Права женщин: правовые стратегии реализации

2.1 Права женщин: правовые стратегии реализации

Международные документы, начиная с Устава ООН, запрещают дискриминацию по признаку пола. Тем не менее, дискриминация в отношении женщин продолжается, причем в самых различных формах. Так, одно из главных препятствий, не позволяющих женщинам пользоваться гарантированными законом правами, – практикуемое по отношению к ним насилие. Запрет дискриминации в отношении женщин, провозглашенный ООН в пактах о правах человека, не истолковывался как запрет практики видов насилия, специфичных в отношении конкретного пола. Прямых упоминаний о применении насилия нет и в Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин.

Во всем мире женщины все еще постоянно подвергаются насилию именно как женщины. Оно проявляется в разнообразных формах и совершается в семье (например, домашнее насилие; детоубийство в отношении девочек и аборты в случаях, когда ожидается рождение девочки; смерти, связанные с выкупом за невесту; изнасилование партнера; инцест); в сообществах (например, сексуальные домогательства на работе; принуждение к соблюдению традиционных местных обычаев) и через государственные органы (например, вынужденная стерилизация и аборты как государственная политика; пытки в государственных учреждениях; преследование за несоблюдение навязываемых взглядов на положение женщин в обществе). Вплоть до последнего времени скрытый характер многих этих форм насилия, их соответствие издавна существующим культурным и традиционным ожиданиям и попустительство или даже одобрение властей препятствовали подходу к этой проблеме с точки зрения прав человека.

Теперь и с этим молчанием пытаются что-то сделать. Недопустимость всех форм насилия в отношении женщин была подтверждена на Всемирной конференции по правам человека в Вене в заключительной Декларации и Программе действий. Она была поддержана принятой в декабре 1993 г. Генеральной Ассамблеей ООН Декларацией о ликвидации насилия, направленного против женщин, и назначением в 1994 г. Комиссией по правам человека Специального докладчика по вопросам насилия, направленного против женщин. С точки зрения принципов прав человека, весьма существенно, что Декларация предусматривает ответственность государства за отсутствие должных усилий по предотвращению или по наказанию за акты насилия против женщин, независимо от того, совершены ли они должностными лицами государства или частными лицами, и разъясняет, что обычаи, традиции или религия не могут служить оправданием актам насилия в отношении женщин. Однако, в отличие от упомянутых выше договоров, декларации Генеральной Ассамблеи не имеют обязывающей силы и носят лишь рекомендательный характер.

Таким образом, гарантии прав женщин зафиксированы в важных международных документах. Дело юристов – найти возможности применять эти документы таким образом, чтобы превратить их из формальных обязательств, которые можно безнаказанно игнорировать, в практическую реальность, с которой государственные власти не смогут не считаться. Конечно, возможности права в деле устранения тех структурных дисбалансов экономической и политической власти, которые поддерживают подчиненную роль женщин в обществе, довольно ограничены. Однако на международном, региональном и местном уровнях существует немало возможностей для решения возникающих проблем.9

На международном уровне внимание должно быть направлено в первую очередь на механизмы реализации, предусматриваемые договорами о защите прав человека. По общему признанию, в самой Конвенции о ликвидации дискриминации в отношении женщин такие механизмы минимальны. От государств-участников требуется представлять в Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин (КЛДЖ) начальный и периодические доклады о работе, проделанной для достижения целей Конвенции. КЛДЖ в своей Общей рекомендации № 19 от 1992 г. определил, что рассматривает всякое насилие против женщин как подрыв действия Конвенции. Соответственно, он потребовал от государств отмечать в своих докладах меры, принятые для борьбы с насилием, и указал, что направляемые государствам запросы будут включать и данный вопрос. Активную роль в подготовке и рассмотрении этих докладов способны играть как отдельные юристы, так и правозащитные группы, поскольку Комитет приветствует информированные комментарии к докладам государств и указание областей, требующих дальнейшего исследования. Тщательные независимые исследования и комментарии, представленные до официального рассмотрения государственного доклада и сопоставляющие данные с нормами Конвенции, способны существенно дополнить собственные ресурсы Комитета и повысить значение процесса работы над докладами.

Право на подачу индивидуальных обращений действует на основании Первого Факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах в практике работы Комитета по правам человека, Комитета по ликвидации всех форм расовой дискриминации и Комитета против пыток, однако в работе КЛДЖ такое право не предусматривается. Индивидуальные обращения может принимать Комиссия по положению женщин, но к этому органу обращаются редко и прямой связи с Конвенцией о ликвидации дискриминации в отношении женщин он не имеет. Венская конференция рекомендовала активнее исполнять положения Конвенции, и, в частности, рассмотреть возможность признания права на подачу индивидуальных обращений в Комиссию по положению женщин и в КЛДЖ путем принятия Факультативного протокола к Конвенции. На сессии КЛДЖ 1995 г. обсуждался проект Протокола, подготовленный независимыми юристами, однако практическую осуществимость этого проекта предстоит еще изучить и подтвердить.

Между тем, не следует упускать из виду возможность обращения с индивидуальными жалобами в другие международные договорные органы. До сих пор с вопросами, касающимися женщин, в основном обращались не в перечисленные органы, ведущие основную работу, а в КЛДЖ. Но ведь запрет дискриминации по признаку пола содержится в текстах всех договоров по защите прав человека, так что соответствующие вопросы могут законно ставиться перед этими органами. Постановка таких вопросов поощряется Комитетом председателей договорных органов ООН. В сентябре 1994 г. этот комитет, куда входят председатели органов всех шести правозащитных договоров, признал, что все они должны потребовать от государств включать в доклады сведения о соблюдении прав человека в отношении женщин и детализировать конкретные препятствия, не позволяющие женщинам в полной мере пользоваться своими правами. Там, где существуют механизмы подачи и рассмотрения индивидуальных жалоб, – там внимание к соблюдению прав человека в отношении женщин должно в ходе рассмотрения докладов дополняться расследованием конкретных обвинений в нарушениях этих прав. А это возможно лишь, если на нарушение этих прав подаются жалобы. Советникам по правовым вопросам следует учитывать такую возможность.

Возможности подачи индивидуальных жалоб существуют и на региональном уровне. Так, в рамках права Европейской конвенции о защите прав человека принималось множество «судебных» решений, которые либо непосредственно содействовали укреплению прав женщин, либо допускали использование их в дальнейшем как прецедентов, на которые адвокаты смогут ссылаться, отстаивая эти права.

Европейский суд по правам человека осудил дискриминационное обращение, например, в деле Abdulaziz Cabales and Balkandali v. UK5, касавшемся британских иммиграционных законов. Однако Европейский суд не только осуждал дискриминацию, но и указывал на необходимость конкретных мер, обеспечивающих подлинное равенство, к примеру, в отношении доступа к правосудию. Так, по делу Airey v. Ireland Суд постановил, что уважение семейной жизни требует от государства предоставления правовой помощи бедствующей жене, ходатайствующей о вынесении постановления суда о раздельном жительстве с ее буйным супругом. В делах, представленных этим органам, необязательно ограничиваться одними лишь вопросами равенства: можно добиваться расширения законных гарантий для женщин и в ситуациях, когда равенство не является предметом спора. Есть и интересные указания на то, какую форму могут принимать соответствующие тяжбы.10

Одним из главных изъянов существующих механизмов юридической защиты прав человека в отношении женщин является публично-правовой характер этих механизмов, их направленность на защиту исключительно от действий государственных властей. А ведь многие правонарушения происходят в сфере, регулируемой частным правом и совершаются или провоцируются не должностными лицами, а членами семьи или другими частными лицами: работодателями, лидерами общин и т.п. Таким образом, эти действия не подпадают под сферу действия запретов. По делу X and Y v. the Netherlands Суд постановил, что уважение семейной жизни включает в себя и налагаемые на государства позитивные обязательства, которые могут требовать принятия мер, обеспечивающих уважение личной жизни даже в сфере межличностных отношений. С делом X and Y связано важное положение, утверждающее, что государства могут оказываться виновными в нарушении обязательств по защите прав человека и в результате действий, предпринятых частными лицами. Аналогично в решении по делу Costello Roberts v. United Kingdom Суд подтвердил ответственность властей за действия, противоречащие Конвенции, которые были совершены в частной школе. Хотя ни одно дело непосредственно не касалось прав женщин, на решение об ответственности государства за действия частных лиц можно было бы ссылаться и в случаях, когда государство не применяет собственного уголовного законодательства для преследования актов насилия против женщин в частной сфере или для формирования безопасной для женщин обстановки. Таким образом, противозаконность насилия против женщин можно доказать с помощью ссылок на Конвенцию, хотя в явном виде этот предмет в Конвенции и не затрагивается. Европейские юристы могли бы своей поддержкой и участием содействовать подготовке текста соответствующего протокола или договора, который приобрел бы для государств-участников обязывающую силу и мог бы служить более надежной основой для возбуждения судебных разбирательств в будущем. Подобный региональный договор – Межамериканская конвенция по предотвращению, наказанию и искоренению насилия против женщин – был принят Генеральной ассамблеей Организации американских государств в июне 1994 г. Комитет министров Совета Европы обсуждал возможность принятия Протокола к Европейской конвенции о фундаментальном праве на равенство женщин и мужчин и план мероприятий по борьбе с насилием.

Ст. 37(2) Правил процедуры от 1983 г.9 для Европейского суда допускает представление доводов заинтересованными лицами, не являющимися сторонами в деле, если их заинтересованность в споре достаточна, чтобы обеспечить им статус «заинтересованного лица». Суд разрешал подачу письменных замечаний такими неправительственными организациями, как Amnesty International (дело Soering), профессиональные организации (дело Capuano) и профсоюзы (дело Malone), хотя и определил ограниченные рамки, в которых допускаются подобные представления. В европейской судебной традиции и практике использование материалов по делу, представляемых amicus curiae, не занимает такого значительного места, как, например, в США, но и оно может оказаться важным инструментом для публичного определения спорных вопросов и изложения юридических доводов в связи с рассматриваемым делом. Правозащитные группы, озабоченные соблюдением прав женщин во время вооруженного конфликта, подали такую записку в связи с возбужденным в США против Радована Караджича гражданским иском о возмещении вреда от военных преступлений. Аналогичные заявления могут подаваться при проведении процессов Международным трибуналом по военным преступлениям в бывшей Югославии. Юристы и академические правоведы должны быть готовы в любой момент прибегнуть к такой тактике в качестве средства, дающего возможность расширить границы предмета разбирательства и привлечь внимание судов к специфически гендерным аспектам разбираемого дела.11

Любая жалоба на нарушение прав женщин будет, скорее всего, вначале подана во внутренние судебные органы: требование об исчерпании внутренних средств правовой защиты предполагает, что это должно предшествовать обращению в региональные или международные органы. Действенное применение внутренними судами международных стандартов соблюдения прав женщин может зависеть от того, признает ли конституционное право данной страны доктрину собственной исполнительной силы международных договоров, или же договоры о защите прав человека инкорпорированы во внутреннее законодательство. Применение этих стандартов зависит и от того, насколько их применимость признают конкретные судьи. Число стран и регионов, в которых возбуждаются жалобы на нарушение прав женщин, постоянно растет, и они могут стать ценным источником прецедентов для юристов других стран. Вот лишь два примера того, как судебные разбирательства способствовали такому истолкованию существующих принципов, которое выдвинуло на первый план законные обязательства по защите прав женщин. Законы о гражданстве и иммиграции во многих странах носят дискриминационный по отношению к женщинам характер. Выражается это в том, что на принятие супругом-иностранцем гражданства жены налагаются более строгие ограничения, нежели на принятие женой гражданства ее супруга, а также в ограничениях на возможность женщины перенести собственное гражданство на своих детей. Эти принципы раскрывают глубоко укоренившиеся представления о роли женщины как лица, сопровождающего после замужества своего супруга, и о ее роли в экономике. Это положение способно привести к катастрофическим последствиям для женщины в случае развода или депортации ее партнера-мужчины. Подобные законы оспаривались на уровне международных механизмов защиты прав человека, например, при разбирательствах дела Abdulaziz, Cabales and Balkandali v. UK в Европейском Суде по правам человека и дела мавританских женщин, рассматривавшегося в Комитете по правам человека ООН в рамках Факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах. Пример аналогичного дела, возбужденного во внутренних судах, наглядно иллюстрирующий взаимодействие между внутренними и международными правовыми обязательствами, дает дело Unity Dow (Юнити Доу).

Юнити Доу – ботсванка, проживавшая главным образом в Ботсване. Ее дети от брака с гражданином США родились и выросли в Ботсване. Двое из ее детей родились после 1984 г., когда вступил в силу применимый в данном случае закон о гражданстве Ботсваны. Хотя конституция Ботсваны содержит положение о всеобщем равенстве полов, закон о гражданстве предусматривал, что ботсванское гражданство на основании гражданства своей матери могут получать только дети, рожденные вне брака. Дети же ботсванских отцов приобретают гражданство страны безотносительно к обстоятельствам рождения. К тому же женщины-иностранки, вышедшие замуж за граждан Ботсваны, вправе ходатайствовать о гражданстве по прошествии двух с половиной лет, тогда как мужчинам-иностранцам, женившимся на гражданках Ботсваны, приходится ожидать десять лет.

Юнити Доу оспорила этот закон, исходя из мотивов противоправной дискриминации в отношении женщин. Было отмечено также, что дискриминация противоречит ратифицированной Ботсваной Африканской хартии прав человека и народов, ст. 16 которой включает положение о международной гарантии прав женщин. Ботсванские суды согласились, что закон о гражданстве носит дискриминационный характер и противоречит положениям конституции страны. Интересно, что в заявлении о том, что правительство Ботсваны, приняв на себя международное обязательство не допускать дискриминацию по отношению к женщинам, не должно в своем законодательстве допускать преднамеренную вышеупомянутую дискриминацию, содержались ссылки на Конвенцию о правах женщин и Африканскую хартию. Конечно к подобному же лицемерию склонны многие правительства, и поэтому приятно было прочитать в мотивировочной части постановления суда, что наличие международных норм порождает внутри страны определенные «правовые» ожидания даже в тех случаях, когда эти нормы не инкорпорированы в явном виде во внутреннее законодательство. Вынесенное решение вызвало политические протесты, в том числе и предложения о референдуме для внесения поправок в конституцию. К счастью, никаких мер в ответ на эти предложения не последовало. Данное дело подтверждает также важность наличия внутри стран конституционных гарантий, аналогичных международным нормам.

Европейцу легко отмахнуться от множества случаев насилия и дурного обращения с женщинами в других регионах, приписав каждый такой случай культурной специфике конкретного региона, не имеющей никакого значения за его пределами. Однако в условиях массовых перемещений людей придерживаться такой позиции становится все труднее и у европейских стран появляется удобная возможность продемонстрировать, что некоторые вошедшие в обычай действия, нарушающие прав женщин, могут породить преследования по закону в судах других стран независимо от того, где именно они были совершены.

К примеру, были случаи, когда женщины подавали просьбы о предоставлении убежища и статуса беженца, опасаясь, что, возвратившись в свою страну, подвергнутся таким вошедшим в практику действиям, как причинение увечий женским гениталиям, принудительная стерилизация или наказание за отказ соблюдать специфичные для их пола законы, касающиеся, скажем, одежды. Многих женщин, проживающих в лагерях беженцев, вынудили бежать из своих домов страх и реальная опасность изнасилований или риск подвергнуться сексуальному насилию во время вооруженного конфликта в их собственной стране. Подобные просьбы не вполне отвечают критериям статуса беженца, как они определены Конвенций о статусе беженцев от 1951 г. и Протоколом от 1967 г., требующих от претендентов вполне обоснованных опасений подвергнуться преследованиям «по признаку расы, вероисповедания, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений». Преследования по признаку пола среди перечисленных категорий не значатся, и женщины в качестве особой социальной группы там не признаются. Кроме того, ситуации, подобные названым выше, не вполне соответствуют допущениям о том, что именно следует считать преследованиями со стороны государства: подобные преследования, как правило, рассматриваются с мужской точки зрения на политическую и общественную жизнь. Однако все чаще доказывают – причем в ряде стран с определенным успехом, – что у подвергающихся такому обращению женщин, действительно, имеются вполне оправданные опасения преследований и им следует предоставлять статус беженцев.12

В качестве примера возьмем одно из дел из практики Канадского совета по иммиграции и делам беженцев. Сомалийская женщина и двое ее несовершеннолетних детей ходатайствовали о предоставлении им статуса беженцев. После трех лет нормальной супружеской жизни в Саудовской Аравии заявительница потребовала развода. Ее просьба встретила сопротивление и привела к физическим и словесным оскорблениям. Муж забрал у нее старшего сына. Остальная часть семьи позднее перебралась в США, где заявительница покинула своего мужа и вместе с двумя другими детьми попросила предоставить статус беженца в Канаде. Она опасалась, что, вернувшись в Сомали, потеряет право опеки над этими двумя детьми, а также первым сыном. Ее дочь рискует получить увечья гениталий.

Совет постановил предоставить всем троим статус беженцев. Разведенная мать, которая в Сомали столкнется с законами шариата, была признана беженкой на том основании, что она принадлежит к особой социальной группе женщин, чьи личная безопасность и родительские права в стране происхождения не смогут быть защищены. Ее дочери предоставили статус беженки вследствие ее принадлежности к особой социальной группе несовершеннолетних лиц женского пола, подверженных риску получить увечья гениталий. Ее сын был признан принадлежащим к особой социальной группе несовершеннолетних детей, чьи права подвергаются опасности из-за действующих в Сомали законов и повседневной практики. Данное дело служит примером подхода, позволяющего расширить концепцию социальной группы таким образом, чтобы обеспечить защиту женщин и их детей, сталкивающихся с возможностью понести «адресно» наносимый вред. В данном деле также собраны аргументы в пользу того, что нарушения прав женщин и детей составляют форму преследований, вполне вероятных, хотя и не укладывающихся в известную парадигму политических преследований. Канада проявила инициативу в этом процессе пересмотра концепции статуса беженца, хотя она в этом и не одинока. Эти дела демонстрируют, каким образом юридические доводы могут быть сформулированы и адаптированы применительно к гендерно специфичным жалобам.

Выше было показано, каким образом юристы могут использовать возбуждение судебных процессов и другие судебные процедуры с тем, чтобы укрепить реализацию прав женщин в судебном порядке. Очень важно, чтобы в подобных показательных делах не только выдвигались вопросы прямой дискриминации (хотя никто не пытается умалить роль судебных дел по подобным вопросам), но и развивались правовые доводы, побуждающие пересматривать многие концепции права прав человека с тем, чтобы обеспечить правовую защиту против насилия и жестокого обращения, регулярно совершаемых по отношению к женщинам, включая и совершаемое частными лицами. Дела, касающиеся предоставления убежища, наглядно иллюстрируют, как это можно осуществить во внутригосударственных судебных органах.

Однако ясно, что далеко не все дела в судах будут выиграны, и даже при благожелательном отношении со стороны судов исход может оказаться политически неприемлемым. Правопритязания женщин составляют серьезный вызов существующему политическому, экономическому и социальному порядку и, следовательно, воспринимаются как дестабилизирующий фактор. Тем не менее, даже безуспешные претензии могут быть полезны: они помогут лучше осознать проблему путем четкой юридической формулировки предмета спора и укрепят правовые основы защиты прав женщин. Еще одно направление – разработка правовых документов и программ, как, например, работа над Венской программой действий или текущая работа над проектом программы действий Четвертой Всемирной конференции по делам женщин. Существенно, что такого рода документы позволяют перевести идею прав и политические устремления на язык юридических понятий. Не закрывая глаза на ограниченность правовых стратегий ликвидации нарушений прав человека в отношении женщин, юристы во всем мире должны работать рука об руку с работниками просвещения и активистами в массовых организациях, а также в национальных и международных неправительственных организациях, укрепляя во всем мире приверженность к защите прав женщин.