Гражданско-правовая ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности

Содержание

Введение Глава 1. Понятие источника повышенной опасности 1.1 История развития института источника повышенной опасности 1.2 Понятие и признаки источника повышенной опасности 1.3 Условия ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности Глава 2. Ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности жизни, здоровью и имуществу граждан 2.1 Ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, жизни и здоровью потерпевшего 2.2 Ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, имуществу потерпевшего 2.3 Основания освобождения от ответственности при причинении вреда источником повышенной опасности Заключение Библиографический список
Введение

Актуальность темы исследования. Прежде всего, следует отметить, что современный этап социально-экономического развития характеризуется стремительным научно-техническим прогрессом, который подразумевает динамику общественных связей, постоянно растущую технико-энергетическую вооруженность и усложнение процессов общественного производства. Все это, безусловно, порождает появление новых видов источников повышенной опасности, менее подконтрольных человеку, усложнения уже существующих. Так, рост автопарка и интенсивности движения транспортных потоков зачастую превращает автомобиль из орудия создания материальных благ в орудие разрушения. Необходимость защиты прав потерпевших на возмещение вреда, причиненного их жизни, здоровью или имуществу при использовании транспортных средств обусловила появление нового Федерального закона РФ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств».

Многократное же усложнение производственного процесса, интенсивное использование атомной энергии, электрической энергии высокого напряжения, сильнодействующих и ядовитых химических веществ вообще создает реальную опасность нарушения экологического равновесия в природе, что может привести к катастрофическим последствиям для существования человечества.

Все сказанное указывает на необходимость решения масштабной задачи правового опосредования научно-технического прогресса путем совершенствования законодательства, регламентирующего последствия причинения вреда источником повышенной опасности, установления единообразия в толковании применения действующего законодательства, регламентирующего последствия причинения вреда источником повышенной опасности и практики его применения. Следует отметить, что актуальность разрешения перечисленных вопросов не раз подчеркивалась в правовой литературе.

Степень научной разработанности составляют труды отечественных специалистов, занимающихся разработкой теоретических и практических аспектов ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности: Б.С. Антимонова, А.М. Беляковой, О.В. Дмитриевой, Н.И. Коняева, О.А. Красавчикова и других. Общетеоретическую основу исследования составили труды отечественных ученых-цивилистов: М.М. Агаркова, М.И. Брагинского, С.Н. Братуся, В.В. Витрянского, О.С. Иоффе, Ю.Х. Калмыкова, Н.С. Малеина, О.Н. Садикова, В.А.Тархова, и других авторов.

Объектом исследования выступает сложный комплекс гражданско-правовых отношений, возникающих при причинении вреда источником повышенной опасности.

Предмет исследования составляют нормы гражданского и смежного законодательства предусматривающих понятие, виды и основания возникновение обязательств вследствие причинения вреда деятельность опасной для окружающих.

Цель исследования — анализ существующих теоретических положений, правовых норм, а также материалов практики, касающихся вопросов возмещения ущерба, причиненного источником повышенной опасности, анализ юридической природы обязательства из причинения вреда источником повышенной опасности, а также получение на этой основе выводов о перспективе развития правового регулирования данного института, наиболее адекватно отвечающего его юридической природе. Соответственно необходима выработка рекомендаций, способствующих правильному пониманию содержания действующих правовых норм по возмещению вреда, причиненного источником повышенной опасности и внесения изменений в действующее законодательство.

Целевая направленность исследования обусловила необходимость решения следующих задач:

- рассмотреть понятие источника повышенной опасности и деятельности представляющей опасность для окружающих;

- определить виды источников повышенной опасности и их классификацию;

- определить понятие владельца источника повышенной опасности;

- проанализировать основания ответственности;

- рассмотреть случаи снижения ответственности и исключения отвественности.

Методы исследования. Для достижения указанной цели и решения поставленных задач при исследовании использовался общенаучный диалектический метод познания, а также методы: сравнительного правоведения, исторический, технико-юридический, лингвистический.

Структура работы. Дипломная работа состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографического списка.

Глава 1. Понятие источника повышенной опасности 1.1 История развития института источника повышенной опасности

Деятельность, создающую повышенную опасность для окружающих, в законодательстве и литературе называют "источником повышенной опасности". Данное понятие появилось в результате первой советской кодификации гражданского законодательства. Несмотря на то, что рассматриваемая правовая категория практически не существует в зарубежном праве, отдельные признаки деликта, урегулированного в настоящее время нормами ст. 1079 ГК, появились в цивилистике уже достаточно давно.

Известно, что попытки разрешения проблем, связанных с причинением вреда в результате создания "повышенной опасности", обусловлены началом бурного развития научно-технического прогресса во второй половине XIX века. Эти процессы, наряду с другими факторами, обусловили тенденцию девальвации вины в гражданском праве как условия ответственности.[1] Повышенная ответственность за причинение вреда владельцами "опасных предприятий" (прежде всего железнодорожных) была предусмотрена уже в Австрийском законе от 5 марта 1869 г., Германском законе от 7 июня 1871 г., Швейцарском законе от 1 июля 1875 г. и др.[2]

«Идея повышения опасностей», как некоторое "этическое оправдание для привлечения к ответственности того, кто оказался лишь случайной и невольной причиной вреда",[3] была предложена немецким юристом М. Рюмелином: тот, кто своей деятельностью повышает опасности для окружающих свыше обычного уровня, должен нести на себе и ответственность за это повышение.[4] Для обоснования возложения подобной ответственности использовалась также "идея риска", выдвинутая французской юриспруденцией: всякий, кто действует, должен нести на себе риск за все случайные последствия своей деятельности.[5]

В конце 19 века в истории развития ответственности «за вину» и ответственности без вины наступил новый этап.

Начало этого периода совпало с началом промышленной революции, давшей мощный толчок развитию производительных сил, в том числе источников повышенной опасности, приведшей к углублению общественного разделения труда, усилению взаимосвязей между различными участниками гражданского оборота, возникновению монополий.

Усиление начала ответственности независимо от вины до непреодолимой силы выразилось в постепенном появлении в нормативных актах новых видов ответственности собственников или пользователей за вред, причиненный принадлежащими им вещами, в частности, дикими животными, разрушающимися строениями и т.п.[6]

Однако определяющей тенденцией развития гражднско-правовой ответственности в странах Запада является отказ от принципа вины как одного из основных условий ответственности. Это связано, прежде всего, с использованием на производстве, в быту новых машин, товаров, технологических процессов, которые неподконтрольны человеку и поэтому могут причинить ущерб и при отсутствии вины в поведении их владельца.

В законодательстве Российской Империи исследуемый нами специальный деликт появляется в конце XIX века. Нормы — прототипы соответствующих конструкций советских кодексов, содержащие признаки ответственности за причинение вреда повышенно опасной деятельностью (предметами), можно заметить в ст. 683 Свода законов гражданских, ст. 92 Общего устава российских железных дорог, приложениях к ст. 1564-15624 Устава о промышленности и др.

В соответствии со ст. 683 Свода законов гражданских (в ред. Закона от 4 июня 1912г.) владельцы железнодорожных и пароходных предприятий отвечали за вред, причиненный жизни или здоровью граждан, если не доказывали, что несчастье произошло: а) не по вине управления предприятием и его агентов или б) вследствие воздействия непреодолимой силы.

Ст. 688 Свода законов гражданских предусматривала возложение ответственности за причинение вреда на держателей "диких и других опасных животных"; однако согласно этой статье (в отличие, например, от § 833 Германского гражданского уложения) владелец дикого животного отвечал на началах вины.

В книге пятой проекта Гражданского уложения, представленной в Государственную думу в 1913 г., возложение повышенной ответственности предусматривалось ст. 2621 и 2622. Ст.2621 проекта устанавливала ответственность за причинение смерти или телесное повреждение "вследствие опасностей, сопряженных с железнодорожным движением". Основаниями освобождения владельца железной дороги (под которой понимался "всякий рельсовый путь, независимо от рода двигательной силы") являлись:

а) непреодолимая сила,

б) "непредотвратимое деяние лиц, не принадлежащих к составу служащих или рабочих железной дороги"

в) "злой умысел или грубая неосторожность самого погибшего или пострадавшего".

Ст. 2622 говорила об ответственности в случае причинения кому-либо смерти или телесного повреждения "на фабрике, заводе или горном промысле вследствие действия машин или других орудий или вследствие каких-либо опасных для жизни и здоровья условий данного производства, а равно в случае причинения кому-либо смерти или телесного повреждения при особо опасных строительных предприятиях, как-то: при сооружении туннелей, мостов, портов и т. п.". Условия ответственности "владельца предприятия" были те же, что и в ст. 2621.

Советскому гражданскому законодательству термин «источник повышенной опасности» был известен еще с 20-х годов. Впервые он использован в статье 404 Гражданского кодекса РСФСР, введенного в действие постановлением ВЦИК от 11 ноября 1922 года. Как указывалось в этой статье, лица и предприятия, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих, как-то: железные дороги, трамвай, фабрично-заводские предприятия, торговцы горючими материалами, держатели диких животных, лица, возводящие строения и иные сооружения, и т. п., отвечают за вред, причиненный источником повышенной опасности», говорилось: «Организации и граждане, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих (транспортные организации, промышленные предприятия, стройки, владельцы автомобилей и т. п.), обязаны возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, если не докажут, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего».

Известно, что проект Русского гражданского уложения использовался при разработке проекта ГК РСФСР 1922 г. Специальные деликты, предусмотренные в ст. 2621 и 2622 проекта РГУ, были закреплены в ст. 404 ГК 1922г.

При этом очевидно, что появлению нового абстрактного понятия «источник повышенной опасности» мы обязаны стремлению к лаконичности разработчиков первого советского Гражданского кодекса, количество статей которого в несколько раз меньше, чем в проекте РГУ. Сходные деликты были объединены в одну статью, вследствие чего появилась необходимость закрепления за всеми повышенно-опасными объектами единого термина. Кроме владельцев "опасных предприятий" в перечень владельцев источников повышенной опасности ст. 404 ГК 1922 г. попали также субъекты виновной ответственности по ст. 2635 и 2636 проекта РГУ — лица, в "заведовании" которых находятся машины, паровые котлы и другие "опасные предметы", а также лица, в "пользовании" которых находится "животное (дикое или домашнее)".

Состоявшееся объединение норм можно оценить положительно, вместе с тем нельзя не заметить, что и породило неясность и споры относительно содержания нового понятия.

В ст.404 ГК 1922 года был указан примерный перечень объектов, в связи с которыми деятельность приобретает повышенную опасность. И для определения на практике является тот или иной вид деятельности источником повышенной опасности для окружающих был установлен общий критерий, исходя из характера объектов, перечисленных в ст.404 ГК.

Итак, «деятельность, представляющая повышенную опасность для окружающих, характеризуется тем, что она связана с применением специальных мер по технике безопасности, причем не исключается полностью случайная возможность причинения вреда, несмотря на все принятые меры».[7]

Статьи прежних гражданских кодексов РСФСР об ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности, содержали перечни субъектов ответственности, т. е. владельцев источников повышенной опасности. Согласно ст. 404 ГК 1922 г. это "лица и предприятия, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих, как то: железные дороги, трамвай, фабрично-заводские предприятия, торговцы горючими материалами, держатели диких животных, лица, возводящие строения и иные сооружения, и т. п."; по ст. 454 ГК РСФСР 1964 г. "организации и граждане, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих (транспортные организации, промышленные предприятия, стройки, владельцы автомобилей и т. п.)".

Идентично была сформулирована часть 1 статьи 128 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 года (с той лишь разницей, что термины «организации» и «владельцы автомобилей» были заменены соответственно терминами «юридические лица» и «владельцы автотранспортных средств»).

Норма абз. 1 п. 1 ст. 1079 ГК РФ содержит перечень видов деятельности, создающей повышенную опасность для окружающих. Таковой признается деятельность, связанная "с повышенной опасностью для окружающих (использование транспортных средств, механизмов, электрической энергии высокого напряжения, атомной энергии, взрывчатых веществ, сильнодействующих ядов и т. п.; осуществление строительной и иной, связанной с нею деятельности и др.)". Кроме перечисления этих видов деятельности законодатель говорит об источнике повышенной опасности — некоем явлении, которым причиняется вред, и которым можно владеть. Для решения поставленных нами задач в настоящем исследовании вопрос о соотношении этих двух понятий — "деятельность, создающая повышенную опасность для окружающих" и "источник повышенной опасности" — представляется чрезвычайно важным. В литературе он до сих пор не получил однозначного разрешения.

В соответствии с нормами международного права ответственность за вред, причиненный «Особыми» источниками повышенной опасности, не исключается непреодолимой силой вообще, как например, в ст.2 Конвенции 1972 года «О международной ответственности за ущерб, причиненный космическими объектами» устанавливает абсолютную ответственность запускающего государства за выплату компенсации за ущерб, причиненный этим космическим объектом на поверхности земли или воздушному судну в полете. Либо исключается только некоторыми, прямо названными в источнике обстоятельствами непреодолимой силы. Так, например п. З ст. 4 Венской Конвенции 1963 года «О гражданской ответственности за ядерный ущерб», ст.9 Парижской Конвенции 1960 г. «Об ответственности перед третьей стороной в области ядерной энергии», ст. 8 Брюссельской Конвенции 1962г. «Об ответственности операторов ядерных судов, в соответствии с которыми оператор ядерной установки может освободиться от ответственности за причиненные в связи с ядерным инцидентом убытки в том случае, если они возникли в результате вооруженного конфликта, военных действий или восстания, а в соответствии с Венской Конвенцией 1963 г. и Парижской Конвенцией 1960 г. также в случае тяжелого стихийного бедствия исключительного характера.

Таким образом, анализ норм международного права позволяет выделить «обычные» либо «особые» источники повышенной опасности, что обуславливает расширение ответственности не только до пределов непреодолимой силы, а также и за ее пределами.

1.2 Понятие и признаки источника повышенной опасности

Понятию источника повышенной опасности в отечественной цивилистике посвящен ряд специальных исследований.[8] Данный вопрос был затронут также в целом ряде иных работ и учебников по гражданскому праву. Практическое значение подобных исследований безусловно. Как отмечалось в литературе, выяснить понятие источника повышенной опасности — значит, тем самым, определить границы применения норм статьи об ответственности за причинение вреда этим источником.[9] Однако выбор признаков для подобной квалификации деликта затрудняет неразрешенный вопрос о природе источника повышенной опасности, порожденный многозначностью терминологии, используемой законодателем[10].

С точки зрения М.М. Агаркова, Б.С. Антимонова, Д.В. Боброва «источником повышенной опасности» следует признавать такую деятельность, которая требует повышенной заботливости от лиц, этой деятельностью занимающихся и, от лиц, с этой деятельностью соприкасающихся.

Многими авторами поддерживается мнение, согласно которому источник повышенной опасности - это предметы материального мира, заряженные определенной энергией, обладающие определенными свойствами (О.А. Красавчиков, В.Л. Мусияка, А.П. Плешков и др.) Существует взгляд, согласно которому источник повышенной опасности представляется в виде особых свойств вещей (Ю.Х. Калмыков, В.Ф.Маслов, Е.А. Флейшиц, Ю.С. Червоный).

Высказана точка зрения, согласно которой под источником повышенной опасности понимаются лишь такие предметы материального мира, которые находятся в эксплуатации, в частности, в состоянии движения (А.М. Белякова, Н.Егоров, Л.А. Майданик, Н.Ю. Сергеева, А.А. Собчак и др.)

Таким образом, существующие точки зрения на понятие «источника повышенной опасности» только отчасти раскрывают его содержание.

Поэтому, правовое понятие указанного источника, как представляется, должно содержать в себе два элемента: 1) объективный - в нем должно быть указано на используемые в человеческой деятельности предметы и их особые свойства; 2) субъективный - должна быть отражена сама деятельность, осуществляемая человеком при управлении процессом проявления указанных свойств[11].

Отдельные "опасные явления" указаны в норме, содержащейся в абз. 1 п. 1 ст. 1079 ГК, который содержит примерный перечень видов деятельности, создающей повышенную опасность для окружающих, существенно отличающийся от перечня, содержащегося в ст. 454 ГК 1964 года и ст. 128 Основ 1991 года. Расширение данного перечня связано с современным, более высоким уровнем технического прогресса, широким распространением таких видов деятельности, как использование атомной энергии, токов высокого напряжения и т. п. Установление исчерпывающего перечня было бы громоздким и требовало бы нередко изменений в связи с бурным развитием техники. Однако установление законодателем примерного перечня источников повышенной опасности не означает возможности расширения самого понятия такого источника[12].

Существенной особенностью содержащегося в ст. 1079 ГК РФ перечня является перечисление в нем не вещественных объектов, а именно видов деятельности. В п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 апреля 1994 г. № 3 "О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья" специально подчеркнуто, что источником повышенной опасности может быть только движущийся автомобиль, работающий механизм, самопроизвольное проявление вредоносных свойств материалов, веществ и т. п.

Такой подход следует признать правильным, поскольку вещь, вне деятельности определенного рода «опасности» не представляет. При ином понимании данного вопроса владение источником повышенной опасности было бы лишено смысла, так как в гражданском праве понятие владения относится лишь к предметам, но не к их свойствам или к деятельности.

В процессе решения данной проблемы в цивилистической литературе были сформулированы две основных концепции — так называемые теории «деятельности» и «объекта».

Сторонники первой теории утверждают, что источник повышенной опасности — это деятельность, т. е. отождествляют это понятие с деятельностью, создающей повышенную опасность для окружающих".

Приверженцы второй точки зрения исходят из того, что источник повышенной опасности есть материальные объекты (предметы материального мира), т. е. опасные вещи.[13] Отдельные авторы определяют источник повышенной опасности как деятельность, но проявляют некоторую непоследовательность, когда говорят о владении источником (называют источниками повышенной опасности транспортные средства и т. д.).[14]

Сущность исследуемого понятия раскрыта в постановлении Пленума Верховного Суда РФ о возмещении вреда: "деятельность, осуществление которой создает повышенную вероятность причинения вреда из-за невозможности полного контроля за ней со стороны человека, а также деятельность по использованию, транспортировке, хранению предметов, веществ и иных объектов производственного, хозяйственного и иного назначения, обладающих такими же свойствами" (п. 17).

Еще до принятия ГК РСФСР 1964 г. в литературе отмечалось, что при определении понятия источника повышенной опасности следует исходить из разграничения двух самостоятельных понятий: 1) деятельности, повышенно опасной для окружающих, и 2) источника повышенной опасности.[15] Между тем до принятия нового ГК РФ различие этих понятий не было так очевидно, что давало повод утверждать, что закон употребляет термин "источник повышенной опасности" в двух значениях: и как деятельность, и как вещественный объект, что делается "скорее ради словесной экономии, нежели характеристики сущности рассматриваемых явлений.[16] Сегодня высказываться подобным образом уже нельзя — закон (ст. 1079 ГК) явно использует два термина: 1) "деятельность, создающая повышенную опасность для окружающих" и 2) "источник повышенной опасности".

Из этого следует, что термин "источник повышенной опасности" используется для обозначения самостоятельного понятия, имеющего собственное содержание.

Представляется, что термины "деятельность, создающая повышенную опасность для окружающих" и "источник повышенной опасности" обозначают различные понятия и явления. Эти явления соотносятся друг с другом как процесс и предмет (деятельность — процесс осуществляется с помощью источника — предмета). По нашему мнению, только при совместном установлении наличия признаков обоих этих понятий, можно квалифицировать деликт по ст. 1079 ГК.

Однако прежде чем говорить о признаках этих двух явлений, заметим, что вполне допустимо говорить о причинении вреда, как деятельностью, создающей повышенную опасность для окружающих, так и источником повышенной опасности (как это и делает законодатель), ибо непосредственно вред причиняется материальным объектом (источником повышенной опасности), но при осуществлении деятельности по его использованию (деятельности, создающей повышенную опасность для окружающих).

Повышенно-опасная деятельность и источник повышенной опасности явления различные, но взаимосвязанные, ибо каждое из них необходимо для квалификации деликта. При этом, как верно заметил А. П. Сергеев, "не может быть повышенно-опасной для окружающих деятельности вне связи с особым материальным объектом, равно как не может быть таких материальных объектов, которые бы признавались источниками повышенной опасности вне связанной с ними деятельности человека. При этом в одних случаях на первый план выходит характер деятельности (так как иная деятельность с теми же материальными объектами может и не представлять для окружающих повышенной опасности); в других - первостепенное значение приобретает сам характер материального объекта (так как любой вид деятельности по его использованию является повышенно-опасным)".[17]

Действительно, иногда в вопросе квалификации деликта получают большее значение признаки источника повышенной опасности, а иногда признаки деятельности, создающей повышенную опасность. Однако нельзя согласится с А. П. Сергеевым в том, что допустимо "определять источник повышенной опасности и через понятие деятельности, и через понятие объекта при условии, что в обоих случаях указанные понятия неразрывно взаимосвязаны".[18] Понятия источника повышенной опасности (повышенно-опасного объекта) и повышенно-опасной деятельности неразрывно взаимосвязаны, но это разные понятия, и их отождествление неверно.

Отдельные авторы, определяющие источник повышенной опасности с помощью "концепции объекта", не придают особого значения признакам деятельности, создающей повышенную опасность для окружающих, ограничиваясь перечислением способов использования источника (в широком смысле): эксплуатация, транспортировка, хранение и даже простое владение. Из этого можно сделать вывод, что признаки повышенно-опасной деятельности не играют самостоятельной роли, не влияют на квалификацию деликта. По их мнению, повышенно-опасная деятельность заключается, по-видимому, в простой совокупности действий владельца источника по его использованию.

В связи с тем, что человек не может полностью контролировать энергию, высвобождающуюся при эксплуатации источников повышенной опасности, при такой эксплуатации возникает высокая вероятность причинения вреда окружающим. Между тем не всегда допустимо установление степени подобной вероятности статистическими методами. Как верно заметил Б. С. Антимонов, метрополитен достаточно безопасный вид транспорта, тем не менее, он считается источником повышенной опасности, так как "частота несчастий при данного рода деятельности сама по себе не выявляет еще определяющей причины этих несчастий".[19] Высокая вероятность причинения вреда заключается, во-первых, в особой вредоносности источников повышенной опасности, при некорректном соприкосновении (пересечении, взаимодействии) с которыми, человеку практически неизбежно причиняется вред. Эта вредоносность обусловлена особыми свойствами таких объектов (их мощностью, высотой, тяжелым весом и т. п.). Во-вторых, вследствие отмеченной неполной контролируемости проявления указанных свойств, важнейшей составляющей рассматриваемого признака является возможность причинения вреда случайно.[20] Представляется недопустимым признание источником повышенной опасности того объекта, который не может причинить вред случайно (при надлежащем соблюдении правил техники безопасности).[21]

Следует также заметить, что ряд авторов называют признаком источника повышенной опасности использование последнего в рамках осуществления повышенно-опасной деятельности. На наш взгляд, это верный подход, ибо как деятельность без использования вредоносных объектов не является повышенно-опасной, так и вредоносные объекты не могут считаться источниками повышенной опасности без использовании их в соответствующей деятельности. Как верно замечают А.А. Собчак и В. Т. Смирнов, "трактовка источника повышенной опасности как определенного рода деятельности обычно и обосновывается в литературе тем, что "вещь никогда сама по себе не опасна", что "вредоносность относится не к вещи как таковой, а к деятельности, к системе действий". В этом как раз и проявляется исходная ошибка сторонников концепции деятельности. Дело в том, что источник повышенной опасности — понятие не физическое, не техническое, а правовое, юридическая характеристика того, что делает деятельность человека повышенно опасной и вне участия человека (субъекта), использующего объекты, обладающие повышенной вредоносностью, немыслима"; источники повышенной опасности "признаются таковыми лишь при использовании их человеком, т. е. при осуществлении деятельности, которая в силу этого становится повышенно опасной для окружающих".[22]

Для квалификации деятельности, как представляющей повышенную опасность для окружающих, необходимо установить наличие особой предметной деятельности.

Что хорошо прослеживается на примере, приводимом О. А. Красавчиковым. Описывается случай причинения физического вреда в результате взрыва снаряда, забытого оборонным заводом на поле, которое использовалось для посадки картофеля. Этот деликт квалифицируется как факт причинения вреда "взрывоопасным источником повышенной опасности".[23] Однако нельзя согласиться с подобной квалификацией, так как виновник несчастного случая — оборонный завод не использовал вредоносный предмет (снаряд) в момент причинения вреда, а то обстоятельство, что когда-то место происшествия являлось полигоном — не может указывать на то, что повышенно-опасная деятельность (учения, стрельбы, хранение боеприпасов и т. п.) производилась в момент деликта. Оборонный завод в такой ситуации является не владельцем источника повышенной опасности, а собственником военного имущества (боеприпаса) опасного предмета, Нет сомнений, что подобный вредоносный объект может быть источником повышенной опасности, но только тогда, когда он является средством осуществления целенаправленной деятельности, т. е. хранится, транспортируется, используется и т. п. Причем эта деятельность должна осуществляться именно в момент причинения вреда источником. В подобных случаях ответственность за причинение вреда наступает на общих основаниях (по ст. 1064 ГК).

Представители "теории деятельности" абсолютизируют "деятельностный" признак, утверждая, что никакой материальный объект не может причинить вред, если он находится в статичном состоянии ("спящий тигр не может причинить вред"). Однако здесь, как это верно отмечено О. А. Красавчиковым,[24] происходит отождествление двух понятий: "действие (функционирование) источника повышенной опасности" и "деятельность владельца источника повышенной опасности" — повышенно-опасная деятельность. Значение первого признака никто не оспаривает — безусловно, действие источника повышенной опасности (как действие различного рода веществ и энергии) для причинения вреда необходимо. Однако это физическое понимание действия не годится для характеристики повышенно-опасной деятельности (источника повышенной опасности как такой деятельности). Закон, когда говорит о деятельности, создающей повышенную опасность для окружающих, явно подразумевает лишь вид человеческой активности — деятельность граждан и их организаций.

Впрочем, на квалифицирующее значение признаков повышенно-опасной деятельности косвенно указывали и представители "теории объекта". Так, отмечается, что ряд материальных объектов, не признаваемых судебной практикой источниками повышенной опасности в единичном ("статичном") состоянии (например, ружье или строительные материалы), при массовом применении в известных целях, т. е. в рамках специфической деятельности (например, на стрельбище, на стройке) приобретают роль повышенно-опасных объектов (источников повышенной опасности), а деятельность становится повышенно-опасной для окружающих. Все это свидетельствует о самостоятельном значении признаков повышенно-опасной деятельности при квалификации деликта по ст. 1079 ГК.

Понятием "деятельность" охватываются разные формы человеческой активности (экономическая, политическая, культурная деятельность) и сферы функционирования общества. С помощью этого понятия — даются характеристики различных аспектов и качеств бытия людей (деятельность физическая и умственная, внешняя и внутренняя, творческая и разрушительная и т. д.). В плане социально-философском и методологическом понятие деятельности используется для характеристики специфического способа человеческого бытия, т. е. оно трактуется как принцип исследования, объяснения и понимания совместной и индивидуальной жизни людей, их взаимодействий с природой.[25] "Вещи человеческого мира в таком освещении показывают свои социальные значения, свою наполненность человеческими силами и способностями, свою многогранность или одномерность, следы плодотворных и разрушительных человеческих, действий".[26]

В экономическом словаре деятельность определяется как "специфический для человека способ отношения к внешнему миру, состоящий в преобразовании и подчинении его человеческим целям. Фундаментальным и определяющим видом деятельности является труд, основные характеристики которого присущи предметной деятельности. По своему содержанию деятельность есть производство материальных и духовных благ, форм общения людей, преобразования общественных условий и отношений, развития самого человека, его способностей, умений, знаний".[27] Представляется, что квалификация деятельности в качестве повышенно-опасной для окружающих зависит от обнаружения в ней признаков, обусловливающих (подтверждающих) ее рисковый характер, наличие ослабленного контроля над источниками повышенной опасности, возможность случайного причинения ими вреда.

Повышенно-опасная деятельность может быть определена по следующим критериям:

а) объекты деятельности;

б) содержание деятельности;

в) субъектный состав (лица, осуществляющие деятельность, и их количество);

г) средства осуществления деятельности;

д) способы осуществления деятельности.

Источники повышенной опасности в основном используются в качестве средств производства товаров и их реализации, выполнения работ и оказания услуг, следовательно, в таких случаях признаки повышенно-опасной деятельности совпадают с признаками хозяйственной деятельности, а также с некоторыми признаками деятельности предпринимательской (абз. 3 п. 1 ст. 2 ГК). Это обусловливает возложение на лиц, осуществляющих повышенно-опасную деятельность безвиновной деликтной ответственности (на началах риска),

Кроме того, практически все виды деятельности, создающей повышенную опасность для окружающих, подлежат лицензированию в соответствии с Федеральным законом от 13 июля 2001 г. "О лицензировании отдельных видов деятельности"[28] и другими федеральными законами. Если государство дает разрешения (лицензии) на осуществление такой деятельности, то она не может быть противоправной (в литературе неоднократно отмечалось, что осуществление повышенно-опасной деятельности само по себе правомерно, противоправно лишь причинение вреда). Соответственно правомерными должны быть и цели осуществления подобной деятельности. При этом под правомерной целью мы понимаем не столько общественную полезность либо законность (правомерность с точки зрения объектного права), сколько ненаправленность этой деятельности на причинение вреда источником повышенной опасности. Это же касается и поведения владельца источника повышенной опасности.

О.А. Красавчиков утверждает, что деятельность людей всегда может поддаваться полному контролю; по его мнению, не поддаются контролю производственные процессы.[29] Между тем, очевидно, что производственные процессы опосредуются человеческой деятельностью, осуществляемой в особой технологической сфере. При этом когда говорится о степени контролируемости той или иной деятельности, речь идет вовсе не о контроле человеком своего поведения — отдельный работник, если он здоров, вполне может полностью контролировать свои поступки. Контроль над повышенно-опасной деятельностью затруднен со стороны работодателя владельца источника повышенной опасности. При этом, чем больше работников, тем меньше возможностей для контроля — чем сложнее система, тем выше вероятность "сбоев" последней.

В литературе отмечается решающее значение способов (технологий) осуществления деятельности (например, методов лечения) в вопросе квалификации ее в качестве повышенно опасной для окружающих.[30] Сюда же следует отнести различные методики обращения с источниками повышенной опасности, регламентированные обычно в правилах техники безопасности и т. п.

Средствами осуществления повышенно-опасной деятельности являются источники повышенной опасности.

В новом ГК РФ закрепляется возможность запрещения деятельности, создающей опасность причинения вреда в будущем (п. 1 ст. 1065 ГК). Данная конструкция дает повод для вывода о том, что деятельность, признаки которой описаны в ст. 1065 ГК, есть частный случай повышенно-опасной деятельности.

На наш взгляд, в ст. 1079 и ст. 1065 ГК речь идет о разных видах опасности. Повышенно-опасная деятельность есть деятельность правомерная, и возникновение ее вредоносных результатов является скорее нежелательным исключением, нежели правилом. Деятельность, создающая повышенную опасность для окружающих, характеризуется не столько тем, что она вредоносна, сколько тем, что она содержит в себе некую неуправляемость, риск случайного причинения. Она не грозит конкретным причинением вреда конкретным людям, иначе бы эти люди, действительно, должны были защищаться (имели бы право на самооборону). Угроза здесь абстрактна, вредоносность, как правило, локализована временными и пространственными рамками — вред возникает лишь в области контакта человека и его имущества с источником повышенной опасности.

Во втором случае (ст. 1065 ГК) опасность более конкретна, вероятность причинения очень высока, вредоносность слабо ограниченна, иногда разрастается (продолжает причинять вред и угрожает новым вредом — абз. 1 п. 2 ст. 1065 ГК). Круг потерпевших (особенно при причинении вреда в результате техногенной аварии) представляет собой не просто окружающих источник повышенной опасности лиц (представим, к примеру, ситуацию после взрыва на Чернобыльской АЭС). Опасность, подразумеваемая нормами ст. 1065 ГК, гораздо выше, чем опасность, присущая деятельности, создающей повышенную опасность для окружающих; деятельность, обладающая такой опасностью (указанной в ст. 1065 ГК) зачастую имеет противоправный характер, так как непрерывно причиняет вред. Примером может служить экологически вредные производства, которые непрерывно причиняют вред, превышая предельно допустимые концентрации вредных отходов (выбросов) и т. п.

В литературе можно также встретить попытки дифференциации "повышенной опасности". Так, О. В. Дмитриева считает, что ответственность без вины владельца источника повышенной опасности за причинение вреда, не ограниченная пределами непреодолимой силы (в воздушной перевозке, в международных конвенциях за ядерный ущерб), "допускается за вред, причиненный "особыми" источниками повышенной опасности (воздушные суда, ядерные, космические объекты), с помощью которых удовлетворяются экономические потребности, не являющиеся насущно-необходимыми при данном уровне развития общества, причем использование их еще более опасно, чем использование других, ставших "обычными", источников (автомобили, железнодорожный транспорт и т. п.)".[31] Абстрагируясь от достаточно спорного, на наш взгляд, признака "насущности" вида транспорта, мы не можем согласится с предложенным делением источников повышенной опасности на "обычные" и "особые" по степени их опасности. Безусловно, при возникновении аварийной ситуации на воздушном судне экипажу, пассажирам, грузу или багажу остаться невредимым гораздо сложнее, чем на иных видах транспорта. Но если говорить о вероятности причинения вреда, то, на наш взгляд, степень такой вероятности при использовании "обычных" источников нисколько не ниже, чем при использовании источников "особых".

Существуют взгляды, согласно которым термины "опасность" и "повышенная опасность" являются излишними. Так, Б. С. Антимонов, возражает против использования понятия опасности в гражданском праве, ссылаясь, в частности, на тот факт, что в уголовном праве также применяется подобный термин, имеющий иное значение. По его мнению, следует избегать применения одного термина в двух резко различных значениях.[32]

Также почти не вызывает сомнений в литературе отнесение к источникам повышенной опасности ядовитых и сильнодействующих веществ (существуют, например, судебные решения, признающие источниками повышенной опасности дихлорэтан и метиловый спирт). Представляется, что наиболее полным образом перечень опасных веществ можно встретить в ГОСТе 19433-88 "Грузы опасные. Классификация и маркировка",

Таким образом, природу «источника повышенной опасности» можно вскрыть только при изучении совокупности законодательного материала и судебной практики, что позволяет дать следующие определения:

«Источник повышенной опасности — это обладающие вредоносными свойствами, неподконтрольными или не полностью подконтрольными человеку предметы материального мира, при эксплуатации которых создается возможность случайного причинения вреда окружающим, даже при принятии мер по его предотвращению»;

К «деятельности, создающей повышенную опасность для окружающих» может быть отнесена любая деятельность, осуществление которой создает повышенную опасность причинения вреда из-за невозможности полного контроля за ней со стороны человека, а также деятельность по использованию, транспортировке, хранению предметов, веществ и иных объектов производственного, хозяйственного и иного назначения, обладающих такими же свойствами.

1.3 Условия ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности

В литературе существуют различные мнения об условиях гражданско-правовой ответственности применительно к ст. 1079 ГК РФ. Так, О. С. Иоффе считает достаточным для возложения ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности, «всего лишь два условия: противоправность совершенного действия и причинная связь между ним и наступившими последствиями».[33] Следует заметить, что автор не признает вред и в качестве общего условия гражданско-правовой ответственности (элемента общего состава гражданского правонарушения). «...Поскольку ни один акт человеческого поведения не остается безрезультатным, определенный результат в смысле наносимого охраняемым отношениям урона неотделим от правонарушения. Однако при конструировании в законе составов отдельных правонарушений результат не обязательно должен быть в них отражен».[34] Исключение вреда из разряда условии гражданской ответственности представляется нецелесообразным, так как установление данного условия ответственности сопровождается, как правило, характеристикой причиненного вреда, что имеет, на наш взгляд, большое значение для квалификации нарушенного правоотношения, а также для определения размера ответственности, К.Б. Ярошенко разделяет мнение, согласно которому, «для наступления ответственности владельцев достаточно двух условий: наличия вреда и причинной связи между действиями и наступившим вредом. Владелец источника повышенной опасности отвечает независимо от того, действовал ли он противоправно либо не нарушал никаких норм и правил».[35]

Вопрос о вине делинквента в работах, посвященных ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности, как правило, специально не рассматривается. Такой подход к исследованию деликта представляется нам ошибочным. Действительно, вина, по общему правилу, не является условием ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности. Однако существует и ряд исключений — случаев виновной ответственности за такой вред. Это, например, случаи возмещения вреда, причиненного владельцам источников повышенной опасности при взаимодействии последних (абз. 2 п. 3 ст. 1079 ГК); компенсации морального вреда, возникшего в результате причинения источником повышенной опасности иного вреда, кроме вреда жизни и здоровью гражданина (ст. 1100 ГК); ответственности законного владельца источника повышенной опасности за вину в противоправном изъятии последнего (п. 2 ст.1079 ГК).

Так индивидуальный предприниматель Климкин А.В. обратился в Арбитражный суд Пензенской области к ОАО "Пензенская теплосетевая компания" с иском о взыскании 1416176 руб. 44 коп. убытков, образовавшихся в результате подмочки товара, и зафиксированных экспертными исследованиями N 255/19 от 30 мая 2007 года и N 254/48 от 21 мая 2007 года.

Как видно из материалов дела и установлено судом, 04.04. 2007 года в результате разрыва прямого трубопровода ТМ N 31 в ТК 3164/П D=500 мм, расположенного в г. Пензе по ул. Ульяновской, между домами N N 13, 15 и находящегося в собственности у ОАО "Территориальная генерирующая компания N 6" в лице Пензенского филиала, произошло затопление горячей водой подвальных помещений ОАО "Коммерческо-оздоровительный комплекс", в том числе и помещения, арендованного им у ОАО "Коммерческо-оздоровительный комплекс" под склад по договору аренды от 09.01.2007 г. Все материальные ценности находились в складе на поддонах. Однако, принимая во внимание высокую температуру воды и то, что ее уровень составлял 45 см. и выше, имущество истца пришло в негодность.

Согласно акту N 10 расследования технологического нарушения в работе электростанции, сети или энергосистеме от 09.04:2007 года, комиссией установлено, что причиной повреждения нижней части прямого трубопровода в ТК 3164/П явилась наружная коррозия из-за частичного заноса грунта талыми водами, попадающими из старого канала прокладки тепловых сетей.

В день аварии - 04.04.2007 года - сторонами составлен акт снятия остатков материальных ценностей в складском помещении, находящимся у индивидуального предпринимателя Климкина А.В. в аренде.

С целью определения суммы снижения стоимости (ущерба) имущества в результате залива горячей водой, истцом проведена экспертиза.

Согласно заключению, содержащемуся в экспертном исследовании N 255/19 от 19 мая 2007 года, сумма снижения стоимости изделий в результате залива (ущерб) определялась как разница между суммой первоначальной стоимости изделий и суммой стоимости изделий, пригодных к использованию по назначению и по ценам, действующим на момент исследования, т.е. май 2007 года, и составила 1 416 176 руб.

Таким образом, арбитражный суд установил, что имуществу истца причинен ущерб в результате затопления помещения горячей водой, поступающей из теплотрассы, то есть источника повышенной опасности, владельцем которого является ОАО "Территориальная генерирующая компания N 6" в лице Пензенского филиала[36].

Вина также учитывается при определении доли в регрессной ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности (п. 2 ст. 1081 ГК), а также при предъявлении к непосредственному причинителю вреда - работнику владельца источника повышенной опасности регрессного иска. Согласно норме, установленной в абз. 2 п. 2 ст. 1083 ГК в случаях, когда ответственность за причинение вреда возлагается независимо от вины, суд учитывает «отсутствие вины причинителя вреда», как дополнительное (помимо грубой неосторожности потерпевшего) условие освобождения причинителя вреда от ответственности. Данное правило относится и к ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности. В целях установления невиновности владельца источника повышенной опасности в причинении вреда суд должен исследовать поведение владельца на предмет отсутствия признаков вины.

В связи с изложенным, представляется необходимым рассмотреть все четыре общие условия гражданско-правовой ответственности за причинение вреда: вред, противоправность, причинную связь, вину. Важнейшей задачей данного анализа является выявление специфики каждого из признаков исследуемого нами деликта (условий ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности).

Наличие вреда является первым и обязательным условием возложения ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности, так как при его отсутствии нечего и возмещать. Соответственно необходимо определить признаки и структуру того, что понимается под «вредом» в гражданском праве и, в частности, в обязательствах из причинения вреда, ибо не всякий вред может выступать условием гражданско-правовой ответственности.

Известно, что вред выступает мерой ответственности в гражданском праве, поскольку размер возмещения должен соответствовать размеру вреда. И в тех случаях, когда на размер ответственности влияют иные обстоятельства (степень вины при долевой и регрессной ответственности, грубая неосторожность потерпевшего и др.), «вред сохраняет свое значение меры ответственности, объективно определяя ее верхнюю границу».[37] Следовательно, рассматривая вопрос о вреде, мы исследуем границы ответственности с точки зрения структуры и пределов возмещения.

Так 20.06.2003 в результате дорожно-транспортного происшествия с участием принадлежащего гражданину Шипулину А.П. и управляемого водителем Мазуриным Г.И. автомобиля МАН 14-272 (г/н Х 738 КУ 23 RUS) и автомобиля ВАЗ-21103 (г/н Х 945 ЕУ 23 RUS), принадлежащего ОАО "Мясокомбинат Краснодарский" и управляемого водителем Стекольщиковым К.Г., последнему транспортному средству причинены повреждения.

Согласно заключению эксперта от 28.04.2007 N 3856/19.03 стоимость восстановительного ремонта автомобиля истца (с учетом износа) составила 200982 рубля 10 копеек.

Учитывая наличие обоюдной вины водителей истца и ответчика в возникновении вышеуказанного дорожно-транспортного происшествия, а также документально подтвержденный размер убытков, причиненных транспортному средству истца, суд, удовлетворяя исковые требования в части, руководствовался положениями статей 1068, 1079 и 1082 Гражданского кодекса РФ[38].

Специфична структура убытков, возникающих вследствие действия источника повышенной опасности. В большинстве таких случаев причиняются убытки, вызванные смертью и увечьем людей. Они выражаются в реальном ущербе: затратах на лечение и иных дополнительных расходах (п. 1 ст. 1085 ГК), расходах на погребение (ст. 1094 ГК), а также упущенной выгоде: неполученных доходах и утрате заработка в результате утраты (понижении) трудоспособности (ст. 1086 ГК), потери времени на лечение и т. д., утрате содержания в связи с утратой кормильца (ст. 1089 ГК) и др.

Данный вред характеризуется большим размером и длительностью возмещения. Норма абз. 3 п. 1 ст. 1064 ГК предусматривает также выплату потерпевшим компенсации сверх возмещения морального вреда, предусмотренной законом или договором.

Под «вредом, причиненным жизни гражданина», закон понимает убытки нетрудоспособных иждивенцев, возникшие вследствие гибели кормильца (ст. 1089 ГК), а под «вредом, причиненным здоровью» подразумеваются убытки, возникшие у гражданина в результате повреждения его здоровья (ст. 1085 ГК). По-видимому, нет оснований считать, что в ст. 1100 ГК законодатель использует указанные термины в каких-либо иных смыслах. Ведь если под «вредом, причиненным здоровью», понимать «любые негативные изменения в телесной сфере человека», то действие указанной нормы (ч. 1, 2 ст. 1100 ГК) распространится на случаи причинения источником повышенной опасности всевозможных незначительных (легких) повреждений здоровья (кровоподтеков, ссадин, царапин и т. п.), обычно не вызывающих убытков. Между тем моральный вред, возникающий от таких случаев причинения незначительных телесных повреждений, по сути не отличается от страданий, обусловленных самой ситуацией (от физической боли, испуга, вызванных, например, автомобильной аварией). Следует также заметить, что последние виды страданий, безусловно, должны влечь уплату денежной компенсации, так как они вызваны нарушением личных неимущественных прав.

Моральный вред может быть причинен не только субъектам, указанным в ст. 1100 ГК РФ (потерпевшим, нетрудоспособным иждивенцам погибшего), но и их родным и близким.

В связи с чем, для защиты прав и интересов родных и близких потерпевшего, предлагается изложить ст. 1100 ГК РФ в следующей редакции: «Компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда: вред причинен при использовании или действии источника повышенной опасности;

вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ;

вред причинен распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию; в иных случаях, предусмотренных законом».

В цивилистической литературе придается большое значение противоправности, в частности, как условию ответственности за причинение вреда. При этом, несмотря на кажущуюся очевидность содержания данного понятия, нельзя сказать, чтобы в его трактовке существовало единство взглядов.

Если исходить из той точки зрения, что противоправность в деликтном праве выражается в нарушении чужого субъективного права, то тогда логично сделать вывод, что противоправным является всякое причинение вреда, ибо деликт всегда нарушает субъективные права. Однако при необходимой обороне закон расценивает факт причинения вреда не в качестве правообразующего юридического факта (основания возникновения охранительного правоотношения), а в качестве правопрепятствующего. Это обусловлено тем, что в данной ситуации у обеих сторон существует абсолютное субъективное право, подвергающееся посягательству. Один субъект угрожает (посягает), другой обороняется (причиняя при этом вред). Происходит, так сказать, коллизия субъективных прав (посягающего и обороняющегося) при конкуренции однородных благ субъектов. При таких обстоятельствах закон становится на сторону того субъекта, чье поведение менее упречно. Ситуация сходна с возникновением вреда вследствие умысла (грубой неосторожности) потерпевшего (п. 1,2 ст. 1083 ГК) или с попыткой причинения вреда путем «злоупотребления правом» (п. 1,2 ст. 10 ГК), когда закон признает субъективное право потерпевшего, но отказывает в его защите.

Не вызывает сомнений, что причинная связь является наиболее важным условием возложения ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности. Правильное выявление причин возникшего вреда позволяет установить круг ответственных лиц, а также способствует о определению иных границ ответственности. В работах, посвященных вопросам состава правонарушения (особенно объективной стороне состава преступления) традиционно исследуются вредоносные последствия правонарушения, причинный ряд (совокупность звеньев причинно-следственной цепи) и причинные факторы (причины возникновения вреда). Специфику вредоносных последствий деликта мы рассмотрели отдельно. Теперь рассмотрим особенности причинного ряда, что позволит нам установить, какие причинные зависимости (звенья) необходимо исследовать правоприменителю в данном деликте, а также какие причины могут порождать рассмотренный выше вредоносный результат[39].

По замечанию А.А.Собчака, при применении норм ст. 454 ГК «сначала следует установить, что вред непосредственно причинен действием источника повышенной опасности, т. е. установить естественную причинную связь между действием повышенно опасных свойств материального объекта и возникшим вредом. Установление этой связи позволяет выявить ответственное лицо — владельца источника повышенной опасности — и решить вопрос о юридически значимой причинной связи между его деятельностью по эксплуатации источника повышенной опасности и вредом».[40] Несколько иначе описывает причинный ряд О.А. Красавчиков, предлагая различать «два таких звена причинной связи: 1) связь между поведением владельца источника повышенной опасности и функционированием данного источника; 2) связь между явлениями функционирования источника повышенной опасности и наступившим вредом».[41] А.А. Собчак и В.Т. Смирнов указывают на необходимость исследовать три причинных звена: «а) между осуществляемой владельцем источника повышенной опасности деятельностью, представляющей повышенную опасность для окружающих, и наступившим вредом; б) между поведением лица, непосредственно обслуживающего источник повышенной опасности, и наступившим вредом; в) между воздействием повышенно-вредоносных свойств источника повышенной опасности и вредом, т. е. вред должен быть вызван именно теми свойствами материального объекта, которые позволяют отнести его к числу источников повышенной опасности».[42] Учитывая то, что для квалификации деликта признаки повышенно-опасной деятельности имеют столь же важное значение, как и свойства источника повышенной опасности, считаем последнее подразделение причинного ряда более верным, с той, однако, поправкой, что в качестве непосредственного результата поведения владельца источника повышенной опасности лучше рассматривать вредоносное действие источника, а не наступление вреда.

Итак, для установления причинной связи - условия возложения ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности - следует выявить причинную обусловленность возникшего вреда совокупностью трех факторов: 1) повышенно-опасной деятельностью владельца источника повышенной опасности, 2) поведением владельца источника и 3) конкретным действием источника. При этом ближайшей к вреду «естественной (физической, механической)» причиной должно выступить действие источника, а два остальных фактора должны выступать в качестве «причин причины». Рассмотрим эти факторы несколько подробнее.

Для представителей различных концепций сущности источника повышенной опасности указанные факторы играют различную, весьма неодинаковую по значению роль. Так, по утверждению Б. С. Антимонова - сторонника «теории деятельности» — «детальное изучение причин большого числа вредоносных случаев названного выше типа показывает, что определяющей их причиной является самый род деятельности, а не особенности конкретного случая».[43] Он полагает, что основанием особой ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности, «является то обстоятельство, что использование такого источника само по себе составляет определяющую причину возникновения вредоносных происшествий».[44] При этом специфика причинности в данном деликте заключается в особенностях «отсылки закона к фактору причинной связи», так как «закон отсылает не к причинной связи между вредоносным результатом и поведением ответственного лица», «по мысли закона, для возложения ответственности на определенное лицо требуется, чтобы необходимо-причинная цепь связывала вредоносный результат ... с действием источника повышенной опасности».[45]

Следует заметить, что в отдельных случаях закон возлагает (снижает) гражданскую ответственность не за причинение вреда, а за виновное содействие этому причинению, при этом юридическое значение получает не причинная связь, а лишь обусловленность явлений (п. 2 ст. 1079, п. 1, 2 ст. 1083 ГК и др.).

В целях справедливого ограничения количества ответственных лиц суду необходимо производить сужение круга необходимых условий, «вырывать» из причинно-следственной цепи одно или несколько необходимых ему звеньев.

Напротив, в советской литературе сложилась тенденция к дифференциации причин, а не условий. Подобный метод разделения причин (причинных связей) на главные (существенные) и второстепенные (несущественные) является, на наш взгляд, теоретически и практически нецелесообразным. Следует из различных условий, способствовавших наступлению вредоносного результата выделять причину (причины), а не делить причины на юридически значимые (адекватные, необходимые, прямые и др.) и юридически безразличные (неадекватные, случайные, косвенные и др.). Суду необходимо установить наличие или отсутствие причинной связи, а не разбираться в неких «степенях причинения» и различного рода зависимостях, называемых отдельными авторами причинными с употреблением сложных философских категорий и нечетких критериев, иллюстрируемых одними и теми же примерами.

В отличие от представителей теории необходимого и случайного причинения О.С. Иоффе предложил при установлении причинной связи между противоправным поведением и вредоносным результатом руководствоваться категориями возможности и действительности.[46]

О.С.Иоффе предлагает все обстоятельства, так или иначе влияющие на наступление вредоносного результата подразделять на:

- создающие конкретную возможность;

- создающие абстрактную возможность;

- превращающие возможность в действительность.

Ответственность в данном случае наступает лишь в случае, когда то или иное обстоятельство, создав возможность наступления вредоносного результата, определило его наступление в действительности, либо создало возможность превращения его в действительность посредством других обстоятельств.

«К числу обстоятельств, превращающих возможность в действительность, могут быть отнесены только те, причиняющая сила которых получила свое выражение в индивидуальных - физических или общественных особенностях».[47] В качестве критерия для отграничения абстрактной возможности от конкретной О.С.Иоффе предлагает определение объективно повторяющиеся (для конкретной возможности) и объективно неповторяющиеся (для абстрактной) обстоятельства.

Таким образом, предложенная О.С.Иоффе теория «возможности и действительности», является более приемлемой с позиции практики. Поскольку, «основными категориями при определении причинной связи в гражданском праве являются категории возможности и действительности. Теория необходимого и случайного причинения не дает объяснения многочисленным примерам из судебно-арбитражной практики».[48]

Между тем, несмотря на верность приведенного высказывания, специфика исследуемого деликта требует отдельного рассмотрения случаев умышленного причинения вреда вредоносными объектами. Дело в том, что в литературе высказываются мнения о недопустимости квалификации таких правонарушений по статье об ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности. Так, В.А. Рахмилович считает, что смысл этой статьи «состоит в возложении на владельца источника повышенной опасности обязанности возмещения сопутствующего деятельности этого источника вреда. Намеренное же причинение вреда источником повышенной опасности юридически не отличается от намеренного причинения вреда любым другим способом; намеренное причинение увечья наездом автомашины ничем, с интересующей нас точки зрения, не отличается от намеренного причинения увечья топором или поленом. В этом случае машина не является источником повышенной опасности, действует не в качестве такового... Именно поэтому при намеренном причинении вреда машиной, которая обычно является источником повышенной опасности, отвечать за этот вред должно умышленно действовавшее лицо, а не владелец источника повышенной опасности».[49]

Применение ст. 1064 ГК при умышленном причинении вреда вредоносным объектом не вызывает у нас принципиальных возражений; однако мы не можем согласится с предложенной аргументацией этой позиции.

Прежде всего считаем неприемлемым применение термина «повышенная опасность», относительно умышленного причинения вреда «обычными» материальными объектами.

Умышленное причинение вреда вредоносным объектом, обладающим некоторыми признаками повышенной опасности, не подпадает под действие ст. 1079 ГК именно потому, что такой объект не признается источником повышенной опасности при его умышленном использовании для причинения вреда. Для признания материального объекта источником повышенной опасности наличия вредоносных свойств, создающих повышенную опасность еще недостаточно. Чтобы объект попал в разряд таких источников, необходимо, чтобы он использовался в рамках «деятельности, создающей повышенную опасность для окружающих», отдельные признаки которой имеют самостоятельное значение для квалификации деликта. В частности, таким признаком выступает цель деятельности, которая, как мы уже отмечали, не может быть противоправной, т. е. направленной на причинение вреда. Как уже отмечалось, цели отдельных единиц повышенно-опасной деятельности — действий владельца вредоносного объекта не могут противоречить общей правомерной цели этой деятельности, т. е. не могут совершаться с умыслом на причинение вреда. При этом умышленно совершаемые действия редко представляют опасность для окружающих, так как обычно направлены на причинение вреда конкретному лицу (лицам).

Достаточно очевиден, на наш взгляд, также тот факт, что в гражданском законодательстве понятие вины не сформулировано, а определение, данное в абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК, принимаемое отдельными авторами за определение понятия вины, на самом деле относится к понятию невиновности, устанавливает границы неосторожности в гражданском праве. Также очевидно, что использование объективных признаков, связанных с требованиями обязательства и оборота, лишено всякого смысла, когда речь идет об умысле — исключительно субъективной категории. Следовательно дефиниция вины, выведенная из формулировки абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК, не может даже охватить все содержание определяемого ей понятия.

В гражданском праве неосторожность делится на грубую и легкую неосторожность. Однако критерий такого деления является спорным. Так, Г.К.Матвеев считает, что «признаком разграничения грубой и легкой неосторожности может служить различная степень предвидения вредных последствий плюс различная степень предвидения вредных последствий плюс различная степень долженствования такого предвидения».[50]

Иначе подходит к разграничению этих понятий О.С.Иоффе. «Если человек не соблюдает высоких требований, предъявляемых к нему как определенной индивидуальности, осуществляющей в данных условиях определенный вид деятельности. Он допускает легкую неосторожность. В тех же случаях, когда лицо не соблюдает не только высоких, но и минимальных требований, внимательности и осмотрительности, понятных каждому, оно допускает грубую неосторожность».[51]

Долженствование есть юридическая обязательность, закрепленная в правовых нормах. Однако, по-видимому, норм, в которых говорится о том, что должен предвидеть тот или иной субъект, не существует, да праву и нет особой нужды обязывать субъекта предвидеть конкретный вред. Закон может обязать, к примеру, владельца источника повышенной опасности поступать определенным образом, запретить поведение, чреватое причинением вреда. Правовая норма учит, предупреждает, обязывает быть предельно внимательным и осторожным, т. е. проявлять необходимые волевые усилия, а по сути предвидеть причинение вреда (водители транспортных средств к тому же сдают экзамены на знание таких норм). Этим самым устанавливается, как бы, презумпция предвидения вреда. Нарушение правил безопасной эксплуатации источника повышенной опасности («внешняя» противоправность деяния) служит в данном случае «индикатором» вины для правоприменителя — нарушил, значит виновен.

Представляется, что факт осознания противоправности своего поведения не входит в содержание гражданской вины. Во-первых, осознание противоправности гражданской вполне умещается в моменте предвидения вредных последствий (имеющего первичное значение для установления вины), следовательно, является излишним для квалификации психического состояния делинквента. Во-вторых, осознание нарушения негражданских норм лежит в плоскости негражданской вины.

Следовательно, в таком случае возлагается ответственность без вины, конечно, если это предусмотрено законом. Сравнение, к примеру, критерия неосторожности, применяемого к владельцу источника повышенной опасности или иному субъекту, которого сам закон обязывает быть предельно бдительным, и критерия, применяемого к какому-то иному, обычному, лицу, недопустимо. Некорректность такого сравнения вытекает хотя бы из разной обстановки, складывающейся в момент причинения вреда указанными лицами. И для водителя автомашины, и для самого обычного пешехода (даже совсем не знакомого с правилами дорожного движения) существуют свои «высокие» и «обычные» требования осмотрительности — критерии неосторожности. Предлагаемый О. В. Дмитриевой подход к квалификации гражданской ответственности чреват, на наш взгляд, попытками «растягивания» понятия вины до самых фиктивных пределов. В истории (до появления норм о повышенной ответственности владельца «опасного предприятия») существовала подобная практика, когда суд провозглашал, что уже само употребление на железных дорогах локомотивов, выбрасывающих искры, составляет виновный образ действии.[52]

О. С. Иоффе отмечал, что сторонники объективного критерия рассматривают вопрос не столько о вине, сколько о противоправности, ибо вместо исследования возможности предвидения (признака, имеющего субъективный характер), ими в основном исследуется критерий «долженствования».[53] Если учесть, что вопрос о долженствовании мы уже рассмотрели с объективных позиций (а именно, невозможность решить этот вопрос ставиться в упрек сторонникам субъективного критерия[54]), то вопрос о возможности предвидения, на наш взгляд, следует решать с субъективных, в том числе индивидуальных позиций, т. е. учитывая индивидуальные качества причинителя. При таком подходе не исключается, так называемый, дифференцированный подход к интеллектуальным возможностям делинквента. Представляется также, что в спорных случаях необходимо использовать, так сказать, «корпоративный» критерий — учитывать сознание владельца источника повышенной опасности определенного вида. Следует принимать во внимание профессиональную подготовку причинителя, а также конкретную обстановку, в условиях которых был причинен вреда. К изучению характера деятельности, в связи с осуществлением которой было совершено правонарушение, обоснованно призывал О.С. Иоффе, как к первому этапу установления неосторожной вины.[55] Вторым этапом он предлагал выявить, были ли соблюдены те требования, которые вытекают из объективной природы осуществляемой деятельности. И лишь после этого приступать к установлению возможностей данного лица в силу его личных качеств, особенностей данного предприятия или деятельности, а также взвесить и оценить конкретную обстановку, в условиях которой было совершено правонарушение.[56]

Представляется, что при рассмотрении судом дел о возмещении вреда, причиненного источником повышенной опасности, неизбежно сравнение фактического поведения владельца источника с тем поведением, которое общество (закон) ожидает (требует) от законопослушного гражданина в аналогичных условиях.

В связи с изложенным, представляется необходимым дополнить п.2 ст. 1083 ГК РФ понятиями грубой и простой неосторожности, сформулировав их следующим образом: «При грубой неосторожности лицо не соблюдает, нарушает обычные элементарные при сложившихся обстоятельствах требования внимательности, осмотрительности, безопасности вследствие чего либо предвидит возможный вредный результат, но рассчитывает его предотвратить, либо, хотя и не предвидит, но осознает, что совершаемые действия могут вызвать подобный результат. При простой неосторожности лицо соблюдает обычные, элементарные при данных обстоятельствах меры предусмотрительности, осторожности, внимательности, которые оказываются недостаточными для предотвращения вреда».

Глава 2. Ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности жизни, здоровью и имуществу граждан 2.1 Ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, жизни и здоровью потерпевшего

Гражданско-правовая ответственность за вред, причиненный здоровью или жизни источником повышенной опасности, регулируется ст. 1079 ГК РФ. Ряд принципиальных и важных разъяснений по этому вопросу содержатся в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ.

Согласно ст. 1079 ГК РФ организации и граждане, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих обязаны возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, если не докажут, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего.

Следовательно, ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, наступает для их владельцев независимо от их вины, то есть и при случайном причинении вреда. Однако, на практике, при рассмотрении дела о возмещении вреда, причиненного источником повышенной опасности, в обоснование решения об удовлетворении иска некоторые суды ошибочно ссылаются на вину причинителя вреда.

Согласно ст. 1083 ч. 2 ГК РФ, при причинении вреда жизни или здоровью гражданина отказ в возмещении вреда не допускается.

Решением Нефтегорского районного суда Т. отказано в удовлетворении исковых требований о возмещении морального вреда в связи со смертью кормильца.

Судебная коллегия по гражданским делам решение отменила, указав следующее.

Как видно из материалов гражданского дела муж Т. погиб в результате неосторожного обращения с огнем несовершеннолетней Л.

В соответствии со ст. 1100 ГК РФ, компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях когда, вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности.

В соответствии со ст. 1079 ГК РФ, под источником повышенной опасности понимается использование транспортных средств, механизмов, электрической энергии высокого напряжения, атомной энергии, взрывчатых веществ, сильнодействующих ядов и т.п., осуществление строительной и иной, связанной с нею деятельностью и др.

Согласно ст. 1083 ч. 2 ГК РФ, при причинении вреда жизни или здоровью гражданина отказ в возмещении вреда не допускается.

Суд в нарушении вышеуказанных норм права, придя к выводу об отсутствии вины ответчиков в причинении вреда, необоснованно отказал в удовлетворении иска, ссылаясь и на то, что главой 59 ГК РФ, другим действующим законодательством при установленных обстоятельствах не предусмотрено возмещение морального вреда.

В данном случае суд нарушил требования ст. ст. 56, 67 ГПК РФ, не определил по делу юридически значимые обстоятельства по делу, не дал им надлежащую оценку.

При таких обстоятельствах решение суда нельзя признать законным и обоснованным.

Решение суда отменено, дело направлено на новое рассмотрение в тот же суд[57].

Исходя из понятия источника повышенной опасности как деятельности, п. 18 Постановления Пленума ВС РФ N 3 указывает, что ответственность здесь наступает только в том случае, если вред возник в результате действия источника повышенной опасности (например, при движении автомобиля, работе механизма, самопроизвольном проявлении вредоносных свойств материалов, веществ и т.п.). Иначе говоря, для применения правила, содержащегося в ст. 1079 ГК РФ, необходимо установить причинную связь между вредом и проявлением характерной (специфической) вредоносности соответствующего объекта при его эксплуатации. Поэтому под действие ст. 1079 не подпадают, к примеру, стоящий поезд, автомобиль или станок.

В литературе встречается высказывание об отнесении к источникам повышенной опасности лишь движущихся механизмов.[58] Но в данном случае представляется более удачной формулировка Л.А. Майданика и Н.Ю.Сергеевой, которые говорят не о движении, а об эксплуатации.[59]

Не всегда судами проверяется, кто являлся владельцем источника повышенной опасности на момент причинения вреда потерпевшему, что приводит к вынесению неверных решений.

Мичуринским городским судом Тамбовской области был осужден гражданин С. по ч.2 ст.264 УК РФ со взысканием с него в пользу потерпевшей морального и материального ущерба.

Президиумом Тамбовского областного суда приговор в части гражданского иска был отменен, поскольку к участию в деле не был привлечен кооператив «Горизонт» как владелец источника повышенной опасности, который в соответствии со ст.1079ГК РФ несет обязанность по возмещению вреда, причиненного при управлении этой автомашиной.

Кроме того, суд, взыскав с осужденного в возмещение морального и материального ущерба не разграничил суммы, в то время как в данном случае применению подлежат две различные нормы материального права.[60]

Пункт 3 ст. 1079 ГК гласит, что владельцы источников повышенной опасности солидарно несут ответственность за вред, причиненный в результате взаимодействия этих источников третьим лицам по основаниям, предусмотренным п.1 указанной статьи.

Данное нормативное положение новелла в российском гражданском законодательстве, а его появление было вызвано судебной практикой (п.20 постановления Пленума Верховного суда РФ от 28 апреля 1994 г.). Совершенно очевидно, что структура данной нормы имеет узкий правовой спектр. Поэтому при толковании отсутствует единый подход, как среди ученых юристов, так и в правоприменительной практике.

Из формально-грамматического толкования названных норм следует, что третьи лица, физически пострадавшие при взаимодействии источников повышенной опасности, вправе предъявлять требования о привлечении к солидарной ответственности владельцев источников повышенной опасности вне зависимости от вины последних и степени таковой[61].

К третьим лицам следует отнести пешеходов, велосипедистов и т.д., лиц, связанных с владельцем источника повышенной опасности гражданско-правовым или трудовым договором, а также лиц, в том числе членов семьи, которые находились в объекте источника повышенной опасности.

Верховный Суд РФ указал, что достаточным основанием для возложения ответственности по возмещению вреда на владельцев двух источников повышенной опасности является сам факт причинения вреда в результате взаимодействия этих источников.

Ответственность наступает несмотря на то, что на момент столкновения автомобилей их действия не были противоправными, что в отношении них уголовное преследование не производилось, поскольку они не нарушали ни норм уголовного, ни норм административного законодательства, и вне зависимости от того, что один из причинителей вреда сам пострадал от столкновения.[62]

Аналогичным образом возмещается вред третьим лицам при обоюдной вине владельцев источников повышенной опасности. Подобная практика оправдана замыслом законодателя и имеет целью защиту человека от возрастающей опасности со стороны окружающих его предметов материального мира.

Вместе с тем до настоящего времени отсутствует единообразная практика возмещения вреда третьим лицам в случае, если взаимодействие источников повышенной опасности произошло по вине одного из владельцев и отсутствия таковой со стороны других владельцев источников повышенной опасности.

Например, водитель. А, управляя личным автомобилем, грубо нарушил правила дорожного движения, выехав на встречную полосу, где совершил столкновение с автомобилем под управлением владельца Б., в результате чего пассажиру последнего был причинен вред здоровью.[63]

Как указывает Шишкин С. при разрешении данного правового конфликта, связанного с возмещением вреда третьему лицу возможно два судейских усмотрения.

Первое - ответственность возлагается на виновное лицо А. исходя их общих условий наступления гражданско-правовой ответственности вследствие причинения вреда. Кроме того, владелец Б. сам понес материальный ущерб в результате неправомерных действий водителя А.

Второе - ущерб взыскивается в солидарном порядке с обоих владельцев.[64]

Трудно согласится со второй позицией, поскольку в качестве потерпевших пассажиров часто выступают родственники владельца источника повышенной опасности. Кроме того, данный подход лишает права на полное возмещение вреда, что противоречит принципам и функциям гражданского права. Считаем, что необходимо оговорить в п. З ст. 1079 ГК РФ, что при причинении вреда третьим лицам при взаимодействии источников повышенной опасности в случае если взаимодействие произошло по вине одного из владельцев, последний несет ответственность за причинение вреда.

Статья 1079 ГК РФ, как известно, возлагает ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, на владельца источника повышенной опасности независимо от вины последнего. Однако если причинению вреда источником повышенной опасности способствовала грубая неосторожность самого потерпевшего, суд может, исходя из степени вины сторон, уменьшить размер возмещения вреда или отказать в иске.

Согласно п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 апреля 1994 г. N 3 "О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья" не признается владельцем источника повышенной опасности и не несет ответственность за вред перед потерпевшим лицо, управляющее источником повышенной опасности в силу трудовых отношений с владельцем этого источника (шофер, машинист, оператор и др.).

На практике возникли сложности в применении норм об ответственности предприятия. Так, если вред возник в результате взаимодействия двух источников повышенной опасности, один из которых принадлежит работодателю, то есть предприятию, на котором работает потерпевший, а другой - иному предприятию или гражданину, как определить круг лиц, участвующих в деле, их процессуальное положение особенно в случаях, когда иск потерпевшего предъявлен только к работодателю. Указанием Верховного Суда подчеркивается, что ответственность за вред при взаимодействии двух источников повышенной опасности несет владелец, по вине которого он возник. Кроме того, в п.20 постановления разъяснялось, что при причинении вреда другим (третьим) лицам владельцы, совместно причинившие вред, несут перед потерпевшим солидарную ответственность.

Представляется, что указанное разъяснение Пленума Верховного суда РФ сохраняет свое значение лишь для случаев, когда вред причинен не в связи с трудовыми отношениями потерпевшего и работодателя.

При причинении вреда жизни или здоровью гражданина, связанного с исполнением им трудовых обязанностей является актуальным в современных экономических условиях вопрос о возможности своевременного получения работником возмещения вреда в случае ликвидации или банкротства предприятия. Чтобы обеспечить интересы пострадавших, необходимо разорвать существующую тесную взаимосвязь между получением возмещения вреда пострадавшим и платежеспособностью предприятия (причинителя вреда). Для этого и создается система социального страхования. Вместо прямого возмещения работодателем вред будет компенсироваться государством путем выплаты социальных пособий[65].

С точки зрения работодателя введение обязательного социального страхования будет рассматриваться как появление еще одного налога. Застрахованные пострадавшие в результате несчастного случая на производстве или профессионального заболевания будут получать все выплаты и компенсации из специального финансового источника. Формироваться он будет за счет обязательных отчислений всех работодателей, как организаций, так и физических лиц, использующих труд наемных работников. Эти отчисления — страховые взносы - будут собираться специализированной организацией- страховщиком и расходоваться только на цели социального страхования от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний.

Такая система позволит обеспечить выплату пособий и компенсаций по возмещению вреда всем пострадавшим работникам за счет финансовых резервов страховщика и возможности перераспределения временно свободных средств. По закону взносы должны уплачиваться всеми работодателями независимо от того, зарегистрированы у них факты несчастных случаев или профессиональных заболеваний либо нет. Следовательно, платить придется не за происшедший случай, а за риск его наступления. Суммы взносов будут рассчитываться на основе страховых тарифов, утвержденных федеральным законом. При этом тариф для уплаты страховых взносов будет различаться по классам профессионального риска - чем выше уровень производственного травматизма в отрасли, тем выше будет величина страхового взноса, а значит и размер уплачиваемых страховых взносов.

Представляется необходимым создать систему защиты прав граждан, устанавливать четкие юридические процедуры такой защиты, путем законодательного закрепления процедуры индексации сумм возмещения вреда в самом законе.

2.2 Ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, имуществу потерпевшего

Ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, как и ранее, шире общей ответственности за причинение вреда. Только умысел потерпевшего или непреодолимая сила исключают наступление ответственности.

Бремя доказывания наличия обстоятельств, освобождающих от ответственности (умысла потерпевшего и непреодолимой силы), лежит на владельцах источников повышенной опасности. Вместе с тем, при наличии вины потерпевшего, а также в случаях, когда причинение вреда стало результатом действий нескольких источников повышенной опасности, не всегда применяются правила ст. 1083 ГК РФ. В отдельных случаях устанавливалось наличие вины в действиях владельца источника повышенной опасности, хотя ответственность последнего наступает независимо от вины.

Нередко недостаточно исследуются юридически значимые обстоятельства дела. В итоге не все причинители вреда привлекаются к ответственности.

Так, в результате взаимодействия двух источников повышенной опасности, принадлежащих юридическим лицам на праве собственности, был поврежден автомобиль и водителю причинены телесные повреждения, повлекшие длительное расстройство здоровья. Суд первой инстанции отказал в иске, сославшись на отсутствие доказательств вины ответчика в причинении вреда.

Апелляционная инстанция подтвердила решение, указав, что в соответствии со ст.ст. 1064 и 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, наступает при наличии вины. Однако, в соответствии со ст. 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации юридические лица и граждане, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих (использование транспортных средств, механизмов, электрической энергии высокого напряжения, атомной энергии, взрывчатых веществ, сильнодействующих ядов и т.п., осуществление строительной и иной, связанной с нею деятельности и др.), обязаны возместить вред, причиненный источником повышенной опасности независимо от вины.

Под владельцем источника повышенной опасности следует понимать организацию или гражданина, осуществляющих эксплуатацию источника повышенной опасности в силу принадлежащего им права собственности, права хозяйственного ведения, права оперативного управления либо по другим основаниям.

Следовательно, ответственность за причиненный вред должно нести предприятие как владелец источника повышенной опасности.

Как видно из материалов дела, ущерб причинен в результате взаимодействия источников повышенной опасности.

Абзацем 2 пункта 3 ст. 1079 ГК РФ предусмотрено, что вред, причиненный в результате взаимодействия источников повышенной опасности их владельцам, возмещается на общих основаниях (ст. 1064 ГК РФ).

Согласно ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Ответственность наступает при наличии следующих условий: а) причинение вреда; б) противоправность поведения причинителя вреда; в) причинная связь между противоправным поведением и наступлением вреда; д) вина причинителя вреда.

Решением Ленинского районного суда г. Самары от 12.04.2006 с К. в пользу О. взысканы расходы на поминки в сумме 1 750 руб., расходы на приобретение и установку памятника в сумме 13 175 руб., судебные расходы на услуги адвоката в сумме 2 000 руб., а также компенсация морального вреда в размере 4 000 руб., в доход государства взыскана госпошлина в сумме 700 руб.

В кассационном порядке дело не рассматривалось.

Президиум Самарского областного суда решение в части отменил, указав следующее.

О. обратилась в суд с иском к К. о возмещении ущерба и компенсации морального вреда, указав, что 28.06.2005 ответчик, управляя принадлежащей ему на праве собственности автомашиной ВАЗ-21093, напротив дома N 4 по Московскому шоссе в г. Самаре допустил наезд на пешехода О-ва, который от полученных травм скончался на месте ДТП.

Ссылаясь на то, что ответчик, являясь владельцем источника повышенной опасности, обязан возместить вред, причиненный смертью ее сына, О. просила суд взыскать с К. расходы, связанные с погребением сына, в сумме 39 941 руб., и компенсацию морального вреда в размере 50 000 руб.

К участию в деле в качестве соответчика привлечена страховая акционерная компания "Энергополис".

Удовлетворяя требования О. в части взыскания с К. расходов на поминальный обед в сумме 1 750 руб. и расходов на приобретение и установку памятника в сумме 13 175 руб., суд руководствовался ст. ст. 1064, 1079 и 1094 ГК РФ.

Между тем, как следует из материалов дела, обязательная гражданская ответственность К. как владельца транспортного средства на момент дорожно-транспортного происшествия была застрахована в САК «Энергополис».

Согласно Правилам ОСАГО, утвержденным постановлением Правительства РФ от 07.05.2003 N 263, страховщик возмещает расходы на погребение (п. 54 Правил).

Признав, что расходы, произведенные истицей на приобретение и установку памятника в сумме 13 175 руб. и на поминальный обед в день похорон в сумме 1 750 руб., являются расходами на погребение (ст. 1094 ГК РФ), суд тем не менее взыскал указанные суммы с К., без учета вышеназванных обстоятельств, что нельзя признать правильным.

Более того, при наличии договора обязательного страхования гражданской ответственности К. взыскание названных сумм с него без указания мотивов также нельзя признать правильным.

При таких обстоятельствах решение суда в указанной части и в части взыскания государственной пошлины в доход государства подлежит отмене с направлением дела на новое рассмотрение.

Решение суда в части взыскания с К. в пользу О. компенсации морального вреда, а также расходов по оплате услуг адвоката является правильным, никем из сторон не обжалуется.

Правильным является решение суда и в части отказа О. в иске о взыскании расходов на поминальные обеды на 9 и 40 дней, поскольку они не относятся к расходам на погребение, а также во взыскании расходов на приобретение лекарств, поскольку не представлено доказательств несения этих расходов истицей именно в связи с гибелью сына.

Решение Ленинского районного суда г. Самары отменено в части взыскания с К. расходов на поминки в сумме 1 750 руб. и расходов на приобретение и установку памятника в сумме 13 175 руб., а также в части взыскания в пользу государства государственной пошлины в размере 700 руб., дело в отмененной части направлено на новое рассмотрение в тот же суд[66].

П.2 ст. 1064 ГК РФ предусмотрено, что лицо, причинившее вред, освобождается от его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине.

Вывод суда об отсутствии вины ответчика в причинении ущерба истцу основан на постановлении о прекращении уголовного дела в отношении работника ответчика, в связи с недоказанностью вины водителя в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст.264 УК РФ.

Однако участниками гражданских правоотношений по возмещению внедоговорного вреда выступают в данном случае юридические лица владельцы транспортных средств.[67]

Согласно п.9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 апреля 1994 г. "О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья", под владельцем источника повышенной опасности следует понимать организацию или гражданина, осуществляющих эксплуатацию источника повышенной опасности в силу принадлежащего им права собственности, права хозяйственного ведения, оперативного управления либо по другим основаниям.

В соответствии со ст.223 ГК РФ право собственности (право оперативного управления) у приобретателя имущества по договору возникает с момента передачи вещи, если иное не предусмотрено законом или договором. Если договор об отчуждении вещи подлежит регистрации, право собственности возникает в момент регистрации.

В результате дорожно-транспортного происшествия в г. Ульяновске произошло столкновение двух автомобилей УАЗ, принадлежащих отделу вневедомственной охраны при Засвияжском РУВД (ответчик) и детской поликлинике N 5(истец), в результате чего истцу причинен материальный ущерб (поврежден автомобиль). Арбитражный суд при рассмотрении дела пришел к выводу об отсутствии причинной связи между дорожно-транспортным происшествием и причиненным истцу ущербом, поскольку представленными документами подтверждается повреждение и ремонт автомобиля УАЗ-3741, а в результате дорожно-транспортного происшествия 19.11.94 поврежден автомобиль УАЗ-452.

В ходе проведенной прокуратурой проверки составитель протокола следователь Анохин Н.И. пояснил, что не обладает специальными познаниями в области автомобилестроения, поэтому при осмотре места происшествия он указал марки автомобилей, исходя из совокупности внешних признаков, идентичных наиболее распространенным автомобилям марки УАЗ.

Истцом был представлен ряд документов с определенной точностью свидетельствующих о принадлежности ему поврежденного автомобиля. Названные документы в полном объеме не исследовались и не оценивались арбитражным судом. Таким образом, обстоятельства дела недостаточно были исследованы судом, поэтому вывод об отсутствии причинной связи между дорожно-транспортным происшествием и причиненным истцу ущербом необоснован.[68]

Важное место среди средств доказывания по искам о возмещении вреда, причиненного источником повышенной опасности, занимает техническая экспертиза. Она назначается для определения возможности восстановления транспортного средства и уточнения размера причиненного ущерба.

На практике часто сами потерпевшие обращаются на станции технического обслуживания, где за установленную плату производится осмотр поврежденной автомашины и выдается заключение о размере причиненного ущерба. Некоторые суды ошибочно приравнивают заключения станции технического обслуживания к экспертным. Такая практика неправомерна, так как экспертное исследование осуществляется во исполнение специального задания органа расследования или суда и облекается в специальную процессуальную форму (определение, постановление). При этом лицо, которому поручено проведение экспертизы, предупреждается об уголовной ответственности. Система указанных процессуальных гарантий позволяет объективно, полно и достоверно устанавливать интересующие суд факты. Заключения же станции технического обслуживания могут использоваться в судебной практике лишь в качестве письменных доказательств.

При разрешении спора судом обосновано не приняты во внимание акт осмотра и калькуляция стоимости восстановительного ремонта автомобиля, составленные экспертом ТОО компании "Премьера", г. Тольятти, а также платежные документы представленные ООО "КА "АТМ" в обоснование иска о взыскании ущерба в возмещение вреда, так как акт и калькуляция составлены неуправомоченным на это лицом и экспертиза проведена неспециализированной организацией (ТОО компания "Премьера").[69]

Проведение восстановительного ремонта поврежденных легковых автомобилей и других транспортных средств иногда влечет за собой утрату ими товарного вида и эксплуатационных качеств. В таких случаях возмещению вреда подлежат не только расходы на ремонт, но и сумма, на которую уменьшилась стоимость автомобиля[70].

Решением Автозаводского районного суда г. Тольятти от 16.10.2006 с Х. взыскано в пользу Средневолжского филиала ОАО "Альфастрахование" сумма выплаченного страхового возмещения в размере 65 901 руб. 80 коп. и судебные расходы в размере 1 918 руб. 03 коп., всего 67 819 руб. 83 коп.

Судебная коллегия по гражданским делам решение оставила без изменения, указав следующее.

Из материалов дела видно, что 17.12.2004 между собственником автомобиля ВАЗ-21110 ООО "Амида" (страхователь) и ОАО "Альфастрахование" (страховщик) был заключен договор обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств сроком с 25.12.2004 по 24.12.2005.

25.03.2005 Х., управляя вышеуказанным автомобилем на основании выданной ООО "Амида" доверенности, совершила ДТП, в результате которого была повреждена автомашина КИА, принадлежащая на праве собственности П., Постановлением по делу об административном правонарушении Х. признана виновной в данном ДТП.

Судом установлено, что Х. не являлась работником ООО "Амида", никаких договоров (соглашений) о выполнении ею поручений от имени данного общества с нею не заключалось. Таким образом, ее гражданская ответственность не была застрахована договором страхования, заключенным между ООО "Амида" и ОАО "Альфастрахование". Данным договором была застрахована только ответственность ООО "Амида" за вред, причиненный в результате использования автомобиля его работниками при исполнении трудовых обязанностей, как установлено ст. 1068 ГК РФ.

Суд пришел к правильному выводу о том, что в соответствии с п. 1 ст. 1079 ГК РФ обязанность возмещения вреда, причиненного источником повышенной опасности, возлагается на Х., которая управляла автомобилем на основании доверенности.

Согласно п. 1 ст. 965 ГК РФ если договором имущественного страхования не предусмотрено иное, к страховщику, выплатившему страховое возмещение, переходит в пределах выплаченной суммы право требования, которое страхователь имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования.

В соответствии с п. 2 ст. 965 ГК РФ перешедшее к страховщику право требования осуществляется им с соблюдением правил, регулирующих отношения между страхователем (выгодоприобретателем) и лицом, ответственным за убытки.

В данном случае таким лицом (выгодоприобретателем) является П., которому Х. был причинен вред в результате ДТП.

Судом установлено, что сумма ущерба, связанная с восстановлением поврежденного автомобиля, составила 65 901 руб. 80 коп., которая и была возмещена П. страховщиком ОАО "Альфастрахование".

Оценив все обстоятельства по делу, суд сделал правильный вывод о том, что П. в соответствии с п. 1 ст. 1079 ГК РФ был вправе требовать от Х. возмещения убытков, причиненных повреждением его автомобиля в результате ДТП, а ОАО "Альфастрахование", выплатившее П. страховое возмещение, вправе в данном случае, исходя из требований п. 1 ст. 965 ГК РФ, требовать с Х. возмещения убытков в размере выплаченного страхового возмещения.

На основании изложенного решение Автозаводского районного суд г. Тольятти оставлено без изменения[71].

Таким образом, анализ правоприменительной практики подтверждает необходимость внесения изменений. А также уточнений в действующее законодательство о возмещении вреда, причиненного источником повышенной опасности по целому ряду вопросов, которые были рассмотрены в данной работе.

2.3 Основания освобождения от ответственности при причинении вреда источником повышенной опасности

Согласно ст. 1079 ГК РФ «юридические лица и граждане, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих (использование транспортных средств, механизмов, электрической энергии высокого напряжения, атомной энергии, взрывчатых веществ, сильнодействующих ядов и т.п.; осуществление строительной и иной, связанной с нею деятельности и др.), обязаны возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, если не докажут, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего».

В настоящем параграфе рассмотрению подлежат важнейшие основания освобождения от ответственности без вины в силу закона, а именно: