Право собственности супругов

Введение

Актуальность темы исследования. Законодательное признание за российскими гражданами обладать правом собственности на имущество практически без ограничений его видов и размеров, динамично развивающиеся отношения собственности потребовали соответствующих изменений в законодательном упорядочении имущественных отношений между супругами.

Вместе с тем в семейном законодательстве не сделан акцент на важности регламентирования имущественных отношений между супругами и не сформулированы принципы регулирования этих отношений, поскольку семейное законодательство «исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав» (п. 1 ст. 1 СК РФ).

Этот посыл СК РФ к бесконфликтным отношениям собственности между супругами и необходимости преимущественной защиты перед третьими лицами интересов семьи, в том числе права собственности, создал значительные проблемы защиты права собственности одного супруга перед другим.

Последнее время характеризуется значительными изменениями, которые произошли в правовом регулировании отношений по поводу принадлежащего супругам имущества. Современный уровень развития российского общества, существование рыночных отношений, интеграция в международное сообщество потребовали коренного изменения отечественного законодательства, в том числе брачно-семейного. Это нашло отражение в принятии 8 декабря 1995 г. нового Семейного кодекса РФ, положения которого впервые в истории России легально закрепляют понятие режима имущества супругов и наряду с законным вводят также договорный режим.

Однако новый Семейный кодекс оставляет нерешенными многие проблемы и даже порождает новые. Это связано с качественным изменением уровня жизни граждан, появлением в составе их имущества объектов высокой ценности и социальной значимости, расширением круга объектов права супружеской собственности за счет ряда нетрадиционных объектов правоотношений, повышением удельного веса и роли нематериальных объектов правоотношений. И законодательство, и правоприменительная практика нуждаются в совершенствовании. А для этого требуется обновление теоретической базы. Ведь совершенствование правового регулирования должно осуществляться в соответствии с правовой природой правоотношений собственности супругов.

Различные вопросы правоотношений собственности супругов: отнесения того или иного их имущества к общему или раздельному, осуществления супругами прав на имущество, раздела общего супружеского имущества, применения к этим отношениям гражданского и семейного законодательства и др. – рассматривались в отечественной и зарубежной литературе разных лет – в монографиях, комментариях к законодательству, диссертационных исследованиях, учебной литературе, научных и прикладных статьях в периодических печатных изданиях и сборниках, а также публикациях в сети Интернет. Существует целый ряд работ, посвященных исключительно или преимущественно брачному договору. Вместе с тем в российской правовой науке до сих пор отсутствовала комплексная характеристика правоотношений собственности супругов, определяющая их субъектный состав и место в системе правовых отношений, что позволило бы в соответствии с их правовой природой усовершенствовать законодательное регулирование отношений по поводу супружеского имущества и правоприменительную практику по соответствующим делам.

Степень разработанности темы исследования составили труды советских, современных российских и зарубежных цивилистов. При написании работы мы опирались на исследования М.В. Антокольской, Е.М. Ворожейкина, Я.Р. Веберса, А.Г. Гойхбарга, О.С. Иоффе, Н.Ф. Качур, О.Ю. Косовой, Ю.А. Королева, Н.М. Костровой, П.В. Крашенинникова, И.М. Кузнецовой, Л.Б. Максимович, Р.П. Мананковой, М.Г. Масевич, A.M. Нечаевой, М.Т. Оридорога, А.И. Пергамент, Л.М. Пчелинцевой, Н.В. Рабинович, Л.Н. Рогович, В.А. Рясенцева, Г.М. Свердлова, П.И. Седугина, Н.Н. Тарусиной, Ю.К. Толстого, О.А. Хазовой, Е.А. Чефрановой, Н.А. Чечиной, A.M. Эрделевского, Н.Г. Юркевич.

В процессе работы использовались труды дореволюционных ученых: Д.М. Мейера, И.А. Покровского, Г.Ф. Шершеневича и др.

Объектом исследования являются нормы действующих, нормативных правовых актов России и ряда зарубежных государств, регулирующих отношения супругов и бывших супругов.

Предметом исследования являются имущественные правоотношения супругов.

Целью исследования является выработка предложений по дальнейшему совершенствованию правового регулирования отношений собственности супругов.

Исходя из указанной цели, задачами исследования являются:

-   историко-сравнительный анализ отечественного законодательства, посвященного регулированию имущественных отношений;

-   изучение и анализ действующего законодательства Российской Федерации, регулирующего имущественные отношения супругов;

-   разработка и обоснование теоретических подходов, определяющих способы регулирования правоотношений собственности супругов с учетом специфики их возникновения, реализации и прекращения;

-    внесение рекомендаций по совершенствованию законодательства Российской Федерации.

Методологическая основа исследования состоит в том, что использовалась совокупность методов научного исследования, а именно: историко-правовой, аналитический, сравнительно-правовой, грамматический, формальной логики. Это позволило достичь максимальной глубины исследования рассматриваемых вопросов.

По структуре работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка.

1. История развития отношений собственности и понятие собственности супругов 1.1 История регулирования права собственности супругов

Правовое регулирование имущественных отношений супругов в дореволюционной России отличалось значительным своеобразием. С давних пор на Руси за замужней женщиной признавались права на имущество. Еще в Уложении, относящемся к XVII в., записано:»… купленная вотчина жене его, вольно ей в той вотчине, как похочет, неи до нея никому дела». Петр I много способствовал освобождению русской женщины. Указ 1715 г. давал жене право свободно продавать и закладывать свои вотчины без согласия мужа.

Свод законов Российской империи установил принцип раздельности имущества супругов и провел его вполне последовательно. Г.Ф. Шершеневич писал: «Русское законодательство устанавливает полную раздельность имуществ между супругами. Браком не составляется общение имущества супругов, каждый из них может иметь и вновь приобретать отдельную собственность» (т. Х, ч. 1, ст. 109). Из принципа раздельности имущества вытекает возможность для каждого супруга распоряжаться своим имуществом прямо от своего имени, независимо друг от друга и не испрашивая на то взаимно дозволения (т. Х, ч. 1, ст. 114). Отсюда же следует, что, как самостоятельные субъекты, супруги могут вступать между собой во всевозможные сделки дарственного и возмездного свойства (т. Х, ч. 1, ст. 116)[1]. Последовательное проведение в Своде законов принципа раздельности и как следствие – полной имущественной самостоятельности женщины автор объясняет не чем иным, как следованием обычаям, и добавляет, что такое уклонение русского законодательства от западных составляет загадку истории русского права[2].

Действовавший в России режим раздельности давал женщине большую самостоятельность не только по сравнению с режимами универсальной общности и общности движимого и приобретенного имущества, установленными в континентальной Европе, но и принципиально отличался от раздельности, принятой в странах общего права. Женщина в России имела право самостоятельно управлять принадлежащим ей имуществом, включая приданое. Н. Рейнке по этому поводу замечал, что закон впервые по этому предмету содержал категорические выражения: имущество жены не только не становится собственностью мужа, но независимо от способа и времени его приобретения (во время ли замужества или до него) муж браком не приобретает даже права пользования жениным имуществом[3].

В советский период с принятием в 1918 г. Кодекса законов об Актах гражданского состояния, Брачном, Семейном и Опекунском праве общность имущества супругов еще не вводилась, сохранялись нормы о раздельности имущества супругов. Но разрешалось супругам вступать между собой во все дозволенные имущественно-договорные отношения[4].

Однако Кодекс законов о браке, семье и опеке РСФСР 1926 г. отказывается от принципа раздельности имущества супругов, и в стране вводится режим общности приобретений. Одновременно Кодекс содержал специальную норму, которой разрешалось супругам вступать между собой во все дозволенные законом имущественно-договорные отношения. В ст. 10 Кодекса 1926 г. закреплялось:»… имущество, принадлежащее супругам до вступления в брак, остается раздельным их имуществом. Имущество, нажитое супругами в течение брака, считается общим имуществом супругов. Размер принадлежащей каждому супругу доли в случае спора определяется судом». Кодекс 1926 г. не только закрепляет режим общности супружеского имущества, но еще при этом исключает возможность изменения установленного законом режима имущества с помощью брачного договора.

Женщины вкладывали свой труд в домашнее хозяйство и воспитание детей. Имущество приобреталось на заработок мужа и считалось его раздельной собственностью. В результате при разводе жена могла остаться без имущества. Введение режима общности в этот период было объективно обусловлено всеми указанными обстоятельствами[5]. Такое объяснение кажется убедительным, но только до тех пор, пока рассматриваемая новелла не анализируется в совокупности с демографическими данными и сведениями социальной статистики того времени, общим направлением политики в стране, с одной стороны, а также в совокупности с другими нововведениями Кодекса 1926 г. и в их сравнении с нормами Кодекса 1918 г. – с другой. Именно в 1926 г. была проведена первая перепись населения СССР, определившая, что население страны составляет 147 млн. человек, в том числе 82% приходилось на сельских жителей и только 18% проживало в городах. Население РСФСР насчитывало 100,8 млн. человек, большинство составляло самодеятельное население, при этом самостоятельный источник средств существования имели 65,05% мужчин и 52,65% женщин. О каких неблагоприятных для неработающей женщины последствиях развода может идти речь, когда, во-первых, таковой был исключительной редкостью по крайней мере для 82% населения страны. В 1926 г. на каждую тысячу мужчин в стране приходилось только 5 разведенных, а на каждую тысячу женщин – 12 разведенных (в 1989 г. этот показатель составлял соответственно 57 разведенных на тысячу мужчин и 85 на каждую тысячу женщин)[6]. Во-вторых, крестьянка не была и не могла быть неработающей женщиной – домохозяйкой, ее вклад в доход, а не заработок, крестьянской семьи был весомым и значительным. Следовательно, о разводе как о распространенном и социально значимом явлении, а тем более о таком, в результате которого жена могла остаться без имущества, говорить еще не приходилось. Другие новеллы Кодекса – признание силы законного брака за фактическими брачными отношениями и крайнее упрощение процедуры развода, в результате которого расторжение брака стало производиться по заявлению любого супруга в органах загса, причем без вызова второго супруга, невозможно расценить как отвечающие интересам женщины вообще, а женщины-домохозяйки тем более. Это подтверждает нашу гипотезу: вовсе не интересами неработающей жены руководствовался законодатель, заменяя режим раздельности на режим общности супружеского имущества. Причиной такого решения было стремление к укоренению приоритета общественных форм в деятельности людей, сужению до минимума частной сферы в жизни гражданина. Наступление на мировоззрение, нравственность, бытовой и хозяйственный уклад российского народа и, естественно, на семью велось по всем направлениям. Достаточно вспомнить, что устои патриархальной России, и в их числе семья как традиционная ценность, активно и целенаправленно разрушались, прежде всего посредством проводившейся большевиками экономической политики. Социализм с самого начала означал отмену частной собственности. Когда у людей отбирают принадлежащую им собственность, их тем самым лишают независимости от государства. Между частной собственностью и существованием гражданского общества имеется связь. Отмена частной собственности означает уничтожение гражданского общества. В годы военного коммунизма все слои гражданского общества были либо ликвидированы (дворянство и различные слои буржуазии), либо попали в орбиту государства (например, рабочий класс и частично интеллигенция). Исключение составлял огромный слой крестьянства. С помощью принудительной коллективизации и индустриализации в рамках первой пятилетки, партия – государство вторично поглотила и полностью ликвидировала общество, независимое от государства[7].

Вот что по поводу режима имущества супругов писал Д.И. Курский: «Брак при советском строе представляет собой прежде всего союз двух трудящихся, где нет возможности расчленить, что из общего имущества в этом союзе и кем заработано и принесено для общего пользования. Поэтому с правовой стороны диктуется необходимость признать общность прав каждого из супругов на все, что добыто ими при совместной жизни… не ставя себе явно безнадежной и принципиально неправильной задачи учесть и расчленить, что и в какой мере кто из супругов внес в это общее достояние»[8]. Из этого весьма откровенного высказывания наркома юстиции РСФСР, члена ЦКК, члена Президиума ВЦИК и ЦИК СССР, усматривается суть семейной политики Советского государства. Во-первых, ни о какой жене-домохозяйке речи быть не могло, так как брак видится как союз двух трудящихся: «освобождение женщины» проводится исключительно ради увеличения трудовых ресурсов[9], в женских рабочих руках остро нуждается народное хозяйство, высокими темпами растет женская занятость. Во-вторых, на заработок указывается как на единственный источник приобретения имущества, кроме заработка, других доходов нет и быть не должно, ибо «кто не работает, тот не ест». В-третьих, имущество предназначено исключительно для удовлетворения потребительских нужд посредством общего пользования. Учитывая крайне низкий уровень жизни огромного большинства советских трудящихся, основным источником поддержания которого служила заработная плата в промышленности, близкая к прожиточному минимуму, и почти символическая оплата трудодня в колхозе, соглашаешься с автором в том, что задача расчленить, что и кто из супругов внес, видится как безнадежная. Любопытно, что автор считает эту задачу еще и принципиально неверной. В самом деле, раздельность имущества супругов оправданна там, где существует частная собственность, независимость и самостоятельность равноправных и свободных в своем выборе супругов. По словам Г.Ф. Шершеневича, «юридический интерес признания имущественной раздельности относится к недвижимостям, капиталам, не подлежащим фактическому слиянию и обеспечивающим материальную самостоятельность каждого из супругов»[10]. Приходится признать, там, где нет частной собственности, а любое проявление самостоятельности и независимости личности от государства подавляется и искореняется, не остается места и режиму раздельности супружеского имущества, как нет места брачному договору – частному проявлению свободы усмотрения и выбора.

Совершенно очевидно, что избранная правовая регламентация имущественных отношений в семье определялась факторами политического и идеологического характера. Некоторые авторы глубоко заблуждались, считая введение общности имущества мерой временной и необходимой до тех пор, пока женщина не станет фактически равной с мужчиной в экономическом отношении. К таким относился профессор Ганс Натан, полагавший, что «в обществе, где полностью построен социализм… в качестве принципа должна быть установлена раздельность имущества»[11].

Принцип общности имущества, нажитого супругами во время брака, и раздельной собственности на имущество, принадлежавшее супругу до вступления в брак, был затем воспринят последующим советским семейным законодательством, получил закрепление в Основах законодательства Союза ССР о браке и семье, введенных в действие с 1 октября 1968 г., и в принятых на базе Основ кодексах о браке и семье союзных республик, в том числе, разумеется, и в Кодексе о браке и семье РСФСР, вступившем в силу с 1 ноября 1969 г.

Представители науки советского семейного права единодушно высказывались в поддержку общей совместной собственности супругов. Так, по мнению К.А. Граве, «по мере укрепления фактического равенства женщины с мужчиной их отношения все в большей мере строятся на основе взаимного доверия, исключающего возможность скрупулезного подсчета обоюдных взносов в имущество семьи, поэтому принцип общности имущества супругов закрепился в советском законодательстве[12]. Согласна с таким мнением и Н.М. Ершова: «Возрождение в семье раздельности имущества супругов не будет содействовать очищению семейных отношений от материальных расчетов, помогать воспитанию в семье общности как личных, так и имущественных интересов. Общность имущества супругов – принцип, который не только имеет глубокие корни, но и в перспективе будет определять имущественную сферу семьи. Трудовая основа супружеской имущественной общности остается как в современных условиях, так и в перспективе развития советской семьи»[13]. Более того, нормы семейного права, относящиеся к совместной собственности супругов и составляющие ядро семейных имущественных отношений, выдвигались на первое место среди прочих мер правовой защиты семьи. Принцип общности имущества супругов рассматривался как прямо направленный на укрепление семьи прежде всего потому, что все приобретенное в браке является общим независимо от размеров непосредственных материальных вложений супругов[14]. Некоторые авторы в стремлении укрепить семью правовыми средствами шли еще дальше, полагая, что в условиях строительства коммунистического общества нет оснований для деления имущества супругов на «твое» и «мое». Предлагалось все имущество супругов, нажитое как до брака, так и в браке, признавать их общим совместным имуществом[15]. Однако влияние правовых норм на устойчивость брачных отношений юристами явно преувеличивалось, об этом свидетельствуют результаты проводившихся исследований[16]. Правовые средства укрепления семьи оказались неэффективными. На протяжении почти трех десятков лет брак расторгался при условии, если судом было установлено, что дальнейшая совместная жизнь супругов и сохранение семьи стали невозможными (ч. 3 ст. 33 КоБС РСФСР), а на суд возлагалась обязанность принимать меры, направленные на примирение супругов. Так, суд должен был по своей инициативе отложить разбирательство дела о расторжении брака и назначить супругам срок для примирения в пределах шести месяцев (ч. 2 ст. 33 КоБС РСФСР). Однако, несмотря на это, кривая разводов в России ползла вверх, о чем красноречиво свидетельствуют цифры: если на каждую тысячу населения в 1970 г., следующем за годом введения в действие КоБС РСФСР, приходилось 3 развода, в 1980 – 4,2, в 1990 – 3,8, в 1995 – 4,5, а в 1999 – 3,7.

Нормы Семейного кодекса Российской Федерации[17], введенного в действие 1 марта 1996 г., регулирующие имущественные отношения между супругами, претерпели серьезные изменения по сравнению с КоБС РСФСР 1969 г., однако существующий в России с 1926 г. режим совместной собственности супругов был в ходе последней кодификации семейного законодательства сохранен в качестве законного режима имущества супругов.

1.2 Понятие имущества супругов

Наука семейного права знакома с несколькими видами режимов имущества супругов. В теоретических исследованиях нет общего подхода к классификации данных режимов. Наиболее часто исследователи выделяют: режимы общности (имущество находится в общей собственности супругов) и режимы раздельности (общей собственности супругов не образуется)[18].

Следует признать, что в настоящее время существуют неполные классификации режимов имущества супругов. Например, О.Т. Куриленко выделяет в зависимости от правового режима, предусмотренного в праве конкретной страны, лишь три вида режимов супружеского имущества:

1)    режим общности супружеского имущества, установленный во Франции ГК 1804 года;

2)    режим раздельности супружеского имущества, существующий в странах «общего права», при котором все имущество супругов, когда бы и каким бы путем оно ни было приобретено, считается их раздельной собственностью;

3)    режим «условной» или «отложенной общности» супружеского имущества, получивший распространение в скандинавских странах. Во время брака имущество супругов принадлежит каждому из них отдельно, но в случае развода все семейное имущество и денежные средства объединяются и делятся поровну[19].

И.В. Злобина[20] объединила все существующие в настоящее время в мире варианты имущественных отношений между супругами в единую систему:

1) дотальная – система приданого, при которой специально на семейные расходы мужу передается часть средств, а у жены оставляется в собственности ее остальное имущество. При этой системе жена ставилась в привилегированное положение. Ее нельзя было держать на положении рабыни, лишать самостоятельности. Система эта могла возникнуть в связи с представлениями о родовой и сословной чести и должна была действовать разлагающим образом на патриархальный строй;

2) система общности заведывания, заключающаяся в том, что имущество, принадлежащее супругам в момент вступления в брак, и имущество, приобретаемое ими во время состояния в браке, поступают в управление мужа с правом его на все приращения и доходы. При этой системе каждый супруг сохраняет свободу распоряжения и пользования вещами, предназначенными для личного употребления и для профессиональных занятий и полученными в виде вознаграждения за труд или в дар, на условиях личного пользованья;

3) система собственности предоставляет мужу управление имуществом, но для распоряжения им требует согласия другого супруга;

4)  общность приобретений в браке – система, при которой каждый супруг сохраняет раздельно собственность на то, что ему принадлежало до брака, но все, что зарабатывается или иным способом приобретается во время брака, становится общим;

5)  общность только движимого имущества;

6)  система единства имуществ, при которой все имущество переходит к мужу по оценке так, что жена сохраняет право взыскать с мужа только сумму оценки, что упрощает расчеты.

Семья представляет собой союз двух людей, имеющих соответствующие права и обязанности по отношению друг к другу и общему имуществу[21]. Как известно, семья выполняет экономическую функцию в виде обеспечения материальных потребностей ее членов. Этому предназначению служит семейное имущество, складывающееся за счет денежных средств, приобретенного и иного имущества трудоспособных членов, супругов.

Общее хозяйство составляет основу семьи. Семейное хозяйство, по сути, и представляет собой совокупность имущественных отношений между супругами; оно содержит в качестве своей основы общее имущество супругов, однако не сводится к нему. В рамках семейного хозяйства могут существовать и такие имущественные права и обязанности супругов, которые хотя и служат благу семьи, но принадлежат супругам индивидуально. Например, супруги могут проживать в квартире, принадлежащей на праве собственности одному из них. Сама квартира, как и право собственности на нее, в данном случае в состав общего имущества не входит. Однако право пользования такой квартирой (вместе с обязанностями по оплате необходимых расходов) вполне может входить в состав общего имущества[22].

Создание семьи, ведение общего хозяйства, воспитание детей занимают довольно много времени, не принося при этом в семью материального достатка, но создавая условия для успешной трудовой, коммерческой, творческой и иной деятельности супругов. И если семейными делами занимается один из супругов, а другой зарабатывает деньги для общих нужд, доля последнего в общем имуществе, если бы она выделялась, во много раз превысила бы долю первого, но тогда был бы нарушен принцип равенства супругов в экономической сфере. Поэтому устанавливается правило, согласно которому право на общее имущество принадлежит также супругу, который в период брака осуществлял ведение домашнего хозяйства (уход за детьми) или по другим уважительным причинам (болезнь, учеба и т.п.) не имел самостоятельного дохода (п. 3 ст. 34 СК РФ). Однако А.В. Слепакова не считает удачной редакцию указанной нормы, так как в ней прямо не определяется, что супруг, осуществляющий ведение домашнего хозяйства, уход за детьми, обладает равными с имеющим самостоятельный доход супругом правами на общее имущество. Хотя в пунктах 1 и 2 ст. 39 СК РФ определяется, что при разделе общего имущества суд руководствуется равенством долей супругов и вполне может отступить от начала равенства долей в пользу получавшего доходы супруга, если другой не получал доходов по неуважительным причинам. Также п. 2 ст. 34 СК РФ относит к общему любое имущество, независимо от того, кем из супругов внесены денежные средства. Тем не менее А.В. Слепакова подчеркивает, что целесообразно, и с ней следует согласиться, во избежание возможных разночтений изменить формулировку рассматриваемой нормы СК РФ (п. 3 ст. 34)[23].

На практике возникает вопрос: нужно ли включать в состав совместной собственности акции, приобретенные одним супругом, в том числе при приватизации предприятия по льготной подписке. Если эти ценные бумаги были получены супругом в результате его трудового участия на приватизированном предприятии в период брака, то они являются совместным имуществом супругов. Если же они были приобретены хотя и во время брака, но на личные средства супруга или причитаются ему за трудовое участие в работе предприятия до вступления в брак, они не должны включаться в общее имущество супругов, так как не были нажиты ими в период брака[24].

В перечень совместного имущества не входят вещи индивидуального пользования (обувь, одежда и др.). Исключение составляют драгоценности и предметы роскоши, приобретенные в период брака за счет общих средств супругов (признаются собственностью того, кто ими пользовался, – п. 2 ст. 36 СК РФ). Понятие «драгоценности» определить достаточно просто. Под ними обычно понимают то, что древние римляне называли «нетленными» вещами, а именно изделия из золота, серебра и других драгоценных металлов, а также драгоценных камней. Что касается других предметов роскоши, то с ними сложнее. В каждой семье существует своя система ценностей. И понятие о роскоши свое. Однако в любом случае к предметам роскоши следует отнести то, что не нужно в быту (например, произведения искусства и другие культурные ценности), а также такие предметы, которые с точки зрения современного уровня потребления нетипичны для большинства российских семей[25].

Раздельным также в соответствии с п. 1 ст. 36 СК РФ является имущество, полученное во время брака в дар, в порядке наследования или по иным безвозмездным сделкам.

Если имущество приобретено в период брака на личные средства одного из супругов, принадлежавшие ему до вступления в брак или полученные в период брака из источников, которые не приводят к образованию общей совместной собственности (в дар, по наследству и т.д.), такое имущество должно считаться индивидуальной собственностью того из супругов, который его приобрел[26]. Например, если супруг продал автомобиль, полученный им в дар, и направил денежные средства строго по целевому назначению на покупку дачи, не передавая их в общее семейное имущество, дача будет считаться собственностью только этого супруга. Точно так же за супругом останется право на вклад, который он внес на свое имя за счет личных средств[27].

Термин «имущество», применяемый в ст. 33 СК РФ, многозначен, так как охватывает не только вещи, но и имущественные права, а также обязанности супругов, возникающие в результате распоряжения общей собственностью. В состав общего имущества супругов при распределении на него законного режима входят объекты, принадлежащие им на праве общей совместной собственности, а также некоторые общие обязательства, включающие как права требования, так и долги (активы и пассивы). В период брака право общей совместной собственности супругов перетекает в права требования, и наоборот, например, наличные деньги вносятся на вклад и превращаются в права требования вкладчика к банку, а затем за счет этих денег приобретаются вещи, на которые устанавливается право общей совместной собственности. Важное условие, чтобы права требования и долги признавались общими.

В научной литературе высказываются различные точки зрения на возможность включения в состав общего имущества супругов обязательств имущественного характера (долгов). Н.А. Осетрова, Е.А. Чефранова полагают, что в составе общего имущества супругов могут быть как права требования (право на получение дивидендов, страхового возмещения и др.), так и обязанности по исполнению, долги (обязанность вернуть деньги по договору займа, если договор заключался в интересах семьи; оплатить по договору подряда работу, необходимую на ремонт квартиры, и т.д.)[28]. И.М. Кузнецова и другие отрицательно относятся к такому подходу, считая, что долги не могут входить в совместную собственность супругов, так как закон включает в нее только имущественные права[29]. Первая позиция, на наш взгляд, является более приемлемой, так как согласуется с установленным п. 3 ст. 39 СК РФ правом, в котором определено, что суд при разделе общего имущества супругов распределяет между ними и общие долги пропорционально присужденным им долям, что предполагает вхождение обязательств в состав общего имущества.

Дискуссионным также является вопрос, касающийся основания возникновения общности имущества, нажитого супругами во время брака. М.О. Рейхель и А.И. Немков полагают, что таким основанием является совместный труд супругов[30]. Другие авторы единственным правовым основанием возникновения общности имущества супругов считают факт пребывания в браке. К.И. Манаев отмечает, что «было бы ошибочным полагать, что сам по себе один только факт заключения брака является самостоятельным основанием для возникновения… прав супруга на нажитое имущество. Причем имущество приобретено или создано совместным трудом супругов. Права супругов на имущество обязательно предполагают участие трудом или средствами обоих супругов в его приобретении (создании). Следовательно, право на общесупружеское имущество порождается именно совместным трудом»[31]. По мнению О.С. Иоффе и В.П. Никитиной, сторонники первого подхода смешивают источник поступления материальных благ в семью и юридическое основание, в силу которого эти блага становятся общей собственностью супругов. Основным источником дохода является труд, а право на имущество, полученное в результате вознаграждения за труд, возникает в силу состояния супругов в браке[32].

На наш взгляд, позицию О.С. Иоффе, В.П. Никитиной и других авторов, поддерживающих данную точку зрения, следует считать оптимальной, так как она подтверждается действующим законодательством. Так, согласно п. 2 ст. 34 СК РФ общим имуществом супругов является любое нажитое в период брака имущество, независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено либо на имя кого и кем внесены денежные средства. Как отмечает А.В. Слепакова, с решением вопроса об основании возникновения супружеской общности тесно связан объем прав на общее имущество того из супругов, который не работает вне дома, а также определение момента, с которого имущество считается общим, и, следовательно, определение состава общего имущества супругов[33].

Определение момента возникновения совместной собственности супругов также является дискуссионным вопросом. В литературе по семейному праву было предложено три варианта решения данного вопроса:

1. Доходы становятся совместной собственностью супругов с момента передачи неизрасходованной части доходов в бюджет семьи[34].

2. Доходы являются совместной собственностью супругов с момента их фактического получения[35].

3. Доходы становятся общей совместной собственностью супругов с момента возникновения у супруга права на их получение, даже если они не получены в связи с задержкой выплаты или по иным причинам[36].

Первая точка зрения предполагает, что в пределах полученного ежемесячного заработка каждый супруг вправе распорядиться им в соответствии со своими желаниями, будь то оказание помощи своим родителям либо приобретение подарков членам своей семьи. Неизрасходованная сумма заработка предназначена для сбережения и должна считаться общей собственностью обоих супругов наравне с теми вещами, которые были приобретены каждым из них на заработанные и сбереженные деньги. В.А. Рясенцев с данной позицией согласен, отмечая при этом, что «признание начисленной или выданной зарплаты уже общим имуществом шло бы вразрез с принципом трудового права: заработок принадлежит тому лицу, труд которого оплачивается… Если бы подлежащие выплате одному супругу зарплата или иной вид заработка были общим имуществом, то они должны были бы выплачиваться и другому супругу целиком или по крайней мере в половине без всякой доверенности, лишь на основании паспорта или брачного свидетельства. Однако зарплата или иное вознаграждение за труд могут быть выданы другому супругу только по доверенности супруга-работника. Следовательно, только он рассматривается как субъект соответствующего имущественного права… Когда супруг добровольно переводит полученную зарплату в виде алиментов родителям или детям от другого брака, то эти действия не являются неправомерными, хотя бы другой супруг и был против такого расходования зарплаты… Если муж (жена) не вносит своего заработка на ведение общего хозяйства или на содержание другого супруга, нетрудоспособного и нуждающегося, то нельзя предъявить иска о разделе зарплаты трудоспособного супруга на две части, что, несомненно, было бы возможно, если бы она представляла собой общую собственность. Нуждающийся нетрудоспособный супруг вправе просить лишь о взыскании алиментов, но это требование из института общего имущества не вытекает»[37]. Такую же позицию занимает А.М. Нечаева.

Вторая точка зрения предполагает, что заработную плату и иные доходы следует считать общими с момента, когда они получены тем супругом, которому причитаются. Большинство авторов придерживаются именно такого мнения. Н.В. Рабинович, опровергая первую точку зрения, отмечает, что если бы до внесения имущества в семью право собственности на него приобретал только один супруг и включение имущества в состав общей собственности зависело от волеизъявления супруга-собственника, то он, укрыв полученное им имущество, мог бы тем самым нарушить порядок имущественных отношений между супругами, установленный законом как обязательный. Против третьей точки зрения Н.В. Рабинович высказал следующее: обязательственные требования собственностью не являются, не входят в состав имущества, которое приобретено или нажито, иначе привели бы к тому, что не только сам работник, но и его супруг имел бы право требовать выплаты зарплаты, что не только кредитор, но и его супруг мог бы взыскивать задолженность с третьих лиц. Обязательство выплаты зарплаты или погашения долга осуществляется только по отношению к управомоченному лицу, но не по отношению к его супругу, который не вправе требовать или принимать исполнение без особой доверенности[38].

Мнение Н.В. Рабиновича о моменте отнесения имущества к общему разделяют В.П. Никитина, К.А. Граве, М.В. Антокольская, а также Е.А. Чефранова, которая предлагает во избежание дискуссий применять единый критерий отнесения к общему имуществу супругов любых видов дохода, будь то заработная плата, авторский гонорар или пенсия, мотивируя это тем, что закон относит к общему имуществу супругов полученные ими пенсии и пособия, следовательно, это указание следует распространять и на доходы от трудовой, предпринимательской, интеллектуальной деятельности[39].

Третья точка зрения предполагает, что доходы включаются в состав общего имущества с момента, когда у супруга возникло право требовать их выплаты, т.е. с момента начисления. М.Г. Масевич, поддерживая данную точку зрения, отмечает следующее: даже если средства, причитающиеся одному супругу, еще не получены в силу задержки или по другим причинам, другой супруг в силу законного режима общности имущества приобретает право на данное вознаграждение. Иное решение этого вопроса предоставляет широкие возможности для злоупотребления правом, позволяя супругу задержать до расторжения брака получение доходов, чтобы исключить их из возможных объектов раздела. Этот подход М.Г. Масевич применяет в отношении любых доходов.

Анализируя вышеизложенное, наиболее убедительной нам представляется точка зрения, согласно которой доходы каждого из супругов включаются в состав общесупружеского имущества с момента их фактического получения. Осуществить право на получение доходов может только супруг, которому эти доходы причитаются, или лично, или через представителя. Владение, пользование и распоряжение общим имуществом супругов осуществляется по их обоюдному согласию, при этом действует презумпция согласия другого супруга на распоряжение их общим имуществом (пункты 1, 2 ст. 35 СК РФ). Исходя из позиции авторов первой точки зрения, следовало бы признавать личным имуществом вещи, приобретенные одним из супругов на полученные им доходы, в противовес тому что имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью (п. 1 ст. 34 СК РФ).

Считать общим имуществом супругов не только фактически полученные, но и причитающиеся к получению начисленные доходы вызвано опасениями, что супруг может сознательно задержать получение доходов до расторжения брака. В современных условиях это актуально, поскольку задержки выплаты заработной платы достигают порой полугода, что позволяет недобросовестным лицам войти в сговор и искусственно создать ситуацию задержки выплаты. Нельзя не согласиться с В.А. Рясенцевым и в том, что невозможно обратиться в суд с иском о разделе будущей заработной платы между супругами, если работающий супруг уклоняется от участия в расходах на нужды семьи.

Закон определяет совместную собственность супругов как имущество, нажитое ими в период брака, имея в виду брак, заключенный в установленном законом порядке в органах загса. Фактическая семейная жизнь без соответствующей регистрации брака не создает совместной собственности на имущество. В подобных случаях может возникнуть общая долевая собственность лиц, которые трудом или средствами приобрели какое-то имущество. Их имущественные отношения будут регулироваться не семейным, а гражданским законодательством.

Правовая природа отношений собственности супругов достаточно сложна; регулируется не только семейным, но и гражданским законодательством.

2. Актуальные вопросы права собственности супругов 2.1 Законный режим имущества супругов

Законный режим, установленный ст. 33 СК РФ, закрепляет режим совместной собственности супругов и действует, если брачным договором супруги не установили иное. Несмотря на наличие этой нормы, презумпцию общности имущества супругов выделяют не все ученые. Так, существует мнение, что закон не устанавливает «никаких предположений ни в пользу общего, ни в пользу раздельного имущества супругов»[40].

Представляется справедливым утверждение, что конструкция общей совместной собственности супругов «построена с учетом лично-доверительного характера отношений между собственниками и позволяет в должной мере защитить интересы третьих лиц – участников гражданского оборота»[41].

Спорным является вопрос о возможности долевого характера совместной собственности супругов. Так, Н.М. Ершова утверждает: «Общность супружеского имущества возникает в силу закона, и совместная собственность супругов носит бездолевой характер. Отсюда проистекает принцип равенства прав обоих супругов в отношении нажитого ими во время брака имущества. В законе подчеркивается, что супруги имеют равные права владения, пользования и распоряжения этим имуществом»[42]. Данной позиции придерживается и В.Ф. Маслов, выделяющий бездолевой характер права собственности на общее имущество в качестве основной особенности совместной собственности супругов[43]. И.В. Злобина же в свою очередь указывает, что «супругам… может принадлежать имущество и на праве общей долевой собственности»[44]. Но обоснованной является позиция A.M. Эрделевского, согласно которой совместная собственность супругов всегда может быть превращена в долевую по соглашению сособственников или по решению суда[45].

Существенной проблемой для практического применения норм о законном режиме имущества супругов является отсутствие законодательно закрепленной дефиниции совместного имущества супругов. В п. 2 ст. 34 СК РФ закреплен лишь общий перечень объектов и источников происхождения общей собственности супругов. Согласно ему таковым имуществом являются:

– доходы каждого из супругов от трудовой деятельности, предпринимательской деятельности и результатов интеллектуальной деятельности, полученные ими пенсии, пособия, а также иные денежные выплаты, не имеющие специального целевого назначения (суммы материальной помощи, суммы, выплаченные в возмещение ущерба в связи с утратой трудоспособности вследствие увечья либо иного повреждения здоровья и другие);

– приобретенные за счет общих доходов супругов движимые недвижимые вещи, ценные бумаги, паи, вклады, доли в капитале, внесенные в кредитные учреждения или в иные коммерческие организации, и любое другое нажитое супругами в период брака имущество независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено либо на имя кого или кем из супругов внесены денежные средства.

Семейный кодекс не содержит определения дохода одного из супругов по той, надо полагать, причине, что он при всех случаях является их общим доходом. Но в связи с этим заслуживает внимания понятие дохода, содержащееся в ст. 41 части первой Налогового кодекса РФ от 31 июля 1998 г., №146-ФЗ[46]. Им признается экономическая выгода в денежной или натуральной форме, оцениваемая, при необходимости, в той мере, в какой это возможно сделать.

В науке существует несколько подходов к определению момента трансформации экономической выгоды как дохода одного из супругов в их общий доход как совместно нажитое имущество:

1)  с момента начисления[47];

2)  с момента передачи в бюджет семьи[48];

3) с момента их фактического получения[49].

Правильной представляется позиция, согласно которой, как только супруг получает возможность распоряжаться своим доходом, его следует считать общим. Пусть даже это доход от использования собственности, приобретенной и закрепленной за владельцем до вступления в брак.

Исходя из анализа ст. 35 СК РФ, если общий доход использован на развитие предприятия, то другой супруг не становится сособственником, поскольку если один из супругов совершает сделку по распоряжению общим имуществом, предполагается, что на это есть согласие другого.

Н.Ф. Качур справедливо указывает, что для «выделения презумпции равноценного участия супругов в создании общей собственности нет ни экономических, ни юридических предпосылок», поскольку закон прямо предусматривает, что независимо от степени трудового участия супруги пользуются равными правами на имущество[50].

Следует учитывать, что законный режим имущества супругов предусматривает режим ограниченной общности. Так, в соответствии с п. 1 ст. 36 СК РФ «имущество, принадлежащее каждому из супругов до вступления в брак… является его собственностью». Кроме того, современное законодательство относит к собственности супруга имущество, полученное им во время брака в дар, в порядке наследования или по иным безвозмездным сделкам, а также вещи индивидуального пользования (одежда, обувь и другие), за исключением драгоценностей и других предметов роскоши, приобретенные во время брака за счет общих средств супругов.

Если для определения того, что же следует относить к драгоценностям можно обратиться к ст. 1 Федерального закона от 26 марта 1998 г. №41‑ФЗ «О драгоценных металлах и драгоценных камнях»[51], то при разрешении споров о понятии «предметы роскоши» возникают существенные проблемы, поскольку легальной дефиниции данного понятия не существует. По мнению большинства исследователей, определение того, что для данной семьи является предметом роскоши, зависит от уровня доходов конкретной супружеской пары. Представляется спорным мнение О.Г. Куриленко, утверждающей, что «для отнесения того или иного имущества к категории роскоши в целях единообразного подхода к различным ситуациям… целесообразнее руководствоваться не стоимостным критерием, как это было до последнего времени, а критерием «необходимости». Суд должен выяснить, являются ли данные предметы необходимыми для удовлетворения насущных потребностей супругов»[52]. Представляется, что после внедрения такого подхода в практику, проблема отнесения тех или иных предметов к роскоши еще более бы усложнилась, поскольку категория «насущные потребности» является очень разнообразной, например, некоторым гражданам-эстетам для удовлетворения чувства голода могут потребоваться столовые приборы из драгоценных металлов.

В настоящее время суд вынужден решать вопрос о возможности отнесения того или иного имущества к предметам роскоши индивидуально в каждом случае с учетом конкретных обстоятельств и условий жизни супругов.

Представляется, что законодательное закрепление перечня предметов роскоши существенно бы облегчило рассмотрение судами дел о разделе совместно нажитого имущества.

Важно помнить, что правовые нормы существуют не отдельно друг от друга, а в единой системе права, поэтому применение одной нормы влечет, как правило, применение другой, связанной с ней. Это относится в первую очередь к вопросу о необходимости получения нотариального согласия супруга по распоряжению общим имуществом, к исковым требованиям о разделе общего имущества супругов, моменту прекращения брака, а также к оформлению прав на наследство пережившего супруга.

Как представляется, необходимо внести в п. 1 ст. 36 Семейного кодекса РФ изменения, изложив его в следующей редакции: «Имущество, принадлежавшее каждому из супругов до вступления в брак, а также имущество, полученное одним из супругов во время брака в дар, в порядке наследования или по иным безвозмездным основаниям (имущество каждого из супругов), является его собственностью».

Существует возможность признания имущества каждого из супругов совместной собственностью в случаях, когда в период брака за счет общего имущества супругов или имущества каждого из супругов либо труда одного из супругов были произведены вложения, значительно увеличивающие стоимость этого имущества (капитальный ремонт, реконструкция, переоборудование и другие) (ст. 37 СК РФ).

Данная норма порождает существенные трудности при разделе совместно нажитого имущества. Чаще всего объектом ст. 37 СК РФ выступает недвижимое имущество, принадлежащее одному из супругов до брака либо полученное по безвозмездной сделке, но также объектом может быть, например, компьютер, модернизированный за счет общих средств. Для признания такого имущества объектом общей совместной собственности супругов необходимо наличие двух обстоятельств:

-  технического (осуществление реконструкции, капитального ремонта, модернизации и т.п.);

-  юридического (признания судом увеличения стоимости объекта за счет общего имущества или труда либо денежных средств второго супруга).

Для выявления проведенной реконструкции и ее оценки суд обычно назначает экспертизу, т. к. бывшие супруги (обычно такие требования входят в предмет искового заявления о разделе совместно нажитого имущества) не могут договориться не только об оценке проведенных улучшений, но и, как правило, собственник имущества отрицает сам факт реконструкции. Назначив экспертизу, суд согласно ст. 216 ГПК РФ приостанавливает производство по делу. Затем чаще всего одна из сторон, не согласная с заключением эксперта, заявляет ходатайство о проведении повторной экспертизы. Все это способствует затягиванию рассмотрения судами дел данной категории. В результате сторона, не согласная с решением, будет обжаловать в вышестоящие инстанции[53]. В итоге спор между супругами (бывшими супругами) затягивается на несколько лет.

Кроме того, по действующему законодательству нельзя полностью исключать возникновение несправедливых ситуаций, связанных с передачей имущества тому из супругов, который до заключения брака не имел прав на это имущество. В качестве примера можно привести случай, когда родительский дом, перешедший в порядке наследования, в результате раздела имущества был присужден тому, кто за счет своих средств произвел реконструкцию.

Возможное решение данной проблемы видится в закреплении в императивном порядке обязанности супруга, чье имущество было улучшено за счет общего имущества супругов, выплатить другому супругу соответствующую денежную компенсацию.

Таким образом, для отнесения того или иного имущества к общей собственности супругов в настоящее время фактически используется два критерия:

1)   временной (по общему правилу имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью);

2)   качественный (исключение имущества, обозначенного в ст. 37 СК РФ, из совместной собственности супругов).

Законный режим имущества супругов предполагает, что правомочия собственников в отношении общего имущества супруги реализуют по обоюдному согласию (ст. 35 СК РФ). Данная концепция, несмотря на незначительные отличия, родственна подходу, отраженному в ст. 253 ГК РФ, закрепляющей, что «участники совместной собственности, если иное не предусмотрено соглашением между ними, сообща владеют и пользуются общим имуществом». Таким образом, законодатель предусматривает, что владение, пользование и распоряжение общим имуществом осуществляется по договоренности между супругами в том порядке, который они сочтут приемлемым. В повседневной жизни каждый из супругов довольно часто совершает разнообразные сделки (делает покупки, оплачивает услуги и т.п.), а поэтому необходимость предоставления доказательств согласия другого супруга привела бы к чрезвычайному затруднению гражданского оборота. Закрепляя презумпцию согласия другого супруга, законодатель исходит из лично-доверительного характера данных отношений, доверительность, как уже указывалось, существенная черта правоотношений супругов.

Семейное законодательство не содержит детальной регламентации порядка осуществления владения и пользования общим имуществом. Представляется, что отсутствие правого регулирования в данном случае вполне справедливо и не противоречит гражданскому законодательству, а именно ст. 253 ГК РФ,

Действия супругов по распоряжению общим имуществом разработаны законодателем более детально. Так, п. 2 ст. 35 СК РФ предусматривает возможность признания недействительной сделки, совершенной одним из супругов по распоряжению общим имуществом, по мотивам отсутствия согласия другого супруга.

Закрепляя презумпцию, что супруг, осуществляющий распоряжение общим имуществом, считается действующим с согласия другого супруга, п. 2 ст. 35 СК РФ не конкретизирует виды сделок, на которые распространяется данная презумпция, поэтому, исходя из общего диспозитивного характера гражданско-правового регулирования общественных отношений, следует считать, что таковыми могут быть любые сделки. Но, как справедливо отмечает М.В. Зимелева, «презумпция согласия супруга на совершение сделок по общему имуществу имеется при осуществлении возмездных сделок и отсутствует – при безвозмездных, так как при возмездном отчуждении вещи общее имущество супругов пополняется соответствующим эквивалентом и, таким образом, обеспечиваются имущественные интересы другого супруга. При безвозмездном отчуждении – соответствующий эквивалент в общее имущество не поступает»[54]. Данная позиция не была основана на законе и судебной практике, а являлась предложением по усовершенствованию действующего законодательства. Развивая это предложение, А.П. Фоков полагает целесообразным изменение законодательства по этому вопросу, оставив возможность свободного отчуждения обычных подарков (на сумму не свыше пяти МРОТ)[55]. Представляется, что данное предложение целесообразно закрепить законодательно.

Особый порядок закреплен для сделок по распоряжению недвижимостью и сделок, требующих нотариального удостоверения и (или) регистрации. Для совершения такой сделки требуется нотариально удостоверенное согласие другого супруга. Перечень сделок, подлежащих нотариальному оформлению, определен в ГК РФ. Нотариальное удостоверение сделок возможно также в случаях, предусмотренных соглашением сторон, хотя по закону для сделок данного вида нотариальная форма и не требовалась бы (ст. 163 ГК РФ). Например, договор купли-продажи автомобиля или договор займа стороны решили удостоверить в нотариальном порядке. В этом случае согласие другого супруга должно быть обязательно нотариально удостоверено.

Сделки, подлежащие государственной регистрации, как правило, также представляют особое значение для семьи. К таковым относятся: договор продажи недвижимости (ст. 551 ГК РФ), договор продажи предприятия (ст. 560 ГК РФ), договор дарения недвижимости (ст. 574 ГК РФ), договор аренды недвижимого имущества (ст. 609 ГК РФ), договор аренды здания или сооружения (ст. 651 ГК РФ), договор аренды предприятия (ст. 658 ГК РФ), договор доверительного управления недвижимым имуществом (ст. 1017 ГК РФ).

Для одних сделок закон устанавливает необходимость обязательного нотариального удостоверения и государственной регистрации (договор ренты), для других – необходимость лишь государственной регистрации (купля-продажа, мена, дарение жилого дома, квартиры, гаража). Относительно таких сделок, как купля-продажа, мена, дарение недвижимости, законодатель отменил обязательность соблюдения нотариальной формы. Однако сделки по распоряжению недвижимостью подлежат государственной регистрации, поэтому для них в обязательном порядке следует получить нотариально удостоверенное согласие супруга.

В современной цивилистике существует точка зрения[56], согласно которой нотариально удостоверенного согласия другого супруга требуют не только сделки по отчуждению, но и сделки, направленные на приобретение имущества и совершение других действий, для которых предусмотрена нотариальная форма. Это требование закона объясняется тем, что как те (сделки по приобретению недвижимости), так и другие сделки (по ее отчуждению) с точки зрения последствий имеют важное значение для семьи в целом, поэтому для их совершения необходимо четко выраженное и нотариально оформленное согласие обоих супругов. Такая позиция законодателя вполне логична и объяснима. Приобретая недвижимость, супруги распоряжаются доходами, которые также являются общей совместной собственностью. Некоторые правоведы выступают с критикой данного правила, указывая, что оно не столько защищает права супруга, не участвующего в сделке, сколько осложняет гражданский оборот[57].

В любом случае закон не охраняет и не защищает супругов как совместных собственников, так как не гарантирует отсутствия вредного результата и наступления вредных последствий, не гарантирует восстановления нарушенного или оспоренного права. Присутствие презумпции исключает защиту, так как ее просто нет. Предъявление одним из супругов иска в защиту своего права собственности становится бессмысленным. Наличие юридической конструкции, предполагающей согласие, в случае недобросовестности одного из участников приводит к нарушению прав другого супруга и привлечению его к ответственности за недобросовестные действия другого супруга. Например, кредитор при недостаточности имущества вправе предъявить требование о выделе доли должника в общем имуществе для обращения на нее взыскания (ст. 255 ГК РФ). Можно подарить общее совместное имущество, так как согласие предполагается (ст. 576 ГК РФ). Можно использовать совместную собственность (не недвижимость) в залоге и т.д.

Избежать вредных последствий недобросовестности одного из супругов можно и законными способами. Например, заключить брачный договор или разделить общее имущество или получить письменное и (или) нотариально заверенное согласие. Но о лично-доверительных отношениях в таких случаях говорить не приходится.

Законодательство гарантирует охрану и защиту семье, которая находится под особой защитой государства. Однако присутствие в семейном законодательстве нормы, предполагающей наличие согласия другого супруга, нарушает его законные права и интересы (п. 2 ст. 35 СК РФ).

Предполагается, что вполне возможно и необходимо изменить содержание нормы права и исключить п. 2 ст. 35 из текста СК РФ. Достаточно того, что распоряжение общим имуществом супругов будет осуществляться по обоюдному согласию (не соглашению) супругов.

Так например, Р. обратился в Солнечногорский городской суд Московской области с иском к О. и С. о признании недействительными государственной регистрации права собственности ответчиц на дом и земельный участок, заключенного между ними договора купли-продажи дома и земельного участка, о признании за истцом права собственности на указанные объекты недвижимости. Р. ссылался на то, что с 1985 года он состоял в браке с ответчицей О., которой в период брака, в 1994 году, был предоставлен для строительства дома земельный участок в деревне площадью 0,12 га; на нем супруги построили дом. В 1995 году брак был расторгнут, а в 1999 году О. продала дом и участок С. Это имущество является общей совместной собственностью О. и Р. Поскольку О. продала дом и земельный участок С. без его согласия, Р. просил суд признать сделку недействительной и признать за ним право собственности на весь дом и земельный участок либо взыскать с О. в его пользу 1099100 руб.

О. иск не признала, указав, что продала дом и земельный участок в соответствии с законом. Ответчица С. иск также не признала, утверждая, что сделка была заключена в соответствии с законом, после покупки она произвела ремонт дома, спланировала участок и возвела на нем хозяйственные постройки, а также забор.

Суд установил, что О. в период ее брака с Р. для строительства жилого дома был предоставлен земельный участок, на котором супруги выстроили дом; дом является их общим совместным имуществом, доли супругов в праве собственности на дом равны. О. продала дом и земельный участок С. без согласия истца. Срок давности по требованию о разделе совместно нажитого имущества между супругами Р. не пропустил. С учетом этих обстоятельств решением Солнечногорского городского суда от 30 марта 2001 г. исковые требования Р. были удовлетворены частично: свидетельство и регистрационное удостоверение о праве собственности на землю на имя О., договор купли-продажи дома и земельного участка, регистрация права собственности на дом и земельный участок за С. были признаны частично недействительными, за Р. и С. признано право собственности на дом и земельный участок по 1/2 доле за каждым.

Определением Судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда (далее – Мособлсуд) от 16 июля 2001 г. решение было оставлено без изменения.

В надзорной жалобе С. просила принятые судебные постановления отменить, дело направить на новое рассмотрение. Определением судьи Мособлсуда дело по надзорной жалобе С. направлено на рассмотрение Президиума Мособлсуда.

Рассмотрев дело 7 апреля 2004 г., Президиум удовлетворил надзорную жалобу С., отменил решение и кассационное определение, приведя следующие доводы.

В п. 3 ст. 35 Семейного кодекса Российской Федерации (далее – СК РФ) предусмотрено, что для совершения одним из супругов сделки по распоряжению недвижимостью необходимо получить нотариально удостоверенное согласие другого супруга. Супруг, чье нотариально удостоверенное согласие на совершение такой сделки не было получено, вправе требовать признания ее недействительной в судебном порядке в течение года со дня, когда он узнал или должен был узнать о совершении сделки.

Однако на момент совершения оспариваемой сделки истец Р. супругом О. уже не являлся, со времени расторжения брака прошло 4 года, О. имела надлежащий титул на земельный участок и дом.

Суд первой инстанции пришел к выводу, что С. является добросовестным приобретателем, поскольку покупая в 1999 году дом, она не знала и не могла знать, что участок и дом являются общим совместным имуществом О. и ее бывшего мужа Р., брак с которым был расторгнут в 1995 году.

Согласно ст. 302 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из владения иным путем помимо их воли.

В Определении Президиума указывается, что О. продала земельный участок и дом С., будучи надлежащим их собственником, имея титул на это имущество – свидетельства о праве собственности. Поэтому правила ст. 302 ГК РФ об истребовании имущества у добросовестного приобретателя судом не могли быть применены.

Руководствуясь ст. 167 ГК РФ, суд признал недействительной сделку купли-продажи дома и участка в 1/2 части и признал за Р. право собственности на 1/2 долю дома и участка. Между тем, отмечается в Определении надзорной инстанции, права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного п. 1 и 2 ст. 167 ГК РФ. Такое же толкование правовых норм ст. ст. 167 и 302 ГК РФ дано в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 21 апреля 2003 г. №6‑П по делу «О проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева»[58].

Таким образом, заключил Президиум, суд неправильно применил материальный закон. В соответствии со ст. 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации существенные нарушения норм материального или процессуального права являются основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в порядке надзора. Учитывая добросовестность покупателя, указал Президиум, суд был вправе решить вопрос о взыскании с О. стоимости 1/2 доли земельного участка и дома в пользу Р[59].

При рассмотрении данного спора встал вопрос о том, какими правилами следует руководствоваться при совершении после расторжения брака сделки по распоряжению общим совместным имуществом, нажитым в браке.

Порядок распоряжения имуществом, находящимся в совместной собственности, установлен в пп. 2 и 3 ст. 253 ГК РФ и состоит в следующем. Распоряжение таким имуществом осуществляется по согласию всех участников, которое предполагается независимо от того, кем из участников совершается сделка по распоряжению имуществом. Каждый из участников совместной собственности вправе совершать сделки по распоряжению общим имуществом, если иное не вытекает из соглашения всех участников. Совершенная одним из участников совместной собственности сделка по распоряжению общим имуществом может быть признана недействительной по требованию остальных участников по мотиву отсутствия у участника, совершившего сделку, необходимых полномочий только в случае, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об этом. Вместе с тем ст. 253 ГК РФ (п. 4) допускает установление законом иных правил для отдельных видов совместной собственности.

Специальное правило предусмотрено в п. 3 ст. 35 СК РФ для распоряжения общим совместным имуществом супругов в виде недвижимости (объекты, признаваемые недвижимостью, перечислены в п. 1 ст. 130 ГК РФ), а также на случай совершения сделки в отношении общего имущества супругов, требующей нотариального удостоверения и (или) регистрации. В соответствии с п. 2 ст. 163 ГК РФ нотариальное удостоверение сделок обязательно, во-первых, в случаях, указанных в законе. Примером сделки с движимым имуществом, для которой по закону обязательна нотариальная форма, может служить договор о залоге движимого имущества или прав на имущество в обеспечение обязательств по договору, подлежащему нотариальному удостоверению (п. 2 ст. 339 ГК РФ). Во-вторых, нотариальное удостоверение сделок обязательно в случаях, предусмотренных соглашением сторон.

Государственная регистрация предусмотрена в первую очередь для сделок по поводу недвижимого имущества (п. 1 ст. 164 ГК РФ). Законом может быть установлена государственная регистрация сделок и с движимым имуществом определенных видов (п. 2 ст. 164 ГК РФ). При решении вопроса о том, подлежит та или иная сделка государственной регистрации, иногда возникают затруднения. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации разъяснила, что сделки с именными ценными бумагами, в том числе с акциями, хотя и влекут внесение записей в реестр владельцев ценных бумаг, не подлежат государственной регистрации[60]. В одном из опубликованных в Бюллетене Верховного Суда Российской Федерации постановлений подчеркивалось, что не установлена государственная регистрация для договора купли-продажи автомобиля[61].

Последнее обстоятельство далеко не всегда является очевидным. Обязательной государственной регистрации возникновения права общей совместной собственности супругов на недвижимое имущество в настоящее время нет. Как было разъяснено в Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за II квартал 2002 г., утвержденном Постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации 17 июля 2002 г., в случае, когда в договоре указан в качестве собственника только один супруг (а как раз таких случаев большинство), органы, осуществляющие государственную регистрацию прав на недвижимое имущество, а также сделок с ним, должны зарегистрировать право собственности за лицом, указанным в договоре. При несогласии другой супруг имеет право обратиться в суд с требованием о признании за ним права совместной собственности на приобретенное имущество. Такое положение приводит к тому, что общая совместная собственность супругов, не отраженная в таком качестве в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним, при недобросовестности одного из супругов воспринимается иными участниками гражданского оборота как его индивидуальная собственность, распоряжение которой осуществляется единственным собственником по его усмотрению. Тем самым право собственности супруга, не значащегося в числе правообладателей, нарушается и не получает должной защиты.

Порядок совершения прочих, не указанных в п. 3 ст. 35 СК РФ сделок по распоряжению общим имуществом супругов, установлен в п. 2 этой статьи и не отличается от порядка, предусмотренного ст. 253 ГК РФ: при совершении одним из супругов сделки по распоряжению общим супружеским имуществом предполагается, что он действует с согласия другого супруга. Совпадает с установленным в ст. 253 ГК РФ и закрепленное в п. 2 ст. 35 СК РФ условие признания недействительными сделок по распоряжению совместным имуществом по мотиву отсутствия согласия другого супруга: такое признание возможно, если доказано, что другая сторона знала или заведомо должна была знать о несогласии другого супруга на совершение оспариваемой сделки. Следовательно, и по делам данной категории в первую очередь необходимо доказать, что другая сторона в сделке знала или должна была знать о том, что сделка совершается в отношении общего совместного имущества супругов.

По настоящему делу Президиум Мособлсуда исходил из того, что правила ст. 35 СК РФ не распространяются на сделки по распоряжению общим имуществом, нажитым в браке, совершаемые бывшим супругом после расторжения брака. Это следует из текста данной статьи и других норм СК РФ, в которых прямо оговаривается, что то или иное положение относится к бывшим супругам (см., например, ст. 91). В таких случаях подлежит применению ст. 253 ГК РФ, устанавливающая презумпцию согласия всех участников совместной собственности на распоряжение их общим имуществом независимо от вида имущества и формы сделки. Не предоставляя повышенной охраны имущественных интересов бывшего супруга, законодатель, на наш взгляд, стимулирует скорейший раздел общего совместного имущества, нажитого супругами в браке, в случае его расторжения. После прекращения брака бывшие супруги перестают быть членами одной семьи, нередко становятся чуждыми друг другу. Общая совместная собственность, предполагающая, что ее субъекты связаны тесными, доверительными отношениями, по своей природе не отвечает характеру отношений между бывшими супругами.

К моменту совершения оспариваемой сделки брак Р. и О. был прекращен, супругами они уже не являлись. Поэтому, по нашему мнению, нотариально удостоверенное согласие истца на совершение сделки по распоряжению недвижимостью не требовалось. Сделка могла быть признана недействительной на основании ст. 253 ГК РФ при условии, что покупатель С., которая бы знала или по обстоятельствам дела должна была бы знать о совместной собственности Р. и О. на дом и земельный участок, знала или заведомо должна была знать о несогласии Р. на совершение сделки. Доказательств недобросовестности покупателя представлено в суд не было, следовательно, не имелось оснований для признания сделки недействительной по ст. 253 ГК РФ.

2. Наряду с необоснованным расширительным применением п. 3 ст. 35 СК РФ в отношении сделок с общим имуществом бывших супругов встречается неправильное ограничительное понимание этой нормы, основанное на п. 6 ст. 169 СК РФ. В нем предусмотрено, что положения о совместной собственности супругов и положения о собственности каждого из супругов, установленные ст. ст. 34 – 37 СК РФ, применяются к имуществу, нажитому супругами (одним из них) до 1 марта 1996 г. – даты введения в действие СК РФ (п. 1 ст. 168 СК РФ). Такая формулировка вызвала мнение о том, что п. 3 ст. 35 СК РФ следует применять лишь в отношении сделок с общим имуществом супругов, нажитым до указанной даты.

На самом деле положения СК РФ о совместной собственности супругов и о собственности каждого из них должны применяться как к имуществу, нажитому супругами (одним из них) после введения в действие Кодекса, так и к имуществу, нажитому до указанной даты. Пункт 6 ст. 169 СК РФ не сужает, а расширяет границы действия Кодекса, придавая ему обратную силу в соответствующей части.