Проблемы осуществления личных прав и свобод в России

4. Проблемы осуществления личных прав и свобод в России

Наиболее актуальными аспектами проблематики регулирования, реализации и защиты закрепленных в Конституции РФ прав человека и гражданина, как объективно полагает В.В. Лапаева, являются вопросы о пределах реализации этих прав, а также о возможности и критериях их ограничения. На взаимосвязь этих проблем указывает и Б.С. Эбзеев, считающий, что определение пределов основных прав, условий их реализации является объективной потребностью, с одной стороны, нормального функционирования общества, а с другой - свободы личности. Обращая внимание на то, что Конституция "не ограничивает основные права, она определяет их границы, нормативное содержание и круг полномочий, т.е. имманентные пределы", Б.С. Эбзеев полагает, что такие пределы обусловлены конституционным строем и должны быть ему тождественны". Сходная точка зрения высказывается и другими авторами. Заслуживает поддержки позиция В.Б. Исакова, который, обоснованно считая, что "права, предоставленные гражданину Конституцией, гарантированы Конституцией и международными документами, существенно важны, но не беспредельны", в этой связи полагает, что "правильное определение границы права - огромный труд".

В энциклопедической литературе под термином "предел" понимается последняя, крайняя степень чего-нибудь. В пределах чего-то - это означает "ограничиваться чем-нибудь, не выходя за какие-то границы, рамки, применяя ограничения". С другой стороны, "предел" может толковаться и как оптимальная мера чего-либо, что может вызывать различное его понимание в зависимости от целей и предмета исследования.

Общим подходом, не вызывающим существенных разногласий и традиционно преобладающим в советской и современной российской научной литературе, является объективное понимание того принципиального соображения, что в своем практическом воплощении права и свободы не беспредельны и не могут не иметь разумных границ. Так, М.В. Баглай полагает, что "свобода не может быть ни абсолютной, ни абстрактной. Она всегда конкретна, зависит от объективных условий развития общества". По этой причине возникает необходимость правового регулирования пределов реализации прав и свобод, ибо, по объективному мнению нобелевского лауреата Ф.А. Хайека, "любой закон ограничивает в какой-то мере индивидуальную свободу".

Как подчеркивает А.В. Малько, проблема правовых ограничений в самом общем плане является проблемой пределов свободы человека в обществе, поскольку "свобода каждого человека простирается лишь до той границы, от которой начинается свобода других людей. Стремясь установить эти границы, право содействует тому, чтобы в совместной жизни людей воцарился порядок, основанный на свободе". Практически та же точка зрения обосновывается и В.А. Конновым, полагающим, что проблемой правомерного ограничения прав и свобод граждан является определение границ свободы человека, которая не может быть беспредельной.

Тезис об определении границ свободы индивида правами других лиц высказывается и другими авторами. При этом указывается на то, что возможные ограничения прав и свобод обусловлены в том числе мерами и границами свободы, установленными правом. Именно такая позиция ("осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц"), обоснованная еще И. Кантом и первоначально нашедшая правовое закрепление в Декларации прав и свобод 1789 г., имеющая "классический" характер, отражена и в ч.3 ст.17 Конституции РФ. Следует отметить, что данное конституционное положение за два года до принятия Конституции РФ было первоначально закреплено в ст.4 Декларации прав и свобод человека и гражданина, чем, как полагает Б.С. Эбзеев, уже на ранней стадии становления новой российской государственности были определены "границы осуществления человеком принадлежащих ему прав и свобод".

Вместе с тем такой подход, основанный на нормах международного права и положениях ч.3 ст.17 Конституции РФ, несмотря на его объективный характер, разделяется не всеми учеными. В частности, В.С. Толстик обращает внимание на его формальную противоречивость, говоря, что "в абстрактно теоретическом понимании данный принцип, возможно, и верен, но при ближайшем рассмотрении его универсальность весьма и весьма ограничена. В реальной жизни довольно часто возникают ситуации, когда осуществление своих прав одним человеком приводит к невозможности осуществления этих прав другим человеком". Существуют и иные взгляды на параметры определения пределов прав и свобод граждан. В частности, интересна точка зрения, высказанная Н.В. Витруком, который объективно указывает на то, что "универсальным критерием определения пределов содержания права и его реализации служит указание на цели существования и реализации права". Наличие теоретических споров вызывает необходимость тщательного исследования этой проблемы, которое, как представляется автору, наиболее полно осуществлено в работах Л.Д. Воеводина, определяющего пределы осуществления прав и свобод как совокупность сложившихся на основе существующих в обществе социальных ценностей критериев и ориентиров (характерную для каждого исторически конкретного государства), очерчивающих границы пользования гражданами своими конституционными правами и свободами, а также осуществления в пределах Конституции и законов органами государственной власти и органами местного самоуправления принадлежащих им полномочий. К ним могут относиться общественные интересы, долговременные интересы государства, утверждение гражданского мира и согласия, утверждение суверенной государственности, стремление обеспечить благополучие государства, имеющие универсальный характер. Анализируя данную правовую категорию, Л.Д. Воеводин приходит к следующим основным выводам: а) установление Конституцией и законом пределов осуществления прав и свобод граждан является отнюдь не ограничением в их использовании, а исторически и социально необходимым упорядоченным пользованием ими в интересах общества и в целях построения демократического правового государства; б) на нынешнем переходном этапе пределы осуществления прав и свобод граждан суть реальное воплощение их свободы и ответственности, оптимального сочетания личных и общественных интересов при верховенстве последних; в) пределы осуществления прав и свобод граждан в Конституции и в законе выражены в виде критериев и ориентиров, руководствуясь которыми граждане определяют конкретные цели, избирают формы и способы правильного пользования тем или иным основным правом. При всем относительном многообразии критериев и ориентиров, очерчивающих пределы осуществления прав и свобод граждан в правовых средствах их выражения, они в конечном счете сводятся к главному - к интересам личности, общества и государства. Однако предложенная Л.Д. Воеводиным точка зрения, несмотря на ее объективный характер, все же не дает ответа на вопрос о конкретных критериях определения пределов и степени реализации прав человека. Высказывая в этой связи соображение о сложности разработки в этих целях определенной "системы индикаторов", В.С. Толстик приходит к выводу о том, что в каждом конкретном случае такими определяющими критериями могут служить основополагающие принципы и нормы международного права и нормы Конституции РФ. На сложность решения вопроса о составе и понятии ясно определенных критериев (параметров) пределов осуществления прав и свобод (что в определенной степени связано еще и с проблемой злоупотребления правами и свободами, т.е. недобросовестного или незаконного их использования во вред правам и интересам других граждан, или общества и государства) обращается внимание и зарубежными учеными. Так, немецкий правовед К. Хессе справедливо указывает на то, что основные права должны использоваться только в соответствии с их духом, но не вопреки их духу (например, в целях устранения основ конституционного строя и демократического порядка), когда будут иметь место злоупотребления правами и свободами (в частности, свободой выражения мнения, свободой преподавания, свободой переписки, собственностью и т.д.). С другой стороны, К. Хессе говорит о том, что "ограничение основных прав является определением границ их осуществления, так как оно устанавливает значение содержания каждого из прав свободы". Развивая свою мысль далее, К. Хессе обращает внимание на то, что "любое из основных прав обретает свою границу прежде всего там, где объективно кончается круг его вопросов". Поэтому вопросы объема какого-либо основного права ставят перед необходимостью тщательного анализа "сферы действия его нормы", который не всегда является легким. Другой немецкий ученый Г. Ханай полагает, что метод ограничений и урезаний свобод исторически находит отражение в западноевропейском законодательстве, исходя из тезиса о том, что правовые нормы должны устанавливать границы действий индивида, которые обусловлены общественной необходимостью. Справедливо указывая на то, что закрепленное в ч.3 ст.17 Конституции РФ положение "нуждается в дальнейших конкретизациях, в определенных уточнениях и оговорках", В.С. Нерсесянц обосновывал необходимость проведения большой и сложной работы научно-доктринального характера, которая требует творческих усилий от представителей юридической науки и государственно-правовой практики. Эта же проблема нашла отражение и в работах последнего времени В.В. Лапаевой, обращающей внимание на следующее: а) в очерченных в ч.3 ст.17 Конституции пределах осуществления прав сформулирован принцип формально-юридического равенства, означающий отсутствие у любого индивида каких-либо привилегий перед другими людьми в сфере права. Этот принцип и задает пределы правовой регуляции, т.е. пределы осуществления прав и свобод; б) в нормативном положении ч.3 ст.55 Конституции (о возможности ограничения федеральным законом прав и свобод человека и гражданина для защиты прав других лиц) речь идет об определении в федеральном законе пределов реализации прав и свободы в смысле ч.3 ст.17 Конституции РФ, а именно о том, что права одних лиц могут быть ограничены для защиты таких же по своему содержанию прав других лиц; в) федеральным конституционным законом и федеральным законом могут быть установлены пределы пользования основными правами и свободами в соответствии с принципом правового равенства, сформулированным в ч.3 ст.17 и конкретизированным в ряде иных статей Конституции РФ (в том числе в ч.3 ст.55); г) федеральным конституционным законом и федеральным законом могут быть установлены гарантии против злоупотреблений правами и свободами, но только в той мере, в какой это необходимо для пресечения таких злоупотреблений. Отсюда следует объективно обусловленная тесная взаимосвязь научных исследований понятий "ограничение прав" и "пределы осуществления прав" (устанавливаемых в целях защиты интересов личности, общества и государства от возможных злоупотреблений правом), которые целесообразно осуществлять на комплексной основе. В то же время понятия "ограничение прав и свобод" и "пределы осуществления прав и свобод" по вышерассмотренным основаниям не равнозначны и не являются совпадающими. В связи с этим Л.И. Глухарева, обоснованно призывая не смешивать понятия установления пределов осуществления субъективных прав человека (как "ответ на социальный вопрос точно обозначить формальное положение человека в системе общественных отношений, его возможностей с учетом развития общества") с изъятием (уменьшением, сужением) объема прав человека. Заслуживает внимания и мнение В.В. Лапаевой, в какой-то степени созвучное с позицией Л.И. Глухаревой, о том, что наблюдается смешение таких различных правовых понятий, как "ограничение прав", "определение пределов правовой регуляции" и "гарантии против злоупотребления правом".

На необходимость разграничения понятий "пределы прав и свобод" и "ограничения прав и свобод" обращает внимание и Б.С. Эбзеев, подчеркивая, что по социальной и юридической природе пределы основных прав отличаются от ограничений основных прав. В части пределов речь идет о границах признаваемой и защищаемой Конституцией свободе индивидов, а по существу - о нормативном содержании того или иного конституционного права, составе его правомочий и системе гарантий. Такие пределы обусловлены конституционным строем и должны быть ему тождественны. Что же касается ограничений основных прав в собственно конституционно-правовом смысле слова, то в этом случае имеются в виду допускаемые Конституцией и установленные федеральным законом изъятия из конституционного статуса человека и гражданина.

Во многом совпадающую с Б.С. Эбзеевым позицию высказывает В.С. Шевцов, по мнению которого, объем права имеет как свои естественные пределы в принципе, так и вполне определенные пределы в конкретной ситуации, которые являются динамичными и могут расширяться или, напротив, сужаться до полного исчезновения. Такие изменения могут происходить по причинам, непосредственно не зависящим от государства, особенно в условиях тяжелых кризисных условий. В результате происходит ограничение тех или иных прав и свобод человека.

В то же время, несмотря на очевидную целесообразность теоретического разграничения понятий "пределы ограничения прав и свобод граждан" и "пределы осуществления прав и свобод граждан", необходимость их комплексного исследования не вызывает сомнения. Как отмечает С.А. Горшкова, "то, как государство относится к вопросу об ограничении прав и свобод своих граждан, в каких пределах, на основе каких обоснований и с какой целью оно может пользоваться признаваемым за ним правом на дерогацию (отступление от взятых обязательств по соблюдению прав), является важным критерием зрелости демократического общества". Именно в связи с этим высказываются соображения о том, что фундаментальным правозащитным вопросом в России является вопрос о "пределах государственного произвола по отношению к отдельной личности" с соблюдением при этом принципов гуманности, справедливости и нравственности. Более того, в связи с отсутствием в международных правовых актах четких, ясных и определенных критериев ограничения прав и свобод человека в научной литературе высказываются предложения о разработке специального федерального закона об общих основаниях и условиях ограничения прав и свобод человека. В определенной степени такая позиция связана и с отсутствием, по мнению В.В. Лапаевой, "достаточно последовательной и стабильной практики правосудия в деле защиты закрепленных в Конституции РФ (а также иных общепризнанных) прав и свобод от произвольного вторжения в них со стороны федерального законодателя". Анализ рассмотренных в статье материалов позволяет сделать следующие выводы:

1) вопрос о пределах осуществления прав и свобод граждан и вопрос о пределах возможных ограничений прав и свобод граждан являются взаимосвязанными составными частями более общей проблемы обеспечения оптимального баланса интересов личности, общества и государства на конкретных исторических этапах их развития;

2) существует определенная взаимосвязь понятий "пределы осуществления прав и свобод граждан", "злоупотребление правами и свободами граждан", "ограничение прав и свобод граждан" и "пределы ограничений прав и свобод граждан", в связи с чем научное исследование их содержания целесообразно осуществлять на комплексной основе. В то же время содержание этих понятий не совпадает, имеет разный смысл и значение, в связи с чем они не могут рассматриваться в качестве синонимов и в целях исключения возможности методически неверного смешения вышеназванных понятий, каждое из них подлежит разграничению и требует отдельного теоретико-правового исследования;

3) проблема пределов ограничения прав и свобод граждан, как наиболее важная теоретическая проблема прав человека в эпоху глобализации и усиления позиций международного терроризма <*>, нуждается в новом научном осмыслении (во взаимосвязи с проблемой определения критериев пределов осуществления прав и свобод граждан) в рамках специального исследования и законодательном закреплении в целях обеспечения баланса интересов личности, общества и государства на современном этапе развития Российской Федерации.

Заключение

В действующей Конституции личные права и свободы (ст. 20 - 29) не только открывают главу о правах и свободах человека и гражданина, но и представлены в значительно более широкой степени, чем это было в предшествующих, советских конституциях.

Специфические особенности личных прав и свобод заключаются в следующем:

эти права и свободы являются по своей сущности правами и свободами человека, т.е. каждого, и не увязаны, напрямую с при подложностью к гражданству государства, не вытекают из него;

эти права и свободы неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения;

это такие права и свободы, которые необходимы для охраны жизни, свободы, достоинства человека как личности, и другие естественные права, связанные с его индивидуальной, частной жизнью.

Практический опыт показывает, что существуют единство и взаимосвязь всех видов прав и свобод. В этом смысле иерархическое построение прав и свобод, подчеркивание приоритета одних прав перед другими малопродуктивны. Трудно согласиться также с концепциями, обосновывающими абсолютное преимущество политических и личных (гражданских) прав, вплоть до полного отрицания социально-экономических прав и свобод. Ведь без определенного минимума социально-экономических прав наличие многих политических и личных прав и свобод ставится под вопрос. Это обстоятельство учитывают одобренные абсолютным большинством стран мира важнейшие международно-правовые документы по правам человека, рассматривающие социально-экономические права наравне с другими правами и свободами человека.

Список используемой литературы

Конституция Российской Федерации (с изм. от 14.10. 2005) // РГ от 25.12. 1993, № 237, СЗ РФ от 17.10. 2005, № 42, ст.4212.

Всеобщая Декларация прав человека. (Принята 10.12. 1948 Генеральной Ассамблеей ООН) // Российская газета от 05.04. 1995.

Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Заключена в г. Риме 04.11. 1950) (вместе с Протоколом № 1 (Подписан в г. Париже 20.03. 1952), Протоколом № 4 об обеспечении некоторых прав и свобод помимо тех, которые уже включены в Конвенцию и первый протокол к ней (Подписан в г. Страсбурге 16.09. 1963), Протоколом № 7 (Подписан в г. Страсбурге 22.11. 1984)) // СЗ РФ от 08.01. 2001, № 2, ст.163.

Уголовно-процессуальный Кодекс Российской Федерации от 18.12. 2001 № 174-ФЗ (ред. от 01.06. 2005) // СЗ РФ от 24.12. 2001, № 52 (ч. I), ст.4921, СЗ РФ от 06.06. 2005, № 23, ст.2200.

Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13.06. 1996 № 63-ФЗ (ред. от 21.07. 2005) // СЗ РФ от 17.06. 1996, № 25, ст.2954, СЗ РФ от 25.07. 2005, № 30 (ч.1), ст.3104.

Гражданский Кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11. 1994 № 51-ФЗ (ред. от 21.07. 2005) // СЗ РФ от 05.12. 1994, № 32, ст.3301, СЗ РФ от 25.07. 2005, № 30 (2 ч), ст.3120.

Федеральный закон “О свободе совести и о религиозных объединениях” от 26.09. 1997 № 125-ФЗ (ред. от 29.06. 2004) // СЗ РФ от 29.09. 1997, № 39, ст.4465, СЗ РФ от 05.07. 2004, № 27, ст.2711.

Федеральный закон “Об оперативно-розыскной деятельности” от 12.08. 1995 № 144-ФЗ (ред. от 22.08. 2004) // СЗ РФ от 14.08. 1995, № 33, ст.3349, СЗ РФ от 30.08. 2004, № 35, ст.3607.

Баглай М.В. Конституционное право РФ, учебник. - М., 2004.

Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право РФ. - М., 2001.

Конституционное право. Учебник. / Под ред. Лазарева В.В. - М.: “Юристъ”, 2004.

Конституционное право. Учебное пособие. /Авт. и сост. Богданова Н.А.М.: “Владос”, 2003.

Права человека. /Под ред. Е.А. Лукашева. - М.: НОРМА, 2005.