Художественное своеобразие «божественной комедии» Данте, как отражение жизни и смерти в средние века

2. Художественное своеобразие «божественной комедии» Данте, как отражение жизни и смерти в средние века

2.1. Политический и психологический смысл поэмы Данте А.

Данте показал картины пороков, живущих в людях для того, чтобы противопоставить их другим картинам, которые должны создавать люди для того, чтобы была гармония для осознания, его поэме своего рода просветительская база для всех кто живет на земле.

Художественное своеобразие показа жизни в трех параллелях представлено приемами представления для читателя символических действующих лиц и деталей, мотивов разных видов восприятия.

 И в 26-й песни «Ада» Данте рассказывает о том, как Одис­сей с малым отрядом отважился идти, в неизведанное море за Геркулесовы столбы и начал «полет безумный средь зыбей». Одиссей наделен страстью познания, и, хотя он грешен, потому что ввел в гибельное заблуждение других людей, Данте не толь­ко осуждает героя, но сочувствует ему.

Данте и Вергилий видят огни, которые движутся по дну долины. В каждом из огней сжигаются грешники, которые хитросплетениями ума побудили людей к ложным путям. В одном из них заключен Одиссей. Данте любил полет, он был дерзок. Но бесконечная жажда познания ведет человека к гибели. И в этом одно из трагических противоречий высокого на­значения человека и его натуры.

Из всей неоглядной шири «Божественной комедии» предла­гаем познакомиться с 5-й и 26-й песнями «Ада».

Пятая песнь «Ада» открывает круг, в котором томятся «не­воздержанные». Беспощадный и точный суд Миноса отсылает каждого грешника в ту щель ада, где ему уготовано наказание. Но действие песни начинается со спора Данте и Вергилия с Миносом, и это очень существенно для понимания позиции поэта. Минос — жестокий судья, призывающий путников ни­кому и ничему не доверять в аду. История Франчески и Паоло отвергает это предостережение и вызывает у Данте не просто сочувствие, а потрясение. Диалог поэтов с Миносом и разговор Данте с Франческой представлен в композиции песни как по­люсы отношения к человеку: беспощадность и милосердие. Характерно, что римский поэт Вергилий в своем рассказе ироничен по отношению к грешникам, а разговор с Франческой ведет полный сострадания Данте, поэт нового времени.

Адская буря гонит грешников с тем неистовством, с каким они отдавались своим страстям. Но грехи плоти предстают в песне в двойном освещении: похоть и любовь. Семирамида, Дидона, Клеопатра, представленные Вергилием, наказаны за разврат и потому не вызывают сочувствия римского поэта. Данте же с самого начала песни, с описания адской бури, полон ужаса и сострадания. Поэтические сравнения, которые предваряют рассказ Франчески (бурное море, где ветер бьется с волнами, поющие свою жалобу журавли, голуби с трепетом их крыльев и т.д.), создают лирическую атмосферу и подчеркивают учас­тие поэта, его близость к тем героям и событиям, о которых идет речь.

Главным мотивом всей песни оказывается трагический по­единок: любовь ведет к гибели, но чувства человека неодолимы, страсть — неизбежная потребность нежного сердца.

В 26-й песни речь идет о тех, кто вводит людей в обман из-за несдержанности своего ума, кто был увлечен хитроумием позна­ния. Пророчество беды, которая должна пасть на Флоренцию, не обнаруживает в самом Данте сдержанности. Напротив, здесь неистовство горечи и любви. Жители Прато, городка, покорен­ного Флоренцией, ненавидят ее и терпеливо ждут беды, как и оскорбленный ею Данте. Зачин песни становится началом внутреннего мотива, в котором сталкиваются предписанные человеку традиции, каноны, ограничения и безрассудный полет его разума. В известной степени 26-я песнь оказывается аналогом 5-й песни «Ада», где чувства вели людей к гибели. Здесь неуем­ная жажда познания, зов разума ведут к обману и смерти.

Песнь делится на три части. Сначала перед нами возникает средь мрачных уступов поэтическая картина движущихся ог­ней. Развернутое сравнение их со светлячками, которых отды­хающий крестьянин с крыши своего дома видит в ночной долине, создает возвышенное настроение. Таинственный трепет огней возбуждает интерес Данте. Он едва не падает в пропасть, поглощенный этим зрелищем.

В сущности поэт так же не привык сдерживать свою страсть к познанию, как грешники, сгорающие в адском огне. И это ему, как и им, грозит гибелью. Почему этим грешникам дано такое наказание? Жажда познания заслонила сдержанность и осторожность. По Библии, страсть к познанию — грех. Неда­ром Адама и Еву Бог изгнал из рая не сразу после грехопаде­ния, а лишь тогда, когда Адам пытался дать название всем ве­щам, т.е. присвоить себе привилегию Бога.[5, c. 23]

Вторая часть песни — разговор Данте и Вергилия, объясня­ющего поэту, кто и за что мучается в языках пламени. Особый интерес у Данте вызывает «рогатый огонь» с раздвоенными языками пламени. Это тоже символический образ. Несдержан­ность ума ведет к раздвоению человека, нарушению его при­родной сути полетом фантазии. Исповедь Улисса (Одиссея) Данте слышит впрямую, без перевода Вергилия. Данте более всего интересует, что привело Улисса к гибели. Люди, посмевшие выйти в открытое море, за Геркулесовы столбы, означавшие конец изведанного мира, нарушили законы, данные богами. Их поступок назван безумным, но обаяние этого гордого шага пере­дано с завораживающей образностью (весла — крылья и т.д.). Человек не может довольствоваться данными ему пределами, он жаждет познания. Вот итог песни, хотя в начале ее доблестью была провозглашена сдержанность.

Бездны, в которые ведет ум, более греховны для Данте, чем прямой обман, воровство. И поэтому Улисс и все, кто повинен в грехе использования ума для обмана, находятся в нижнем кру­ге ада. Но Данте, как поэт, идущий к Возрождению и готовя­щий его, любуется смелым полетом и поэтизирует безоглядное стремление человека к познанию.