История деятельности группы РИО

1.3 История деятельности группы РИО

Став своеобразным преемником Контадорской группы, в 80-е годы внесшей весомый вклад в урегулирование конфликта в Центральной Америке, Группа Рио институционализировалась в 1986 г. и впоследствии становилась все более влиятельным действующим участником международных отношений в Западном полушарии.

О характере ее деятельности наглядно свидетельствует содержание одиннадцатой по счету встречи президентов стран-членов в г. Асунсьон в сентябре 1997 г., которая стала этапной. В основном документе - «Декларации Асунсьона о суверенитете и юридическом равенстве государств» были сформулированы общие принципы формирования нового, справедливого миропорядка, отмечена верность демократическим ценностям, уважению прав человека, которое должно распространяться и на мигрантов. Упоминание прав последних было отнюдь не случайно. Соединенные Штаты в середине десятилетия приняли ряд жестких мер по ограничению прав нелегальных мигрантов, большую часть которых составляют выходцы из Мексики и других стран региона.

Особое внимание было уделено и таким вопросам, как незаконная торговля оружием и борьба с наркотрафиком. В этой связи ряд президентов поставили вопрос об адаптации к новым условиям Межамериканского договора о взаимной помощи, подписанного еще в 1947 г. и затем неоднократно частично пересматривавшегося. В частности, отмечалось, что он должен предусматривать процесс ограничения и контроля над обычными вооружениями и разработку мер доверия в этой области.

Отдельные декларации были выработаны по проблемам защиты демократии и «односторонним мерам». Обе они заслуживают особого внимания. В первом случае речь идет о дальнейшем развитии сформулированной еще в начале десятилетия идее создания системы «коллективной безопасности демократии». В принятой в Асунсьоне декларации отмечается, что свержение законно избранного правительства либо нарушение демократических процедур в одной из стран - членов Группы Рио должно рассматриваться как угроза демократии в других странах-членах и вести к коллективным санкциям.

Привлекает внимание и подтекст декларации, свидетельствующий об осуждении «односторонних мер». Хотя в ней прямо и не упоминаются Соединенные Штаты, по сути, речь идет о практике политических и торгово-экономических санкций, к которой в 90-е годы США все чаще стали прибегать в отношениях с другими странами. В этой связи следует подчеркнуть, что окончание холодной войны, хотя и ослабило мотивацию интервенционизма США в регионе, отнюдь его не исключило, тем более что концепция однополюсного мира предполагала такую практику. Традиции вмешательства и манипулирования интересами более слабых партнеров закладывались в США еще в начале XX в. и в известном смысле стали частью их современной политической культуры, как на уровне массового сознания, так и государственной политики. Это порождало и будет в обозримой перспективе порождать стремление латиноамериканских государств совместными усилиями воспрепятствовать рецидивам вмешательства и силового давления со стороны Соединенных Штатов.

В упомянутой декларации в качестве меры, не совместимой с провозглашенными на саммите в Майами принципами межамериканских отношений, обозначен в первую очередь принятый в СИТА 12 марта 1996 г. закон Хелмса-Бертона, существенно ужесточающий торгово-экономическую блокаду Кубы и предусматривающий санкции в отношении тех иностранных компаний, которые сотрудничают с этой страной. В этой связи следует отметить, что Группа Рио уже в мае 1996г. выступила с резким осуждением закона и приняла решение обратиться в этой связи в Международный Суд в Гааге. В июне того же года на XXVI чрезвычайной сессии Генеральной ассамблеи ОАГ в Панаме по инициативе Группы Рио была принята резолюция, осудившая эту акцию Вашингтона и рекомендовавшая Межамериканскому юридическому комитету дать ей правовую оценку.

При этом деятельность Группы Рио не ограничивалась лишь рамками Западного полушария, а по сути охватывала весь спектр актуальных международных проблем. Так, на саммите в Асунсьоне обсуждалась проблема реформы ООН и, в частности, расширения числа постоянных членов Совета Безопасности (СБ). Страны-участницы подчеркнули необходимость предоставления Латинской Америке одного-двух мест постоянных членов СБ. Вместе с тем в Асунсьоне не удалось определить, какое государство конкретно будет представлять регион в этом качестве.

В данном случае сказалось достаточно настороженное отношение большинства латиноамериканских стран к претензиям Бразилии на место постоянного члена СБ. Напомним в этой связи уходящее своими корнями еще в довоенные годы традиционное соперничество Аргентины и Бразилии за лидерство в регионе и представление его интересов в международных организациях.

На встрече в верхах в Панаме (сентябрь 1998 г.) президенты 12 латиноамериканских государств вновь вернулись к теме односторонних санкций и практике экстерриториальности национального законодательства. В «Декларации Панамы» закон Хелмса-Бертона был охарактеризован как «противоречащий общепринятым правовым нормам и принципам международного сосуществования». Как грубое нарушение суверенитета, противоречащее принципам невмешательства, была охарактеризована ими и «Операция Касабланка» - комплекс карательных действий, предпринятых США на территории Мексики и ряда других стран по выявлению банковской сети по отмыванию денег наркомафией в 1996 - 1998 гг. Не отрицая необходимости борьбы с наркотрафиком, участники встречи отмечали императивный характер многосторонних усилий в этой области.

Следует отметить и внерегиональные связи Группы Рио, в частности регулярные встречи министров иностранных дел стран-членов с представителями Европейского союза. Так, на встрече в феврале 1998 г. было принято решение о проведении в июне 1999 г. в Рио-де-Жанейро первой встречи глав государств и правительств Группы Рио и Европейского союза, которая должна была поднять трансатлантический диалог на более высокую ступень.

В деятельности Группы Рио проявилась и еще одна весьма характерная черта. Испытывая мощный нажим со стороны администрации Б. Клинтона по вопросу о поддержке силовой акции НАТО против Югославии, представители Бразилии и Аргентины - на тот момент непостоянных членов Совета Безопасности ООН - проголосовали против предложенной Россией 30 марта 1999 г. резолюции, требовавшей прекращения бомбардировок и возобновления переговорного процесса. Тем не менее Группа Рио, где роль этих двух государств весьма существенна, спустя неделю выступила с совместным заявлением по Косово, в котором отметила, что НАТО действовала в обход ряда статей Устава ООН, и выразила озабоченность по поводу воздушных налетов. Этот эпизод наглядно показал, насколько увереннее чувствуют себя латиноамериканские государства, выступая совместно, чем оставаясь «один на один» с Соединенными Штатами.

Отмеченная выше тенденция к расширению сферы внешнеполитической активности латиноамериканских стран в середине 90-х годов нашла выражение в активизации связей с бывшими метрополиями - Испанией и Португалией. С 1991 г. стали проводиться ежегодные встречи глав государств и правительств стран Латинской Америки, Испании и Португалии. Их повестка постоянно расширялась, включая в себя практически весь спектр проблем современных международных отношений. В этом плане показательна шестая по счету встреча в верхах в ноябре 1996 г. в Сантьяго и Винья дель Map (Чили). Она прошла под флагом необходимости демократизации нового, постконфронтационного миропорядка. В заключительной декларации, в частности, было отмечено, что в условиях глобализации мирового развития, растущей взаимозависимости особое значение обретает приверженность государств к демократическим ценностям.

Ибероамериканское взаимодействие не сводилось лишь к политическому диалогу. На предшествовавшем пятом саммите в Барилоче (Аргентина, 1995 г.) страны сообщества учредили постоянную систему сотрудничества, нацеленного на осуществление совместных программ в области науки и техники, образования, проблем мегаполисов, поддержки индейских народностей и др.

Особенностью ибероамериканских форумов стало участие в них Кубы. Это существенно расширило сферу диалога с Ф. Кастро, в частности, по вопросам «реинтеграции» Кубы с Латинской Америкой после окончания холодной войны. Одновременно в рамках встреч на высшем уровне рядом государств ставился вопрос о необходимости политической либерализации на острове. Вместе с тем на ибероамериканских саммитах неоднократно принимались достаточно резкие по форме резолюции, осуждающие ужесточение Соединенными Штатами торгово-экономических санкций против Кубы.

На очередной встрече в верхах в г. Порто (Португалия, октябрь 1998 г.) президенты ибероамериканских стран приняли специальное обращение к «большой семерке», а также к международным финансовым организациям взять на себя часть ответственности за финансово-экономический кризис в Латинской Америке и обеспечить «прозрачность» механизмов глобального финансового регулирования. Участники совещания вновь высказались против практики дискриминационных мер, и в первую очередь Закона Хелмса-Бертона. Там же, в Порто, Гавана была официально провозглашена в качестве места проведения ибероамериканского саммита в 1999 г.

На встрече в Порто произошло еще одно знаменательное событие. Президент Перу А. Фухимори и президент Эквадора X . Мауад официально провозгласили завершение длившегося более полувека территориального спора между двумя странами по поводу прохождения границы на участке протяженностью в почти 100 км. Напомним в этой связи, что перуано-эквадорский спор, возникший после передела границы в результате войны между двумя государствами в 1941 г., на протяжении всей второй половины XX в. неоднократно приводил к вооруженным конфликтам между двумя странами и не без оснований считался одним их самых трудноразрешимых в регионе.

Относительно новым направлением внешнеполитической активности ведущих государств континента стал Азиатско-тихоокеанский регион (АТР). Если в предшествовавшие десятилетия деятельность латиноамериканских стран в этом регионе в основном сводилась к борьбе за прекращение Францией ядерных испытаний в Южной части Тихого океана, а также защите рыболовных ресурсов своих прибрежных вод, то в 90-е годы на первый план вышло стремление подключиться к новому интеграционному полюсу, формирующемуся в АТР. Своеобразным признанием растущего влияния ведущих латиноамериканских государств в мировой политике в целом и расширения их связей со странами региона стал прием Мексики и Чили в качестве полноправных членов в Ассоциацию азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС). В 1997 г. в эту организацию была принята Перу. Напомним, что АТЭС в последние годы превратилась в орган, координирующий создание в АТР открытой многосторонней системы свободной торговли и инвестиций.

С начала 90-х годов происходило становление российско-латиноамериканских отношений. В первые годы оно носило достаточно противоречивый характер. Провозглашенный в тот период курс на «стратегическое партнерство» с Соединенными Штатами, а также поспешный «уход с Кубы», выразившийся в свертывании экономических связей [4], голосовании в 1992г. в ООН за резолюцию, осуждающую нарушение прав человека в этой стране, а также ряде других недружественных акций по отношению к своему бывшему союзнику, интерпретировались в регионе как утеря интереса России к Латинской Америке.

Однако были и объективные факторы, затруднявшие развитие отношений в те годы. К ним в первую очередь следует отнести выявившуюся разнонаправленность в целом схожих процессов внутренних реформ в России и ведущих государствах региона. В то время как Россия во многом в результате примененной в 1992г. «шоковой терапии» все глубже погружалась в беспрецедентный по масштабам социально-экономический кризис, такие государства, как Мексика, Бразилия, Аргентина, Чили, успешно проводили масштабную приватизацию, привлекали иностранный капитал. Более того, эти государства неоднократно ставились в пример России. Так, на встрече «большой семерки» в 1992 г. Дж. Буш предложил России «учиться» у Мексики. Все это порождало в регионе иллюзии не только быстрого присоединения к Северу, но и изменения весовых категорий в отношениях с Россией[1].