу (Абрамовичу) Ладыженскому (ум. после 1688 г.), бывшему патриаршим, а затем царским стольником и воеводой в Ливнах. Он расширил свои владения, прикупив к ним в 1636 г. соседнюю пустошь Ярцево на Ярцевском овраге, принадлежавшую вдове князя И. Барятинского. В 1644 г. Ф.О. Ладыженский приобрел в Поместном приказе в вотчину сами Садки, ставшие его постоянной собственностью.

Будучи пожалован в думные дворяне в 1676 г., Ф.О. Ладыженский продал Садки своему зятю князю Никите Семеновичу Урусову (ум. 1692 г.), приходившемуся троюродным братом царю Алексею Михайловичу, но сохранил за собой Бачурино. Н.С. Урусов в 1679 г. был пожалован в бояре, служил воеводой в Новгороде, Киеве, Холмогорах, Архангельске. При нем территория Садков была расширена за счет присоединения в 1680 г. деревни Коровкино (другие названия: Ортеево и Артемье-во), купленной у некоего Романа Мотова (впоследствии упразднена). В самих Садках в 1687 г. была сооружена деревянная одноглавая церковь Знамения Богородицы.

В 1692 г. после смерти Н.С. Урусова Знаменское-Садки унаследовала его вторая жена Ефимия (Афимья) Григорьевна, урожденная княжна Щербатова, вместе с детьми - князьями Федором, Иваном, Семеном и Алексеем Никитичами Урусовыми. По разделу имения единственным владельцем Знаменского-Садков стал старший сын Ф.Н. Урусов, бывший комнатным стольником. В 1697 г. он был послан Петром I за границу для изучения морского дела, как и многие молодые дворяне, в том числе владелец Виноградова П.К. Пушкин и А.Ф. Лопухин, которому впоследствии принадлежало соседнее со Знаменским-Садками Ясенево. Вернувшись в Россию, Ф.Н. Урусов одно время занимался постройкой кораблей в Воронеже.

В 1722 г. Знаменское-Садки унаследовала его жена княгиня Елена Александровна Урусова, а к 1731 г. это имение уже принадлежало его племянникам - князьям Василию и Михаилу Семеновичам Урусовым. Последний не оставил потомства, и достаточно скоро его брат В.С. Урусов стал единственным владельцем Знаменского. При нем много деревьев из знаменских угодий было использовано при создании в Лефортове Анненгофского сада. Тогда "крестьянин Филатов обязался перевезти из вотчины князя Урусова Московского уезда села Садков, Знаменское тож, по Серпуховской дороге из рощи липовых дерев: штамбовых [с высокими прямыми стволами. - М.К.] - 2000, шпалерных - 1000. Ценою с вырыванием и перевозкою за штамбовые по 6 рублей, а за шпалерные - по 3 рубля за сотню".

В 1750 г. Знаменское-Садки приобрела у В.С. Урусова за 7 тысяч рублей княжна Екатерина Ивановна Трубецкая. Новая владелица Знаменского ничем особенно себя не зарекомендовала, не отметилась ни в чьих воспоминаниях, не прославилась каким-либо другим образом и даже не вышла замуж. Она была дочерью князя Ивана Юрьевича Трубецкого, но не знаменитого генерал-фельдмаршала, а его племяннника, президента Юстиц-коллегии, прозванного Меньшим. Ко времени перехода Знаменского к Е.И.Трубецкой ее отца уже не было в живых, о матери, Марии Яковлевне, урожденной Глебовой, никаких сведений мы также не имеем. Единственным значимым событием, произошедшим в Знаменском при Е.И. Трубецкой, была замена ветхой деревянной церкви на каменную, сооруженную в 1754-1756 гг. "на другом поблизости месте".

Не позднее 1766 г. Знаменское-Садки перешли к дяде бывшей владелицы гвардейскому капитану князю Дмитрию Юрьевичу Трубецкому (1737-1792), впоследствии владевшему знаменитым "домом-комодом" у Покровских ворот (Покровка, 22). Именно по нему Д.Ю.Трубецкой вместе с семьей получил ироническое прозвище "Трубец-кие-комод", отличавшее их от других Трубецких.

При Д.Ю. Трубецком Знаменское существенно расширилось на юг и юго-восток за счет присоединения территорий, ныне составляющих значительную часть современных районов Москвы - Северное и Южное Бутово. У соседнего владельца князя Григория Алексеевича Щербатова были приобретены село Киово (Киёво) и деревня Качалове, впоследствии известные под объединенным названием Киово-Качалово. А благодаря браку Д.Ю. Трубецкого с княжной Варварой Ивановной Одоевской (ум. 1788) в имение со временем вошли деревни Гавриково, Щибарово и Язва (Язвенка), а также "полсела Ивановского, смежного со Знаменским". Само же Знаменское с ближайшими окрестностями в "экономических примечаниях" к планам генерального межевания Московского уезда описано следующим образом: "Село на левом берегу речки Анбицы и на правом берегу безымянного отвершка [оврага. - М.К.], церковь каменная Знамения Пресвятыя Богородицы. Деревни: Садки на правых берегах той же речки Анбицы и оврага Карцовского; деревня Анбицы на левом берегу означенной речки Анбицы и при большой Серпуховской дороге; церковная земля на правом берегу вышеописанной речки Анбицы и на левой стороне оврага Карцовского, земля глинистая, хлеб и покосы средственны, лес дровяной, крестьяне на пашне".

В ходе реконструкции в усадьбе был возведен ряд новых построек, в том числе ныне существующий господский дом. В нем 23 июня 1787 г. Д.Ю. Трубецкой принимал императрицу Екатерину II, которая возвращалась из поездки на юг страны, и встречавших ее внуков - великих князей Александра (будущего Александра I) и Константина Павловичей. Отсюда они направились в царский дворец, находившийся в селе Коломенском, а 27 июня торжественно вступили в Москву. В "Памятных записках" статс-секретаря императрицы А.В. Храповицкого этот эпизод описан следующим образом: "Великие князья встретили в Знаменском кн[язя] Дмитрия Юрьевича Трубецкого и приехали на вечер в Коломенское". По местной легенде, в честь приезда императрицы перед южным фасадом господского дома по инициативе Д.Ю. Трубецкого были высажены три дуба, два из которых сохранились до настоящего времени.

В 1792 г. Знаменское унаследовал сын Дмитрия Юрьевича князь Иван Дмитриевич Трубецкой (ум. 1827), женившийся на известной московской красавице Екатерине Александровне Мансуровой (ум. 1834), происходившей из старинного, но обедневшего дворянского рода. Новоиспеченная княгиня приобрела общественное положение и, подчинив себе мужа, управляла им и его деньгами. Веселая, пышная жизнь, которую семья Трубецких вела в городе, с многочисленными удовольствиями, гостями и поклонниками хозяйки распространилась и на Знаменское. Этому не мешал и И.Д. Трубецкой, поскольку, как отметил биограф Трубецких В.К. Трутовский, "жил он крайне замкнутой жизнью, в семье появлялся редко и всегда держался от остальных особняком".

Трубецкие практически постоянно проводили летние месяцы в своей усадьбе, за исключением перерыва во время Отечественной войны 1812 г. Тогда имение пострадало от наполеоновской армии, некоторые крестьянские дома были сожжены, а крестьянское имущество увезено французами.

Как и большинство подмосковных помещиков, И.Д. Трубецкой попросил помощи от властей, мотивируя это тем, что "оная вотчина неприятелем совершенно разграблена". Но именно ему - редкий случай - в поддержке было отказано. Поводом для отказа оказалось значительное состояние князя, имевшего помимо Знаменского имения в Воронежской, Калужской, Курской, Орловской и Тульской губерниях, а также на Украине. "По рассмотрении замечается, что его сиятельство из избыточного своего состояния не избыт-чая [не обеднев. - М.К.] может привести подмосковных крестьян в первобытное [прежнее. - М.К.] состояние и прокормить до нового урожая хлеба", - отметил Московский уездный предводитель дворянства А.А. Арсеньев, принявший решение не помогать И.Д. Трубецкому.

Очевидно, княжеская усадьба не слишком пострадала в 1812 г. Во всяком случае, И.Д. Трубецкой, перечисляя ущерб, нанесенный Знаменскому, ни разу не говорит о гибели принадлежавших непосредственно ему построек. Во всяком случае, достаточно скоро Трубецкие вернулись в усадьбу, возобновив прежние забавы и праздники. Церковь, в которой побывали французы, в 1813 г. была заново освящена.

Описание любопытного образа жизни в Знаменском, какой она могла быть в эпоху Трубецких, принадлежит искусствоведу А. Н. Гречу: "Когда же устраивались в Знаменском нарядные охоты, происходил съезд гостей из ближних и дальних имений, внутри украшался зал плошками и фонариками, под звуки крепостного оркестра происходили танцы или ставились шарады и живые картины. Гости задерживались здесь на недели и месяцы - прогулки, чтения, игры сменялись здесь под гостеприимной кровлей, оставив след в любопытной книжечке "Les amisements de Znamensk'oe" ["Забавы Знаменского". - М.К.] где текст, по-видимому, принадлежит [Н.М.] Карамзину, в то время проживавшему с малолетними детьми князя [А.И.] Вяземского в соседнем Остафьеве".

Стиль Знаменского понят А.Н. Гречем достаточно верно, правда, нет никаких документальных указаний на существование у Трубецких собственного крепостного оркестра, на эту мысль его, видимо, натолкнули хоры для музыкантов, находящиеся в Марсовом зале господского дома. Как правило, все мероприятия организовывали дети Трубецких и гости, одновременно являвшиеся и исполнителями, и зрителями. Едва ли не единственным профессиональным музыкантом, демонстрировавшим в Знаменском свое искусство, был композитор И.И. Геништа - один из первых в России исполнителей фортепьянных концертов Л. Бетховена. Гипотетическая возможность приезда Н.М. Карамзина в Знаменское пока также не получила документального подтверждения, однако кажется весьма вероятной. Ничего не известно и о книге "Забавы Знаменского", скорее всего, А.Н. Греч имел в виду "Знаменский журнал", который одно время вел М.П. Погодин, будущий известный историк и писатель, приглашенный в Знаменское в конце 1810-х гг. в качестве учителя младших детей Трубецких за огромное по тем временам жалование "по сту рублей в месяц", а затем ставший личным секретарем владельца усадьбы.

Жизнь в Знаменском оказала существенное влияние на формирование взглядов и становление личности М.П. Погодина, родовая усадьба Трубецких стала для него, разночинца по происхождению, родным домом. Некоторые обитатели усадьбы были увековечены М.П. Погодиным в написанной в Знаменском повести "Русая коса". В образе графини 0. он вывел свою любимую ученицу Александру Ивановну Трубецкую, впоследствии по мужу княгиню Мещерскую (1809-1873), часто ходившую с распущенной косой; свою будущую жену Е.В. Ватсон изобразил под именем Марии, а себя в образе Минского.

"Дорогое незабвенное Знаменское, где провел... лет девять, приятнейших в... жизни", происходившие в усадьбе события и обычную бытовую жизнь, развлечения молодых Трубецких и их гостей М.П. Погодин описал в своем дневнике, ныне хранящемся в Российской государственной библиотеке: "Ходили гулять на большую дорогу к кривому мосту... к большой дороге по краю сада... играли в волан, в городки, качели... на большом пруду катались на лодках, устраивали морские сражения..." "Атмосфера здешняя располагала к занятиям и литературным трудам. Царил дух влюбленности и дружеских бесед". Очень интересны самые первые впечатления М.П. Погодина от Знаменского общества: "Удивительное влияние имеют на нас люди, с коими мы обращаемся. В целый месяц, как я живу здесь, ни одной почти дурной в каком-либо отношении мысли не пришло мне в голову. Если б с младенчества окружали меня всегда такие люди".

В автобиографии М.П. Погодин позднее отметил, что "эти впечатления дополнял молодой товарищ [Ф.И.] Тютчев, к которому хаживал я иногда по соседству из Знаменского в Троицкое и заставал всегда за немецкою книгою. Его рассуждения свысока о Ви-ланде и Шиллере, Гердере и Гете, которых как будто принимал он в своей предгостиной, возбуждали желание сравниться с его начитанностью". Ф.И. Тютчев, тогда еще бывший не знаменитым поэтом, а просто способным студентом Московского университета, жил в семи верстах от Знаменского, в усадьбе своего отца Троицкое (Теплые Станы).

В дневнике М.П. Погодина за 1822 г. зафиксированы: его знакомство в Знаменском с владельцем соседней усадьбы Остафьево князем П.А. Вяземским, который впоследствии не раз оказывал ему поддержку; приезд в Знаменское княжны М.Н. Волконской и ее подруги Л.(Е.)И. Гениссиен ("княжна Волхонская явилась на сцене..."); различные обстоятельства их жизни в усадьбе; интерес М.Н. Волконской к "Знаменскому обществу" ("...говорил с Волхонской о характерах знаменских. Есть множество очень резких. Княгиня [Е.А. Трубецкая] имеет большой талант, держит всех в струнке, заставляет самых умных людей смотреть на свои глупости в уменьшительное стекло..."); поездка М.Н. Волконской к жениху графу Н.И. Толстому в соседнее Ясенево; сборы перед венчанием в ясеневской церкви ("Проводили княжну Волхонскую к венцу. Дай бог ей счастья"), а также приезд новобрачной на другой день после свадьбы из усадьбы Узкое с мужем ("Молодые у нас"). Вместе с ними приехали из Узкого граф и графиня П.А. и М.А. Толстые и их сыновья. Самый младший из них И.П. Толстой также был учеником М.П. Погодина, который счел нужным развлечь его в Знаменском ("Катались на лодке с молодым графом Толстым, которого учу я в [университетском Благородном] пансионе"). В честь молодоженов был дан "прекраснейший" обед.

В Троицкое к Ф.И. Тютчеву М.П. Погодин тогда уже не ездил, поскольку тот сразу после окончания Московского университета оказался прикомандирован к российской миссии в Мюнхене сверх штата и только в июне 1825 г. ненадолго вернулся в Москву в отпуск. К тому времени относится единственное документально известное посещение Ф.И. Тютчевым Знаменского, которое М.П. Погодин описал следующим образом: "Увидел Тютчева, приехавш[его] из чуж[их] краев; говор[ил] с ним об иностран[ной] литературе, о политике, образе жизни тамош[ней] и пр. Мечет словами, хотя и видно, что он там не слишк[ом] мн[ого] занимался делом; он пахнет двором. - Отпустил мне много острот. В России канцелярия и казармы. - Все движется вокруг кнута и чина. -Мы знали афишку, но не знали действия и т.п. [...] Смотрел на маленькое кокетство [княгини] Ал[ександры] Ник[олаевны Голицыной, урожденной Левашовой], которой, как говорит, не нравится Тютчев, но она говорит с ним беспрестанно и пр. Гов[орил] он об обществах; в Мюнхене общество] малочисленное], - придворные и пр.".

В том же году управляющим имениями И.Д. Трубецкого, в том числе Знаменским-Садками, стал отставной коллежский асессор В.Д. Корнильев, широко известный в Москве как хлебосольный хозяин, покровитель и друг многих литераторов и художников. Скорее всего, на эту службу он был принят по протекции М.П. Погодина. Впоследствии Знаменское мог посещать племянник В.Д. Корнильева знаменитый химик Д.И. Менделеев.

В 1827-1834 гг. Знаменским-Садками владела овдовевшая Е.А. Трубецкая. Затем оно вместе с другими имениями перешло к ее сыновьям: "камергеру и кавалеру" Юрию (1792-1848) и отставному корнету лейб-гвардии Конного полка Николаю (1807-1874) Ивановичам Трубецким. До 1838 г. они произвели раздел наследства, по которому единственным владельцем Знаменского стал Н.И. Трубецкой, бывший в юности воспитанником М.П. Погодина. Современники считали его добродушным, но крайне ограниченным человеком, недаром С.Т. Аксаков сделал Н.И. Трубецкого прототипом главного героя своей сатирической пьесы "Князь Луповицкий, или Приезд в деревню".

Н.И. Трубецкой провел в усадьбе значительные строительные работы, в ходе которых были возведены два крупных хозяйственных комплекса в "запрудной части" - конный и скотный дворы. Видимо, при нем же был неудачно реконструирован господский дом, лишившийся значительной части своей выразительности, и возведен новый флигель рядом с ним. В 1843 г. изменился статус усадебной церкви, которая была приписана к церкви Киова-Качалова и утратила самостоятельность. Это решение, очевидно, принятое не без участия Н.И. Трубецкого, мотивировалось тем, что "в Садках только один господский дом, и крестьяне уже лет сто тому назад [при Д.Ю. Трубецком. - М.К.] все были переселены на старую Серпуховскую дорогу в деревню Обитцы или Битцы, образовавшую выселок". Этот недавно появившийся "выселок" получил официальное название Аннино в честь жены Н.И. Трубецкого Анны Андреевны, урожденной графини Гудович, но в обиходе именовался Новые Битцы. Соответственно деревня Битцы, получила еще одно название - Старые Битцы.

Впоследствии Н.И. Трубецкой долгое время жил во Франции, где перешел в католичество, но время от времени писал славянофильские брошюры. Такое, казалось бы, несовместимое сочетание религиозных и политических убеждений остроумно высмеял Н.А. Некрасов в следующей эпиграмме:

Я однажды смеялся до колик,

Слыша, как князь NN говорил:

"Я, душа моя, славянофил". -

"А религия ваша?" - "Католик".

В упоминавшейся выше работе "Древний Сосенский стан Московского уезда", считается, что Н.И. Трубецкой передал Знаменское своей единственной дочери княгине Екатерине Николаевне Орловой (1840-1885). Однако это опровергают материалы, хранящиеся в Центральном историческом архиве г. Москвы. Н.И. Трубецкому Знаменское принадлежало вплоть до 1865 г., когда это имение перешло к следующим владельцам: бывшему московскому вице-губернатору тайному советнику Ивану Павловичу Шаблыкину (1809-1888) и его жене Екатерине Николаевне, урожденной Шамшевой, то есть Е.Н. Орлова юридически никогда не была владелицей Знаменского, а при совершении сделки с Шаблыкиными, видимо, заменяла Н.И.Трубецкого, приезд которого в Россию был невозможен из-за его перехода в католичество. О деятельности Шаблыкиных в Знаменском известно немногое. Помнимо огромной территории имения они посчитали своей собственностью и церковную землю, которой пользовались без какого-либо вознаграждения священника.

В 1876 г. Шаблыкины продали Знаменское за 30 тысяч рублей виднейшему публицисту консервативного толка Михаилу Никифоровичу Каткову (1818-1887). Этот владелец имения в молодости участвовал в литературном кружке писателя Н.В. Станкевича, дружил с В.Г. Белинским, но позже разошелся со своими друзьями, примкнув к лагерю писателей-славянофилов. К чести М.Н. Каткова необходимо отметить, что он всегда оставался независимым от влияния каких-либо официальных лиц, но зачастую оказывался более нетерпимым, чем власти. Вместе с публицистом П.Н. Леонтьевым М.Н. Катков арендовал газету "Московские ведомости", на долгие годы превратившуюся в оплот "охранительного начала", и издавал "литературный и политический" журнал "Русский вестник".

Есть основания предполагать, что при М.Н. Каткове Знаменское-Садки оказалось связано с именем великого русского философа В.С. Соловьева. Еще один из его первых биографов, С.М. Лукьянов, задавался вопросом: "Не случалось ли и в Знаменском бывать Соловьеву?" В письме поэту князю Д.Н. Цертелеву В.С. Соловьев сообщал о своем намерении посетить подмосковную М.Н. Каткова, поскольку "...это вернее чем в редакцию". С большой долей вероятности можно предположить, что эта поездка состоялась, тем более что это письмо датируется осенью 1876 г., временем, когда М.Н. Катков только что приобрел Знаменское. Естественно, новому владельцу пришлось сразу же потратить некоторое время на хотя бы минимальное приведение усадьбы в порядок.

М.Н. Катков прожил в Знаменском до конца жизни, с годами все больше склоняясь к желанию отойти от политики и вернуться к любимому занятию юности - философии. "В последний раз я видел Михаила Никифоровича в среду, первого июля [1887 г.], - вспоминал профессор физики Московского университета Н.А. Любимов. - Тревожные известия побудили меня приехать из Петербурга навестить дорогого больного. Пробыв день в Знаменском и возвращаясь вечером в Москву, я простился с Михаилом Никифоровичем. Он полулежал в кресле у открытого окна, куда велел перенести себя, чтобы дохнуть свежим воздухом. Мы поцеловались. Он сказал несколько ласковых слов. Они были из числа последних, произнесенных им.

Ночью в Москву тревожно приехал племянник Каткова, сообщивший, что вскоре по моем отъезде Михаил Никифорович лишился употребления языка. Речь так и не возвратилась до конца жизни". Проболев еще около трех недель, М.Н. Катков скончался в Знаменском 20 июля. Его тело было перевезено в Москву и похоронено на территории Алексеевского монастыря (могила не сохранилась).

Имение унаследовала вдова М.Н. Каткова, Софья Петровна, урожденная княжна Шаликова. По воспоминаниям писателя Е.М. Феоктистова, эта дама была "дурна собой и выделялась образцовой глупостью". В 1889 г. она передала Знаменское в собственность своему старшему сыну Андрею Михайловичу Каткову (1863-1915), впоследствии действительному статскому советнику, имевшему и придворное звание камер-юнкера. Новый владелец много служил по выборам от дворянства и в земствах, был попечителем земских начальных училищ (школ) в Аннине и соседних населенных пунктах - Царицыне и Чертанове, членом учетно-ссудного комитета по сельскохозяйственным кредитам Московской конторы Государственного банка и, помимо того, активно занимался хозяйством своего подмосковного имения. А.М. Катков очень добросовестно относился к своим обязанностям Подольского уездного предводителя дворянства, сумев объединить деятельность всех органов управления уезда, и занимал эту должность много лет.

Сведения о его супруге фрейлине Марии Владимировне Катковой, урожденной княжне Щербатовой (1864 - не ранее 1921), более отрывочны. В бумагах последнего владельца Остафьева графа С.Д. Шереметева, хранящихся в Российском государственном архиве древних актов, сохранилось несколько писем М.В. Катковой. Сын С.Д. Шереметева, впоследствии бывший первым директором музея в Остафьеве, высоко оценил уровень суконного дела, организованного ею в Знаменском: "Из кустарных производств следует упомянуть суконное дело в селе Знаменском, заведенное М.В. Катковою, успешно работавшее отличные домашние сукна, напоминающие кавказские или английские материи, и позволяющее предположить, что домашнее кустарное производство могло бы существовать и в наши дни".

В 1908 г. на средства М.В. Катковой был быстро сформирован санитарный отряд, оказавший помощь Белопесоцкой слободе Серпуховского уезда, затопленной водами сильно разлившейся реки Оки. В том же году она унаследовала от своего дяди А.А. Столыпина знаменитое имение Тарханы Пензенской губернии, в котором прошло детство М.Ю. Лермонтова. Но Катковы не жили в нем постоянно, предпочитая Знаменское.

Вскоре после начала Первой мировой войны оба их сына унтер-офицер Андрей и корнет Михаил Андреевичи Катковы погибли на фронте 6 августа 1914 г. Тела убитых перевезли в Знаменское, похоронив в небольшом склепе на территории усадьбы, рядом с церковью. По свидетельству знакомой Катковых А.Г. Шатиловой, "на могилах всегда цвели фиалки и горели лампады". Ровно через год родители, желая увековечить память детей, заложили на Братском кладбище - памятнике жертвам войны в подмосковном селе Всехсвятском (ныне в черте столицы у кинотеатра "Ленинград" в районе Песчаных улиц на Соколе) спроектированную архитектором А.В. Щусевым большую пятиглавую церковь (не сохранилось) и открыли (устроенное на их же средства) отдельное кладбище для сестер милосердия.

В самом конце 1915г. после смерти А.М. Каткова Знаменское согласно завещанию унаследовала его жена. После прекращения по мужской линии рода князей Шаликовых, бывших в родстве с Катковыми, она вместе с некоторыми родственниками, носившими ту же фамилию, получила княжеский титул и стала именоваться княгиней Катковой-Шаликовой.

После Октябрьской революции на Знаменское оказалось больше претендентов, чем на другие усадьбы, поскольку его огромная территория относилась сразу к двум уездам Московской губернии - Московскому и Подольскому (граница между ними проходила по речке Битце). Уже в 1918 г. усадьба была разделена на две части. Владелицу выселили, разрешив ей взять лишь личные вещи и семейные фотографии, после чего она покинула Знаменское, переехав в Москву. Господский дом вместе со всей находящейся в нем к тому времени обстановкой был передан Московскому центральному рабочему кооперативу.

Бывшие служащие имения организовали Знаменскую трудовую коммуну, получившую в собственность конный и скотный дворы имения, то есть его часть, находившуюся в Подольском уезде. У них осталось только 2 лошади и 2 коровы, остальной скот был увезен из Знаменского по решению Сухановского волостного совета Подольского уезда. Хотя в уставе коммуны было записано, что во внутренней жизни она должна была быть беспартийной, но тем не менее там же отмечалось, что одной из ее целей было "воспитание и образование детей [собственных. -М.К.] в духе коммунизма", которые с 12 лет должны были привлекаться к труду. Полученные продукты в результате деятельности коммуны, за исключением количества, необходимого для хозяйственных целей, должны были передаваться "по твердым ценам" продовольственному отделу Сухановского совета.

Обучить детей "коммунизму" в рамках Знаменской коммуны не удалось, поскольку она просуществовала очень недолго и была ликвидирована уже в октябре того же 1918 г. К ее деятельности у властей оказалось много претензий, хотя и меньше, чем к рабочему кооперативу, который, по мнению заведующего отделом Бюро коммун при Губземотделе, хозяйствовал в Знаменском в принципе неудовлетворительно. Поводом для ликвидации коммуны оказалась безвозмездная передача большей части урожая, полученного с огорода, сада и оранжереи, М.В. Катковой-Шаликовой. Тот же заведующий констатировал: "Ввиду того, что на месте было установлено, что как трудовая группа, так и огородник Козлов в той или иной степени поддерживали связь с бывшей владелицей, дело это через Ленинский волостной совет [Московского уезда. - М.К.] передано для рассмотрения гражданским властям", которые и приняли соответствующие меры.

По просьбе руководства рабочего кооператива "ценное историко-художественное имущество" из усадьбы было вывезено в Москву музейным отделом Наркомпроса.

Усадебная библиотека, состоявшая почти из 15 тысяч томов, включавших беллетристику, классическую литературу, книги по искусству и сельскому хозяйству преимущественно на иностранных языках, была поделена. Значительная часть книг поступила в Публичную (ныне Российскую государственную) библиотеку, 5399 томов передали в Московский государственный книжный фонд, откуда они пошли в общее распределение. Классическая литература и беллетристика на русском языке были оставлены в усадьбе для общего пользования, однако к настоящему времени ни одной старой книги в Знаменском не сохранилось. Судить о круге чтения Катковых можно по "Каталогу книг на иностранных языках знаменской библиотеки гг. Катковых", который, как и дневник М.П. Погодина, хранится в Российской государственной библиотеке.

В 1920-х гг. в "службах" Знаменского, то есть конном и скотном дворах, находился совхоз, а в основных усадебных постройках - детский дом. "И молодые звонкие голоса новых обитателей усадьбы оживляют самые укромные уголки старого парка", - сообщал путеводитель "Вокруг Москвы", изданный в 1930 г. Затем всю усадьбу до 1959 г. занимал сельскохозяйственный техникум с подсобным хозяйством при нем.

Впоследствии в Знаменском находился Научно-исследовательский институт ветеринарной вирусологии и микробиологии. С начала 1970-х гг. его сменила Центральная лаборатория охраны природы Министерства сельского хозяйства СССР, со временем преобразованная во Всесоюзный научно-исследовательский институт охраны природы и заповедного дела (с 1993 г. - Всероссийский научно-исследовательский институт охраны природы). Поскольку усадебные постройки не догадались приписать к каким-либо современным магистралям, название усадьбы до сих пор является юридическим адресом этого института.

В результате деятельности всех этих организаций усадьба понесла значительный ущерб. Ряд усадебных построек, в том числе церковь, были уничтожены, сохранившиеся существенно пострадали, сильно зарос усадебный парк, в большей части превратившийся в лес. На территории усадьбы начато строительство пансионата Министерства сельского хозяйства, около двух десятилетий остающееся незавершенным, возведены и другие поздние сооружения. Все пруды, кроме одного на речке Битце, устроенные на территории усадьбы, спущены.

Памятники архитектуры

От автобусной остановки "Зона отдыха "Битца"", расположенной на Московской кольцевой автодороге, кратчайший путь в усадьбу идет по грунтовой дорожке через бывшее поле. Только ближе к лесу, в зоне отдыха, под ногами появляется привычный асфальт. Сама зона отдыха названа по начинающейся на территории Москвы речке Битце, на которой находятся два живописных пруда. Участок Битцы между зоной отдыха и усадьбой в настоящее время имеет статус памятника природы. Территория зоны отдыха вместе с прудами - часть бывших земель села Ясенева, отрезанных от него прокладкой кольцевой автодороги. Аллея, соединявшая Ясенево со Знаменским, частично сохранилась только по другую сторону кольцевой автодороги (улица Инессы Арманд), здесь она полностью вырублена.

В самой зоне отдыха асфальтированная дорога раздваивается. Повернув налево и миновав детскую площадку, достаточно скоро мы оказываемся перед решетками длинного современного забора, ограждающего основную часть Знаменского, с устроенными в нем воротами и проходной.

Сразу за забором, налево от дороги, стоят два невыразительных, квадратных в плане, двухэтажных домика из красного кирпича. Это то, что осталось от усадебной оранжереи. Не существует находившееся между зданиями большое остекленное помещение, в котором непосредственно выращивали различные фрукты и цветы. Какие-либо документальные материалы об усадебной оранжерее пока не выявлены. На основании стилистического анализа ее можно отнести к концу XIX - началу XX в., однако такая датировка достаточно условна. К сожалению, на государственной охране оранжерея не стоит и юридически памятником архитектуры не является.

То же можно сказать и о следующем объекте усадьбы, к которому приводит дорога. В книге "Усадебное ожерелье Юго-Запада Москвы" оно условно названо его зимним садом, по сути, это также оранжерея, но только более ранняя. В настоящее время от нее остались два отдельно стоящих сооружения, перемычка между которыми утрачена. К западному из них в советское время были сделаны две двухэтажные пристройки, что окончательно исказило облик памятника.

О времени сооружения этой оранжереи также нет четких документальных данных. Классицистическая обработка ее восточной части, украшенной огромным треугольным фронтоном, позволяет предположить, что все это сооружение было выстроено в последней четверти XVIII - начале XIX в. В описи Знаменского-Садков 1908 г. оранжерея значится каменным флигелем, что свидетельствует об утрате ее первоначальных функций к тому времени. Совсем близко от нее находится большой господский дом, выполненный в формах зрелого классицизма. Двухэтажное здание с мезонином, сооруженное примерно в 1780-х гг., расположено в северной части усадьбы и обращено главным южным фасадом к прудам, а северным - к сильно заросшему травяному партеру. Более высокая за счет мезонина центральная часть выделена лоджиями с балконами над ними. Первый этаж проработан горизонтальным рустом. В середине XIX в. внешние формы здания были частично изменены в стиле псевдоренессанса, при этом оно лишилось портика со стороны южного фасада, замененного балконом, в то же время были устроены дополнительные входные проемы.

Первоначальный внешний вид здания можно представить только по малоудачной акварели из принадлежавшего Трубецким альбома, ныне хранящегося в Российской государственной библиотеке. К сожалению, ни один из фасадов дома на ней не зафиксирован полностью. Неизвестный художник ограничился только фрагментом со стороны прудов, а именно юго-западным углом, показав колонны несуществующего ныне портика. Перед домом с этой стороны тогда также существовал партер с круглой зеленой лужайкой, окруженной песчаной дорожкой. Поодаль изображен одноэтажный флигель - один из шести аналогичных зданий, находившихся между господским домом и прудами (ни одно из них не сохранилось). За решетчатой оградой парадного двора виднеются зелень сада и еще одна, также не дошедшая до нашего времени, небольшая служебная постройка. В центре рисунка изображена небольшая сценка: человек выводит оседланную лошадь.

Другая акварель из этого же альбома, изображающая одно из помещений господского дома в Знаменском-Садках - будуар дочери владельца Аграфены Ивановнь, Трубецкой, впоследствии по мужу Мансуровой (1795-1861), выполнена с более тонким художественным вкусом в духе традиций интерьерного жанра. В этом камерном помещении собраны вещи, отражающие вкус и пристрастия богатой молодой женщины: письменный столик, небольшое бюро и диван у стены, цветущие розы в горшках и окантованные рисунки на стенах. Голубая шелковая драпировка окна является как бы фоном для них.

В значительной степени в доме сохранились старая планировка и первоначальная декоративная отделка некоторых помещений. Типичен для зрелого классицизма двусветный, хороших пропорций зал с хорами для музыкантов. Зал оформлен парными колоннами коринфского ордера, над антаблементом которых возвышаются украшенные акантами лепные кронштейны, как бы несущие живописный плафон перекрытия зала, поддуги которого расписаны под кессоны. В центральном овальном медальоне плафона изображена колесница бога войны Марса (в ряде изданий он ошибочно назван Аполлоном). Хотя искусствовед В.В. Антонов считал, что эту работу "из-за отсутствия документов и свидетельств современников можно пока с большой осторожностью отдать Джермано Скотти", итальянскому декоратору, расписавшему интерьеры господского дома в Люблине, но качество живописи не позволяет согласиться с этим предположением.

Во 2-й половине 1960-х гг. здание реставрировано и частично реконструировано трестом "Мособлреставрация" по проекту архитектора В.П. Беркута: боковые части второго деревянного этажа заменены каменными; при этом была проведена частичная внутренняя перепланировка; фасадам возвращены формы классицизма. Однако работы не затронули центральную часть здания, сохранившую внешние художественные формы 2-й половины XIX в., что делает проведенную реставрацию весьма спорной.

В интерьерах долгое время сохранялись отдельные вещи от обстановки времен Катковых. Так, в паспорте на господский дом 1948 г. отмечено: "На лестнице второго этажа сохранилось настенное зеркало в резной деревянной оправе с позолотой по левкасу. В вестибюле 1 этажа сохранились два зеркала (модерн) невысокого художественного качества". Кроме того, оставались четыре большие вазы императорского фарфорового завода 2-й четверти XIX в. К настоящему времени зеркал уже нет, остались только две вазы. Еще не так давно они находились в нишах Марсова зала, но теперь, к сожалению, убраны в один из кабинетов.

На площадке лестницы стоят большие напольные часы конца XVIII - начала XIX в., изготовленные фирмой "Братья Устиновы", и старинный диван с высокой спинкой. Эти вещи любопытны сами по себе, но, по-видимому, происходят не из Знаменского, а привезены сюда одной из организаций, занимавших усадьбу в советское время.

У входа в дом установлена мемориальная доска в память Л.К. Шапошникова -руководителя созданной в середине 1950-х гг. Центральной лаборатории Комиссии по охране природы при Президиуме Академии наук СССР, со временем преобразованной во ВНИИ охраны природы.

Западнее господского дома, на одной оси с ним, стояла сооруженная на средства Е.И. Трубецкой в 1754-1756 гг. небольшая каменная одноглавая церковь Знамения Богородицы типа "восьмерик на четверике" с трапезной и двумя колоколенками над ней и алтарем. Этот интересный памятник позднего елизаветинского барокко, столь редкого в подмосковных усадьбах, своей типологией, объемно-пространственной структурой и конструктивными приемами восходил к традициям рубежа XVII-XVIII вв. Недаром церковь, по мнению специалистов, носила "провинциальный характер", то есть была достаточно архаичной. Влияние новых стилевых форм было ощутимо преимущественно в ее декоре.

После Октябрьского переворота церковь в Знаменском-Садках была закрыта, а в 1 929 г. разобрана. Несмотря на это, в учетной карточке, составленной 15 мая 1941 г., церковь в Знаменском-Садках значится как существующая и отмечено, что "памятнику в настоящее время ничего не угрожает", что наглядно демонстрирует традиционную "осведомленность" органов охраны памятников относительно состояния подведомственных им объектов.

Склеп с могилой А.А. и М.А. Катковых, находившийся рядом с церковью, очевидно, был ликвидирован одновременно с ней.

Восточнее господского дома, на понижающемся участке, расположен двухэтажный флигель. Его нижний кирпичный этаж трактован как цоколь, на котором поставлен основной объем, сложенный из бревен. Преобладающий декоративный прием в обработке фасадов - контраст красной кирпичной кладки с фактурой дерева - подчеркнут побелкой некоторых деталей. Главный фасад, в котором доминирует высокий фронтон с полуциркульным окном, украшен легким небольшим балконом. В конце 1960-х гг. во флигеле произведены ремонтные работы с перепланировкой интерьера. Как и другие сооружения усадьбы, флигель малоисследован. Одно время считалось, что он сооружен в 1900-х гг., однако теперь есть основания отнести его строительство ко времени реконструкции господского дома, то есть к середине XIX в.

Основные постройки усадьбы окружены большим заросшим английским (пейзажным) парком с преобладанием липы, устроенным во 2-й половине XVIII в. Еще в 1920-х гг. авторы справочника "Вокруг Москвы" сочли его одним из самых интересных объектов усадьбы: "Наибольшего интереса заслуживает в Знаменском огромный парк. Ряд прямых липовых аллей тянется на значительное протяжение. Отдельные части парка, созданные искусственно рукой человека, спорят с сочетаниями пород деревьев, раскиданных группами самой природой". В настоящее время парк сильно зарос, никто его не чистит, поэтому парк все больше и больше приближается к своему естественному состоянию, понемногу превращаясь в лес. Три объекта, расположенные на территории парка и бывших усадебных угодий, имеют статус памятников природы. Это Знаменский смешанный лес, Знаменская суборь, - строевой высокоствольный лес из хвойных пород (ельник с сосной), и Знаменский малый ельник.

В парке сохранились отдельные деревья 150-200-летнего возраста и два мостика 1-й половины XIX в., находящиеся северо-восточнее флигеля. Их решетки воссозданы реставраторами уже в 1960-1970-х гг.

В восточной части территория усадьбы заканчивается у проходной и современного забора. За ними находится широкая сосновая аллея, соединявшая усадьбу с Большой Серпуховской (Тульской) дорогой. В начале пути она проложена по оси запад - восток, параллельно руслу Битцы, а затем поворачивает на северо-восток. Достопримечательность аллеи - прямоугольная смотровая площадка над береговым обрывом, откуда открывался великолепный вид на ближайшие окрестности. На площадке в 1990-х гг. установлены два памятника: местным жителям, погибшим в 1941-1945гг., и воинам, якобы похороненным здесь в Отечественную войну 1812 г., хотя тогда в Знаменском не было никаких боевых действий и соответственно павших в бою или умерших от ран. Отметим, что если таковые бы и были, то их место последнего упокоения находилось бы у одной из ближайших церквей: либо в Знаменском-Садках, либо в Киове-Качалове. Однако в их метрических книгах за 1812 г. нет записей о похоронах погибших солдат.

Еще один памятник, открытый в 1974 г., расположен в северной части усадебного парка. Он установлен в память погибших в 1941-1945 гг. студентов и преподавателей сельскохозяйственного техникума, одно время находившегося на территории Знаменского-Садков.

Живописность парка усиливала цепь прудов, устроенных на речке Битце. Из них к настоящему времени сохранился только один, самый большой, с двумя небольшими насыпными островками. Это и сесть тот самый пруд, на котором в 1820-е гг. молодые Трубецкие и их гости устраивали "морские сражения". По свидетельству М.П. Погодина, маленький остров был назван Николенькин, в честь Н.И. Трубецкого, впоследствии ставшего владельцем Знаменского-Садков. Из дневника М.П. Погодин-а следует, что на одном из берегов пруда, скорее всего на левом, напротив господского дома, находилась пристань, с которой он после катания на лодке с И.П. Толстым "...упал было в воду".

По ограничивающей пруд длинной плотине можно перейти на правый берег Битцы для того чтобы осмотреть хозяйственные постройки. По свидетельству местного жителя Г.Я. Галченкова, в десятилетнем возрасте работавшего на покосах в Знаменском, в начале XX в. "у Катковых на плотине была установлена динамомашина, которая питала электричеством дом и оранжереи". Теперь, ее, разумеется, давно уже нет.

От хозяйственных построек в "запрудной" части Знаменского-Садков сохранились основные: небольшое одноэтажное каменное здание прачечной, выстроенное на рубеже Х1Х-ХХ вв. (согласно описи 1908 г., тогда за нею находился не дошедший до нас деревянный птичник), и огромные каре скотного и конного дворов, сооруженные между 1839 и 1842 гг.

Несомненно, образцом для скотного двора (молочной фермы) стали аналогичные заведения в селе Зенине Дивовых (Московский уезд) и Кузьминках. Обращает на себя внимание стилистическое и планировочное сходство кузьминского скотного двора, сооруженного по проекту А.О. Жилярди, со скотным и конным дворами в Знаменском-Садках, в архитектуре которых можно проследить мотивы средневековой западноевропейской архитектуры как готической, так и барочной. Живописный эффект обоим комплексам придавало сочетание белокаменных и беленых деталей на фоне кирпичной кладки. Скотный двор Знаменского-Садков, вероятно, является аналогом молочной фермы, устроенной в уже более позднее время в усадьбе Муромцево Владимирской губернии.

Схематический план, составленный в 1918 г. при передаче Знаменской трудовой коммуне, скотного и конного дворов позволяет уточнить непосредственное использование всех помещений при Катковых. Северную, то есть центральную, часть скотного двора занимала непосредственно молочная ферма, южную часть - рига с молотилкой, восточную - сарай для соломы, кухня при молочной ферме и людская, а западную - овчарни, молочная, ледники и квартира управляющего. В свою очередь, восточную часть конного двора занимали, разумеется, конюшни, южную - кучерская, каретник, погреб и кладовые, в западной части находились жилые помещения, устроенные в угловом двухэтажном объеме, решенном в виде башни, и навес.

В 1970-х гг. после устройства в Знаменском института (первоначально лаборатории) скотный и конный дворы еще находились на балансе совхоза им. XXI съезда КПСС, который использовал часть строений в качестве жилья. Уже к концу 1970-х гг. дворы находились в аварийном состоянии. Перед передачей дворов Всесоюзному научно-исследовательскому институту охраны природы с них были сняты кровли. Поскольку руководство института не сумело сразу же найти денег на ее восстановление, то очень скоро оба памятника превратившись в живописные руины. Сохранялись лишь фундаменты и фрагменты стен, окруженные подступившими к ним вплотную огородами местных жителей, чьи частные домики также находятся на территории института.

В 1999-2000 гг. скотный двор был воссоздан с реконструкцией под спортивно-оздоровительный комплекс. При этом он почти полностью утратил свою ценность в качестве памятника архитектуры. За исключением фасада восточного ризалита, все остальные части скотного двора выстроены заново. При этом его исторический внешний вид оказался искажен новой "квазичерепичной" кровлей с мансардами. Нужно отметить и то, что в ходе строительства был использован обычный кирпич, а не специальный, применяемый при реставрационных работах. В то же время севернее руин конного двора были возведены сооружения конно-спортивного комплекса "Знаменское-Садки". Все огороды вокруг обоих дворов ликвидированы.

После издания в 1988 г. монографии Е.И. Кириченко "Михаил Быковский" получила большее распространение традиция, приписывающая создание конного и скотного дворов в Знаменском-Садках архитектору М.Д. Быковскому, работавшему в Кузьминках и некоторых других подмосковных усадьбах. Поскольку примерно к тому же времени относятся реконструкция господского дома и строительство флигеля, то и их стали связывать с именем М.Д. Быковского. Однако документальных подтверждений его работы в Знаменском-Садках не обнаружено, и пока их нет, авторство М.Д. Быковского нужно считать всего лишь одной из гипотез. По мнению Е.И. Кириченко, дополнительным аргументом в пользу именно М.Д. Быковского является принадлежность усадьбы Трубецким, поскольку непосредственным начальником М.Д. Быковского, ставшего архитектором Воспитательного дома, был князь Н.И. Трубецкой - почетный опекун и председатель московского Опекунского совета, президент Московской дворцовой конторы, сенатор, член Государственного совета и кавалер высшей российской награды - ордена Андрея Первозванного. Однако это совсем не тот Н.И. Трубецкой, который был владельцем Знаменского-Садков, а его дальний родственник, имевший аналогичные имя, фамилию и отчество. Биография "нашего" Н.И. Трубецкого, как мы знаем, гораздо скромнее.

Список литературы

Антонов В.В. Живописцы декораторы Скотти в России // Русское искусство второй половины XVIII - первой половины XIX в.: Материалы и исследования. - М., 1979.

Барсуков Н.М. Жизнь и труды М.П. Погодина. - СПб., 1888. - Кн. 1.

Дмитриева Н.В., Шатилова Е.А. Кое-что о последней владелице Тархан // Московский журнал. - 1994.-№7.

Дунаев М.М. К югу от Москвы. - 2-е изд., перераб. и доп. - М., 1986.

Кириченко Е.И. Михаил Быковский. - М., 1988.

Коробко М.Ю. Знаменское-Садки //Усадебное ожерелье Юго-Запада Москвы. - [3-е изд., испр. -

М.; СПб.]-1997.

Коробко М.Ю. История усадьбы имения Знаменское-Садки // Остафьевский сборник. - Подольск, 1994.-Вып. 2.

Коробко М.Ю. Москва Владимира Соловьева. - М., 2001. - (Природное и культурное наследие Москвы).

Коробко М.Ю. Усадьба Знаменское-Садки по новым архивным материалам // Русская усадьба: Сборник Общества изучения русской усадьбы. - М., 2004. - Вып. 10.

Летопись жизни и творчества Ф.И. Тютчева. - М.; Мураново, 1999. - Кн. 1.

Лукьянов С.М. О Вл.С. Соловьеве в его молодые годы: Материалы к биографии. - Пг., 1918. - Кн. 2.

Любимов Н.А. Михаил Никифорович Катков и его историческая заслуга по документам и личным воспоминаниям Н.А. Любимова. - М., 1889.

Мещерский Н.П. Воспоминания о М.Н. Каткове (Письмо в Тверитино) // Русский вестник. - 1897.-№8.

Погодин М.П. Воспоминания о Ф.И. Тютчеве//Литературное наследство. - М., 1989. - Т. 97. - Кн. 2.

Соловьев В.С. "Неподвижно лишь солнце любви...": Стихотворения. Проза. Письма. Воспоминания современников. - М., 1990.

Умбрашко К.Б. М.П. Погодин: Человек. Историк. Публицист. - М., 1999.

Холмогоровы В.И. и Г.И. Исторические материалы о церквах и селах ХМ-ХМН ст. - М., 1892.

Вып. 8: Пехрянская десятина Московского уезда.

Шеппинг Д.О. Древний Сосенский стан Московского уезда / Сергеев И.Н. Царицыно. Суханове: Люди, события, факты. - М., 1