Буркхардт Иоганн Людвиг

Швейцарский путешественник. Положил начало исследованию Нубии. Путешествовал по заданию британской Африканской ассоциации . В 1813-1814 годах совершил две поездки на юг от Асуана, ознакомился с долиной Нила и караванными дорогами через Нубийскую пустыню между Асуаном и Шенди (выше устья Атбары, правого притока Нила). Во втором путешествии проехал от Шенди до Суакнна на Красном море, обследовав по пути нижнее течение Атбары. Умер в Каире от дизентерии. Дневники его в частности, Путешествия по Нубии , изданы после его смерти. Хотя Иоганн Людвиг Буркхардт родился в Лозанне и не был англичанином, его все-таки надо причислить к английским путешественникам. В самом деле, благодаря своим родственным связям с сэром Джозефом Бэнксом, естествоиспытателем и спутником Кука, а также с Гамильтоном, секретарем Африканского общества, и благодаря их дружескому содействию Буркхардт мог осуществить свои поездки с пользой для науки. Он занимался в университетах Лейпцига и Гёттингена, где слушал лекции Блуменбаха. Затем продолжил свои занятия в Кембридже и изучал там арабский язык. В 1809 году он отплыл на Восток. Буркхардт изучает химию, медицину. Чтобы подготовиться к тяготам жизни путешественника, он совершает долгие пешие прогулки под солнцем, с непокрытой головой; спит на твердом, питается только овощами и пьет только воду. В марте 1809 года Буркхардт покидает Англию и отправляется в Сирию, чтобы посетить пограничные с Аравией области, собрать сведения о бедуинах и отправиться на розыски древнего города Петры. Благодаря прекрасному знанию Корана и комментариев к нему, написанных крупнейшими учеными ислама, он, легко выдавал себя не только за мусульманина (индуса), но и за мусульманского, богослова. Буркхардт принял имя Ибрагима-ибн-Абдаллаха. Чтобы заставить поверить в этот маскарад, путешественник часто должен был прибегать к разным хитростям. В некрологе, напечатанном в Анналах путешествий , рассказывается, что когда Буркхардта просили поговорить по-индусски, он не задумываясь начинал изъясняться по-немецки. Один переводчик итальянец, подозревавший в нем гяура европейца, потянул его за бороду, то есть нанес самое тяжелое для мусульманина оскорбление. Буркхардт настолько вошел в свою новую роль, что немедленно отбросил обидчика ударом кулака. Зрители разразились смехом и, вполне убедясь, что путешественник был тем, за кого себя выдавал, перешли на его сторону. С сентября 1809 года по февраль 1812 года Буркхардт оставался в Халебе и только раз прервал изучение языка и нравов сирийцев для того, чтобы съездить в Дамаск, Пальмиру и Хауран места, где до него побывал лишь Зетцен.

Буркхардт повидал Пальмиру и Баальбек, склоны Ливана и долину Оронт, озеро Хула и истоки Иордана. Он сообщил первые сведения о многих древних городах. Именно благодаря его указаниям удалось точно определить местоположение прославленной Апамеи, хотя он сам и его ученый издатель сделали из своих данных ошибочные выводы. Наконец, его путешествия в Аурантис тоже дали ценные географические и археологические сведения, помогающие уяснить состояние страны в настоящее время. В течение двух лет Буркхардт собирал сведения о кочевниках. Уже в конце своего путешествия по Аравии, возвращаясь в Каир, он вынужден будет искать убежище на Синае, так как повсюду в Египте в это время свирепствовала чума. Там, живя среди бедуинов, Буркхардт приобщается к их нравам. На основе своих наблюдений он создает труд, скромно озаглавленный Заметки о бедуинах и ваххабитах . Но употребляя все свои старания для наблюдения за жизнью бедуинов, Буркхардт не забывал и о мертвых городах и их влекущей к себе тайне. В 1812 году Буркхардт покидает Дамаск, посещает берега Мертвого моря, долину Ахаба и древний порт Азионгабер, куда в те времена можно было попасть, лишь рискуя жизнью. В одной из боковых долин путешественник обнаружил внушительные развалины Петры, древней столицы Петрейской (то есть Каменистой) Аравии. Долина, где лежат развалины Петры, называется Вади Муса (то есть долина Моисея), и арабы считали, что на горе Хор, возвышающейся над городом, расположена могила брата Моисея Аарона. Буркхардт заявил, что дал обет принести на вершине горы Хор жертву Аарону. Вскоре он нашел проводника, который должен был помочь ему исполнить обет. И вот наконец узкое ущелье между горами открыло Буркхардту, первому из европейцев, свою удивительную тайну. Его глазам предстал дворец, дверь которого выходит под фронтон, опирающийся на четыре колонны и увенчанный тремя павильонами с колоннадой, в которой помещены статуи; все это так прекрасно сохранилось, что казалось только что построенным. Приблизившись, путешественник увидел, что фасад вырублен в скале, а дверь ведет в склеп. Буркхардту суждено было открыть необыкновенную долину гробниц. Пройдя дальше по ущелью, которое теперь расширилось, он увидел на склоне горы амфитеатр. Затем скалы расступились, чтобы дать место великолепному цирку, где струился ручей. В центре руин находился так называемый дворец дочери фараона. Каким бы безразличным ни хотел казаться Буркхардт, проводник, видя, что он направляется к дворцу , воскликнул: Теперь я вижу, что ты неверный и хочешь что-то сделать с развалинами города наших предков; но мы не потерпим, чтобы ты взял хоть одну монету из спрятанных здесь сокровищ; они находятся на нашей земле и принадлежат нам .

Путешественник вынужден был доказать свое безразличие и поспешил направиться к месту жертвоприношения, чтобы смягчить гнев бедуина. Не могло быть и речи о том, чтобы хоть что-то записать или измерить. Именно открытие этого города принесло мировую славу Буркхардту. В 1813 году Буркхардт исследует Нубию. Поездка обошлась ему всего в сорок два франка. Правда, швейцарец умел пообедать горстью дурро (проса), а весь его караван состоял из двух дромедаров. Буркхардт очень хотел проникнуть в Донголу. Однако ему пришлось ограничиться лишь сбором сведений правда, очень интересных об этой стране и о мамелюках, нашедших там себе убежище после резни, учиненной среди этого могущественного войска арнаутами по приказу египетского паши. На каждом шагу внимание путника привлекают развалины древних городов и храмов. Наиболее любопытные из них встречаются в Ибсамбуле. Во время своей первой экспедиции Буркхардт объехал только берега Нила, то есть очень узкую полосу, пересеченную короткими долинами, выходящими к реке. В марте 1814 года Буркхардт предпринял новое путешествие на этот раз не к берегам Нила, а в Нубийскую пустыню. Считая, что бедность лучшая защита в пути, путешественник отослал слугу, продал верблюда и, оседлав осла, присоединился к каравану бедных торговцев. Караван вышел из Дарау, деревни, населенной наполовину феллахами, наполовину абабдеями. Вначале феллахи отнеслись к путешественнику плохо, ибо принимали его за турка из Сирии, явившегося с намерением отбивать у них торговлю рабами, которую они считали своей монополией. По словам Буркхардта, дорога была не так безводна, как между Халебом и Багдадом или между Дамаском и Мединой. Нубийская пустыня вовсе не представляет собою безграничную песчаную равнину, унылое однообразие которой ничем не нарушается. Она усеяна скалами, достигающими подчас двухсот трехсот футов в высоту и кое-где поросшими высокими пальмами дум и акациями. Мелкая листва этих деревьев не дает защиты от палящих лучей солнца;недаром арабская поговорка гласит: Не жди помощи от вельможи и тени от акации . Пройдя Шигру, где в горах находится один из лучших источников, караван достиг Нила у селения Анкейр или Вади Бербер. Этот маленький город, где перепродаются товары и встречаются караваны, куда сгоняют рабов, не мог не стать настоящим разбойничьим притоном. Испорченность нравов у жителей Бербера невероятна, считает Буркхардт. Торговцы из Дарау, на защиту которых полагался до сих пор Буркхардт, прогнали его, когда караван покидал Бербер, и путешественник нашел покровительство у проводников и погонщиков ослов.

10 апреля чуть южнее впадения Могрена караван был ограблен правителем города Эд-Дамер. Этот городок заселен факирами и приятно отличается еврей чистотой и порядков от грязного полуразрушенного Бербера. Из Эд-Дамера Буркхардт попал в Шенд насчитывающий до тысячи домов, где прожил целый месяц, и никто там не заподозрил в нем неверного. Распродав тут все свои пожитки, Буркхардт присоединился к направлявшемуся в Суакин каравану. Из Суакина он намеревался отплыть в Мекку. Швейцарец рассчитывал, что ему очень поможет звание хаджи . Эти хаджи, рассказывает он, составляют особое сословие, и никто неосмеливается тронуть ни одного из них из боязни восстановить против себя всех остальных . С караваном, к которому присоединился Буркхардт, шло сто пятьдесят купцов и триста рабов. Две сотни верблюдов были нагружены тяжелыми тюками табака и свертками ткани даммура . Путники следовали по течению реки Атбар до плодородной местности Така. Белая кожа шейха Ибрагима как известно, такое имя принял Буркхардт, во многих деревнях вызывала крики страха у женщин, редко видавших арабов. Караван вступил в страну Така или Эл-Гаш. Это большая равнина, в июне и июле затопляемая разливом небольших речек, ил которых необыкновенно плодороден. Дурро, растущее здесь, продают в Джидде на двадцать процентов дороже лучшего египетского проса. На пути из Таки к берегам Красного моря в Суакин приходится пересекать горную цепь. Горы сложены из сплошных известняков, и до самого Шинтераба не встречается гранита. 26 мая путешественник прибыл в Суакин. Такой двадцатипятидневный переход от Нила к Красному морю, говорит французский геораф XIX века Вивьен де Сен-Мартен, был совершен европейцем впервые. Благодаря ему в Европе получили точные сведения о живущих в этих краях полукочевых, полуоседлых племенах. Наблюдения Буркхардта не утратили своего значения и представляют безусловно поучительное и в то же время на редкость занимательное чтение . 7 июля 1814 года Буркхардт отплыл на корабле в Джидду, служащую портом для Мекки. Джидда лежит на берегу моря и окружена стенами. Пресную воду в этом городе берут из колодцев, находящихся почти за две мили. Без садов, без всякой растительности, без финиковых пальм, Джидда представляла исключительно своеобразное зрелище. В городе насчитывалось двенадцать пятнадцать тысяч жителей, но цифра эта удваивалась во время паломничества. В городе имелось много кафе. Число их достигало двадцати пяти, и люди выпивали там от трех до тридцати чашек кофе в день. Буркхардт отмечает, что курят здесь невероятно много: он насчитал тридцать одного торговца табаком! Торговцы и моряки играли в мангал и в шашки, в то время как шерифы соперничали в шахматы у себя дома.

Прибыв в Джидду 18 июля, Буркхардт оказался без денег, так как его векселя, имевшие хождение в Кайре, здесь не оплачивались. Больной и лишенный средств, он вынужден был продать своего юного раба. Но нашелся человек, который оплатил его вексель, что позволило Буркхарду вздохнуть свободнее. В это время наместник султана Мухаммед Али пригласил Буркхардта посетить его резиденцию в Таифе. Швейцарский путешественник получил возможность первым из европейцев увидеть самый красивый город Аравии, славящийся своими садами, розами и фруктами, которые продавались на рынке в Мекке. 24 августа путешественник выехал из Джидды в Таиф. Дорога вела через горный хребет по долинам, среди роскошной растительности. Таиф славится своими прекрасными садами; розы и виноград вывозят оттуда во все районы Хиджаза. Раньше этот город вел обширную торговлю И достиг значительного процветания, но потом его разграбили ваххабиты. Мухаммед Али был убежден, что этот швейцарец английский шпион, который немедленно сообщит в Индию обо всем, что увидит в Аравии. В Каире только что получила известность книга Али-бея (Бадьи-и-Леблиха), и знатные особы были озабочены тем, чтобы не предстать еще раз глупцами в глазах иностранцев. Поэтому-то позднее паша и заявит во всеуслышание в Каире, будто он всегда знал, что Буркхардт английский шпион. В Таифе же он, напротив, поторопился объявить гостя примерным мусульманином. Все подозрения, заявил он, лишены оснований. Буркхардт, без сомнения, посетил Таиф первым из европейцев, но он так и не увидел здешних садов. Глазам Буркхардта предстали печальные развалины свидетельство взятия города ваххабитами в 1802 году, да могила местного святого, разграбленная этими фанатиками. После десятидневного пребывания в Таифе, где за ним следили и где он не осмеливался выходить за пределы города, Буркхардту удалось добиться, чтобы его с миром отпустили в Мекку. Буркхардту повезло: завоеватели-ваххабиты ушли, оставив Хиджаз и священные города туркам и египтянам. Он был первым из тех, кто проник в Хиджаз вслед за победившими ваххабитов турецко-египетскими армиями. 7 сентября он двинулся в Мекку. Отлично изучив Коран и превосходно зная все мусульманские обряды, Буркхардт прекрасно исполнял роль паломника. Его первой заботой было как это предписывает закон каждому правоверному, вступающему в Мекку, облачиться в ирам то есть в одежду без швов; одним куском коленкора обертывают чресла, другой набрасывают на грудь и плечи. Первая обязанность паломника идти прямо в мечеть, даже не обеспечив себя ночлегом. Буркхардт выполнил это требование, как выполнил и прочие предписанные для этого случая обряды и церемонии специального характера.

Буркхардт приезжает в Мекку в декабре 1814 года и пытается жить так уединенно, как только возможно, выдавая себя за хаджи или за частное лицо из Египта . Вообще, заслуга Буркхардта при описании Мекки состояла в умении понять главное. Он прочел и использовал арабские тексты, касающиеся священного города и его истории, и они помогли ему больше узнать и лучше увидеть. Так, например, ему стало известно, чем была Кааба до ислама. До Мухаммеда, когда Аравия была языческой, Кааба была предметом поклонения, и предки мусульман приходили сюда совершать тавваф, то есть семь кругов, как делают сегодня и их потомки. Здание украшали тогда фигуры ста шестидесяти богов. Однако имелась существенная разница в манере совершения церемонии, ибо в то время мужчины и женщины должны были являться сюда совершенно обнаженными, отбрасывая свои грехи вместе с одеждой; таким образом, хадж, или мусульманское паломничество, есть не что иное, как продолжение старого обычая . Сама Кааба так часто разрушалась и восстанавливалась, что от седой древности в ней не осталось и следа. Но она существовала раньше мечети, двор которой окружает ее сейчас. Буркхардт выяснил также, что Кааба была полностью реконструирована в 1627 году и что акведук, по которому вода приходит в город с горы Арафат, был построен Харун ар-Рашидом (знаменитым халифом из сказок Тысячи и одной ночи ). Буркхардт подробно описывает Мекку и ее святилища. В отчете приведены самые обстоятельные сведения о других достопримечательностях: о священных колодцах под названием Земзем (вода из них считается верным средством от всех болезней), о Вратах Спасения, о здании Макам-Ибрагим, заключающем камень, на котором стоял Авраам, когда он строил Каабу, и который сохранил отпечаток его колен, а также о других строениях внутри храмовой стены. Буркхардт писал: Хотя жители Мекки и отличаются большими достоинствами, хотя они приветливы, гостеприимны, веселы и горды, они в то же время у всех на виду нарушают предписания Корана пьют, играют и курят. Обман и вероломство перестали считаться преступлением у жителей Мекки; отлично зная, что их пороки вызывают сплетни, всякий из них сам громит порчу нравов, но никто не подает примера к исправлению . Швейцарский путешественник видел Мекку после паломничества, то есть в самое обычное время. Мечеть служит местом прогулок: Тысячи зажженных во время рамадана ламп большой мечети делают из нее место свидании для иностранцев. Они приходят сюда прогуляться либо просто сидят группами и разговаривают . Мечеть служит также и школой, где группы учеников сидят у подножия колонн и, раскачиваясь, повторяют Коран.

Здесь в случае необходимости можно найти уличного писца или продавцов магических заклинаний, написанных на обрывках пергамента. Так как ваххабитов уже не было, Буркхардт сумел войти в город и оставил описание гробницы пророка, построенной в начале XVI века. В районе Медины посещают еще два священных места. Первое деревня Коба. Около этой деревни Мухаммед сделал первую остановку, когда окончательно покинул свой родной город Мекку, не принявший его веры, и переселился в Медину, где была начата его пророческая деятельность (хиджра). В окружении нескольких деревьев там стоит самая заурядная мечеть и тридцать-сорок домов вокруг нее . Другое почитаемое место то, где Мухаммед принял решение обращаться отныне во время молитвы не в сторону Иерусалима, а в сторону Мекки. Решение это, наполненное глубоким смыслом и значением, было принято в Эль-Кибле, расположенном в часе пути к северо-западу от Медины и ставшем объектом благоговейных посещений. В Эль-Кибле сохранились два грубых столба, символизирующих два направления. 15 января 1815 года Буркхардт покинул Мекку, пристав к небольшому каравану паломников, направлявшихся к могиле пророка. Путешествие в Медину, так же как и переход из Джидды в Мекку, совершается ночью, что затрудняет задачу наблюдателя, а зимой порождает неудобства большие, чем если бы оно совершалось при дневном свете. Надо пересечь долину, поросшую кустарником и финиковыми пальмами. Местность в восточном конце ее хорошо обработана и носит название Вадн-Фатме или просто Эль-Вади. Немного дальше лежит долина Эль-Зафра, знаменитая насаждениями финиковых пальм и базаром, на который стекаются все соседние племена. Буркхардту понадобилось тринадцать дней, чтобы добраться до Медины. Он собрал много сведений об арабах и ваххабитах. Как и в Мекке, здесь первая обязанность паломника посетить гробницу и мечеть Магомета. Однако здешние обряды проще и короче, и паломник отделывается от них в четверть часа. Пребывание в Мекке оказалось очень вредным для Буркхардта. В Медине он заболел перемежающейся лихорадкой. Скоро приступы стали ежедневными, а затем появлялись раз в три дня. Буркхардт так ослаб, что уже не мог подниматься со своего коврика без помощи раба парня, по характеру и привычкам пригодного для ухода скорее за верблюдом, чем за своим изнуренным и павшим духом хозяином . Болезнь на три месяца приковала Буркхардта к постели. Ему пришлось отказаться от намерения пройти пустыней до Акабы, и он поспешил добраться до Янбо, откуда мог бы отплыть в Египет. В отчете Буркхардта содержится много любопытных подробностей о Медине и ее жителях, о ее окрестностях и о других менее примечательных местах, которые посещают паломники.

От посещения Хиджаза путешественник отказывается. 21 апреля 1815 года Буркхардт присоединился к каравану и с ним пришел к воротам Янбо, где свирепствовала чума. Путешественник вскоре заболел. Он так ослаб, что ему было не под силу даже искать убежища в деревне. Об отъезде из города не могло быть и речи, так как все корабли, готовые к отплытию, были переполнены больными солдатами. Ему пришлось провести восемнадцать дней в этом городе, охваченном эпидемией, прежде чем удалось сесть на небольшое судно, доставившее его в Кусейр. Оттуда пешком он отправился в Египет. 26 июня 1815 года он возвратился в Каир. Буркхардт узнал там о смерти своего отца. Здоровье самого путешественника было сильно подорвано болезнью. Поэтому он только в 1816 году мог совершить восхождение на гору Синай. Занятия естествознанием и подготовка к печати путевых дневников, а также о6ширная переписка поглощали все его время до конца 1817 года. Он собирался присоединиться к каравану, направлявшемуся в Феццан, когда у него внезапно начался бурный приступ лихорадки. Проболев несколько дней, 15 октября 1817 года Буркхардт скончался со словами: Напишите матери, что мои последние мысли были о ней . Буркхардт углубил и расширил знания о районе священных городов. Несмотря на то что он побывал в Таифе, путешественник не столько открыл неизвестное, сколько блистательно объяснил и описал то, о чем знали лишь приблизительно. Никогда, писал он своему отцу в письме от 13 марта 1814 года из Каира, никогда я не сказал ничего о виденном или встреченном мною, что не было бы вполне согласно с моей совестью ведь не для того же, чтобы писать романы, я подвергался таким опасностям! Исследователи, побывавшие после Буркхардта в странах, посещенных им, единогласно подтверждают правдивость этих слов и восхваляют его точность, его знания, его проницательность. Его Путешествие в Аравию и Заметки о бедуинах вышли в свет почти сразу после его смер