Методы исследования нарушений психических процессов и состояний

Введение

Патопсихология – это область психологической науки на границе между психологией и психиатрией, изучающая закономерности распада психической деятельности и свойств личности в сопоставлении с закономерностями формирования и протекания психических процессов в норме.[1]

Становление патопсихологии тесно переплетается с развитием психиатрии. Первые экспериментально-психологические лаборатории в психоневрологических учреждениях были созданы в конце 19 в. немецким психологом В. Вундтом, русскими психоневрологами В.М. Бехтеревым и С.С. Корсаковым. В начале 20 в. стали публиковаться первые пособия по применению экспериментально-психологических методов исследования психически больных. В развитии патопсихологии в СССР большую роль сыграли идеи Л.С. Выготского.

Патопсихологические исследования имеют большое значение для ряда общеметодологических проблем психологии, например для решения вопроса о соотношении биологического и социального в развитии психики. Данные этих исследований показывают, что нарушение личности не означает «высвобождения» её биологических инстинктов и потребностей, а характеризуется прежде всего изменением самих человеческих мотивов и потребностей. Устанавливается также, что закономерности распада психики не повторяют в обратном порядке этапы её развития.

Данные патопсихологических исследований используются в психиатрии: в качестве диагностических критериев; при установлении степени интеллектуального снижения; при проведении экспертизы (судебной, трудовой, военной); при учёте эффективности лечения, особенно при использовании психофармакологических средств; при анализе нарушений психической деятельности в случае вредных условий труда; при решении вопроса о восстановлении утраченной работоспособности.

П. использует экспериментальные методы исследования, основным принципом которых является качественный анализ нарушений психики как опосредованной и мотивированной деятельности. Патопсихологический эксперимент предоставляет возможность актуализации не только умственных операций, но и мотивов больного человека. Особое развитие получила П. детского возраста, в которой на основе положения Выготского о «зоне ближайшего развития» разработаны особые методы, в частности метод обучающего эксперимента.

Из вышесказанного можно сделать вывод о том, что в работе патопсихолога, основным методом будет являться патопсихологический эксперимент. Вспомогательными – весь арсенал психологических методов.

Метод эксперимента не является единственным путём познания в психологии. Он становится главенствующим по мере развития психологии как точной науки. В отечественной патопсихологии эксперимент имеет определённое своеобразие. Качественный экспериментальный анализ патологических явлений, обусловленных различными поражениями головного мозга, отвечающий на вопросы клиники, восходит к традициям В.М. Бехтерева и А.Н. Бернштейна.[2]

1. История разработки системы экспериментальных приёмов и методик

Отечественные психиатры неизменно подчеркивали жизненную необходимость связи психологии и психиатрии, необходимость экспериментального исследования в психиатрической клинике.

Психологические лаборатории в клиниках нервных и душевных болезней появились в России в 70–80 годах прошлого столетия (лаборатория А.А. Токарского в клинике С.С. Корсакова, лаборатория Г. Телятникова, затем В.П. Осипова в клинике В.М. Бехтерева, лаборатория А.Н. Берштейна в клинике В.П. Сербского и др.). В клиниках и земских психиатрических больницах проводились обстоятельные и серьезные психологические исследования душевнобольных.

В советский период развития психиатрии удельный вес патопсихологических исследований значительно возрос. Была разработана целая система экспериментальных приемов и методик, прочно вошедших в практику психиатрических клиник и больниц. Патопсихологические данные все шире стали использоваться психиатрами в процессе дифференциальной диагностики психических заболеваний.

Ценный и плодотворный принцип личностного подхода был выдвинут В.М. Бехтеревым, в период господства функционализма в мировой экспериментальной психологии: "…Личность больного и ее отношение к эксперименту ничуть не оставляется экспериментатором без внимания….Все, что может дать объективное наблюдение над больным, начиная с мимики и кончат заявлениями и поведением больного, должно быть принято во внимание, оцениваемо в связи со всеми условиями эксперимента, не исключая и непосредственно предшествующих опыту…» Но «объективный метод» В.М. Бехтерева противоречил возможностям этого принципа, и анализ оставался незавершенным.

Представитель школы В.М. Бехтерева К.И. Поварнин писал, что на результатах объективных исследований отражается отношение больного к экспериментальной задаче: «Если нормальный испытуемый идет навстречу экспериментатору в его стремлениях, то душевнобольной может относиться к опыту совершенно иначе: он может быть небрежным к предлагаемой ему работе, исполняет ее кое-как вследствие полного безразличия к интересам опыта или скрытого нежелания, или отвлекающего внимание бреда и галлюцинаций; он, наконец, может отказаться совсем от опыта вследствие подозрительности и т.д.….» В связи с этим ставился вопрос об умелом индивидуальном подходе экспериментатора к больному, таком, который бы побуждал к участию в опыте.

На взгляды К.И. Поварнина и других представителей школы В.М. Бехтерева оказывал большое влияние заведующий психологической лабораторией Психоневрологического института А.Ф. Лазурский. Будучи учеником и сотрудником В.М. Бехтерева, он стал организатором собственной психологической школы. В предисловии к книге А.Ф. Лазурского «Психология общая и экспериментальная» Л.С. Выготский писал, что ее автор относится к тем исследователям, которые были на пути превращения психологии эмпирической – в научную. Сам А.Ф. Лазурский разрабатывал главным образом вопросы индивидуальной и педагогической психологии, но идеи из этих отраслей переносились и в патопсихологию. Так, К.И. Поварнин указывал на необходимость учета индивидуальных особенностей больных, поскольку иногда находят дефекты там, где на самом деле резко выражены индивидуальные особенности. Например, слабое запоминание возможно не из-за болезни, а как результат плохой слуховой памяти, в чем можно убедиться по запоминанию зрительно воспринятого. Эта идея обогащала принцип соотнесения результатов исследования больных и здоровых.

В клинику был внедрен разработанный А.Ф. Лазурским для нужд педагогической психологии естественный эксперимент. Он применялся в ходе организации досуга больных, их занятий и развлечений – со специальной целью предлагались счетные задачки, ребусы, загадки, задания по восполнению пропущенных в тексте букв, слогов и др.

Таким образом, патопсихология уже в истоках имела все признаки, необходимые для утверждения ее научной самостоятельности в качестве отрасли психологической науки: предмет исследования – нарушения психики; методы – весь арсенал психологических методов; концептуальный аппарат – аппарат психологической науки. Другое дело, какое содержание вкладывалось в понятие психики представителями различных психологических течений. В школе В.М. Бехтерева наметились широкие перспективы развития, обозначились теоретические и прикладные аспекты становящейся отрасли.

В школе В.М. Бехтерева была начата разработка основ психорефлекторной терапии. «По аналогии с физическим методом укрепления больного организма, – писал А.В. Ильин, – психологический опыт даст возможность найти способ, если даже не для относительного восстановления, то, по крайней мере, для поддержания угасающей психики больного». В качестве метода лечения истерических анестезий и параличей, навязчивых состояний и патологических влечений применялось «воспитание» сочетательно-двигательных рефлексов, вытеснявших патологические рефлексы; проводилась работа над поднятием умственной активности путем определенной дозировки умственного труда в форме чтения и конспектирования и других форм умственных занятий взрослых людей. Терапия такого рода смыкалась с лечебной педагогикой, однако собственно психологические методы играли в ней весьма скромную роль. Специфическое участие психологов в построении общих принципов и создании конкретных методических приемов психотерапевтического воздействия начинает вырисовываться в советской патопсихологии лишь в наше время.

Патопсихологические методы использовались в детской и судебной экспертизах. В.М. Бехтерев и Н.М. Щелованов писали, что данные патологической психологии позволяют почти безошибочно распознавать психически несостоятельных школьников, дабы выделить их в специальные учреждения для отсталых.

Практика судебно-медицинской экспертизы порождала потребность в исследованиях, на стыке патологической и индивидуальной психологии, которые имели не только практическую, но и теоретическую ценность. Намечались и исследования на стыке патопсихологии с социальной психологией. «Влияние больных друг на друга и широкая область нормальной внушаемости и подражательности среди здоровых суть крайне интересные вопросы как для психиатра, так и для психолога; этот вопрос заслуживает полного внимания экспериментальной психологии, коллективной психологии, социологии, педагогики и криминальной антропологии…» Он имеет практический интерес для постановки дела в школах, больницах, в борьбе с неврозами и психозами.

Интересно, что в школе В.М. Бехтерева наметилась проблема соотношения развития и распада психики, которая нашла разрешение значительно позднее, на теоретическом фундаменте работ Л.С. Выготского (Б.В. Зейгарник. Б.С. Братусь, М.А. Карева, С.Я. Рубинштейн, В.В. Лебединской). Так, М. Маржецкий писал о заманчивости сопоставления данных, добытых «наблюдением и экспериментами над детьми, с данными, полученными в работе над душевнобольными». Такую работу осуществила Л.С. Павловская, показав неоднородность «распада» у двух групп больных – идиотов и с юношеским слабоумием – и качественное отличие решений ими экспериментальных задач по сравнению с решением непосильных из-за недостатка знаний задач детьми четвертого года жизни».

В.М. Бехтерев не считал изучение психики душевнобольных ключом к познанию внутреннего мира здоровых. От нормы – к патологии, чтобы возвратить больному нервно-психическое здоровье, – таким должен быть путь мыслей психиатра. Поэтому и в практике подготовки невропатолога и психиатра, и в научных психиатрических поисках школы В.М. Бехтерева психология нормального человека занимала почетное место.[3]