Развитие дискуссии в XIX в

1.2 Развитие дискуссии в XIX в

В XIX веке, ставшим временем становления российской исторической науки, варяжский вопрос решался неоднозначно. Норманнский взгляд поддерживало большинство ученых, в том числе русских.

Пожалуй наиболее основательно он выражен в трудах Н.М. Карамзина.[14]

Первый вопрос, которым задается Н.М. Каразмин, это «вопрос: кого именует Нестор Варягами? … по известию Несторовой летописи, Варяги овладели странами Чуди, Славян, Кривичей и Мери, не было на Севере другого народа, кроме Скандинавов, столь отважного и сильного, чтобы завевать всю обширную землю от Балтийского моря до Ростова (жилища Мери): то мы уже с великой вероятностью можем заключить, что Летописец наш разумеет их под именем Варягов.»[15] Таким образом, под варягами Н.М. Карамзин понимает скандинавов. В качестве аргументов выступают сообщения летописи, скандинавские имена варяжских князей.

Второй вопрос: «…какой народ, в особенности называясь Русью, дал отечеству нашему и первых Государей и самое имя…?».[16] Н.М. Карамзин отождествляет варягов с Русью и помещает их в Королевство Шведское, «где одна приморская область издавна именуется Росскою, Ros-lagen, и Финны доныне именуют всех ее жителей Россиами, Ротсами, Руотсами»[17].

Таким образом, Н.М. Карамзин ведет свое исследование так же как и норманнисты XVIII в., например Г.З. Байер, основываясь так же на сообщения Повести временных лет. Однако события начала русской государственности в «норманнистской» трактовке Н.М. Карамзина получили интересную, вовсе не уничижающую славян оценку: «…Начало Российской Истории представляет нам удивительный и едва ли не беспримерный в летописях случай: Славяне добровольно уничтожают свое древнее правление, и требуют Государей от Варягов, которые были их неприятелями.

Желая некоторым образом изъяснить сие важное происшествие, мы думаем, что Варяги, овладевшие странами Чуди и Славян за несколько лет до того времени, правили ими без угнетения и насилия, брали дань легкую и соблюдали справедливость. Господствуя на морях, имея в девятом веке отношения с Югом и Западом Европы, Варяги или Норманы долженствовали быть образованнее Славян и Финнов, заключенных в диких пределах Севера; могли сообщить им некоторые выгоды новой промышленности и торговли, благодетельные для народа.

Бояре Славянские, недовольные властию завоевателей, которая уничтожала их собственную, возмутили, может быть, сей народ легкомысленный, обольстили его именем прежней независимости, вооружили против Норманов и выгнали их; но распрями личными обратили свободу в несчастие, не сумели восстановить древних законов и ввергли отечество в бездну междоусобия. Тогда граждане вспомнили, может, быть о выгодном и спокойном правлении Норманском: нужда в благоустройстве и тишине велела забыть народную гордость, и Славяне, убежденные – как говорит предание – советом Новгородского старейшины Гостомысла, потребовали Властителей от Варягов…»[18]

Таким образом, Древнерусское государство Киевская Русь было основано, по мнению Н.М. Карамзина, иноземцами, но не путем завоевания как многие другие современные ему государства, а мирным путем, через призвание князей.

Борьбу с этой "теорией" вели В.Г. Белинский, А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский и др. Норманнскую теорию подвергали критике русские историки С.А. Геодонов, И.Е. Забелин, А.И. Костомаров и др.

Суть возражений та же, что и в XVIII в.: признается факт призвания варягов, то есть норманнов, при этом утверждается, что государственность славянская имеет истоки не на севере в Новгороде в его варягами, а на юге, в Киеве. В качестве основного источника так же используется Повесть временных лет.

Новшеством XIX века пожалуй следует признать представление о славянском происхождении первых киевских князей, а кроме того появляется новое представление о том, что процесс образования государства явление довольно сложение, а поэтому при ведущей роли варягов не могло состояться без соответствующего развития общественных отношений самих славян.

Это мнение мы встречаем в «Курсе русской истории» у В.О. Ключевского: «Слово "Русь", по предположению автора «Повести о Русской земле», первоначальное значение имело племенное: так называлось то варяжское племя, из которого вышли первые наши князья. Потом это слово получило сословное значение... Позднее Русь или Русская земля... - получило географическое значение[19]. Наконец в XI-XII вв., когда Русь как племя слилась с туземными славянами, оба эти термина Русь и Русская земля ... являются со значением политическим: так стала называться вся территория, подвластная русским князьям…имена первых русских князей-варягов и их дружинников почти все скандинавского происхождения; те же имена встречаем и в скандинавских сагах: Рюрик в форме Hrorekr, Олег по древнекиевскому выговору на «о» - Helgi, Ольга -Helga, Игорь - Ingvarr и т.п.... Из Киева, а не из Новгорода пошло политическое объединение русского славянства; Киевское варяжское княжество ... стало зеркалом того союза славянских и соседних финских племен, который можно признать первоначальной формой Русского государства".[20]

Таким образом, в XIX веке дискуссия по вопросу об истоках русской государственности была продолжена русскими и зарубежными учеными. По-прежнему основным источником для норманнистов и антинорманистов остаются письменные источники, в основном Повесть временных лет, и по-прежнему все исследователи едины в признании реальным версии летописи о признании варягов новгородцами. При этом, представители норманнизма (Н.М.Карамзин) отнюдь не настаивали на отсталости славян, подчеркивая мирный характер призвания варягов, а не завоевательный. А у антинорманнистов появляется представление о сложном процессе создания государства и роли славянских общественных институтов в этом процессе, а так же мнения о ведущей роли Киевской династии в образовании государства.

Глава 2. Норманнизм и критики норманнской

теории в XX в