Побои: уголовно-правовая характеристика и проблемы квалификации

Оглавление

 

Введение

Глава I. Социально-правовая природа побоев

§ 1. Общая характеристика побоев и истязания

§ 2. Побои в системе иных насильственных преступлений против здоровья: история и современность

Глава II. Уголовно-правовая характеристика побоев

§ 1. Здоровье человека как объект побоев

§ 2. Объективная сторона побоев

§ 3. Субъективные признаки побоев

§ 4. Квалифицирующие признаки побоев

Заключение

Список источников и литературы

Введение

Актуальность темы исследования. Конституция Российской Федерации провозглашает признание и гарантию прав и свобод человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права (ст. 17). В соответствии со статьями 21 и 22 Основного закона государства, каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность, никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Данные конституционные положения аналогичны нормам, закрепленным в различных международно-правовых документах[1] и являются прямой реализацией норм международного права в национальном законодательстве. Провозглашенные на уровне Конституции государства декларативные нормы, гарантирующие рассматриваемые права и свободы человека и гражданина, находят реализацию посредством установления ответственности за их нарушение в Уголовном кодексе Российской Федерации.

Среди преступлений против здоровья человека особо выделены побои (ст. 116), которые, согласно букве закона, не связаны с причинением определенной степени тяжести вреда здоровью, однако, сопряжены с причинением жертве особых мучений, физических и психических страданий.

В связи с неоднозначностью юридической природы побоев, двойственностью их уголовно-правового положения, а также сопряженностью с нормами международного права, анализ рассматриваемых составов вызывает научный и практический интерес.

Несмотря на достаточно редкое применение данных норм на практике в последнее время отмечается рост насильственной преступности, особенно семейно-бытовой, в сфере которой прослеживается тенденция увеличения количества различных преступлений, совершенных с особой жестокостью, садизмом, издевательством или мучениями для потерпевшего, а равно сопряженных с жестоким обращением с несовершеннолетними.

Вместе с тем, официальная статистика нередко имеет пробелы и искажения, связанные как с высоким уровнем латентности рассматриваемых преступлений, так и со сложностью в оценке и выявлении юридических признаков данных составов, а также с частноправовым характером уголовных дел, возбуждаемых по ст. 116 УК РФ. Нежелание придавать огласке факты насилия, имеющие место в семье, связано как с морально-этическими нормами и со спецификой родственных отношений, основанных на чувстве любви, жалости, привязанности к близкому человеку, пусть даже причиняющему боль и страдания, так и с безысходностью жизненных ситуаций, сопряженных с различного рода зависимостью от насильника, обусловленных боязнью мести с его стороны.

Кроме того. Федеральным законом от 8 декабря 2003 года № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в УК РФ» нормы, закрепленные ст. ст. 115, 116, дополнены частями вторыми, устанавливающими ответственность за совершение данных преступлений из хулиганских побуждений, а также исключена ч. 1 ст. 213 УК РФ.

Несовершенство конструкций норм, предусматривающих ответственность за побои, отсутствие законодательно закрепленных понятий «физическое и психическое насилие», «иные насильственные действия», их оценочный характер, неясность и неоднозначность в понимании последствий данных преступлений, затрудняют процесс квалификации побоев и истязания, порождают ошибки, формализм и шаблонный подход со стороны правоприменителя. Помимо этого, по большинству поступивших из медицинских учреждений сообщений о фактах причинения вреда здоровью, выносятся постановления об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием заявления потерпевшего.

Все вышеназванные факторы искажают действительную картину состояния и динамики преступлений, не связанных, согласно действующему уголовному законодательству, с причинением вреда здоровью, но сопряженных с такими негативными ощущениями потерпевшего, как физическая боль, физические и психические страдания (ст. 116 УК РФ).

Теоретическая неразработанность и законодательное «игнорирование» юридической сущности и уголовно-правового назначения побоев, а также негативные тенденции роста насильственной преступности против здоровья личности, ставят вопросы совершенствования данной нормы в разряд актуальных проблем современной уголовной политики.

Степень научной разработанности темы исследования. Отдельные аспекты данных составов затрагивались в работах, посвященных анализу преступлений против здоровья в целом. Среди них можно выделить труды таких ученых как Александров Ю.В., Аниянц М.К., Гродзинский М.М., Гуревич Л.И,, Даурова Т.Г., Дубовец П.А., Жижиленко А.А., Загородников Н.И., Ивановский Н.П., Никифоров А.С., Ной И.С., Расторопов С.В., Сарыев Б., Солодкин И.И., Филановский И.Г., Таганцев Н.С., Читлов Д.С., Шаргородский М.Д. и др.

Такие теоретики уголовного права, как Петин И.А., Сердюк Л.В., Сидоренкова Т.А., Тюменев А.В., Шарапов Р.Д. обращаются к нормам ст.ст. 116 УК РФ в связи с рассмотрением насильственной преступности в целом.

Думается, постепенное возрастание интереса к нормам, закрепленным в ст. 116 УК РФ, свидетельствует об упрочении позиций данных составов в уголовном праве, об актуализации вопросов, связанных с их применением и квалификацией.

Цели и задачи исследования. Основными целями настоящей работы является системный анализ составов побоев установление их социально-юридической и уголовно-правовой сущности, а также определение места данных норм в системе УК РФ и разрешение вопросов квалификации деяний по статье 116 УК РФ. Исходя из обозначенных целей, конкретными задачами, с помощью постановки и реализации которых возможно их достижение, являются:

1.        Изучение практики применения данных норм в историческом ракурсе и на настоящем этапе, анализ доктринального толкования побоев, а также сопряженных с ними преступлений и понятий.

2.        Определение объекта рассматриваемых преступлений, места и значения данных норм среди иных преступлений против здоровья.

3.        Установление объективных и субъективных признаков побоев, выяснение их содержания и влияния на квалификацию данных деяний.

4.        Анализ квалифицирующих признаков, выявление спорных моментов в решении вопросов их применения, а также поиск оптимальных путей устранения трудностей, возникающих при квалификации преступлений.

5.        Разработка предложений по совершенствованию конструкций уголовно - правовых норм, предусмотренных статьями 116 УК РФ.

Объектом исследования выступает совокупность общественных отношений, обеспечивающих охрану здоровья и личную неприкосновенность человека. В качестве предмета используются нормы действующего уголовного законодательства об ответственности за побои, нормы, содержащиеся в нормативно-правовых актах российского досоветского и советского периодов.

Предмет исследования норма уголовного законодательства предусмотренная ст. 116 УК РФ.

Научная новизна работы обусловлена необходимостью проведения в науке уголовного права теоретически развернутой полемики по вопросу юридической сущности побоев и истязания, их места среди иных преступлений против здоровья, хотя практическая необходимость в подобного рода дискуссии назрела достаточно давно. Данное исследование направлено на устранение существующих пробелов уголовного законодательства в части, касающейся квалификации составов, предусмотренных ст. 116 УК РФ.

Теоретическая значимость исследования состоит в комплексной научной разработке вопросов социально-юридической природы побоев, определения их места в системе Особенной части УК РФ, квалификации и назначения наказания. Данная работа способствует углублению научных знаний о таком виде насильственных преступлений как побои и может послужить развитию науки уголовного права.

Практическая значимость настоящей работы заключается в том, что сформулированные автором предложения и выводы могут быть использованы в законотворческой деятельности, в правоприменительной практике следственных и судебных органов.

Структура работы. Структура работы определена целями и задачами исследования и состоит из введения, двух глав, заключения и списка источников и литературы.

Глава I. Социально-правовая природа побоев § 1. Общая характеристика побоев и истязания

Выделение в рамках УК РФ, как и в предшествующих законодательных актах, побоев в качестве самостоятельных состава, обусловлено необходимостью установления ответственности за деяния, выходящие за рамки трех степеней тяжести вреда здоровью, стоящие на границе между преступным и непреступным поведением. Именно поэтому Глава 16 УК РФ «Преступления против жизни и здоровья» Раздела 7 «Преступления против личности» предусматривает ответственность за причинение не только тяжкого, средней тяжести и легкого вреда здоровью, но и за определенные способы насильственного воздействия на личность - побои и истязание.

Статья 116 УК РФ, устанавливая ответственность за побои, следующим образом описывает признаки данного преступления: «Нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст. 115 настоящего Кодекса».

Вместе с тем, чрезмерная криминализация посягательств на телесную и психическую неприкосновенность человека, установление уголовной ответственности за причинение малейшего вреда здоровью индивида чреваты появлением в сфере отправления правосудия серьезных нарушений законодательства, ущемления прав и интересов не только виновных, но и потерпевших, зачастую не заинтересованных в том, чтобы «обидчик» был наказан по всей строгости закона. Именно поэтому в рамках УПК РФ среди видов уголовного преследования предусмотрены «уголовные дела частного обвинения», которые возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего либо его законного представителя, и подлежат прекращению с примирением сторон. К данной категории, в частности, относятся ст.ст. 115 и 116 УК РФ.

Прокурор, следователь или дознаватель с согласия прокурора вправе возбудить уголовное дело при отсутствии жалобы потерпевшего в тех случаях, если он находится в зависимом состоянии или по иным причинам не способен воспользоваться принадлежащим ему правом (Ст. 20 УПК РФ)[2].

Такой подход законодателя вполне оправдан, учитывая тот факт, что в последние годы все большую актуальность и злободневность приобретает проблема внутрисемейной насильственной преступности. Ежегодно растет количество противоправных посягательств, совершенных на почве семейно-бытовых конфликтов, весомое место среди которых занимают побои и истязание. Чаше всего они носят ситуационно-бытовой характер, являются результатом издержек воспитания, низкой культуры отдельных граждан, неправомерного разрешения конфликтов в семейно-бытовой сфере и сфере досуга, порождаются злоупотреблением спиртными напитками и употреблением наркотических средств.

Личность является высшей социальной ценностью, вследствие чего общественная опасность побоев, находящаяся в прямой зависимости от социальной ценности объекта посягательства, очень высока.

Сущность общественной опасности рассматриваемых преступлений состоит в их способности: во-первых, производить негативные изменения в социальной действительности; во-вторых, нарушать упорядоченность системы общественных отношений или необходимые условии их функционирования (так, побои и истязания нарушают общественные отношения, обеспечивающие обстановку общественного спокойствия, соблюдения общественной нравственности, физическую и психическую неприкосновенность личности, нормальное физическое и психическое развитие подрастающего поколения); в-третьих, деформировать и вносить элемент дезорганизации в сложившийся правопорядок[3].

Побои нарушают естественное течение жизни, нормальные жизненные условия, оказывая негативное влияние в сферах семьи, быта, досуга, школы и других. Их опасность состоит, прежде всего, в том, что данные преступления можно сравнительно легко совершить и очень трудно по объективным причинам предотвратить.

В науке уголовного права называется различное количество факторов, влияющих на характер и степень общественной опасности преступления. Одни к ним относят: ценность благ, на которые посягает это деяние; опасность способа, который используется для причинения вреда; размер причиняемого вреда; условия, при которых причиняется вред; форма вины или ее вид; иногда личные качества исполнителя преступления[4]. Другие полагают, что к таковым относятся: объект или предмет посягательства; особенности совершенного деяния; размер причиненного общественно опасного последствия; специфика способа совершения преступления; особенности обстановки, места, времени, орудий или средств; особенности специального субъекта, вида формы вины, мотива, цели, стадии и других обстоятельств[5].

Представляется, что обе позиции, верно, отражают сущность рассматриваемой категории. Все перечисленные факторы влияют на общественную опасность, но в последнее время все чаще наблюдается усиление фактора интенсивности посягательства, определяемого способом совершения преступления (особой жестокостью, издевательствами, глумлением, истязанием).

Насильственные преступные посягательства против личности имеют весьма высокую степень общественной опасности, что, прежде всего, обусловлено их агрессивно-жестоким характером, изощренностью, цинизмом и безжалостностью лиц, совершающих данные деяния.

Вышесказанное обусловливает необходимость тщательного и всестороннего исследования всех объективных и субъективных признаков побоев целью совершенствования уголовно-правовой защиты личности от указанных преступных посягательств.

§ 2. Побои в системе иных насильственных преступлений против здоровья: история и современность

Побои как негативные явления социальной среды могут быть охарактеризованы с различных сторон: социологической, уголовно-правовой, криминологической, криминалистической, то есть в зависимости от выбранной сферы научного исследования.

Первый систематизированный законодательный акт Древней Руси - Русская Правда (1153 г.) - выделял только два рода преступлений (отсюда и два родовых объекта) - преступления против личности и преступления против собственности. Тем не менее, каждым из них охватывался достаточно широкий круг видовых посягательств. Так, среди преступлений против личности можно выделить: убийство, которое подразделялось на квалифицированное и привилегированное, телесные повреждения, побои, оскорбление действием. Был известен древнерусскому праву и состав оскорбления словом. Княжеские уставы защищали от данного вида посягательств преимущественно честь женщины.

В части интересующих нас преступлений против здоровья Русская Правда содержит ряд норм (ст. 23-31), предусматривающих ответственность за телесные повреждения, нанесение ударов, побоев и оскорбление действием. Анализ содержания названных составов позволяет сделать вывод о том, что именно в данном правовом акте Древнерусского государства был заложен своеобразный фундамент для построения взаимосвязанной и стройной системы преступлений против здоровья в современном ее понимании. Так, например, ст. 27 Русской Правды гласила: «Если же (кто) ударит (мечом) по руке и отвалится рука, или отсохнет, или отсечет ногу, нос или глаз (выколет), то платить - 20 гривен, а тому (то есть потерпевшему) за увечье 10 гривен»[6]. Иными словами, речь шла о потере органа, либо об утрате органом его функций, что в современном понимании относится к тяжкому вреду здоровью.

Что касается дальнейшего разграничения преступлений против здоровья, то достаточно четкого критерия для их видового подразделения не было, однако среди составов, предусмотренных ст.ст. 23-31 можно условно выделить еще две группы посягательств, наказание за которые дифференцировалось в зависимости от значимости защищаемых ими благ. К первой относилось нанесение побоев, ударов, избиение (ст. 28-31), ко второй - оскорбление действием (ст. 23, 25) и угроза мечом (ст. 24). Наказание в виде штрафа за преступления, включенные в первую группу посягательств против здоровья, составляли, согласно тексту Русской Правды, три гривны, исходя из чего можно сделать вывод, что степень общественной опасности и отсечения пальца (ст. 28), и нанесения побоев (ст. 29, 31), и ранения мечом (ст. 30) признавалась одинаковой. Другими словами, хотя Русская Правда и содержала отдельные статьи, предусматривающие причинение вреда здоровью человека различной степени тяжести, ответственность за них дифференцирована не была.

Следующим этапом в развитии преступлений против здоровья, как и всей отрасли, уголовного право в целом, явилось принятие в 1649 году Соборного Уложения - крупнейшего памятника средневекового права России. Подобно Статуту Литовскому, это, по существу, свод законов России XVII в., в котором предпринята попытка тематической систематизации норм, регулирующих определенные общественные отношения: здесь существует подразделение на главы и статьи. По-прежнему, основное место в Уложении отведено уголовному праву и процессу.

Данный правовой акт выделяет как самостоятельную группу преступления против личности, к которым относятся и побои. При этом более дробной градации посягательств против личности на преступления против жизни и здоровья не было, все они охватывались единым понятием: преступления против всей личности целиком. Статья 10 гл. XXII Уложения выделяет, однако, в качестве самостоятельного состава преступления нанесение увечий и побоев, первые из которых представлены в виде конкретных деяний, выраженных, например, в отсечении руки и т.п. Вторая же группа посягательств именуется в тексте закона понятием «мучительское надругательство»: «А будет кто не бояся бога и не опасаясь государьския опалы и казни, учинит над кем-нибудь мучительское надругательство, отсечет руку, или ногу, или нос, или ухо, или губы обрежет, или глаз выколет, а сыщется про то допряма, и за такое его надругательство самому ему то же yчинитe»[7].

Следующим периодом развития уголовного законодательства России является XVIII столетие. На данном этапе так же, как и по Соборному Уложению 1649 года, не выделялась самостоятельная группа преступлений против здоровья. В результате активизации кодификационной работы в первой четверти XVIII века при правлении императора Петра I были учреждены и изданы Воинские Артикулы (1715 г.) - свод законов военно-уголовного законодательства.

Данный правовой акт включал в себя различные виды преступлений. Существовала отдельная глава 19 «О смертном убийстве», включавшая в себя Артикулы со 154 по 164, которые детально регламентировали ответственность за данное преступление. Однако самостоятельной главы, посвященной вопросам регулирования преступлений против здоровья. Артикулы не содержали. Ответственность же за драку, побои была предусмотрена отдельными главами преимущественно в рамках политических и воинских преступлений.

Следующим историческим документом в области уголовного права является Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года. Данный правовой акт имел вид, впрочем, как и значение, настоящего кодекса. Первый раздел Уложения по праву может именоваться Общей частью уголовного права, хотя официально деление на Общую и Особенную части еще не производилось. Впервые за всю историю развития уголовного законодательства отдельно выделялся Раздел X «О преступлениях против жизни, здравия, свободы и чести частных лиц», являющийся, своего рода, аналогом Раздела VII «Преступления против личности» ныне действующего УК РФ. В специальной Главе 3, посвященной преступлениям против здоровья, «О нанесении ударов, ран и других повреждений здоровью» были использованы многочисленные критерии обособления отдельных составов преступлений, и в этой связи они различались по характеру вреда (увечья, раны и другие повреждения здоровью), по формам и видам вины (умышленная, с обдуманным и необдуманным намерением, и неосторожная), по способу нанесения вреда (с использованием ядовитых или других вредных веществ), по особенностям потерпевшего (отцу, матери или родственникам по восходящей линии), по обстановке (в драке или в ссоре, при необходимой обороне) и т.д.

Побои, согласно Уложению, подразделялись на два вида: тяжкие, то есть подвергавшие опасности жизнь человека, и нетяжкие, проходящие сами собой без какого бы то ни было расстройства здоровья. Первые рассматривались как посягательство на здоровье человека и наказывались в рамках главы 3, вторые признавались обидой или оскорблением действием и квалифицировались по нормам о личных оскорблениях - по ст.ст. 1533 и 1534.

Вопрос об ответственности за преступления, посягающие на здоровье человека, в российском уголовном законодательстве XX века решался неоднозначно в различные периоды. На наш взгляд, наибольший теоретический интерес и практическую значимость для анализа рассматриваемых составов преступлений имеет именно законодательство двадцатого столетия, как наиболее близкого к современности во временном и духовно-идейном плане.

С принятием Уголовного Уложения 1903 года российское уголовное право стало придерживаться определенных принципов построения системы составов преступлений, посягающих на один родовой объект. Так, в Уложении 1903 года посягательствам, причиняющим вред здоровью, была посвящена Глава 23 - «О телесном повреждении и насилии над личностью» (ст.ст. 467-480). По справедливому замечанию современников, данная совокупность преступлений выгодно отличалась от соответствующих составов, предусмотренных в Уложении 1845 г.: имела более четкую систему оценки тяжести вреда здоровью, была более краткой и обобщенной, а входящие в нее преступления имели в своей структуре простой, квалифицированный и особо квалифицированный составы[8].

Уголовное уложение 1903 года стало последним фундаментальным законодательным актом Российской империи в области материального уголовного права и основой для построения уголовного законодательства Советского государства.

Уголовное законодательство периода образования и развития Советского Союза представляет наибольший интерес для темы исследования, ибо на данном этапе были выработаны основы системы преступлений против здоровья, определено место в ее рамках таких составов как побои и истязание, заложен особый юридико-социальный подход к данным нормам.

До принятия УК РСФСР 1922 г. в советском уголовном законодательстве составы телесных повреждений, побоев и истязания предусмотрены не были. Некоторые виды телесных повреждений упоминались в ряде нормативных актов того периода. Так, в ст. 7 Положения о народном суде, принятого ВЦИК 21 октября 1920 г.[9], и в декрете СНК РСФСР от 14 мая 1921 г. «Об ограничении прав по судебным приговорам»[10] говорилось о причинении тяжких ран и увечий, которые рассматривались как опасные преступления. Ввиду отсутствия системы норм, карающих за посягательства на здоровье граждан, суды при рассмотрении дел этой категории руководствовались общими положениями, содержащимися в декретах Советской власти, и своим социалистическим правосознанием.

Принятый в 1922 году первый УК РСФСР предусматривал специальную главу «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности», в рамках которой выделялось пять разделов: убийство, телесные повреждения и насилия над личностью, оставление в опасности, преступления в области половых отношений, иные посягательства на личность и ее достоинство. Система телесных повреждений, закрепленная в Разделе 2 «Телесные повреждения и насилия над личностью» носила довольно стройный и четкий характер, по своей структуре приближаясь к современному УК РФ: по тяжести вреда, причиненного здоровью потерпевшего, кодекс различал тяжкие, менее тяжкие и легкие телесные повреждения, а по субъективной стороне - умышленные и неосторожные. УК 1922 г. не давал определения «телесного повреждения», которое приводилось в «Правилах для составления заключений о тяжести повреждений» (циркуляр НКЮ 1922 г. № 146). Стоит отметить, что деление преступлений по тяжести вреда, причиненного здоровью, было основано на Уголовном уложении 1903 года и почти дословно воспроизводило предусмотренную в нем классификацию, в свою очередь, полностью поддерживаемую Обществом русских врачей.

Тяжким УК РСФСР признавал такое телесное повреждение, которое повлекло опасное для жизни расстройство здоровья, душевную болезнь, потерю зрения, слуха или какого-либо иного органа или неизгладимое обезображение лица (ч. 1 ст. 149), а менее тяжким - телесное повреждение, не опасное для жизни, но причинившее постоянное расстройство здоровья или длительное нарушение функций какого-либо органа (ст. 150). В Кодексе не приводилось определения легкого телесного повреждения, однако из сопоставления ст. 153, предусматривавшей ответственность за умышленное легкое телесное повреждение, со статьями 149 и 150 следовало, что легким телесным повреждением признавалось такое повреждение, которое не носило опасный для жизни характер, но влекло кратковременное расстройство здоровья, или повреждение, не связанное с расстройством здоровья, но нарушающее анатомическую целостность тканей.

Умышленное нанесение удара, побоев и иных насильственных действий, причиняющих физическую боль, предусматривалось отдельной статьей (ч. 1 ст. 157) УК РСФСР 1922 г.

Подобная позиция законодателя советского периода развития уголовного права имеет свои положительные моменты, связанные с признанием истязания способом совершения иных преступлений против здоровья, более строгая ответственность за применение которого обусловлена особо жестоким характером последнего, причиняющего потерпевшему особые страдания.

Система норм о телесных повреждениях в УК РСФСР 1926 г[11]. была значительно упрощена по сравнению с предыдущим Кодексом. Вместо трехстепенного деления телесных повреждений по тяжести причиненного вреда здоровью УК РСФСР 1926 г. установил двухстепенное деление различая тяжкие (ст. 142) и легкие (ст. 143) телесные повреждения. Однако, по словам А.А. Жижиленко, данная классификация носила формальный характер: так как легкие телесные повреждения, в свою очередь, подразделялись еще на два вида (ч. 1 и ч. 2 ст. 143), то по существу, и УК РСФСР 1926 года различал три вида телесных повреждений[12]. Часть 1 ст. 143 предусматривала ответственность за легкое телесное повреждение, не опасное для жизни, но причинившее расстройство здоровья; ч. 2 ст. 143 устанавливала наказание за легкое телесное повреждение, не причинившее расстройство здоровья.

Уголовные кодексы, принятые в 1959-1961 гг., внесли существенные изменения как в систему норм о телесных повреждениях, так и в определения отдельных составов этих преступлений. Более детально была индивидуализирована ответственность за телесные повреждения, новое их деление по степени тяжести причиненного вреда носило более стройный и четкий характер. Большинство Уголовных кодексов вернулось к прежней трехстепенной градации телесных повреждений по степени их тяжести - на тяжкие, менее тяжкие и легкие. Легкие в свою очередь подразделялись на повлекшие кратковременное расстройство здоровья и не вызвавшие кратковременного расстройства здоровья.

Интересен тот факт, что побои как самостоятельный состав преступления прекратили свое существование, вместо этого они были помещены законодателем в ст. 112 УК РСФСР, предусматривающую ответственность за умышленное легкое телесное повреждение или побои. При этом, следуя смыслу закона, побои были выделены в рамках данной нормы лишь в качестве одного из возможных способов причинения такой степени тяжести вреда здоровью, которая влечет за собой кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату трудоспособности (ч. 1 ст. 112) либо не влечет за собой указанных в части первой последствий (ч. 2 ст. 112).

П.А. Дубовец, занимаясь исследованием телесных повреждений, положительно оценивал подобный подход законодателя к юридической природе побоев, указывая, что «выделение ударов и побоев в самостоятельный состав ни теоретически, ни практически не может быть обосновано. При ударах, побоях и тому подобных насильственных действиях, соединенных с причинением физической боли, наносится определенный вред здоровью путем непосредственного воздействия на тело человека»[13].

По мнению данного автора, этот вред примерно соответствует по своей тяжести тому вреду, который причиняется при легком телесном повреждении без расстройства здоровья (небольших размеров синяки, ссадины, царапины и так далее). Например, если потерпевшему нанесено несколько ударов, которые не оставили никаких следов на теле, но он несколько дней испытывал боль и недомогание, то очевидно, что причиненный здоровью

Уголовный кодекс РФ 1996 г. все преступления, соединенные с причинением вреда здоровью человека, в зависимости от степени его тяжести, делит на три категории: тяжкий (ст. 111), средней тяжести (ст. 112) и легкий (ст. 115). Законодатель отказался от понятия «телесные повреждения», заменив его более емкой и верно отражающей сущность данного вида преступлений конструкцией «вред здоровью», что вполне оправдано.

Наряду с нормами, предусматривающими умышленное причинение вреда здоровью человека различной степени тяжести, в Главе 16 «Преступления против жизни и здоровья» УК РФ особо выделены такие специфические виды преступлений против здоровья, как побои и истязание. По сравнению с УК РСФСР 1960 г., уголовное законодательство Российской Федерации пошло по пути УК 1926 г., выделив побои и иные насильственные действия в самостоятельную ст. 116 и предусмотрев в качестве последствия совершения данного деяния причинение физической боли. Квалифицировать преступление как злоумышленное причинение легкого вреда здоровью по ст. 115 УК РФ, в отличие от УК РСФСР 1960 г., возможно лишь в том случае, когда оно повлекло кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности. Во всех остальных случаях ответственность должна наступать по ст. 116 УК РФ. Таким образом, законодатель увеличил разрыв между двумя близко примыкающими друг к другу посягательствами на здоровье человека за счет помещения их в различные статьи Уголовного кодекса. При этом побои выделены в самостоятельный состав, исходя из двух критериев: способа воздействия на человеческий организм и наступившего в результате вреда потерпевшему - физической боли.

Статья 116 УК РФ, устанавливая ответственность за побои, следующим образом описывает признаки данного преступления: «Нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст. 115 настоящего Кодекса – наказывается.

Федеральным Законом от 8 декабря 2003 года № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в УК РФ» данная статья была дополнена частью второй следующего содержания: «Те же деяния, совершенные из хулиганских побуждений, - наказываются...»[14].

Если после нанесения ударов у свидетельствуемого лица обнаруживают повреждения (ссадины, кровоподтеки, небольшие раны, не влекущие за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности), их описывают, отмечая характер повреждений, локализацию, признаки, свидетельствующие о свойствах причинившего их предмета, давность и механизм образования. При этом указанные повреждения не расценивают как вред здоровью и тяжесть их не определяют.

Если побои не оставляют после себя объективных следов, то судебно-медицинский эксперт в заключение отмечает жалобы свидетельствуемого, в том числе на болезненность при пальпации тех или иных областей тела, отсутствие объективных признаков повреждений и не определяет тяжесть вреда здоровью. В подобных случаях установление факта побоев относится к компетенции органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры или суда на основании немедицинских данных.

Диспозиции ст. 116 УК РФ, указывая на насильственный характер побоев, вместе с тем не раскрывает понятие «иные насильственные действия».

При этом законодатель при конструировании норм УК РФ оперирует двумя терминами: «насилие», понимая под ним насилие физическое, и «угроза применения насилия», имея в виду насилие психическое.

Что касается науки уголовного права, то и здесь в настоящее время не приводится однозначного, четкого определения понятия «насилие». Хотя традиционно оно рассматривается теоретиками как собирательная, родовая категория по отношению к своим разновидностям. Таковыми, с точки зрения большинства авторов, являются насилие физическое и психическое.

До недавнего времени в теории уголовного права психическое насилие рассматривалось лишь в одной форме: как угроза причинения вреда различным благам. При этом сама угроза, как единственно возможный способ психического насилия над личностью, на протяжении всей истории развития отечественной уголовно-правовой мысли меняла свое содержание.

Так, Л.Д. Гаухман, один из первых серьезных исследователей насильственных посягательств в советском уголовном праве, относит к психическому насилию только угрозу применением насилия физического, полагая, что в угрозах иного содержания, например, в угрозах уничтожением или повреждением имущества, «отсутствует посягательство на личность»[15]. Данная позиция автора основывается на законодательном понятии насилия, под которым, как уже говорилось, мыслится только физическое насилие или угроза его применения. Как утверждает Л.Д. Гаухман, «в законе под термином «насилие» подразумевается только физическое насилие, если же предусматривается ответственность за угрозу применения насилия, то это специально оговаривается в диспозиции уголовно-правовой нормы»[16].

Р.А. Левертова в монографии, посвященной исследованию психического насилия, существенно расширяет содержание угрозы, указывая, что «психическое насилие выражается в угрозах причинить физический, моральный, имущественный вред, лишить каких-либо благ, ограничить в волеизъявлении»[17]. При этом она отмечает, что угроза является единственной формой выражения психического насилия[18].

Примерно такое же понимание психического насилия содержит работа Ю.М. Антоняна «Преступная жестокость», в которой автор делит данный вид насилия на две группы. Первая включает угрозы жизни и здоровью самих потерпевших, их близких или иных лиц. Ко второй относятся менее опасные угрозы при шантаже и вымогательстве, то есть угрозы, не направленные против жизни и здоровья[19].

Некоторые исследователи психического насилия исходят из необходимости его широкого понимания, включающего помимо угроз различным благам личности, также оскорбления, клевету, издевательства, травлю и другие подобные действия, оказывающие отрицательное воздействие на психику человека, способные причинить психическую травму либо ограничить свободу волеизъявления[20]. Н.И. Панов, опираясь на характер применяемого насилия, подразделяет все вышеперечисленные действия на две большие группы: угрозы (психическое насилие в узком смысле слова); психические насильственные действия, не сопряженные с угрозой[21].

Позиция, согласно которой термин «насилие» в уголовном праве приобретает все более широкие рамки, находит свое подтверждение в работах ряда современных исследователей данной уголовно-правовой категории.

Так, А.Н. Романков формулирует следующее определение насилия: «Насилие - общественно опасное противоправное умышленное воздействие на жизнь, здоровье, телесную неприкосновенность, физическую свободу человека помимо или вопреки его воле... Психическое насилие определяется как общественно опасное противоправное умышленное информационное или внеинформационное воздействие на психику человека вопреки или помимо его воли»[22].

Авторами юридического словаря дается следующее определение насилия: «Насилие - в российском уголовном праве физическое или психическое воздействие одного человека на другого, нарушающее гарантированное Конституцией Российской Федерации право граждан на личную неприкосновенность (в физическом и духовном смысле)»[23].

Таким образом, в самом широком смысле слова в настоящее время в науке уголовного права под насилием понимается любое умышленное противоправное воздействие на человека (тело или психику)[24] против или помимо его воли с целью причинения ему вреда или достижения какого-либо иного результата.

По приговору суда А. признан виновным в нанесении побоев, причинивших физическую боль, не повлекших последствий, указанных в ст. 115 УК РФ.

Преступление совершено при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В надзорной жалобе осужденный А. оспаривает обоснованность осуждения, ссылаясь на то, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и не подтверждаются доказательствами, исследованными в судебном заседании. Указывает на то, что один удар не может расцениваться как побои.

Проверив материалы дела, обсудив доводы надзорной жалобы, Судебная коллегия находит вывод суда о виновности осужденного основанным на исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре доказательствах: показаниях потерпевшей Е. об обстоятельствах нанесения ей удара рукой по лицу А., показаниях свидетелей Хмелевой А.И., которые соответствуют акту судебно-медицинской экспертизы о наличии у потерпевшей Е. телесного повреждения в виде ссадины на лице.

Изложенные в жалобе осужденного доводы о том, что он не бил потерпевшую, проверялись судом первой инстанции, при рассмотрении дела в апелляционном и надзорном порядке, о чем имеются соответствующие суждения. Эти доводы опровергаются приведенными доказательствами, которым суд дал надлежащую оценку в приговоре.

Оснований не доверять показаниям потерпевшей Е. и свидетеля Хмелевой А.И. у суда не имелось, о чем правильно указано в приговоре.

Положенные в основу приговора доказательства получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, согласуются между собой, поэтому обоснованно признаны допустимыми и достоверными.

С содержащимися в надзорной жалобе осужденного доводами о том, что один удар не может расцениваться как побои, согласиться нельзя.

Статья 116 УК РФ именуется "Побои" и предусматривает уголовную ответственность за нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 УК РФ. Из этого следует, что побои являются частным случаем уголовно наказуемого насильственного действия.

Поэтому в соответствии с диспозицией указанного Закона виновный несет уголовную ответственность за совершение любого насильственного действия, в том числе и такого, которое выражается в нанесении одного удара, при условии, что потерпевшему причинена физическая боль без наступления указанных в ст. 115 УК РФ последствий, а в случае, если такой удар, а равно иные насильственные действия повлекли указанные в ст. 115 УК РФ последствия, наступает уголовная ответственность за умышленное причинение легкого вреда здоровью.

Как установлено судом и обоснованно указано в приговоре, А. нанес удар рукой по лицу потерпевшей Е., причинив ей физическую боль, в результате чего потерпевшей Е., согласно заключению эксперта было причинено телесное повреждение в виде ссадины на лице, не повлекшее указанных в ст. 115 УК РФ последствий.

При таких данных суд обоснованно пришел к выводу о виновности А. и квалифицировал его действия по ст. 116 УК РФ[25].

Подобный подход к определению сущности насилия путем несложных логических операций позволяет сделать следующий вывод: психическое насилие, являясь одним из видов насилия в широком смысле слова, подпадает под понятие «иные насильственные действия» в составах истязания и побоев. Таким образом, насилие (иные насильственные действия) в нормах, предусмотренных ст. 116 УК РФ, должно выступать в двух видах: физическое насилие (физические насильственные действия) и психическое насилие (психические насильственные действия).

 

Выводы по 1 главе

Проведенное исследование исторического развития законодательства, предусматривающего уголовную ответственность за побои и истязание, а также общий анализ современного состояния и значения данных норм среди всей системы преступлений против здоровья человека, позволяет сделать определенные выводы относительно дальнейшего развития и совершенствования составов, закрепленных в ст. 116 УК РФ.

Во-первых, необходимо выработать четкую и однозначную позицию по поводу того места, которое занимают побои и истязание среди иных преступлений против здоровья путем установления непосредственного объекта данных посягательств.

Во-вторых, нуждается в более детальном анализе объективная сторона рассматриваемых составов: в частности требуется определить характер и степень вреда, причиняемого личности путем нанесения побоев либо совершением в отношении нее истязания, а также уяснить ту роль, которую играет способ совершения данных преступлений для их квалификации.

В-третьих, назрела острая необходимость в установлении критерия, на основании которого деяния, предусмотренные ст. 116 УК РФ, должны быть выделены в самостоятельные составы преступлений.

В-четвертых, на основании анализа вышеуказанных моментов, необходимо привести более приемлемые для целей уголовного права конструкции составов, закрепленных ст. 116 УК РФ.

Исходя из того, что рассмотрение состава преступления принято начинать с характеристики его объекта, то есть с того, на что данное общественно опасное, противоправное деяние посягает и чему в итоге причиняется вред, целесообразно начать уголовно-правовое исследование побоев и истязания именно с установления их непосредственного объекта.

Глава II. Уголовно-правовая характеристика побоев § 1. Здоровье человека как объект побоев

Современное состояние отечественной науки уголовного права можно охарактеризовать как переходный период, смена приоритетов уголовно-правовой охраны, концептуальное переосмысление, переоценка идей и взглядов теоретиков постреволюционной России. И хотя с момента прекращения существования советского государства прошло более 15 лет, процесс идеологического, нравственного, законодательного реформирования всех сфер жизнедеятельности российского общества продолжается и по сей день. Принятый 10 лет назад Уголовный кодекс Российской Федерации в корне изменил советское видение значимости объектов уголовно-правовой защиты, выдвинув на передний план личность как носителя всевозможных благ, соблюдение и охрана которых является первоочередной задачей государства. Приоритет интересов личности над интересами государства нашел свое воплощение в построении Особенной части УК РФ, которая открывается Разделом VII «Преступления против личности».

Переосмысление роли и значения отдельно взятого индивидуума в рамках государства и общества привело к попыткам реконструирования существующей теории объекта преступления как общественных отношений. В настоящее время наблюдается достаточно широкий плюрализм мнений относительно сущности и содержания анализируемого элемента состава преступления, который некоторыми учеными определяется как правовое благо (интерес)[26], другие считают, что это ни что иное как определенные ценности (разнообразные объекты материального мира)[27], третьи полагают, что под объектом преступления следует понимать отдельного человека (личность), множество лиц либо общество в целом[28] и, наконец, приверженцы учения об общественных отношениях как объекте преступления продолжают отстаивать зарожденную еще в советский период теорию[29].

Каждая из приведенных позиций имеет свои положительные и отрицательные моменты, сильные и слабые стороны, производить детальный анализ которых в данный работе не имеет смысла. Однако прежде чем решить вопрос о содержании объекта применительно к конкретным составам преступлений, в нашем случае это нормы, предусмотренные ст. 116 (побои) УК РФ, необходимо из всего многообразия существующих теорий объекта как абстрактной категории уголовного права выделить ту позицию, которая наиболее близка нашему видению сущностной и содержательной сторон рассматриваемого элемента состава преступления.

Интегрируя научные позиции теоретиков советского и постсоветского этапов развития науки уголовного права, можно выделить три подхода к определению непосредственного объекта побоев. Сторонники первого признают таковым здоровье[30].

Представители второго считают объектом данных преступлений телесную неприкосновенность[31].

Последователи третьей позиции, по сути, вообще никак не определяют объект побоев, считая условным их отнесение к преступлениям против здоровья[32].

Прежде всего, важно установить содержание понятия «вред здоровью», а для этого необходимо решить вопрос: что следует понимать под термином «здоровье», имеющим весьма неоднозначный и разноплановый характер. Связано это, прежде всего с тем, что понимание здоровья может быть представлено на разных уровнях, с различных позиций. Согласно медицинской науке, здоровье кратко можно определить как состояние нормального функционирования органов и систем человеческого организма проявляющееся в его физическом, психическом благополучии, обеспечивающее ему жизнедеятельность и социальную активность[33]. Аналогичное определение приводится и в Уставе Всемирной организации здравоохранения, в котором под здоровьем понимается состояние полного физического, душевного и социального благополучия, а не только отсутствие болезней и физических дефектов.

Исходя из приведенных формулировок, выделяется три уровня, на которых может быть рассмотрена категория «здоровье»: биологический, психический и социальный, что полностью соответствует структурным составляющим понятия человек (личность) как био-психо-социальное существо.

Юридическое содержание термина «здоровье» в уголовном законодательстве не раскрывается, что влечет разнообразные его толкования теоретиками данной и смежных отраслей права. Так, А.С. Никифоров здоровье понимает как общее нормальное состояние человеческого организма в целом, выражающееся в правильном его функционировании[34]. О.М. Иванова определяет здоровье как «состояние человеческого организма, при котором нормально функционируют все его части, органы и системы»[35]. Данные определения, к сожалению, страдают односторонностью, связанной с физико-психической характеристикой человека, не учитывающей его социальной сущности. Представляется, что юридический подход к определению понятия здоровья (и, соответственно вреда здоровью) должен быть неразрывно связан с медицинским аспектом, включающим исследование физического, душевного и социального состояния человека как единого целого. Термины «здоровье» и «вред здоровью» имеют сложное медико-юридическое содержание, что должно быть четко прописано в уголовном законодательстве.

На основании изложенного заслуживает внимания определение здоровья, данное В.В. Альшевским: «Здоровье - это составляющая социального благополучия человека, которая имела место до совершения расследуемого деяния и объективно проявлялась определенным физическим и душевным состоянием»[36]. В отличие от медицинского определения, приведенного в Уставе ВОЗ, данная юридическая формулировка учитывает как медицинские критерии - социальное благополучие, физическое, душевное состояние, так и уголовно значимые характеристики, касающиеся указания не на состояние «полного физического, душевного, социального благополучия», а лишь на то состояние, в котором пребывал организм человека до совершенного в отношении него преступного деяния. И это замечание справедливо, ибо идеальное состояние здоровья - явление крайне редкое, поэтому уголовный закон охраняет наличное состояние здоровья человека, которое имело место до совершения общественно-опасного посягательства.

Итак, здоровье для целей уголовного права можно определить как наличное качественное состояние организма человека до совершения в отношении него преступления, характеризующееся определенным уровнем физического, психического и социального благополучия, позволяющим полноценно участвовать в общественных отношениях, пользоваться благами жизни.

Итак, определившись с терминами «здоровье» и «вред здоровью», вернемся к теме исследования. Статья 116 устанавливает уголовную ответственность за нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст. 115 УК РФ.

В соответствии с законодательным подходом, физическая боль, физические и психические страдания, причиняемые потерпевшему при однократном либо систематическом нанесении побоев, совершении иных насильственных действий, не расцениваются как влияющие на здоровье человека, умаляющие его физическое, душевное, социальное благополучие, низводящие физиологическое состояние организма на более низкий качественный уровень. Вместе с тем, как уже было отмечено, данные составы расположены в главе 16 УК РФ, предусматривающей ответственность за совершение посягательств против жизни и здоровья. Другими словами, законодатель не отрицает пагубного влияния побоев и истязания на организм человека, однако вследствие незначительности, а порой не явности и трудности установления причиненного в результате данных преступлений вреда здоровью потерпевшего, предпочитает ограничиваться лишь констатацией факта совершения деяний, предусмотренных ст. 116 УК РФ, умалчивая о их вредоносности для здоровья человека. Вряд ли можно согласиться с подобной позицией. Язык закона должен быть четким, ясным и однозначным. Уголовное право не приемлет предположений, должно оперировать единым терминологическим аппаратом.

Исходя из вышеизложенного, представляется целесообразным выделение четвертой степени тяжести вреда здоровью, не связанной с потерей трудоспособности, к которой возможно отнести все случаи ухудшения здоровья (в том понимании, которое представлено выше), вызванные противоправным насильственным воздействием на организм потерпевшего, будь то ощущение физической боли, недомогания, психические переживания и страдания либо ухудшение общего состояния, препятствующие нормальной жизнедеятельности человека. В литературе уже предпринимались попытки отнести вред, причиняемый здоровью при нанесении побоев и совершении иных насильственных действий, к категории незначительного. Так, указывалось, что небольшие кровоподтеки, ссадины, синяки всегда выражаются в нарушении целостности человеческого организма, причиняя незначительный вред здоровью[37]. Однако предложений по поводу законодательного закрепления четвертой степени тяжести вреда здоровью не поступало.

Итак, мы выяснили, что непосредственным объектом побоев является здоровье человека, предметом - тело и психика.

Следует отметить, что побои можно отнести к многообъектным преступлениям, то есть к таким, которые причиняют вред не одному, а двум и более объектам уголовно-правовой охраны. При этом основным непосредственным объектом таких посягательств следует считать тот, который определяет характер преступлений, его социальную сущность. При установлении такого объекта необходимо руководствоваться степенью ценности конкурирующих объектов в конкретных исторических условиях и характером причиняемого этим объектам вреда[38]. В результате совершения побоев, и в этом можно полностью согласиться с позицией В.Г. Вениаминова[39], неизбежно умаление чести и достоинства потерпевшего, однако целью данных преступлений является причинение болевых ощущений жертве, желание доставить ей физические и психические страдания, переживания. Нередко жестокое обращение со стороны виновного, причиненная боль, ощущение собственной беспомощности сохраняются в памяти потерпевшего гораздо дольше, чем на теле следы от побоев. Психические переживания от перенесенного унижения, умаления чести и достоинства жертвы примененным в отношении нее насилием в совокупности болевыми ощущениями усугубляют чувство физической и моральной подавленности потерпевшего, в конечном итоге пагубным образом сказываясь на состоянии его здоровья. Другими словами, в любом случае человек претерпевает негативные изменения в организме, его качественное состояние низводится на более низкий уровень.

Вследствие этого, на наш взгляд, основным непосредственным объектом побоев и истязания выступает здоровье человека, а дополнительным непосредственным - честь и достоинство личности.

Таким образом, законодательный подход к таким составам как побои на протяжении всей истории развития российского уголовного права отличался крайней степенью осторожности и двусмысленности: отнесение данных норм к преступлениям против здоровья в рамках Уголовных кодексов и иных нормативно-правовых актов, признание факта негативного их влияния на здоровье человека, вместе с тем сопровождались отрицанием того, что в результате совершения данных преступлений здоровью человека в любом случае причиняется определенный вред. На наш взгляд, настала пора установить соответствие между содержанием составов данных посягательств и формой их выражения и существования в рамках УК РФ путем установления четвертой степени тяжести вреда здоровью.

§ 2. Объективная сторона побоев

Анализ объективной стороны побоев представляет значительную сложность, связанную как со спецификой самих составов, с характером и многообразием действий, посредством которых данные преступления совершаются, так и с трудностью констатации и определения вреда, ими причиненного. Вместе с тем, установление всех признаков объективной стороны рассматриваемых деяний имеет немаловажное значение для их правильной квалификации, а также для уяснения юридической природы этих посягательств.

Раскрывая непосредственное содержание каждого из признаков объективной стороны побоев, прежде всего, необходимо остановиться на характеристике деяния. При этом сам термин «деяние» используется в уголовном праве в двух значениях: в узком и широком.

В широком смысле деяние рассматривает преимущественно уголовное законодательство, по сути, отождествляя его с преступлением и посягательством в целом. В теории уголовного права наряду с широким используется и узкое понимание рассматриваемого термина. В узком значении деяние представляет собой обязательный признак объективной стороны состава преступления, охватывающий действие и бездействие[40].

К., 27 января 2005 года, около 18 часов 15 минут, в квартире N 142 дома N 25 по ул. Пионерской г. Новороссийска, будучи недовольным решением мирового судьи по делу о разделе квартиры, устроил скандал с бывшей супругой К.К., в адрес которой выражался нецензурной бранью, унижал человеческое достоинство в присутствии несовершеннолетнего ребенка, подрывал авторитет в отношениях с сыном. На предупреждение К.К. о том, что его слова могут быть записаны на диктофон сотового телефона, он, стараясь вырвать сотовый телефон, ударил по руке, поцарапав при этом внутреннюю поверхность правого предплечья и шею, чем причинил физическую боль. При этом угрожал, что доведет до психического заболевания и оставит без работы, привлечет к уголовной ответственности. Причинил нравственные страдания.

В надзорной жалобе К. просит об отмене состоявшихся в отношении него судебных решений, указывая, что достоверных доказательств его вины в совершении преступлений по делу не добыто; он в порядке самообороны отбил руку потерпевшей с телефоном, которым она пыталась нанести ему удар в лицо; доказательства оценены судом односторонне, в судебном заседании он мировым судьей в качестве подсудимого не допрашивался.

Проверив дело, обсудив доводы К., изложенные им в надзорной жалобе, Судебная коллегия находит ее подлежащей удовлетворению по следующим основаниям.

Из материалов уголовного дела усматривается и это отражено в приговоре, что К. нанес один удар по руке потерпевшей К.К., чем причинил ей физическую боль, и его действия в этой части квалифицированы по ст. 116 ч. 1 УК РФ.

Однако согласно закону с объективной стороны побои представляют собой нанесение неоднократных ударов. Нанесение одного удара не может расцениваться как побои.

При таких данных, принимая во внимание конкретные обстоятельства дела, Судебная коллегия приходит к выводу об отсутствии в действиях К. состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 116 УК РФ, в связи с чем состоявшиеся судебные решения в этой части подлежат отмене, а дело прекращению[41].

В предыдущей главе настоящей работы было выяснено, что побои являются насильственными преступлениями против личности, что предопределено способом совершения данных преступлений - побои и иные насильственные действия. Однако причинить физическую боль, являющуюся последствием состава, предусмотренного ст. 116 УК РФ, возможно и путем не совершения определенных действий, которые виновный был обязан совершить в силу тех или иных причин. Так, например, несвоевременное предоставление лекарственных препаратов тяжелобольному человеку, за которым требуется уход, чревато обострением симптомов болезни, и, соответственно, ощущением физической боли. Однако чрезмерная криминализация деяний не является эффективным способом борьбы с преступностью и действенным средством морального воспитания общества. Поэтому не имеет смысла признавать преступлением единичные случаи подобного бездействия, уровень общественной опасности которых низок, а виновный чаще всего поступает неумышленно.

Для установления исчерпывающего перечня всех возможных насильственных действий в составах побои и истязание, необходимо рассмотреть каждую группу таких действий отдельно: побои, физические насильственные действия и психические насильственные действия.

В составе, предусмотренном ст. 116 УК РФ в ряду насильственных действий особо выделены побои как наиболее распространенный способ преступного насилия. Обоснованность подобного подхода подтверждается данными проведенного исследования практики применения рассматриваемых норм Уголовного кодекса, в соответствии с которыми, случаи нанесения ударов в различные части тела руками, ногами, а также с помощью всевозможных предметов составляют 37,4 % от общего количества побоев. При этом зачастую нанесение ударов сопряжено с укусами, щипанием, тасканием за волосы, иными насильственными действиями - 35,8 %.

Анализируя побои как один из возможных способов совершения преступлений, предусмотренных ст. 116 УК РФ, необходимо принимать во внимание, что одновременное неоднократное нанесение ударов руками и ногами достаточно болезненно воспринимается потерпевшим. Так, Ш., будучи в состоянии алкогольного опьянения на почве личных неприязненных отношений, нанес Б. удары руками и ногами по голове и туловищу, причинив телесные повреждения в виде ушибленной раны скуловой области, множественных кровоподтеков лица, туловища, верхних конечностей, ссадины левой голени, которые не повлекли вреда здоровью. Преступник в данном случае преследовал цель причинить жертве особенно мучительную боль, сделать ее страдания интенсивнее и острее, подтверждением чего могут служить высказываемые им в процессе избиения фразы в адрес Б.: «...ты у меня помучаешься... я тебе покажу... будешь знать...»[42].

Можно предположить, что именно степенью причиняемых потерпевшему страданий обусловлена господствующая в настоящее время в теории уголовного права позиция, согласно которой пост. 116 УК РФ следует квалифицировать лишь «нанесение многократных ударов по телу потерпевшего, его избиение»[43]. При этом под многократностью понимается нанесение трех и более ударов. Данный вывод вытекает из законодательного употребления в диспозиции ст.116 УК РФ понятия «побои» во множественном числе, а также следует из названия ст. 116 УК РФ.

Статья 116 УК РФ предусматривает ответственность за причинение физической боли путем нанесения побоев либо совершением иных насильственных действий. Физическая боль может быть причинена, например, путем выкручивания рук, сечением, щипанием. Для этих и подобных действий законодателем не предусматривается многократность в качестве условия наступления уголовной ответственности. Вместе с тем единичный удар в некоторых случаях может оказаться гораздо болезненнее, нежели иной однократный насильственный акт. А в чем принципиальное отличие болезненного ощущения при нанесении трех ударов от боли при нанесении одного удара? Представляется, что все зависит от интенсивности, силы и характера удара.

Выход из создавшегося положения видится во внесении в диспозицию ст. 116 УК, наряду с терминами «побои» и «иные насильственные действия», понятия единичного «удара». Аналогичной точки зрения придерживается П.Н. Кабанов, указывая, что «все признаки состава преступления, предусмотренного ст. 116 УК РФ, имеют место при однократном физическом воздействии виновного на потерпевшего»[44].

Еще одним спорным моментом при определении на практике наличия состава побоев является отнесение на теоретическом уровне к побоям только лишь ударов, наносимых твердым тупым орудием[45]. На наш взгляд, данное уточнение бессмысленно и противоречит сложившейся практике применения ст. 116 УК РФ.

Действительно, удары рукой в ряде случаев могут оказаться более серьезными. И это может быть только один удар. Все зависит от того, кто наносит удары, как и кому. Ребенку, например, или старику может хватить и одного удара для достижения преступной цели и наступления соответствующих последствий. Удар может нанести и специально подготовленный человек (боксер, спецназовец и т.д.).

Что касается побоев как способа совершения истязания, то данное действие должно отвечать требованию систематичности. Другими словами, физические или психические страдания причиняются путем систематического нанесения побоев. Под систематичностью криминальных деяний в уголовном праве принято понимать совершение противоправных актов не менее трех раз. Трактовка признака «систематичность» вызывает у практических работников значительные трудности в связи с тем, что закон не раскрывает понятие данного элемента объективной стороны. Устоявшейся является позиция, основанная на рекомендациях, приведенных в Постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР «О практике рассмотрения судами жалоб и дел о преступлениях, предусмотренных ст. 112, ч. 1 ст. 130 и ст. 131 УК РСФСР» от 25 сентября 1979 г[46]. согласно которому истязание состоит в умышленном систематическом (более двух раз) нанесении потерпевшему побоев либо совершении иных насильственных действий, характер которых свидетельствует об умысле лица на причинение особой мучительной боли или страданий. С данным определением систематичности при истязании в части количества актов избиения согласны большинство теоретиков уголовного права[47].

Что касается иных насильственных действий, которые наряду с нанесением побоев по ст. 116 УК РФ составляют объективную сторону деяния то, как уже говорилось, в настоящее время ни теория уголовного права, ни тем более уголовный закон, не содержат достаточно полного и емкого определения «иных насильственных действий». Не существует и развернутой классификации насильственных действий, что существенно снижает эффективность борьбы с побоями и истязаниями на практике.

Таким образом, учесть и законодательно закрепить все многообразие преступных способов воздействия на человеческий организм, охватываемых понятием «иные насильственные действия» в составе истязания, не представляется возможным и эффективным. Однако можно выделить основные признаки, наличие которых позволит отнести то или иное деяние к составу истязания. В теории уголовного права предпринимались попытки дать общую характеристику иных насильственных действий.

Так, Б. Сарыев под «иными» действиями в составе истязания понимает однократное или многократное совершение тех или иных насильственных действий, если они причиняют потерпевшему особенно мучительную боль. Такие действия могут выразиться в нанесении сильных ударов или щипков в особо чувствительные места тела с целью причинения мучительной боли[48]. М. Галюкова под иными действиями, носящими характер истязания, понимает «причинение особенно сильных физических страданий», «особенно интенсивное воздействие на организм потерпевшего»[49].

Однако, кроме состава истязания, понятие «иные насильственные действия» содержит и ст. 116 УК РФ. Возникает вопрос: в чем качественное отличие иных насильственных действий в составе истязания, от аналогичных действий в составе побоев. Анализ диспозиций двух названных норм показывает, что основное отличие необходимо проводить по такому признаку объективной стороны как общественно опасные последствия. При нанесении побоев и совершении иных насильственных действий, причинивших физическую боль, деяние следует квалифицировать по ст. 116 УК РФ, в случае же систематического нанесения побоев либо совершения иных насильственных действий, следствием которых выступили физические и психические страдания, налицо состав, предусмотренный ст. 117 УК РФ - истязание.

Под физическим страданием в судебной практике и уголовно-правовой литературе обычно понимают претерпевание потерпевшим особо мучительной (особенной) боли[50]. При этом часто особую боль связывают с длительным воздействием на организм человека и это вполне оправдано. Нередко даже незначительная боль становится поистине мучительной, если человек испытывает ее на протяжении длительного времени. Трудно сказать, насколько сильна и продолжительна, должна быть боль, чтобы признать ее особо мучительной. Ясно одно: физические страдания являются своеобразной специфической формой физической боли. Исходя из приведенных формулировок это та же самая боль, только более сильная, интенсивная и (или) продолжительная. При совершении «иных насильственных действий», причиняющих человеку физические страдания, виновный действует с особой жестокостью, изощренностью. Однако особая боль является далеко не единственной формой выражения физических страданий, которые человек испытывает и вследствие голода, жажды, охлаждения тела, пребывания во вредных для здоровья условиях. В этих и подобных случаях он ощущает не боль, а физическое недомогание, слабость, головокружение, что также оказывает пагубное влияние на состояние его организма.

И., Ж. и А. осуждены за нанесение побоев и иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст. 115 УК РФ; они же вместе с Т. осуждены за умышленное убийство П., совершенное группой лиц по предварительному сговору с целью сокрытия другого преступления. И., кроме того, осужден за кражу чужого имущества, совершенную группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в помещение и с причинением значительного ущерба И. и О.

Преступления, как указано в приговоре, совершены в ночь на 1 июня 2006 года, 3 июня 2006 года.

Ж., А. и И. не отрицали также, что в ночь на 3 июня 2006 года в процессе ссоры во время распития спиртного сначала избили потерпевшую П. руками и ногами по различным частям тела. Затем через час - два, по их же показаниям, они уже били потерпевшую ножом, после чего И. и Т. завернули ее в одеяло и выбросили в окно. Затем они перенесли труп к гаражам. Фрагменты мебели, волосы, одеяла, испачканные кровью Ж. и А. также выбросили из окна, а затем Т. и И. перенесли эти предметы к другому дому, а нож, которым они били потерпевшую Т. выбросил в подвале соседнего дома. Изложенное объективно подтверждается протоколами обнаружения и осмотра трупа потерпевшей с признаками насильственной смерти, перечисленных выше предметов в указанных осужденными местах.

Вместе с тем, поскольку в соответствии со ст. ст. 78, 94 УК РФ истекли сроки давности в отношении И. по ст. 116 УК РФ Судебная коллегия считает необходимым освободить его от наказания по этому уголовному закону с исключением этого наказания окончательного наказания, назначенного ему по совокупности преступлений[51].

В науке уголовного права указывается на то, что побои - по конструкции формальный состав. Вряд ли с подобным подходом можно согласиться. Выше мы выяснили, что и в результате нанесения побоев (ст. 116 УК РФ) причиняется незначительный вред здоровью потерпевшего, то есть налицо наступление общественно-опасного последствия. Мы разделяем позицию, в соответствии с которой деление составов по конструкции на материальные и формальные является некорректным. По сути, при подобном подходе отождествляется состав преступления с диспозицией уголовно-правовой нормы, которая не всегда прямо упоминает общественно-опасные последствия[52].

§ 3. Субъективные признаки побоев

Последовательное и неукоснительное соблюдение принципа ответственности только при наличии вины является одной из предпосылок строгого соблюдения законности в уголовном судопроизводстве, поэтому тщательный анализ субъективной стороны преступления имеет важное как теоретическое, так и практическое значение. Пленум Верховного Суда СССР в постановлении № 2 от 18 марта 1963 года «О строгом соблюдении законов при рассмотрении судами уголовных дел» с изменениями, внесенными постановлением Пленума от 26 апреля 1984 года № 7, отметил как серьезный недостаток судебной практики то, что «во многих случаях недостаточно исследуются содержание и направленность умысла, цель и мотивы совершения преступления, не проводится необходимое различие между преступлениями, совершенными умышленно и по неосторожности, а иногда допускается несвойственное советскому праву объективное вменение»[53].

Под субъективной стороной преступления в науке уголовного права понимается психическая деятельность лица, непосредственно связанная с совершением преступления. Образуя психологическое содержание общественно опасного деяния, субъективная сторона преступления является его внутренней (по отношению к объективной) стороной[54], которая раскрывается с помощью таких юридических признаков, как вина, мотив и цель, характеризующих различные формы психической активности человека.

Установление всех признаков субъективной стороны представляет значительную сложность, что порождает многочисленные ошибки при квалификации данных преступлений судебно-следственными органами. Трудности связаны, прежде всего, с особой конструкцией ст. 116 УК РФ, выделением способов совершения данных деяний, а также специфических последствий в виде физических и психических страданий, физической боли в качестве обязательных элементов объективной стороны.

Выше мы выяснили, что побои относятся к числу насильственных преступлений, совершение которых по сложившемуся в юридической литературе мнению, возможно только умышленно. В этой связи следует согласиться с Р.Д. Шараповым, по определению которого «умышленная вина для физического насилия является его имманентным признаком, физическое насилие не может совершаться по неосторожности, а деяния, причинившие физический вред в силу преступного легкомыслия или небрежности (что снижает степень их общественной опасности по сравнению с насилием), не должны причисляться к насильственным преступлениям»[55]. Принимая во внимание тот факт, что физическое насилие является одной из двух составляющих родового понятия «насилие» и, опираясь на признаки, присущие насилию вообще, следует вполне резонный вывод, согласно которому психическому насилию так же свойственна только умышленная форма вины.

Отметим, что подход к причинению легкого вреда здоровью по неосторожности в истории уголовного права всегда носил однозначный характер: данное деяние никогда преступлением не признавалось, и по сей день УК РФ предусматривает ответственность только за умышленное причинение легкого вреда здоровью.

Состав преступлений, предусмотренного ст. ст. 116 УК РФ, не содержат указание на какую-либо определенную форму вины, как, например, ст. 111, 112, 115, 118 УК РФ. Законодатель не ввел в диспозицию указание на цель совершения побоев, присутствие которой предполагает наличие прямого умысла.

В учебной и научной литературе нет единой точки зрения по вопросу о видах умысла при совершении рассматриваемых преступлений. Одни авторы, раскрывая субъективную сторону побоев и истязания, указывают лишь на злоумышленную форму вины, не конкретизируя вид умысла и не раскрывая его содержание[56]. Другие утверждают, что побои совершаются только с прямым умыслом[57]. Третьи полагают, что побои могут быть совершены как с прямым, так и с косвенным умыслом[58]. Четвертые, относя побои к формальным по конструкции составам, считают, что они могут совершаться только с прямым умыслом[59]. Некоторые вообще обходят стороной вопрос о форме вины.

Прежде всего, определимся с содержанием субъективной стороны применительно к составу побоев. О насильственной природе данного посягательства говорит сама диспозиция ст. 116, в которой в качестве способов совершения данного преступления предусмотрены побои и иные насильственные действия. Ранее мы выяснили, что иные насильственные действия в составе побоев носят характер физического насилия, ибо общественно опасные последствия в виде ощущения физической боли ограничены телесной сферой организма потерпевшего, посягательство на которую возможно лишь путем непосредственного воздействия на кожный покров тела человека. Побои по определению носят характер физического насилия. Отсюда, субъективная сторона состава, предусмотренного ст. 116 УК РФ характеризуется только умышленной формой вины.

Все умышленные насильственные преступления, причиняющие вред здоровью человека, теоретически могут быть совершены как с прямым, так и с косвенным умыслом, на что обращают внимание авторы практически всех современных учебников по уголовному праву[60]. Вместе с тем конструктивная специфика состава, предусмотренного ст. 116 УК РФ делает невозможным его совершение с косвенным умыслом, так как сам способ воздействия на человека в любом случае предполагает нарушение телесной целостности его организма. Применительно к прямому умыслу виновный, нанося побои, либо совершая иные насильственные действия физического характера, осознает общественную опасность своих действий, предвидит возможность или неизбежность причинения физической боли потерпевшему и желает причинить ее. Получается, что, нанося удар, побои, совершая иные насильственные деяния, лицо осознает характер вреда, причиняемого здоровью жертвы, его объем и ряд других объективных обстоятельств совершенного преступления. Вряд ли такие ситуации часто встречаются в практике: в подавляющем большинстве случаев умысел является прямым в том смысле, что субъект предвидит и желает наступления вредоносного результата, но этот умысел является неопределенным, то есть виновный не уверен в том, какого характера и объема последует вред, причиненный его ударами, либо иными насильственными действиями: будет ли это тяжкий, средней тяжести, легкий вред здоровью потерпевшего, или же ему будет причинена лишь физическая боль, охватываемая составом ст. 116 УК РФ.

Как показывает практика, по данной категории дел зачастую приходится сталкиваться с проблемой разграничения умышленного причинения легкого вреда здоровью и побоев. Дело в том, что два указанных последствия настолько близко примыкают друг к другу по объективным признакам, что представляет значительную трудность установить, наступление какого из них охватывалось умыслом виновного при нанесении им побоев (совершении иных насильственных действий). Поэтому применительно к составу побоев, как и к другим составам преступлений причиняющих вред здоровью различной степени тяжести, следует говорить о прямом неопределенном (неконкретизированном)[61] умысле, когда у субъекта имелось общее представление о последствиях совершенного деяния, однако четко их величина не была конкретизирована. Действительно, трудно установить, какой тяжести вред здоровью хотел причинить виновный, нанося, например, несколько ударов по телу потерпевшего. Охватывалось ли его умыслом причинение легкого вреда здоровью, либо незначительного, заключающегося в причинении физической боли потерпевшему? В связи с тем, что легкий вред здоровью и незначительный тесно примыкают друг к другу, ответ на данный вопрос трудно дать даже при анализе всех обстоятельств как объективной, так и субъективной сторон преступления, а именно: от силы и количества ударов, их направленности, поло-возрастных характеристик, особенностей телосложения, физических данных, как виновного, так и пострадавшего, от мотивов и целей совершенного деяния, его обстановки и т.п. Оценить все обстоятельства однозначно представляется крайне затруднительным, вследствие чего в этих случаях ответственность должна определяться по фактически наступившим последствиям.

Мотивы и цели совершения преступления, предусмотренного ст. 116 УК РФ, являются факультативными признаками субъективной стороны данного состава, вследствие чего значения для квалификации не имеют и могут носить самый разнообразный характер. Чаще всего совершение деяний, охватываемых рамками ст. 116, обусловлено местью, ревностью, завистью, личными неприязненными отношениями и т.п. Федеральным Законом от 8 декабря 2003 года «О внесении изменений и дополнений в УК РФ» № 162-ФЗ рассматриваемая норма была дополнена частью второй, предусматривающей повышенную ответственность за нанесение побоев и совершение иных насильственных действий совершенных из хулиганских побуждений. Более подробно данное отягчающее ответственность обстоятельство будет рассмотрено в свете иных квалифицирующих побои и истязание признаков.

Установление субъективной стороны истязания представляет особую сложность, которая связана с тем, что физические и психические страдания при истязании причиняются либо путем систематического нанесения побоев, либо путем совершения иных насильственных действий, внутренняя оценка и восприятие которых виновным в каждом случае носит различный характер.

В случае причинения физических и психических страданий путем совершения иных, нежели побои, насильственных действий виновный действует с прямым умыслом. Выше было выяснено, что к числу «иных насильственных действий» при истязании относятся такие однократные (одномоментные) действия, которые представляют собой непрерывный процесс, причиняющий потерпевшему особые мучения и страдания. В данном случае, исходя из характера действий виновного, можно сделать вывод, что субъект именно желает причинить потерпевшему физические и психические страдания, действуя подобным образом.

К субъективным признакам состава относится также субъект преступления, под которым понимается физическое вменяемое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности. Применительно к составу, предусмотренному ст. 116 УК РФ, возраст уголовной ответственности, по достижении которого лицо, совершившее побои или истязание, может быть привлечено к уголовной ответственности, составляет 16 лет. Данная законодательная позиция в наши дни представляется не совсем обоснованной.

В результате уголовно-правовых и криминологических исследований установлено, что в 14-15-летнем возрасте человек понимает смысл и значение лишь тех преступлений, которые тесно связаны с повседневной жизнью, с элементарными отношениями между людьми. Как известно, при определении возраста, по достижению которого лицо может быть привлечено к уголовной ответственности, в основу берется не тяжесть совершенного деяния, а уровень сознания человека, его способность понимать характер совершаемых им действий, их общественную опасность и значение, а также способность руководить ими. Способность осознавать и оценивать общественную опасность своих действий формируется у человека под влиянием социальных условий, среды, воспитания, правил общежития. Несовершеннолетние лица, причиняющие вред здоровью, наносящие побои, совершающие истязание, не могут не осознавать степени общественной опасности совершаемых ими деяний, поскольку, по справедливому замечанию Н.И. Загородникова, «виновный посягает на такие блага, которыми он сам обладает, и имеет полную возможность практически осознать на своем личном опыте - в чем именно состоит вред, наносимый здоровью»[62].

На наш взгляд, с учетом физического, психического, интеллектуального, волевого, эмоционального развития личности, уровня ее социализации, 14-летний подросток может понимать степень общественной опасности побоев и истязания и в полной мере руководить своими действиями. В связи, с чем минимальный возраст привлечения к уголовной ответственность за умышленное причинение незначительного вреда здоровью, равно как и за умышленное причинение легкого вреда, здоровью, необходимо установить именно с 14 лет.

§ 4. Квалифицирующие признаки побоев

Квалифицирующие признаки любых преступлений, в том числе побоев и истязания, являются основанием дифференциации уголовной ответственности, обстоятельствами, повышающими степень общественной опасности любого посягательства. Э.Ф. Побегайло, рассматривая проблемы дифференциации уголовной ответственности за тяжкие насильственные преступления, справедливо отмечает, что в процессе дифференциации законодатель учитывает типичные специфические признаки отдельных видов общественно опасных деяний и существенное изменение такими признаками уровня общественной опасности таких деяний[63].

По мнению теоретиков уголовного права, для квалифицированных составов характерно появление дополнительного объекта, который, как правило, полностью не совпадает с основным. Обстоятельствами, повышающими степень общественной опасности содеянного, служат, например, особые качества потерпевшего, либо особая цель или специфический способ совершения преступления, и т.п.[64]

Исторический анализ норм, предусмотренных ст.ст. 116 УК РФ, позволяет сделать вывод о том, что в ранее действующих законодательных актах практически отсутствовала дифференциация уголовной ответственности за совершение побоев и истязания.

К. обвинялся в нанесении побоев Г., а также в применении и насилия, не опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей. В связи с поступившими в суд заявлениями потерпевших о примирении суд постановил вышеуказанное постановление.

В кассационном представлении государственный обвинитель Костюк Н.В., не оспаривая прекращение дела по ст. 116 ч. 1 УК РФ, выражает свое несогласие с постановлением суда в части прекращения дела по ст. 318 ч. 1 УК РФ. Указывает, что примирение с потерпевшим не является достаточным основанием для прекращения дела по этой статье, так как объектом посягательства по ст. 318 УК РФ является не только жизнь и здоровье потерпевшего, но и государственная власть и порядок управления.

Судебная коллегия, проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления, находит постановление законным и обоснованным по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 25 УПК РФ и ст. 76 УК РФ, лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред.

С доводами кассационного представления о необоснованности прекращения уголовного дела согласиться нельзя, так как постановление о прекращении уголовного дела в отношении К. в связи с примирением с потерпевшим вынесено в соответствии с указанными требованиями закона. Оно постановлено с учетом характера и степени общественной опасности совершенного им преступления, всех обстоятельств дела и данных о личности обвиняемого.

Из материалов дела усматривается, что К. к уголовной ответственности привлекается впервые, совершил преступления небольшой и средней тяжести. Прекращение по делу частного обвинения в представлении не оспаривается.

По второму обвинению К. признал вину, в содеянном раскаялся, загладил причиненный вред, примирился с потерпевшей до начала судебного заседания. Нарушений требований уголовно-процессуального закона, влекущих отмену судебного решения, судебная коллегия не находит.

Запретов для прекращения дела по мотивам и основаниям, указанным в представлении, УПК РФ не содержит. При таких обстоятельствах оснований для отмены постановления суда по доводам кассационного представления не имеется[65].

Статья 116 УК РФ «Побои» 1996 г. содержала только основной состав. Принятый 8 декабря 2003 года ФЗ «О внесении изменений и дополнений в УК РФ» № 162-ФЗ включил в данную норму такой квалифицирующий признак как совершение того же деяния из хулиганских побуждений. Аналогичное отягчающее ответственность обстоятельство было внесено и в ст. 115 УК РФ, предусматривающую умышленное причинение легкого вреда здоровью. Внесение изменений в эти статьи сопряжено с изменениями редакции ст. 213 «Хулиганство». Теперь уголовно наказуемым хулиганством признаются действия, грубо нарушающие общественный порядок, выражающие явное неуважение к обществу, совершенные с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Простое же хулиганство без применения оружия или предметов, используемых в качестве оружия, потеряло всякое самостоятельное значение уголовно наказуемого посягательства против общественной безопасности, перекочевав в качестве квалифицирующего признака в нормы Главы 16 УК РФ, посвященной преступлениям против личности.

Хулиганские побуждения в квалифицированном составе побоев (ч. 2 ст. 116 УК РФ) совпадают по содержанию с аналогичным отягчающим признаком в составах причинения тяжкого, средней тяжести и легкого вреда здоровью. В литературе отмечается, что хулиганские побуждения - это сложное оценочное понятие. Э.Ф. Побегайло считает, что они выражаются в стремлении открыто противопоставить свое поведение общественному порядку, социальным интересам, показать свое пренебрежение к окружающим, продемонстрировать цинизм, жестокость, учинить буйство и бесчинство, показать грубую силу и пьяную «удаль», отомстить кому-либо за явно незначительную обиду, за справедливо сделанное замечание и т.п.[66]

Согласно п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1, убийством из хулиганских побуждений признается убийство, совершенное на почве явного неуважения к обществу и общепринятым моральным нормам, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебре­жительное к ним отношение.

Типичным для любого посягательства против личности из хулиганских побуждений является совершение его обычно без повода, либо с использованием незначительного повода в качестве предлога для общественно-опасного поведения. В теории уголовного права, как и на практике применения уголовно-правовых норм, часто преступления, совершенные из хулиганских побуждений, называют «безмотивными», в то время как любое противоправное деяние имеет свой мотив, от установления которого зависит в ряде случаев правильная квалификация содеянного[67].

Хулиганские мотивы обусловлены не какой-либо необходимостью, а разнузданным эгоизмом, связанным с неуважением к личности, пренебрежением к обществу, к его законам, нормам общечеловеческой морали. Порой хулиганские мотивы стремятся объяснить самим преступлением, отождествляя психологическую категорию с юридической конструкцией. Отождествляя хулиганские мотивы с хулиганством, некоторые авторы забывают, что мотив хулиганства не однозначен, а многопланов. Таким мотивом могут быть озорство, эгоистические мотивы, зависть, ложно понятое чувство товарищества, а в определенных ситуациях личные неприязненные отношения, ревность, месть[68].

Л., М., С. признаны виновными в нанесении побоев, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст. 115 УК РФ, совершенных из хулиганских побуждений, и в убийстве, то есть умышленном причинении смерти другому человеку, совершенному группой лиц по предварительному сговору, с целью скрыть другое преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 116 УК РФ.

Преступления совершены 27 февраля 2005 года в г. Калуге при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В судебном заседании осужденные М. и С. виновными себя в совершении указанных преступлений не признали, а Л. признал частично - в том, что он избивал потерпевшего под воздействием вооруженного М.

В кассационных жалобах:

осужденный Л. утверждает, что предварительного сговора и цели скрыть другое преступление при убийстве у осужденных не было; избивал потерпевшего он под угрозой огнестрельного оружия, имевшегося у М., активно способствовал раскрытию преступления, написал явку с повинной, что наряду с другими смягчающими обстоятельствами не было учтено судом при назначении наказания и не применены положения ст. 62 УК РФ;

осужденный М. утверждает, что выводы суда о совершении им преступлений не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, пистолетом он никому не угрожал, потерпевшего не избивал, сообщил работникам милиции г. Тулы о совершенном С. и Л. преступлении, просит отменить приговор;

осужденный С. утверждает, что убийства потерпевшего не совершал и вина в этом не доказана, его удары не могли повлечь наступление смерти потерпевшего; свидетель Мешкотова Е.В. и Торбина Ю.С. его оговорили; М. необходимо было привлечь к ответственности по ст. 222 ч. 1 УК РФ за ношение пистолета, просит отменить приговор;

законный представитель осужденного Л. - Л.Л. просит снизить назначенное ему наказание, применить ст. 64 УК РФ либо ст. 88 ч. 6.1 УК РФ, учитывая его менее активную роль в содеянном, раскаяние, совершение преступлений впервые в несовершеннолетнем возрасте;

законный представитель осужденного С. - Гусева Л.П. просит снизить назначенное ему наказание с учетом его личности;

законный представитель осужденного М. - М.Н. просит об отмене приговора ввиду недоказанности вины в содеянном; суд ссылается лишь на противоречивые показания осужденных С. и Л. на предварительном следствии, показания же М. согласуются со всеми материалами дела; уехав под принуждением в г. Тулу, М. сообщил в милицию о том, что явился свидетелем убийства и назвал место преступления, показания свидетеля Ведибеда О.В. не опровергают, а подтверждают показания М. по этому поводу, не было дано оценки тому обстоятельству, что он уходил из компании в подъезде дома выгуливать собаку; показания свидетеля Торбиной Ю.С. недостоверны и не могут опровергать показания свидетеля Евсикова А.А., данные судебно-биологической экспертизы вещественных доказательств - одежды и обуви М. не могут свидетельствовать о его виновности в убийстве, так как кровь С.М. вполне могла попасть на них при приближении к нему (М.); показания Л. и С. относительно действий М. противоречивы и не могут свидетельствовать о его виновности; судом неправомерно не учтена его явка с повинной;

в дополнении к кассационной жалобе законный представитель М. указывает, что обвинение было выдвинуто и обосновано недопустимыми доказательствами - показаниями свидетеля Торбиной Ю.С, а также осужденных;

адвокат Локосов В.А. в защиту осужденного М. просит приговор отменить и дело производством прекратить ввиду отсутствия доказательств вины его подзащитного в совершении преступлений; М. - единственный, кто дал последовательные показания по поводу обстоятельств произошедшего, свидетели Торбина Ю.С. и Мешкотова Е.В. не подтверждают факта его участия в избиении потерпевшего; М., убежав от С. и Л., в г. Туле, сам сообщил об убийстве работникам милиции, показания осужденных Л. и С. приведены в приговоре не полностью, без оценки имеющихся в них противоречий, а показания С. на л.д. 242 - 243 т. 1 вообще не оглашались в судебном заседании, свидетели Неизмайлова Е.Ю., Загороднев А.А. и Стржемский А.А. не указали на М., как на человека, избивавшего С.М.;

в возражениях на кассационную жалобу осужденного С. законный представитель М.Н. выражает несогласие с его доводами, в том числе о наличии у М. пистолета, и считает, что его позиция состоит в уклонении от ответственности за содеянное.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационных жалоб, Судебная коллегия приходит к выводу об отсутствии оснований для отмены приговора в отношении Л., М. и отмене приговора в части осуждения С. по ст. 116 ч. 2 УК РФ.

Как усматривается из материалов дела, выводы суда о виновности Л., М., С. в содеянном основаны на надлежаще исследованных в судебном заседании доказательствах, должный анализ и правильная оценка которым дана в приговоре.

Показания С. о том, что он не избивал С.М. около дома N 47 по ул. Никитина и в подъезде дома N 40 по ул. Николо-Казинской в г. Калуге, не принимал участия в убийстве, показания М. о том, что он не участвовал в избиении и убийстве потерпевшего, а лишь находился вместе с Л. и С. при совершении ими преступлений из опасения расправы с их стороны, обоснованно признаны судом недостоверными, поскольку они опровергаются их собственными показаниями, в которых они уличают друг друга, иными исследованными в судебном заседании доказательствами.

В частности, согласно показаниям Л., 27 февраля 2005 года он вместе с М. и С. распивал спиртное. На футбольной площадке они встретили С.М., и М. предложил тому отойти за угол дома. Туда же ушел С., а затем и сам Л. Там М. предъявил претензии С.М. из-за какой-то девочки. Затем М. ударил С.М. кулаком в лицо. С. и Л. также нанесли удары С.М. кулаками в лицо. В подъезде дома М. и С. вновь по несколько раз ударили С.М. М. разбил С.М. нос и сказал Л. и С., что С.М. нужно убить, так как тот может сообщить в милицию о его избиении. Спустившись в овраг к гаражам, М. сказал, что они пришли в это место убивать С.М., и приказал Л. и С. избивать С.М., угрожая им в противном случае убийством. Л., С. и М. стали наносить С.М. удары руками и ногами по туловищу и голове. Затем М. бил С.М. по голове палкой, взял у Л. шарф и, обмотав его вокруг шеи С.М., стал его душить. Л. по указанию М. помогал ему душить С.М. Когда шарф порвался, М. несколько раз ударил С.М. ногой по голове. По указанию М. Л. и С. также по два раза ударили С.М. и после этого разошлись по домам.

Потерпевшая Ефимова И.В. показала в суде, что 27 февраля 2005 года ее сын С.М. ушел гулять примерно в 17 часов и не вернулся.

Свидетель Торбина Ю.С. показала в суде, что в конце февраля 2005 года, гуляя по улице, встретила С., Л. и М., с которыми пошла к Мешкотовой Е.В. Проходя мимо футбольной площадки, увидели С.М., которого М., С. и Л. увели за угол дома. Сходив домой, она нашла С. и С.М. в другом подъезде своего дома. У С.М. был разбит нос, через некоторое время туда пришли и Л. с М., принесли с собой спиртное. В подъезде дома С., Л. и М. стали избивать С.М., заставляя его пить спиртное, становиться на колени. Удары С.М. наносили все трое. Торбина и находившаяся там Мешкотова пытались защитить С.М., оттаскивая от него избивавших. Там находились еще Евсиков и Неизмайлова Елена, которые не вмешивались в происходящее. Когда Торбина пошла домой, М., С. и Л. пошли с ней и заставили идти с ними С.М.

Показания свидетеля Торбиной Ю.С. в части избиения С.М. всеми осужденными суд правильно признал достоверными, поскольку они подтверждены другими доказательствами.

Свидетель Мешкотова Е.В. показала в суде, что 27 февраля 2005 года около 16 часов, гуляя вместе с Торбиной, встретили Л., С., М. и С.М. У последнего был разбит нос. В подъезде дома ребята распили спирт. Затем С., Л. и М. стали нападать на С.М., замахиваться на него, пытались ударить. Она и Торбина закрывали С.М. от нападавших. Проводили Торбину и пошли на трубы. Там Л. при ней несколько раз ударил С.М. После того как стало известно об убийстве С.М., она и Торбина договорились показывать о том, что в тот день они увели С.М. из той компании и оставили его на перекрестке улиц.

Оснований полагать, что эти свидетели оговорили осужденных и сомневаться в показаниях вышеупомянутых лиц не имеется, поскольку они получены с соблюдением требований закона, согласуются с другими подробно изложенными в приговоре доказательствами, в том числе с показаниями свидетеля Евсикова А.В., видевшего как в подъезде дома, где проживает Торбина, Л., С. и М. пытались нанести удары С.М., а спустя неделю С. ему рассказал, что в тот день Л. и М. убили С.М.; данными протокола осмотра места происшествия; заключениями комплексной судебно-медицинской экспертизы, дополнительной комплексной судебно-медицинской экспертизы, согласно которым смерть С.М. наступила от причиненной ему закрытой черепно-мозговой травмы в короткий промежуток времени, исчисляемый десятками минут, после причинения ему телесных повреждений; на трупе обнаружены и другие телесные повреждения, причиненные в результате многократных травматических воздействий.

Помимо этих доказательств вина осужденных подтверждается заключениями судебно-биологических экспертиз об обнаружении на изъятых у Л. куртке и джинсах М. крови, совпадающей по групповой принадлежности с кровью потерпевшего.

Отсутствие крови С.М. на обуви осужденного М. Судебная коллегия не может признать доказательством его невиновности в совершении преступления, поскольку его вина в совершенных преступлениях установлена другими доказательствами по делу.

Показания свидетеля Неизмайловой Е.Ю. не свидетельствуют о том, что М. и С. не избивали потерпевшего, поскольку она не обращала на них особого внимания, не все время находилась с ними, так как ушла гулять с Евсиковым А.В., а осужденные и потерпевший остались в подъезде дома.

Загороднев А.А. показал, что 27 февраля 2005 года он видел осужденных вместе с потерпевшим. На последнем были следы побоев.

Свидетель Стржемский Г.М. показал в суде, что от Загороднева А.А. он узнал о том, что 27 февраля 2005 года примерно в 20 часов избитого С.М. осужденные повели в сторону гаражей.

Доводы Л. о том, что он избивал С.М. при убийстве последнего, опасаясь за свою жизнь, поскольку ему угрожал М. убийством, направив на него пистолет, опровергнуты приведенными в приговоре доказательствами.

Доводы жалобы адвоката о нарушении судом закона, в связи со ссылкой в приговоре на показания С. в качестве обвиняемого на л.д. 242 - 243 т. 1, не оглашавшихся в суде, Судебная коллегия полагает неубедительными, поскольку в этих показаниях осужденный подтверждает предыдущие показания, данные им в качестве обвиняемого (на л.д. 231 - 232 т. 1), оглашенные и исследованные судом в порядке ст. 276 ч. 1 УПК РФ (л.д. 66 - 67 т. 4).

Материалы дела исследованы с достаточной полнотой, дана оценка всем доказательствам, имеющимся в деле, нарушений норм УПК РФ по делу не имеется.

При таких обстоятельствах Судебная коллегия считает, что суд первой инстанции правильно установил фактические обстоятельства дела и обоснованно пришел к выводу о виновности Л. и М. в инкриминируемых им преступлениях, а С. - в убийстве при отягчающих обстоятельствах, их действиям дана правильная юридическая оценка.

В то же время, учитывая положения ст. 20 ч. 1 УК РФ о том, что уголовной ответственности подлежит лицо, достигшее ко времени совершения преступления шестнадцатилетнего возраста, приговор в части осуждения С. по ст. 116 ч. 2 УК РФ, совершившего это преступление в пятнадцатилетнем возрасте подлежит отмене, а дело прекращению производством по п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, за отсутствием в деянии состава преступления[69].

Специфичность понятия «хулиганские побуждения», в основе которых лежат антисоциальные потребности, эгоистические интересы, жажда самоутверждения, стремление проявить свое «я», обусловливает трудности в его определении.

К.В. признан виновным в разбое, то есть нападении в целях хищения чужого имущества, с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, группой лиц по предварительному сговору, с применением предметов, используемых в качестве оружия.

Также К.В. признан виновным в нанесении побоев или совершении иных насильственных действий, причинивших физическую боль; но не повлекших последствий, указанных в ст. 115 УК РФ.

Согласно приговору, К.В. при неустановленных обстоятельствах вступил в преступный сговор со своим братом К.Е. на совершение разбойного нападения, и 20 мая 2006 года около 01 часа 30 минут у корпуса 3 дома N 14 по ул. Маленковской в г. Москве К.В. совместно со своим братом с целью завладения чужим имуществом напали на К. и Н. При этом К.В. нанес Н. удар кулаком по лицу, от которого Н. упал на асфальт и потерял сознание, причинив потерпевшему телесное повреждение - гематому лба, не причинившее вреда здоровью. После чего К.В. совместно с К.Е. подошел к К.С. и, используя в качестве оружия стеклянную бутылку, нанес ею удар по голове К.С., и в продолжение своих преступных действий совместно с К.Е. стали избивать потерпевшего руками и ногами по голове и различным частям тела, причинив своими действиями К.С. поверхностную ушибленную рану в области волосистой части головы, ссадины в области шеи и левой ушной раковины, не повлекшие кратковременного расстройства здоровья. Подавив таким образом волю К.С. к сопротивлению, К.В. совместно с К.Е. похитили у К.С. сумку стоимостью 500 рублей, в которой находились деньги в сумме 1000 долларов США (что согласно официального курса ЦБ РФ на 20 мая 2006 года составляло сумму 26990 рублей) и 5000 рублей, паспорт на имя К.С., свидетельство о регистрации на автомашину "Ауди S6", свидетельство о регистрации на мотоцикл "Кавасаки Вулкан 1500 А", ключи от квартиры, мотоцикла, автомашины и оружейного сейфа, а всего имущества на общую сумму 32490 рублей. У Н. похитили мобильный телефон "Моторола Резер V3" стоимостью 14800 рублей. После чего К.В. совместно с К.Е. с похищенным с места происшествия пытались скрыться. Но К. стала удерживать К.В. и вырывать из его рук похищенную сумку, принадлежащую ее мужу, К.С. К.В., пытаясь удержать похищенное имущество, нанес К. удар кулаком по лицу, отчего она упала, причинив ей гематому в области правой орбиты, не причинившую вреда здоровью, а К.В. с места преступления скрылся.

Проверив материалы дела, обсудив доводы жалобы, президиум находит судебные решения в отношении К.В. подлежащими изменению в связи с неправильным применением уголовного закона.

Вывод суда о виновности К.В. в совершении разбойного нападения соответствует фактическим обстоятельствам дела и подтверждается доказательствами, приведенными в приговоре.

Доводы осужденного о необоснованном осуждении за разбойное нападение несостоятельны и опровергаются: показаниями потерпевшего К.С. о том, что К.В. совместно с К.Е., нанес Н. удар кулаком, от которого тот упал на асфальт и потерял сознание, после чего К.В. похитил у него мобильный телефон. Затем К.Е. ударил его, К.С., по голове, а К.В. бутылкой по голове, он пошел вперед, а нападавшие стали вдвоем избивать его руками и ногами по голове и телу, отчего он упал. К.В. начал его душить, а К.Е. периодически наносил удары ногами по телу, затем К.В. начал стаскивать с него сумку, К.Е. в это время бил его ногами.

Показания потерпевшего К.С. согласуются с показаниями потерпевших К. и Н., свидетелей Никитиной и Романова; заключениями судебно-медицинских экспертиз, протоколами следственных действий и другими доказательствами, на которые сослался суд в приговоре.

Проанализировав все собранные по делу доказательства в их совокупности, суд привел в приговоре основания, по которым отверг доводы осужденного о его невиновности, и признал вышеперечисленные доказательства достоверными, добытыми в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, указав в приговоре мотивы принятого решения, не соглашаться с которыми оснований не имеется.

Данных, свидетельствующих о заинтересованности потерпевших и свидетелей при даче ими изобличающих осужденного показаний, не имеется.

О наличии предварительного сговора, направленного на совершение преступления, свидетельствует факт совместного и одновременного нападения, согласованность действий осужденных, направленных на завладение имуществом потерпевших и применение к потерпевшим насилия, опасного для жизни и здоровья в момент применения такого насилия.

Доводы осужденного об отсутствии у него умысла на хищение чужого имущества в связи с незавладением этим имуществом являются несостоятельными, поскольку преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 162 УК РФ, признается оконченным с момента совершения нападения, даже если при этом виновный не смог завладеть имуществом потерпевших.

Тот факт, что к делу в качестве вещественного доказательства не приобщена бутылка, которой было нанесено телесное повреждение К.С., не ставит под сомнение выводы суда о доказанности вины К.В. в совершении разбойного нападения.

Таким образом, суд правильно квалифицировал действия К.В. по ч. 2 ст. 162 УК РФ.

Вместе с тем, правильно установив фактические обстоятельства по делу, суд ошибочно квалифицировал действия К.В. по ч. 1 ст. 116 УК РФ в части нанесения удара кулаком в лицо потерпевшей К.

Из материалов дела видно, что К.В., завладев имуществом потерпевшего К.С., нанес К., вырвавшей похищенную сумку из рук К.В., один удар кулаком по лицу, от которого она упала, с целью удержания похищенного.

Поэтому, действия К.В. полностью охватываются ч. 2 ст. 162 УК РФ и дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 116 УК РФ не требуют[70].

Выводы по 2 главе

 

В результате проведенного исследования, представляется необходимым изложить ст. 116 УК РФ в новой редакции:

Статья 116. Умышленное причинение незначительного вреда здоровью

1. Умышленное причинение незначительного вреда здоровью путем нанесения удара, побоев, либо в результате совершения иных насильственных действий, не повлекшее последствий, указанных в статье 115 настоящего Кодекса,-

наказывается...

Следует обратить внимание также на санкции ч.ч. 2 ст. ст. 115 и 116 УК РФ, которые предусматривают одинаковые наказания, что явно не соответствует характеру и степени общественной опасности содеянного в каждом случае: очевидно, что она выше при умышленном причинении легкого вреда здоровью из хулиганских побуждений, чем при нанесении побоев при аналогичном квалифицирующем обстоятельстве.

Заключение

Выделение в рамках УК РФ, как и в предшествующих законодательных актах, побоев (ст. 116) качестве самостоятельного состава, обусловлено необходимостью установления ответственности за те преступления против личности, общественно-опасные последствия которых выходят за рамки трех степеней тяжести вреда здоровью, за деяния, стояще на границе между преступным и аморальным поведением, С целью четкого и однозначного определения места побоев в системе иных преступлений против здоровья, предусмотренных Главой 16 УК РФ, нужно установить все признаки составов данных преступлений, закрепив их в соответствующих нормах.

1.        Основным непосредственным объектом побоев и истязания является здоровье, под которым понимается наличное качественное состояние организма человека до совершения в отношении него преступления, характеризующееся определенным уровнем физического, психического и социального благополучия и позволяющим полноценно участвовать в общественных отношениях, пользоваться благами жизни. Дополнительным непосредственным объектом данных посягательств следует рассматривать честь и достоинство личности.

2.        Характер вреда, причиненного здоровью в результате нанесения побоев, не связан с юридически значимой утратой трудоспособности и заключается в незначительном расстройстве здоровья, вызванном ощущением недомогания, слабости, физической боли, ее более высокой и продолжительной степени - физических страданий, а также психических страданий в виде различного рода негативных изменений в эмоционально-психологической сфере человека, стрессовым либо бессознательным состоянием, при котором потерпевший не способен в полной мере осознавать происходящее вокруг и руководить своими действиями. Подобные вредные для здоровья последствия не охватываются тремя ювестными уголовному законодательству видами вреда здоровью, однако по своим объективным характеристикам являются негативными для человека. В связи с чем, в рамках уголовного законодательства необходимо выделить четвертую степень тяжести вреда, причиненного здоровью человека в результате совершения в отношении него преступлений, предусмотренных ст. 116 УК РФ - незначительный вред здоровью.

3.        Нанесение однократного удара по уровню общественной опасности стоит в одном ряду с иными аналогичными неоднократным и единичными актами, вследствие чего, в диспозиции ст. 116 УК РФ, предусматривающей ответственность за причинение незначительного вреда здоровью, наряду с побоями и иными насильственными действиями, должен быть указан и такой способ насильственного воздействия, как удар.

4.        Для более эффективной работы правоохранительных органов и судов, правильной квалификации содеянного представляется необходимым на уровне Постановления Пленума Верховного суда дать определения некоторым понятиям, а также разъяснить порядок применения рассматриваемых норм в целом. Кроме того, назрела острая потребность в переосмыслении роли и значения составов, предусмотренных ст. ст. 116 посредством внесения изменений в УК РФ.

5.        Учитывая тот факт, что причиненные в процессе нанесения побоев физические и психические страдания, а также физическая боль являются проявлением незначительного вреда здоровью, а истязание выступает своеобразным способом действий виновного при причинении такого вреда (а также и в случаях причинения более тяжкого вреда здоровью), полагаем необходимым исключить ст. 117 из УК РФ, изложив ст. 116 в следующей редакции: Статья 116. Умышленное причиненные незначительного вреда здоровью

1. Умышленное причинение незначительного вреда здоровью путем нанесения удара, побоев, либо в результате совершения иных насильственных действий физического характера, не повлекшее последствий, указанных в статье 115 настоящего Кодекса,-наказывается...