Понятие права собственности в Римском частном праве

Для обозначения права собственности в Риме пользова­лись термином dominium, а примерно с конца республиканского периода - также proprietas. К термину dominium обычно прибавляли ех iure Quiritium, т. е. по праву квиритов, римских граждан. Этим добавлением обозначали, что право собственно­сти (главным образом на землю) первоначально принадлежало римскому народу, а затем в виде права частной собственности ­римским гражданам.

Право квиритской собственности было недоступно для перегринов и не распространялось на провинциальные земли.

Земли вокруг Рима, а затем и вообще италийские, рав­но как рабы и скот, служившие для обработки земли, были наи­более ценными в хозяйстве римского крестьянина, были его ос­новными средствами производства. Названные важнейшие вещи носили наименование res mancipi (этот термин происходит от слов manus - рука и capio - беру, однако, как видно из наз­ванных категорий res mancipi, нельзя сказать, что это такие ве­щи, которые можно забрать в руки; mаnu capere означало "за­хватить своей рукой", своевольно, видимо, в самые отдаленные времена происходил односторонний захват этих вещей). Другие вещи, кроме перечисленных, назывались res nес mancipi.

Практическое значение этого деления вещей состояло в том, что приобретение права собственности на вещь, принадле­жащую к числу res mancipi, не могло происходить путем нефор­мальной передачи такой вещи собственником другому лицу. Для этой цели требовалось совершение манципации - тор­жественного обряда, предполагавшего наличие передаваемой вещи или ее символа (например, комка земли как символа зе­мельного участка). Манципация стояла в произнесении особых формул в присутствии пяти свидетелей и весовщика, взвешивании на весах металла (а именно куска меди, служившего платой за приобретаемую вещь). Так же широко применялось - in iure cessio («уступка на суде»), т. е. посредством мнимого судебного спора.

Формы mancipatio и in iure cessio имели место во всех от­раслях частного права (включая и право семейное). В этих фор­мальностях, которые требовались при отчуждении res mancipi, некоторые исследователи усматривают общественный контроль, т. е. пережиток эпохи общественной собственности, а отсюда делают вывод, что право индивидуальной собственности на res mancipi возникло позднее, чем на другие вещи. Однако в сохра­нившихся источниках римского права нет надежных данных для суждения о происхождении деления вещей на res mancipi и res nес mancipi. Введение такого сложного обряда, как манципация, некоторые исследователи объясняют тем, что римский законодатель в интересах сохранения крепкого кресть­янского хозяйства стремился сложной формой отчуждательной сделки предупредить легкомысленное отчуждение самого необ­ходимого в хозяйстве имущества.

Ко времени абсолютной монархии различие res mancipi и res пес mancipi отпало. Составители кодификации Юстиниана даже произвели соответствующие изменения классических тек­стов, например, сло­во mancipatio заменили словом traditio, означавшим неформаль­ную передачу вещи.

Когда римское общество утратило прежний патриархаль­ный характер, когда хозяйственная жизнь стала более развитой, оборот - более оживленным, подвижным, соблюдение сложных форм манципации и in iure cessio стало крайне затруднитель­ным. Нередки стали такие случаи, когда при отчуждении res mancipi вещь просто (без всяких формальностей) передавалась отчуждателем (например, продавцом) приобретателю (покупате­лю). Однако по цивильному праву получалось, что, поскольку не исполнена ни манципация, ни in iure cessio, вещь (несмотря на ее передачу и даже несмотря на уплату приобретателем покуп­ной цены) продолжала оставаться в собственности отчуждате­ля (продавца).

Такой вывод не соответствовал принципам действующего права, так как приводил к тому, что продавец, получивший за проданную и переданную вещь ее цену, мог истребовать вещь обратно от покупателя, а возможность такого результата нару­шала прочность деловых отношений, вселяя неуверенность и подрывая стимулы к совершению приобретательных сделок. По­ложение было исправлено без отмены цивильного требования сложных формальных способов приобретения res mancipi, а в порядке регулирования претором дела защиты частных прав. Именно в тех случаях, когда отчуждатель вещи, не смущаясь тем, что он сам же эту вещь продал и передал приобретателю, предъявлял, опираясь на сохранившееся за ним формально право квиритской собственности, свой собственнический иск (виндикацию) об истребовании вещи, претор по просьбе приоб­ретателя вещи (ответчика) приходил последнему на помощь. Именно он включал в формулу иска эксцепцию, что вещь долж­на быть присуждена истцу лишь при том условии, если она не была им продана и передана ответчику. Такая эксцепция называлась exceptio rei vendictae et traditae, другое ее назва­ние exceptio doli, т. е. возражение о том, что истец, предъявляя свою виндикацию, поступает недобросовестно.

Таким образом, претор защищал приобретателя вещи от виндикационного иска собственника. Однако положение приоб­ретателя продолжало оставаться непрочным. Он мог утратить вещь при таких обстоятельствах, что защитить свои интересы в порядке владельческого интердикта было невозможно, а соб­ственнического иска он предъявить не мог, так как по цивиль­ному праву собственником оставался отчуждатель вещи. Поэто­му приобретателю, не оформившему приобретения права соб­ственности, преторский эдикт предоставил особый иск – actio in rem Publiciana. В формуле этого иска претор предлагал судье удовлетворить иск, если окажется, что, провладей истец уста­новленный давностный срок, он стал бы кви­ритским собственником данной вещи, т. е. в формулу вводилась фикция (как будто истец провладел давностный срок), следова­тельно, этот иск являлся одним из примеров actio ficticia.

Actio Publiciana в этом случае давалась против любого лица, у которого оказывалась вещь (абсолютная защита). Разумеется, если вещь попадала во владение квиритского собственника и приобретателю приходилось предъявлять свою actio Pub1iciana к квиритскому собственнику, последний выставлял против иска ссылку на свое квиритское право (exceptio iusti dominii). Одна­ко претор обессиливал это возражение, давая истцу реплику, что «вещь продана и передана».

В итоге оказывалось, что лицо, приобретшее вещь без со­блюдения требуемых формальностей, получало всестороннюю защиту как в случаях, когда ему приходилось выступать в ка­честве ответчика, так и в тех случаях, когда он должен был выступать истцом. Вследствие этого хотя приобретатель вещи (при указанных выше обстоятельствах) и не становился соб­ственником, но вещь прочно закреплялась в его имуществе, in bonis. Отсюда пошло обозначение данного отношения термином «бонитарная», или преторская, собственность.

Параллельно с развитием бонитарной собственности в конце республики со­здался особый институт - право собствен­ности перегринов (получивших особые иски в эдикте praetor peregrinus) и право собственности на земли в провинциях. С развитием оборота эта пестрота видов права собственности ста­ла неудобной. Впоследствии различия права собственности квиритов и перегринов смяг­чалось по мере ассимиляции ius civile и ius gentium.

Различия права собственности на италийские земли и земли в провинциях теряло свое значение в связи с предоставлением ius Ita1icum провинциальным городам, с одной стороны, и с распространением земельного налога (vectigal), первоначально взимавшегося только с провинциальных земель, на земли италийские, с другой стороны. Постепенно сглажива­лась разница между квиритской и бонитарной собственностью, равно как утрачивало значение деление вещей res mancipi и res nес mancipi. В результате получалось единое право собственности, пе­решедшее в последующие эксплуататорские формации.

Не всякая вещь могла быть предметом права частной собственности, наряду с этим не всякая вещь, принадлежащая лицу на праве частной собственности, могла быть предметом распоряжения или, как нередко выражаются, быть предметом оборота. Так, например, текущая вода (aqua profluens), как вечно изменяющаяся в своем составе, воздух (атмосфера), как не под­дающийся исключительному (обособленному) обладанию по сво­ей беспредельности, не состояли ни в чьей частной собственно­сти, являлись res omnium communes («общими всех вещами»), разумеется, до тех пор, пока не произходило «обособление»: вода, взятая из реки в бочку, составляла обычный предмет частной собственности. Такие вещи, как яды, а в римских условиях ­

запрещенные книги, находясь в частной собственности граждан, не могли быть предметом оборота. Обе эти категории вещей, т. е. те вещи, которые не могут быть предметом права частной собст­венности, и те вещи, которые не могут быть предметом распо­ряжения (оборота), охватывались одним общим наименованием - res extra commercium (вещи, изъятые из оборота). Остальные ве­щи в противоположность изъятым из оборота назывались веща­ми, находящимися в обороте - res in commercio.

Кроме названных выше примеров вещей, изъятых из обо­рота, к этой категории относились также: res divini iuris ­- вещи, предназначенные служить религиозным целям (храмы, жертвенники) или вообще признаваемые священными (городс­кие стены, могилы и др.), res publlcae - государственные вещи, предназначенные служить государственным целям (например, крепости, тюрьмы и т. д.). В том числе и такие, на которые уста­новлено общественное пользование, usus pub1icus, каковы: пуб­личные дороги, публичные реки, театры и т. п. (D.18.1.6 pr.).

Res publicae не только не состояли в собственности граждан, они вообще не были предметом частной собственности и Римского госу­дарства или римской общины. Публичные вещи были изъяты из частной собственности и из частного оборота. Это сказывалось в том, что если римский магистрат сдавал такую публичную вещь в аренду, отношение рассматривалось не как сделка частного права, а как административное распоряжение.

Содержание права частной собственности.

 

Право собственности является наиболее широким по объему правом на вещь. Римские юристы не оставили точного определения права собственности, но упоминали об основных правомочиях собственника. Собственнику принадлежало ius utendi (право пользования вещью), ius fruendi (право извлече­ния плодов, доходов), ius abutendi (право распоряжения). К этим элементам содержания права собственности можно было бы добавить ius possidendi (право владеть вещью), ius vindicandi (право истребовать вещь из рук каждого ее фактического обла­дателя, безразлично - владельца или держателя).

Однако перечень отдельных правомочий собственника не является и не может являться исчерпывающим. Принципиаль­ный взгляд римских юристов на право частной собственности таков, что собственник имеет право делать со своей вещью все, что ему прямо не запрещено.

Отсюда следует, что при всей широте права собственности оно не является все-таки неограниченным. С древнейших вре­мен был установлен ряд «законных ограничений» права собствен­ности главным образом на недвижимости. Так, например, еще по законам ХII таблиц собственник земли обязан был допускать на свою землю соседа для собирания (через день) плодов, упавших с соседнего участка; каждый из соседей должен был терпеть проникновение на свою землю всякого рода immissiones (дыма, пара, копоти и т. д.), c соседнего участка, если такого рода «воз­действие» вызывалось нормальным использованием соседнего участка,

Приобретение и утрата права частной собственности

Факты, с наступлением которых лицо приобретает пра­во собственности, называются способами приобретения права собственности (modus acquirendi), а те юридические факты (в особенности сделки), которые служат основанием для приобре­тения права собственности, называются титулом приобретения (titulus acquirendi).

Способы приобретения права собственности делятся на первоначальные и производные. Первоначальным называется такой способ приобретения, при котором право приобретателя устанавливается независимо от предыдущего права на данную вещь. К этой категории относятся, прежде всего, такие способы приобретения, с помощью которых приобретается вещь, нико­му не принадлежащая (захват бесхозяйных вещей), а затем ­и такие, когда у приобретаемой вещи есть собственник, но право приобретателя возникает совершенно независимо от этого пре­дыдущего права (приобретения по давности владения).

При производном способе приобретения право приобрета­теля основывается на праве предшествующего собственника, выводится из его права.

Практическое значение различия первоначальных и произ­водных способов приобретения вытекает из того, что, посколь­ку при производном способе право передается одним собствен­ником другому, получает применение правило: «Никто не может передать другому больше прав, чем имел бы сам», при первона­чальном приобретении права собственности нет «праводателя», ограниченность правомочий которого могла бы отразиться на со­держании права приобретателя.

Производное приобретение. Важнейшим и наиболее рас­пространенным способом' приобретения права собственности была передача вещи (traditio). Разумеется, не всякая передача вещи вела к переходу права собственности от одного лица к другому. Когда собственник отдавал свою вещь на хранение, в пользование, в заклад, он также совершал передачу, но в этих случаях передача не сопровождалась переходом права собствен­ности. Переход права собственности посредством традиции имел место только тогда, когда вещь передавалась и принималась с намерением передать-получить ее в собственность. Таким об­разом, традицию как способ приобретения права собственности можно определить как передачу одним лицом другому фактического владения вещью с целью передачи права собственности на эту вещь.

Римское право четко разграничивало обязательствен­ный договор об отчуждении вещи (куплю-продажу) и само от­чуждение в смысле перехода права собственности (передачу ве­щи). Traditio, или передача вещи, также была договором, так как предполагала соглашение между передающим вещь и принима­ющим, но договором, имеющим вещноправовые последствия ­ - переход права собственности. Если в этом отношении воля пе­редающего и воля принимающего не соответствовала одна дру­гой, traditio не могла привести к переходу права собственности от одного лица к другому.

Сложнее обстояло дело, если по вопросу о переходе права собственности соглашение сторон достигнуто, но было разногла­сие относительно цели традиций (causa). По этому вопросу в содержащихся в Дигестах отрывках из сочинений различных юристов даются различные ответы. Так, юрист Юлиан (D.41.1.36) приводит такие примеры: передается земельный участок, при­чем передающий имеет в виду передачей участка исполнить волю завещателя, а принимающий считает основанием передачи обязательство по договору; передается денежная сумма, причем передающий преследует цель дарения, а принимающий берет деньги взаймы. Юлиан высказывается в том смысле, что это разногласие относительно цели передачи не препятствует пере­ходу права собственности от одного лица к другому. Напротив, Ульпиан (D.12.1.18 pr.) рассуждал так, что, поскольку в после­днем случае нет соглашения ни о передаче в дар, 'Ни о переда­че взаймы, традиция не имеет силы.

Это разногласие юристов сводится к тому, является ли traditio сделкой абстрактной (т. е. отвлеченной от преследуемой в конкретном случае цели, causa, и потому приводящей к пере­ходу права собственности независимо от осуществления цели) или же сделкой каузальной (т. е. предполагающей для своей действительности осуществление цели, causa, откуда и название «каузальная сделка»). Юлиан стоял на точке зрения абстракт­ности традиции.

Таким образам, traditio как способ приобретения права собственности предполагала следующие элементы:

- переход вла­дения вещью к приобретателю по воле отчуждателя

- так на­зываемую легитимацию на передачу, т. е. право передающего вещь на ее отчуждение, такое право нормально принадлежит собственнику, но уполномочен на отчуждение иногда и не соб­ственник (залоговый кредитор,)

- со­глашение сторон о том, что владение вещью передается для пе­ренесения права собственности на передаваемую вещь

- недолжно быть запрещения для передающего вещь отчуждать ее (например, такое запрещение было установлено для мужа в от­ношении отчуждения земельного участка, полученного им в приданое за женой).

Первоначальное приобретение. Захват бесхозной вещи (occupatio rei nullius). В римском праве существовало правило, что вещь, не изъятая из оборота, но и не имеющая собственни­ка, поступает в собственность того, кто первый ее захватит, primo occupanti (первому захватившему), с намерением присво­ить себе. Путем такого захвата можно было приобрести право собственности на вещи, которые вообще еще не имели собствен­ника (дикие животные, рыбы в реке и т. п.), а также на вещи, брошенные собственником (т. е. вещи, от которых собственник отказался).

Брошенные вещи не следует смешивать с вещами, потерян­ными и спрятанными. В каком случае надо признать вещь брошенной, в каком потерянной или спрятанной, решается на осно­вании всей обстановки каждого случая. Если лицо находит ка­кую-нибудь ветошь, старые тряпки и т. п., оно вправе считать найденные вещи выброшенными, если же оно замечает какую ­то более или менее ценную вещь, нет основания предполагать, что вещь выброшена собственником, скорее можно считать, что вещь потеряна. Если лицо, нашедшее потерянную вещь, захва­тит ее себе, это приравнивалось по римскому праву к краже. Нашедший вещь обязан был принять меры к отысканию ее соб­ственника. Все расходы, связанные с хранением вещи и отыска­нием собственника, нашедший вправе был переложить на пос­леднего, но специального вознаграждения за находку римское право (в отличие от современного) не предусматривало.

Спрятанные вещи продолжали находиться в соб­ственности того лица, которому они принадлежали до этого. Но если вещи спрятаны так давно, что установить и отыскать их собственника невозможно, они признавались кладом (thesaurus). В древнем римском праве клад рассматривался как составная часть вещи, в которой он спрятан (обычно - земли), а потому принадлежал собственнику этой вещи. Начиная со II в. н. э., в целях поощрения отыскания кладов (и, следовательно, включе­ния спрятанных имуществ в оборот) клад стал признаваться принадлежащим в половине собственнику земли, в которой клад найден, и в другой половине - лицу, нашедшему клад.

Приобретение права собственности по давности владения. Юрист Гай в своем комментарии к провинциальному эдик­ту (D.41.3.1) говорил, что приобретение права собственности по давности владения введено по соображениям «общественного, публичного блага» (bono publico), чтобы не создавалось на боль­шие промежутки времени, а то и навсегда неуверенности и не­определенности в собственнических отношениях; интересы соб­ственников (тех вещей, которые закрепляются по давности вла­дения за другими лицами) подобного рода правилам не наруша­ются, так как в их распоряжении был достаточный промежуток времени, чтобы отыскать и истребовать свои вещи.

Из этих слов Гая видна сущность приобретения права соб­ственности по давности владения. Лицо получает вещь в свое владение добросовестно. Оно имеет основание считать себя соб­ственником. Объективно же положение иное: право собственно­сти принадлежит другому лицу, и если это последнее лицо предъявляет иск об изъятии вещи и доказывает на суде свое право собственности, добросовестному владельцу приходится отдавать вещь. Однако если в течение определенного, предус­мотренного в законе срока иск об изъятии вещи не предъявлял­ся, то целесообразность требовала, чтобы положение добросо­вестного владельца получило окончательное закрепление, что­бы никакие дальнейшие потрясения в его хозяйстве на почве истребования вещи ее прежним собственником не могли иметь места. Провладев (при наличии известных предположений, о которых речь ниже) вещью в течение установленного (давнос­тного) срока, владелец превращался в собственника. Его право

не выводилось из права прежнего собственника, а возникало заново, поэтому приобретательная давность относится к перво­начальным способам приобретения права собственности.

Таким образом, приобретателъную давность можно опре­делитъ как такой способ приобретения права собственности, который сводится к признанию собственником лица, которое фактически провладело вещью в течение установленного зако­ном срока и при наличии определенных условий.

В классическом праве институт приобретательной давности имел двойственный характер на почве различия ius civile и ius gеntium. В ius civile приобретательная давность (usucapio) при­знавалась еще в эпоху ХII таблиц. Сроки владения в ту пору

были установлены очень короткие (для земельных участков ­два года, для остальных вещей - один год). Условия приобре­тения были простые: кроме факта владения требовалось толь­ко, чтобы вещь не была краденой.

В Провинциальном эдикте появился другой вид давности longi temporis praescriptio, назначение которой состояло в том, чтобы распространить действие давности по субъекту - на пе­регринов, по объекту - на провинциальные земли. Сроки этой новой давности были более продолжительны: 10 лет, если при­обретающий по давности и то лицо, которому в связи с давно­стным владением угрожает утрата права, живут в одной про­винции (inter praesentes, между присутствующими), и 20 лет, если эти два лица живут в разных провинциях (inter absentes, между отсутствующими). Юстиниан объединил оба эти вида давности (usucapio и longi temporis praesc riptio). Условия при­обретения права собственности по давности в конечном итоге определялись следующим образом:

а) необходимо владение ве­щью

б) притом - добросовестное

в) владение должно иметь законное основание (iustus titulus), которое могло бы само по себе привести к приобретению права собственности, если бы не помешало этому какое-то внешнее препятствие, например, вла­дение имеет в качестве законного основания куплю-продажу и последующую передачу вещи, не сделавшие покупателя собст­венником потому, что продавец сам не имел права собственно­сти на вещь

г) владение должно продолжаться в отношении движимых вещей - 3 года, в отношении недвижимых - 10 или 20 лет (как было при longi temporis praescriptio)

д) наконец, не­обходима была способность вещи к приобретению по давности (res habilis). Такой способностью не обладают вещи, изъятые из оборота, вещи краденые (хотя бы данный владелец был добро­совестным) и некоторые другие.

Спецификация (переработка вещей). Этим именем назы­вается изготовление из данного материала новой вещи (перера­ботка одной вещи в другую), например, ваза сделана из метал­ла, мебель из досок и т. п. Если и материал, и труд принадлежа­ли одному лицу, вопрос о праве собственности решался просто: новая вещь принадлежала тому же лицу. Но если труд по пере­работке приложен к чужому материалу, то классические юри­сты решали вопрос по-разному: одни (сабинианцы) признавали собственником вещи того, чей был материал, другие (прокуль­янцы) считали, что вещь должна принадлежать тому, кто ее сделал, с обязательством оплатить собственнику материала сто­имость этого материала (G.2.79).

В законодательстве Юстиниана вопрос был решен следую­щим образом: если, несмотря на переработку, вещь можно воз­вратить опять в первоначальный вид (например, изготовленную из металла вазу переплавить в слиток металла), вещь принад­лежит собственнику материала, если же это невозможно (на­пример, в случае изготовления мебели из досок), вещь поступа­ет в собственность того, кто произвел спецификацию, но при ус­ловии его добросовестности и с обязательством вознаградить собственника материала в размере полученного обогащения (J.2.1.25.).

Соединение и смешение вещей. Если какая-нибудь вещь присоединялась к другой вещи так, что превращалась в ее со­ставную часть, она в силу утраты самостоятельного существо­вания поступала в собственность того, кому принадлежала эта другая вещь. Например, бревно, использованное лицом, не име­ющим на него права собственности, при возведении своего стро­ения, не составляло предмета отдельного права собственности, а принадлежало собственнику строения, причем последний обя­зан был возместить собственнику бревна двойную его стоимость. Если по какой-либо причине - пожара, перестройки и т. п. ­бревно отделялось от здания, прежнее право собственности на него восстанавливалось, если двойная стоимость бревна не была получена.

В случае присоединения вещи к другой (в качестве ее со­ставной части) право на присоединившуюся вещь принадлежало собственнику основной вещи заново, и потому приобретение в этом случае надо признать первоначальным, а не производным.

Такого рода присоединение вещей имеет место, когда про­изводятся посевы, насаждения, возведение строений, которыерассматривались в Риме как pars soli, часть земли (отсюда пра­вило: superficies solo cedit, строение поступает в собственность того, кому принадлежит земля).

От составной части вещи нужно отличать вещи принадлеж­ностные (к какой-то главной вещи) или принадлежности глав­ной вещи. Составная часть не имеет самостоятельного физичес­кого существования, вследствие чего на нее и не может быть права собственности, отдельного от права собственности на всю вещь в целом. Принадлежность вещи имеет самостоятельное физическое существование, но хозяйственно она тяготеет к дру­гой вещи, являющейся по отношению к ней главной вещью. Это «тяготение» выражается в том, что совместное использование обеих вещей (главной и принадлежности) хозяйственно является более целесообразным, чем раздельное их использование. При­мером таких вещей в римских условиях могли служить земельный участок (главная вещь) и сельскохозяйственный инвентарь (принадлежность). Юридическое значение принадлежности зак­лючалось в том, что если актом воли управомоченных лиц (или законом) не было установлено в конкретном случае отдельного права на принадлежностную вещь, то на нее распространялисьте же правоотношения, какие установлены относительно глав­ной вещи (за отсутствием иного соглашения или указания зако­на "принадлежность следует за главной вещью").

Смешение вещей представляет собой такое их соединение, когда нельзя указать, какая из вещей поглотила другую (когда они, так сказать, поглотили взаимно друг друга), например, сплав из двух металлических предметов. Смешение приводит к установлению права общей собственности лиц, имевших право собственности на вещи, подвергшиеся смешению. Если смеша­ны однородные сыпучие тела (например, зерно одного сорта, принадлежащее разным собственникам, ссыпано в одно общее зернохранилище), то за каждым собственником признается ин­дивидуальное право на то количество, которое принадлежало ему до смешения.

Утрата права собственности.

Право собственности ут­рачивается:

а) если вещь погибает физически (например, вещь сломана или разбита) либо юридически (вещь становится изъя­той из оборота)

б) если собственник отказывается от своего пра­ва (будет ли то сопровождаться передачей права другому лицу или без такой передачи, например, собственник просто выбра­сывает свою вещь)

в) если собственник лишается права поми­мо своей воли (вследствие конфискации вещи, приобретения на вещь права собственности другим лицом в силу давностного вла­дения и пр.).

Право общей собственности (собственность).

 

В некоторых случаях одна вещь принадлежит не одному собственнику, а нескольким сообща. Это отношение римские юристы так и называют communio (общность); в современном гражданском праве в таких случаях говорят о праве общей соб­ственности или собственности, впрочем, последний, термин ­condominium - был известен и римским юристам.

Римский юрист Цельз характеризует отношение общей собственности так, что каждый из сособственников «totius corpo­ris pro indiviso pro parte dominium habet», т. е. долевое право собственности на всю вещь в целом, ему принадлежала, следо­вательно, не доля вещи, а доля права на вещь. Понимание отно­шения права общей собственности в качестве долевого права на всю вещь приводило к тому, что, если право собственности од­ного из участников этой общности почему-либо отпадало, пра­во другого – расширялось: например, отказ от права собствен­ности со стороны одного из двух участников общности приводило к тому, что право другого начинало осуществляться полностью.

Общая собственность осуществлялась всеми участника­ми совместно. Доли участия каждого из них могли быть или равные, или неравные (при сомнении - предполагалось равен­ство долей). Всякого рода изменения вещи или права на нее могли производиться только с общего согласия. Каждый из уча­стников общей собственности имел право в любое время потре­бовать раздела общей собственности. Для этой цели ему дава­лась actio communi dividundo. Названный иск имел ту особенность, что, в то время как по общему правилу судебное решение по делу о праве собственности только проверяет, констатирует и защищает право, уже существовавшее до того, судебное реше­ние по иску о разделе общего имущества служило способом установления новых прав. Например, Люций и Тиций получили по наследству после своего отца земельный участок. Не желая сохранять состояние общности права, они вместе с тем не могут достигнуть обоюдного согласия по вопросу о разделе, поэтому они обращаются за содействием к суду (иск о разделе). В этом случае суд или устанавливал для каждого из них право соб­ственности на конкретную часть их земельного участка, или (при невозможности раздела) предоставлял его одному из общих собственников, возложив на него обязательство выплатить дру­гому соответствующую денежную сумму и т. д. Такого рода су­дебное решение устанавливало новые права собственности: до решения суда Люций имел долю в праве общей собственности, теперь он имеет индивидуальное право собственности на поло­вину земельного участка и т. п. Это вновь установленное право опиралось на существовавшее право общей собственности, вы­водилось из него, а потому в данном случае имел место произ­водный способ приобретения.

Защита права собственности

Основное средство защиты права собственности – rei vindicatio, виндикационный иск. Этот иск предоставлялся соб­ственнику для истребования вещи, владение которой им утра­чено. Таким образом, сторонами в виндикационном процессе являлись: в качестве истца - собственник, не имеющий факти­ческого владения вещью, в качестве ответчика – фактический обладатель вещи, как держатель, так и владелец вещи, притом как владелец недобросовестный, так и добросовестный.

В некоторых случаях ответчиком по виндикации могло ока­заться лицо, вообще не обладающее вещью, например, если лицо ввиду предстоящего виндикационного иска умышленно сбыло с рук находившуюся у него вещь, против него подавал виндикационный иск, как будто оно владеет этой вещью (так называе­мый fictus possessor, мнимый владелец).

Предметом иска являлась вещь со всеми плодами и прира­щениями (rem cum omni causa).

Ответственность владельцев добросовестного и недобросо­вестного была неодинакова. Добросовестный владелец отвечал за состояние вещи со времени предъявления иска. Если вещь спо­собна приносить плоды (fructus), т. е. вещи, регулярно получа­емые от другой (плодоприносящей) вещи при нормальном хо­зяйственном ее использовании и с сохранением плодопринося­щей вещи (например, яблоки с яблони, но не дрова, на которые распилена срубленная яблоня), то добросовестный владелец не возмещал собственнику стоимость потребленных или отчужден­ных плодов за время до предъявления иска. Он возвращал лишь наличные плоды (fructus extantes). Издержки, понесенные доб­росовестным владельцем на вещь, возмещались ему собственни­ком, если эти издержки были необходимы для сохранения вещи или по крайней мере увеличивали хозяйственную годность вещи (т.е. издержки, хотя и не безусловно необходимые, но полезные). В отношении затрат, произведенных добросовестным владель­цем «для удовольствия» (impensae voluptuariae) или составляю­щих предмет роскоши, добросовестному владельцу предостав­лялось право при возвращении вещи отделить свои вложения в вещь, если, разумеется, это возможно без вреда для вещи (на­пример, снять пристроенную веранду и т. п.).

Недобросовестный владелец отвечал за происшедшую еще до предъявления иска гибель вещи, если с его стороны была допущена хотя бы легкая небрежность. За гибель вещи после предъявления иска он отвечал независимо от какой бы то ни было в том вины с его стороны. Недобросовестный владелец обязан был возместить собственнику стоимость плодов от вещи, не только фактически им полученных, но и тех, которые он мог бы получить при надлежащей заботливости, а за время после предъявления иска - даже таких плодов, которых он сам и не мог бы получить, если только для собственника получение этих плодов было бы возможно. Понесенные на вещь расходы недо­бросовестному владельцу не возмещались, за исключением не­обходимых для сохранения вещи. Вору не возмещались никакие расходы на вещь.

Виндикационный иск предполагал доказательство истцом своего права собственности (а также того факта, что ответчик к началу процесса владеет вещью или является fictus possessor). Ответчик мог задержать выдачу вещи, пока ис­тец-собственник не возместит ему причитающейся суммы из­держек, понесенных на вещь (так называемое ius retentionis, право удержания вещи, осуществлявшееся в форме эксцепции против виндикационного иска). Ввиду того, что такое доказа­тельство было нередко затруднительно, собственники прибегали иногда вместо виндикационного иска к actio in rem Publiciana, при которой требовалось лишь доказательство добросовестного владения.

Собственник вещи может нуждаться в защите и тогда, когда вещь остается в его фактическом владении, но кто-либо незаконным образом стесняет осуществление им своего права. Для того чтобы добиться прекращения этих незаконных дей­ствий, собственник мог предъявить actio negatoria (­иск, отрицающий право ответчика на совершение таких дей­ствий). Actio negatoria, так же как и виндикация, - иск абсо­лютный, т. е. предъявляемый против любого нарушителя права.

Государственный Университет Высшая Школа Экономики

РЕФЕРАТ

 

На кафедру теории права и сравнительного правоведения

По теме: Понятие права собственности в Римском частном праве

 

Проверил_________________

 

 

 Работа Нехотиной Марии

Группа № 151

 

Москва 2004

ПЛАН

1. Понятие права собственности

2. Содержание права частной собственности

3. Приобретение и утрата права частной собственности

4. Право общей собственности

5. Защита права собственности

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

1.   А.И. Косарев Римское частное право учебник 1998 г

2.   И.Б. Новицкие Римское право 2002

3.   Д.В. Дождев Римское Частное Право 1997