Начало взаимоотношений МВФ и России

2. Начало взаимоотношений МВФ и России

История началась в ноябре 1991 года, когда российские реформаторы во главе с Егором Гайдаром провели первую консультацию с МВФ и рассказали, что они собираются делать. Представители фонда предложили по мере сил помогать советами. МВФ всегда отрицал, что являлся инициатором или разработчиком российских рыночных реформ, указывая, что это была местная инициатива. 1 июня 1991 года Россия стала членом МВФ, а в августе ей был выдан первый кредит stand-by — $1 млрд. Как вспоминает в своей аналитической работе, посвященной отношениям МВФ и России, бывший глава второго европейского департамента МВФ Джон Одлинг-Сми, дали бы и больше, но Россия явно не контролировала свою денежную политику, потому что не могла договориться с другими странами рублевой зоны (она вообще хотела эту зону ликвидировать, но МВФ был против). Как ни странно, уже в 1992 году в России иногда наблюдались некоторые признаки бюджетной стабилизации, которую всегда так рекомендовал МВФ своим членам: в отдельные месяцы бюджетный дефицит был явно меньше рекомендованных 5% ВВП. Более того, временами наблюдалось даже некоторое снижение инфляции: к октябрю 1992 года инфляция, до того превышавшая 90%, упала до 40%, но в ноябре снова взлетела до 66%[4].

В 1993 году МВФ убеждал Россию как можно решительнее бороться с инфляцией и даже подписал с ней в мае некий "антиинфляционный договор", обязывающий снизить инфляцию с 17% до 10% в месяц и сократить субсидирование госпредприятий Центральным банком России. Инфляцию сократить не удалось, но Россия получила первый транш так называемого кредита системной трансформации в $1,5 млрд (этот кредит был для МВФ относительно новым, и он, собственно, не особенно знал, какие требования предъявлять к его получателям). В 1994 году МВФ предъявлял России большие претензии за чрезмерно мягкую денежную политику (которая кончилась обвалом курса рубля в "черный вторник" 11 октября) и не хотел давать вообще ничего.

Однако, по признанию господина Одлинга-Сми, вмешались страны G7[5] и особенно США, которые прямо указали выдать кредит,— пришлось выделить второй транш "кредита системной трансформации" в $1,5 млрд. В 1995 году Россия получила $5,5 млрд кредита stand-by c условием к июлю снизить инфляцию до 1% в месяц и так держать в дальнейшем, а бюджетный дефицит уменьшить до 6,5%. Инфляцию до плановой величины снизить не удалось, но ужесточение денежной политики дало свои результаты, курс рубля начал расти и в июле был введен валютный коридор (который МВФ воспринял как попытку удержать рубль от чрезмерного роста с опасностью в дальнейшем обвального падения и повторения "черного вторника"). МВФ очень понравилось то, что в 1996 году дефицит снизился до 4%, в 1997 году — до 3% и в 1998 году — до 2%. Он отныне Россию хвалил и каждый год кредитовал (например, в 1996 году дал $3,8 млрд так называемого расширенного кредита). Россия, в свою очередь, в 1996 году впервые начала выплачивать долги фонду — тогда она заплатила $0,5 млрд. В те годы эксперты фонда не возражали и против финансирования бюджетных расходов за счет ГКО, продаваемых нерезидентам,— во всяком случае, в официальных документах фонда в октябре 1997 года с похвалой указывалось, что нерезиденты с начала 1996 года, когда они получили возможность покупать ГКО, накупили их уже на $10 млрд.

Впрочем, сейчас чиновники фонда вспоминают, что на самом деле им не нравилось то, что происходило в те годы: особо они отмечают залоговые аукционы с непрозрачными условиями проведения, а также возможность близких к власти предпринимателей экономить на налогах. Кончилось это валютно-финансовым кризисом 1998 года, перед которым России было выдано кредитов на $6,2 млрд (заметим, что в том году она, в свою очередь, выплатила фонду $0,9 млрд). Как вспоминает теперь Джон Одлинг-Сми, тогдашнее решение дать деньги России можно считать правильным, потому что правительство Сергея Кириенко проводило жесткую финансовую политику и вполне могло предотвратить кризис — просто не получилось[6].

1999 год проходил в переговорах МВФ и России о путях преодоления последствий кризиса. России удалось получить первый транш ($640 млн) нового кредита stand-by и выплатить фонду $4,2 млрд старых долгов. И тут, как рассказывает господин Одлинг-Сми, G7 приказала больше денег России не давать, так как была недовольна сообщениями в прессе о якобы имевших место злоупотреблениях с кредитами 1998 года, а также началом второй чеченской войны (несмотря на то, что особых претензий у МВФ к проводимой в России финансовой политике не было).

3. Россия и МВФ: смена ролей

В 2007 году качестве источника заемных средств Международный валютный фонд и Всемирный банк больше не представляют для России интерес. К рекомендациям этих организаций здесь давно не прислушиваются. Единственное, чем еще России интересно участие в этих финансовых институтах, так это возможностью решить проблему возвращения миллиардов долгов, что задолжали ей другие страны. Именно с такой миссией отправлялась в 2007 году в Вашингтон российская делегация - на весеннюю сессию МВФ и ВБ.

Сегодня в России мало кто вспоминает хронику середины 90-х годов, когда кредиты МВФ и ВБ были единственной надеждой правительства на исполнение бюджета. В конце прошлого десятилетия, после финансового кризиса 1998 года, задолженность России по внешним долгам в 1,1 раза превышала ВВП страны. Тогда российские переговорщики наведывались в штаб-квартиру МВФ лишь с одной целью - добиться реструктуризации наших долгов перед иностранными кредиторами[7].

В 2007 году ситуация иная. Как следует из доклада комитета по развитию Всемирного банка и Международного валютного фонда, серьезных рисков для макроэкономической ситуации в России не существует, даже несмотря на возможность увеличения расходов бюджета в предвыборный период и рост внешних заимствований российских банков. Общая сумма внешнего долга страны на 1 января 2007 года составляла $52 млрд, или 5,1% ВВП. В 2005 году Россия досрочно рассчиталась по долгам перед МВФ. Не пугает Министерство финансов России и долг перед Всемирным банком - это самый дешевый в обслуживании долг, из имеющихся у России обязательств. В итоге, единственная помощь, которую сегодня международные финансовые организации могут оказать России, - способствовать возврату долгов третьих стран Российской Федерации, которой они, в свою очередь, достались в наследство от Советского Союза.

Россия, по международным финансовым стандартам, является одним из крупнейших в мире кредиторов. Сумма советского долга, который перешел на баланс российского Минфина в начале 90-х, составляла примерно $150 млрд. «Примерно» - потому, что точно оценить его объем не могут до сих пор. Расчет с кредиторами велся преимущественно в инвалютных рублях (искусственная денежная единица, применявшаяся в СССР во внешнеэкономических расчетах). Большая часть советских кредитов выдавалась под покупку советского же оружия, товаров и оборудования. А военные долги, напомним, сегодня принято списывать безвозмездно. Кроме того, большинство тех стран, которым мы оказывали финансовую помощь на протяжении последних десятилетий XX века, сегодня не в состоянии рассчитаться по своим обязательствам. Не спешат платить по долгам России и финансово состоятельные государства. С ними удается согласовать сумму долга лишь при гарантии, что большая часть обязательств будет списана.

На весеннюю сессию МВФ и ВБ российская делегация как раз и приезжала с намерением урегулировать часть иностранных долгов. Но подписать соответствующие документы удалось лишь с Индией, которая признала треть своего долга перед Россией в размере $1 млрд. Подписание договоренностей с Афганистаном и Пакистаном тогда так и не состоялось. Сальдо взаимных долгов с Пакистаном в 2006 году перевешивает в пользу России и составляет $100-120 млн. Принципиальная договоренность о возврате этих средств была достигнута в 2005 году, но с тех пор дата окончательного расчета неоднократно откладывалась. «Пакистан выдвинул условия, о которых раньше речь не шла», - объясняют задержку в российском Минфине[8].

Афганистан задолжал России сумму на порядок большую - $10 млрд. Как это принято в таких случаях, около 90% задолженности за военные поставки будут списано. Впрочем, списание долгов вчистую - не единственный аргумент в арсенале российского Минфина, пытающегося заставить рассчитаться своих давних кредиторов. С некоторыми государствами, как это произошло в случае с Индией, удается договориться о реинвестировании части долга в совместные проекты на территории этих стран. Подобную практику Россия пытается перенести на отношения и с другими должниками.

Итак, роль России в отношениях с международными финансовыми институтами в 2006 – 2007 годах кардинально поменялась. Досрочно расплатившись со значительной частью своих долгов, сегодня она с полным правом выступает за повышение эффективности работы этих организаций. В самом МВФ видят свою задачу в формировании кредитного фонда для поддержания платежного баланса развивающихся стран и государств, не обладающих серьезными золотовалютными резервами. А Всемирный банк постепенно переориентируется на оказание консультационных услуг в сфере соблюдения государствами бюджетной дисциплины и поддержку стратегических проектов и отраслей. Их роль как одного их основных доноров развивающихся стран нуждается в пересмотре. Международные капиталы должны найти себе новое применение помимо поддержки неплатежеспособных правительств. Тем более что спрос на кредиты этих финансовых организаций на тот момент низок, как никогда. В середине 90-х годов отрицательное сальдо на счетах развивающихся стран составляло около $500 млрд., в 2007 г. это сальдо положительное и приближается к $300 млрд.