Структура психотерапии

1.2.      Структура психотерапии

Основные компоненты психотерапии - это распорядитель разговора – психолог или психиатр, то есть сам психотерапевт, клиент или клиенты, язык и стиль взаимодействия. И распорядитель, и участники могут одинаково выступать коммуникаторами и коммуникантами. Смысл и понимание доступны всем участникам коммуникационного процесса, если прилагаются постоянные усилия. Могут возникать проблемы в языковом комплексе, но и устраняются они благодаря вербальным средствам. Изменения вносятся путем развития нового языка, то есть совершенствования вербальных средств коммуникации.

Структура психотерапии представлена начальной:

- Установление отношений доверия между пациентом и психотерапевтом;

Средней:

- Изложение пациентом проблемы, включающее его «субъективную теорию болезни», обратная реакция психотерапевта в ходе коммуникации.

- Анализ проблемы с учетом ее функционального значения, теперешних условий, истории жизни пациента в ходе диалога.

- Определение проблемы, выбор цели и планирование психотерапии.

- Проработка проблемы и использование пациентом полученных результатов в своей реальной жизни. [6]

И конечной (завершение психотерапии) стадиями:

Вопросы задаются мягко, тактично, с целью углубить и развить смыслы индивида, привлеченные в его систему. Беседа происходит зигзагообразно, ведущий, психотерапевт должен не поддаваться на предложения принять роль «знающего». Советы или рекомендации не могут быть категоричными и решающими, а лишь принимать форму некоторых наметок среди многообразия идей. Психотерапевт должен быть готов, и относится с пониманием к тому, что определенная информация может стать непонятной клиенту, вследствие недостаточности опыта. Воспринимать его обратную реакцию, в виде мыслей или идей с уважением и заинтересованностью. Задачи специалиста изменить эту систему смыслов клиента в ходе конструирования беседы в заданном направлении. Групповая психотерапия предполагает также общение клиентов или пациентов между собой в присутствии семьи или иных наблюдателей.

Различные психотерапевтические методы имеют элементы структурного сходства в отношении временной организации. Первая после прояснения показаний терапевтическая задача состоит в том, чтобы установить терапевтические отношения между психотерапевтом и пациентом. Затем на этой основе начинается процесс терапевтического научения. Сами изменения более или менее систематически и непрерывно оцениваются.

Глава 2. Коммуникативные модели психотерапии

В большинстве случаев коммуникативные акты психотерапии включают в себя использование вербальных средств коммуникации. И это не просто обмен информацией, а метод внушения, психологического программирования. Впервые подобную модель разработал Милтон Х. Эриксон. Он предложил методику вербального гипноза, введения коммуниканта в транс посредством вербального инструментария. Это техника получила название «эриксоновского гипноза» а сама коммуникативная модель была названа «Милтон-моделью».

До Милтона главными моделями были модели З. Фрейда и К. Юнга, которые, однако, постепенно теряли свою актуальность. Фрейд и Юнг желали проникнуть в сферу подсознания и нейтрализовать действие неврозов, возникающих в результате действия защитных механизмов психики в ситуации конфликта осознанного и подсознательного.

Модель Милтона позднее была развита Бендлером Р. и Гриндером Д., что привело к созданию теории нейролигнвистического программирования (НЛП). В многоуровневой коммуникации Милтона выделяют два основных уровня: сознательный и бессознательный. Например, на сознательном уровне пациенту сообщается увлекательная история, часть слов или фраз в которой маркируется, активируя поиск бессознательных ресурсов или давая прямые указания бессознательному на новое поведение.

Более подробный анализ многоуровневой коммуникации и, в частности, ее использования в практике обучения эриксоновскому гипнозу и самогипнозу, обнаруживает в ней целый ряд слоев или подуровней, на которых воспринимается сообщение психотерапевта и благодаря которым происходит переструктурирование бессознательных процессов клиента, изменяя его внутренние и внешние реакции. Обращаясь к области сознательного, психотерапевтическое сообщение чаще всего апеллирует к системе ценностей и убеждений клиента, подчеркивает целостность и своеобразие его личности. В сфере бессознательного при этом могут быть получены указания на гармонизацию физиологических процессов, изменение стратегий и мета-программ и т.д.

В структуре НЛП используется не только модель Милтона, но и другие коммуникативные модели, например метамоделирование и рефрейминг. [7]

Метамодель - модель, выявляющая те языковые конструкции, которые приобретают в общении расплывчатое содержание вследствие процессов искажения, обобщения и опущения. Метамодель состоит из уточняющих вопросов, которые позволяют подвергнуть сомнению и прояснить неточный язык, восстановить его связь с исходными переживаниями, «глубинной структурой».

Понятие «метакоммуникация» было введено Эрнстом Росси для описания бессознательных процессов, происходящих в ходе психотерапии доктора медицины Милтона Эриксона - автора современного недирективного гипноза.

Рассмотрим подробнее структуру и содержание метакоммуникации на примере использования эриксоновских гипнотических внушений. Функциональная схема метакоммуникации может быть представлена следующим образом (в скобках указаны психотерапевтические стратегии и ответные реакции клиента) (рисунок 1):

В противоположность Метамодели, модель Милтона искусно пользуется неопределенными языковыми конструкциями для того, чтобы присоединиться к переживаниям собеседника и получить доступ к ресурсам подсознания.

Рефрейминг - дословно «смена рамки», системы отсчета, восприятия утверждения, поступка или события, которое после этого получает иной смысл; переход к иной точке зрения, например прозрение, связанное с видением проблемы. В результате выходит как бы треугольник коммуникативных моделей (рисунок 2)

Рисунок 1

Структура метакоммуникации Э. Росси

Эриксоновский подход к межличностным отношениям предполагает признание уникальности личности и ее бессознательных ресурсов и использование транса как естественного явления для их развития.

Эриксоновская коммуникация кооперативна: соблюдая принцип сотрудничества, «гипнотизер предоставляет возможность субъекту выполнять продуктивную работу», принимает и использует возникающее поведение и создает «возможность и ситуации, благоприятные для адекватного функционирования субъекта» [8]

НЛП построено на следующем базисе: человек получает информацию по ряду коммуникативных каналов (аудио, визуальный и т.д.), но для каждого из индивида тот или иной канал является доминирующим, ведущим. Все люди как бы сориентированы на него и даже привычно описывают ситуации, часто не обращая на это внимания, словами из одного набора.

Рисунок 2

Схема нейролингвистического программирования

Соответственно, по предпочтению, отдаваемому тем или иным группам слов, определяется ведущая репрезентативная система для индивида. НЛП предлагает также визуальный метод определения ведущей системы.

В рамках НЛП предлагается следующий контрольный список для визуального наблюдения:[9]

1. Руки индивида.

2. Движения индивида.

3. Ноги и ступни ног индивида.

4. Паттерны фиксаций при движении глаз (под этим имеется виду отмеченные выше модели движения глаз при запуске доступа к информации).

5. Взаимосвязь голова/шея/плечи.

6. Выражение лица, в особенности брови, рот и лицевые мышцы.

В целом получается, что психотерапевт работает с неконгруэнтными ситуациями, которые он должен дешифровать.

Неконгруэнтность - внутренний конфликт, отсутствие полной уверенности в утверждении или намеченном результате. Проявляется в расхождении слов человека и его поступков, общего склада характера.

Одной из наиболее эффективных стратегий эриксоновской терапии, унаследованных и развиваемых в настоящее время эриксонианцами и нейролингвистами, является взаимодействие с глубинным «Я» или глубинным паттерном как источником «цельности личности, жизненной энергии и продуктивности».

В первой фазе взаимодействия с глубинным «Я» создается познавательный контекст, в котором клиент и терапевт выступают в роли исследователей неосознаваемых аспектов личности клиента. Они одинаково имеют «право на голос», выступаю полноправными коммуникантами в диалоге. Отсутствие жестких указаний и вопросов, концентрирующих на проблеме, позволяет клиенту свободно сообщать любую информацию, связанную с изначально заявленным результатом. Задача терапевта на данном этапе состоит в формировании и углублении доверительных отношений с клиентом, поддержании в нем тенденций к самораскрытию и самоисследованию.[10]

Следующая фаза взаимодействия состоит в поиске взаимосвязей всех внешне проявленных паттернов между собой. Клиент и терапевт совместно создают карту психологического пространства, метафору или мета-модель, описывающие данный процесс - в зависимости от профессиональных ориентаций терапевта и познавательной направленности клиента. По созданному им конструкту клиент может путешествовать, дополняя его информацией, либо в состоянии легкого транса задаться вопросом «а что стоит за этим?», постепенно продвигаясь к более глубоким слоям своей личности. Информация идет от терапевта, играющего роль адресанта к клиенту-адресату при помощи выработанного языка. Возможны абреакции, при утилизации которых процесс продвижения к глубинному «Я» значительно оптимизируется. Абреакция – это способ осознания подавленных эмоциональных реакций (в присутствии аналитика) с помощью пересказа и повторного переживания травматического события.

Метафорическое мышление – это преодоление хаоса мироздания, вычленение из бесконечной энтропии конечного понятия – метафорического концепта. Механизм образования метафорического концепта как средства активного познания может быть представлен на примере высказывания известного американского теоретика коммуникации Маршалла Мак-Люэна.

Динамическая природа познания обусловливает двоякую функциональность метафорического концепта. Выполняя эвристическую функцию, метафора способствует осмыслению новых понятий путем захвата и освоения новой области-цели с использованием известных источников. Реализуя деконструктивную функцию, метафора разрушает сложившиеся стереотипы сознания. С психологической точки зрения, метафорическая деконструкция представляет собой перестройку известной области-цели посредством использования нового источника, что позволяет по-новому осознать определенную сущность. Итак, можно сделать вывод, что познание мира, самопознание и псикоррекция невозможны без метафорического мышления.

Третья фаза направляет процесс самоисследования на идентификацию глубинных паттернов и продвижение к эпистемологическому ядру личности клиента. В данный момент особенно важны принцип лингвистической экологии, избегание ярлыков в обозначении сущностных проявлений клиента, использование его языка (а не профессионального языка психотерапевта) для определения глубинного.

Четвертая фаза взаимодействия с глубинным «Я» состоит в идентификации глубинного паттерна, которая осуществляется в НЛП на сознательном уровне (вербализация), в эриксоновском гипнозе - на бессознательном в состоянии транса. В обоих случаях клиент становится способен идентифицировать обнаруженное в своем теле, обозначая локализацию в нем глубинного паттерна, пожелать оставить его как есть, или сформировать новый паттерн, организующий взаимодействие с глубинным «Я» более конструктивно. На данном этапе возможны экстатические переживания клиента, связанные с пребыванием в центре самого себя, в различных видах неоэриксоновских терапий они поддерживаются медитацией либо усилением ратификации любых личностных проявлений.

Завершающий этап взаимодействия с глубинным «Я» в эриксоновской терапии состоит в утилизации полученного состояния как ресурса для решения заявленных первоначально проблем, саморазвития и интеграции личности. В зависимости от целей терапии возможны либо поэтапный возврат к первоначальной фазе, объединяющий все проявления клиента с его самоощущением глубинного «Я», либо переформирование проблемы и изначального состояния, либо эволюционная ориентация по отношению к личностной истории, изменяющая систему взаимоотношений клиента.

Использование межличностного транса требует значительного мастерства от психотерапевта. Понятие межличностного транса (МТ) появилось в результате самоанализа и целостного моделирования процесса профессиональной коммуникации психотерапевтов

Условия, при которых необходимо использовать МТ, впервые были описаны З.Фрейдом, сформулировавшем принцип свободно плавающего внимания на этапе сбора информации в общении с клиентом. Фрейд предостерегал от многочисленных заметок и сознательного анализа, предлагая врачу «просто слушать и не заботиться о том, сидит ли у него что-то в голове», иначе часть материала окажется упущенной, т.к. «смысл услышанного в большинстве случаев осознается лишь позже».[11]

М. Эриксон и его последователи использовали МТ не только в первичном контакте и развертывании процессов общения с клиентом, но в различных проблемных ситуациях. Эриксон погружался в межличностный транс, когда возникали сомнения в выборе терапевтических стратегий, а также в критические моменты психотерапии.

Межличностный транс как феномен человеческой коммуникации может создаваться искусственно или возникать естественным образом, по силе своего воздействия он занимает место между раппортом и клиническим гипнозом. Закономерности его возникновения будут подробнее рассмотрены в последующих публикациях.

Первичное освоение МТ происходит в парах, где субъектам предлагается переключить свое внимание на внутренние процессы. И по мере того, как субъект отслеживает различные физиологические ритмы и сопровождающие их ощущения, он замечает их изменение, что в свою очередь повышает сосредоточенность и внутреннюю поглощенность. В поле внимания субъектов также оказываются внутренние источники физического и эмоционального напряжения, которые затем утилизируются, способствуя развитию релаксации.

Следующий этап освоения МТ связан с переключением внимания на партнера по взаимодействию, а именно на внешние показатели его психических процессов (дыхание, поза, мышечное напряжение, мимика и т.д.), сохраняя при этом тип дыхания, характерный для наступления измененного состояния сознания. Таким образом, в задачу обучающегося входит не только быстрое переключение, но и распределение внимания для успешного выполнения двух видов деятельности: отслеживания реакций субъекта и саморегуляции.

Отечественные ученые психотерапевты, в числе которых можно назвать Ф.Е. Василюк, Е.Т. Соколову, Т.А. Флоренскую, А.Ф. Копьева, А.У. Хараш и других, в последние десятилетия также активно занимались изучением теории коммуникации в психотерапии. Особенно пристальное внимание уделялось российскому типу вневрачебного психотерапевтического консультирования, в результате чего был сформирован диалогический подход к к коммуникативной модели психотерапии.

Но научной основой для данной модели стали еще досоветские исследования российских ученых: физиологическая концепция доминанты А.А. Ухтомского и литературоведческая концепция диалога М.М. Бахтина. Согласно этому подходу диалог является одновременно фактом практики психотерапевтического консультирования, полученным опытным путем, общением между психотерапевтом-консультантом и пациентом-клиентом и в то же время, основным средством научного психологического анализа и обобщения.

В разработках А.А. Ухтомского изначально общение рассматривается как монологи, из-за того, что «двойник» личности, ее системная проекция, занимает промежуточную позицию между самой личностью и другим индивидом, ставя барьер в непосредственном общении, ограничивая человека в его эгоцентрической (аутичной, нарциссической, солипсической) доминанте. Общение прямое, диалогическое осуществимо лишь в отдельных ситуациях, как тог напряженной внутренней работы, направленной на «смерть двойника» и формирование принципиально новой, другой доминанты – акцентуации на собеседнике, интереса к другому индивиду, неподдельного внимания к другому человеку.

У М.М. Бахтина все наоборот – общение для него всегда диалогично, в то время как сам диалог универсален, абсолютен и является характеристикой бытия человека. Диалог – это основная предпосылка сознания и самосознания личности. А проявления индивида приравниваются к репликам в большом глобальном диалоге, глобальном коммуникативном процессе. С этой точки зрения даже молчание, отсутствие действия или игнорирование тоже, по сути, явления диалогичные. Монолог не существует изначально. Жизнь – это уже проявления и процесс общения. [12]

Диалогический подход к коммуникативной модели психотерапии объединил феноменологическую теорию Ухтомского и онтологическую теорию Бахтина, устранив противоречия в психологической плоскости диалога, выступающего как реальная ситуация общения. В этом диалоге формируется доминанта на другом человеке, собеседнике, осуществляется расширение границ внутреннего мира, движение к другому индивиду и одновременно реализуется настоящее непосредственное человеческое бытие, его диалогическая сущность. Общение между двумя индивидами – конкретная антитеза монологу, но она может быть удачной, а может и не иметь места. Уровень диалогичности в общении является результат сопротивления видам неподлинного монологического (закрытого, ролевого, конвенционального, игрового, манипулятивного) общения. В диалогической модели психотерапевтические сеансы рассматриваются как ситуации, в которых нужен и возможен настоящий диалог.

Работая над содержанием основных понятий диалогического подхода, его творцы ввели в обиход четыре главные категории: «позиция вненаходимости», «внутренняя диалогичность», «диалогическая интенция» и «диалогическая позиция».[13]

Позиция вненаходимости — специфическая позиция профессионала-терапевта, оказывающего консультационные услуги, в ходе освоения которой он должен научиться не рассматривать внутренний мир клиента, как область своей профессиональной деятельности или как объект анализа и выдвижении гипотез, а как содержание, отражающее понимание и видение клиента.

Внутренняя диалогичность — следствие внутреннего диалога, происходящего внутри каждой личности, между двумя категориями его сущности, личным Я и духовным Я.

Диалогическая интенция — свойства психологической внутренней активности клиента или пациента, возникающие в момент фрустрации и блокирования собственной диалогичности, и имеющие определенные параметры характеристики.

Диалогическая позиция — позиция специалиста психотерапевта или психолога, сформированная системой иго установок и внутренних правил, запретов или рекомендаций.

На основе диалогического подхода также выстраивается триалогическая коммуникативная модель психотерапии (рисунок 3).

Согласно этой модели Я (эго) человека, осваивая каждую из трех территорий. На территории изживания-действия Я человека выступает как персональный аспект личности, или как внутренний наблюдатель, на территории переживания-чувства — как теневой аспект личности, или как внутренний клиент, а на территории проживания-бытия — как ликовый аспект личности, или как внутренний терапевт. Между территориями терапевта и клиента налаживается диалогическая связь. [14]

Рисунок 3. Соотношение внешних и внутренних триалогов в ситуации психотерапии-консультирования

Т — психотерапевт-консультант, К — пациент-клиент, С — наблюдатель-супервизор, с — наблюдатель-субвизор; Тн, Тк, Тт — внутренние наблюдатель, клиент и терапевт психотерапевта-консультанта; Кн, Кк, Кт — внутренние наблюдатель, клиент и терапевт пациента-клиента; Сн, Ск, Ст — внутренние наблюдатель, клиент и терапевт наблюдателя-супервизора; сн, ск, ст — внутренние наблюдатель, клиент и терапевт наблюдателя-субвизора.[15]

Триалогический подход делает упор на то, что общение это коммуникация, в ходе которой психотерапевт налаживает, поддерживает и скрепляет психологический контакт с пациентом на уровне поведения, эмоций и семантики. Такой подход также требует предварительной проработки, активизации всех объектов триалога между психотерапевтом и его клиентом.

Заключение

В результате выполнения данной работы ее автором (фамилия) было приведено понятие терапевтической коммуникации и психотерапии, охарактеризованы их случаи и методы применения.

Описана психотерапия как одну из разновидностей терапевтической коммуникации, дана ее краткая классификация по видам, приведены примеры ее специфики, заключающиеся в том, что роли участников в данном коммуникативном процессе могут постоянно меняться, как и используемые коммуникативные средства и модели. Психотерапевтический диалог может обогащаться невербальными средствами коммуникации.

Рассмотрена психотерапия с точки зрения существующих моделей коммуникативных актов. Установлено, что первые коммуникативные модели психотерапии были разработаны З. Фрейдом и К. Юнгом в теории психоанализа. Современные коммуникативные модели обязаны свои существованием Милтону Х. Эриксону, создавшему милтон-модель и другим ученым, совершенствовавшим ее. На основе данной модели разработано нейролингвистическое программирование, включающее комплекс моделей, техник, и операционных принципов (контекстуально-зависимых убеждений), применяемых главным образом как подход к личностному развитию посредством моделирования эффективных стратегий (мыслительных и поведенческих).

Таким образом, цель данной работы можно считать достигнутой.

Список источников литературы

1. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Наука, 1963. – 350 с.

2. Бэндлер Р., Гриндер Д. Паттерны гипнотических техник Милтона Эриксона. Т1 – М.: Прайм-Еврознак, 2005. – 225 с.

3. Бэндлер Р., Гриндер Д. Формирование транса. – М.: Каас, 1994. – 272 с.

4. Введение в теорию, практику и историю психоанализа. М.: Интерпракс, 1994. – 286 с.

5. Воронцова Т.А. Деструктивное речевое поведение в публичном диалоге//Вестник Удмуртского университета № 5 (2) от 2005. 45-46 с.

6. Копьев А.Ф. Психологическое консультирование: опыт диалогической интерпретации // Вопр. психол. 1990. №3. С. 17-24.

7. Копытин А.И. Арт-терапия в эпоху постмодерна. – М.: Речь, 2002. – 224 с.

8. Милтон Х. Эриксон. Стратегия психотерапии: Пер. с англ.: - СПб.: Ювента, 2000. - 512 с.

9 . Почепцов Г.Г. Коммуникативные технологии ХХ века. – М.: Рафл-Бук, - 445 с.

10. Романин А.Н. Основы психотерапии. – М.: КноРус, 2006. – 528 с.

11. Романов И.Ю. Психоанализ: культурная практика и терапевтический смысл.

12. Соловьева С.Л. Психотерапия. Новейший справочник практического психолога. – М.: АСТ, 2005. – 704 с.

13. Трансформация личности. Нейролингвистическое программирование. – Одесса.: Хаджибей, 1995. – 352 с.

14. Фрейд З. Введение в психоанализ. – М.: Азбука, 2008. – 480 с.

15. Шутценберг А. Психодрама. – М.: Изд-во Института психотерапии, 2007. – 448 с.

[1] Романин А.Н. Основы психотерапии. – М.: КноРус, 2006. – 528 с.

[2] Воронцова Т.А. Деструктивное речевое поведение в публичном диалоге//Вестник Удмуртского университета № 5 (2) от 2005. 45-46 с.

[3] Фрейд З. Введение в психоанализ. – М.: Азбука, 2008. – 480 с.

[4] Шутценберг А. Психодрама. – М.: Изд-во Института психотерапии, 2007. – 448 с.

[5] Копытин А.И. Арт-терапия в эпоху постмодерна. – М.: Речь, 2002. – 224 с.

[6] Соловьева С.Л. Психотерапия. Новейший справочник практического психолога. – М.: АСТ, 2005. – 704 с.

[7] Трансформация личности. Нейролингвистическое программирование. – Одесса.: Хаджибей, 1995. – 352 с.

[8] Милтон Х. Эриксон. Стратегия психотерапии: Пер. с англ.: - СПб.: Ювента, 2000. - 512 с.

[9] Почепцов Г.Г. Коммуникативные технологии ХХ века. – М.: Рафл-Бук, - 445 с.

[10] Бэндлер Р., Гриндер Д. Паттерны гипнотических техник Милтона Эриксона. Т1 – М.: Прайм-Еврознак, 2005. – 225 с.

[11] Бэндлер Р., Гриндер Д. Формирование транса. – М.: Каас, 1994. – 272 с.

[12] Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Наука, 1963. – 350 с.

[13] Копьев А.Ф. Психологическое консультирование: опыт диалогической интерпретации // Вопр. психол. 1990. №3. С. 17-24.

[14] Романов И.Ю. Психоанализ: культурная практика и терапевтический смысл. Введение в теорию, практику и историю психоанализа. М.: Интерпракс, 1994. – 286 с.

[15] Орлов А.Б. Психология личности и сущности человека: парадигмы, проекции, практики. М.: Логос, 1995. – 214 с.