Андропов-Рыбинск

5. Андропов-Рыбинск

Крутые повороты русской истории начала ХVIII века близко затронули и судьбу Рыбной слободы. Ее особое географическое положение сыграло в этом решающую роль. Слобода располагалась на самой северо-западной излучине Волги, выше которой река становилась уже мелководной. Как две руки, протянутые к Петербургу, были два крупных притока: Шексна и Молога. Здесь, в Рыбной слободе шла перегрузка товаров, прибывающих с низовий, на более мелкие суда, которые могли проходить по Вышневолоцской, а затем и по другим водным системам.

К середине XVIII века Рыбная слобода по масштабам и значению фактически стала городом, хотя формально этот статус она получила в 1777 году. Город стал называться Рыбной, а затем Рыбнослободском . В конце XVIII века появляется уже несколько описаний города Рыбинска (с восьмидесятых годов XVIII века он уже назывался так). По ним можно составить представление о городе. Именно в этот период складывается градостроительная структура Рыбинска. Характерной особенностью XVIII века для окрестности Рыбинска являются дворянские усадьбы, принадлежащие старинным дворянским фамилиям. Несколько больших пожаров в конце XVIII - начале XIX веков очистили город от деревянной застройки, ускорили процесс его обновления и упорядочения. Регулярный план 1784 года дополненный при расширении территории города в 1855 году оставался основой архитектурно-планировочного развития Рыбинска на протяжении всего XIX столетия. Рыбинск был не только городом купцов и торговцев. Его называли столицей бурлаков - трудового Волжского люда, которые десятками тысяч стекались со всей России. Если в середине XIX века коренное население не достигало и 10 тысяч, то летом здесь собиралось более 100 тысяч бурлаков, грузчиков, боцманов, водоливов, судорабочих. Культурническая работа в Рыбинске имела большое общесоюзное значение. Не случайно именно здесь в 1919 году прошел первый в стране Краеведческий съезд. Рыбинский музей совместно с Рыбинским научным обществом были настоящим народнохозяйственным комплексом, подлинной уездной "Академией наук".

Рыбинск был переименован в Андропов, а затем обратно в Рыбинск.

В настоящее время Рыбинск - исторический город Российского значения. Это город областного подчинения, районный центр с высокоразвитой промышленностью. Будущее города уже сейчас вырисовывается на планшетах архитекторов и градостроителей, в проектах реставраторов и реконструкторов. Разрабатывается социально - культурный проект исторического центра. Жилые дома, музеи и туристские центры, гостиницы и рестораны, библиотеки и театры, магазины и бытовые учреждения - всё будет возрождаться с использованием старых рыбинских традиций. Музей судоходства и судостроения, музей купеческого быта, древнерусского искусства, театральные гостиные, литературные кафе, историко-художественный музей и туристский центр станут настоящим историко-культурным ядром города.

6. Дзауджикау-Орджоникидзе-Владикавказ

В 1774 году в результате русско-осетинских переговоров состоялось добровольное присоединение Северной Осетии. Этот шаг, очевидно, не был случайным. Россия, начиная вхождение в горный район Северного Кавказа, сделала ставку на единственный среди множества местных народов и народностей ираноязычный народ. Расчет оказался верным: на протяжении дальнейших 200 с лишним лет он неизменно оставался и остается самым лояльным по отношению к России народом на всем Кавказе.

Если вхождение Закавказья в состав империи самым благоприятным образом отразилось на судьбе грузин, то же самое можно сказать и в отношении осетин касательно Северного Кавказа.

Тем не менее, Грузия всякий раз, когда возникала возможность дистанцироваться от Москвы вплоть до отделения, с готовностью пользовалась ею, а Осетия (как Северная, так и Южная) - нет. Более того, когда нынче пошла волна переименований городов в национальных республиках на местный лад, североосетинцы поменяли советское название своей столицы Орджоникидзе не на прежнее сугубо осетинское название Дзауджикау (1944-1954 гг.), а на исконно русское Владикавказ.

Название Владикавказ говорит само за себя, а переименование его в Орджоникидзе - это кровь гражданской войны.

Возвращение городу имени Владикавказ не спасло его от нового кровопролития. Ингушский народ, безвинно наказанный «отцом народов», был реабилитирован, но без возврата отобранной земли.

Это столкнуло его с новыми обитателями отчих домов и земель.

7. Ленинград-Санкт-Петербург

Петербуржцы, ленинградцы, питерцы, и рядом - Санкт-Петербург, Петербург, Ленинград, Петроград: являются ли эти самоименования и имена равноценными и равнозначными? Если да, то почему большая часть приезжих и гостей называют город Ленинградом? Не менее важен и второй вопрос: почему ленинградцы "сдали" имя своего города, позволили его переименовать?

Рассматривая вопрос о причинах упорного отстаивания прежнего названия города (Ленинград) со стороны приезжих сразу нужно отметить, что дело не в том политическом противостоянии Санкт-Петербурга и Ленинграда, которые задавались и задаются извне, а в том, что только имена "Ленинград" и "ленинградцы" имеют однозначный, явный и внятный социальный смысл, смысловую наполненность. В то время как понятие Санкт-Петербург, петербуржцы, питерцы - проблематичны и проблематизированы. Когда мы говорим: "Санкт-Петербург" - о каком городе речь? О какой временной эпохе? Если сравнить с Москвой, то ее идентичность, конечно же строилась/осознавалась постепенно, она прерывалась, но эта прерванность осуществлялась в отдаленные от нас эпохи: при Петре I, в революционную эпоху, когда было время на осознание, интерпретации и интеграцию интерпретированных значений в массовое сознание. Существенно, что московская столичная идентичность оставалась неизменной на протяжении последних 70 лет. Эта идентичность, как стойкий и стабильный феномен сформировалась к 30-м гг. XX в. Чтобы разобраться в этой путанице именований жителей и их региональной идентичности, следует обратиться к истории. Петербург строился, осуществлялся и существовал (да и ныне этот изначально заданный импульс жив) как имперский город. Именно этот, державный аспект всегда подчеркивался в истории города, и особенно в русской литературе XVIII – начала XIX вв. При этом, изначально, ни о какой петербургской региональной идентичности или, хотя бы региональной особости города, речь не шла. Начало осознания/рефлексии особости Петербурга происходило с середины XIX века. К концу XIX века сформировались, вернее явно отрефлексировались в массовом сознании два лика Петербурга: Петербург как город изначально державный, парадно-имперский, и Петербург как город черни, массовый город, где горожане зажаты роскошью, парадностью.

После переименования в Петроград имя города наполнялось новыми смыслами, а затем и памятью революции и победившего пролетариата.

Доблокадный Ленинград был городом социально не однородным, своего рода анклавом для не интегрированных советским режимом "обломков" российской империи. И петербургская и питерская идентичности постепенно утрачивались, выветривалась, под напором миграций и постепенной интеграцией "бывших". Но ее окончательному "выведению" способствовала блокада, которая "спаяла" социальную структуру города.

После войны, в целом в стране, эти социальные барьеры были сняты; одновременно, общий военный опыт, а затем опыт победы, способствовали уменьшению враждебности к "бывшим". В Ленинграде же, блокадный опыт, как особый опыт коллективной жизни в экстремальных условиях способствовал увеличению эмпатии горожан друг к другу.

Феномен сжимающейся идентичности ленинградцев и все большее количество мигрантов позволили состояться переименованию города в 1991 году. Дискуссия о переименовании Ленинграда осуществлялась по преимуществу как сугубо политическая дискуссия. Согласно советской идеологии у названия "Ленинград" было устойчивое коннотативное значение: имя города связано с именем Ленина. Это, однако, совсем не очевидно. Корректнее говорить о том, что данная коннотация отсылает к советскому прошлому, но не к фигуре Ленина. А это прошлое очень многообразно и поэтому здесь имеет место многообразие коннотативных значений. Это и город трех революций, и город переживший блокаду, и город с особым типом культуры, и родина советского рока и т.д.

Ленинградская идентичность была намерено дискредитирована и как революционно-ленинская, и как советская, при этом социальный опыт консолидации и преодоления отчуждения и сословности в блокадном городе был предан забвению.

Петербургская идентичность как бы "перетянула", включила, усвоила в себя идентичность ленинградскую, но социальный опыт ленинградской идентичности не был ни усвоен, ни актуализирован... Петербургская идентичность выстраивалась как идентичность интеллектуалов, тяготевших к ушедшей элитарной культуре российской империи, и одновременно противопоставлявшая себя официальной и официозной культуре советской страны. И сегодня, когда некому противопоставлять свою петербуржскость, так как нет уже советской страны и КПСС, то эта идентичность "провисает", не осуществляется. Новую идентичность трудно сформировать, во-первых, из-за невозможности унаследовать и разделить опыт блокадного единства приезжими жителями Санкт-Петербурга, и, во-вторых, из-за непривлекательности "недемократичности" элитарности "петербуржества" для мигрантов в век публичной демократии и массовой культуры. Показательно, что попасть в элитные круги Москвы легче чем в аналогичные среды Санкт-Петербурга, а сфера публичности в Санкт-Петербурге намного менее интенсивна чем в Москве.